Город Грозный - моя Родина. Разрушенные жилые кварталы, человеческие потери, глубокая душевная боль. Место сиротства и инвалидности. Дефицит жилья и работы, но, несмотря на все трудности жизни, мои земляки очень дороги мне. Это - одноклассники, однокурсники, педагоги и друзья, соседи (те, с кем пережиты трудные дни). Все кто, как и я, узнал военный вихрь...
В 1994 г. - первый виток антитеррористической операции (мне 8 лет). В 1999 г. - второй виток (мне 14лет).
Соседи
Моя встреча с бывшей соседкой по двору - Стасей, планировалась мной заранее. Необходимость поездки в г.Грозный возникла стихийно. Понадобились дополнительные справки при переводе в вуз г.Ставрополя. "Вот и свидимся" обрадовалась я.
Одинокая пожилая женщина по имени Стася не сразу прижилась в нашем большом и шумном дворе. Не всем жильцам по душе был её прямолинейный характер. "Перец есть!"- говорили о ней соседи.
На нефтяной чеченской земле сложилась семейная жизнь этой женщины. Муж работал на буровой. Родилась дочь, семья получила благоустроенную квартиру. В малогабаритной "хрущёвке" они прожили много счастливых лет.
В середине 80-х годов, после тяжёлой и продолжительной болезни умерла единственная дочь. Почти сразу, следом за ней в мир иной ушёл безутешный супруг. У Стаси остались: почтенный возраст, болезни, скромная пенсия и ... одиночество.
Со временем соседка Нина стала ей лучшей подругой. Подъезды разные, но дом - один, и у обеих квартиры на 3-х этажах.
Осенью 1999г. обе женщины решили не уезжать, остаться в Грозном "сберечь имущество". Вывозить своё нажитое им обоим было некуда. Сбережений на выезд и аренду жилья не имели. После военных действий 1994 г. прошло всего 5 лет.
По радиоприёмникам и по телевидению обещали "лёгкую" войну, точечные удары.
Царили безработица и разрушения, задержка пенсий. Опыт отъезда у Стаси был - в 1994 г. её вывезла с собой чеченская семья в село. Тогда часть её имущества пропала. Повторение истории не хотелось.
Со Стасиной подругой Ниной остался её старший внук. В те дни беженцы, приехавшие в Ингушетию, в ожидании места, кочевали где попало (даже в скверах на скамьях). Одно место в автобусе из Грозного стоило от 200 рублей и выше... Водитель ограничивал количество сумок с одеждой и продуктами. Поэтому дочь Нины, Татьяна, сумела выехать из Грозного только 29 ноября 1999 г. Она вывезла двух других своих детей. Безработица межвоенных лет была велика. Заработка этой семьи (продажа зелени с огорода) едва хватало на еду, ведь в семье было пять человек! И всего один пенсионер - Нина.
Обе пожилые женщины взяли всё, что считали ценным и переехали в дом напротив, где жили мы (я и моя мама). В квартиру общих знакомых, которые не все вещи смогли вывезти и оставили им ключ, попросив Стасю и Нину, если возникнет пожар, спасти, что смогут.
Так и жили, перебегая из одной квартиры в другую. Смотря, с какой стороны обстрел...
Дом не покидали. Только в случае "походов" в поисках воды или дров.
Однако, 19 января 2000 года, когда в их район зашли русские военнослужащие, они оказались на улице. "Зачистка! Будет опасно!"- сообщили всем жителям и тотчас вывели всех на улицу. Группа из временно бездомных людей получилась из 12 человек! Это из двух четырёхэтажных домов. По счастливой случайности, все, кроме одной женщины, остались в живых. На улицу выбежали, в чём спали. Некоторые даже без документов.
Среди нас были одна чеченочка, одна даргинка, а остальные все русские. Мы скитались более двух недель по чужим разорённым углам. Искали главное - воду, еду лекарства. Солдаты жалели нас - из своего скромного пайка выделяли 1-2 банки тушенки в день. "Остальное найдите сами"- говорили они. Группа питалась один раз в сутки в 2-3 часа дня. С утра все отправлялись на поиски "счастья" - за рисом, макаронами. И варили общий суп-похлёбку.
Прошло уже 5-6 месяцев с начала войны. Еда стала серьёзной проблемой, ведь запасами муки и солений пользовались обе враждующие стороны и мирные жители.
Подруга-пенсионерка Нина вышла из квартиры в домашних тапочках. Думала, что на несколько минут. Двое суток она была в них на снегу, но потом повезло. В чужом полусгоревшем доме ей нашли мужские ботинки. Распухшие, мокрые ноги Нины обули.
Когда Стася вернулась в родное гнездо, она едва узнала его. Дыры и щели. Отсутствие дверей, оконных рам, грязь, простыни в чужой крови... Изломанная мебель (ею загораживали окна и вход). Запас продуктов исчез, телевизор - тоже, холодильник был похож на решето от осколков и пуль...
У подруги Нины "улетела" спальня. Остались зал и кухня.
Немного подальше, в других таких же зданиях, как наши, жили люди. Их - оставили. Там были не только законных жильцы, но и скитальцы из других районов.
Стася, Нина и Нинин внук стали ремонтировать двери, забивать диктами и старыми одеялами окна.
Мы с мамой (я была после операции) вернулись в тот же подъезд.
Обстрелы продолжались. Когда было особенно страшно, объединялись. Дружно лежали то в одной квартире, то в другой (смотря, с какой стороны шёл обстрел).
Подъездные двери чинили почти каждый день - обивали их толстыми деревянными планками изнутри.
Когда ложились спать, женщины и дети прикрывали головы подушками, чтобы не попали осколки. Подвалов поблизости не было, путь до дальних был опасен.
"Я сильно скучаю по своей подруге Нине. Написала бы письмо, да адреса нет"- вздыхает посеребрённая сединой Стася.
Она вспоминает: "Нина выехала из Грозного весной 2001 года. Благополучно из беженцев возвратились её дочь Татьяна и внуки. Отозвался зять, уехавший ещё до войны, в поисках заработка. Нина получила задолженность по пенсии. Приняли решение - взять участок земли подешевле, построить дом. Семья наняла машину. Быстро погрузили остатки имущества. Уехали, как говорится "в чисто поле", лишь бы из Чеченской Республики... Договорились сгрузить свои вещи во дворе под навесом у знакомых. Сами - на квартиру... Так я и не знаю, где моя Нина"- огорчается Стася.
В тот 1999 год досталось всем. Пули и снаряды фамилий не спрашивали. Люди голодали, мёрзли, гибли. Невзирая на свою религиозную принадлежность и оттенок кожи. Особенно тяжело пришлось детям и старикам.
Разные судьбы
Об этом времени вспоминает пенсионерка Стася.
Судьбы людей на примере одного дома, где она переживала войну, запечатлелись в сердце...
"...Осенью 1999 года в 4-этажном доме из трёх подъездов остались жильцы разных возрастов, которые по разным причинам не смогли выехать из Чеченской Республики. Причины принятого решения "остаться" были очень сходными, житейскими: болезни близких людей, невозможность их транспортировать, отсутствие денег, боязнь разорения... Так в "нашем" подъезде проживали: я, Стася, Нина с внуком, рядом - женщина с ребёнком, недавно перенёсшим операцию. На 4-м этаже этого же подъезда задержалась одинокая чеченочка Тамара. Она охраняла сразу две квартиры. При бомбёжках спускалась вниз к нам, на 1-й этаж. Тамара ждала вестей от дочери, которая уехала в г.Ставрополь с семьёй своего мужа и должна была родить ребёнка. Но где они остановились, Тамара не знала...
2-й подъезд. Там проживало двое мужчин. Один - жилец этого дома. Второй - его друг. Оба русские. На первом этаже пережидала трудные дни пенсионерка Мария, одинокая женщина.
3-й подъезд. Проживал пожилой Николай со своей парализованной старой матерью. И Султан - ингуш. Он одновременно охранял свою квартиру и свой дом. Отец двоих детей, он ещё в сентябре 1999 года вывез свою семью в безопасное место.
Всего одиннадцать человек... Война и личные судьбы этих людей слились воедино. Большинство остались в живых.
9 января 2000 года Тамара получила весточку: "родилась внучка!", а также адрес дочери. Тамара быстро собралась, пообещав через 5-6 дней вернуться... Но ни её, ни её спутника-соседа из дома напротив, в живых больше никто не видел...
Из второго подъезда мужчины выехали в ноябре. Житель дома - Валерий отправился на Украину. Их комната сохранилась. Эти соседи возвратились летом 2000 года и до 2004 года проживали без света и удобств в своём родном доме...
Одинокая пенсионерка Мария однажды в тихое утро вышла за хлебом и погибла при уличном обстреле из ракетных установок "Град"
Судьбы людей из крайнего подъезда сложились ещё более трагичными. Султан был найден убитым рядом со своим частным домом. С ним неизвестные убили стариков-чеченцев, мужа и жену. 19 января соседи Султана - Николай с парализованной матерью были выведены из квартиры на "зачистку". Матери стало плохо сердцем у военных машин. Танкисты пожалели их и отправили стариков в госпиталь. Через двое суток мать умерла. Николай в полном отчаянии выехал к дальней родне.
Так из 11-ти человек из нашего дома к весне 2000 года осталось только 8.
Быт
Хуже всего вопрос обстоял с водой. В начале мы пили из старых пожарных колодцев. Затем топили и фильтровали снег, чёрный от копоти. Весной, попадая в перестрелки, ходили на завод ГРМЗ, часами ждали своей очереди. Не переодевались, от холода и невозможности постирать. Спали в пальто, в обуви, обматывая кисти рук тряпками. В походах за водой на наших глазах гибли мирные люди... Их хоронили у родных подъездов и в садах...
Только в конце марта 2000 года наладилась выдача гуманитарной помощи. За разовой порцией каши ходить было далеко - 10-12 остановок. Там же мы брали воду в бидонах. По дороге отдыхали по нескольку раз, случались голодные обмороки.
На радость нам почти два месяца работали души. Баня расположилась в военной палатке. Одна на огромный район. Снова очередь... На ничейных теперь огородах поднялись лук и чеснок. Деревья подарили фрукты. Многие жители пострадали от растяжек и от мин, собирая эти дары земли. Еда стала самой главной частью жизнью. Ели жадно, часть несли на импровизированный рынок и продавали. Мы уже могли покупать!
Позднее... Летом и осенью 2000 года приезжали на 2-3 дня некоторые соседи. Собирали остатки своих вещей. Уезжали в спокойные регионы, где не было войны. Хорошо было тем, у кого имелась родня за пределами Чеченской Республики.
А те, кто давно утратил свои родственные связи, кто нигде не имел жилья и у кого отсутствовали сбережения?
Такие граждане оказались в самом плачевном состоянии. Помочь им было некому. Бесплатное питание - кашу и 0,5 булки хлеба на двоих на день, в мае 2000 года уже перестали давать. Ещё острее встал насущный вопрос: "Как жить?"
В это время в Грозный явились люди определённой категории: сильные физически, с начальным капиталом, без совести и чести. Многие из них ещё в довоенный период участвовали в разбойных нападениях, грабежах, лично расправлялись с одинокими пенсионерами и похвалялись своими "подвигами". Члены их семьи торговали спиртными напитками, либо наркотическими средствами. За 2-3 года послевоенных года, нигде не работая, именно они сумели одеться, приобрести личный автотранспорт. Было особенно обидно из уст прибывших слышать: "Все русские - воры, а мы - пострадавшие". Безнаказанность таких вела к новым преступным действиям.
Отъевшись на российской земле в беженцах, получив обильную помощь от различных гуманитарных организаций, они, вернувшись в родной двор, не жалели сирот и вдов, своих же соседей. Притворство и ложь давно были для них нормой жизни. Летели из окон одеяла, матрасы, подушки - их они оптом сдавали на вату. Машины подъезжали ежедневно одна за другой. Помещение разбитого овощного магазина использовали как склад. Шла погрузка. Соседи у й2своих же соседей забирали домашнюю утварь, мебель, газовые плиты, ванны, оконные рамы и уцелевшие межкомнатные двери. Забирали даже банки и болоны из стекла! Так 28 и 29 августа 2000 года они получили за "стекло" 5 000 рублей, затем 7 000. На наших глазах!
"Потрудившись" подобным образом 2-3 года, некоторые семьи разбогатели. 5-10 человек, в основном молодые здоровые мужчины и боевые женщины. Позднее некоторые из таких граждан начали работать в различных охранных структурах и в МВД. Другие приобрели "Рафики", занялись перевозками пассажиров.
Рваные довоенные калоши и тапочки на их ногах заменила дорогая кожаная обувь, а шеи украсили золотые цепи... У некоторых ношение оружия стало официальным.
Естественно, начались клеветнические заявки. Использовалась историческая ситуация... А в среде многочисленных друзей и родственников легко находились "очевидцы" и "свидетели". Личные групповые неправомерные действия с их помощью перекладывались на плечи тех, кого хотелось бы уничтожить... на очевидцев. Респектабельным бизнесменам тёмное прошлое было ни к чему щедрые сердца.
К счастью, не все "возвращенцы" были таковыми. Однажды в угловой дом, в соседний переулок приехала чеченская семья - две сестры и брат. Они дружно взялись за восстановление своего жилища - помощи не ждали. Сами "латали" крышу, чинили забор, закладывали дыры в стенах. Скоро их небольшой дом засверкал новыми окнами. По довоенному возродился он для новой жизни, счастливой и светлой!
В этой семье совсем недавно умерла мать. Из-за этого часто туманились слезами глаза обеих сестёр. Вскоре они узнали об одинокой Стасе. "Выделим вам комнату. Живите, как наша мать"- предложили ей.
Конечно, Стася несказанно обрадовалась. Одной в пустом подъезде, в своей разбитой квартире, ей было страшно. Согласилась она сразу.
Так, с лета 2000 года русская женщина стала проживать в чеченской семье.
Встреча с прошлым
Прошло 5 лет. Я, приехав в Грозный всего на несколько дней, решилась проведать двор своего детства. Навестить соседей, которые остались. Сделать фотографии на память. И, конечно же, проведать Стасю. Ведь пережили много трудных дней рядышком, бок о бок.
Разумеется, произошли перемены: младшая из сестёр - светлая и голубоглазая Лиза - вышла замуж. Их брат Руслан, работавший с первых мирных дней, приобрёл себе отдельную квартиру. В доме неожиданно стало просторно. Остались две хозяйки. Молчаливая и чистоплотная Айшат и Стая.
- Расскажите, Стася, как вам живётся? Что запомнилось после объединения новой семьи?
- Более 4-х лет мы вместе. Остатки моих вещей перенесли в сарай и во времянку. Это - моя память. Пользуемся мы всем новым. Тем, что приобрели теперь. Во дворе уцелела черешня, есть огород, грядки с петрушкой и укропом,- рассказывает Стася. Проблема - вода. Был бы полив! Посадили бы больше! Прибилась собака с кошачьим именем Барсик. Дом её хозяев сгорел. За Барсиком приезжали - хотели забрать, но собака не пошла к тем, кто бросил её одну в военное время. Осталась с нами. Я живу в большой светлой комнате. Чисто, всё покрашено, красиво, на стенках цветы, есть телевизор. Питаемся просто. Часто вместе варим борщи. Когда чувствую себя хорошо, путешествуем на рынок. Если девочки идут сами, всегда спрашивают меня: "Что хотите?" И покупают мой заказ. Я люблю бананы, раскушала йогурты, часто пью кефир. Свою пенсию я отдаю в общий "котёл", так как мне покупают и одежду и обувь.
- Часто ли болеете?
- Не простуживаюсь. Тепло. В доме отложено отопление. Внезапно опухла нога. Болела. Мне привозили врача. Приобрели назначенные им лекарства. Но лучше мне помогло "народное" средство. Нужно морковь и картофель в сыром виде потереть на тёрке, из смеси сделать компресс на бинте на тонком хлопке. За ночь хорошо снимается отёк. Запишите, вдруг пригодится читателям вашей газеты!
- Не скучно вам, Стася? Несколько слов о вашем жилье... Ожидается ремонт квартиры или возможно получение компенсации?
- Мой дом имеет тяжёлое ранение в своей середине. 4 и 2 этажи соединились. Моя квартира угловая, она нуждается в капитальном ремонте. Не знаю, доживу ли? Одна уже не смогу жить. Надеюсь, меня не прогонят... Привыкла. Когда болела, младшая - Лиза, была с нами. Ухаживала за мной. Оставила мужа одного на неделю. К 8 марта мне подарили платок и дорогой, красивый халат. Напрасно многие считают, что в Чеченской Республике повсеместно негативное отношение к русским людям. Отчуждение есть. Но то поколение, которому сейчас 40-50-60 лет, лояльно. С сочувствие относятся к тем, кто на этой земле пережил войну, пострадал. Преступность большая, так как безработица. Один раз меня избили здешние соседи, отняли пенсию. Вступилась Лиза. Нашла обидчиков. Поссорилась с ними. В общем, светлые головы и чистые сердца у чеченского народа есть. Как, наверное, всюду... Ведь только лгуны и воры без нации.- заканчивает свой рассказ Стася.
Я решила сфотографировать её на память, как бывшую свою соседку по военным и мирным месяцам жизни.
- Не причёсана я, ведь лежала!- сопротивляется женщина.
Но я всё же фотографирую Стасю своим фотоаппаратом. Не в нарядной обстановке, а в естественной и простой.