Настенька. Насколько мне помнится, мы познакомились с ней в транспортном институте, который в начале горбачевской перестройки собирались, но еще не успели переименовать зачем-то в транспортную академию. Настенька была здесь самой высокой студенткой, из-за чего страшно комплексовала, особенно в общении с молодыми людьми. Я уже тогда, несмотря на юный возраст, страдал всевозможными фобиями, и при встречах с противоположным полом немного заикался от волнения и краснел. Как-то раз моя троюродная тетка-психиатр, безуспешно пытаясь по настоянию близких меня вылечить, обронила замечательную фразу, которую я до сего дня храню в памяти: нужно ни на что не обращать внимание. Легко сказать! Если бы на практике это всегда удавалось! В том-то и дело, что на практике я обращаю внимание буквально на все и вся! По-другому просто не могу. ... Что же нас сблизило? Отчего на коротком отрезке жизненного пути наши судьбы вдруг оказались связаны? Сейчас, спустя много-много лет, я думаю, не столько влюбленность, изначально присущая мне черта, сколько, быть может, полнейшая неприспособленность к тем условиям существования,которые навязывала нам та переломная эпоха. А впрочем, сам не знаю почему. Я боялся жизни ( признаюсь, боюсь ее до сих пор ) еще больше, чем смерти. У Насти комплекс неполноценности исчезал только на спортивной площадке во время баскетбольного матча за сборную института. Там она чувствовала себя в родной стихии- свободно, уверенно и легко. Меня же ощущение собственной ничтожности и униженности не покидало никогда. В первый же день нашего знакомства, в крохотной лаборантской комнатке я набросился на оторопевшую Настеньку и довел ее до той степени оргазма, какую вряд ли, простите за нескромность, она когда-либо испытывала с другими мужчинами до или после меня. В дальнейшем наши отношения приобрели характер вялотекущий. Мы виделись редко. Я в порыве экзальтации, обычно в конце сексуального акта, нашептывал Настеньке любимые есенинские строчки: "До свиданья, друг мой, до свиданья, не грусти и не печаль бровей!" - после чего поспешно удалялся, оставляя ее в чувствах явно невеселых. В тот период моей жизни я мечтал встретить не больше не меньше, как саму Айседору Дункан. В сочинении "Мой идеал женщины", написанном мной по-французски и прочитанном студенткам университета, перечислялись все мыслимые и немыслимые достоинства, которыми должны в обязательном порядке обладать представительницы прекрасного пола. Помню, студентки злились на меня, что не находили их в себе. Настенька же была обычной земной девушкой, преданной дочерью, заботливой сестрой, но никак не Айседорой Дункан, а Айседора, как на зло, не попадалась. Бывают дни, когда мне так хочется все бросить и вернуться в то смутное время, когда мы впервые встретились с тобой, моя Настенька! Но, к сожалению, туда невозможно вернуться. " Ах, душа моя, Вечный жид, я совсем не умею жить!.."