Лускье зевнул. Он только и делал все эти дни, что отдыхал. После ночи в качестве жертвы, он поспал целые сутки. А когда проснулся, Мати снова отправила его в кровать, предварительно напичкав едой собственного приготовления.
Лускье чувствовал себя кабаном на откорме. Но был еще слишком слаб, чтобы сопротивляться. Сегодня с утра он занимался тем, что просматривал бухгалтерские книги своих виноделен, что доставили еще неделю назад для проверки. Дело нуднейшее, но необходимое. Как бакалавр экономического факультета, Лускье занимался этой рутинной работой самостоятельно. Единственным развлечением ему служил садовник Хофран, погрязший в битве с разросшимся кустарником.
Хозяин дома отодвинул в сторону опостылевшие книги с цифрами и потянулся. Тело затекло. Хрустнули суставы. Лускье почувствовал себя получше.
- Мати, - позвал Лускье.
Служанка появилась тут же, словно караулила под дверью.
- Эээ... можно чашечку кофе? - попросил Лускье, хотя должен был приказать.
- Хм... - нахмурилась Мати. - Это уже седьмая чашка. И все до обеда. Не слишком ли, моссир? Вам вредно столько потреблять стимуляторов.
- Какие умные слова, - улыбнулся Лускье. - Вам надо меньше общаться с доктором Грегоруа.
- Вам следует меньше давать повода для вызовов моссира Грегоруа, - парировала служанка.
Лускье почувствовал, что проигрывает и напомнил про кофе. Мати вздохнула, но все же принесла чашечку с ароматным напитком. Рядом на стол она положила почту. Пару писем и несколько газет.
Письма сразу полетели в сторону. Читать чьи-то нудности жуть не хотелось. Уже привычный "Голос Паиса" пестрел яркими заголовками.
Пойман маньяк, так долго терроризировавший столицу. Полиция уверяет, что жители города могут спать спокойно. Инспектор Леклер удивил нас своей проницательностью и профессионализмом...
В конце статьи указывалось, что небольшую помощь расследованию своими консультациями оказал известный сыщик Бруно Хорн. Лускье немного удивился тому, что уроженец Керрании не стал настаивать на лаврах, но решил, что ему достаточно было самого процесса и щедрой оплаты от Парламента и Двора.
Не менее занимательными были вести из-за пролива Ла-Аншэ.
Крон-принц наконец пришел в сознание. Корпус медиков высказывается о том, что вскоре наследник престола сможет встать на ноги.
Лускье вздохнул, зевнул и перевернул страницу.
Не менее радостные новости поступили от пресс-секритариата Двора. Его Величество Людо, наш король, принимал у себя совет министров. Отмечалось, что Его Величество чувствует себя прекрасно и уже на следующей неделе планирует поездку в Монпенье.
Гишпанцы крепко засели под Бодо и уже прислали парламентеров для переговоров, опасаясь морского нападения от Аглии и Талии. В общем все возвращалось на круги своя.
Заглянула Мати. Служанка как-то встревожено поглядывала на хозяина и мялась, как молоденькая девушка на первом свидании.
- Что случилось? - спросил Лускье, не выдержав, газета полетела к отвергнутым письмам.
- Хм... ммм... там к вам... - Мати раздраженно фыркнула. - В общем, пришел ваш... друг... Тот несносный нахал.
- Арти? - невольно улыбнулся Лускье.
- Он самый, - служанка воинственно посмотрела на хозяина. - Пообещайте, что не пойдете у него на поводу и останетесь дома.
- Зови его, - уклонился от ответа Лускье.
Монсе ворвался быстрым шагом, словно стоял за углом, а не ждал в холле.
Какое-то время они болтали обо всем и ни о чем. Пили кофе и вино, жевали фрукты и печенье. Затем Монсе уселся в кресло и спросил:
- И что теперь Лу?
- Что что? - сделал вид, что не понял дэ Мон.
- Хватит, - скривился Артуа. - Не юли.
- Арти, я устал. Может, ты и привык к подобным передрягам, но я нет. Мне хватило приключений до конца жизни, - Лускье посмотрел в окно, Хофран добил кустарник и теперь укладывал инструмент.
- Ну, я же не зову тебя к себе на службу, - заметил Монсе. - Предлагаю просто развеяться вечером.
- Не против, - не стал спорить Лускье, учитывая, что он и сам собирался сделать именно это. - Но именно развеяться. Никаких Дуэльных клубов. Никаких подпольных боев и скачек. Ни шагу в сторону северных кварталов. И только сегодня.
- А что завтра?
- Завтра? Завтра я уеду.
- Опять? - едва не вскрикнул Монсе.
- Надо, - насупился Лускье. - Надо отдохнуть, слишком много... предательства.
Артуа промолчал, вспомнив о докладах, в которых фигурировала Катрин ди Шагаль. Такую рану затянуть не просто. Но время всё лечить. Монсе про себя согласился, что другу лучше сейчас уехать из столицы, где все напоминает о произошедшем.
- Ладно, к черту будущее, сейчас-то ты согласен покутить! - хлопнул себя по коленям Монсе, резко поднимаясь. - Значит, вперед!
Лускье грустно улыбнулся ему в ответ, подозревая, что сейчас он столкнется с бурей по имени Мати.
В подвале было сыро и темно. Полумрак едва рассеивали факелы, укрепленные вдоль стены. Простой стол о четырех ножках, пара стульев - вот и вся обстановка. Комнатка было не то чтобы маленькой, но угнетающей уж точно.
Лубье дэ Крево сидел на одной из стульев и мрачно смотрел на хмурую графиню дэ Ровуа напротив. Та прятала взгляд и испугано жалась.
- Зачем? - спросил магистр ордена Солнца. - Зачем?
- Я, - согласился Лубье, не давая арестованной оскорбить его. - Я и вы. Вам известны мотивы ваших действий. Мне нет. Почему бы вам не поделиться?
- Все вам итак известно, - Жанна бросила на него короткий яростный взгляд и снова отвернулась.
- Власть, - протянул задумчиво дэ Крево.
- Справедливость! - воскликнула графиня.
- Бросьте, не могу поверить, что вы глупая наивная фанатичка, - фыркнул магистр.
- Мне ваше мнение не интересует, - гордо парировала дэ Ровуа.
- Ну да, конечно, - согласился дэ Крево. - Вот только это не ответ на мой вопрос.
- Да сколько бы я вам его не говорила, вы не хотите его услышать.
- Вы когда-нибудь видели эту книгу? - спросил магистр, выкладывая на стол небольшой томик.
Графиня прищурилась, пытаясь в полумраке рассмотреть название.
- "Заметки на полях" Атоль Либре, - прочитала она и фыркнула. - Этот шарлатан.
- Значит, видели и знакомы с ее содержимым, - кивнул дэ Крево.
- И что? - горячо воскликнула дэ Ровуа. - Это все бред. Порождение воспаленного мозга сумасшедшего.
- Неужели? - с сомнением произнес Лубье. - Однако, Атоль Либре являлся современником той эпохи, в которой жили близнецы-принцы. Он был приближен ко Двору. Он жил во дворце. Он знал многих аристократов. Общался с принцами и королевой. А вся наша история построена на статьях историков живших по крайнем мере через пятьдесят лет после того, как Людо Первый взошел на престол.
- Нет, все это чушь. Чушь, - не унималась графиня.
- А вы и правда фанатичка, - с грустью вздохнул магистр. - И потому, когда Людо дэ Мон усомнился в версии событий, что ваша организация почитала за истину, вы без колебаний убили и его и его жену.
- Вы глупец дэ Крево, она мать, она не могла так поступить, - графиня распалялась все сильнее и сильнее. - Вы ничего не понимаете. Это все подделка. Чушь. Бред!
Магистр кивнул стражам и те ловко подхватили изошедшуюся в крике Жанну под руки.
- Мне вас жаль, - проговорил дэ Крево, прежде чем ее успели выволочь из комнаты.
Магистр раскрыл книгу историка и прочитал:
Близилось время. Братья росли. Они играли друг с другом. Учились у одних и тех же учителей. Росли бок о бок и любили друг друга, как могут любить лишь настоящие братья. Королева-мать смотрела на них и не могла нарадоваться. Но чем ближе был час объявления нового короля, тем мрачнее становилась эта женщина.
Вскоре она стала избегать своих детей. За месяц до установленной даты, она закрылась в своих комнатах и приказала никого не впускать. Так продолжалось две недели, пока наконец, запоры не были сняты, а королева-мать не посетила Двор. Что-то изменилась в этой женщине. Мне показалась она...другой.
И вот однажды, за седмицу до коронации она позвала братьев к себе. Принцы были веселы. Мать хочет пообщаться с ними. Но королева посмотрела на них и неожиданно прочитала:
Раз, два, три, четыре, пять,
Шесть, семь, восемь, девять, десять,
Всплыл яркий круглый месяц,
А за месяцем луна,
Мальчик девочке слуга.
Ты слуга подай карету.
А я сяду да поеду.
Ты, слуга, подай метлу,
Я в карете подмету.
- Она могла, - тихо сказал дэ Крево, закрывая томик. - Она была не только мать. Она была королевой.