Жилова Анна Валерьевна : другие произведения.

Димка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   "Жизнь моя - война"

   1

   Герман ненавидел их за это. Он никогда ничего не имел против чеченцев, но давно понял, что на этой войне без ненависти к "детям Аллаха" - ты покойник. И потому Герман радовался этому маленькому поводу ненавидеть боевиков - длинным автоматным очередям.
   Вот и сейчас с криками "Аллах акбар!" начался обстрел блокпоста. Герман взял автомат и направился к выходу.

А здесь война. Здесь смешно не бывает. А если кому будет - то назавтра в цинковом ящике грузом 200 - домой. Так что иди. Э-э, автомат оставь!

   В части Герману сообщили, что на их блокпост переводят еще одного бойца. Герман не стал расспрашивать, кто это, откуда, и почему его переводят. Разве это важно сейчас? Дима, как звали нового сослуживца, должен был прийти только завтра, поэтому Гурко задерживаться не стал, и собрался уходить. Но его догнал невысокого роста паренек, имени которого сержант и не знал, и начал что-то рассказывать. Герману было совершенно неинтересно, мысли его все еще были там, где состоялся разговор со стариком. Но отдельные слова Гурко улавливал, и из них понял, что в части, из которой переводят Дмитрия, произошло ЧП. Двое бойцов поспорили, началась драка, а один из них просто взял автомат и расстрелял обидчика. Просто и жестоко. Дима находился рядом, и пули чудом не задели его. Герман "дослушал" паренька и пошел прочь.
   Герман шел, но никак не мог отделаться от чувства, что старик наблюдает за ним. Где-то притаился, как чеченцы, и выжидает, выслеживает. Внезапно раздался шквальный огонь. Герман в ту же секунду рухнул на землю. "Что за!.."

   Степан Фирсов взял рацию. А Чижов не находил себе места. Что могло случиться? И почему только он не дал Герману взять автомат? Кругом ведь боевики, война все-таки. Где Гурко? Что с ним? Жив или нет? У Чижова тряслись руки. Никогда в жизни ни за кого из своих солдат не волновался он так. Чижов прошел Афган и Первую чеченскую, но только здесь простой парень Герман Гурко стал ему почти сыном. Сыном, которого он уже однажды потерял и не хотел потерять снова. Но вестей от Германа не было. Фирсов уже отправился на развилку. А Чижов пил валерьянку и был готов сам схватить автомат и идти, отстреливая каждого "чеха", попавшегося на пути. Но надо было ждать.

   ... Герман лежал на траве. Он скатился в овраг и потерял сознание. А когда очнулся - уже стемнело. Предательски ныла простреленная рука, вся одежда была в крови, и почему-то болел живот. Сколько он был без сознания? Час, два? Может, сутки? Нет, за сутки из него вытекла бы вся жизнь. Вся его жизнь красного цвета. А может, все произошло лишь несколько минут назад? А что, что произошло? У него болела голова и звенело в ушах. Стрельбы не было слышно. Ползти, надо ползти. Вставать нельзя, его могут заметить. Да он бы и не смог встать. Ползти с одной "рабочей рукой" - довольно сложная задача, но он полз. Через боль, через силу, сам не понимая, зачем. Он ведь мог просто остаться и умереть, ведь за этим же ехал. Погибнуть смертью храбрых. Присвоили бы посмертно какой-нибудь орден. Красота. А он полз. Внезапно вспомнил: "Что для тебя жизнь? Ничто." Нет! Это не так! Жизнь - это война. А значит, надо бороться. И Герман боролся. Изо всех сил цеплялся за мокрую траву, за холодную землю, отталкиваясь ногами и волоча безвольно болтавшуюся онемевшую руку. Где-то вдалеке мерцали огни, но он боялся подняться и побежать. Он не мог. Он полз и полз, кусая губы, чтобы не закричать от боли, пронизывающей все тело. Но внезапно в глазах потемнело, голову как будто просверливал какой-то стержень,и все тело пронзила жуткая боль. Все поплыло перед глазами, и голова Германа безвольно упала на траву.

   2

   3

Да все нормально, Степан, все нормально. Помнишь как в армии: "Делай, что хочешь, но главное - живи!" Вот и живи, Фирсов. Как Саша?

   ...- И еще одно, - продолжал врач, - Герман просил передать вам это, - он протянул Степану запечатанный конверт с надписью: "Сержанту Фирсову. Степе."

   Сержант увидел такое близкое и незнакомое лицо друга. Такое безжизненное и живое. Как будто он сейчас откроет глаза, улыбнется и весело скажет: "Чего стоишь, сержант? Воевать надо, а не слезы лить". Но глаза Германа оставались закрытыми, а лицо сохраняло ледяное спокойствие. Он был где-то далеко.

   "Здравствуй, Степа. Да, вот так вот оно все и есть, так должно быть. Я умер. Знаешь, порой мне кажется, что умер я еще не родившись. Не могу сейчас сказать, что не хочу умирать. Я даже счастлив. Счастлив, что умру. Странно? Но так есть. Я не боюсь смерти. Понимаешь, мне в жизни никто не нужен, и мне всегда от этого становилось страшно. Не хочу себя жалеть, но я тоже никому не нужен. Я не могу ни о ком заботиться, мне чуждо чувство ответственности, я одиночка. На Земле я никогда счастлив не был, очень хочется верить, что там мне будет лучше. Ты же знаешь, Степа, моя жизнь - война. И я ее проиграл. Я хотел этого. Честно, сержант, я хотел этого. Прости, если что не так. Передавай всем привет. Родным моим, Саше. А я обязательно передам от тебя командиру. Обязательно. Жизнь ведь она такая. Вчера мы были живы, сегодня нас нет. Но ты живой, Фирсов. И ты береги жизнь. Ты хочешь жить, я знаю. Тебя дома родители ждут, девушка ждет, и ты во что бы то ни стало должен вернуться. Ради них, ради капитана. Помнишь, ты обещал ему, что вернешься? А я не обещал. Я знал, что останусь здесь.

   Спасибо тебе, Степа. За все спасибо. А помнишь армию? Хреновое было время, правда? Но мы выдержали. Потому что вместе. А потом воевать захотелось. Но тебя я тогда понимал, ты за брата мстил. А вот себя - нет. Но я родился, чтобы умереть. Потом контракты подписали. А помнишь, как уезжали? Я запомнил глаза твоей девушки. Поверь мне, старик, она тебя очень любит. И ты будешь счастлив. А помнишь, мы на первых порах привыкнуть к войне не могли? А когда Груз-200 первый раз увидели? Это ужас был. А мы слушали ДДТ да "Голубые береты", а Чижов носился с нами как с детьми малыми. А потом сказал, что если мы слушаем это - мы настоящей войны не видели, а это все сплошная романтика. И он был прав. На следующий день был бой. И ведь после него мы кассеты больше не доставали. Они где-то у меня в вещах. Возьми их и подари своим детям. Пусть для них война всегда будет только романтикой.
   Знаешь, сержант, наверное, этот пацан наверху еще до моего рождения в личном деле у меня написал, что жизнь моя - война. Бывай."

Спасибо всем

бывшим - настоящим -

будущим военным.

Февраль 2001 года.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"