Аннотация: В Скале появляется странный путник, желающий встречи с Тамир. Глава тринадцатая.
Глава 13
В дорогу Мэхти позвало видение реки, расстелившейся под ногами и не замочившей его ступней. По этой дороге он шел на северо-восток в уже два лунных цикла.
Первые несколько недель он шел по знакомым долинам, любуясь, как под лучами весеннего солнца тает снег и, бурными потоками, стекает в долины. Шел от деревни к деревне. Он встретился с теми, кого лечил, и теми, кого он проводил к богам. Он узнал имена детей, которых породил. Некоторые просили его оставаться, но старики, знавшие, как читать знаки на его оо'лу, приносили ему простую еду, которую можно было нести не уставая и пели прощальные песни.
Скоро он покинул знакомые места, но не остался в одиночестве. С ним был призрак Лхел. Она вошла в его сны ночью, и рассказала о девочке, которую она показала ему в том первом видении. Ее звали Тамир, и до недавнего времени она была мальчиком, обменявшись телом с мертвым братом. Лхел сотворила это волшебство с благословения Матери, но она умерла прежде, чем к девочке вернулся ее истинный облик. Это, и несчастный призрак мальчика, оставили ее дух на земле. Как многие ведьмы, Лхел чувствовала себя свободно, будучи духом. То, что она осталась из любви, а не для мести сделало ее пагати'шеш - охраняющим духом, а не норо'шеш, как близнец девочки.
Лхел показала ему и этот внушающий страх призрак, который был своей ненавистью привязан к Лхел и сестре. Играя свою мелодию, Мэхти видел кусочки кожи, которые связали брата и сестру. Связь была очень сильна.
Я слежу за нею, но я жду его. Лхел говорила с ним, сидя рядом в темноте под дубом. Я поведу его, когда он будет готов отпустить.
- Он ненавидит тебя, - заметил Мэхти.
Он должен ненавидеть. Но я люблю его. Она склоняла холодную голову на плечо Мэхти и обжигала его холодом.
Лхел была красавицей, с густыми волосами и телом зрелой женщины. Знаки богини темнели на ее коже, как тени ветвей на снегу, и ее сила все еще кружилась вокруг нее как ее запах. Она воспламеняла плоть Мэхти, как будто она была живой женщиной. Поскольку она была пагати'шеш, он соединялся с ней под каждой полной луной, но только тогда. Под полным светом лица Матери они, соединяясь, творили духов-защитников, которые могли в будущем воплотиться и стать великими ведьмами. В любую другую ночь они могли случайно сотворить души убийц и воров. Но она часто просто лежала рядом с ним, и ему было жаль, что он не знал ее живой.
Она была его проводником, и в его снах показывала ему скалы и деревья, отмечавшие его путь. Она рассказала ему о других людях рядом с девочкой, которая была мальчиком. Показала ему их лица. Мальчик с коричневыми смеющимися глазами. Светловолосый скаланский воин, во взгляде которого были любовь и грусть. Молодой орескири, которого он видел в первом видении, и который был переполнен болью. Старуха орескири с лицом, похожим на кремень. Лхел сказала, что по этим людям он узнает девочку.
По мере того, как он двигался на северо-восток, путь становился труднее. Изменились и люди. Это были его соплеменники, но они жили слишком близко к югу, чтобы быть щедрыми и радушными к странному путнику. Они оказывали ему кое-какое гостеприимство только чтобы не оскорбить Мать и провожали его подозрительными взглядами.
Он шел вперед и вперед, и горы превращались в холмы. Деревни Реса'нои становились все меньше и беднее, а расстояние между ними все больше. Вскоре даже этих деревень не стало, только случайные стоянки охотников или одинокие хижины ведьм.
Еще два дня и холмы сменились лесом. Здесь уже бушевала весна, хотя он знал, что по утрам лед на реке все еще приходится ломать. Здесь трава была зеленее и гуще, чем на лугах, которые он видел до этого. Здесь цвели другие цветы и пели другие птицы. Он вспомнил старые рассказы и понял, что достиг тех земель, где южане высаживались на берег.
Первые люди, которых он встретил, была семья странствующих торговцев, которые имели дела с Реса'нои, и с уважением приветствовали его на его собственном языке. Имя старейшины было Ирман. Он пригласил Мэхти в их палатку и усадил рядом с собой у огня.
Когда они вымыли руки и поели, Ирман справился о людях с холмов и спросил о цели путешествия Мэхти.
- Я ищу девочку, которая когда-то была мальчиком, - сказал Мэхти.
- Никогда о таком не слышал, - хихикнул Ирман, - И где она?
- На юге.
- Юг это большое пространство в Скале. Он того места где ты сидишь дальше все - юг. Иди на север, и ты скоро окажешься у Внутреннего Моря.
- Именно поэтому я должен идти на юг, - мягко ответил Мэхти.
Ирман покачал головой.
- На юг. Ну, хорошо. У таких как ты, есть способы добраться туда, куда им нужно. Ты несешь прекрасный оо'лу, значит ты - колдун.
Мужчина сказал это с уважением и затаенным страхом, которые не укрылись от Мэхти.
- Мне говорили, что твой народ не доверяет моему волшебству.
- Как яду и некромантии. Я не думаю, что ты уйдешь далеко, если люди узнают, кто ты. Я видел пользу, которую приносит твое волшебство, но большинство скаланцев сожгли бы тебя без долгих размышлений.
Мэхти промолчал. Лхел ничего не говорила о такой опасности.
- Ты говоришь по-скалански? - спросил Ирман.
- Да, я учить его мальчиком, - ответил Мэхти на том языке, - Наши люди учиться у торговцев, чтобы защитить себя. Я сказать, что я из Зенгата, и одурачить скаланцев.
Ирман и другие мгновение смотрели на него, затем рассмеялись.
- У меня сильный акцент? - он попробовал еще раз.
- Ты нахватался слов тут и там, - ответил Ирман, вытирая глаза, - Люди примут тебя за дурака, а не зенгати, если ты будешь говорить так. К тому же, зенгати тоже не слишком любимы в Скале.
Все было сложнее, чем он думал. Как идти по землям, где таких как он не любят и не понимают?
- Если вы научите меня говорить лучше, я излечу ваши болезни и сделаю для вас хорошие амулеты, - сказал он на своем языке. Он взглянул на одну из женщин Ирмана с большим животом, - я могу благословить ребенка.
Молодая женщина уставилась на него, бормоча что-то на своем языке.
Ирман что-то повелительно бросил ей и примиряющее посмотрел на Мэхти.
- Не сердись на Лиа. Она из города и не понимает твой народ так как мы, всю жизнь путешествующие по холмам. Я приму твое исцеление для своих животных, если ты поклянешься мне своей лунной богиней, что не причинишь вреда.
- Я клянусь Матерью, что не желаю никому зла, - ответил Мэхти, прижимая руку с оо'лу к сердцу.
Он жил три дня в лесу с Ирманом и его кланом, практикуясь в скаланском и посмеиваясь над собой и своим народом, наивно считающим, что хорошо изучили этот язык. В благодарность он вылечил от болезней вола и коз Ирмана. Его хозяева, увидев проступившие на коже знаки силы, немного испугались, но Ирман все равно позволил ему излечить гнилой зуб и осмотреть его старую жену, у которой в животе была опухоль.
Старуха, дрожа улеглась на одеяло, а весь клан с удивлением и беспокойством наблюдал за колдуном. Мэхти нашел опухоль и почувствовал ее жар. Болезнь требовала такого же исцеления, как болезни Теолина.
Он отвел Ирмана в сторону и попытался объяснить ему об извлечении духа из тела, чтобы работать, не навредив ему.
Мужчина потер щеку, где уже не болел вылеченный Мэхти зуб и кивнул.
- Сделай для нее все, что можешь.
Мэхти устроился рядом с женщиной и направил конец оо'лу ей на бедра.
- Спи, женщина, - сказал он по-скалански, - Крепко спи. Я сделать тебя здоровой. Ты дать мне... - Он запнулся, не зная подходящего слова. Он нуждался в ее согласии.
- Я согласна, - прошептала женщина, - Это не будет больно, не так ли?
- Никакой боли, - уверил он ее.
Он заиграл, чтобы усыпить ее и отправить ее дух купаться в лунном свете Затем он исследовал ее живот. К его облегчению это был всего лишь гнойник. Он сумел охладить пульсирующий нарыв и очистить от гноя. Потребовалось бы несколько дней и некоторые очистительные травы, чтобы закончить работу, но когда он разбудил ее, она прижала руку к животу и улыбнулась.
- Ах, да, так намного легче! Ирман, он - хороший целитель. Почему люди рассказывают о них такие ужасы?
- Мы можем причинять вред, - тихо объяснил Мэхти, - Есть недобрые колдуны и те, кто борется с южанами. Не друзьями, а теми, кто убивает нас, чтобы забрать нашу землю.
- Правда ли, что твой народ раньше жил по всему побережью Восточного Моря? - спросил один из внуков Ирмана.
Мэхти печально кивнул. Старики все еще пели песни о скалах, посреди соленых вод и скрытых там святынях. О священных рощах, которые уже много поколений были заброшены. У Реса'нои все еще были их холмы и горные долины, потому что скаланцам они были не нужны. Пока.
Утром четвертого дня он собрался в дорогу. Ему снова снилась Лхел, и она велела ему идти дальше. Правда, на север, а не на юг.
Ирман дал ему еду и одежду, чтобы он мог продолжать путь. Подаренные ему туника и штаны были не похожи на его свободную рубашку и не были расшиты знаками. Он нашил некоторые знаки на внутреннюю сторону одежды и прятал под одеждой ожерелье из зубов лося и медведя. Он принял в подарок и скаланский нож, спрятав свой в сумке с едой.
- А как же твой рожок? - спросил Ирман, когда Мэхти бережно вдел оо'лу в петлю на поясе. Мэхти только подмигнул. Он легко мог заставить людей не видеть того, что они видеть не должны.
- Теперь я могу сказать, что я - зенгати? - усмехаясь, спросил он.
- Это лучше, чем признаться, кто ты на самом деле, - ответил Ирман, - Ты уверен. Что должен идти? Не лучше ли вернуться?
- Богиня поможет мне.
Он не говорил ему о Лхел. Южане не понимали мертвых.
Он шел на юг, пока они не скрылись из виду, затем поворачивал север. Постепенно лес становился реже. За деревьями расстилались бесконечные равнины. Они буйно зеленели и часто перемежались рощами и озерами. Он чувствовал себя неуютно, когда над головой и под ногами расстилалась ровная дорога, а вокруг не было деревьев.
Он шел так три дня, пока ноги не принесли его к широкой реке. Здесь было много деревень и ферм. Повсюду бродили стада быков и лошадей. Он не мог плыть, поэтому решил ждать темноты, чтобы найти путь через воду.
В ту ночь луна была полной и яркой, его тень зловеще темнела на блестящей от росы траве.
Мэхти почти добрался до реки, когда он встретил новую группу южан. Он только что оставил безопасную тень редкого леса и шагал через освещенный луной луг, когда он услышал голоса. Три мужчин вышли из леса и шли прямо на него. Мэхти опустил на землю мешок с едой и выдернул оо'лу из петли.
Мужчины побежали, что-то крича. Эти крики, вероятно, должны были напугать его. Пальцы Мэхти сжались на гладком дереве оо'лу, но он улыбался.
Подойдя, мужчины выхватили мечи. Их одежда была рваной, и от них дурно пахло.
- Ты! - заговорил самый высокий - Я отсюда чувствую в запах еды из твоей сумки. Отдай ее.
- Моя пища нужна мне, - медленно ответил Мэхти.
- Потроха Билайри! Где ты научился говорить так, будто у тебя полный рот камней?!
- Вы не бороться со мной, - предупредил Мэхти, - Я желаю не вредить.
- Добрый, значит? - приближаясь, хмыкнул высокий. - И чем ты хочешь "вредить" нам? Этой тросточкой? Я не вижу меча на твоем поясе, дружок.
Мэхти приподнял брови.
- Ты назвать меня "друг", но голос и меч говорить "враг". Уйдите. Я идти своей дорогой. Они подошли близко и вскоре мог последовать удар. Мэхти вздохнул. Он честно предупредил их. Подняв оо'лу к губам, он издал крик дикой кошки. Они удивленно отскочили, как он и рассчитывал.
- Потроха...Билайри! Что это было? - спросил третий. Он казался моложе остальных.
- Вы идти! - снова предупредил Мэхти. Я убить вас, если вы не уйти.
- Это не зенгати, - проворчал главарь, - здесь маленький грязный колдун с холмов. Это - одна из их причудливых трещоток. Перережьте ему горло прежде, чем начнет играть!
Прежде, чем они успели напасть, Мэхти загудел, как пчелиный рой. Они снова остановились, уронили оружие и схватились за разрывавшиеся от боли головы. Юноша с криком повалился на колени.
Мэхти играл громче, глядя, как двое других падают на землю и корчатся. Кровь, вытекающая из их ушей и носов выглядела черной в лунном свете. Если бы они были чисты, то волшебство не причинило бы им такого вреда. Значит, их руки и сердца были испачканы кровью и жаждали убийства. Мэхти играл громче и сильнее, пока все трое не прекратили корчиться и неподвижно вытянулись в траве. Он изменил песню и, направив оо'лу на главаря, заиграл ту, которой извлекал души из тел Теолина и старой жены Ирмана. На сей раз, однако, он закончил ее резким вороньим карканьем, которое разорвало тонкую нить, привязывающую душу к телу. Он сделал то же самое с человеком в шляпе, но позволил жить мальчику. Он был еще молод и, возможно, не сам выбрал этот путь.
Духи двух мертвецов кружили вокруг тел, как сердитые летучие мыши. Мэхти отпустил их, позволив идти туда, куда отправлялись души южан и, не оглядываясь, продолжил свой путь.