Они очень изменились, когда почти добрались до моря. Их лица потемнели, губы растрескались, ввалились щёки, и запали глаза. Тела потеряли слишком много влаги - последние пару дней они шли налегке, потратив последние капли затхлой вонючей воды из кожаных бурдюков.
Фран держалась только потому, что надолго уходила в мечты, отдаляясь от всей этой муки - боли в разбитых ногах, жажды, палящего зноя. Но мечтала она ни о ком из мужчин - ей грезился ветер, который свистел в её крыльях, когда она стала той тварью, что поджидала её в обрывистом берегу. Иногда наваждение так основательно подменяло собою реальность, что Фран спохватывалась, вспоминая, кто же она на самом деле - древний небесный змей, который видит её в своём каменном сне, или девочка, разбудившая небесного змея. Иногда ей казалось, что верны оба варианта, и тогда она радовалась, что бредущему рядом еретику не до того, чтобы заглянуть в её мысли. Вряд ли бы ей удалось что-то от него утаить - но сейчас он искал тьму не в её душе. Сейчас он смотрел в свою собственную бездну внутри и пытался понять, как теперь с этим быть. Тут и Фран бы задуматься - в конце концов, она сразу заметила эту бездну и сама носила подобную. Но задуматься сейчас было решительно невозможно. Да и то - что бы она сделала? И Фран ныряла всё глубже в чужие сны, а ноги несли её сами.
Они едва не пропустили этот звук - оба приняли его за галлюцинацию. Однако нет. Этим утром им снова встретилось пересохшее русло реки - а теперь внизу под обрывом журчала вода. Из глинистой стенки бил ключ. Радость этого открытия не сразу дошла до измученных путников, но потом как-то быстро стало понятно: всё позади. Испытание позади. Они почти уже дошли и почти устояли - каждый перед своим искушением.
Дневной привал у ключа перешёл в ночёвку. Они пили, умывались и снова пили. Потом по очереди мылись - набирая воду горстями, вздрагивая от обжигающего холода и согреваясь на солнце в шерстяных одеялах. Сет достал из поклажи красные хламиды - грязную, задубевшую от пота одежду не хотелось натягивать снова. Кое-как отмыв под струёй воды штаны и рубахи, разложили сушиться на торчащей из глины коряге.
И вот тут-то, взглянув на Сета, Фран обомлела.
Его наружность, обычно бесцветная, в отсвете красного одеяния стала ослепительно, царственно яркой. Закатившееся за край обрыва солнце ударило лучом ему в спину и зажгло в коротких песочных волосах сияющий золотой венец. У Фран даже сердце зашлось - где же она это видела? Да вот же, в книге отца Берада. Правда, стоял перед нею не тонкий юноша в кудрях и вовсе не принц, но на какое-то мгновение Фран поняла, что могла бы ему отдать всё, что назначено ей отдать роковому избраннику - всю страсть и верность, все волшебные силы своей души. И, должно быть, Сет тоже увидел в ней новое. Раньше он не задерживал взгляд так надолго. А потом сказал с сожалением:
- Что-то толкает нас навстречу друг другу, какая-то сила. И сейчас заметней, чем прежде.
Она смотрела, как гаснет вокруг его головы золотистый свет, и думала: "вот, теперь и ты знаешь, каково это".
- Подлые игры, да? Того и гляди, вступишь в какую-нибудь предопределённость. Оставим бессмертных с носом - разойдёмся на берегу. В конце концов, это был временный союз.
- Что думаешь там найти?
- Увидим.
Ночью она оказалась рядом, не дожидаясь приглашения. Но спать спокойно не собиралась: еретик чувствовал, как льнёт к нему гибкое тело, как щекочут лицо её волосы, когда, поднявшись на локте, она силится его рассмотреть в темноте, как веет теплом её дыхания, когда она шепчет:
- Я боялась тебя убить. Теперь не боюсь. А того, чем ты стал, пусть боятся другие. Ты такой же как, я - больше, чем когда бы то ни было. Я хочу попрощаться с тобой.
Сет собирался её прервать, но маленькая рука зажала ему рот.
- Я и с собой хочу попрощаться, со всей этой плотью. Она ничего не стоит, возьми её, если хочешь. Скоро у меня будет другая.
И тут Сет почувствовал, что она и вправду уже не совсем человек. Воздух рассекали невидимые крылья. И губы, которые пришли на смену её ладони, были сухие и шершавые, как кожа ящера.
Он резко сбросил её с себя и перевернул на спину, прижал к земле.
Она тихонько смеялась, извиваясь под его весом:
- Ты хотел убить Змея. Никогда не думал его приручить?
- Нет. Я надеялся на другое.
- На что? - она затихла в ожидании ответа.
- На то, что в твоём лице мне вместо Амей Коата будет милостью божьей явлен Эвои Траэтаад.
- О! Ну, спасибо. Хорошо, отпусти. Не знаю, что на меня нашло - но этого больше нет.
Впрочем, уходить Фран не собиралась. Она свернулась клубком у него под боком и только пробормотала, засыпая:
- Помолись за меня, монах. Завтра увидим море.
***
Этой ночью ей снова приснился братец. Однако сон был счастливым: она встретила в нём друзей. Подумать только, даже музыканта! Им бы гнить давно, если бы не еретик. А ведь он с тех пор стал сильнее, и он на её стороне. Может, и ей улыбнётся удача?
***
Сет терпеливо ждал её пробуждения. Солнце поднималось всё выше, а он не торопился в дорогу. Он знал, что Фран права, сегодня всё закончится. А он ещё не решил, что же это такое было.
Сет раскрошил последнюю лепёшку и протянул половину птице, которая сидела у него на плече. Крепкий чёрный клюв застучал по ладони. Другую половину получит девчонка. Он обойдётся, не первый раз. Он умел обходиться без многих вещей - впрочем, обычно хорошо представлял, ради чего это нужно. Однако вчера, не окороти он девицу - что бы такого страшного могло приключиться? Откуда такое чувство, что готов был разверзнуться ад, и сонмища бесов ждали его падения? Везде и рядом, монах, предающийся плотской страсти - зрелище хоть и прискорбное, но вполне рядовое. Что в нём такого особенного? И на ответ нельзя закрывать глаза: то, что дала ему Наар, ангел зелёного огня. Это её волшебная кровь стремилась соединиться с кровью Тёмного Князя, текущей в жилах малышки. Это её вожделением он вожделел, жаждал её неизбывной жаждой. Ему правда нравилась Фран, чего там. Но не так, чтоб забыть обо всём - а вчера он был близок к этому.
Выходит, вышло время их временного союза. Остаётся вопрос - обернись дело так, что по воле Господа ей назначено стать не Змеем, а Спасителем - разве не должен он находиться рядом, оберегая, до момента, когда Эвои Траэтаад обретёт полную силу? Или этим он и занимался всё последнее время?
Как бы то ни было, Фран уверена, что скоро получит то, что искала. Что же найдёт на берегу он? Нет ответа.
Ворон оттолкнулся от плеча и улетел. Шум крыльев разбудил девочку.
Она открыла глаза и сразу села - прямая и взъерошенная, вся розовая после сна - и сказала:
- Таомерцы собирают крестьянскую армию. Вот куда тебе надо.
- Как узнала?
- Братца к ним занесло, в лагерь где-то в лесу. Энтреа мне снится, бывает. Сейчас уже меньше. Того, кто потерял серьгу, зовут Морус. И у него есть лампа святого Тони.
- Что за лампа?
- Подарок девы Амерто. Реликвия вроде той, что у тебя на шее. И она защищает от колдовства.
- Интересно. Сколько таких вещиц ещё бродит по свету? Считалось, все они сгинули ещё в древности. Таомерцы - отчаянные ребята, но выйдет ли их убедить воевать на одной стороне с Роксахором? Нам нужны будут все, кто способен держать оружие.
Фран кивнула.
- Тебе точно надо туда. Нам опасно быть рядом. И это, прости за вчерашнее.
Сет немного помолчал, а потом заметил:
- В общем, было даже слабовато для исчадия ада. Боюсь, я буду скучать.