- Знаешь ли ты, Тембу, - вдруг, помолчав, сказал Мира, - что, если, сажая кофейное дерево, погнуть стержневой корень, оно погодя пустит малые тонкие корни у самой поверхности? Такое дерево не даёт плода, но цветёт оно пышнее других.
Эти тонкие корни - сны дерева. Пустив их, оно может не думать о погнутом стержневом корне, с их помощью оно живёт - короткое время, но всё же. Или, с твоего разрешения, с их помощью оно умирает, ибо видеть сны у человека воспитанного есть способ самоубийства. Когда ты с вечера не можешь уснуть, вовсе не надобно воображать, как учат другие, длинный ряд овец или верблюдов, входящих в ворота, ибо все они движутся в одном направлении и мысли твои потекут за ними следом. Думай лучше о глубоком колодце. И на дне колодца пусть в самой сердцевине бьёт ключ, и маленькие ручейки бегут от него во все стороны, как звёздные лучи. Пусти свои мысли следом за этой водою, не в каком-нибудь одном направлении, но во все стороны, и ты уснёшь.
Когда ты научишь своё сердце делать это так, как пускает кофейное дерево мелкие корни, - тогда ты умрёшь.
Карен Бликсен "Сновидцы"
* * *
Когда я шла по горе, ползла по горе, и вышла из сил, улеглась и пригрелась,
душа моя полетела выше самых старых вершин,
к духу огромного человека -
я поднималась тысячу лет - достигла края его одежды,
поднималась тысячу лян - достигла края его рукава,
я поднималась весячу лун - достигла края его лица.
Точкой воздуха, мухой кружилась на уровне глаз, господин мой, вот я, одна из них, тело моё давно уже стало камнем на дне миров, душа моя снегом ушла, упала на дно миров, дух мой холодом скован и канул на дно,
кто же я, говорю?
дай мне свободу, дай мне увидеть море, разбей оковы.
И он сказал, кто я, и положил меня к себе на голову, и забыла, что я каменею внизу на исходе горы.
РОМАНА ЛИН.
Это дом, где учат. На столе лежат дипломы. Я знаю, что уже и мне подошло время получить диплом, подхожу и перебираю их в надежде найти свой. Его нет. Там лежит диплом Романы Лин. А диплом представляет из себя описание жизни дипломированного, и я про неё читаю. "Романа Лин была нашей гордостью, и умерла в двадцать-сколько-то лет..."
Она сразу же после школы вышла замуж за человека, которого тоже хвали Роман, и это почему-то ей испортило всю жизнь, и она ничего не сделала, а просто жила, и все её считали за... ну не то чтобы дуру, но что-то вроде этого... за этакую колхозницу. И я думаю - надо бы узнать о ней побольше, и иду по зданию - вижу, там появилась выставка о ней, на стенде фотографии черно-жёлтые, очень старые, на бумаге тонкой, мятой, я вглядываюсь, чтобы разглядеть её лицо, но вижу только неразличимые уродливые лица, не могу понять, где она. Подходит человек, неприятный на первый взгляд, и начинает про неё спрашивать. Я всё рассказываю, что знаю, и жалуюсь, что фотографии плохие, а он говорит: давайте я вам сам покажу, и показывает, и они оказываются совершенно другими.
Он рассказывает, что ещё когда Романа Лин была жива, её нельзя было сфотографировать почему-то, и тогда одна старушка придумала: она пошла по железной дороге, пока не стало совсем пусто, пока не вышла из города, и стала фотографировать её - в её отсутствие, и тогда с рельсов взлетел совершенно белый поезд и стал как летающая арка... и он мне показывает эту фотографию, и я поняла, что это - она, что она - такая, а человек этот - её муж.
...и чем дальше, тем лучше я понимала, что такое Романа Лин, и потом догадалась, что она вообще не умерла. То есть умерла, но всё ещё тут;
она чувствуется в воздухе, и поэтому человек так плачет безутешно, что он её везде видит - но она всегда недоступна. Её можно знать только через намёк её отсутствия. Она никогда не бывает рядом.
РЕКИ И ДЕРЕВЬЯ.
Голос говорит: "Из рая текут реки". И показано - небо, а в нем облака - как обыкновенные, но только водные, и радуги, и видно, что они - текучие и струятся.
А голос говорит: "Реки текут из рая. А деревья растут в аду". И показано: огромная чаша земная между горами... и оттуда вырастают деревья... и с высоты видно, что они - растут... с огромным усилием.
Есть существа-реки... назначение которых - делиться избытком. Они текут, потому что не могут не течь, у них - необходимость отдавать, оно само льётся.
А есть существа-деревья... у них нет изначальной силы, какая же сила в семечке? но у них - необходимость прорастать, чтобы сгладить и скрасить всё, что без них - ад.
ПЕРСТЕНЬ
Человек попал в лапы двух демонов - мужского и женского.
Демоны утащили его за черту - туда, где они живут.
А он нашёл там перстень знания нечеловеческих языков - но так и не успел его одеть на руку...
осталось только впечатление, флюиды какие-то от этого перстня -
то есть только смутное воспоминание, что он слышал гул и щебет всех этих нечеловеческих языков,
и что нет ничего прекраснее... А потом его оттуда вытащили, а у дома сняли крышу.
А когда на что-то оттуда попадает солнце, то оно переживает трансформацию.
И потом он всё ходил, ходил в развалины, и каждый камешек, каждый уголёк держал в руках... он хотел понять, что из них было его перстнем...
УЧИТЕЛЬ
Огромное здание - Университет, и непонятно, куда в нём нужно идти. Некоторые лестницы не ведут выше первого этажа, чтобы попасть куда-нибудь, надо проходить через жилые квартиры, пролазить в трещины, ползти под землёй.
На одном из бесконечных этажей в аудитории приоткрыта дверь. Я слышу голос своего умершего учителя. Заглядываю - молодой, худое строгое лицо. Теперь он не лысый. Я решаюсь, вхожу и, остановившись между рядами, спрашиваю:
- Владимир Фаддеевич, вы живы или мертвы?
- Спасибо! Спасибо за вопрос, веедь Вы единственная из студентов, кто спросил меня об этом. Я и жив и мёртв, и мог бы умереть - а на следующий день работать со студентами, - тут голос его меняется, становится всё тоньше, всё дальше: - Но если Вы думаете, что смерть - это вечный покой, вы ошибаетесь, там больно, больно, так больно, так больно.... - он совсем далеко.
РЕКА КОПЕНГАГЕН
В длинном путешествии путь преграждает река Копенгаген, её не перейти и не переплыть, и мы идём вдоль до последнего предела, но и там путь пересекает она же. Мы не можем перейти, целые области отрезаны от нас и недоступны, но, даже отступая, я знаю: что-то поможет. Возвращаясь, идём под сводами, серый бетон, серая вода. С одной стороны стена тоннеля, с другой - река Копенгаген, поражение, медленное бегство в сумерках.
И тут - навстречу нам по воде шлёпает маленькая тёмно-серая бабулька. Она соглашается перевести нас через реку, говорит: "Только идите точно по моим следам", - и выводит нас туда, куда не попасть, шаркает по воде старыми тапками. Доводит нас до нашего дома, и сидит с нами, пьёт чаёк. Она совсем маленькая, волосы короткие - как ребёночек, и грустная, потому что всегда ходит и ходит по воде реки Копенгаген. Уходит. Мы кричим ей в спину - подождите! Давайте послушаем музыку! Но она уходит, и музыка начинает играть сама с собой, сама собой, но не о себе, а о ней.
Потом кто-то говорит, он видел, как хмурая бабулька шла по реке под дождём в обратную сторону.
ВСАДНИКИ АПОКАЛИПСИСА И КРАСНЫЙ САРАФАНЧИК
Вечер переходит в ночь, я гуляю с кем-то. Объявляют воздушную тревогу. По небу медленно ползёт огонь, и мне кажется, что ничего не случится. Я ложусь у стены дома, вижу сквозь городскую полынь тихое небо. И тут мне говорят - в этот дом попала бомба, его уже нет. Сможешь представить, что ты жива? Да, и я бегу к своему собственному дому, он по соседству, только в арку войти. В арке темно, и вдруг сквозь темноту навстречу мне является горелый всадник. Он весь сгорел, только форма держится на душе, пепел и искры сохраняют память о нём. Душа ещё тут, она тащит на себе заживо сгоревшее существо. Летят горелые птицы, и я понимаю. Это и есть всадники апокалипсиса - души, скачущие на мёртвых телах.
Подхожу к своему развороченному подъезду. Что делать - ведь там была Сестра? А она выходит навстречу, невредимая, молчаливая, в красном сарафанчике.
Не могу подойти к ней. Красный сарафанчик. Красный сарафанчик. Красный сарафанчик из огня.
ДЕВОЧКА
Я попал в руки к врагам. Они привели меня в маленькую дрянную избушку и сейчас убьют. Я сажусь на нары и смотрю в низкое окошко. Сейчас будут убивать. В окошке видно, как идёт и смеётся по тротуару девочка. Она прекрасна. И я думаю - нет большего счастья, чем увидеть её взрослой, это - совершенная красота, и каждый миг смотренья на неё счастлив. Но она уже скрывается, в окне пусто, сейчас меня убьют. И тут снова девочка, она идёт обратно. Она взрослая! Больше нет ничего, кроме счастья.
ПАНТЕРА
Один человек предал другого, и не пришёл тогда, когда должен был прийти.
И тогда вместо него пришли враги, и напали на того человека, и пытали его, и измучили до нечеловеческого состояния, но не убили.
И тогда, когда он лежал умирая - он понял, что теперь он не человек, а пантера.
И он встал, и пошёл, и был пантерой. Он не изменил человеческий облик, но вёл себя не как человек. У него появилась особая сила - он жил в мире без дверей, для него ничего не было закрыто. Когда он шёл куда-то, двери дрожали и открывались ещё до того, как оно подойдёт близко.
Это предыстория, которую я увидела в кино.
А потом моя дверь задрожала и открылась, и на пороге стоял окровавленный человек, и он сказал: я пантера, я пришёл убить тебя - он рычал, морщился и облизывался.
Он сказал, что это я отдала его врагам и сделала пантерой - но я не могла сообразить, я это или не я, потому что страх поразил меня. и я стала бегать внутри дома по кругу и закрывать двери, но он бежал за мной, и двери открывались.
А потом я перестала бегать, пошла в направлении, обратном своему бегу, и мы столкнулись лицом к лицу. Я говорила, что я его не предавала, только это и повторяла. Но он потерял дар речи, и только рычал и корчился.
А потом мы договорились - если я настаиваю, что я его не предала, то я должна пойти в заложники... как будто быт дикие кошачьи звери иногда не сразу убивают жертву, а сначала её приводят к своему дому, и она там остаётся, пока зверь не решит её убить. И я соглашаюсь пойти в заложники. Пантера ведёт меня к себе, там логово, я остаюсь снаружи.
Однажды я просыпаюсь утром, и чувствую, что меня тянет домой.
Прихожу в свой двор, и думаю: если кто-нибудь выйдет и увидит меня, как я им покажусь? грязная такая...
А с крыши капает капель, такое солнце, и я подставляю голову под капель, и мою волосы...
Из дома выходит бабушка и не понимает, что я делаю, а я ей всё рассказываю.
Она говорит: пойдём, ты должна войти домой. Пантера сейчас придёт, но я закрою дверь, он не войдёт.
Я совершенно точно знаю, что дверь не преграда, но иду в дом, спокойно знаю, что мне нельзя сбежать. Что невозможно убежать.
Иду по лестнице, совершенно одна. И тут откуда ни возьмись - появляется мужчина. Он стоит и смотрит на меня, и я чувствую в нём что-то странное... и появляется мысль: что пантера - это он, а не тот, который меня преследует. А тот - поддельная пантера. И когда я это понимаю, мужчина говорит: Иди, иди, закрой за мной дверь, не смотри... я чувствую, что в подъезд уже входит тот, кто за мной охотится...
Я вхожу за дверь, и из-за двери потом, осмелившись, подглядываю... там творится невероятно что, в подъезде стаи волков, в воздухе какое-то....непонятное... и лежат обглоданные остатки того, кто пришёл меня съесть. А настоящая пантера уже исчезла.
БАРУКА
Сижу в деревянном доме и вижу, как приближается Барука, женщина-волчица, полнолунный оборотень. Она подошла к двери и стала проситься внутрь. Я знала, что она меня убьёт, и всё время говорила: "Ты не можешь войти," - и она не могла войти, но билась так, что дверь выбила, но и в дверной проём не могла войти. Она говорила: "Впусти меня, я буду другая, я изменюсь, и меня будут звать Дельфинчик", но я её не пускала.
До рассвета я выглянула за дверь, и там больше не было волчицы, там лежала старая собака с вылезшей шерстью. Но я всё равно сказала "ты не войдёшь". А она всё-таки вошла и, пока шла к мисочке с водой, становилась щенком. Щенок попил воды и заснул, а когда взошло солнце, на этом месте лежал кудрявый тёмный ребёнок и улыбался во сне.
ОБЛАКО
Существует нечто, которое выглядит как невидимое облако, но им не является. Оно проявляет себя, организуя движение птиц: в центре птицы неподвижны, а вокруг центра летят, образуя круг - но они тоже неподвижны, летят не сами, их влечёт сила этого Нечто, которое не является облаком. Я думаю: чтобы познать это, нужно быть там, среди птиц. Взлетаю, меня несёт та же сила неподвижного движения, что и птиц - и оказываюсь в круге, в том же самом, где птицы. Понимаю, что, двигаясь по кругу, они - оказывается - стремятся к центру, а их неподвижность - последняя стадия приближения, приближаюсь, приближаюсь, в страхе просыпаюсь, опять стою внизу, на болоте, ноги у меня птичьи.
РИТУАЛ
Встречаем девушку с красивейшим белым конём и сразу же, на наших глазах, коня у неё уводят, крадут. Девушка сразу умирает.
Она умирает долго, и мы успеваем спросить у неё - почему так странно - коня увели, и она сразу умирает?
Она, прежде чем ответить, спрашивает нас: единственные ли мы дети у наших родителей и сколько им лет (смогут ли они родить себе ещё детей?)
-Почему ты спрашиваешь?
- Потому что после того, как я вам расскажу, о чём вы хотите знать, вашим родителям лучше забыть вас и родить себе других детей для утешения.
Она рассказывает нам о ритуале и слушая, мы проделываем его. Ритуал заключается в том, чтобы отрезать себе четыре пальца на левой руке, отрезать и приставить обратно. По внешнему виду ничего не заметно, но пальцы отрезаны. И после этого в жизни будет всё, что пожелаешь, но с особым условием: всё, что у тебя есть, тождественно этим отрезанным пальцам. Если что-то будет повреждено, то сразу же разрушится и всё остальное - и жизнь твоя прекратится.
После проведения ритуала я - мужчина. У меня есть две дочки-близняшки, большой дом и огород, в котором растут мои любимые растения. Я сижу у окна. Вдруг в огороде появляется огромная, лохматая коза со странным лицом и начинает топтать грядки. Я понимаю, что если она доберётся до Особенной Грядки и повредит её, то я умру, и дети мои умрут, потому что это - повреждение отрезанных пальцев. Я боюсь выходить, потому что боюсь козу. Но ждать смерти ещё страшнее. Выхожу и начинаю какой-то палкой гонять козу. Она прыгает выше моей головы и страшная. Потом я хватаю козу за шею и она превращается в женщину. Женщина выходит за меня замуж. Я доволен - жизнь не повреждена (однако пока коза прыгала, она задела особенную грядку, и как результат - у моих дочек-близнецов повреждена дикция).
Прошло десять лет. У меня на душе покой. Мне кажется, что я сделал очень большое, важное дело, когда вышел и обуздал козу. Она стала мне доброй женой, и единственная угроза моему бытию превратилась в его поддержку. Я сижу, довольный, и думаю об этом. Мимо идёт моя жена в платочке, с добрым лицом, несёт горшок с борщом. Проходит мимо и, стоя спиной ко мне, оборачивается. Её лицо исчезает и там, на человеческой фигуре, в платочке, появляется огромная сатанинская морда козы. Потом она уходит. И я сижу в страхе без движения и понимаю, что это была только отсрочка, притворство. Сейчас она пойдёт и сделает то, что хотела - убьёт мою жизнь. Я ошибся.
ЛАБИРИНТ
Пчела сидит на глазу, вцепилась и не кусает.
Не могу её оторвать. Голос: "Лабиринт".
Есть где-то лабиринт, лабиринт на зелёных холмах, воздух там состоит из призм, из пропускающих и запутывающих воздушных зеркал и дверей. Когда я очутилась там, на угрожающих мне холмах, я увидела в двух шагах от себя моих друзей. Они сидели так близко, и говорили обо мне: "Да где же она? А, вон там!" - и показывали друг другу далеко-далеко, а я была рядом. Хотела пройти, видимость была идеальная, как будто между нами ничего не было... и не прошла. Стала обходить кругом. Лабиринт гнал меня всё дальше и дальше от них, и я вспомнила: что я могу идти к ним десять лет или сто лет... и что лабиринт НЕЛЬЗЯ ПРОЙТИ. Возможно, выпустят. Но сам не выйдешь.
Но я нашла способ двигаться. Воздух создаёт перед тобой развилки, в нём как будто маячат невидимые зеркала на дальней границе зрения - это разветвления. Надо закрыть глаза и спросить себя: Куда? Тогда правильная развилка сама тебя забирает. Как только я поняла, как нужно двигаться, сразу же оказалась за столом на веранде дачи. Там шёл весёлый разговор о Лабиринте, и я сбилась - подумала, что это книга, и начала спрашивать у умного пожилого мужчины, кто написал её. Он в ответ ничего не сказал, а взял нож и стал вырезать фигурки из сыра и хлеба. Я подумала, что фигурки будут буквами, и я по ним прочитаю имя автора. Но было не так: человек завернул все фигурки в полотенце, дал его мне и сказал: - Пойди в гостиницу, на третий этаж, и пройди все двери насквозь - там будет лабиринт. Я пошла, и прошла насквозь всю анфиладу. В конце этажа увидела те самые невидимые зеркала из воздуха, и воздух дрожал и мреял мне навстречу - и затянул как пылинку. Что было потом, не помню. Я была в лабиринте. Больше не было зелёных холмов, только абсолютная темнота, одиночество, ложность и бессмысленность продвижений. Так продолжалось очень долго, казалось, что я не только состарилась, но и умерла. Через бесконечное время я почувствовала, что что-то держу в руке. Это оказалась фигурка, окаменевшая, когда-то сделанная для меня из сыра и хлеба. Фигурок было много, все они нанизаны на верёвочку в такой последовательности: рыба - кошка - рыба - рыба - свинка - рыба - рыба - петушок - рыба - заяц - рыба - рыба... цепь не кончалась. Я шла в сером свете к двери на противоположном конце комнаты, перебирая фигурки одну за другой. Когда я прикасаюсь к фигурке, она оживает и хватает зубами голову предыдущей фигурки, начинает её грызть. Я продвигалась, держась за фигурки, в сером предбаннике, к двери. Там стояла женщина. Она сказала: - Сейчас тебя выпустят. Ты была нашим гостем, поэтому провела здесь тридцать лет. - А как же те, кто пришёл не в гости? - Вот они, - показала она на окаменевшие фигурки, а они всё отчаяннее грызли головы друг другу, замыкаясь плотнее и плотнее. Женщина открыла мне дверь и сказала: - Предупреждаю. Когда ты будешь беременна, ты вернёшься сюда навсегда. И открыла дверь.
Человеческая жизнь после лабиринта казалась такой странной, как будто была уже не для меня. Я двигалась мутным обмылком по дну быстрой весны и не могла отойти от ужаса. Лишь бы никогда не вернуться туда - а ребёнка можно ведь и усыновить, правда?
Что делать, куда идти, я медленно ходила по городу и пришла к той самой гостинице, где когда-то вошла в лабиринт. Встретила там плачущего мальчика, стала утешать, разве не может он стать моим ребёнком? Но гостиница рухнула, я вытолкнула мальчика из-под обломков, а сама стала долго выбираться из-под руин. И выбралась, но это была уже не я, а грудной ребёнок. Люди собрались вокруг него, стали говорить: "Смотрите, она спасла мальчика, вот молодец", и я подошла потихоньку посмотреть, какая я стала, а ребёнок лежал на руках и улыбался, не умел ещё говорить. Вокруг деточки стояли добрые люди. Но сзади подошёл тот, чьих шагов не слышно, и никто не разглядел его рук и лица. Он протянул ребёночку подарок - виноградку на иголочке, и воткнул её девочке за ухо, как награду, как медаль. Добрым людям стало казаться, что девочка засыпает, ведь они не поняли, что в ней сидит иголка того, кто ходит неслышно, и только я видела всё как есть. Ребёнок закрывал глаза насовсем, у неё зарастал рот, - это я возвращалась в лабиринт.
Последнее, что я успела увидеть: когда меня выпускали из лабиринта, я уже была беременна.
АТМА
Есть такая местность - атма. Она отличается тем, что по ней ходит вода и затапливает новые и новые места, а люди должны собраться и за несколько часов до прихода наводнения сбежать. Так они и живут - нет постоянного дома, они никогда не знают, где окажутся и сколько там проживут. Там совсем нет зелени, она не успевает вырасти. Когда я проезжала там, то слышала разговор. Кто-то объяснял иностранцу: "...и единственное, на что можно рассчитывать - вот посмотрите вглубь - там остатки дома, а рядом лежит твой скелет и скелеты твоей семьи, это всё, что есть, это твой вечный дом в желтой грязной воде".
Там я родилась и жила, и потом мне стало нужно куда-то уехать, я пошла на остановку плавучего троллейбуса, а по пути вспомнила, что у меня есть сын, хотя я не знаю, кто его отец.... сын, странный мальчик. На нем лежит проклятие: если кто-то ранит его стеклом или хотя бы воткнет стекло в его одежду или сумку, то он начнет слышать в ушах звук тонких колокольчиков, чем дальше, тем сильнее, и потом весь уйдет в звон, растворится, умрёт. И он рассказал другим мальчишкам, что с ним может случиться, а они из любопытства решили это сделать -- чтобы потом посмотреть, как он будет рассыпаться на колокольчики. Но он не сказал им, что именно надо для этого сделать, и они пробовали разные способы - били его, поджигали на нем одежду, окунали его головой в лужи... они не знали, что нужно стекло. Когда я уходила на остановку, чтобы уехать, и увидела, как его бьют, и вспомнила, что это мой сын, и, кажется, сразу сказала это всем, кто вокруг, а они мне не поверили. тогда я придумала себе мужа, сказала им несуществующую фамилию нашей несуществующей семьи, и мне поверили, но не до конца. А мальчик сел со мной в троллейбус, и мальчишки за ним. Он меня совсем не узнавал, да и я не помнила его; мы проезжали мимо почтового ящика -- он был привязан к дереву, торчащему из жёлтой воды, и мне люди в троллейбусе стали говорить -- загляни в почтовый ящик и покажи нам, что тебе пришло письмо от мужа. Я же знала, что нет ни мужа, ни письма, и подумала, может, стоит сделать вид, что я и правда жду, заглянуть туда, расстроиться и начать жаловаться? но передумала и им всем грубо так ответила: Я не жду никаких писем. Мне никто не пишет.
Так мы и ехали. А потом я услышала, что кто-то, к кому я стояла спиной, начал вслух рассказывать историю моего сына. Сейчас он скажет, как можно его убить. Я просила его замолчать, и он замолчал. Теперь мой сын достался ему, а мне осталось сойти прямо в воду или поехать в другую сторону, но этот человек меня удержал. Он такой черный, холодный и удержал меня тем, что сказал: ты сама во всём виновата.
Из желтого залитого водой пространства оказались перед узким выходом куда-то. Мне сказали, что это город на побережье, там растут деревья, там желтый теплый песок. Почему же тогда все, кто живёт в атме, не бегут сюда?! мне ответили: Тут надо очень дорого заплатить за вход - всё, что у тебя есть, поэтому сюда попадают очень немногие... А за меня заплатил чёрный мужчина, который не выдал тайну моего сына, и я прошла туда, с меня ничего не взяли. В городе обстановка гастролей или театра, по стенам развешаны красивые ткани, уютно и спокойно, и в то же время - непрерывное ожидают праздника, события. Там я и вспомнила, кто отец моего сына. Им оказался змей. И ребенок тоже оказался змеем. Они очень красивые и не злые, но они меня не знают, и я последний раз осталась ночевать в городе, ночью я сплю на огромном змее, а сверху, на боку, лежит мой сын - змеёныш. Утром я уйду обратно в "атму" и буду жить там среди воды и желтой грязи.
УБИЙЦА
Идёт по улице в сумерках женщина, она убийца - и встречает трёх людей. Она идёт, такая красивая, и их совершенно не боится. Они на неё кидаются, душат ее на траве резиновой веревкой, топчут ногами... я думала, она уже умерла, а потом вижу, как она, полуживая, подходит в темноте к дому, там живет ее друг, она стучится и просит ее спрятать, он ей открывает и тут из темноты выступает старуха и говорит: давно тебя поджидала! тащит ее в комнату. Комната плохо освещена, там лежит тело отравленной девочки, ее как раз вот эта женщина и отравила. Старуха хватает женщину за волосы, говорит: Пригнись, оденем венчик, - одевает ей на голову что-то стеклянное, с острыми осколками, и начинает какой-то обряд... не то она отпевает ее, не то венчает с трупом, не то с сатаной... слова - непонятные, стены комнаты крупнокаменные, сырые и темные, старуха пламенем огарка чертит на стенах знаки, но их не разглядишь, потому что темно. А потом она отпускает женщину, и та бежит домой, дома задергивает шторы, моется и хочет заснуть, но как только она засыпает, открывается дверь, и отравленная девочка, совершенно живая и с улыбкой входит в комнату и говорит: "Госпожа, вам нужно спать не здесь. Засните под водой!" Женщина, конечно, просыпается... от бессонницы она чуть не сходит с ума, но ей не дает ни минуты поспать приходящая девочка. Женщина начинает слышать голоса, они не дают ей ни секунды побыть в тишине.
два варианта развязки:
В одном - она опять засыпает, видит девочку и говорит: "Отведи меня туда, где можно заснуть", - берёт её за руку и уходит... рука у девочки очень теплая, девочка улыбается.
По-другому - она хочет уехать из города, выходит из дома и начинает двигаться к вокзалу; и всё время видит на лицах прохожих взгляд девочки... не то чтобы глаза похожи или ещё что-то - а девочка смотрит на нее глазами других людей. Потом женщина садится в трамвай, чтобы доехать до вокзала. Она стоит в хвосте вагона и уже успокоилась - и тут чувствует, что от первой двери на неё смотрит кто-то, это взгляд девочки, трамвай сейчас упадет с моста... чтобы она всё-таки уснула... под водой... кричит, выпрыгивает в дверь и летит в воду.
ВВЕРХУ-ВНИЗУ
я решила узнать, какая самая высокая точка и какая самая низкая...
и полетела вверх,
но оказалось, что в открытом воздухе я не летаю, мне надо за что-то держаться,
хотя бы взглядом
там стояла высоченная деревянная башня,
желтая, свежевыструганная, вся такая красивая,
лестницей наружу
я полетела, держась за лестницу взглядом,
и долетела до вершины,
а там площадка и сиденье, я села,
и тут появился страж высоты,
тряпочный волк с ситцевым ружьем,
и лишил меня способности летать,
и я почувствовала, как подо мной шатается неустойчивая башня,
а лестницу он вывернул наизнанку,
так, чтобы каждая новая ступенька
не выдавалась вперед, а наоборот, уходила назад, вглубь,
по ней нельзя было спуститься...
тогда я поняла, что мне надо вернуть себе способность летать,
а для этого надо набраться духу и взлететь над самой высокой точкой моих возможностей,
не держаться ни за что, спрыгнуть с башни вверх
и я ушла вверх,
а потом спустилась, чтобы найти самую низкую точку отмеренного мне пространства,
внизу был лабиринт
ходили люди
но они скорее не ходили, а принадлежали к определенному сантиметру, моменту лабиринта и только мелькали мне навстречу,
и каждое лицо было не то, что мне нужно.
А потом я наконец увидела человека, который имел отношение к самой низкой точке мира,
я все время проходила мимо того клочка пространства, на котором могла его увидеть, он мелькал и растворялся в воздухе,
потом я все-таки поняла, где надо остановиться, чтобы увидеть его,
и он проявился в темном узком коридоре,
старый, лицо серое и парализованное
он говорит:
Не связывайся со мной,
уходи, пока можешь.
А я не могу уйти,
потому что чувствовала силу взаимосвязанности,
больше чем родство,
сильнее чем любовь,
ближе чем близнецовость
и говорю: нет, я не уйду.
И тут же понимаю: ЭТО И ЕСТЬ низшая точка моего спуска...
НОВАЯ ЖИЗНЬ
Всё начинается в Америке. Я присутствую при том, как президент открывает что-то - то ли проект, то ли сундук. Вижу, как он боится, весь серый, в морщинах, трясётся от страха. Он не открывает, но раздаются аплодисменты, как будто открыл. Я - человек, близкий к президенту, меня интересует только он. Америка настолько неправдоподобна, что это видят даже её обитатели. Всех людей там настигает эпидемия. Болезнь называется кристаллизация. Это бывает, когда человек застывает в одной из форм своей жизни и больше уже никогда не мыслит, не делает ничего другого. Я вижу мужчину, который посадил себе на голову ребёнка и кружится с ним. Сначала я думаю, что они счастливы, что они так играют. А потом понимаю, что это последняя форма их существования. Мужчина вечно кружится, мальчик вечно тянет руку вверх - у них кристаллизация. Я вижу, как люди вверху прилепляются к потолку и ведут существование как осенние мухи. Кристаллизация наступает. Я ловлю себя на том, что президент ходит по комнате, и я концентрируюсь на его ботинках и следую за ними, больше ничего не вижу. Остаточным сознанием я вспоминаю, что так проявляется одна из разновидностей кристаллизации. Когда больной не может сам кристаллизоваться, он находит кого-то и кристаллизуется на него, повторяя все его движения всю оставшуюся ему жизнь, если это ещё называется жизнью. Я чувствую, что у меня нет больше жизни, а есть только узкое пространство - на шаг чужих ботинок. Но тут меня вырывает из кристаллизации страх - почему мой президент всё время ходит, не останавливаясь, по одной и той же комнате? я боюсь, что у него тоже - кристаллизация. Вырываюсь. И президент тоже вырывается - его смертельно напугала шоковая мысль, что я догадалась - что он заболел. Он бежит от меня в другую комнату. Я - за ним. Он останавливается у двери. Я вижу, что изнутри он "поднимается", как тесто - и скоро прилепится к потолку между людьми-мухами. Я звоню куда-то, умоляю, чтобы пришёл врач и спас Президента. Никто не отвечает. Когда я опять смотрю на президента, он больше не раздувается изнутри, он опять бежит, отталкивая меня. У него лицо и волосы молодой девушки. Я понимаю, что мне тоже надо бежать. Выбегаю за ворота. За мной бегут несколько убийц. Но они меня не догонят, потому что я опять кристаллизовалась - на этот раз в бег. А кристализованный бежит намного быстрее, чем обыкновенный человек. потому что он ни на что не отвлекается - у него нет никакой другой жизни. Убийцы почти сразу же отстают. Но один из них тоже попадает в кристаллизацию. Теперь он всегда будет бежать за мной и не видеть ничего, кроме моих следов и подошв. Но зато он уже не убьёт меня. Моя обувь - всё, что осталось от его жизни. Поэтому он в каком-то смысле меня даже любит. Я смотрю на себя сверху. Я вижу, как я бегу, и бегу, и бегу. И ничего не чувствую, мне только нравится, что у меня волосы собраны в хвостик. Ко мне прилепился бывший убийца. Он ничего не соображает. Как и я. Мы вбегаем в Иркутск. И тут я понемножку начинаю оттаивать. Потому что понимаю, что здесь все поражены другой болезнью. Если в "америке" было поражение поведения людей, то здесь поражены желания. Я вижу мужчину. Он выглядит как клоун. У него всего по два. На голове шапки, в руках какие-то две одинаковые штуки, за собой он тащит двух девочек. Он их коллекционирует. Он коллекционирует всё, что по два - в том числе и живое (он не понимает, что живое, что неживое - он Коллекционер). Каждый здесь поражён какой-то манией. Я выхожу из кристаллизации оттого, что вижу взгляд Коллекционера. Рядом со мной стоит какая-то девушка (или это я-наблюдатель рядом со мной-кристаллом?)... нас двое. Он приближается. Он опасен. Я бегу через дорогу и чувствую, как в меня постепенно возвращается человеческое. Думаю: ведь, оказывается, мы действительно живём перед апокалипсисом. Потому что то, что происходит с человеком - это полное уничтожение человеческой природы. После этого не может остаться ничего. От этого мне почему-то становится легче, и я понимаю - надо пойти домой. Город весь полон страшными человеческими остатками. Опасно идти. Я поднимаюсь в свой подъезд. Там стоит почтовый ящик, в нём много писем, я хочу их достать, но чувствую, как ужасно пахнет всё вокруг. Выходит сосед, говорит: у вас тут мерзость запустения. Я не понимаю: ведь дома должна оставаться мама... захожу домой, вижу свою любимую комнату. Там всё изменилось. На всё - не только на стены, вообще на всё - наклеены кусками и складками жирные новые обои, всё ярко и противно. У стены сидит мать и нечеловечески, алчно, самодовольно, безумно хихикает.
ЮГ
Есть маленький юг, на нескольких человек. Море там мелкое, гладко, скалы - как очень большие камни, деревья с человеческий рост, в мелкую кучерявинку, яркие, как детские игрушки, трава микроскопическая, тоже кудрявая. Лежу я на этой траве, а ногами в жёлтый песок упираюсь, приходит некое некто и высыпает мне под правый бок огромную уймищу персиков и абрикосов... я их - не поверишь - ем, а потом идём гулять в город, в нём всего одна улица, вымощеная булыжничками, и видно, какие они старые, добрые, и домов меньше десяти, и все они тоже древние, а улица выходит к мелкому, по колено, заливу, а в нём - в самой воде, стоят маленькие-маленькие церквушки, и от одной к другой - плавучие мостики из старого, лёгкого дерева. В церквях этих никто не молится, потому что никого и нет, в них пусто и тепло.
ВАЛЕТ
Я в капсуле. Похоже на больницу, ходят в длинных одеяниях унылые больные женщины. Как выбраться? Первый ответ: оденься в серебро и сядь у ног больной женщины по имени Мария. Тогда за тобой придут, и станешь ты помощницей Мессии. Так я и делаю, не интересуясь другими вариантами.
За мной приходит тихий, скромный, деловой юноша, его зовут Валет. Он выводит меня из капсулы во внешнюю темноту. Я спрашиваю в предвкушении:
- Ты знаешь, как всё со мной будет?
- Знаю. Но тебе скажу только главное: будет очень плохо.
Из тьмы он проводит меня в красивый мир. Я там живу, но нет ни Мессии, ни других; мимо меня, мимо проходят красивые люди. Только Валет иногда заходит, улыбается мне. Однажды он сказал: "Всё кончено. Скоро тебя убьёт король" - "Как это?"- "Он не хочет тебя убивать, но он позовёт тебя к себе, и ты не ответишь на его вопрос, вот тогда он убьёт тебя". Я не понимаю, что происходит, и не хочу умирать. Спрашиваю Валета, как избежать этого. Он говорит, есть много способов - надо найти чудесную вещь, и король не убьёт.
Какие это вещи? Серебряная лягушечка с ноготок, или огонь, растущий, как верба, или глаз дикого ниоткуда. Но как я кидаюсь, как ни кидаюсь на поиски, поиски бессмысленны. Всё-таки нахожу лягушечку размером с ноготок, но она сразу же проваливается между половицами.
Зовут к королю.
Перед тем, как пойти к королю, я бегу к Валету. Что делать?
- Есть ещё последнее средство. Нужно прийти с часами, на которых всегда без десяти пять. Я дам их тебе - тогда всё будет хорошо.
Валет достал часы и прижал им стрелки, чтобы время не ушло дальше, чем нужно.
С этими часами я и пошла к королю.
Когда двери открылись, я сразу стала падать взглядом, потому что посередине зала была огромная пропасть без дна. На узкой полосе пола вокруг пропасти стояли многие люди, а перед рядами расхаживал огромный король. Он задавал каждому всего один вопрос. Человек молчал, и тогда король говорил ему: "Бросься вниз", - и человек кидался в пропасть.
Бросься вниз.
Бросься вниз.
Бросься вниз.
Никто не сопротивлялся.
Король подходил всё ближе, и я постепенно понимала, что мои часы показывают не то время. Они не спасают. Они не те.
Что он спрашивает??? Я не могу даже понять его вопросы!
Бросься вниз.
Нет.
Я встаю и выхожу из зала, не собираюсь я бросаться! За моей спиной один за другим прыгают в пропасть люди.
Снаружи пусто. Красивые люди идут мимо, меня для них нет, они шелестят, как конфетные фантики. Зеркало - в нём я, вся в чёрном, за мной стоит Валет. Лицо у него испачкано чем-то красным, линия губ перечёркнута. Он уводит меня, улыбаясь.
Теперь я всё поняла.
Валет, скажите, Вы мой палач?
Он кивнул головой.
Что Вы сделаете со мной?
То, что сказал король.
Это будет прямо сейчас?
Нет, когда будет июнь.
МУРАВЬИ ЗЕМЛИ
Мегалитическая лестница спускается с обрыва. Слишком прозрачный воздух, он искажает расстояния, размывает очертания предметов, не отличить, где вода,
где небо, где горы, где синие облака. Каждая черта, проведённая определённостью предмета, сначала вибрирует, потом исчезает. На далёком расстоянии непонятно, кружатся над берегом чайки или огромные белые бабочки.
Линии берега не видно. Когда линии берега не видно, становится понятно,
что вода не глубокая, а высокая. Она сила, направленная вверх, но не лёгкая - она кажется огромной и разумной - невероятная летающая тяжесть. Всё время ветер. Наверху плато, там живут суслики и цветут незабудки, или живут незабудки и цветут суслики, незабудки очень маленькие, у них совсем нет стебля, только маленький глазик, выглядывающий из земли.
Когда моё желание исполнилось, я очутилась на дороге.
По левую руку -
стена восходящей воды,
по правую - отвесные ржавые скалы,
внизу - камни из серого сумрака.
Насекомые под ногами, они ползают, ползают - а их крылатые насекомые девушки....