Старикашка Енох был донельзя любопытен. Хлебом не корми - дай поприставать к ангелам с вопросами: 'А это что? А тут зачем? А вот эти - кто такие?' И вечно за собой таскал блокнот и карандаш, делая какие-то пометки!
Попав однажды в Зазеркалье, в Страну Чудес, он туда дорожку протоптал. А уж как только пробрался туда - и опять за своё:
- Что это за место такое странное?
- Это, - отвечает Гавриил, - долина, где звёзды непокорные несут наказание за свою непокорность.
- А почему они лежат связанные?
- Рассказывать долго, - отвечает Гавриил. - Хочешь увидеть их историю?
- Да, очень!
- Ну, тогда смотри.
И увидел Енох, как звёзды спустились на землю и стали пастись на лугу вместе с белыми быками. И подивился Енох: жрут, а травы не убавляется. И некоторые звёзды стали совокупляться с белыми коровами. И полюбопытствовал Енох размерам детородных органов этих звёзд, и оценил их на глаз, и записал в своей книге: 'И размером они были как у коней'. Несколько раз записал, чтобы не забыть.
И родились у тех белых коров слоны и ослы и верблюды. И подивился Енох такой генетике. И слоны, и верблюды, и ослы пожрали тельцов. И подивился Енох их обжорству.
И звёзды снова покрыли белых коров и родились у них белые овцы. И подивился Енох, откуда берутся эти коровы, и что ещё они способны родить?
И спустились ангелы небесные и связали те звёзды и побросали их в долину, полную огня. И возликовал Енох на справедливость высшего правосудия.
Звёзды не горели, не стонали, и не жаловались, но видно было, что им не нравится лежать связанными. Детородные органы их обмякли, но всё же размерами оставались большими и мешали им лечь поудобнее. Они ведь размером были как у коней! Всё-таки в небе звёздам явно было бы сподручнее как-то висеть и свисать. Хорошо ещё, что не все звёзды ослушались и не все теперь были наказаны, а лишь малая их часть. А остальные так и висели на небе, свешивая вниз свои мужские достоинства и гордясь их величиной. Звёзд женского полу на небе не наблюдалось, о чем Енох сильно сожалел, любопытствуя о размерах их бюстов и прочих многочисленных женских достоинств, хотя и звёздных. Впрочем, Енох смотрел уже вовсе не на небо, а вниз, на долину.
А верблюды, слоны, ослы и овцы, порожденные от звёзд, стали беспорядочно совокупляться, и стали от них родиться лисы и волки, и прочие звери. Ничто в размерах слонов, верблюдов и ослов не возбудило любопытства Еноха, поскольку всё у них было соразмерно. Енох не стал записывать такую неинтересную информацию.
И подумал бы Енох, если бы он умел думать: 'Зачем велел Господь внуку моему брать в ковчег каждой твари по паре, если от семени звёзд производятся всякие животные разных мастей и пород?' Но не было у Еноха так много разуму, чтобы сомневаться. Только спрашивать удивляться и воздавать хвалу он мог, старикашка Енох.
А животные, между тем, стали жить полноценной жизнью, разыгрывая перед Енохом спектакль, полный трагикомичности.
Одна овца стала надо всеми иными овцами пастухом. И эта овца стегала их хлыстом и направляла их на путь праведный. Сначала Енох, глядя на эту овцу, вспомнил свою жену, а потом ещё многих важных людей припомнил, так они её напоминали. Волки же не желали слушаться эту овцу и кушать траву, а кушали других овец, шедших праведным путем. Тогда овца, которая была пастухом, взяла свой посох и раздвинула море. И овцы пошли прочь от волков. А волки пошли вслед за овцами. Но овца, которая была пастухом, взмахнула своим посохом, и воды сомкнулись над овцами. 'Теперь всё будет отлично!' - должен был бы подумать Енох, но он так не подумал, а стал наблюдать дальше. Ему не очень симпатичны были овцы, и он вовсе не возражал бы, если бы всех их сожрали волки.
Овцы тем временем разыграли перед Енохом маленький кровавый спектакль на ветхозаветные сюжеты. Всякий нормальный человек утомился бы наблюдать это, но Енох наслаждался и даже успевал записывать основные моменты.
- Поубиваем друг дружку? - говорила одна овца.
- Пожалуй! Только пусть он смотрит - и вторая указывала на Еноха правым копытцем.
- Я сейчас тебе откушу голову и многое другое!
- Только не очень сильно, мне ещё надо кое-кого расчленить, в костер столкнуть и отстегать, как следует.
- Я и не собираюсь сильно. Мне самой надо быть слегка повешенной сегодня вечером, завтра утром меня немного расчленят на шесть частей, а на следующей неделе утопят и лишат сладкого.
- Каждая третья овца будет съедена живьем! - говорил Волк.
- Живьем? Какой ужас! - говорили вторые овцы, - А каждая вторая?
- Каждая вторая овца из каждых трёх будет зажарена, а каждая первая - сварена.
- А что с остальными? - негодовали первые, вторые и третьи.
- Остальных, ха-ха, отпустим. Под хреном с чесночком.
Весёленькие события разыгрывались долго и тщательно. Енох был в восторге.
- Смотри за ними, как они будут убивать не столько, сколько я им велел, а немного больше, раз в шесть-восемь, примерно, - говорил Главный Пастырь Овце, которая была Пастухом, - и записывай каждую съеденную не по правилам овцу. За каждую овцу, съеденную сырой, без соли, перцу и кетчупа, я спрошу с них трижды. Не пощажу живота нарушителей.
- А что делать с овцами, съеденными с солью и перцем и кетчупом?
- Ну, нельзя же ко всему придираться! Если с солью, с перцем, с кетчупом, или, допустим, с уксусом, на огне, с лучком на шампуре... Хм... Такие овцы съедены по моему соизволению, и за это с них не спросится. - и Главный Пастырь с наслаждением принюхался к шашлычному дымку. - С них только надо взимать десятую часть.
- А что ты дашь праведным овцам?
- Праведным овцам я пошлю горе и страдание, чтоб укрепить их праведность, и за это будут они праведны в глазах моих, и дам я им потом в копыта меч. И будут они разить неправедных овец, и волков, и лис, и хищных верблюдов и кровожадных слонов, и свирепых ослов, и никому не будет из них пощады.
- О, как велик и как справедлив ты, Главный Пастырь! - отвечал Второстепенный Пастух.
- И это всё потом в точности повторится с людьми, - сказал Главный Пастырь.
- В точности? Как это мудро! - восхитился Енох.
И Главный Пастырь ласково улыбнулся Еноху и сказал:
- За то, что ты понял мудрость мою и не побоялся похвалить меня в лицо, я тебя беру живым не небеса, и будешь ты со мной вместе ждать Страшного Суда над ними, и потом будешь свидетелем расправы над грешниками. Повеселимся. Семьдесят раз по семьдесят поколений будут грешники пожирать праведников, а потом, когда мне это надоест, я обрушу небесный свод на землю, и наведу на ней порядок для тех, кто останется. Ведь кто-то же должен остаться? Хм... Надеюсь.
- Нет предела твоей мудрости, - возвестил Енох и ещё быстрее стал записывать то, что видел, слыша, понял и не понял.
- Дедуля, просыпайся, - сказал Ной.
- Что? Как? Где? - вскочил Енох. - А где моя книга? Пропала?
- Дедуля, ты же писать не умеешь!
- Ладно, я помню всё, что во сне записывал. Садись, мой внук, и пиши за мной мудрость вышнюю, вселенскую, вечную!