Битва при Стерлинге (1296 г.):
 Уоллес против Эдуарда

                               Лымареву В.В.

 Шотландцы! Пришла, наконец, пора
 сбросить всё то, что до сей судьбоносной встречи
 бременем тяжким давило на горские плечи
 столько лет. Ибо здесь и теперь, с утра
 года тысяча двести, да-да, девяносто шестого
 от Рождества Христова,

 у Стерлинга, мы сообща взметнём
 копий щетину, а может, и нас на копья.
 Разве что Отче, который, поди, исподлобья
 осуждающе смотрит на нас, огнём
 восходящего солнца двух сцен освещая подмостки,
 участь шотландской горстки,

 наверное, в силах предугадать.
 Храбрость превыше того, чем грешит обычно
 разум тирана, а именно - выкрикнуть спич, но
 отсидеться у войска в тылу. Видать,
 шкуру ценит он выше, чем, пусть и посмертный, но всё же
 эпос о нём. Негоже

 отстать от собратьев, поправших смерть.
 Боже! Как тянется время, когда ты к смерти
 столь равнодушен. Незваные гости, умерьте
 силу прыти своей! Оставайтесь впредь
 там, где в тёплых кроватях вы семя своё отдаёте
 рядом лежащей плоти!

 Теперь уж не к месту тянуть... Забыл,
 то ли кота пресловутого, то ли зайца,
 (кажется, первого), будем конкретны, за яйца.
 Иным словом же, явим врагу наш пыл.
 Эй, подобие сброда, сегодня пощады не будет!
 Мы превратим вас в пудинг...

 Итак, начинается! Сотни стрел
 небо пронзают насквозь на манер иголок.
 Всем под щиты! Верно, будет их посвист недолог.
 Стрелы - следствие страха. Клиент созрел,
 недостойную схватки в открытом бою избирая
 тактику. Вот вторая

 взметнулась волна тех же стрел. За ней
 третья, последняя, вслед за которой место
 битвы трясётся от топота в брызгах асбеста
 сквозь пространство несущихся к нам коней
 туча с их седоками. Увы, невдомёк бедным клячам,
 что за сюрприз мы прячем

 в ногах. Нам, стоящим, не западло
 дать им приблизиться, выждать момент. Когда же
 их столкновение с нами случится, то даже
 те из конных, что будто вросли в седло,
 будут сброшены вниз, разлучить норовя тело с духом.
 Наша земля им пухом

 не станет. Но вот он, тот самый миг.
 Всем ощетиниться, как дикобраз матёрый,
 длинными копьями в сторону монстра, который
 битым нами до этого не привык
 становиться. Такого ещё не бывало ни разу,
 чтобы мешали с грязью

 пешком кавалерию. Дикий хруст
 взломанных рёбер и визг отдающих Богу
 души заблудшие. Спереди, сзади и сбоку
 брызги алого. Мат из английских уст.
 Тот же мат из шотландских. Конечности, головы, связки.
 Сколько же до развязки

 осталось? А дальше - кромешный ад.
 Стенка на стенку. До боли зубовный скрежет,
 тонущий в лязге железных орудий, что режут
 без разбора, точнее сказать - гранят.
 В данном случае важно не то, как достичь результата.
 Важно, какая дата.

 Шотландцы, за мною! Пускай же смерть
 или отступит под натиском нашим, или
 станет наградой. Уж лучше погибнуть, в могиле
 оказавшись и тем доказуя впредь,
 что для нас, навсегда завязавшего с рабством народа,
 главный аспект - свобода!..
   
Май 2010