Аннотация: "Сердцевидки(Cardiidae) - довольно большое семейство двустворчатых моллюсков. Образовано от рода Cardium (сердце).
"Наверно, она с рождения была стервой", - грустно размышляла Оля.
Память о лучших подругах, с кем разлучила невольно капризная судьба, бережно хранила в сердце, как драгоценность. А та, что причинила столько зла, не забывалась сама, как не старалась вымарать ее из своей жизни.
Но угадать в тощем гадком утенке с вечными пузырями трикотажных, почему-то всегда зеленых, вытянутых на коленках брюк, с бегающим взглядом маленьких бесцветных глаз с такими же ресницами, кривоватым ртом, банальным носом, будущую напасть было трудно. Лишь длинные темно-русые косы, болтающиеся веревками по плечам, задерживали на себе ненадолго внимание.
Детский садик за утопающей в диком винограде оградой был любимым местом прогулок. Здесь ошивалась вся детвора из соседних домов.
Пока Олин полуторогодовалый братик копался в песочнице с совочком и ведёрочком девушка читала книгу, изредка поглядывая за ребенком.
- Смотри, Тина! - раздался за спиной мальчишеский голос.
Ольга невольно обернулась на крик. Круглолицый, немного пухлый, пацан прижимал к груди большую черную кошку.
- Муська! Нашлась, - тощая девочка в серой курточке осторожно погладила кошку кончиками пальцев, едва касаясь. - Напишу о Муське в дневнике, - сказала, откидывая косы.
Упоминание дневника столь малой особой удивило, а девочка заинтересовала. Сама Оля начинала дневник несколько раз и бросала.
"Какой умный ребенок," - подумала. Только разница почти в пять лет не позволяла завести знакомство.
Но существо, из года в год носящееся по двору с ватагой мальчишек неизменно привлекало внимание. Оно росло, и почти не менялось. Тело вытягивалось, не обрастая мясом, лицо оставалось невыразительным. Если бы не две длиннющие косы, невозможно было бы отличить от мальчишек. Лишь косы с возрастом набирали силу и к тринадцати годам стали толще худого Тининого запястья. Зеленые штаны и плащевую курточку сменили джинсы, которые уже не пузырились на коленках, и джинсовая курточка. Пухленький пацан вытянулся и превратился в светловолосого голубоглазого парня, тенью следовавшего за Тиной по пятам.
Скаканье по двору прекратилось после неудачного пилотажа с крыши дворового сарая. Последствия плачевны - тяжелое сотрясение мозга и выпадение коленных чашечек. Тина перестала расти. И словно остановилась в развитии. Природный вкус и склонность к изобразительному творчеству, позволили после восьмого класса поступить в художественное училище. Желание выглядеть взрослее рядом с фигуристыми сверстницами чудесные косы пустило под ножницы, итог - каре до плеч. Химия, покраска в яркий рыже-каштановый цвет, небрежное мелирование нескольких прядей довершило преображение. Модный плащ прикрыл тельце подростка, каблуки увеличили рост. И вот гадкий утенок преобразился в загадочную бабочку. Бестелесность в сочетании со вкусом подобранной одеждой и женственной прической, маленькое личико с заигравшими на нем голубыми огоньками глаз, художественно очерченными черным карандашом, и алым пятном рта от губной помады интриговали мужской пол.
Поклонники сменялись один за другим до совершеннолетия. Но и учеба не забывалась.
- Я сегодня получила пять по литегатуге в училище, - слышался за дверью характерный слегка скрипучий с грассированием "р" голос , в то время как Оля поднимаюсь по лестнице, возвращаясь домой после лекций в институте.
Оля, напротив, была вполне обычной девушкой, выше среднего роста, не имеющей проблем со здоровьем и аппетитом. Эдакая Полина из "Радость жизни" Золя. Девушке явно не хватало Тининого шарма. Ровно дышала к представителям противоположного пола, поскольку пребывала в состоянии вечной влюбленности в бывшего одноклассника, что учился в другом институте. Иступленная вера наивной мечтательницы - судьба сама сведет тем или иным образом, потому что иначе и быть не может. А тем временем с увлечением училась, обретая профессию. Сердце девушки хранило нежные взгляды и прикосновения во время танцев на школьных дискотеках. Жить с мыслями "о нем" было уютно, глупая уверенность в совместной судьбе - непробиваема, в голове уже нафантазирован домик на берегу Тихого океана и двое прекрасных детей.
Опыт подружки Гальки Зыряновой с тремя абортами к третьему курсу не вдохновлял на расставание с несовременной девственностью.
К Галкиному крепкому квадратному тазу, дополненному аксессуаром из лифчика шестого размера взрослые мужики тянулись, как мухи на мед. Им было плевать, что у нее тонкая душа, и она прекрасно поет под гитару, мечтая выйти замуж за кого-нибудь из тех молодых неиспорченных людей, которые к сожалению к ней были абсолютно индифирентны.
Однажды Галька завалилась к Ольге домой, предварительно перепутав двери с Тининой квартирой. В восторге, возлегая на тахте в кабинете отца и уплетая вишневый пирог, приготовленный Олиной мамой, делилась впечатлениями об удивительной тоненькой девушке с мерцающими в ушах маленькими брильянтиками, открывшей дверь и подсказавшей правильный этаж, подогревая интерес к необычной соседке.
Тина вышла замуж в восемнадцать лет. Полудевушка, полуподросток из всех поклонников свой выбор остановила на костлявом экземпляре, выше на голову, с маленькими шакальими глазками, горбатым носом и вытянутым грубым подбородком. Молодой супруг преподавал в училище, где училась девушка, и оказался на редкость мастеровитым. Из квартиры Тины часто раздавался стук в аранжировке со звуками дрели. Алексей поменял все трубы и двери, установил камин, освежил краской и украсил лепниной высокие потолки, обновил обои во всех трех комнатах. Все делал сам, только изредка ему помогал друг, пытавшийся в шутку приставать к Ольге. Дымя папиросами на лестничной площадке, парни жадно провожали глазами проходящую мимо девушку. Но это был дохлый номер. Она, даже из приличия, не смогла скрыть явного отвращения и приобрела врага. Противный тип взял за привычку наведываться в квартиру Олиной семьи с претензиями. То де они громко топают, то топят. Отношения с ним выяснял отец, спокойно обещая не топать больше и по возможности не топить, хотя дом старый, трубы все поржавели, а Управляющая компания делать ничего не хочет.
Во дворе часто можно было увидеть странную парочку.
Длинный молодой человек с бритой головой с узким прищуром злых глаз под руку с едва достававшей до плеча девочкой подростком с модной прической, раскачивающейся на высоких коблуках, продлевающих палочки ножки в темных ажурных чулках, окутанных разлетавшимся вокруг ног цветным шифоном подола стильного платья, и с таким же, как у мужа выражением маленьких глаз, обведенных угольной тушью, с высокомерно кривящимся ртом в яркой помаде.
После окончания института Оле удалось устроиться юристом в новом банке. Удачно прошла тестирование. Благодаря усердию и уму карьера плавно росла вверх. Личная жизнь стабильно придерживалась нулевой отметки.
Как-то в августе еще на пятом курсе в гости зашла школьная подруга и обрадовала новостью.
- Савельева родила, слышала? Видела твоего. Женат. С колясками случайно встретились, разговорились.
- Так у него уже ребенок? - глупо переспросила Ольга.
Слезы тихо выкатились из глаз, боль была нестерпимой. Но при гостье рыдать не хотелось, сумела справиться с собой.
"Не может быть, так не должно быть, это ошибка. Он любил меня. Он мой и не может быть ничьим", - думала по ночам.
Но исправлять ошибку судьбы не намеривалась. Скоропалительный роман с однокурсником раны не залечил. Свернуть с заезженный колеи, ведущей к ненужному браку, удалось в самый последний момент. Думая о своих чувствах, не думала о других. Впервые видела слезы на глазах недоумевающего парня, когда объявила о разрыве.
Совесть не мучила. Обокраденная обкрадывала других. К тому же другие поступали хуже. Неуспевающие студентки удачно сдавали экзамены через постель с преподавателями. Олины же блестящие отметки были заработаны честным трудом.
Серьезный вид девушки с правилами привлекал желающих семейной пристани, и потрепанных холостяков, и романтичных юношей. Искренне пыталась разглядеть в них свою судьбу, но порой хватало одного разговора, чтобы понять насколько эти люди были чужды, хотя многие и привлекательны внешне. Яростно оберегала свою свободу, подсознательно надеясь на вираж судьбы, который соединит с тем, кому предназначена от роду.
С головой уходила в работу. Но и тут подстерегало разочарование. Освоив азы погрузилась в рутину однотипных дел. По карьерной лестнице быстрее продвигались хваткие, хитрые и бесстыжие.
Прошли пять бесплодных лет, утвердивших в профессии, но не принесшие ни счастья, ни карьерного взлета. Оленька по-прежнему была ординарным сотрудником в подчинении у бездельников, загружавших ее работой.
В это время Тина осваивала с успехом институт брака. Со стороны все выглядело благополучно. И через год, и через пять лет парочка ходила, взявшись за руки - в большой лопате мужа утопала тоненькая ладошка Тины. Но детей почему-то не было. Так же как не было и намека на то, что Олины с Тиной жизни когда-нибудь пересекутся.
Устав от рутины и одиночества девушка, наконец не то, чтобы влюбилась, а увлеклась и искренне привязалась к человеку старше на тринадцать лет, глубоко женатому директору компании, отвечающей за программное и компьютерное обеспечение банка. Подкупала его независимая благородная манера держаться равно и с высшей администрацией банка и рядовыми сотрудниками.
Многолетние отношения постепенно сходили на нет, все чаще ловила его взгляды на молоденьких практикантах, но психологическая зависимость, принимаемая за любовь, заставляла жалеть о близившейся кончине отношений.
Неожиданная беременность подарила надежду, что малыш возродит угасшие чувства.
После ультразвукового обследования Оле показали снимок. Молодая женщина ощутила себя драгоценным сосудом, несла себя с особой осторожностью вечерами, скользя тихонько по снегу, при переходе улицы.
- У нас будет малыш, - улучив удобный момент наедине в кабинете сообщила с мягкой улыбкой.
- Да? - бровки домиком взлетели вверх на растерянном лице Алексея.
- Послушай, - ласково улыбаясь в ответ заговорил мужчина, - я расширяю свою деятельность, мне нужен хороший юрист. Надеялся на тебя. Вместе ездили бы в командировки по всей России, по крупным городам.
Оля с ужасом слушала вкрадчивый голос, понимая к чему он клонит.
- Я не собираюсь делать аборт, - сказала тихо и твердо, но он услышал.
- Гинеколог предупредила, после первого аборта большой риск не иметь в будущем детей, никогда.
- Но у меня уже есть двое детей. Я кормилец для семьи.
- А когда со мной встречался, думал о семье?
- Мне просто нужна была доступная женщина, - ухмыльнулся Алексей.
Оля задохнулась от возмущения.
- Да как ты смеешь? Это я то доступная? Кому еще кроме тебя? Весь банк знает о романе твоей жены с управляющим...
Похождения жены, Алексея, роковой красотки, работавшей в кредитном отделе, были притчей во языцех, так же как и то, что своего мужа ни в грош не ставила, считая всем обязанным ее связям. Благодаря стараниям жены банк заключил длительный договор на обслуживание с компанией мужа.
- Если не замолчишь, ударю! - взорвался Алексей.
Олю затошнило от омерзения, обливаясь градом слез, затряслась в истерике.
- Ну, ну перестань, я погорячился, - стал успокаивать мужчина, опасаясь скандала.
Налил воды в стаканчик из кулера и протянул Ольге.
- Вот выпей. Я пошутил. Просто все так неожиданно. Нервы сдали. Буду помогать. Но с условием, что ни дети, ни жена не о чем не узнают.
Май выдался на редкость холодным. Серым облачным днем листья на деревьях темнели приглушенной зеленью, больше напоминающей о конце лета, а не весны. Маленький садик с густой сиренью вдоль изгороди, нежными березами, качающими томно на ветру длинными сережками, и печальной пышной елью, распластавшей лохматые лапы над скамейкой, грустил вместе с одинокими молодыми мамочками, выгуливающими детей.
Сережка пыхтел, копая усердно песок, а Оля с книгой сидела на бортике песочницы. Под елью на скамейке отдыхали две молодые женщины, посматривая за девочкой и мальчиком, преодолевающих по очереди детскую выгнутую полукругом цветную лестницу.
Вскоре парочка подрулила к песочнице и стала увлеченно ваять фигурки из песка Сережкиными формочками. Мальчик с радостью делился игрушками со старшими детьми.
- Не жадный, - сказала одна из подошедших следом мамаш.
- Ну что Вы, он любит детей. В садик еще не ходит, рад общению, - ответила Оля, поднимая голову и узнавая Тину.
- Сколько твоему?
- Два с половиной.
- А моему четыре зимой исполниться. Он у меня очень газвитый. Когда в ванне моемся, говогит, что я кгасивая. Разбигается уже, женских жугналов насмотгелся.
Оля внимательно охватила взглядом Тину, и ничего подтверждающего слова не нашла.
- Вы купаетесь голыми?
- Я -в купальнике. Потом сушу ему волосы феном, он обожает пгосто.
- А я - в халатике. А чаще дедушка. Но уже сейчас говорит: "Я сам". Это его любимое выражение в последнее время.
Завязь первой беседы, главной доминантой которой стала Тинина навязчивая идея своей неотразимости в глазах мужчин, дала всходы в виде странной дружбы. Оля понимала желание собеседницы самоутвердиться и поддакивала, радуясь знакомству.
- Приходите к нам в гости. У Ваньки много иггушек. Ему отец на день гождения железную догогу подагил.
В гостях Сережке понравилось. Глазенки горели от восторга при виде железной дороги. Мальчишки нашли общий язык быстро.
Женщины сидели за большим круглым столом в зале и ворковали. Тина охотно рассказывала о себе. Пересказывала свой гороскоп. Оказалось, знаки зодиака у подруг одинаковые, как имена отцов детей, и Оля все, что говорила Тина знала не хуже, но старательно изображала внимательную собеседницу, больше наблюдая, чем слушая. Тина казалось очень забавной. С ней было весело. С профессиональной фотографии, демонстрирующей чудеса фотошопа на стене в Тининой комнате, смотрела, порочно улыбаясь, обворожительная молодая женщина с распушенной в художественном беспорядке, словно от ветра, прической светлых волос и со слегка приоткрытой грудью. Оля невольно перевела взгляд на грудь собеседницы, сравнивая с фото, с удивлением впервые сознавая, что у той она есть.
- Где же твой муж? - наконец осмелилась спросить Оля.
- Газвелись тги года назад, - ответила Тина.- Любовниц завел, когда Ванька еще грудным был. Как только дитё нужно купать, а у него ладонь, как газ под Ваничкину головку, ботинки до блеска и за двегь. Домой пгиводил своих девок, пока с коляской гуляла, на подоконнике сигагеты с помадой находила.
- Почему же, ведь вы так дружно жили много лет?
- Не вегил, что Ванька от него. Я ведь забегеменела после отдыха в Болгагии, без него. На суде отгицал отцовство, не хотел алименты платить. Но потом пгизнал, пальчики говогит, как у него.
- А Ванечка правда от него?
Тина загадочно улыбнулась, передернув плечиками, и промолчала. Мальчик, был так невозможно красив, что трудно было поверить не только в то, что бывший муж его отец, но в и то, что она его мать. Хотя сходство черт с матерью явно прослеживалось, но выразительность широко распахнутых бирюзовых глаз на ряду с девичьими густыми ресницами, мягкие изгибы припухших губ, яркий румянец, нос безупречной классической формы словно перечеркивали невыразительность и блеклую размытость Тины в отсутствии косметики.
- Помогает?
- Газ в год. Мы с голоду можно сказать пухнем, а он пгитащит дорогие иггушки и не копейки больше.
- Только игрушки?
- Ну, еще мне косметику из Играиля привез как-то.
- Может помиритесь?
- Он женат уже тги года... на такой же, как я, еще меньше ростом даже. И тоже нет детей до сих пог. Я ему на свадьбе скандал закатила! Ворвалась на банкет, газбила пагу тарелок, облила шампанским. Больше ничего не успела. Охганники за гуки ноги схватили и выбросили на улицу.
- Ну ты даешь! Так любила? А сейчас?
- Бегает ко мне, тайно от жены. Пгоситься обгатно. Но с мамой гешили назад его не бгать, хватит натегпелись. Зачем он нужен? Лучше любовницей буду. Когда мы еще жили вместе, он гуки по ночам скгучивал, садился вегхом. Выпытывал, кто отец гебенка, псих!
- Фу, действительно.
- Нервы свои на мне сгрывал часто и до этого. Но когда через пагу лет после газвода с ним вновь пегеспали, довольный был. Пгизнался, что словно дома побывал. Я ведь стгастная женщина. Знаешь какой у него? Как у коня, до колена.
Оля рассмеялась от души, главным образом над признанием Тины... в своей страстности. Представить себе, что этот стручок в женском обличии был способен на нечто, хоть отдаленно напоминающее страсть было уморительно.
Но простодушная женщина забыла, что смеется тот, кто смеется последним. Тем более не знала о магических практиках, которыми увлекалась подружка.
Количество Тининых поклонников, готовых ради нее если не на все, то на очень многое, заставило со временем поверить.
Самое начало июня было холодным, тревожным и ветреным. В дом въехал новый сосед.
Сережка на маленьком велике подкатил к маме, сидевшей на скамеечке возле дома. Оля, доставая из пакетика мытые большие абрикосы, осторожно освобождала сахарную бледно-оранжевую мякоть от косточек и скармливала по одному сынишке.
Вздрогнула от прожигающего взгляда, вышедшего из подъезда мужчины.
- Добрый день, - вежливо ответила Оля, почти машинально, провожая удивленно глазами спину соседа.
В нем не было ничего особенно, вот только большие глаза. И что-то в облике, словно из шестидесятых прошлого века.
Сосед здоровался неизменно при каждой случайной встрече, и вскоре Оля улыбалась ему в ответ, как старому знакомому, хотя даже не знала его имени.
Однажды, читая на краю песочницы, в которой деловито в одиночестве возился Сережка, женщина услышала знакомый голос.
- Вы позволите?
Сосед стоял с большим ведерком в руках.
- Немного песка наберу для ремонта.
- Пожалуйста, песок же не мой.
Правда, его в песочнице - "кот наплакал", и Оля с сожалением наблюдала как сосед выгребает остатки. Тот перехватил взгляд.
Через неделю в песочнице красовалась целая гора наисвежайшего желтого песка, из которого Сережка тут же начал ваять настоящий замок не без помощи мамы, конечно.
![[]](/img/z/zlata_l_r/serzhewidka/serdcevid.jpg)