На одном крестьянском дворе жили двойняшки - калоши Левая и Правая. Никто уже не помнил: когда же они появились. Да и сами калоши редко-редко вспоминали времена, когда были они красивыми, блестящими - Новыми... Почти затёрлось в их памяти, как лежали они в уютной, хотя и тесноватой коробке, затем красовались на витринной полке. Им самим казалось, что на этом дворе они были всегда; каждое утро послушно принимали в себя ноги и шлёпали в грязь, или в пыль. Хотя, сказать "послушно", будет не верно. Послушной была лишь Левая калоша, а Правая была ворчливой и нередко вредничала: то начинала нажимать на ногу, то натирать, а то и вовсе норовила соскочить с ноги посреди двора. Левая смотрела бы на всё это с присущим ей спокойствием и никогда не старалась бы образумить Правую, если бы не мечта... Да-да, калоши мечтали, очень давно и почти безнадёжно - попасть внутрь дома.
Калошам было обидно и не понятно:
- Как же так: мы служим, на нас самая грязная, самая тяжёлая работа!, а к нам так неблагодарны? Вот туфли... Ну какой прок от них!? Ни по лужам пройтись, ни в грязь залезть... Неженки! А их в доме держат, да ещё щёткой чистят!
- Может нам надо ещё лучше служить? - робко спрашивала Левая.
- Да куда ж лучше!? - "взрывалась" Правая, - Куда ж ещё-то? И так вся грязь на нас...! Мы всё на себя принимаем. А они... Валенки и те в дом заносят! А нас в "сени"!, и то зимой, летом вовсе на крыльце бросают!
- Но, посуди сама, - начинала рассуждать Левая, - мы такие грязные: на нас грязь коркой держится, даже дождь её не смывает... Как же нас в дом заносить?
Вероятно так и дожили бы калоши свой век, бесплодно ругаясь и мечтая, если б однажды утром, приняв в себя ноги не услышали:
- Совсем калоши износились. Того и гляди потрескаются, полопаются. Надо новые брать, а эти...
Вечером, перепуганная Левая спрашивала:
- А нас куда?
- Куда-куда... Постоянно с ногами ходим - на свалку. Хлам относим...
- Ну, относим, - согласилась Левая.
- А как новые купят, так нас самих туда отнесут!
- А что же делать?
- Я знаю, что мне делать... Я такое понаделаю! Я завтра как вцеплюсь в ногу! Я её так натру! За все эти годы...
- Зачем же? Ноги ведь не виноваты...
- Ага... Мы виноваты! - злилась Правая.
- И мы не виноваты. Надо что-то придумать...
- Что придумать!? Что ты придумаешь? Рецепт: как помолодеть? Новыми стать?
- Не новыми, конечно, но чистыми...
Правая аж замолчала, не нашлась, что на такую наивность ответить. Наконец после долгого молчания произнесла:
- У тебя, что - руки есть?
- Нет. - отвечала Левая, - но тебе удаётся иногда меня с крыльца спихнуть, когда психуешь сильно...
- Ну и что?
- Как что? Вместо того, чтоб толкаться, ты почистишь меня ...
- Ещё чего! Делать мне больше нечего...
- А я тебя почищу, - закончила свою мысль Левая, - делать-то действительно - нечего.
- Вот уж нет. Я лучше по ночам отдыхать буду, днём ноги натирать... Я не желаю своё достоинство в грязь ронять!
- Да, мы и так из грязи не вылезаем..., - напомнила Левая, - а так, будем чистые, может в дом попадём, прежде чем...
Долго ещё припирались калоши, но Левая была как никогда настойчива и Правая уступила. И целую неделю калоши старались. В первую ночь они очистили друг-друга не полностью. Зато во вторую! Калоши разве что не блестели. От корки грязи не осталось и следа, им казалось, что вот сейчас! Но ноги "впрыгнули" в калоши:
- А холодные! Надо бы в сени ставить. А то вон - даже грязь поотлетала.
И калоши вновь очутились в грязи. Ночью калоши вновь очистились, утром их снова в грязь... И так целую неделю!
- Я больше не желаю!, - кричала Правая калоша в конце недели, - мы! целую неделю! Без сна!
- Надо ещё чуть-чуть, - пробовала урезонить Левая.
- Что: чуть-чуть!? Ещё чуть - чуть и мы будем на помойке!
- Но ты заметила?, - спрашивала Левая, - с тех пор, как мы начали чистить друг-друга, о помойке не вспоминают...
- Ну, и что? это ничего не значит...
- Я думаю, что надо успокоиться и ещё раз подумать, - предложила Левая.
- Тебе бы всё думать! А я устала!
- А я уже придумала.
- Это когда ж ты успела?
- А как только придумала способ как чиститься, так сразу и подумала: хорошо бы ещё и тепло удерживать в себе ночью.
- Она придумала! Ишь ты - академик! Интересно: как бы ты придумала. если б я тебя не сталкивала?! Она придумала! Можно подумать..., стоп! Что ты придумала? Что внутри себя удерживать?
- Тепло, - робко произнесла Левая.
- Это как же? Ноги что ли не отпускать?
- Нет. Как же мы их не отпустим?
- Ну, было бы желание... Можно так вцепиться!
- Нет. Я подумала: если тереться друг о друга постоянно...
- Ты - ополоумела! Это как же надо тереться, что бы не остыть?! Да мы протрёмся быстрее!
- Так разок всего, что б нас заметили... И всё.
На этот раз Правая упиралась не долго. Быстро очистив друг-друга, а после недельной тренировки, калоши наловчились чистить друг-друга за какой-нибудь час, и всё остальное время они пытались удерживать тепло. "Греться" оказалось интересно. Всю ночь калоши тёрлись, толкались, гоняли друг-друга по крыльцу. Они развеселились. Да и приятно, оказалось, тёплыми-то быть. Тем более, что за крыльцом накрапывал дождик, было сыро. Но, вот наконец утро. На крыльце появились ноги. И как только они оказались в калошах, сверху, над ногами, прозвучал голос:
- Ого! Калоши-то тёплые! Как с печки сняли...(?) А обычно холодны как прорубь... О! Да они и чистые.
Наконец-то на калоши обратили внимание. Как это их ободрило! Калоши поверили в себя, поверили, что их мечта вполне осуществима! И потому ещё одну неделю они выдержали с лёгкостью... Хотя неделя была гораздо сложней. Над калошами попросту издевались: их опускали в грязь, ставили на крыльцо. Калоши замирали, но как только ноги скрывались в доме, калоши быстро чистили друг-друга. Через два дня, на крыльце, стали появляться незнакомые ноги. Над этими ногами звучали голоса, в которых слышался смех, но через какой-то час, смех сменялся удивлением.
В конце недели на крыльце появилось множество ног в туфлях и в каких! Куда хозяйским до них. Сразу понятно - городские! На этот раз не было голосов в которых смех, калоши сразу же оказались в грязи и..., вот он долгожданный миг - мечта сбылась: калоши занесли в дом! и поставили к тёплой печке.
То что увидели калоши в доме их просто поразило. Такое обилие вещей! Предметов! И все незнакомы! А сколько новых звуков! Калоши удивлённо озирались, рассматривали предметы и не очищались.
- Может в крыльце всё дело? - произнесли городские туфли.
Калоши никогда не думали, что им придётся увидеть как хозяйские туфли возьмут и погрузят в грязь(!), причём очень старательно, от носков и по самые каблуки и поставят на крыльцо. Но, туфли не очистились. Они стояли удручённо свесив шнурки, с них капала и стекала грязь, но, туфли не очистились. Тогда снова опустили калоши в грязь и поставили на крыльцо - калоши очистились. Тогда их, ещё одно чудо, полили водой, очистили тряпкой, вытерли сухой тряпкой, упаковали в коробку и повезли.
- Нас возили в институт! Для исследований! Мы - феномен!, - гордо объясняла Правая калоша музейным тапочкам. Дело в том, что очутившись в городе, Правая калоша очень быстро зазналась и перестала очищаться. И через пару месяцев к калошам потеряли всякий интерес. Но, выбрасывать вроде бы жалко: всё же шум вокруг них был приличный..., и их сдали в музейный склад. Там они и столкнулись с музейными тапочками. Левая с ними подружилась, рассказала свою удивительную историю, Правая же смотрела на тапочки свысока:
- Вы баловни! Вас просто сшили такими! Вы ничего не сделали, что бы жить в таком дворце!, - дворцом калошам виделся чулан музейного склада, - А мы - всего добились сами!
Правая калоша постоянно пыталась поругаться с музейными тапочками, ей не отвечали, тогда она уходила на центр чулана и проводила там ночь в гордом одиночестве. И однажды:
- Вечно эта калоша под ноги попадается! Крысы её что ли таскают? Где вторая-то? Выкинуть их, и вся недолга...
Левую калошу укрыли тапочки, а Правую никто укрывать не хотел и её выкинули на помойку.