- Зачем же ты надеялся? Желать и добиваться чего-то - это одно, но кто ж надеется?
- Вот именно, мистер Печорин, желать и добиваться это одно, но вся штука в том, что и добиваться ничего не нужно! Вот вы, Печорин, несчастный человек! Ваше счастье, если угодно, оно какое-то иерархически социальное, понятно, что в этой социальности, вы пребываете в своих интересах, печалях, мыслях, и радостях, но людей вы рассматриваете исключительно как повод социальной своей философии, философии случая, пожалуй, впрочем я не настолько знаю психологию людей, и их поступков, да и зачем мне знать, но ваше счастье уж больно зависимо от от социального окружения как-то. Впрочем вы и сами и говорите: что счастье человека реализуется в глазах других, однако ваша фислософия случая всегда заканчивается как-то печально, вы всегда оставляете след горя после себя. Вы так и говорите: что горе запомнится, а радость забудется. Верно, но ненастолько мудро. На самом деле все зависит от того, с какой фигурой вы ведете игру, и след ваш останется ровно настолько, насколько насколько глубоко он зайдет в сердце, но мы тогда должны говорить исключительно о чувствах с вашей стороны, будь-то обиды, памяти, любви, досады, огорчения, злости, потому как философ вы слабый, не ведущий к жизни духа, слова ваши усыпляют, влияют декаденс, как-будто отбирают силу, но они не сильны, они просто разуверяют в жизни, но разувериение тожеже какое-то у вас больно человеческое - все это обида, княжне вы принесли неанвисть к вам, с Грушницким стрелялись из-за его пылкой молодости, все это касается как0то чувст, нисколько не ставит проблемы другой. Страсть и суть к жизни в вас обесценена, обесценена вашей устойчивой жинзью среди людей. Ну, конечно, ожидать от людей вообще нчего не стоит, здесь верно. Но вы обесцениваете жизнь, как буд-то вы самый опытный человек, т.е. как-будто вы её знаете, все вам скучно и.т.п. Но на самом деле это тожже своего рода какая-то шинель Грушницкого, только другая, это масштабный взгляд на жизнь, как исходит, буд-то другого ничего и быть не может. Да, Грушницкий, возможно, заделал, ваше самолюбие, но будь вы, гораздо масштабней в плане исхода жизни, вы бы вообще не пошли к княжне. Я бы не пошел! Никакого веселия в том, что вы выставите Грушницкого надаедающим нет. Вам вообще не нужно было мутить этот омут веслом, надо было сидеть и ебашить хакерство, искать истину, приучать мозг к истине. и воли мысли, пошло все нахуй. Вот, где разуверение должно быть, блять! А у вас? Какой опыт? Какой у вакс опыт? Идите вы все нахуй! Княжна двух слов связать не может, блять, вы говорите о каких-то высоких материях. Ваш вездесущиий, всезнающий опыт... Да, я бы если бы был, не а месте Печорина, не хавтало еще от скуки умирать, а а вообще, как отдельный демонический персонаж, я бы Грушницкого успокоил бы вовремя и, блять: я бы подошел к нему и сказал: Да, кто поймет этих женщин. Что им надо? Вот тебе она нравится? Ну так вдуй ей, блять, что ты, не мужик что ли, блять? Смотри, я тебе сейчас покажу, как это делается... Я как один раз подошел, так со мной женщина 20 лет не разговаривала, сейчас я тебе покажу как.. Я сейчас к этой княжне подойду, я тебе покажу сейчас. Нет, конечно, Печорин, по своему, может быть, и интересен кому-то быть, но только не мне, я бы так княжне сказал, заповедь сонного не для меня. (занавес) Илья Железовский