Мария Данилюк : другие произведения.

Сфера

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Давайте на секунду представим, что наша Вселенная - это результат труда представителей развитой цивилизации. Теосы. Они могущественны, имеют уникальные способности, но и у них есть ограничение - время. Энергия, которая дается при рождении каждому теосу, тает с каждым мгновением, а способов ее восполнения еще не открыли. Пока на арену не вышел тот, кто потратил полжизни на решение этой проблемы.
  
  
   Полноватый мужчина средних лет оглядел переполненный зал сквозь стекла пенсне и довольно улыбнулся, предвкушая, какой фурор произведет его открытие. Не то, чтобы он был излишне амбициозен - в его возрасте такой недуг встречается редко - просто проект, который честолюбец хотел представить публике, был слишком фееричным, чтобы оставить кого-то равнодушным. Да что там говорить: он сам каждый раз, глядя на свое творение, пораженно замирал, боясь даже вздохом нарушить хрупкую уникальную конструкцию. И почти ежесекундно отслеживал каждое действие своей команды, боясь упустить любой, самый крошечный этап развития системы. Под его началом работали лучшие из лучших, те, кто поистине заслуживал гордое звание ученого и был готов жертвовать личной жизнью в угоду новому открытию. Тем более настолько феноменальному. А теперь результат кропотливой работы должен был предстать перед теми, кто не только сможет понять выгоду от изобретения, но и, вероятно, попытается повторить его, испрашивая на это право у первооткрывателя. Конечно же, не безвозмездно.
   - Если все собрались, то позвольте, я начну, - профессор улыбнулся и, поправив пенсне, встал за кафедру.
   Повинуясь его жесту, в зале почти мгновенно воцарилась тишина. Даже шелест страниц записных книжек не позволил себе нарушить идиллию всепоглощающего внимания, не говоря о шорохах, издаваемых настраиваемой аппаратурой.
   Выдержав долгую паузу, еще больше приковывающую внимание, докладчик, наконец продолжил.
   - Дамы и господа! Сегодняшний день будет поистине переломным в нашей с вами истории. И не только потому, что он открывает принципиально новые горизонты, а еще и потому, что касается каждого. Я не побоюсь этого слова. Каждого из нас с вами!
   Пафосное звучание речи вовсе не вызвало у публики отторжения. Скорее, предвкушающее нетерпение, словно каждый, находящийся в аудитории, уже знал кое-что такое о проекте, что сделает из него сенсацию. Тем более, что, как сказал профессор, изобретение касалось их всех.
   - Можно сказать, что мы стоим на заре новой цивилизации, - между тем продолжал лектор. - Новой. Технологичной. И... - он снова сделал многозначительную паузу, вынуждающую нетерпеливую публику выжидающе застыть, и почти шепотом добавил, - вечной.
   Слово, произнесенное на пределе слышимости, отчего-то оказалось слишком весомым. Оно покинуло своего обладателя и гулким тяжелым эхом разнеслось по залу, проникая в каждый угол.
   Шутка ли - замахнуться на вечность? Это мечта, появившаяся еще в момент зарождения их цивилизации, но до сих пор так и остававшаяся мечтой. Вечность. То, что жаждет каждый, но что так никто и не смог получить...
   А тут один из них заявляет, будто может обеспечить бессмертие каждому.
   Это розыгрыш?
   По залу прокатился нервный смешок. За ним - еще один. Два. Три.
   И вот уже атмосфера таинственности и благоговения разрушена, и остался нервный несколько раздраженный гул множества голосов, грозивших перерасти в недовольный ропот, а следом - в открытое противостояние.
   Хохот множился, разрастаясь как плесневой гриб, захватывая новые территории, неотвратимо и безжалостно. Разве есть жалость у грибов? Нет, только обеспеченное импульсами стремление множиться. Какое ему дело до чужого пространства, если он даже не знает, что это такое?
   Седовласый профессор всеобщей истерии не разделял. Он смотрел поверх пенсне, на хохочущих и переговаривающихся слушателей и терпеливо ждал, когда смех стихнет, захлебнувшись собственной волной. В конце концов, у всего есть предел - это знал каждый. И именно это знание заставляло ученого смиренно ожидать тишины, после наступления которой все внимание публики снова будет приковано к невзрачной фигуре стоявшего за ка кафедрой.
   Наконец, когда последний смешок утонул в море неловкого молчания, наступила окончательная тишина.
   И снова все внимание было обращено на докладчика, только в этот раз в глазах слушателей читалась неловкость от собственной несдержанности. Профессора уважали, и какими бы безумными не казались его идеи, они заслуживали внимания, а не жалких эмоциональных реплик с места.
   - Пожалуй, я продолжу, - голос профессора с трудом можно было назвать нерешительным. Скорее, в нем крылось снисхождение. Словно ученый рассказывал поучительную историю собственным детям, которые в силу возраста, а, следовательно, особенностей психологии, не хотели, да и не могли понять огромного смысла, скрываемого за простыми словами. Вот только большинство так называемых детей были одного с ним возраста, а некоторые даже старше.
   - Я не зря упомянул о вечности, - продолжил профессор, выходя из-за кафедры и делая шаг по направлению к зрителям. - Вечность - это то, чего жаждет каждый из нас. Жаждет, потому что она дает безграничные возможности. Только она сможет поставить нас еще на ступень выше, возведя в ранг свободных от груза времени существ. Вечность - это Абсолют. Недостижимый и бесконечный.
   - Профессор, позвольте, но если вечность - Абсолют, то, как мы можем к ней приблизиться? - мелодичный голос, разрезавший пространство, принадлежал молодому человеку в клетчатом костюме и круглых очках в тонкой оправе. Этот улыбающийся светловолосый мужчина всем своим видом демонстрировал отчаянную готовность разыграть скандал. Быть может, именно поэтому он уже держал на изготовку ручку, а другой рукой сжимал небольшой блокнот.
   "Выскочка", - решил про себя профессор, презрительно сморщив нос. - "Сенсацию ему подавай. Молодежь..." Но вместо короткой и вполне могущей оказать действенной отповеди, ученый кротко вздохнул и ответил:
   - В том-то и дело, молодой человек, что пока вы не сможете этого сделать, - и, не дожидаясь, когда Выскочка выпалит: "А я говорил!", добавил. - Не сможете, если покинете зал, прежде, чем увидите то, ради чего пришли.
   Молодой человек, вероятно надеявшийся своими словами ввести именитого ученого в смятение, был озадачен. Вряд ли его праздный интерес к представляемой новинке был готов наткнуться на нерушимую оболочку уверенности человека, знающего свое дело. Поэтому все, что оставалось сделать - признать этот раунд за стариком и, почтительно поклонившись, снова занять свое место и затаиться до времени. Быть может, когда новинку, наконец, представят публике, у него появится шанс урвать свой кусок славы, задав еще один провокационный вопрос?
   Но его просчитали. Профессор послал недолгий взгляд "глаза в глаза", давая понять наглецу, что его раскусили и не намерены молча сносить дальнейшие выпады. Но Наглец так и оставался наглецом - он вернул Профессору улыбку и вольготно расселся за длинным столом, задев при этом сидящую рядом даму. Та тихо ойкнула, но так как была воспитана наилучшим образом, больше ничем не выдала своего недовольства. Впрочем, Выскочка все-таки не был окончательно деморализованным типом. Поняв, что нарушил чье-то личное пространство, он поспешил извиниться и восстановить границы спокойствия. Еще несколько мгновений прошли во взаимных расшаркиваниях, а потом снова все притихли.
   Профессор, следивший за манипуляциями Выскочки, улыбнулся. Ему нравилось наблюдать за поведенческими реакциями. Воистину, нет ничего интереснее взаимодействия индивидуумов, когда действия одного, даже ненамеренные, неизменно рождали реакции у другого - независимо от его желания.
   Все в мире взаимодействовало - получало энергию от источников и непременно отдавало свою собственную. Неизменный закон соприкосновения. Философия жизни - вечная, как сама жизнь.
   И именно это подтолкнуло его на создание проекта, которому он посвятил всю свою долгую жизнь. Быть может, ему суждено стать героем среди современников, а может, они не оценят его находку по достоинству, и его имя канет в небытие, как имена тысяч других. К сожалению, вероятность того или иного исхода была одинакова. Что бы ни говорил здравый смысл, но его открытие либо примут, либо нет.
   Затянутый в пучину собственный размышлений, профессор не сразу обратил внимание на деликатное покашливание с первых рядов.
   - Ох, простите, - извиняющееся улыбнулся он, снова устремляя взгляд на слушателей. - Задумался. В моем возрасте это не редкость. Знаете, чем ближе к финалу, тем больше мыслей о том, что ты успел, а что еще не мешало бы доделать.
   Ученый снял пенсне и потер глаза, словно чувствовал усталость от долгой зрительной нагрузки. Задумчиво посмотрел на прозрачные стекла и спрятал их в боковой карман пиджака. Снова прошествовал к кафедре и заговорил усталым тоном, совершенно не похожим на изначальный - уверенный и полный энтузиазма.
   - Проект, который будет представлен, является результатом труда целой группы ученых. Вероятно, большинству из вас он покажется абсурдным, а некоторым - откровенно неосуществимым из-за открывающихся возможностей, но он уже существует. И доказал свою эффективность.
   Профессору было, что еще сказать публике, но он решил прервать свою речь.
   - Быть может у кого-то будут вопросы? - он неспешно оглядывал зал, на секунду останавливаясь на каждом слушателе, надеясь, что таким образом подстегнет ленивых слушателей к активности, но этого не произошло.
   - Да что там говорить, - снова раздался голос не в меру наглого молодого человека, - покажите, наконец, то, ради чего мы все здесь. Если оно действительно так уникально, вопросов будет много.
   В этот раз реплика не вызвала желания спорить и что-то доказывать, вероятнее всего потому, что ученый был готов даже к провалу, и только тот факт, что за его спиной стояло еще двенадцать величайших ученых-практиков, судьба которых зависела от сегодняшней презентации, заставлял его идти дальше.
   Поэтому Профессор кротко кивнул, подал знак сидящему в зале коллеге, и когда тот скрылся за дверью, проговорил:
   - В таком случае, не считаю необходимым больше разыгрывать интригу и представлю вам проект, над которым мы так долго работали. И который стал открытием для нас самих, - он оглянулся на дверь, кивнул выглянувшему из-за нее мужчине и продолжил, снова обращаясь в зал. - Теосы! Представляю вам последнюю разработку лаборатории Императорской Академии Наук - проект "Сфера".
   Профессор не оглядывался на двух помощников, внесших этот самый проект в зал, он наблюдал за реакцией ошеломленной публики. Смотрел, как первоначальное ленивое любопытство сменялось сначала неверием, потом недоумением и, в конце концов, возмущением, смешанном с сарказмом. Вероятнее всего единственной мыслью, звучавшей в головах, была: "Старик совсем выжил из ума". И только то, что он знал, какой предмет внесли и его предназначение, не давало ни единого шанса позорно сбежать от осуждающих взглядов, потому что только безумец мог назвать сферой... куб.
   Прозрачный куб с постоянно меняющимися символами на его стенках был слишком велик для мобильного устройства и слишком мал для того пафоса, который содержался в речи ученого. Фактически, стоя на столе, верхней гранью он оказался чуть выше профессорской макушки, и только эта высота, да еще непонятной природы светящееся газовое облако внутри вынуждало останавливать на нем взгляд каждого присутствующего.
   Среди торопливого перешептывания все-таки зазвучал уже знакомый ехидный и слегка растерянный голос:
   - Если это то, что вы хотели нам показать, профессор, то мы все, бесспорно, удивлены, - мужчина поднялся и, деловито поправив галстук, спросил. - Вот только, что это?
   Самый простой из возможных вопросов для ученого, имеющий довольно сложный для обывателя ответ.
   - Это альтернатор параллельного биотока - система производства энергии путем ее преобразования на предельно низких уровнях. Если вам это о чем-то говорит, - поучительным тоном произнес профессор, в упор глядя на наглеца.
   Наглец, не понявший ни слова из сказанного, вместо того, чтобы проникнуться уважением к знаниям, стоявшего перед ним ученого, имел смелость задать еще один вопрос:
   - Профессор, я - простой обыватель. Мне лень вдаваться в детали, а времени на самообразование нет. Поясните доступным языком, пока мы, - широко улыбаясь, он развел руки в стороны, демонстрируя этим, чьи интересы сейчас представляет, - окончательно не разуверились в вашей адекватности.
   Откровенное, не прикрытое даже налетом вежливости оскорбление. Любой бы обиделся на такое заявление. Любой. И Профессор, в чью сторону предназначался выпад, не был исключением. Но он знал свою правоту, и это не позволило ему просто оскорбиться и уйти, поэтому, скрипнув зубами, подавляя яростное желание ответить на выпад таким же оскорблением, он ответил.
   - Вряд ли простого обывателя интересует именно суть процесса преобразования энергии, - первые слова дались с трудом, было сложно оторвать взгляд от наглого и довольного лица оппонента, но как только это произошло, речь потекла быстрее и свободнее. - Скорее обывателю хочется знать, что может данное устройство. Основная его функция - производить энергию. Именно ту, которую мы с вами, дорогие теосы, регулярно теряем, контактируя друг с другом и средой.
   Новая волна шепота прокатилась по залу. Недоверие. Сомнение. Как хотелось, чтобы там появилась еще и надежда, потому что только она могла заставить публику заинтересоваться новым творением.
   - Всем известно, что наша жизнь ограничена временем. А точнее: количеством энергии, которой нам хватает, чтобы существовать некоторое время. И уже неоднократно предпринимались попытки ограничить ее отток. К несчастью, безуспешные. Все знали, что энергия неминуемо уходит при любых контактах и пытались оградиться от контактов, требующих больших затрат, чтобы хоть так продлить существование. И все мы знаем, к чему это привело - мы стали умирать от одиночества еще быстрее, чем прежде. А ведь идти нужно было в совсем другом направлении!
   Профессор увлекся и теперь снова лучился энтузиазмом, и его запал передался слушателям. Те снова неотрывно следили за говорившим, жадно впитывая каждое слово. Конечно, многие из них помнят те смутные времена, о которых говорил Профессор, а кто-то даже успел потерять близких за то время, и они тяжело пережили эти потери. А теперь им давали шанс. Быть может, единственный, и наверняка слишком призрачный, чтобы быть правдой. Но шанс. Это, несомненно, лучше, чем ничего. Вот только за долгое время существования теосы разучились полагаться на веру - слишком мало было только верить, нужно было действовать. А безуспешные попытки тысяч и тысяч безумцев веры вовсе не добавляли.
   И сейчас, когда очередной сумасшедший заявлял, что нашел панацею, никто не спешил радоваться. Сначала нужно было проверить. А потом еще и еще раз. И на всякий случай - провести серию экспериментов, чтобы доказать заявленное всеобщее применение. Иначе - находка может оказаться не более чем лекарством для единственного индивида, а значит, не иметь ценности, как таковой.
   Народ перешептывался, предлагая различные варианты по ускорению процесса верификации. Кто-то предлагал себя в качестве подопытного лица, а кто-то - напротив не желал принимать участие в массовом безумстве. По большому счету никого не интересовало, как куб работает, гораздо больше их волновало, сможет ли он подойти конкретно каждому из них. Уже даже начали формироваться первые коалиции "за" и "против". Публика перешла к обсуждению вопросов о сроках на подгонку всех данных и создание аналогичных образцов. Другой же лагерь говорил, что слишком рано выводить испытания на общественный уровень - проект еще не завершен, и вообще не известно, чем он может закончиться.
   Вопросы, вопросы, вопросы... Профессор уже устал отвечать на бесконечные вопросы, не касающиеся сути изобретения. Он откровенно ненавидел бюрократические замашки своих соотечественников и теперь даже жалел, что вообще взялся за проект. Но у него были свои причины, по которым он решился на подобный эксперимент и поэтому он сейчас стоял перед беснующейся публикой, полагая, что это то, немногое, на что он был еще способен.
   - Еще вопрос, профессор... - прежний выскочка уже поднялся для реплики, но был остановлен грузным мужчиной, который положил ему на плечо тяжелую ладонь и буквально усадил на место.
   Здоровяк с трудом поднялся и, сложив руки в замок, посмотрел на профессора тяжелым взглядом. Этот знаменитый тяжелый взгляд вырабатывался Координатором долгие годы работы в Имперском Совете и не раз сослужил неплохую службу своему обладателю, когда было необходимо вызвать подозрительное лицо на откровенный разговор. Так и сейчас, Координатор намеревался, наконец, докопаться до сути вещей и выяснить, что же из себя представляет "Сфера".
   - Уважаемый, - пропыхтел Координатор, как только установилась тишина, - что же вы смуту развели? Мы же все-таки не в Темные времена живем. Нам еще бунтов не хватало.
   Профессор после этих слов почувствовал себя как нашкодивший ребенок и даже совершенно искренне покраснел. Довольный смешок, раздавшийся из зала, подсказал, что конфуз не укрылся от публики, и их это даже обрадовало.
   - Между тем, - продолжил Координатор, - хотелось бы побольше узнать о вашей находке. Скажите, этот ваш...
   Координатор замялся, вспоминая название изобретения, и профессор, понявший это, поспешил услужливо напомнить:
   - Альтернатор.
   - Альтернатор. Он полностью доработан? - вопрос был задан деловым тоном, обязующим ответить правдиво. - Тестирование проводилось?
   Эти вопросы смутили профессора. Вообще он надеялся, что после сегодняшней конференции как раз и можно будет проводить тестирование. Все-таки система работала, накапливая энергию, без передачи ее Приемнику. И для полноценного тестирования нужен был доброволец, на которого и будет проведена настройка параметров. Те кратковременные случаи передачи энергии членам группы, которые появлялись в процессе разработки и доводки, вряд ли можно считать закономерными. Носители образовывали мощные поля, но аккумулирование энергии в Накопителе все же существенно отличалось от суммы их потенциалов. Почему так происходило, они все еще не выяснили, но искренне полагали, что поймут, как только появится Приемник.
   - В настоящее время у нас недостаточно данных, чтобы ставить вопрос о тестировании проекта, - начал профессор и был остановлен Координатором.
   - То есть ни тестирования, ни какой-либо другой проверки не проводилось? - задал он уточняющий вопрос. - И вы собрали конференцию, чтобы представить непроверенный проект?
   Взгляд Координатора прожигал профессора насквозь. Этот бюрократ гораздо больше интересовался формальностями, чем сутью его разработки. Но это же нонсенс! Уникальная система! Как можно относиться к ней настолько формально? Профессор не понимал хладнокровия чиновника.
   - Проверка проводилась. Теоретически.
   - Теоретически? - возмущение чиновника в этот раз отразилось на его голосе, повысив тот на две октавы. - Как можно проводить проверку теоретически? Профессор, вы безрассудны, как новорожденный теос! Я не удивлюсь, если после проверки окажется, что ваш альтернатор вообще не работает.
   - Позвольте, господин Координатор, - профессор заметно волновался, от чего его руки начали дрожать, и он с трудом сумел вытащить пенсне из кармана, чтобы протерев стекла подкладкой пиджака, снова водрузить их на переносицу. - Система успешно работает уже четыре с половиной тео-часа. Это больше, чем две трети средней продолжительности жизни. Более чем достаточно, чтобы говорить о стабильности. И все это время идет непрерывный процесс накопления энергии.
   - Но никто еще не смог ею пользоваться! - строгим тоном припечатал Координатор. Вздохнул и уже чуть спокойнее добавил. - Мы не можем быть настолько неосмотрительными. Профессор, от лица Императора заявляю, что проект "Сфера" закрывается до особых распоряжений.
   Эти слова стали ударом для седого ученого, потратившего полжизни на мечту.
   - Но Координатор... Как же остальные? Куда они пойдут?
   Координатор нахмурился, очевидно, раздумывая над словами Профессора, а потом ответил:
   - Вернутся на свои места, - ответил, наконец, чиновник. - Они не могут отвечать за ваши ошибки.
   После этих слов Координатор важно обернулся в зал и объявил, что конференция окончена и собравшиеся должны удалиться.
   Зрители, боявшиеся гнева Имперских чиновников, поспешно покидали свои места, все еще оглядываясь на куб, но боясь подойти к нему поближе.
   Когда последний слушатель покинул аудиторию, Профессор, собиравший свои записи в тяжелый портфель, услышал скрип закрывающейся двери и обернулся.
   Чиновник, преградивший путь к отступлению, тяжело развернулся и шагнул по направлению к забытому на столе кубу. Несколько томительных мгновений он всматривался в символы, мелькающие на гранях, переводил взгляд на туманное облако внутри, силясь, наверное, рассмотреть его структуру, и, в конце концов, удовлетворенный осмотром, заговорил.
   - Знаете, я никогда не интересовался наукой, - начал он, обходя куб, чтобы оказаться лицом к лицу с ученым. - И еще ни разу не пожалел об этом.
   Профессор снова заволновался. Он не понимал, отчего чиновник решил проявить откровенность. Что ему было нужно? Поэтому он настороженно замер перед власть имеющим, продолжая внимать.
   - Но сегодня я поймал себя на мысли, что хочу опробовать и это направление, - задумчиво продолжал Координатор, переведя взгляд с куба на стоявшего перед ним профессора. - Понимаете, о чем я?
   Профессор поспешно замотал головой, вербально передавая отрицательный ответ на вопрос. Координатор вздохнул.
   - Профессор, я хочу, чтобы ваш проект развивался, - лениво проговорил он, снова глядя на туманное облако. - Вдруг из этой затеи что-нибудь выйдет.
   - Но я не понимаю... - ученый совсем уж растерялся. Он не понимал, серьезно говорит Координатор или шутит. Только что тот во всеуслышание заявил, что проект ни на что не годится, и тут же говорит, что позволит его завершить. Чего добивался Координатор? Хотел проверить его преданность Империи или, в самом деле, дать ему шанс?
   - Вы понимаете, что вам оказана большая честь? - жестко спросил чиновник, расставляя все точки над и.
   - Да-да, - поспешно закивал Профессор, но видимо чрезмерно активно, потому что его пенсне слетело с переносицы и, спикировав вниз, звонко приземлилось на пол. Профессор поторопился поднять упавший аксессуар, но проворный реквизит словно ожил и не с первого раза дался в руки, то и дело выскальзывая из вспотевших ладоней. Координатор, следивший за неловкими попытками ученого, досадливо поморщился, но все же дождался момента, когда Профессор изловил свое имущество, и снова спрятав его в кармане пиджака, уставился на Имперского посланника. Тот помолчал секунду, словно пытался удостовериться, что знающий больше никуда не денется, и спросил.
   - Вы сказали, что проект рабочий. Значит ли это, что вы сможете сами произвести его настройку?
   - Да, конечно, это же в первую очередь моя разработка, - совершенно невозмутимый тон Профессора не оставлял ни единого шанса на сомнение.
   - А что нужно, чтобы он работал? - Координатор задумчиво оглядел куб, словно пытаясь отыскать рычаги управления, но не найдя таковых, снова повернулся к ученому. Увидев, что тот не вполне понимает, что от него хотят, чиновник пояснил: - Оборудование какое-то? Или топливо?
   Профессор, понявший, о чем идет речь, торопливо замотал головой.
   - Нет, что вы. Он полностью автономный. Вот, видите, - он подошел к кубу, указывая на одну из граней. - Это сведения о производимых мощностях, а это, - он переместил руку чуть правее, - о потребляемой энергии. Как видите, потребление составляет сотую долю процента. Ни одна существующая система не работает с такой отдачей!
   Координатор нахмурился, изображая мыслительный процесс. Наверное, не просто так он раньше не занимался наукой - слишком сложно это было для его бюрократического мозга. Вот если бы решался вопрос о развоплощении до срока, тогда другое дело, а перед разницей в потреблении и производстве он пасовал. Просто потому, что не представлял: сотая доля процента - это мало или много. Наверное, все-таки много, раз ученый решился на конференцию, не дождавшись окончания эксперимента. Но даже если это и не много, то факт автономности "Сферы" его, несомненно, радовал. Это давало возможность сохранить разработку втайне. Если бы она еще не был такой огромной...
   - Вы не находите, что он просто огромный? - Координатор снова вглядывался внутрь куба, пытаясь проткнуть пальцем прозрачную грань. - Неужели нельзя было сделать его компактнее?
   ...Чтобы удобнее было вынести из зала. Фраза не была озвучена, но все равно дошла до адресата.
   - Вы знаете, - Профессор торопливо подошел в кубу, осматривая его поверхность, - где-то здесь должен стоять замок переключения в компактный режим. Кажется... здесь! - профессор надавил пальцами на участок совершенно не отличающийся от остальной поверхности, и куб, сухо щелкнув, сжался до размеров кошелька. - Вот!
   В глазах знающего мелькнула гордость - то ли за удачное решение, то ли за собственную сообразительность. Координатор же, в очередной раз поморщившись, выдал фразу, повергшую ученого в ступор.
   - Ладно. Берите вашу модель и пойдемте.
   - То есть как? - озадаченно переспросил Профессор, очевидно, думавший, что ему послышалось. - Это же Имперская собственность. Я не могу просто взять и...
   Его прервал грозный тон чиновника.
   - Вы хотели закончить проект? Вот и закончите, - он взвесил куб в руке, встряхнул его, силясь вызвать колебания внутри, и небрежно передал в руки ученого. - Или не закончите. Решайте.
   Недоумевающий Профессор переводил взгляд со своего детища на Координатора и обратно, решая ставшую перед ним дилемму, но, в конце концов, спасовав перед извечным научным любопытством, торопливо запихнул куб в свой безразмерный портфель и посмотрел в глаза Координатора. Тот улыбнулся, довольный таким решением, и молча направился к выходу.
   - С этого дня, Профессор, вы находитесь у меня в подчинении, - сообщил он, выходя из аудитории, не оглядываясь на ученого, проворно скользнувшего следом. - И никаких внешних связей - я не хочу утечки. Так что сообщите родным, что уезжаете.
   - У меня нет родных, - глухо произнес ученый, впервые ощутив себя ненужным.
   - Тем лучше, - сухой тон говорившего не давал даже намека на сочувствие, словно теос говорил не о себе подобном, а о какой-то вещи.
   Ощущать себя вещью Профессору было почему-то неприятно. И даже когда он сел в представительский фуджер, и за ним захлопнулась дверь, отделяя внутреннее пространство от все дальше удаляющейся земли, Профессор ощущал себя именно вещью. Не имеющей права голоса, вещью, приносящей пользу своему обладателю, в данный момент сидящему напротив и нетерпеливо барабанящему пальцами по бархатному подлокотнику. За свои долгие семьдесят два тео-дня он ни разу не испытывал подобных ощущений, но теперь ему приходится делать то, что велят, во имя собственной же идеи. Не слишком ли много жертв для одной жизни? А ведь у него в запасе осталось чуть больше шестидесяти часов, и не все из них он проведет в трезвом рассудке. Он только надеялся, что успеет закончить испытания прежде, чем его тело начнет постепенно распадаться.
   - Профессор, - голос Координатора вырвал его из раздумий, и старик посмотрел на окликнувшего его чиновника, - надеюсь, вы понимаете, что каким бы ни был результат, вся информация должна сохраниться втайне?
   Профессор кивнул, понимая, что иначе и не удастся поступить, и посмотрел в окно на место посадки аппарата. Они сели на зеленой лужайке возле частного особняка, и не было никаких сомнений в том, чей это был дом.
   - В вашем распоряжении будет целое крыло, - произнес Координатор, проследив за направлением взгляда ученого, намереваясь выйти из фуджера. - Все материалы из лаборатории доставят вечером. Если нужно что-то еще, - он обернулся, чтобы поймать озадаченный взгляд, - сообщите мне лично.
   Коротко кивнув в ответ, Профессор покинул уютный мобиль и направился вслед за Координатором.
   Дворецкий, встретивший гостей у входа, провел ученого светлыми коридорами и, остановившись у массивной белой двери, произнес:
   - Вход в ваши апартаменты. Крыло до сих пор было нежилое, так что распределение комнат будет проведено по вашему усмотрению.
   Профессор даже растерялся. Он не знал радоваться ему или огорчаться. Радоваться, потому что Координатор все-таки сдержал слово и предоставил в его распоряжение часть дома, а не отдельную комнату. А огорчаться - оттого, что данная щедрость могла означать только одно - пределов особняка в ближайшее время он не покинет. И, тем не менее, радости в нем было больше. Уже только потому, что все это время он будет заниматься любимым делом.
   Поэтому, старательно отбросив панические мысли, пленник прошествовал за дворецким в свои покои.
   Покои, в самом деле, при всей их чистоте и прекрасной меблировке отдавали гулким эхом пустоты, которая исчезает, стоит только поселиться в незаполненном пространстве. Было довольно неприятно чувствовать на себе липкие пальцы необжитости, которые так и норовили уцепиться за ворот нежданного визитера и вышвырнуть его за пределы своих владений. Поэтому Профессор шел медленно, все время оглядываясь, словно каждое мгновение был готов встретиться лицом к лицу с пустотой. И энтузиазм, предшествующий началу его работы, угасал тем больше, чем дальше он продвигался по коридору.
   Под конец прогулки он уже не испытывал ничего, кроме раздражения и желания поскорее закончить свой проект. Поэтому, вместо должного отдыха, он распорядился, чтобы под лабораторию отвели верхний этаж, а сам разместился в четырех комнатах этажом ниже. Причем по его прикидкам выходило, что спальня будет как раз под кабинетом, в котором и будет находиться "Сфера", все еще покоившаяся на дне чемодана.
   Его вещи привезли к концу дня - как раз, когда он успел обосноваться в кабинете и расчистить огромный письменный стол, который, похоже, раньше весьма активно использовался и потому был завален многочисленными записями. Прочитав одну из них, Профессор был озадачен: записи были похожи на выдержки из дневников и сочились отчаяньем и безысходностью. Совершенно ясно, что владелец рукописей находился на грани срыва, и поэтому знающего взволновала его судьба. Смог ли он удержаться или ушел, так и не дождавшись избавления?
   Поэтому, как только на пороге комнаты возник дворецкий, профессор не замедлил спросить об отчаянном теосе, исписавшем такое количество бумаги.
   - Спросите у хозяина, профессор, - чопорное лицо дворецкого не выдало ни единой эмоции. - Мне не пристало обсуждать истории этого дома.
   Весомый аргумент, если учитывать, что прислуга нанимается с обязательным условием - молчать и работать. В этом доме, похоже, именно так все и было.
   Поэтому, отложив записи до поры, Профессор занялся разбором собственных документов и только тогда понял, что без помощников ему не обойтись. Несомненно, он разбирался в расчетах и ему были понятны записи, сделанные любым ученым из его группы, но складывалось впечатление, что при перевозке какой-то нерадивый служащий просто сгреб бумаги в одну кучу, не потрудившись даже взглянуть на даты. С таким подходом ему придется убить немало времени на то, чтобы рассортировать записи и расставить их по полкам. Но это была работа разовая, а вот вопрос о том, кто будет вести запись новых экспериментов, оставался открытым - одному сложно потянуть работу, некогда выполняемую целым отделом. Нет, основные расчеты он вел сам, но вот доводка, калибровка, элементарный анализ - все требовало отражения на носителе. А еще и простое наблюдение за системой остается. Совершенно очевидно, ему нужен его отдел, прежде чем он успеет совершить ошибку и что-то не учесть. Поэтому первым, что сказал ученый при входе в обеденный зал, было "Нужно вернуть весь отдел".
   - Нет, - последовал короткий ответ Координатора. - Я не стану кормить еще двенадцать прожорливых ртов.
   Профессор, ошарашенный столь категоричным отказом, не смог что-то ответить, а только отстраненно наблюдал за тем, как хозяин дома нарезает маленькими кусочками еду и отправляет ее в рот. Из простого созерцания его вывел голос Координатора. Утерев салфеткой рот, он устало проговорил:
   - Я уже говорил о неразглашении, не вынуждайте меня повторять снова, - он поднялся из-за стола, знаменуя тем самым окончание беседы, и добавил. - Я пришлю вам секретаря. Этого будет вполне достаточно.
   И он снова сдержал обещанное - секретарь появился, едва Профессор, насытившись, успел отложить приборы. Им оказался тот самый дворецкий, который весь день посвятил обустройству отведенной ему территории. Неужели у него мало работы, что еще так нагружают? - подумал ученый, подивившись столь странному выбору Координатора, но, вспомнив отношение этого теоса к чужим тайнам, решил, что более удобной кандидатуры и быть не могло.
   С этого момента знающий обзавелся собственным секретарем, который старательно выполнял любые поручения и к тому же оказался вполне осведомленным в вопросах делопроизводства. Единственный недостаток - дворецкий совершенно не разбирался в исследуемом вопросе, поэтому все проблемы, возникающие в процессе проверки, а также ведение расчетов на перспективу, ложилось на плечи немолодого Профессора.
   Но он упорно продолжал проверять снова и снова, просчитывать возможные варианты поведения Сферы, моделировать ситуации и, в конце концов, пришел тот момент, когда работа попросту была остановлена по причине невозможности проверки теории на практике. А если точнее, то у него все еще не было подопытного, на котором можно было проверить работу альтернатора.
   - Дальнейшую работу считаю бессмысленной, - Профессор отошел от стоящего на столе куба и устало опустился в кресло. Несколько раз зажмурился, пытаясь снять напряжение глаз, энергично потер лицо руками и взглянул на своего секретаря. - Можете так и передать вашему хозяину. Без Приемника вся работа теряет смысл.
   Секретарь оторвался от записей, которые вел непрерывно все то время, пока находился подле ученого, и невозмутимым тоном спросил: - Как я понимаю, без этого работа невозможна в принципе? - и, получив в ответ подтверждающий усталый кивок, отложил в сторону ручку. - Следует доложить, Координатору. Еще распоряжения будут?
   - Нет, конечно, - усталый голос Профессора звучал особенно тихо, - какая уж теперь разница...
   Профессор работал слишком долго и плодотворно и, как следствие, устал. Настолько, что даже не заметил, как секретарь покинул кабинет, прихватив с собой все записи, сделанные сегодня. Но и не важно - все равно Координатор потребует конспекты, а он не сможет отказать связующему Императора. Сила и власть, прилагавшиеся к громкому титулу, творили свое дело, заставляя бояться даже самых бесстрашных, а он уж никак не мог причислить себя к их числу.
   Единственное, что его пугало - время. Оно уже отняло три четверти его жизни, оставляя в запасе слишком мало, чтобы успеть найти добровольца, который решится на сомнительный эксперимент. Вернее, он боялся даже не столько потерянной жизни, сколько того, что попросту не успеет доработать свое творение и увидеть его в действии. Его детище - большой результат труда всей жизни. Никому не нужный результат. Что ж, теперь он это знает наверняка.
   Профессор снова приблизился к кубу, вглядываясь в меняющиеся символы. Сфера работала в прежнем режиме. Стабильно продолжая собирать энергию в Накопителе, а не отдавая ее излишки.
   Это и было самым плохим - создавая систему, ученый не позаботился о возможности сброса избытка, и теперь наполненность Накопителя приближалась к критической отметке, за которой, согласно расчетам, следует либо полная разрядка с неконтролируемым выбросом энергии, либо самоуничтожение всей системы, что по большому счету означало одно и то же. Емкости хватит еще на один микроцикл - а далее неминуема перезарядка и сбой системы. В самом лучшем случае.
   Профессор тяжело вздохнул и печально поглядел на туманное облако. Впервые он не просто мазнул взглядом по невероятному образованию, а залюбовался им. Подумать только - такое маленькое скопление элементов могло давать такую невероятную мощь!
   Как хотелось прикоснуться к парящему сгустку за пульсирующей зеленым стенкой, чтобы хоть на мгновение почувствовать эту силу, что только понимание важности этого открытия и необходимости доработки останавливало его. Или, быть может, это было невероятное восхищение, когда результат превзошел даже самые смелые мечты, явив миру то, что просто не могло быть?
   Хлопнула дверь, заставляя отвлечься, и ученый взглянул на вошедшего.
   Координатор собственной персоной стоял, прислонившись к массивному шкафу, и рассматривал Профессора, старательно игнорируя близость Сферы.
   - Мне сообщили, что ваш куб готов к работе, - деловито проговорил связующий. - Значит ли это, что можно приступать к практической части?
   Профессор даже заволновался. Значит ли? Безусловно, Сфера была готова к работе с Приемником. Вот только этого самого Приемника у него не было.
   - Да, Сфера готова для передачи.
   Координатор, казалось, был удивлен.
   - Значит, теперь вам нужен кто-то для ваших... - он замялся, подбирая нужное слово, - опытов?
   Взгляд Профессора остановился на лице говорившего, словно пытаясь узреть там что-то, не поддающееся понимаю или что-то, разительно отличавшееся от произнесенных только что слов.
   - Все верно, без Приемника работа не может быть продолжена, - утвердительно произнес теос. - Следует найти добровольца. Быть может обратиться в Институт...
   - Никто никуда обращаться не будет, - резкий тон заставил ученого замолчать. - Я дам вам добровольца.
   На миг застывшее на лице знающего выражение крайнего удивления также внезапно сменилось воодушевлением.
   - Тогда другое дело, - с энтузиазмом проговорил он. - Только нужно будет его предупредить о возможных последствиях и заключить с ним контракт на время исследования. Когда он сможет приступить?
   Было заметно, что Координатор несколько колебался, прежде, чем ответить:
   - Начнете завтра. К сожалению, время играет простив нас, и мы не можем откладывать больше, - виновато произнес чиновник, глядя куда-то за спину профессора. - Поэтому чем быстрее вы приступите, тем лучше.
   Некая неуловимая обреченность, заскользившая в голосе могущественного теоса, заставила ученого задуматься над причинами, которые вынуждали того торопиться, и почувствовать укол вины за собственный неуемный энтузиазм. На мгновение Профессору показалось, что не Координатор, а именно он виновник той безысходности, в которую попал сильный этого мира. Но только на мгновение, потому что следующим было поспешное прощание в ответ на пожелание счастливо оставаться.
   Что такого скрывал Координатор, что так его угнетало? Быть может, будь Профессор чуть менее увлечен собственным делом и чуть более любопытным по отношению к чужой жизни, он поспешил бы выяснить, что за боль скрывалось за маской равнодушия и деловой вежливости, но знающий не любил топтаться по чужим болезненным тайнам, да и Сфера в настоящий момент была гораздо важнее. Кроме того, ученый считал, что каждый имеет право на выбор, и если Координатор предпочел остаться со своей болью наедине, то лишать его этого права не мог никто.
   Профессор снова взглянул на куб. Если завтра появится доброволец, не мешало бы все еще раз перепроверить. А лучше, запустить процесс тотальной очистки, чтобы убрать скопившийся за время существования Сферы информационный хлам. Предварительный расчет показал, что простое стирание шума будет малоэффективным, а вот вместе с сокращением количества Носителей позволит не только получить чистую систему, которую будет проще настроить под Приемник, но существенно снизит образование энергии и позволит оттянуть момент перезарядки. Осталось только позаботиться о том, чтобы после сброса количество Носителей было достаточным для самовосстановления. Скажем, пятнадцать сотых процента от имеющегося числа будет вполне достаточно. Профессор улыбнулся собственным мыслям, задал на дисплее необходимые параметры и подтвердил свой выбор. Тут же на экране появилась панель выполнения, сопровождающаяся пояснительными символами, отражающими процесс выполнения задачи. Поспешно перенеся заданные ранее параметры в лежащую на столе тетрадь, профессор выжидательно уставился на куб. До завершения очистки оставалось два процента, и он не хотел упускать момент выдачи информации о проведении операции.
   "Очистка завершена. Система возобновит работу в прежнем режиме через 5... 4... 3... 2... 1". "Система запущена успешно. Идет проверка работоспособности".
   Еще несколько мгновений ученый ждал, пока будет проводиться тестирование и, наконец, увидев долгожданную надпись "Система работает нормально", смог успокоиться и перевести дух. Сейчас он мог признаться самому себе, что на самом деле боялся, что "Сфера" не выдержит подобной процедуры. Хоть расчеты и показывали обратное, на практике часто вмешивался случай, переворачивающий все с ног на голову, сводящий на нет долгие часы работы. Сейчас ему просто колоссально везло - все прошло как надо.
   Понаблюдав за Сферой некоторое время и убедившись, что она функционирует в прежнем режиме и не собирается разлетаться на куски, Профессор, наконец, смог отправиться отдохнуть.
   Грядут перемены, и необходимость отдыха перед ними была не менее важна, чем трезвый расчет.
   День начался с появления секретаря, принесшего известие о том, что "Координатор желает лично присутствовать при проведении процедуры".
   Что вызвало любопытство чиновника, оставалось только догадываться, но препятствовать ему Профессор не стал. Да и как можно препятствовать хозяину дома, являвшемуся незримым оком Императора?
   Когда ученый вошел в кабинет, Координатор уже был там - сидел в кожаном кресле напротив Сферы и невидящим взором глядел куда-то сквозь нее. Рядом с ним стоял ребенок - мальчик, по виду не старше пяти тео-часов, и даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что он болен.
   Его оболочка была настолько тонкой, что вся энергия, накопленная внутри, буквально вытекала наружу. Малыш медленно и неизбежно умирал. Редкая и неподдающаяся лечению мутация не позволит ребенку прожить и трети отведенного срока, заставит медленно погаснуть прежде, чем он сможет хоть что-то успеть.
   И не нужно быть оракулом, чтобы понять, в качестве кого был приведен этот мальчик.
   - Вот ваш подопытный, Профессор, - устало проговорил Координатор, поднимаясь из кресла и подводя ребенка к ученому. - Думаю, не стоит объяснять, почему именно он?
   Неловкость момента заставила Профессора растеряться и, совершенно забыв о правилах хорошего тона, он, вместо того, чтобы поприветствовать Координатора, коротко кивнул, соглашаясь с его словами, и посмотрел на мальчика. Огромные серые глаза ребенка неотрывно следили за Профессором, и чего в них было больше - любопытства или усталости - сказать было сложно.
   - Вы поможете мне? - по-детски звонкий голос вывел из оцепенения и заставил поспешно отвести взгляд. Почему Профессор снова чувствовал себя виноватым? Он ведь не виновен в том, что ребенок умирал. И не виновен, что никто не смог помочь ему. Но зато он считал себя виноватым в собственной медлительности. Если бы только он был чуть проворнее и пробивнее, его проект был бы уже в работе, и наверняка мальчик проходил бы курс восстановления.
   - Я постараюсь, - кивнул Профессор, так и не найдя более достойного ответа. - Потому что если не постараюсь, этот строгий дядя, - он быстро взглянул на Координатора и снова перевел взгляд на мальчика, - заставит меня до конца дней перебирать бумаги в канцелярии.
   Удивление промелькнуло на лице ребенка, и он спросил:
   - Это строгое наказание? - получил утвердительных кивок с обеих сторон и добавил. - Не бойтесь, на самом деле папа добрый, просто он любит, когда все идет по плану.
   Координатор что-то пробормотал, но Профессор этого не заметил - настолько его ошарашила новость.
   Координатор, незримое око Императора, имел ребенка, и не просто ребенка, а смертельно больного сына. Конечно, это не могло не отразиться на его характере. Теперь становились понятны и причины появления здесь Профессора - строгий чиновник плевать хотел на науку в целом, наука ему была нужна исключительно как средство спасения собственного отпрыска. Перепробовав все возможные варианты и не получив результата, он решился на авантюру, в успешность которой и сам верил слабо, но это было лучше, чем вообще ничего.
   Вот, значит, кому мир был обязан за возможность продолжить исследование - маленькому теосу, которому еще чужды амбиции и жадность.
   В этот момент знающий понял, что сделает все для выздоровления ребенка, потому что он сам до сих пор подогревал только собственное тщеславие. Ему хотелось славы, хотелось, чтобы его имя осталось в памяти будущих поколений, хотел, чтобы его назвали Спасителем! И из-за самолюбования он даже не смог заметить, что существуют те, кому эта помощь действительно нужна.
   Удар по самолюбию оказался болезненным. Профессор даже не сразу смог совладать с нахлынувшими эмоциями и медленно опустился на стоящий рядом стул. Несколько долгих мгновений стояла оглушительная тишина, которую не посмел нарушить никто из присутствующих, и, наконец, ученый заговорил.
   - Чтобы передача прошла успешно, нужно настроить Сферу на ребенка, - он говорил торопливо, словно боясь, что не успеет. Подбежал к кубу и также поспешно стал вводить данные. - Потребуется ваше согласие, - он взглянул на Координатора, тот кивнул, - и... поддержка. В первую очередь, поддержка.
   Пальцы летали по граням, меняя одни символы на другие, вводя новые, а некоторые и вовсе отправляя в небытие.
   - Подойди ближе, - так же, не отрываясь от процесса, попросил он малыша, и когда тот подошел, схватил маленькую ладошку и приложил к прозрачной грани. Рой символов окружил ладонь, напугав маленького теоса, но Профессор, предвидя такую реакцию, только крепче прижал руку, не позволяя малышу прервать процесс считывания. Процесс не то, чтобы болезненный, скорее непривычный, когда миллионы мельчайших частиц проникают в тело. Это совершенно не больно, но ощущение муравьев, ползущих под кожей, заставляет инстинктивно отдернуть руку. И если такая реакция была у взрослого, то ребенок тем более нуждался в поддержке.
   Наконец, когда зеленые муравьи разбежались по грани, превращаясь в новые символы, позволяющие сделать настройку сферы под конкретного теоса, Профессор ослабил хватку. Малыш тут же одернул руку и брезгливо поморщился - ему, как и любому ребенку, богатое воображение не позволяло просто забыть о процедуре, а рисовало дикие картины испещренного ходами неведомых существ тела. Его отец, видя такую реакцию, нахмурился и поспешил успокоить свое чадо. Он рассматривал маленькие ладошки, показывал малышу, что они целые невредимые и говорил, что ему совершенно нечего бояться.
   Ученый, краем уха ловивший этот разговор, старался не вмешиваться. Да и что он мог сказать? То, что процедура вовсе не была безопасной?
   Да, теоретически угрозы не было - Сфера должна была перенаправлять потоки по направлению к Приемнику, и при возникновении риска поглощения ею энергии, срабатывал блокиратор, препятствующий передаче. Но, во-первых, еще ни разу не было проведено ни одного испытания, а во-вторых, за работу этого самого регулятора отвечала Венера. Она, конечно, была невероятно талантливым сотрудником и крайне щепетильной, но при всех ее достоинствах, имела один недостаток - она была самая легкомысленная участница проекта, и Профессор боялся, что ее легкость в отношении к жизни может отразиться на ее работе.
   С другой стороны, столько же оснований для сомнений было и в отношении остальных участников. Кто-то был излишне вспыльчив и горяч, как Марс, кто-то был излишне несерьезным, как Меркурий, а кто-то был слишком замкнут, чтобы работать в команде, как Нептун. Пожалуй, единственный, в ком Профессор не сомневался, был он сам. И то, при условии, что он работал с перерывами для отдыха и перепроверяя себя по нескольку раз.
   Когда на грани высветилось сообщение о завершении анализа параметров и введении их в систему, ученый снова подозвал мальчика. Теперь, чтобы показать, что будет происходить.
   - Смотри, - знающий сделал скользящий жест по грани, и на ней показалось увеличенное изображение облака. Еще несколько подобных движений приблизили картинку настолько, что стало видно все, что происходило внутри.
   - Вот это, - он указал пальцем на желтый светящийся шарик, - Накопитель. В нем собирается энергия и из него же после настройки она попадет к тебе. А вот это, - он указал на маленький сине-зеленый шар, плавающий через два таких же маленьких от Накопителя, - наш главный Производитель - Маленькая фабрика по выработке энергии. Туда мы тебя и отправим для настройки.
   - А как я туда помещусь? - восторженные глаза ребенка, перед которым открылась целая Вселенная, теперь смотрели удивленно и недоверчиво. - Я же большой, а она маленькая.
   Профессор мягко рассмеялся детской непосредственности.
   - Ну, ты же теос, значит, можешь.
   Простые слова успокоили ребенка вернее, чем сделало бы объяснение причин, и малыш, уже совершенно беззастенчиво поворачивал изображение, силясь рассмотреть его с разных сторон.
   - А остальные шарики - тоже Фабрики? - маленький теос приблизил исследуемый объект, рассматривая его цветные кольца. - Красиво. Этот, наверное, самую красивую и полезную энергию делает.
   - Этот не делает. И остальные тоже.
   - Тогда зачем они? - удивленные взгляд снова был направлен в сторону ученого.
   - Для равновесия, - терпеливо пояснил Профессор. - Накопитель, видишь, какой огромный, а Фабрика маленькая. Он ее просто проглотит, если остальных не будет.
   - А на Фабрике много теосов работает? - продолжал задавать вопросы ребенок. - А они поймут, что я настраиваться пришел? А меня одного они пустят? - и еще множество вопросов, на которые Профессор не успевал ответить, и потому растерялся. Координатор, заметив его растерянность, поспешил осадить не в меру любопытного сына:
   - Нельзя задавать вопросы, ответ на которые тебя не интересует, - строго проговорил он.
   - Но меня интересует! - возмутился малыш.
   - Когда интересует ответ, стараешься его услышать, - строгий родитель подошел к своему отпрыску и присел перед ним на корточки, заглядывая в глаза, - а ты задаешь новые вопросы, не потрудившись получить ответы. Профессор, - он перевел взгляд на ученого, все еще несколько недоумевающе глядящего на ребенка, - как скоро можно будет приступить?
   - А? - очнулся ученый. - Да-да, уже можно.
   Он снова повернулся к кубу, одной манипуляцией уменьшил его до карманного размера, а потом на глазах у ошарашенного мальчика перенес Сферу на лежащий на полу светлый ковер и за два щелчка увеличил ее до высоты собственного роста.
   - Ух ты! - вырвалось у ребенка. - Так-то я смогу, конечно.
   Профессор и Координатор устремили взгляды в сторону малыша и почти синхронно улыбнулись. Детская непосредственность всегда вызывала неконтролируемый приступ умиления, особенно у теосов.
   Координатор послал Профессору вопросительный взгляд и, получив подтверждающий кивок, протянул сыну руку.
   - Я поведу тебя. Ты готов?
   Маленькая ладошка легла в широкую родительскую ладонь, и ребенок доверчиво прижался к родителю.
   - Там ведь не страшно, правда? - прошептал малыш, изо всех своих маленьких сил стараясь не выдавать волнения. - А ты скоро заберешь меня?
   - На самом деле все произойдет почти мгновенно, - поспешил заверить Профессор, - у нас даже нет такой временной величины, чтобы пояснить, сколько ты там будешь. Так что ты зайдешь и сразу выйдешь.
   Малыш совершенно ничего не знал о временных величинах, но слова "зайдешь и сразу выйдешь" его немного успокоили. Фактически для него это значило, что он там точно не задержится. Но все равно папину руку он не отпускал до самого входа в куб и только когда замешкался у прозрачной грани и услышал тихое "Пора", произнесенное Профессором, отпустил руку родителя и шагнул внутрь.
   Казалось, время остановилось, когда куб поглотил маленькое тело, оставив на этой стороне двух взрослых, глядевших вслед ребенку, ушедшему за грань.
   Куб мигал новыми символами, отражая коррективы в работе, но все равно оставался безмолвным.
   Малыша не было.
   Еще одно мгновение, вполне поддающееся подсчету, и новая смена символов.
   Малыша по-прежнему не было.
   Координатор недоуменно взглянул на профессора, но встретил такой же недоуменный взгляд с его стороны.
   Так не должно быть. Но маленького теоса все равно не было!
   - Сейчас, - дрожащими руками Профессор сортировал метаданные, - я же все проверил... Здесь же все правильно...
   Торопливо сверяя сведения в своих черновиках с какими-то символами на кубе, ученый стремительно переходил от одной грани к другой, совершенно не замечая тяжелого взгляда Координатора за своей спиной.
   - Вот же... Это его маркер... Вот он на выходе... На выходе... Да, совершенно точно... Ну ведь точь-в-точь все, как написано!..
   Он повернулся к Координатору с совершенно безумным взглядом и обезоруживающе произнес:
   - Он уже должен быть здесь.
   И словно в подтверждение его слов из прозрачной грани вывалилось маленькое совершенное недвижимое тельце. Двое взрослых чрезмерно быстро бросились к нему, так что столкнулись лбами, и Координатор, бросив гневное: "С дороги!", просто отшвырнул Профессора и поднял на руки сына.
   Он уложил малыша на стоявший в кабинете диван и сел рядом, вглядываясь в маленькое лицо.
   - Он жив? - наконец задал он вопрос, не поворачивая головы, но совершенно очевидно адресуя его только одному находящемуся здесь теосу. - Он не двигается...
   После некоторой заминки Профессор ответил:
   - Судя по последним данным, Приемник, то есть ваш сын, находится в рабочем состоянии и довольно активно поглощает поступающую энергию.
   - Хаос безграничный! Вы можете говорить проще? - в сердцах воскликнул Координатор. - Он очнется?
   - Да, очнется, - тон Профессора стал виноватым, и, видимо, чтобы избежать новой волны недовольства, он добавил. - Все получилось. У него теперь неограниченный запас времени.
   Координатор кивнул и снова вгляделся в тонкие черты. Теперь он уже не мог списать на усиленное воображение то, как преобразилась внешность сына. Вместо изможденного долгой болезнью существа с почти прозрачной кожей теперь лежал розовощекий пышущий здоровьем малыш. Странное лечение в самом деле оказалось эффективным.
   - Я представлю вашу находку Императору, - тихо проговорил он. - Но эту вы оставите здесь и забудете о ее существовании.
   - Но... - готовый вырваться протест был остановлен одним взглядом чиновника. - Да, конечно. Но на новую потребуется время и помощники.
   - Все сообщите своему секретарю, он передаст, - устало проговорил Координатор, перебирая каштановые пряди волос сына. - И... благодарю... вас.
   Было так странно слышать слова благодарности из уст бюрократа, что Профессор не нашелся, что ответить. Ситуацию спас малыш - он очнулся.
   - Папа, - первым делом позвал он, открыв глаза, - папа...
   - Я здесь... - скупые слезы катились по щекам теоса, прижимавшего к груди сына. - Все закончилось.
   - Папа, я живой? - странный вопрос маленького мальчика вызвал различную реакцию у взрослых. Его отец, обрадованный хорошим самочувствием ребенка, только сильнее прижал его к груди, уверяя в том, что это правда. Профессора же напротив - эти слова заставили задуматься. Он снова поспешил к кубу рассматривать символы. И то, что он там рассмотрел, его озадачило.
   - На него подается только часть энергии, - заключил он. - Остальное по-прежнему отправляется в Накопитель. Мне бы не хотелось вам это говорить, но, боюсь, придется повторить процедуру.
   - Нет! - вскрик мальчика был ошеломляющим. - Нет! Я не буду!
   Попытавшийся его успокоить отец вопросительно глянул на Профессора.
   - Но почему? - недоумевал ученый. - У тебя же получилось в первый раз... Да, ты на миг задержался, но все равно вернулся.
   - Папа, не надо! - глаза, полные отчаянья и слез уставились на взрослого. - Прошу, не надо. Ты же мой папа, не отправляй меня!
   Малыш уже опустился на колени перед родителем, рыдая и умоляя, и взрослый вынужден был уступить.
   - Хорошо-хорошо, - снова прижимая малыша к себе и гладя его по голове, уверил Координатор. - Только почему?
   Рыдания перешли во всхлипы, и малыш проговорил куда-то в жилетку родителю:
   - Ты же ничего не знаешь. Они убили меня...
   - Что? - удивленный возглас двух теосов прозвучал одновременно, и малыш оторвался от такого уютного жилета и сказал, глядя попеременно то на отца, то на ученого:
   - Они меня распяли, поэтому я вернулся.
   - Кто - они? - Координатор вглядывался в дорогое личико, надеясь, что там не обнаружится ни один из признаков начинающегося безумия.
   - Люди. На Фабрике есть люди, - пояснил малыш, совершенно по-детски утирая рукавом распухший нос. - И они... Они... Живые...
  
   ***
   Выдержка из Инструкции по использованию системы энергообеспечения "Сфера".
   "П. 42.6.6. При проведении настройки системы следует учитывать риск возникновения неприятных ощущений от непосредственного контакта с Источником. Вместе с тем, исследования показали, что опасаться их не стоит - они носят проходящий характер и не несут последствий для Приемника.
   Благодарим, что использовали наш продукт!
   С вопросами и пожеланиями обращайтесь по адресу..."
   ____________________________
   Верификация - проверка с помощью доказательств каких-либо теоретических положений, алгоритмов, программ и процедур путем их сопоставления с опытными (эталонными или эмпирическими) данными, алгоритмами и программами.
   Теос - бог
   Fuge - лат. летать
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"