...подожди не ори ты послушай ты только послушай -
ты успеешь потом окрестить это бредом и чушью
при бессоннице при смерти сбыть обронить ненароком
как от рая ключи от которых ни толку ни проку:
мы давно прижились в небоскребе на самом краю
ойкумены в квартире с повадкой дрейфующей льдины -
вот бы жили прижавшись спиною к стене - да боюсь
оглянуться назад - там ведь нет ни черта что в пустыне
в этой странной квартире где в дверь никогда не звонят
просто входят и ждут что хозяева выйдут навстречу
мы давно превратили тоску в неприменный обряд
ожидания вечности (проще) в обычную вечность
и когда по ночам потолок опускается так
что рука если вытянуть входит в него точно в воду -
мы висим неподвижно: сканируя собственный страх
раздражающе цельны пронзительно смертны свободны
охренительно тонко молчим про пошло-бы-все-нах...
только дышим во сне тяжело словно дуем на воду...
[тетрис для дурака ]
Это - ощущение совсем уж на кончиках пальцев - дактилоскопия наших сердец и спален, кардиограмма, схема, лемма, либретто - это - как будто играешь (не наиграешься) на огромном, черном, небесном рояле ту мелодию, что застряла в тебе еще в детстве. Вот какую сейчас нажму клавишу? Да б-г тебя знает, одна западает, как иногда сердце:
раньше, в детстве - не смейся - я тоже, тоже чувствовал себя одиноким; и позже (еще недавно совсем), ну, может, лет восемь назад, нет, много, пожалуй, семь. Но все же - не так безнадежно: а как-то иначе, как-то особенно, очень по-своему - я все-таки не был таким растерянным и никчемным. Ну, а теперь я, теперь? - я одинок, КАК ВСЕ. Если ты понимаешь, о чем я.
Потому что - пойми - это мы, это мы каждый день, возвращаясь с работы, как солдаты домой со столетней войны, бродим, рыщем по комнатам, ищем брод ли, щелку, дверку, лазейку какую, норку, оговорку по Фрейду, Фредерико Гарсия Лорку - здесь тик-таки часов разгоняются, тикают в глотке, словно, бомба - но где? - непонятно - звонок анонимный, наводка - потому что они разгоняются: Тик мой и Так - всенетак-всенетак-всенетак, все привычно не так - потому мы и курим на кухне, так долго, так долго, мгновенно осыпаемся пеплом, молчанием, золотом, оловом, тленом.
Засыпаем в садах (неэдемских) обойных цветов: "ма, почему папа не разговаривает?", - но зато мы хотя бы (пусть временно) чувствуем "я" защищенным. Потому что мы ранены, сбиты, но как бы не в счет, не смертельно, допустим, в плечо - так, что, в общем-то, мы операбельны.
Потому и считаем, считаем так истово вслух:
раз) тополиный пух;
два) облака - тетрис для дурака;
три)-четыре) забыл - то ли дым из трубы, то ли просто пожарища дым;
от пяти) и до ста) только чувство вины - видишь-видишь, каким нам уютным убежищем стали наши обычные сны -
все, что мы помним, забыли, чем были - только шорохи, всполохи, блики: шоколадная плитка да треснувший кафель - в нашем возрасте искренность перестает отдавать порнографией - или вафельное мороженое: помнишь, как слизывал сливочно-сладкую нить? Что ж, на вашем месте я тоже - я бы тоже не смог ничего (ни-че-го) изменить.
Только наши, прости, разговоры уже неизбежны - это только стерильная вежливость, странная нежность; это только записка посмертная, живопись псевдо- наскальная - способ вырубить внутренний на... телевизор - потому что вокруг слишком много вокруг настоящего, спи, и реального:
мы - такие красивые и такие пьяные,
мы - такие пьяные и такие красивые -
ини и яни, яни и ини -
я скажу тебе вот что -
набожность нашей иронии - просто пошлость
(я не помню, когда мы такими стали) -
способность, простите, любить,
выродившаяся в сентиментальность.
[инфантильные до жестокости]
а, собственно, все - приплыли.
как там, в детстве:
внимание! работают все радиостанции, все телевизоры на всех суперкоротких, ультрадоходчивых волнах по всей территории нашей необъятной (не умом, не руцами), мать её, родины.
короче, работают. короче, приплыли.
ну, здравствуйте, дорогие, дорогие мои елезрители - в этот жаркий, но в целом обычный, рабочий полдень, идя навстречу пожеланиям Мужчин С-вечной-бутылкой-пива-в-руке, Женщин Уставших-навечно, а также по просьбам всей окончательно Охреневшей Общественности; совмещая юрьев, ссудный, рыбный и постные дни; перенося их с пятницы на послезавтра; я хочу, чтобы все вы построились; наконец-то, заткнулись; вынули изо рта сигареты; выключили мобильные телефоны и подошли поближе.
как уже говорилось выше - в этот жаркий, рабочий полдень мы должны, наконец-то, без пафоса, без претящей нам приснопамятной, задолбавшей имперской торжественности, так - спокойно, с достоинством, про`сто так объявить минуту молчания (или даже точнее отчаянья):
чтобы все светофоры - "зеленые";
чтобы флюгеры (все) - на север;
чтобы радиомаяки выпискивали - пи-пи-пиииздец, всем-нам-пиииздец;
все, кто может, приняли позу одиноко-стоящего в прерии кактуса;
ну, в общем, чтоб все-все-все (кстати, и Вини-Пух тоже) помолчали бы обо всех, кто теперь никогда да вообще-то уже и не` за чем;
вспомнили всех, кто, конечно же, не напрасно проебал, пропил, так и не понял, ну, короче, не в ту дверь зашел, но ничего - живет;
почтили память всех инфантильных до жестокости; гордо идущих плечом к плечу в стройной колонне посланных на три буквы; всех из себя правильных от незнания иной правды, кроме той, что вручили нам еще при рождении, словно отчество; усталых до озлобления, потому что никто нас не слушает - Женщин-уверенных-в-собственной-красоте, Мужчин-уверенных-в-собственной-силе, а, на самом деле, уверенных только в том, что мы какие-то не такие, другие, потому что никто нас не слушает - только молча кивает в ответ иногда, плюс какой-нибудь жест незначительно-одобрительный - я ведь тоже все это еще не забыл:
говоришь, говоришь, говоришь, а они только голову так опускают (кивая), как-то вправо, болезненно как-то, нелепо, смешно, и с усилием пальцами давят виски - все: они далеко, далеки, все: ты им никто, да и был им никто; или этот сентябрь раздраженный и злой на себя; этот дождь так уверенный в собственном праве захватить наше близкое небо; а потом этот снег, неподвижно висящий за зимним окном, как вопросы, к которым не будет ответов; или эта бутылка пивная в руке -
в общем, чтобы вы постояли, вздохнули и дальше пошли.
потому что ведь вам на работу, по делам там, еще куда. ну, а мне все равно делать нечего. сейчас вот с вами договорю, рубликов настреляю, пива-водочки выпью и буду дальше о смысле жизни думать. а кто еще за меня? воооот.
так как-нибудь до зимы и дотянем. так что приходите завтра опять. я тут недалеко: летом в сквере, зимой в переходе. все у вас хорошо. будет. как у меня. или почти так. целую вас нежно-пренежно. и, пожалуйста, не грустите. ну очень прошу вас.