Здравствуйте. Во-первых, мне бы хотелось представиться: меня зовут Александр. Фамилию мою вы и так знаете. Так знайте же, что во всем происходившем в то время был виноват я. Только я. Но не беспокойтесь, я получил по заслугам.
Самое начало. Я еще совсем молодой писатель, который отчаянно жаждал создать что-нибудь великое, то, что затронуло бы умы миллионов, заставило бы задуматься о своей жизни и о жизни в целом. Только это. Но, то время было ужасным для творчества, да что уж говорить, для самой жизни, о которой следовало задуматься. Общество загнивало и тлело. Мы все пытались выжить, порой не самыми гуманными способами. Мы нищенствовали, но продолжали размножаться. Не было денег, на всех не хватало пищи и воды. Нас всех ждала печальная участь.
Сегодня же нашим прошлым пугают детей.
Но пришел спаситель, человек, которого впоследствии будут называть монстром и палачом. Я был свидетелем его восхождения. Он много говорил о том, что общество должно развиваться, так как оно само служит источником счастливой жизни. Он говорил, о том, что каждый человек должен приносить пользу. Ему поверили. Его избрали. Его полюбили.
Я был лично знаком с этим человеком. Я пришел к нему с просьбой написать его биографию. Я восхищался этим человеком, и писать о чем-то или о ком-то кроме него для меня не имело смысла. Он оценил мое стремление и предложил должность своего секретаря, пока книга не будет готова. Я проработал его секретарем сорок лет.
Он много говорил о пользе, которую должен приносить человек обществу и миру. Он говорил о том, что хочет сделать мир идеальным, чтоб нам не было стыдно за него перед своими детьми. И все внимали. И все слушали.
Самым первым его противоречивым законом был закон о стариках. Однажды он сказал, что не видит смысла в их существовании.
-Что вы имеете в виду?
-То и имею, Саша. Ну чем оно могут быть полезны? Почему мы должны тратить на них средства, которые могли бы помочь какому-нибудь ученому, и он смог бы найти лекарства от неизлечимых болезней. Эти люди, от которых отвернулись даже их родственники, поместившие их в дом престарелых, какой смысл им существовать.
Я молчал и записывал его слова в блокнот, боясь пропустить хоть что-то. Его слова - материал для книги, и только.
Указ был издан. Все, старше семидесяти подвергались уничтожению. Затем был указ о пожизненных заключенных и умственно отсталых. Но выделялись астрономические суммы на образование, науку, медицину и прочее.
Но это был еще не конец. Один известный ученый-биолог предложил построить Молотильню. Огромный завод по переработке человека. Зачем просто убивать людей, когда их можно перерабатывать и тем самым они принесут пользу обществу в виде биологического сырья, из которого можно будет создавать что угодно: топливо, удобрение, бытовую химию. Потом научились делать мыло, косметику и даже зубные щетки. Так мы справились с ограниченностью ресурсов. И я все это записывал в блокнот. Все их разговоры и высказывания. И мне не было жутко, потому что я всегда наблюдаю со стороны. Я не участвую. Меня нет.
Через двадцать лет переработке подвергались все, кто не добился успехов до сорока. Затем возраст сократился до тридцати семи лет. Люди вынуждены были быть талантливыми и успешными во избежание переработки.
Ответом на все стала молотильня. Ты бесполезен? - молотильня! Бездарен? - молотильня! Пьешь не просыхая? - молотильня!
Детей пичкали знаниями с самого детства. Отдавали их во всевозможные секции. Заставляли развиваться. Люди работали что есть мочи, чтоб добиться успехов. Все ужасно торопились. Пытались петь, писать стихи, танцевать. Конечно, были и не согласные. Они бежали и прятались. Собирались группами и пытались противостоять. А его это только забавляло. Периодически проводились зачистки, и несогласных становилось значительно меньше. Однажды он сказал:
-Если хоть один из них, свергнет меня, я буду считать, что он добился успеха, но что можно ждать от людей, которые даже не пытаются выжить. Они бегут и выбирают смерть. Это конечно очень интересно, но пользы от их несогласия чуть.
Я молчу и записываю. Я здесь не причем. Меня нет.
Он окружал себя успешными людьми. Его любовницами были самые талантливые, умные и красивые девушки: спортсменки, актрисы, балерины и певицы. Но любила только одна. А я любил ее. Она была певица с великолепнейшим оперным голосом. Ее голос заставлял людей плакать, настолько он был прекрасен. У нее были очень мелкие остренькие зубки. Я всегда говорил, что ее зубы ее не достойны, а она не обижалась на меня. Кажется, ей даже нравились эти слова. Судьба ее сложилась печально: после болезни она потеряла голос. Это была настоящая трагедия. Теперь она бесполезна.
Он был милосерден, он не стал отправлять ее на переработку. Он устроил ее работать у конвейера Молотильни. Она должна была выбирать зубы и большие осколки черепа из общей массы. Однажды я ее увидел там. Она подбежала ко мне и вцепилась в руку. Меня передернуло от мысли, что ко мне прикасается человек, который только что копался в мясе. Было ужасно неприятно. Она не заметила этого:
-Как он там? Скажи мне как! У него все хорошо? Не молчи! Прошу!
Она уже не была блистательной красавицей. В ее лицо впились морщины, волосы свалялись. Только по глазам ее можно было узнать. И наконец, она стала достойна своих зубов. Я сказал ей об этом, и она отпустила мою руку. Она долго не продержалась. Она кинулась в Молотильню и исчезла. Я записал. Я все записал. И мне не было жутко.
Я уже сорок лет работаю секретарем. Я самый родной для него человек и мне не жутко. Я отработал и уже собирался уходить, как он окликнул меня:
-Саша, почему ты не носишь значок?
-А зачем?
-Но тебя может пристрелить гвардия. У тебя нет значка, и они могут принять тебя за несогласного.
-Не думаю, что это так не обходимо.
-А я думаю!
-Скажите,- я сел на край дивана,- а о чем вы мечтаете?
Он улыбнулся:
-Мечтаю увидеть момент, когда Молотильню снесут за ненадобностью. Когда не надо будет перемалывать людей, потому, что они все талантливые, умные и успешные. И чтоб в магазине не продавали алкоголь и сигареты, потому что, это не выгодно.
-И когда это произойдет?
-Это мечта. А мечта, всегда несбыточна.
И тут мне стало жутко. Не знаю, почему сейчас. Я писатель. Я только записываю. Я здесь не причем. Меня нет. Все сорок лет я повторял эти слова и только сейчас понял их смысл. Меня действительно нет. Я во всем виноват и только я.
Я пришел домой и дописал книгу. За час. Отправил ее в издательство и попросил самим придумать название. Затем взял пистолет и направился к нему. Теперь я исправлю свои ошибки. Теперь я буду. Я оправдаю свое существование.
Я зашел в его кабинет. Он как всегда сидел в кресле и смотрел в окно на огромную желтую луну.
-Вставай!
-А, Саша, дописал книгу, значит?
Выстрел. В меня стрелял начальник охраны. Попал. Я тоже выстрелил наугад.
Лежа на полу в кабинете я смотрел на белые стены. Если бы у меня были силы, я бы написал на стенах своей кровью: ". Я сделал все, что смог. Меня нет". Может быть что-нибудь еще. Но теперь меня действительно нет.
Тогда я не попал в него и умер от потери крови. Книгу так и не издали. Он забрал ее из издательства и прочитал за ночь. А на следующий день в газетах написали, что он застрелился.