Аннотация: Мертвый маг продолжает, Маргоша - стихи читает. Комментарии прошу в общий файл
Комендант каким-то чудом исхитрился протолкнуть водку в нужное горло и, раскашлявшись, безвольно откинулся на спинку стула. Я требовательно протянула призраку руку, получила стакан с водой и сунула его Горовате. Способность магов копаться у тебя в голове, как в своём кармане - чертовски раздражающая штука. Но временами - раздражающе полезная.
Призрак задумчиво посмотрел на меня, на Ишко (тот вытянулся ещё сильнее и, кажется, перестал дышать), перевел взгляд на жадно отхлюпывающего воду коменданта, и по его лицу пробежала едва заметная рябь.
--
Неужто молчать выучилась, мозгоклюйка? - с недоверчивым интересом проговорил он. - Прежде-то тебя не заткнуть было... хотя таким, как ты, Смертные только впрок и идут... Откат догнал или водичка подсобила?.. Нет, с чего б вдруг тебя так скособочило... Заслонки поставлены добрые, без кривуль, без пакостищ для любопытствующих коллег... - Маг пожевало губами совершенно по-Лардозиановски. - Вот разве что заумь эта запредельная, тьфу на неё три раза! и ведь прижилась же... так о чем это я?
--
О глашатае, - с потрясающей лаконичностью сообщила я, машинально перебирая амулеты в правом кармане и отпихивая Жабий камень, так и норовивший запрыгнуть в ладонь.
Здесь стоит упомянуть, что кроме полезного свойства возвращаться в мой карман - иногда вместе с карманом - отдельные "неподарки" Санти обладали ещё одним, которое я, ничтоже сумняшеся, обозвала "дай, помогу!!!" Стоило сунуть руку в карман, и какое-нибудь колечко или брошка начинали настойчиво предлагать свои (по большей части - неведомые) услуги. Жабий камень, например, пребывал в полной уверенности, что каждый пятый в этом мире (а то и третий) мечтает только о том, как бы половчее меня отравить.
...нет, но в самом деле! Я сердито отпихнула назойливый амулет. Из одной бутылки же пили! Да и чем здесь травиться?..
--
Глашатай? - с преувеличенным удивлением переспросил старик. - Что за глашатай? Нет у нас таких...
Он только произнес это, и я поняла: все верно. Больше нет.
Гость буквально лучился благодушием. Если бы речь шла о человеке, я бы сказала, что он только что встал из-за стола после отличного обеда.
Мёртвый маг, определенно, был сыт.
--
О глашатае. Пожалуйста, - с той же непривычной лаконичностью проговорила я и выжидающе уставилась на мага.
--
Да! - прохрипел Горовата, выбулькав остатки воды из стакана.
--
Конечно, конечно, Гороватушка...
Старик сложил руки на груди, задумчиво улыбаясь - и улыбка его не предвещала ничего хорошего. Хотя когда улыбка волшебника предвещала хоть что-то хорошее? Я утащила из блюдца еще один маринованный гриб и, прикинув, что в случае чего успею нырнуть под стол, приготовилась слушать.
--
Как тебе, верю, ведомо, Гороватушка, ситуация в нашем подразделении и до тебя неладная была, а уж ты со своей стороны все сделал, чтобы неладность эту на новый уровень возвести, - церемонно-торжественным тоном, каким обычно зачитывают сводки Советского Информбюро, начал мертвый маг. - Стоном стонут молодчики твои, криком кричат! Все кости в горле какие-то поминают, да камни в почках, да колья в местах антиресных... Не понимают, глупые, что любишь ты их... в глубине души...
"В очень глубокой глубине, - мысленно согласилась я. - Где-то в районе подвздошной кишки".
--
...оттого и гнобишь, оттого и душишь, оттого и лаешь, кормушки перекрываешь, с девками баловаться не даешь, чарку из рук рвешь - все любя!
Не удержавшись, маг смахнул с глаз воображаемую слезинку. Ишко поперхнулся воздухом и хрипло, надсадно закашлялся. Я шикнула на него и прикрыла усатую морду ладонью. Крысёнок заёрзал - я снова шикнула и чуть сжала пальцы.
Горовата насупил брови, подвигал челюстью и издал задумчивое "Мхгммм", пытаясь сообразить, оскорбили его или всё же похвалили, но к определенному мнению так и не пришел.
--
Но разве эти мозгляки неблагодарные понимают?! - все больше увлекаясь, продолжал призрак. - Не-е-ет! Сколько чернил на жалобы извели? Сколько перьев изломали? А сколько виршей бранных сложили - хоть сборник составляй, на радость будущим поколениям... но не о том речь. Речь о том, что никуда вопли устные с письменными не уйдут, покуда держат тетки твои в руках всю нашу службу почтовую. Ну, и ловчих соколов ещё, для охоты голубиной... И лихих людей прикармливают, чтоб гонцы-молодцы всякие средь ночи по дорогам не шастали, покоя мирных граждан не лишали!.. И кому как не глашатаю о том знать? Вся корреспонденция пенитенциарная через его руки проходит...
--
Коре... что? - неуверенно промямлил Горовата.
--
Пени... куда? - присоединилась я.
--
Письма, бумаги да кляузы всяческие. В тюрьму приходящие, да из нее выходящие, - выйдя из образа, снисходительно пояснил мёртвый маг, однако тут же опомнился и нацепил серьезную мину. - О чем я?.. А, о глашатае, мир ему, дурню... По первости - как место получил - душила, конечно, мужичка жаба зеленая, завистью прозываемая, но волю он ей не давал, а с холодной головой и сердцем горячим летопись собирал на одного болвана скудоумного, да грюкнется его печень. Собирал, собирал... да и привык. Сроднился, стало быть! Новый тролль по новым тропам ходит, новая метла пока еще обобьется да притупеет, а тут... Лишняя деньга в кармане побрякивает. Службишка - не бей лежачего. К погребу начальственному тропка протоптана; ежели кружками не хлебать - так и не заметят. А чресла пылки потешить восхочется... к чему девки продажные, когда свои кандальницы под боком? Подходи, не мешкай, выбирай тетешку! Озоруй с умом, и не закладен будешь. Вот и жил петух ваш голосистый, из кормушки зерно поклевывал, курочек потаптывал, пока в день туманный не пришел к нему зверь страшный, лисом полярным прозыва...
--
Твое колдунство, что за бакланство, понос, прости, словесный? - не выдержал комендант. - Почто словом блудить взялся да тары-бары растабаривать? Порожняк гонишь почто, итишкины шишки? Э-э-э...
--
Из красного в дырявое... - тихо подсказала я.
--
Ты чего за балаган тут балаганишь, растудыть тебя в коромысло? - Горовата ловко откупорил очередную бутыль - на этот раз с чем-то сине-фиолетовым, принюхался, подумал и протянул мне. - Я ежели потешиться восхочу, так в балаган там хоть актерки смазливые а че мне тут на тебя любоваться - страшный, злой и дохлый?
--
Хорошо сказал как... - добрым голосом произнес призрак, прищурив жуткие черные дыры, служившие ему глазами. - Восхрабрел, что ль? Ну да ладно, пусть восхрабрел... а балаган будет. Будет! Только кто похохотать придет, мы еще поглядим...
На мгновение мне послышался звук шагов и чьи-то выкрики, но все тут же стихло. Я пожала плечами, осторожно вдыхая аромат новой "буквы" из комендантской "Азбуки". Пахло утренней свежестью, виноградом и почему-то фиалками. Горовата засопел и набычился, но промолчал: видимо, чувство самосохранения еще не покинуло его окончательно.
--
Ты пошуруй мозгом, а я продолжу пока. Ну так вот, жил глашатай при болване... а иногда и под болваном после шестой-то чарки всякое случается... - мертвый маг подмигнул мне, и я, икнув, поставила бутылку обратно на стол. - Но однажды... да, однажды... Сперва в день отдыха заслуженного отправили его простым гонцом в крепость дальнюю...
--
Тык, сам он виноват, раскудрит его закрути! - возмущенно привстал Горовата.
--
А когда вернулся, вздохнули не дали, на склады с проверкой дотошною послали, ведомости самолично заполнять приказали, - словно его и не перебивали, продолжил призрак.
--
Дык, ить ягишкин корень... комендант запыхтел, как закипающий чайник.
--
А после зеленым вином напоили... а поутру опохмелиться не дали! - жестко закончил мертвый маг. Меня передернуло. Ишко сострадательно пискнул. Кошка, о которой все забыли, тихо, вопросительно мяукнула из-под дивана. Призрак как-то по особенному, звонко присвистнул - и мяуканье оборвалось, сменившись надсадным кашлем.
--
Ты поняла? - строго спросил мертвый маг, пронизывая меня жутким черным взглядом. Я, было, вынесла на лицо жесточайший, леденящий кровь ужас, однако быстро опомнилась и кивнула. Призрак с непонятной досадой скривился. - Ну вот откуда это?! Словно не про нее зелья варены и свитки писаны! Откуда такая побочка?! Жрыгошевы зенки... - Резко поскучневший призрак повернулся к комендант. - Ты мораль сей басни понял ли?
Горовата опрокинул стопку и непонимающе уставился на него.
--
Запоминай, мозгоправка, - тем же скучающим тоном заметил мертвый маг. - Вот что случается, если зелено вино глушить кружками.
--
Почему кружками?! - возмутился Горовата. - Зачем кружками?!
--
Из ведра неудобно, - тихо сказала я.
На этот раз отдаленные крики мне точно не померещились.
--
И порешил тогда глашатай: чем ждать, пока кто-нибудь сделает тебе весело, надо самому сделать весело другим! - к призраку резко вернулось хорошее настроение. - Ведь нужно только загореться, и даже мертвые позавидуют живым! Ведь их можно заставить страдать вечно...
--
Ну вот чего он, а? - с тоской прошептал мне Горовата.
Химически (или магически) навязанное спокойствие и неразговорчивость мыслить здраво не препятствовали. В происходящем я разобралась правильно (если одобрительный кивок призрака мог служить индикатором), комендантский стол выглядел внушительно, кардиограмма моей жизни готовилась к резкому рывку "уже буквально вот-вот", и потому мой ответ так честен, как может быть скверно зарифмованный стих
--
Кровавым ветром напоен,
Свой голос любит слушать он,
Жутчайшую готовит гадость,
Кому-то смерть, кому-то - радость.
Мне обижаться не с руки -
страною правят дураки,
Когда б они меня теперь слыхали,
То слова бы сказать не дали,
не то, что водкою поить.
А отправлять за головами...
Нет, это как-нибудь да сами!
Под двумя пристальными, мрачными и совсем не глупыми взглядами я заерзала - даже навеянное спокойствие не помогало.