Лучший из миров
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Пятнадцатилетние Маша и Арина отдыхают с родителями в Турции. Им в руки попадает антикварный кальян, в котором обитает волшебное существо - Биби-Мушкилькушо, или Разрешительница Затруднений. Однако с появлением этой особы затруднения только начинаются...
|
Огромный огненный шар выкатился из-за горизонта. Над древним городом всходит солнце. Розовый свет залил тонкие минареты и круглые купола мечетей. Тишина... Всё вокруг еще нежится в предутренней дреме.
Но старый Абдусалям ибн Насыр, волшебных дел мастер, уже не спит. Он открывает свою рабочую каморку, разводит огонь в очаге, хмуря лоб, переставляет тигли.
Абдусалям ибн Насыр - мастер на все руки. Его летающие циновки в большом ходу у горожан. Очень удобно: надо - летишь, а прилетел - скатал и сунул под мышку. И стоят дешевле, чем большие ковры-самолеты. Да и сплести их можно за пару дней. В шлепанцах-скороходах от мастера Абдусаляма щеголяет весь султанский гарем. Тамошним обитательницам, правда, некуда торопиться. Зато красивее туфелек не шьют и в Париже. А чадра-невидимка... Султановы жены и наложницы устроили с ее помощью столько шалостей, что весь штат евнухов и даже сам сиятельный муж сошли с ума. Чадру отняли, заперли в казну и используют теперь только для сверхсекретных государственных нужд... А что говорить о кувшинчиках, в которых не переводится сладкий шербет, о кубках, превращающих воду в сладчайшее вино, о самоиграющей зурне... Да мало ли еще о чем!
Но такими волшебными предметами никого не удивишь. Да и чтобы изготовить их, ума не надо. Ловкость рук, пара заклинаний - и все готово!
Другое дело - вызвать из волшебной страны джинна и поселить его в кувшине или лампе. Здесь нужно высокое искусство. Предмет с волшебным существом дает могущество и власть, поэтому такие вещи стоят дорого. Во всем мире не найдется и десятка мастеров, которые способны их создавать. Абдусалям ибн Насыр - один из них.
Сегодня у Абдусаляма особенный день. Целый месяц он трудился над своим шедевром, но сегодня работа подходит к концу. И надо спешить, пока солнце еще не печет.
Мастер расстилает посреди двора потертый ковер. Раскладывает на нем детали. Колбу из венецианского стекла с красивой серебряной инкрустацией, к ней - изящное горлышко, шелковый черный чубук, серебряный мундштук. Тонкие сухие пальцы мастера быстро прилаживают одно к другому. И вот уже в утренних лучах играет и красуется новенький кальян.
- Ах!
Старый Абдусалям поворачивает его так и этот, отходит подальше и любуется, наклонив голову, на дело своих рук. Удовлетворенно цокает языком. Ах, какой хороший, красивый кальян получился! Но сделана только половина дела. Он по всем правилам изготовил волшебный предмет, чтобы поселить в него доброго духа.
Долго ждал этого часа Абдусалям ибн Насыр! Всю свою долгую жизнь. Когда работал подмастерьем у своего отца, когда завел, наконец, собственное дело. Он годами создавал волшебные предметы по заказу, для других людей. На собственной шкуре он узнал, что не все джинны хотят служить людям. Есть злобные, неуправляемые твари, которые так и норовят тебя испепелить. Еще в молодости Абдусалям остался без ресниц и бровей и с тех пор был очень-очень осторожен. Он учился на своих ошибках, копил опыт и деньги, и вот теперь готов сделать кое-что для себя.
Добрый дух, которого мастер вызовет сегодня, верой и правдой послужит его семье. "Слушаю и повинуюсь!" - почтительно скажет джинн. Он выполнит просьбы о богатстве и о здоровье, он пошлет крепких сыновей невесткам Абдусаляма и удачу в делах сыновьям. Главное - не сбиться, читая заклинание.
Здесь же, на ковре, Абдусалям встает на колени, повернувшись лицом к солнцу, и наскоро совершает намаз. Он просит Аллаха даровать ему ясный ум и твердую волю, когда древние заклинания разорвут ткань миров... Мало ли, что может явиться с той стороны?
Старик прикрывает глаза и нараспев, покачиваясь, начинает читать:
- Ахад, итнейн, талят, - загибает он пальцы, чтобы ничего не пропустить и не перепутать. Аатани, мин фадлик. Факрун, фундук, зугага. Матам, махаль, хаммам...
Долго читает заклинание Абдусалям ибн Насыр. Иногда кажется, что он спит, а слова сами падают в притихший воздух... И вдруг он кричит и даже трясет в воздухе сухоньким кулаком:
- Ялла! Йа хабара аббет!
Потом смолкает и прислушивается. Его чуткое ухо улавливает колебания завесы между мирами. Звуки из волшебного мира. Наконец старик удовлетворенно кивает и говорит, вытирая пот с морщинистого лба:
- Халас!
Во дворе по-прежнему - тишина, и красуется посреди ковра как ни в чем не бывало новый кальян... Удачно ли прошел ритуал? Переселился ли добрый дух в любовно обустроенное для него обиталище? Проверить это можно только одним способом.
С отнюдь не старческим проворством Абдусалям вскакивает с ковра и бежит в дом. Он входит в спальню. На кровати, похрапывая, спит жена. Абдусалям движется тихо-тихо, на цыпочках, чтобы ее не разбудить. В делах чародейства свидетели не нужны! Он достает узелок с самым хорошим персидским табаком и бутылочку с розовой водой. Возвращается во двор. Берет щипцами уголек из очага.
Кальян готов к употреблению. Абдусалям садится на ковер, скрестив ноги, и делает первую затяжку. Розовая вода в колбе бурливо отзывается. Сладкий дым вырывается из ноздрей курильщика, окутывает его плотным облаком с ног до головы. Много дыма. Очень, очень много дыма...
Но что это? Происходит странное. Дым приобретает очертания человека. Женщины. Прекрасной белокурой женщины. У нее тонкая талия, пышные бедра, высокая грудь... Губы пунцовые как розы, ресницы черны как ночь... По крайней мере так кажется разомлевшему на утреннем солнышке старику. Сейчас эти губы разомкнутся, и сладостный голос скажет: "Слушаю и повинуюсь..."
- Что за хрень? - раздается скандальный визг. - Фу, какая гадость! Чем так воняет? Тут жгли дохлых кошек? Это табак?!
- Это очень хороший, дорогой, ароматный табак, - опешив, говорит Абдусалям. Из дымного облака вышагивает высокая тетка. Не слишком молодая и не очень прекрасная. С фигурой сушеной рыбы, длинным носом, размалеванным лицом и противным голосом. Она с презрением глядит на кальян.
- И в этой дрянной хреновине мне предстоит провести лучшие годы своей жизни?! Да есть вообще справедливость в этом лучшем из миров? Куда смотрит Кодекс? Кто мне заплатит за вредность? Я, между прочим, не на помойке себя нашла!
Тут она впервые замечает притихшего Абдусаляма.
- Дедуля, так это ты меня вызвал? - интересуется она, подбоченившись и нависнув над стариком. Ее тон не сулит мастеру ничего хорошего.
- Э-э... Ну... Может быть... В какой-то степени... - уклончиво отвечает тот, а сам вспоминает, не сбился ли он где-нибудь в заклинании. - А ты кто?
- Конь в пальто! - заявляет дух. Потом добавляет, взбивая желтоватые кудри: - Меня зовут Биби-Мушкилькушо. Я Разрешительница Затруднений. И между прочим, твои бормотания выдернули меня с сеанса массажа. А я заплатила вперед!
- Но я звал джинна!
- Ты дважды перепутал слова. Во-первых, не хаммам, а хураман. Хаммам - это турецкая баня, чтоб ты знал.
- А! Точно! Хураман! - старик в досаде бьет себя в лоб.
- А во-вторых... забыла... Ну, да это неважно, дедуля. Сделанного не воротишь. Кисмет. Я твоя навеки, как говорится, слушаю и повинуюсь. Скажи, ты сам-то понял, как тебе повезло?
- Понял, понял, - обреченно кивает старик. В голове он быстренько прокручивает варианты. Кисмет кисметом, но может быть, есть способ избавиться от этой фурии? Так-так-так... Господин Асиф ибн Фарух оставлял заказ на предмет с волшебным существом. Он ничего не смыслит в джиннах. Он купит кальян, если запросить за него недорого. А в следующий раз надо записать заклинание на пергаменте и проверить каждое слово. Потому что волшебных дел мастер ошибается редко. Но ошибки его могут обойтись очень дорого...
Глава 1. Серебряный кальян
- Немцы! Немцы подходят!
- Ле-вой! Ле-вой! Навались!
- Врешь! Не возьмешь! Русские не сдаются!
- Пра-вой! Пра-вой!
- Давай, Россия! Вперед, вперед!
Узнав папин сорванный голос, я поморщилась от стыда.
Враги нас догоняли. Почему-то у немцев в касках рожи были действительно как на карикатурном плакате: "Получи, фашист, гранату от советского солдата". Один старикашка глумливо мне подмигнул и плюхнул по воде веслом. Меня окатил холодный душ.
- Суши весла! - заорал инструктор.
Резиновый плот мягко ухнул вниз с порога и закрутился в водовороте.
Туристы весело завизжали. Немцы, потрясая веслами и крича что-то обидное, скатились вслед за нами. Наша лодка бросилась в погоню...
Это знаменитый турецкий рафтинг. Война и немцы. Я чувствовала себя героиней кино про Великую Отечественную и считала минуты, оставшиеся до привала.
Вертлявый инструктор сыпал шуточками. Основной контингент хрюкал от восторга. Мама хохотала на всю реку. А лично мне было ни разу не смешно.
Я сидела скукожившись, зажатая между мамой и жирной горластой теткой, которая то и дело норовила заехать мне веслом по голове. Шлем, конечно, спасал, но он был велик, вис на ушах, я знала, что выгляжу в нем смешно, и злилась.
Солнца нет, вода в реке ледяная, кожа в мурашках, спасжилет натирает подмышки... Короче говоря, я получала удовольствие по полной программе. Прикол еще в том, что на рафтинг родители поехали специально для меня. Дескать, я достала их своим сорванным байдарочным походом. Ведь рафтинг - это гораздо лучше, чем кормить комаров на реке Сясь.
Что ж, whom how. Кому как, то есть. Кому-то нравится коллективное кувыркание на неповоротливых плотах, с которыми справится и инвалид. А мы с Гуськовым весь год мечтали об очередном походе, который организует наш классный (во всех смыслах) руководитель. И я уже договорилась с двоюродным братом, чтобы он снова одолжил нам с Гуськовым свою "Таймень-2". Но разве родителям это объяснишь? Они всегда лучше тебя знают, что тебе нужно. И вот - получите-распишитесь. Билеты на столе, собирайся, Машуня, нас ждет Туретчина, розовая мечта российского обывателя! И никто не вернет мне испорченного лета. Никто и никогда!
Я чудом дожила до привала. Нас высадили на берег, где стояли длинные деревянные столы. Напротив них выстроилась очередь к тазам с едой. Немцы, сняв шлемы, оказались вполне приличными людьми. Они дисциплинированно сгрудились за своим столом, терпеливо ожидая команды. Наши с низкого старта ломанулись к еде. Их быстренько турнули оттуда, пояснив, что сейчас кормится другая группа.
В ожидании обеда я трепала за ухом местную жучку. Папа с мамой, довольные, как дети, делились впечатлениями с той самой жирной теткой, которая наставила мне шишек. Потом мама окликнула:
- Маша! Маша! Иди сюда.
Я со страдальческим видом обернулась. Мне навстречу подтолкнули белобрысую девчонку моих лет. Она тут же заулыбалась и затрещала:
- Меня зовут Арина. А ты Маша? Вы тоже в "Крокусе" на две недели? Классно! А то мне даже на дискотеку сходить не с кем. Вы из Питера, да? А я из Москвы.
Арина наклонила голову на бок и выжала воду из волос, крепко скрутив их жгутом. Уши у нее были слегка оттопырены. Но разве это важно? Она была красивой.
Мы в школе учили стихотворение про красоту. Как же оно называлось? А. "Некрасивая девочка". Произнося это название, я каждый раз вздрагивала. Я применяла его к себе. Хотя в стихотворении совсем уж жуткий образ:
Чего-то там, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы...
У меня все не так запущено. Но вот это ощущение, "что посреди подруг она всего лишь бедная дурнушка", мне, увы, знакомо.
И можно что угодно говорить про внутреннюю красоту, про духовный мир. Что красота, дескать, не сосуд, в котором пустота, а огонь, мерцающий в сосуде... Это все пустопорожние рассуждения.
Все просто. Есть люди, у которых не шелушится нос, а волосы сами ложатся в прическу. На которых даже спасжилет сидит по размеру. Которых зовут Даша, или Настя, или Алла, или, вот, Арина. И есть я, Маша Кутузова, с дурацким именем, как у пушкинской героини. Мои волосы - тяжелые толстые палки. У меня короткие ноги, круглый живот и жирная кожа на лице.
И все это, конечно, не ускользнуло от Арины. Она оглядела меня с головы до ног и осталась довольна. Наверняка решила, что я отлично подхожу на роль той самой наперсницы - бедной дурнушки. Ну, это мы посмотрим!
Потом был еще час под брызгами холодной воды. Выдохлись все - и мы, и немцы. Даже инструкторы сорвали глотки. Наконец экскурсия подошла к концу. Мы переоделись в сухое и собрались для просмотра видео, которое с берега снимал оператор. Сидячих мест всем не хватило, мы с Ариной стояли у стены.
Ничего не скажешь, кино было снято профессионально. На видео речные пороги выглядели внушительнее и опаснее, чем в жизни, а в лицах гребцов появилось что-то героическое. Ну, кроме моего, конечно. Пару раз я мелькала в фильме, но под громоздкой каской имела жалкий и несчастный вид. Зато отлично получился папа, грозящий веслом подступающим немцам. Он был так хорош, что все время попадал в кадр. Его появление народ встречал аплодисментами и дружным улюлюканьем.
- Не повезло нам с инструктором, - шепнула мне в ухо Арина. - Вон, у другой лодки, смотри какой красавчик. И все время на меня пялится.
Я покосилась в сторону смазливого длинноволосого турка. Его окружал цветник из взрослых девушек, но он действительно то и дело поглядывал на мою новую приятельницу. Арина делала вид, что этого не замечает, а сама все время блестела зубами, болтая без умолку.
- Смотри, смотри, вон та парочка на каяке! Хоба! Перевернулись. Я тоже хотела плыть на каяке, но мама не пустила. А вы в каком корпусе живете? А ужинать куда ходите?
Естественно, за ужином Арина с мамой подсели за наш стол. Арина была в узких джинсах и простой черной футболке. На шее - серебряная цепочка, на ногах - серебристые босоножки. Лицо сияло, но при этом не выглядело накрашенным. Вот это я понимаю, высший пилотаж.
Арина улыбалась направо и налево, а у меня настроение сразу упало. Собственные натужные попытки выглядеть нарядной сразу показались смешными и неуместными. Я сразу ощутила, что сиреневое платье, в которое я вырядилась, слишком куцее и обтягивающее, оно наверняка меня толстит. И губы у меня слишком ярко накрашены. Рука сама потянулась за салфеткой, чтобы стереть помаду.
После ужина, оставив родителей допивать вино, мы с Ариной сидели за столиком. Шумело невидимое в темноте море. Его заглушала музыка. Пара аниматоров зажигательным личным примером приглашали народ танцевать. Арина дрыгала ногой в такт.
- Ну пойдем, потанцуем! - умоляюще обратилась она ко мне. В третий раз. Я в третий раз ей ответила:
- Иди, если хочешь. Я не пойду.
Она тяжело вздохнула и продолжила рассказ о себе. О том, что с семи лет занимается бальными танцами. Что полгода проучилась в Италии, когда ее отец там работал. Что каждый год они с мамой летают отдыхать то в Египет, то в Таиланд.
- Красное море - это что-то! Представляешь, однажды я видела огроменную акулу. Близко, ну вот как тебя! И я ее сфоткала! Она у меня долго аватаркой на "Одноклассниках" висела, так никто не верил, что я снимала сама! Вернешься домой - обязательно зайди на мою страничку. У меня там куча фоток из путешествий. Но Турцию я люблю больше всего. Некоторые говорят, что вот, Турция - это отстой, это не модно, не престижно. Дураки! Лично я считаю, что это просто волшебная страна. Видела, в горах какая красотища? Я тут уже третий раз и каждый раз обязательно езжу на рафтинг. И здесь всегда очень весело. Главное - лететь через надежного оператора. А у тебя есть страничка на "Одноклассниках"?
- Нет.
- Да ты что?! - Арина округлила глаза, как будто я призналась в чем-то шокирующем. Потом облегченно вздохнула. - А-а. Ну, вы в питере все в "Контакте" сидите.
- Я вообще такой фигней не занимаюсь, - буркнула я. И хотела сказать, что я не хочу портить зрение за компьютером, что предпочитаю активный отдых, что мы с Гуськовым любим лазать по крышам в старом городе, а крыши - это целый волшебный мир...
Меня остановил неприятно изучающий взгляд Арины. Она вдруг уставилась на меня, как будто снимала мерки. Даже брови нахмурила от сосредоточенности. Наконец изрекла, как приговор:
- Ты меня прости, конечно, но этот ядовитый цвет тебя жутко бледнит. И для вечернего платья здесь слишком широкие бретельки.
- Это ты так думаешь. А мне нравится, - огрызнулась я. Тоже мне, передача "Снимите это немедленно"!
Арина надулась. Потом резко спросила:
- Так ты точно не пойдешь танцевать?
- Я же сказала - нет!
- Тогда посторожи мою сумочку, хорошо?
Словно вырвавшись из клетки на свободу, Арина тряхнула волосами и ввинтилась в круг танцующих. Естественно, она прекрасно двигалась. Она совершенно не терялась среди незнакомых людей. Не прошло и пяти минут, как она хохотала о чем-то с какими-то девчонками. Ни на ком из них не было такого дурацкого платья, как у меня.
Столики опустели. На площадке в переливах огней танцевала целая толпа. Я сидела, отделенная от общего праздника метрами пустоты. На столе передо мной блестела серебристая сумочка. Обида, зависть и много других нехороших чувств накручивали меня изнутри.
Наконец я не выдержала и, схватив сумочку, решительно двинулась к танцующим. протолкавшись к Арине, я дернула ее за голый локоть.
- Слушай, сама сторожи свои вещи. Я тебе не собачка. Я спать пошла.
Оставив Арину с открытым ртом и с сумочкой в руке неподвижно стоять среди мечущихся тел, я пошла к нашему корпусу. Дорожка уводила в темноту, звуки дискотеки постепенно затихали вдали... Как это ни глупо, мне хотелось плакать.
Внезапно меня настиг стук каблучков.
- Машка!
Я обернулась. За мной бежала Арина. Злосчастная сумочка прыгала у нее на бедре.
- Маша, извини меня, пожалуйста, - пыхтя, сказала Арина. - Меня иногда заносит. Я сама знаю, какая тогда становлюсь отвратительная. Однажды в школе мне девчонки даже темную устроили за выпендреж. Ты думаешь, я всерьез считаю себя какой-то раскрасавицей? Да у меня уши как лопухи, и зубы некрасивые, и ноги костлявые, вот! А ты молодец, что поставила меня на место.
Я знала, что никогда бы не смогла вот так честно сказать о себе. Так может сделать только очень уверенный в себе человек. Очень хороший человек.
- Ерунда, - смущенно буркнула я. - Ты ничего такого не сделала. Я действительно не хотела танцевать и могла покараулить твою сумочку.
- Да, но мне надо было по-другому попросить, - серьезно сказала Арина. И тут же улыбнулась, заблестев своими "некрасивыми" зубами:
- Ну все? Ругаться не будем? Мир, дружба, жевачка?
Вот так мы подружились с Ариной. Однако ее талант обрастать друзьями распространялся не только на меня. На следующее утро на пляже с ней здоровалось пол-отеля. А вечером, когда мы снова болтали за столиком, к нам подошел высокий темноволосый парень. Красивый, как картинка. Его портили только слишком правильные дуги бровей над круглыми глазами. Это придавало ему смешное выражение - как у совенка.
- Привьет, - сказал он с акцентом.
- О, Юче! - обрадовалась Арина. - Садись. Знакомься: это Маша. А это Юче, он сын хозяина отеля. Представляешь, я услышала, какая у него классная мелодия на телефоне, и поняла, что умираю, хочу такую же. Турецкая музыка - это что-то! И Юче мне скинул ее по блютузу.
Турок, сын хозяина отеля, года на три старше нас... У меня ни за что бы не хватило смелости с ним заговорить. Арина же болтала запросто, словно он был ее одноклассник.
- Юче - ужасно смешное имя. И перевод смешной: что-то вроде "высокопоставленный". Правильно я говорю, Юче? У вас, у турков, в именах вообще мания величия.
- Вина хотите? - спросил наш новый "высокопоставленный" приятель.
- Нам не наливают, - сморщила нос Арина и покрутила на запястье синий пластиковый браслет.
У меня был такой же. Всем туристам при заселении в отель надевали эти браслетики, чтобы можно было пользоваться благами системы "все включено". Взрослым - красные, а несовершеннолетним - синие. Бармены, разливающие алкоголь, зорко следили, чтобы дети не спивались вслед за родителями.
- Нет проблем, я принесу, - сказал Юче, поднимаясь.
- Ой, нет! Нас родители убьют! - всполошилась я.
- Да они не узнают! - отмахнулась Арина. - Они сейчас на анимации. Неси, давай!
- Ну как он тебе? - зашептала она, как только Юче отошел. - Красивый, правда? И по-русски классно говорит. Только акцент смешной. Вчера мы с мамой заходили на ресепшен, он был там с отцом и глаз с меня не сводил, бедняга.
- А откуда он знает русский язык? Он учился в России?
- Нет, где-то в Европе. Я не запомнила точно. А по-русски в этом отеле даже садовники говорят. Мы же их основные постояльцы!
Юче вернулся с двумя бокалами в руках.
- А ты что, не будешь? - удивилась Арина. Он скорчил смущенное лицо:
- Я не пью. Отец запрещает, и вообще, у нас обычай... Но вы пейте, не стесняйтесь. Это хорошее вино. Не то, которое всем разливают.
- Ага! А всем, значит, разливают дрянь! Вот ты и попался! - торжествующе воскликнула Арина. - Ладно, проехали. У меня есть тост. Я хочу выпить за Турцию - волшебную страну, которая этим летом подарила мне замечательных друзей. Давай, за тебя, подруга, - и она легонько стукнула своим бокалом мой.
Я с опаской пригубила вино. Раньше я пробовала только шампанское. Мне наливали его на день рождения, но оно мне совершенно не понравилось. Вино тоже оказалось кислым, но после пары глотков я привыкла. Еще два глотка - и неловкость сменилась приятной легкостью. Мне стало хорошо и весело.
Вообще-то мне не привыкать быть третьей лишней при подруге с парнем. Обычно подругу такая ситуация устраивала. Ей нужна была зрительница, которая сможет оценить ее победу. А парень обычно раздражался и ждал возможности остаться с подругой наедине. Я чувствовала себя полной дурой.
Но сегодня все было по-другому. Если Юче и хотел, чтобы я ушла, то виду он не подавал. Он удостоил меня несколькими вопросами и сделал вид, что ему интересны ответы. Он рассказывал смешные байки про туристов. Он оказался нормальный парень, этот Юче. Я привыкла видеть турков в черных брюках и белых рубашках - так ходил обслуживающий персонал. Юче носил джинсы и футболку с длинным рукавом. Кроме мусульманского запрета на алкоголь, никаких восточных прибамбасов я за ним не заметила.
Арина звала его танцевать, но Юче помотал головой.
- Эта дискотека для туристов.
- Значит, есть Турция для туристов и Турция для турков? - язвительно спросила Арина. Он высоко поднял тонкие брови.
- Конечно.
Потом, подумав, добавил:
- А вы хотели бы посмотреть настоящую Турцию? Могу устроить.
Не "ты хотела", а "вы хотели", отметила я. Он сказал так, конечно, из вежливости, но я все равно была благодарна.
Арина оживилась. Она дотошно выспрашивала детали предстоящей прогулки. А куда мы поедем? А на чем? А что у тебя за машина? А права у тебя есть?
Юче проводил нас в номер. Аринин корпус был по дороге первым. Прощаясь с ней, я шепнула:
- Если ты хочешь поехать с ним вдвоем, скажи. Я совершенно не обижусь. Я вообще не очень хочу ехать...
- Ты что, Машка, перепила что ли? - яростно зашептала она в ответ. - Да мне и в голову не пришло бы поехать без тебя. Я этого парня знаю часа три от силы. Мало ли что у него на уме. Так что или едем все вместе, или я тоже откажусь.
Конечно, едем все вместе, вздохнула я про себя. Понятное дело, если бы Арина видела во мне достойную соперницу, она бы не настаивала. Но я не умею выбирать платье к лицу, не могу связать с парней двух слов, и вообще... Что я, на себя в зеркало не смотрела?!
Отправив Арину спать, Юче проводил и меня. Из вежливости, конечно. В лучах фонарей огромными свечами стояли пальмы. Шуршали в кустах ящерицы. Мне было очень неловко - за свое глупое молчание и за то, что парень моей подруги вынужден меня провожать. Юче тоже молчал. Наверно, хотел поскорее от меня избавиться.
Напротив нашего номера перегорел фонарь, и ступеньки еле заметно белели в темноте. Юче поднялся первым и подал мне руку. Тут я стушевалась окончательно и едва не загремела носом вниз. Он негромко засмеялся:
- Какая ты неловкая! Ладно, пока. До завтра!
Ночью я долго не могла уснуть. Папа посвистывал носом. За окном гремела музыка: в соседнем отеле шла дискотека. Слышался смех. Он тревожил меня, манил куда-то...
Дура набитая, обругала я себя, вертясь с боку на бок. Вот только не вздумай в него влюбиться. Это глупо и безнадежно. Как известно, джентльмены предпочитают блондинок - особенно в Турции. Да и что лукавить: они с Ариной - красивая пара.
И все равно, засыпая, я представляла, что это не с Арины, а с меня глаз не сводит Юче. И пальмовой аллеей он провожает меня как свою девушку, а не в качестве общественной нагрузки. Я смотрю ему прямо в глаза и касаюсь рукой его черных блестящих волос...
Поутру на место встречи я явилась первой. Но уже через пять минут подкатил серебристый "форд-фокус". Из него вышел Юче. В черных очках он казался героем итальянского кино. Мы ждали Арину, обменявшись односложными репликами. Я жутко стеснялась. Мне казалось, Юче каким-то чудом может проникнуть в мои ночные мысли, и тогда я просто умру, сгорю со стыда! Но, к счастью, Юче не был телепатом.
Арина появилась, рассыпаясь в извинениях. При этом она не преминула, скользнув взглядом по моим брюкам, бросить мельком:
- А тебе так не жарко?
Сама она оделась в шорты, голубую маечку и забавную панамку-сафари, из под которой свисали два светлых хвоста. Она была хороша.
Арина не задумываясь прыгнула на переднее сидение. Она уселась вполоборота, чтобы развлекать меня разговором, но я и без этого не скучала. Люблю куда-нибудь ехать и смотреть в окно.
Согласно каталогу, наш отель располагался в одном из живописных уголков Кемера. И с этим захочешь, да не поспоришь. Вокруг была красотища - прямо дух захватывало.
Дорога петляла по горам, как "тещин язык" у нас на Кавказе. С одной стороны - каменные откосы, поросшие прозрачным лесом. Сосны с длинными тонкими иглами бесстрашно цепляются за крутые склоны. С другой стороны - синее-синее море. И белая яхта вдали...
Мне вдруг стало грустно. К этому нарядному, радостному миру я была непричастна. Он мне не принадлежал. Его хозяева - Юче и Арина, а я так, компаньонка при них... Ледяной ветерок кондиционера холодил плечи.
- Тебе не холодно? - обернулся Юче. Как будто все-таки владел телепатией...
- Нет, - почему-то соврала я, хотя давно уже потирала себя руками.
Юче гордился своей ролью гида. Он показывал нам пустынные бухты, не обсиженные туристами. Голова шла кругом от умопомрачительных пейзажей. Кое-где вдоль берега виднелись арки и акведуки античных городов. Город Фазелис, город Олимпос... Греческие колонии, разбросанные по побережью. Мы сделали несколько остановок. Я щелкала фотоаппаратом, Арина с удовольствием позировала. Я в объектив ее маленькой видеокамеры попадала очень редко.
Наконец, вымотанные жарой, мы снова забились в машину.
- Если вы не устали, я бы свозил вас еще в одно место, - сказал Юче, раздавая нам банки с колой.
- Поехали, поехали, мы не устали! - заявила Арина, в изнеможении обмахиваясь панамкой. Холодную банку она зажала между коленями. - А что за место? Какая-нибудь древность? Мне нравятся древности.
- Нет, это просто деревня. А в ней - такой особенный магазинчик. По крайней мере, года полтора назад он там был. Честное слово, таких сувениров вы не купите нигде. Маша, ты как, не устала?
- Нет, конечно, - не успела я открыть рот, как Арина ответила за меня. Юче удовлетворенно кивнул, и вскоре, съехав с шоссе, машина поползла по каменистой деревенской улице. Вдоль нее росли невысокие деревья, в их темно-зеленой кроне светились золотые шары.
- Смотрите! Апельсины! - восторгалась Арина. - Прямо на деревьях!
Она, наверно, думала, что апельсины растут в супермаркетах...
Стайка тощих длинноногих цыплят порскнула из-под колес. На балконах домов неподвижно несли вахту замотанные в черное пожилые турчанки. У небольшого кафе, развернув стулья к дороге, чинно пили кофе мужчины. Стройная девушка в низко надвинутом на лоб платке покупала что-то у торговца сладостями. Я с любопытством наблюдала чужую жизнь.
Юче остановил машину возле темной витрины. Над входом в низенькое помещение висела надпись на турецком. Арина, прищурившись, пыталась ее разобрать.
- Си...хи... Что здесь написано?
- Волшебные вещи, - улыбнулся Юче.
- Ничего себе! Звучит многообещающе.
Арина первой, а мы за ней вошли внутрь. И оказались после яркого солнца в кромешной тьме. Свет лился только из маленького квадратного окошка почти под самым потолком.
Привыкнув к полумраку, я огляделась.
Мы с родителями уже заглядывали в сувенирные лавки. Глаза там разбегались от изобилия ярких, но бесполезных вещей. Расписные тарелки с надписью "Кемер", ониксовые фигурки, коробки рахат-лукума и мешочки со специями, узорчатые башмачки и всевозможные висюльки с синим турецким глазом-талисманом... Навязчивые продавцы: бери, бери, карашо! Гуд прайс!
Здесь не было ничего похожего. Никакого блеска и пестроты. Правда, и ничего волшебного. Простая посуда. Обувь, причем, похоже, "секонд-хэнд". Несколько женских платьев по местной моде. Ряд кальянов у стены. Вполне европейские фарфоровые статуэтки - бабушкины слоники на счастье, собачки, кошечки, барышни... Была еще парочка красивых кукол в национальных нарядах.
- Мерхаба, эфенди, - тихо сказал Юче.
Я обернулась и вздрогнула. В углу за прилавком неподвижно сидел старик. Он был похож на муляж - сухонький, морщинистый и весь какой-то пыльный. Давно здесь сидим, дескать... Услышав голос Юче, старик слабо пошевелился и пробормотал что-то неразборчивое.
Арина присела на корточки пред одним из кальянов.
- Смотри, какая стильная штуковина!
Кальян действительно был изящный. Не из самых больших, не из самых броских. В основании - колба из дымчатого стекла. На черном горле - серебряная паутинка. Шланг - или как это называется? - тоже черный, с серебряным мундштуком на конце.
- Хау мач? - спросила старика Арина.
- Три хандрит.
- Лир?
- Доллар. Три хандрит доллар.
- Хау-хау?! - возмутилась Арина. - В смысле, сколько-сколько? Юче, скажи ему: пятьдесят, и ни цента больше!
Юче вступил в торг. Обычно, торгуясь с восточными продавцами, цену можно сбросить вдвое, а если повезет, то и вчетверо. Но старик неожиданно оказался несговорчивым.
- Три хандрит доллар, - твердил он заезженной пластинкой.
- Не пойму, чего он душится, - надулась Арина.
- Он говорит - это настоящее серебро. Очень старое. Ручная работа, - заступился за соотечественника Юче и с важным видом достал бумажник.
- Можно сделать тебе подарок?
Арина возмущенно фыркнула.
- Ну вот еще! Ты думаешь, все русские девушки продажные? Фиг тебе!
- Да ничего я такого не думаю, - опешил Юче.
- Я сама в состоянии купить себе все, что захочу, - заявила Арина и вытащила из сумочки деньги.
Я не вмешивалась. У богатых свои причуды. Лично у меня с собой было десять долларов. А триста - это треть нашего отпускного бюджета.
- Блин, у меня только двести! - с детской обидой воскликнула Арина.
- Давай, я заплачу остальное, - робко настаивал Юче.
- Ну хорошо, - решилась она. - Давай тогда пополам. Сто пятьдесят и сто пятьдесят. Учти, это в долг. Я тебе сегодня же верну.
Арина хотела взять с пола кальян, но старик неожиданно шустро подхватил его и поставил на прилавок. Одной рукой он пододвинул кальян, другую протянул за деньгами. Арина протянула ему свою половину, а Юче свою. Старик гнусно хихикнул. Уродливый кадык дернулся, как живое существо.
Мы вышли из лавки - как будто вылезли из пещеры на поверхность земли. Солнечный свет больно ударил по глазам. Арина прижимала к животу свое сокровище. На голубой маечке появились серые следы.
- Блин, он грязный! И даже в паутине. Но все равно красивый. И вообще, я обламываться не люблю. Раз понравилось - надо купить. Юче, спасибо. Я тебе сегодня же вечером деньги отдам.
- Как хочешь. О! - он ударил себя по карманам. - Я, кажется, забыл взять сдачу.
Мы все вместе вернулись в лавку. Но за прилавком стоял уже не старик, а молодой человек. Он доброжелательно нам улыбнулся и тут же начал строить глазки Арине. Но стоило Юче с ним заговорить, как улыбка сбежала с его лица. Он что-то быстро говорил и энергично мотал головой. Юче настойчиво повторял одну и ту же фразу. Потом покачал головой, махнул рукой и подтолкнул нас к выходу.
- Ну что? - теребила его Арина. - Он вернул деньги? Нет? Почему?
Юче задумчиво покачал головой.
Когда к ужину мы вернулись в отель, Юче подал Арине кальян и вдруг попросил ее:
- Можно, я его возьму себе на один вечер? Хочется показать отцу. Он разбирается в старинных вещах.
- Только не сегодня, - Арина мертвой хваткой вцепилась в кальян. - Я тоже хочу показать его маме. Ну что, вечером там же, где и вчера? Я обязательно принесу тебе деньги. И все-таки, Юче, признавайся, что сказал тебе этот жулик в лавке?
Казалось, Юче колебался: отвечать или не отвечать? Потом все-таки ответил:
- Он сказал мне, что эта лавка принадлежала его покойному отцу. Он торгует здесь по очереди с сестрой. Он слыхом не слыхивал ни о каком старике. И у него никогда не было серебряного кальяна.
Глава 2. Разрешительница затруднений.
Мы немало поговорили об этой странности, когда вечером ждали Юче за столиком у бассейна. Но он не появился. Мы просидели до конца анимации, а потом еще пару часов. Арина дергалась.
- Ну вот и куда он пропал? Я же ему деньги должна!
- Похоже, ему твои деньги не очень-то нужны.
- Да мне плевать, что там ему нужно! - психовала Арина. - Это мне нужно отдать! У меня принцип: я подарки принимаю только от своего бой-френда. Юче, как ты догадываешься, я в этой роли не вижу.
- Почему? Ты же ему нравишься, - неискренне сказала я.
- Мало ли! Я здесь не вижу перспективы. Сто раз смотрела по телеку, как наши дурехи выскакивают замуж за этих восточных принцев и как плачут потом. Нет уж. Со мной этот номер не пройдет. Да и честно говоря, не заметила, чтобы он так уж пытался за мной ухаживать.
Последние ее слова немного подняли мне настроение.
На следующий день после пляжа Арина потащила меня на ресепшен.
- Спросим у его отца.
- Ты с ума сошла? - упиралась я.
- А что здесь такого? В конце концов, верну деньги папаше. Уж он точно возьмет и не будет ломаться.
Арина абсолютно не видела никаких препятствий. Оставив меня стоять столбом в стороне, она вытрясла душу у администратора с требованием подать ей немедленно господина Юксела. В конце концов к нам вышел статный седоватый турок с усами на тонком лице, в безупречном черном костюме, похожем на фрак.
На вопрос о Юче он улыбнулся непроницаемой вежливой улыбкой и ответил по-английски:
- Мой сын должен был срочно уехать, мисс.
- Куда? Почему? Он собирался с нами встретиться!
- Его планы поменялись внезапно, мисс.
- Вот черт! - выругалась Арина. Потом снова перешла на английский: - Но я должна ему денег! Вот!
Она потянула Юкселу зажатые в кулаке доллары.
- Не надо, - по-русски сказал Юксел. И для убедительности отвел Аринину руку.
Не солоно хлебавши мы вышли на улицу. Арина с мрачным лицом сорвала цветок олеандра и начала его варварски ощипывать.
- Темнит господин Юксел, - буркнула она. - Деньги почему-то не взял. Заметила, как он нервничал?
- Да нет, - я пожала плечами. - Ну, может, ему не понравилось, что его сын водит дружбу с постояльцами.
Арина уставилась на меня, как будто такое объяснение не приходило ей в голову. Потом махнула рукой и зашагала по дорожке. Я поплелась вслед за ней.
Между корпусами стоял вольер с живностью - двумя ангорскими кроликами и стайкой декоративных курочек. В каталоге отелей эта местная достопримечательность гордо именовалась "мини-зоопарк". По привычке мы постояли минут пять у клетки, глядя, как кролики вяло отпихивают друг друга от кормушки.
Расставаясь со мной на "тихий час", Арина сказала:
- Ладно. Я сделала все, что могла, и не собираюсь за ним бегать. Если надо - он сам нас найдет. Сегодня после ужина, когда родичи уйдут на анимацию, пойдем ко мне в номер.
- И что мы там будем делать?
- Увидишь. Сюрприз!
За ужином я долго отбрыкивалась от настойчивых маминых просьб пойти на анимацию.
Не понимаю, что все находят в этом сомнительном мероприятии! Спешат туда, как на работу, дерутся из-за мест... Я там была всего один раз - в первый день по приезде. Аниматор с могучим торсом, покрытым уголовными наколками, проводил конкурс "Мистер Крокус". Ну то есть выбирали самого крутого мужика в отеле.
От желающих участвовать не было отбоя. Сначала конкурсанты соревновались, кто больше соберет женских лифчиков у публики. Дамы, визжа, раздевались. Мама тоже полезла под платье, но папа рявкнул на нее: "Да сиди ты!"
Когда героев осталось только четверо, аниматор нахлобучил им на головы шляпы и объяснил правила очередного конкурса.
- Встали в круг, положили друг другу руки на плечи. Когда я скажу "хоп-хоп", вы быстро меняетесь шляпами. По сигналу "мик-мик" делаете соседу вот так, - и он ущипнул конкурсанта за задницу. А как только скажу "бэнг-бэнг", стреляете в него из пистолета. Вот так, - он дважды ткнул в сторону конкурсанта указательным пальцем. - Кто ошибется три раза, тот выбывает. Поехали!
Естественно, игроки тут же все перепутали. На "хоп-хоп" они стреляли, на "мик-мик" - менялись шляпами. На всё подряд они азартно хватали друг друга за попу. Зрители валялись в истерике. Мама расплескала на меня все вино.
- Мик-мик! Бэнг-бэнг! Хоп-хоп! - надрывался аниматор.
Наконец соискателей осталось двое - гарный хлопчик с Украины и наш отечественный мужчина телосложения типа "узко мыслить - широко жевать". Ну, в общем, человек-гора.
Их посадили друг напротив друга, заставили снять футболки и накрыли полотенцами. Аниматор, строя рожи и коварно подмигивая публике, приволок мешок с куриными яйцами. Нарисовал задачу:
- Здесь все вареные, а одно сырое. Тянете яйца по очереди. Со словами "я - мистер Крокус!" бьете яйцом противника в лоб. И пусть победит тот, кто останется чистым! Удачи!
Борьба была ожесточенной, но недолгой.
- Я - мистер Крокус! - заявил украинец и интеллигентно, по-пасхальному чпокнул яичком по лбу человека-горы. Тот взревел:
- Нет, я - мистер Крокус! - и размазал сырое яйцо сопернику по лицу. Несчастный хохол побежал мыться. Аниматор, как рефери на ринге, поднял руку человеку-горе и провозгласил его "мистером Крокус". Народ икал. Наверно, во всем амфитеатре одна я сидела, словно аршин проглотив. Но честное слово, мне было совсем не смешно! Ну, не веселит меня, когда люди падают, мажутся тортом, бьют друг друга по голове. Фильмы с Чаплином совершенно не смешны. Но они, в отличие от анимации, хотя бы талантливы.
Короче, если бы даже у нас не было планов, я бы все равно нашла тысячу причин не ходить на анимацию. Проявив всю посильную дипломатию, мы отбились от родителей и улизнули к Арине в номер.
Арина сразу потащила меня на балкон. Там в уголке стоял вчерашний кальян.
- Сейчас будем курить! - заявила Арина. - Мама вчера затоварилась всем необходимым - углем, табаком, даже фольгой и щипчиками. Сейчас мы его быстренько наладим...
Я несколько опешила. Если мама узнает... А если папа... Когда он застукал нас с Гуськовым на лестнице с одной сигаретой на двоих, мало мне не показалось. Но выглядеть в глазах Арины пай-девочкой и "ботаничкой" мне не хотелось. Курить так курить!
Арина сунула мне под нос серо-бурый брусок из пачки.