Было далеко за полдень. Солнце уже закатилось за густой лес, но все еще очерчивало слепящей золотой нитью верхушки деревьев. Изумительные цвета голубого неба и розовых облаков растянулись по всему небу, даря усладу взору. Лежа в полудреме на пышной травяной постели почти у самой опушки, я мерил взглядом высокие ели и сосны. Было так, словно их кисти рисовали и небо, и те образы, которыми деревья облекали свои фантазии, а те снились мне наяву. Смолистый горьковатый запах хвои смешивался со сладкими ароматами полевых цветов, проникал в меня, и мои веки приятно тяжелели.
Прилетела бабочка и села рядом на бархатистый цветок. Сей наряд был ей к лицу - платье алого цвета. В воздухе кружилось множество насекомых: пчелы, шмели и стрекозы, но бабочек - больше всего. Они порхали в волшебном танце. Но моя гостья не спешила, и продолжала спокойно перебирать оборки-лепестки своего наряда. Мне вдруг показалось, что она прилетела за мной, желая пригласить на танец. Края ее сложенных желтоватых крылышек медленно поднимались и опускались. Я вытянул вперед руку так медленно, как только мог, но, когда уже почти коснулся ее, бабочка неожиданно вспорхнула, и полетела. Глядя ей вслед, я пожелал ей счастья. Вскоре она растаяла, уплыв в объятия летнего неба, на котором уже зажглись первые крохотные огоньки звезд и появилась полная луна. Мои глаза закрылись как-то само собой, и моя невероятная фантасмагория продолжилась.
Дул легкий теплый июльский ветерок, гоня по лугам и полям горячий воздух, шепча и лаская, заставляя губы растягиваться в улыбке. И снова я открыл глаза, и передо мной возникла удивительная форма облаков. Самая причудливая, какую только мог вспомнить. Она напоминала то ли высокую гору, то ли пирамиду. По краям ее обрамлял яркий свет, словно бы контур обрисовывала радуга, льющаяся прямо на гору-пирамиду. А потом вдруг в ее очертаниях на один короткий миг узрел божий храм. Я встрепенулся, и поднялся с чувством, словно свет храма шел ко мне, проходил сквозь меня, и уходил дальше, не позволяя и мне остаться на месте. И больше я уже не был только собой, и жизнь моя обрела новый смысл в бесконечно меняющихся земных пейзажах и картинах, которые пронизывал, став лучом света.