Жизнь, говорят, сложная штука. А семейная жизнь, в таком случае, и вовсе невообразимая конструкция с множеством бессмысленных шурупов, зубчатых колес и плохо смазанных шарниров.
Так всегда думал Толик. Даже тогда, десять лет назад, сидя на собственной свадьбе в черном костюме с белой бабочкой, он уже чувствовал, что попал в цепкий стальной капкан.
"Горько, горько!" - голосили двадцать близких родственников, включая дядю Севу из Твери и тетю Марину из Ставрополя, которых никто никогда раньше в глаза не видел. И то, что они выкрикивали пьяными голосами, было чистой правдой. Ничего, кроме горечи, Толик не ощущал в тот апоплексический момент загубленной на корню жизни. Демонстративно даря затяжной поцелуй жене Светке, он просчитывал возможные варианты отступления.
Отступление затянулось на долгие годы и видоизменилось со временем в скрытую партизанскую оборону. Светка о чем-то таком догадывалась, но виду не подавала. Гладила рубашки, готовила завтраки и сверлила мозг, как и положено примерной супруге.
Совместно нажитые в законном браке сын Антошка и пес породы колли скрашивали ежедневное одиночество Толика не настолько, чтобы не хотелось искать отдушин за пределами семейного гнездышка. Чего уж греха таить, появлялись на тусклом пути законспирированного подкаблучника разнообразные леди.
- Какое сегодня число? - спросил утром за завтраком Толик у домочадцев.
- Тридцать первое! - звонко выпалил Антон, старательно пережевывая печенье и запивая его сладким чаем.
- А что у меня с часами тогда? - рассеянно глядя на электронный циферблат старых романсонов, произнес Толик.
- Так ты ж с ними в душе мылся, вот и испортились! - бесцветным голосом прокомментировала Светка, потягивая растворимый кофе из кружки с цветочками.
Новый шелковый халат супруги приятно облегал пышную грудь, отчего Толик задержал на ней взгляд дольше, чем позволяла ситуация. Если бы не выпирающие на животе жировые отложения, Толик, возможно, ощупал бы взглядом и все остальное, как положено порядочному мужу. Но не судьба. Тем более, что сегодня, тридцать первого января, предстоял ответственный день. Ожидалась важная встреча.
Глава семьи нервно помешивал обжигающую жижу в чашке.
Привычка к чаю в пакетиках была побочным эффектом совместной жизни со Светланой. Она категорически не умела и терпеть не могла заваривать нормальный чай, не говоря уже о кофе!
- Сегодня Витек прилетает. Десять лет не виделись, представляешь? - Толик осторожно подводил разговор к ответственному моменту.
- Да, время бежит. Только свадьбу сыграли, а Антошка уже пятиклассник! - жена задумчиво уставилась в окно на падающие крупными хлопьями снежинки, - не успеем оглянуться, как внуков придется нянчить.
- Так мы зайдем с Витьком вечером в "Дилижанс"? Посидим, как положено?
- А может лучше у нас?! Я пирог испеку.
- Да нет. Неудобно. Зачем тебе напрягаться. Мы уж сами, Светуль, не волнуйся.
- Ладно. Привет Виктору передавай.
"Пронесло. Правильно расставленные акценты и искусно подобранная интонация сделали свое дело," - думал Толик, стоя в коридоре перед зеркалом и застегивая пальто.
"Пронесло. Новый пеньюар и искусно подобранный сорт чая сделали свое дело," - думала Света, защелкивая за мужем входную дверь.
Капкан брачных уз давно переломил хребет светлой Светиной мечты о семейном счастье. Грубо и с характерным хрустом. Еще в тот раз, когда муж впервые не пришел ночевать. Света промолчала, аккуратно ликвидировав все улики, которые самым наглым образом лезли в глаза. В одно мгновение она стала мудрой и несчастной.
Тянулись годы, прибавляя морщины и разъедая надежды. И вдруг Светлане попалось на глаза любопытное объявление. Прямо на фонарном столбе перед родным подъездом висел кусок плотной бумаги. Крупные черные буквы дразнили и завораживали дерзостью обещаний. "Отсушу от любовницы вплоть до отвращения, присушу к жене вплоть до умопомрачения".
Света ухмыльнулась, но попалась на крючок. Абсурдная идея решить проблему изотерическим способом превратилась в болезнь. Все ее женское существо дергалось в судорогах от желания "отсушить" от них и "присушить" к себе! Намертво. Чтобы никогда больше не чувствовать мерзостной пустоты в постели и болезненной обиды в сердце.
Сегодня, тридцать первого января, предстоял ответственный день. Света за завтраком подсыпала мужу в чай хитрую смесь. Не будем уточнять, из чего, чтобы не портить впечатление от сей печальной истории. Гомерический хохот нам здесь ни к чему.
Светлана снова любовалась снежинками и мысленно представляла апофеоз драмы, когда муж вернется с гулянки, войдет в дом и поцелует ее. Пусть не страстно, пусть по необходимости, но главное - поцелует ее первой, когда переступит порог! А кого поцелует сегодня вне дома, тому не поздоровится. Наконец-то все эти хищные самки растворятся в тумане единственной на всю оставшуюся жизнь любви. Любви к ней - к родной и законной жене Светуле!
Оставалось дождаться мужа и подставиться вовремя под приветственный поцелуй. Чего проще! Света успокоилась и погрузилась в тихое уютное ожидание.
Как ни странно, Витек действительно прилетел. Или не так. Правильнее сказать, прилетел действительно Витек. Не Мария, не Ирина, не Софья. А Виктор. Вранье, даже когда кажется неприкрытым и очевидным, иногда имеет нахальство оказываться правдой.
Толик встретил Виктора в аэропорту. Друзья похлопали друг друга по отвисшим пузцам, померялись залысинами и расцеловались сугубо по-мужски, со скупой слезой. С этого сакраментального момента все шло самым худшим образом. На первом же повороте новенький ниссан Толика въехал в разрисованный и растюнингованный лексус. Единственным спасением от разъяренной хозяйки этой жертвы аэрографии, были деньги. Которые лежали дома. Толик оставил Витька на страже своих интересов в ниссане и помчался домой на всех парусах. Паруса трепыхались, бессмысленно дергались и трещали по всем швам. Толик по дороге умудрился разодрать себе пальто в метро, удариться головой о косяк на вокзале и подскользнуться у собственного подъезда с самыми тяжелыми для левой руки последствиями.
Стремительно ворвавшись в квартиру, Толик бросился к заветному ящичку на кухне. Света испуганно семенила пушистыми тапочками по грязным следам от ботинок и ныла что-то невразумительное. Толик нащупал пачку зеленых бумажек, погладил и поцеловал на радостях прямо через целлофан. Это было первое, что он поцеловал, переступив порог дома!
- Что случилось, Толя? - жалкие попытки Светы хоть что-то понять тонули в море новых ощущений супруга.
- Да ничего. Попали мы с Витьком в передрягу. Сейчас еду обратно, везу деньги.
Толик мельком глянул на жену и отвернулся, ощущая мерзкую тошноту в желудке. Пачка долларов грела сердце во внутреннем кармане разорванного пальто.
В вагоне метро Толика настигла ошеломляющая мысль! Зачем отдавать эти милые очаровательные кусочки счастья какой-то толстой размалеванной твари? Обойдется. Он выскочил на первой же станции, поднялся на поверхность и набрал на мобильном Витькин номер. После долгих длинных гудков ответил странный чужой голос:
- Да?
- Кто это? А где Виктор?
- Это врач реанимобиля. Вы хорошо знаете Виктора Сергеевича?
- Да. Да, я его друг. А что случилось?
- Мы везем вашего друга в первую градскую. Тяжелая ишемия сердца. Состояние критическое. Сообщите его родным, будьте любезны.
Короткие гудки вывели Толика из ступора. Он вернулся домой и, не говоря ни слова жене, собрал вещи. Прощались молча. Света лезла целоваться, что напрягало все сильнее. Нестерпимая жажда посмотреть на купюры, спрятанные во внутреннем кармане, нарастала в душе Толика с каждой секундой. Предвкушение трогательных минут уединения, наполненных трепетными тактильными ощущениями от прикосновения к шершавой текстуре, желание насладиться сладостным шелестом мягких бледных листков прилило с новой силой. Еле сдерживая отвращение к Светлане, Толик ушел. Навсегда.
Света упала на смятую постель и заплакала, проклиная собственную глупость. Это же надо было в таком интимном вопросе довериться шарлатанам!