- Да, Бальтазар. Наследник прибыл сегодня в полдень.
- И?
- Ничего примечательного. Даже не верится, что он дитя великого всемогущего Александроса Ветрогона.
Эрик Ледяной Седьмой Вестник императора с легкой усмешкой пронаблюдал реакцию своего друга Бальтазара Меченосца Третьего Мечника императора. Как всякий рожденный в семье мечников Бальтазар был огромен ростом, широкоплеч, с грубыми чертами лица, мало эмоционален и обладал тем холодным тяжелым взглядом, так характерным для касты воинов. Даже унаследованные от матери волнистые серебристые волосы нисколько не смягчали его наружности, наоборот усиливая схожесть с каменным изваянием. Эрик запустил руку в свои солнечные кудри и улыбнулся, подхватив изящной рукой с подноса на камине хрустальный кубок с золотистым медом.
- На твоем месте я бы не стал так волноваться. Наследник слишком юн, чтобы составить тебе конкуренцию.
- Император всегда ценил его отца.
- Не думаю, что благосклонность императора будет распространенна и на сына.
- Подробности. Говори яснея. Опиши его.
- Коротышка, едва тебе до груди макушкой достанет. В плечах узковат, никаких признаков тренировок. Милая мордашка, по-женски отпущенны длинные волосы. Руки, видел бы ты его руки, Баззи, маленькие холеные ручки с узкой ладонью и тонкими пальчиками, - Эрик мечтательно прикрыл глаза и смочил губы терпким медом.
- Эрик, твои предпочтения меня мало интересуют, - Бальтазар изогнул светлую бровь.
- А зря, мой друг, мы могли бы стать отличной парой, - вестник позволил себе приблизиться к мечнику и коснуться его плеча. Он знал что его "милый друг Баззи" любого другого за подобную вольность искрошил бы на мелкие кусочки, но только ни его. Он это знал и пользовался этим. Бальтазар был отличным щитом для него от всех неприятностей.
- Ты знаешь, будь я на месте наследника Александроса, я бы ни за что не решился появиться в столице при таком то раскладе сил.
- Он приехал за посохом Ветрогона.
- Говорят в нем заключена большая сила, - как бы между прочем обранил вестник, вертя в руках бокал.
- Да, его жезл не простая игрушка. Ветрогон прежде всего был Магом, - Бальтазар искривил в призрении губы, произнося ненавистное слово, - Но и воином он тоже был.
- У Магов в его лице существовал отличный шанс выиграть вражду за расположение императора у Мечников. Теперь Маги передерутся за его посох. Похоже, эпоха Воинов, наконец, наступит.
- Вот поэтому-то его посох и должен достаться Мечникам, - Бальтазар резко поднялся и пересек богато обставленную комнату, подойдя к окну. Помедлив несколько мгновений, он поднял тяжелую портьеру, позволив лунному свету проникнуть в помещение. В столице Империи Феникса царила глубокая ночь.
- Бальтазар, ты собираешься бросить вызов этому мальчишке? - Эрик поставил полупустой бокал на камин и опустился в кресло покинутое его собеседником.
- Если он так жалок, как ты говоришь, это не потребуется. Собратья по цеху уберут его гораздо раньше. А мне останется позаботиться о том, чтобы посох Мага Александроса Ветрогона исчез из истории нашей империи навсегда.
- Жаль будет, если он погибнет, - вестник переплел пальцы рук, любуюсь игрой света на полированных розовых ногтях.
- Только не говори, что запал на него. Этого еще не хватало, - Бальтазар хмыкнул и закрыл окно портьерой.
Императорский дворец не был в прямом смысле этого слова похож на дворцы подобного назначения. Скорее всего, он напоминал военную крепость способную выдержать многомесячную осаду, как в прочем и было изначально. Крепость Огненного феникса существовала с незапамятных времен. Говорили, что она была воздвигнута еще до начала войны между Магами и Мечниками. Кровопролитная война, уничтожавшая целые народы длилась много веков и только, когда воины сплотились под знаменами сильнейшего из них - Георга Завоевателя удалось одержать долгожданную победу над Магами. Поговаривали, что матерью Георга была ведьма, и он сам не гнушался использовать магию, потому и победил. Победил и принудил магов и воинов заключить мирное соглашение. Именно с этого началась история Империи Феникса. Мирное соглашение, впрочем, нисколько не уменьшило вражды Магов и Мечников, только теперь они боролись за влияние над императором, а не за отдельные куски земли. Хотя изначально считалось, что император происходит из рода Мечников, а значит, именно их каста должна главенствовать в стране, это нисколько не мешало более хитрым и изворотливым магам не только добиваться высокого положения при императорском троне, но так же в определенные эпохи управлять империей, влияя на ее главу. Именно так обстояли дела при последнем императоре Захарии Терпеливом, который во всем прислушивался к советам Мага Александроса Ветрогона. И таково было состояние дел в империи на момент, когда трон Захарии занял его сын Кристиан Своенравный. Которого надо сказать Мечники чтили гораздо больше, чем его отца. Кристиан был истинным воином, он с юношеских лет ходил в военные походы против восточных народов Империи Дракона и против северных племен гоблинов, снискал славу храброго и могучего воина. Но ко всеобщему недовольству Мечников продолжал прислушиваться к советам Мага Ветрогона и держал его возле себя, как и отец. Смерть Александроса Великого была внезапна и многим казалась нелепой случайностью. Погибнуть от стрелы гоблина и не важно, что она была пропитана сильнейшими ядами, для мага его уровня было по крайней мере странно. И тем не менее это произошло. Единственному наследнику Мага Александроса Ветрогона так тщательно скрываемому от всех столько лет, было направленно официальное императорское послание с разрешением явиться в столицу империи: дабы забрать посох отца, передаваемый в семьях Магов по наследству. Правда, прошел слух, что император надеется в лице сына Александроса обрести достойную замену своего безвременно почившего советника. Все это не могло не запустить новый виток вражды между Мечниками и Магами, а также не начать новых распрей за власть внутри самих каст.
И так крепость Огненного Феникса, а ныне резиденция императора Кристиана Своенравного открыла свои двенадцати футовые стальной чеканки врата перед наследником Мага Александроса Ветрогона, прибывшего к императорскому дворцу в назначенный день месяца Цветения Белого Ландыша, в сопровождении свиты из двух человек. Сама тщедушная фигура, по меркам мужского населения империи, наследника заинтересовала всех не более, чем на несколько секунд: были отмечены женственные черты лица, сплошная чернота устаревшего фасона камзола с жестким воротом и нервозность движений. После этого все внимание наблюдателей было целиком захвачено верховым животным, на котором прибыл наследник. Конечно, ящероподобных трапперов в империи видели не так уж редко. Трапперы были чуть больше в холки лошади, с массивной шеей украшенной внушительного вида головой с тринадцати дюймовыми клыками способными полосовать врага, вместо копыт их мощные ноги заканчивались четырехпалыми лапами с загнутыми когтями, длинный хвост украшали костные наросты, да и все тело животного покрыла прочная чешуя. Дело было не в том, что это траппер, хотя эти создания и отличались свирепым неуживчивым характером, дело было в том, что это был призрачный траппер или белый. Этот вид считался вообще не поддающимся выведению в неволе, а так же дрессировке. Среди своих свирепых сородичей белый траппер выделялся особо злобой. Призрачных трапперов избегали даже черные драконы подземелий. Хотя белый траппер был меньше по размеру, чем даже его беспородный степной собрат зеленый. Наследник Ветрогона с легкостью спрыгнул на землю со спины траппера, похлопал свою зверушку по голове рукой и что-то сказал ей, прежде чем отдать поводья трясущемуся от ужаса конюху. Спутники наследника сошли со своих черных трапперов. Оба явно принадлежали к касте воинов, скорее всего к какому-то обедневшему роду, раз подались в охрану, да еще и к магу. Широкоплечие громилы, в легкой кольчуге с латными пластинными на груди и спине, держались от наследника не дальше, чем на шаг окидывая окружающую обстановку настороженным взглядом. Встретить наследника вышел Рональд Огненный Второй вестник императора. Он был так же озадачен внешним видом сына Александроса Великого, как и Эрик Ледяной, но ни чем не показал своего изумления и, приветствовав по всей строгости этикета званного гостя, повел его во дворец.
Как и подобает наследнику семьи Третьего Мечника императора, Бальтазар Меченосец расположился на третей ступени от трона правителя и замер неподвижно, опираясь обеими руками на головку рукояти меча, извлеченного из ножен и поставлено впереди себя. Такова была церемонная традиция первых пяти семей Мечников приближенных к императорской семье. По левую сторону от трона императора, на второй ступени от трона стоял Маг Корнелиус Седовласый, древний старец тощий, как щепа и прямой, как копье, державший в руках витой посох из белого дерева. Он улыбался в густую бороду, оглядывая собрание выцветшими серыми глазами, и как всегда имел весьма довольный вид, как кот, налакавшийся хозяйских сливок. Здесь присутствовали и другие маги, но они не были допущены к семье императора, поэтому никто из них ни смел подняться, ни на одну из пяти ступеней, ведущих к трону.
Император Кристиан восседал на троне в полном военном облачении, только голову его венчал не шлем, а золотой обруч, сверкавший белыми каменьями. На коленях он держал посох Александроса Ветрогона, похожий на мертвую ветвь иссохшей узловатой рябины. Он сжимал его в руках, изредка забывшись ласково поглаживая гладкое дерево. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять - император надеется, что наследник Ветрогона окажется точной копией умершего мага. Бальтазар сжал зубы, ненавидя Александроса после его смерти еще больше, чем при жизни. Паршивый маг умудрился стать самым близким другом императора, совершил то, чего не смог сделать никто из них, как бы они не были преданны трону. Наконец, мучительное ожидание подошло к концу. В двери тронного зала советов вошел Второй Вестник императора. Поклонившись, он произнес:
- Прибыл Наследник Мага Александроса Ветрогона, - после чего отошел в сторону.
Вперед выступила темная фигурка, казавшаяся просто крошечной среди скопления двухметровых гигантов Мечников и высоких Магов. Прибывший, чуть замешкался на пороге, но затем двинулась к трону, гордо выпрямив спину и расправив плечи. Широкий старинный камзол скрывал фигуру, четко обозначая только линию плеч. Длинные черные волосы свободно падали спускаясь ниже лопаток, чем привели в замешательство, как Мечников, так и Магов. Существо, представшее перед ними, казалось бесполым, большие темные глаза с густыми ресницами и маленький яркий рот еще больше усиливали это впечатление. Казалась, природа посмеялась над этим юношей, наградив его тем, что скорее подошло бы девушке. Но какая-то странная возвышенная строгость в лице не позволяли пренебрежительно смотреть на наследника Александроса. Он дошел до нижней ступени трона и остановился, за спиной замерли его безмолвные стражи.
Бальтазар внимательно следил за выражением лица императора. Он видел, как на нем отразились удивление, горечь от утраты последней надежды и, наконец, упрямство и холодная твердость. Император смирился со своей потерей и собирался исполнить долг перед умершим на его руках другом. Третий Мечник императора почувствовал, как его отпускает напряжение, тяжесть неизвестности, что давила на него все эти недели со смерти Ветрогона. Вот он наследник, но здесь не с кем сражаться. Пожалуй, он был немного разочарован, он ожидал до последнего нечто другого, несмотря даже на предварительные новости от Эрика.
- Я рад приветствовать тебя в столице, сын Александроса Ветрогона. Жаль, что долгожданную встречу омрачает смерть твоего отца, - произнес в установившейся тишине император. Его голос был тверд, но ни у кого не возникло сомнений на счет искренности слов правителя.
- Я благодарен тебе, Кристиан Своенравный, за позволение явиться в столицу за посохом отца, - голос наследника Мага был тих и шелестел, словно ветер в опавших осенних листьях.
По залу прошел шумок неодобрения. По имени императора могли называть только главы приближенных к трону семей. Подобное нарушение этикета приравнивалось к оскорблению. Правитель окинул строгим взглядом своих приближенных, заставив смолкнуть голоса недовольных. Наступило тягостное молчание. Наследник Александроса замер безмолвной тенью перед троном, его взгляд рассеянно скользил по груди императора, как-будто он пытался во всех мелочах изучить узоры латных доспехов. Неожиданно император поднялся, заставив вздрогнуть всех, и сошел по ступеням трона вниз к застывшему в растерянности мальчишке. В зале наступила гробовая тишина, подобного не удостаивался здесь ни один. Кристиан Своенравный дождался, пока сын его друга поднимет на него взгляд. Юноша сделал это после секундной заминки. Огромные глаза болотно-зеленого цвета встретились с яркими синими глазами императора. Кристиан почувствовал, как в груди что-то обрывается, из-под густых ресниц на него смотрели глаза его умершего друга, и сила, таившаяся в их глубине, пугала и завораживала. Мальчик вытянул губы в тонкую линию, безотчетно копируя мимику отца, и решительно протянул руки к посоху. Император несколько долгих минут всматривался в чужое лицо со знакомыми глазами и только после этого весьма неохотно отдал посох из своих рук. Все затаили дыхание. Если посох не примет мальчишку, с Ветрогонами будет покончено навсегда.
Наследник Александроса сжал посох одной рукой и, резко подняв в воздух, громко произнес:
Посох в руках мальчишки полыхнул голубым пламенем, и деревянная корка начала отваливаться с него кусками, обнажая полупрозрачное естество из горного хрусталя, в котором навечно застыли Духи Семи Ветров, скованные силой мага. По залу прошел возглас удивления. Никто не верил, что посох признает нового владельца, мало того, что откликнется на его силу, так еще и изменит свой вид согласно силе души. Магический поток был виден каждому, он белой струей из сверкающих снежинок закручивался вокруг наследника Мага, развивая полы его старомодного камзола и заставляя темные волосы мальчишки шевелиться, точно черные гибкие змеи. А затем мальчик чуть наклонил посох в сторону замершего с широко раскрытыми глазами императора, и поток ледяных снежинок окутал и императора, вписав его в кокон силы юного мага. Воины рванулись к Кристиану, но было уже поздно, ни один из них теперь не мог дотронуться ни до мальчика, ни до правителя. Бальтазар ближе всех находился у раскручивающегося прозрачного кокона, он сжимал челюсти так, что слышен был хруст зубов, взгляд его глаз обещал мальчишке все муки ада, если что-то случится с императором. Но наследник Александроса не видел его, все внимание юноши было поглощено Кристианом. Они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза.
- Я Роуван Ветрогон подтверждаю клятву своего отца Александроса Ветрогона. Я клянусь своей силой служить тебе, Кристиан Своенравный, принадлежать тебе душой, телом и помыслами. Если ты подтверждаешь принятие клятвы, скрепи ее печатью.
Все замерли. Маг не собирался причинить вреда императору. Маги вздохнули с облегчением и опустили посохи. Но Мечники сомкнули свои ряды еще сильнее. Они помнили, как точно такую же клятву приносил Кристиану Александрос Ветрогон и мысль о том, что император свяжет себя еще с одним Магом этого тысячекратно проклятого всеми воинами рода была им настолько противна, что ни один бы не пожалел своей души за то, чтобы правитель не принял клятвы сопляка.
Кристиан понял, что происходит еще только это бесполое существо с такими родными глазами начало говорить. Он хотел отклонить клятву, но когда ритуал вошел в свою силу и душа юного мага коснулась его души, император ощутил то состояние покоя и силы, то возвышенное просветление души, когда тебя пронизывают сотни сверкающих теплых копий из солнечного и лунного света, когда ты растворяешься и становишься ни одним из тысячи людей, а всем сразу. Он почувствовал то, что до этого момента мог ему дать только Александрос Ветрогон - поддержку. Кристиан ощутил, как тоска и одиночество, обступившие его со смерти друга уходят, и его вновь окутывает теплота доверия и понимания. Император принял решение. Склонившись над юным магом, он запечатлел на его губах поцелуй - клятва была принята. Кокон силы лопнул со звуком струны скрипки, задетой смычком. Мальчик глубоко вздохнул и, отступив от императора, опустился перед ним на одно колено, прижимая свой посох к груди.
Император запустил руку в волосы склоненной перед ним головы и пропустил длинные блестящие пряди сквозь пальцы.
- Ты можешь занять покои отца в правом крыле. Я буду посылать за тобой, когда ты мне будешь нужен.
Мальчик поднял на него взгляд.
- А теперь иди, - Кристиан отпустил черные мягкие волосы и, больше не глядя на юношу, поднялся на свой трон и тяжело опустился на него, но в следующее мгновение выпрямился и обвел взглядом зал.
Наследник Ветрогона встал и быстрым шагом вышел вон, не поднимая головы.
Бальтазар метался по комнате, как загнанный зверь. Сцена принятия клятвы до сих пор стояла перед его мысленным взором, не давая покоя и, заставляя сжимать зубы и кулаки, в немом желание растерзать и растоптать мальчишку Мага. Эрик затаившись наблюдал за своим другом из кресла. В таком состоянии "милый Баззи" мог и пришибить, поэтому не следовало подавать голоса и даже слишком громко дышать. Наконец, Меченосец остановился и посмотрел на вестника. Эрик поежился, ощущая, что Баззи что-то задумал и это "что-то" каким-то боком касается его золотисто кудрявой особы.
- Ты, кажется, говорил, что мальчишка тебе понравился? - спросил Бальтазар ничего не выражающим голосом.
Вестник ощутил холодок и свору марашек пробежавших вдоль позвоночника. Мысль о том, что язык его враг и надо в следующий раз поменьше болтать забилась в железных когтях ледяного страха.
- Говорил и что с того? - Эрик попытался придать своему голосу легкомысленности.
- Так значит, ты считаешь, что он весьма хорош?
- Раньше мои предпочтения тебя мало интересовали, - попытался выкрутиться вестник.
Бальтазар нахмурился и так посмотрел на Эрика, что тот еще раз пожалел, что не откусил себе язык еще в младенчестве.
- Да, он красив. Очень аппетитный мальчик.
- Так значит, ты был бы не против его получить?
- К чему ты клонишь, Баззи? Ну, конечно же, я не против был бы его получить, но после того как на него смотрел император... Я сомневаюсь в успехе своих желаний.
- Кристиан не из вашей породы, что бы ты там себе не думал, - резко оборвал его Бальтазар.
- Может и не из нашей, но в мальчишке явно что-то есть.
- Я хочу знать, что именно в нем такого. И ты узнаешь это для меня, - воин склонился над Эриком, заставив того вжаться спиной в мягкую обивку кресла.
- Каким образом?
- Подружись с ним. Соблазни его. Делай, что хочешь.
Эрик страдальчески закатил глаза: "Переубедить Баззи в таком состоянии духа просто невозможно. Он и так-то всегда довольно упрям, но когда какая-то мысль втемяшится в его твердолобую голову, здесь уже ничем не поможешь".
- Ладно. Я попробую, что-нибудь сделать. Но не рассчитывай на слишком многое. Может он предпочитает женщин, а может таких здоровяков, как ты.
Бальтазар издал звук очень похожий на рычание сторожевого пса.
- Уже ухожу. Не надо так рычать, Базз. За тобой должок будет, если все получится.
Меченосец окинул его таким взглядом, что Эрик еще раз проклял свой болтливый язык и поспешно закрыл за собой дверь.
После ухода Эрика он еще долго расхаживал по комнате, пытаясь осознать, что же все-таки произошло сегодня в зале для приемов. Нужно ли это считать началом новой эпохи правления Ветрогонов? Или мальчишка станет всего лишь неприятным напоминанием о своем отце, красивой игрушкой императора, который, утешавши горе по погибшему другу, со временем отошлет бесполезное создание куда подальше? Хотя сегодняшнее показательное выступление с посохом сказало очень много о сыне Александроса. Как бы он не был развит физически, магически он равен отцу, а может даже сильнее его. Пробуждение посоха и сразу за этим клятва верности - на такое способен не каждый Маг. То-то Седовласый был доволен больше обычного, когда с собрания уходил. Бальтазар подошел к окну и по привычке откинул портьеру, уставился невидящим взглядом в окно. Но что-то мешало ему рассуждать, что-то во дворе было не так как обычно. Меченосец нахмурился и сосредоточился на происходящем. На площадке для военных занятий находился всего один человек. И не мудрено в такой-то час, когда солнце палит не щадя и все стремятся быть в помещении под защитой толстых стен, какой-то безумец решил поупражняться. Между тем маленький человечек внизу неподвижно сидел в центре площадки, сложив руки к друг другу ладонями. Перед ним в воздухе что-то висело, мерцая в солнечных лучах. А затем человечек резко поднялся, подхватил мерцающую вещь из воздуха и закружился в диковинном быстром танце по площадке, и вновь замер на одной ноге удерживая сверкающую палку перед собой параллельно земле.
- Щенок Александроса, - неожиданно понял Бальтазар. Сорвался с места и кинулся вниз во двор. На самом подходе ко двору замедлил шаг, убрал руку с рукояти меча. Вышел во двор и застыл в тени под аркой. Оказывается, ни он один любит смотреть в окно днем. Император, без охраны, в одной сорочке и штанах, заправленных в сапоги, только по обручу на голове и можно опознать в нем повелителя страны. Мальчишка Ветрогон даже позы не изменил, как стоял на одной ноге, поджав другую, как цапля на болоте, так дальше и продолжил движение, только посох сверкнул в воздухе прозрачными гранями хрусталя. Кристиан несколько секунд наблюдал, а затем и сам принялся копировать движения паренька, точно умел, точно знал заранее каждый выпад и поворот странного танца. "Александрос научил", - понял Бальтазар, чувствуя, как кольнуло в досаде сердце.
Они кружились по площадке: мальчишка и император и уже непонятно было кто, кого копирует, кто ведет, а кто следует. Клинок воина с широким плоским лезвие и посох мага, описывали дуги, кололи и резали, сталкивались в воздухе не касаясь друг друга и вновь расступались. А потом оба остановились. Император первый вновь пришел в движение, рассмеялся гортанно, раскатисто, протянул руку и хлопнул паренька по плечу. Мальчишка прогнулся под ударом бывалого воина, чуть не рухнув на камень площадки. Кристиан ухватил его за руку, помогая удержать равновесие, и вновь рассмеялся.
Меченосец нахмурился. После смерти Александроса император не жил, существовал и вот опять смеется, как бывало раньше. "Ветрогон даже из могилы, через своего сопляка собирается управлять императором", - сжал руки в кулаки.
- Ваше величество, - вышел из тени под палящее солнце, еще не зная, что хочет сказать, лишь бы увести Кристиана подальше от этого исчадия.
Мальчишка Ветрогона смотрел на него прямо, без утайки, не прятал своих огромных затягивающих глаз, ждал. Но чего?
- А Бальтазар, - Кристиан открыто улыбался, - хороший сегодня денек. Мы тут с Роуваном немного размялись, решили поехать на прогулку. Хочешь с нами?
- Не откажусь, Ваше величество.
- Вот и отлично. Через пол часа у конюшни, - резко тряхнул головой и широким шагом направился ко входу во дворец.
Бальтазар проводил его взглядом и пристально посмотрел на мальчишку Мага. Тот стоял неподвижно и все смотрел на него своими дикими глазами. Меченосец заставил себя повернуться к нему спиной и пойти вслед за императором.
Мечник вышел к конюшне одновременно с Кристианом, появившимся из двери другого крыла. В раскаленных белых лучах солнца двор казался практически белым, влажный воздух был пропитан запахами: раскаленного камня, жареного лука из кухни и конского пота. Император принял поводья своего гнедого здоровяка от конюха, погладил рукой лоснящуюся холку и, вставив ногу в стремя, сел в седло. Бальтазару конюх вывел его серого, такого же большого, как и конь императора, но менее породистого и от того казавшегося более толстокожим и громоздким. Животное привычно ткнулось в его ладонь бархатистым носом и получило несколько ломтей зеленого яблока из императорских подвалов. Только там, в условиях холода, яблоки могли храниться в бочках с осени до самого лета следующего года. Бальтазар, не спеша, залез в седло. "И где это отродье носит?", - подумал он, оглядывая двор в поисках мальчишки Ветрогона. Конюхи как-то слишком поспешно убрались от входа в конюшню, от туда появился траппер, его чешуя в свете солнца походила на первый снег.
- Призрачный траппер, - удивленно произнес Кристиан, пытаясь удержать на месте захрапевшего гнедого.
Бальтазар и сам успокаивающе похлопал своего серого между ушами, обычно флегматичный и безразличный ко всему конь сделал два шага назад в попытке отодвинуться от свирепого ящера. Меченосец нахмурился, опознав в хозяине ящера сына Александроса. Мльчишка легко управлялся со злобным животным, что попыталось зашипеть на лошадей, он что-то резко произнес, и ящер тут же успокоился.
Не то что бы задачка, заданная Баззом была ему не по нутру. Он и сам подумывал присмотреться к этому мальчику Магу. Но как именно подступиться к парнишке он не знал. Надо было устроить им "нечаянное" знакомство или еще лучше оказать парнишке услугу. Занятый своими мыслями Эрик не заметил, как свернул в левое крыло, в котором издревле селились Маги, призванные ко двору. Сейчас здесь проживали только Корнелиус Седовласый и естественно наследник Александроса. Бывали времена, когда крыло и вовсе пустовало, так что теперешнюю компанию можно было назвать многочисленной.