Пташка-Жаворонок : другие произведения.

Волею случая 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обновление от 15.09.2018. Это продолжение полюбившегося некоторым читателям романа "Волею случая". Вершатся судьбы уже знакомых вам героев. У них есть свои желания, стремления, проблемы... А также есть враги и завистники, которым не дает покоя чужие счастье и успех. А еще есть судьба. И она, имеет свой взгляд на происходящее. И у нее своя игра, в которой мы лишь пешки...
  Волею Случая.
  Книга II: Судьба дама капризная
  или
  В игре мы только пешки
  
  Пролог
  
   У пруда стояли двое. Мужчина и женщина. Божественно красивые. Встреть их художник, муза вдохновила бы его на написание картины, если не иконы, настолько красота их была одухотворенной. Женщина неотрывно смотрела на застывшую, словно зеркало воду, в которой отражалось размеренное течение облаков. Мужчина стоял за ее спиной и обнимал за хрупкие плечи.
   - Милая, может, все-таки не стоит вмешиваться? Они же люди.
   - Вот поэтому-то и стоит вмешаться.
   - Я тебе запрещаю.
   - Ничего, я себе разрешаю.
   - Я сказал, - начал сердиться мужчина, и безмятежное вечернее небо разорвала вспышка огромной молнии.
   - Я в последний раз, - мягко улыбнулась женщина. Громыхнул небывалой силы гром. Но даже он не заставил померкнуть улыбку на губах женщины.
   - Это уже миллионный раз! И каждый раз последний! - вспылил мужчина.
   - Женщина обернулась, плотнее прижимаясь к мужчине; потянулась всем телом, изящно прогибаясь в спине, и очень нежно коснулась губ мужчины. Он не отвечал на поцелуй, что не останавливало мягкого, нежного и ласкового но, в тоже время, твердого напора женских губ. Наконец мужчина не выдержал и с тихим стоном ответил на поцелуй, впиваясь в ее губы, с силой прижимая к себе, будто тысячу лет был без НЕЕ, один, как путник без воды в пустыне.
   Тучи исчезли как по мановению волшебной палочки.
   - Ты самая коварная, капризная и упертая женщина из всех, что я видел за всю свою жизнь. Ты всегда добиваешься того, чего захочешь, любыми доступными тебе средствами.
   - Я просто целеустремленная, - снова улыбнулась женщина. Лучи закатного солнца ласково заиграли на ее губах, отчего мужчина оцепенел. - А еще я умная.
   Мужчина вздрогнул. Снова окинул ее взглядом, словно изучая. Потом махнул рукой, повернулся к женщине спиной и... исчез.
   - А еще ты забыл сказать, что я любимая и единственная, ТВОЯ женщина, - сказала женщина прозрачной дымке, оставшейся от мужчины. Через миг не осталось и ее.
   Чистое, практически безоблачное вечернее небо озарила еще одна молния, гораздо больше предыдущей. Женщина хмыкнула. Громыхнуло. Она озорно рассмеялась: Да, иду я, иду
  - И ничего я не капризная - последний раз кинула взгляд на как ни странно безмятежную поверхность пруда и отвернулась.
  - Все равно все будет, по-моему, - сказала Богиня и растворилась в закатной дымке.
  
  
  
  
  Глава 1
  Не делай добра, если не желаешь СЕБЕ зла...
  
  Злата
  
   - Ой, не могу... - раздался жалобный стон откуда-то из-за угла. Я на мгновение замерла. Тишина. Я пошла дальше. Тоненькие шпильки выбивали мерную дробь даже на обледенелой тротуарной плитке. Света одинокого фонаря едва хватало, чтобы хоть как-то различить узенькую дорожку и не переломать при этом себе ноги. Снег выпал еще только местами и виднелся кое-где белесыми проплешинами. Но и их хватало, чтобы постоянно напоминать о том, что я только в тоненьком платье, чулках с ажурной резинкой и в узких лодочках, от которых скрюченным пальцам на ногах еще холоднее. Ах, да еще был песцовый полушубок, только толку от него маловато.
   - Говорила мне мама, не ходи темными дворами, - бубнила я себе под нос, спотыкаясь на каждом шагу. К вечеру и так сильно похолодало, а сейчас еще и ветер поднялся. Я поежилась от очередного порыва и обхватила себя руками.
   - А-а-ай! - на этот раз хрип раздался откуда-то сбоку. Я нервно сглотнула и прибавила шаг. Это галлюцинации, бред разыгравшегося воображения. Я сегодня немного перенервничала, да еще вдобавок иду одна поздней ночью по практически неосвещенному переулку. Дура.
   - Холодно-то как! - сказала я сама себе, лишь бы чуть успокоить себя голосом, отогнать надвигающуюся панику. - Я точно дура.
   - А-а-а-а, - стон перешел в кряхтение, которое на середине оборвалось громким шлепком. 'Плюх', словно упало что-то тяжелое. Этот звук гулко разнесся на весь переулок. От неожиданности я сбилась с шага и угодила шпилькой прямо в стык между плитами. Нога застряла. По инерции тело потянуло вперед, отчего я не удержала равновесие и, взмахнув руками,полетела вниз, на тротуар. Удар о бетонную плитку пришелся на колени и ладони, самые болезненные (в таких именно случаях) места. Вдобавок ко всему, острые льдинки сильнее оцарапали кожу и просто обожгли холодом!
   - С-с-с, - я зашипела от боли как змея. Из глаз брызнули слезы. К боли прибавились стыд и обида. Хорошо хоть сейчас ночь и меня никто не видит.
   Вдруг, в остатках темной пожухлой травы что-то слабо шевельнулось. Слезы высохли моментом, я резко открыла глаза и подняла голову. Прямо передо мной лежали ноги. Я закричала. Толи от холода, толи от страха вместо крика из горла вырвался лишь жалобный сип. Вскоре я выдохлась. Вытащила ногу из туфли и села на четвереньки. Потом зачем-то пригнулась. Видимо, чтобы 'ноги' (прям заправский маньяк из американского фильма) не обратили на меня внимания.
   Не глядя, я нащупала туфлю. Потянула на себя. Никакого результата. Лодочку зажало очень сильно. Тогда я сняла вторую туфлю и отползла немного назад. Затем схватила обеими руками злосчастную лодочку и стала раскачивать ее из стороны в сторону и сильно тянуть на себя. Наконец, туфля поддалась, и я вместе с ней опрокинулась на спину. Как пьяная, ей богу!
  - Аллилуйя! - воскликнула я от радости, садясь на пятую точку и надевая туфли. Я уж было собралась вставать, но тут мой взгляд снова наткнулся на ноги. Они все так и торчали из травы. Нервно сглотнув, я встала и подошла к ногам (как все в том же заправском ужастике родом из Америки). В темноте проступали нечеткие контуры человеческого тела, мужского тела. Может, он просто пьян в дугу? Фонарь зловеще заморгал, бросая на человека тени, делая неподвижное тело схожим с покойником.
  Боже, а вдруг это и есть покойник?!, осенило меня. От страха в горле образовался комок, который мешал дышать. Я медленно подошла еще поближе к мужчине.
  Передо мной неподвижно лежал старик. Нос у него был длинным и немного крючковатым, щеки впалыми, глаза плотно закрыты.
  - Точно, покойник, - сказала я, чтобы хоть как-то разбить сгустившуюся тишину. По спине пробежали мурашки. Я на секунду прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Шумный выдох. Ему вторил тихий всхлип. Я резко открыла глаза и посмотрела на деда. Показалось? Я вытаращилась на старика, глазами буквально пожирая его морщинистое лицо, даже дышать забыла. Тишина. Тишина такая, что кажется еще миг и мое бешено колотящееся сердце, отстукивающее сейчас чечетку на моих же ребрах, остановится и я так и лягу вторым покойником рядом с дедом.
  Вздох. Тихий, едва различимый на фоне стука моего сердца, но все-таки вздох старика. ЖИВОЙ. Все-таки он живой. Тут я вспоминаю, что все это время не дышу. Выдох. На этот раз мой. Слеза. Горячая, обжигающая замерзшую щеку слеза. Слеза буквально неземного облегчения, кажется, целую вечность катилась по моей щеке. Я шмыгнула носом и кулаком, по-мужски вытерла слезу. Потом протянула руку и нащупала у деда пульс. Он бился слабо и неравномерно.
  Я открыла сумочку и стала искать телефон. Он,как на зло, куда-то завалился. Чёрт! Да у меня каждая секунда на счету. Не дай бог, я тут останусь с покойником наедине. От злости я перевернула сумочку и вытряхнула ее содержимое прямо на траву. Телефон нашелся практически сразу.
  - Алло, скорая?
  - Нет, это телефон доверия МЧС.
  - Девушка, помогите мне, - прокричала я в трубку. - Я шла по тротуару, темно, споткнулась и упала. А тут ноги! Ему же плохо... и пульса почти нет! Помогите мне!
  Я разревелась.
  - Подождите, какие ноги? У кого нет пульса? Где вы находитесь?
  - Я шла по Мичуринскому переулку, - всхлипывала я, - знаю что поздно и темно. И что я дура, тоже знаю.
  - Я вас ни в коем случае не осуждаю, - мягко начала девушка, но я ее перебила:
  - У меня каблук застрял и я упала. Поднимаю голову, а передо мной, в траве у обочины человек лежит. У него пульс слабый. Помогите ему!
  Скорая приехала на удивление быстро. Не стали спорить, ругаться и отказываться забрать деда в больницу. Не стали спрашивать кто я, а сделали какой-то укол, посадили в кресло рядом с лежащим дедом и увезли вместе с ним в больницу.
  ***
  - Девушка, успокойтесь, все будет в порядке с вашим дедушкой, - начала успокаивать меня медсестра в приемном покое.
  - Он не мой.
  - Не волнуйтесь, и немого на ноги поднимем, - не расслышала медсестра.
  - Дедушка не мой.
  - Я поняла, не нервничайте.
  - Я и не нервничаю. Это не мой дед. Чужой. У меня нет деда. - Вот тут я слукавила. Дед у меня есть, да еще какой!..
  - А как вы... А почему тогда с ним?
  - Подкинули его мне.
  - Что простите? - еще больше растерялась медсестра.
  Я, наверное, еще долго бы объяснялась с медсестрой, отвечая на вопросы из серии: Что? Как? Почему? Откуда и зачем? Но в счастливый для меня момент наш краткий диалог прервал телефонный звонок.
  - Алло? - схватила трубку медсестричка. - Как, говорите фамилия? Минуту! Девушка, - она подняла голову и посмотрела на меня. - Ау, я с вами разговариваю. Как фамилия вашего дедушки?
  - Ясенев. Ярослав Леонидович.
  В трубке послышался рык. Кто-то на том конце провода очень волновался за старика.
  - Вот и девушка говорит, что он немой, тьфу ты! В том смысле, что дед ничейный. И вообще, мы по телефону такую информацию не даем! - Трубка с грохотом опустилась на рычаг.
  Не прошло и пятнадцати минут, как в приемный покой влетел молодой парень. Темноволосый. Небритый. В бирюзовой футболке, затертых джинсах с дыркой на волосатом колене и домашних тапочках на босу ногу. Лицо испуганно-свирепое. Да-да, именно так, поверьте, и такое тоже бывает.
  - Где дед?
  - Немой? - попыталась схохмить медсестра. Зря. Парень был просто в бешенстве.
  - Мой! - рявкнул брюнет и навис над медсестрой. - Где мой дед, я вас спрашиваю?
  - Он в ПИТе, - решила я вмешаться.
  - Где? - не понял мужчина.
  - В ПИТе, - терпеливо повторила я. - В палате интенсивной терапии. Я вызвала скорую, и его доставили сюда.
  Тут парень резко развернулся, схватил меня за грудки и приподнял над полом. От неожиданности я на мгновение замерла, чем парень и воспользовался.
  - Совсем совести нет, идиотка уличная? Решила ко мне через деда подобраться? Психопатка!!! Да я тебя засажу за решетку!
  Это на меня подействовало. Как отрезвило. Я начала вырываться и кричать. Вцепилась когтями в его руки, раздирая кожу до крови. Наконец, на крики прибежал охранник. Вот только помощь его в нашем 'разъединении' уже не понадобилась. Неожиданно раздался глухой треск. Я словно в замедленной съемке увидела как пошли трещины в ткани моего платья и я стала падать. Уже в который раз за эту бесконечную ночь, я шлепнулась на задницу. Искры полетели из глаз. Я сделала судорожный вздох, подняла глаза на своего обидчика и, увидев в его руках остатки своей (некогда) одежды, разревелась, подвывая как пожарная сирена.
  Охранник резко вклинился между нами и схватил парня за грудки. Тот не остался в долгу, легким движением, выкрутив бедолаге оба запястья и резко оттолкнув от себя. Охранник отлетел на пару метров, но слегка помотав головой, быстро пришел в себя и бросился в новую атаку.
  -Эй, эй, постойте, - попыталась вклиниться я между ними. - Да, стойте же!
  Мужчины, естественно и бровью не повели, сцепившись друг в друга как мартовские коты. Я схватила драчунов за локти и попыталась развести их в разные стороны. Ага, с моими-то силенками. Охранник тут же, по инерции стукнул меня локтем прямо под дых (чтоб не мешалась, видимо), отчего я согнулась в три погибели и медленно осела на пол, заваливаясь (опять-таки на многострадальную задницу). В глазах слегка потемнело. Мужчины разъярились еще больше, еще миг и они устроили бы настоящую потасовку...
  И тут я заметила ЕГО! Огнетушитель, висящий в стеклянном шкафчике и посверкивающий красными глянцевыми боками. Не раздумывая, я рванулась к шкафчику, с силой рванула дверцу и дернула на себя огнетушитель. Тот не поддался, а когда я увеличила напор, что-то треснуло, и он полетел вниз. Прямо на мою ногу. Я взвыла, словно раненный бизон, попутно пытаясь удержать в руках баллон. Оба противника на миг отвлеклись и повернулись в мою сторону. Я уже вытащила ногу из-под огнетушителя и придала ему вертикальное положение.
  - Не стоит, - вытянул вперед руки брюнет.
  - А-а-а-а! - завизжал охранник.
  - Тихо, девочка, спокойно... - брюнет сделал шаг мне на встречу.
  Не тут-то было. Я, в конце концов, разобралась с огнетушителем и дернула предохранительную чеку....
  
  Сергей
  
  Пена брызнула в разные стороны. Нас с охранником полностью облепило белыми хлопьями. Мы обреченно переглянулись. Да брат, держись хуже женщины нет оружия... кроме полной идиотки с большим огнетушителем в руках!
  Стерев ладонью едкую гадость с лица, я подошел к истеричке в порванном платье и вырвал из ее рук огнетушитель. На миг она замешкалась, а потом резко дернулась, прижалась спиной к стене, вся скукожилась и выставила вперед руки в защитном жесте.
  - Дура! - рявкнул я и отодвинул в сторону огнетушитель. Она лишь сильнее вжалась в стену (хотя куда уж больше?). - Да не трону я тебя.
  Я махнул рукой. Потом добавил ворчливо:
  - Хотя по-хорошему, следовало бы сдать тебя в обезьянник!
  По бледному лицу пробежала судорога. Всё. Сейчас начнется: слезы, сопли и остальные спутники истерики. А мне потом ее еще и успокаивать. Как оказалось, я ошибся. Девушка резко распрямилась. Настолько резко, что щелкнула раскрываясь заколка и рыжие кудри рассыпались по лбу, щекам и плечам, закрывая хорошенькое (и когда я успел заметить?) личико. Еще миг и маленькая ладошка залепила мне звонкую пощечину. Я совсем не ожидал ничего подобного. Удар был хорошим. Голову мотнуло в сторону, перед глазами на миг потемнело. Я ошеломленно повернулся к ней, чтобы...
  - Ах ты, гад! Да как ты смеешь? Да я твоего деда... да я... Да ты хоть представляешь, как я тогда испугалась?! Как ты смеешь? Г...нюк! Зверюга. Думаешь, раз ты бугай, то тебе все можно? Да ты себе хоть представляешь, СКОЛЬКО стоит это платье?
  - Ну, его остатки еще сойдут за приличную тряпку для пола, - я пощупал ткань, - хотя, нет. Ткань - г...но, можешь выбрасывать.
  Я заржал как лошадь. Даму перекосило. Это развеселило меня еще больше, и, сказать по правде, пролило бальзам на мое задетое самолюбие.
  
  
  
  Денис
  
  Вечер пятницы явно не задался. И вовсе не потому, что сорвалась встреча с друзьями. Со всеми сразу. Не оттого, что мы не тряхнули, как говорится, стариной и не завалились к Тиму в клуб, не выпили по паре кружечек нефильтрованного... Даже не потому, что ночку явно придется коротать не с очередной парочкой Даша+Марина, что было бы весьма кстати, а с кипой финансовой документации...
  Припарковав машину, я забежал в подъезд и поежился, выпуская облачко морозного пара. Подул на замерзшие за пару минут на морозе ладони и снова поежился.
  - М-да, прохладная выдалась нынче зима, хоть и бесснежная - пробормотал я себе под нос и бегом, игнорируя лифт, припустил к квартире.
   Дома сразу скинул ботинки и верхнюю одежду и первым делом включил ноутбук. Из Москвы должно было прийти важное письмо по электронке. Пришло.
  - Вот черт! - я в сердцах выругался. - Черт! Черт! Черт!
  Я с силой ударил кулаком по столу. О документах смело можно было забыть. Как и о клубе, друзьях, развлечениях. Да и о жизни в целом.
  Я неосознанно добрел до кухни, плеснул в стакан вискаря и выпил его. Залпом. Плеснул еще. Достал из морозилки лед, закинул его к вискарю и снова осушил стакан. Залпом. Взял бутылку, стакан с подтаявшим льдом и пошел обратно в комнату. Снова перечитал письмо. Снова выругался. Снова налил и снова выпил. Не полегчало. Запустил стаканом в стену. Удалил письмо и тут же пожалел об этом. Потер лицо руками. Замерзшими, не смотря на изрядную порцию виски. Сжал кулаки. Разжал. Черт подери! Последние пять лет теряли смысл. И все из-за одного слова. Одного дурацкого слова, из которого, собственно говоря, и состояло все сообщение: 'Якир'. Такого далекого и почти позабытого, но в то же время, до боли родного. Когда-то любимого и тогда же, когда-то очень давно ненавистного, запрятанного в самую глубь моей черепушки...
  Я резко поднялся и вышел из-за стола. Определил вискарь обратно на полку в кухонном шкафу. Правильно, надо соблазны держать подальше от себя в моменты, когда есть над чем поразмыслить. А этот момент был как раз таким. Только подумать: по мою душу едет ревизор. И этот ревизор - Якир.
  Я скинул с себя одежду, как-то разом ставшую непосильной ношей, и залез под горячий душ. Да, о да, вот оно неземное блаженство! Водяные струи с силой ударялись о кожу, массажируя спину, грудь, шею, руки и ноги и, чудесным образом, освежая голову, опустошая ее от дневных забот и проблем. Кроме одной, вечерней. Якир. Я повернулся и прислонился лбом к дверцам душевой кабины. Казалось, будто усталость, накопившаяся за весь день, обрушилась на меня с новой, утроенной силой.
  
  Уже глубокой ночью, я без сна лежал на краю кровати. На полу, совсем рядом, стояла недопитая бутылка виски. Мерно постукивали стрелки настенных часов. От окна доносился шум проезжающих машин. Только все это было совсем неважно, нереально и никчемно. Я был полностью поглощен своим прошлым. В том самом прошлом мы были совсем молоды и безумно амбициозны. Тогда всем нам казалось, что мир у наших ног, стоит только захотеть и можно не то что реки повернуть вспять, но и подчинить своей воле все законы мироздания. Я пьяно расхохотался оттого, какие заумные фразы лезут в мою вдрызг пьяную головушку. Кто бы мог подумать, что наша жизнь так круто изменится за какие-то пять лет? Нет, весь наш дружественный квартет по-прежнему по-мужски крепко дружит, более того, все мы более чем состоятельные и преуспевающие, прямо таки солидные бизнесмены нашего времени. Просто каждый из нас успел что-то потерять, а что-то найти, приобрести, так сказать, бесценный жизненный опыт...
  Вот Тим, к примеру, в прошлом бабник и тот еще ходок налево когда-то очень давно (каких-то пять с половиной лет назад), влюбился в подружку своей сестры и 'сгинул'. Забросил свой клуб (холеный, лелеяный, приносящий хорошее бабло бизнес?!), стер с телефона номера всех своих подружек и ЖЕНИЛСЯ, за каких-то там полгода! В прочем, в последующие пять лет он нас еще три раза удивлял (двумя пацанами и дочкой)...
  Хотя Ксю тогда и вовсе задвинула братца за пояс, то перекрашиваясь в платиновую блондинку и отплясывая у братца под носом в черном мини, то уходя в транс на полтора месяца. А когда Макс (еще один компонент нашего квартета), уехал на стажировку в Англию, собрала вещички и упорхнула следом за ним, доучиваться по 'обмену'. Через год они поженились, все в той же Англии. Да, веселенькая выдалась свадебка, весь Лондон три дня на ушах стоял. Хотя, в прошлом году они вернулись, и теперь на ушах стоит уже наш спокойный городишко. Летом Ксю осчастливила мужа близнецами и теперь они с Настей, женой Тима (см. первую историю 'Волею случая'), в пух и прах разносят местные детские магазины. Хотя, поговаривают, они пару раз летали с этой миссией в Москву и бутикам белокаменной тогда несладко пришлось...
  Серый... Он теперь звезда. Предыдущие четыре года мотался по миру, освещая военную обстановку в мире. Тянуло его непременно в самое пекло, в так называемые 'горячие точки'. Пару раз его зацепило, хорошо хоть не сильно, девчонки тогда с ума сходили, то рыдая в подушки или плечи мужей, а то и вовсе порываясь купить билеты на самолет, в эти самые боевые точки. Тогда-то его и бросила некая Марина, по которой друг сох несколько лет, впрочем, нам ее не показывая. Он тогда замкнулся в себе, еще сильнее ударившись в работу, все чаще делая репортажи с мест все более жестоких и кровопролитных боев. Но все когда-нибудь проходит. Вот и друг зализал где-то или с кем-то сердечные раны, подлечив в военном госпитале физические, вернулся на родину и осел в родном городке. Стал изредка заглядывать на огонек, все чаще бывая у Тима в клубе и возвращаясь к прежней жизни. Стал ведущим на радио, потом к нему прибавилось и еженедельная программа на ТВ. Вот тогда к нему и вернулась злосчастная Марина (как однажды друг проболтался по синей дыне[1]). Вернее попыталась вернуться, но друг ее перенаправил по обратному адресу. То есть в доступной форме объяснил куда она может засунуть себе эти самые вновь проснувшиеся чувства и уматывать на все четыре стороны. А потом проигнорировал ее долгие караулы у его подъезда, дебильные надписи под окном типа: 'Сережа, я тебя люблю', сотни звонков и гигабайты смс-ок, и прочее, прочее. Наконец, она не выдержала и затихла. Боюсь, что на время. После всего этого друг стал чуть более циничным и не в меру ехидным, правда, изредка, в нем просыпался тот самый озорной и бесшабашный Серый, с которым мы теперь уже очень и очень редко устраивали лихие ночные заезды по промышленным районам города. Так, чтобы сбросить напряжение и тряхнуть стариной.
   Вот тут-то мне и вспомнилось это слово. Якир. Вспомнились все причуды, вытворяемые ради него. Десятки выигранных гонок, выигранных не для того, чтобы самоутвердиться, а, как мне сейчас кажется, чтобы с садистским удовлетворением почувствовать свое превосходство над более слабым и беспомощным существом, с безумным страхом за мою жизнь, провожающим на очередную гонку. А мне не было страшно. Мне было весело. От ее страха адреналин в десятки раз повышался в крови, буквально заставляя раз за разом одерживать победы... Чтобы в очередной раз доказать, что я нужен ей?
  Помню, что после каждой победы меня одолевали толпы поклонниц, толпы малолеток, переполненных таким же адреналином что и я. Все как одна: топы, короткие джинсовые юбчонки и сапоги на бесконечной шпильке. Или они только мне так запомнились? И одна Якир, чопорная, наглухо задрапированная в скромную одежду, но оттого еще более желанная... Никогда и ничего не требующая в замен. Просто секс, секс без обязательств. Может даже любовь, но тоже без обязательств. Как же мне ее не хватало долгие пять лет.
  А, может, к черту все? К черту пять лет тоски и одиночества. К черту гонки, которые пришлось бросить, оттого что без нее пропал азарт? К черту обиду, боль потери, злость от бессилия? Просто чтобы быть...
  Я хрипло рассмеялся. Всего одно слово, а земля уже ушла из-под ног.
  - Ты сошел с ума, старик, - бросил я своему помятому отражению в зеркале, по пути в кабинет. Ноутбук уже был открыт, пальцы привычно заклацали по клавиатуре, набирая ответ московскому другу.
  'А она знает, к кому едет?'
  Ответ пришел в девять утра. К этому времени я был уже как никогда бодр, свеж и чист после душа и утреннего кофе, гладко выбрит и полон идей. В письме было только одно слово:
  'Нет', написал друг.
  Давно забытый адреналин, вперемешку с лихорадочным азартом стал наполнять мои вены.
  
  Алиса
  Очень не хотелось покидать Москву. Дело даже не в том, что здесь я обжилась, привыкла, так сказать, к столичным благам цивилизации, вклинилась в местный ритм жизни. Да, здесь, если посмотреть со стороны, я добилась своего места под солнцем, маленького такого местечка, в котором есть успешная карьера, своя (пусть и небольшая, но) квартира, машина... Дело скорее в том, что мне придется, пусть и ненадолго вернуться в свой родной город. В город, в который я возвращаться не хочу. Я, конечно, смогу встретиться со старыми друзьями, коротая долгий и морозный декабрьский вечер в уютном кафе за сопутствующими подобной встрече разговорами. Скорее даже играми в вопрос-ответ, на тему: кто кого переплюнет, у кого жизнь лучше задалась, а кто сможет сильнее поддеть оппонента, наступив на старую мозоль.
  У меня таких мозоли было две: мой бывший любовник и странность наших с ним отношений. С любовником все просто - он яркий представитель своего вида, такой социальной прослойки населения, как 'золотая молодежь'. Да, да, он был очень: молод и богат, недоступен (по причине своей все востребованности), самоуверен и, несомненно, самолюбив. С этим, в принципе, все понятно. Все его 'очень', а, вернее, чрезмерно, вытекали из одного утверждения: 'золотая молодежь'. Нет, у него, конечно же, присутствовали и положительные (несвойственные данному 'подвиду') качества, такие как чувство долга, рассудительность, бесподобное чувство юмора и... много еще чего положительного. Правда все эти качества проявлялись только в удобных для него случаях... Ну и, само собой, полюбила я его совсем не за эти качества.
  Вторая мозоль и наиболее большая и, понятное дело, более болезненная - наши с ним отношения. Они представляли собой своеобразную игру - игру в безответственность и вседозволенность. С его стороны. Я же подчинялась его правилам потому что... просто потому.
  Хотя, что-то я увлеклась со своими воспоминаниями. Просто взыграли старые чувства и воспоминания. Нет не так. Взыграли воспоминания. Чувств больше нет. Точно нет. Мы даже и не встретимся с ним. Наверное. А если и встретимся, то я буду во всеоружии. Опять не так. Я просто пройду мимо. Или скользну по нему равнодушным взглядом. В крайнем случае, просто отвернусь. Колени предательски задрожали.
  Чемодан был собран с вечера. За дочкой присмотрит мама, она специально для этого прилетела из Канады. Хорошо хоть про эту командировку шеф сообщил заранее. Я тяжело вздохнула и посмотрела на себя в зеркало. Все как всегда. Скромно и прилично. В последний год можно еще прибавить: дорого. Да, классика не умрет никогда. И я, вместе с ней, буду жить вечно.
  - Мы точно не встретимся, - сказала я своему воображению. Так, для убедительности.
  - С кем это ты не встретишься? - спросила так не вовремя и тихо вошедшая в комнату мама.
  - С друзьями, мам, - поспешила я соврать.
  - Конечно, встретишься, - мама подошла и по-родительски нежно меня приобняла, - не переживай. Все будет хорошо.
  - Да, мам, я знаю, - и улыбнулась в ответ.
  Мы присели на дорожку, невинно глядя друг другу в глаза. Я сделала одухотворенное лицо, показывая своим видом, что жду, не дождусь встречи со старыми друзьями. Мама выдавила отеческую улыбку, показывая наивысшую степень доверия: мол, да доченька, я вижу, что именно перед встречей с друзьями ты так нервничаешь и ерзаешь на стуле. Хорошая мина при плохой игре. О Денисе ни слова. Все правильно. Тогда я все сделала правильно.
  За окном быстро темнело. Давно загорелись уличные фонари, словно напоминание о неизбежности ночи. Вот и настал самый тяжелый момент этого дня. Пришла пора прощаться с Милой.
  - Мам, а ты сегодня вернешься?
  - Нет, солнышко.
  - И завтра не вернешься?
  Я закусила губы и кивнула. Мила нахмурилась, часто заморгала ресничками, розовые щечки затряслись. Из глаз покатились первые слезинки. Я уже тоже готова была разрыдаться. Так хотелось остаться.
  - Малыш, - я присела на корточки, обнимая дочь, - я постараюсь поскорее вернуться. Понимаешь, мне очень-очень надо ехать. И я очень-очень этого не хочу.
  - Так же как я не хочу ходить в садик? - спросила дочь, вытирая слезы.
  - Еще сильнее, - я улыбнулась.
  - А ты привезешь мне подарок?
  - Привезу. А что ты хочешь?
  - Ну, не знаю... - Мила улыбнулась и заговорщицки посмотрела на меня.
  - Алиса, - в комнату вошла мать, - пора. Там уже такси ждет.
  - Иду, - я покрепче обняла дочь, прижимая ее к себе, расцеловала в обе, еще мокрые от слез щечки, поднялась и пошла за чемоданом.
  - Мам? - уже у входной двери спросила Мила.
  - Да, малыш.
  - А ты привезешь мне папу? Настоящего?
  Всю дорогу в аэропорт я проревела. Водитель то и дело на меня косился, но я ничего не могла с собой поделать. В итоге в аэропорт я приехала вся красная и опухшая. В самолете я заснула как сурок и проснулась только утром, когда голос из динамиков попросил пристегнуть ремни. Самолет заходил на посадку.
  
  ГЛАВА 2
  
  Сергей
  
  Не растерялась одна медсестра. Она вскочила из-за своего стола и накинула на рыжую меховой полушубок. Та тут же в него закуталась, прикрывая свои прелести. Зря. От этого девица стала казаться еще эротичнее. Коротенькая шубка, не прикрывающая даже ажурные резинки чулок. Чулки. Драные, кстати говоря. Лаковые черные туфли. И очень, очень и очень длинные ноги, обтянутые этими самыми драными чулками и обутые в потрепанные туфли. Вульгарно, сказали бы милые дамы, окажись они здесь и сейчас?! Возможно. Но вместе с этим и весьма эротично. Да, рыженькая ничего. Очень даже ничего. А рыжая все пыталась поплотнее запахнуть свой полушубок.
  - Не поможет, - прокомментировал я.
  - Тебя спросить забыла, - огрызнулась она.
  - Ты все равно выглядишь как портовая шлюха. - И что на меня нашло?! Вижу же, что она и без того еле сдерживает рыдания. Вон, даже губу закусила.
  - Вместо того, чтобы комментировать мой внешний вид, вы бы лучше справились о здоровье своего деда, из-за которого, собственно говоря, я так и выгляжу.
  Черт, а она права. Именно из-за нее, я уже профукал минут двадцать. Двадцать минут, которые могли стоить деду жизни.
  - Как дед? - это уже медсестре.
  - Откачали, - ответила медсестра. - Что же вы за дедулечкой своим не следите как следует? Он же чуть не умер от переохлаждения. Хорошо хоть девушка мимо шла, - кивок сторону рыжей, - скорую вызвала. А еще бы час, другой и все, не стало бы вашего дедушки.
  - Когда его можно будет повидать? - от еле сдерживаемой злости темнело в глазах.
  - Точно не сегодня. Дедушка ваш в реанимации. Позвоните завтра утром.
  Я тяжело вздохнул и окинул взглядом помещение. Глаза зацепились за рыжую. Девку стало жалко. По всему выходит, что она тут ни при чем.
  - Пошли, убогая, - я повернулся к выходу.
  - Сам ущербный, - не осталась девица в долгу. - И никуда я с тобой не пойду.
  - Ну и стой тут как пугало огородное. Скоро рассветет, и я посмотрю, как ты в таком виде будешь возвращаться домой.
  Я направился к выходу. Выждав паузу, рыжая двинулась следом. Дверь придерживать для нее не стал и она (дверь, разумеется), захлопнулась прямо перед носом рыжей. К машине я подходил под злобное пыхтение. За полчаса, что я провел в больнице, снегу навалило больше чем за всю прошлую неделю. Пискнула сигналка, и запорошенный гелентваген мигнул габаритами.
  - Я смотрю, ты тачку на последние купил, - фыркнула рыжая, пристегивая ремень.
  - Почему? - я даже растерялся.
  - На приличные джинсы денег не хватило.
  - Мадам, это 'Армани'...
  - Да хоть 'Фигани', - перебила она меня, - смотрятся так, словно у бомжа отобрал.
  - Детский сад, - пробормотал я и расхохотался. Ей богу, рассмешила, так рассмешила. Рыжая нахохлилась. Вылитый воробушек.
  - Куда тебя везти? - спросил я отсмеявшись.
  - На Лебединую.
  Мы уже подъезжали, когда рыжая полезла в сумку. Перерыла ее. Высыпала содержимое себе на колени, ввернула такую витиеватую фразу, которой доселе я еще не слышал и... разревелась. Ревела она громко, навзрыд. Я даже остановился.
  - Ну, что не так?
  - Я ключи-и-и-и потеря-я-а-а-а-ала.
  - Где?
  - На Мичу-у-у-уринском, когда д-деда твоего н-нашла.
  Я тяжело вздохнул и развернул машину. Мерседес послушно перелез через сугроб и пополз в обратном направлении. М-да, ну и ночка выдалась сегодня. Еще и снегу навалило, а тачку все некогда переобуть было...
  - Не реви, голова уже от тебя раскалывается. Едем уже искать твои ключи.
  Рыжая кивнула и замолчала, уткнувшись носом в свою шубку и лишь изредка всхлипывая. Тишина. Благодать. Достал из подлокотника салфетку и протянул ей. Она послушно протянула руку и взяла салфетку. Прикосновение рыжей оказалось неожиданно легким и теплым. В горле застрял комок. Нет, не так, под ложечкой засосало. Тьфу, что за бред?! Мне просто до безумия захотелось затащить эту рыжую в постель! И никакая это не искра. Просто девочка в чулках, туфлях и полушубке, ах, да... девочка в чулках, туфлях, полушубке и ма-а-а-а-аленьких трусиках, находящаяся на переднем сидении машины, есть очень соблазнительное явление для любого мужчины. Если, конечно, этот мужчина нормальный. А именно к нормальным мужчинам я себя и причисляю.
  - И как ты оказалась на Мичурина в таком прикиде, - быстрый взгляд на рыжую, - в такое время и так далеко от своего дома?
  Вопрос оказался неожиданным даже для меня. Вернее только для меня вопрос и стал неожиданным.
  - Останови здесь, - попросила рыжая, едва мы свернули в переулок, - твой дед лежал вон там...
  Она указала на чахлый куст на еще более чахлом газоне. Да, вряд ли бы деда там кто заметил бы раньше утра.
  - Не переводи тему, - начал я раздражаться.
  - Я ничего не перевожу, - буркнула рыжая. - Я поругалась с одним козлом, на тебя, кстати, очень похож...
  - Давай без лирических отступлений! - Рявкнул я. - Что за козел? Откуда и куда шла? Почему именно здесь.
  - Это допрос?
  - Не умничай, - я сжал ее руку. По телу пробежала волна тепла.
  - Больно... Ладно, ладно. Я была в клубе. Встретила старого знакомого. Он предложил подвезти меня до дома. В машине парень сделал мне одно предложение. Я отказалась. Мы повздорили и он высадил меня из машины примерно на том самом месте, где мы сейчас находимся.
  - Подробнее, детка.
  - Ага, разбежалась! Твоя детка в песочнице куличики лепит... Ай, больно же, садист!
  - Ты. Сейчас. Мне. Подробно. Все рассказываешь. Без утайки. Или я за себя не отвечаю. Детка.
  - Я. Тебе. Ничего. Не скажу. Усек?
  Я схватил девицу за подбородок и притянул к себе.
  - Мне не до шуток. Могу тебе проблем подкинуть, если не расскажешь.
  - В плохого мальчика играешь? - сглотнула рыжая, - ладно. Руку убери. Напрягает.
  Я закурил, весь 'в предвкушении'. Рассказ, чувствуется, будет долгим, а спать ужасно хочется.
  - Я в клубе встретила старого знакомого, - рыжая скривилась, словно от зубной боли, - мы решили поговорить тет-а-тет. Сели к нему в машину, поругались, он меня и высадил именно в этом месте. Так что деду твоему еще повезло.
  - И что это за знакомый такой, что выкинул тебя из машины? Хотя, смотря, что был за разговор, да и характер у тебя паскудный...
  - Да, пошел ты! - зашипела рыжая, я улыбнулся.
  - А, может, ты ему сообщила новость о новом возлюбленном? - она посмотрела на меня как на идиота, - или о нежелательной для него беременности? А вдруг ты его заразила чем?
  Я все не мог уняться. Уж очень мне нравилось ее злить, как мальчишке, ей богу. Вдруг раздался звонкий шлепок. Я даже не сразу понял что это, лишь через пару секунд щеку стало саднить и жечь. Я схватился ладонью за лицо, не от боли, от удивления.
  - Ты идиот, - констатировала рыжая.
  - А ты... - я не успел договорить, как она меня перебила.
  - Он предложил мне переспать с одним человеком за довольно внушительную сумму.
  - И кто же этот счастливчик? - я все еще растирал ушибленную щеку.
  - Не твое дело, - буркнула рыжая.
  - Начала изливать душу, колись до конца.
  Рыжая помолчала. Видно было, что ей и хочется рассказать, но что-то стопорит мою пассажирку. Я решил не мешать ей, кто знает, вдруг это самое важное решение в ее жизни? Я сдержал ухмылку. Наконец, она решилась:
  - Черт с тобой, золотая рыбка. Парня зовут Сергей, Князев, кажется.
  Меня как будто ударили под дых. Все-таки она с...ка, да еще какая! Я вцепился руками в руль так, что побелели костяшки пальцев. Раз, два, три, четыре пять, вышел зайка убивать. Все же мне удалось взять себя в руки и спросить спокойным тоном.
  - И что же твоему знакомому было надо от журналиста? - чуть не спросил, что ее дружку надо от МЕНЯ?!
  - Так он журналист? Видать человек известный, если его каждый гопник на районе сразу узнает,- рыжая с искренним удивлением уставилась на меня. Хорошо играет, зараза. - Хотя, мне все равно. Хоть папа римский. Как ты думаешь, чего могут добиться от мужчины, подкладывая ему в постель женщину?
  Она посмотрела на меня и усмехнулась.
  - Вижу, что понял. Такой смышленый мальчик, а задаешь такие глупые вопросы. И не надо так на меня смотреть, я не сплю ни с кем за деньги.
  Она выскочила из машины. Нет, не так. Она выпорхнула из машины. Легкая, невесомая и, безусловно, длинноногая. Странно, такой тип женщин абсолютно не в моем вкусе, а зацепила. Кем бы ни был ее знакомый (или кто там еще), а в женщинах толк знает. Она, к слову говоря, успела удалиться на приличное расстояние, но я быстро сокращал расстояние между нами, благо мы, мужики, не мучаем себя таким изощренным орудием пыток как шпильки. Было о-о-о-очень холодно, а я в одной футболке и джинсах, да и рыжая почти голая. Она резко остановилась и наклонилась в поисках ключей. ВПЕЧАТЛЯЕТ. В смысле вид сзади, тыл, так сказать. Я подавился слюной и закашлялся. Она обернулась и посмотрела на меня с подозрением.
  - Что? На улице не май месяц, заболеваю я, - я пробормотал нелепое оправдание и отвернулся.
  - Быстрее найдем, быстрее согреешься!
  - Как тебя зовут хоть, рыжая? - сделав несколько глубоких вдохов, я собрался с силами и перевёл тему. Рыжая безумно возбуждала. И я ничего не мог с этим поделать.
  - Злата.
  - Слушай, а сколько он тебе предложил, этот твой знакомый?
  - Да, что ты ко мне пристал как банный лист к мокрой ж...пе?
  - Оригинальный ответ, но не совсем тот, на который я рассчитывал.
  - Слушай, это не твое дело, - посмотрела на меня рыжая.
  - Почему же? Очень даже мое, - деланно удивился я.
  - Не твое. Ты просто встречный-поперечный, которому я рассказала свою историю. Причем случайно. От злости. Вечер у меня и так не из приятных, а тут еще ты со своей агрессией и сарказмом.
  - Сергей, - я протянул ей руку. Она руку приняла и пожала, иронично изогнув бровь.
  - Князев Сергей Аркадьевич. Тот самый. Вряд ли в этом городе найдется еще один Сергей Князев, который сможет кого-то заинтересовать.
  Рыжая резко выдернула свою руку из моей (и откуда силища такая взялась?) и отшатнулась. Потеряв равновесие, она плюхнулась в сугроб. Так тебе и надо, хотелось мне по-мальчишески крикнуть. Хотя... Как-то не похоже, что рыжая играет.
  Я схватил рыжую за запястье и вытащил из сугроба. Развернул ее к себе спиной и отряхнул.
  - Иди в машину, я сам их поищу.
  - Ты не знаешь, как они выглядят...
  - А ты возьми да и скажи, - буркнул я, раздосадованный своим героическим порывом. Черт, как же холодно.
  - На них пуанты.
  - Ты что, ключи с тапками носишь? Это чтобы в сумке искать проще было? - я скептически посмотрел на крошечную сумочку в руках.
  - Брелок. Две расшнурованные пуанты. И три ключа, один от домофона.
  - Да понял я, понял, иди в машину.
  Но она осталась стоять рядом со мной. Тряслась от холода, шмыгала носом, но стояла как оловянный солдатик.
  - Иди, а то заболеешь, - не выдержав, я рявкнул на нее и рыжая поплелась к машине.
  Даже если ключи здесь и лежали, то вряд ли отыщутся под слоем снега, хотя попытка не пытка. Рядом со злополучным кустом я нашел дедову шапку, отряхнул ее от снега и сунул под мышку. Я вышел на тротуар и, оперевшись на одну ногу, другой стал водить из стороны в сторону, вороша тем самым снег. Безрезультатно. То ли моя новая меня попросту дурит, а я как идиот стою на морозе в тапках, джинсах и футболке, пока она тихо ржет надо мной в моей же машине, то ли она действительно их потеряла. Что ж подождем - увидим, в любом случае, как говорит одна моя знакомая, хорошо смеется тот, кому есть чем смеяться.
  И тут под моей ногой что-то хрустнуло. Я наклонился и что-то нащупал какой-то небольшой предмет, даже отдаленно не напоминающий ключи. Вблизи вещь оказалась брелоком, двумя маленькими пуантами, одна из которых была расшнурована. Сверху от них шла цепочка, крайнее звено которой было разорвано. Еще немного пошарив в темноте, я окончательно замерз и на немеющих ногах пошел к машине.
  - Нашел? - посмотрела на меня рыжая с такой надеждой в глазах, как у детей при виде деда мороза.
  Я протянул ей брелок. Она улыбнулась и выхватила его у меня из рук.
  - А ключи?
  - Как видишь, их нет, - я пробурчал ответ, не разжимая зубов, чтобы не стучали.
  - Черт с ними, поговорю с хозяйкой, выпрошу другие.
  - Так ты не одна живешь? - начал я заводиться от осознания того, что мы столько времени потратили на поиски ключей, когда в квартиру легко было попасть и БЕЗ них!
  - Одна, просто снимаю.
  - Ладно, поехали, - я медленно сосчитал до десяти.
  - Куда?
  - На Кудыкину гору, воровать помидоры. Ко мне поедем. Душ, кофе, а там придумаем в чем тебя хозяйке предъявить, а то в таком виде она тебе не то, что ключи не даст, без вещей на улицу выгонит как отъявленную куртизанку.
  Она промолчала. В молчании мы доехали до моего дома, заехали на охраняемую стоянку, где и оставили гелентваген собирать на себя влажные снежинки. Через пару часов он наверняка превратится в сугроб.
  Зачем я потащил с собой рыжую? Нет, мне уже не хотелось затащить ее в постель, мне бы самому до нее доползти. От рыжей мне нужно было имя того, кто точит на меня зуб. И все. По крайней мере, пока. Хотя попка у нее закачаешься.
  И тут раздался звонок телефона. Я уже открыл дверь квартиры, галантно пропустив рыжую вперед, сделал шаг внутрь, на автомате потянулся рукой к выключателю, но так и не включил свет. В трубке произнесли всего пару предложений, но все остальное стало совсем не важно. И мой злопыхатель, и рыжая с ее длиннющими ногами, почти раздетая посреди моей прихожей, и то, что я не спал больше суток. Слова из трубки еще стояли у меня в ушах, сердце бешено колотилось в груди, я в упор смотрел на рыжую, и не видел ее. Я пытался понять, что могу сейчас сделать. И рыжую не хочется оставлять, и взять ее с собой не могу, а домой отвезти не успеваю. И со своими проблемами нужно разбираться, и не поехать не могу, это действительно вопрос жизни и смерти. Наконец, спустя несколько мгновений, показавшихся для меня вечностью, я решился.
  - Держи, - я протянул ей свои ключи, - в душ сходишь без меня. Я надеюсь, что ты большая девочка и не будешь плевать на соседей с балкона, сама сможешь найти полотенце, халат и сварить себе кофе. - Я невесело усмехнулся, - Надеюсь, ты меня дождешься, а то мы еще не договорили, да и без ключей домой мне не попасть.
  - Стой, - она сердито на меня посмотрела, я попытался выскочить из квартиры, чтобы не слушать ее очередной отповеди, но она каким-то непостижимым образом оттолкнула меня от двери и сказала, сложив руки на груди: - даже если ты не замерзнешь, то в майке, тапках и драных джинсах, даже друзья примут тебя за психа. Оденься.
  И все. Отошла. Повернулась ко мне спиной и пошла на кухню. И как угадала направление? Я быстро переоделся, буркнул, что ушел и помчался к гелентвагену. Время было очень дорого.
  
  
  
  Алиса
  
  Снег и мороз. Вот так меня встретил родной город. За пару минут, понадобившихся для того чтобы спуститься с самолета и дойти до терминала, я совсем продрогла. Ничего, сейчас пройду паспортный контроль, найду свой чемодан и согреюсь в такси, пока доеду до гостиницы. Позади стойки регистрации было огромное окно во всю стену. Вернее стена была целиком стеклянной. Пока девушка проверяла мои документы, я засмотрелась в окно. Вокруг было еще темно, только ветер кружил белые снежинки в лихом танце. Это было настолько завораживающе, что я надолго застыла, смотря в одну точку, словно под гипнозом.
  - Эй, с вами все в порядке? - посмотрела на меня девушка, протягивая документы.
  - А, да, простите, - я смутилась, - просто засмотрелась.
  Я улыбнулась, получила дежурную улыбку в ответ, взяла документы и отошла в сторону. Да, спросонья я какая-то несобранная. Да еще и видно, что весь вечер проревела. Так надо срочно умыться.
  Притулившись у стены, я убрала документы в сумку, оставив только талончик от чемодана.
  Наверное, я зря сюда приехала. Незачем бередить старые раны. Да и встреча с Назаровым ничего хорошего не принесет, хотя я надеюсь, что ее, этой встречи, не будет...
  - А ты совсем не изменилась, - знакомый голос вывел меня из раздумий. Я подняла глаза и опешила. Из онемевших рук выпал багажный талончик, крутанулся в воздухе и спикировал к ЕГО ногам. ОН наклонился, поднял бумажку и, распрямившись, посмотрел мне в глаза. Вдруг стало очень жарко и ледяным ногам, и озябшим рукам, и румяным от холода щекам. Только сердцу стало холодно и больно.
  Ибо передо мной стоял человек, которого я меньше всего хотела видеть, к встрече с которым я совсем не была готова ни морально, ни физически. И все же, именно ОН был необходим мне как воздух.
  Я стояла, ни жива, ни мертва, словно истукан. Руки онемели, ноги одеревенели, волосы на загривке встали дыбом, время остановилось.
  Мы стояли и смотрели друг на друга. ОН совсем не изменился. Такие же яркие светлые глаза лазурного, июльского неба, пшеничные, чуть рыжеватые волосы...
  - Ну что, пойдем? - спросил Назаров, и время ускорило бег. Я поняла, что все то время, что я стояла и нагло рассматривала его, задерживая дыхание. Сделав чересчур шумный вдох, я, наконец, просипела:
  - К-куда?
  - Сначала за чемоданом, - он помахал талоном, - потом к машине, не век же здесь куковать.
  Я покорно поплелась за ним. Прямо как овца на заклание.
  
  
  В машине мы молчали. Молчали и в гостинице, где я оставила вещи, молчали в офисном лифте, коридоре... В приемной Назаров буркнул секретарше что-то из серии 'меня ни для кого нет', придержал для меня дверь кабинета и захлопнул оную за собой, при чем тут же заперев на ключ.
  - Ты ее еще столом подопри, для надежности, - прервала я ну о-очень затянувшуюся паузу, - чтобы снаружи до тебя точно не добрались.
  - И подвину, и окно заколочу в придачу, - Денис был зол, причем очень сильно, - только не от тех, кто снаружи, а от тебя. Да-да, именно от тебя ДОРОГАЯ, - на этом слове голос Назарова дрогнул, - а то ты опять сбежишь от меня...
  - У тебя тут метлы нет, - я попробовала пошутить.
  - Чего? - не понял Денис.
  - С парашютом низковато будет, а без метлы я с пятого не летаю...
  - Очень смешно. Долго думала?
  - Веришь, нет, совсем не думала.
  - Оно и видно, - буркнул Назаров и резко придвинулся ко мне.
  - Эй, ты чего? - я отшатнулась было от нависшего надо мной Дениса, но он прижал меня к себе и... поцеловал. Крепко, страстно, до дрожи на кончиках пальцев, совсем как раньше.
  Словно и не было прошедших пяти лет.
  - Вот и не было прошедших лет, - прохрипел Денис, вторя моим мыслям. - Давай забудем милая, давай все начнем сначала, с чистого листа. Толька ты и я...
  - Нет никаких ТЫ и Я. Есть только ТЫ, есть только Я. - я резко оттолкнула Дениса.
  - Нет, малыш, и ты это прекрасно знаешь, - Назаров снова прижал меня к своей груди, крепкой, горячей, пьянящей своим ароматом. И именно он, этот самый аромат, сбил меня с толку. Я вдруг стала просто женщиной, оказавшейся в объятиях своего мужчины, такого сильного, такого жаркого, такого страстного и такого родного...
  И время повернулось вспять.
  И не стало обид, разочарований, расставаний, одиночества.
  И не было прошедших пяти лет.
  И не было его, и не было меня.
  Просто были МЫ. Просто была страсть, искра, так и не потухнувшая за прожитые годы. Мы стояли и целовались. Неистово, страстно, жадно. Это было чудо сродни дождю в пустыне.
  Я потеряла опору и покачнулась, руки инстинктивно стали искать опору. Ею оказалась крышка стола, на которую я и оперлась. Денис навалился сверху, я задрожала под его весом. Он запустил руки под мою блузку, и я изогнулась, желая быть ближе к нему. Он судорожно вздохнул, когда я стала перебирать пальцами его волосы, и покрылся мурашками. Мы словно взбесились от голода друг по другу...
  И тут зазвонил телефон.
  Мы пытались его игнорировать, но он все звонил и звонил. Наконец Денис не выдержал.
  - Я же сказал, чтобы меня не беспокоили, - прорычал он в трубку. Там что-то затараторили. Говорили долго и сбивчиво, хотя слов я не расслышала, поняла по интонации. По мере разговора, Денис бледнел. Румянец нашей с ним страсти быстро сошел на нет. На скулах заиграли желваки.
  - Скоро буду, - рыкнул он в трубку и прервал звонок.
  Затянулось молчание. Денис приходил в себя после разговора, видимо человек на другом конце провода порядком его ошеломил. Мне же нечего было ему сказать.
  - У меня зазвонил телефон. Кто говорит? Слон, - заговорила я еще хриплым от недавней страсти голосом.
  - Прекрати, - поморщился Денис.
  - Жена? - вдруг осенило меня.
  - Я не женат, - он взъерошил волосы.
  - А что так? - ехидно пропела я, застегивая пуговицы на блузке.
  - Давай не будем, хотя бы сейчас.
  - Значит, жена, - подвела я итог.
  - Женская логика, - как-то печально вздохнул Денис, - отличается от железной только тем, что не ржавеет.
  - И от мужской тем, что она есть. - Я улыбнулась, хотя хотелось заплакать, если не зареветь, а лучше вцепиться ему в лицо.
  - Поехали, - лицо Дениса словно окаменело.
  - Куда? - мне не понравились перемены в нем.
  - Скоро узнаешь, - он мягко подхватил меня под локоть и потащил прочь из кабинета.
  
  Настя
  
  - Я устала, как ты не понимаешь? - я в сотый раз повторила эту фразу как заученную мантру. - УСТАЛА!
  - А я нет! - орал Тим. - Ты одна такая белая и пушистая! Весь день сеешь, пашешь, жнешь, а я как стрекозел только пляшу и цветочки нюхаю! И ни хрена не делаю, ни дома, ни на работе!
  - Да я не это пытаюсь до тебя донести! - я в серьез начала заводиться, - я отдохнуть хочу. Съездить куда-то на недельку. На неделю. Одну единственную. Один раз. ВДВОЕМ. Я и ты. Без никто. Просто хоть раз за пять лет чисто по-человечески отдохнуть от быта.
  - А детей бросим? - Тим уперся рогом.
  - Еще назови меня кукушкой!!! - я совсем разъярилась и начала своими криками вторить мужу.
  - Настя, - Тим тяжело вздохнул, широко раздувая ноздри, - Никто не спорит с тем, что ты хорошая мать. Ты отличная мама и прекрасная жена, просто сейчас мы физически не можем позволить себе отпуск. А после Нового Года подумаем, хорошо?
  - Нет, не хорошо. Сейчас ты говоришь, после Нового Года. Потом ты решишь подождать до майских праздников, потом еще что-то тебе помешает. А я уже больше не могу. Ты слышишь меня? НЕ МОГУ.
  - Настя...
  - Что Настя? Я каждый день от вас от всех только и слышу Настя и Настя, Настя, Настя, Настя... А я отдохнуть хочу! Я на работу устроиться хочу! Я больше не могу сидеть в четырех стенах и крутиться при этом как белка в колесе! Я только и делаю что стираю, готовлю, убираюсь, сижу с детьми и все жду и жду тебя с работы!!! - от крика мой голос сорвался на хрип. Слезы текли ручьем, а этот чурбан бесчувственный делал вид, что все хорошо и все как надо. Это бесило еще больше. От злости и обиды меня затрясло. Не выдержав, я пулей вылетела из кухни, добежала до спальни и упала на кровать, зарываясь в подушки. Я рыдала уже в голос, не заботясь о том, что проснутся дети и услышат наш с Тимом скандал. Сейчас мне было уже все равно. Мне просто хотелось выплакать свое горе: непонимание мужа, усталость и постоянное однообразие. Все, пришла моя истерика.
  - Настена, - я не заметила, как Тим вошел в комнату. Он подошел ко мне, присел на краешек кровати и стал гладить по спине. Я вздрогнула и зарыдала еще сильнее.
   - Милая, все наладится, поверь. Я тоже очень и очень устал. И мне тоже хочется поехать куда-нибудь с тобой вдвоем. Просто и детей не хочется оставлять. У Ксю у самой забот невпроворот, у самой двойняшки сорванцы, а если мы ей еще и своих оставим, она вообще с ума сойдет. Мама твоя тоже с ними не справится одна.
  Я по инерции еще ревела в подушку, но уже внимательно вслушивалась в его слова. Уже то, что Тим сам, первый идет на попятную и начинает мириться, вселяло твердую уверенность, что, не смотря ни на что, он все также любит меня, что мы все же преодолеем очередной кризис в наших отношениях.
  Я села и ткнулась мокрым носом ему в плечо. Прямо как собака. Верная, преданная и безгранично любящая.
  - Мы что-нибудь придумаем, малыш, обещаю.
  - Прости меня, Тим, - я все-таки решилась и подняла на него глаза. - Я просто сорвалась. Я честно, очень устала.
  Муж сильнее прижал меня к себе и поцеловал в макушку.
  - Я очень и очень тебя люблю.
  - И я тебя люблю.
  - А я сильнее, - не сдавалась я.
  - Это еще как посмотреть, - хохотнул Тим и повалил меня на спину.
  И тут зазвонил телефон.
  
  Глава 3
  
  Максим
  
  Я спешил домой. Нет, я очень и очень спешил домой. Дома Ксюха, близнецы и Бимка. Как же я соскучился по дому. Скоро Новый Год, надо придумать близнецам подарки, купить елку, большую и пушистую, под самый потолок.
  Еще звонил Тим, сказал, что хочет о чем-то поговорить, когда прилечу. Потом, все потом. Сейчас я безумно хочу обнять свою девочку и наших сынишек. Сказать, что я по ним соскучился, не сказать ничего. Еще совсем немного, и я окажусь дома. У Ксю наверняка будет наготовлена целая гора еды, настолько вкусной, что просто слюни будут течь. Я представил себе еду, и во рту скопилась слюна. Потом я подумал о своей Ксю, в коротеньком фартучке, домашнем топе и шортиках и дыхание перехватило, слюне не куда было уйти, и я закашлялся. М-да, вот к чему приводят длительные командировки. Я улыбнулся своим мыслям.
  К тому времени, когда объявили посадку и попросили пристегнуть ремни, я весь извертелся в своем кресле. Ей богу, как мальчишка. Как назло, у стойки регистрации скопилась куча народа, и образовавшаяся очередь двигалась очень медленно. Чемодан тоже долго не мог найтись, он вообще катался на другой ленте рейса с Уфы. Такси увели у меня прямо из под носа, на автобусе ехать не захотелось, а пока я дожидался следующей машины, основательно продрог.
  Весь продрогший, с замерзшими ногами, я, наконец, поймал такси. Устроившись на заднем сидении, попросил водителя сделать печку потеплее и ехать побыстрее. За дополнительную плату, разумеется. Не смотря на старания водителя, дорога показалась мне вечностью. Вот и верь тем, кто говорит, что обратный путь всегда короче. К тому времени, когда такси остановилось у моего подъезда, я весь извелся. Правда. Как мальчишка. М-да, в моем возрасте пора перестать воспринимать мир глазами ребенка, хотя с моей семьей мне это не грозит. Я снова улыбнулся своим мыслям о семье.
  Я заглянул в свои окна, пока вынимал чемодан из багажника. Везде горел свет. К кухонному окну подошла Ксю, отодвинула тюль и помахала мне рукой. Отсюда не было видно, но я знал, что она улыбается.
  Такси отъехало, едва я захлопнул багажник. Я поднял чемодан и пошел к подъезду, по инерции еще раз заглянув в свои окна. Ксю все еще стояла и смотрела на меня. Вдруг она подскочила на месте, взмахнула руками и рванула на себя створку стеклопакета.
  - Обернииииись!!! - ее крик, истошный, оглушающий, пронесся по двору. Я инстинктивно повернулся.
  За моей спиной стояло два человека во всем темном. Лица я не успел разглядеть. У одного из них был нож. Они стояли очень близко. Один из них, тот, что с ножом уже замахнулся своим оружием и бросился на меня. Я ничего не успевал сделать. НИ-ЧЕ-ГО! Я обреченно зарычал и попробовал отгородиться чемоданом, тот успел прокатиться по снегу всего несколько сантиметров, но всё же, человек с ножом споткнулся.
  От удара ножом меня это не спасло, но зато я смог разглядеть его лицо. Всего на долю секунды он, падая, вскинул лицо... но мне и этого хватило. Затем он уперся рукой в сугроб и смог удержаться на ногах. Ударил меня ножом. Бок обожгло. Вокруг стало растекаться теплое и липкое пятно. Я схватился за раненый бок. Рука сразу намокла. От второго удара я закрылся рукой, но это лишь смягчило удар.
  
  Ксения
  
  - Еще раз повторяю, - в который раз вздохнул доктор, - еще идет операция, вам туда нельзя.
  - Мне надо знать, что с ним! - я опять срываюсь на крик.
  Господи, как это чудовище в халате не понимает, что мне надо знать, мне надо быть уверенной в том, что его жизни ничто не угрожает. Что я не могу сидеть, не могу стоять, не могу ждать. Я даже дышать без него не могу!
  - Ксю, - меня кто-то обнимает за плечи и пытается оттащить от врача. Я кричу еще громче и вырываюсь. Мне надо, просто надо знать, что он жив.
  Все плыло как в тумане. С того самого момента, как я в тысячный, наверное раз, выглянула в окно, чтобы увидеть наконец в нем Макса. Боже, как я была счастлива, когда увидела его, когда он посмотрел в ответ, улыбнулся мне и помахал рукой. Как вдруг из темноты выскочили трое бугаев. Как они пристали к моему мужу. Как один из них ударил его ножом, потом еще и еще. Или уже не было этого еще?
  Я не помню, как бежала по ступенькам, как чуть не упала на лестнице, как обнимала его обмякшее тело. Я помню только кровь. Много красной густой крови на моих руках. Ее было очень много, очень. Переговоры врачей в скорой, железная каталка в приемном покое. Кто-то просит меня вымыть руки. Женщина в белом силком тащит меня в туалет и оттирает от крови.
  Потом брат, его испуганные глаза и бледное лицо. Его жена бьет меня по щекам, что-то орет. Шарит по моим карманам и достает из одного что-то звенящее. Ключи. Я не помню, не помню, брала их или нет.
  - Ты понимаешь, что оставила детей дома одних, одних, ты понимаешь? - Настя трясет меня за плечи и орет про детей. Тут до меня доходит, что дети дома одни без присмотра. Без меня и без Макса. И дверь. Закрыта ли она?
  Я плачу. Настя меня трясет за плечи. Брат оттесняет ее плечом и обнимает меня.
  Потом милиционер. Прошу прощения, полицейский. Мужчина с вкрадчивым голосом. Он задавал вопросы. Много вопросов. Не помню, что на них отвечала. Подошел Денис с какой-то девицей. Боже, зачем он притащил ее сюда?! Он даже в такой момент не смог прийти без очередной пассии? Он что, издевается?
  Она подходит ко мне, называет по имени, говорит что-то, видимо пытается утешить. Бесит! Мне не нужна ничья жалость! Мне нужен муж, живой и невредимый! А она продолжает что-то говорить. Где-то я ее видела. Не помню.
  Прибежал Серый. Взъерошенный, бледный, уставший. Обнял меня за плечи, прижал к себе, отгораживая от мужчины в форме.
  Они что-то обсуждали, что-то говорили мне, постоянно теребили, дергали меня, задавали тупые вопросы...
  А меня здесь не было. Меня вообще больше не было. Мысленно я была наедине с Максом. В мыслях молила его дышать - вдох-выдох, вдох-выдох, я просила его не оставлять меня и близнецов, я просила его жить. Я молила Бога за Макса, за каждый его вдох-выдох, за каждый удар сердца. Я ждала.
  Я не помню, когда вышел врач. Может, спустя час после начала операции, а может и все три - четыре. Непонятно как, но он сразу вычленил меня из толпы людей и посмотрел в глаза, прямо в душу.
  - Много крови потерял, - стук, сердце замерло, ноги неожиданно подкосились. Врач, крепкий еще мужчина в годах, подхватил меня за шкирку, - жить будет. Вставай.
  И тут я зарыдала в голос. От страха, перенапряжения, ожидания, тревоги, переходящей в панику и облегчения.
  
  Денис
  
  Из больницы мы ехали медленно. Меня всего трясло. Я до сих пор не то, что не мог прийти в себя, я просто не мог толком осознать, что мой друг чуть не погиб. Макса спасло буквально чудо. И лежит он сейчас в реанимации, и неизвестно, переживет ли он эту ночь.
  Я растер лицо руками. Кошмар.
  Вдруг мою руку, лежащую на подлокотнике, легла мягкая и теплая ладошка Алисы. Она погладила мою ладонь и крепко сжала. Я, не отрываясь от дороги, поднес ее руку к губам и поцеловал. Поблагодарил, так сказать. Она пододвинулась и положила голову на плечо, как когда-то давно.
  Мы так и ехали в тишине, только теперь все стало по-другому. Молчание стало общим, нашим. У нас был один друг, одно несчастье, один страх на двоих. И тишина была одна, тоже на двоих. Вот только прошедших пяти лет не было. И вместе с Алисой ко мне вернулись чувства, вскипел давно забытый адреналин в крови, стоило мне ее только увидеть. А еще проснулось желание, дикое, необузданное и такое забытое.
  - Мне жаль, очень жаль, - вдруг произнесла Алиса и крепче сжала мою руку, - этого не должно было случиться, только не с ним, и не с нами.
  - Алис, - я тяжело вздохнул, достал из подлокотника пачку сигарет, опустил стекло и закурил, - я не знаю...
  - Зато я знаю, - закричала она, - с ним все будет хорошо, он выкарабкается День, обязательно выкарабкается, он сильный, да и не может вас бросить, ни тебя с Сережей и Тимом, ни жену с детьми!
  Я поперхнулся дымом. Во рту все пересохло и сильно горчило от выкуренного за день, на миг мне даже стало дурно. Я сломал и выбросил только прикуренную сигарету.
  - У Серого дед тоже в больницу попал. Вчера вечером. Его женщина какая-то нашла на улице, - вдруг осенило меня.
  - А что с Ярославом Леонидовичем? - Алиса испуганно на меня посмотрела. - С ним сейчас все в порядке?
  - Да, вроде кризис миновал. Серега не стал вдаваться в подробности, да и не до того нам в больничке было, сама видела, что с Ксю творилось...
  - Я не помню ее, - Алиса наморщилась, - они с Максимом познакомились после... моего отъезда.
  Тоже мне, ОТЪЕЗДА. После бегства твоего. Быстрого и позорного. Я тяжело вздохнул. Все уже прошло. И пять лет прошло. И поздно во всем разбираться, искать правых и виноватых. Надо просто смириться и забыть. И жить дальше, по возможности с Алисой.
  - Это сестра Тима, - после долгой паузы ответил я. - Мы не ходили с тобой к нему домой. У нас уговор был, никого с собой не приводить.
  Я смутился. Какой же я был дурак. Надо было брать ее с собой, больше пуская в свою жизнь. Но у меня тогда и мыслей не возникало, что ЕЙ может чего-то не хватать. У меня тогда было всего две страсти: Алиса и гонки. И мне в жизни больше ничего не надо было. А ей чего-то не хватало. И она ушла от меня. И стало невыносимо, больно и очень обидно.
  - Почему? - вдруг я решился.
  - Что почему? - она вздрогнула. Видимо не ожидала вопроса.
  - Почему ты от меня ушла?
  - Давай не будем...
  - Мне Димка сказал, что ты быстро утешилась там, в Москве, - я сам от себя не ожидал такой злобы и мелочности. Я думал, что все оно в прошлом, а нет.
  - Неправда.
  - Что неправда? Ты утешалась долго?
  - Перестань, - она вся скукожилась и отвернулась к окну.
  Я быстро свернул на обочину и остановил машину. Отстегнул ее ремень и притянул ее к себе. А Алису всю трясло от рыданий, а я ощущал себя последним подлецом.
  - Дурак, какой же ты дурак, - начала всхлипывать Алиска, то и дело, заикаясь, - у меня так никого и не было все эти пять лет.
  Этого признания оказалось вполне достаточно, чтобы я почувствовал себя подлецом в квадрате, да что там, в кубе.
  
  Я набросился на нее прямо в коридоре, практически в дверях, ей богу, как животное какое-то. Я целовал ее в губы, в нос, в шейку, кусал ушки, не переставая при этом, стаскивать с нее одежду. Сначала быстро - верхнюю, потом уже медленнее и не так уверенно - все остальное. Я давал ей шанс передумать, остановиться в последний момент.
  Но она меня не остановила, продолжая принимать мои ласки и щедро одаривать своей нежностью в ответ. Так мы и занимались любовью в прихожей, не в силах дойти до спальни.
  
  Сергей
  
  Я стоял и звонил в звонок собственной квартиры. Тишина. Открывать мне не спешили. Вот дрянь! Вот и верь после этого красивым женщинам. Надеюсь, мадам не стащила ничего особо ценного из дома? Я тяжело вздохнул и полез в карман за телефоном. Черт! Батарея села. Я уже хотел спуститься к машине, как за дверью раздался тихий шорох и женский голос спросил, кто.
  - Это я, - буркнул я в ответ.
  Скрежетнул замок и дверь отворилась. На пороге стояла рыжая, одетая в мою футболку. Футболка была мокрой и липла к голому телу рыжей как вторая кожа. Во рту у меня тут же пересохло. Боже, ну нельзя простой живой женщине быть настолько соблазнительной! С волос рыжей капала вода, стекая по упругой груди, мокрой футболке, бесконечно длинным ногам... И это, надо сказать, заводило еще больше.
  - Теперь я понимаю, из-за чего ты такой псих, - просипела рыжая так, словно нос ее был заложен. Я посмотрел рыжей в лицо и вздрогнул, его украшали свежие ссадины. Глаза ее опухли как у незадачливого пчеловода, нос тоже отек. Все мысли эротического характера как рукой смахнуло.
  - Что на этот раз? - кажется, скоро театральные вздохи войдут в мою привычку. - Потоп, погром, соседи?
  - Твоя подружка, - рыжая шмыгнула носом.
  - Что? - не понял я.
  - Ты уж извини, но я ее выставила за дверь. Просто оставаться с душевнобольной наедине, желания не было.
  - Может, ты повременишь с оправданиями и просто расскажешь, что произошло?
  - Она пришла примерно через час после твоего ухода. С порога набросилась на меня с кулаками, пыталась разодрать мне лицо...
  - Знаешь, у нее это неплохо получилось, - я аккуратно провел мгновенно занемевшими пальцами по царапине на ее щеке, девушка поморщилась.
  - В общем, когда я оттолкнула ее, чтобы открыть дверь, эта идиотка достала из кармана газовый баллончик и пшикнула им мне в лицо.
  - И как ты сумела выставить ее за дверь? - я вдруг так отчетливо представил себе лицо Марины, а в том, что это была именно она, я не сомневался, стоящей на лестничной площадке, после выдворения из моей квартиры, то невольно рассмеялся. Да, это сильно повредило ее самолюбию.
  - Не смешно! - рыжая насупилась. Я же мельком посмотрел на пол и обнаружил на светлом паркете клок черных волос. Оказывается, девочка умеет за себя постоять. - Я такого натерпелась! В общем, когда она распылила баллончик, я схватила ее за волосы, на ощупь открыла дверь и вышвырнула психопатку за дверь.
  - Больно? - я взял лицо рыжей в ладони, чтобы лучше рассмотреть ее глаза. Досталось ей крепко. И не ноет же.
  - Терпимо. Как сам? Ты когда уходил, на тебе лица не было.
  - Со мной то, что будет? - я усмехнулся и пошел на кухню. - Кофе будешь?
  - Буду, - рыжая поплелась за мной.
  - И... - она замялась, стоя на пороге кухни, - отвези меня домой, пожалуйста. Мне скоро на работу, а еще надо заехать к хозяйке за ключами и домой.
  Я тяжело вздохнул. Подушка была так близко!
  - И как ты в таком виде пойдешь на работу? - я скептически оглядел рыжую, всю в синяках, с опухшим лицом, единственной одеждой на которой была моя старая футболка. - Хотя... смотря, что у тебя за работа.
  - Я переоденусь. И накрашусь, - рыжая смутилась. Опустив глаза, она взяла протянутую ей чашку с кофе. На долю секунды наши пальцы соприкоснулись и, нас словно ударило током. Рыжая вздрогнула, сглотнула и подняла на меня свои огромные серые глаза. Неосознанно, она закусила губу.
  И в этот момент мое самообладание дало сбой. Отказало. Я выхватил чашку из ледяных пальцев девушки, небрежно поставил ее, злополучную, так мешающую сейчас кружку на столешницу, и резким движением придвинул женщину к себе. Она не сопротивлялась. Совсем. То ли сама была, явно не против сложившейся ситуации, то ли попросту сработал фактор неожиданности, наложившийся на стресс и усталость, но она лишь тихонько застонала на грани слышимости и вцепилась мне в плечи. Свободной рукой я обнял ее за шею и запрокинул голову и поцеловал в такие манящие сочные губы. Она была мягкой, нежной и податливой. Она с жадностью принимала и с радостью отдавала ласку. Самый сладкий из запретных плодов - ЖЕНЩИНА, страстная, нежная и ненасытная! Боже, рядом с ней просто невозможно было сохранить трезвым рассудок! И в этот миг я прекрасно понял того типа, который пытался ее под меня подложить. И, надо признать, у него это почти получилось! Эта мысль отрезвила. Желание схлынуло моментом, оставив после себя тупую ноющую боль от неудовлетворенности. Я отстранился и хрипло сказал:
  - Нам надо остановиться. Иначе ничем хорошим это не закончится.
  Рыжая вздрогнула как от удара, резко дернулась, вырываясь из объятий, которые я так и не разжал, и отошла на несколько шагов.
  - Ты прав, извини. - Она покраснела и опустила голову, как несколько минут назад. Девушка была смущена и расстроена, и мне стало не по себе. - Мне надо что-нибудь надеть, моя одежда после ночных событий даже до статуса половой тряпки не дотягивает.
  Я, молча, прошел мимо рыжей, взял в прихожей небольшой пакет и, вернувшись на кухню, вручил его девушке.
  - Что смог найти в круглосуточном магазине, - сам не знаю почему, я смутился.
  - Спасибо, - она улыбнулась уголками губ, но это не исправило возникшей неловкости.
  Переоделась она быстро. Платье было великовато, но от этого рыжая не стала казаться менее соблазнительной. Зато колготки были без дыр, а про белье я не рискнул спрашивать.
  - Из обуви были только тапки и босоножки.
  - Не замерзну, - рыжая благодарно улыбнулась и сразу отвела взгляд, одела давешние лодочки и накинула полушубок.
  Уже стоя в дверях, я приобнял ее за плечи, пытаясь прижать к себе, и сказал:
  - Просто сейчас крайне неподходящий момент для наших отношений...
  - Да, - она посмотрела мне в глаза, - еще скажи, что дело не во мне, а в тебе и прочее, прочее, - рыжая хохотнула и продолжила, - жизнь вообще неподходящий момент для нас с тобой. Расслабься, все равно бы ничего не получилось.
  Потом она освободилась от моих рук, толкнула дверь и вышла из квартиры. А я остался стоять как дурак.
  
  Денис
  
  Алиса задерживалась в офисе. Несмотря на наши вновь завязавшиеся отношения, ну или их эротическое подобие, аудит никто не отменял. Тем более, кое что меня самого смущает. А ей я могу доверять. Надеюсь, что могу.
  В общем, пока моя милая корпела над документами в офисе, я слинял с работы и поехал в больницу к Максу. Ночь прошла хорошо, но прогнозы врачи пока не делали, да и в себя друг еще не пришел, что с такой кровопотерей не удивительно.
  Ксю вроде немного отошла после вчерашнего, хотя видел я ее мельком. С ней был Тим, Настя же осталась сидеть с детьми. И как она одна справляется с таким выводком? Не подумайте, что я плохого мнения о детях, просто образно выразился, о количестве детей на одну Настю. Да и самому пора семьей обзавестись, лишь бы Алиса вновь не сбежала.
  В реанимацию меня, естественно, не пустили. Но один из врачей, уставший до безумия, все же, согласился побеседовать со мной. По многочисленным вздохам и паузам, я понял, что далеко не первый, кто интересуется здоровьем Макса, а по закатыванию глаз, догадался, что врач осознает и то, что я вовсе не последний.
  Что ж, нового я ничего не узнал. Большая кровопотеря, задето легкое, сложная операция или даже две и еще весьма много сложных терминов и понятий. Одно я уловил - кризис вроде миновал. Жить Макс будет, если не будет осложнений. Врачи сделали все, что от них зависело. Теперь на все воля Божья, сила организма и желание Макса жить.
  Одно плохо, один из ударов серьезно повредил правую руку и неизвестно, сможет ли он ей вообще шевелить. На все вопросы о том, что можно сделать с больной рукой, врач ответил, что надо сначала дать Максу прийти в себя, а потом уже делать хоть какие-то выводы. Что ж, с этим не поспоришь. Тим пообещал позвонить, как что-нибудь изменится. Попрощавшись с друзьями, я поехал домой.
  Поставив машину на ближайшее к подъезду свободное место, я достал пакеты с продуктами из багажника, и пошел к дому. На скамейке сидел ребенок. Как ни странно, рядом с ним не было никого из взрослых. Как только я подошел поближе, ребенок вскочил и побежал ко мне на встречу.
  - Привет! - воскликнул ребенок неожиданно звонким девчоночьим голосом, - это ты мой папа?
  
  Глава 4
  
  Ксения
  
  Я плохо помню события вчерашней ночи. С того самого ножа - все как в тумане. Произошедшее всплывало в памяти обрывочно, словно картинками, яркими, абсурдными и кажущимися такими нереальными. И в мозгу пульсировала, отражаясь болью в голове, одна единственная мысль: так не должно быть. Только не со мной, не с нами.
  Парень выхватил нож, я закричала, как когда-то давно, еще в прошлой жизни, на университетской стоянке. Тогда тоже были нападавшие и нож. И я была за стеклом. И тогда меня тоже не было слышно. Вот только Макс тогда не был один. И от ножа уворачиваться пришлось тоже не ему.
  Очень долго не было ясно, что творится с моим мужем там, за закрытыми дверями с горящей табличкой 'не входить'. Время тянулось невыносимо медленно. Меня постоянно дергали и отвлекали от мыслей о Максе. Усталый участковый, мужчина в летах все задавал и задавал вопросы. Я что-то сбивчиво отвечала, почти не слушая, не понимая, что он спрашивает и что от меня хочет. А он все уточнял, переспрашивал, задавал одинаковые вопросы. Потом он куда-то делся, но его место заняла Настя. Она трясла меня за плечи, что-то орала. Или сначала была Настя, а потом участковый? Не суть.
  Вдруг в памяти всплыло воспоминании о том, как Настя проорала мне в лицо что-то про детей, потом сунула руку мне в карман, достала из него ключи и ушла. Дети? Боже! Я бросила своих крошек одних! Сейчас я осознаю, что с ними могло случиться все что угодно. И от этого еще больнее. Если бы не Настя, даже представить боюсь, что бы было!
  Потом вышел врач и сказал, что операция прошла успешно, но будет ли жить мой муж или неизвестно. Темнота. И вот я дома. Одна. Ни мужа, ни детей. Пустые комнаты, по которым гуляет эхо от моих шагов. Моих безумно одиноких шагов. Что с Максом - неизвестно. Хоть за детей я могу не волноваться, они в безопасности, с Настей. Только Бимка один со мной. Да и он чувствует нависшую над нами беду. Не ест, лежит и периодически скулит от тоски по хозяину и нашей прежней жизни.
  Мир вокруг живет, меняется. А мы остались на его обочине. И неизвестно, есть ли еще это самое мы. Даже друзья Макса в эти минуты живут своей жизнью, своими переживаниями и страстями. Один со своей бабой новой пришел, другой запыхавшийся примчался. Я же видела его глаза. И запах. Вкусные духи, женские. Нет, они, конечно, переживают за Макса, но, в то же время, они не с ним, а в своей жизни, в которой они мечтают, что-то планируют, ждут и надеются. Как конструктор 'lego'. Вот только наш домик рухнул.
  - Ксю, не нагнетай, - из-за спины раздался раздраженный, уставший голос брата. Надо же, а я и не заметила, как он вошел. И Бимка промолчал.
  - Все с ним будет хорошо. Состояние тяжелое, но стабильное. Врачи очень хорошие, свое дело хорошо знают. Так что поднимут нашего Максима на ноги, только жди и верь.
  - Я надеюсь, - я улыбнулась сквозь подступившие слезы.
  - Поехали к нам ночевать, не стоит сейчас тебе дома оставаться.
  - Я лучше здесь, с Бимкой.
  - Не дури, Ксю. Собирай вещи, бери миски для пса, ошейник, лежак и поехали. Нечего тебе тут одной оставаться. Мало ли, еще эти уроды надумают вернуться.
  - Ну и пусть! Я им покажу, будут знать, как рушить мою жизнь! - я заорала. Мигом набежали слезы, и у меня началась банальная, самая что ни на есть бабская истерика. Тим долго гладил меня по голове, шептал ласковые слова, как родитель маленькому ребенку, потом усадил на диван, принес воды и сам пошел собирать мои вещи.
  
  Злата
  
  От хозяйки квартиры мне влетело. Она отчитала меня за пропажу ключей по всем статьям. Ни одному моему слову о причинах потери ключей, карга не поверила, да еще и распекла за, скажем, не подобающее леди поведение. На мой закономерный вопрос, о том, что же навело ее на мысли о моей распутности, та, поджав губы, кивнула в сторону окна. Как оказалось, старушенция прекрасно разглядела и машину Сергея, и то, что я из нее вышла. Еще она предельно ясно дала понять, что порядочные девушки в такое раннее время не разъезжают на подобных машинах. В ответ я беззлобно огрызнулась, задав вопрос о том, какое же время считается приличным для подобных поездок. На что старуха напомнила мне, что по условиям договора, я не имею права водить к себе мужиков, если не желаю вылететь из квартиры. Паковать вещи и выметаться на улицу, особенно посреди зимы, у меня не было ровным счетом никакого желания, поэтому я заверила пожилую женщину в своей добропорядочности и в том, что машину Сергея, как и его самого, она созерцает в первый и в последний раз.
  На работе я тоже надолго не задержалась. Директриса, увидев свидетельства бурно проведенной ночи на моем лице, тут же вызвала меня в свой кабинет. Там меня отчитали за развязный вид, недопустимый для рядового среднестатистического педагога, помятое и израненное лицо, дали отгул на два дня и отпустили домой, зализывать боевые, так сказать, раны, чему я очень даже была рада.
  Никогда не думала, что буду рада своим больным ногам. Уж очень они чувствительны к перегрузкам. Так что на работе в шкафчике у меня всегда стоит обувь на низком ходу. Всегда по сезону. Так что я скинула осточертевшие позорные лодочки с болящих ступней и одела угги. В платье и этих сапожках я выглядела несуразно, но мне было плевать. Зато тепло и ноги не так ноют.
  Когда я вышла на крыльцо своего, ставшего уже родным, хореографического училища, Сергея уже и след простыл, чему я, к слову говоря, была тоже рада.
  После таких нагрузок для ног, я всегда представляла себя русалочкой, каждый шаг которой отдавался болью. Иногда сильной, иногда нестерпимой, бывало, что и адской. Как и сказочная принцесса, я молчала. Ибо раз сорвавшись, разнывшись и опустив руки, очень тяжело собраться с силами и встать на ноги. Во всех смыслах. То, что я хожу - само по себе чудо. После таких переломов, обычно остаются прикованными к коляскам. Или хромают еле-еле на костылях. Мне повезло. На моей стороне были лучшие врачи и, по всей видимости, сама судьба. Несколько операций, одна из которых длилась больше десяти часов, год реабилитации. Тренировки, боль, слезы... Боль и слезы. Сейчас просто боль и тренировки, просто слезы кончились. А когда-то я порхала в танце. И любила, и сгорала... Ладно, не стоит о грустном. Нет больше ни танца, ни любви. Есть только я, моя боль и тренировки.
  Я неторопливым шагом прогулялась до дома, ибо желания ехать в автобусе не было, а на такси банально не было денег. По пути я зашла в магазин, где купила себе шоколадку и сливочное мороженое и с чистой совестью и практически пустым кошельком припустила к дому.
  Не успела я переступить порог квартиры, как тренькнул телефон, сообщая о пришедшей смс-ке. Я сразу достала его, прочитала сообщение, улыбнулась и убрала телефон. Денежки поступили на счет весьма вовремя. Пора платить за квартиру и покупать лекарства. Нет, не так. Покупать лекарства, а потом уж платить за квартиру. Возможность ходить куда важнее крыши над головой.
  Переодевшись и убрав мороженое в холодильник, я приняла обезболивающее и легла спать. Диван разбирать не стала. И к лучшему.
  Из небытия меня вырвал звонок в дверь. Несколько минут я просто лежала, сначала приходя в себя, а потом, искренне надеясь, что незваный посетитель просто устанет звонить и уйдет. Не тут-то было. Пришлось вставать и идти открывать. И почему я нисколько не удивилась, обнаружив на пороге господина Князева?!
  - Пройти дашь?
  - Заходи, гостем будешь.
  Он вошел. В маленькой прихожей, стало еще теснее. Сергей повесил свою дубленку на вешалку, разулся и пошел в комнату. Там он неторопливо огляделся, подошел к полке с книгами, пробежал взглядом по названиям, хмыкнул, отошел к окну, осмотрел тамошние достопримечательности виде поникшего гиацинта, герани и хлорофитума... В общем, на меня он не обращал никакого внимания.
  - Может, сразу шкаф перероешь или на диван приляжешь? - я не выдержала затянувшейся паузы.
  - А тебя с собой не взять? - он ухмыльнулся, отодвинул плед, и уселся-таки на диван. - Спала?
  - О тебе мечтала, - он хмыкнул, я предложила: - чай будешь?
  И не дожидаясь ответа, пошла на кухню, ставить чайник на плиту. Выбросила старую заварку с ситечка, ополоснула посудинку, засыпала новые, пахнущие бергамотом гранулы или как они там называются? Чайник уже закипал, когда в кухню вошел Сергей. Подошел ко мне со спины, подсунул под нос мобильник с давешней смс-кой на экране.
  - Говоришь, не спишь ни с кем за деньги? - и тон такой презрительный.
  Надо отдать мне должное, я даже не вздрогнула. Не вспылила, не возмутилась. Выключила газ под засвистевшим чайником, отошла от Сергея и... сняла джинсы. Расстегнула пуговицу, молнию, а затем сделала именно ЭТО - сняла эти гребаные джинсы. Сказать, что мужчина опешил - ничего не сказать. Однако, господин Князев быстро справился со своим недоумением и порывался уже что-то сказать, но я протянула ему свою голую, не обнаженную, а именно голую ногу и сказала:
  - Смотри, придурок.
  И он посмотрел. На бледную, откровенно говоря, тощую ногу. На целую вереницу тонких и неровных, застарелых белесых шрамов. Некрасивых? Безусловно. Ноющих? Бесспорно. Но не там, не на ноге, а в груди, в самом сердце поющих отголосками почти забытой боли. Физической, душевной...
  - Что это? - спросил он почти шепотом.
  - Не поверишь, - я прошептала в тон ему, - это - ноги!
  Я рассмеялась и стала натягивать джинсы обратно.
  - Раз в месяц на мою карту приходит определенная сумма, достаточная для оплаты реабилитации, лекарств, ну и на карманные расходы немного остается.
  - Немного? - кажется, господин Князев начал приходить в себя, да он не безнадежен!
  - А ты знаешь, сколько стоит хорошая реабилитация? И нужные таблеточки-ампулки? Можешь, кстати, просмотреть старые сообщения, я давно не удаляла.
  - Не к чему, - буркнул брюнет и отдал мне телефон. - Авария? - он кивнул сторону моих ног.
  - С лестницы упала. Неудачно. Пришел зачем?
  - Спросить кое о чем хотел.
  - Ну, так спрашивай, - я плеснула кипятка в заварочный чайник, достала кружки, шоколадку, банку засахарившегося варенья, мед и овсяное печенье. - Чем богаты.
  Сергей все молчал. Наконец решился.
  - Как ты упала?
  - С песнями и плясками. И вообще, ты кажется, пришел сюда не этот вопрос задать. Кто до тебя добраться хотел? Димка Попов, знаешь такого? Нет? Ну и хорошо. Тебе же лучше, журналист. Жить спокойнее.
  И тут он меня поцеловал. Сначала медленно и нежно, потом все настойчивее и... настойчивее. Неожиданно? Да. Хотела ли этого я? Определенно... да! Да, да, да! Несмотря на всю его грубость, агрессию и сарказм, он был интересным мужчиной. Вы когда-нибудь видели брутального щеголя? Нет? И я всегда думала, что два подобных типа в одном - сродни клоуну на арене, ан нет. Это просто взрывчатая смесь! Во всяком случае для меня.
  На все размышления у меня ушли доли секунды. Разорвав поцелуй, я облизала губы. Посмотрела ему в глаза и, понеслась душа в рай! Я даже не поняла, как мы очутились в комнате на давешнем диване. Просто раз, и я уже полулежу на подушках, а к ним меня придавливает тяжелое мужское тело. А запах! Запах у него просто одуряющий! Легкий и терпкий, чуть сладковатый аромат мужского парфюма очень Сергею шел. А в сочетании с запахом его тела просто сводил с ума! Я сделала шумный вдох, втягивая как можно больше запаха мужчины. И тут, как на зло, оказавшийся под моей попой пульт, включил телевизор. А в нем... Меня словно током передернуло! Я резко оттолкнула мужчину от себя, отодвинулась от него на край дивана и поджала ноги под себя.
  - Твоих рук дело?! - я практически кричала от безысходности. Потому что там, в телевизоре были мы с брюнетом. Я, в нижнем белье и драных чулках и он, в драных джинсах, футболке и домашних тапках. На фоне сугробов и зияющего открытыми дверями гелентвагена. Занавес. Позор. И комментарии дикторши о ссоре известного шоумена с элитной проституткой излишни. Занавес. Позор.
  Я орала и рыдала, дралась, вырываясь из мужских объятий битый час. Истерика вышла знатной. Все кончилось, опять же, внезапно. У меня зазвонил телефон. Презрительно холодный тон моей начальницы заявил, что я могу не утруждать себя двухнедельной отработкой. Все, конец. Я тихонько опустилась на диван. М-да, а утро так неплохо начиналось.
  - Эй, и чего ты так взбеленилась?
  - Можно подумать, это тебя назвали проституткой на пол страны!
  - Дадим опровержение, делов то! - не понял мой так и не состоявшийся любовник.
  - Фотографии тоже опровергнем? - я чувствовала, что истерика вновь на подходе.
  - Ты ведь истерику устроила не из-за репортажа, да?
  - Какой догадливый!
  Я подскочила с дивана, подбежала к шкафу и рванула створку на себя. Чемодан лежал на полу в платяном отделении. Я вытащила его, раскрыла и стала судорожно скидывать вещи с полок прямо в него, как летели. Много что рассыпалось, но мне некогда было их собирать.
  - И что, - ожил Сергей, - ты так все и оставишь? Бросишь все и сбежишь? Сделаешь это и потом вовек не отмоешься!
  - Знаешь, я лучше прослыву последней шлюхой вообще на всю страну, чем останусь калекой на всю оставшуюся жизнь!
  - Тебя ищут? Кто, ангелочек? Неужели ты кого-то убила? Нет? Ограбила? Что тогда? - он начал злиться по-настоящему.
  И я сдалась и все ему рассказала.
  
  Ксения
  
  Мы с Настей сидели на кухне, как когда-то давно. Для нее она, эта кухня - настоящее, для меня - прошлое. Мы давным давно не сидели вот так вдвоем. Семьи, дети, бытовые проблемы, повседневные заботы - со всем этим время ускользало как песок сквозь пальцы. Вот только песок можно смочить и слепить ком, время же в ладонях не задержится ни за какие коврижки. Вроде мы и семья, и друзья, а видеться стали совсем редко. Раз-два в месяц и то на ходу. А теперь...
  Я снова заплакала. Настя снова накапала противных капель в рюмку и заставила выпить. Как она не пнимает, что мне ничего не поможет?! Что я сейчас только и делаю, что дышу одной мыслью о Максе! А новостей все нет. Ночь продержался. И день почти тоже. Но состояние все еще нестабильное, тяжелое. И дети все-все понимают. И лишний раз не трогают меня, хотя им, мне кажется, едва ли ни тяжелее, нежели мне. Их мирки только с виду крохотные, а на деле внутри - целая вселенная по сравнению с одной планетой нашей души. И хрупкие - тронь не так, рассыплются.
  - Я ужасная мать. - заявила я Насте.
  - Жена ты тоже никчемная. И подруга, и сестра. Ксю, перестань. - Настя слезла со своего стула, обогнула стол и присела передо мной на корточки, - не накручивай себя! Макс придет в себя, обязательно. Он будет бороться до победного и ни за что вас не бросит! А когда он придет в себя, а он обязательно скоро проснется, ему очень нужна будешь ты, любящая, жизнерадостная и стойкая Ксю, а не жалкая истеричка, коей ты пытаешься прикинуться. Поняла? Так что пей успокоительное и баиньки, баиньки!
  Настя погладила меня по голове, прямо как ребенка, и влила мне в рот рюмку вязкой травянистой горечи.
  - Как ты думаешь, может это Ромка из колонии вышел, и Макса ножом пырнул?
  - Да ну, ему срок больше дали! Да и через год, если не через два! - возмутилась Настя, - не городи чепухи! Его посадили не из-за тебя и Макс тут абсолютно ни при чем. Так что не надо притягивать удобоваримую версию за уши.
  - А вдруг, это действительно, он?
  - Ксю, даже думать не смей, пусть полиция сама в этом разбирается! Ты еще Кирилла своего незадачливого сюда приплети.
  - Нет, он для такой пакости мелковат, - я заявила это на полном серьезе, да и с ним еще два человека было точно, а у Кирюхи столько друзей отродясь не набралось бы.
  - Я надеюсь, ты их не разглядела, -тут же насторожилась Настя.
  - Увы, - что, правда, то, правда.
  - И не лезь в это дело!
  - Не буду, Настя облегченно выдохнула, - при одном условии, - поспешила я добавить. - Мы должны убедиться, что Ромка еще сидит, и он вовсе не при делах.
  - И как ты себе это представляешь? - Настя свела очи к потолку.
  - Через достоверный источник.
  - То есть?
  - Через того же Серого, у него хорошие связи, парочка другая полицейских так точно найдется.
  - Ты 'новости' когда смотрела? - Настя посмотрела на меня снисходительно, прямо как на малолетнее чадо.
  - Насть, ты шутишь? Уж до чего мне сейчас дела нет, так это до каких-то там 'новостей'!
  - А ты сделай над собой усилие, дорогая, и посмотри. В телевизоре нашего Сережечку с помоями смешивают. Едва ли не с самого утра.
  - Не поняла, - я действительно не поняла, чем Серый мог не угодить телевизионщикам. На что Настя опять свела глазки к потолку и включила телевизор.
  - Однако, к вечеру все обросло еще большими подробностями! - хихикнула Настя.
  - Как тебе не стыдно? - я искренне возмутилась.
  - Стыдно когда видно! Ты на нее посмотри, на ней же...
  - Хватит! - я перебила Настю. - Серый умный мужик. Сам разберется. А ты опять судишь человека, не разобравшись в ситуации! И вообще, у нас остается еще Денис.
  - О, Деньке тоже не до нас, уж можешь мне поверить!
  
  Денис
  
  Сначала я просто прошел мимо скамейки. Подошел к двери, и уж было полез в карман за ключами, когда до меня дошел смысл сказанной фразы. Я медленно, словно в замедленной съемке обернулся к ребенку.
  - Эй! - я окликнул ребятенка, - ты что сказал?
  - Я спросилА, -да, это действительно была девчонка, - не ты ли мой папа?
  - Не я, - машинально отозвался я, чего-чего, а грешков подобного рода за мной не водилось.
  - А дедушка сказал, что ты! - девчонка ткнула в меня пальцем.
  - Эй, эй, полегче, - я делано отпрыгнул, - проткнешь еще!
  - Дедушка так и сказал, что ты глупости всякие говорить будешь, - малышка стянула с себя шапку и уперла руки в боки. Шапка упала в снег, но никто из нас этого не заметил. Девочка смотрела на меня, а я на нее и на ее яркие рыжие вихры.
  - Шапку тоже дедушка велел снять? - не сразу ответил я.
  - Ага, это если ты не поверишь.
  - А...
  - А мама моя - Алиса. И она вчера улетела к тебе. И обещала мне тебя привезти. Но дедушка сказал, что мама врет и мне надо самой за тобой ехать, а то так я тебя никогда и не увижу. А еще...
  Она все щебетала и щебетала, а я медленно оседал в сугроб у парадной. И мне в этот момент было абсолютно плевать, что все околоподъездные сугробы оранжево-желтые от мочи соседских собак. Передо мной стояла моя дочь. И я даже не знал, ни как ее зовут, ни сколько ей лет. И как можно было обманываться тем, что не было никаких пяти лет? Не было? Не было! У меня с моим ребенком не было пяти лет! Эта сучка украла их у меня! У нас! И еще не известно сколько могла бы украсть, если бы не какой-то дедушка...
  - А что за дедушка тебя сюда привез? - я прикинул расстояние от Москвы до нашего городка и присвистнул. Кто бы ни привез сюда девочку, он все очень хорошо продумал. С момента отъезда Алисы прошло меньше двух суток. На поезде они бы не доехали так быстро. Оставался самолет, а на его орт попасть гораздо сложнее, нежели сесть в поезд. Что-то тут не чисто. Надо б разобраться. Но это подождет. Я оперся рукой в узенькую полоску относительно чистого белого снега, перебросил на ладонь основную массу своего тела и с кряхтением поднялся. Я не толстый! Просто мужчина в шоке.
  - Дед Мороз! - ответила девочка, подбегая ко мне поближе.
  - Голодная?
  - Спрашиваешь? Я б быка съела, воот такого! - она показала руками, какого именно быка хотела употребить в пищу.
  - Тогда пошли, - я протянул ей руку, она доверчиво всучила мне свою ладошку.
  Пока мы поднимались по лестнице, я успел набрать номер подруги:
  - Алё, Насть? Кажется я стал папой.
  На другом конце провода что-то с грохотом упало.
  
  Глава 5
  
  Тимур
  
  Мне покоя не давала Ксю. Я понимал ее прекрасно, разделял ее горе, но ничем не мог ей помочь. Морально. Но я мог помочь найти нападавших. А для этого мне позарез нужен был Денис, а лучше Сергей. Как назло, оба были вне зоны доступа.
  А у меня все никак не выходил из головы нож. Почему именно нож? Не пистолет, не веревка, а нож?! Конкурентам проще Макса пристрелить, хотя какой в этом смысл, гораздо проще облить помоями конкурента, причем так, чтобы он вовек не отмылся? Подзащитным или оппонентам? Так мой друг профессионал, и никто за столько лет не высказал своих претензий, хотя бы в устной форме. Но и имейся у него враги такого рода, им куда проще придушить в подъезде или вообще пристрелить. А не с остервенением резать его на части.
  Оставался личный мотив. И мстить мог только один человек. Тот, у которого не получилось изнасиловать мою сестру. Но он сейчас в тюрьме. Или нет? Надо срочно проверить. Если это не так, и Ромка сейчас гуляет на свободе, то моя семья все еще находится в опасности.
  Я стоял в пробке, барабанил пальцем по рулю в такт своим мыслям, раздумывая, стоит ли мне сейчас закурить или же нет, когда позвонила Настя. Новостей было много. Позвонили из больницы, Макс пришел ненадолго в себя. Все бормотал что-то про жену и детей. Про нападавших же так ничего и не сказал. Но главное, состояние его хоть и оставалось тяжелым, но уже стабилизировалось. Кризис миновал. Макс будет жить. Ксю все же уснула под лошадиной дозой успокоительного. Еще Настюхе звонил Денис, втирал что-то про многодетное отцовство, и спрашивал как варить овсянку. А о Сереге трубили все местные СМИ. О том, что мой, приличный с виду, друг то ли заправский сутенер, то ли постоянный клиент ночных бабочек. В общем, полоскали его по всем статьям и каналам. Черт те, что и сбоку бантик.
  
  Злата
  
  Когда-то я была молодой и наивной. У меня всегда было все хорошо и мне постоянно везло. У меня была династическая семья, нет, не дворянская. В моей семье было четыре поколения врачей. Причем врачами практически все были от бога. Сестра сейчас проходит стажировку в Америке, отец зам главного в частной клинике в Москве, мама... ладно, о маме позже. У деда так вообще своя клиника в Израиле. Ему за семьдесят, но руки, тьфу-тьфу не дрожат, и он до сих пор оперирует.
  Выродок в семье только я. И я - балерина. Ха-ха, даже самой смешно, правда-правда! И все бы ничего, и мама, и дед не были против, сестре вообще на все плевать, а отец словно белены объелся. Ребячество, мол, с моей стороны, и все тут. Занимайся наукой. Уперся рогом: поступай в мед и точка. Нечего в трусах и колготах на сцене трястись.
  И, неожиданно, мне повезло. Меня пригласили танцевать не куда-нибудь, а в Михайловский театр, в Петербурге! Недолго думая, я собрала вещички, положила их на заднее сидение подаренной дедушкой на недавний день рождения ауди, и укатила в Петербург. Там началась новая жизнь. Нееет, не светская жизнь творческой богемы, да и отнюдь не увеселения для молодой богатой девочки, а тяжелая работа до седьмого пота, до сбитых в кровь мозолей, изуродованных от нечеловеческой нагрузки ступней и диета, диета, диета. Но я любила эту жизнь. Я ее просто обожала. Наш театр, весь коллектив, тренировки, выступления и гастроли.
  Однажды удача моя закончилась. Закончилась с огромным букетом алых роз. Их подарил один весьма симпатичный мне, на тот момент, молодой человек. Позже оказалось, что он дождался меня после концерта. Стоял мороз, и он сильно замерз, так что его стойкость показалась мне весьма романтичной. Он сводил меня в ресторан, и плевать на диету! Отвез меня домой, потом еще несколько раз одарил роскошными букетами во время концертов. Признание моего таланта, искреннее, как мне тогда казалось, восхищение, едва не переходящее в поклонение - и все, я влюбилась.
  Вскоре мы стали встречаться каждый день, а затем и оказались в одной постели. Я и не заметила, как он перебрался ко мне со всеми своими пожитками.
  И, да. У него был еще один огромный плюс: он был врачом. Хирургом. Тогда я думала, что хорошим. Это сыграло немаловажную роль в знакомстве с родителями. Папе Валерий пришелся по душе. Не прошло и месяца, как мы паковали вещи и переезжали обратно в Москву. Отец предложил будущему зятю место зав отделением в своей клинике. К тому моменту, батюшка выслужился до поста главврача. И я, влюбленная дура, была абсолютно счастлива, уйдя из опостылевшего, в тот момент, театра!
  Мои родители сняли нам жилье - шикарную студию со спальней на втором этаже. Знаете, такой полуэтаж, на открытой площадке, огражденной перилами, стоит огромная кровать, а за дверью небольшой санузел. К кровати же вела крутоватая лестница. Вот она-то и стала виновницей всех моих дальнейших злоключений. Не без участия Валеры, конечно же.
  Случилось все утром первого апреля. Я с разбегу плюхнулась к Валере в кровать и со смехом заявила, что жду ребеночка от любимого. И тут он, мужчина всей моей жизни, словно слетел с катушек и превратился в разъяренного зверя. Он резко оттолкнул меня от себя и вскочил с кровати. Я в тот момент уже распласталась в неловкой позе на полу, абсолютно не понимая, что происходит. А он подошел ко мне вплотную и ударил наотмашь сначала рукой, потом добавил и ногой. Я, одурев от боли, лишь хватала ртом воздух, уже не в силах что-либо поделать. А он бил меня снова и снова! После одного из ударов я встала-таки на четвереньки, а Валера в тот момент меня пнул, и я, отлетев к лестнице, потеряла равновесие и упала вниз.
  Пришла в себя у подножия лестницы. Валера сидел в кресле.
  - А, очнулась милая? И как еще живая, зараза, осталась?! Что, больно? - он подошел ближе. Бережно и нежно осмотрел меня, с особой тщательностью ощупал мои ноги и вынес вердикт: - да, у тебя ножки сломаны! Что, шлюшка, больше не поскачешь на них ни на сцене, ни по дорожке?
  И расхохотался.
  А потом прошелся по сломанным ногам. Я взвыла от боли, перед глазами потемнело на миг, но закусив губу, мне удалось не потерять сознание. А потом он сел в кресло и смотрел как я, буквально собирая силы по крупицам, шипя от боли и отвращения к самой себе, ползла к телефону, расположенному на журнальном столике у этого самого кресла. Надо ли говорить, что все мои унижения и его издевательства надо мной были засняты на его чертов айфон?! Я, сцепив зубы, пытаясь сдержать жгучие слезы и стоны боли, все ползла и ползла к телефону, а он улыбался, сидя в кресле и снимая видео на телефон.
  Не знаю, сколько я ползла, как по мне - целую вечность! Но когда я доползла до телефона, он резко поднялся, взял трубку, набрал номер и взволнованным голосом сообщил диспетчеру:
  - Алло, скорая? Срочно приезжайте, моя жена упала с лестницы! И еще, она беременна.
  Затем настала очередь моего отца. Ему он тоже наплел сказочку про то, что белый и пушистый Валерочка не при делах. Пришел домой, а тут картина маслом - Злата в обмороке, у подножия лестницы, без сознания. Осмотрел - ноги сломаны. Скорее всего - упала. Первым же делом вызвал скорую. Да, приезжайте скорее, мы все ей в ближайшее время будем нужны.
  - Беременна, значит? - я прошипела эту фразу Валерке в лицо, - так ты только из-за этого все это натворил?
  - От кого залетела, шлюха? - Валера наклонился, схватил меня за волосы, и поднес мое лицо к своему. - Не от меня, так точно! - Он сквозь зубы цедил каждое слово. И как бы ни было мне больно физически, душевная боль была тяжелее в сотни раз.
  - А с чего это ты взял, что ребенок не от тебя?
  - Заболевание детка, простое мужское заболевание. Без ЭКО дети от меня не возможны.
  - Вялая сперма, дорогой? - я стала язвить, пытаясь сорвать злобу и обиду на нем. Валера, услышав от меня шуточку, сильнее дернул за волосы и ударил по лицу, что лишь подзадорило меня: - я не беременна, идиот! С первым апреля, ублюдок!
  Запал мой не кончился. Приехала скорая, Валера пошел открывать дверь. Мне же храбриться стало не перед кем, и я благополучно лишилась чувств.
  Перелом перелому рознь. Меня любимый мужчина наградил таким, после которого простая ходьба - само по себе чудо. О сцене можно было даже не мечтать. Переломы оказались со смещением, да и оскольчатые к тому же. Операция шла восемь часов, в течении которых мои раздробленные косточки собирали из кусочков. Как мозаику из пазлов. Оперировал отец и, конечно же, Валерочка ему ассистировал. К тому моменту, как я пришла в себя, отдельная палата ломилась от роз и посетителей. Мама, тихо дремлющая на стуле у стены и Валерка, спящий стоя на коленях и, головой лежащей на моей кровати. Рот его был приоткрыт, изо рта тонкой струйкой стекала слюна. 'Фу, мерзость!', решила я и поспешила поскорее закрыть глаза.
  Надо ли упоминать, что в мою версию предполагаемых событий никто не поверил. Все решили, что у меня от подобных событий просто тихонечко тронулась и поехала крыша. Что виню я во всем Валеру, что была одна дома, когда все произошло. Что теперь мне придется смириться с участью покорной домохозяйки, а не 'скакать по сцене в трусах и колготках'. Отец был даже рад, ждал, когда я стану на ноги и возьмусь за ум - поступлю в медицинский. И, понятное дело, все по-прежнему боготворили Валеру, а он ломал перед моими родственниками комедию, изображая кудахчущую надо мной наседку. Единственно дед, приехавший из Израиля, заподозрил неладное, лезть в разборки не стал, но к Валерке начал присматриваться. В общем, когда дело чуть не дошло до крайности и меня едва не запихнули в психушку, я сдалась и позволила Валере забрать меня домой.
  Благо, к тому времени, он получил место одного из отцовых замов, и видеться мы стали только лишь по ночам. На поправку я шла весьма споро, чему способствовали усиленное питание, качественная реабилитация и мой решительный настрой сбежать от Валеры, как только смогу самостоятельно стоять на ногах и передвигаться без посторонней помощи.
  А тем временем, пошли разговоры о свадьбе, от коих поначалу я попросту отмахивалась. Но время шло, я стремительно выздоравливала и, как-то незаметно для меня, родные назначили дату свадьбы. Это-то меня и добило. Сначала я написала деду пространное письмо, в котором все-все рассказывала про Валеру и то, что произошло тем злополучным днем. Дед, конечно, поверил далеко не сразу, но на помощь пришел. Мы долго все обдумывали, взвешивали, но разработали-таки план боевых действий, в результате которого, я тихо и незаметно испарилась. Прямо накануне собственной свадьбы.
  
  И вот я здесь, в тихом, милом и спокойном N-ске пытаюсь заново научиться жить. Ещё до вчерашнего вечера у меня была видимость нормальной жизни - работа, немногочисленные знакомые, съемный угол и отдаленная, боязливая и неустойчивая как зыбучие пески мечта отделаться от былых страхов и в кои то веки выйти на улицу без оглядки, найти своё место, влюбиться в хорошего парня, может даже когда-то завести семью.
  - А теперь все рухнуло. Как карточный домик. Раз - и нет больше ничего. Видео показали по федеральному каналу и если Валера сам его не увидит, то кто-нибудь из общих знакомых обязательно донесёт ему. И этот псих, словно зверь, попробовавший человеческой крови, снова почует след и выйдет на охоту. Он не остановится ни перед чем. Сбежав со свадьбы, я унизила его и выставила дураком перед доброй сотней приглашённых. День-другой и он появится в этом городе и с остервенением примется за мои поиски! Ты хороший парень, о знакомстве с которым я и мечтать не могла после всего что со мной произошло. Только утром ты был абсолютно прав - все не вовремя для нас. Нас - нет и быть не может, да и не должно нас быть. Отойди. Я соберу вещи и уеду пока ещё есть время убежать. Правда, отойди, не к чему ещё больше усложнять себе жизнь.
  - Так и будешь всю жизнь бегать? Срываться с насиженного места, бросать людей, к которым успела привыкнуть, вздрагивать при малейшем шорохе и жить в постоянном страхе? Останься, я смогу тебя защитить.
  - Ты не понимаешь. Я сейчас ещё могу уехать и успеть затеряться в одном из подобных городков. Ты не можешь быть рядом со мной 24 часа в сутки, да и через какое-то время тебе надоест жить вот так как я - в постоянном ожидании очередного подвоха, и я наскучу со своими проблемами. Серёжа, живи, моё появление в твоей жизни и так уже создало кучу проблем.
  - Возьми только необходимое. Если в шкафу будет много вещей, он не сразу поймёт, что ты сюда не вернёшься и потеряет какое-то время.
  Я улыбнулась сквозь слезы, кивнула ему и с облегчением стала развешивать вещи обратно на плечики. Все правильно, никто никому ничего не должен. И хорошо, что он это понимает.
  Чемодан не заполнился и на половину, а я уже собрала все необходимое. Сергей подхватил мои пожитки и мы вышли из квартиры.
  - Ну что, пора прощаться, - я остановилась у машины Сергея, припаркованной прямо у подъезда, мой несостоявшийся кавалер изогнул бровь, - отдай чемодан.
  - Не придуривайся, садись в машину, - с этими словами он распахнул передо мной пассажирскую дверь, а затем спрятал чемодан в багажник.
  - Отдай, поиграл в рыцаря и хватит. Я уезжаю.
  - Садись, пока я сам не запихнул тебя в салон.
  На этот раз джип не свернул к стоянке, а направился к темным подъемным воротам, расположенным в стене дома - въезду в подземный паркинг. Несколько минут, и гелентваген умостился в узкой нише между двумя столь же дорогими и солидными авто. Квартира встретила нас темнотой, пустотой и, соответственно, тишиной.
  - Располагайся, чувствуй себя как дома.
  - Всенепременно.
  Больше мы ни словом не обменялись до самого ужина. Я, если можно так сказать, распаковала чемодан, содержимое которого уместилось на двух полках огромного, отведённого под мои нужды, шкафа. Чтобы хоть как-то успокоиться и унять изматывающую ноющую боль в ногах, я приняла контрастный душ, тщательно вымыла голову и старательно оттерла себя мочалкой. Немного полегчало.
  Сергей уже был на кухне, готовил ужин. Пахло вкусно. Я снова в помнила Валеру. Он никогда не стал бы готовить. Если суп был недосолен, а солонки не было га столе, содержимое тарелки могло вылиться в раковину, а то и на пол. Вчерашнее Валера также не ел. Вообще в поведении Валеры было очень много настораживающего и требующего внимания - этаких 'звоночков', но я, влюблённая по уши дура, ничего не замечала.
  - Помочь?
  - Мой руки и садись, уже почти все готово.
  - Я только из душа, - руки я все равно намыла и села за стол.
  - Это любимая фраза деда, - Сергей хохотнул, достал тарелки и разложил на них еду. Вид аккуратно разложенной еды и потрясающий аромат вызывали аппетит, во рту начала скапливаться слюна, хотя ещё пару минут назад мне казалось что я совсем не голодна. - Настюха тоже всегда так говорит. Жена одного моего друга и сестра второго.
  - Зачем ты мне это говоришь?
  - Хочется. Знаешь, я немного устал от постоянных тайн и недомолвок.
  Ужинали мы в молчании, но как ни странно, для меня оно не было гнетущим, скорее умиротворенным, несмотря на всю сложившуюся ситуацию.
  - Как мы будем выходить из положения? Я задала наболевший вопрос когда мы уже собирали тарелки.
  - Я пока ещё думаю над этим. Не бойся, я все решу. - обещание меня не успокоило, и я решила уйти от скользкой темы.
  - Слушай, а почему у тебя до сих пор молчит телефон?
  - Отключён, - Сергей помахал передо мной смартфоном. - Домашний я тоже отключил.
  - Чем мы завтра займёмся?
  - Поедем в больницу с утра, сегодня был у деда, он пришёл в себя. До утра его врачи додержат, а потом заберём его домой.
  - Не рано? Организм не молодой, а врачи говорили, что он переохладился сильно очень.
  - Ты моего деда не знаешь, он боевой очень! - Сергей тихо рассмеялся, смех его был чуть хрипловатым, и завораживающим настолько, что у меня перехватило дыхание на какое-то время. - Я вас завтра познакомлю. Он все уши прожужжал, не терпится посмотреть на свою спасительницу. А то, говорит, молодежь бестолковая пошла. Теперь думает пересмотреть своё мнение. Ты ему понравишься, обязательно.
  - Надеюсь. После сегодняшнего у меня слегка... подмоченная репутация.
  - Давай сегодня не будем думать об этом всем. Надо отдохнуть. Завтра будет очень сложный день.
  Я кивнула. Мы помыли посуду и разошлись по комнатам.
  Сон долго не шёл несмотря на усталость. Я думала о Сергее, так неожиданно появившемся в моей жизни, о том, что с собой он принёс перемены, волнения, взбаламутившие мою жизнь. Мы были знакомы меньше суток, а я уже привязалась и завишу от него. Это ощущение одновременно пугало и, как ни странно, успокаивало. Уже несколько лет никто не предлагал мне свою помощь и не заботился обо мне. Кроме деда, но он так далеко, в своём Израиле, а мне хочется кого-то рядом, чтобы можно было вот так просто расслабиться и ни о чем не думать. Сергей и не представляет себе, как на самом деле много сегодня для меня сделал. И пусть с его появлением у меня вновь начались неприятности, да и знакомство вышло очень... эпичным. А завтра, сразу как утрясется история с нашим видео, меня здесь уже не будет, у него и без меня слишком много неприятностей.
  
  Денис
  
  Наверное это был один самый необычный день за всю мою жизнь. Девочка оказалась веселой, жизнерадостной, любознательной сверх меры, очень юркой и подвижной и просто невероятно похожей на меня! Мысли в голове крутились калейдоскопом, вроде и ворох всего, причудливо, а в понятную картину не складывается. Пока я пребывал в прострации и замешательстве, маленькая егоза ураганом прошлась по квартире, устроив в ней настоящий погром, потом, пока я пытался приготовить хоть что-нибудь нам на обед, прибежала на кухню и засыпала меня множеством настолько каверзных вопросов, что я терялся с ответами и впадал все в большее смятение.
  С готовкой у меня никогда не ладилось и единственным верным на данный момент решением, мне казалось позвонить И заказать пиццу. Ребёнок скорее всего меня поддержал бы, но мне вспомнились Настя и Ксю, падкие на пространные нравоучения, особенно о вреде подобной пищи, и я отказался от этой идеи. Единственное что пришло мне в голову - позвонить Насте и спросить у неё, что делать.
  Отделаться общими фразами от Насти у меня не получилось и пришлось в краткие рассказать историю о свалившемся на меня бремени отцовства, выслушать кучу нотаций и поучений, советов о том, где же лучше сделать тест ДНК, я все-таки дождался дельного совета о способе приготовления пищи, спросил о состоянии Ксю и здоровье Макса и дал отбой.
  Ангелочек не заставил себя ждать, ураганом обрушился на кухню, схватил что-то съестное и улетел в комнату, досматривать какой-то новомодный мультик, транслировавшийся по одному из каналов.
  -- Какая уж тут экспертиза, ежу понятно, что это моя дочь, - пробормотал я себе под нос.
  После обеда Диана, а именно так и звали ангелочка, оказавшегося моей дочерью, снова пошла смотреть мультики, вскоре стало подозрительно тихо, я пошел проверить, все они в порядке. Девочка спала, скрючившись в кресле. Я выключил телевизор и, выйдя на кухню, набрал номер Алисы.
  -- Приезжай, - бросил я в трубку, едва она ответила.
  -- Не могу, - она изъяснялась по-деловому сухо, в голосе не было и намёка на теплоту и это задевало. Она играла, Боже, как же хорошо она со мной играла!? - Я кое что нашла.
  -- Бросай все и приезжай немедленно! - я едва не сорвался на крик, но тут же вспомнил о спящем в комнате ребёнке и снова перешёл на шёпот. - Ты мне очень нужна, прямо сейчас. И это важнее всего того, что ты можешь нарыть.
  -- Денис...
  -- Собери все важные документы и приезжай.
  -- Мне нужен компьютер.
  -- Там ноутбук. Отключи от питания, бери его под мышку и приезжай. Скажи секретарю, чтобы подогнали служебную машину.
  -- Дэн, ты не понимаешь...
  -- Это ты не понимаешь!
  -- Миллионы, Дэн, я нашла схему вывода миллионов из оборота!
  -- А я нашёл у подъезда нашу дочь. Говорит, что её зовут Диана. Ей четыре с половиной и она безумно похожа на меня. - В трубке раздались судорожные вздохи, - прежде чем ты закатишь истерику, отвечу сразу, она сказала что Ее привёз Дед Мороз, разумеется, настоящий, потому что ты ей обещала привезти папу. Тоже настоящего. И обманула. Так что не дури, собирай нужные документы, флешки, диски, ноутбуки, хоть офис опечатай и выстави охрану. Но сейчас ты нужна совсем в другом месте. Бери служебную машину и приезжай к нам. И придумай по дороге, как ты мне все это объяснишь.
  
  Ксю
  
  День был бесконечно долгим, серым и безрадостным. И состоящим из нескончаемого ожидания. Ещё одна операция Максима, которая длилась больше четырёх часов, бесконечно долго и непереносимо страшно. Потом вышел усталый врач, взглянул на меня сердито, но все же подошёл.
  -- Он справится. Идите домой. - и пошёл по своим делам, к другим больным, гораздо позже к своей семье в шумную, суетливую, но продолжающуюся жизнь.
  А я осталась в больничном коридоре. Моя жизнь замерла. И было только здесь и сейчас. И прогнозов по-прежнему не было.
  Спустя некоторое время двойные двери операционной распахнулись и на дребезжащей каталке вывезли моего мужа. Я подскочила, но прежде чем успела подбежать к каталке, медсестра загородила Макса спиной и прошипела:
  -- Да, успокойтесь вы уже, не то санитаров вызовем. У вас дети, а вы скоро доведёте себя до состояния своего мужа, и будете лежать: он в хирургии, вы в психиатрии. Идите домой!
  Как ни странно, это меня отрезвило. Я на автомате поблагодарила девушку и пошла вниз.
  В больничном вестибюле меня поджидал Тим.
  -- Как Макс?
  -- Только закончилась операция.
  -- Ещё одна?
  -- Ещё, - я шмыгнула носом и разревелась. Тим обнял меня и притянул у себе. Мы долго-долго стояли в вестибюле, пока слезы снова не кончились. Потом он нашёл у меня номерок, принёс шубу, терпеливо одел в неё, как ребёнка, и мы поехали домой.
  Дома была совсем замученная Настя, шебутные дети, которые задавали прорву вопросов, ни на один из которых ни у кого из нас не было ответа, голодный и невыгулянный Бим и прорва домашних дел. Жизнь продолжалась. А я - нет.
  Вечер прошёл с детьми. Мотя и ТимОтя, как мы их величали с Максом, только- только начали говорить. И казалось, каждую минуту, спрашивали где папа. Я улыбалась, говорила что он задерживается в командировке и в очередной раз старалась их отвлечь. Когда я совсем выдохлась, с магазина приехал Тим и принял внимание всех наших детей на себя. А мы с Настей пошли разбирать пакеты и готовить ужин.
  В телевизоре шло какое-то шоу, в котором во всю полоскали Серёжу и раз за разом показывали отрывки из плохого качества видео, на котором он и полуголая девица расхаживали вокруг его машины. Потом они остановились, а девица, словно забыв, что на ней не хватает одежды, нагнулась. И ща секунду до того, как камере предстал вид голой задницы, Серый переминулся с ноги на ногу и... загородил весь обзор. Через несколько мгновений Серёжа обернулся, что по всей видимости спугнуло оператора и камера ощутимо дрогнула, но снимать не перестала. Впрочем, неизвестного оператора за это стоит только поблагодарить, потому что лицо Серого в тот момент когда он обернулся, было неподражаемо.
  Впервые за последнее время я рассмеялась. Я хохотала до слез, чуть ли не до истерики, а нервное перенапряжение последних дней отпускало. И снова появились силы чтобы верить, надеяться и ждать. Жизнь продолжалась.
  Настя поспешно выключила телевизор, из комнаты прилежал Тим, а я все смеялась. Ребята уже начали взволнованно переглядываться, но я это заметила и замахала руками.
  -- Нет, нет, не надо скорую, я успокоилась, - и я снова засмеялась, правда уже без прежней искры.
  -- Нет ну правда, это же безумно смешно. Как он прикрывал ее голуб задницу. Если бы столько лет не знала бы Серого, решила бы что ролик смонтирован.
  И тут смех накрыл нас троих.
  Серёжа не отвечал. Мобильный был выключен, домашний постоянно занят. И хоть мы и волновались за друга, обстановка в доме заметно разрядилась.
  
  Глава 6
  
  Денис
  
  Алисы не было непростительно долго. Сначала я был безумно зол на неё. Потом проснулся ребёнок и я растерялся. Мы выпили какао и сели вместе смотреть мультики и ждать маму. А мамы все не было и телефон не отвечал. А моя, с позволения сказать, дочь, начала задавать кучу вопросов от: а почему ночью небо чёрное, до: скоро приедет мама? А сейчас? А она не заблудится? Она нас точно найдёт? А теперь скоро? Ты точно мой папа? А дед мороз был настоящий? А...
  Вот тут-то я ухватил быка за рога и начал выспрашивать про подозрительного деда. Но моя хитрая новоприобретенная дочь либо отмалчивалась, либо умело перескакивала с темы на тему. Интересно, у женщин это развито на генном уровне, это впитывается с грудным молоком или с рождения девочки проходят краткий курс молодого бойца по женским штучкам-дрючкам?!
  Время шло, а Алисы все не было. И моя злость на неё перешла в возмущение ее долгим отсутствием, потом панику осознания что я остался наедине с ребёнком, с которым я не умею обращаться. Потом я договорился с ребёнком, мы заказали-таки вкуснюще-вреднющую пиццу, за которую мама нас обязательно накажет, и ребёнок отправился покорять мой компьютер, а я приобрёл чувство победителя от осознания того, что справился с ребёнком. И гордо покурил на балконе. Почти. Потому что когда юная леди меня застукала за этим делом, я подавился затяжкой, сбросил окурок на соседский балкон и получил нагоняй. Нееет, не от соседки, а от маленькой загранки, которая возомнила себя воспитательницей в детском саду и отчихвостила меня как трехлетнего Ваню, грозу всей ясельной группы.
  Однако на середине своей проповедной речи, малявка что-то вспомнила, личико ее просветлело и она с воплем:
  - Ой, вспомнила, пойдём покажу, - схватила меня за руку и потащила к компу.
  Следующий час мы просматривали фотографии, где мы с ее матерью были молоды, беззаботны, и счастливы вместе.
  Сейчас я посмотрел на них с другой стороны. В голове крутилась прорва вопросов. А были ли мы так счастливы? А почему она уехала так ничего не сказав? А что было не так? И что было бы если?.. самый глупый, кстати, вопрос. Не было никакого ЕСЛИ. Было то что было. И сделать что-то можно сейчас. И никакое если не поможет, потому что нет никакого если...
  Мелкая давно уснула прямо в гостиной на диване, подмяв под себя диванную подушку. Я не стал ее перекладывать, просто накрыл пледом и выключил телевизор.
  Алисы все ещё не было.
  Водитель, попеременно зевая, хриплым ото сна голосом, заверил что высадил пассажирку кварталах в трёх от моего дома и сразу уехал. Куда барышня проверяющая отправилась потом, он не в курсе. От скорых поисков меня удержал ребёнок. Если девочка проснётся, а дома никого не будет или, что ещё хуже, с ней окажется кто-то совсем незнакомый, она не на шутку перепугается.
  Я сидел, ждал и психовал. И даже виски не мог хлебнуть для успокоения. А все потому, что ребёнок мог меня испугаться. Поэтому я сидел и пытался перестать бояться за Алису, тем самым накручивая себя все больше и больше. А моей невозможной женщины все не было.
  
  Алиса
  
  Нестыковки я нашла сразу, в первый же день, как будто их никто и не прятал. При отправке платежных поручений, менялись реквизиты контрагента, все кроме названия. Я вышла в поисковик со своего телефона и поиск по ИНН выдал вместо проверенного поставщика некую ООО 'Ассорция', созданную полтора года назад. Акт сверки я не запрашивала, дабы не привлекать ненужное сейчас внимание. Вместо этого перелопатила бумажный архив за полтора года.
  Я уже заканчивала, конов позвонил Дэн. И года он заявил,будто 'Я нашёл нашу дочь', мне показалось, я ослышалась. И когда он продолжил, что ребёнок сидел у подъезда, я приняла все за глупый розыгрыш. Но когда он продолжил словами о том, что девочку зовут Диана, ей четыре с половиной и она безумно на него, Дэна, похожа, мое сердце не выдержало и остановилось, а потом ухнуло вниз как паровозик на американских горках. Дэн все говорил и говорил, а мое сердце так и не билось. Единственное, что осознал мой перепуганный и ошарашенный мозг, то что я нужна. Нужна им, и дочери, и ему. Сердце бешено рванулось в скач.
  Я пулей вылетела из кабинета, не забыв-таки попросить секретаря не трогать ничего в кабинете начальника до завтрашнего дня. Пока я говорила с секретарём, в холл вошел средних лет мужчина, представился Иваном Петровичем, водителем компании, и пр доложил отвезти меня куда потребуется.
  Уже сидя в машине, я хотела назвать домашний адрес Дениса, но потом меня словно что-то дернуло, и я назвала совсем другие координаты.
  В такую погоду в сквере было безлюдно. Даже собачников почти не было. За полчаса неспешной прогулки мне встретился лишь мужчина с чёрным лабрадором и двое обнимающихся подростков с огромным пуделем и ретривером.
  Идти к Дэну было, мягко говоря, боязно. Дура, дура, дура! Какая же я была дура, когда думала что он никогда не узнает. Неееет, гораздо большей дурой я была в те моменты, когда представляла, что он непременно узнает о Дианке и приедет за мной и увезёт с собой! Но время шло, Ди взрослела, а Дэн не спешил появляться в моей жизни. Дуууррррааа! Какая же я дура! Я давно смирилась с одиночеством, нашла миллион ответов на такие болезненные вопросы Дианки. А сегодня сломалась. К этому дню я себя не подготовила. И что теперь делать? Бестолочь, Алиска, ты тупая бестолочь!
  Я исходила маленький скверик вдоль и поперёк, и достала телефон, собираясь вызвать такси, как на мою голову обрушилось что-то тяжёлое, раздался звук глухого удара и тусклый зимний свет померк.
  
  В себя я приходила тяжело, с большим трудом. Тела я совсем не чувствовала. Как и холода. Первое что я увидела перед глазами, лицо и морду. Морда принадлежала вечно улыбающейся хаски, лицо - её худенькой хозяйке.
  -- Девушка, с вами все в порядке? - взволнованно спросила хозяйка улыбчивой собаки.
  -- Ну, на сколько это возможно, - стало ответила я. Затылок саднило, глаза резало, вдобавок меня сильно мутило.
  -- Может вызвать скорую и полицию? - спросила нашедшая меня девушка.
  -- Не стоит, я справлюсь, спасибо. - я проверила сумку, кошелек на месте, паспорт тоже, а вот телефона и планшета нет. Флешки тоже нет. Я хрипло рассмеялась, потом сморщилась от прострелившей боли и схватилась за пострадавшую голову. -- Вызовите мне такси, пожалуйста, у меня муж, должно быть, с ума сходит.
  -- Но все же лучше... - замялась девушка.
  -- Пожалуйста, мне очень надо! - взмолилась я, и девушка сжалилась:
  -- У меня идея получше, мы с Арчи живём через дорогу и никуда не торопимся, можем вас отвезти куда скажите.
  -- Я буду вам несказанно обязана, - я криво улыбнулась и попыталась подняться самостоятельно. Девушка тут же спохватилась и подставила мне своё плечо.
  -- Не стоит, у меня свободный вечер, а Арчи очень любит кататься на машине.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"