И зачем я поплыла за этой лилией? Она была красива, но не стоило всё же мне отклоняться от уже известной дорожки. Вот я и утонула. Плавала-то очень плохо, по-собачьи. А дело было так.
Стоял жаркий июльский день. Сегодня утром я приехала к своей сестре Соне в деревню. Муж её был на работе - он работал сторожем на соседних дачных участках. И мы могли с ней целый день провести вместе. Перекусив, я вышла в хозяйственный двор и пошла взглянуть на её живность. А живое хозяйство было немалое: куры, утки, хрюшка в сарае, собака в будке и кот, которого я, впрочем, видела только мельком. Он, вернувшись с ночной охоты, залез под крыльцо и уснул сном праведника.
Посмотрев на Сонино живое хозяйство, я пошла к реке. Солнце пекло старательно.
Берега неширокой реки были пологими. Я разделась и, осторожно ступая, вошла в воду.
Вода была приятная, освежающая тело. Соня мне говорила, что в этом месте речка мелкая и что её муж Костя сюда не ходит, он ходит купаться куда-то за деревню, где река делает крутой поворот, и там глубоко. А здесь купаются дети и женщины, не умеющие плавать. Накупавшись вволю, я уже хотела плыть к берегу, но моё внимание привлекла необыкновенно красивая белоснежная лилия. Она росла несколько в стороне от места купания, в зарослях осоки, и её не сразу можно было увидеть, потому-то она ещё и не была сорвана.
Я решила принести Соне этот красивый цветок и, забыв о том, что плаваю плохо, устремилась к ней. Сорвав лилию, я попыталась нащупать ногами дно, которое я всегда находила до этого, но не нашла его. В ужасе, потому что я плавала только там, где чувствую близость дна, а здесь дна не было, я попыталась вернуть тело в горизонтальное положение и доплыть до берега, до того места, откуда начинала свой путь.
Но как будто какие-то неведомые потоки внизу, у ног, не давали мне этого сделать. Наоборот, они меня тянули вниз. Мелькнула быстрая мысль о подводном течении, о водовороте, но я её со страхом отбросила и продолжала барахтаться. Скоро я устала и начала кричать, но на берегу никого не было, никто не мог услышать мой, наверняка слабый, крик. Не заметив, как я ухожу плавно вниз, под воду, я всё ещё держала лилию в руке. Очень осторожно я какими-то невидимыми силами была уложена в мягкую илистую яму с довольно прохладным и сильным течением. Что это было за подводное течение, я не понимала. Мысли были спокойные, тихие и медленные. Я успела представить, как Соня бегает по берегу и кричит, как бежит Костя меня спасать. "Успеет ли?" - вяло подумала я. Лилия была испорчена и я отпустила её. Она потянулась наверх, к поверхности, в отличие от меня, бессильно лежащей в мягкой постели. Как много здесь было рыб! Они проплывали мимо, заглядывая мне в глаза, шевелили губами и говорили: "Мы - пескари! Мы очень мудрые! Зачем ты здесь?"
Каждый пескарь проплывал и заглядывал мне в глаза. "Я - очень мудрый пескарь! Ты живёшь неправильно. Я тебе попозже расскажу, как надо жить!" - говорил один.
"Я - самый мудрый и премудрый пескарь! Слушайся меня и только меня!" - говорил второй. "Мудрее меня не найдёшь! Ты - глупа и потому ты здесь!" - говорил третий. Их было очень много. И все говорили. Их голоса слились в один голос. Он был похож на голос Сони: "Что ты здесь делаешь, красавица? Устала с дороги? Но сначала искупаемся, а потом поспишь".
Я с трудом разлепила веки и увидела прямо перед собой Соню. Она улыбалась: "Ты, видно, устала с дороги, но пойдём всё же сначала искупаемся!" И она потянула меня за руку.
Я вспомнила, что поджидая Соню, осмотрела её живность во дворе, потом присела на сено, лежащее посреди двора и, видно, задремала.
"А в реке у вас рыба есть?" - спросила я Соню.
"Есть! Ещё сколько... пескарики, правда, одни! Костя всегда Барсику приносит. Их прямо руками можно ловить, просто кишат".
"А они мудрые?" - улыбнулась я.
"О, ещё какие!!! Мудрые-премудрые! А откуда ты знаешь?" - Соня засмеялась.
"Я с ними разговаривала... во сне!"
И мы подошли к речке, где уже барахтались трое мальчишек, лет восьми-девяти. Видя их, стоящими в воде по пояс, я успокоилась. Значит и правда здесь мелко.