Три правдивые истории о любви и море

   Описанные события являтюся целиком выдумкой

   автора. Всякое совпадение персонажей, судов,

   должностей, городов и океанов - случайно.

   Автор также является своей собственной

   выдумкой.

   I

   Любовь, наверное, несчастная

   Эта история произошла после того, как флагман советской науки - судно

  "Профессор Менчатов" встало на рейде Сингапура. Встало оно к утру, когда уже

  небо посветлело, но еще не ушла прохлада и не погасли небоскребы. За этим

  фантастическим зрелищем мы и высыпали на палубу из лаборатории сейсмической

  акустики после довольно изнурительной работы. Работа заключалась в праздновании

  дня рождения Геры Самойлова и в праздновании окончания рейсовых работ.

  С вечера была произнесена куча тостов за прекрасного (а это и вправду так)

  парня Геру, за его Лису и Крокодила (то-есть любимых его домашних), спето

  немыслимое количество песен и съедено все, что можно, включая печень акулы,

  акулу жареную и котлеты из акулы. Что касается окончания работ, надо пояснить,

  что мы много чего меряли и самое главное вывешивалось на доске напротив

  кают-компании в виде листочка с изолиниями. Ну, знаете, как на карте, такие

  замкнутые линии, одна внутри другой. Рисовалось все это по результатам

  измерений на плоттере - вычислительная техника, хоть и не самая современная,

  на судне была.

  Так вот на последнем листочке внутренняя изолиния окружала большое пустое

  пространство. А это пространство представляло из себя этакий горизонтальный

  прямоугольник 1:4 и сбоку снизу пририсованный к нему овал. Как-то на это не

  обращали внимания, пока на следующий день на изолиниях не появилась сделанная

  жирным красным фломастером надпись: MAIN CRUISES RESULT! Ну понятно, о чем

  думается на пятом месяце рейса. Поэтому тосты поднимались не только за близких

  Самойлова, но и за всех близких. В Институте Океанологии третий тост всегда

  "За тех, кого нет дома!"- на берегу, и "За тех, у кого не все дома!" - в рейсе.

  Вот после всего этого я любовался утренним Сингапуром с ужасом чувствуя

  накатывающуюся жару и вспоминая сентенции моих друзей:

  "По Сингапуру не ходят,по Сингапуру бегают" и "День в Сингапуре год кормит".

  После завтрака я спрыгнул в первый катер (пассажирские суда здесь не

  подходят к причалу, а на берег народ доставляют катера. Комфортабельность -

  в зависимости от оплаты). Надо сказать, что уже шла перестройка и пресловутые

  тройки отменили. Однако Сергей, Костя и я сговорились ходить вместе, ну хотя бы

  потому, что с английским Сергея нам было не сравниться, а я сюда попал аж в

  четвертый раз. Среди двенадцати человек на катере из команды был только

  кок Олег.

  И вот, после 15 минут прекрасной прогулки - жары еще нет, прохладные брызги

  летят в лицо, пахнет морем (кстати, морем пахнет только у берега, в море -

  не пахнет ничем) - мы поднялись по ступенькам Клиффорд Пирра. Оглядываясь по

  сторонам и вспоминая куда и зачем идти, краем глаза я заметил, как Олег

  уверенно направился в один из переулочков. А мы свернули в следующий,

  мимо стены-водопада, новой стации метро и дальше. Однако, торговые прогулки по

  Сингапуру это отдельная тема.

  На обратном пути, под вечер, я отделился от ребят, покурил в тени , глядя

  на небоскребы и очертания судов на рейде, попрощался с Левушкой - символом

  города, сказав ему, что вряд ли когда теперь увидимся (и ведь прав оказался!)

  и пошел к катерам.

   В каюте я застал двоих членов нашей тройки и едва ворочающего языком Олега.

  В основном, он матюгал биолога Гену, который в прошлом рейсе ему что-то там

  советовал. Не вникая в подробности, я налил стакан, сбегал в душ (великое дело

  пресная вода, не ценим мы, она вся у нас на берегу пресная) переоделся и с

  наслаждением закурил. Теперь можно было и присоединиться к общему разговору.

  Поскольку все,что еще мог произнести Олег, начиналось на буквы "б" или "г",

  его историю поведал Костя. Оказалось, что в прошлом рейсе, когда зашел разговор

  за жизнь и до дамского полу, Гена рассказал сильно интересующемуся этим вопро-

  сом Олегу, что в Сингапуре, хотя и нет улицы красных фонарей, однако, если

  подняться на обзорную площадку небоскреба "Осада" и просто так постоять чуть

  больше получаса, то из комнаты рядом с лифтом выйдет,как бы сейчас сказали,

  менеджер. Вот с ним и можно за умеренную плату договориться, а собственно дамы

  там же, по лестнице, этажом выше. А дальше дело обстояло так: прямо с причала

  Олег рванул в сторону "Осады". Не глядя на всяческие русские магазинчики

  (русские, это значит, что там понимают слова "почем", "покажи", "давай презент"

  и т.п.),сел в скоростной лифт и поднялся на обзорную площадку. Там,естественно,

  в утреннее время никого не было. Прождав безрезультатно больше часа, он решил

  ковать железо сам: подошел к двери и подергал ее. Дверь, конечно, была

  заперта. Но советский моряк не сдается, особенно если ему приспичило.

  Через полчаса он стал стучать в дверь. Сначала робко, потом сильнее.

  И дверь открылась! Правда не эта, а чуть подальше, у глухой стены площадки.

  На пороге стоял высокий худой индус в белой рубашке и при галстуке. Менеджер!

  Олег кинулся к нему, потрясая разменянными красочными сингапурскими

  купюрами с рыбками и птичками, и тут же изложил ему свои потребности:

  -Герл, андестенд? Герл! Нот експенсив! Менеджер молчал. После третьей попытки,

  видимо, до него стало доходить, он улыбнулся и приглашающе махнул рукой.

  Из комнаты, где стояло какое-то оборудование и тянулись кабели, действительно

  шла лестница куда-то наверх. Олег поднялся по ней за индусом и попал в

  маленький коридор с тремя закрытыми дверями. Он уже загадывал, за какой дверью

  и с кем он сейчас окажется, как индус, продолжая улыбаться повернулся к нему,

  расстегнул ремень и стал стягивать брюки. Как на следующий день сформулировал

  сам протрезвевший Олег, его спасло только то, что со спущенными штанами бегать

  неудобно. В общем, чесанул он по лесенке вниз, замок изнутри без ключа

  открывался, слава Богу,и еще этажей десять пешком бежал, пока не решился лифт

  вызвать. И первым же катером в обалделом состоянии вернулся на пароход.

  Вот с той поры и снимал стресс по разным каютам, где со своей бутылкой, где

  налегая на угощение, и делился историей своей неудачи.

  А "Осада" и по сейчас один из известнейших небоскребов Города Льва, хотя не

  самый высокий, и вид с обзорной площадки замечательный. Будете там - советую

  заглянуть.

   II Любовь, наверное, счастливая

   -Для чего нужны женщины на судне?

   -Для этой, самой, как ее... Интерпретации!

   Возможно, А.Городницкий, возможно,

   Л.Мерклин, но явно геофизик

   Ближе к вечеру док уже успел неплохо набраться. Не так, чтобы бросалось в

  глаза, а в самую меру, настроение немного приподнялось, можно было спокойно

  смотреть на календарик и осознавать, что до конца рейса остался всего месяц.

  Три четверти уже позади. Это с утра в голову лезет, что впереди еще целый

  месяц, а сейчас, да еще под Хулио Иглесиаса... В дверь стукнули и вошел

  матрос Витек из палубной команды. Он плюхнулся на стул и как-то неуверенно

  осмотрелся.

  - Ты чего? - спросил док.

  - Знаешь, Серега, - сказал матрос, - понимаешь, вот такое дело...

  - Ну и какое?

  - В общем, сам понимаешь, болтаемся мы уже четыре месяца, ребята говорят,

   вы в компот брому добавляете, а я компота не пью, в школе как траванулся,

   так только чай. Да дело не в этом, понимаешь, не могу я уже, ну вот так

   хочется, что прямо сил нет. Может у тебя таблетки какие есть от этого дела?

  Настроение у дока стало зашкаливать. Ему вспомнилось, как еще в школьные

  времена он увидел в аптеке под табличкой "противозачаточные средства" среди

  всяческих резинотехнических изделий тускло поблескивающий скальпель. Таблетки

  у него, конечно, были, купленные недавно за свои личные деньги в Мадрасе, но

  только не от этого дела, а скорее наоборот, для этого дела. Можно было бы,

  наверное, скормить пару штук Витьку и поглядеть, что из этого выйдет. Но тут

  его взгляд уперся в стопку незнамо как попавших сегодня на стол незаполненных

  бланков. На верхнем типографски было напечатано "Направление". Док посерьезнел.

  - Что, совсем невмоготу?

  - Ну.

  - Понимаешь, Виктор, есть одно средство, но нам разрешают его применять только

   в случае крайней необходимости. И строго конфиденциально. Чтоб никому ни

   слова. Понимашь?

  - Ну. А помогает?

  - Это средство до сих пор всем помогало, - буркнул док, заполняя бумагу.

  - Слушай сюда. Я тебе выписываю направление к каютной номерной Елене К.

   Сегодня с двадцати ноль ноль до двадцати одного сорака пяти, каюту сам знаешь - и подышав на штампик "Для рецептов", сделал аккуратный отпечаток.

  - Успеешь?

  Челюсть Витька явно пришла в нерабочее состояние.

  - А...а что, так разве можно?.. - пробормотал он.

  - Я же тебе говорю, как исключение, и относится только к членам экипажа,

   научный состав пароходству не подчиняется. И чтобы никому ничего!

  - Ну, что я, тупой что ли, понимаю...

  - Только вот что: иди быстро на мостик к штурману, кто там сейчас у нас? -

   пусть завизирует, вахта его, и за все происшествия на судне он отвечает.

  Обалдевший Витек вышел, а док с наслаждением стал представлять какую сцену

  устроит третий штурман Урмас, у которого с чувством юмора было не очень да еще плюс несчастная любовь к той самой Елене...

   Однако, случилось так, что на мостик зашел второй помощник, а Урмас,

  воспользовавшись этим, куда-то ненадолго вышел.

   Ситуацию второй ухватил сразу и без объяснений. И размашисто написал в

  правом нижнем углу "Не возражаю". И расписался.

  - А теперь топай к стармеху, он у нас председатель профкома, без его визы

   никак. Но, думаю, он против не будет.

   Когда Витек выскочил с мостика, второй набрал номер судового телефона.

  - Слушай, Степыныч, сейчас к тебе придет Витек, ты уж там сделай все,

   как надо...

   Степаныч сделал, как надо. В результате к четвертому помощнику, занимавшемуся

  в том числе и выдачей валюты и имеющему свою печатку, Витек пришел с пачкой

  индийских презервативов в кармане. Дед мотивировал это правилами техники

  безопасности, а четвертый не преминул проверить, мотивируя тем же, и

  вписал в направление название фирмы-изготовителя.

  - А теперь, сказал он, - последняя инстанция - получи подпись у старпома.

   И судовую печать пусть поставит.

  Когда дверь каюты захлопнулась, второй бросился к телефону.

   В общем, к восьми часам полпарохода уже было оповещено о предстоящем событии.

  Кстати, заваривший кашу док, ничего не подозревая и уже забыв о своей шутке,

  завалился спать. А когда Витек постучал в дверь каюты, держа в руках заветное

  направление с гордой круглой печатью "Профессор Менчатов", в ближайших

  коридорах уже стояла толпа желающих посмотреть финальный акт. Дверь открылась,

  и Витек вошел...

   Окончание этой истории у разных рассказчиков выглядит по разному.

  Вариант первый - скандальный и самый простой. Только что вернувшаяся из душа

  Елена К. с минуту поизучала подписи, которые ей были очень знакомы,

  потом приняла решение.

  Витек выпал в коридор, как падает якорь из клюза, мощно и весомо. Закрывая

  голову руками, он попытался бежать в неопределенном направлении, Однако бич

  Божий в виде только что купленного и использованного по назначению махрового

  китайского полотенца в руках полуодетой Елены акуратно загонял его в тупичок

  возле изолятора. Некоторое время оттуда доносились высказывания, самым мягким

  из которых было "Ну, я вам, козлам, покажу!". Затем, не глядя на усиленно

  делающую равнодушный вид публику и не выпуская полотенца, направилась к каюте

  судового врача. И пробуждение его было ужасно...

   Второй вариант отдает некоторым идеализмом. Дверь захлопнулась и все,

  что называется, затаили дыхание. Прошла минута. Другая. Тишина. Минут через пять

  помполит, тоже ошивавшийся здесь, не выдержал и пошел прекращать безобразие.

  Вставив мастер-ключ в скважину, он попробовал открыть замок. Ключ не

  поворачивался. Это уже не шло ни в какие ворота! Помпа стал дубасить в дверь

  ногой и кричать -Откройте немедленно! Из-за переборки слабо донеслось:

  -Да заходите, не заперто... Помпа рванул дверь и, вместо застигнутых на месте

  преступления нарушителей морального кодекса, обнаружил мирно разгадывающих

  кроссворд Елену К. и, естественно, Витька. На столе дымился свежезаваренный

  чаек, и весь пыл помполита быстро улетучился, как пар над чайным стаканом.

  Придраться к наличию кипятильника можно было, конечно, но как-то уже

  не масштабно, что ли.

   Ну, а третий вариант, на первый взгляд, вообще мистический. Вломившийся к каюту помпа не застал там никого. О чем растерянно сообщил зрителям. Может чего

  перепутали, из-за угла глядючи? На всякий случай открыли соседние каюты. Тоже

  никого. После этого оставалось только разойтись, что и сделали, кто недоумевая,

  кто посмеиваясь. Помполит, сгоряча решивший вызвать пропавших к себе по спикеру, по дороге на мостик одумался - а чего, собственно, сказать-то? - и махнул рукой.

   Конечно, мистика тут весьма относительная: это была единственная каюта на

  второй палубе "Профессора Менчатова" выходящая не на борт, а в крытую галлерею вдоль него. И не иллюминатором, а обычным квадратным окошком, довольно приличного размера, окрыть которое настежь и захлопнуть - секундное дело. А так как весь не занятый на вахтах народ в этот момент либо смотрел в сотый раз "Белое солнце пустыни", либо толпился у дверей, пройти незамеченным в любую сторону никакого труда не составляло. Ведь зачем-то же попросил у меня перед ужином Витек ключ от моей каюты.

  И я, без особых угрызений совести, ключ ему дал.

  До двадцати одного сорока пяти.

   III Любовь и три апельсина

   С радиограммами постоянно происходят мелкие чудеса. Например, подпись

  "Ромашкина" может превратиться в "Гам", "Ю.П.Каниберу" - в "Юпе Канипову"

  а РДО, адресованная Кобленцу Михаилу, предназначалась Ольге Иоэльевне

  Кобленц-Мишке.

   Так вот, аспирант Володя Гмуров получил радиограмму такого содержания:

  "ПОЗДРАВЛЯЮ ВАХ УТВЕРДИЛ ДИССЕРТАЦИЮ ЛЮБЛЮ ЦЕЛУЮ". Тут же родились первые вариации -

  "Поздравляем, вах!" и "Вакх утвердил..." Ну, раз Вакх утвердил, надо было

  собирать, вах! - банкет. Собирался он как обычно силами отряда плюс благотворительная помошь всех желающих в виде тропического вина (было тогда советским морякам положено для поддержания здоровья в тропиках по 150 граммов сухого в сутки). На официальную часть заглянул начальник экспедиции и кто-то из

  штурманов, но долго не задержались. Зато задержался, и надолго, первый помощник,

  он же помполит, в простречии Помпа. Надо сказать, Помпа Смирнов был мужиком

  не вредным, к мелочам не придирался, стукачество если и поддерживал, то такое

  тихое, что его и не слышно было, поэтому присутствием своим никого не стеснял.

  К часу ночи все оказалось съедено и выпито, гости разошлись, остались только

  виновник торжества и первый помощник.

  В лаборатории было чисто и грустно. По столу ,ограниченному со всех сторон

  бортиками, в такт покачиванию судна перекатывались три больших красных

  апельсина. На дальнем краю, уткнув голову в столешницу, дремал Василий Васюнин,

  большой специалист как по организации всяческого застолья и веселья, так и по

  принятию в нем участия. Время от времени апельсины собирались в кучку и мягко

  тюкали его по макушке. Васюнин не реагировал. Помпа внимательно оглядел

  окрестности и опытным взглядом нащупал прижатую в углу мусорным ведром бутылку.

  - О! Еще чего-то чуток булькает! Ну давай напоследок, за любовь, что ли...

  - Давай! Неожиданно поднял голову Васюнин. - Не, мужики, правда, я вас всех

  люблю... Не глядя он нащупал стакан и продвинул в середину стола. Помпа

  с сомнением поглядел на не вовремя проснувшегося, однако достал еще две чашки

  и по возможности справедливо разлил. Чистить апельсины сил не было, они

  продолжали пересекать стол, как ленивые метеориты. Закурили. Володя был на

  верху блаженства. За бортом Индийский океан! Диссер принят! В голове все

  крутилось огромным красным апельсином. Помпа с сожалением поглядел на

  пустую емкость и, крякнув, решился: -Так, парни. У меня там еще кое-что есть,

  пошли ко мне в каюту. Василий! Сгруппируй апельсины, даром в задании...тьфу!

  Задаром в Дании, что ли покупали? Поскольку рук было две, а апельсинов три,

  выполнение приказания заняло какое-то время, наконец троица покинула

  лабораторию. Вверх по трапу поднимались шеренгой, держась под руки, как парни

  на деревенском гуляньи,пытаясь совместить в противофазе бортовую, килевую и

  собственную качку. Несмотря на поздний час, в курилке на второй палубе у

  знаменитого Красного Дивана кучковался народ. Василий остановился прикурить и

  передал апельсины Гмурову. Помпа вырвался на несколько ступенек вперед и, подняв

  глаза застыл: сверху мимо него спускалось Олицетворение Зла - стармех Степаныч.

  Дело в том, что на позавчерашнем собрании, стармех, будучи председателем

  профкома, одержал над первым какую-то моральную победу, смысл которой уже

  забыли оба, но неожиданное его появление всколыхнуло в помполите неутолимую

  жажду справедливости. А надо заметить, стармех, достаточно пообтершийся о

  жизнь, был лыс, как Котовский и по этому поводу носил добротный импортный

  парик.Когда оба оказались на одной ступеньке, помполит взорвался: молниеносным

  движением от вытянул руку, содрал стармеховсий парик, бросил его и с блаженной

  улыбкой (и на нашей улице праздник!) стал топтать его ногами. Ошалевший

  стармех среагировал через секунду - от его хука старпом рухнул вниз, сбил

  Гмурова, которому и держатся из-за апельсинов нечем было, и в результате

  все они вместе с потерявшим равновесие стармехом въехали в кучу сидящих на

  диване и стоящих около него. Через какое-то время Володя понял, что он

  стоит готовый ко всему, сжимая в руках вместо апельсинов углекислотный

  огнетушитель (тоже красный и круглый по краям), а привести его в действие

  не дают обхватившие его два матроса. Гмуров поклялся вернуть прибор на место

  и был отпущен. Конфликт с перпомом тоже как то загас. Уже вдвоем они

  тронулись опять вверх. На шлюпочной палубе лицо помпы вытянулось: у двери его

  каюты стоял, как на вахте, Васюнин с тремя апельсинами в руках.

  Помполит помедлил. Видимо, делить трапезу с человеком, не проявившем себя

  в боевых действиях ему расхотелось. Вот что,- сказал он, -Пошли, я сейчас

  возьму у капитана, он мне тут проспорил...

  В том же составе двинулись дальше. Дело в том, что "Профессор Менчатов" - это

  бывший немецкий банановоз и имеет необычную констукцию, в частности в

  капитанскую каюту можно попасть только с мостика, куда и направились герои

  повествования. Помпа двинулся к капитанской каюте, Васюнин прошел куда-то

  вглубь, а Володя остановился у локатора, завороженный кружением зеленоватого

  луча. Через минуту дверь распахнулась и появился Сам, бесцеремонно выталкивая

  что-то пробующего объяснить перпома. Дверь захлопнулась и мостик снова

  погрузился в темноту. Капитан молча продолжал процесс выталкивания, вдруг

  грохнуло, и раздались явственные матюги. Свет! - рявкнул капитан. Кто-то

  щелкнул выключателем. Володя увидел поднимающегося с четверенек капитана,

  лежащего на столе с картами помпу а на палубе нечто раздавленное красное и

  скользкое. Убрать эту гадость! - буркнул капитан не уточняя, что он имеет

  в виду, и отвернулся. А отвернувшись, он увидел Васюнина с последним апельсином

  в руке, который уже устал оъяснять вахтенному, почему тот неправильно ведет

  судно и стал демонстрировать свои знания на практике пытаясь повернуть

  штурвал. Капитанский рык, наверно, можно было услышать в другом полушарии...

  В общем, окончание вечера Гмуров вспоминал смутно. Утром его разбудил телефон.

  "Хождение под мухой. Часть третья. Хмурое утро..."- подумал Володя. Он

  дотянулся до трубки.

  - Гмуров? Давай быстро ко мне! - это был помполит. Плеснув в лицо водой и

  натянув футболку с шортами (тропики!) Володя поднялся тремя палубами выше.

  За столом каюты перпома сидели сам хозяин и Василий Васюнин. На столе нашла

  свой последний приют половинка апельсина. Пресловутая бутылка была на треть

  пуста.

  - Надо чуть поправиться. Чтоб не хотелось.- сформулировал помпа и наполнил

  рюмки - Ну...

  Его прервал звонок телефона.

  - Первый помощник!

  - Значит так. - Голос капитана был отчетливо слышен всем троим.

  - Вчера на судне была организована пьянка и пьяный дебош. Вам поручается

  разобраться и доложить. Будем принимать меры.

  - А кто организовал?

  - Записывайте. Гмуров, Васюнин, Смирнов.

  - Кто?!

  - Кто! Конь в пальто! Вы, товарищ первый помощник! - Капитан хлопнул трубку.

  - Так парни, резко озверели! - Скомандовал первый, разливая остатки. Всем по

  рабочим местам, а я пошел принимать меры!

   Через полчаса в каюту капитана было доставлено пол-ящика водки и куча всего

  с камбуза. Капитан с перпомом разбирались и принимали меры в течение трех дней,

  благо присутствие капитана требуется только при подходе и отходе или при

  исключительных ситуациях, а присутствие помполита не требуется вообще.

  Конец истории теряется в тропическом тумане.Дополнительных вопросов действующим

  лицам никто не задавал.