Журнал Рец : другие произведения.

Евгения Райзер

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
   Евгения Райзер
  
  geniyar@yahoo.com http://www.stihi.ru/author.html?kuzma http://www.taspol.info/author.phtml?author_id=21 http://gondola.zamok.net/091/ http://www.thecoastmagazine.org/Poetry11.html http://termitnik.dp.ua/author/kuzma/
  
  
  
   [..."Церемония расставаний"]
  
   "Церемония расставаний
   От песочницы до погоста"..
   Кто-то близким, наверное, станет,
   Кто ночным промелькнет гостем.
  
   Кто-то тронет усмешкой губы,
   В омут лихо затянет, шалый..
   Будь неверным, далеким, грубым,
   Только жалостью - не пожалуй.
  
   Вот и осень походкой лисьей,
   Ишь, подкралась как незаметно.
   От тебя не приходят письма.
   Знаешь, это почти примета.
  
   Значит, ждать до весны. Немного.
   Чья победа? Обоим бедство.
   Будь чужим, не спросясь у Бога,
   Только милостью не ответствуй.
  
   Выбирай час рассвета, лишь бы
   Месяц за два пролистан в лицах.
   И четверг оказался лишним,
   И суббота кряхтит, но длится.
  
   Но поймешь, что уже не держит
   Север в утренних бликах алых,
   Возвращайся не конным - пешим.
   Я дождусь, я смогу, пожалуй.
  
  
   [...Кухонные споры.]
  
   Первая тема - разбежка, навскидку,
   Тут обогнули, там обошли.
   Цедим вино. Цепляю улитку.
   Эти французы и здесь превзошли.
   Кстати, французы... Читали Апдайка?
   И не читайте, технический фарс...
   Мне б вот селедочки, да, передай-ка,
   С водкой селедочка - лучший заквас.
   Выставка новая? Кто? Некто Рубо?
   Нет, не слыхал... Обалденный салат!
   Яблочка малость к нему... Кобо Абэ?
   Тонкое дело восток, говорят.
   Что там Апдайк? Не француз? Эка жалость!
   Америкашка!... Билл Гейтс... денег воз...
   Да, проникаюсь... Какая же гадость
   Рыба-то ваша... Еврейский вопрос?
   Вы мне евреев, ребята, не трожьте,
   Сам пополам палестинский казак...
   Нежный паштет! До чего же хорош-то!
   Ухи оставьте! Уж лучше в пятак!
   Сволочи! Я вам припомню Гоморру
   Вместе с Саддамом (легкий укор)...
  
   Что наша жизнь? КухОнные споры
   И неоконченный разговор.
  
  
   [...Романс вечера.]
  
   На острове закат
   Оранжевым клубком
   Наматывает лен,
   Откатываясь в лес.
   Усталый день распят
   Оторванным листком,
   Где час определен
   Для чуда из чудес.
  
   Уже был дан звонок.
   A фрак тебе к лицу.
   Tеатр - ночь однa,
   Прибрежной сцены синь.
   Твой зритель на венок
   Истратил всю пыльцу,
   Маэстро, пей до дна
   С ладоней пыль росы.
  
   Играй все то, что в такт,
   И то, что между строк,
   От сумерек богов
   Волшебный жест руки.
   Настал последний акт:
   Опустошаем рог
   Невысказанных слов
   Вечерней немоты.
  
   Театр без границ
   Над лезвием сосны.
   Его не видно с крыш,
   Сквозь города изъян:
   Средь звездных черепиц
   Летит в обход луны
   Сиреневая мышь
   И курит ночь-кальян.
  
  
   [...Не быть сильной.]
  
   Научи меня закрыться
   Дверью
   От бессмысленности слова
   "Верьте",
   От чужого любопытства -
   Зверя
   И от жалости, что хуже
   Смерти.
   Научи меня одним
   Жестом
   Слов магических замкнуть
   Провод,
   Сжать пространство до иллюзии
   Места,
   Где латать заплатки нужен
   Повод.
   Научи меня стряхнуть
   Маску
   Той беспечности, что комом
   В горле.
   Налицо - триумф души
   Маслом,
   А изнанка истончилась
   Болью.
   А изнанка черной ниткой
   Воска
   Да по белому, канвой
   стильной,
   Быть зависимой и слабой -
   Роскошь,
   Научи меня не быть
   Сильной.
  
  
   [...К случайности совпадений.]
  
   Если мы совпадем в нашем будущем или минувшем,
   В перекрестии звезд, в отраженьи осколочных лет,
   В разговоре чужих, нас случайно упомянувших,
   В переходах метро, где "случайность" как станция - бред.
  
   Если мы совпадем вопреки всем теориям чисел,
   По оплошности "НЕвозможно" и прочих "не",
   Не молчанием вдруг (невпопад), не игрою в бисер
   Смыслом слов... мысли вслух воплощенье не прочат мне.
  
   Если мы совпадем по наклонной - да примут боги
   Пятизначие букв, да не будет других имен -
   Я втяну твою жизнь, обжигаясь до боли, на вдохе
   И обратно, боюсь, не смогу... Если мы совпадем.
  
  
   [...Восточная осень.]
  
   Мне осень не пишет в альбомы
   белым стихом,
   листочную вязь не рисует
   асфальтовый бег.
   А в письмах твоих золотится
   оранжевый холм,
   На вкус - чуть горчит на губах
   кофеиновый снег.
   Мне гроздья рябины почти что
   киношный сюжет,
   Пытаюсь на память составить
   слепок дождей,
   А в письмах твоих
   восточная осень - фуршет,
   Где нас принимают за просто
   за как бы людей.
   Колдует прибой и волною
   уходит в песок,
   Фигурки плетет иероглифом
   лунный алмаз.
   Я осень пытаюсь побуквенно
   пить между строк
   И средь тех фигурок узнать
   двух похожих на нас.
  
  
   [...Поводом для...]
  
   Просто остаться
   Поводом для пересудов, когда рассудок
   Выдал часы приема. Выпасть из суток,
   Влиться в поры безжизненных стен, как в соты,
   В лицах-окнах переломиться сотой,
   Тысячной, миллионной частичкой света.
   Вылиться. Вырваться. Выпасть счастливым билетом.
   И предаваясь таинству иносказаний,
   Вверить ладоням языческий ключ признаний.
  
   Просто остаться
   Поводом для перемены времени года,
   Смены прически, походки, замочного кода,
   Старых привычек. Темою для кавычек.
   И, как бы между прочим, "не будет ли спичек?",
   И, как бы между делом, сомнения ради,
   Поводом для расставаний не больше, чем на день.
   И без причины причиной ночного бреда
   Под легкомысленным маленьким клетчатым пледом.
  
   Утро. Не оставляя следов посуды,
   Просто остаться поводом для пересудов.
  
  
   [...И казалось...]
  
   И ловили капельки дождей
   Пятками, подставленными к небу,
   И кроили это небо в небыль
   Из подручных ломких миражей.
  
   И стреляли в ветреных стрекоз
   Рифмами нелепыми, смешными,
   И ворчал в усы король мышиный,
   В венчике, но не из белых роз.
  
   И всерьез черпали из реки
   Чайной ложкой лунное хмельное.
   Радужное рисовали хною
   Пущей акварели вопреки.
  
   И казалось, где-то между строк,
   В сердцевине яблочного лета,
   Сосен вздох - особая примета
   Осени. А осень - не порок.
  
   И касалась... не сказать бы уст...
   Губ рука, и было это странно
   Вдруг обжечься вкусом мятно-пряным
   И сознаньем: у руки есть вкус.
  
   И кроили небо в сотый раз,
   И стреляли чем-то и без толку,
   И казалось, жизнь - как это долго,
   И касалось это только нас.
  
  
   [...К СЛОВУ О КУРЕНИИ]
  
   В сигарном баре - кальян и кофе.
   Кальян клубничный. Коньяк отличный.
   В сигарном дыме зависли профи
   Картинкой в мыле, рисунком бличным.
   В углу за стойкой хозяин-барин,
   Всегда приличный, с брюшком и прочим.
   Вид симпатичный (в хмельном угаре
   Ложится в строчку, стрезва - не очень).
   В сигарном духе - беседы-слухи:
   - Курю? лет десять. И так некстати.
   Жалеть? Не стоит. Зато старухой
   Не быть мне точно. И все. И хватит.
   В сигарном баре народ забавен.
   Никто не крикнет "подайте срочно!".
   И каждый может, и каждый вправе
   Одной затяжкой поставить точку.
  
  
   [...КАКОЙ ВОПРОС - ТАКОЙ ОТВЕТ]
  
   Не спрашивай... Словами не души
   Ту пустоту, что звонкою копейкой
   По полу покатилась, и... налей-ка,
   Налей-ка что-нибудь покрепче, от души.
   Я бы завыла, если бы смогла
   У горла вырвать нужную тональность,
   По алфавиту, каждой буковкой... Банальность?
   Банально, если плачут по углам.
   Подставь плечо. Уткнуться и забыть.
   Не говорить, не помнить святоложно.
   Как бесприютно это ваше "невозможно",
   Как горьковато это ваше "может быть".
   И все. И хватит. Темноту сорву
   И вывешу рассвет нейтральным флагом.
   А что границы - крах или на благо -
   Не спрашивай, я все равно совру.
  
  
   [...Расстоянье - двадцать сантиметров.]
  
   Нам расстоянье - двадцать сантиметров
   По карте. Лето в марте. Лет... Не будем.
   Двенадцать блиц-часов с попутным ветром
   В три сигареты. Сдвиг по фазе в люди.
   Срывание с петель вчерашних истин.
   Схождение с орбит печных устоев.
   И в сущности, любовь к Агате Кристи.
   Звонок. Всего один. В агентство. Стоя.
   Вопрос в пространство: "И какого ляда?"
   Ответ агенства: "Виза будет, ждите".
   Примерка выражений лиц и взгляда.
   Открытый факт романтики в пиите.
   И в воздухе просроченная память
   На пять примеров этой же фактуры.
   И нежеланье испытать на паперть
   Уверенность в себе спокойной дуры.
  
   Что расстоянье... Нестоянье в сфере.
   Недетская болезнь принцессы в башне.
   Где "никогда" - приговоренность к мере,
   А крайность - "навсегда",
   Что тоже страшно.
  
  
   [...За счастьем? В очередь.]
  
   "Человек никогда не бывает нам ближе, чем в момент первого знакомства. По мере дальнейшего узнавания мы начинаем замечать за его спиной длинную очередь чужих". (Не помню, кто это сказал. Плохая память...)
  
   Плохая память...
  
   На даты, лица, имена. За именами
   Осколки снов, оттенки чувств и слабый привкус
   Чужих духов, "привет", "прощай", "взаимно", "амен"...
   Зелено-карие... картошкой... детский прикус.
   Обрывки фраз... дома... квартиры... с видом в раме,
   В которой чей-то промелькнет портрет навылет.
   Имен не помню. Помню, было очень рано
   Или, к примеру, снег с дождем под "Рейс на вылет".
   И кто-то (черт, имен не помню) машет шляпой,
   А я в конце длиннющей очереди. Хрипну
   От страха вылиться не в крик прощанья - в шлягер,
   В котором проще быть неузнанною скрипкой.
  
   За именами... Список длинный черной нитью.
   Зал ожидания на вылет, зал прилета.
   Менять местами их привычно.
   - Вы летите?
   - Нет, я пожалуй задержусь. На шаг. На йоту.
   - Примерьте шляпу, Вы замерзли.
   - Руки стынут...
   Мудрец был прав. Но как же хочется намедни
   Вдруг опоздать на час, на век, на выстрел в спину
   Занять в той очереди место за последним.
  
  
   [...Котом и кошкой.]
  
   "Ты называешь себя свободным. Свободным от чего, или свободным для чего?"
   Фридрих Ницше
  
   Мы встретимся, лет так через пятьсот,
   Котом и кошкой уличной породы.
   В часах остынет вечности песок,
   Еще немного, и поверю в срок,
   Отмеренный нам щедро от природы.
  
   Мы встретимся, гораздо раньше, чем
   Свобода воспоется нами одой,
   Когда поймем, что обреченность схем -
   Возможность выбрать. Счастлив тот, кто нем,
   И одиночество не празднует свободу.
  
   Мы встретимся, неважно где, но там
   Бродягам подают не только ветер.
   Там смерть лишь поза, не спеши с листа
   Сыграть прощанье. Я не верю в храм,
   В котором все и вся за все в ответе.
  
   Мы встретимся... Я не в ответе, нет,
   За милых и разумных, но отныне -
   За сон, неприручаемый в куплет,
   За запятую, выпавшую в след
   Двузначной точки, перекрестье линий,
  
   Где встретимся. Без "здравствуй" на потом,
   "Потом" врачам оставим... Как наследство.
   Определенно, будешь ты котом,
   Я кошкой, спину выгнувшей мостом,
   Все станет просто, без причин и следствий.
  
  
   [...You're welcome.]
  
   Нет, не what, а пардон. Будь же вежлив и дань королям
   Вознеси. И воздастся: отвечу, конечно, "You're welcome".
   На шекспировксий тон (Гамлет все-таки пьян) по ролям
   Разыграли комедию (Тень ли Офелии мельком?)
   Нет, еще не схожу. Но на станции воздух шершав.
   Он кoрябает небо, a небо безлико и чисто.
   Как безвестно пожух на плечах розовеющий шарф,
   И в глазах что-то колет - разбилось цветное монисто?
   Just a moment - и катится (нате вам!) бусиной в выть,
   Хохот, публики рев, всхлип шампанского, хлоп кульминаций.
   "Автор!" Автор появится, может быть... может не быть.
   Здесь, на станции, я подожду, здесь не слышно оваций.
   Снилось: поезд реальный (читайте: пластмасса, картон)
   И кондуктора голос (фальцет), серебристо и мелко:
   - Остановка одна, на Опальной... Ошибся, пардон .
   Мы транзитом. За понимание thank you...
   - You're welcome.
  
  
   [...потому что весна.]
  
   "Время и до нас, и после нас не наше. Ты заброшен в одну точку; растягивай ее - но до какиx пор?" /Сенека/
  
   - Почему так печален твой стих?
   - Потому что весна.
   Мне весною на голову сыплется разная разность.
   От сосулек до башен: кирпичик к кирпичику праздность
   Неуемных желаний, вокзальная тяга... Весьма
   И весьма затруднительно думать, дышать, и в спине
   Зуд растет и растет: что-то чешется там под лопаткой.
   Прорастают. Ах, если б орлиные... Нет, куропаткой
   Мелкоместной летать между первым и третьим. И вне
   Хирургических норм - есть же щипчики узить дугу
   Понадбровную - тем же орудьем по перышку сзади
   Выдирать. Наберется на свитер пуховенький за день?
   Хорошо. Если нет - на перинку, соседу-врагу
   Подстелю. Не умаюсь. А время поставить часы.
   Я зимой без часов, мне бесчасье творит менуэты.
   Там, по полочкам, видишь? Расставлены их силуэты
   Меж Абэ и Рембо, а они не любили весны.
  
  
   [....Рыба-остров]
  
   Этот остров похож на рыбу, рыбу пиранья.
   Хищная тварь, но выглядит благопристойно.
   Он скалится по утрам и неверно ранит
   Шпилем прибрежной скалы небесную стойку.
   Он за семью печатями, с трех сторон света
   Каменной замкнут стеною, с одной - водою.
   Он в четыре руки разыграет прелюдию лета,
   Ты поверишь, ты поведешья на звук прибоя.
   Ты, как белый послушный зверь, побежишь на запах,
   Сладкий приторный запах его лагуны.
   Клейкий выпьется воздух. Сглотнешь, и на лапах -
   Млечной дорожкой искрящейся, вглубь по лунной
   Линии, которой нет на ладони марта,
   Линии жизни... Санто Доминго? Карибы?
   Спи, мой зверь, не ищи к нему главной карты.
   В картах ли счастье... Лучше гадай на рыбах.
  
  
   [...Мимо смысла]
  
   Кто-то во мне хлопнул громко дверью,
   Ругался на языке незнакомом.
   Я же в спокойствии сонного зверя
   Глаза твои нахожу заоконно.
   По нотам-струнам пишу историю,
   Мир твой маслом рисую бережно.
   Этот остров конечно вздорен, но
   Острова не граничат с берегом.
  
   Кто-то во мне истерично вздрагивал,
   Вязнул в словах прошедшего времени.
   Требовал меры, любви и "браги мне!",
   А во вне открывались двери на
   Все четыре... А больше надо ли?
   Мимо смысла, меня и памяти,
   Там, в зрачках, листья мастью падали,
   Думал ли, ангел пиковой заводи?
  
   Знаешь, чем пахнет вечером южным?
   Пахнет горчицей, мхом и усталостью.
   Письма стирать раньше срока - нужно ли...
   Того, кто внутри, успокоить бы жалостью.
   А за окном вечерела пальма и
   В такт глаза вечерели... Пустишь?
   Кто-то во мне хлопнул дверью спальни
   И замолчал, образуя пустошь.
  
  
   [...Той параллельностью, которой...]
  
   В той параллельности, в которой не живу,
   Где осень вышибает память пробкой,
   Где становлюсь прирученной и кроткой,
   Тем отрицая родственность ежу,
   Где сужена практичная мораль,
   Где суженый не тот, который в спину
   Сопит тихонько, предвещая мину
   Довольствия к утру и нервов сталь,
   А тот, что вызывает дежавю
   Одним движеньем слова на пороге...
   "Он не придет" - на выходе паролем
   Той параллельности, в которой не живу.
  
   В той параллельности, в которой я живу,
   Глаза мои светлее малахита,
   Карманных женщин время не разбито
   На детство, юность, старость. Рыжину
   Не вытравляю перекисью лет,
   И сплю не там, не с теми и не в тему.
   Вбиваю "не приду" легонько в темя
   Послушным, кротким (крепость Бoжoле).
   И сильная на стыке двух времен,
   И признавая право на ошибки,
   Я мостик не протягиваю зыбкий
   В ту бережность, куда придет не он.
  
  
   [...Рыбкой синей.]
  
   Под прицелом атласного неба белесого,
   Мыслю в целом - и телом, и каждой ячейкою:
   Зацепиться бы всеми своими колесами
   За прыжки в никуда, за отрывы в ничейность.
   Быть нигде, ни при чем, ни при ком, но прикованной
   На мгновение взглядом отпущенной нежности.
   И сорваться с него рыбкой синей, диковинной,
   Вкус свободы познав на краю неизбежности...
  
   Все пустое. Слова. Рифмы звуком пугающим
   Мне обед искрошат на безвкусные камушки.
   Синей рыбкой ныряет мечта моя.. Та еще
   Дура девочка... женщина... в будущем бабушка.
   Накипело на горле принотною паузой.
   Мне бы ры-ы-бкой... Сорва-а-ться... Да вру я без довода.
   С этим сладким крючком и Атлантикой Яуза
   Вдруг покажется. Крепче держи меня поводом
  
   Для прицела... (а что оно вперилось пристально,
   Это небо испанское? Близкое. Низкое.)
   Я стою и ловлю на себе взгляды пристани -
   Рыб скучающих. Стройненьких. Калифорнийских.
   Мимо, милые, мимо. Плывите, мятежные.
   И мечите икру и мечтайте напористо:
   От воды оторвать плавники к небу смежному
   И познать вкус свободы... ничейности. Горестный.
  
  
   [...Переменчиво.]
  
   Переменчиво.
  
   Твой ветер восточный
   И здесь - до костей... до стихов... Я ли автор..
   - Все прекрасно.
   И нерв обесточен.
   По нему ничего не пройдет до завтра.
  
   - Все чудесно.
   Ты спросил - я отвечу.
   Улыбаюсь... Шире... Только жалко птичку.
   Вылетает.
   И летит беспечно.
   И назад, заметь, не спешит тактично.
  
   - Лучше всех.
   Ну к чему вопросы.
   Если надо, совру, и возьму немного:
   Из последних
   Два.. три... Нитку... россыпь...
   Ожерельем на шею, браслетом на ногу.
  
   Заболею
   Не простудой - словом.
   Самым долгим, волнующим, вечным... Опальным.
   Новых взглядов примерять обновы,
   Не стесняясь совсем наготы зеркальной,
   Буду завтра.
   А сегодня ветер
   Обесточил речь и востоком тянет.
   Не тебя - он меня наметил
   Из чужого сна вырывать частями.
  
  
   [...Мы из тех, мы из всяких...]
  
   Я не знаю, из тех ли я буду..
   Умерить бы прыть,
   Подогнать под летA в тон пастели (а чудится алый...).
   Еще тянут границы, которых не переступить.
   Но о том - про себя. А с иронией, вслух: "Идеалы?!?"
  
   Небо также высОко, и не досчитаться планет,
   Каждый день нахожу новый знак, он созвездный куплету.
   Астроном не случился, не вышел. Так может поэт..
   Коль привру, мне простят. Мне фантазии хватит на это.
  
   "Мы из тех..."? Я из этих. "Не Байрон"? Не Байрон.
   Ноябрь.
   Рассуждать о морали? Краснею, как юноша певчий.
   Но чем старше, тем проще сказать недвусмысленно "я",
   И тем реже звучит упрощенное "мы". (В стае легче).
  
   Корабли не сжигаю, поскольку не строю мосты.
   Совершаю безумства, но тихою, тихою сапой.
   Не терплю ностальгических песен, с кошмаром на "ты",
   Где во снах не привидится дальний (неверный ли?) Запад*.
  
   И из снов выхожу на рассвете в обличьи земном,
   А не голой наядой с оформленным шейпингом телом.
   Близнецовость, как рак, - утром циник бросает зерно,
   Разрастется, и к ночи романтик пожнет труд Отелло.
  
   Зеркала... Зеркала... Заглянуть бы во все. Кривизна
   Зазеркалья - магнит для поэтов, детей и для женщин.
   Все так просто:
   - Скажи-ка мне зеркальце, милое, да?"
   - Спору нет, лучше всех! Лучше прочих и прочих, не меньше.
  
   "Мы из тех"... Я из всяких. "Нам имя"... Какой легион -
   Здесь один на один.
   Жмусь к ребру, из которого...
   Дура.
   - Мама, страшно... Что доктор?.. Сказал: "По две капли, на сон".
   И добавил: "Закрыть за собой не забудь амбразуры".
  
   * песня Городницкого, "И мне ни разу не привидится во снах Туманный Запад, неверный дальний Запад".
  
  
   [..."И глаза у тебя не желтые"]
  
   В мягкий свитер ангорской шерсти
   Кутаю нос. И немножко колко.
   "My dear, coffee? Mon cher, tea? Или..."
   Кошку в ноги, а в руки... "Сколько,
   Пардон, сахара? Ах, Вы без сахара..."
   Вы без свитера, Вам не колется.
   Вы цветете японской сакурой
   И неважно, что сад - околица.
   И неважно, что время буднично,
   Не пасифик-тайм - подмосковное.
   Солнце снова закинет удочку,
   Только толку-то - снегом скованный
   Ваш зрачок... пожелтеет заново
   К ночи, сузится скобкой скорбною.
   Назовете под утро Анною.
   Я не Анна, но шею коброю
   Обовью и сдавлю легонечко,
   Нежно-бабочно, четко-слаженно...
   Батерфляй. А по нашему - Сонечка.
   Мадему... В общем, мадам по-нашему.
   Эх, восточная страсть изысканна...
   Говорят... Ваше дело тонкое...
   "Мы не в детском саду, не тискайте!
   Но ломайте меня и комкайте..."
  
   - Просто сон дурной. Ветер стонет.
   Океан штормит, не иначе.
  
   - Мне приснилась опять Япония.
   Но на фоне московской дачи.
  
   - Чай покрепче? Побольше сахара?
   ...У ангорских котов шерсть шелкова.
  
   - Хорошо, не растет здесь сакура.
   И глаза у тебя не желтые.
  
  
   [...Стыдно, у кого видно.]
  
   О любви... стыдно.
   А значит, ни слова.
   Ни жеста, ни взгляда,
   Ни взмаха - ресницам.
   Ни тени - позам.
   Ни строчки - письмам.
  
   О любви видно...
   А значит, ширму,
   Стену, китайцам на зависть, желтым,
   Кирпичик к кирпичику красной кладки
   Кремлевской... надежность проверена ране...
   Нательной рубахой на худший случай,
   Если кирпичики кончились в кране.
   Крестным знаменьем, огнем перекрестным
   Фразы на три... букв на пять будет круче.
   Или рукой, что всего отличней,
   Метр держать, не отдать и пяди.
   Видом своим уподобясь табличке:
   "Не подходить! Город в осаде!"
  
   Пряди...
   Местами седые... Стынет
   Рука, листая страницы:
   Эта - жена. Оказалась... с тыла.
   Эта - дочь. Непохожие лица.
   Эта - дом, не бросающий тени.
   Эта - сын, неродившийся ангел.
   Эта - я, возводящая стены
   В желто-красной кирпичной банке
   Своего паучиного страха,
   Сжатый пружиной в области паха.
  
   Стыдно, у кого видно...
   А значит,
   нудисты мудрее, чем прочие "исты".
   Разденусь, чтоб каждый клочок был гидом:
   Смотри, здесь все о любви.
   Разбито
   На два враждующих лагеря голых.
   И тот, и другой -
   О любви.
   Соло.
  
  
   [...За остановкой кончалось лето.]
  
   За остановкой кончалось лето.
   И солнце слепо светило слева.
   Справа - пшеничное полe, косо
   Колосилось.
   Мужик с покоса
   Вяло тянул за собой телегу,
   Колесами напоминавшую Лего
   До остановки, а дальше - сани.
   Мужик здоровый, пышный, с усами...
  
   Жужжало мерно, рябилось справно.
   Пчелиной песней, воздухом травным,
   Настоянным на рябиновом духе...
   Лениво коптились сонливые мухи.
  
   И тонким, рвущимся вверх фальцетом,
   Хотелось насквозь продырявить лето
   Последним выдохом, на износе.
  
   Шаг. Поворот. Остановка. Осень.
  
  
   [...Гнать. Дышать. Слышать. Держать.]
  
   ...гнать...
  
   сто двадцать
   днем и ночью
   три тысячи в сутки
   двадцать в неделю
   метры и мили на годы
   счетчик
   мерно тикает
   вне предела
   моего тридесятого
   твоего храма
   а тише едешь не в корм лошадке
   ее пристрелят
   и будет рано
   и будет утро походкой шаткой
   вползать на новый виток осмелясь
   лежачий камень и мох подушкой
   ее пристрелят в твоей постели
   там остановка
   и сердце глуше
   гнать
   в три пульса
   турецким маршем
   сжигая время вперед и к лету
   то не бес но в ребро и дальше
   в тебя врастаю грудною клеткой
  
  
   [........]
  
   Они говорили люблю... искренне...
   Их заполняло... они уходили...
   Ее дыханьем... Дышалось искрами,
   Дышалось ветренно. Тили-тили
   Еще раздавалось недолгим бомом...
   Горело тесто, невеста или
   Кошкино, мягкое, звалося домом.
   Ее было много. Они уходили.
  
   Родной мой, жизнь протекает мерно.
   В рамках письма и чтения житий.
   "Мне надо выйти. Вернусь? Наверное"
   Дышите глубже... Еще... Не дышите.
  
  
   [.........]
  
   Ты не слышишь, как в тон предрассветному зимнему часу
   Тишина обрастает не слухами, но коростой
   Меж домов междометий, воскли... и цианистым, к чаю,
   Этим словом земным. На, примерь. Вдруг придется по росту.
   Я тебе его дольками. Только на запах осталось.
   Слов на выдохе мало, все выжали, выжгли на милость.
   Задышали, затискали, заштамповали. И малость
   Износили, а это, вот чудо, еще сохранилось.
  
   Ты губами его, языком, ближе к небу и к горлу,
   Протолкни, не давись... Пусть само прямо с горочки, лыжей.
   И не в дудочку, нет, не в сопелочку - слышится горном
   Наше вашим: "люблю"... Ваше нашим: "вчера", и...
   Не слышать, не слышать.
  
  
   [........]
  
   Все исключения в мире без правил.
   На линии эхом помехи. Кромешно
   Колотится время, его прервали
   На стыке после и до, а между
   Таким пронзительным, не контральто,
   Почти вгрызаясь зубами в трубку,
   Мое "люблю" извлекает сальто
   Из мышц и нервов, сплетенных грубо.
   Любили? Часто. Любили сладко.
   Включали скорость и до упора.
   Я тормозила с плеча, в десятку.
   В пороховницах дымился порох.
   А лошадей... Ах, Володя, милый,
   Что там немножко - куда как лучше
   Людей, блядей и идущих мимо,
   И нас, на деньги играющих в душки.
   С видом на вечность, с потугой в веру
   На все четыре, ребром из глины.
   Углами режущие натуры?
   Да упасите, все округлили.
   А лошадей по глазам, по морде...
   А неча гнать по ковровым травам.
  
   "Дышите глубже"... Какая гордость?!? -
   Мне удержать бы... "Держитесь справа".
   Мне удержать бы тебя от взгляда
   Мимо и вниз, посмотри, я выше!
   Я здесь, корнями... за воздух... рядом...
   Держать пытаюсь, дышать и слышать.
  
  
   [...Уход по-английски.]
  
   Так тихо уходят в сказку
   От нелюбимых женщин.
   Не оставляя записки,
   Ключей на журнальном столе,
   Букетика на подвязке,
   Какой-нбудь мелочи, вещи
   Для повода возвратиться
   К примеру, забрать пистолет.
  
   Так тихо уходят в бытность
   От самых любимых женщин,
   Не оставляя ни тени,
   Ни запаха за собой.
   От невозможности быть с ней
   Лучшим, ни больше ни меньше.
   И эта часть отступленья
   Предполагает бой.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"