Завод был небольшой и очень старый. Люська слышала, что до войны здесь варили пиво. Но во время войны было не до пива, и здесь стали выпускать многочисленные детали для специальных светильников, которые потом, после сборки, шли в шахты, на корабли и подводные лодки, в самолёты и для уличного освещения.
После войны сюда, на завод, из Германии были привезены трофейные станки различного назначения, и завод стал выглядеть по тем временам очень современно.
Люська пришла сюда работать после школы, когда не прошла в институт на дневное отделение. Тогда она горько плакала, но одного бала не хватило. Подружка, которая просто провалила экзамен по математике, совершенно не переживала по этому поводу и сказала ей:
"Да ладно тебе убиваться. Давай заберём документы, и может, куда-нибудь ещё успеем сдать!"
Они тогда стояла у окна в длинном коридоре института и подружка Татка уговаривала Люську успокоиться. Тут по коридору прошла сотрудница института и, увидав эту заплаканную девчонку, остановилась, а узнав в чём её горе, сказала:
"Не расстраивайся ты так! Пойди, посмотри, там, на первом этаже объявление висит и перечислены институты, куда можно пойти с твоими балами, но только на вечерние факультеты".
Люська так и сделала. Выбрала институт, куда поступила одна её знакомая, и перевела туда свои документы. Очень уж ей не хотелось остаться без дела, хотелось учиться. Хотя наклонностей и желаний к какой-то определённой специальности не было. Решила тогда, что пусть будет трудно днём работать и вечером учиться, но надо как можно раньше получить диплом. И откладывать это Люська совсем не хотела. Ну, не повезло попасть на дневное отделение, будет учиться на вечернем. Не всем же везёт. И тянула шесть лет, ездила с завода каждый день на занятия и с нетерпением ждала среду, когда занятий не было и можно было полежать вечером, сколько хочешь в ванной, и посмотреть с родителями телевизор.
Подруга успела перебросить документы в другой институт и сдала все экзамены на тройки, но там был небольшой конкурс, и она прошла, тоже на вечернее отделение. Так что всё было неплохо.
Люське же в институте досталось множество чертежей и чисто мужских предметов. Но справлялась. Работать пошла на завод, потому что здесь всю свою жизнь работала её мама. Да и рядом с домом был завод. Мама работала контролёром отдела технического контроля в механическом цехе. Люська сидела в конторе при цехе и выписывала наряды рабочим. Работа была не трудная, все взрослые её любили, и начальник всегда отпускал её с работы пораньше, зная, что она учится и ей тяжело. В общем, жалели. А работу она выполняла быстро, так что никаких недочётов не было.
Люське нравился этот запах механического цеха, он был ей знаком с детства. Каждое лето, когда отправляли детей работников завода в пионерский лагерь, а ездила Люська на все три смены каждое лето, пока ждали посадки в автобусы, она приходила к маме в цех. Этот запах стал ей родным. Тем более, что мама, приходя с работы и целуя Люську в щёчку, пахла именно так. Ещё Люське нравилось, что на неё смотрят, когда она проходила по цеху. Она чувствовала на себе эти взгляды рабочих и их добрые глаза. Один даже признался маме, что влюблён в Люську. Люська улыбалась, старый, уже около сорока лет, а влюбился. Не странно ли это? Разве можно в таком возрасте влюбиться?
Как-то в цех пришли два конструктора, два молодых мужчины и, увидав Люську, проходящую по цеху со стопкой уже выписанных ею нарядов, остановили её и сказали: "Девушка, Вы как птичка, залетевшая в клетку! Приходите к нам в конструкторский. У нас сейчас как раз техник требуется. Тем более, Вы учитесь и Вам надо расти!"
Так и вышло! Люська пришла в конструкторский отдел, и её сразу взяли. Теперь она работала техником-конструктором и отвечала за все чертежи и конструкторскую документацию уличных светофоров. Работа ей нравилась. Здесь было тихо и чисто, не то, что в механическом цехе.
Довольно часто ей приходилось ходить в цеха завода, посмотреть что-то: процесс изготовления детали или сборку. Как-то, придя в сборочный цех, разговорилась с одним бригадиром Андреем и потом всё вспоминала его улыбку, серые глаза и приятный голос.
Когда она поняла, что влюбилась, то стала часто туда захаживать, вроде по делам, а на самом деле, чтобы лишний раз встретиться с ним.
Андрею Люська тоже понравилась, и когда она приходила, смотрел на неё и улыбался. Однажды был заводской вечер, посвящённый 8 Марта. В заводском клубе звучала праздничная музыка, было много мимозы, веточки стояли в вазах на столах, и из-за такого обилия жёлтого цвета всё вокруг было весёлым и радостным. Люська была в новом брючном костюме серого цвета, который очень шёл ей. И в новых чёрных туфельках на шпильке. Андрей подошёл, когда начались танцы. И они протанцевали целый вечер, болтали о том, о сём, смеялись и даже не заметили, как танцы закончились и все пошли к выходу. Он спросил:
"Можно тебя проводить?"
"Можно! Я живу далеко-далеко, метров так 300 от проходной!" - смеялась Люська. Она действительно жила рядом, в кирпичном доме старой постройки.
С того вечера они и начали встречаться. А через три месяца они оба поехали в пионерский лагерь вожатыми. Люська была счастлива, что едет в свой родной лагерь, но теперь уже не пионеркой, а вожатой.
Они попали в разные отряды: она в младший, где были дети 7-8 лет, а Андрей - в отряд к ребятам 11 - 12 лет. Всё лето провели вместе, за общими делами, играми, спортивными соревнованиями. Там и стали близки друг другу. Уже в конце третьей смены, когда был прощальный костёр, они поняли, что хотят быть друг с другом всегда, на всю жизнь. Когда дети уснули крепким сном, Андрей постучал в окно комнаты вожатых и позвал её в лес. Там всё и произошло. Потом они долго лежали в траве и наслаждались случившимся, этой первой близостью, нежностью и тёплым рассветом.
И тогда они решили, что в сентябре Люська познакомит Андрея с отцом, и он официально попросит её руки. С мамой-то она его познакомила уже давно. Она приводила Андрея в механический цех, и маме он понравился. Мама видела, как дочь счастлива, и радовалась этому. Иногда они встречались в столовой завода в обед и тогда втроём садились за общий стол и вместе обедали. Разговаривали о том, о сём, о разных пустяках. Они даже уже обговорили, где будут жить после свадьбы. Андрей жил у престарелой тёти Кати в большой двухкомнатной квартире недалеко от станции метро "Фрунзенская". У тёти Кати несколько лет назад уехал сын во Францию, с женой и дочерью. Он был там очень успешный художник, и возвращаться не собирался. Вот туда и собирался Андрей привести молодую жену. Тётя Катя не возражала. Оставалось только официально попросить разрешения на свадьбу у отца Люськи.
Так влюблённые и решили.
2. Андрей
Андрей пришёл на завод два года назад, когда он окончил механический техникум в Муроме, где жил с самого рождения. Это сейчас он переехал к тёте Кате, а раньше жил с мамой у третьей маминой сестры - тёти Зины. У Андрея была своя жизненная трагедия: мама его была глухонемая. Уже года в три он прекрасно освоил язык жестов и понимал маму. А тётя Зина уже знала этот язык, ведь детство у девочек проходило в одном доме и все, кто был рядом с мамой, выучили этот язык. Это получалось само собой при общении детей и родителей. Одна Тамара была глухонемой в этой семье. Врачи сказали, что это какая-то внутриутробная инфекция привела к глухоте плода. Отца своего он не знал и никогда не видел. Жили тяжело. Мама часто болела, у неё было к тому же слабое сердце, и ещё она всё время тосковала. Замуж так и не вышла. На очередной вопрос Андрея: "Кто мой папа? - тётя Зина сказала как-то - Вот вырастешь, я тебе, что знаю, то и расскажу. А сейчас тебе ни к чему знать". Слышал он и отдельное ворчание тёти Зины, когда она не видела Андрея, не знала, что он где-то рядом. Из некоторых её ворчаний себе под нос и разговоров полушёпотом с соседками Андрей понял, что отец беременную маму бросил, женившись на молодой красивой женщине. И маме пришлось переехать к тёте Зине, чтобы была какая-то помощь при рождении ребёнка. Ведь она же была глухонемая! Тогда Андрей понял, что отец жив, и у него зародилась мысль обязательно ему отомстить. Как отомстить, он не знал, но это желание жгло его молодую душу. Он понял, что мать сильно тоскует по его отцу, часто болеет, плачет. Она умерла, как только Андрей окончил школу, и поступил учиться в механический техникум. Как будто, выполнила свою миссию, вырастила сына и ушла на покой, на небеса. Тётя Зина сказала: "Сердце слабое у неё с рождения. А ты, Андрей, окончишь техникум, и делай тогда что хочешь, но знай, у нас с тобой в Москве есть Катя. Она теперь одна, сын уехал во Францию, и она нам всегда поможет".
Тогда же, учась в техникуме, он узнал от тёти Зины, что мама раньше жила в Москве. Так он пришёл к мысли, что отец его тоже должен быть там же. Чтобы ему легче было найти отца, он и уехал жить и работать в столицу. Устроился по специальности на этот механический завод, и пока осматривал Москву, которая поразила сразу его своими размерами, высотками, магазинами и спешкой. Сначала даже показалось, что не привыкнет, но потом ничего, втянулся. Появились новые знакомые, и он уже звал тётю Зину в гости. Жизнь его наладилась и как-то упорядочилась: работа, помощь тёти Кати по хозяйству, магазины, знакомые.
И вот однажды он встретил её, Люську. Всё отошло на второй план, потому что он влюбился и хотел каждый день, каждый час быть с ней. Даже месть отцу куда-то отступила. А тётя Зина клялась, что как только Андрей женится, она даст ему адрес отца, потому что тогда он не захочет уже мстить, у него будет своя семья и пропадёт эта ненависть. Пытался он выведать адрес всеми правдами и неправдами, божился, что только посмотрит на отца издали, но тётя Зина была кремень: "Не хочу, чтобы чего плохое случилось! Нет и нет, и не приставай!"
И он забыл о том, что очень хотел отомстить. Он был счастлив и влюблён. И теперь, когда намечалось сватовство, он думал только о предстоящей свадьбе и, конечно, о ней, Люське.
3. Сватовство
В один из воскресных дней в конце сентября Андрей подошёл к Люськиному подъезду ровно в шесть часов вечера. Стояло бабье лето, и было очень тепло, как бывает в это время года, когда погода преподносит приятные сюрпризы.
Он был в новом тёмно-сером костюме и голубой рубашке с букетом бордовых роз для Люськиной мамы, для Лидии Алексеевны. Люська встретила его с улыбкой и со словами: "Какой же ты у меня красивый!" - поцеловала его в щёку и повела к лифту. В лифте они целовались всё время, пока лифт ехал на 4-ый этаж.
Люська была счастлива и вся светилась.
Знакомство прошло хорошо, не без смущения с обеих сторон. Хотя мама и знала Андрея, но сейчас он предстал совершенно в другом виде и ещё больше ей понравился. Красивый простой рабочий парень и любит её дочь - что ещё можно пожелать дочери. Мама видела то счастье, которое светилось в глазах дочери.
Папе, казалось, Андрей тоже понравился. Когда немного выпили и закусили, отец начал расспрашивать жениха о том, как он живёт, где, кто родители, где учился.
Всё было нормально, но когда отец узнал, что мать Андрея была глухонемая, видно было, что он сильно расстроился.
Люська приняла это за заботу об их будущих детях, за страх о вероятном таком же глухонемом потомстве, ведь известно, что гены передаются по наследству и чаще всего не столько от пап и мам передаются те или иные изъяны, а именно от бабушек и дедушек.
Потом мужчины вышли покурить на лестницу, а мама с Люськой меняли посуду и накрывали стол к чаю. Люська разрезала большой бисквитный торт, украшенный вишенками. Мама заваривала чай.
Мужчины не возвращались, и Люська пошла их поторопить.
Открыв дверь на лестницу, она в изумлении остановилась. Увиденная картина поразила её, отец был разъярён и держал Андрея за грудки. Лицо Андрея было зло. Видно было, что между ними произошло что-то серьёзное.
"Что случилось, папа, Андрей".
Валентин Иванович отпустил Андрея и, проходя в комнату мимо дочери, зло процедил: "Чтобы ноги его здесь не было! Свадьбы не будет!"
Люська в ужасе подбежала к Андрею: "Что случилось? Что с ним?"
"Люся пойдём, нам надо поговорить!"
"Да, идём!" - она ухватила его за рукав, и они вместе сбежали с лестницы.
Быстрым шагом они шли по улице в направлении Новодевичьего монастыря, желая там сесть на их любимую скамейку у пруда и поговорить. Люська чувствовала, что разговор будет неожиданный и непростой, что на улице на бегу о таком нельзя говорить. И она терпеливо шла, продолжая также крепко держать Андрея за рукав костюма. Лицо Андрея было сосредоточено, оно покраснело, глаза моргали. Он готов был разразиться слезами.
В это время, Лидия Алексеевна дома ничего не могла понять, она стояла и смотрела на изменившегося в лице мужа, и молчала. А он ходил по комнате взад, вперёд и только повторял: "Чёрт, чёрт, чёрт!"
Наконец, Лидия Алексеевна не выдержала и тихо спросила: "Что случилось, Валентин? Ты можешь мне объяснить? Где дочь с женихом? Куда они ушли?"
Валентин Иванович, скрипя зубами, повалился на кровать, уткнулся лицом в подушку и молчал. Люськина мама с опаской подошла к кровати: "Тебе плохо?"
Спустя несколько минут, он встал, лицо было бледно и перекошено: "Свадьбы не будет! Никогда!"
"Почему? Всё было так хорошо! Они любят друг друга!"
"Я сказал - нет, значит - нет!"
4. Лабиринты
К вечеру Люська домой не вернулась. Лидия Алексеевна не знала, что и думать. Её успокаивало лишь то, что дочь ушла с женихом, и ничего плохого не должно было случиться. Всё же они вдвоём. Отец молчал и не разговаривал и на все попытки жены выяснить, что же случилось, уходил на лестничную клетку и подолгу там курил.
В ночь на понедельник ему стало плохо. Вызванная неотложка констатировала инфаркт и увезла Валентина Ивановича в больницу.
Утром в понедельник Лидия Алексеевна, измученная бессонной ночью, беспокойством за мужа и дочь, всё же пошла на работу.
Первым делом, она, конечно, отправилась в конструкторский отдел.
Приоткрыв тяжёлую дверь в большое помещение отдела, где всех конструкторов скрывали массивные кульмана, она, увидев молодого конструктора, выходящего в коридор, попросила: "Вы не могли бы позвать Люсю, техника?"
"Да, конечно - сказал парень и крикнул вглубь царства кульманов - Люся! Тебя вызывают в коридор!".
И он быстрым шагом направился к лестнице и скрылся из виду. Люська появилась перед мамой бледная и растерянная.
"Люся! Милая! Ты мне можешь объяснить, что случилось? Тебя нет, отца с инфарктом забрали в больницу ночью..." - Люськина мама заплакала.
"Мама, милая, давай мы придём к тебе сегодня вечером и поговорим и всё тебе расскажем, и всё решим! Нам очень надо поговорить... Только не плачь..." - Люськино сердце разрывалось от жалости к маме и отцу.
"Приходите после восьми, я ведь сначала в больницу..."
"Хорошо!" - Люська чмокнула маму в щёку и ушла на своё рабочее место. Лидия Алексеевна прошла в цех, посмотреть, на месте ли Андрей. Немного успокоилась, он, как всегда, стоял у станка и работал. Лицо его было задумчиво. Она повернулась и прошла к себе в цех.
Этот день ей показался очень длинным, потому что все мысли были о муже и дочери. Совершенно теряясь в догадках, что же могло произойти, что могло так расстроить Валентина, что он слёг, заболел, да ещё так серьёзно.
После работы Лидия Алексеевна пошла в больницу, узнать, как прошёл день у мужа. Ещё повезло, что больница находилась рядом с заводом, у метро. Поднявшись на второй этаж, Лидия Алексеевна столкнулась с медсестрой и у неё узнала, в какой палате находится муж.
Валентин Иванович был бледен и грустен. Он просил у жены прощение за своё непонятное для неё поведение. Сказал, что чувствует себя вполне сносно и что сегодня не готов, но завтра обязательно напишет ей, почему так всё произошло. Рассказать, вероятно, не сможет, лучше напишет.
Когда жена уходила, он махнул рукой и прошептал: "Завтра напишу..."
"Ладно, ладно, ты себя береги лучше..." - уже в дверях сказала жена.
Придя домой, она застала Люську и Андрея. Они сидели в полутьме на диване рядышком. Глаза у них были испуганы и смотрели на Лидию Алексеевну с надеждой, что она им поможет.
Увидав этот взгляд больших серых Люськиных глаз и серых глаз Андрея, она вдруг подумала, как глаза их похожи. Недаром судьба их соединила. Она, ни слова не говоря, не снимая пальто, села рядом с Люськой на диван. Дочь положила голову матери на плечо и заплакала: "Как там папа?"
"Ничего, всё ничего, но теперь надо лежать долго, приходить в себя и потом беречься" - ответила мама и обняла Люську.
"Мама... знаешь, почему папа не может допустить нашу свадьбу?"
"Нет, совершенно теряюсь... мне Андрей очень нравится и, главное, что вы любите друг друга... теряюсь... не знаю... Всё было так хорошо!" - мама вынула из кармана пальто платок и приложила к глазам.
"Можно я вас покину? Я покурю..." - и Андрей поспешно вышел.
"Мама, Андрей - мой брат!"
"Что?"
"Андрей - мой брат! Когда они стояли на лестнице и курили в тот день, отец спросил Андрея о его семье. Андрей рассказал, назвал фамилию, рассказал, что мать звали Тамара и что она была глухонемая от рождения, и что когда-то она жила в Москве, но потом забеременела от соседа, который вскоре её бросил и женился на другой женщине. Тогда она уехала из Москвы к родной бессемейной сестре в Муром.
И тогда папа побледнел и сказал Андрею, что свадьба невозможна. Андрей был удивлён и спросил, ничего не подозревая, в чём дело. Отец побледнел и ничего не ответил, только твердил, что свадьбы не будет никогда. Андрей приставал, требовал объяснений и начал грубить. Тогда папа сказал: "Я бы никогда не сказал никому, но нельзя допустить этой свадьбы, потому, что.... потому что вы с Люсей брат и сестра. Оказывается, тот, кто бросил его маму, это и есть мой отец!"
Люська замолчала и разрыдалась.
Лидия Алексеевна встала и заходила по комнате, схватив руками голову. В это время вошёл Андрей. Увидав рыдающую Люську, он кинулся к ней, обнял и прижал к себе.
"Андрей! Может это ошибка? " - с надеждой тихо спросила Лидия Алексеевна.
Андрей отрицательно покачал головой.
Долго ещё они сидели так. За окнами уже стало темно, и на небо выплыла большая серебряная луна. Усилился ветер. Было слышно, как стучит у кого-то незакрытая оконная рама и хлопает внизу дверь подъезда.
Лидия Алексеевна, наконец, нарушила это молчание, она встала и сказала твёрдым голосом, обращаясь к детям: "Нет, конечно, свадьбы быть не должно. Это не по-божески. Вам надо разъехаться. Не видеть друг друга. Время поможет, время всё выправит и расставит по местам. Вот мой совет. Простите меня" - и она медленно вышла из комнаты в коридор.
Хорошо, что в этот час никого не было в коридоре, соседи смотрели телевизор, и Лидия Алексеевна прошла на общую кухню и села за свой стол. Сказать, что она была в шоке, это ничего не сказать. Просидев так минут десять, она вдруг подумала, что и она может слечь, заболеть и тогда вообще конец. Кто будет поддерживать Валентина? Кто поддержит ребят, совершенно ошарашенных от этой новости? Она медленно поднялась и пошла в комнату. Дети сидели на диване и, уставившись в светящийся экран телевизора, наверняка думали о своём. Звук у телевизора был выключен. Ясное дело, что все мысли их были далеки от картинок на экране.
"Андрей! - Лидия Алексеевна подсела на край дивана и сказала уверенно, тоном, не терпящим возражений, - ты знаешь, Валентин Иванович очень болен. Сейчас ему надо выкарабкаться. Я приложу все силы к этому. Но вы с Люсей должны мне помочь. Вы должны расстаться. Хотя бы на год. Год - хороший срок. Каждый решит для себя, что же делать дальше, Люсин папа поправится, я так надеюсь. И вы поймёте, как вам дальше жить. Было бы хорошо, если бы ты уехал. Люся говорила, что ты жил раньше в Муроме? У тебя там родная тётя? Может быть..."
"Не продолжайте... я понимаю... я уеду... мы только что об этом говорили с Люсей. Так я и сделаю. А там видно будет. Прощайте и спасибо вам за всё".
Андрей встал, как-то по-старомодному поклонился и вышел. Люська уткнулась в подушку и разрыдалась.
5.Разлука
Андрей уехал. Увольняясь, он просил в отделе кадров не удерживать его, так как заболела его родная тётя в Муроме. И он не может даже на две недели остаться, чтобы отработать их, как нужно по закону. Начальник отдела кадров, пожилая женщина, повидавшая на своём веку много всяких житейских историй, согласилась и подписала увольнительную. Так Андрей уже через два дня был дома. Тёте Зине он всё рассказал, и она подтвердила, что Валентин Иванович - отец Андрея.
Андрей устроился на Муромский механический завод и жизнь его, казалось, продолжалась нормально. Но это только внешне. А на сердце у него творилось, Бог знает что. Не было дня, чтобы он не тосковал по Люське, чтобы не вспоминал её. Его любовь в разлуке только крепла.
Люська же с Лидией Алексеевной были заняты ежедневной борьбой за жизнь и здоровье Валентина Ивановича. Они по очереди ходили в больницу. Валентин Иванович медленно, но всё же поправлялся, и в конце месяца врачи сказали, что скоро выпишут его домой.
Вечерами Люська ревела, уткнувшись в подушку и думала: "Почему, ну почему именно с нами такое случилось? Мы ведь так любим друг друга!"
Лидия Алексеевна тоже как-то вдруг сразу сникла и постарела.
Валентина Ивановича выписали в начале ноября, но он был ещё очень слаб, чтобы можно было работать. Участковый врач навещал его раз в неделю, давал советы по уходу и обещал путёвку в сердечный санаторий.
Дни текли очень быстро. Люська похудела, осунулась. Однажды она спросила маму: "Мама, я не могу не видеть его. А может мне можно, как сестре, поехать к нему на Новый год? Ты не будешь против?" Что могла ответить мать, видя, как дочь тает на глазах, как она тоскует по Андрею?
"Хорошо, поезжай, проведай брата. Отцу только не говори! Скажем, что к подружке поехала справлять Новый год, к Нинке, хоть!"
С Нинкой Люська училась в школе, и её отец хорошо знал, она часто бывала у них дома. Так и решили.
Андрей же жил совершенно потеряв счёт времени. С тех пор, как он уехал, для него жизнь без Люськи превратилась в один сплошной день разлуки, нудный, тоскливый, тягучий. Он частенько после работы заходил в привокзальный ресторан, маленький и уютный, заказывал пиво и салат или винегрет и сидел там, думал о своей никчёмной жизни. Часто он представлял себя с Люськой вдвоём. Вот они идут, держась за руки по заснеженной улице, а с ними двое их детей - мальчик и девочка.
А вот они на море, плескаются и хохочут все вчетвером.
Да, разные картинки, как в кино, проплывали у него перед глазами. Но этому теперь никогда не быть, и ни к чему эти мечтания. Тётя Зина видела, как он страдает, но совершенно не знала, как ему помочь.
Тем временем город Муром, как и вся страна, как и весь мир, готовился к встрече Нового года.
Из кафе, где теперь частенько сидел и закусывал Андрей, было видно здание вокзала, украшенное световыми гирляндами, большую ёлку у здания, всю расцвеченную синими и белыми огнями. Оставалось два дня до праздника, который Андрей очень любил и который он надеялся теперь всегда встречать с его любимой Люськой. И зачем только он поехал в эту Москву. И он вспомнил, что поехал-то он туда с одной мыслью - отомстить отцу. Да, да, найти и отомстить отцу. Боже мой, отомстил, нечего сказать. Кому он сделал плохо? Себе, любимой Люське, замечательной Лидии Алексеевне. Права была тётя Зина, когда говорила: "Желания материальны, думай, когда что-то желаешь, это может сбыться!"
Когда он познакомился с Люськой, разве мог он подумать, что судьба преподнесёт им такой сюрприз. И как теперь жить? Что делать теперь?
Сегодня он снова зашёл в кафе, домой идти не хотелось, и вообще справлять Новый год не хотелось. Подарок тёте Зине он уже купил. Он купил ей тёплую кофточку, чтоб не мёрзла зимой. Тётя Зина была мерзлявая.
Небольшую ёлку тоже вчера поставил на балкон. "Надо будет завтра нарядить" - вяло подумал он. Он пил пиво и смотрел в окно на ёлку у вокзала, на людей, выходящих из здания вокзала с сумками, чемоданами и рюкзаками. Они выходили и быстро исчезали с площади: кто-то садился в такси, кто-то шёл к автобусам. Некоторое время площадь была пуста, а потом опять, с приходящим поездом площадь ненадолго оживала. Так и сейчас было. Приехавшие в город расходились в разные стороны. Но вот и разошлись. Осталась только одна фигурка молодой девушки в лыжном костюме с рюкзаком. Видно её никто не встретил. Она достала из кармана костюма бумажку и пробежала глазами по ней, повертела головой, как бы осматриваясь и надеясь найти где-нибудь название улицы. Но не нашла и пошла к автобусам.
Андрея кольнуло в самое сердце, боже, да ведь это была Люська.
Он выскочил из кафе, оставив в недоумении официантов, знавших его по частым посещениям в последнее время. "Хотя, пусть бежит, он ведь уже расплатился" - подумал официант, обслуживавший Андрея.
"Люся! Люся! - кричал Андрей, но девушка не оборачивалась. - Неужели я ошибся?" - он бежал через площадь, не обращая внимания на машины.
"Люся-я-я!" - проносилось по площади, и девушка обернулась.
"Андрей? Вот не ожидала!" - она улыбнулась ему.
Андрей увидел её, повзрослевшую, печальную, усталую, но такую родную, его Люську. Они обнялись и Люська прошептала: "Не могу больше без тебя. Вот, приехала на Новый год! Не прогонишь?"
"Боже, как я рад! Если бы ты знала. Пойдём домой, я тебя познакомлю с тётей Зиной".
Андрей снял с Люськи рюкзак, нацепил себе на спину, и они, взявшись за руки, как маленькие дети, пошли домой.
6.Новый год
Это был самый счастливый Новый год в жизни Андрея.
Люська быстро подружилась с тётей Зиной, охотно прибиралась по дому, помогала готовить нехитрую еду. Глядя на неё, у Андрея создалось впечатление, что она здесь была всегда.
И справили праздник они втроём очень хорошо. Позвонив домой и поздравив родителей, Люська совсем успокоилась, так как всё было дома хорошо. Мама сказала, что отцу дали путёвку, и он после Рождества уедет в подмосковный санаторий на долечивание. "Дай-то Бог, может, вылечится совсем, и всё будет по-прежнему у них в семье, как было раньше".
Тётя Зина предоставила им большую комнату, светлую и уютную.
Они легли в разных концах комнаты. Он на диване, который любил с детства, и всегда, когда был дома, спал на нём.
Лёжа на подушке, он, как и в детстве, смотрел на луну, на звёзды и думал, как бы уснуть, потому что Люська очень волновала его, призывала к себе запахом молодого тела, чуть уловимым запахом духов и витающей в воздухе любовью.
Она легла на кровати, которая стояла в углублении, как бы в алькове. Это было удобно и хорошо придумано. Днём альков закрывался толстыми тяжёлыми драпри.
Ночью они спали плохо...
Люське не хотелось уезжать от Андрея, но надо было побыть с отцом и проводить его в санаторий, помочь маме. В институте были задолженности, которые необходимо было ликвидировать, сдать зачёты, да и работа ждала.
Люська садилась в поезд со слезами на глазах: "Как только отвезём папу, как только сдам зачёты, так приеду, хоть на выходные, но приеду! Я люблю тебя!"
"И я тебя очень люблю".
7. Просто жить
Андрей ждал Люську к середине февраля. По его подсчётам Люська должна была сдать все зачёты и отец должен был вернуться из санатория. Но вместо Люськи пришла телеграмма, что отец умер. Всё вроде шло хорошо, лечение помогало, и он в санатории чувствовал себя неплохо. Но в последний день перед отъездом домой, что-то понервничал о том, как поедет домой, дадут ли машину, и при сборах упал около кровати и больше не встал. Когда он не спустился в столовую на завтрак, медсестра заглянула к нему и увидела лежащего Валентина Ивановича около кровати. На кровати стояла открытая дорожная сумка, наполовину заполненная вещами. Видно было, что Валентин Иванович собирал чемодан. Умер он, не мучаясь, от кровоизлияния в мозг.
Андрей, получив телеграмму, сразу же поехал в Москву, на похороны успел. Люська выглядела ужасно, совершенно измученная, она всё время плакала. Лидия Алексеевна не плакала, а как-то застыла, что-ли. Андрей слышал, что это плохо, лучше плакать, вылить всё, что на душе, вылить слезами. Он её всячески пытался поддержать. А она всё говорила ему:
"Вот ведь, Андрей, как бывает, закрутит жизнь".
После похорон и поминок, на которых было немного народа, Андрей уехал, поцеловав по-братски Люську в щёку.
"Приезжай! Я без тебя помираю!"
"Да, только немного маму поддержу!"
8.Да, простит Бог!
Приехав в Муром, Андрей совсем сник, он вдруг ясно понял, что больше не может жить без Люськи. Но выхода из этого дурацкого положения он просто не видел. Дни его летели, он ходил на работу, с работы домой, ел, пил, здоровался со знакомыми, соседями, как зомби, плохо соображая.
Тётя Зина видела это его состояние и стала волноваться за него, ещё что-нибудь надумает плохое, что-нибудь сотворит. Она очень жалела, что рассказала ему то, что сама знала о его рождении.
Андрей все вечера проводил дома, часто лёжа на диване лицом к стенке, и всё думал и думал. В один из таких противных зимних вечеров он также валялся на диване, ничего не желая делать.
Он лежал и думал, думал. Вспомнил, что в школе он читал, что раньше в царских семьях и семьях знати часто женились на кузинах и выходили замуж за кузенов. Это было принято, браки между родственниками были обычным делом.
Он понял, что без Люськи он погибнет, и она тоже. Ей он тоже необходим. И тут ему в голову пришла такая чертовски сумасшедшая мысль. Он вскочил с дивана и вбежал в комнату тёти Зины. Она сидела в одиночестве и смотрела телевизор. Шёл какой-то документальный фильм о животных, но ясно было, что тётя не смотрит, а просто телевизор является аккомпанементом для её безрадостных дум. Вбежавший Андрей даже испугал её.
"Тёть, послушай, а почему у меня отчество не Валентинович, а Николаевич? Согласись, что это странно?"
Тётя Зина вспомнила, что она уже как-то говорила Андрею, что его мать взяла отчество по имени её любимого дедушки. Дед Николай больше всех из сестёр любил Тамару, именно потому, что у неё был такой дефект. Он много времени проводил с ней, скрашивал ей жизнь. Дед Николай неплохо рисовал и учил Тамару. Он хорошо освоил язык жестов, и они очень дружили. Когда Зина и Катя ревновали деда: "Только с Тамаркой и играешь! А мы как же? - Он им отвечал - Вы и друг с другом наиграетесь, а к ней нужен особый подход. Видите, её боженька отметил".
Тётя Зина смотрела на Андрея, и вдруг ясно поняла, что он не хочет вспоминать этот её рассказ об отчестве, что он сейчас хочет любое другое объяснение, но не про деда. Андрей ждал ответа и смотрел на неё вопросительно.
И она не смогла ничего другого сказать, как только: "Я не знаю..."
"Вот видишь, вот видишь, может я и не сын Валентина Ивановича! Нет, я не отрицаю, что они были вместе, но может был ещё кто-то, какой-то Николай... И они по какой-то причине расстались. А тебе и Кате она просто не рассказала. Понимаешь? Может же такое быть?"
Тётя Зина медленно кивнула головой: "Да, наверное, это возможно..."
"Ну, вот видишь!! Я завтра же позвоню Люське и успокою. И Лидию Алексеевну тоже. Они же нервничают, переживают. И как я, дурак, раньше не догадался?"
"Да, простит меня Бог!" - думала тётя Зина.
Эпилог
Прошло два года. Был март, и солнце светило по-весеннему ярко и весело. Снег быстро таял. Лидия Алексеевна катила коляску с внуком Юркой, годовалым мальчуганом, по улице, прилегающей к заводу. Она каждый день встречала здесь дочь и зятя, которые вновь работали на заводе и вместе каждый день возвращались домой.
Вот она их и увидала в конце улицы. Молодые шли, держась за руки, и разговаривали. Они были счастливы. Лидия Алексеевна радовалась их счастью.
"Мама! - закричала Люська - Как дела?"
Люська сразу же наклонилась, заглядывая в коляску - Юрка спал.
"Дела наши хорошо, сегодня сказал "гавка" на собаку и ещё "ням-ням", когда кушали. Так что словарный запас у нас увеличивается. А сейчас спит. Как у вас?"
"Хорошо! Мы вот тёте Зине и тёте Кати купили подарки, одинаковые шали, смотри, какая красота, думаем, им понравится. Завтра отошлём в Муром, как раз к 8 Марта и придёт подарок. А тёте Кати сами отнесём поближе к празднику", - Люська прямо на улице разворачивала покупку, чтобы показать маме.
А тётя Зина часто ходила в местный Муромский Храм и молила Бога, чтобы он помог молодой паре, чтобы он послал ей счастья и здоровья. И Бог помогал ей, бог любит усердно молящихся.