Аннотация: Вольное подражание Марку Твену ("Как я редактировал сельскохозяйственную газету"), перенесённое в нашу дни и с современными героями...
ВОЛЬНОЕ ПОДРАЖАНИЕ
КАК Я РЕДАКТИРОВАЛ ПАРТИЙНУЮ ГАЗЕТУ
(Не совсем по Марку ТВЕНУ)
Я охотно взялся временно редактировать партийную газету. Конечно, я бы категорически отказался конструировать или водить самолёт, строить дом, командовать батальоном, управлять океанским лайнером, свинофермой, хоровой капеллой или сборной по футболу, но тут было совершенно иное дело. Мои финансы имели предельно узкий репертуар исключительно только из одних унылых романсы, вроде - "Не в деньгах счастье..." Так что энная толика рубликов мне бы не помешала. Редактор уезжал в отпуск, я согласился на предложенные им условия и занял его место.
Трудился всю неделю с предельным напряжением и, не скрою, наслаждением. Наконец, сдал газету в печать и вздохнул облегчённо.
С понятным нетерпением дожидался следующего дня: читатели прочтут мою газету и я жаждал знать, какое впечатление произведёт она на них.
Отправился в редакцию. Прохожие уступали мне дорогу. Я услышал, как один произнёс: "Это он!" Понятно, был весьма польщен до самой селезёнки.
У здания редакции собралась изрядная толпа, а кроме того, люди парами и поодиночке стояли на мостовой и на противоположном тротуаре, с любопытством глазея на меня. Все отхлынули назад и расступились передо мной, а один из зрителей произнёс довольно громко: "Смотрите, какие у него глаза!" Я сделал вид, что не замечаю всеобщего внимания, но втайне просто упивался внезапно приобретенноё известностью и даже решил написать об этом своей тётушке.
Поднялся на невысокое крыльцо. Подходя к двери, услышал веселые голоса и раскаты хохота. Войдя в комнату, я мельком увидел двух молодых людей, судя по красным пиджакам - молодых политиков, которые при моем появлении побледнели и разинули рты. В следующую секунду они оба с грохотом выскочили в окно, разбив стекла. Я не успел им сообщить, что это тринадцатый этаж. Конечно, лично я не суеверен, но плохие приметы сбываются, даже когда в них не веришь...
Не успел я занять своё место, как вошел какой-то почтенный старец с длинной развевающейся бородой и благообразным, но довольно суровым лицом. Я пригласил его садиться. По-видимому, он был чем-то расстроен. Гость извлёк из кармана красный шелковый платок и последний номер моей газеты.
Разложив газету на коленях, протёр очки платком и спросил:
- Это вы и есть новый редактор?
Я сие подтвердил.
- Вы когда-нибудь редактировали партийную газету?
- Нет, - ответил я, - это мой первый опыт.
- Я так и думал. А политикой вы когда-нибудь занимались?
- Н-нет, на сколько помню, не занимался.
- Я это почему-то предчувствовал, - сказал почтенный старец, надевая очки и довольно строго поглядев на меня. Он сложил газету поудобнее. - Я желал бы прочитать вам строки, которые внушили мне такое предчувствие. Вот эту самую передовицу. Послушайте и скажите, вы ли это написали?
"Современные учёные опровергают мнение, будто бы олигархи происходят от амёбы, так как науке не известно случаев их деления. Правда, некоторые упорствуют во мнении, что они его утратили в процессе эволюции..."
"Племенные демократы осенью стаями улетают на юг, а либералы стадами мигрируют на север..."
"Если осла назвать Сократом, то его интеллект автоматически повышается на 128,5%, а с лопуха, названного ананасом, можно снимать по пять урожаев в год. Правда, имеется исключение: дерьмо можно именовать конфеткой, халвой или мармеладом, но его вкусовые качества от этого не меняются..."
"Первым, и самым необходимым для процветания нашего общества, следует рассмотреть закон об убережении от летних ураганов и тайфунов пчёл молочных пород в период их окукливания..."
- Ну с, что вы об этом думаете? Ведь это вы написали, насколько мне известно?
- Что думаю? Я думаю, что сие не лишено смысла. Пчелиное молоко очень полезно и питательно, а удойность указанных пчёл сильно падает после даже малохольного тайфунчика...
- Какая удойность? Пчёлы не доятся!
- Ах, вот как, не доятся? Ну, это следует понимать в переносном смысле, исключительно в переносном. Всякий, кто хоть сколько-нибудь смыслит в деле, поймёт, что я хотел сказать "получить молоко".
Тут почтенный старец вскочил с места, разорвал газету на мелкие клочки, растоптал ногами, разбил палкой несколько предметов, крикнул, что я смыслю в политике не больше, чем огородное пугало в парижской моде, и выбежал из редакции, сильно хлопнув дверью. Вообще он вёл себя так, что мне показалось, будто он чем-то недоволен. Но, не зная, в чем дело, я, разумеется, не мог ему помочь.
Вскоре после этого в редакцию ворвался длинный, похожий на мертвеца субъект с жидкими космами волос, висящими до плеч, с недельной щетиной на всех холмах и долинах физиономии, и замер на пороге, приложив палец к губам. Наклонившись всем телом вперед, он словно прислушивался к чему-то. Не слышно было ни звука. Тогда он повернул ключ в замочной скважине, осторожно ступая, на цыпочках подошёл ко мне, остановился несколько поодаль и долго с живейшим интересом всматривался мне в лицо, потом извлек из кармана сложенный вчетверо номер моей газеты и сказал:
- Вот вы это написали. Прочтите мне вслух, скорее! Облегчите мои страдания. Я изнемогаю.
Я прочёл подчёркнутые строки, и, по мере того как слова срывались с моих губ, страдальцу становилось всё легче. Я видел, как скорбные морщины на его лице постепенно разглаживались, тревожное выражение исчезало, и наконец его черты озарились миром и спокойствием, как озаряется кротким сиянием луны унылый пейзаж.
"Следует придать цивилизованную форму политической борьбе и ввести лицензирование на отстрел своих политических оппонентов. Пока же в этом деле наблюдается неорганизованность и стихийность..."
"Восхитительный политический канкан безногих и инвалидов является наиболее действенным средством массовой пропаганды и агитации..."
"Транспарант. Этот вид комиксов является излюбленным чтением слепоглухонемых аборигенов Новой Гвинее. А вот в Австралии местные жители предпочитают транспаранты на рисовой бумаге и рисуют они их, используя петроглифы старинного письма суахили, который всё ещё в ходу в местных краях. Затем транспаранты вывешивают сушиться в тени развесистых саксаулов..."
Взволнованный слушатель подскочил ко мне, пожал мне руку и сказал:
- Будет, будет, этого довольно! Теперь я знаю, что я в своём уме: вы прочли так же, как прочёл и я сам, слово в слово. А сегодня утром, сударь, впервые увидев вашу газету, я сказал себе: "Я никогда не верил этому прежде, хотя друзья и не выпускали меня из-под надзора, но теперь знаю: я не в своем уме". После этого я испустил дикий вопль, так что слышно было за два километра и побежал убивать кого-нибудь: всё равно, раз я сумасшедший, до этого дошло бы рано или поздно, так уж лучше не откладывать. Я перечёл ещё один абзац из вашей статьи, чтобы убедиться наверняка, что я не в своём уме, потом поджёг свой дом и убежал. По дороге я изувечил нескольких человек, а одного загнал в его собственную машину и закрыл её, предварительно перевернув на крышу, чтоб он был под рукой, когда понадобится. Но, проходя мимо вашей редакции, я решил всё-таки зайти и проверить себя ещё раз; теперь я убедился, и это просто счастье для того бедняги, который сидит в машине. Я бы его непременно убил, возвращаясь домой. Прощайте, сударь, всего хорошего, вы сняли тяжкое бремя с моей души. Если мой рассудок выдержал ваши политические статьи, то ему уже ничто повредить не может.
Меня несколько встревожили увечья и поджоги, которыми развлекался этот тип, тем более что я чувствовал себя до известной степени причастным к делу. Но я недолго об этом раздумывал - в комнату свирепым аллюром вбежал редактор! Вид у него был предельно унылым и расстроенным.
Он долго обозревал разгром, произведённый старым скандалистом и молодыми политиками, потом сказал:
- Печально, очень печально. Разбиты бутылка с клеем, шесть оконных стёкол, плевательница и два стакана. Но это ещё не самое худшее. Погибла репутация газеты, и боюсь, что навсегда. Правда, на нашу газету никогда ещё не было такого спроса, она никогда не расходилась в таком количестве экземпляров и никогда не пользовалась таким успехом, но кому же охота прослыть свихнувшимся и наживаться на собственном слабоумии? Улица полна народа, люди сидят даже на заборах, дожидаясь случая хотя бы одним глазком взглянуть на вас; а всё потому, что считают вас сумасшедшим. И они имеют на это право - после того как прочитали ваши статьи. И с чего вам взбрело в голову, будто вы можете редактировать политическую газету? Вы, как видно, не знаете даже азов политики! Вы не отличаете избирательный бюллетень от наждачной или туалетной бумаги, о чём с гордостью говорите; реформаторы у вас линяют, окукливаются, а затем превращаются при средней температуре воздухе выше +25-ти в ультралеваков, а когда температура воздуха ниже указанной отметки, то они оказываются консерваторами; вы рекомендуете либералов кормить исключительно бананами, что обеспечит обратный процесс эволюции - назад к обезьяне! Вы пишете, что родители известного нашего политика - японский городовой Тояма и япона-мать Токанава. О, гром и молния! Он же имеет полное право подать на газету в суд, и выиграет дело: нас разорят благодаря вам!.. Вы огласили мнение, будто ежели хорошо потереть демократа, то все увидят коммуниста... Вы заявляете, что могли бы создать самую массовую и успешную партию в стране - "Алкаши России", которая в предельно короткое время пришла бы к власти и стала правящей... О Боже, если бы вы поставили целью всей вашей жизни совершенствоваться в невежестве, вы бы не могли отличиться больше, чем сегодня! Я никогда ничего подобного не видывал. А ваше предельно абсурдное предложение о необходимости устанавливать машинки для голосования на рынках, на каждом рабочем месте продавца, вплоть до торговок семечками, мол, иначе нам демократии не видать, как негра в тёмной комнате!.. Это уже пахнет расизмом!.. Ужас, что написано вами?!.
"Голосовать лучше всего ходить строем, поротно и повзводно, с песней: "Эх, хорошо в стране прекрасной жить!.."
"Не гуманно заставлять депутатов Госдумы метаться по рядам и голосовать, нажимая кнопки за своих отсутствующих коллег по фракциям, давно следовало механизировать сей процесс. А до того дня выдавать сапоги-скороходы и молоко за вредность..."
"Единственными настоящими интернационалистами являются людоеды: им плевать на национальность - был бы человек хороший..."
"Самой массовой партией у нас является партия зелёных - от тоски..."
"Бюллетени размножаются почкованием, а листовки растут на деревьях, которые образуют огромные леса..."
Мне больше не нужен отпуск - я всё равно ни под каким видом не мог бы им пользоваться, пока вы сидите на моем месте. Я всё время дрожал бы от страха при мысли о том, что именно вы посоветуете читателю в следующем номере газеты. У меня темнеет в глазах, как только вспомню, какие вы дали рекомендации по устройству кружков "Юных политиков" в детских садах и яслях. Я требую, чтобы вы ушли немедленно! Мой отпуск кончен. Почему вы не сказали мне сразу, что ровно ничего не смыслите в политике?
- Почему не сказал вам, представителю одной из древнейших профессий, какими являются шакалы пера, гиены авторучки, скунсы "голубого экрана" и дятлы клавиатуры? Я всю жизнь занимаюсь журналистикой и первый раз слышу, что человек должен что то знать для того, чтобы редактировать газету. Абстинент вы этакий! Кто у нас владеет заводами, фабриками, пароходами и самолётами? Люди, которые не умеют ни забить гвоздь, ни заменить гайку, ни завинтить шуруп!.. Кто у нас заседает в Госдуме? Толстосумы, актёры, журналисты, спортсмены, которые и понятия не имеют о законотворческом процессе, они начинают ему учиться уже после того, как оказываются там!.. Кто пишет театральные рецензии? Бывшие сапожники, коновалы и недоучившиеся сантехники, которые смыслят в актёрской игре ровно столько же, сколько я в разведении саксаулов... Кто пишет отзывы о книгах? Люди, которые сами не написали ни одной книги... Кто стряпает тяжеловесные передовицы по финансовым вопросам? Люди, у которых никогда не было гроша в кармане... Кто пишет о военных сражениях? Господа, не способные отличить напалм от набалдашника, которые ежели и дрались когда-то - то лишь в далёком детстве, на подушках... Кто пишет проникновенные воззвания насчет трезвости и громче всех вопит о вреде пьянства? Люди, которые протрезвятся только в гробу... Кто редактирует политические газеты? Чаще всего это откровенные неудачники, которым не повезло по части поэзии, бульварных романов в жёлтых обложках, сенсационных мелодрам и которые остановились на политике, усмотрев в ней временное пристанище на пути к дому престарелых... Вы мне что-то толкуете о газетном деле? А я вам скажу, что чем меньше человек знает, тем больше он шумит и тем больше получает жалованья. Видит бог, будь я круглым невеждой и наглецом, а не скромным образованным человеком, я бы завоевал себе известность в этом холодном, бесчувственном мире. Я ухожу, сударь. Но я выполнил всё, что полагалось но нашему договору. Я сказал, что сделаю вашу газету интересной для всех слоев общества, - и сделал. Я сказал, что увеличу тираж вдвое, - и увеличил бы, будь в моем распоряжении ещё пара недель. И я дал бы вам самый избранный круг читателей, какой возможен для политической газеты, - ни одного умника, ни одного человека, который мог бы отличить избирательную урну от унитаза даже ради спасения собственной жизни. Вы теряете от нашего разрыва, а не я. Прощайте, нетолерантный бразильский папуас!
И я ушёл с чувством собственного достоинства, ибо ничего иного, более весомого, унести с собой не мог.
За Марка Твена - Александр ЗИБОРОВ.