|
|
||
До того, как Николай купил дачу, он считал, что крот - это милое и безобидное существо.
В самом деле, что другое, кроме умиления, может (так думал тогда Николай) вызывать этот зверёк в гладкой шубке с тёмным отливом и несуразно-смешными передними лапками, которыми он потешно орудует, роя землю. К тому же, бедненький, слепой.
Так думал Николай раньше.
И лишь покупка дачи открыла ему глаза на мерзкую природу этих пакостных существ.
Вот, скажем, вы посадили морковку и ждёте хороший урожай.
И имеете на то полное право: вы засеяли грядку отборными семенами, потратив на них, кстати, свои деньги, вы поливали грядку, вы дождались первых нежно-зелёных всходов, вы прорядили их, придав геометрии мохнатой морковной растительности нужную гармонию с необходимым для крупных корешков расстоянием между вершками, вы поливали на глазах увеличивающуюся ботву.
И что?
После всех трудов, какое у вас будет чувство, когда вы вместо крупных и крепких морковин вытащите из земли полузгрызенные объедки?
Николай, правда, морковку на даче не растил.
Он вообще ничего на даче не растил, пользуясь ею для чистого отдыха.
Впрочем, нет - растил.
Во-первых, траву, свежий зелёный вид которой, при неспешном созерцании оного, внушал чувство расслабленности и гармонии с миром, омрачаемое, правда, необходимостью эту траву регулярно косить.
Во-вторых, пару яблонь, сливу, грушу и алычу. Эти, вкупе с пятёркой кустов смородины, никаких забот, кроме снятия урожая, не требовали, поэтому их неспешное созерцание внушало чувство расслабленности и гармонии с миром полное, ничем не омрачаемое.
Но пару раз, чуть не вывихнув ногу на кротовых кучах, превративших ровную до этого лужайку в изрытое колдобинами пространство, Николай проникся общим для дачников чувством ненависти к кротам, которое (чувство) буквально витало в их небольшом дачном посёлке на границе соснового леса.
Это было хорошее место.
Тихое. Спокойное.
Где хорошо пережидать жизненные невзгоды.
Каковые в жизни Николая как раз сейчас и присутствовали в виде очень серьёзной ссоры с женой.
Настолько серьёзной, что он сегодня хлопнул дверью и уехал на дачу, полный решимости не возвращаться обратно и, поостынув пару деньков, продумать варианты развода и разъезда.
Потому что это была не просто ссора. Это было куда более серьёзно. Дело в том...
Впрочем, не будем о грустном.
Потому что к нашей истории всё это отношения не имеет.
А к нашей истории имеет отношение то, что, споткнувшись на старой и полурассыпавшейся кротовой куче, прикрытой разросшейся травой, Николай с наслаждением воспринял появившийся повод излить злость вслух.
И с остервенением пнул остатки кучи ногой, произнеся народную русскую словесную формулу, замечательную своей лаконичностью и приложимостью к абсолютно всем жизненным ситуациям.
Все-таки, какая ж это изощрённая сволочь - крот!
И надо же такому случиться, что именно в этот момент Николай его и увидел.
Ирония судьбы. Как сразу же решил Николай, для крота - фатальная.
Николай поискал глазами и тут же нашёл подходящий предмет. Возле угла дома стояла прислонённая к стене лопата. Что она там делала, было неизвестно, как и то, откуда она там взялась, поскольку Николай уже давно орудия физического труда не употреблял, а жена дачу не любила и ещё более давно здесь не была.
Ну... Значит, когда-то он сюда её поставил, раз она тут стояла.
Николаю, впрочем, было не до распутывания причинно-следственных связей и выяснения подробностей совершенных им действий.
Потому что им овладела захватывающая - своей возможностью осуществления мести здесь и сейчас - идея пристукнуть этой лопатой появившегося у калитки крота.
Вопрос откуда он там взялся, Николая не беспокоил так же, как и вопрос о внезапно подвернувшейся ему лопате. Было достаточно, что два этих события совпали. Друг с другом - во времени, оба - с его настроением.
Убить гада.
Вот, ведь, сволочь какая! Сидит тут так нагло...
Николай потянулся к лопате, медленно, чтобы резким движением не спугнуть крота, одновременно краем глаза следя за объектом своей охоты, чтобы тот не сиганул куда-нибудь в укрытие.
Крот сидел на задних лапах, задумчиво смотря на тянущегося к лопате человека.
Это потом до Николая дошло: крот именно смотрел.
Крот не был слепым!
Однозначно!
Но в тот момент Николаю ничего такого в голову не приходило, потому что всё его внимание было занято дотягиванием до лопаты, а после того, как он дотянулся - проделыванием осторожных двух шагов. Медленно-медленно, чтобы не спугнуть зверька.
Когда до того осталось расстояние вытянутой руки, Николай также медленно и плавно поднял лопату...
И за секунду до неизбежного резкого удара крот сделал левой лапкой неуловимое движение - Николаю показалось, что слабый ветерок дунул ему в правое ухо.
А ещё через долю секунды он его услышал.
- Блин, - отчётливо сказал крот, - отвянь, мудак!
Николаю даже показалось, что пасть крота чуть шевельнулась в такт произнесённым словам, а мордочка приняла недовольный вид.
Лопата застыла в верхней точки траектории своего движения к кротоубийству.
- Чего? - ошарашенно произнёс человек.
- Через плечо! - ответил крот.
Глаза Николя стали расширяться.
- Чего совочком размахался? - продолжало звучать в его ухе. - Если я махну?! А ну поставь орудие труда на место!
В глазах Николая стало темнеть.
- Колян! - предостерегающе поднял лапку крот.
Лопата, готовая уже свалиться из ослабевших рук на голову, какой-то силой была остановлена в сантиметре от макушки Николая, а затем плавно отлетела от него к стене дома - туда, откуда была взята за полминуты до того.
- Твою мать, - проговорил крот, глядя на Николая с презрительным недовольством, - он сейчас в обморок грохнется, ей богу.
И Николай грохнулся в обморок.
А когда очнулся, то очнулся уже не возле ворот, где провалился в небытие - как защитная реакция, чтоб не сойти с ума.
Ещё бы: у его ворот сидит крот и говорит человеческим голосом. Да ещё и пренебрежительно грубо.
Очнулся Николай в виде лежачем. И лежачем на кровати. У себя в домике. В окошко так привычно заглядывала слива, растущая как раз между домиком и воротами. Теми самыми, возле которых Николаю привиделся говорящий крот.
Николай облегчённо вздохнул. Хорошо всё-таки ощущать себя нормальным человеком, которому просто приснился - должно быть, вздремнул незаметно для себя - страшный сон. И этот сон развеялся с пробуждением. И всё вновь стало хорошо.
Тут в комнату вошёл крот.
- Нет, - сказал он, - я не сновидение.
И протянул Николаю чашку с прозрачной жидкостью.
- Не надейся.
И глумливо подмигнул.
Мордочка у него вообще была очень подвижна. С крайне выразительной мимикой.
- Выпей лучше, - мордочка крота мгновенно стала озабоченной. - Ты что, на голову слаб? Чуть что - в обморок бахаешься.
- Ты кто? - спросил Николай.
- Сначала выпей.
- А что это?
- Это поможет.
Николай нагнулся с кровати к полу, сам удивляясь своему спокойствию, взял из лапок крота чашку и сделал глоток.
- Ну как? - поинтересовался крот.
- Что как?
- На вкус как?
На вкус эта была обыкновенная вода. Но с каким-то неуловимым запахом.
Крот удовлетворённо кивнул:
- Ну и хорошо. Допивай до конца.
Николай сделал ещё два глотка и протянул кроту пустую чашку.
- Во всяком случае, должно, - задумчиво сказал крот.
- Что должно? - не понял Николай.
- Должно помочь.
Николай оторопело воззрился на крота. Чашка, выпав из разжавшихся пальцев, глухо ударилась об пол и, чуть откатившись в сторону, замерла, обратив к Николаю своё внутреннее пространство. Пустое.
- Что значит... - пробормотал Николай, - "должно"?
- Ну, должно же, наконец, и у меня получиться эта чёртова микстура. Я из-за неё чуть экзамен не завалил.
- Какой экзамен?
- Выпускной. Первая встреча с аборигеном всегда чревата вот такими осложнениями медицинского характера. Нам полагается уметь привести организм контактёра в чувство.
Николай оторопел.
- Так значит...
- Ага! - с готовностью кивнул крот. - Я инопланетянин.
Он поднял мордочку к потолку, пару секунд поразмышлял и утвердительно кивнул:
- Ну да, этот термин, пожалуй, адекватен.
Николай икнул.
Крот подозрительно посмотрел на него:
- Ты себя как чувствуешь?
Николай неопределённо повёл плечом, не зная, что ответить. Чувствовал он себя как-то странно. И то - как будешь себя чувствовать, внезапно столкнувшись с пришельцем?
- Голова не кружится? - вновь спросил крот, но тут же, не дожидаясь ответа, махнул лапкой. - Впрочем, коньки уже не откинешь. Йымехи дохли на второй секунде.
- Йы... Что?
Крот опять махнул лапкой:
- Не заморачивайся. Просто в вашем языке соответствующий термин отсутствует.
И, оценив, ошалелое выражение лица Николая, пояснил:
- Я в твоё ухо речевой преобразователь транслоцировал. Но его возможности не безграничны. Модель не из навороченных.
Николай быстро залез пальцем сначала в одно, потом во второе ухо.
Крот отрицательно покачал головой:
- Не найдёшь. Да ты не волнуйся, он через сутки рассосётся. Этот тип предназначен для краткосрочного контакта.
В ушах у себя Николай действительно никаких посторонних предметов не обнаружил.
- А как ты сумел?
Крот взглянул на лежащую неподалёку от него чашку. Та дёрнулась, потом медленно поднялась в воздух и опустилась на самый край стола.
- Транслокация, - самодовольно прозвучало в ухе Николая. - Индуцированная левитация предметов...
Фразу прервал резкий треск. На полу, расколовшись на две части, лежала чашка, свалившаяся со стола.
- Вот ведь блин, - тихо проговорил крот, - забыл закрепить.
- Двоечник, - выпалил Николай.
- Отвянь, плесень! - обиженно заявил крот.
- Ладно, - примирительно добавил он через секунду, - согласен. Не всё получается. Но ведь лопату сумел остановить? Сумел! Да и лекарство...
Он внимательно посмотрел на Николая:
- Точно голова не кружится?
- А что это за йы... ну, те, которые дохли? - вопросом на вопрос ответил Николай.
- Лабораторные животные, - с готовностью ответил крот. - Готовишь лекарство из подручных веществ. Чтобы проверить эффект - вводишь его йымехам.
- И с какого ты раза свой экзамен по этому лекарству сдал? - настороженно спросил Николай.
- С первого! - хвастливо заявил крот.
Николай облегчённо вздохнул.
- Мне лекарство Стытхэу приготовил, он в этом деле дока. А я экзаменатору его и подсунул. Ловкость рук!
- О, господи... - простонал Николай.
- Не дрейфь, - покровительственно заявил крот, - если так долго эффекта нет, значит - и не будет.
Добавив с гнусным хихиканьем:
- Поживёшь ещё.
- По моему, ты сволочь, - сказал Николай.
- Сам сволочь! - немедленно отреагировал крот. - Я тут с ног сбился, ухаживаю за ним, в чувство привожу...
Он, словно в доказательство своих слов повернулся к разбившейся чашке, указав на неё лапкой, и замолк, внезапно задумавшись.
- Вот бы Стытхэу удивился... - пробормотал он через минуту.
- Эй, - окликнул его Николай, - а как тебя зовут?
- Чего? - повернулся к нему крот.
- Я спрашиваю, у тебя имя есть?
- Ты что, - обиженно проговорил крот, - совсем дурак? Конечно, есть. Только не с твоими артикуляционными способностями его произнести. Я мерк.
- Так ведь у Стытхэу твоего тоже имечко ещё то, а ведь произнёс.
- Стытхэу сурк, у них имена простые. А божественно звучащие имена мерков голосовым связкам и неразвитым в своём строении органам орально-фарингального пространства таких примитивных существ как ты - не доступны.
И крот смешно напыжился.
- Слушай, - не выдержал Николай, - что ты так со мной разговариваешь? Ругаешься, и вообще... Я как-то себе по другому первый контакт представлял.
- Представлял он себе, - проворчал крот, - тоже мне, представитель нашёлся.
- Да, - сказал Николай, - в данном случае я - представитель человечества.
Он сел на кровати и нагнулся к кроту, протянув ему руку:
- Приветствую тебя от имени нашей цивилизации!
Крот посмотрел на протянутую ему руку Николая, потом на него самого и внезапно расхохотавшись, повалился на спину, смешно задрыгав всеми лапками.
- Ой, не могу, - выдавливал он между приступами хохота, - ой, не могу! Ой, блин! Цивилизация!
Николай недоумённо посмотрел на свою руку, словно пытаясь понять, что в ней так рассмешило пришельца.
Крот тем временем успокоился и заявил с неприкрытой издёвкой:
- Вы сначала пару миллионов лет поэволюционируйте, достигните хоть какого-нибудь уровня развития, а потом уже считайте, что вы кому-нибудь в Галактике будете интересны.
- Это как? - удивился Николай.
- А так. Тебе муравей интересен?
- Не очень.
- Ну вот.
- Что вот?
- А то вот, что разница в развитии вас и муравьёв в тысячу раз меньше, чем разница в развитии между нами.
И крот махнул лапкой сначала в сторону Николая, потом - в свою сторону.
И тут Николаю стало обидно.
- Если мы такие примитивные, что хуже муравьёв, то чего ты к нам припёрся?
Крот развёл лапки:
- Ошибка в расчётах. С вычислением координат выхода из подпространства у меня тоже проблемы были. Плохо мне математика даётся. Вот и ошибся.
И добавил сокрушённо:
- Ещё и корабль повредил.
Николаю вдруг стало его жалко.
- Да у тебя, я смотрю, что ни возьми - всё проблемы. А что с кораблём?
Крот неопределённо шевельнул лапкой:
- Почём я знаю? Я в технике не силён.
- Меня это почему-то уже не удивляет, - съязвил Николай.
- Обидеть хочешь? - насупился крот.
- Да ладно тебе, - примирительно заметил Николай. - А теперь-то что?
- А теперь - пожрать бы чего.
- Пожрать?
- А чего тут удивительного? - раздражённо спросил крот. - Думаешь, мало энергии надо, чтобы внешний образ поддерживать? Да и вообще... Поесть никогда не вредно. Ты где продукты держишь? Я тут поискал - ничего не нашёл.
Значит, он уже в домике пошарил.
- Поддерживать внешний образ? - спросил Николай. - Это как?
- Представитель цивилизации... - издевательски произнёс крот. - Неужели ты думаешь, что мы в виде кротов и существуем?
Николай хлопнул глазами.
- Ладно, - крот обречённо махнул лапкой, - в конце концов, чего я хотел от примитива... Мой образ заимствованный, за основу взят один из видов местной фауны. Мой настоящий образ...
Он помолчал, потом безапелляционно закончил:
- Впрочем, без подробностей. Всё равно не поймёшь.
Николай помолчал, обдумывая услышанное.
- Так как насчёт пожрать? - нетерпеливо спросил крот.
- Если ты такой высокоразвитый, - пропустил его вопрос мимо ушей Николай, - почему ты так выражаешься?
- Как?
- Как гопник.
Крот несколько секунд молчал, чуть наклонив мордочку вбок.
- Да ты, - заявил он, - и сам стилем не блещешь.
- Ну так что взять с примитива, - язвительно заметил Николай.
- Эта модель речевого анализатора конструирует стиль общения, исходя из уровня развития объекта общения, - быстро проговорил крот. - И вообще, хватить трепаться. Возвращаюсь к сути проблемы. Пожрать тут есть что-нибудь?
- Нет, сказал Николай мстительно, - нету ничего пожрать. Продукты кончились.
Но по-настоящему насладиться местью Николаю не довелось
Крот внезапно поднял лапку, словно прося не мешать ему, и прикрыл глазки.
- Ага! - обрадованно воскликнул он через пару секунд. - Готово.
- Что готово? - не понял Николай.
- Мой корабль готов.
- Как готов? Он же, ты сказал, повреждён.
- Был повреждён. Я ремонтную программу запустил. Вот она и сигнализировала, что ремонт закончен и корабль готов к старту. Линяю отсюда.
- Как линяешь? - удивился Николай. - Куда?
- Тебе дело? - грубо, но весело заявил крот. - Куда надо, туда и линяю. Я пошёл.
И повернувшись, действительно пошёл к двери. На двух задних лапах.
- Хоть бы попрощался... - вырвалось у Николая.
Крот потешно обернулся через плечо:
- Не люблю этих девчачьих нежностей. Сентиментальный я. Легко привязываюсь. С трудом отвязываюсь.
Видно, его речевой преобразователь действительно был дешёвкой и легко глючил. Или рассасываться начал.
Крот вновь отвернулся и, не глядя на Николая, приглашающе махнул ему лапкой:
- Ладно, проводи уж...
Они вышли.
Вечер готовился повернуть к ночи. Солнце уже скрылось, но - только что. Небо было совершенно безоблачным. И как-то по-особенному глубоким. На западе, сквозь верхушки примыкающего к дачному посёлку леса - участок Николая был почти на самом его краю - просматривалась жёлто-красная полоса заката.
- А где твой корабль? - спросил Николай.
- Ты не увидишь.
Николай заметил на листочке куста мохнатую гусеницу. Машинально протянул к ней руку, чтобы сбить её на цементную дорожку, ведущую от крыльца к калитке, и раздавить.
- Хочешь съесть? - спросил крот, бросил на Николая косой взгляд.
- С ума сошёл?! Тьфу, гадость какая. Мы гусеницами не питаемся.
- Тогда зачем собрался её убить?
Николай с удивлением посмотрел на крота.
- Так вредитель же.
- Много она тебе навредила? Пару листочков жалко?
- Ну, - Николай не сразу нашёлся, что ответить. - Ты, небось, тоже что-то бывшее живым, ешь.
- Поэтому я и спросил, хочешь ли ты её съесть. Потому что еда - это святое. Но если не для еды...
Он помолчал.
- Не делай этого.
- А то что? - недовольно спросил Николай.
Не любил он эти басни про ценность всего живого.
- Ничего, но... - крот поднял мордочку и потянул носом свежеющий уже по-ночному воздух. - Просто не делай.
- Я не понимаю. Объясни.
- И не поймёшь. Через пару миллионов лет способность понимать появится. Тогда и поговорим.
Крот обернулся к нему и Николай увидел, что он улыбается.
Гусеница сползла с листочка на ветку и скрылась из виду.
- А я всем расскажу про нашу встречу! - выпалил Николай.
- Расскажи, - утвердительно кивнул крот. - Зелёный человечек в облике крота лечил тебя самодельным лекарством и удержал от убийства зелёной гусеницы. Мохнатой, с жёлтой полосой и множеством ножек. Расскажи. Психиатры - люди понимающие, они поймут.
Крот медлил. Он просто стоял и смотрел на Николая.
- А жене позвони, - вдруг сказал он. - Она ждёт. Глупости это. Дурак будешь, если разведёшься. Все бабы одинаковые - чего там перебирать?
Николай чуть не подавился слюной, которую как раз в этот момент собирался проглотить.
- Про жену откуда знаешь? - с трудом выдавил он из себя он.
- Ментальный контакт с локальным сайтом ноосферы, - ответствовал крот.
- Чего-чего?
- Разчевокался! - Крот взмахнул лапкой, словно отгоняя надоедливую муху.
Но Николай пропустил мимо ушей очередную грубость крота. Когда тот сказал ему о жене, в его - до этого блестевших весёлым лукавством глазках - вдруг... Николай не успел понять - словно из недр маленького зверька на него взглянул кто-то из невообразимого далёка. Безмерно печальный и невообразимо мудрый.
И тут Николай понял. Вернее, почувствовал, что вот-вот поймёт. Но на это нужно время.
Николай поднял глаза и заметил на восточном крае неба звезду. А потом, чуть в стороне от неё - ещё одну.
Он чувствовал, что понимание приближается - и как своеобразный его предвестник у Николая сформировалась догадка. Он перевёл взгляд на крота:
- А вот этот твой ментальный контакт...
- Не только ментальный, - перебил его крот. - Смотри.
Он показал лапкой в сторону деревьев леса, стоявших совершенно неподвижно. Ветерка не было ни малейшего.
Вдруг они, словно сговорившись, качнулись, потом ещё - и до Николая донёсся задумчивый и какой-то грустный шум их листвы.
- Вспомни об этом в следующий раз, когда не захочешь съесть гусеницу, - прозвучал в его ухе голос крота.
И его смешок, короткий, словно внезапно выключенный.
Николай отвёл глаза от верхушек деревьев, медленно уменьшавших амплитуду своего качания и...
Крота не было.
Николай повернулся, шагнул к двери и взялся за её ручку. Деревья замерли.
Мобильник лежал на столе.
"Коля? - прозвучал голос жены, - Когда ты приедешь? - Последней электричкой. - Приготовить тебе поесть? На даче, наверное, ничего нет. - Ты права, тут ничего нет. Приготовь. - Хорошо. Осторожней там. Уже почти ночь. Я волнуюсь. - Так, может, приехать утром? - Нет, приезжай сейчас. Я жду".
Возле угла домика по-прежнему стояла лопата. Николай взял её и отнёс в сарай. Уже идя к калитке, в наступающей темноте он успел заметить кротовую кучу и обошёл её.
Закрыв калитку, посмотрел в ту сторону, но уже ничего не смог увидеть - вечер кончался.
(C) Андрей Жмакин, октябрь 2012 (2 вариант)
|