Аннотация: Не многим даётся второй Шанс. Редко, крайне редко судьба балует Избранных. В этот раз Второй Шанс прожить новую жизнь даётся Игорю Сикорскому, Изобретателю, который хлебнул в жизни многого, но ни когда не сдавался. Кто откажется от Второй Жизни?
Второй шанс Сикорского.
Пролог.
Старик в последний раз пожелал своей жене Лилечке спокойной ночи. Утром она нашла его с кротко сложенными на груди руками. Тихое утро было прекрасно. Голубое небо, листья на деревьях горели багровым пламенем, в воздухе ощущалась неземная красота, он не мог выбрать для ухода лучшего времени.
Когда гроб опускали в землю, на большой высоте два самолёта на перпендикулярных курсах образовали своими следами большой белый крест. Этот крест казался благословением неба, которое принимало к себе душу великого человека и труженика.
Глава 1
Галактика М51.
Эстианская империя.
Новая Эстиана.
3380 год Династии.
Только сейчас, спустя три тысячелетия, семейство Лоеси дало согласие на публикацию дневников самого знаменитого из своих представителей, который, не побоюсь этого слова, открыл древним Эстианцам дорогу в небо.
Эстианская империя, единственная в нашей галактике, созданная потомками первой волны переселенцев из Млечного Пути, все остальные межпланетные образования не выдержали проверки второй волной переселенцев, больше похожей на лесной пожар. Все Вы, мои современники, прекрасно помните отгремевшую десятилетие лет назад Войну Передела. Наша империя потеряла тогда четверть своего состава, то есть двадцать тысяч терраформированых миров стали грудами шлака, в том числе и Эстиана. Наши противники получили то, к чему стремились, око за око. Все пять держав стёрты с лица Галактики и, необходимо отметить, немалая заслуга в этом принадлежит *Лоеси Корпорейшен* триста внепространственных бомбардировщиков, с эмблемами Крылатой горы на маршевых дюзах, успели сойти со стапелей Герцогства до уничтожения Материнской планеты.
Этих кораблей хватило, чтобы уничтожить первые два суперлинкора противника на линии Гранитного утёса. Девять лет войны дались нам страшной ценой, особенно я сочувствую тем героям, которым приходилось уничтожать свои планеты, захваченные врагами, а так же миры предателей-колаброционистов. Как вы знаете, на восьмой год войны противник предложил нам мир, сначала возвращение к прежним границам, а затем отдавая всё большие и большие куски своей территории. Они узнали о проекте *Возмездие* и о постройке *ЛК* новых верфей. Ведь у них, как им казалось был сильный козырь, первые пять тысяч наших миров они получили почти не повреждёнными. Вы помните как они торговались? Сначала миролюбивое словоблудие, затем просто краснобайство, затем показательные казни. Они поздно испугались, посчитав нас слабей себя, время подтвердило правоту выживших.
И, сейчас, спустя десять лет, когда экономические последствия войны почти позади, редакция *Эстианского Вестника* надеется, что эта книга будет пользоваться большим спросом у наших читателей.
Эстиана.
381 год Династии.
Корабль, отходивший от пирса, был страшно перегружен. Мятежники, наконец-то отбросили осторожность, а последние королевские войска отчаянно обороняли подходы к порту, давая шанс на спасение для близких. И, чтобы уплыть на одном из кораблей, недостаточно было полных карманов золота, иногда решали и заслуги. Нашёлся угол даже для раненого пехотного офицера. Ни кто из людей, набившихся в этот плавучий гроб, до последнего мига не верил, что революционеры приведут фарланских всадников.
Использовать таких всегда было себе дороже, за века общения с ними эту простую истину поняли все окрестные правители, и давно брошены собакам кости тех кто не понял. Они, до безумия, верны нанимателю, но ещё больше верны своим родам, а глава рода всегда мудро выслушает просьбу верховного Хана. Северная половина континента у них в руках и, если бы не Исполинский Кряж, они давно бы уже хозяйничали на более холодном юге. Но южных повелителей, в большинстве своём, дураками назвать трудно. И сейчас наше королевство обречено, его растащат соседи, призвавших общих врагов вырежут, а территорию поделят. И с потерями, в данном случае, считаться не будут. Так что лучшим для меня выходом будет добраться до соседнего графства и записаться в его армию. Ни семьи ни поместья мне не вернуть, но велик шанс на месть. В нагрудном кармане лежат Малые родовые перстни младших братьев, отдельно, на золотой цепи, перстень главы рода, теперь принадлежащий мне.
Я не винил себя в их смерти, доблестно сражаясь, я отправил многих врагов служить им в мире духов. Зараза, опять кто-то, перешагивая через меня, наступил на раненую ногу. В одноместную каюту, близ которой я лежал, набилось три семьи - женщины и дети. Их мужи прикрывают отход, и то, что узкий фарватер ещё не простреливается пушками мятежников, означает, что у защитников ещё остались патроны. Здесь много не надо, одно орудие и наш переполненный гроб оправдает название, данное ему каким-то из портовых шутников.
Светает, за нами всё сильней громыхает шум боя, мы предпоследний корабль проходящий горловину, все тихо молятся. За них, что на берегу, за себя, даже грудные дети перестали плакать , впитав в себя дикое напряжение старших. Близкий выстрел из пушки, второй третий, всё дамы, на одном из проходов полегли все защитники. Я, на одной ноге, хватаясь за поручни, отчаянно лезу вверх, превозмогая боль, хочется умереть на палубе. Вот я на неё родимую и выбрался. Вокруг обречённые белые лица попутчиков, семьи моряков в основном, знают, что значит очутиться на дне. Это мы, сухопутные крысы, побаиваемся океана вообще, они же лучше знают конкретные опасности.
По каравану лупят уже несколько пушек, сзади раздаётся мощный взрыв, замыкающим у нас шла военная калоша, наверное в артпогреба снаряд угодил. Ну и мне помолиться не мешает, видимо. Поправляю золотую цепь, достаю и надеваю все перстни, теперь я и есть весь род, мне можно. Да и то, что вещицы очень дорогие засвечиваю в наше смутное время, теперь всё равно. Умереть надо достойно, надеваю перстни, поворачиваюсь спиной к берегу и становлюсь на колени. Краем глаза ловлю жёсткий взгляд молодого парня. Знакомый, чую видел где-то, но где? Но слова прощальной молитвы уносят все мысли, не время сейчас думать о суетном. Вот и молитва закончена, а зараза с косой всё медлит. Кажется, само провидение бережёт наш корабль. Два, идущие впереди, уже рассечены на щепки. Незаметно подкравшийся вечер вот-вот обещал подарить нам надежду. Следующее мгновение выпало из памяти, очнулся я от холода морской воды. Из последних сил я начал барахтаться и, вдруг, меня за шкирку ухватила чья-то рука. Её хозяин, проворно затащил меня на импровизированный плот, гася несильными тычками моё слабое сопротивление стал снимать родовые кольца, шарить за пазухой, выгребая всё ценное. Вот, убедившись, что больше взять нечего, нападавший криво ухмыльнулся и достал нож. По этой ухмылке я, наконец, вспомнил где видел этого парня.
Министерство Королевских Природных Ресурсов, именно эти козлы, щедрым золотым потоком вымостили дорогу маленькой гавкающей кучке самозваных борцов за права народа, затем съевших своих благодетелей. Три года назад этот юноша был совсем ещё мальчишкой. Именно он чуть не сбил меня в коридоре министерства, тогда я почти не обратил на него внимания, обычный мальчишка в костюме рассыльного. Только его мгновенный недовольный взгляд и запомнился, прежде чем он рванул с порученным свёртком прочь, такой взгляд не у всякого каторжанина со стажем встретишь. Вот он занёс нож, а я всё гадал кто он, шпион мятежников или родственник кого-то из министерских, или и то и другое. Зуб на меня был у обоих банд. Выходит моя искренняя молитва не пропадёт зря и я воссоединюсь с предками.
Недалёкий взрыв, свист, меня почти сбрасывает с импровизированного плота. Лишь ржавый гвоздь, проткнувший рукав и задевший руку не даёт мне скатиться в воду. Сверху на меня падает тело моего не состоявшегося убийцы. Затем организм отключился и наступила темнота. Очнулся я от осторожных и нежных прикосновений, было жарко, в нос бил сильный запах рыбьих потрохов. Это был небольшой рыбацкий баркас, и хоть парус на нём, на сколько я понял, был поставлен довольно неуклюже, шёл он быстро. Со скрипом повернув голову в другую сторону, я увидел моего несостоявшегося убийцу, он был жив и какая-то молодка перевязывала его голову. Хоть и не убил, а кольца спёр, теперь надо постараться их вернуть. Та же женщина, покончив с предыдущим пациентом, принялась кормит меня, почти через силу - мне не понравился запах вездесущей рыбы. Когда я открыл глаза в следующий раз, надо мной безвольно болтался парус, а в воздухе пахло грозой. Я хрипло прокашлялся, разгоняя мокроту в застоявшемся горле и выдавил - Где я?
Надо мной раздался мальчишеский голосок, потом топот босых ножек, через минуту пришла давешняя женщина. Склонившись надо мной, она аккуратно переворачивала моё избитое тело, и, увидев что я очнулся, начала свой монолог. Из её рассказов я узнал, что из всех на судне только она, пару раз в детстве, видела море. Остальные - типичные горцы. Её дядя, хозяин посудины, забрал в последний момент, ждущую в условленном месте племянницу с детьми и несколько случайно оказавшихся рядом семей. Вся проблема была в том, что уважаемый дядюшка на пути из устья в океан, поймал грудью пулю. Единственный юнга тоже был убит, бросившись на помощь хозяину. Утром они наткнулись на нас.
Кому из этих идиоток пришла мысль плыть на остров Корос, не знаю и знать не хочу. С их-то знаниями мореплавания они надеялись что смогут пройти по прямой сто миль точно на запад? Остров видите ли большой, не промахнёмся. Промахнулись, и теперь не могут повернуть обратно, с местными ветрами и течениями в это время года не поспорить на этой лоханке. Им нужно было идти к соседям, а сейчас мы могли плыть только на запад, при желании забирая немного на север или на юг. А, впрочем, пятнадцать детей, пять женщин и двое подранков теперь почти наверняка обречены на смерть. Море не любит самонадеянных, больше чем неумелых. Хотя воспользоваться небольшой сетью из дядюшкиных запасов у них ума хватает, что утешает, если умрём то не от голода. Но в воздухе носится запах грозы, а что такое гроза в океане? Я чую, что это знание не принесёт мне радости. Опять судьба подкидывает мне очередную пакость.
Вернуться бы на пару лет назад, в то тихое время, когда мой полк получил приказ выступать на охрану недавно открытого приграничного золотого рудника. Министерство Королевских Природных Ресурсов всегда помогало в карьере офицерам, которые стерегли их вотчины. Кэмпровцы всегда снимали с любого блюда сливки и, прежде чем попасть непосредственно в казну золото усыхало, по слухам, более чем на половину. Молодого короля эта делёжка не устроила и плохо стало всем. Горстка, казалось полных безумцев, горланящих лозунги, под предводительством десятка бывших бандитов, слопала всех.
А ведь они могут и удержаться. Если сразу умудряться уничтожить наёмников, а это вполне в их духе, отдадут часть шахт соседям, а сами засядут в самых укреплённых и непреступных. Потом, если действовать с умом, то можно сыграть на противоречиях противоборствующей коалиции и сохранить половину страны. Если их дикое везение всё ещё с ними, то так и будет.
Буря была долгой и страшной, как мы выжили не знаю. Паруса не, двоих смыло за борт, нет, решительно чудо. Но мой убийца всё ещё на судне и у нас питьевой воды на пять суток. Мы плывём на запад, повинуясь течению и, чуть забираем к северу. Под моими понуканиями наши леди, чуть ли не срывая с себя последние юбки, соорудили жалкое подобие паруса. Хоть чуть-чуть на север, только это может нам дать призрачный шанс, спасибо буре. Она нас изрядно протащила в нужном нам направлении. И хрен с ним, пусть на этом островном архипелаге живут пираты, лучше они, чем смотреть как от жажды умирают вокруг тебя дети. Вот дела! Сегодня убийца очнулся и стал гугукать, чисто младенец. Сильно беднягу по голове приложило, не притворяется видать.
Бог или боги нас не оставили. Не знаю принадлежит ли этот остров к Сокмовскому, или как чаще говорят к Пиратскому, архипелагу, а может сам по себе, не важно. Главное, что здесь есть вода. Природа исчерпала наш лимит удачи, разгрузить судёнышко мы успели, а вот оттащить подальше на берег нет. Ураган был хороший, с твёрдой земли смотреть на него одно загляденье. Нога почти зажила в течении месяца под чутким уходом женских рук, а я стал чувствовать себя отцом большого семейства. Двое младших женщин стали приходить ко мне по очереди, чтобы вместе коротать ночи. Даже бывший убийца стал для меня чем-то вроде младшего брата.
Я учил этого юношу говорить, очевидно, он потерял память, но чудовищно быстро восстанавливал утраченные знания. Затем произошёл перелом, в тот день он пришёл ко мне какой-то пришибленный, но мы смогли изучить и запомнить в десять раз больше чем за предыдущий урок. Уже через неделю он мог разговаривать как семилетний ребёнок, пусть и очень примитивно, из-за очень маленького словарного запаса. Он коверкал слова со странным иностранным акцентом, но это не мешало ему жадно запоминать всё новые и новые. Играл с младшими детьми, как мальчишка, мастерил им странные замки из песка. Помогал женщинам загораживать сетью участок, куда во время отлива стала набиваться глупая рыба. Мы ели моллюсков и морские водоросли, знакомые мне по лучшим ресторанам столицы, так вот откуда оказывается к нам поступал этот деликатес.
Постепенно, вместо уроков, я стал рассказывать парню о своём роде, поясняя, по мере необходимости, незнакомые слова. Об отце, матери, братьях, жене. Рассказывал ему как мой отец, черноволосый, с проседью, грузный и высокий господин, любил сидеть на открытой веранде с огромной дорогой заморской сигарой, не замечая суетящихся вокруг слуг. Я описывал ему в мелочах наш семейный быт, подстёгиваемый тоской и детским любопытством, светящимся в его глазах. В своих видениях, после таких бесед, на фоне вечернего океана, мне рисовалось ни чем не замутнённое прошлое. Детство, юность, офицерский корпус, давно оговоренная женитьба, наши предки договорились ещё за долго до нашего рождения. Моему младшему брату, самому младшему, не повезло в этом смысле особо. За его будущее договорился ещё наш дед. Он, чуть ли не один из родичей, пехотой не считался, очень уж хорошо владел иностранными наречьями, вот его и приметили. Попал по распределению в МИД, то бишь в филиал военной разведки. Покидало его жизнью по всей Эстиане и, когда попал он на Северный материк в Восточную империю, спас там на местной войне одного Герцога, потом тот его, побратались. Договорились выдать младшую герцогскую внучку за младшего дедового внука, все остальные были уже обещаны.
Временами мой ученик и казался мне младшеньким, даже лицом были слегка похожи, только младшенький был на десять сантиметров повыше. А, в общем, на острове жили счастливо, пища есть вода есть, кто не умер тот здоров, чем не рай. Кстати, о здоровье, один из мальчишек стал страшно заикаться от пережитого. Тогда бывший курьер стал забираться с ним в одну из самых дальних и тёмных пещер, где они вместе, в полной темноте, горланили весёлые детские песенки. Мой названый брат водил его туда каждый день, минимум на час. Если тот не хотел и упрямился, задабривал его, обещал сделать его долю в общей работе, построить вместе новую песочную башню, поймать для него новую красивую рыбу. И, чудо, через месяц малец почти перестал заикаться. Орек, так назвал себя парень, объяснил, что где-то слышал, что так лечат заикание. Мать ребёнка отблагодарила парня по-своему, по-женски. Всё хорошо было в нашем необычном роду, семьи, еда, дети, новые дети на подходе.
Пища наша и разрушила идиллию. Сначала умер малышка, лет десяти от роду, сильно вздулся живот, был страшный жар, она сгорела буквально за день. Потом то же самое случилось с её матерью. Заболел и я, но, как ни странно, на третий день оклемался, даже смог ходить. Лучше бы я не вставал, картина была дьявольская. Лишь Орек, страшно ослабленный, держался из последних сил. Он рассказал, что заболел одним из последних.
И тут меня как будто молнией ударило, я спросил, ел ли он яйца местных чаек, проход к которым и разведала пару недель назад малышка, умершая первой. Он признался, что лишь однажды. Всё стало ясно как день, это была не чума, меня, ещё когда мы прибыли на остров, удивил большой размер здешних чаек. И, хотя я заставлял женщин хорошо проваривать пищу, многим понравился вкус сырых яиц. Я и сам попробовал пару раз сырые, но не понравился вкус. А детвора, не смотря на все, впрочем не слишком строгие, запреты любила их пить, они пробивали маленькую дырочку и высасывали внутренности. Мы с горем пополам похоронили изуродованные болезнью тела. Я чувствовал себя паршиво, будто второй раз потерял семью. Эти заключительные строки я пишу при свете факела известняком на стене одной из дальних пещер, лишь Орек знает о моём своеобразном дневнике. В последнее время мне всё чаще кажется, что мир сошёл с ума и я вместе с ним. То один день, то неделя просто выпадают из памяти.
Недавно, например, мне вдруг показалось, что Орек и мой брат Скор - это один и тот же человек, просто потерявший память. В порыве безумия я сделал ему родовые татуировки, тайные в том числе, и вручил ему младший фамильный перстень. Мы часто сидели на камнях, как на тронах, близ входа в пещеру, я брал в руку короткую толстую палочку, похожую издали на сигару. Мы сидели, как на веранде, любовались закатом и дышали ароматом океана. Я рассказывал ему тайные семейные обряды, передававшиеся от отца к старшему сыну бесчисленное количество раз, а он мне невероятные истории из своих снов.
Сегодня, когда он уснул, я пришёл сюда, чтобы написать эти последние строки-завещание. Я не уберёг моих родных второй раз, мой род не достоин своего последнего представителя.
Вот моя последняя воля. Я, Нид Ван Сем, завещаю все кольца и память рода моему названному младшему брату Скор-Ореку.
Прости братишка, что я оставляю тебя, но я боюсь ещё раз оказаться в такой ситуации. Боюсь, что проснувшись однажды утром вновь потеряю незащищённое и мне не кому будет даже отомстить за это. Я боюсь твоей смерти. Живи братишка, живи.
Второй шанс Сикорского Глава 2.
Галактика М51.
Эстиана.
381 год Династии.
Ничему не надо удивляться, первой моей мыслью в новом мире было - Мама! Как вы наверное поймёте из дальнейшего повествования, это не дневник в прямом смысле слова, это описание прошедших событий. Я всегда мечтал вести дневник, но когда выделил для него время, то получилась автобиография.
Настоящее моё имя Игорь Иванович Сикорский, но кроме жены и тёщи его никто не знает. С момента начала здешних воспоминаний, а конкретнее с того момента, когда я очнулся стоя на коленях над распростёртым телом и сжимая в руках нож, я подумал о маме, выронил нож, хотел свернуться клубочком, как у себя в коляске, а дальше темнота.
События на плоту и другие в течение месяца я просто запоминал неосознавая. Лишь только через месяц, когда ко мне вернулась часть воспоминаний о прошлой жизни, я смог худо бедно понять происшедшее. За один сон ко мне вернулись шесть лет прошлого. Сейчас, спустя четыре местных года я могу сказать с уверенностью, каждые шесть земных месяцев повторяется одно и тоже, а мой опыт увеличивается на шесть лет, иногда это приносит ужас, часто печаль, но всегда пользу.
Как посчитать мой возраст на данный момент? По прошлым воспоминаниям мне уже сорок восемь, телу моему от силы двадцать два, а ведь надо учитывать опыт четырёх лет Эстианы, обильно испачкавший мне руки в крови и машинном масле.
Расскажу лучше о том месте, откуда я родом. Планета, на языке моих соотечественников, называется Земля и, по некоторым непроверенным сведениям, Эстиана была заселена дальними потомками землян. Затем, очевидно, произошла катастрофа, придания смутно говорят о Железной чуме, когда все механизмы останавливались и не желали работать, население вернулось в каменный век. Но вернёмся к Земле. Она, как и Эстиана, была разделена границами десятков и сотен больших и малых государств.
Российская империя моего детства была большой по территории и сильной страной. Столица её, Санкт-Петербург, располагалась на холодном севере. Я же имел честь родиться и провести юношеские годы в более тёплом месте, городе Киеве, стольном граде первого русского княжества, из которого и выросла впоследствии Империя. Отец мой, Иван Алексеевич Сикорский, был человеком достойным и уважаемым. Он написал много научных трудов по медицине и воспитанию детей, был знаменит на родине и за рубежами её, имел обширную врачебную практику, много преподавал. В 1889 году, по земному летоисчислению, в семье случилось два знаменательных события, был издан труд отца под названием *Наука о заикании*, а через месяц родился я, самый младший и последний ребёнок.
Кроме меня у родителей был мой старший брат Сергей и три сестры Елена, Ольга и Лидия. В первой жизни способностью в любой момент вызвать в памяти почти любое происшедшее со мной событие, я не обладал, и приобрёл это замечательное качество уже здесь. Исключением являются первые несколько месяцев, наверное сознание новорождённого устроено как то по особому. А потом наступил прорыв, поэтому приведу этот первый вечер отчётливых воспоминаний дословно.
По всей видимости меня только-только накормили грудью, я довольно причмокиваю, мягко покачиваясь в деревянных яслях, а мама, кружевным платком, аккуратно вытирает молоко в уголке моего рта. Скрип-скрип, тихо поскрипывают половицы, но я доволен жизнью, пока сухой и сытый, поэтому не обращаю на мелкие отвлекающие шумы внимания. В комнате у камина только я мать и отец, других детей поблизости не было, видимо играли с соседскими, а может ещё чем занимались.
Надобно сказать, что жили мы на улице Ярославский Вал, дом 15. Многие соседи, как и папа, были известными медиками. Соседний особняк, как и пара других, чуть поодаль, на другой стороне улицы принадлежали светилам медицины, все они, как и отец, принимали пациентов на дому. Один из таких пациентов, по предварительной договорённости, и побывал у отца утром. Так вот, в подарок, этот пациент оставил отцу только что вышедший журнал под названием *Наука и жизнь*, статью из него и пересказывал сейчас матери отец.
Там было описано как какой-то богач, под наблюдением корреспондентов, проверил на себе лечебное голодание в течении 30 суток. Автор делал из этого очень интересный вывод, раз можно обойтись без пищи месяц, почему нельзя 100 лет, как-либо замедлив процессы в организме, например во сне. Далее автор рассуждал, какую интересную картину довелось бы увидеть уснувшему. Какая богатая и великая страна откроется его взгляду через век, со сколькими невиданными достижениями имперской научной мысли он там столкнётся.
Прелюбопытнейшее описание было. Это мне с колокольни моего теперешнего сорокавосьмилетнего опыта написанное наивным бредом кажется, перекликаясь с опытом пережитого, а тогда... Правда этот диалог я вспомнил уже в новом мире, в том у меня память была не настолько идеальная. Мария Стефановна, так звали мою мать, слушала отца краем уха, и глядела на меня. Смотри, говорит, Ваня, какой у Игорька взгляд сосредоточенный, никак всё из твоих слов понял. Умный у нас, говорит, сын вырастет.
Мать моя вообще была молодцом, ей я дважды обязан жизнью. Второй раз - это само моё рождение на свет, а первый - это настойчивый отказ на советы врачей прервать беременность. Не уступила она соседям, светилам медицины с их дьявольскими происками, чувствовала, что последний её ребёнок прославит своё имя. Правда в первой жизни об этом я узнал только тогда, когда имя моё по Руси святой уже гремело, узнал я об этом от одного из тех докторов, к тому времени высохшего старичка. Чуяла, говорит, твоя родительница, что великий сын у неё будет.
Но вернёмся из моей прошлой жизни к жизни новой. Снова вспоминается тот день, когда я проснулся на острове уже шестилетним. Плохо мне стало, где мама не знаю, вокруг люди малознакомые. Закуксился я, но до меня особо никому дела не было, поесть в руку сунули, и стали все делами несложными заниматься, ну и я впрягся. Хорошо хоть брат подоспел названный, стал меня уму разуму учить, заметил сразу, что я намноголучше за ним всё повторять начал, учить меня стал втрое быстрее. Ему отвлечься от дум своих тяжких надо было. Ведь если бы он, как и намеревался вначале, оказался у соседей в карателях против своих доморощенных революционеров, это помогло бы ему смириться с потерей своего рода. Но он был далеко от боёв и на руках у него оказалась семья новая. Тоже своеобразная замена, есть чем заняться, о ком заботиться.
Хотел он казаться сильным и несокрушимым, но и о прошлом своём душу излить кому-то надобно было. А до того как я первую партию памяти получил я всё больше улыбался сидел да обезьянничал, не вникая в смысл уроков. Лучшего молчаливого собеседника он себе и представить не мог. А когда я начал задавать вопросы, то уже втянулся, стал считать меня чем-то вроде младшего брата. Мне он тоже моего старшего брата Сергея напоминал, нет не лицом, а поучающими интонациями в голосе. Помню, когда два с половиной мне было, мы с матерью отправились на Крещатик. Возле библиотеки Идзиковского, был небольшой магазин игрушек. Вот там мама и купила мне этот деревянный набор. Красивая вещь, все детальки одна к одной, Троицкий собор в миниатюре. Отцу в тот день гонорар пришёл из Германии, была на Земле такая страна, за издание его книги по воспитанию детей. Вот он всем членам семьи по пятнадцать рублей выделил на подарки, а за меня мама придумала, что купить.
Она этот набор давно высматривала, да уж больно дорог он её казался, а тут будто сам бог велел купить. Дождался нас этот конструктор, уж больно дорог был. Так вот, о брате, помню его апломб, с которым он рассказывал мне, малявке, как это надо собирать. Я был мальчик тихий и послушный, но за месяц научился собирать быстрее брата, и никогда не пропускал не одной детальки, а на план я не смотрел, так как по малолетству ничего там не разбирал, мне всё и так понятно было.
Помню было мне три года, когда одного из соседских мальчишек, моего друга, сильно напугала большая псина. Родители его к моему отцу обратились, просили слёзно от заикания вылечить. Болезнь не была запущена и понадобилось всего с десяток сеансов для очень простого и эффективного лечения. Надо было, не пугаясь, сидеть в полной темноте и беззвучии и петь весёлые песенки. Мы с другом так и делали, потом выходили к отцу и разучивали новую песню или стишок, затем шли обратно. Знакомый дом, друг рядом, весёлая обстановка, всё это помогло перебороть зарождающееся заикание и через год все дефекты речи у него полностью исчезли. Так что уже к четырём года я знал простейшую методику Демосфена, усовершенствованную и успешно применяемую моим отцом. Тем более вероятней было излечение, если поступал к нему ребёнок сразу же после подобного происшествия.
Вот и на острове, нахватав и интерпретировав своей новой памятью и с помощью названного брата множество слов, так, что я уже мог говорить на уровне шестилетнего, я увидел знакомые симптомы заикания у одного мальчишки. Решил помочь ему, чем смогу этому товарищу по играм. Ведь хот я и был во взрослом теле, разум был шестилетки и я играл со всеми детьми, кто соглашался со мной играть. Мне не составило большого труда чтобы в темноте, я объяснил, что так интереснее, он научил меня новым песенкам. Мы забирались в дальний закоулок пещер и, по словам его матери, будили местных духов своими кошачьими воплями. Лечение полностью удалось, а дальше последовало непредвиденное. Мать мальчика, женщина видная, к тому же давно без мужской ласки, решила, что такой стройный и крепкий молодой человек достоин её благодарности. Вот она и решила проверить, все ли органы у меня работают после того удара по голове, от которого я на плоту якобы потерял память. Благо было мало света, так как шестилетка в моём мозгу сильно испугался, но тело своё дело знало и мужской род не опозорило. Женщина, похоже, осталась так же не в обиде, и, в дальнейшем, часто устраивала мне проверки самочувствия.
Как ни странно, именно после этого момента я окончательно примерился с новым миром, а до этого чувствовал себя здесь чужим. Моя старая память стала наконец полностью помогать мне выжить здесь, а не сбивать с толку. Появилась , правда тяга к переносу обычаев из того детства в это. Мне отчаянно, вдруг, захотелось, если и не увидеть немедленно близких, то вспомнить наши домашние праздники. Я облазил весь островок, пытаясь найти хотя бы отдалённо похожее на ёлку дерево. Мне вспоминалось, как мы проходили с матерью по Крещатику, выбирая среди витрин подарки к празднику и дорогие ёлочные украшения. Елку мы ставили дома, но ещё одна, живая, у нас была в дальнем конце сада. Если позволяла погода, то подарки мы оставляли под обеими. Отцу из подарков были милее всего новые книги для его библиотеки. Для поисков лучших книг по медицине мать обычно заходила к Шеппе или Идзяковскому, иногда попадались интересные экземпляры в магазине Чернухи. Ёлку, кроме немецких новогодних игрушек, украшали сладостями и фруктами, за последним обычно шли к Макарову в его *Конкуренцию*, по богатству выбора она была вне конкуренции, простите за каламбур.
Хоть я и был ростом поменьше своих сверстников, давать сдачи мне приходилось частенько, вот тут скажу огромное спасибо моему брату Сергею. Именно после он, после одной из воспитательных акций, полученных мною от таких же пятилетних сверстников, он преподал мне простейший урок кулачного боя. Он объяснил мне, как надо бить на точность прямо в глаз противнику. После этого в драке один на один я всегда побеждал. Ещё из прошлого я всегда вспоминаю красочные картонные наборы, подаренный мне к четырёхлетию *Народы Европы*, а на следующий новый год *Славу России*. Это было великолепно, ни у кого из окрестных пацанов такого не было, что в частности иногда и провоцировало разногласия, да и дорогие эти наборы были очень, их больше дворяне раскупали.
Воспоминания, воспоминания, а между тем обстановка на достаточно светлом горизонте моей новой жизни координально изменилась. Ну не нравился мне вкус сырых яиц местных чаек, да и дома я предпочитал хорошо прожаренную яичницу. А женщинам и детям этот вкус показался родным и близким. Когда мы забрасывали с моим названным младшим братом их могилу камнями я плакал над моей новой семьёй. Оставить где-то дом, близких, и опять... Спасло общение с братом, он, как одержимый, вываливал на меня ворох знаний, словно не сомневался, что я их все запомню. Я же рассказал ему, в качестве снов, некоторые вещи из моей прошлой жизни. Он выслушал их с отстранённым интересом, потом сделал мне несколько татуировок на предплечьях и одну сзади на шее, и отдал мне кольцо своего брата Скора. Последние свои дни он часто сиживал перед входом в главную пещеру, изображая из себя своего покойного отца. Мы часто разговаривали в те дни просто ни о чём, он что-то рассказывал, я что-то рассказывал, вспоминал всех своих родных и знакомых. Он вылавливал из своей памяти такие детали, о которых, казалось, и сам забыл.
А потом был мой беспокойный сон и пасмурное утро, встретившее меня на выходе из пещеры приближающимся ненастьем. Что-то меня как будто толкнуло, и я пошёл искать моего названного брата вблизи его каменного дневника. В ответвлении пещеры с почти гладкой и ровной стеной при свете факела я увидел его остывшее тело. Мне показалось, что он умер не от какой-то конкретной причины, просто устал жить. я, часто моргая, прочёл последние строки его дневника. Я уговаривал себя, что я уже большой и мне просто необходимо выполнить его поручение. о котором он упоминал в последнем разговоре. Сказал мне, что я теперь по всем канонам младший его брат, пусть и приёмный, со всеми правами и обязанностями. А в разговоре за день до этого, он рассказал мне о договоре, по которому самый младший из его братьев должен был взять в жёны одну из младших герцогинь с северного континента. Он рассказал историю данного сговора предков со всеми подробностями.
И я был абсолютно уверен, что ему было бы приятно если я выполню хотя бы эту старую семейную клятву. Хоть я и был мал умом, задерживаться на проклятом острове я не собирался. Одним из общих островных наших проектов было послать гонца во внешний мир. Плот был готов, парус тоже связан, но дотащить это громоздкое детище до воды не успели. Медленно, подкладывая под него натёсанные ещё Нидом круглые брёвнышки, я тащил его к цели, это длилось пять дней. Ещё через два дня, нарезав водорослей и наполнив все ёмкости питьевой водой я отчалил на Север. Я не знал её имени, уродина она была или красавица, но имя её рода было Лоеси.
Второй шанс Сикорского Глава 3.
Галактика М51.
Эстиана.
381-382 год Династии.
Моё имя переводится с древнего наречия - Светлая, надо сказать своего имени я сейчас не оправдывала. Родители назвали меня в честь Сутты, самой маленькой Эстианской луны. Собственно, у них выбора другого не было, ну сами посудите, назвать старшую дочь в честь Дессы - самой большой луны, одного из Сыновей Фар - в честь средней, ну как они ещё могли назвать младшую доченьку? А маменьке доктора рожать запретили, надорвалась на тренировках, так что я последняя была, как ни крути. И вот теперь светлая Сутта сидит сейчас в тёмном подвале и лускает сухие кукурузные початки своими загрубевшими, отнюдь не дворянскими ручками.
Пираты самые жуткие в своей прагматичности бизнесмены из тех кого мне доводилось знавать. Наши торговцы - бараны, по сравнению с этими морскими волками. Ведь если посмотреть на их острова на карте, что они из себя представляют, да ничего, меньше букашек. Например Треугольник, на котором я сейчас нахожусь, самый большой из них, столица, обитель самого сильного клана. Да этот, с позволения сказать, остров в два раза меньше нашего курортного Прибрежного! А какие там пляжи, какие подруги, но это, к сожалению, до войны было. Что там сейчас твориться, страх господень, я бы на месте серединников там экспроприацию в первую очередь проводила.
А пираты, знают ведь, что герцог родича ни в коем случае выручать не будет, это вопрос чести, но, как всегда, есть одно но... У отца, то бишь у семьи, золотые и серебряные приискам дают чистой прибыли тридцать миллионов золотых, и отнюдь не ассигнациями. Но миллиона он за меня не заплатит, хоть ты тресни. И матери деньги семьи не даст для этого использовать. Вот тут и всплывает это но - мама у меня ведь тоже отнюдь не из черни. Конечно мелкопоместных лесных баронов особо зажиточными не назовёшь, а то, что они к Восточной Империи присоединились всего сто лет назад, в глазах ста сорока двух герцогских семейств делает их чуть ли не потомками торговцев во втором колене. Но ведь дочурка вытащила приз, умудрилась влюбить в себя наследника одного из Герцогов, не дать ей достойного приданного в таком случае, это позор. Так что родичи набрали ей украшений на сто двадцать пять тысяч в нынешних ценах.
И, представляете, приводят меня в первый же день после прибытия на Треугольник, всю провонявшую после долгого плавания в антисанитарных условиях, и куда меня ведут? В Библиотеку. Ещё в пути из толпы рабов отобрали возможных заложников, слава богам, что это у них быстро налажено, а то мои бывшие соотечественники мне уже платье на голову задрали и на четыре точки поставили. Как только я сказала , что дочь герцога, меня сразу же отделили, но что из Лоеси, их не очень порадовало. С других герцогов можно и слупить, но горец упрется. Но в одиночку тесную хоть посадили, и за это огромное спасибо. Привезли на остров и сразу в библиотеку. Вылез из за стола достаточно почтенного вида мерзкий старикашка, сально и оценивающе меня оглядел, потом задал кучу вопросов. Затем пошёл к полке на *Л*. Ни очень, говорю, вы на библиотекаря похожи дедушка, шрамов у вас больно много. Дед не обиделся, поэтому охрана мне только пару тумаков отвесила. Слава богам, что я, в свои девятнадцать, не в его вкусе оказалась, как я потом узнала, он помоложе предпочитал.
Вот и говорит дед, полное название ведомства, это Библиотека возможных клиентов. И нашёл на Л нашу семью. Оказалось, что и на меня отдельный лист имеется. Дед задал ещё несколько вопросов, и кивнул конвоирам, не врёт, мол, девчонка, вернее госпожа Сутта. Понимаете, госпожа, у нас тут бизнес, а не благотворительность, а так как денег мы от тебя пока не видели, то отдельный номер, пока организовать не можем. Но сто двадцать пять тысяч золотых, потенциально очень хорошие деньги. Это, конечно, не миллион, но и бордель тебе на покрытие расходов пока не светит, товар ты ценный, а моряки наши буйные, попортить могут. Но и праздно шататься, побеги замышляя, у нас не принято. Будешь на лёгкой работе, при деле.
Лучше бы он меня в спальню к себе отвёл, пень трухлявый. Я девушка опытная, лишний стежок на вышивке картины не испортит. Ну и дело мне подыскал этот сыч, право слово. По девять часов в сутки, в ручную, лускать кукурузные початки. В темноте! Нет, лучше уж бордель. На светильниках экономят, заразы. Зёрна идут в один желоб, чистая кукуруза в другой, на топливо. Не обращать внимания на периодически доносящийся из под ног писк. В первый день я заартачилась, мыши, мол, боюсь, прошу лучших условий труда, и.т.д. Вошёл главный охранник местный, посмотрел на мой ошейник с тройкой, то есть больше 100000, оглядел мои выдающиеся части тела, крякнул от досады, и приказал подручным проводить, пока, правда, только на показательные смотрины.
Гориллы его взяли меня под руки, приподняли меня на метр от пола, и потащили. Смотреть повели на провинившуюся, такое же мелкое нарушение, но у неё на ошейнике четвёрка. Кинули её в камеру где Фарландские наёмники сидят, аж пятнадцать душ. Ну какой с них выкуп? Вот и используют их как гладиаторов на арене, особо стойкие здесь уже два года. Злые, женщин дают редко. Вот кинули им добычу, проорали напоминающее, что на ошейнике четвёртая категория, то есть больше 10000 выкупа, поэтому без синяков. После десяти минут зрелища, через потайное оконце, я готова была расцеловать всех крыс и мышей здешних подвалов. Уговорила местных конвоиров побыстрее отвести меня назад, чтобы предаться общественно полезному труду.
А недавно я узнала, зачем этой кукурузы, чёртовой, им столько надо, тут целая пищевая цепочка. Здешние мелкие морские зверьки от кукурузы балдеют, за уши не оторвёшь. Местные деликатесные водоросли на нашем семейном столе редкостью не были, знала я, что они не из дешёвых. Доход от них составляет половину бюджета островов. А эти водоросли, в свою очередь, очень любят местные рыбки. Пираты, не будь дураками, разбрасывают кукурузу на плантациях водорослей, и местные любители не пускают на прикормленную территорию ни каких конкурентов. Рыбы пытаются брать числом, но зубки у зверьков ластоногих острые, проворностью боги не обидели, да и не мало их. Самки от кукурузы хороший приплод дают, есть где расходный материал для битв брать.
Вот так и живу уже восемь месяцев, вкалываю, как ломовая лошадь, без выходных и праздников. Местное начальство то же всё понимает и не торопит, война. Работаю я справно, а мой выкуп им, что деньги на депозите. А свои чары я на старшего охранника растрачиваю, у нас с ним сделка, такое тут допускается. Одна ночь в десятидневку его, а за это плата информацией. О ходе войны, живы ли братья, и так далее. Он человек правильный, как только я это предложила, перетёр всё с начальством. Согласие, ясное дело, получил. А мне не жалко, хоть и немного противно поначалу было, девушка я умная, время выбираю, чтобы не зачать, его предупреждаю заранее. Он к тройке на ошейнике относиться с пониманием и не настаивает. У него три личных наложницы имеется и работниц куча, но полузапретный плод на порядок слаще.
Вот только кто меня за муж теперь возьмёт? Нет, если по сговору предков, тут всё ясно, фиг он отвертится. К тому же с этой стороны ко мне претензий быть не может. Сама суда я что ли лезла? Нет? Я ведь вне отчего дома была, выясняла, где у нас в громадной державе обучают не только традиционной в горах стрельбе из лука и арбалета. Оказалось, чтобы получить профессиональные навыки, надо идти в военные медики. Резерв армии и всё такое, даже из пулемёта стрелять научат. Нет, ну кто сказал что аристократкам неприлично огнестрелы в руках держать, глупость же только кинжалами и рапирами баловаться! Вот я из за этого бзика поругалась с родителями и сбежала из дома в очередной раз. Поддельные документы себе выправила, поступила в Западную Медакадемию, тут уж меня, как оказалось, кинули, оставили сладенькое на потом. Винтовку в руках дали подержать лишь на третьей неделе занятий, а на следующий день началась война.
Эти чёртовы серединники опять поднакопили силенок, и ударили крепко. Во Внутреннем море, близ Прибрежного, флота у нас больше не было. Всего-то и понадобилось сотня самоубийц на подлодках с велосипедным приводом и один купленный в кредит суперкрейсер. Если бы они не погнались за вторым зайцем, в лице своих южных соседей, нам бы совсем несдобровать. А так они из наших земель заняли только острова Внутреннего моря, и небольшой треугольник земли до гор. Вся беда в том, что западный угол этого треугольника венчала батарея, полностью контролирующая пролив во внутреннее море. С другой стороной пролива у них вышла заминка, южане бешено сопротивлялись, а их диверсанты были выше всяких похвал, взорвали уже два вновь возведённых форта, со своей стороны пролива. Дело было в том, что в нижнем углу треугольника, в Глате, и располагалась наша медакадемия.
Когда пришлось срочно уносить ноги у меня при себе оказалось только десять золотых, но соображала я быстро. Моя беда, что иногда я верю честному слову сволочей, если они достаточно привлекательны. Этот капитан с Миркса был в моём вкусе, впрочем так же он очаровал многих. Корабль взял столько пассажиров, сколько смог, вода пресная у него была в избытке и, конечно же он не пожалел для неё снотворного. Карманы наши выпотрошили, а нас продали. Ну а дальше я уже говорила, нет, клянусь, если я отсюда выберусь, сначала пристрелю того капитана, затем выйду замуж и буду строгать маленьких горцев. И даже не буду изменять мужу... Часто.
Нет, всё же мы, я имею в виду всю Восточную Империю, не сразу раскусили Хартию. Когда в противоположной от нас части великого континента Ксанда, Смела, Брутотрис, Форк и Ашкуа заключили торговый договор, наши подумали, что хоть каперство немного уляжется. Улеглось, похоронив за десять лет под собой все малые страны, разделённые между собой членами Хартии. Запад стал сильнее востока, Южное королевство и Серединников пока спасали горы. Теперь хартия играет по новому, типа Свобода торговли и кредитов. Дали Серединникам полмиллиарда своих, пахнувших свежей типографской краской, фантиков, причём половину тут же отобрали за корабль. Серединникам отдавать теперь придётся территориями, но им плевать, если это будет за наш счёт или за счёт южан. Впустят волка в овчарню, остолопы. У Хартии военного тоннажа вдвое больше чем у нас, но в открытую они пока не лезут. Просто смотрят, пока. Намёки разных калибров демонстрируют.
Так что не пройдёт и пары дней как снова придет мой медведеподобный любовничек и расскажет мне новую сказочку. Чёрт, может четвёртой наложницей к нему напроситься. На душе кошки скребут, в прошлое посещение он предоставил мне дополнительную информацию, бесплатно. Добрый был в этот день, ни одной попытки побега на вверенной территории, ни одного суицида, лепота. Так вот, он читал моё дело, поэтому знал, имя моего наречённого, Скор Ван Сем. По-видимому тот погиб. Резня у них была в государстве, вроде даже Фарландцы там поучаствовали, он что же Кряж прорвали? Плюс революция, так что по неподтверждённым данным я теперь вдова, надо сказать, что чёрные наряды сидят на мне неплохо. Но его смерть это очень неприятное известие, потеря жениха плюс пребывание к пиратов, вот это уже чувствительный удар по репутации. Пираты, надо сказать, в этом конфликте пытались примерить противников, очень уж им было противно, что столько рабского человеческого материала погибает бесхозно. Бесхозник - это на островах страшнейшее оскорбление, так и не продали им враждующие стороны ни человечка. Ругали они на островах этих бесхозников, ведь некоторые острова для выращивания водорослей не подходят, такие сейчас по всему свету оружейников покупают, последние награбленные портки в дело вкладывают. Вот и мой охранничек сказал, что и мятежники для наёмников-фарландцев оружие здесь покупали. По соотношению цена-качество равных им уже почти не осталось. Вот и купил посредник Министерства Природных Ресурсов якобы для королевской армии пароход оружия, а в войска попала лишь десятая часть. А мятежники не дураки, всех объегорили, даже фарландцев перед решающим сражением сон-травой попотчевали и с разведкой якобы напутали. Вывели союзников прямо на их лагерь, те, хоть и полусонные, двадцать тысяч душ с собой утащили. А мятежники, после такого кровопускания союзникам, удерживают три четверти территории и все основные прииски и рудники. Большую часть из оставшихся отдали самому сильному соседу, остальных задабривают, плюс покупают оппозицию в их странах, пока армия вне дома. Фарландцы погибли, вот коалиция потихоньку и разваливается.
А пиратам золотое дно, оружейные заводы в разоренной стране уничтожены, причём все. Пираты даже своих агентов не использовали на этом, подряжали на это дело местных анархистов, продавали винтовки и пушки обеим сторонам. Нет, морские волки кто угодно, только не бесхозники. Разделение труда у них железное, совет старейшин есть, из тех боевых капитанов, что до преклонных лет дожили. Если кто из кланов сильную волну гонит, старейшины могут заявить, что в течении месяца, а то и года они этот клан не поддерживают. Пожива он, короче. Пятьсот лет эта система держится без серьёзных изменений, а это скажу вам срок.
Вот мои предки, Лоеси, переводиться это слово как? Если мягко сказать - это не очень умная гора. Когда восточные герцогства стали меньше собачиться, а больше засылать друг к другу посольства, сватов и убийц, в неуступчивых горных семействах проснулась обида. Собрались в одной долине все главы, предварительно поклявшись в мирных намерениях памятью предков, и три дня и три ночи спорили до хрипоты, кто из них станет герцогом. Знаете кого выбрали? Правильно. Того, кому эта вакансия была по барабану. Сидит с прямой спиной, помалкивает, да и посапывает с открытыми глазами. Битвы нет, жена под боком в шатре, все вокруг родичи да и страшным мирным словом связаны. Врагов за милю вокруг не видно, а дальние подходы стерегут общие дозоры. Хороший воин везде уснёт, знай только кивай, если тебя о чём-то спрашивают. И так всем это его соглашательство со всеми доводами соперников понравилось, так его ясный ум приглянулся, что избрали его герцогом единогласно и Молчаливым прозвали. Но жена, слава богам, ему попалась умная. Власть осталась за родом. И с тех пор всех женщин семейства и приходящих в него проверяют на ум смекалку и жёсткость, неидеальные выбраковываться, впрочем, в последнее время, в основном мягко.
А уж когда в совсем непролазных местах герцогства золото стали находить, то первым инженером дочь тогдашнего графа стала. Есть золото, значит есть финансисты, они у нас тоже все женщины. А мужчины кто, воины, вот и весь сказ, ну и детей делать помогают, когда позовут, в императорском совете, опять же, кому-то заседать надо. О своих мы стараемся заботиться, не в ущерб семье, конечно. Вот и меня мои наверное отыскали в моей медакадемии и мягко следили. Мама отца уговорила, она у меня золото, всё что отец не попросит, всё выполняет, и попробует отец вякнуть какую-либо просьбу без маминого согласия! Но это внутрисемейное, мы стараемся подробности из семьи не выносить. Ну и с семейными узами у жены графа строго, поймают с любовником, лучше сама сигай с обрыва, пока не скинули. Ну я, слава богу, не жена Графа!
Вот тебе и раз, половина рабочего дня только-только пролетела, а меня дёрнули в библиотеку. Отвёл меня мой медвежонок с головорезами и не слова ни пол слова по дороге. Привели в соседний с библиотекой зал, усадили в кресло. Интересно, наверное, я со стороны выгляжу, с мозолями, в рабочей одежде сижу в антикварном кресле за двадцать тысяч золотых. Появилась делегация, прямо. Библиотекарь, узник, охрана и пара совсем уже больших шишек, возможно старейшины. Взгляды стальные, седина, одежда простого покроя, стоит больше, чем иной корабль. Усадили худосочного пленника в соседнее со мной кресло, библиотекарь папочку достал и говорит.
- Вы, мол, молодой человек утверждаете, что ваше имя Скор Ван Сем.
- Да, это так.
Но библиотекарь, старый плут, не поверил. Перстни ему ничего не говорили и он прогнал человека на своих вопросах. Вот тогда мой нежданно воскресший жених поведал свою историю. В общем бред, но обычно только подобный бред и может быть правдой.
Предложили моему жениху уменьшить мой выкуп, если укажет точное место положение острова. И вот тут этот порядком заросший индивид им и выдал. Координаты я знаю, говорит. Знаю так же примерную цену тех водорослей, что я привёз на плоту, знаю что плантации там огромна, а естественных врагов нет. так что выбирайте, или я вообще остановлю себе сердце, или доставите нас в Империю в обмен на координаты.
Неделю его уламывали на предоплату, а потом сдались. Нам даже свадьбу на Треугольнике пышную устроили. Вот и плывём мы сейчас на север, медовый месяц отмечаем. Теперь главное в грядущей беседе с Маман правильно расставить акценты в последних событиях. Тогда появиться большой шанс пойти в заместители к двоюродной бабушке Фионе, нашей главной финансовой советницы. Вперёд, туда, где тянуться в высь родные горы!
Второй шанс Сикорского Глава 4.
Галактика М51.
Эстиана.
382 год Династии.
Только одно позволяет мне самому поверить в то, что я выжил, бросив вызов океанской пучине на хилом плотике. Я верю в везение, как его именуют одни, или божественное благословение, как зовут другие. Ярким примером тому служит мой батюшка, когда-то он купил участок с маленьким домиком на углу Большой подвальной, или как её стали именовать позже на Ярославском валу, только за великолепный сад. Деньги же на четырёхэтажный особняк он нашёл во время своего ежеутренневого получасового бдения, а именно окапывая деревья. 300 золотых монет-дирхемов и шесть прекрасных золотых браслетов. Все вокруг и называли это не иначе как божественным провидением.
Так вот, плот был плох, это не подлежало сомнению, но мне везло. Удачи хватило на десять дней хорошей погоды. Через семь дней плавания на север я заметил два идущих рядом корабля с парусами с синей акантовкой. Так я не кричал ни разу в жизни, но они спокойно прошли курсом на запад не заметив меня. А может и заметили, но не остановились, кто знает? Восьмой, девятый и десятый день я предавался отчаянию, а затем наткнулся на пиратов. Вот они-то никуда не торопились и основательно потрошили строптивого купца, который вздумал прошмыгнуть их территорию без должного вооружения и экскорта. Добыча была знатная, они по доброте душевной, даже выделили шлюпку, чтобы узнать что-за плот, с лежащим на нём оборванцем, попался им посреди океана.
И тут начались неожиданности. Я не пил уже больше дня и на пиратов мне было уже наплевать, я шёл к их архипелагу, потому-что всё остальное было ещё дальше. Но два джентельмена спицефической наружности, которые залезли на мой плот, повели себя не по пиратски. Один вывалил всё из моих карманов и уже собирался прирезать, когда другой перехватил его руку и стал возбуждённо показывать на съедобные водоросли устилающие плот. Из списанного задохлика я превратился в почётного пленника, которому в разных вариантах задавали один и тот же вопрос - Откуда водоросли. Как ни странно, я мог ответить на вопрос почти точно, до встречи с двумя приметными судами я плыл почти строго на север - по компасу, взятому Нидом с рыбацкого баркаса. Но я не спешил с этим изображая потерю сознания, что было сделать совсем не трудно.
Пираты легко могли найти остров, стоило прчесть путевые журналы кораблей. Дело осложнялось для них тем, что подобных островов-скал вокруг в океане достаточно много. Пиратам было проще надуть шестилетнего, но за день до нашей дружелюбной встречи мне пришли новые воспоминания, морских грабителей встретил умный двенадцатилетний парнишка, собирающийся по стопам старшего брата поступить в морской корпус. Этот парень знал, чего хочет, и не торопился делиться сведениями. А пытать меня не решились, слишком слаб был поначалу. Даже внешний вид островка я описовать не стал, рассказал лишь о водорослях, их приблизительном колличестве и где они ростут. Рассказ заставил их бросить выпотрошенного купца живым и даже не сжечь корабль. Они рванули к родным островам пытаясь быстрее здать меня вышестоящему начальству, я заявил, что торговаться координатами буду только с ними. Решили переложить ответственность, ни что не вечно под луной.
Я ещё не успел найти для себя достойный предмет для торга, не знал будет ли с моей стороны наглостью просить не только проезд в Восточную империю, но и что-либо сверху. Торговаться меня обучили изрядно, когда наша кухарка ходила на ближайший рынок я часто увязывался следом. Судите сами, в нашем особняке четыре этажа, верхние два занимала семья, первый этаж был отдан лечебным кабинетам отца, а второй занимала больница для детей с психическими отклонениями. На всю эту ораву каждый день требовалось изрядное колличество пищи. Она торговалась, её муж, истопник, нёс, а я шёл рядом и слушал. Судя по виду вней не было ни капли еврейской крови, но те люди, с кем она торговалась, были уверенны в обратном.
Но пираты преподнесли мне сюрприз, они сами нашли для меня искомое. Когда я увидел её длинные чёрные волосы, её большие синие глаза и приятные формы я понял, что просить большего излишне. Но торговаться яы не перестал, тем более что поначалу было выдвинуто неприемлимое условие - сначала я называю координаты, а затем получаю невесту и свободу. Я тогда не знал, почему они согласились на столь большие уступки. Это позже, когда я буквально мог входить к начальнику разведки Восточной Империи и требовать нужные мне для производства сведения, я узнал в чём дело. Половинв плантаций водорослей в тот год неожиданно зачахла, многие подозревали в преднамеренной порче регулярно обуваемых недоброжелателей. Факт в том, что зто был уже заранее оговоренный к продаже товар, впереди маячили грандиозные финансовые затруднения. Решать вопрос надо было быстро, и лишь моё появление дало некоторую надежду. Поэтому мне удалось настоять на своём варианте.
Морское путешествие было незабываемым, так как джентельмены удачи на прщание устроили нам роскошную свадьбу, а на судне выделили достойную королевского медового месяца каюту. Так что на борту шёл непрерывный процес, прежняя пассия не знала и десятой доли того, что проделывала моя обожаемая половина. Хорошо, что мне тогда было лишь двеннадцать, если бы данное событие случилось на полгода позже, идеальность моей обожаемой принцессы оказалась бы вдребезги поколебленна. Так что всё что не делается, всё к лучшему.
Мы с женой ступили на берег, с нами был один из старцев. Он заранее извинился, что нас доставили в это место, просто они полностью были уверены - нас сегодня здесь не побеспокоит ни одна из воюющих сторон, да и нейтралы не заглянут. Нас сопровождали три деревянных паровых фрегата, на тот невероятный случай, что стукачи пиратов ошибуться датами. Здесь на берегу я и поделился всеми доступными мне сведениями и соображениями на счёт местоположения острова. Извинился за неполноту сведений, но мне с улыбкой ответили, что знают эти корабли, довольно известный торговый дом и в нём, разумеется, пираты имеют некий оговоренный процент. Так что теперь он понял, о каком острове идёт речь, и это достаточно странно, ведь по их сведениям 25 лет назад там в округе нужных водорослей не было, по крайней мере в заметном колличестве. Подумав, старик сказал, что после порверки сведений, если мои слова будут заведомым враньём, это будет считаться тяжким оскорблением, с тем и откланялся, сказав, что если попадёмся ещё раз нам сделают скидку.
Мы поблагодарили любезного пирата и припустили в лес от приятственной беседы. Моя жена, когда почуствовала, наконец, что ей не грозит пуля в спину, встала на колени и поцеловала родную землю. Встала с колен уже совсем другая женщина, которая сказала мне приказным тоном - Вперёд, муж мой. Незаметно подкралась ночь, было достаточно тепло и сухо, так что мы переночевали между корней какого-то большого дерева. Утром, через два часа быстрой хотьбы, я наконец прекратил на неё дуться и спросил, куда мы так отчаяно спешим. Оказалось, она узнала это место, пираты сжульничали, но в рамках неких правил. Недалеко отсюда она училась и, хотя считалось что здешняя территория контролируется империей, фактически здесь хозяйничали небольшие отряды противника. По её мнению самыми ближайшими имперскими силами были блокадные корабли и, так как она знала территорию, у нас был небольшой шанс проскочить по тихому. Точного плана не было, но был девид рода - Лоеси не здаются! С этими словами все мои сомнения были отметены в сторону. Ей в голову, видимо, через чур ударил аромат родного леса. По её скромному разумению флот должен будет сделать не меньше двух фортов на нашем берегу, как раз за пределами дальности орудий серединников в проливе. Место одной из баз она знала наверняка, сама бы там устроилась. И подходы неприметные знала, правда с чужих слов. И, надо же, она почти не ошиблась! Этим почти, оказался последний, на пути к нашей цели, пикет врага. Не знаю, почему нам пираты всё же выдали оружие, но оно пригодилось. Я, благодаря урокам брата, свечу с пяти метров гасил легко. Пистолеты мне вручили двуствольные, старой модели. Серединники удивились нашей встрече сильнее, потому я и смог выстрелить первым. Пока я делал из четырёх живых людей, четырёх мертвецов, моя жёнушка вцепилась в глаза пятому, шедшему чуть в стороне. От боли этот боров на секунду забыл о своём оружии за поясом, а когда дикая кошка, получчив мощный тычок, полетела в кусты, было уже поздно. Пара секунд неравной борьбы позволила мне дотянуться до револьвера одного из упавших.
Система оказалась незнакомой, всего четыре заряда, но хватило и одного. Вытащив мою растрёпанную, рассерженную и ругающуюся благоверную из колючего кустарника я убедился, что передвигаться быстро она не в состоянии и, закинув её на плечо, побежал к батареям. По нам стреляли, но видимо с достаточно большого расстояния, так как пуля у моих ног взвизгнула о камень лишь однажды. К нашему счастью то, что стреляют именно по нам заметили и на батарее. От пулемётного огня на такой дистанции не скрыться, а так несколько очередей охладили пыл наиболее ретивых преследователей. Когда мы перебрались через первый земляной вал, я опустил свою ношу в руки подбежавших солдат, а сам рухнул без сил. Когда нас привели к командиру, по чину где-то чуть ниже земного полковника, я представился, назвал так же полное имя жены. Мол возвращались после медового месяца, подлец капитан был нанят за бешенные деньги, чтобы доставить домой, но договор не выполнил, а высадил на территории занятой противником. Пришлось прорываться, в скоротечном бою противник понёс потери, пять человек убитыми.
Манера доклада полковнику понравилась, он поинтересовался моим чином и местом службы. После того, как я назвал своё королевство, ок сказал, что знает о нашем бардаке, и поинтересовался, как я то остался в живых? Я рассказал историю, что мы были обвенчаны ещё нашими дедами, рассказал что потерял семью и в сражении был ранен. Очнулся в госпитале соседнего герцогства и на последние средства поспешил к месту заранее оговоренной встречи с моей наречённой, так как это был последний приказ моего батюшки. Я поинтересовался, почему батареи этого берега ещё не подавленны. Ведь, по идее, я служил в артилерии и этот вопрос был обязан был прийти мне на ум в первую очередь. Да и всои двенадцать лет я проштудировал множество военных книг, ведь мне предстояло через несколько лет поступать в морской корпус. Я шёл по выбранной родителями стезе, и мне казалось, что этот путь, именно то, что мне нужно. Я ведь был сыном действительного статского советника, то есть в армии его чин приравнивался к генеральскому. Значит имел на это право, хоть и происходил не из дворянской семьи.
Вот я и спросил полковника, почему до сих пор не подавленны правобережные батареи. Ведь даже временное их молчание позволит протралить проход достаточный для семи броненосцев. Есть там у них подлодки на велоходу иили нет, без элемента внезапности они как боевая еденица мало чего стоят. Достаточно подолгу не оставаться на одном месте. Полеовник с досадой покачал головой, эх молодость, молодость, всё время горячку порит. С берега пяточёк где умостилась батарея прикрывают неприступные скалы. У противника был один воздушный шар, но его удалось сбить, блародаря дерзкому рейду диверсантов-снайперов. На этом заканчиваются все хорошие новости.
Мы пробыли на батарее неделю, когда прибыл корабль и все всполошились, забегали. Один монстр, увиденный мной мельком на одной из барж, поражал воображение. Как я узнал у конаниров к этому орудию полагалось всего двадцать зарядов. Создано было это чудо техники по прихоти предыдущего императора. С приходом его сына, Миротворца, или как иронизировали некоторые - мудозвонца, все военные задумки батюшки были заморожены. В частности, на счёт этого монстра, на том основании, что стрелять эта бандура не сможет, была подписанна бумажка с приказом об уничтожении орудия. Ответственным за флот был поставлен один из дядьёв нового царя. он предпочитал строить новые корабли на бумаге, но старые кадры всё ещё имели вес и попытались решить проблему имеющимися средствами. Это устраевало стареющего ловеласа, предпочитающего проматывать корабельные деньги с балеринами, даря им огромные брилианты.
Но старые адмиралы держались, мне очень по душе такие люди. Мой отец принадлежал именно к таким людям, к так называемой прослойке державных интелигентов, считавших, что родине надо продолжать служить несмотря ни на что. Но было в этой, своевременно спрятанной батарее одно но. Колличество снарядов было жутко ограниченным, и нужен был коректировщик. Радио здесь ещё не знали, поэтому бить нужно было точно по артскладу. Место на пяточке для батареи поотивника было достаточно ограниченное, и серединники устроили артпогреба в одном месте. У нас имелось два воздушных шара, но для удачной арткорректировки надо было подойти к проливу минимум на километр. Тогда мне в голову пришла идея и я высказал её полковнику. Через пять суток, часть ночи на небе не будет ни одной из лун. На флоте, в связи с нехваткой судов, присутствовал в качестве вспомогательного такой раритет, как гребная галера. Обматываем уключины и в середине ночи прижимаемся вплотную к скалам и выпускаем шары. Чуть свет начинаем стрелять. Времени в обрез, пока галеру не потопят огнём с противоположного берега, или навесным с правобережной батареи.
План понравился всем участвовавшим в совещании, состоявшимся на следующую ночь. К тому же мне было предложенно стать одним из корректировщиков-смертников, что каждый из присутствующих почитал великой честью, так что отказаться не было ни какой возможности, тем более Ван Семов ни когда бы не позволило настоящему представителю столь древнего рода отклонить столь лестное предложение. Четыре дня тренировок на карте, благо я знал о корректировке что-то от брата, что-то из книг. Сутта узнав о плане надавала мне пощёчин, заявила, что я её намеренно бросаю, потом прижалась ко мне и разревелась. Ночи прощания были такими горячими, что днями я ходил полусонный.
И был тот день, и была ночь. Викинги новой эры, надёжно обмотав уключины, поплыли вперёд тёмной дорогой славы пировать за столом Одина. Враги опомнились только после десятого нашего выстрела. То есть палить просто в белый свет они стали уже на третьем, но только на десятом осознали опасность галеры и стали бить целенаправленно. Наш восемнадцатый выстрел совпал с попаданием в грабное судно, галере хватило одного попадания. Мой конец верёвки внизу оборвался и меня понесло в открытое море, напарнику не повезло больше, видимо в его шар попали из ручного оружия и он стал быстро снижаться. Специальными фонарями с зеркалами внутри я дал корректировку для последнего выстрела, недолёт два влево. Мой шар тоже стал стремительно снижаться и последнее, что я помню, запутавшись в страховочных ремнях, перед ударом о воду был звук девятнадцатого выстрела, а чуть позже, как бы вторя ему, раздался сильнейший взрыв со стороны вражеской батареи.
Второй шанс Сикорского Глава 5.
Галактика М51.
Эстиана. Восточная Империя.
382 год Династии.
Мне хотелось выть, проклиная своё невезение. Вокруг меня простираются родные горы, я, наконец-то вернулась, но это единственная новость, которая радует безо всякого подвоха.
Возвратилась я не одна, а с мужем, героем, награждённым высшим знаком Белого листа, но... Вот уже третью неделю он не выходит из комы, хотя сильных наружных, да и внутренних, по словам врачей, повреждений нет. После последнего выстрела орудия, который он скорректировал, снаряд угодил в артелерейский склад. Дальше была протралена полоса, достаточная для прохода судов и, хотя одно из них и было потоплено батареей с другого берега, до того момента как её подавили, семь стальных имперских морских змеев и несколько пузатых торговцев проскользнули в горловину и поставили за собой минный заслон против опомнившихся судов Хартии. Затем одно из судов сменило флаг, и новый корабль серединников стал отгонять неприятельские тральщики. Берега Внутреннего моря отлично подходили для высадки десанта, и всего лишь в двадцати километрах от горловины. Вместе с десантным кораблём к берегу подошёл купец. Партизаны-южане, заранее предупреждённые о возможной высадке, им наши флотские рассказали сказку о лодках с оружием, действительно получили это оружие, причём в таких количествах, о которых не смели и мечтать. Сотни пулемётов, винтовок, тысячи патронов и гранат.
Через день была подавленна база миниатюрных подлодок на велосипедном ходу в одном из заливов прибрежного острова. Правда малютки всё же потопили один из кораблей, но адмиралы согласились на этот размен. Корабль из стали, гордость серединников загнали и потопили к концу недели. Тут подоспело второе но... Хартия вдруг признала настоящими южанами какое-то другое правительство. Новое и демократическое, под руководством никому неизвестного местного коллаборациониста. Это правительство тут же вошло в Хартию как сателлит Ашкуа, которое тут же направило в помощь вассалам пятьдесят тысяч своих гренадёров. Прямо в район проливов. Наши генералы и адмиралы, мгновенно поняв в чём дело, вырезали всех новоявленных эмигрантов-серединников на Прибрежном и других островах архипелага Внутреннего моря. Они верно просчитали следующий ход противника.
Наш слабовольный монарх опять прислушался не к тем советам и подписал мир, правда его мать, чуть ли не валяясь у него в ногах, упросила его оставить границы как были до войны, а не отдавать территорий. Разумеется был в договоре пункт о Комиссии Хартии, они всем сейчас такие навязывают. Эти деятели, допущенные на Архипелаг, не нашли там не одного серединника. Хорошую работу наших генералов на якобы спорных территориях комиссары признали, пусть нехотя, но признали. Но пункт о свободном проходе через проливы военных судов любой стороны весь наш народ, особенно военные, однозначно расценили, как предательство. Вырезанные горские и приморские деревни, на Прибрежном осталась только половина довоенного населения, всё это теперь лежало на императоре. Хартийцы же, на этот раз, очень сильно засветили своё участие в наших дворцовых интригах. Во всяком случае теперь странная смерть, якобы от простуды, старшего брата императора, везде трактовалась однозначно. Да и долгую болезнь батюшки нынешнего монарха извлекли из забвения. Страсти постепенно накалялись.
Третье но... Моё родное герцогство потеряло в процентном соотношении больше всех вместе взятых. Как оказалось серединники получили от Хартийцев ещё один кредит на пять новейших дирижаблей. На достаточно большом протяжении Внутреннего моря селиться невозможно - и в воде и в глубине суши идут сплошные непролазные скалы. Тянется эта полоса около четырёхсот километров. Но эти скалы скрывают золото и с другой стороны, со стороны герцогства Лоеси, эти богатства уже разрабатываются. Если протянуть через непроходимые пропасти от одной из точек побережья воображаемую прямую, то ближайшая золотая шахта будет в сотне километров. Есть у серединников такая часть элитная - Серебряные пояса. Всего тысяча бойцов, но отборные, и наши генералы с ужасом ожидали где же противник бросит против них это подразделение, но такого не предвидел никто. Натаскали их по горам хорошо, чтобы скрытно взять первый рудник они высадили лучшую сотню за десять километров от него. Они оставили на скалах два десятка людей, шахту же они захватили без потерь.
Следующая ночь, новый заброс, продолжалось это удовольствие для них дней пять, затем они не учли, что не все шахты у нас учтены центральными властями, а так же паранои моего отца. Но всё-таки хоть герцог, кто мог предположить, что орудия с эсминца , установленные у пяти крупнейших золотых шахт, и их канониры-отставники когда-либо понадобятся. Серединники слишком расслабились от лёгких успехов и потеряли два летательных аппарата и четыре с половиной сотни бойцов - снарядами отец тоже запасся. Пушку они завалили через одну ночь, кинув на неё морскую мину с третьего дирижабля, но темп был потерян, связь у нас в герцогстве протянули чуть ли не самой первой в империи, так что папаня раздал весь свой дворцовый арсенал и во главе ополчения рванул к прорыву. Герцогство не уклонялось от мобилизации, ибо понимало, что при серединниках будет намного хуже, поэтому с отцом были все - от десятилетних мальчишек до седых старцев. Серебряные пояса были элитой, за ними уже шло пушечное мясо калибром поплоше, но смерть ополчения ни кто не назовёт напрасной. Пока они перемололи наших мужчин, женщинам удалось сдержать основные перевалы и не дать выплеснуться захватчикам на оперативный простор, или самим занять пригодные к обороне перевалы. Подмога успела в самый последний момент. Вместо женщин, уже сражающихся зубами и камнями, так как пули, арбалетные болты и динамитные шашки были уже израсходованы, заняли войска с равнин. Наше герцогство потеряло шестерых мужчин, из каждых десяти, и каждую пятую женщину. Серединники уже наращивали в глубине занятых позиций новый ударный кулак, но тут наши адмиралы протиснулись, с весёлым чпоком, через игольное ушко пролива. Высшие военные знали о ситуации в горах, но основная масса войск, нет. Мне не сказали, чтобы не расстраивать меня, чтобы я не расслабляла мужа, вдруг полезшего в герои. То войско, что пришло герцогству на помощь, было из резервистов, но самых лучших - ополчение северных баронов. Они были недавно оснащены самыми лучшими образцами оружия, да и своего у них было много, а железную дорогу мы перекрыть не дали. На расстояние выстрела к базе дирижаблей на прибрежных скалах подошёл самый маленький из эсминцев. Итог закономерен, ни одного дирижабля ни одного транспортника не ушло от расплаты. Северяне и горские вдовы пленных брали только для уточнения диспозиции оставшихся, что характерно, Хартия о горной экспедиции серединников не вспомнила и даже не попыталалась навязать в Лоеси ни одну из своих знаменитых благотворительно-шпионских миссий. Во Внутреннем море теперь свободно плавали военные суда Хартии, а на берегах Великой Западной реки, осознав необходимость подводного флота, уже сделали первую копию с вражеской подлодки.
Ну и последнее но... У меня жуткая депрессия, раньше, во время такого далёкого детства, я убегала из дома и лезла в горы, теперь же и это бы мне не помогло. Моему мужу было плохо, и я не могла оставить его надолго, но несмотря на это я почти каждый день выкраивала время, чтобы сходить на могилы отца, братьев и сестры. Хоть тело отца и не было найдено, но в нашем герцогстве сейчас старшинство моей матери абсолютно ни кто не оспаривал. В этом случае надо подождать шесть лет буде он не объявиться и если нет, то передать трон сыну или внуку рождённому в законном браке, вот так вот слово в слово в договоре о принятии нашего герцогства в Восточную империю и записано. Так что единственный шанс на сохранение династии был, если мой муж очнется и в течении шести лет подарит мне сына.
Могила же отца пока представляла из себя большой камень в дальнем конце кладбища. Все наши знали что он мёртв, было даже два подтверждения от пленных. Его пост они смогли пройти только завалив его с дирижабля зажигательными бомбами. Сегодняшний поход на кладбище стал последней каплей в омут моего отчаяния. Я прошла к отцу мимо таких же как он камней без лиц и без дат. Хотя я и пришла к могилам сегодня чуть свет, там уже было с десяток женщин так же отрешённо стоявших кто у молчаливых кусков скалы, кто у именных надгробий. Чуть позже они разойдутся по своим дневным делам, стряхнув воспоминания, продолжив заботиться об оставшихся в живых. Мать решила проблему нехватки мужчин кардинально. По её личной просьбе командующему северного ополчения, по стечению обстоятельств являющемуся её троюродным кузеном, тот разрешил ей бросить среди неженатых воинов клич. Тридцать тысяч человек, а это немногим меньше половины, северное воинство потеряло за один день.
Новый день принес людям новые предварительные свадьбы, которые официально регистрировались только после рождения ребёнка. В случае неудачи через год пары меняли партнёров и пробовали ещё раз. Так вот, этот десяток женщин, был, как на подбор, состоял из статных красавиц, рознящихся не осанкой, но возрастом. Раз смогли похоронить мужей на этом дорогом кладбище, бывшие мужья были людьми не бедными, да и из северного пополнения, скорей всего, красавцев дворян себе в новые мужья нахватали. Одну из них, особу лет на пять старше меня, я узнала, она не редко бывала у матери во дворце - начальница сталелитейных мастерских, десять лет назад в одной из долин нашли хорошее железо. Я подошла к ней, поздоровалась и, хотя она была постарше меня, общее горя сразу дало нам тему для разговора. Когда мои голос стал невольно возвышаться от негодования, я вдруг обратила внимание, что мы не одни, и вокруг нас собрались женщины, которых уже гораздо больше десятка. Вот тут я и произнесла слова, которые раздули в душе вдов не маленький огонёк негодования, но настоящую бурю.
И, хотя я не была до конца вдовой, пусть судьбы моего мужа сейчас колеблется между жизнью и смертью, я верю что на этом свете его удерживает моя любовь, а на тот свет тянет чудовищный мирный договор, поправший память усопших. Но я верна трону, я не верю, что император подписал этот закон сам, я уверена, если бы он увидел настоящие вдовьи слёзы, то он сразу же разорвал эту позорную бумагу. Я говорила ещё много, потоки слов моих сливались в могучую реку, позднее подхватившую меня. Когда я пришла днём домой, то была без сил, и уснула в мягком кресле, близ кровати мужа. Проснулась я лишь на следующее утро от рёва сотен женских голосов под окном герцогского дворца. Мать безуспешно пыталась утихомирить эту волну стихии. Когда я вышла на балкон пять сотен рук вскинули вверх разряженные арбалеты. И я говорила опять о том же, о наболевшем. Всех слов своих я не запомнила, лишь последняя фраза накрепко врезалась в память - Он должен услышать наши слёзы.
Затем я попросила десяток самых крепких из них подняться ко мне в покои, чтобы помочь перенести груз. Со стены мы сняли пять пик из отцовской коллекции холодного оружия и, если ты самым активным образом не возражал против такого произвола, то половина стен в твоей комнате были увешаны старинными орудиями убийства. Мы сняли с пик наконечники, прихватив их с собой, и подсунули крепкие жерди под кровать мужа. Я же неспешно шла впереди, задавая направление этой своеобразной колеснице о десяти кобылах. Мы пошли вниз по главной дороге, носильщицы сменялись, поддерживая темп, на пятый день наш караван дошёл до железной дороги. Теперь часть эскорта я отправляла верёд по железной дороге, где они отдыхали, поджидали основной караван и запасали продукты, а затем возобновляли путь. Ночью путь нам освещали факелы, остановки же были очень краткими, лишь только сменить простыни и покормить мужа. В дождь мы держали над ним своеобразный полог, я же всегда была подле него, лишь на время сна перебираясь в повозку, которая медленно двигалась за своеобразным саркофагом. Маленькая армия наша была хорошо вооружена, у каждой из женщин был арбалет, не стоило забывать и о пиках, самым же нашим главным оружием была решимость, мы катились лавиной медленно, но нас было не остановить. Постепенно мы, как комета, собрали вокруг себя хвост, за нами двигалось уже пять тысяч женщин, мы всё шли и шли. И вот случилось неизбежное.
Канцлер, вернее его первый заместитель, ведь кто может принимать в расчёт эту старую развалину, издал приказ преградить нашему несанкционированному шествию путь. Он разумно выслал против нас свою личную гвардию, так как командиры других частей этот приказ просто игнорировали. На личные приказы, переданные устно через фельдъегерей они задавали один вопрос. Что, что вы говорите? А нам по фигу что вы говорите.
Так что на встречу нам выдвинулось сто наёмников с Миркса при пяти пулемётах. Фарландцам справедливо не доверял даже этот шавка Хартии. Я абсолютно уверенна, что прямого приказа применять силу от своих иностранных хозяев он не получал. Мне кажется, что этот продажный младший сын знаменитого герцогского рода просто напросто запаниковал от совсем уж непредвиденной ситуации, да и к тому же не учёл особенности национального менталитета противников. А надо было мыслить масштабнее, хотя бы новую войну организовать, что ли. Мы бы тогда остановились, даже обратно бы пошли. Доставать своими слезами и соплями императора и главнокомандующего во время войны - это перебор.
А в Мирксе отнюдь не матриархат, скорей даже очень и очень наоборот, так что женщин за противников они не считали, нас же господа военные предупредили, что впереди возможны осложнения. Противник начал стрелять, толькко когда мы уже подавили один из его пулемётов, ещё двоих мы взяли на пики в течении следующих десяти секунд, затем нам стало жарко. Я сняла с трупа трофейное оружие и боги направили мою руку, дальний пулемёт замолчал, а последний мы накрыли своими телами. На недавно мирной опушке вперемежку валялось три сотни тел и ошалело ходили оглушённые кровью победительницы. Моего мужа тоже зацепило в бедро шальной пулей, не рана, а так, царапина, но он очнулся. Он был очень слаб и произнёс всего несколько слов, но я была отчаянно рада и этому. Я встала, обвела моих боевых сестёр стеклянным взглядом и приказала идти вперёд, как ни странно меня послушались. Пять сотен женщин из обоза остались заботиться о раненых и убитых. Вперёд, иначе всё напрасно, мы шли и шли дальше.
Десятитысячная женская процессия входила в дальние предместья трёхмиллионного города. Блистательная Хагура встречала нас закрытыми ставнями и пустыми улицами. Вчера император лично выступил перед гвардией и убедил их выступить против нас, буде мы войдём в город. Запала от его трусливой речи хватило до вечера и, так как мы немного припозднились, встречали нас без должного энтузиазма. Но у императора нашёлся мудрый советник, просчитавший такое развитие событий. Так что утром гвардейцам раздали большие, наспех сколоченные щиты и приказали вытеснить толпу женщин из города, не открывая стрельбу. Хороший план, но колонну возглавляла на сей раз не я, да и мужа моего на той кровати не было. Одна, похожая на меня, одела мою одежду, другая, с короткой стрижкой, заняла место на копьях.
Я не собиралась прощать смерть соратниц и пренебрежения подвигом наших имперских воинов, отчаянной храбрости жителей нашего герцогства. Я знала, что наступил уникальный момент, когда армия вмешиваться не будет, а гвардейские псы будут только лаять, а не кусаться. И я повела сотню женщин, переодетых в мужское платье, вооружённых трофейным оружием и арбалетами, спрятанными под плащами, в обход. Мы пошли своим путём и напали с тыла. Золото перекочевало в руки машиниста товарного состава, когда он высадил нас прямо в поле. Пешком, небольшими группами, мы добрались до площади перед дворцом, где прокладывая путь золотом, где арбалетными болтами. Вперёд вышел отец Аспиан - молодой настоятель горного храма всех богов, сменивший убитого серединниками предшественника. Мы сбросили в пыль мостовой добротные плащи, оставшись в коротких безрукавках и широких брюках, если не считать увесившего нас оружия. На колени перед настоятелем опускались идущие на смерть, среди них был и мой муж. Он был слаб и оружия почти не нёс.
По нашей просьбе, согласно старинному обычаю плакальщиц павших в великой битве воинов, отец Астиан слегка рассекал остро заточенным кинжалом кожу на левом виске. По нашей одежде текли первые капли крови, когда мы молча поднялись и яростно крича побежали к воротам дворцового парка. Церемония плакальщиц длилась минут десять и до обороняющихся дошёл её смысл. Вот тут и сказался ещё один просчёт императора, самых надёжных своих гвардейцев он отправил навстречу женщинам, на воротах же стояли хорошие солдаты, но в душе они были согласны с нами. Мы лезли вверх по прутьям и нас не кромсал стальной дождь гвардейских пулемётов. Передовой отряд распахнул ворота и мы увидели удаляющиеся спины гвардейцев, лучащиеся молчаливым одобрением.
Затем император совершил третью ошибку. Заместитель канцлера предоставил в его распоряжение последний резерв - две сотни своих наёмников. Что творилось в голове императора, почему он послушался, почему он не бежал к основным силам гвардии? Может ему показалось, что весь дворцовый комплекс окружён рассвирепевшей толпой пришедшей за его жалкой душонкой записного добряка? Так или иначе они открыли огонь и начали стрелять слишком рано, а может кто-либо из слуг подложил им свинью, ибо сначала несколько раз в нашу сторону бабахнул револьвер. Вот тут нас и спас мой муж, светлая голова. В начале, после первых двух выстрелов он сбил меня с ног и пулемётная очередь прошла над нашими головами. Затем, по его совету мы подожгли парк перед дворцом, ветер дул в сторону оборонявшихся. Мы прижались к зданию, потеряв лишь несколько человек. Дальше свою победную песню запели инструменты горняков - динамитные шашки. Мы рвались к ненавистной цели, как горные львицы и остановились лишь в пахнувшей порохом зале, полном трупов, на голове одного из них, выделявшемся среди прочих полным отсутствием ног, сидела закопченная корона.
Второй шанс Сикорского Глава 6.
Галактика М51. Эстиана. Восточная Империя.
382-383 год Династии.
Тем и славен град Китеж, что светел. Местная столица до этого стандарта в моих глазах сегодня не дотягивала. Поймите меня правильно, вы женитесь в двенадцать, через какое-то время просыпаетесь, а вам уже восемнадцать, даже прелести незнакомой архитектуры стольного града не могут вас сильно взволновать. Хотя, конечно, город был хорош, кое-что из подобных изысков я видел и у пиратов, но там всё больше подчинено функциональности, им надо при минимальной площади поверхности создать как можно больший объём, вот и растут вверх. Здесь же была слегка побитая междоусобицей, как наш Киев при волнениях и еврейских погромах в 1905, величественная столица государства. Дня три мы были в ней почти полновластными победителями.
Но генералы показали своё настоящее лицо, не желая уступать власти самозванцам. Мы сделали главное, расчистив для них дорогу, теперь у них были и свои кандидаты на трон. В дальнейших наших действиях, а они сделаны были мною во многом благодаря отцовской библиотеке и её историческим трудам, есть несомненная моя заслуга. Когда мы узнали о полном нейтралитете гвардии и возвращении её в казармы, а также по скором подходе к городу строевых частей, то мои жена и боевые подруги банально растерялись. Вот тут я и высказал своё мнение, что мы расчистили дорогу и теперь не нужны живыми новому генеральскому посаженцу ни в каком из качеств. На резонный вопрос в духе Чернышевского, что, мол, дорогой делать дальше, ответ был таков, за следующие два дня найти своего кандидата в цари, больше времени нам даже неразбериха на железных дорогах не даст. Только как искать? Здесь уж моя благоверная действовала быстро и со знанием местных реалий. Она поймала первого попавшегося местного, а именно забившегося в какой-то угол поваренка, который скулил от страха, и надавала ему оплеух. Протянула ему несколько золотых и спросила где именно по слухам прячут главных врагов короля. И повернувшись ко мне пояснила, что те уж точно знают где искать. Как оказалось нужный нам особняк охранялся не только отрядом гвардии, но и небольшой группой наёмников. Правильней сказать раньше охранялся, гвардейцы решили в заварухе быть поближе к своим, а наёмники решили быть поближе к народу, то бишь его карманам, в городе назревала анархия.
А нам повезло, в который раз боги были с нами, царь нам попался сразу, и почти готовый царь. Внебрачный сын предыдущего императора от простолюдинки, до сорока лет сам не подозревавший, кем является. Этому капитану торгового флота всё пояснили местные тюремщики три года назад. Сынку попался на глаза тайник отца, а в нём дневник отца. Не забывал он незаконного сынка. хотя тот о нём не слухом не духом. Денег подкидывал на скромно-хорошее существование. Встретился со своим неизвестным братом император, рассказал ему обо всём, но братскими чувствами отнюдь не проникся и решил держать взаперти, имя на него какие-то виды. Документы мы нашли, срочно поспешив во дворец с одним из сидельцев-умельцев. Пришли уже в потушенный и разграбленный предприимчивыми слугами дворец, проверили царские покои, нашли искомое и опять в тюрьму. Наш сиделец-умелец был не один. Он был одним из кампании фальшивомонетчиков так ловко и масштабно подделывающих бумажные ассигнации империи, что их деяния были приравнены к государственному преступлению. Всего за годы отсидки из десяти урок осталось четверо самых стойких, готовых на что угодно, чтобы выйти отсюда. Я настоял, чтобы они все вместе присягнули на верность семье Лоеси, что без раздумий было проделано. Помытый и одетый в новое медвежатник отправился на новое задание, а императорским дневником занялся другой умелец. Деревенская пригородная церквушка, недалеко расположенная от загородного имения императоров, не представляла для старого профессионала проблем, в старые записи о венчаниях были на месте внесены небольшие поправки. Крепко вычищенному наследнику моя жена наедине сообщила, что теперь он самый что нинаесть легитимный государь. Во время повторного визита во дворец из запертого и потому не разграбленного царского гардероба, слуги торопились и брали только легко доступное, был извлечён подобающий наряд, а из тайника вытащены так же все регалии. Так что мы не откладывая облачились и не спешно отправились конной кавалькадой в главный столичный храм.
По дороге, заехав сначала в деревню, мы ехали не особенно быстро, кричали здравицы новому государю и кратко выкрикивали его историю всем встречным. Одежды были новому государю несколько малы и начинали потрескивать по швам, так же начинала трещать площадь перед храмом, не вмещающая уже всех желающих. Мы потребовали у стихийного митинга десять представителей умеющих читать и позволили им вдоволь повозить пальцами как по императорскому дневнику, так и по церковным записям, привезенным нами вместе с подслеповатым настоятелем деревенской церквушки. Дальше делегаты были вытолкнуты обратно в толпу, то есть, пардон, они были вежливо выпровожены сеять нужные отечеству настроения. Церемонию коронации мы творчески скомкали до трёх часов, и когда первые пехотные полки, сгружённые с вагонов в чисто поле близ города входили в город их с цветами и угощениями встречали радостные горожанки и рассказывали им о произошедшем в храме. первый раунд был за нами.
Первые десять указов императора появились тут же из под руки моей жены. Трое высших военных, которые пустили нас в город, чтобы расчистить им дорогу, именными указами получили в своё распоряжение то чего желали - более полную власть над армией и флотом. Начальник гвардии не допустивший в столице сильных очагов беспорядков и подавивший, как оказалось разгорающийся мятеж в Северо-восточной части города, на всякий случай окруживший войсками тайную канцелярию и в первые, самые важные, часы не разогнавший людей у центрального храма, остался на прежнем месте. Тайная канцелярия так же избежала чисток. Затем мы передали охрану нового государя совместному отряду гвардии и военных и пешком двинулись по направлению к родным горам, впереди гордо вышагивали пять копьеносцев женщин в закопченных одеждах. За нами опять шли люди и наша слава летела впереди нас, я был уверен в том, что нас и сейчас ни кто не будет останавливать, победивших героинь можно было остановить только наёмниками, а их сейчас в столице наблюдался дефицит.
О том что царь-то не настоящий на свете знали он, мы с женой и четверо наших новых вассалов, идущих позади нас, в группе поддержки. Мы останавливались во всех населённых пунктах по дороге и рассказывали красочную историю своих действий, в слушателях не было отбоя. Продвижение происходило иногда и на поезде, тем более наш путь пролегал почти рядом с железной дорогой. И я, наконец-то, увидел то, что мужчина обязан увидеть хотя-бы раз в жизни - свою тещу. За время нашего отсутствия Герцогиня вновь наладила бесперебойное поступление золота в казну, по нашему настойчивому совету, переданному телеграфом с пометкой *жизненно важно*, весь прежний запас, составляющий около сотни миллионов, был отправлен в столицу в качестве подарка новому императору на коронацию. Теперь, во многом благодаря этому щедрому жесту, мы были уверенны в своей относительной безопасности. Но тёща била нам по мозгам за эти деньги два дня подряд. Пришлось увеличить число посвященных в тайну ещё на одного человека, а герцогиня, с горя, пошла в сокровищницу пересчитывать новые поступления от шахт - одиннадцать миллионов золотых. Тёща оказалась акулой почище наших Демидовых. Потеря мужа и свалившаяся на неё ответственность за жизни людей открыли новые грани её характера, которые не нравились даже Сутте.
В замке я наконец-то смог организовать себе своеобразный выходной, то есть занялся моим любимым времяпровождением - засел в дальнем углу библиотеки. При всём обилии книг я обнаружил, что читать мне сегодня не хочется, накатили воспоминания. Я вспоминал прошлую жизнь, смерть матери, Марии Степановны. в марте 907го года. Вспоминал своё поступление в Морской Корпус, своё не ослабевающее увлечение авиацией. В здании Корпуса на Васильевском острове, созданным трудами Петра Великого и его дочери, я подолгу засиживался в библиотеке за трудами Жуковского, Джевецкого и Фёдорова, закладывающих фундамент новой небесной науки. Я вспоминал свою поездку во Францию в авиаторскую школу Де Ланно, свою всепоглощающую идею построить геликоптер. И я понял, что когда мне откроются следующие шесть лет прошлого, скорей всего окажется, что я уже построил какой-либо летающий аппарат. Но опыт пребывания во Франции подсказывал мне, что самое важное в данном случае мотор, точнее самое долгое в самостоятельной постройке. В восточной империи таких двигателей точно нет, даже в проекте. И так, однозначно, первый шаг программы минимум, это создание элементарной базы для производства двигателей, но с чего начать?
Я пошёл с задумками к тёще, напирая на то, что данное изобретение в будущем поможет в борьбе с дирижаблями, на что последовал резонный ответ, что покойный муж неплохо в этом деле справлялся и пушками, а сколько денег потребуется для этого нового баловства? Конечно, я брал смету по минимуму, со многими неточными данными, но всё же с запасом прочности на перспективу и максимально сжатую во времени. Но эти 27 миллионов для только-только оправившейся герцогской казны было чересчур. Но тёща, видя моё потерянное состояние, немного отошла и, с улыбкой, посоветовала мне изобрести, что-либо подешевле и поперспективней. Нет ли, говорит, у тебя такой идеи? Я глубоко задумался и наскоро перелопатил голову. Через десять минут меня стукнуло по темечку вспоминание, Эврика! Небеса чуть-чуть подождут. Герц, Попов, Маркони. Имена создателей радио. Я же в библиотеке Морского Корпуса ознакомился не только с работами Попова в Журнале русского физико-Химического общества, но и с полным инженерно техническим описанием феномена во французской периодике.
Прибор, использованный Маркони для связи с Ньюфаундлендом через Атлантику в 1901 году, и воспроизвёл уже через две недели, растолковав тёще всё значение изобретения, получив от неё деньги и производственные мощности. Приёмку прибора осуществлял морской министр со товарищи, я же, потратив тёщин миллион и хронически недосыпав последние две недели, всё же не ударил в грязь лицом. Расстояние с берега до Прибрежного в двадцать километров радио доставало на раз. Немедленно, даже без дополнительного согласования с Императором, мне были переведены пять миллионов из резервного фонда Морфлота. *Лоеси Корпорейшен* стала давать чистые прибыли уже через месяц. Клиенты сами выстраивались в очередь у центрального офиса, Хартия в том числе. Я обстоятельно объяснил военным, что даже один прибор попавший в руки противнику объяснит им принцип его действия, поэтому скрывать что-либо нужды нет, нужно брать с них как можно больше денег и самим двигаться вперёд. Как ни странно мне поверили, что удвоило наши прибыли. Пусть хартийцы балуются лампами и стружкой, через несколько месяцев мои воспоминания обгонят их минимум на шесть лет.
Дальше я применил банальный шантаж, ведь патенты были на моё имя, и я выбил из герцогини нужную сумму на двигательный проект, оформив это как кредит корпорации на один год. После получения денег и начала строительства я увязал с Хартией вопрос о новых поставках радиопередатчиков с вопросом немедленной доставки мне оборудования. У них было что-то подобное тому, что я видел во Франции - двигатели для гоночных мотоциклов. К концу третьего месяца общее количество работающих на наших предприятиях превысило десять тысяч и половина из них была женщинами. На зарплату я не скупился, и от желающих не было отбоя. Квалифицированные рабочие руки текли в Каменную долину непрерывным потоком. Тёща подшучивала, что пора бы уже переносить столицу герцогства. Кронштадт, так я назвал городок, рос не по дням а по часам. В Российской империи солдат мог выслужиться до генерала, я тоже выделял самых способных. Конечно пришлось позаботиться и о том чтобы быть в курсе всех дел на производстве, поэтому многие рабочие были в приказном порядке назначены осведомителями заводского начальства. Так что будем искать собственных Платонов и следить, чтобы местные народовольцы была под колпаком.
Я становился человеком уважаемым, на меня было две покушения. Может Хартийцы уже разобрались в производстве прибора, а может кому-то из прихлебал бывшего царя не удаётся забыть старые времена? Разумеется. может кому-то не нравиться, что я на всё беру патенты, в отличии от Попова? Ко мне начинала потоком течь техническая информация от дилеров корпорации на местах, лишь в хартии и Фарланде были с этим проблемы. Меня удивили серединники. В тот день я как раз получил долгожданный заказ на оборудование сети радиопередатчиков вдоль судоходных побережий империи, а так же на переоборудование нашими приборами кораблей торгового флота, вот в этот момент серединники и выдали перл. Они закупили сотню преборов, но расположили их вдоль южной границы с Хартией. К тому же до нас дошли слухи от наших друзей в партизанских отрядах у южан, о том что у них появился новый поставщик оружия - серединники. За живые, но достаточно небольшие деньги, южане получали даже пушки. Бывшим врагам плевали в лицо, но оружие брали. В южном королевстве половина территории полностью влилась в состав государства лишь полтораста лет назад, территория в той местности - невысокие, но очень лесистые горы, да и пещеры водились. Но и коллаброционистов было много, так что в стране разгорелась полноценная гражданская война. Дошло до того, что местами войска хартии прятались от медусобойчиков горячих южных парней.
А покушались на меня профессионально, с помощью яда. Один из недавно завербованных деятелей науки, по виду - книжный червь, вскружил голову одной из наших горничных. Она готова была ради него на всё, вот и поддалась на уговоры - угостить семью герцога новым сортом кофе. Убийца переборщил с ядом, надо было выбирать препарат с более долгим сроком срабатывания. А так я на полчаса опоздал, в связи с очередной недоработкой нового оборудования. Остальные решили меня обождать и перенесли обед на час. Дальше как в сказке, одна из новеньких горничных не сдержалась и откушала хозяйского кофе. Её остывающее тело обнаружили через пять минут с кофейной чашкой в руках. Любвеобильную дуру-горничную, по решению семейного совета, отправили в одну из золотых шахт к зекам, пусть наслаждается мужским вниманием.
Но лжеученого взять не смогли, он прошёл незаметно сквозь все кордоны. Охрана возле нас была усиленна, пища проверялась. А внутри меня, какбудто-бы, тикал секундомер. Бог будто бы говорил мне, небо откроется тебе, будь готова волосатая обезьяна, скоро Икар упадёт и у тебя будет шанс воспользоваться его крыльями.
Второй шанс Сикорского Глава 7
Галактика М51. Эстиана. Восточная Империя.
382-383 год Династии.
С гордостью могу вам сообщить - мой муж единственный и неповторимый. Убедить мою мать расстаться с большей частью герцогской казны, это надо очень и очень постараться. Лично меня его доводы, конечно, убедили, так это ж ведь я, жена. Да и верю я ещё иногда в человеческую благодарность, а точнее в честное слово императора. Хотя конечно человеку ниже меня, да и людям моего сословия я бы при аналогичных условиях не капли не поверила. Слишком велика сила личной выгоды и денег, особенно среди черни. Хотелось бы верить, что я не такая, но увы. Я имперская кость до мозга и костей, и на благо родины, то бишь по политической необходимости, могу поступиться парой запетых в клятве.
Что далеко ходить за примером. Дали мы с мужем слово чести сохранить жизни четырём фальшивомонетчикам, которые подделали бумаги, способствовавшие возведению на трон нового императора. Да, я взяла с них личную присягу, но сердце чуяло, что двое из них в душе из черни. Полностью я верю только одному из них, вору который выкрал и положил назад церковные бумаги. У него была возможность бежать, прихватив церковные побрякушки, но он этого не сделал, теперь ему есть вера, а остальным нет. Я не нарушила слово. ведь я старалась дать его всей группе сразу, и ритуальная фраза *пока живы вы, жива и я*, при соответствующей расстановке запятых трактуется так - *пока жив хоть кто-нибудь из вас, жива и я*.
Я завела их в сокровищницу, придержав на пороге вора, пока остальные пятились на злато, я сунула ему в руку кинжал и прошептав, что я доверяю только проверенным, аккуратно прикрыла дверь. Через пять минут я откинула засов и вошла. Двое были заколоты в затылок, один в сердце, всё обошлось почти без крови. За час Дуток, так звали вора, под моим руководством уничтожил все следы сделанного. Тела убирались по специальному желобу, который можно было преодолевать только в одном направлении. Внизу двухсотпятидесятиметровая шахта. Она служила нашей семье верой и правдой не одно поколение. Денег герцогов добивались в разное время разные проходимцы, теперь они навеки вместе обмениваются опытом.
Вор оказался очень полезным, жестоким и исполнительным. Так как предприятия мужа требовали всё больше и больше рабочих рук, вокруг них стремительно росли поселения, лавки и притоны. Вот я и нашла для себя область приложения, выбила у матери подпись на документе, дающий мне право закрывать подобные заведения если они представляют опасность для жизни и здоровья клиентов, после этого дальнейшее было элементарно. Вор приходил с копией этой бумажки и с моей доверенностью, заявлял, что заведение подлежит закрытию и шёл в свой офис ждать, пока ему принесут дарственную на половину заведения. Если же хозяева не понимали намёка, хитрили, открывались в тихую по ночам, или переходили в другое место, приходил вор со товарищи. Через месяц все выжившие злачные места, дома свиданий и игорные дома, а все они принадлежали пришлым бизнесменам, платили половину мне. Мать знала, но порядку стало больше, а остальное её волновало меньше. Я получила добро на ночное королевство, пока ограниченное по территории.
Должна сказать, что первым делом пришлось наладить разведку за конкурентами, их оказалось множество, хорошо что пока они не успели организоваться, поэтому не устояли. Прежде герцогство не испытывало таких проблем, его населяли или местные или зэки в некоторых рудниках. Шахты заключённых строго контролировались, в случае бунта в центральное ответвление летели ульи со спящими земляными осами. Они предпочитают селиться глубоко в пещерах и очень не любят компании. Их уже пару веков разводит один род в небольшой долине, очень уважаемый род. Даже захватчики сходу не пожелали вламываться в ту долину, хозяева были люди известными и предпочитали жить под землёй, нет, не полезли туда захватчики. Два укуса и верная смерть, может поднакопив сил и пошли бы, пустив вперёд пленных.
Вор оказался полезен и честен, если что-то из золотого потока и прилипало к его ладоням, то это было не заметно на общем фоне и делу не мешало. Он разрабатывал и другие перспективные проекты, когда они давали первые плоды приходил и спрашивал разрешение для запуска идеи в серию. Как-то он принёс Хартийские деньги, деньги серединников и деньги Миркса. Среди вороха бумажек я так и не смогла различить где фальшивки, а где настоящие. Применять фальшивки я стала как посредник, закупая где только можно высококлассные станки, раздавая взятки в твёрдой фальшивой валюте. Уже здесь я продавала предприятиям мужа технику за приемлемую цену, но в золоте. Второе важное применение, это скупка специалистов в нужных нам областях, тут уж и говорить об экономии не стоит. Контракты заключались на три года, но только с теми кто соглашался ехать с семьёй. В каких областях брать спецов я всегда спрашивала у мужа, не всегда понимая ход его мысли, но всегда принимая его предложения на веру и выполняя их.
Мой дорогой друг был разумеется умнее меня как учённый, но в некоторых житейских ситуациях всё было наоборот. Например, мы однажды, надев простые одежды и слегка загримировавшись, проходили мимо одной из точки моих напёрсточников, а все они приносили стабильный доход, и он ввязался в безнадёжную игру. Слава богу начальник команды кидал узнал меня и имел представления о моём месте в иерархии, он успел дать приказ на честную игру, чем заработал себе хорошую премию и повышение, а не понижение на пару метров под поверхность земли. А муж мой три дня ходил радостный, радовался своей удаче, и всё норовил пойти повторить, насилу отговорила.
В своих отношениях с жителями герцогства правитель старался быть щедрым, благо золотые шахты это позволяли. Но ведь и радиодело оказалось очень выгодным, вот здесь мой муженёк выказал некоторую одержимость, мешающую делу. Он поначалу не хотел увеличивать расценки на труд рабочих, почему-то считая, что работа в таких передовых отраслях знания является сама по себе наградой. Не могла же я ему объяснить открытым текстом, что большую часть зарплаты рабочие оставляют в моих заведениях. А люди, это в основе своей были бывшие крестьяне, людям были нужны только деньги и возможность их потратить.
За такими вот заботами и хлопотами застало меня неожиданное известие. Я беременна. Это было неожиданно, но прогнозируемо. Мы с мужем как раз на неделю смогли вырваться, и там его доставали проблемами, но поменьше, о специально тамошний радиопередатчик включал только раз в день на полчаса. Но всё равно, это был отдых, а через две недели по приезде, мне сообщили, что походка моя изменилась. Надо, кстати, сказать вам о горском обычае имени. Как только мать узнаёт, что у неё будет дитя, она должна дать ему имя. Если она угадывает с полом, щетается, что ребёнок будет удачлив, а вот если не угадает... Поэтому иногда от этого обычая отказываются, особенно в тех семьях, в которых у одного или у обеих родителей в детстве произошло подобное. Но мне был сейчас необходим сын, благодаря которому моё положение упрочится, а, возможно, я сумею даже потеснить мать. Так, что если это будешь ты, дочурка, прости меня. От скромности я не страдала, поэтому объявила, что нарекаю моего будущего сына Эст, в честь отца людей. Мой поступок был несколько вызывающ, потому что в нашей семье ещё никому такого имени не давали.
Это имя свято уже более двух тысячелетий. Мало осталось, документов, но, как ни странно, большинство источников сходятся на том, что первый город людей возник у подножья одной из гор в южном Фарланде. Рассказывают совсем уж дикие истории, будто мы вообще прошли через врата всех богов или прилетели на небесной колеснице, но я считаю это бредом. По-моему Эст Легендарный возглавил поход в более благодатные земли, нежели те в которых раньше жило его племя. Затем создалась красивая сказка, которую подхватили люди, расселившиеся по всей планете. Теперь мы шныряем всюду, нас много, и поэтому мы стремимся уничтожить как можно больше ближних, чтобы освободить место для своих побегов. Жаль, что мало кто понимает, что войны - это суть необходимость. Вот взять нашу империю, до последней заварушки сорок лет мира, кому от этого стало легче? Последнюю войну мы не проиграли лишь на чистом энтузиазме комсостава и параноику-старику императору, который заставил двор хотя бы частично раскошелиться на нужды будующего армии.
Государство выжило чудом, лишь благодаря нашей импровизации Хартия, добив Южан и серединникнв, не пошла на восток. Запас прочности нашей державы, заложенный поколениями наших предков, был как никогда тонок. Следующая война будет не в пример этой, она будет жуткой и всеобщей, так по крайней мере говорят знающие люди. Не будет в той войне не правых не виноватых и проиграют, по большому счёту, там все, ибо длительная война грани целей начального периода. То что получается в конце, не соответствует предвоенным желаниям ни одной из сторон.
Рабочие. Я не с проста полезла копошиться в их корыте. Я дворянка в десятом поколении, мои руки по локти в крови, благодаря походу, организованному мной низвергнут добрый больной царь, прислушивающийся к советам врагов. Теперь на засохшую корку крови на своих руках я наношу мазки дерьма другого сорта, это жизни воров, сутенёров и убийц. Всё это только из-за того, что мне передались некоторые способности моей прабабки. Иногда в нашем роду просыпается такая способность - видеть почти вещие сны. Всё сегодняшнее действо с рэкетом я закрутила, потому что увидела во сне необычную картину. Большой глобус, в нескольких местах пробивается пламя. Пожар на территории южного королевства, у серридинников ничего не горит, потому что гореть там уже нечему, на карте в том месте жирный слой пепла. Пожар охватил архипелаг островов, соединяющий цепочкой Фарланд и Восточную империю. Самая западная и самая восточная границы империи начинают полыхать. Я увидела огромную и умелую армию нашего государства, большой флот, много самолётов, но... Но над всем этим, в середине страны, проступило лицо одного рабочего - Волда, вдруг распавшееся на сотни своих отражений.
Муж показал мне этого рабочего с одного из своих предприятий. Если у него ломается внезапно конвейер, то зовут этого бывшего крестьянина, тот на слух определяет место поломки любого сложного агрегата, хотя впервые машину паровую увидел год назад, оторвав взгляд от сохи. Скор хотел поручить ему участок, но парень слишком подвержен соблазнам большого города. Не было бы моих заведений, он бы нашёл выпивку в других местах. Крестьянин, вне своей патриархальной деревни, вне жёстких рамок, он похож на вырванный из земли могучий дуб. Что он сделает завтра не знает никто, особенно он сам, он подвержен чужому влиянию и бредовым идеям во сто крат больше городского человека. Поэтому, увидев опасность для страны, исходящую от толпы с одинаковыми лицами внешне безобидных увальней, я поняла, что моя задача отныне влиять на их умы, и пресекать чуждое влияние. Так что мой следующий шаг был очевиден - эмиссары подпольного мира гор, щедро подпираемые золотом, оружием и фальшивками, пошли в народ. Сотни и тысячи таверн и салонов с плохой репутацией стали отдавать половину или вовсе продали свой бизнес. Несогласные же горели в отблесках синего пламени, точно на таком, какое было на глобусе.
Я не была самонадеянна до бесконечности, поэтому мои действия пока не затрагивали центральных герцогств и столицы, всё больше окраины. Укус, бросок, удар, захват. Иногда приходилось сжигать даже тех кто согласился с тобой работать, мы оставляли ровно столько объектов, сколько могли контролировать.
Император-воин сделал большое дело, не только большие пушки, он открыл по всей империи бесплатные школы начального образования. Три класса, хоть что-то. Пресса у нас была не то чтобы совсем свободная, но очень легко теряла страх за хорошие деньги. Я инкогнито купила несколько региональных жёлтых листков и с помпой объединила их, мол вместе они быстрее донесут до народа правду и объективную информацию. Некоторые конкуренты пытались не перепечатывать наши патриотические материалы, как мы им всячески советовали, а наоборот, высмеивали нас. У конкурентов ломалось оборудование, горели здания, их лучших специалистов переманивал наш газетный холдинг большими заработками, другие просто исчезали. Те которые были со мной в походе, они изменились, они больше не могли довольствоваться нормальной и тихой жизнью. Я попросила их и не одна не отказалась. Вор вдалбливал им азы, я давала золото, благословение и связь. Каждая из этих падучих занимала ключевой регион, селилась, обычно, в центральном городе тамошнего герцогства и принимала бразды правления пришедшими туда раньше эмиссарами-разбойниками. У нас были лучшие радиопередатчики и шифровальщики, непосвященные не могли услышать нашу сеть, легко путая щелчки и треск грозовых разрывов. Деньги текли рекой, но, в основном, вкладывались в новые проекты и в расширение прямо на местах. Если я чуяла, что крупный завод, единственный в этой местности, простаивает, я выкупала его за хорошую цену в фальшивках, не считаясь с мнением хозяев по поводу продавать или не продавать, и вновь давала людям работу.
У занятых людей меньше остаётся времени на бузу. Особо одарённых рабочих, тех у кого после трудового дня хватало сил не только на кабак и бордель, но и на какой-либо тайный кружок, тем предлагали выбор - или мокрушниками в мою организацию, или они становились мокрым пропуском к нам для других, не столь щепетильных. Единственный бонус от меня для таких, это безымянный холмик.
Две моих паучихи трагически погибли - в мире ещё так много зла, а так же непонимающих и конкурентов. Смерть их не была напрасной, она учила нас лучше прятать следы, обходиться исчезновением там, где мы раньше действовали напоказ. Из всех же моих разнокалиберных предприятий я старалась делать замкнутые цепочки. Пятидневная основная работа, а по субботам пол дня строительство жилья, пол дня тир. Домишки в первую очередь давались тем, кто проработал на предприятии больше трёх лет, каждый должен был заплатить в рассрочку из зарплаты только цену участка и оптовую цену строительных материалов. Стрельбище тоже решало многое - лучшим стрелкам дома давали вне очереди. Иногда замкнутые цепочки даже выглядели внешне бесприбыльными, только ночной вклад рабочих в кабаки, давал мизерную прибыль.
Когда почти подошёл срок рожать снова пришло прежнее видение, но на этот раз лицо Волда было нечётким и так и осталось в единственном числе, правда вокруг него выросли могильные холмики. А вся территория империи покрылась очень тонкой, но видимо прочной, золотой паутиной. Лишь в нашем герцогстве золотые нити были отчётливо видны.
Второй шанс Сикорского Глава 8
Галактика М51. Эстиана. Восточная Империя.
383 год Династии.
Приближалась очередная круглая дата, то бишь окончание очередного полугодия. В эту ночь я смог заснуть только под утро, так как Сутта, хоть и была на пятом месяце, оставалась инициативной во всех отношениях супругой. Ладно бы всё своё рвение растрачивала на супружеском ложе, так нет же, заняла у матери денег, завела себе кучу кабаков и, если что не по ней, посылала разбираться своего ручного вора. Да и остальные его дружки-фальшивомонетчики исчезли. На мой вопрос куда, мне был ответ, что данные господа уехали по делам. Я не поверил, но проблема не стоила скандала и я удовлетворился расплывчатым ответом. Вот что у меня проскакивало иногда, так это чувство ревности, но слежка, для которой я нанял пару профессионалов ни чего криминального не выявила, по крайней мере по интересующему меня вопросу. Пара детективов, которых я нанимал, так и не доехала до столицы, отравилась некачественной пищей, купленной на одной из станций.
Но в целом даже эта новость меня не слишком впечатляла. Я запряг себя в такую телегу, что пора бы мне обзавестись второй парой рук, чтобы успеть переделать все мои дела, да и лишняя голова бы не помешала. Но во, наконец-то, сон пришёл, и я направил сознание к новым вершинам, но после очередной порции памяти прежние вершины показались всего лишь низенькими холмиками. Ещё вчера я был доволен жизнью и собой, а теперь...
Теперь у меня перед взором стаял мой самолёт Гранд Балтийский, последнее моё воспоминание было от 25 мая 1913 года. В голове метался один из последних нерешённых вопросов того утра, почему же вопреки расчётам тандемная установка винтомоторных групп не давала расчётного удвоения суммарной тяги? Наверное опять это чёртовое взаимовлияние воздушных винтов! У меня проскочила оригинальная мысль, как быстро переделать самолёт, но... Но самолёта который нужно переделывать здесь пока ещё не существует.
Когда я утром высказывал свои пожелания-приказы своим подчинённым на заводе, то был сначала сочтён сумасшедшим. Но здесь я был хозяином, а не Шидловский. Семь следующих каторжных суток я добивался нового режима работы, который я так мечтал ввести на Руссо-Балте. Здесь же почти все дни текли по желанию моему, в моей голове был огромный объём данных по испытаниям лётной техники, в новом мире за один рывок можно было вырваться на годы вперёд. К несчастью моему эта мысль уже пришла в голову Хартии. Моя голова была оценена ими высоко, но сначала мне предложили одну из высших должностей в ихнем государстве, руководить Промышленным советом. Должность не простая и ответственная, где то на уровне министерской, или даже выше. Если такой человек скажет слово то с этого же дня по всей Хартии начнут делать, например, резьбу вместо левосторонней правостороннюю. Впрочем на этом посту дураков не было никогда и приказы Главного Промышленника у хартийцев гораздо взвешенной и полезней. По влиянию он уступает только главе Совета Пяти и начальнику Объединённой разведки.
Я попросил день на раздумья и, тут же, вчетверо увеличил охрану свою и предприятий и только затем ответил фигуральным отказом, пристрелив парламентёра. Меня оценили по достоинству, и теперь покушения следовало за покушением, не реже раза в месяц. Я не раздумывал долго над тем, какое имя дать новому самолёту, я помнил недавний разговор за чаем с директором РБВЗ он был недоволен названием Большой, несолидно, мол. Там же и было впервые произнесены слова Русский Витязь. Здесь Русью и не пахнет, да и слово Витязь нет в языке, так что будет у нас Воздушный Воин, это другое из названий предложенных Шидловским. Очевидно, что здешний ВВ нужен будет, в первую очередь, для войны. Но так же очевидно, что лучше делать гражданский образец, переделка которого в военный может быть быстрой и чисто косметической.
Первый самолёт появился на свет к рождению близнецов. Чего мне это стоило, знает только Бог, или женщины, которые вынашивают в себе по девять месяцев всё увеличивающуюся тяжесть. Особенно трудно нам дался мотор, он по всем параметрам походил на двигатели Большого или как его ещё называли Гранда. Правда тамошний Аргус давал 100 лошадей, здешний, при всех подобных параметрах, выдавал 80. Он меня победил, ни какие мои переделки не могли сравнительно быстро повысить мощность без долгой переделки и я, скрипя сердцем, поставил двигатели на поток. Работа на моторном, в отличие от остальных заводов, велась в три смены. ;0 двигателей для первых десяти воздушных гигантов нужны были мне не сегодня, не завтра, а уже вчера. Жена настояла, чтобы малышей, моих голубоглазых малюток, звали Эст и Эстиана, наверное у неё мания величия. Но больше часа времени моим крохотулечкам я уделять был не в силах. Мои терзания на счёт малой мощности двигателей и их расположенности вылились в удивительное открытие. Возможно в той, старой жизни мне тоже подобное пришло в голову, поживём, увидим.
Для меня лично решение расположить четыре двигателя не попарно, а в ряд, было сродни архимедовскому крику Эврика! Хотя мой ВВ и был вне конкуренции, не надо думать что соседи дремали. Двигатель внутреннего сгорания на первых малосерийных авто у Хартии, Миркса и в паре стран Закатного континента были. И одномоторные самолёты от земли отрывались на пару минут. Здешних последователей братьев Райт нужно было лишь очень хорошо простимулировать кнутом, пряником, и развединформацией, чтобы они начали выдавать результаты на гора. Но там пока были уродцы первой волны, у меня же на свет появился Красавец.
Следуя заранее разработанному плану первая авиалиния связала между собой одну из приравненных долин нашего герцогства и Столицу. Между ними три аэродрома подскока. Полёт проходил не спеша, за двое суток в одну сторону. На борт брали пять пассажиров, при трёх членах экипажа. Удобные плетённые кресла, горячие напитки в термосах, еда, приготовленная в столовых промежуточных аэродромов, и старательно завёрнутая в шубы - всё это добавляло впечатлений пассажирам, которые открыв рот смотрели на проносящуюся далеко внизу землю. Желающих полететь было очень много, поэтому мы безбожно завышали цены, но всё равно образовалась очередь. Дошло до смешного, ВВ-2 мне пришлось эксплуатировать исключительно на промежутке между столицей и ближайшим к ней аэродромом подскока. Аэродром располагался на окраине промышленного городка, там, ясное дело, была и железная дорога. Толстосумы, если хотели пролететь вне очереди, в первые рейсы выкладывали аж по 5000 за перелёт, а обратно ехали поездом, с гордым видом надувая щёки эти бывалые воздушные волки рассказывали восхищённым их смелостью слушателям, а главное слушательницам, как солнце над облаками заливает всё вокруг неземным светом. ВВ-3 курсировал между аэродромом на Прибрежном и столицей, ВВ-4 между Прибрежным и Лоеси.
Подробнее расскажу об аэродромах, так как их строительство я посчитал первейшей задачей и они появились ранее самолётов. Строились они просто, вообще вся идея с ними исходила от одного из моих помощников. Он то и вёл этот проект, советуясь со мной лишь по профессиональным вопросам и по финансам. обычно выбирался проезжий тракт, недалеко от какого-либо города, параллельно ему прокладывалась взлётная полоса, изгородь, прежде всего от животных. Собирался небольшой бревенчатый домик или пара, с перспективой расширения в полноценную гостиницу, как для проезжающих по тракту, так и для воздухоплавателей. Взлётная полоса была покрыта необструганными досками. Мне эта задумка пришлась по душе, как вспомню все эти запросы наших Российских генералов, мол, самолет должен обязательно садиться даже на вспаханное поле. Здесь же разложить доски и поставить палатки можно даже за день, и лётчику удобно, и машине приятно. Часто всплывает в памяти 908-й год, так и не доведённый до ума из за несовершенства тогдашних моторов вертолёт на заднем дворе, но сколько полезного опыта он мне принёс! Одно то, что я отточил на нём производство винтов своими силами, а не покупал их за бешенные деньги за кордоном, как мои соратники-конкуренты, это очень большой плюс. Вспоминаю первые свои аэросани, первый надёжный аэроплан. Первые полёты над Киевом, первые овации, первый выигранный конкурс. Конечно, стоит отметить, что я ничего бы не смог добиться без поддержки семьи, ведь даже первые заработки на постройке самолётов для энтузиастов я тратил чтобы двигаться вперёд. Только став главным конструктором самолётного отдела РБВЗ и выиграв первые существенные призовые деньги, я смог, наконец-то, погасить долги перед членами семьи. Конечно, стоит отметить, что многое я перенял и у руководителя Руссо-Балта, особенно в искусстве управления. Это были непростые годы, но я с радостью бы пережил их вновь, ещё бы раз вошёл в Третий Рим триумфатором! Сейчас при всей видимой для постороннего наблюдателя грандиозности свершений, я почти всегда лишь повторяю уже однажды пройденный путь. Моя конструкторская мысль не успевает нестись вскачь за своим необычным сознанием. Новые горизонты открываются быстрее, чем я успеваю изобрести достойные машины.
Здесь же, опять, запахло новой международной вакханалией. Хартии надоело брожение в королевстве Южном и она кинула на его подавление триста тысяч регулярных войск. Эти, не особенно церемонясь, выжгли три очага сопротивления и дали остальным подумать, объявив амнистию всем, кто в течении недели покаяться в своих грехах, ну и попутно выдаст парочку непокаявшихся. Разумеется Хартия расставила в тексте амнистии некоторые запятые с двойной трактовкой, так что большинство доверчивых окончили свои дни в шахтах. С оставшимися недоверчивыми справиться было полегче, во-первых их ряды убыли, а во-вторых убывшие рассказывали сначала добровольно, а после и не очень, о оставшихся на свободе соратниках. Компания заняла менее двух месяцев и была признана всеми молниеносной. Часть сил завоевателей, выполнивших задачи первого этапа, методично просеивала лабиринты пещер, вызывая где возможно, взрывами искусственные заторы. Скоро к ним присоединились все силы противника, оставив в ключевых местах лишь контингенты егерей.
Добившись впечатляющих результатов при замирении вновь присоединённых территорий хартийцы решили сделать реверанс в нашу сторону. Удар был рассчитан с иезуитской изобретательностью. Архипелаг внутреннего моря, близ наших берегов, состоит не только из крупных островов, но и из всякой мелочи. Часть из этих крохотулек так мала, что там нет не только больших поселений, но и вообще ни одного человека, то есть контролируются они, мягко говоря, слабо. Хартия придумала хитрый приём. Надо сказать, что на крайней южной оконечности Закатного континента имеется довольно задиристое королевство Фагр. Этому крохотному до недавних времён государству принадлежит хорошо развитый флот и, недавно, оно увеличило свою территорию вдвое, оттяпав у другого королевства остров втрое больше нашего Прибрежного. Он находился от них за сотню километров на юго-восток и они облизывались на него не одну сотню лет. Попытки прежних хозяев вернуть собственность стоили тем вообще всего тоннажа, как военного так и торгового. А общих сухопутных границ не имелось.
Аппетит приходит во время еды, и что обещали хартийцы этим морским львятам я не знаю, но два их железных монитора вошли с судами сопровождения в крохотную гавань одного из скальных огрызков и по радио объявили его своим. И тут же стали возводить на нём батареи невесть откуда взявшихся у них больших пушек, а над всем этим безобразием крутился дирижабль. А в паре десятков километрах от острова проходили учения флота Хартии - это было широко разрекламированное мероприятие, точных координат нам понятно не сообщили, но о самом факте учений в нейтральных водах самого мирного из мирных флотов они трубили сильно. Любому хоть немного знакомому с политикой дураку становилась ясно, что корабли под флагами пяти стран-основательниц не шутят, и возможность получить случайный снаряд ниже ватерлинии для иностранных судов вполне реальна, конечно позже перед вашей вдовой извиняться и выплатят большую компенсацию.
Наш император и новоявленные военные министры и адмиралы были сбиты с толку и не знали, что можно немедленно предпринять. Хотя флот в связи с неприятельскими учениями был доведён до паритета, даже размен один на один сейчас не устраивал Восточную Империю. На северо-восточной окраине империи на морском побережье обдуваемом ветрами с ледяных гор, в глубокой тайне гигантскими темпами были построены новые судоверфи. Рядом, в лесах, находились гигантские залежи железных руд.
Княжество-скала, под протекторатом Фагра, просуществовало четыре дня с момента своего необдуманного выхода в радио эфир, а сидели бы себе тихонько, никого не трогали бы, так мы бы их век не заметили. К моменту громогласного заявления воздушное пространство империи бороздили семь воздушных кораблей, а ВВ-8, ВВ-9 и ВВ-10 проходили предполётный обкат. Моментально по получении сообщения о захвате острова с них были демонтированы смотровые люки в полу, сделанные для удобства обзора пассажирам и для удобства фотографирования в варианте самолёта-разведчика. Но, как ни странно, эти забранные решёткой прочные стёкла не нашли горячего отклика у пассажиров, и те с опаской обходили их, прижавшись к борту, пришлось застелить их ковриками. Впрочем последним трём самолётам они не понадобились. Расстояние от мятежного острова до побережья империи по прямой было 120 километров. Когда я на вторые сутки после часа-Х прилетел в столицу и поспешил во дворец на удобном участке берега пришедшее с Прибрежного специальное судно, принадлежавшее герцогству, уже оборудовало аэродром. Пятьсот человек рабочих - вся наша строительная обслуга, я как чувствовал подвох от этих морских учений и выдал им принудительно добровольный отпуск в поместье Герцогов Лоеси на Прибрежном. Мобилизация заняла час, прибытие на точку пятнадцать часов. Палатки и полосу установили за четыре часа. Когда я рассказывал во дворце о моём предложении и просил дать мне карт-бланш на самостоятельные действия, шутливо намекая, что в случае отказа позову жену для оказания совместного словесного воздействия, первая тройка боевых самолётов уже садилась на только что возведённую взлётную полосу, а ещё четыре гражданских варианта прибыли в Лоеси для срочной переделки в бомбардировщики. Я не уточнял перед высоким собранием конкретных сроков готовности моих воздушных судов к действиям, так что генералитет после принципиального согласия императора с моим планом, спокойно разошёлся досыпать десятые сны, я же, сев в специальное авто, оборудованное маломощным радиопередатчиком, сразу же повернул специальную рукоять и в эфир пошёл слабый писк. Более мощный аппарат на ближайшем аэродроме тут же передал сигнал по цепочке, через полчаса он добрался до побережья.
За час до рассвета тройка Воинов вылетела на запад. На их прозрачных бомболюках было закреплено лишь по одной бомбе, каждая весом четыреста кило, цель монитор противника. Первому заходу теоретически могли помешать пара пулемётов на кораблях противника, а фактически такого не могло произойти, ведь опыта отражения воздушной угрозы пока ни у кого на Эстиане не было. Сама бомба была позаимствованная у морского министерства, они подарили мне заводик, делавший гигантские снаряды для того монстра, огонь которого я некогда самоубийственно корректировал. Договор был прост - при производстве один снаряд мне, другой на мои дурацкие воздушные эксперименты, что я с ними буду делать, как их курочить, их не интересовало. хоть радиопередатчик им в хвост засуну, как выразился полковник из генштаба подписывающий совместный меморандум. Конечно, радио я ни куда не вставлял, ограничился стабилизатором.
Главной особенностью горе-островка была достаточно хорошая бухта, собственно из неё и утёса и состоял остров. Целью был ближайший к выходу из бухты корабль. Первый блин прошёл хоть и комом, но достаточно удачно. Атака велась по непуганому противнику, поэтому бомбили с малой высоты и на очень маленьких скоростях. Одновременного выхода на цель не получилось, последний борт отстал, но это и сослужило хорошую службу. Напуганный налётом и двумя близкими гигантскими разрывами рулевой совершил оплошность. Гребной винт был повреждён, а судно застряло и перекрыло фарватер, не на долго, на несколько часов, но поставленную предварительную цель отряд Воинов можно сказать выполнил. При повторном налёте все вражеские корабли сгрудились возле своего повреждённого собрата, чем предоставили хороший шанс пока неопытным властелинам воздуха.
Под вечер, когда багряный охрой окрасил усталые лица неприятельских моряков, с востока послышался уже знакомый им шум, к ним летела тройка ангелов. Что для востока выглядит как ангел, для них выглядело посланцами ада. Когда выжившая половина команды вновь атакованного судна на следующее утро смогла уснуть в тесных кубриках соседних судёнышек над Эстианой впервые в её истории раздался истошный визг наблюдателя - *Воздух!*. В конце второго дня налёт совершался двумя тройками и с большей высоты - кому-то на обречённых судах пришла идея обстрелять посланцев неба из пулемёта. К следующему утру в атаку полетели все семь боеспособных воздушных кораблей - на ВВ-9 починили, наконец-то, внезапно забарахливший мотор. В течении недели вставшие в пределах видимости с острова суда Хартии, прекратившие играться в свои игры, внимательно наблюдали за происходящим плановым перемалыванием металла, камня и человеческой плоти.
Посланцы небес, созданные на земле, методично сеяли хаос. Вы спросите, что стало с дирижаблем? А ничего. На одном из кораблей на носу пулемёт, вот и прервал дирижабль полёт. Надо сказать, что когда полёты прекратились, последним заходом с ВВ-2 был сброшен буй с пятиметровой стелой флага Империи. Буй сбросили перед носом молчаливо стоящих кораблей Хартии. Те постояли ещё два дня, пока, наконец-то, их начальство не соизволило понять тонкий намёк соседей. Лишь тогда один из кораблей Империи подошёл к закупоренной гавани островка. Десантные шлюпки высадили вооружённых людей с собаками. Умные псы, поминутно чихая от непривычной вони, тем не менее умудрились разыскать трёх живых, и даже не раненых седых и полусумасшедших людей. Спустя месяц неизвестное судно, вне приделов видимости Морского города Фагр, передало по радио сигнал бедствия. Спустя три часа вышедшее в тот квадрат патрульное судно обнаружило большую спасательную шлюпку. В ней сидело трое широко улыбающихся людей одетых в форму королевского морского флота, с бессмысленно пустым взором, а на дне лодки лежали какие-то обломки с полусгоревшими надписями.
Второй шанс Сикорского Глава 9
Галактика М51. Эстиана. Восточная Империя.
383 год Династии.
Хартия ударила по нам в трёх местах, хотя нет, конечно не она, загребать жар чужими руками для неё привычнее. Вынужденные союзники, серединники, после того, как им предложили на выбор или они опять вторгаются к нам, или хартия приходит к ним. Ультиматум они подкрепили щедрой военной помощью, расплатиться за которую им пришлось шкурой ещё не убитого медведя - нашими землями. Прошло три месяца с тех пор как Фаргское королевство обломало о нас зубы, после чего нас испугались всерьёз, не знаю, может надо было отдать им этот чёртов островок.
После военных действий все авиалинии были закрыты, все пилоты были переведены на один из аэродромов близ нашего герцогства для отработки совместных бомбовых налётов. Мы сложили все яйца в одну корзину, и охрана этой корзины оказалась недостаточной. Аэродром с охранным периметром и местом проживания лётного состава находился на одном из берегов реки, на территории нашего герцогства, за рекой, через каменный мост, находился городок Эркон, уже принадлежащий герцогству Свадени. За время работы авиалиний пилоты привыкли к жуткой своей популярности, особенно с нашей, женской стороны. Форма, пистолет на боку, гордый взгляд, который они специально вырабатывали перед зеркалом, всё это способствовало их популярности. Городок был достаточно не большой и, хоть девиц было порядком, порядком было и их сердитых отцов. Муж сказал, что мужчинам необходим громоотвод, так что я, потянув за одну из своих золотых нитей, организовала мужской части населения досуг. Были здесь заведения и до меня, но половину прибыли я с них уже получала, да и девочек я велела привезти получше и почище. Три заведения по ранжиру для Солдат, для Техников и для Лётчиков. Вот только незадача, те заведения, которые были потеряли многих клиентов, половина закрылась, девочек я подобрала, а вышибалы оказались на улице. Вот тут мне и улыбнулась удача, одного из этих оказавшихся на улице громил, среди нескольких горожан, я приказала завербовать в информаторы, так, на всякий случай. Через три месяца мой каприз стократно окупился.