Владимир Жариков

Звездопад

не одну звезду, а целый звездопад?

1.

Капрал, мужик лет сорока, большой и грузный, оценивающе оглядел меня с головы до ног и, по-видимому, остался доволен. Мне и самому нравится моя внешность. Все мои знакомые говорят, что я похож на Грикела, древнеалийского божества, совершившего тринадцать известных каждому младенцу подвигов. Конечно, со стопроцентной точностью такое сказать нельзя, ведь в реале этого Грикела никто никогда не видел, но, по крайней мере, его статуи очень похожи на меня.

- Курсант Гвожек! - я приложил к козырьку кепи два пальца, вытянулся в струнку и щелкнул каблуками.

- Капрал Гутрис, - нехотя ответил капрал и коротко козырнул.

Знойный воздух поднимался от раскаленного бетона. Было видно, что капралу Гутрису больше всего сейчас хотелось бы послать все к чертовой матери и сидеть где-нибудь в прохладном подвальчике за кружкой пива. Но он все продолжал смотреть на меня, будто бился с кем-то об заклад, сколько я смогу простоять на этой жаре по стойке "смирно".

- Ладно, вольно, - сказал он, наконец. - Сикву давай.

Я протянул бумагу, выданную мне в училище при направлении на практику. Я уже отметил ее у коменданта и получил устное предписание командира части отправляться в распоряжение капрала Гутриса. Он достал из кармана ручку, что-то начеркал на обратной стороне документа и протянул мне его обратно.

- Дуй в хозчасть, получишь оружие и экипировку. И бегом вон к той кабоньерке, - капрал показал пальцем на десантный катер, возле которого суетилось около дюжины бойцов: они грузили ящики, бочки и еще какой-то хлам. - Вылетаешь на задание с нами, старт через два часа.

- Есть! - я снова взял под козырек. - Разрешите идти?

- Валяй! - сняв кепи, он обтер платком пот с лысеющей головы, надел кепи снова, выпрямился и пафосно добавил: - И помни, проходить практику в ОВОДе - высокая честь!

- Я ее не уроню, - заверил я.

На складе работал кондиционер. Было прохладно, даже более, чем. Астеничного вида простуженный младший интендант в форме сержанта, сгибаясь под тяжестью полагающегося мне снаряжения, доплелся, наконец, до стойки и свалил все на нее. Два ножа - боевой и складной универсальный, короткий инфракрасный меч (ким) для ближнего боя и, конечно же, бойлемтер - оружие, сменившее огнестрельное много веков назад. Когда-то давно - да и сейчас на отсталых планетах - люди убивали друг друга, метая шарики свинца при помощи пороховых зарядов. Чтобы убить насмерть, надо было поразить жизненно важный орган - мозг, сердце. Бойлетер выстреливает маленькие иголочки, точнее капсулы, их называют тиглы, пробивающие даже трехмиллиметровую сталь. Но фишка не в этом, а в самой тигле. Тигла содержит яд, действующий в ничтожных дозах. Сначала он мгновенно парализует, противник еще не мертв, но не может пошевелиться. А потом в кровь попадает реагент, от которого она закипает и разрывает кровеносные сосуды. То есть, человек будет убит, даже если ему попали в палец. А смерть наступает за одну - две секунды. Стреляет бойлетер тихо и без отдачи.

Больше мне никакого оружия не полагалось. Остальное снаряжение - это предметы личной гигиены, походная посуда, аптечка, эн зэ, теплый бушлат, гермошлем и скафандр для работы в открытом космосе или другом безвоздушном пространстве.

- Скафандр поберяйте, - глядя на мою фигуру, насморочным голосом сказал интендант. - Вдруг де подойдет? А большего разбера сейчас в даличии дет.

- Подойдет, - успокоил я его, но, тем не менее, последовал его совету.

Сидел скафандр туго, но терпимо. На голое тело будет совсем хорошо.

У кабоньерки все еще продолжалась суета. Группа из шести бойцов сортировала сваленные грудой ящики - их, похоже, просто вывалили из контейнера. Группой командовал незнакомый мне капрал. Четверо подтаскивали отобранный груз поближе, трое поднимали и загружали в люк.

- Здравья желаю! - козырнув, поприветствовал я всех.

- Но-о-овенький! - оторвался от погрузки крепкий здоровяк и бросил на меня критический взгляд. - А ну-ка, давай, включайся в работу. Хватай ящик, закидывай в люк!

Хоть мне всего и двадцать один год, жизненный опыт кое-какой имелся. Бойцы недолюбливают курсантов, но первогодки стараются отношений не портить. Потому что через год я, быть может, попаду именно в это подразделение, и стану их командиром. А этот здоровяк наверняка служит последний год и среди бойцов является авторитетом. Через год его тут не будет, поэтому он без опаски может устанавливать свой табель о рангах: он - "дед", а я - салага. Таким нельзя уступать сразу, иначе сядут на шею и сделают козлом отпущения. Я подбоченился и медленно прогнусавил.

- А ты кто? Командир Легиона? Или Большой Белый Вождь?

- Что ты сказал?! - здоровяк выпрямился и пошел на меня. Я сжал кулаки и приготовился к обороне. Сейчас будет драка. Погрузка приостановилась, все с интересом наблюдали за развитием событий.

- Отставить! - раздался голос сверху. Из кабоньерки показалась голова капрала Гутриса, - Курсант Гвожек, ко мне, быстро!

Я поднялся в катер.

- Будешь принимать через люк ящики и относить вон туда, - он указал пальцем на отсек, где еще одна группа бойцов складывала груз в штабеля.

Я приступил к работе. Здоровяк, с которым я чуть не подрался, и еще два бойца подавали мне ящики снизу, а я принимал и относил в трюм. На гражданских судах вся эта процедура автоматизирована и происходит без участия людей, а вот в армии, чтобы бойцам жизнь медом не казалась, подобная механизация считается лишней.

Здоровяк, решив показать свою удаль, схватил в одиночку тяжелый ящик и хотел швырнуть его в меня, но в последний момент не удержал. Упав на бетонное покрытие, ящик рассыпался, консервные банки покатились в разные стороны. Откуда ни возьмись, тут же появился капрал Гутрис.

- Я сейчас все соберу! - испугался амбал. Похоже, капрала тут побаиваются.

- Боец Крауф! Четыре наряда! - вынес приговор Гутрис.

- Господин капрал, разрешите обратиться!

- Что тебе, Гвожек?

- Это не он, это я уронил, - не знаю зачем, соврал я.

- Курсант Гвожек! На первый раз - два наряда.

Капрал ушел. Где-то через час погрузка закончилась. Мне показали свободный шкаф для моей амуниции. Во время старта при себе не разрешалось иметь ничего, даже оружия. Закрыв шкаф, я занял место в отсеке для личного состава, где уже сидели двадцать семь бойцов. Мое место оказалось рядом со здоровяком Крауфом.

- Спасибо, курсант, - он протянул мне руку.

- Да ладно.

- Четыре наряда - это занесение в личную карточку. А у меня два уже есть. Третье занесение - списание в хозчасть. Сапоги салагам выдавать, сам понимаешь.

- Понимаю.

В отсек вошел командир взвода, поручик Рубан. Оглядел нас.

- Взвод! Приготовиться к старту!

Взревели моторы. Звукоизоляция на военных судах тоже, прямо скажем, не очень. Не то, что на лайнерах или спейсобусах. Да и перегрузочка на старте будет о-го-го, впечатает не по-детски. Но это ничего, выход на орбиту занимает всего несколько минут. А на орбите мы состыкуемся с корветом батальона и уже вместе с ним телепортируемся в систему Неккара (Созвездие Волопаса), где готовится операция по освобождению народов планеты Риксида. Там на дальнем дрейфе нас уже поджидает флот Легиона.

Мои консервативные родители-пацифисты называют это колонизацией, они вообще были против, чтоб я служил в Легионе Освобождения. Но наше Правительство этот процесс колонизацией не считает, а в масс-медиа так прямо и говорят - освобождение народов от рабства и тоталитарных режимов. Хотя, по большому счету, и на самом деле, после "зачистки" нашими войсками на планете обычно создается единое государство с марионеточным руководством, которое послушно исполняет волю нашего Правительства. Но мне все это совершенно фиолетово, пусть политикой занимаются те, кому это надо, а мы выполняем свой долг. Мы - армия с гордым названием Легион Освобождения. Служить в Легионе ответственно и почетно, миллионы мальчишек мечтают стать легионерами, а становятся только тысячи, потому что отбор очень строгий. Мы несем в другие миры свободу, народовластие и, в конце концов, цивилизацию и технический прогресс.

Перегрузка сменилась невесомостью, разгонные моторы смолкли, только тихо жужжали коррекционные двигатели. Пилот распахнул дверцу кабины и крикнул:

- Можно расслабиться, оводы!

Наш взвод называется ОВОД - отдельный взвод особого десантного батальона. Не знаю, куда в этой аббревиатуре подевалась буква "б", но так и на самом деле благозвучнее. Особый десантный батальон - это передовой отряд Легиона, он первый высаживается на планету и готовит плацдарм для высадки армии. А задача нашего взвода - подготовить плацдарм для высадки батальона.

- Вот и до Неккара добрались... - произнес один из бойцов, сидевший напротив.

- Ты чем-то недоволен? - подался вперед здоровяк Крауф.

- А чем тут быть довольным? Мне два месяца служить осталось. Охота, думаешь, помирать?

- Вот и сидел бы дома.

- Дома, дома... Мы - народ подневольный, служба...

- Надо верить в лучшее, - решил я подбодрить товарища. - Мы освобождаем народы планет, где процветает рабство и насилие. Да их потомки еще тебе спасибо скажут, памятники будут ставить. И домой ты вернешься героем. А если кому суждено погибнуть, так что ж, на войне как на войне.

- Можно подумать, им нужна эта свобода, - продолжал ныть пессимист. - Это нам нужны их планеты.

- Нужны, правильно, - отозвался еще какой-то парень, которого мне не было видно. - Потому что мы - самая сильная держава во Вселенной!

В отсек вошел, точнее, вплыл поручик Рубан, за ним подпоручик в белом медицинском халате.

- Так! Прекращаем разговоры. Начинается стыковка с корветом. После стыковки - сразу же перемещение в систему беты Волопаса, Неккара. Сейчас подпоручик сделает вам уколы.

2.

- Взвод, подъем!

Это голос поручика Рубана. То ли нам уже сделали пробуждающий укол, то ли возглас комвзвода обладает таким эффектом, но пробудились все сразу. Поскольку есть искусственная гравитация, значит, телепортация закончена и до планеты Риксида осталось каких-то полтора десятка миллионов километров.

А лететь еще больше суток. Личному составу ОВОДа было разрешено переместиться в корвет, где имелась просторная кают-компания, тренажеры, бар и кинозал. Нам показывали документальные фильмы о высадках десанта на планеты, где свирепые монстры были готовы сожрать все живое, где жили жуткие племена людоедов, пожирающих своих же соплеменников или где неисчислимые войска варваров несли мирным народам огонь, смерть и разрушения.

- И что, на Риксиде тоже так? - спросил я у Крауфа.

- А то! Они ж там не прекращая воюют. Если мы не вмешаемся, там через сотню лет останется один царек какой-нибудь бывшей сверхдержавы и его личная охрана. Понял?

Мы с Крауфом отправились в бар выпить пива. Устроившись за стойкой на высоких стульях, мы получили по большой запотевшей кружке янтарного напитка. Пиво для бойцов подавалось бесплатно. Я хоть и курсант, но все равно на мне форма бойца. Крауф залпом выдул полкружки и удовлетворенно рыгнул.

- Послушай, Крауф, - обратился я к нему. - Ты что-нибудь знаешь о Риксиде? Я вообще читал, но очень мало.

- Знаю, - ухмыльнулся Крауф. - Что тебя интересует?

- Ну, кто там живет, какой уровень развития, какое вооружение и все такое...

- То есть, ты не знаешь ничего, - ехидно подвел он итог.

Я смущенно опустил глаза. Перед практикой мне объявили в училище, в какой операции я буду принимать участие, и на какой планете это будет происходить. Мне дали два дня на теоретическую подготовку, снабдили "Вестником освободителя" и другой литературой. Но я эти два дня купался в море, гулял с девчонками и гонял на скайцикле, а ни одной страницы так и не удосужился открыть.

- Короче, живут там варвары. Уровень развития - как на Земле середина двадцатого века. Технический прогресс - паровоз, ламповая электроника и орбитальный полет. Оружие огнестрельное - автоматы, пулеметы с пороховыми патронами и свинцовыми пулями. Есть у них и бронебойные пушки, которые могут продырявить нашу кабоньерку как пневматический пистолет консервную банку. Ядерного оружия пока нету. Но они усиленно его стряпают, а как состряпают - планируют экспансию в космос.

- Так я не понял, зачем туда посылают ОВОД? При нашем уровне вооружения там же одной роты инфантерии достаточно, чтобы убедить их в истинных идеалах свободы и демократии!

- Понимаешь, вся фишка в том, что у них есть "Кобра".

- Чего-чего?

- Даже это не знаешь, а говоришь, читал. Космическая оборона, распознающая атаку. Лет двадцать-тридцать назад какие-то педерасты уже делали попытку вторжения на Риксиду. Их попытка тогда не удалась. Сейчас эти говнюки уже входят в ОМЕЛИ (Объединенная Межгалактическая Лига - прим. авт.), но этой своей попыткой они здорово нам поднасрали. На Риксиде разработали систему защиты от несанкционированного посещения планеты, которую назвали "Кобра". Это не аббревиатура, это название. "Космическая оборона, распознающая атаку" - это уже в нашем Генштабе придумали.

- Ну, распознают вторжение, хорошо. Какой вред они могут нам причинить, если у них нет даже ядерного оружия?

- Я же сказал, у них и пороховые снаряды есть - дай-то бог. И ракеты с тротилом. А вокруг планеты все пространство напичкано спутниками. Спутник обнаруживает цель и происходит запуск ракеты. Все управление системой, ну, то есть центральный пункт, находится в Башне. Вот эту Башню мы и должны уничтожить.

- А откуда такие сведения подробные, про "Кобру", про Башню?

- Ты что, "Вестник освободителя" совсем не читаешь? Наши разведчики там уже давно сидят. Их туда заслали, когда еще "Кобры" не было. Надо было тогда и захват проводить. Чего наши чесались? Болваны...

Крауф огляделся по сторонам, не слышит ли кто из начальства.

- А там что, единое государство на всей планете?

- Нет. Четыре крупных державы, они постоянно грызутся между собой и воюют, территории делят и влияние на остальные, мелкие страны. А мелких там - штук пятьдесят. Было больше ста, но за последнее время эти крупные их хорошо так поубавили. Геноцид, понимаешь? Еще полвека - они вообще друг друга перегрызут как пауки в банке. Называют свою Риксиду "Весь Мир и Центр Вселенной". Мания величия у них, понял? А вот на создание "Кобры" четыре больших государства скинулись и вскладчину сделали. Все-таки угроза извне - это серьезно. Так что, когда надо, и подружиться могут.

- Так может, не все потеряно? - раздался голос того пессимиста, который сидел напротив нас при взлете. Как и когда он появился за стойкой, я не заметил. - Может, зря мы вообще к ним вторгаемся? Подождали бы еще двадцать лет, они бы, глядишь, добровольно к нам в Лигу запросились бы.

- Бы, бы, бы - передразнил Крауф. - Тебе БЫ на Земле остаться, да пойти к Большому Белому Вождю. И его поучить. Бы.

- Наше Правительство ждать не может, - вступил в разговор еще один боец, подсевший за стойку. - Нам гезгон нужен. В ближних колониях он кончается, а на Риксиде его - завались. У них там климат суровый, так они им дома отапливают. Слышь, до чего додумались, а! Этак они лет за пятьдесят и сожгут весь наш гезгон-то.

Гезгон - это идеальное топливо для ракет, для самолетов, скаймобилей, скайциклов. Когда-то давно ракетным топливом служил керосин. Его получали из черной жижи, которую выкачивали из-под земли. Но когда эта жижа кончилась, на смену ей пришел гезгон. Его и перерабатывать не надо - заправляй и лети. И расходуется в десять раз меньше. Тем более что для межпланетного путешествия много топлива не надо, достаточно развить третью космическую скорость, а дальше корабль передвигается методом квазителепортации. Квази, потому что для перемещения нужен разгон, а дальше, имея положительное ускорение, корабль начинает в замкнутом цикле разгонять сам себя - ускорение удваивается, потом учетверяется и т.д. При этом достигается скорость, в сотни раз превышающая скорость света, то есть перемещение на шестьдесят семь парсек, как до Неккара, происходит пусть и не мгновенно, но всего за три-четыре дня. Главное - затормозить вовремя, а то десяток галактик проскочишь, не заметишь даже. Все это время пассажиры и экипаж, свободный от вахты, проводят в анабиозе.

- А чем же они будут отапливать свои дома, если мы у них весь гезгон заберем? - поинтересовался я. - Это же бесчеловечно.

- А некому будет топить, - усмехнулся Крауф, беря меня под локоть и отводя от стойки. - Там населения после нас почти не останется. Небольшая верхушечка местной элиты, которая будет счастлива получить стереовидение, скаймобили и фастфуд, ну и работяги для добычи гезгона, которые будут счастливы, что остались живы.

Посмотрев на мое озадаченное лицо, Крауф добавил:

- Да успокойся ты, не мы, так они сами друг друга уничтожат и довольно скоро. Доделают ядерные заряды - и все. Думаешь, просто так, для науки делают? Ха! Они ими воевать начнут! А ты свой пацифизм и филантропию, - добавил он, когда мы отошли подальше, - держи при себе. Один из этих ребят стукач, понял?

Поручик Рубан и командир батальона Кросс тоже вели с нами просветительские беседы на тему политической ситуации на Риксиде и поднимали боевой дух. Они говорили, что крупные метрополии планеты держат в страхе почти миллиард угнетенного населения стран-сателлитов. А этот злосчастный миллиард только и делает, что, не разгибая спины, производит оружие, которым их же потом и убивают.

Вопрос из зала:

- Зачем их тогда убивать? Кто же будет оружие делать?

Ответ:

- А чтоб не размножались сильно. На планете суровый климат. Мест для комфортного проживания немного. Если люди начнут сильно размножаться, то либо надо тесниться метрополиям, либо осваивать более холодные регионы, где зимой под минус шестьдесят. Ми-нус! А в холодных условиях люди больше жрут, да одежда им нужна теплая, да больше гезгону на отопление тратится. Ясно? Поэтому отстрел местного населения для них вроде как жизненная необходимость.

Еще комбат Кросс рассказывал, что моральные принципы на Риксиде далеки от идеальных. Например, брат может убить брата, чтобы завладеть его женой и это убийство будет оправдано. Вообще, суд у них оправдает любое убийство, если оно мотивировано. Охрана частной собственности - личное дело каждого, полиция следит только за сохранностью государственных объектов. Оказать не то, что постороннему, близкому человеку помощь считается дурным тоном. На глазах у соседей, даже у родных могут убивать или грабить близкого человека, и никто не подумает заступиться. Врач может не принять больного просто потому, что у него плохое настроение или захотелось пойти поразвлечься. Детей с малолетства заставляют работать, в гимназиях и институтах обучаются только отпрыски богатеев. Девочки-подростки занимаются проституцией, а мальчики - воровством и грабежами.

В общем, все почти как у нас, - почему-то подумалось мне. Впрочем нет, не все - у нас хоть частная собственность охраняется, и есть какая-никакая взаимовыручка. И моральные устои немного крепче, и начальное образование, по крайней мере, шесть классов - бесплатное. А главное, у нас есть Легион, опора нации. А у этих уродов получается, что человек, допустим, лежит на мокрой мостовой с сердечным приступом, а все будут ходить мимо, и никому дела нет. Мне почему-то представилась именно мокрая мостовая и проливной дождь.

После того, как все это нам поведал комбат, я и на самом деле задумался о том, что жалость к такому народу испытывать нечего. Даже наоборот, это зараза, с которой надо бороться самым решительным образом. Едва окажусь на планете, не пожалею никого. Нет, тех несчастных, которые под колониальным гнетом, пожалеть, конечно, можно (хотя сами виноваты - за свободу надо бороться), но эти... Скоты! Паразиты!

Оставался еще один вопрос технического плана, который мне хотелось бы выяснить. Я решил обратиться с ним прямо к поручику Рубану, поскольку он выглядел человеком интеллигентным и знающим. Суть вопроса состояла в том, как наш взвод будет десантироваться на планету, как нам самим удастся преодолеть систему обороны "Кобра"?

- Элементарно, курсант, - ответил Рубан. - Эти болваны думают, что техника посадки космического судна везде такая же, как и у них. Они и свою систему защиты рассчитали на спуск объекта по баллистической кривой. Обнаружив нас, их ракета будет вычислять нашу траекторию как криволинейную. А мы, мать их за ногу, по прямой шандарахнем, - на примере пальца и кулака другой руки он наглядно показал, как это будет происходить. - На скорости протыкаем атмосферу, а уж потом тормозим. Перегрузочка будет, конечно! Да и посадочка не из мягких, но ничего, мы ребята крепкие, а? Курсант?

Поручик хлопнул меня по плечу.

- Так точно! - выпалил я.

- То-то. А ракета мимо прошкандыбачит, понял? Вот с тяжелым кораблем такой трюк не выйдет. Корвет наш, да и транспортные фрегаты Легиона придется по баллистической кривой сажать. Но ведь мы-то уже Башню снесем к тому времени, правда?

Еще один хлопок по плечу. А ручка-то у Рубана тяжелая, хоть он и ростом на полголовы ниже меня.

- Так точно! Все ясно! Разрешите идти?

- Ступай, сынок.

Тоже, папаша! Самому-то едва за тридцать.

3.

Царгус стал уменьшаться, сначала до размера футбольного мяча, потом до теннисного, а Риксида - наоборот увеличиваться. Вот уже зеленый шар под нами в окружении множества сверкающих шариков-спутников "Кобры" не помещается в иллюминаторе. Потом, как алые стяги, в иллюминаторах начинают трепетать языки огня. Значит, вошли в атмосферу. Резкий удар снизу (торможение) и тут же другой, такой же сильный - сбоку. Грохот взрыва где-то в стороне, еще один удар. Вой сигнальной сирены, мигающий красный свет, крики пилотов. Что случилось? Нештатная ситуация? В нас попали? Сильная перегрузка вдавливает в сиденье. Темнеет в глазах, сознание уходит.

- Гвожек, ты жив? Вставай быстрее, быстрее, мать твою!

Открываю глаза. Это Крауф. Он тащит меня за руку к шкафам. Я практически машинально, сознание еще не совсем вернулось ко мне, хватаю рюкзак с амуницией и бегу за Крауфом к люку. Бежать приходится по наклонной плоскости вверх. Мы прыгаем на землю. Прыгать высоко - метра три-четыре. Группируюсь, пытаюсь спружинить. Подворачиваю ногу, но, превозмогая боль, бегу. Бегу, бегу, подальше от кабоньерки, нелепо накренившейся и охваченной огнем.

- Ложись!

Распластавшись по земле, прикрываю голову руками. Мощный взрыв. Все, нашей кабоньерки больше нет. Там кто-то остался? Встаем, строимся, перекличка. Поручик Рубан обходит строй. Двадцать три человека в наличии, включая его. В нашем отделении не хватает капрала Гутриса. Получается, что четверо бойцов, капрал и два пилота погибли еще до начала боевой операции.

- Что произошло? - толкаю в бок Крауфа.

- Нас зацепила ракета. Хорошо, не прямое попадание. Пилотам чудом удалось посадить катер, вечная им память и царствие небесное!

- Разговоры в строю! - прикрикнул Рубан. - Храбрые бойцы! Непредвиденная ситуация осложняет нашу задачу. Но, несмотря на все неприятности, мы должны выполнить ее с честью! Место посадки получилось далеко от расчетного. До цели - восемьдесят километров и шесть населенных пунктов. Но мы должны выполнить боевое задание в течение трех-четырех суток, дольше флот ждать не может - у них кончается топливо для маневрирования. Наши транспортеры уничтожены вместе с кабоньеркой, мы можем рассчитывать только на свои ноги и на табельное оружие. Но мы выполним задание! Родина смотрит на нас! Весь мир следит за нами! Мы, гордость ОМЕЛИ, не можем посрамить свою честь. Вперед, бойцы! Очистим планету от скверны, не пожалеем себя, чтобы дать свободу этой земле! Ура!

- Ура! - переполненные гордостью за свое предназначение, подхватили мы хором.

- Боец Крауф! - обратился поручик к моему приятелю. - Замените капрала Гутриса, вечная ему память.

- Есть!

Рубан и два подпоручика, медик и замполит, возглавили отряд. Конечно жаль, что у нас нет транспортеров с мощными лазерными пушками, но поручик приуменьшил наши возможности, сказав, что рассчитывать мы можем только на табельное оружие. У егерей взвода имелись противотанковые револьверы - они прожигают броню и стреляют в пробоину маленькой, но мощной гранатой. А в рюкзаке у Рубана находится главное орудие исполнения нашей операции - крохотная термоядерная бомбочка мощностью полкилотонны, при помощи которой мы должны уничтожить Башню. Капралы вели свои отделения. Я старался не отставать, прихрамывая на распухшую ногу.

- Курсант Гвожек, что с тобой? - спросил вновь испеченный капрал.

- Ничего. Ногу подвернул, когда прыгал из люка.

- До привала дотянешь?

- Постараюсь.

- Дотяни, а там покажем медику.

Вечерело. Солнце (не Солнце, конечно же, Неккар, но по традиции мы на любой планете дневное светило называем солнцем) коснулось горизонта справа от нас. Вечернее время для спуска на планету было выбрано не случайно, если бы все прошло в штатном режиме, мы бы уже штурмовали Башню, а на рассвете к нам бы присоединился корвет с остальным батальоном. Мы продвигались по всхолмленной равнине, пробираясь через высокую траву мимо редких кустарников неизвестного мне вида. Сзади в голубой дымке маячил лес и еще был виден дымок догоравших останков нашей кабоньерки. А впереди, когда мы поднялись на очередную высотку, показалась деревня. Может, и не деревня - хутор. Всего-то десятка полтора разновеликих деревянных домов. Прошло уже больше полутора часов с момента нашей аварийной посадки, а привала до сих пор не было. Я плелся в хвосте, нога болела все сильнее. Взвод остановился.

- Занимаем деревню, - сказал поручик Рубан, - и там расквартировываемся на ночлег. Капрал Крауф! Со своим отделением пойдете в авангарде, начнете зачистку!

- Есть! Отделение, все, кроме курсанта Гвожека, за мной!

- А что с курсантом? - поинтересовался поручик.

- При высадке ногу подвернул. Бегать не может.

Крауф и еще пятеро бойцов побежали вперед. Весь остальной взвод маршировал следом. Мы вошли в деревню минут через пятнадцать после авангарда. Там стихли последние крики людей, похоже, ни одной живой души уже не осталось. Я вошел на подворье, где разместилось наше отделение. Небольшая изба, сарайчик, из которого доносилось мычание коровы и квохтанье кур. Звонко лаяла собака, привязанная цепью к конуре. В сумерках я увидел труп старика, лежащего ничком на спине, раскинув руки. В одной руке он сжимал длинную толстую палку. Судя по малиново-красному цвету кожи, он убит из бойлетера. Рядом куча окровавленного тряпья... Нет, не тряпья. Я чуть не потерял сознание и отвернулся. Обычно считается, что при виде таких ужасов человека начинает тошнить, но меня не тошнило, у меня темнело в глазах, и подкашивались ноги. Что поделаешь, молод, не привык еще. Возле тела старика лежала девчонка лет шестнадцати в разодранном платье, вспоротая ножом от промежности до самого горла.

Стараясь не смотреть на все это, я прошел в избу. Какому-то бойцу Крауф перевязывал голову, кровь все равно просачивалась сквозь бинты и текла у него по щеке. Боец возбужденно рассказывал.

- Ну, дед! Ну, гад! Жаль, сразу его не шлепнул! Только я девку схватил, он как выскочит и оглоблей меня по башке! Я чуть не вырубился. А эта сука меня по яйцам коленом. Ну, со злости пришлось ее того, вспороть ей брюхо как рыбе.

- Ну ты, Бештан, и садюга, - прокомментировал один из бойцов. Я еще не знал всех по именам

- Так, - сказал Крауф. - Артон и Сомас, закопайте трупы, а Гвожек и Бертен - готовить ужин.

- Есть! - Артон и Сомас удалились.

- Ты со своей ногой оставайся огонь в печке разводить, - предложил мне Бертен, - а я пойду кур резать.

Я не возражал. Крауф пошел за лекарем. Пока я возился с печкой, Бештан с перевязанной головой сидел на лавке и все гундел, как этот старик с оглоблей испортил ему весь кайф. Я кивал головой без комментариев. Хоть этот Бештан и мой товарищ по отделению, я был готов вспороть брюхо ему самому. Но я курсант, во взводе человек новый, так что чего мне лезть, куда не просят.

Пришел подпоручик-медик. Размотал повязку Бештана, ругаясь на то, какой дилетант, мол, ее наложил, обработал ему голову каким-то снадобьем и снова забинтовал. Потом осмотрел мою ногу, пощупал лодыжку. Я вскрикнул от боли.

- Все ясно, - произнес медик и взял прислоненный к печке топор. - Закатай штанину.

- Ампутировать будете? - испугался я, выполняя его наставление.

- Больной, что ли?! - рассердился подпоручик.

Он обтесал полено, сделал шину, приложил мне к голени и замотал прогипсованным бинтом. Потом взял меня за запястье, я думал, чтобы пощупать пульс, но он поставил на моих часах таймер.

- Ставлю на три недели. Когда зазвонит - снимешь.

4

Через три часа мы дошли до небольшого городка. Отделение, посланное на разведку, доложило, что городок пуст. И в самом деле, там не было ни души. Пустые улицы, пустые дома. На улицах брошенные машины, но немного, в основном потрепанные развалюхи, наверное, не на ходу. Интересно, это что, информация о разгромленной деревне уже дошла до местного командования и, просчитав наш маршрут, они эвакуировали население города?

Войдя в город и осмотревшись, бойцы начали бить стекла витрин продуктовых лавок и брать еду. Мы с Крауфом и Бертеном вошли в какой-то дом, по-видимому, музей. Здесь было много скульптур, картин, статуэток и всякой всячины вроде предметов обихода.

- А не такие уж они и варвары, - заметил я. - Какие вещи умеют красивые делать. И рисовать...

- Ну и что, - отозвался Крауф. - Варвары что, по-твоему, на холсте малевать не умеют?

Бертен снял со стены красивую картину, изображающую осенний парк, ярко-синее небо, заросший пруд и женщину с задумчивым взглядом, сидящую с открытым томиком на скамейке. Разломав ногой раму, он скатал холст и спрятал его за пазуху.

- Возьму домой сувенирчик, - прокомментировал он свои действия.

В городе мы долго задерживаться не стали. Поручик Рубан велел прекратить мародерство, беспокоясь больше о том, чтобы бойцы не обременяли себя лишней поклажей. Комвзводу с группой бойцов удалось завести старенький грузовик, теперь мы были механизированы. Набившись в кузов как шпроты в консервную банку, мы двинулись дальше. Из городка вела достаточно ровная дорога с неизвестным покрытием. Это не асфальт и не бетон, но что-то тоже серое и довольно твердое. Но, не отъехав и десяти километров от городка, напоролись на засаду. Очередь из автомата подняла на обочине цепочку маленьких фонтанчиков пыли, пробила мотор и ранила в плечо замполита.

- На землю! - прозвучала команда. - Надеть скафандры, достать бойлетеры,

Укрываясь, кто за грузовиком, кто - в дорожном кювете, взвод приготовился к бою.

- Курсант Гвожек, почему без скафандра? - спросил Крауф.

- Не налезает. Гипс на ноге мешает.

- Ладно, смотри, берегись! Хоть гермошлем надень.

В засаде противника было не больше пятидесяти вояк. Расправиться с ними при помощи бойлетеров не составляло труда, тем более что их пули не причиняли вреда нашим скафандрам. А мне просто везло. Пуля-то она - дура. Уложив издалека основную часть, с теми, кто уцелел, мы расправились в ближнем бою при помощи кимов - инфракрасных мечей. Бой длился не больше пятнадцати минут - всего четверть часа, и взвод пошел дальше, оставив на поле брани трупы врагов. Однако перебили, как выяснилось, не всех. Я со своей ногой плелся замыкающим, и, едва мы вышли на марш, услышал автоматную очередь. Глаза предательски сменили дневной свет на темноту, в ушах зазвенело, а сам я помчался куда-то ввысь.

Очнулся в больничной палате. Это я понял по белому потолку и белым стенам. Но первое, что я увидел - лицо девушки в белой косынке с красным сердечком. Личико было очень милое, я бы даже сказал красивое. Огромные серые глаза, маленький ротик, чуть вздернутый носик и выбивающаяся из-под косынки золотая прядь. Она, склонившись, смотрела на меня, и лицо ее было близко-близко, я бы мог даже ее поцеловать. Увидев, что я очнулся, она выпрямилась и что-то громко произнесла на непонятном мне языке, наверно кого-то позвала. Я попытался приподняться, но она придержала меня рукой. Вдохнув поглубже, я только сейчас заметил, что моя грудная клетка туго перевязана бинтами, а какое-то приспособление не позволяло мне повернуть голову.

Послышались шаги, и в поле моего зрения возник пожилой крепкий мужчина, по-видимому, врач. Он взглянул на меня и обратился с вопросом. Я непонимающе глядел на него. Он несколько раз повторил свой вопрос, очевидно, на разных языках. Я ответил, что не понимаю, тоже на трех известных мне языках. Девушка что-то сказала ему, мужчина ответил ей длинной фразой, девушка кивнула и вышла.

Врач приподнял мое одеяло, осмотрел повязку на груди, пощупал мою ногу. Я машинально пошевелил стопой и обнаружил, что никакого гипса нет, а нога совершенно не болит. Уже срослось? Я провалялся тут три недели? А планета уже захвачена? Мы победили? Мы не могли не победить. Легион Освобождения никогда не терпел поражений!

Вошла девушка. Она принесла наушники с микрофоном и маленькую коробочку, похожую на плеер. Меня хотят развеселить музыкой? Она надела на меня гарнитуру и подсоединила коробочку. Потом они стали показывать мне картинки и жестами предлагали говорить вслух, что там нарисовано - яблоко, море, лес, река. Понятно, гарнитура с коробочкой - это электронный переводчик. После трех десятков картинок мы уже могли изъясняться. Такие штуки в Межгалактической Лиге далеко не новость, есть даже более компактные и совершенные, но бойцов Легиона никогда не экипируют автопереводчиками, поскольку общаться с местным населением нам разрешено только на языке пуль.

Девушка сказала что-то на своем языке.

- Вы слышать я? - прозвучал в наушниках ее голос с небольшой задержкой.

- Да.

- Сказать этот фраза правильно свой язык.

- "Вы слышите меня?"

Примерно за полчаса мы настроили в приборе синтаксис и морфологию и могли свободно общаться.

- Сколько я здесь лежу? - спросил я.

- Мы подобрали вас вчера, - ответила девушка. - Вам сделали операцию - извлекли пулю из сердца, заживили рану и влили немного крови. Заодно срастили сломанную кость на ноге.

Где мой взвод? - хотел спросить я, и вдруг, только теперь до меня дошло: я у врагов, я в плену! Легионер не должен попадать в плен, таков закон! Это позор, бесчестие! Легионер должен умереть, но не попадать в плен, для этого есть тигла, зашитая в воротник комбинезона. А где моя одежда? Я же лежу совершенно голый, на мне ничего нет, кроме бинта!

- Принесите мою одежду, - сказал я.

- Зачем? Куда вы собрались идти? Вы еще не совсем поправились, вам надо полежать хотя бы до завтра. Вы хотите есть?

- Я в плену? - наконец задал я вопрос в лоб. - Меня будут допрашивать?

- В плену? - удивилась девушка. - Мы не играем в войну и не служим в армии.

- А кто вы? Где я? Как я попал сюда?

- Столько вопросов! Хорошо, сейчас все расскажу. Только сначала я вам принесу еды. Вы, кстати, можете сесть, я сейчас помогу.

- Не надо, я сам.

Я приподнялся на локтях, а девушка поправила подушки, чтобы я мог сидеть, опираясь на них. Она освободила меня от приспособления, ограничивающего вращение головой. Оглядевшись, я понял, что это не лазарет, а обычная жилая комната. Зеркало, комод, допотопный телевизор на тумбочке. Впрочем, здесь, может, и самый современный. Мужчины в комнате не было, когда он ушел, я не заметил. Девушка тоже вышла. Она красивая. Под медицинским халатиком скрывалась высокая стройная фигурка, пропорциональных размеров бюстик и все остальное. Точеные загорелые ножки несли все это грациозной походкой. Она вернулась с подносом. Там на тарелке было вареное мясо, две лепешки, плошка с какими-то вареными зернами, похожими на перловку и чашка с напитком - отваром незнакомых мне трав.

- Как вас зовут? - спросил я, приступая к еде.

- Элора.

- А меня - Гвожек.

- Так вот, стэн Гвожек. Мы с отцом вчера возвращались домой, сюда, на нашу загородную виллу. И вдруг видим на обочине грузовик и трупы солдат - много, человек пятьдесят, наверно. Мы так и не поняли, что с ними случилось, позвонили в службу спасения, хотя помочь им ничем было нельзя - они умерли от кровоизлияния, лопнули стенки сосудов. У всех. Такое ощущение, будто резкий гипертонический удар, это не лечится. Несколько тел было разрезано мощным лазером. И только у одного оказалось всего лишь пулевое ранение в сердце - это у вас. С момента смерти прошло меньше часа, поэтому вас еще можно было спасти. Папа - опытный хирург, а я тоже врач, я ему ассистирую, у нас дома прекрасная операционная. Вот мы и привезли вас сюда. Когда вы приходили в сознание, то бредили на непонятном языке, мы и решили, что вы - иностранец. Мы с папой знаем четыре языка, но ваш язык нам незнаком. Наши соседи лингвисты, я попросила у них автопереводчик. Наверно вы из далекой провинции? Из Банети? Из Траузи? Даже форма на вас была незнакомая.

- Мой рюкзак! Вы забрали мой рюкзак?

- Рукзак? А, ну да. Рядом с вами был мешок. Да, мы его взяли. Там был костюм не то водолаза, не то космонавта. Так вы служите в космических войсках? А что случилось с теми солдатами? И почему в вас стреляли? Нет, если вам тяжело это вспоминать, не отвечайте, вам сейчас нельзя волноваться. Вы уже поели? Давайте я унесу посуду и включу вам какое-нибудь кино. А мне надо будет на час - на два отъехать за покупками. Папа уже уехал на работу, а у меня каникулы.

5.

Дверь оказалась запертой, окно - тоже. Я попытался разбить его стулом, но стекло крепкое, не поддавалось. Наверно это никакая не частная вилла, а тюремный лазарет, и я уже в лапах этих спецслужб. А Элора - агент этих спецслужб, сейчас получает инструкции командования.

Моя палата находится на втором этаже, это я сообразил по виду из окна. Окна выходят в сад, прекрасный сад с цветами, кустарниками и деревьями с плодами, похожими на яблоки. Ну да, мне же и на картинке показывали яблоко. И лужайка, и белая скамейка с ажурной спинкой. Где-то я это видел. Ах да, во сне. Только в этом саду нет людей. За садом - забор. Каменный. Колючей проволоки и вышек с охранниками нет, но это ничего не значит, система охраны здесь может быть иная. Вход в здание, видимо, находится с другой стороны. Я еще немного поглядел в окно. Услышал шум мотора. Машина приехала? Нет, это вертолет пролетел и довольно низко.

За дверью послышались шаги и какая-то возня, будто кто-то хлопает дверцами шкафчиков. Это наверно Элора. Сейчас она войдет. Надо будет ее связать (или лучше сразу убить, чтоб не болтала лишнего?), надеть на себя хотя бы ее халат и рвать отсюда когти. Пусть меня самого убьют при попытке к бегству, все равно я уже один раз умер. По крайней мере, это не бесчестие и не позор.

Я встал за дверью как раз в тот момент, когда она открывалась. Элора вошла с подносом в руках, на котором стояли две чашки и кофейничек с ароматной дымящейся жидкостью. Вместо халата на ней была юбочка и легкая блузка, которые явно на меня не налезут. Увидев, что меня нет в постели, она растерялась, обернулась назад, и я... Я тоже растерялся, растерялся, увидев ее большие серые глаза, в которых был испуг и еще что-то. Что-то незнакомое мне. Опустив стул, которым хотел ее ударить, я прикрылся им, поскольку стоял в одной повязке на груди.

- Стэн Гвожек, что за глупые шутки! - воэмутилась Элора. - Вам еще рано вставать, вы должны полежать хотя бы до завтра!

- Простите, стэна Элора...

- Стэнта. Я еще не замужем.

- ...стэнта Элора. Я действительно неудачно пошутил. Отвернитесь, пожалуйста.

Я заскочил под одеяло, а она поставила поднос на столик и подала мне чашку.

- Это крэк. Вкусно, попробуйте.

Я отхлебнул. Напиток напоминал горячий горький шоколад и имел одновременно запах миндаля и гвоздики. По телу разливалась приятная свежесть, бодрость и энергия. Наркотик? Чтобы я больше болтал?

- Вы хотели рассказать о себе, - напомнила она.

Разве я хотел? Не помню. Начинается допрос? Или простое любопытство?

- Ваш телевизор показывает новости?

- Да. Но мы с папой их редко смотрим. Там ничего интересного, одна политика. Но, если вы хотите.

Она переключила на другой канал. Там шел видеоряд: море, полузатонувший корабль, вертолеты над ним, люди в воде и в оранжевых надувных лодках. Комментарий шел в титрах. Автопереводчик мог переводить только звук, читать на этом языке я не умел.

- Это катастрофа пассажирского лайнера, - объяснила Элора. - Он принадлежит Саштани, но терпит бедствие у наших берегов, поэтому наши власти делают все возможное, чтобы спасти пассажиров и экипаж. Триста пятьдесят человек уже спасли, пока никто не погиб. Всего их на борту находилось четыреста двадцать.

- А у вас война с этой Саштани?

- С чего вы взяли? Последний раз мы воевали почти сто лет назад, с тех пор больше ни с кем не воюем. Нет, просто Саштани далеко, их вертолеты сюда не долетят. Да и не успели бы, ведь кораблекрушение случилось только два часа назад.

На экране появилась студия. Заговорили дикторы:

- Мы продолжаем блок новостей Эстэри.

Далее они поведали о встрече глав двух государств - Эстэри и Монтоги, потом - о строительстве какого-то завода, об открытии нового пансионата для нетрудоспособных, о каком-то детском фестивале, потом - новости спорта, погода и все. Ни слова о пришельцах, о разоренной деревне, о бойне на шоссе.

- Странно, - произнес я.

- Что странно?

- Почему не говорят об атаке из космоса?

- О господи, стэн Гвожек, и вы туда же! Вы что, верите в эту чушь?

- Чушь? - удивился я.

- Конечно чушь! Ну какие инопланетяне? Да я сама еще гимназисткой ходила в пикеты, мы протестовали против строительства Башни и вообще против этой "Кобры". Столько вгрохали денег, лучше бы детских спортшкол понастроили или больниц. Хотя, больниц у нас и так хватает, но все равно, деньги налогоплательщиков можно пустить и на более реальные цели. И как можно бояться того, чего не может быть никогда! - в запальчивости она стала еще красивее. - Какие пришельцы? Мы одни во Вселенной!

Несколько минут я соображал. Искусно притворяется или на самом деле ничего не знает об этом. Странно все. И планета совсем не такая, как нам о ней говорили. Они заботятся о стариках и немощных, они любят своих детей, они приходят на помощь посторонним людям. Старик с оглоблей защищал свою внучку, которую хотел изнасиловать боец Бештан. Отец с дочкой воскресили мертвого совершенно незнакомого человека, то есть меня. Они спасают терпящих бедствие мореплавателей чужой страны. А мы только завоевываем чужие миры и уничтожаем целые планеты. И сюда, на Риксиду, со дня на день спустится флот Легиона, и здесь не останется никого. Ни Элоры, ни ее отца, никого!

Или все-таки это обман? Меня хотят расколоть, чтобы я выдал все: про Легион, про флот, про батальон, про ОВОД? Как же быть? Убить Элору и бежать к своим? Если найду свой бойлетер, с охраной я расправлюсь мигом. Здесь есть машина, я быстро догоню взвод. Или... или рассказать ей все, пусть она сообщит куда-нибудь, пусть охраняют Башню и спасут эту планету. Если Башня останется цела, вторжения не получится, по крайней мере, сейчас. У флота кончается топливо, а садиться на Риксиду при действующей "Кобре" они побоятся. Они повернут назад, а ОВОД останется здесь. И я останусь здесь. Ведь мы не можем отсюда вернуться на орбиту Царгуса. Я посмотрел на Элору. Такая милая, такая красивая... Я не могу ее убить.

За окном опять пролетел вертолет.

- Чего это они разлетались сегодня? - удивилась Элора. - И вчера вечером тоже летали. Это военные.

- Послушай, - я неожиданно для себя перешел на "ты". - Ты на самом деле врач или ты - спецагент?

- Я еще не совсем врач, я заканчиваю медицинский колледж. Мне двадцать два года. А что такое спецагент?

- Ну, работник службы безопасности, тайной полиции, я не знаю, как это у вас называется.

- А, в этом смысле. Нет, я не спецагент. А с чего ты взял?

Она посмотрела на меня таким открытым взглядом, что не поверить ей было нельзя.

- Не знаю. Так просто. Слушай, а где находится Башня?

- Отсюда на машине минут сорок. А на вертолете - вообще десять минут.

- А у вас есть вертолет?

- Да, есть. Профессору медицины положен вертолет.

- А ты умеешь им управлять?

- А как же!

- Слушай, Элора, ты можешь меня покатать?

- Зачем? Тебе надо лежать. Хотя бы до завтра. Ты еще слаб после операции.

- Элора! Мне очень надо увидеть Башню. Очень! Пойми, это важно! Сегодня, сейчас.

- Ну, хорошо, - немного подумав, согласилась она. - Правда, папа не любит, когда я летаю одна, без него. Мне, конечно, влетит, но что не сделаешь ради красивого парня!

Она кокетливо улыбнулась.

- Спасибо за комплимент.

- Ладно, пошли!

- Только принеси мой комбез.

- Что принеси?

- Мою одежду.

- Ах да. Но я еще не успела ее постирать. Может, наденешь что-нибудь из папиного?

- Нет, мне нужен мой комбез. И бойлетер.

- А это что?

- Личное оружие.

- А, такая штучка типа пистолета? Хорошо, сейчас.

6.

- Все, ближе я подлететь не могу, - сказала Элора. - Там охраняемая запретная зона, нас могут сбить без предупреждения.

- А территория всегда охраняется танками?

- Нет. Обычно нет. Это, наверно, какие-то учения.

- Ладно, разворачивайся. Слушай, а отсюда видно то место, где вы меня подобрали?

- Нет, это в противоположной стороне от нашей виллы.

- Далеко?

- Кватров сорок.

Черт возьми, я же не знаю здешних мер длины. Ну и ладно. В принципе, ОВОД мог бы дойти до подступов к Башне уже сегодня к вечеру. Но после инцидента на дороге, Рубан может повести взвод в обход, через лес и по ненаселенной местности. Все-таки, хоть наше оружие и превосходит на порядок местное, слишком частые такого рода стычки не нужны. Но мне надо найти, где наши. Наши? Я впервые почувствовал, что без особой теплоты называю свой взвод "нашими". В принципе, обнаружить своих я могу без труда. У меня в комбезе зашит маячок. Если его включить, он запиликает, когда до кого-нибудь из наших бойцов будет меньше пятисот метров. И запиликает более высоким тоном, когда в пятистах метрах будет находиться группа бойцов с такими же маячками.

- Ты можешь чуть-чуть вернуться к Башне и пролететь вон над тем лесом?

Элора кивнула, сделала круг и полетела над лесом. Я засек время.

- Опустись чуть пониже.

Мы летели шесть минут. И маячок запиликал. Высоким тоном.

- Быстро вверх и возвращаемся! - крикнул я.

Элора взяла курс на виллу. В кармане у нее зазвенело, она вытащила трубку. Тут уже есть мобильные телефоны! А говорили - ламповая электроника.

- Да? Привет. Ничего. Нормально. Поправляется. Поняла. Хорошо. Хорошо. Нет, не лечу. В машине еду. Откуда я знаю, может, глушитель сломался. Ладно. Хорошо, пока. Это папа, - пояснила она мне, убирая трубку. - Он задерживается на работе - в клинику привезли тяжелого больного, он будет срочно оперировать. Поэтому сегодня останется в городе. Я ему наврала, что еду в машине, чтобы он не ругался за вертолет.

- Давно в вашей стране мобильные телефоны?

- Да уж лет пять. Очень удобная штука.

Элора посадила вертолет на крышу. Солнце наполовину ушло за горизонт и освещало землю... нет, Риксиду, последними лучами. Над нами опять пролетел большой военный вертолет, сделал круг, улетел обратно. Если бы мы еще были в воздухе, могли бы с ним столкнуться.

- Чего же они тут разлетались? - удивилась девушка.

Мы спустились в комнату, где меня поселили. Я сел на кровать, обдумывая, что мне делать дальше, а Элора, подбоченившись, встала передо мной. И лицо у нее было уже не милым, а очень строгим.

- Теперь ты мне скажи честно, - серьезным тоном проговорила она, глядя мне в глаза сверлящим взглядом. - Ты шпион?

- Нет, я - инопланетянин.

- Слушай! - она озверела. - Перестань придуриваться! Если ты не скажешь правду, я сейчас же звоню в полицию! Я не спецагент, но кто-нибудь из них сейчас будет здесь!

- Погоди. Сядь и успокойся. Я не знаю, как доказать тебе правду, но на самом деле вашей планете угрожает серьезная опасность. Очень серьезная. Ты даже представить себе не можешь, насколько серьезная. У вас есть телескоп?

- Нет. Но есть очень сильный бинокль.

- Если ты выйдешь на крышу, когда стемнеет и когда взойдет Царгус, то увидишь, что у него появился спутник. Это корвет нашего батальона. А если наблюдать с Северного полюса, то можно увидеть, что в небе появилось много новых звезд - это флот Лиги, он приближается. Приближается со стороны полюса, чтобы его не сразу заметили. Вы не одни во Вселенной. Наша Лига захватывает планеты одну за другой. Ваша "Кобра" вас защищает, деньги налогоплательщиков потрачены не зря. Но мой взвод завтра уничтожит Башню и откроет дорогу Легиону. Ну чем тебе еще доказать? Те солдаты на дороге умерли не от гипертонического удара, их убили мы вот этим оружием, - я показал бойлетер. - Если ты медик, возьми одну тиглу, проверь в лаборатории, испытай на крысе или кролике. Тигла меньше булавки, но ее яд убивает, если даже проткнешь мизинец. Наше оружие режет броню и стреляет в прорехи гранатами. Они уничтожат все танки, охраняющие Башню, а сама Башня будет взорвана маленькой ядерной бомбой. Руководство вашей страны, очевидно, не информирует население, чтобы не вызвать панику. Потому что если вторжение удастся предотвратить, то и волноваться незачем, а если нет - все равно для планеты наступит апокалипсис.

Элора какое-то время соображала. Потом произнесла:

- Но если все так, значит надо куда-то сообщить, пусть военные примут меры.

- Они и так их принимают. Они засекли нашу посадку, выставили заградотряд, который мы уничтожили, пригнали танки охранять Башню. Вертолеты, которые, ты говоришь, тут разлетались, ищут мой взвод. Видимо, большего ваши военные сделать не могут. Взвод идет через лес, только мы с тобой знаем, где он находится - примерно в том месте, где я тебе сказал поворачивать домой.

- Надо сообщить координаты военным, пусть они туда бомбу кинут, что ли!

- И они тебе поверят? Или мне? Что я, не знаю порядки у военных? Они будут меня проверять три дня, вдруг это деза, обманный маневр, а Башни уже не будет.

- Что ты предлагаешь делать?

- Я думаю, взвод заночует сегодня в лесу. До Башни ему двигаться часов, примерно, десять. Завтра ты отвезешь меня поближе к Башне, а там я по обстановке сам решу, что делать. Надо помешать взрыву, я так решил, и я сделаю это.

Мы некоторое время сидели молча. Потом девушка встала.

- Посиди немного здесь. Я тебя позову. Пока включу киношку, чтобы ты не скучал.

Я тупо смотрел в телевизор, где шла какая-то комедия, наверно смешная, но местный юмор я пока не понимал, да и вообще мне было не до юмора. Я думал. Да, я изменяю присяге, я предаю ОВОД, свой батальон, Легион, всю Лигу. Да, я предатель, но я - это уже не я. Курсант Гвожек погиб, а другой Я воскрес на этой планете. Я родился заново. Меня воскресили люди, которых я предать не могу. И потом - я представил серые глаза Элоры - я люблю ее.

Она позвала меня. Я вышел в соседнюю комнату. Там был накрыт стол, стояли свечи, бутылка вина. Мы выпили по бокалу, молча ели и смотрели друг на друга. Внимательно и долго. Потом пошли спать. Вместе.

- Еще вчера ни за что бы не поверила, что мой первый мужчина будет инопланетянин, - сказала она.

7.

- Мне нужна карта, - пояснила она. - В таком тумане я не смогу ориентироваться.

Когда монитор на приборной доске показал изображение местности, мы поднялись в воздух.

- Где тебя высадить?

- Подлетим поближе к Башне, там покажу.

Когда мы зависли примерно над тем районом, где вчера, осматривали Башню, я ткнул пальцем в монитор, выбрав опушку леса в южной части распаханного поля. Элора посадила там аппарат.

- Когда за тобой прилетать?

- Если сегодня ночью не будет взрыва, то завтра утром.

- А если будет?

- Если будет, то вряд ли ты сможешь за мной прилететь.

- Я тоже погибну от этого взрыва?

- Нет, не от этого. Просто сюда прилетят большие корабли, и они принесут смерть.

- Но как ты в одиночку справишься со своим взводом? Может, все-таки, пойдешь к нашим войскам и расскажешь им все?

- Справлюсь. Не бойся за меня. Все, улетай!

Мы поцеловались, и вертолет скрылся в туманном небе. А я остался на земле. Да, пусть будет на земле. Я посмотрел на часы. По моим расчетам, взвод должен подойти часов через пять. Это хорошо, что туман. Я углубился немного в лес, залез на дерево и стал ждать, отмахиваясь от надоедливых кровососущих насекомых. Окаянные мысли все одолевали меня. Кто я? Изменник-перебежчик или герой-освободитель? И можно ли перешибить плетью обух? Ну не взорвется Башня, не сможет (побоится) опуститься на планету флот. Вернется на Землю, заправится топливом, в Легионе сформируют новый состав ОВОДа, посадят на новую кабоньерку, снабдят новой ядерной малюткой и снова пришлют сюда.

Но ничего не делать тоже нельзя! Разве можно спокойно смотреть на то, как тысячи головорезов, вооруженных бойлетерами и кимами ворвутся сюда и будут убивать, жечь и грабить? Разве можно спокойно смотреть на то, как какой-нибудь Бештан изнасилует мою Элору и убьет ее отца? Разве можно спокойно смотреть на то, как миллионы людей погибнут от холода, лишенные топлива для обогрева своих домов? Сформировать и обучить новый ОВОД можно за два-три месяца. А целый флот? На это могут потребоваться годы, годы, за которые Риксида станет мощнее и сможет дать более сильный отпор. А я? Что я? Я - покойник. Что если это не отец Элоры, а сам Господь воскресил меня, чтобы я выполнил свой последний долг?

Я задремал, и мне снова снился сад, и белые барышни с кавалерами в кремовых костюмах, и дети, играющие на лужайке, и старики на лавочке, и лицо Элоры...

Запиликал маячок на воротнике моего комбеза. Они идут. Я впервые подумал не "свои" и не "наши" - они. Чтобы не выдать себя, я вырвал маячок "с мясом", то есть с куском воротника и разгрыз его. Вечерело, а туман еще не рассеялся. Это хорошо, это мне на руку, если они подойдут близко, то могут не заметить меня. Через десять минут я услышал шаги и голоса. Я довольно точно определил место, где они должны выйти из леса, хотя если не кривить душой, получилось это случайно. Мне просто повезло.. Я поплотнее прижался к стволу и разглядел сквозь туман и ветви их неясные силуэты. Они остановились метрах в тридцати от моего дерева. Я напряг слух.

- Здесь будем ждать, - сказал поручик Рубан. - Костры не жечь, достать сухой паек. Зомер ко мне!

Зомер - это наш связист. У него рация для связи с батальоном.

- Зомер, дайте мне рацию и можете быть свободны.

Рубан отошел от расположившегося на отдых взвода и отошел, опять же, очень удачно - ближе к моему дереву. Я затаил дыхание, не дай бог выдам себя неверным движением или звуком. К Рубану подошел еще один человек, я скорее догадался, чем узнал его, это наш замполит, подпоручик. Как зовут его, даже не помню.

- Быть может, все-таки дать команду после того, как Башня будет взорвана? - вполголоса произнес он.

- Нет, - ответил Рубан, - мы и так потеряли уйму времени. Неужели ты сомневаешься, что мы взорвем эту чертову Башню? Пусть начинают маневрировать, эти фрегаты такие неповоротливые!

- Еще бы, в каждом по тысяче бойцов. Да техника, да оружие, да боеприпасы, продукты.

- Ладно, ладно, я прекрасно знаю, что находится на фрегатах. Просто я говорю, что маневренность у них хреновая. Алло, алло, первый, я - второй, слышишь меня?

- Слышу, слышу, - еле разобрал я то, что прохрипело в наушниках.

- Я у цели, можете начинать маневры.

В наушниках, по-видимому, прозвучал вопрос: цель уничтожена или нет?

- Пока нет, но через два часа ее не будет.

Ответ был типа того, мол, когда не будет, тогда и сообщишь.

- Скотный двор! - выругался Рубан, прикрыв ладонью гарнитуру. - Что? Да нет, мы не на свиноферме, мы в лесу. Хорошо, давайте так. Я в квадрате ноль два тринадцать. Наблюдайте за мной. Когда увидите вспышку - начинайте маневры. Со мной все может случиться, и с рацией, и со связистом. Если увидите вспышку, значит, Башни больше нет.

- Понял, вас понял, - прохрипел наушник. - Наблюдать за вспышкой в квадрате ноль два тринадцать. После вспышки начинать посадку.

- Так точно! Конец связи! Фу-у! - выпалил Рубан, вытирая лоб.

- Вот видишь, я же говорил, - сказал подпоручик. - Им нужна стопроцентная гарантия. Странно, что они не настояли на подтверждении того, что цель уничтожена.

- Да пошли они! А если нам всем взводом предстоит окружить Башню и не подпускать к ней этих му..., и взорвать Башню вместе с собой? Ведь мы практически смертники. В конце концов, наша задача именно такая - ценой собственной жизни прокладывать дорогу Легиону!

Они вернулись к бойцам. Прошло еще часа полтора. Совсем стемнело, но туман почти рассеялся. Бойцов по-прежнему не было видно, правда, теперь из-за темноты. Только чуть слышно доносились тихие голоса. Наконец, поручик скомандовал:

- Взвод, подъем!

Донесся шум, хруст веток, короткие междометия, потом все затихло.

- Объясняю задачу, - громко сказал командир. - До Башни два километра. Бодрым шагом - двадцать минут. Плюс десять минут на перестрелки, борьбу с противником и тому подобное. Плюс пять минут на закладывание бомбы. И еще двадцать минут на возвращение сюда. Итого - пятьдесят пять минут. Сейчас я привожу бомбу в боевую готовность. Вот пульт ее управления. Если с нами все будет в порядке, через час мы вернемся сюда, и здесь мы будем в безопасной зоне. Но если ситуация будет нештатная, мы должны оставаться там до последнего бойца. Даже если мы все ляжем на подступах к Башне, она должна быть взорвана. Последний оставшийся в живых из тех, кто пойдет на штурм, должен подойти с бомбой как можно ближе к Башне. Но он тоже может быть убит, поэтому один из нас остается здесь с пультом. Приказываю: время "ч" - шестьдесят минут от начала выступления. Боец, оставшийся здесь, через шестьдесят минут нажимает кнопку. Все! Боец Бештан! Вам приказываю остаться здесь. Держите пульт. Через шестьдесят минут нажимаете кнопку. Время пошло. Взвод! Кроме бойца Бештана, за мной! Слава Легиону Освобождения! Ура!

Крики "ура!" смешались с топотом ног. Взвод удалился. А мне надо было выждать две-три минуты, чтобы не привлечь внимание тех, кто бросился на штурм, и действовать, поскольку бомба не должна быть доставлена к Башне. Она не должна взорвать Башню. Точнее, она должна взорваться, но Башня при этом не пострадать. Бомба должна взорваться, пока они не ушли далеко. Я спрыгнул с дерева, достал бойлетер и направился к Бештану. Конечно, я не пантера и не ягуар, я не могу бесшумно спрыгнуть с дерева, и Бештана привлек шум.

- Кто здесь?! - воскликнул он, посветил фонариком в мою сторону и испугался. - Гвожек? Курсант? Ты же погиб! Тебя же убили позавчера! Мы даже выпили за упокой.

- Я привидение, Бештан. И я пришел за тобой. И унесу тебя с собой в ад!

Я выстрелил в него из бойлетера. Он выронил фонарик и упал. Я отыскал в свете луча пульт. Мне представилась солнечная лужайка, цветы, дети, лавочка. А потом я видел яркую вспышку. Уже наяву.

Элора тоже видела эту вспышку. Весь вечер она стояла на крыше и молилась. Молилась, чтобы ему все удалось. Как неожиданно все случилось! В один день перевернулся мир, стало реальностью то, во что она никогда раньше не верила и не смогла бы поверить. Шли долгие часы. Стемнело. Рассеялся туман, в небе вспыхнули звезды. Где-то там сияет и его звезда, его родная звезда. А в небе вправду появилось много-много новых звезд - маленьких звезд, несущих гибель Риксиде. И вдруг Элора машинально зажмурила глаза и все равно увидела яркую вспышку. А когда она открыла их, то в южной стороне в черное небо взметнулся белый гриб. Значит, он погиб, ему не удалось. Его убили, а Башню взорвали.

Элора еще долго стояла, вглядываясь в приближающиеся звездочки, ожидая начало вторжения врагов. Все ближе новые звезды, все ярче - корабли флота Легиона заходят на орбиту и начинают спуск на планету, уверенные, что ничего им не помешает. Но тут, как иглы в каждый из них вонзаются десятки ракет "Кобры".

А Элора все стояла на крыше и наблюдала искорки и вспышки в ночном небе и множество падающих звезд..

Жариков Владимир Андреевич

тел. +7915185 12 58

e-mail vzhar@yandex.ru