Аннотация: Молодой хирург Фадей Доброхотов (который иногда лечит и сказочных существ) остаётся на дежурство в поликлинике новогодней ночью. И незадолго до курантов к нему обращается за помощью ёлка, страдающая дефицитом новогоднего настроения.
Моргают гирлянды из ёлочных ветвей, шампанское пускает пенную бороду из бутылки, протяжно стучат из Спасской башни часы, глядящие на нас из телевизора... Кажется, в этот момент мир останавливается, ожидая чуда. По крайней мере, так казалось в детстве.
Затем ты осознаёшь, что на нашей планете есть часовые пояса, и Новый год встречают не одновременно. И если во Владивостоке бьют куранты, значит, в Москве только дорезают морковку для оливье.
Кроме того, часовой пояс, в котором бьют куранты, вовсе не зацикливается на праздновании. В этот момент может происходить всякое: ссора с осточертевшими родственниками, нападение на "чёлочника" в переулке, ограбление кассы, появление нового младенца в роддоме. А кто-то вообще просто спит этой ночью, не желая вливаться в праздничную серую массу!
А у меня - ночное дежурство. Изначально я не должен был отбывать каторгу в поликлинике. Но Стёпа уговорил поработать за него - этой ночью он собирался сделать предложение девушке.
Я решил, что Чёрт с ним (нет, правда, я видел в его подъезде красного Чёрта с рогами - он неприличные словеса расписывал на стенах). В общем, я согласился подежурить. Всё равно мои родственники встречают Новый год на другом краю страны. А Лена вообще со мной не разговаривает после той встречи со сказочными существами.
Одно могу точно сказать: в эту ночь одиночеством страдать не буду. Пациенты в моём отделении не дадут заскучать.
И не дали. Потому что болезни в их организмах не оформляют собственные больничные и вкалывают даже по праздникам. Температура и давление у моих пациентов то поднимались, то опускались. У кого-то заострится боль в правом подребье, у кого-то затупится... Только и успевай, что забегать в палату и назначать препараты.
Благо, экстренных случаев пока не происходило.
И вот, в 11 часов вечера пациенты решили проигнорировать боли и направили взоры на телевизор, где показывали капустник с постаревшей эстрадой. Я уединился в ординаторской и принялся заполнять истории болезней.
Обычная ночь, как и в предыдущих дежурствах. Даже ординаторскую особо не украсили: поставили на холодильник маленькую пластиковую ёлку - вот тебе и новогоднее настроение!
Пока я описывал великолепное состояние передней брюшной стенки у Воронцовой, ко мне обратился домовой Тихомир. Поскольку он работал в клинике, тайком от людей, то нарекал себя как "клинический домовой". В принципе, учитывая его педантичное отношение к чистоте, это определение отлично подходило Тихомиру. Клинический домовой зашёл в ординаторскую, разгоняя метлой пыль в кабинете.
- Слышь, Фадей, - окликнул меня Тихомир, - сегодня будет финальный поединок между Ратибором и Змеем Уральским 13-го поколения. Тебе рассказать потом, чем там всё закончится?
- А оно имеет значения? - спросил я, не отводя глаз от документа Воронцовой.
- Конечно, - спокойно сказал клинический домовой. - Если Ратибор проиграет, мир может погрузиться во тьму. Хотя... Если Тьма победит и начнёт беспредел, ты и сам это узнаешь.
- Учитывая состояние медицины в нашей стране, вряд ли почую разницу, - я качнул головой. - Ладно, потом расскажешь.
Разговоры о великих битвах, поисках артефактов, интригах среди колдунов и витязей, которые скрываются в нашей повседневности - я к ним уже выработал иммунитет. У этих сказочных существ что ни день, то сплошная борьба красивых героев и мрачных злодеев. И каждый день вершатся судьбы мира, каждые сутки обещают стать последними для всего человечества. И каждый раз участь всей планеты определяли, как правило, два индивида: один со стороны Света, другой со стороны Тьмы.
Ага, а как дело касается внешней политики среди людей, так эти плакатные герои куда-то сливаются! Дескать, "людская политика - это не по их масти".
Поэтому сегодняшняя очередная решающая битва Добра и Зла меня интересовала мало: всё равно наши победят. Мне бы пережить сегодняшнюю ночь, не отправив пациентов на тот свет.
Тихомир отправился смотреть на махач, напоследок поздравив меня с наступающим Новым годом. Я продолжил оформлять историю болезни.
Часы размеренно тикали к 23:45. Я даже не исключал, что встречу этот Новый год в тишине...
Но стоило этой мысли возникнуть в голове, как в окно бодро постучали. Я понял: опять придётся спасать очередное сказочное существо!
И правда. За окном, под покровом тёмного неба и густого снегопада парила ёлка, лежащая на потрёпанном ковре-самолёте. Незваная гостья обмотана пушистой разноцветной мишурой, на ветвях покачивались упитанные пластиковые шары.
Я распахнул окно, и вечнозелёная растительность влетела в помещение, ковёр приземлился на пол. В нос ударил аромат хвои и щекотливый запах мандаринов. Как я мог заприметить, из верхних ветвей торчали два круглых широких глаза с лазурными зрачками.
- Бересту не выдали, - ответила пациентка, её рот прятался под ветвями. - Можете так принять?
- Ладно, на что жалуемся?
- Дефицит новогоднего настроения, - со скорбью в голосе ответила ель. - Кажись, что-то съедает меня изнутри.
- Больше похоже на психологическую проблему, - сказал я. - Вы уверены, что по адресу пришли? Я не психолог и даже не агроном.
- Ну нет, нашенские психологические проблемы напрямую зависят от нашенского физического состояния! - настойчиво произнесла пациентка.
Ветки над еловыми глазами сложились в перевернутую вверх тормашками букву "л", и я понял, что гостья рассердилась.
- Можете поглядеть, каково состояние моей мишуры? - спросила ель.
Я как следует всмотрелся в "бижутерию" пациентки. Мало к чему можно придраться: шарики висели на пациентке целыми, а мишура блеском радовала глаз. Правда, у одной золотистой пушистой полосы виднелась брешь... Будто кто-то неряшливо отрезал один кусок из мишуры. Или откусил.
- Один симптом я вижу, - я кивнул. - Ещё на что-нибудь жалуетесь?
- Знаете, у меня такое ощущение, будто во мне скребут кошки... - задумчиво произнесла ель.
Предположив, что скорее всего это не фраза имеет абсолютно не переносный смысл, я решил немедленно провести осмотр.
- Ладно, ложитесь на койку.
Ёлка ловко спрыгнула с ковра-самолёта на диван - даже шарики не побились. Выполнив услугу, ковёр-самолет поднялся в воздух и унёсся через окно. Его ждали другие сказочные клиенты.
Я надел резиновые перчатки и развел ветки, чтобы осмотреть внутренний мир колючей пациентки. Из еловой темноты сверкнули два янтарных блюдца с острыми зрачками.
- Пассажир, у Вас билет на "комфорт" или на "ласточку"? - спросил я.
Между ветвями, под еловыми глазами выглянула голова чёрного кота.
- Безобразие! - возмутилась ель. - Скребут! Без моего разрешения!
- Я, между прочим, представитель сообщества "Золотая цепь", - нахмурившись, гордо промурлыкал кот.
Я слышал про это сообщество: в него входили представители научно-пушистой интеллигенции, т. е. коты-учёные.
- В данном случае Вы являетесь инородным элементом в организме моего пациента, - заявил я. - И я вынужден Вас удалить.
- Не надо, - воскликнул кот, - я сам удалюсь.
Представитель "Золотой цепи" выпрыгнул на пол и встал на задние ноги. На нём висел поцарапанный халат.
- Ах вот оно что! - ель возмутилась так, что иголки летели с её макушки. - Я пока тут предаюсь хандре, вы тут на моих чувствах паразитируете!
- Позвольте, - "паразит" замотал головой, выпрямив спину, - я не паразитирую, а исследую! Я, между прочим, Ефрем Златоусый! И моё направление связано со структурой мишуры с прагматической точки зрения.
- Это ещё зачем? - ветви-брови ёлки приподнялись от удивления.
Кот Ефрем закинул передние лапы за спину и зашагал кругами.
- Раса семейства кошачьих отряда хищных класса млекопитающих давно уже доросла до состояния, идентичного homo sapiense (т. е. человека разумного) и Mediocritas intelligentes creatura (сказочное существо разумное), - вещал Златоусый. - Однако есть одна загвоздка! Мы никак не можем устоять перед аппетитным блеском мишуры. После стольких лет эволюции! Всегда! И я возложил на свои же плечи великую цель познать эту тайну "мишуринского соблазна".
- И как? - полюбопытствовал я.
- Пока в процессе, - сказал Ефрем и цапнул зубами за мишуру пациентки.
Ёлка резко вскрикнула. Мне пришлось отогнать кота веником к холодильнику.
- Очень удобно устроился, - возмутилась пациентка.
- А разрешение на исследование есть? - спросил я.
Ефрем достал из халата помятый сложенный пергамент, протянул мне. Я раскрыл листовку, на ней намалёвано размашистым почерком: "Да, ему можно грызть мишуру!". Внизу документа - печать от генерального директора "Золотой цепи".
- Между прочим! - продолжала возмущаться пациентка. - Между прочим, мы - особая раса ёлок. Это обычные ёлки зимой и летом живут-поживают одним цветом! А я, между прочим, живу-поживаю только одним днём! Вернее, ночью! Я ёлка новогодняя! И вся моя суть - распылять новогоднее настроение, после чего я снова покину этот бренный мир!
- Между прочим, мой коллега как раз пытается исследовать это явление, - заявил Ефрем. - Поскольку в нынешних реалиях новогоднее настроение описано достаточно абстрактно!
В животе кота заурчало. Ефрем, сгорбившись, приложил переднюю лапу к пузу.
- Кажется, мне пора изъять добытые материалы, - выдавил захворавший Ефрем. - Где у вас?...
- Выходите из отдела, по коридору направо, - быстро проинструктировал я. - Там нарисован мальчик без юбки. Вам туда!
- А бывают мальчики с юбкой? - Ефрем обдумывал мою косноязычную фразу.
Но тут урчание из живота снова напомнило о себе.
- Ладно, спасибо, - с этими словами Ефрем выбежал из комнаты.
Я решил, никто из пациентов не удивится, если случайно увидят кота в халате, бегающего на задних лапах в мужской туалет. Подумают, что это препараты так на них подействовали. И попросят добавки. Всяко веселее, чем старый год с болезнями провожать.
Я повернулся к ели. К моему удивлению, пациентка серела на глазах. Темные иголки сыпались на кафель, а на шарах появлялись трещины. Мишура теряла былой блеск.
- Вы чё делаете? - задал я наиболее приемлемый для врача вопрос.
- Впадаю в хандрическую кому, - пояснила заметно ослабшим голосом ель. - Мишура... Надо восстановить...
Я примерно догадывался, что нужно сделать. Недавно управгном с моего района выдал несколько полезных инструментов. Одним из таких приборов был гаечный ключ-воронюч: выглядит почти как обычный гаечный ключ, только вместо металлических губок у него был настоящий вороний клюв. Если с помощью этого инструмента прижать два разделённых объекта, они между собой мгновенно воссоединятся.
Я сдавил вороньим клювом два конца обкусанной золотой мишуры и тут же разжал, проверил результат. Ничего не произошло: две половины мишуры так и не воссоединились.
- Не пойдёт, - шептала ель. - Нужно новогоднее настроение.
Этого мне ещё не хватало!
- Где я его раздобуду на ночь глядя? - спросил я.
- Далеко бегать не надо. Ищите в...
Ель замолкла. Её зрачки закатились набок, а глаза прикрылись ветками. Пришлось полагаться на себя. Впрочем, долго гадать не стоило. Я уже понимал принцип работы лечения магических существ. Нужный препарат - новогоднее настроение - я должен доставать из самого себя, из чертог разума.
Я снова сжал с помощью ключа-воронюча две половины мишуры. Мозг напрягся. Я пытался пробудить в себе новогоднее настроение. Но ничего, кроме раздражения, не пробуждалось.
Что и говорить, а новогодняя ночь не задалась. Например, эта бабулька своими стремлениями применить народную медицину в стенах нашей больницы довела до белого каления! Да и очередной мужчина с ножевыми ранениями пытался сегодня пригубить алкашки. А ещё заполнять истории болезней... А ещё обход... А ещё..
Хорошо хоть, я энергетиком заправился. Теперь этот кофеин оборонял мой организм от прихода сновидений. Я мог продержаться, как минимум, до четырёх утра...
Я слышал, как за стеной телевизор бормотал голосом президента, как Спасская башня откашливалась звоном колоколов... Били куранты. И вместо того, чтобы в какой-нибудь компании стукаться бокалами, я пытаюсь вытащить ель из хандрической комы. При том, что, согласно магической природе, она всё равно должна умереть этим утром.
Хотя мне и приходилось разок вытаскивать с того света бабушку. А ведь казалось бы: лечи-не лечи, всё равно рано или поздно ей придётся умереть. Смысл продлевать и без того тяжёлую для неё жизнь на пару месяцев? И всё же продлеваю.
Руки потели. Казалось, ключ-воронюч хотел выскользнуть из дрожащих пальцев. Часы продолжали бить двенадцать. А новогоднего настроения всё не было.
А ведь когда-то оно пробуждалось. Помню, как из Миргорода к нам приезжали всегда улыбчивые и добродушные бабушка с дедушкой, как они помогали матери купить ёлку, как мы наряжали её во время просмотра фильма про Шурика... Как я засыпал на скрипучем диване под разговор родственников во время новогоднего застолья... Как за окном салюты пытались пробиться в мой сон... Как под ёлкой я находил маленькую коробку с конструктором и синие лыжи с желтой эмблемой...
А ведь это были девяностые, когда мама воспитывала меня в одиночку, пока папа пытался устроить бизнес в Чикаго, вдохновившись идеями об "американской мечте"... (Конечно, мотивы у него были благие для всей семьи, но всё же не "фортануло") А в это время был дефолт... Или ещё какая-то гадость... А праздник всё-таки был! Взрослые люди смогли обеспечить этот праздник мне и друг другу, в нашем семейном кругу.
Несмотря на пасмурные и голодные дни, мы покрывали себя ободряющей сказкой. Подобно тому, как мы покрывали яркой золотистой мишурой бесцветные обои в старой квартире. Заряжали себя сказкой и надеждой на лучшее, чтобы на следующий день выйти из дома в угрюмую действительность и... И дальше как-то жить.
А сейчас... Сейчас у меня самого полно "детей", которые старше меня в три раза, которые отказываются пить нужные лекарства или вовремя посещать процедуры... И тем не менее, я заставляю их это делать... Чтобы они могли вернуться домой. И продолжить жить. Благо, не все из них законченные алкаши. Кто-то, может, воспитает будущего космонавта или инженера. Кто-то, может, закончит диссертацию по физике. Или построит нужную микросхему. Или хотя бы напишет какую-нибудь нормальную песню в жанре "пауэр-металл"! А то я подобных не слышал последние года два... В любом случае, пока я жив и могу держать в руках зажимы или ключ-воронюч, я могу обеспечить этим людям шанс на продление праздника, на продление сказки, и, в конечном счёте, на продление жизни.
- Да хватит уже! - бодрый голос стукнул по мозгам.
Из моих сильно запотевших рук выпал ключ-воронюч. К моему удивлению, мишура на колючей пациентке восстановилась и засверкала солнцем. Сама ель будто расцвела, в её зелени проявились салатовые оттенки.
За стеной раздался последний стук из Спасской башни, после чего доносились еле слышные стоны больных: "Урааа...". Либо это Николай Георгиевич с больным горлом, либо мой коллега Данила уже впал в алкогольное состояние...
Неужели куранты били так долго?
- Значит, всё-таки из себя новогоднее настроение вытащили, - сказала ель.
- А что, были варианты? - удивился я, смахивая с лица пот.
- Да, можно было спиртом обмакнуть, мишура бы сама зажила, - ель развела ветви. - Но раз уж пошли сложным путём, то я Вам аплодирую...
И ель начала хлопать. Еще несколько иголок посыпалось на кафель.
- Не надо, спасибо, - сказал я, но вовсе не от скромности. - А то подметать ещё за вами!
- Лови её! - Ефрем на четвереньках вбежал с криком в ординаторскую.
Я глянул под ноги: в мою сторону энергично полз золотистый кусочек мишуры, оставляя за собой мокрый след.
- Ловите её, не бойтесь, я её только что помыл! - поскользнувшись, затараторил Ефрем.
Я подобрал с тумбочки стакан и накрыл ею ползучую мишуру.
- Будете забирать? - спросил я пациентку.
- Уже ни к чему, - ель гордо качнула макушкой. - Спасибо, Фадей. Мне пора отрабатывать даную мне жизнь.
Ель махнула стволом и, встав на пол, поскакала на своей единственной древесной ноге к окну, выпрыгнула на улицу. А Ефрем, между тем, подложил под стакан листок бумаги и аккуратно перенёс мишуру в стеклянном капкане на стол.
- Вы не против, если я воспользуюсь вашим микроскопом? - спросил Ефрем. - Очень уж исследовать хочется.
- Валяйте, - я махнул рукой.
Я подошёл к окну. Я видел, как ель прыжками преодолела ворота, оставляя на снегу крупные круги, и поскакала вдоль шоссе, сопротивляясь угрюмой метели. Мишура на ней искрилась, а шары постукивали друг о друга, создавая некую мелодию. Я на несколько секунд забыл о том, что я врач и мне в ближайшее время предстоит ещё погорбатиться. Хотелось жить и совершать подвиги.
Значит, я поступил как надо. Я передал пациентке потерянное новогоднее настроение, и теперь она передавала его другим растеряшам. Вот такой закон сохранения новогодности! По тому, с каким счастливым видом прыгала ёлка, можно было понять: она ничуть не горюет о своей короткой жизни. За несколько часов существования она может принести больше пользы и смысла, чем один гуманитарий за шестьдесят лет...
Но время для лирики кончилось. Я закрыл окно. Пора возвращаться к делам.
Кот учёный опять выбежал из комнаты с урчанием живота. Видимо, разглядывая блеск мишуры под микроскопом, опять не выдержал соблазна...
Только я приступил к истории болезни, как в окно постучали. Снова! В ординаторскую приземлился ковёр-самолёт. Снова! На нём сидел бородатый мужчина в янтарной кольчуге и неряшливо перебинтованным плечом.
- Вы по записи? - спросил я.
- Мы только что выиграли битву со Змеем Уральским... - пробормотал витязь.
- А, Ратибор? - я вспомнил о сегодняшнем разговоре с Тихомиром.
- Не, я рядовой из его отряда...
Понятно. Мне пока ещё не дано лечить главных героев этого сказочного мира. Мне, как представителю массовки, пока доверено лечить массовку... С другой стороны, в массовке тоже бывают люди. И благодаря массовкам герои могут сражаться с вредными антагонистами. И благодаря мне как обычные люди, так и магические твари, какими бы магическими (и какими бы тварями) они не были... Так, о чём это я?... В общем, все они живы только благодаря тому, что массовка в лице меня поддерживает их жизнь!
Но тут в ординаторскую зашёл Тихомир.
- Ладно, - сказал клинический домовой. - Энтого героя сам подлатаю. Лучше своих человеков обойди.
Одной заботой меньше... Кажется, я начинал верить в чудеса! Конечно, странно это слышать от хирурга, подрабатывающего магическим лекарем...
И всё же я надеюсь, что энергетиков хватит до утра. Поскольку, после дежурства, в первый день года я планирую только спать... И не забыть бы ещё истории болезней заполнить...