Аннотация: Тяжело быть маленьким гоблином. И, тем более, тяжело быть маленьким гоблином в самом сердце оплота Красных Драконов Грим Батола.
Когда Виззл приблизился к потайному входу, выглядящему как самая что ни на есть обыкновеннейшая пещера, коими благословенный горный край Хаз Модана изобиловал прямо таки сверх меры, первой мыслью гоблина была - а не надул ли меня старый пройдоха Газлоу? Карта подземных коммуникаций Цитадели Грим Батола, выкупленная за баснословную сумму, которой бы с лихвой хватило на покупку целого магазинчика где ни будь в Гатжетзане или Оверлуке, уже тогда не внушала Виззлу доверия - слишком уж старой и потрёпанной она выглядела. Нет, конечно же, как и подобает всякой старинной карте, сумевшей сохраниться ещё со времён Войны Трёх Молотов и пережить многочисленные приключения вместе со множеством своих владельцев, внешним видом своим покупка не вызывала нареканий. Старая, потрёпанная, полу обуглившаяся с одного края и заляпанная чем то красным (Газлоу клялся, что это кровь одного из вождей орков, последнего владельца "сокровища", павшего от рук воинов Альянса во Второй Войне), карта, в присущей для подгорного народа манере изображала Грим Батол. Краски на картинке поблекли и истёрлись, но разобрать более-менее крупные детали и, что самое главное, отметину потайного входа в Цитадель и весь путь до затерянного хранилища Диких Молотов было можно. Большая часть рун, объяснявших подробнее как найти и открыть проход, стёрлись окончательно, но это-то гоблина волновало меньше всего. Даже если бы он и знал дварфийский язык (а Виззл, как любой уважающий себя гоблин просто обязан был суметь объясниться с любым покупателем, будь то дварф, тролль или сами демоны Легиона), даже если бы он разбирался в дюжине диалектов всех трёх кланов, и даже если бы мог прочитать слово из руны в виде загогулины, руны в виде загогулины с хвостиком и руны в виде хвостика без загогулины, всё равно письмена эти писались ещё в те времена, когда само понятие письменности было в диковину самим дварфам. Гораздо большее значение имел перевод, видимо в спешке кем-то накарябанный на обратной стороне - текст на Всеобщем, коим Виззл владел в совершенстве. И всё же, несмотря на все эти выдающиеся достоинства карты, гоблин продолжал сомневаться в её подлинности и сомнения эти только усиливались по мере того, как он пробирался всё глубже и глубже в дебри Грим Батола.
Первым откровением для Виззла стала цепь полуразрушенных заграждений, деревянных стен частокола, построенного кланом орков Драконьей Утробы. Было видно, что частокол подвергся яростному нападению драконов - вырванные "с корнем" гигантские заточенные стволы, вроде как намертво вбитые в землю, чёрные проплешины выжженной травы и серые, рассыпавшиеся от малейшего прикосновения обугленные скелеты орков. На карте, естественно, ни о каких стенах речи и не было, так что Виззлу пришлось на свой собственный страх и риск обходить частокол в поисках бреши, вздрагивая от малейшего дуновения воздуха. Изрядно струхнувшему гоблину повсюду мерещились драконы, только и ожидающие возможности полакомиться незадачливым ушастым коротышкой. И верно, пару раз, пробивающийся сквозь облака тусклый солнечный свет, исчезал, перекрываемый огромной крылатой тенью, планирующей высоко в небе. В такие минуты Виззл всем своим телом вжимался в траву, благодаря прародителей за дарованный его племени зелёный оттенок кожи, скрывающий его на фоне немногочисленной растительности. Зеркала с собою у гоблина не было, но Виззл готов был поклясться, что в его роскошной рыжей шевелюре появилось несколько седых волосков.
Преодолев, наконец, цепь частоколов, Виззл сумел таки добраться до места, отмеченного на карте как "потайной проход". Как он и ожидал, перед пещерой возвышалась внушительная куча разнообразных костей - характерных клыкастых черепов в рогатых шлемах и без, рёбер, обёрнутых в проржавевшие кольца кольчуг и разбитые пластины брони и многих других. Радовало то, что кости выглядели белыми, то есть несчастные орки, нашедшие свой последний приют у входа в пещеру пали, скорее всего, жертвами собственных разборок, а не погибли от лап и огненного дыхания жаждущей мести Красной Стаи. Подойдя ближе к импровизированному кургану, Виззл обнаружил подтверждение своей догадки. Черепа зияли дырами, оставленными чем-то не очень большим, явно не лапами драконов, но тяжёлым. Из щелей между рёбрами выглядывали оперения стрел. Или не выглядывали - победители не погнушались обобрать побеждённых до нитки, вытащив большую часть стрел и болтов, сняв уцелевшие доспехи и оставив только то, что уже нельзя было ни вытащить, ни починить. Победители не торопились, а значит, были уверенны в успехе и не опасались погони. У них была возможность скрыться и не бояться преследования и возможность эта, гоблину всем сердцем хотелось в это верить, называлась "потайной проход". Оглядевшись вокруг и убедившись, что за ним не подглядывает притаившийся где ни будь за кустом или камнем дракон, Виззл, секунду поколебавшись в выборе между динамитом и световой шашкой, остановился на последней и, запалив фитиль, бросил шашку в провал пещеры. Дождавшись, пока неровный багровый свет разгорится поярче, гоблин вздохнул и вступил в неизвестность.
* * *
"Неизвестность" поражала своими размерами, истинный размах которых определить вот так вот сразу было невозможно из за восхищающих своими формами, размерами и, конечно же, количеством сталактитов и сталагмитов, гроздьями нависающих над головою, торчащих из пола каменными пиками и сливающихся в причудливые колонны - сталагнаты. Целая галерея таких колонн терялась во тьме за пределами области, освещаемой шашкой. Казалось, по чьей-то неведомой воле и прихоти каменные соляные наросты превращались в почти что идеальные архитектурные колоннады, ровными рядами выстроившиеся на пути вглубь пещеры. Приглядевшись, Виззл заметил встроенные в поверхность этих импровизированных колонн железные держатели для факелов. Многие из держателей были пусты, многие разбиты и покорёжены, но в некоторых ещё сохранились остатки примитивных факелов, обмотанных паклей. И если сами держатели явно были делом рук мастеров дварфов, то факелы - грубые, простецки связанные и дающие больше дыма и смрада, чем света, были сделаны появившимися много позже в Грим Батоле орками. Виззл решил не поджигать их, не столько опасаясь выдать себя, сколько не желая дышать вонючей гарью от старой пакли. Световая шашка ещё горела, давая достаточно света и чуть слышно потрескивая, заглушая звонкое эхо капающей вдалеке воды.
Достав карту из плотного, непромокаемого и покрытого, теоретически антиугарным, (испытать его качество практически Виззл не "горел" желанием), способным выдержать пламя дракона, слоем, кожаного футляра, гоблин развернул свиток, пытаясь понять, куда ему направляться дальше. На схеме пещера с колоннами, в которой и должна была находиться сокрытая за магическим покровом потайная дверь прохода, называлась, что удивительно - "Пещерой Колонн". То ли у построивших пещеру дварфов (а то, что пещеру именно "построили" Виззл уже не сомневался, слишком правильно стояли сталагнаты, слишком симметрично росли сталактиты и сталагмиты) не хватило фантазии на более звучное и красочное название, то ли переводчик не стал забивать себе голову расшифровкой почти всегда носивших у подгорного народа двойной смысл названия. Так вот, если верить карте и переводчику, дверь была вмонтирована прямо в стену в самом конце "Пещеры Колонн", за большим гобеленом с охотничьей сценой. Протяжённость пещеры не указывалась. Снова вздохнув, Виззл убрал свиток обратно, на всякий случай вынул из-за пояса многозарядный пистоль, и пошёл вдоль колонн. Этот пистоль, собранный в одной из лучших мастерских Гномерегана перед самым вторжением троггов, был снабжён новейшим изобретением гномов - барабаном, вмещающем в себя десять патронов. В отличие от более старых моделей, требующих запала или взвода курка, для выстрела из этого пистоля достаточно было нажать на спусковой крючок. Против дракона такое оружие было бесполезно, и гоблин вполне явно отдавал себе в этом отчёт, но вот против более мелких тварей и, даже, орков, вполне мог пригодиться.
Виззл торопливо зашагал, углубляясь всё дальше внутрь пещеры. Когда свет первой шашки померк, он не стал торопиться поджигать новую. Странное и пугающее чувство, словно за ним кто-то наблюдает, накатило на гоблина на столько внезапно, что тот аж присел от неожиданности, слепо водя дулом пистоля перед собою. Во взгляде этом не чувствовалось угрозы, скорее даже наоборот, но приятного всё равно было мало. Когда первая, ни чем не мотивированная паника прошла, Виззл таки решился запалить ещё одну шашку но, на этот раз, пошёл гораздо медленнее и осторожнее. Чувство постороннего взгляда не исчезло, но после того, как красный свет шашки разгорелся ярче, гоблин стал ощущать себя много увереннее. В конце-концов, у него же есть оружие.
Колоннам, казалось, не было ни конца не края. Судя по всему, пещера уходила в самое сердце горы, из которой была фактически высечена Цитадель. На карте, что не характерно для страдающих особой педантичностью дварфов, такое понятие как "масштаб" отсутствовало напрочь. Более-менее понять и угадать, что есть что, и где находится, ещё можно было, но вот определить истинные размеры являлось настоящей проблемой. Виззлу оставалось только гадать, сколько ещё ему придётся тащиться по этим мрачных коридорам и, чтобы хоть как-то скоротать время, гоблин решил повнимательнее приглядеться в окружающим его сталактитам и сталагмитам. Некоторые из них, Виззл только сейчас это заметил, за долгое время под воздействием воды и соли приобрели самые причудливые и гротескные формы. Здесь было всё, начиная от канонических каменных пик, похожих на зубы гигантского зверя, и заканчивая целыми скульптурными галереями. Виззл готов был поставить шнуровку от ботинок против трусильвера на то, что вот та самая хреновина похожа, ни много не мало, на присевшего по нужде гоблина. А вон та - ну прямо таки вылитый квел`дорей, при этом выражение лица у него такое, словно он только что узнал, что приобрёл на аукционе моток ниток по цене сундука с мифрилом. Чем пристальнее Виззл вглядывался, тем больше он видел таких самобытных памятников - здесь были и тролли, и люди, и гномы, и дварфы. Но если пещера эта, хоть и претендовала на природную, была создана искусственно, то, значит, и статуи эти появились не сами - собою...
Наконец, впереди показалась стена. Где-то там должен был, быть гобелен, или не должен. Виззл сомневался (а сомневаться ему, как ни прискорбно, за последнее время приходилось всё чаще), что кусок тканой материи сумел пережить нашествие орков, не погнушавшихся обобрать собственных убитых сородичей. Но к величайшему удивлению гоблина, гобелен оказался на положенном ему месте и даже, что было совсем удивительно, казалось, нисколько не пострадал от времени и сырости. Отдёрнув ткань, Виззл бережно снял с цепочки адамантиновый медальон с изображением дракона, вставил его в углубление в стене.
* * *
Довольно долго ничего не происходило. Виззл уже готов был, забыв обо всех предосторожностях, разразиться гневной тирадой в адрес ушлого торгаша Газлоу, его престарелой мамаши, братьев, сестёр и родственников до пятого колена включительно. Набрав в рот воздуха, гоблин поперхнулся - с тихим скрежетом часть стены плавно поднялась вверх, открывая проход.
- Мать моя женщина, - возглас удивления вырвался из груди Виззла помимо его воли.
Сразу же за открывшейся дверью взору ошеломлённого гоблина предстала прямо таки невероятная картина. Вместо ожидаемого, длинного коридора или, на худой конец, уходящих вниз ступеней, дверь открылась в волшебный сад. Под ногами стелилась извилистая дорожка, выложенная из малиново-розоватых кирпичей, по обе стороны от которой простиралась невысокая, аккуратная, даже на вид сочная и удивительно зелёная трава. В небе, прозрачно голубом и чистом, лениво плыли белоснежные облака. Солнце, большое и яркое словно апельсин, освещало ряды деревьев, ухоженных и богатых листвою. В лицо гоблина дохнуло свежестью утра, как после весенней грозы, наполненной пьянящими ароматами. Хотелось забыть обо всём, забыть о делах и заботах, о прошлой, казавшейся теперь совершенно никчёмной, жизни. Хотело бежать по этой траве, радостно смеясь и впитывая в себя тепло, даримое ласковыми лучами солнца. Виззл практически бессознательно шагнул вперёд, обнажая свою знаменитую зубатую улыбку от уха до уха. Своим умом гоблин понимал, что это всё всего лишь иллюзия, морок, который не может быть правдой. Но иллюзия искусная и мастерская, которая не под силу рядовому чародею. Но откуда здесь может взяться чародей? Эта мысль подействовала на Виззла отрезвляюще.
Стерев с лица идиотскую улыбку, гоблин пригнулся, чуть ли не ползком добрался до ближайшего дерева, спрятался за широким, в несколько обхватов, узловатым стволом. Идти по розовой дорожке было бы верхом безумства, но и удалятся от неё далеко тоже не хотелось. Кто знает, насколько хорошо проработанная эта иллюзия и не заблудится ли он, плутая среди деревьев в глубине волшебного сада. Короткими перебежками, от кустика к кустику, от ствола к стволу, Виззл стал пробираться вдоль дорожки. Многочисленные белочки, зайчики, птички, ежики и прочая разнообразнейшая живность не обращали на гоблина ни малейшего внимания. У Виззла даже возникло желание попробовать поймать одного из них, но осуществить его он не успел.
Звук падающей с большой высоты воды практически заглушал голоса, но гоблин сумел различить, что говоривших было двое. Припав к земле и практически полностью слившись с травой, Виззл пополз на звук, вскоре оказавшись на берегу небольшого озера, с одной стороны оканчивающегося рокочущим водопадом. На берегу озера, обнявшись, полуобернувшись к гоблину, сидели мужчина и женщина. Человек и эльф.
Виззл сглотнул, чувствуя, как рот помимо воли наполняется слюной, а в животе растёт тёплый ком, поднимающийся всё выше, наполняющий всё тело жаром. Женщина была прекрасна, нет! Она была божественно прекрасна! Облачённая в багровое, ниспадающее платье, простое, без каких либо украшений, но, в то же самое время невероятно женственное и только подчёркивающее фигуру, с умопомрачительным декольте и глубоким вырезом на спине, женщина выглядела, по человеческим меркам, лет на двадцать, не больше. Его волнистые, густые, алые волосы обрамляли румяное, свежее лицо двадцатилетней девушки с большими, окаймлёнными густыми ресницами, бездонными чёрными глазами и пухлыми, чуть приоткрытыми губами. Но всякий, кто смотрел на неё, чувствовал, что обладательница этих притягательных волос, глазок и губок старше, мудрее и опытнее всех женщин, что есть в этом мире. Женщина была самим воплощением жажды жизни, самой жизнью!
Сидящий рядом с ней мужчина хоть и был эльфом, высшим эльфом в фиолетовой мантии Кирин Тора, но, по сравнению со своей божественной спутницей казался уродцем. Присущие этой расе длинные, острые уши выглядели нелепо, гладкое, бледное лицо - больным и чахоточным, а глаза - слишком большими. Быть может, на самом деле эльф и был красавцем, но Виззл видел лишь её - красноволосую женщину в алом платье.
- Моя королева, - эльф смотрел на спутницу глазами полными любви и обожания. Гоблин вздохнул, закрыл глаза, не в силах поверить. "Моя королева". Красноволосая женщина. Алекстраза. Великий Дракон Аспект. Хранительница Жизни. Эта была она - легендарная Хранительница, та, чьим предназначением было хранить жизнь на всём Азероте. Та, что утратила большую часть сил, как и большинство других Аспектов, когда согласилась создать Душу Демона. Та, чьи дети были вынуждены сражать на стороне Орды, в то время как сама Королева была в плену орков. Та, что потеряла большую часть своих детей и теперь, освободившись от проклятия артефакта и оков орков, пыталась вновь вернуть Красной Стае былое могущество.
Алекстраза не ответила. Обхватив эльфа за шею, она прикоснулась ладонью к его губам, глядя в глаза, впилась страстным поцелуем, запустив пальцы в волосы на затылке. Фиолетовая мантия и багровое платье полетели в сторону, обнажённые тела сплелись друг с другом. Виззл почувствовал, как лицо его краснеет, но отвести взгляд был не в силах. Любовники, самозабвенно увлечённые друг другом, не замечали ничего вокруг. Алая грива взметнулась вверх, Алекстраза чуть слышно вскрикнула. Ветер от крыльев зашевелил траву, смахнул с крон деревьев листья зелёным дождём. Два дракона взмыли в небо, не отпуская объятий, утробный рык заставил гоблина вжать голову в плечи. Объятые страстью и пламенем, драконы, в своём истинном обличии, закружили над озером в чарующем танце любви. Волны били о берег, от рёва ящеров, возвещающего начало новой жизни, содрогалась земля, Виззл зажал рот ладонью, успокаивая стучащие друг о друга зубы. Занятые только самими собою драконы могли его и не заметить. А могли и наоборот, и вряд ли присутствие такого зрителя обрадовало бы их. Ползком, ползком, пятясь, гоблин пополз назад, пока рука его не угодила во что-то склизкое.
Виззл поспешно отдёрнул руку, обернулся. Множество больших, продолговатых яиц прятались в траве позади него. Яйца красных драконов. Большая часть из них были ещё совсем маленькие, некоторые размерами не уступали гоблину и пара, даже, оказались открытыми. Настоящие, живые яйца драконов, в каждом из которых находился самый, что ни на есть настоящий, вельп. За пару таких яиц на рынке в Андермайне можно было покрыть расходы на карту! Это вам не банальные золото и драгоценные камни, и даже не старинные артефакты дварфов Дикого Молота. Виззл ожидал, что "тайный проход" приведёт его в сокровищницу Грим Батола, ну или, на худой конец, к трофеям орков Драконьей Утробы, которые они оставили в спешке. Но в реальности всё оказалось даже ещё лучше.
Уняв дрожь в коленках, Виззл поднялся на ноги, вытер ладонь о штанину, подошёл ближе к одному из раскрытых яиц. Густая слизь, в которую гоблин вляпался, всё ещё продолжала вытекать из яйца, а значит...
- Граааааак, - в затылок Виззла уткнулось что-то тёплое и шершавое, - Грааааааак, - маленькие коготки заскребли по камзолу, - Грааааак, - маленький дракончик проворно вскарабкался ему на плечи. Покрытый той же самой слизью, вельп только-только вылупился из яйца, маленький и несмышлёный. Тем не менее зубы вельпа вызывали уважение, струящийся из ноздрей сизый дымок красноречиво свидетельствовал о том, что в любой момент малыш может дохнуть огнём.
Виззл заскрипел зубами, судорожно сбросил с себя вельпа, наставив дуло пистоля. Дать сожрать себя этому маленькому и милому чудовищу он не позволит! Дракончик, перекувыркнувшись в воздухе, тяжело плюхнулся на землю, поднял голову на тонкой, короткой шее.
- Грааааак, - в голосе вельпа послышалась обида, из глаз потекли большие слёзы, падающие на траву и образующие чёрные проплешины, - Граак?
Только этого ещё Виззлу не хватало. Малыш явно не собирался закусить свежим гоблином, а наоборот - принял его за своего. И теперь, удивлённый и обиженный бесцеремонным обращением, плакал и звал... маму?
- Эммм, - Виззл спрятал пистоль, присел рядом, осторожно коснувшись чешуйчатой головы вельпа, погладил, моля всех богов о том, чтобы малыш успокоился и его мамаша не услышала жалобного плача ребёнка, - Тише, маленький, тише, всё будет хорошо, - Поражаясь самому себе, гоблин крякнул, поднял вельпа на руки, прижимая к себе и чувствуя, как бьётся горячее сердце в маленькой драконьей груди. Глядя на это беспомощное чудо, было трудно представить, что через несколько сотен лет оно вырастет в жестокого и беспощадного монстра. Или нет? Красная Стая, чьим долгом и предназначением было хранить жизнь в этом мире, никогда не нападала просто так, по крайней мере с тех самых пор, как Алекстраза избавилась от оков орков.
Кажется, дракончик успокоился. Виззл поспешно шаркнул носком сапога, стирая попавшую на него слезу вельпа. Крепкая кожа базилиска, из которой была изготовлена обувь, уже начала плавиться, и страшно было подумать, что способно сотворить настоящее пламя взрослого дракона. Вельп засопел, устроил свою голову на плече гоблина, закрыл глаза. Через несколько минут, когда у гоблина уже начали затекать руки, Виззл понял, что дракончик попросту уснул. Бережно, стараясь не разбудить вельпа, гоблин опустил малыша на траву, вздохнул. Виззл был уверен, что эту краткую встречу он не забудет теперь никогда. Потоптавшись ещё немного и удостоверившись, что дракончик не проснётся, гоблин засеменил обратно к выходу. Всё, что он увидел в этом зачарованном лесу, отзывалось в сердце непонятной радостью и счастьем.
* * *
Виззл сам не заметил, как добрался до "потайного прохода", прошёл через "Пещеру Колонн" и оказался у подножия Цитадели. Пусть он так и нашёл затерянного хранилища Диких Молотов, зато он приобрёл нечто более ценное.
Почти уже забытое ощущение, словно за ним наблюдают, вновь накатило на гоблина, уже порядком далеко удалившегося от пещеры. Виззл медленно обернулся, понимая, что здесь, на почти открытой местности, ему уже не спрятаться и не уйти. На вершине одного из пиков, над высеченным в скале гербом Диких Молотов, восседал поистине гигантский дракон. Расправив перепончатые крылья, чудовище издало протяжный, гулкий рёв, дохнуло пламенем. Ноги Виззла подкосились сами собою, гоблин осел на траву, оцепенев от ужаса. Дракон вновь зарычал, махнул крыльями, превращаясь в крошечную, на фоне недавнего гиганта, алую женскую фигурку. Алекстраза. Виззл готов был поклясться, что на лице Повелительницы Красной Стаи расплылась улыбка, хотя с такого расстояния разглядеть это было невозможно. Махнув на прощание рукой, Хранительница Жизни растворилась, исчезла, будто бы её и не было вовсе.
Выдохнув застоявшийся в лёгких воздух, Виззл на дрожащих ногах поднялся с земли. Алекстраза отпустила его, даже несмотря на всё то, что гоблин видел и сделал. Все-таки рассказы о подлости и коварстве драконов были преувеличены, весьма преувеличены. Но не про всех.
Воровато оглядевшись, Виззл запустил руку за пазуху, извлекая на свет яйцо, уменьшенное и замаскированное с помощью мощнейшего заклинания, которым снабдил его Хозяин, заклинания, способного обмануть даже саму Алекстразу. Путь до Чёрных Гор и Цитадели Пика Чёрной Скалы был не близкий, но теперь гоблин был спокоен. Он выполнил задание Лорда Виктора и добыл ему яйцо красного дракона - а сокровища. Виззл не жалел об этом, Нефариан сполна возблагодарит своего верного слугу, принесшего материал для тайного эксперимента по выведению новой жизни, новой породы цветных хроматических драконов...