Rapira1. Риоко

Риоко

"Неспешно сие повествование,

ибо куда спешить тому,

к чьим услугам вся Вечность?"

Аполлионий Мегиддский, "Размышления о неизбежном"

Это место не могло похвастать оживленностью и многолюдством. Впрочем, высокой численностью иных разумных оно похвастать тоже не могло. Было их здесь лишь трое - две высоких гостьи и хозяин трактира, протиравший, как водится у всех трактирщиков спокон веков, стерильно-чистые бокалы от последних молекул гипотетической пыли.

Зато трактир "У холодной Звезды" в избытке предоставлял своим посетителям нечто иное, ценимое гостями значительно выше перечисленных ранее сомнительных удовольствий - спокойствие, уединенность и ненавязчивую строгость обстановки, далекую от таких прилагательных как "помпезный" и "роскошный". О, роскошь здесь была, не того разбора бывали тут гости, чтобы ютиться среди пыльных тенет, каких-нибудь заляпанных жиром столов или, упаси Тваштар, тараканов. Просто она искусно таилась в прихотливой резьбе по краям тяжелых столиков из цельного малахита, цокотала эхом каблучков по шершавой лабрадоритовой плитке пола, медленно колыхалась на стенах легкими тенями от негасимых свечей.

Здесь не тянуло петь, плясать и веселиться - нет, сюда приходили погрустить. Убеленные сединами и украшенные шрамами ветераны великих войн поминали павших и одержанные великолепные победы - зачастую проданные побежденным обратно, незаметные особые люди таили свои шрамы глубоко внутри, на горячих сердцах, иные разумные в странных одеждах потягивали вино из высоких бокалов горного хрусталя, задумчиво перекатывая меж пальцев колючие голубые искры, ручейки рыжего пламени или змейки любопытной тьмы. И у каждого в глазах стояли тени.

Пейзаж за огромными, вполстены, окнами весьма способствовал... да, способствовал. Тем, кто собирался порою здесь, не привыкать было к разнообразным сюрреалистическим зрелищам - хотя бы и во время пути к этому месту, но создатель сего заведения поистине постарался на славу, и его творение впечатляло уже которое поколение посетителей. Трактир "У холодной звезды" с удобством размещался на небольшой перевернутой горе, парящей посредине нигде без какой-либо видимой опоры. Справа на четверть неба громоздился зримо огромный полосатый шар газового гиганта, подсвеченного сзади сокрытой им звездой, окруженный десятками разнообразных лун, одной из которых, по-видимому, являлась и эта гора. Слева наискось пересекало небосклон широкое и бритвенно-тонкое лезвие системы пылевых колец. Небо было... разным - от иссиня-черного в зените до темно-фиолетового над макушкой планеты. И в этом небе над зрителем нависал великолепный овал близкой спиральной галактики с массивным сплюснутым балджем. Из ядра точно по оси бил тонкий луч неистового яростного огня, уходящий за пределы поля зрения и свидетельствующий о мощи сокрытой глубоко в недрах звездного острова сверхмассивной черной дыры. А немного ниже галактики, ровно настолько, чтобы для любования не приходилось неудобно задирать голову, сияло то, что дало название сему месту. Льдисто-синяя Звезда - или то, что почиталось таковой - яркая настолько, что у некоторых начинали слезиться глаза при взгляде на нее. Она буквально колола фотонным копьем сетчатку глаз, отпечатывалась в памяти и постоянно теребила, саднила занозой на краю сознания, не давая сползти в пучину отчаяния.

Да, сюда приходили именно за этим. Те, кто более не мог справляться с грузом воспоминаний в одиночку, являлись многоразличными путями - и получали свой бокал звездного игристого вина, разного для каждого, полное отсутствие вопросов и толику времени понимающего человека. А слегка прихрамывающий трактирщик определенно был именно таков, достаточно было заглянуть в глаза, где странным образом отражалась пара скрещенных коротких сабель, покоившихся на стене за его широкой спиной. Его сабель. Все гости знали за собой некое сходство - каждый нес в душе дым пожарищ и запах тлена, горечь побед, груз неизбежных ошибок и тихую неизбывную боль по ушедшим товарищам. Они шли, надеясь на чудо, и чудо происходило.

Здесь, "У холодной Звезды", медленно рассасывались шрамы, затягивались тонкой пленкой кровоточащие раны разума, уходила черная неотвязная пелена и душащая багровая ярость, как-то незаметно сменяясь светлой печальной грустью. Смотри на Звезду - и станет легче. Смотрели. Становилось. Не сразу и не всем, но многим, и это было именно то, ради чего существовало это место. Порою кто-то вскакивал и гневно швырял в Звезду чем-то убойным, иногда заковыристым настолько, что шаталось пространство и начинали трескаться ближние луны, но никто и никогда не мог еще достать до нее, сколь бы непрост ни был тщащийся. "Бесконечно удаленный объект", - в сердцах обронил как-то раз седой теормаг.

Впрочем, находились иные предприимчивые безумцы, желающие подгрести под свое крыло столь необычное заведение, в "умелых" руках обещающее приносить немалый доход. Но трактирщик почему-то не гнался за доходом, совсем, а посетители (здесь не было завсегдатаев, лишь гости - и те, кто смог сбросить с себя незримую гранитную плиту) зачастую бывали далеко не просты. И слишком ценили это место. И потому внутри кромки пылевого кольца напоминанием-предупреждением тянулась еще одна ниточка, при рассмотрении вооруженным глазом распадающаяся на обломки кораблей, куски выстуженной биомассы и множество странного вида огоньков, пляшущих на острых гранях перекрученного железа.

К услугам тех, кто искал уединения, непременно находились отдельные кабинеты, обставленные ровно таким образом, который был необходим гостям, пусть порою они и сами не догадывались об этом. Всегда в наличии имелись и более просторные залы, подходящие для встреч парами, тройками и иным числом посетителей. Говоря коротко, трактир "У холодной Звезды" представал перед разумным именно таким, каким ему требовалось на данный момент. Была ли в этом какая-то магия? Должно быть, да и, в сущности, непременно была, иначе как бы уместились все эти бесчисленные залы и кабинеты - а в иные дни число гостей измерялось тысячами - под одной крышей невзрачного и неказистого снаружи здания.

В одном из залов вели неспешную, порой прерываемую долгими паузами для размышлений, беседу две высоких гостьи. Уединенности кабинета им не желалось, и потому был именно зал, с высокими стрельчатыми окнами, пустой, лишь с шевелящейся в углах тьмой и кругами света от светильников, шаров изумрудного стекла.

Высокими гостьи были в обоих смыслах. От каждой исходила некая аура, почти физически заставляющая расправлять плечи и разгибать спину. Не властность, а нечто иное, какая-то внутренняя сила, из тех, что ведут за собой в огонь - и за ними идешь бестрепетно. С радостью. Вот какими были эти примечательные женщины. Внешне же...

Первая имела рост, вполне подошедший бы иному гренадеру, и это было заметно даже когда она сидела. Умеренной стройности фигура, перевитая гибкой сталью отлично развитой мускулатуры, была затянута в строгий черно-золотой военный мундир, чем-то неуловимо напоминающий о флоте, под правым погоном покоился аккуратно свернутый белый берет. Профессионально-суровое выражение на твердом лице с миндалевидным разрезом глаз и прямым патрицианским носом нисколько его не портило - эта женщина была из тех, что медленно расцветают, зато не теряют ни грана красоты еще долгие и долгие годы. На коленях у нее свернулся пушистый клуб меха, из которого любопытно поблескивала пара глаз.

Вторая тоже была высока, хотя и не так, как собеседница. Немыслимой красотой дышало все ее тело в бело-зеленом платье, подобном перчатке. Нельзя было сказать, сколько зим встретила она, поскольку ей равно могло быть и шестнадцать, и тридцать - смотря как красавица считала нужным расположить идеальных пропорций ногу или изогнуть тонкий стан. Лишь взглянув ей в глаза, особо чувствительный наблюдатель мог усомниться, не выражается ли возраст женщины четырех-, а то и пятизначной цифрой. Да, в этих огромных глазах немыслимо чистого смарагдового цвета плавилась такая бездна, что утонуть было легче легкого. Навсегда.

- Оказаться здесь было нелегко, не так ли, Хонор? - голос ее оказался под стать внешности - глубокий, мелодичный, чувственный, наверняка прямо-таки сводящий мужчин с ума.

- О, ничего сложного, Риоко, - со слегка кривоватым смешком ответствовала собеседница. - Всего-то - получить сорок два прямых попадания лучей тяжелых ракет, из них треть - в горловину клина, да совершить прыжок в никуда верхом на плавящемся реакторе.

- Понимаю. Ты забыла упомянуть еще о приваренных вместо маневровых двигателей спасательных капсулах и тридцати часах адского пилотирования в местном астероидном поле.

- Действительно. Впрочем, после Солона это сущая ерунда.

- Полагаю, что это так.

- А ты, Риоко, каков был твой путь?

Женщина мрачно посмотрела в окно. Через небосклон наискось пронеслась стайка огоньков.

- Лучше я тебе покажу. - и посмотрела прямо в глаза Хонор.

... Их подняли по красной тревоге. Формирование основного массива информации еще не было закончено, и когда смотритель выдернул обнаженную Риоко из родильного бассейна, та могла только переставлять ноги, едва осознавая окружающее от сенсорной перегрузки. В словно бы раскалившихся мозгах метались обрывки сложнейших цепочек Великих заклятий, лавины исторических фактов, цунами переживаний чьего-то чужого опыта, какие-то совершенные абстракции и вовсе уж невербализуемые откровения Высшей.

Живая броня привычно оплела тело, хоботки системы выведения пристыковались в нужных местах, и ее, все еще слабо шевелящуюся, кто-то знакомый подсадил на химеру и закрепил во всадной выемке. Химера прыгнула. Удар ускорения едва не лишил Риоко сознания, в глазах померкло, но вовремя развернувшиеся иные чувства сформировали полноценную сенсорную сферу.

Вокруг было... жарко. Ее стремительно несло к границе домена, и от Древотца во все стороны разлетались подобные ей маленькие искорки. Такие же Почки, как и она сама. А над Коренным Лесом вставала во всей своей ужасающей красоте исполинская фигура Матери. Риоко не умела постичь, хоть и являлась плотью от плоти Высшей, природы происходящего. То ли это свивались почти материальные от порядка энергий токи Сил, то ли мириады многоразличных живых существ формировали тело Сьолвэн, то ли стремительно росли и переплетались побеги веток огромного Леса. Как бы то ни было, фигура на глазах наливалась тяжестью, из полупрозрачного фантома становясь буквально истекающей мощью грозовой тучей. И было что-то еще. Незримое, но от этого не менее опасное. Та Сила, что делала Мать одним из самых могущественных существ в Пестроте - Высшим магом Жизни, ныне кипела... ненавистью. Да! По нервам Риоко словно резануло ядовитой бритвой. Ярость и ненависть! Такого накала чувств она не видела никогда, даже и не знала, что такое возможно. Мать стремительно собиралась воедино, стягивая все силы в одну точку.

Риоко решилась. Она робко потянулась разумом к Матери, чье присутствие всегда ощущалось на краю ее сознания.

- Мать, что происходит?

Дыханием бури пришел ответ:

- Он пожирает Улаиру!

Риоко прижала ладони ко рту, тщась сдержать крик. Старшая дочь Сьолвэн была отнята Владетельными - а теперь, видно, судьба ее решилась. Видящий говорил, что есть вероятность того, что Улаиру отдадут Квитагу, Мать весть для каких целей, и ныне эта вероятность стала непреложной реальностью.

- Чем я могу...

- Ты - ничем. У тебя есть своя цель.

Своя цель... Да, Риоко еще до рождения знала, что появлением на свет обязана партизанской войне Матери. Она была Почкой - существом, чье предназначение состояло в том, чтобы сохранить Суть и знания Высшей, из которой Мать могла бы возродиться вновь. Ее тело и разум были специально приспособлены к тому, чтобы вместить хотя бы ядро, ключевую, наиболее ценную и опасную информацию, которую собрала и создала Сьолвэн за тысячи лет своей долгой жизни.

Химера тем временем добралась до границы и, не медля ни мига, переместилась. Бесконечность меж двумя ударами сердца - и вокруг раскинулся домен Кайт-Лемеггу, известный уникальным сочетанием Властительных. Далее химера пошла гораздо медленнее, применяя весь богатый вложенный арсенал чар невидимости, путая следы и разбрасывая десятки ложных, делая круги, вздвойки, сметки и петли. И все это время Риоко смотрела. Смотрела не глазами, а устремляясь по той незримой нити, что всегда соединяла ее с Матерью.

...Когда процесс единения завершился, нависшую над Коренным Лесом фигуру уже едва выдерживала ткань мира, столь велика и неистова была ее тяжесть. И все-таки нашлась бы в домене Теффор власть превыше власти Сьолвэн, Сила больше Силы Высшей - а потому действовать надлежало без промедления. Коротко просияла какая-то нестерпимо лучащаяся точка в руке Матери, и с громовым хлопком фигура исчезла. Воздушная волна пригнула кроны и отозвалась мгновенной дрожью в стволах Древотца. Впрочем, Риоко, как и другие Почки, ни на миг не потеряла неразрывной связи с той, что их породила.

Оказавшись в домене своего врага, Сьолвэн не потрудилась сообщить о своем прибытии - его хозяин и без того знал это. Высшая была разъярена так, как только может быть разъярена мать, на глазах которой заживо пожирают ее дочь. Эти ярость и ненависть зримо воплощались в кошмарных, фантасмагорических очертаниях исполинской фигуры высшего мага Жизни. Они все время менялись, двигались, перетекали сами в себя, кипели и бурлили - и непрерывно прирастали. Сьолвэн отбросила всякие ограничения и без оглядки тянула и тянула Силу из своего непостижимого источника, до предела, до треска распирая каналы. Ее было так много, что Высшая простерлась уже на добрый десяток километров, и отнюдь не собиралась останавливаться.

...А потом Мать нанесла удар. Лишь тогда она сочла возможным заговорить.

- КВИТАГ!

Даже через тонкую нить связи подобия до похолодевшей Риоко донеслась волна безумной кипящей ненависти. Сьолвэн произнесла это имя так, что кожа на всем теле Почки сжалась испуганными пупырышками.

- Я ПРОКЛИНАЮ ТЕБЯ!

И в этот миг воля Матери достигла цели. От раздавшегося рева испуганно шатнулось само пространство - Владетельный на собственной шкуре почувствовал, каково приходилось его жертвам. Нет, даже Высшая Сьолвэн не могла убить полноценного риллу, эксклюзивного обладателя Тихих Крыльев - однако он все-таки был живым, и потому Мать имела над ним некую власть, пределы которой ведала лишь она сама. Риоко опять не смогла понять, что именно делало заклятие Матери, вернее, проклятие, все, на что ее хватило, это разобрать, что оно что-то сотворило с самой сутью Квитага, отчего риллу заходился в таком реве, что крупной рябью покрывались обе Изначальных Реки. Рев становился все громче, все безумнее, пока Великая Порча Сьолвэн проникала все глубже, в какой-то момент Риоко поняла, что в нем более не слышно ни одной нотки разума - и тотчас рев стих. Одновременно с наступлением тишины далеко-далеко, на самом горизонте, во мгновенной слепящей вспышке выросло непомерно огромное белоснежное ветвистое дерево, соединившее, сшившее небо и землю. Нет, не так. До предела обостренные чувства Риоко принесли, наконец, ответ, заставивший ее ум застыть в ошеломлении - эта стоячая молния сшила Реку Щедрости с Рекой Голода! А та легкая дымка, что зародилась у подножия исполинского белого дерева, оказалась очень быстро близящейся волной полного и абсолютного уничтожения. Земля, воздух, населяющие домен существа и сама пустота, в которой помещалась материя - все это подвергалось распаду, не оставляя после себя поистине ничего! Рвались разом истлевшие Сети Воли владетельного риллу, и домен Квитаг стремительно перерождался во что-то, чему пока не было названия.

Риоко спохватилась, переместив внутренний взор к Матери - и вновь застыла, на этот раз в горестном изумлении. Мать была мертва. Чудовищная двадцатикилометровая гора перекрученной мертвой плоти безвольно дрейфовала в воздухе, повергая в ужас одним своим видом. Нет, нет, она не могла в это поверить! Но ни единого биения жизни не чувствовала Риоко в простершемся левиафане... Через минуту налетела волна преображения, и... что это? Тушу завертело, закружило, она начала распадаться на части, подобно неуклюже слепленным вместе тысячам гниющих кусков мяса и засохших струпьев. В наступившей странной пустоте, медленно наливающейся мутной кисельной тяжестью, вдруг шевельнулся первый кусок. Второй, третий... Вскоре в разные стороны от того, что раньше было телом Высшей, стали уверенно расплываться сотни тысяч, миллионы многоразличных ужасных чешуйчато-зубастых тварей, среди которых не было двух одинаковых.

Риоко наконец смогла заплакать. Нет, не так она видела начало своей миссии. Ласковое напутствие Матери, ее теплые ладони и столь же теплый мыслесвет... Да, она вполне отдавала себе отчет, что Сьолвэн воспользовалась бы Почками лишь в самых крайних обстоятельствах, вполне могущих оказаться и пострашнее нынешних - но отдавала умозрительно, легко сочетая холодное знание с восторженными мечтами юного разума.

Что-то было не так. Острый ум принялся перебирать возможные причины странного ощущения, и довольно быстро нашел то, что исподволь цепляло сознание. Если Мать мертва, почему продолжается трансляция? Да и... Девушка вдруг почувствовала себя невозможной дурой. Родная тень на краю разума никуда не делась - то вечное ощущение присутствия-себя-в-себе, что сопровождало ее того момента, как оплодотворенная яйцеклетка образовала первую пару бластомеров! Значит... Она незаметно для себя до крови прикусила изящную губку. Куча тварей, все еще остающихся на месте тела Сьолвэн, внезапно разлетелась стайкой спугнутых пираний. Из середины текуче-гибко выметнулось нечто огромное, серебристо-зеленое, по ходу дела не глядя перекусило пару тварей пополам и молниеносно устремилось к воздвигшейся вдали горообразной многорукой тени. Следом в киселе протянулась ровная цепочка белых облачков - схлопнувшихся кавитационных пузырьков. Риоко не успела толком разглядеть новый облик Высшей, настолько быстро та двигалась, заметила лишь, что имелось некоторое сходство с большим ихтиозавром, свитым из толстых лиан, сплошь усыпанных мелкими белыми цветами. В правой передней лапе Сьолвэн держала что-то, что просвечивало прямо сквозь сжатый кулак.

Вот здесь Риоко в первый раз смогла себя поздравить. Совершенно не привыкшая понимать в происходящем столь мало, как сегодня, она с облегчением констатировала, что эта информация в Ядре имеется. Ослепительно сияющая точка являлась ничем иным, как Фиалом Жизни, последним и одним из наиболее могущественных артефактов, когда-либо сработанных Высшей. Опыт многотысячелетнего высшего мага, творческий гений Матери целого домена и материнская же любовь к дочери сплавились воедино в изумительном акте творения, создавшем Фиал. Рассуждать о его свойствах можно было бы годами, и наверняка позже будут написаны сотни многотомных исследований и диссертаций, Риоко же достаточно было того, что Фиал излечивал любое живое существо, подвергнутое его воздействию. От всего. Он приводил живой организм в состояние идеальной генетической, фенотипической, психофизической и Мать знает какой еще нормы. Он устранял даже древние вирусные обломки, встроившиеся в ДНК еще во времена архея и протерозоя. Казалось, не было повреждений, с которыми не мог справиться этот поистине Великий артефакт...

Пока девушка листала страницы памяти, хищная торпеда Высшей вонзилась в чудовищно измененную уже тушу Квитага. Он слепо хлестал вокруг какими-то странными отростками, рассекавшими кисель во всех направлениях, и Сила в них чувствовалась такая, что лучше было не попадать под их удар. Туша вдруг конвульсивно содрогнулась и забила отростками с удвоенной интенсивностью - то Мать прокладывала себе дорогу вовнутрь. Она не церемонилась. Нереальной мощи заклятия грубо раздирали все перед ней, перемалывали в ничто и разбрасывали далеко окрест. Это было похоже на длящийся взрыв, на бьющую под страшным давлением из скважины нефть... да нет, ни на что это не было похоже, кроме как на действия обезумевшего в гневе высшего мага.

Наконец, Квитаг перестал содрогаться - видимо, Сьолвэн достигла цели. Потянулись долгие часы ожидания, пока она что-то делала там, внутри. Время от времени наружу доносились отголоски непредставимых по силе и изощренности магических движений, и с каждым разом от них веяло все большим отчаянием и обреченностью. Потом все стихло. Еще через час Мать показалась снаружи, и Риоко невольно вскрикнула - столь страшен был ее облик. Бессильно обвисшие лапы и щупальца, туго обтянувшая кости пленка кожи, кровоточащие медной кровью язвочки на месте выпавших белых цветов. Фиал уже не сиял нестерпимо, а едва-едва тлел багровым, словно бы устало стыдясь неудачи в деле, для которого был единственно предназначен. Впрочем, может, так оно и было, артефакты такого уровня обычно ведут себя сами. Но самым ужасным было выражение глубоко запавших глаз Сьолвэн. Они слепо глядели прямо перед собой, и стыла в них такая тоска, что все слова мгновенно застряли в глотке у Риоко, царапая ее большим шершавым шаром. Сплошь голубые от лопнувших капилляров глаза вдруг повернулись к девушке, отчего та едва подавила мгновенное желание отпрянуть, забывая о способе этой связи меж ними.

- Не смогла. - голос Высшей прозвучал безжизненно и ломко. - Даже с Фиалом. Риллу...

Ощущение мистического ужаса от последнего короткого слова вновь заставило вздыбиться все волоски на теле девушки.

- Скоро явится супруг, - а это слово Мать выплюнула грязным ругательством, - и Фиал тут больше ни к чему. Сохрани его.

И Риоко вдруг ощутила, как мгновенно напряглась связывающая их нить подобия, а затем почувствовала теплую тяжесть в своей ладони. Сьолвэн в очередной раз сотворила невозможное.

- Супруг здесь. -необычно мягко прозвучал могучий мужской голос. Откуда-то сзади поля зрения замершей похолодевшей Риоко выдвинулась исполинская тень. Десятки и сотни щупалец чудовищного спрута заключили недвижную Высшую в подобие авоськи и медленно, словно бы с нежностью, повлекли куда-то вбок. Одно из мутно-белых буркал, кольцом опоясывавших верхнюю часть тела спрута, неспешно перекатилось, вперив физически тяжелый взгляд прямо в лицо Риоко, затем недвусмысленно двинулось туда и сюда, толсто намекая на выход вон. Девушка послушно пригасила нить и разорвала контакт. Вернувшись в себя, она вдруг обнаружила, что все ее тело покрыто потом, несмотря на все усилия живой брони.

- Вот, собственно, и все. Химера смогла укрыть меня от ищейки Лугэз, но сама при этом откинула когти. С тех пор я тут и обретаюсь, лечу народ понемногу.

Хонор потрясенно помотала головой. Затем поинтересовалась:

- А Теффор? Почему он тебя не... остановил?

Риоко повела изумительными плечами:

- Я думаю, что, в конце концов, он все же любит Сьолвэн. По-своему, конечно, но любит.

- Ты еще не раскрыла Почку?

- Нет. Мать смогла снабдить меня тенью способностей ее Видящего, поэтому на меня порой... находит. До недавних пор у меня было чувство, что спешить не следует.

Хонор осторожно спросила:

- А теперь?

- А теперь нет. С того самого момента, как ты вышла из прыжка, я точно знаю, что мне следует делать.

- И что же?

Вместо ответа Риоко сунула руку в корсаж, нимало не заботясь тем, что высокая грудь показала ареолы сосков, и вынула ярко светящийся молочно-белый овал.

- Вот.

Хонор с любопытством подалась вперед, чтобы получше рассмотреть предмет. Она не сомневалась в том, чт?о именно видит. Впрочем, рассматривать было особенно нечего - Фиал не имел никаких выступающих деталей, представляя собой просто белый плоский овал, вроде медальона, причем нисколько не режущий глаз своим светом, несмотря на его немалую интенсивность.

- Думаешь, подействует? - нейтрально спросила она, и только мечущийся из стороны в сторону хвост Нимица выдавал охватившую душу Хонор бурю эмоций.

- Несомненно! - твердо заявила Риоко и, более не медля, направила Фиал на Хонор. Белая вспышка в ее глазах поглотила весь мир.

Они долго стояли, держась за руки, две высоких и сильных женщины, так ослепительно и так по-разному красивых. Корабль в который раз мигнул огоньком шлюза, и адмирал, наконец, нехотя оторвалась от подруги. В ее темных миндалевидных глазах стояли слезы - и столь же полны соленой влагой были живые изумруды Риоко.

- Мы еще встретимся?

- Обязательно! Вот стану высшей - и сразу прилечу. Познакомишь меня с Хэмишем... - мечтательно заявила Риоко.

- Но-но! - преувеличенно строго покачала указательным пальцем Хонор. - Лучше я тебя с его братцем познакомлю.

- Идет! - хлопнули они в ладоши и обе звонко засмеялись.

Потом Риоко просто стояла и смотрела, как ровной походкой идет к шлюзу Хонор, на одном плече привычно неся древесного кота, а на другом придерживая сумку, в которой было всего две вещи - искусно выполненные половина лица и искусственная рука с пульсером в указательном пальце. На полпути Хонор обернулась, ее лицо выражало мучительную борьбу чувств. Риоко не дала ей ничего сказать:

- Разумеется. Эмили. Как только я буду готова.

Губы Хонор дрогнули, затем она резко вытянулась в струнку, словно гардемарин, и отдала честь. Когда она продолжила путь, Риоко грустно покачала головой. Ее способности Видящей были невелики, но даже их хватало, чтобы понять - нынешнее исцеление было лишь отправной точкой перед новыми тяжелыми и жестокими испытаниями Адмирала Дамы Хонор.

Комментарии: 31, последний от 28/12/2012. © Copyright Rapira1 (rapira1@rambler.ru) Размещен: 17/02/2012, изменен: 15/10/2012. 26k. Статистика. Рассказ: Фантастика		Ваша оценка:
Аннотация: Пафосный кросс-фанфик. Аннотация от А.М. Нейтака: Вау. ...ну, оно, конечно, не канон. ... В общем, я видел это всё иначе. Сильно иначе. Ну и что! Всё равно очень хорошо. Нормальный такой АУ+ООС. Благословляю выкладку: пусть эту историю прочтут многие. Красиво же получилось. Один из тех случаев, когда пафос очень даже к месту. ;)

Rapira1 : другие произведения.

Риоко