Золотухина Ольга Андреевна : другие произведения.

Танцующая на углях

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда тебе больно, ты устала, за окном беспрестанно шуршит дождь, вспомни, что всё в твоих руках, и ты ещё можешь стать той, кем являюсь я - Той, Что Гуляет Сама По Себе... Ведь я не так уж сильно от тебя отличаюсь, вот разве что глаза янтарные, кошачьи. И смотрят они на меня, как на лакомый кусочек... Что ж, я не запрещаю, это их проблемы, и проблемы очень крупные. Тебе хочется того же?.. Я - открыта. Одна лишь Изида не поднимала своих покрывал. Не помню почему, после того как она вышла замуж за Осириса, мы видимся нечасто... Меня зовут Бастет. Но в последнее время называют Эстела. Я сбежала из дома - в лучших традициях бродячей кошки! Я сбежала и прячусь, проживаю свою-чужую жизнь. В Санкт-Петербурге. Здесь пасмурно и не хватает родного пустынного зноя... Тише! Слышишь, песчаный шорох? Совсем как в старые добрые времена - Рыжий Ужас идёт по пятам. Сет, ослиноголовый повелитель бурь. Неужели ты снова напрашиваешься на битву?.. Так что видишь, ещё неизвестно, кому повезло больше, - тебе или мне...

Ольга Золотухина

  
  
  
  
   0x08 graphic

  
  
  
  
  
  
   Какие только люди, бывало, не приходили в бюро объявлений, чего они только не искали, не продавали и не предлагали! И всё же в жизни каждого работника этого заведения появлялся когда-нибудь тот самый неповторимый клиент, от одного вида которого волосы вставали дыбом. Впрочем, вошедший в один из таких дней человек мог показаться не таким уж необычным, так как в наше благословенное время в чём только не ходят люди. Однако всё же он мог произвести, да и произвёл должное впечатление. Несмотря на солнечную погоду, посетитель был одет в серый длинный плащ, из-под которого при каждом шаге выглядывали спортивные штаны. На глазах незнакомца - чёрные солнечные очки, по дешёвке продаваемые на каждом шагу. В довершение всего этого великолепия - обыкновенная мальчишеская бейсболка, надетая козырьком назад. Он прошёл в помещение, одарив работницу оного бюро ослепительной улыбкой (в ней всё же было что-то странное, наверное, слишком сильно развитые клыки в верхней челюсти), и сел с неподражаемой прямой осанкой в обшарпанное кресло, повидавшее до него столько посетителей, что не в каждом аду бывает! Хотя, глядя на молодого красавца, всерьёз можно было подумать, что он явился именно оттуда...
   Люба, та самая работница, заставила себя выбросить эту кощунственную мысль из головы и, пожелав себе поменьше смотреть на ночь ужастиков, попыталась улыбнуться в ответ, тем более что посетитель был действительно очень красив:
   - Чем могу помочь? - спросила Любочка, взяв в руку карандаш.
   - А чем занимается ваше заведение? - вполне критически ответил мужчина и поправил длинные песочного цвета волосы. - Вот тем и помогите.
   - И вовсе не обязательно грубить, мужчина, вы не у себя дома! - тут же сменила тон Любочка, про себя отмечая, что и этот симпатичный оказался очередным нахалом.
   - Вот именно, у меня дома ты бы уже давно мне... помогла, - пробормотал он и слегка наклонил голову на бок.
   - Что-что? - не расслышала Любочка и разозлилась сама на себя: - Так, мужчина, вы тут собираетесь объявление давать или глупости говорить! Давайте свой текст!
   - Разыскивается женщина, - охотно начал посетитель, - всем видевшим её просьба немедленно сообщить о ней.
   - Особые приметы? - мужчина ответил ей непонимающим взглядом. - О, Господи! Ну, рост её, вес, волосы какого цвета! Прямо не понимает он!
   - Ах, это... Рост средний, стройна и гибка как кошка.
   - Так, это ещё что за самодеятельность? Вы объявление пришли писать или роман?! Что за народ пошёл, ну ничего не могут сделать по-человечески! Ладно, дальше давайте.
   - Волосы чёрные или крашены хной в красный цвет.
   - Вот, уже лучше, продолжайте: цвет глаз какой?
   - Янтарный...
   - Ну, опять?! Не бывает такого цвета! Бывают карие глаза, серые, голубые, на худой конец красные от усталости! Вы издеваетесь надо мной, что ли?!
   - А какой, по-твоему, может быть цвет глаз у кошки? - спокойно ответил мужчина, продолжая едва заметно улыбаться, и внимательно посмотрел на девушку, которая уже порядком поднадоела ему своей крикливостью, ведь насколько легче было управлять куклами! Он медленно поднялся и направился прямиком к Любочке. Работница бюро объявлений начала беспомощно озираться по сторонам в поисках поддержки, потому что парень явно был маньяк, как это она только сразу не поняла? Но рядом почему-то никого не оказалось, не то что посетителей - даже её подруг, тоже здешних работниц, и в помине не было! Любочка начала трястись, сама не зная от чего.
   - Эй, мужчина, я ведь сейчас милицию позову! Не приближайтесь, говорю!
   - Чего ты испугалась, глупая дочь этой залитой бетоном и смолой земли? Я никогда никому ещё не делал плохо без спроса, я просто хочу получить то, чего требует от тебя твоя работа: просто напиши на своём папирусе о женщине, и я уйду!
   - Нет, я тебе не верю! - неожиданно для самой себя прокричала Любочка, чувствуя на себе шершавый песок и от этого сходя с ума.
   - Придётся, - уже издалека ответил голос песчаной бури, и мужчина снял очки...
   Долго ещё пришедшие с обеда работницы бюро не могли понять, почему весь пол помещения усыпан песком и куда же делась их Любочка, оставив на столе готовое объявление и деньги за его публикацию.
  
   Чайник закипел так неожиданно и с таким мстительно-громким звуком, что я вскинулась, вмиг проснувшись, и стукнулась со всего маху затылком об открытую дверцу полки. Взвыв дурным голосом, я не сразу заметила, что вместе с искрами из моих глаз полетели ещё и очки. С остервенением выключив под чайником газ, я упала на колени и залезла под стол за очками. Вот ведь ленивая кошка! Как будто сама не знаешь, что перед тем, как засыпать на столе лицом в бумагах, надо не включать чайник или, что ещё лучше, спать не на столе, а на кровати в спальне! Достав очки, я снова уселась за стол, где меня ждал ещё один сюрприз: все документы были засыпаны финиками из блюдца, которое я также опрокинула в спешке... Да, такое вполне могло со мной случится! Теперь уж точно придётся всю ночь не спать, восстанавливая заляпанную жиром документацию, иначе завтра на конференции мне несдобровать!
   Заварив свой любимый капуччино, я собрала финики обратно в блюдце и села за компьютер, который принесла ещё заранее из спальни. Правда, стоило капуччино закончится, как меня снова потянуло в сон. Пришлось снова поставить чайник, чтобы в случае чего он меня разбудил.
   К чести своей скажу, что в тот вечер я всё же разобралась в документах, зато немного проспала, и собираться пришлось буквально на ходу, запихивая в сумочку косметику и прочее, что могло бы мне понадобиться и что я могла бы туда запихнуть. Уже выбежав на лестничную площадку, я заметила возле двери до боли знакомые окурки и на всякий случай огляделась по сторонам, не выскочит ли откуда-нибудь их бывший владелец, великий заметатель следов. Сколько раз я ему говорила, что следить надо аккуратнее, а не так, как это делает он!
   Усмехнувшись своим мыслям, я стала стремительно спускаться к выходу из подъезда, на ходу доставая из сумки зазвонивший мобильник:
   - Да, слушаю?
   - Ты не можешь хоть раз начать разговор по-другому? - сразу же заворчала Инга.
   - Мне сейчас как-то не до этого. Ты же знаешь, что я опаздываю.
   - Конечно, знаю, тут наш с утра как на шарнирах: почему, мол, её, то есть тебя, до сих пор нет! А я знаю, почему, мужика тебе надо нормального!
   - Спасибо за совет, а сейчас попрошу не забивать линию, - и я положила трубку прежде, чем она успела сказать ещё хоть слово.
   У подъезда меня уже дожидалось вызванное такси, я уселась на заднее сидение и, сообщив водителю адрес компании, полностью занялась собой. Хорошенько подведя глаза по привычке чёрным карандашом, я достала нежно-кофейную помаду, но не успела даже поднести её к губам, как машина плавно затормозила.
   - Что случилось?- подняла я глаза на зеркало водителя, явно боясь опоздать на встречу.
   - Красный на светофоре, - показал рукой вперёд парень и улыбнулся: - Вы не переживайте, мы успеем, я для вас машины не пожалею.
   - Спасибо, конечно, но если вы не будете жалеть машину, и она развалится, тогда я уж точно не успею.
   Таксист посмеялся и принялся нетерпеливо барабанить по рулю. Я повернула лицо влево и прямо напротив узрела нечто куда более занимательное, чем моё отражение в зеркальце: возле обшарпанного, старого здания бюро объявлений стояли две женщины и оживлённо что-то обсуждали. И всё же не это насторожило меня и даже не метла в руке одной из них, а довольно внушительная гора песка у дверей здания. Естественно, сейчас лето, но откуда, пусть даже летом, выгоревший от яркого солнца песок в центре Петербурга?
   - Интересно, правда? - вклинился в мои мысли водитель; машина уже тронулась с места, я же никак не могла отвести от необычной картины взгляда. - Я ещё вчера этот песок видел, когда подвозил сюда одну парочку с Невского. Только вчера горка была слегка пониже.
   Я ничего не ответила и продолжила наводить марафет. Странно, очень странно... Видел вчера...
   Парень обещание выполнил, домчал минут за пять. Я расплатилась с ним и вышла из машины.
   - Девушка! Телефончик не дадите? - высунувшись в своё окошко, прокричал мне вдогонку таксист.
   - К сожалению, он мне самой нужен!
   - Но я запомнил ваш адрес! - прозвучало как угроза.
   - Это уже ваши проблемы, - не поддалась я на провокацию и исчезла за тяжёлыми резными дверьми трёхэтажного здания компании.
   Наш был в глубокой панике, и я его понимаю: встреча была важна для компании в целом, ну и для меня в частности, ибо от этого зависело, будет ли наша фирма вести борьбу за рынок в нынешнем году или мы дружно прогорим. Именно поэтому я не особо расстроилась, когда шеф ещё на лестнице схватил меня за локоть, сквозь зубы пообещал уволить и потащил меня к кабинету. С Ингой я увиделась в результате лишь мельком, когда меня протаскивали мимо её стола. Но даже за эту секунду я смогла понять, что её распирает от чего-то недосказанного, видимо, новые проблемы с нынешним из-за прошлого. Пока же я не могла внять перипетиям её судьбы, она будет сидеть на месте и дуться. Хотя, по идее мне должно было быть сейчас не до этого, так как наш продолжал тащить меня в кабинет, и я не имела права сопротивляться. В его рабочем помещении уже сидели наши потенциальные инвесторы, которых я и должна была уговорить вложить свои деньги именно в наше предприятие. И я с ходу начала "уговаривать": улыбнулась ещё шире и вошла внутрь, готовя документы. Шеф вошёл следом, произнёс мои имя и отчество и предложил меня послушать. Сам уселся в кресло, приготовившись слушать представление, которым оборачивалась каждая моя встреча, ибо я имела удивительный дар уговаривать кого угодно и в чём угодно. В такие минуты он благоговел передо мной и готов был сделать всё, что я захочу, вплоть до отпуска на год, правда, воспользоваться этим я не могла по причине занятости.
   Где-то через три часа всё было улажено, и шеф направился провожать новых инвесторов, с которыми только что мы подписали контракт. Я же опустилась в его кресло и налила себе целый стакан минералки, и тут мой голодный желудок напомнил мне о себе, я нехотя встала и побрела в кафе на втором этаже, радуясь тому, что наш отправился с инвесторами обмывать сделку, поэтому мы все можем предаться безделью. На лестнице меня поймала-таки Инга:
   - Ну, ты дала, подруга! Мы всем этажом слушали, и я с уверенностью могу сказать, что ты превзошла саму себя!
   - Контингент попался трудно внушаемый, еле уломала, - буднично ответила я и с улыбкой посмотрела на подругу: - Ладно уж, давай, выкладывай, что там у тебя за срочное известие, раз ты уже меня даже хвалить начала? Ну, говори же, я не обижусь. Так что? Леонид презентовал новое колечко, и тебе не терпится мне его показать?
   - Да так, ты почти угадала... - замялась вселенская скромница. - Он подарил мне участок на Луне и назвал его моим именем, представляешь?!
   Я вполне представляла этот ужас: что ещё может подарить ей любовник, работающий в обсерватории и днями и ночами напролёт смотрящий на звёзды?
   - Представляешь?! Это теперь равнина Инги! Чудо он у меня, правда?! - я поддакнула, усаживаясь за стойку в кафе и здороваясь с продавщицей.
   - Мне как всегда салат из фруктов, капуччино и мороженое с карамелью... Инга, так что ты там ещё говорила?
   - Я говорила о том, что ты столько ешь и никак не толстеешь! Потрясающе! Два года мы с тобой знакомы, а ты ничуть не изменилась, разве что с мужем развелась, но это потеря небольшая.
   Я опять поддакнула и принялась за салат, а Инга взялась за какую-то газету, бесхозно лежавшую на стойке. Я косо посмотрела на неё: скорее всего опять смотрит в объявления, вот только никак не пойму, зачем ей столько поклонников, ведь и без того целая куча и ещё маленький возок. А интересно всё-таки, откуда в бюро объявлений песок? Я могла найти этому чисто своё объяснение, вот только оно мне кажется таким невероятным, что хочется закрыть глаза и никогда об этом не думать! Этого просто не может быть, хотя... они ведь мне обещали! И этот таксист. Он слишком выделялся из всех тех, кого мне приходилось видеть, уж слишком по-славянски красив, да и глаза серые, прямо волчьи!
   - Эстела! Ты меня слышишь или нет? - в очередной раз возопила подружка.
   - Что-то случилось?
   - Как это, что?! Я же тебя полчаса носом в объявление тычу! Смотри, тут прямо про тебя написано! Читаю: "Внимание! Разыскивается женщина. Всем её видевшим просьба немедленно об этом сообщить по указанному ниже адресу. Особые приметы: стройна и гибка как кошка; рост средний; волосы крашенные красной хной, прямые; глаза янтарные, большие, с длинными ресницами; густо подводит глаза чёрным карандашом; смуглая кожа, на левой брови тонкий шрам", - восторженно прочитала она, и я почувствовала, что только что выпитый капуччино вскипел у меня в желудке. Я сама не заметила, как вскочила со стула и, уронив на пол папку с бумагами и десертную ложечку, принялась оглядываться по сторонам: ну где же ты?!
   - Эстела... Эстела, ты чего? - умоляюще-испуганным тоном спросила Инга, и мой взор упал на её большие удивлённые глаза.
   Да, подруга, ты права, я начала сильно сдавать позиции, стала бы я раньше так волноваться? Неужели старею? Неужели им удалось-таки меня достать даже здесь?!
   - Эстела Викентьевна, вам плохо, что ли? - участливо поинтересовалась Елена, продавщица в кафе. - Так вы идите домой, не думайте о нашем то, он ведь теперь не появится весь день, а вам больной тут сидеть, мучаться. Он ведь вас совсем заездил, не жалеет.
   - Эстела, что случилось?- уже более серьёзно спросила Инга и схватила меня за руку, чтобы надёжнее было. Я опустилась обратно на стул, старательно не замечая, что на полу по-прежнему лежат папка и ложечка, и, положив локти на стойку, обхватила ладонями лоб:
   - Что-то мне и вправду нехорошо.
   - Так!- немедленно засуетилась подруга, поднимая с пола мои причиндалы. - Мы едем домой! Сейчас же! Иначе шеф не простит мне потерю такого ценного работника! Елена, - она положила перед продавщицей деньги за завтрак, которые, кстати говоря, вынула именно у меня из сумочки, - если какая-нибудь физиономия спросит, куда это мы девались, скажи им, что...- она задумалась, - да ничего не говори! Пошли куда подальше, чтобы не задавали глупых вопросов! Эстела, пошли, держись за меня!
   - Выздоравливайте! - крикнула мне вдогонку Елена, и я мысленно поблагодарила её, хотя понимала, что от этого мне выздороветь возможности вряд ли представится.
   На стоянке нас уже ждал Ингин "Фиат" (сама я, хоть и имела возможность купить машину, так как получала за работу довольно приличную плату, но не могла никак привыкнуть к этим "самоходным повозкам", одно приближение к которым бросало меня в дрожь). Подруга загрузила меня на заднее сидение, убедилась, что я никуда не сползу за время поездки, и уселась за руль.
   - Держись, Эстелка, я не дам тебе умереть посреди этого города!
   Я знала об этом, незачем было сообщать. То, чего я не знала, не могла мне ответить даже она, а ведь мне так нужен этот ответ! Не верю, вернее, мне не хочется верить в то, что это всё-таки случилось: слишком быстро они меня нашли, не прошло и восьми лет, как я здесь! В принципе, если смотреть на это с другой стороны, то они обо мне практически ничего не знают, иначе они пришли бы уже, уж кто-кто, а они не стали бы церемониться, тем более со мной. Да и мало ли в Питере таких, как я, красноволосых и со шрамом?! Я не применяю здесь своих способностей, чем ещё больше усложнила их задачу. Вопрос состоит в том, долго ли продлиться это их неведение.
   В мыслях своих я позабыла о чрезвычайной прыти Инги, не успела оглянуться, а она уже одной рукой поддерживала меня у стены, а другой рылась в моей сумке, разыскивая ключи. Я пока старательно оглядывала пол в поисках каких-либо новых следов. А, да вот они! Что же это, получается, бывший благоверный забыл, что по субботам я тоже работаю?
   - Ты что это там нашла? - Инга тоже наклонилась вниз и вгляделась в полы: - Грязь и пыль! И у кого это такие каблучищи, что следы в бетоне остаются? У вас тут вообще кто-нибудь убирается?
   - После того как я с Вовкой развелась, полы подтирать стало действительно некому. Раньше я его по "бетону" повозюкаю, тут чисто-о-о, аж жуть!
   - Так, больная, вам полагается стонать от боли, а не читать мне лекции по чистоте жилых помещений!
   - Садистка, - уверенно заявила я и позволила себя ввести в коридор, протащить по комнатам и свалить в спальне на кровати. Всё-таки неплохо иногда поизображать из себя больную при смерти!
   - Хочешь чего-нибудь? - наклонилась надо мной Инга.
   - Будь другом, сделай кофейку, - попросила я и уткнулась лицом в подушку. Инга кивнула, однако я этого не увидела, а услышала. У меня очень хороший слух.
  
   Сегодня жарко было в Фивах. Повсюду старались хоть как-нибудь спастись от этого изнуряющего зноя, который, казалось, проникал под одежду и застревал там надолго, он был похож на зуд, разъедавший кожу, вгрызавшийся в неё до самой кости. Скоро обещала быть песчаная буря, и жрецы в храме Сета молились о том, чтобы эта буря не была последней для столицы. Небо быстро темнело, а вместе с этим усиливалась изнуряющая жара.
   По улицам спешили горожане, богатые вельможи и купцы погоняли своих рабов, громко крича на них, а простые люди разбегались по домам своим ходом, мысленно вознося молитвы заступнику Хнуму. Одни из носилок так спешно передвигались, что нёсшие их мускулистые рабы не выдерживали столь быстрого темпа и могли в любой момент споткнуться или упасть, что ещё страшнее. Когда они уже почти остановились, достигнув цели - большого красивого особняка, один из них, передний левый, всё-таки не удержался и упал на одно колено. Носилки резко дёрнулись вперёд и чуть было не завалились на бок, но остальные, стараясь хоть как-то спасти положение друга, умудрились не уронить драгоценный груз и с большой натугой поставили их на песок. Вылезшая из носилок красивая черноволосая женщина в золотом ожерелье, спускавшемся кольцами на грудь, посмотрела на раба и со всего размаху ударила его плетью по лицу:
   - Как ты смеешь так обращаться со своей госпожой, раб?! Как ты смеешь?!
   Он молчал, опустив глаза, и не смотрел на неё, мысленно изнывая от щемящей боли. Женщина посмотрела на остальных троих и внезапно, резко повернувшись, ещё сильнее ударила раба, тот, наконец, слабо застонал и опустился на одно колено.
   - Слабак, - презрительно бросила женщина, - а мне говорили, что ты сильнейший в караване!
   Она злобно рассмеялась и отвернулась от него. Как он ненавидел её в этот момент, ведь это она заставила его упасть! А он и вправду сильнейший в караване! Но как же больно бьют боги! Особенно те, кого всю жизнь почитал за совершенство!
   - Ничтожество! - пнула его в бок пяткой в позолоченной сандалии женщина. - И за что вас так любит Хнум? Для чего вы вообще нужны, кроме как не для того чтобы служить своим господам со всей рабской преданностью?! - она снова замахнулась на раба, однако была остановлена смехом мужчины, стоявшего чуть выше на ступеньках; он уже довольно долго был здесь, но предпочитал молча смотреть на всё происходившее из-под капюшона своего плаща. Услышав смех, женщина повернулась нехотя к новому человеку и свысока посмотрела на него: - Ты мешаешь мне учить раба послушанию.
   - Ты уже достаточно его наказала, - смеясь, ответил тот и протянул к ней руку: - Идём, я уже устал тебя ждать, я знаю, что ты вечно гуляешь сама по себе, но ведь надо же знать меру уважения.
   - Не слишком ли много на себя берёшь? - хмыкнула женщина и подала ему руку. - Тем более я не верю, что ты внезапно пожалел простого раба! Лучше скажи, что я не достаточно его наказала, но ты сам потом можешь исправить мою ошибку, я тебе, так уж и быть, сделаю такой подарок...
   Раб стоял внизу, не поднимаясь с колена. Нет, это не оттого, что ему ещё было трудно! Просто ему было ужасно больно, больно, потому что сегодня он упал с такой высоты, на которую могла поднять только любовь богов. Но тем больнее было оттуда падать.
  
   Когда я проснулась, нет, не проснулась, а просто перешла из одного мира в другой, так вернее можно назвать моё ощущение, за окном, как и в спальне, была непроглядная тьма... Уже ночь, что ли? Вот это да, может быть, я и вправду так устала, как показалось Елене?
   - Инга! Инга, ты где? - позвала я, с трудом поднимаясь с постели и ища в темноте тапочки. Ответом мне была тишина: то ли я оглохла, то никого в квартире не было. Скорее всего, второе, хотя от Инги всего можно было ожидать.
   Приняв более-менее вертикальное положение, я наощупь включила светильник, что стоял на ночном столике, и с удивлением обнаружила рядом с выключателем чашку с кофе. Бывшая когда-то густой пена теперь окончательно испарилась, оставив о себе на память только крошечные белые пузырьки, сиротливо сбившиеся в узкую кромку у стенок. Я подняла глаза на зеркало и увидела там вполне ожидаемую картину: помадой написана записка - излюбленный способ Инги оставлять сообщения. Так, почитаем: "Эстела, я ушла. Твоё засыпание застало меня врасплох, и я обиделась пожизненно! Перезвоню вечером. Инга". Замечательно! Вот, значит, как я осталась здесь без её назойливого общения! Это новый способ, надо запомнить. Я вгляделась в своё отражение и поняла, что отлично выспалась, теперь для полного счастья не хватает только чашки любимого капуччино и чего-нибудь поесть, а то желудок уже, так сказать, обкричался.
   Но продолжить дивный вечер мне не дал мой телефон, домашний, не мобильный. Одиннадцать часов, кто может звонить в такое время, причём по домашнему телефону? Я не о том, что мне звонить некому, просто все мои знакомые имеют обыкновение звонить мне именно по мобильнику! Тяжко вздохнув, я подняла трубку и сказала традиционное "да", которое так возмущало Ингу.
   - Амонова! Это ты?!- прокричал в трубку шеф, не удивительно, что он так старался: на заднем плане гремела музыка, видимо, они с инвесторами до сих пор отмечают. - Амонова, не слышно ничего, говорите громче!
   - А я ничего ещё и не говорю! - ответила я.
   - А я ничего и не слышу! Амонова, слушайте внимательно! Я сегодня впопыхах в кабинете забыл папку, в которой были ваши документы! В смысле, я хотел дать вам их перепечатать на выходные, потому что они очень нужны... и мне нужны, и вам, короче! Я хотел, чтобы после выходных вы мне их вернули, а то завтра там всё окончательно закроют, и вас не пустят!
   - Вы что, предлагаете мне сейчас съездить за ними?! В одиннадцать часов вечера?!
   - Во-первых, не в одиннадцать, а в полдвенадцатого, а во-вторых, я крайне рад, что вы согласились сделать мне такое одолжение! Приятной ночи! - и он положил трубку, поступив вполне по законам этого мира. Я же нажала на сброс и стала набирать новый номер, чтобы вызвать такси. Девушка-диспетчер пару раз зевнула, но добросовестно записала мой адрес и пообещала машину через полчаса. Я согласна была даже на это, лишь бы не добираться до здания фирмы пешком, и отправилась переодеваться в более подходящую одежду, нежели строгий костюм и кофточка.
   В шкафу нашлись моя любимая маечка, стрейчевые брюки, куртка, чтобы не быть загрызенной комарами, и бейсболка. На ногах, после недолгих мучений со шнурками, оказались бело-серые кроссовки, и я почувствовала себя немного удовлетворенной, после чего захватила мобильник, ключи от квартиры и покинула её, поспешив вниз, к подъезду. На лестничной площадке было как всегда темно (никак не доходят руки ввернуть лампочку), но меня это мало беспокоило: я прекрасно видела в темноте. Сбежав вниз по ступенькам, я чуть было не наткнулась на машину такси, поставленную неумелым водителем слишком близко к подъезду. Приглядевшись, я узнала ту самую странную марку, на которой меня вёз парень с утра на работу. Любопытно, отчего это он так резко разучился водить? Внутри тут же заколыхалось сомнение, которому я напрочь отказалась подчиняться, мало ли, стану ещё без повода неврастеничкой, а ведь мне ещё жить да жить! Мысленно плюнув на предрассудки, я подошла к заботливо открытой задней дверце и плюхнулась на сидение.
   - Извините, что побеспокоила вас снова, молодой человек, - хмыкнула я и внезапно заметила, что рядом с моими ногами что- то лежит и, кажется, даже дышит! Ой, как нехорошо получается!
   - Вот мы и снова встретились, - прошелестел спереди совершенно чужой голос, а нечто на полу прогнулось в мою сторону и отчаянно замычало, так как рот его был заткнут кляпом. Ого, это уже куда серьёзнее! Это "нечто" и есть мой утренний знакомый!
   - Я тебя нашёл, nefer, harme at nam...- снова прошелестел голос, и человек в знакомой бандане начал поворачиваться ко мне.
   Я успела выгнуться и выскользнуть в окно змейкой быстрее, чем он повернулся ко мне окончательно. После этого уже была яркая вспышка, держу пари, что половины сидения парнишка сегодня не досчитается. Хотя для меня сейчас главное, чтобы я сама себя досчиталась!
   Прокатившись по земле, я успела уйти от ещё одного удара и, выпрямившись, дунула на образовавшийся на ладони ярко-зелёный диск, напоминавший кошачий глаз. Мой диск тоже угодил туда, куда было надо, видимо, такой прыти он от меня не ожидал, поэтому слегка не успел увернуться. Что ж, никогда не стоит забывать, что боги в любом случае боги! А я, тщеславная кошка, того хуже! Не теряя больше времени, я открыла заднюю дверцу со своей стороны и выудила из зева этой железки парня-таксиста одним рывком. Рванув на его лице клейкую ленту, я открыла его рот и прошипела ему в глаза:
   - Убирайся, смертный, пока не получил своё!- я откинула его в сторону, наивно полагая, что он тут же поспешит спасти свою голову ретивым бегством, и снова приготовилась к удару. Но я совершенно забыла, что я не у себя дома, поэтому люди здесь, не знакомые с драками сильнейших, не могут быстро сориентироваться в такой из ряда вон выходящей ситуации! А парень вообще уселся на одном месте, беспомощно открывая и закрывая рот и хлопая на меня глазами, хотя мне почему-то показалось, что он меня даже не видит. Отвлёкшись на него, я чуть было не пропустила удар, однако вовремя пригнулась, и скользящий удар пришёлся по предплечью. Я выругалась на древнем наречии, который вспомнила неожиданно после восьми лет, и упала рядом с парнем, в любой момент готовясь к новому удару.
   Возле капота медленно выросла фигура в балахоне с капюшоном и стала надвигаться на меня. Рана в тот же миг закровоточила, и я ощутила под кожей поскрипывание песка, чувство, которое, как я думала, никогда не испытаю. Буду вечно наблюдать, как от этой молчаливой боли корчатся другие, но сама - никогда, и вот... В окнах стал зажигаться свет, падавший на землю возле нас диковинными прямоугольниками, послышался гул голосов, крики, кто-то высунулся наружу и закричал:
   - Террористы! Бомбы взрывают! Милиция-а-а-а!!
   - Очень вовремя, - прошептала я и с заметным облегчением проследила за тем, как медленно растворилась в темноте ненавистная фигура. "Я ещё вернусь..."
   - Надеюсь, это будет нескоро, - охрипшим голосом ответила я и прислонилась спиной к облезшей от старости лавке: всё-таки они меня нашли! Вот и кончилось затишье... Но как же скоро, как же скоро, чёрт возьми!.. Рядом застонал очухавшийся таксист и скосился на меня:
   - Девушка... а как вы... так вот... Ой, мама, это не сон?! Я правда это видел?! Мамочка! Я что, больной, да?
   - Если бы эта проблема решалась так быстро, - ответила я непонятно кому и непонятно зачем и прикрыла глаза.
  
   Соседи вызвали и ОМОН, и милицию, и "скорую помощь", а одна бабулька даже позвонила в службу газа. Медики нас обследовали, перебинтовали мою руку и отпустили нас в ближайшее отделение милиции, где нас до самого утра опрашивали, пытаясь понять хоть что-то. Таксист (как выяснилось, его звали Роман Данилевский) практически всё это время находился в глубокой прострации и отвечать начал только тогда, когда ему сообщили, что машина его сейчас пребывает в самом неприглядном состоянии. Как оказалось, эту машину он взял у друга, который заболел и дал ему поработать на время, пока такси самого Романа находится в ремонте. Боги мои, он так расстроился, что мы даже хотели ему неотложку вызывать, но Данилевский, как настоящий мужчина, быстро пришёл в себя и потребовал, чтобы нас немедленно освободили, что милиционеры и сделали ещё через три часа. Было уже утро, когда к зданию милиции подъехало вызванное мной такси, и мы, уставшие и голодные, село в него.
   - Куда тебя везти? - тихо спросил Роман (за все эти часы мы с ним настолько сроднились, что называли друг друга на "ты" и по именам).
   - Не знаю, домой я не поеду, а в офис уже поздно, там никого нет,- откликнулась я и вздохнула.
   - Значит, поедем ко мне,- решил он и назвал таксисту свой адрес; я не возражала, мне было глубоко всё равно. - Что ты будешь делать? Этот ведь не оставит тебя в покое, раз даже пошёл на то, что меня подменил собой? Кто он вообще такой?
   - Не хочу загружать тебя своими проблемами.
   - Нет уж, теперь придётся! Ты втянула меня в это, я должен знать, ради чего потерпела машина моего друга!
   - Значит, она потерпела ни за что: я не имею к этой жизни никакого отношения. А ты не имеешь никакого отношения ко мне, поэтому можешь не возиться со мной и бросить где-нибудь по дороге.
   - Видно, тебе встречались одни сволочи, раз у тебя такое отношение ко мне! Настоящий мужик никогда от проблем не отказывается, ни от своих, ни от чужих! - он скрестил руки на груди и вообще выглядел очень воинственно, что на мгновение показалось мне привлекательным, и я решила, что непременно поговорю с ним! Потом. Попозже. Если захочу.
   Квартира Романа была на Невском, в одном из престижных домов, что меня несколько удивило, так как, по моим представлениям, таксисты получали не так много. Он объяснил это тем, что квартира принадлежит его родителям, которые сейчас живут в Сочи, у маминой сестры, а он только пользуется в своё удовольствие, одновременно следя за порядком и за маминой кошкой. Внутренне убранство мне понравилось, хотя моя квартира была обставлена лучше и современнее, однако здесь мне стало уютнее и теплее. Я без спроса расположилась на диване и, воззрившись на книжный шкаф напротив, расслабилась.
   - Есть хочешь? - спросил Роман, скидывая куртку, я кивнула. - А что ты любишь?
   - Я люблю капуччино и финики, а есть буду то, что ты дашь, - запрятав поглубже всю свою привередливость, ответила я и выдавила из себя улыбку.
   - Отлично, вот только не знаю, найдётся ли что-нибудь вообще в моей дыре, - пожал плечами таксист и скрылся на кухне, а через несколько минут он вернулся обратно, привезя с собой на тележке-столике анчоусы в собственном соку, колбасу, огурцы с помидорами, чипсы, батончик "Кедбери" и бутылку "Пепси".
   - Вот, - виновато кивнул на всё это Роман, - я как-то не ожидал, что буду принимать у себя в гостях хоть кого-нибудь.
   - А зря. Мало ли, кто может нагрянуть, - я с трудом поднялась и села в вертикальном положении.
   - Я ещё сейчас кофе принесу, когда вскипит!.. А ты точно это будешь есть?
   - А ты хотел бы всё самому слопать?
   - Да нет! Просто большинство моих знакомых дам посчитало бы, что всё это может испортить их несравненную фигуру!
   - Значит, ты во мне ошибся, потому и не надейся, что сам всё съешь. К тому же, похоже, ты знакомился не с теми: меня таким завтраком не заставишь потерять привлекательность, в этом-то и вся моя беда.
   - Да уж, беда, - Роман посмотрел на меня тем взглядом, каким смотрел на меня когда-то давно муж. Для него это был последний взгляд, который он бросил на меня, будучи ещё моим мужем. Потом были долгие телефонные звонки, просьбы его простить, обещания, что больше так не будет, а потом и угрозы, что, мол, больше никто меня так любить не будет, а лично он от меня никогда больше не отстанет! На самом же деле я могла хоть в тот же день найти целый ворох претендентов на его тёплое местечко, но просто не хотелось. Я и замуж-то вышла из скуки или просто хотела проверить, не потеряла ли сноровку соблазнять одним взглядом за секунду. Оказалось, что не потеряла!
   На запах еды откуда-то явилась огромная пушистая кошка, она прошлась по комнате, хорошенько потянувшись, и запрыгнула на диван справа от меня.
   - Осторожнее с ней, - предупредил меня Роман. - Она жутко не любит чужих женщин!
   Я мельком на него глянула и с улыбкой воззрилась прямо в глаза пепельной красавице. Та на минуту замерла, прижав к себе поднятую лапку, а потом быстренько засеменила ко мне, улеглась на колени и заурчала. Роман был в шоке! А я покормила кошку и пробежалась по её пузику пальцами. Тут же пришло умиротворение, и я даже смогла расслабиться и откинуться назад. Когда Данилевский пришёл в себя от такого произвола с моей стороны, он принёс кофе, и мы, наконец, смогли нормально поесть. После трапезы было решено, что лучше всего для нас сейчас будет хорошенько выспаться и постараться прийти в себя.
   - У тебя есть что-нибудь почитать? - спросила я, медленно поглаживая кошку между ушей (она лежала довольно удобно, свесив по разные стороны от моих ног лапы, и это меня успокаивало).
   - Египетская мифология, - охотно ответил Роман, - там такое прочитать можно! Чего только одна история с Осирисом их стоит!
   - Нет, спасибо, - не удержалась от того, чтобы не поморщиться, я, и бросила тоскливый взгляд на свою куртку, которая лежала тут же рядом и мозолила мне глаза рваным рукавом: - У тебя не найдётся клейкой ленты, чтобы куртку заклеить?
   - Для чего? - с удивлением и насмешкой в голосе повернулся ко мне таксист. - А может лучше зашить?
   - Я не умею, - совершенно спокойно пожала я плечами, и у Романа отвисла челюсть. - Ну и что тут такого?! Я просто никогда не брала в руки иголку с ниткой, мне это не нужно было! Так что вместо того чтобы так на меня смотреть, лучше бы предложил девушке свои услуги как портного! Если сам умеешь...
   - Я всё умею. Иначе так не проживёшь, - с некой тенью насмешки откликнулся он и взял мою куртку. Не люблю, когда со мной так обращаются, не привыкла! Да, это плохо, но столько лет жить, чтобы потом в течение всего восьми переучиваться!..
   В общем, наше знакомство складывалось не очень хорошо, если вообще в такой ситуации можно говорить о чём-то хорошем! Отчасти поэтому я, дождавшись, когда Роман уснёт и за окном стемнеет, накинула куртку, дала кошке приказание сторожить и тайком оставила этот дом. Обо мне часто говорят, что я гуляю сама по себе. Что в этом плохого?!
   В кармане у меня оказался проездной за прошлый месяц, и я села в автобус до своей улицы. Как назло, контролёром сегодня была одна мерзкая особа с завышенной самооценкой, она всегда придирчиво осматривала каждый билет, долго читала надписи, а потом ещё до твоей остановки крыла тебя, на чём свет стоит. Я её терпеть не могла. Она меня тоже. В общем, любовь была взаимная, и моё терпение, как оказалось, тоже успело высохнуть, как Нил в засуху. И я с огромным удовольствием взглянула ей в глаза. Тётка грузно плюхнулась на противоположное от меня сидение и чуть приоткрыла рот.
   - С вами всё хорошо? - мурлыкнула я. Контролёрша поспешила кивнуть и, встав на ноги, склонила предо мной голову, при этом взгляд у неё был, как у змеи, которой наступили на хвост, а она понять не может, почему до сих пор не укусила обидчика.
   - Извините, что побеспокоила, - пробормотала она и ещё больше сама себе удивилась.
   - Ничего, такое бывает, - улыбнулась я и отвернулась, давая ей понять, что она свободна. Тётка побежала от меня на противоположный конец автобуса, я же посмотрела на Дворцовую площадь, которую мы проезжали, и поняла, что моя маленькая шалость может теперь стоить мне очень дорого...
   У моего подъезда уже не толпились. Бабушки разбрелись по квартирам смотреть очередной сериал, и я свободно смогла пройти внутрь, не испытывая на себе чьего-то лишнего внимания (хотя это утверждение чисто относительно, так как отныне за мной должны были следить постоянно). У моей двери опять валялись знакомые окурки. Сколько раз просила Вовку не мусорить, не ставить меня в неудобное положение перед соседями, но бывший муж продолжает своё чёрное дело, пытаясь таким способом (способом бдения у моих дверей) вернуть меня. Нашарив в кармане ключи, я вошла в прихожую и принюхалась: никого. Пока никого. Я прошла в комнаты, на ходу включая везде свет и высматривая, что мне нужно забрать с собой, а что нечего и трогать. В шкафу вытащила сумку, поставила на прослушку сообщения на автоответчике и взялась за дело. Первым мне звонил шеф, потом опять шеф, затем снова шеф и, наконец, шеф. Говорил, что я неответственный работник, что я не умею слушать задания и выполнять их, но он меня ни за что не уволит, чтобы я ходила мимо него и мучилась угрызениями совести. Понятно, отпуск мне в этом полугодии не видать, чему он и рад, так как нашёл предлог. Паразит, конечно, но век живи - век учись, как говорили жрецы богини, покровительницы науки, Сешат! Я никогда их не слушалась, за что Сешат наказала меня тягой к науке, тоже, между прочим, паразитка та ещё. Выбрав самое необходимое, я взяла деньги и остановилась в коридоре только для того чтобы дослушать последнее сообщение, просто интересно было, что ещё обо мне думает шеф! "Амонова, где тебя носит?! Сколько можно издеваться над больным человеком?! Я выпил все мамины капли от сердца, чтобы самому не..." Что? Не поняла, а где продолжение? "Продолжение сейчас будет",- послышалось мне из автоответчика, и я выронила сумку из руки: под кожей снова зашевелился песок!
   - Оставь меня в покое! - прорычала я, сама себя не понимая, и резко вскинула на лампочку глаза: внутри её заметались зелёные искорки, потом послышалось шипение и, не успела я опомниться и отойти от двери, погас свет во всём доме. Я, не теряя времени, упала на пол, прикрываясь сумкой, и в то же мгновение прямо сквозь дверь промчался вихрь, едва не задевший меня, однако умудрившийся таки распороть верх сумки. Я отбросила её в сторону и рванула на себя дверь, через секунду я уже летела кубарем вниз по лестнице, всем телом ощущая человеческую боль. Неужели, правда, что, пожив в чужом, не верящем мире, ты теряешь себя?!..
   - Не бойся, Плеть, я помогу тебе обрести свободу от пут этого места! - неслось мне навстречу сверху лестницы. - Я никогда не отказывал тебе в помощи! - что-то внутри меня отзывалось на этот шорох песка перед бурей, неужели он уже во мне?!
   - Я сказала, что тебе меня не достать! Я ещё не проиграла пари! - прохрипела я не своим голосом, поднимая вверх глаза и отчётливо различая рыжий ужас. Он приближался с неумолимостью грозы после засухи, и мне впервые стало... страшно!
   - Ты часто изменяла своему слову, - прошелестело совсем близко, - сейчас как раз такой случай!
   Я вскочила на ноги с такой прытью, что надвигавшаяся буря замерла в изумлении, забыв о приказах хозяина. "Не сметь!"- я выпрямилась со всей грациозностью кошек и расхохоталась в лицо, обрамлённое песочными прядями, кажется, кто-то забыл, что он в чужом мире? Это точно была не я! Схватившись одной рукой за перила, я послала ему воздушный поцелуй, которыми я встречала души в царстве Осириса, и, изогнувшись, канула вниз. Приземлившись точно на ноги уже у выхода из подъезда, я что было силы побежала прочь оттуда, где истошно кричал приспешник рыжего ужаса, боявшийся и гнева господина, и воли главного над смертными. Думаю, ему хватит на ближайший день? Если нет, то милости просим ещё! По крайней мере, я теперь точно знала, что братец не сам гонялся за мной, а ограничивался наблюдением со стороны и заданиями своим семидесяти двум приспешникам. Точнее, семидесяти одному. Ах, какая я кровожадная! В принципе, Осирис давно хотел получить хотя бы одного из них, всё-таки боги тоже очень мстительные существа!..
  
   Мне повезло: я успела как раз к тому самому автобусу, на котором сюда приехала. Ну, хоть в чём-то повезло, ведь я совсем забыла о вещах в сумке! Но мне тогда было не до этого, это простительно... Контролёрша старалась на меня не смотреть, однако я и сама видела, что моя сила ещё в действии: она по-прежнему извинялась перед каждым, у кого брала смотреть проездной. Меня это слегка успокоило, и я смогла восстановить нормальное восприятие мира, всё окрасилось в обычные для меня цвета, и я задумалась над тем, что же мне делать. Терпеть не могу задавать себе вопросы, копаться в себе, искать причину, не привыкла я к этому! Куда как проще не оправдываться перед кем бы то ни было, а просто свалить на кого-нибудь свою вину. Но тут не свалишь. Не в том дело, что не на кого! Такой несчастный всегда найдётся! В том дело, что мне не хочется снова бежать. Куда? Зачем? Я сделала свой выбор восемь лет назад, когда только попала сюда и не могла понять, как здесь люди ещё не сошли с ума, потому что мне этот город показался адом из бетона, железа и стекла! Первое прозрение пришло, когда я довольно легко справилась с напавшими на меня ребятами и отобрала у одного из них студенческий билет и газету, в которой было объявление о том, что солидной фирме требуется менеджер. Вот так я смогла утолить свою тягу к знаниям и отправилась учиться, одновременно пытаясь найти себе жильё и адаптироваться к местным условиям. Поначалу было ужасно сложно, однако я на то и кошка, чтобы не привыкать ко всему, а подстраивать под себя окружающий мир!
   ... Я поднималась по лестнице с не присущей мне медлительностью. Плечо по-прежнему саднило, а на зубах противно скрипел песок, видимо, он меня всё-таки достал, как это не прискорбно признавать. В принципе, он ведь мне это пообещал когда-то, а он как никто другой держит слово, особенно, когда это выгодно ему самому... Когда я, почти достигнув нужного этажа, нечаянно подняла вверх голову, очам моим предстала дверь в квартиру Романа. Но не это было страшным, а то, что она, то есть дверь, была настежь распахнута! Враз позабыв обо всех своих проблемах, я в полсекунды оказалась в квартире и вбежала в зал, где меня ждало ужасное зрелище: на месте кресла, где ещё днём сидел Роман, возвышалась почти до потолка аккуратная горка песка, в основании которой выглядывали наружу только кончики тапочек. Коротко взвизгнув, я бросилась разгребать эту давно знакомую мне пирамиду и остановилась лишь тогда, когда наружу показалось злобное лицо моего таксиста и его рука, держащая пистолет, дуло которого смотрело прямо мне в сердце:
   - Где она?!- провизжал с каким-то надрывом мой новый знакомый, и я повалилась на диван, согнувшись в три погибели и умирая от дикого хохота. Это нервное. - Что здесь смешного?! Я тут сижу как мумия в саркофаге, а она приходит откуда-то и начинает надо мной смеяться! Где она, я тебя спрашиваю, я её пристрелю!!
   - Зачем же так с женщиной? - сквозь хохот поинтересовалась я.
   - Ага, так ты её видела?! А-ну, отвечай, куда делась эта тихоня, я ей живо покажу, где их мумии зимуют!!
   - А теперь объясни по существу, а не то у меня этот смех никогда не прекратится!
   - Да что тут объяснять?! - взъелся почему-то на меня Роман и стал подниматься, старательно отряхиваясь в мою сторону. Я попыталась отсесть подальше, на что он моментально отреагировал, шагнув поближе и продолжив процедуру.
  
   Роман ещё спал, когда раздался требовательный звонок в дверь, который не умолк до тех пор, пока он не подбежал к двери, злой как чёрт, и не распахнул её рывком, даже не замечая того, что его кошка Марселла шипит на дверь и пытается не пустить к ней хозяина. Однако когда таксист увидел своего посетителя, он слегка опешил и забыл про весь свой гнев. На пороге стояла симпатичная девушка, светленькая, только немного бледноватая, и голубые глаза её были словно затянуты пеленой; больший же интерес представляла её одежда, точнее, практически её отсутствие: коротенькая в обтяг юбочка, позолоченные сандалии, неизвестно как державшиеся на ней, а грудь (довольно привлекательную на вкус мужчины) еле прикрывал золотой лифчик, тоже без каких-нибудь вспомогательных средств державшийся на ней; торс её был раскрашен серебряной краской; волосы её внизу украшали золотые трубочки, охватывавшие их прядями, на губах - блестящая помада, а брови и глаза были сильно подведены и продлены к вискам чёрным карандашом. Роман и глазом моргнуть не успел, как девушка повисла на нём и взмолилась плаксивым, но всё же довольно странным голосом:
   - Спасите меня, ради Бога! Пожалуйста!
   - Девушка, - от такого сюрприза таксист не сразу обрёл возможность говорить и что-либо понимать.- Девушка, может, вам милицию вызвать?
   - Нет, они не успеют! Нет!
   - Не надо так волноваться!.. Объясните толком, что случилось!.. Я что-то спросонья ничего не пойму...
   - А... я вам не помешаю? - девушка заглянула через его плечо в комнату, и Роману совершенно отчётливо показалось, что она ожидала кого-то увидеть. Под ноги ему лезла Марселла, почему-то старающаяся достать до незнакомки лапой, и постоянно шипела на неё. Девушка, взглянув на кошку, прищурилась и поморщилась одновременно, а глаза её приобрели тёмно-синюю окраску. Однако через секунду она уже снова старательно заглядывала в глаза самого Романа: - Прошу вас, позвольте мне у вас посидеть немного, а то внизу мой парень меня дожидается, я его так испугалась! Он кричал, что я ему изменила, ему прямо на моих глазах друг позвонил и такое про меня наговорил... Я прямо из машины выскочила, испугалась до жути, он у меня авторитет, живо ведь в асфальт закатает, я его знаю!
   - Ну ладно, проходи, раз такое дело, - у самого Романа часто бывали такие случаи, когда перепуганные подружки авторитетов едва ли не на ходу выскакивали из машин возлюбленных и молили его, обыкновенного таксиста, отвезти их ради Бога подальше от гнева дражайшей половины. Так что эта красавица ничего нового ему не преподнесла!
   Провожая необычно одетую девушку на кухню, таксист заметил, что меня нигде нет, и как-то заволновался: а вдруг что-то без него случилось, но девушка тут же отвлекла его внимание на себя:
   - Послушайте, я вам точно не помешаю, а то, может, у вас тут девушка? - она снова посмотрела вокруг тем же взглядом, в котором сквозило беспокойство, что не насторожило Романа: она, наверное, перепугалась крепко!
   - Вас как зовут?
   - Любовь. Любовь Бочанскова,- ответила девушка, опустив густо накрашенные и от того не менее привлекательные ресницы. И вдруг, совершенно неожиданно для Романа, бросилась ему на шею: - Господи, как хорошо, что вы дома оказались! Я и вправду подумала, что он меня убьёт!
   - Не плачьте, Люба, зачем? - Роман, как и любой другой мужчина, понятия не имел, каким образом можно успокоить плачущую женщину, это была практически единственная ситуация, когда он терялся полностью! (Мне это ужасно нравится в мужчинах, это меня иногда и привлекало, однако для Романа это чуть не закончилось весьма плачевно!)
   - Я просто не могу! - Любовь разрыдалась ещё сильнее, старательно отвлекая тем самым внимание таксиста, и тот не успел заметить, как оказался в своём зале, а девушка уже страстно прижималась к нему всем телом. В этот-то момент и произошло что-то странное: Люба, ещё раз окинув взглядом комнату, отпихнула от себя Романа и одарила его таким взглядом, что ему стало страшно!
   - Козёл, - сплюнула она,- не мог её здесь удержать! Что ж ты за мужик такой, если за девкой усмотреть не можешь?! Смотри мне в глаза, когда я с тобой говорю! Не смей отводить глаз, я сказала! Хочешь умереть быстро? - её глаза и вправду были прикрыты словно какой-то плёнкой, что ещё больше усилило ужас Романа, когда она вдруг потянулась за чем-то на поясе. Таксист, повинуясь приобретённому за долгие годы рефлексу, выхватил пистолет и направил его на девушку, которая всё сильнее стала напоминать ему шакала в женском обличии. В ответ та расхохоталась ему в лицо и резко выпрямила в его сторону руку. В тот же миг его с ног до головы завалило речным горячим песком. На его счастье, с ним больше ничего не стали делать, так и оставив, я же умудрилась поспеть как раз через четверть минуты и спасла его тем самым от удушья.
  
   Выслушав душещипательную и в то же время весьма занимательную историю его попадения в "пирамиду", я отправила Романа в ванную. Сама же отправилась на кухню готовить ужин: ничто так не нагоняет аппетит, как бесплатная экскурсия в жилище друга-фараона. Из остатков анчоусов, овощей и томата с майонезом получился неплохой салат, к которому я присовокупила пожаренное на скорую руку мясо и кофе с бутербродами. В общем, так себе ужин, надо завтра сбегать в магазин и чего-нибудь купить, хотя бы картошки, чтобы сварить суп, но, раз уж более ничего нет, обойдёмся и этим. Роман, выйдя из ванной посвежевший и немного успокоившийся, хотел было о чём-то со мной "серьёзно поговорить", однако я отказала ему в откровенности, безо всякого предупреждения запершись в ванной сама. Я всегда ненавидела говорить, чувствуя себе не привлекательной, да и никто не мог заставить меня вообще открывать рот, пока я этого не захочу сама. У матери Романа оказался неплохой для этого времени вкус, я облачилась в её черный атласный халат, который подчёркивал каждую линию тела, и вышла наружу, разметав по спине кольцами вьющиеся волосы. Роман хмурый сидел на кухне, так и не притронувшись к еде, и молча изучал виды за окном.
   - Ты не стал есть? Не понравилось? Уверяю тебя, я готовлю не так хорошо, как зашиваю одежду! - я поставила на газ подогревать мясо и, присев к столу, подвинула к себе тарелку с салатом: - Что-то не так?
   - Мне это надоело. Я хочу знать, за что страдаю. Я считаю, что имею на это право, как уже пострадавший!
   - Тебе всё в цифрах? - я вооружилась вилкой и попробовала салат - ничего! Что это он привередничает? - Слушаюсь! Значит так, Эстела Викентьевна Амонова, рост 166, вес 49, глаза зелёные, волосы...
   - Ты про возраст забыла, - мрачно перебил меня Роман.
   - И как тебе не стыдно?! Я старательно избегала этого, но раз уж ты спросил... - я всерьёз задумалась. Роман на меня посмотрел с плохо скрываемым интересом. - Мне три тысячи восемьсот тридцать два, нет, один год! Вот, приятно осознать себя на год моложе!
   - Ты что, издеваешься надо мной?!- я в ответ только улыбнулась и спокойно выдержала его взгляд. Роман сначала грозно нахмурился, потом поморщился и только позже вытаращился на меня изо всех сил: - Ты что, серьёзно?!
   - А есть сомнения? - на секунду отвлёкшись от поедания салата, спросила я. Таксист замолчал надолго.
   - Я думал, что мне тогда привиделось это всё... Но ты на самом деле колдовала?! - я промолчала, так как то, что я делала, ни в коем случае нельзя было назвать колдовством - это от природы! - Кто же ты тогда? Что за мужик там был? Что за Люба, в конце-то концов? Может, она и не живая вовсе?!
   - Насчёт того, живая она или нет, я не скажу наверняка, - спокойно откликнулась я. - Он вполне мог убить её и воспользоваться только телом, заключив душу в сосуд, ведь управлять куклой намного проще! А мог и заставить её подчиняться, я не знаю. А на остальные вопросы я смогу тебе ответить! Если захочу, конечно. А я думаю, что я захочу, - я сняла с плиты мясо и положила на тарелку: - Ешь! Иначе передумаю! - Роман схватился за еду с такой прытью, что я решила точно ему всё рассказать. - Ну, слушай, только потом не плачь! В общем, жила была богиня, жила хорошо, просто отлично! Её все любили, все потакали, а она была той, кто гуляет сама по себе. В этом-то её проблема: видишь ли, нравилось это не всем, особенно другому богу, тому, кто боялся, что однажды её поцелуй коснётся и его. Он боялся попасть в подземный мир, туда, где правил его самый злейший враг! И тогда этот бог заключил с богиней пари: она сможет убежать от него, и он тогда не тронет тех, кто однажды стал ей дороже, чем сила и умение! И она согласилась. Если ты думаешь, что это глупо, то я добавлю: этот коварный шакал настроил против неё весь пантеон богов и даже тех, кто её любил! Она тогда еле вырвалась из рук озверевших посетителей её храма, которые не разорвали её на части только потому, что вовремя явился рыжий ужас и вытащил её...
   - Но почему? Если он такой плохой, то почему его послушали и восстали против неё?!
   - А кому, по-твоему, нравится та, кто встречает на пороге царства Осириса?
   - Значит, ты,- он запнулся, а я снова взялась за салат. - Прости, я не думал, что всё так... Но, знаешь, я подозревал что-то подобное. Ты просто, во-первых, не такая, как все, а во-вторых, ты красивая, как Клеопатра!
   - Скажи, что ты шутишь, пока не поздно! У Клеопатры был большой нос и не меньший объём талии, ну, и все остальные объёмы соответственно. Просто у неё была своя косметическая лаборатория, и плюс она была очень умна, настолько, что смогла завоевать Цезаря и Антония!
   - И всё равно я не очень понимаю: если она богиня, то...
   - То это ничего не значит! Видишь ли, когда людей спрашивают, что такое хорошо и что такое плохо, они отвечают, что хорошо - это когда всем хорошо, а плохо - это когда всем плохо! А в жизни есть ещё серый и рыжий цвета.
   Роман ещё больше нахмурился и взялся за мясо с удвоенной прытью. Было видно, как в его голове работает мысль.
   - Значит, ты из Египта? Замечательно! И что же мне с тобой делать?
   - Как тебе не стыдно? - смешливо возмутилась я. - Что ты, смертный, можешь сделать с богиней?! Это что мне с тобой делать, если ты уже погряз в моих проблемах по уши!
   - Ты считаешь, что можешь сама защититься?
   - Раньше у меня это довольно успешно получалось, и я не собираюсь жаловаться или убегать от него! Это моя кара, мой Рок, а от него ещё никто не мог спрятаться, поэтому я собираюсь просто подождать его следующего шага, а уж как ответить ему, я найду.
   - Просто сидеть и ждать глупо!
   - А у меня полно времени! Мне некуда спешить, в отличие от него, потому что долго себя ждать он не заставит! Если же тебя что-то беспокоит, то я могу хоть сегодня покинуть твой дом, ты только скажи!
   - Ещё чего, - фыркнул Роман, поднимаясь из-за стола и смотря на меня в упор: - Я уже влез в ваши разборки по самую макушку, теперь не успокоюсь, пока это не кончится.
   "Если ты не "успокоишься" раньше, чем кончится война бессмертных",- подумала я и молча ему улыбнулась.
  
   Если бы ей хоть раз сказали бы, что вся её жизнь, та, к которой она привыкла, кончится в одночасье, она бы выцарапала этому несчастливцу глаза. Или одним взглядом заставила бы его замолчать навеки, всё зависело бы от её настроения. Очень многое в жизни зависело от её настроения, это понимали многие, практически все! Кроме неё самой. И она продолжала делать то, что захочет, что повелит ей сделать её мимолётная прихоть.
   Собек, бог солнца, её суровый отец, не мог предугадать, что сделает завтра та, кто гуляет сама по себе. А ведь от этого могла зависеть жизнь! Даже жизнь богов! Люди недооценивали её, многие её настоящие качества они не записали в свои глупые легенды, продолжая ей просто поклоняться. А ведь её боялись даже боги! Но об этом никогда не дано было знать потомкам.
   - Внемлите мне, братья и сёстры! - в тот день Ра был очень суров, ибо самому ему не нравилось то, для решения чего они все собрались здесь, в его обители. - Как ни страшно признавать Нам, но дочь наша, выращенная среди нас, богов Египта, взяла слишком много воли! Не ведает она, что творит своими поступками, ибо не смышлёна она, и в этом её и наша беда!
   - Ра, - позвал его Собек, впервые не побоявшись его прервать.
   - Молчать! Ты сам не ведаешь, что творишь, ибо боги не должны быть подвержены чувствам, а ты ощущаешь себя, прежде всего, её отцом!
   - Послушай тогда меня, Верховный, - поклонилась ему Великая Мать, Исида. - Послушай, как слушал рыжего шакала Сета!- она одарила заволновавшегося брата мимолётным взглядом и снова в упор посмотрела на Ра.- Не слышу ли я в словах твоих тех же чувств, в которых ты заподозрил Собека? Ведь ты тоже боишься её, как и все мы здесь! Но знай, что союз с Сетом не принесёт тебе удачи, ибо помни, что муж мой, владыка мёртвых, любит её и не поддержит вас, а вместе с ним и я.
   - Не много мы от этого потеряем! - не удержался от выкрика Сет, шагая вперёд. - Ты всегда пряталась за спину своего Осириса! Но где теперь он, и где я?!
   Исида не ответила ему, а лишь поклонилась Ра и растаяла в сполохах тумана...
  
   "Я есмь всё, что существует, существовало и будет существовать, и ни одному смертному не приоткрыть моего покрывала",- так когда-то сказала Исида, и я ей всегда верила...
   Я поднялась с постели и подошла к окну. Открыв створки, я потянулась и протянула навстречу солнцу руки, поставив ладони вертикально. Так я всегда приветствовала солнце, так завещали его почитать боги и предки, этот обычай ушёл куда-то в небытие вместе с памятью о Египте во времена его расцвета. Солнечный луч лизнул кожу моих ладоней, нежно коснулся моего лица, и я улыбнулась - оно приветствует меня! От блаженства меня отвлёк визг тормозов внизу, куда я и опустила голову: какой-то водитель выглядывал из окошка и буквально пожирал меня глазами! Что ж, его можно понять, ибо я, как своевольная кошка, любила спать обнажённой, а видеть что-то подобное с утра в окне на третьем этаже - это, пожалуй, слишком! В принципе, он за это тут же поплатился: ещё один такой наблюдатель высунулся из окна своей машины и, заглядевшись, врезался в бампер первого.
   Я пожала плечами, закрыла окно и отошла от него: я бы с удовольствием ещё поучаствовала в этом, но у меня было полно дел. Надо было ещё приготовить завтрак, заехать в мой любимый магазин к знакомой продавщице за новым костюмом и отправиться на работу. Марселла на кровати сладко зевнула и заурчала, подставляя мне пузико, я улыбнулась ей, и в этот момент в спальню влетел взволнованный Роман:
   - Эстела! Я сейчас... о-о-о-о...
   Я рассмеялась, залюбовавшись выражением его лица, и быстро схватила со стула халат, прикрыв им свои неземные прелести.
   - Ты... больше так не шути, а то ведь и ослепнуть можно! - держась за сердце, выдохнул Роман, с трудом возвращая глазам нормальную форму.
   - Ничего страшного! До тебя ещё ни один не ослеп! Что-то случилось, почему такая поспешность?
   - Ты дай в себя прийти-то! - таксист прошёл в комнату и присел на кровать: - В общем, можешь особо на работу не спешить. Нет её, работы.
   - Что?!- опешила я. - Что ты сказал?!
   - Я сейчас в новостях видел, что здание твоей фирмы подорвали или ещё что-то сделали, короче, спалили дотла ещё в полшестого утра, до сих пор потушить не могут!
   - Скотина, - с чувством и достоинством выдохнула я и опустилась на стул. - Он спалил мою работу! Я его прибью, если найду в ближайшее время.
   - Замечательно! Я даже знаю, с чего нам с тобой начать: у меня в адресном бюро знакомая есть, одноклассница, она может нам помочь отыскать ту самую Любу Бочанскову,- я подняла на него глаза и улыбнулась, выгнув бровь. - Нет-нет, я уже не жажду мести, я остыл ещё вчера под душем, но начинать-то с чего-то нам надо! Ты есть будешь?
   Я не очень поверила его заверениям, так как слишком хорошо знаю мужчин, однако не стала спорить, просто было не до этого. О, нет, я вовсе не убивалась из-за сгоревшей фирмы: по этому поводу должен был переживать исключительно мой хозяин. Но негодяй, спаливший компанию, лишил меня возможности тратить свободно деньги, вот это было куда хуже!.. Роман приготовил кофе, и завтракать пришлось остатками вчерашнего салата и мяса, но никто и не собирался спорить, так как солнышко светило в окно, скользя своими детьми-лучиками по руке, и пока всё вроде бы шло неплохо. Я проверила мобильник (что-то уж слишком давно не звонила мне моя Инга!), оказалось, что он отключён за неуплату, что меня немного успокоило: значит, подруга ещё жива, а не превратилась без моего присмотра в песчаную скульптурку работы одного нахального мастера!
   - Ну что, мы идём? - Роман так бесцеремонно перебил мои мысли, что в другом мире в той же ситуации от него к тому времени не осталось бы ничего существенного, а тут я ограничилась только недовольным взглядом.
   - Зачем идти? Не легче ли тебе просто позвонить этой знакомой и спросить её об адресе?
   - Не-е-ет, ты просто не знаешь Верку! К ней надо непременно с личным визитом и цветочками! Иначе просто принципиально не узнает!
   - Какие страсти! Она у вас жена богатого вельможи или наложница фараона?
   - Не то и не другое, но очень бы хотела.
   Денёк сегодня был на редкость солнечным и приятным, редкая для Питера погода, когда хочется выйти из дома и просто побродить по петровским улицам, молча глазея по сторонам. Совершенно справедливо говорят, что самим жителям Питера очень трудно попасть в музей или в какое-нибудь другое здание, на котором лежит печать великого правителя и его потомков! Ибо в такие летние дни (как и во все остальные, впрочем) сии заведения под завязку забиты иностранными туристами, перед которыми сейчас открыты настежь все двери. Причём те же самые двери постоянно норовят закрыться перед носом, а то и наподдать по оному коренных жителей самого благословенного города на Неве... Памятуя об этом обстоятельстве, мы с Романом отправились не в Эрмитаж, а в адресное бюро к его знакомой. На выходе из подъезда мы с таксистом обнаружили, что за нами совершенно спокойно шествует его кошка Марселла! Роман возмутился до крайности и немедленно потребовал от этой госпожи не тереться пузом об асфальт, а добровольно вернуться в квартиру. Марселла посмотрела на него прищуренными глазами и, потеревшись о мою ногу, демонстративно повернулась к хозяину задом и пошла впереди нас к выходу из дворика.
   - Я ей дома покажу!- погрозил ей в след Роман, но я перехватила его руку:
   - В Египте тебя бы за такие слова оштрафовали!
   - Да знаю! Только в вашем Египте лучше бы о людях подумали, а то обматывали их какой-то вонючей дрянью, совали в закрытое помещение и оставляли лежать! А с ним вместе и полсотни всякого народа в ограниченное душное помещение!
   - Что ты-то так волнуешься? Тебя лично ещё никто никуда не завёртывал! Очень ты нужен, тоже мне! Ничего ты не понимаешь! Это же прототип "Сникерса": замешан и завёрнут!
   Роман нахмурился и махнул на меня рукой, мол, сама разбирайся. Я подозвала Марселлу, и мы все вместе поспешили на автобусную остановку. К сожалению, на автобус мы опоздали, поэтому пришлось идти пешком, что, в принципе, никого не огорчило по причине отличной погоды и установленного мной принципа "мы никуда не торопимся". Марселла бежала впереди, мы с Романом спешили сзади и неторопливо переговаривались. На набережной я неожиданно остановилась и оглянулась назад: спину жёг невыносимый взгляд, который я бы узнала из тысячи! Каково же было моё удивление, когда недалеко от нас, у тротуара на противоположной стороне, я увидела стального цвета машину с затемнёнными окнами!
   - Что случилось?- обеспокоено посмотрел на меня Роман, и я указала взглядом на автомобиль. - Ничего себе, "Хонда" последней модели! Тебе она что, чем-то не понравилась?
   - Да, - почему-то хрипло ответила я. - Прокладкой между рулём и сидением.
   - Там что, он? - прозорливо догадался Роман и пристально посмотрел на окна машины. - Неужели ты что-то видишь?
   Ответить я не успела, так как "Хонда" совершенно беззвучно двинулась с места и на огромной скорости полетела на нас! Роман попытался меня прикрыть собой, одновременно отталкивая в сторону, однако машина резко сменила курс туда же и вполне имела шансы достать меня, когда перед ней пролетела в длинном прыжке Марселла и, опустившись на капот, зашипела в окно на водителя! В визге тормозов мне почему-то почудился вой того, кто был за рулём, и я была уверена, что совершенно отчётливо помню этот вой: так воет шакал, когда ему прижмёшь хвост! Или так воют его спутники, которые мало чем от него самого отличаются... Машина резко подала назад, Марселла со скрежетом когтей соскользнула оттуда, не переставая шипеть, и только тогда "Хонда" резко развернулась в сторону Дворцовой площади и понеслась прочь. Когда она почти исчезла из моего вида, я успела заметить, что цвет её совершено другой. Не стальной, а ярко-алый. Ну, естественно, чего я ещё ожидала от этого шакала! Я выругалась по-египетски (привычка, обретенная в этой стране: у себя дома я бы не стала тратить на это время, а просто пошла бы и выцарапала обидчику глаза) и посмотрела на Романа, который бросился ко мне за тем, чтобы поднять на ноги.
   - Эстела! С тобой всё в порядке? - я согласно кивнула и мельком оглядела себя: вроде всё в порядке на первый взгляд. Таксист меж тем повернул сияющие глаза к Марселле и заявил: - А ты... - кошка от удивления даже присела на задние лапы, - а ты... Тебя я буду пожизненно кормить анчоусами и колбасой!.. - та отреагировала более чем бурно: округлила и без того огромные глаза и повалилась на спину, подняв лапки кверху. - М-м... Что это с ней?
   - Я думаю, она в восторге, - ответила я и протянула к Марселле руки; кошка запрыгнула на них, и мы продолжили путь.
   По дороге нам пришлось купить привередливой знакомой Романа конфеты в яркой коробке, я бы их сама с удовольствием съела, но раз уж мы решили, что поступим, как хочет Роман, то я потерплю. До адресного бюро мы добрались довольно быстро, вошли внутрь и тут же почувствовали себя не очень уютно. Дело в том, что в помещении было полно народа, но за столами с компьютерами не было никого! Я без церемоний направилась к одному из столиков, и мне в спину тут же полетели крики:
   - Ишь, какая умная, без очереди пошла! Не видишь, что ли, что никого нет?!
   - Роман, отвлеки-ка этих товарищей, пока я поищу нашу девушку.
   - Отличная идея, только как ты мне предлагаешь это сделать? - возмутился парень.
   - Ты же собирался мне помогать, вот и постарайся! - ответила я и продолжила свой путь.
   Не знаю уж, что там придумал этот таксист, но меня оставили в покое, и я со спокойной душой опустила Марселлу на один из столиков. Так как он был отгорожен от меня стеклом, то пришлось мне воспользоваться её помощью: кошка повернула в мою сторону экран монитора компьютера, и я одним мановением пальца заставила его включиться (ох, люблю я вот так разбираться с современной техникой своими силами!); на мониторе высветился рабочий стол, я заставила открыться нужный мне документ и пролистала страницу жильцов этого города по фамилии Бочансковы. Таковых в Питере оказалось восемь человек, но вот Люба была одна-единственная, в чём нам, безусловно, повезло.
   - А теперь, моя милая, - обратилась я к кошке, - запомни этот адрес и отведи нас туда.
   Кошка понимающе кивнула и сосредоточилась на мониторе. Мало кто знает, что у кошек очень хорошая память! Хотя это факт неоспоримый, я-то уж точно знаю по себе. Потом я снова подхватила на руки Марселлу и направилась прочь из этого заведения, которое мне почему-то сразу не понравилось. На выходе я за шиворот вытащила из толпы посетителей Романа, который, кстати говоря, крайне увлёкся выполнением моего задания, и теперь не мог остановиться, окружённый ватагой слушателей.
   - Ну, куда повела парня, так ведь душевно говорил?! - понеслось нам вслед, и я с уважением посмотрела на таксиста:
   - А говорил, что не можешь! Надо просто захотеть, вот и все дела!
   - Прекрати издеваться! - почему-то покраснев, прикрикнул на меня Роман. - Лучше расскажи, нашла эту Любу?
   - Конечно, нашла, нас как раз к ней ведёт твоя Марселла.
   Роман посмотрел на меня как-то странно, потом одарил таким же взглядом кошку и покачал головой. Я же выхватила у него из рук конфеты и рьяно взялась за упаковку. Роман попытался, было возмутиться, но под моим суровым взором не стал ввязываться и тоже поучаствовал в распотрошении коробки. Конфеты оказались выше всяких похвал, я даже велела парню, чтобы в следующий раз, когда он пойдёт к подруге Вере, он непременно брал меня с собой, чтобы я пробовала сладости с целью узнать, понравятся ли они самой девушке. Роман обозвал меня сластёной и только посмеялся. Но шутки пришлось отложить, так как мы были на месте, на улице Гоголя, что совсем недалеко от Дворцовой площади. Дом мне не понравился с первого взгляда, я даже решила, что мы немного поторопились, однако Роману до этого не было дела: хоть он и отказывался от своего желания разобраться с этой особой, по нему было видно, как сильно он хочет с ней увидеться! Я не стала спорить, на всякий случай пропустив его вперёд себя и осторожно выглядывая из-за его плеча на лестничную площадку. Не нравилось мне всё это ещё и потому, что больше походило на какой-то детектив, чем на элементарное фэнтези, к которому я успела привыкнуть в этом мире. Жила Люба на третьем этаже. В самом подъезде пахло обычными запахами современных не очень хороших домов, что ещё раз подтвердило мою догадку о том, что девушка не особо богата. Впрочем, меня это несколько удивило: неужели рыжий ужас опустился до простолюдинок? А ведь у него всегда был неплохой вкус!
   - Звонить в дверь будем или сразу ворвёмся с криками? - остановившись перед дверью, поинтересовался Роман.
   - Сначала попробуем быть цивилизованными, а там посмотрим, - ответила я и приложила палец к звонку. Не отпускала я его довольно долго, в соседней квартире даже залилась лаем чья-то собака, перепугав Марселлу. Кошка прижалась к ноге хозяина и жалобно посмотрела на него, ища поддержки, на что Роман только пожал плечами и перевёл взгляд на меня. - Ничего, сейчас разберемся, - решила я и приложила ладонь к двери, за которой и выла собака. Через секунду она жалобно заскулила (она просила у меня прощения, но могла это слышать только я, что доставило мне массу удовольствия: давно не слышала, как меня почтительно просят о пощаде!), и я милостиво опустила руку.
   - Теперь, я думаю, мы можем пакостить, - чему-то радуясь, поведал Роман и наклонился над замочной скважиной двери: - Ого, я с такими замками не общался!
   - А что, у тебя бурное прошлое, о котором я ничего не знаю? - таксист замялся, одновременно нахмурившись, я улыбнулась ему и отодвинула от двери. Над замочной скважиной мне склоняться было не нужно, я проделала ту же процедуру, что и с соседней дверью, и та открылась как от дуновения ветерка. Вот только меня насторожила странная теплота потрескавшейся кожи, которая обивала дверь, это была даже не теплота, а, скорее... Я согнулась в три погибели прежде, чем дверь успела до конца открыться, и из зиявшего проёма вперёд полетело нечто золотистое и состоящее из мельчайших крупинок - песок! Но не успел Роман за моей спиной досадливо взвыть, как оттуда же полетела дисковая молния, если я не ошибаюсь, она могла бы попасть прямо в сердце, если бы там стоял человек моего роста. Однако таксист был выше меня на полторы головы, что, впрочем, не могло его порадовать в любом случае!
   - Берегись! - я резко выпрямилась и, схватив за шиворот парня, выставила на его месте серебристую стену, не видимую обычному глазу, зато крайне действенную: молния отразилась от неё, не причинив малейшего вреда, и грохнула небольшим взрывом в квартире Любы.
   - Вот мы и совершили разгром, - сообщила я таксисту, помогла ему подняться с бетонного пола и повела в квартиру: - Ты в порядке?
   - Вроде бы, - пожал плечами Роман и оглядел себя. Марселла вошла первой, я заперла надёжно дверь и привалила таксиста к стене в коридоре, а сама прошла дальше в комнату. Молния совершила в зале небольшой разгром в виде потерянного кресла, половины дивана, занавески и зеркала, осколки которого валялись в художественном беспорядке. Причём, и потолок, и две окружающие стены были чёрными от гари и взрыва.
   - Мы дали этой девушке повод сделать ремонт! - прокричала я Роману, который скрылся на кухне, впрочем, я полагала, что мы пришли сюда несколько за другим. Ответа не последовало, я пожала плечами и направилась в смежную с залом малюсенькую спаленку. Всё здесь говорило о том, что живёт Люба здесь одна и живёт не очень уютно. Однако когда я заглянула в её шкаф, то обнаружила там целый ворох новых платьев, большинство из которых были ещё с этикетками. Что ж, если шакал не нашёл себе сразу принцессу, то по крайней мере, пытается сделать из неё таковую... Я заглянула и на кровать, откинув одеяло, и обнаружила там знакомую до ломоты в зубах золотую пыль, она меня тоже не порадовала, и я поспешила уйти оттуда.
   Первое, что бросилось мне в глаза при выходе из спальни, это Марселла: она сидела в коридоре, ведшем на кухню, и шипела, уставившись туда, где скрылся Роман.
   - Эстела! - радостно донеслось оттуда. - Иди сюда, здесь в холодильнике целая бутылка какого-то старого вина! Я открою, думаю, девушка не очень расстроится?!
   - Роман, не трогай её! - выкрикнула я и помчалась туда со всех ног, старалась я, как могла, но всё равно не успела: таксист уже откупорил огромную зелёную бутыль и теперь сидел на полу, совиными глазами наблюдая за тем, как из горлышка валит густой пепельный дым. Я тоже остановилась на месте, замирая от нетерпения: кто появится оттуда, ифрит или джин? Если ифрит, то нам крупно не повезло, в том смысле, что от квартиры в таком случае уж точно ничего не останется. Я встречалась с ними ещё в той, в прошлой моей жизни, и та встреча мне не очень понравилась, я больше не хотела бы её повторять!
   Однако пепельный дым, медленно осев на столе, стал приобретать очертания, даже отдалённо не напоминавшие очертания или того, или другого духа. Я молча присела рядом с Романом на пол, не сводя взгляда с того, кто был в бутылке, и не верила своим глазам: вот так встреча! На столе молча возвышался золотисто-рыжий небольшого, чуть крупнее кошки, роста Сфинкс с неподвижно поднятыми над спиной крыльями с бело-синими перьями. Вначале он огляделся с более чем величавым видом огромными сиреневыми глазами, его взгляд скользнул по Роману, по притихшей Марселле и замер на мне. Долго-долго он просто смотрел на меня, а потом глухо взвыл и... попытался спастись бегством по стенке, истошно вопя. Я молча поднялась на ноги и упёрла руки в бока, наблюдая за его бесплодными попытками, пока он, наконец, не упал обратно и не взвыл вполне понятным Роману русским языком:
   - О боги всемогущие-е-е!! Стоило мне сбежать от тебя из благословенного Египта, чтобы через столько сотен лет заточения встретить тебя здесь?!!
   - Я тоже рада тебя видеть, - мрачно заявила я, со злорадством потирая ручки, и засмеялась.
   - Вы что, знакомы? - слабеньким голосом уточнил с пола Роман.
   - В некотором роде, - кивнула я, протянув к хвостатому негодяю руку и положив её на его морду. - Знакомьтесь, это Сфинкс (он, правда, измельчал, наверное, ссохся в бутыли), а это мой друг Роман, таксист, если это тебе о чём-нибудь говорит, он пытается внести посильную лепту в мою борьбу с шакалом.
   - Не знаю, что такое этот ваш "таксист", но полагаю, что это сродни сумасшедшему, раз он вообще связался с тобой, - привычно заворчал Сфинкс и уклонился от моей руки. - Послушай, юноша, мой тебе совет, бросай сию женщину, ибо вскоре останется от тебя то, что ныне ты видишь на месте некогда величайшего духа загадок!
   - Я что, превращусь в такую же мерзкую блохастую живность? - поморщился Роман, переводя взор с меня на Сфинкса и обратно.
   - Что ты сказал?! - прошипел полулев и собрался было броситься на моего таксиста, однако я вовремя поймала его за хвост, и он повис в воздухе, всё ещё пытаясь достать острыми когтями до парня. Я с удовольствием ещё поболтала им, когда Сфинкс углядел рядом с Романом Марселлу и тут же замурлыкал, пытаясь даже в висячем положении казаться как можно более соблазнительным. Я заметила этот его порыв, как и кошка, которая стыдливо опустила реснички, притворяясь, что она тут не при чём, и внезапно разжала пальцы: Сфинкс упал мордой вниз и застрял в таком положении кверху хвостом. Я посмеялась молча и встала рядом:
   - Забыл, как иногда больно бьёт любовь? Хатор тебя мало чему научила?
   - Очень смешно! - гундосо откликнулся снизу Сфинкс и упал в горизонтальное положение.
   - Мне кто-нибудь объяснит, что здесь произошло? - хмуро осведомился Роман и поднялся на ноги.
   - Он ещё и плохо соображает? - хмыкнул полулев, Роман одарил хмурым взором и его, а я поспешила пояснить, пинком отправив живность под стол с глаз долой:
   - Просто когда-то давно этот загадыватель возомнил себя неотразимым и совершил несколько поползновений на Хатор, жену Ра, богиню любви. Та только перепугалась, когда ночью пришла в свою опочивальню, а в постели обнаружила не любимого мужа, а это существо! Но вот Ра не разделял её чувства и приказал мне разобраться с ним лично. Когда Сфинкс увидел грозную меня, он увидел в моей персоне свою мечту и переключил на меня своё внимание. Ну, я на руку скорая, я его после этого гоняла по всему поднебесью, после чего он еле сбежал от меня, предпочтя выпустить из бутыли джина и занять его место. Вот такая я грозная!
   - А теперь?
   - А теперь мы у него поинтересуемся, что он тут делает и что ему приказал сделать шакал, когда освободил его от заточения?
   - Ничего он мне не сказал! - ответил из-под стола Сфинкс. - Потому что первым меня вытащил из этой склянки твой таксист!
   - Поверим? - спросил меня Роман, я с улыбкой клокочущей бездны пожала плечами, и он кивнул: - Понял! А ну, загадочный ты наш, иди-ка сюда!
   - Не пойду! Потому что она садистка, как и её братец, и ты туда же! А ведь, наверное, был хорошим юношей до встречи с Плетью!
   - С кем? - переспросил Роман, я уже собралась полезть за негодяем под стол, так как он мастер был морочить голову, особенно если дело касалось его драгоценной шкуры, однако мне не дали: Роман неожиданно замер, устремив куда-то свой взор, а Марселла вместо предупредительного шипения попятилась назад и скрылась под столом.
   - Ого, nefer, красавица, я знал, что смогу на тебя рассчитывать! - радостно взвыл Сфинкс.
   - Замолкни! - шикнула на него я и поспешила отвести за свою спину Романа, всерьёз страшась за его психику: всё-таки столько потрясений за один день.
   - Пусти, - сквозь зубы потребовал Роман, отпихнул меня в сторону и, взявшись за огромный тесак со стола, прокричал в направлении медленно вылезавших прямо из линолеума обуглившихся когда-то скелетов в одеждах царских охранников: - Ребята, я в Чечне служил, я контуженый, хватит доводить бедного офицера в запасе!
   - Они тебя даже не понимают, они знают только мой язык и подчиняются только тому, кто их вызвал! - попробовала было его образумить я, но Роман оказался непреклонен:
   - Но язык оружия они должны же понимать!
   - Юноша! Слушай, что говорят старшие, они не глупее тебя!
   - Посмотрим! - выдохнул доведённый таксист и с выдохом метнул в самого ближайшего нож. Скелет и не попробовал пригнуться, зато поднял вверх кривой меч, от этого меча нож срикошетил и попал прямо в ссохшуюся ладонь близстоявшего. Роман отступил чисто машинально и жалобно посмотрел на меня: - Может, ты поговоришь всё-таки с ним?
   Я одарила его взглядом сожаления и вручила ему ещё один нож с того же стола. К тому времени оттуда выглянули Сфинкс и Марселла, переглянулись и вылезли окончательно, прижавшись поближе к нашим ногам. А скелеты тем временем неумолимо шли на кухню, выставив навстречу нам поблёскивавшие на свете солнца острия мечей. Лучи эти падали сквозь стёкла окон и через наши плечи в помещение, освещая всё пространство. Так, через окно... "Они приближаются",- сообщил мне Роман и неожиданно перехватил мой взгляд, мимолётно брошенный на оконную раму. "Нет-нет, - категорично замотал он головой, - у меня всегда были проблемы с парашютом!" Я только пожала плечами, дождалась, пока Сфинкс и Марселла протиснутся в раму, открыв её как можно шире, и схватила за шиворот таксиста и полетела вместе с ним вниз. Роман очень держался, стараясь не материться при дамах, но я-то видела его глаза! Неповоротливым прыжком восковой куклы трое шедших впереди безмолвных скелета попытались достигнуть нас, что не вселяло лишних надежд. Я поджала под себя ноги (так как следовали они исключительно за мной, а Романа рядом словно и не было!), и золотящиеся на солнце клинки просвистели в миллиметре от моих ступней, всё-таки достав до моей штанины! С выдохом я проследила за тем, как костлявая кисть ухватила меня за щиколотку и отодрала от штанины изрядный кусок, после мне было уже не до этого: мы с Романом падали вниз, и падение это не обещало нам ничего хорошего. "Я тебя убью!"- выдохнул Роман, я хотела было ему улыбнуться, и мы шмякнулись прямиком на бельевые верёвки. Сорвав их напрочь, мы упали на само бельё, вмяли его в дорожную пыль, зато смягчили падение, несмотря на то, что едва не переломали все кости!
   - Я тебя убью! - вторично взвыл Роман, с трудом переваливаясь на спину, я ему искренне посочувствовала, так как сама упала на бок и тут же покатилась в сторону, смягчая падение, а вот он не имел такого опыта, не родился кошкой!
   - Вставай быстрее! - потребовала я, поднимаясь на ноги с большей прытью и снова хватая его за шиворот. Таксист зарычал, одновременно умудряясь поскуливать, и в этот момент на нас обрушился неуправляемый поток слов из открывшегося окошка на первом этаже:
   - Ах вы, черти такие! Нашли, на чьё бельё падать, каскадёры хреновы!- ну и так далее по тексту. Мы с трудом удержались от того, чтобы ей не ответить, и поспешили покинуть двор.- Что, испугались?! Вот я сейчас милицию-то вызову, узнаете, как... Ой, Господи!! Милиция! Ой, мамочки!! - не надо было оборачиваться, чтобы узнать, что заставило госпожу из окна "сменить пластинку", я спиной чуяла приближение наших новых знакомых, а Роман ещё и подтвердил мою догадку, всё-таки оглянувшись назад, он взвыл с таким энтузиазмом, что я всерьёз обеспокоилось, как бы ему и впрямь не понадобился лекарь!
   Однако мои опасения не подтвердились: таксист вскочил в подошедший автобус с такой прытью, что даже опередил меня. Я слышала, как он то ли кому-то молился, то ли подгонял меня. В конце концов, заметив, что меня нет рядом, он оглянулся назад и за руку втянул меня внутрь. Скелеты успели как раз к тому времени, когда двери захлопнулись, благо, их носы уже давно усохли, а не то они бы по ним и получили. В общем, они остались снаружи, однако не стоило питать на этот счёт какие-либо надежды: так просто царская охрана не останавливается!
   - Так, билетики давайте! - раздалось на весь автобус с противоположного конца, и сквозь ряды пассажиров к нам начала протискиваться контролёрша. Разглядев её как следует, мой Роман скроил скорбную физиономию, а я наоборот даже улыбнулась! - Билетиков нет?! Тогда деньги... - договорить она не смогла: увидела меня и скисла.
   - Здравствуйте, - кивнула ей я. - Как вы себя чувствуете?
   - Хорошо, не жалуюсь, - вежливо ответила она, хотя глаза её говорили о противоположном. Ай-ай-ай, как нехорошо лицемерить...
   - Ты что с ней сделала?- отвлёкся от своих проблем Роман, я хотела ответить, и в этот момент что-то с силой ударило по крыше автобуса, и тот качнулся влево.
   Возможно, кто-то узнает в том, что происходило с нами в этот момент, такую же картинку из ныне известного фильма, получившего крайне неприличное, по моему мнению, название "Мумия возвращается". Я не спорю. Когда всё это начало происходить, я вообще не была в состоянии хоть о чём-нибудь спорить, что уж там говорить о похожести сюжета. Что ж, теперь вам точно будет известно, что не все фильмы - выдумка, ибо я, впервые посмотрев этот фильм, не могла вначале поверить глазам своим: откуда в этом мире, через столько лет, знают о царской охране?!
   По салону автобуса пробежал протяжный стон, кто-то взвизгнул, и автобус встал на место, однако сверху послышались странные звуки, как будто что-то скрежетало по железу, причём этот звук перемещался в нашем направлении. Мы переглянулись, и Роман вздохнул так тяжко, что мне на секунду стало его жаль. Меж тем автобус снова сильно тряхнуло, некоторые попадали со своих сидений, а нас с Романом бросило прямо на замершую в одном положении контролёршу. Скрежет продвинулся теперь в её сторону и послышался совсем над нашими головами. И тут произошло что-то неожиданное: скрежет усилился, а вместе с ним появился какой-то ещё звук, переросший в звук... раздираемого железа! Крыша сначала прогнулась внутрь, потом словно лопнула краями к нам, а затем разошлась с такой лёгкостью, с какой рвётся бумага! На некоторое время смолкли все звуки, пассажиры, затаив дыхание, следили за тем, как в щель с рваными краями просунулась чёрная обуглившаяся кисть, опустилась совсем низко и ухватила за шиворот контролёршу (я разумно пригнулась). Та сначала молчала, боясь даже вздохнуть, только когда рука подняла её на достаточную высоту, она вдруг заголосила на одной ноте сиреной "скорой помощи" и отчаянно заболтала в воздухе ногами, прижимая к себе свою сумку, как самое дорогое. Ещё секунда, и она упала на место, едва не придавив мужчину, которому уселась на колени, и кричать не прекратила, вот рука в очередной раз опустилась вниз и принялась шарить в воздухе, не теряя надежды меня поймать.
   - Господи, спаси и сохрани! - срывающимся голосом выкрикнул кто-то.
   - Эстела, неужели ты не можешь ничего сделать? - укоризненно посмотрел на меня Роман.
   - Не могу, боги не так всесильны, как пишут в книгах, а с царской охраной справляются не многие!..
   - Давай повременим с лекциями, а?
   Повременить действительно стоило, потому что точно такие же разрывы начали появляться повсеместно в крыше, причём скелеты догадались попытаться достать меня мечами, засиявшими в руках. Визги продолжились, кого-то обрили, и теперь большинство пассажиров лежало на сидениях или прямо на полу, одна только контролёрша по-прежнему сидела на чьих-то коленях и старательно завывала сиреной. Я вполне могла наслать на охрану свою силу, но здесь было слишком людно, я просто боялась, что не хватит места для манёвров, хотя бог Хнум, скорее всего, подумал бы в первую очередь о присутствовавших на месте сражения людях. Но я-то была своевольной кошкой!.. И тут на сцену действий вышел Роман! Он поднялся во весь рост, ловко увёртываясь от свистящих клинков, и выстрелил в первую попавшуюся руку! По салону пролетел вздох, даже контролёрша замолчала, а рука вдруг возьми, да и распадись на мельчайшие частички пепла! Я на секунду замерла с открытым ртом, впрочем, так же как и сам Роман, а потом сообразила:
   - Продолжай! Стреляй ещё!
   - Не понял что-то... - признался таксист, с изумлением глядя на свою руку с пистолетом.
   - Стреляй, великий философ Египта! Они забыли, что это не наш мир, что здесь действует совершенно иное колдовство!
   - А-а-а, - протянул Роман и продолжил обстрел, что-то бормоча себе под нос.
   Я подобрала один из мечей, выпавший из испепелённой руки, и направилась к тому скелету, который догадался протиснуться в щель. По ходу дела я носком ноги подцепила второй клинок и в четыре секущих удара мельницей разобралась с противником. "Пригнись!"- дружелюбно посоветовала я молоденькому юноше с наушниками от плеера в ушах, который взирал на меня с открытым восхищением, не заботясь об отвисшей челюсти. Девушка, ехавшая с ним, дёрнула его за подтяжку от комбинезона, торчавшую из-под длинной рубахи, и повалила его рядом: "Рот закрой!" - посоветовала ему она и пригнула голову.
   Спортивной наружности мужчина, сбросив курку от спортивного костюма, подхватил меч от очередной отстреленной руки, и полез мне помогать (я даже восхитилась русским народом: они крайне быстро адаптируются к условиям, как будто всю жизнь боролись с чем-то подобным). Однако его сила была не сравнима с моей тысячелетней сноровкой и чисто кошачьей ловкостью. Поэтому противник уже через минуту выбил из его руки меч и повалил господина на пол. К счастью, я успела разобраться со своим противником и поставила один клинок на пути меча скелета, который неумолимо летел в грудь спортсмена, а другим клинком отрубила чёрную голову. Когда я над распластавшимся "помощником" разрубила на части скелет, Роман прокричал, что у него кончились противники.
   - Я за тебя рада!
   - Да, но патроны кончились тоже, - расстроено добавил он, к нему обратились все взоры, и тогда... автобус остановился, и двери открылись. Вначале никто ничего не мог сообразить, а потом... все ринулись прочь из автобуса с такой скоростью, что нас с Романом снесло бурным потоком и утянуло на улицу. Встретиться нам удалось только минуты через две, когда на остановке, кроме нас, никого не осталось.
   - Ты живая? - подскочил ко мне таксист, схватил за руку и принялся оглядывать.
   - Нет, - ответила я, обхватила руками лицо парня и поцеловала его.- Вот теперь мне лучше! Извини, просто мне нужно было...
   - Да пожалуйста! - радостно откликнулся Роман, правда, тут же посерьёзнел: - Только вот мной играть не надо, ладно? - я пожала плечами и кивнула, что ж, мне всё равно. - Так, что теперь делать будем? Со скелетами мы разобрались, куда теперь пойдём?
   - С царской охраной мы не разобрались, они восстановятся за тридцать дней, и тогда...
   - Что?! Получается, мы зря старались?! Ха, хорошо, что хоть через тринадцать, а не завтра: я просто не успею купить патроны!
   Я подумала о том, что в следующий раз это вряд ли поможет, охранники удивительно быстро приспосабливаются. Однако не стала разочаровывать его раньше времени, мало ли что... Мы огляделись и обнаружили себя в двух остановках от Невского, немного подумали, посмотрели на часы (было уже без четверти два, а из дома Романа мы вышли около восьми утра!) и решили возвращаться домой. Сначала забежали в магазин, где Роман запасся продуктами, а потом я сходила заплатить за мобильник и приготовилась к тому, что отдохнуть мне не дадут в ближайшие полчаса, если не больше. И я не ошиблась: едва мы вошли во двор Романова дома, как мобильник затрезвонил как сумасшедший. Таксист посмотрел на меня несколько обеспокоено, я махнула ему рукой, чтобы не волновался, Роман кивнул и с выдохом уселся на скамейку (мне нужны были свободные руки, а сумки у нас были слишком тяжёлые, чтобы нести их одному), и я взяла трубку:
   - Да?
   - Эстела! Ты жива, скажи мне, ради Бога! - взорвалась трубка.
   - Ну, вроде, пока ещё, - туманно ответила я и подмигнула Роману. - А почему это тебя так беспокоит?
   - Ну, ты даёшь! Как это, почему беспокоит?! У нас сгорела фирма, потом на меня накричал шеф, а потом ещё и ты не отвечаешь по телефону, что я могла подумать?! - я меланхолично разглядывала листики на деревьях, ожидая, когда прекратится её поток красноречия, всё равно в игре "кто кого" я постоянно выигрывала! - Да ладно, я не злюсь, просто испугалась очень, ты ведь позавчера так плохо выглядела, что я всерьёз беспокоилась за тебя! Ну, рассказывай, как ты, где ты, что с тобой?
   - У меня всё прекрасно! Работы у меня нет, зато есть деньги, вот я и решила съездить отдохнуть, а потом попробую найти какое-нибудь занятие, - как-нибудь проживу.
   - И ты уехала, и мне ничего не сказала?! Не могла меня с собой взять?!.. А, погоди-погоди, я, кажется, поняла... ты что, с молодым человеком познакомилась? Ах, так? А говорила, что после Вовки своего ненормального уже никого не полюбишь, а тут на тебе, не успела я отвернуться...
   - Ну, я же не монашка, - пожала я плечами.
   - Да уж, в этом тебя не обвинишь. Ой, ну, раз такое дело, то не буду тебя отвлекать! Как вернёшься, я сразу к тебе, чтобы ты мне всё-всё про него рассказала! Ну, ладно, пока! Веселись!
   Я почувствовала, что уже и без того веселюсь, дальше уже некуда, но подругу вмешивать было вовсе не обязательно. Повернувшись к Роману, я кивнула ему, и мы, порядком уставшие от "веселья", стали подниматься на его этаж. Едва мы вошли в прихожую, как нас привлёк странный звук: откуда-то со стороны кухни доносилось урчание, усиленное до звука заводящегося мотоцикла. Роман выронил сумки и жалостливо на меня посмотрел: "Опять?! Нет нам покоя! Мама, где ты?" Я пожала плечами, он вытащил из сумки батон колбасы поувесистей и принялся красться в ту сторону, откуда доносился звук. Я, не почуяв ничего страшного, кралась за ним, мысленно давясь от смеха. Роман замер, сделал мне предупреждающий знак молчать и, пинком распахнув дверь, ворвался внутрь с криком: "Всем стоять, у меня в руках опасное оружие, как раз для египетских уродов!" Остолбеневшие на подоконнике Марселла в обнимку со Сфинксом едва не свалились от ужаса при виде разъярённого таксиста с батоном колбасы "Для завтрака" на перевес, а вот я сползла-таки по стенке, только от дикого хохота, вырвавшегося, наконец, наружу. Роман расстроено сплюнул и швырнул батон на стол. Туда не замедлил переместиться Сфинкс, который понюхал колбасу и поморщился:
   - Ну и гадость делают в этом мире! Правда "оружие": съешь кусочек и не выйдешь из отхожего места! А вы зачем кричали-то так? Моя мурка чуть было не облысела от страха, что ворвался сюда в облике этого коварного юноши-таксиста! Я теперь понимаю, что значит это загадочное слово!
   - Хватит! Лучше скажи, что это такое? - я указала на огромную сумку под подоконником.
   - У тебя развивается потеря памяти! А что поделаешь, годы! - язвительно ответил Сфинкс и ловко уклонился от моей руки, зато тут же был настигнут карающей десницей Романа. Вот только его рука била сильнее, поэтому через секунду полулев оказался под столом вверх хвостом, и мне пришлось обратиться к Марселле, так как его загадочное "м-м-м" не могло сообщить мне что-нибудь вразумительное.
   - А теперь объясни хоть ты мне!- кошка посмотрела на меня одно мгновение, после чего я протянула руку, чтобы погладить её. - Она сказала этой ошибке природы, что шакал не дал мне забрать свои вещи, - ответила я на вопросительный взгляд Романа, - и они вместе сходили за ними, пока мы боролись с царскими охранниками.
   - Отлично! Ещё денёк такой работы, и он будет есть не только мою колбасу!
   Сфинкс из-под стола ответил своим загадочным мычанием. Марселла спрыгнула на пол, повиляла перед ним хвостом, и вмиг очнувшийся полулев поспешил за ней. Мы с Романом переглянулись и отправились готовить обед, так как желудок (было уже три часа дня!) начал напоминать о себе невнятными шифрованными фразами, потрясение от борьбы с противником прошло, и голод напомнил о себе. Ещё через час мы, наконец, заползли на стулья и с жадностью принялись за еду. Всё не съели, хотя очень старались; наелись и привалились к стене, смотря друг на друга, будучи вполне довольными собой. Думать хоть о чём-нибудь или разговаривать не очень-то хотелось, однако пришлось: всё было слишком реально, чтобы питать какие-то надежды на то, что всё разрешится само собой.
   - Он в любом случае нас найдёт, - сообщила я.
   - И куда ты предлагаешь на этот раз бежать? У меня больше нет квартир в этом городе, которые можно было бы разрушить.
   - Понимаю. Поэтому мы пойдём искать его сами.
   - Ну да, пойдём на кладбище и спросим у местных упырей, где тут проживает заезжая мумия!
   - Ты что, считаешь, что в Египте живут только мумии? Так вот какого ты обо мне мнения, а я-то считала тебя интеллигентным юношей! Хотя насчёт кладбища ты можешь оказаться прав...
   - Мы с Марселлой посреди ночи на кладбище не пойдём! - громогласно заявил появившийся на кухне Сфинкс. Он взлетел на стол и подхватил ближайший кусок колбасы с тарелочки. - Тем более я полагаю, что Сет не будет жить там. Да, он бог бурь, пустынь и хаоса, но не мог же он опуститься до такого уровня!
   - Ошибаешься, загадочный ты наш, у нас на кладбищах очень хорошо, вполне можно там жить, если захочешь, а вашего шакала, судя по рассказам о нём, всегда тянуло на экзотику, - ответил Роман, и Сфинкс оторвался от бутербродов, остановив на нём свой взор.
   - Слушай, Плеть, а он не такой дурак, как кажется.
   - Кажется - креститься надо,- с гордостью произнесла я.- Тем более, если бы он был дураком, то я бы просто использовала его, а потом бросила. В общем, не смущай Романа своими глупыми шутками! Или ты перешёл на увлечение юмором, когда не получилось с загадками? - Сфинкс отвернулся, гордо вскинув голову, чем очень меня посмешил. Я оглянулась на Романа и заметила в его глазах подобие недовольства. "Что значит, что ты бы меня использовала?"- прочитала я в этом взгляде. В другом случае я бы и не стала его удостаивать ответом, но эти восемь лет в этом мире заставили меня проглотить многие свои привычки, к тому же я рассчитывала на его помощь. Поэтому решила ему немного пояснить: - Роман, ты взрослый человек, неужели ты думал всегда, что богиня красоты никогда не берёт платы за своё внимание? Это нереально!
   Роман отвернулся от меня, и Сфинкс посмотрел на него с пониманием. Меня же это взбесило: что он строит из себя маленького?! Я не виновата, что родилась такой, меня не спрашивали! Марселла устроилась у меня на коленях и заурчала, разомлев под моими пальцами.
   - Так что, будем пробовать или продолжим тему? - холодно поинтересовалась я, таксист нахмурился, однако глаза на меня поднял и кивнул. - Тогда мы собираемся?
   - Плеть, а нельзя попробовать какой-нибудь менее страшный способ, знаешь, у меня даже от Гизы, города мёртвых, в дрожь бросало, а тут ведь погребены не только фараоны, но и простая чернь, а вдруг какой выскочит? Он же не знает, кто я такой, ведь пошло слопает меня без расспроса!
   - Не переживай, я защищу тебя своей грудью...
   - О, боги! Ради такого дела не грех собой пожертвовать! Марселла, мурка, извини, это просто давняя мечта! - кошка вскинула мордочку и спрыгнула на пол. Я поднялась.
   - Итак, мы идём на кладбище? - последовал моему примеру Роман и неожиданно просиял: - Эй, а какое сегодня число?! Я ведь должен забрать из ремонта свою ласточку! - и кинулся к телефону, пока я уединилась в спальне со своей сумкой, чтобы, наконец, переодеться. Через несколько минут мы покинули квартиру, а Роман был счастлив тем, что сможет забрать из ремонта свою машину, как видно, все проблемы с автомобилем друга он уладил и теперь мог не ходить пешком, а спокойно ездить на своём такси. В общем, пришлось ещё зайти в ремонтную мастерскую, однако нас это не расстроило, так как время ещё было.
  
   Он любил, когда его окружали красивые вещи и лучшие женщины. Попав сюда, он и не думал, что у него будут с этим проблемы, но они появились, так как это был совершенно чужой мир. Сумасшедший мир. И пришлось жить по его законам.
   Здесь ему понравилось сразу, здесь было необычайно тихо, а под рукой всегда было так много кукол! Жаль, что он, как этот падальщик Анубис, не мог пользоваться их услугами совсем без ропота, хотя и до этого, конечно, рано или поздно должно было дойти, потому что эта мерзавка оказалась слишком прыткой! В принципе, самая большая его проблема состояла в том, что она жила в этом мире и знала его лучше, чем мог бы узнать он. Однако он куда хитрее её, что даёт ему возможность не паниковать раньше времени, ведь если он сам не мог найти её нынешний мир долгих восемь лет, то неужели его ещё быстрее найдут остальные, эти несчастные гонцы на службе у Ра, другие боги?! И он тоже умел действовать, умел работать, хотя терпеть не мог чего-то ждать...
   Дверь в склеп открылась с каким-то глухим ворчанием, и вместе со свежим воздухом внутрь серой тенью проникла тонкая фигурка. Дверь за ней закрылась сама собой, а фигура сложила на груди руки и поклонилась Сету, после чего посмотрела на него с улыбкой.
   - Нагулялась, неразумная дочь этого мира? - первым разговор всегда начинал он, уж чему-чему, а простым основам поклонения себе он мог научить кого угодно.
   - Ты несправедлив ко мне, ты ведь сам мне позволил, о глас пустыни, - обиженно откликнулась девушка, откинула назад длинные золотые волосы и примостилась у его ног: - Сегодня была плохая охота...
   - Я знаю. Это вина царской охраны, уж слишком тяжело с ней управляться в этом мире, где не знают великих богов. Но ты не договорила! Ты сегодня ходила на свою собственную охоту, на себе подобных, зачем? Ты думаешь, что это принесёт тебе успокоение?
   - Я не понимаю, ведь ты сам мне разрешил, разве я не права? Ты сказал, что я могу проводить свободное время так, как захочу!
   - А ты действительно этого хочешь или стараешься мне подражать?
   - С тобой никто не сравнится, безумие бурь, - искренне ответила девушка, взвившись на ноги, с минуту посмотрела в его красивые равнодушные глаза и снова сжалась в комок у его ног.
   "Надо было её сразу убить, - равнодушно мелькнуло в голове рыжего ужаса, - она ведь при первой возможности воткнёт мне нож в спину! Но в таком случае мне точно придётся убить её, и не быстро, а как можно медленнее, чтобы она поняла, что сделала!" Он посмотрел на неё и вновь превратился в каменное изваяние на гробе, у ног которого скорчилась первая его в этом мире добыча.
  
   В ремонтной мастерской Роман задержался надолго: он встретил своего знакомого, и они вместе битый час возились под машиной, ведя беседу на тему новых подвесок, динамиков и прочих непонятных мне вещей. Мы со Сфинксом и Марселлой всё это время просидели в смежной с мастерской комнате, рассматривая телевизор. Сфинксу это изобретение нового мира до того понравилось, что он требовал забрать его с собой на кладбище, чтобы, в случае чего, там скучно не было. Я пообещала ему в ответ, что если он не отстанет от "изобретения", то я сама надену на его голову экран, тогда-то он сможет с ним не расставаться. Полулев деликатно отошёл от этой темы, предложив мне разгадать одну другую его загадку. Марселла молча смотрела какой-то сериал, не обращая на нас внимания, и очнулась только тогда, когда серия кончилась, и начались новости. Первый же анонс заставил меня отвлечься от созерцания физиономии Сфинкса и всмотреться в экран: говорили о странном происшествии на автобусной остановке. Вроде бы на лавке мирно сидел юноша и ожидал свой автобус, когда к нему подошла симпатичная девушка в странной одежде и, обняв его, повалила на лавку, страстно целуя, а потом неожиданно отошла от него и почти тут же исчезла в толпе ожидающих. Парнишка так и остался лежать на скамейке, глядя удивлёнными глазами в небо. Какая-то сердобольная бабулька подошла к нему и потрогала за плечо. В это же время на остановку прибежала молодая девушка и кинулась к парню. Она подёргала его за плечо, называя Олегом, и тут неожиданно парень перевалился через край лавки и безжизненным мешком свалился на землю. Вызванные врачи сказали, что парень умер, изо рта же у него веяло миндальным привкусом цианида калия. В общем, дело запутанное, над ним будут работать спецслужбы, вот только странно ещё и то, что ни один из свидетелей не помнит, как выглядела та девушка, что целовала парня. Сфинкс, всё это слушавший с открытым ртом, не удержался от реплики:
   - Ну, вот, наш шакал начал действовать своим излюбленным образом! Собирает свою жатву.
   Я ему не ответила, посчитав это ниже своего достоинства: дело серьёзное, пора вспомнить и о том, кто я такая, а это не предполагает такого обращения со мной простого животного! Конечно же, девушкой этой была Люба Бочанскова, нечего и думать, просто надо идти и действовать, пока не поздно... Я узнаю этот стиль: вот таким образом рыжий ужас привлёк к себе свою первую жену, родившую ему сына. Хотя, он мог заставить её родить сына и другими способами, с него станется!
   - Эстела, что-то случилось? У вас у всех, даже у Марселлы, похоронные выражения лиц! - Роман поначалу улыбался, но я испортила ему настроение одним красноречивым взглядом, таксист нахмурился и после недолгого раздумья кивнул на свой отремонтированный "Рено": - Поехали, чего уж там, будем бить плохого дядю!
   - Слышал бы он тебя сейчас, - усмехнулась я, подхватила под мышку Марселлу и направилась к машине. Сфинкс потрусил следом, ворча что-то о том, что если его из-за нас не съедят, то уж покалечат точно. Я молча прижала ему дверью хвост.
   Мы рассудили так, что шакал мог прятаться только на Волковом кладбище, так как оно было нейтральным: не православное, не лютеранское, не какое-либо ещё. Да и находилось оно ближе всех, хотя ехать было всё равно очень далеко. К тому времени, когда мы прибыли туда, окончательно стемнело. Мы оставили машину у входа и направились к воротам. Сторож, увидев нас, как-то странно дёрнулся и торопливо перекрестился:
   - Вам что, дома не сидится? Шастают тут один за другим, и без вас тошно.
   - А мы вас не просим на нас любоваться, - без лишних церемоний отбрил его Роман и провёл меня на территорию кладбища.
   - Эй, парень! Я сейчас милицию вызову! Ну-ка вернись обратно! Вернись, кому говорят!
   Я резко обернулась к нему и поймала взором метавшиеся зрачки его глаз. Сторож сначала попытался испуганно дёрнуться, но не смог, зато я поймала его на мушку и врезалась в мозг: оттуда на меня выглядывал страх, страх чего-то другого, а не меня! Значит... Я приблизилась к нему и взяла за руку: пульс бился учащённо, даже слишком, однако невозможно было отказать себе в прихоти, и я вошла дальше, так глубоко, пока не нашла в его памяти то, что его так напугало: это была тень, которая шастала по кладбищу последние четыре дня и не давала ему покоя!..
   - Ядрёный корень! - глухо выдохнули за моей спиной, и я резко отпустила сторожа (он осел у меня в ногах, без сознания, но живой), затем обернулась, так как голос принадлежал не Роману, а кому-то ещё. Видимо, я не успела остыть, потому что под кошачьим взглядом отшатнулся таксист, а некто за его спиной упал практически бездыханным.
   - Ядрён батон! - ещё более эмоционально взвизгнул тот же голос, и на меня уставились четверо парней призывного возраста. Взирали они из-за спины Романа, который тряс головой, пытаясь прийти в себя после "удара" богини.
   - Что это такое? - совершенно спокойно спросила я у Романа, хотя вероятнее обращалась к Сфинксу, и шагнула по направлению к нему. Парни незамедлительно отскочили на добрых полметра.
   - Ты того, не подходи! Вампирша, или как тебя там? - выкрикнул тот, что посмелее, и выставил в моём направлении руку с лопатой в ней. Остальные закивали, готовые в любой момент отскочить и подальше, чем полметра.
   - Меня там никак, - спокойно ответила я, и Сфинкс прыснул со смеху, пихнув локтем под коленку Романа, таксист оттолкнул его и развернулся к ребятам:
   - Парни, в чём дело? Что за приставания к моей девушке, приключений, что ли, захотелось?
   - Ты того, тоже не подходи! И не морочь мне голову, я ж сам видел, как она здорового мужика завалила одним взглядом!
   - Мужика завалил ваш вид с лопатами в руках! У него и без того сердце слабое, а ещё вы, грабители хреновы! Так что мотайте отсюда, пока он не очнулся и не получил второе потрясение... Чё встали-то, ускорения дожидаетесь, что ли?!
   - Ага, а что она сделала с Витькой?! - гнул своё парень, указывая на друга.
   - Это он в обмороке от её красоты! - не выдержав их тупости, прокричал Сфинкс.
   - А-а-а!!- откликнулись ребята удивительно дружным хором. Я чуть было не пришибла это редкое животное, судя по лицу Романа, он моё мнение разделял.- Собака разговаривает!!
   - Я не собака, - обиделся полулев, - я Сфинкс! Нечего на меня обзываться! Я вам лучше загадку загадаю, хотите? - он с готовностью шагнул к ребятам, те отшатнулись, дружно выставив в наши стороны лопаты, и Сфинкс обиделся.
   - Ну, хватит! Надоело! - воскликнула я, и ребята дружно закрыли рты, таращась на меня изо всех сил, но не в состоянии выговорить даже слова. Роман укоризненно на меня посмотрел:
   - А раньше ты этого сделать не могла?- я с откровенным озорством показала ему язык и пристально воззрилась на парней: они были до того напуганы, что отнять у них память о ближайших минутах было делом одного мгновения, тем более они бы этого и не заметили!.. Впрочем, я тоже не обратила сначала внимания на то, что Марселла сильно заволновалась и принялась скалиться: я была полностью сосредоточена на ребятах, которые, кстати, тоже начали проявлять излишнюю активность; один из них поднял руку, сильно дрожащую, и указал куда-то за наши спины, пытаясь произнести нечто членораздельное. Роман сообразил первым и оглянулся, я же не могла слишком быстро отпустить сознание парней, поэтому помедлила, зато Сфинкс последовал примеру таксиста и лишь глухо выдохнул:
   - Всё, сейчас меня съедят...
   - Эстела! - я оглянулась, уже подозревая, что сейчас произойдёт, и первым делом схватила за руку Романа, готовясь повалить его на землю вместе с собой. И в этот момент почва под нашими ногами взбугрилась и взорвалась песчаным столбом, подбросившим нас вверх и засыпавшем глаза. Мы упали на землю, практически ничего не видя, и тут же почувствовали новую подземную волну.
   - Значит, вот как теперь тебя зовут - Эстела! Ты всегда была приверженницей экзотики... Плеть...
   - Господин мой, пощади несчастного! - не упустил случая посетовать за себя любимого Сфинкс, за что и получил коготками Марселлы по физиономии. Кошка зашипела, а земля под нами опять взбугрилась и снова подбросила нас высоко в воздух.
   - Это и есть твой шакал?! - прокричал мне в воздухе Роман, отчаянно протирая кулаками слезящиеся глаза. Я не ответила. Когда они дружно приземлились, меня рядом не было.
   Роман, наконец, смог раскрыть глаза и первое, что он заметил, был высокий мужчина в сером плаще и бейсболке, из-под которой на плечи падали песочные пряди. Глаза рыжего ужаса горели красным светом, и этот блеск не обещал ничего светлого и радужного.
   - Шакал? - шелестящим голосом переспросил бог. - Спасибо за комплимент! - он смог уловить моё отсутствие в весёлой компании, и приготовился к решительным действиям, когда Роман вдруг расхохотался. - Что смешного ты нашёл здесь, смертный?!
   - Ты, случайно, не барахолку ограбил?
   - Что?.. - он почувствовал подвох, но обернуться не успел: мои когти, когти разъяренной кошки, располосовали ему шею от скул до плеча, а потом мощным рывком повалили на спину. Однако почти тут же расхохотался сам, как недавно Роман:- Это всё, что ты можешь?
   - Нет,- охотно ответила я, снова преобразившись в саму себя, и послала ему воздушный поцелуй. Сет успел увернуться, однако это был вовсе не тот поцелуй, которым я отправляла на встречу с Осирисом, а нечто другое: вместо ожидаемого эффекта, камни вокруг рыжего ужаса поднялись вертикально и с треском раскололись, обнажая чёрную бездну, в которую Сет и упал, опрометчиво откатившись в сторону. Он сделал ещё одну попытку выбраться, заставив внизу бездны золотым цветком распуститься песчаный взрыв, но я резко сомкнула ладони, и раны земли тоже срослись, затянувшись, как шрам. На поверхности остались только вывороченные камни, обращенные, словно руки, к небу.
   - Похоже, есть меня пока не будут? - разлепил веки Сфинкс, обращаясь в основном к обидевшейся Марселле, та отвернулась, а вот полулев бросился ко мне, стараясь поймать мои ноги губами: - О, моя повелительница, моя богиня! Я знал, что ты спасёшь меня!
   - И что, это всё?- поднимаясь на ноги, поинтересовался Роман, всё ещё оглядываясь по сторонам с опаской огромными глазищами.
   - Не перебивай меня, не видишь, что я подлизываюсь?! - прошипел ему в ответ Сфинкс и снова принялся слюнявить мои ноги: - О, моя повелительница! - я постаралась не отвлекаться на него, но не смогла, так как он вцепился в ноги когтями, ни за что не желая отпускать, когда вдруг сам отпустил меня и отъехал в сторону с глухим визгом. Марселла зашипела из последних сил, шерсть её встала дыбом, а вот Роман схватился за что-то за поясом. Я не успела заметить, что это было: резко выгнулась и прыгнула назад, перекувыркнулась в воздухе и приземлилась рядом со светловолосой девушкой, которая стояла неподалёку от того места, где только что находилась я. Она развернулась ко мне и замахнулась. Кошачья реакция была быстрее: перехватив руку, я остановила её, а Роман сзади прокричал, наставив на её спину свой пистолет:
   - Стоять, мегера! Попалась?!
   - В прошлый раз ты на меня не наставлял пистолета, моя прелесть! Прошлый раз мне понравился, очень... - я ударила её наотмашь, так, что она согнулась пополам, но услышала только смех и поморщилась: школа шакала! Хорошая девочка, быстро учится!- Силой меня не остановишь, богиня... Хотя, какая ты богиня, если даже не можешь справиться с ничтожной мелочью!- я молча ткнула её носом в землю и стала наблюдать за тем, какое влияние это окажет на её разговорчивость.
   - А ну, отпусти несчастную девушку!- очень некстати очнулось одно из чудес с лопатой; я бы и не посмотрела на него, однако неожиданно дурным голосом взвыла моя подопечная кошка Марселла, а вслед за ней и Сфинкс. Я вскинула на них глаза, и сразу же ощутила пустоту в руках: Люба исчезла! Не удивительно! Я прыгнула по направлению к изумлённому Роману и опоздала: девушка немыслимым образом очутилась позади его и, ударив сзади, подхватила его обмякшее тело и дёрнулась в сторону, противоположную здесь присутствующим. За её спиной зиял провал, кажется...
   - П-шёл вон! - я одним взглядом отшвырнула назад нахалов, полезших защищать непонятно кого, вырвала из рук самого хамоватого Марселлу и прыгнула в дыру, грозившую закрыться...
   - Плеть, подожди меня-а-а!! - Сфинкс вцепился в мои щиколотки изо всех сил и повис на них грушей.- Думала от меня избавиться?! Не тут-то было!
   - У меня ещё всё впереди, - хмыкнула я и без удовольствия пояснила: - Мы в Египте.
  
   Я не знаю, зачем я последовала за этими людишками. Я просто не подозреваю, для чего и ради кого. Может быть, просто очередная прихоть, даже я сама не часто себя понимаю. Просто захотелось, а вот теперь, когда мы попали в мой мир, спрашивать о чём-нибудь стало как-то глупо.
   Первым делом Сфинкс взвыл благим матом на чистом египетском языке, и я поняла, что придётся вспомнить и этот забытый мной архаизм.
   - Плеть! Плеть, спаси меня! Это кара богов: я ничего не вижу!!
   - Не ори, загадочный ты наш. Здесь нет света.
   - Это кто? Это ты, моя совесть?
   - Твоя совесть давно ушла к Маат, не трогай её, - сурово потребовала я; сама-то я видела хорошо, и то, что моим очам предстало в этой полной тьме, меня не порадовало: я увидела Романа. Он грустно сидел на полу, прислонившись спиной к стене и свесив между колен руки, его вид мне тоже не понравился: на скуле ссадина, под глазом синяк, ворот дорогой рубашки порван, сам грустный и недовольный одновременно. И никаких следов Любы рядом, только неуловимый запах её кожи, горьковатый, с привкусом миндаля. Значит, где-то она всё-таки есть...
   - Я тоже ничего не вижу, - хмуро произнёс Роман и попытался подняться на ноги. - Я тут сижу уже полчаса: она разбудила меня, пнув по почкам, и сообщила, что уходит, а я здесь буду сидеть и ждать тебя, мол, ты скоро появишься. Я кинулся было за ней, но только набил ещё одну шишку о захлопнувшуюся дверь.
   - С ума сошёл? Ты в гробницах попробуй походить ещё сквозь стенки!
   - Не понял, мы что, в гробнице, в египетской, в настоящей?
   - Спрашиваешь, юноша! - со знанием дела фыркнул полулев, даже в этой темноте выпятив грудь. - Я в этом самое сведущее существо, ведь гробница - моё любимое место работы! Я её с закрытыми глазами узнаю!
   - Тогда окрой их и подними свой хвост с пола: мы собираемся покидать это место, и ты на какое-то время останешься без работы,- я подняла на ноги Романа, подхватила его под локоть и повела к двери, скрытой в стене так искусно, что её нельзя было отличить невооружённому взгляду, тем более это было не под силу простому человеческому глазу.
   - Ты знаешь, как выбраться отсюда? - тихо, даже как-то виновато вопросил таксист, мне этот тон понравился, и я не стала отвечать. - Знаешь, тебе не надо было идти за мной, от этого только проблемы...
   - Интересно было бы послушать, что бы ты обо мне сказал, если бы я не пришла, - хмуро ответила я и вздохнула: не было печали! Дверь я нашла не скоро, что меня слегка насторожило: обычно я прекрасно ориентируюсь в любой гробнице, а тут какое-то странное расположение! Это может объяснить только одно: или прошло слишком много времени с тех пор, когда я здесь была, или это вообще другой Египет, в смысле, это на самом деле мой мир, но мир, искажённый другим изгибом Неба. Вот тогда мне будет немного трудно.
   Сфинкс бодро вышагивал рядом, стараясь жаться к Марселле, та принимала его ухаживания благосклонно и только хитро щурила глаза, похоже, их ничто не беспокоило, а ведь я знаю, что такое кошачья интуиция! Романа я всё ещё держала за руку, даже когда нашаривала в стене скрытый рычаг, открывающий дверь, и нажимала на него. Механизм сработал отменно: дверь с глухим шумом отъехала в сторону, когда...
   - Эстела! На меня кто-то смотрит! - Роман закричал с такой силой, что я поначалу всерьёз испугалась за его душевное состояние, однако заметила впереди себя блестевшие в кромешной тьме агаты глаз статуи и расслабилась:
   - Это Селкит, одна из семи богинь-охранниц, её статую помещали в гробнице, чтобы защищать покой фараона от посягательств злых сил, я думала, ты знаешь...
   - И всё равно она на меня смотрит! Нельзя её повернуть в другую сторону?- в голосе таксиста мне послышалась ирония, и я решила не отвечать. Так, в этом зале неподалёку от статуи должна находиться чаша с маслом, которой можно осветить пространство (надоело чувствовать, как Роман тыкается в мою спину плечом). Я посмотрела по сторонам и увидела нужную мне вещь: высокий позолоченный треножник с почти плоской чашей в довершении.
   - Сфинкс, проследи за этим несчастным, пока я попробую включить свет.
   - Что сделаешь со светом?! - не понял полулев, я же направилась к треножнику и поднесла к чаше ладонь. И в этот момент что-то произошло. В том смысле, что статуя Селкит зашевелилась и отлепила стопы от пола, посмотрев в мою сторону каменными агатовыми глазами:
   - Что тебе нужно, незнакомка? - без всякой интонации спросила она, чем повергла меня в недоумение, так как обычно она не спрашивает, а просто идёт и охраняет, причём со всем рвением и желанием. Вопросы ей не свойственны: зачем вопросы цепному псу на службе Анубиса?
   - Ой, - тоненько пропищал Сфинкс, - теперь-то меня точно съедят...
   - Почему это сразу тебя? Я первый сказал, что она на меня смотрит, значит, она во мне что-то нашла? - статуя повернулась в их сторону с несвойственной камням прытью, и обоих буквально смело на пол силовой волной: - Ого! С меня на сегодня падений хватит! Что ж так сразу, даже не познакомились!
   - Молчи, смертный, я обращалась не к тебе, а к той, кто гуляет сама по себе, - ответила каменная богиня и сверкнула в их сторону глазами ещё раз, однако ударила не она, а я: диск молнии пронзительно зелёного цвета подсёк статую по ногам и свалил под стеной.
   - Ты что это, решила мне запрещать делать то, что захочу?!
   - Ты сама вернулась сюда, а это глупо, - как ни в чём не бывало откликнулась Селкит, распавшаяся на три куска при падении. - Тебе не стоило возвращаться.
   - Значит, Небом ещё правит Ра? - задала я волновавший меня вопрос, на который так и не получила ответа: свет агатов погас, и куски развалились ещё на пополам каждый.
   - Плеть, как нехорошо, зачем ты оставила гробницу без защиты? Ой, не надо наступать мне на хвост, я не потерплю подобного издевательства от какого-то таксиста! Может, таксист, это заразно?! Ох-х-х...
   Роман тоже воззрился на меня во все глаза в свете разгоравшегося пламени треножника, и я сочла неплохой идеей посмотреть на саму себя. Ах, вот они о чём! Просто мне всегда шло моё любимое бело-золотое платье с вкраплениями янтаря и кошачьего глаза; от волос знакомо пахло хной и золотом, а губы приятно холодила золотистая помада. Я всегда любила заниматься собой, вот только сейчас некогда, хотя я-то всегда умудрялась находить время! Я мысленно вздохнула и отвлеклась от созерцания себя любимой, посмотрев по сторонам: меня поразило то, что этот зал был гораздо меньше, чем я привыкла видеть, а также насторожили письмена на стенах. Я схватила сухой факел и, запалив огонь в треножнике, подошла поближе к иероглифам, поднеся к ним огонь.
   - Что там написано? - поинтересовался Роман, в его голосе мне послышалось некоторое беспокойство, вероятно, его смущало то, что мы до сих пор не выбрались отсюда.
   - Тебе прочитать дословно? - уточнила я, рядом тут же возник Сфинкс и авторитетно поддакнул. - Мохнатых не спрашивают... Но я прочитаю: "Тому, кто войдёт в сию обитель, вот предупреждение: что хранится в сём месте, то не доступно простому смертному, ибо предназначено для сил высших, а не для тех, кто пытается приоткрыть покрывало. Беги, глупец, и не жди пощады, ибо близко то время, когда не найдёшь ты себя в своей жизни, а потеряешь и обрящешь в месте другом, страшном и незнакомом". Всё.
   - И что бы это значило? Эй, хвостатое! Ты у нас спец по загадкам! Давай, покажи нам свой профессионализм! - Роман, усмехаясь в тени, пихнул пяткой Сфинкса.
   - Я при таком обращении!.. - он наткнулся на мой взгляд и затараторил: - С удовольствием помогу такому благородному юноше! Вот только меня надо как-то поднять, чтобы я видел непосредственно текст, - он жалобно посмотрел, однако на меня его глазки не действовали, и пришлось ему смириться: - Никаких условий работы!.. Так, дайте подумать... А, может... или... нет, не то... а, возможно, это...
   - Так бы и сказал, что не знаешь! - фыркнул Роман.
   - В этом тексте говориться о том, что это не просто гробница, точнее, это место не является последним пристанищем фараона или вельможи. Но это некий портал, место, откуда мы можем попасть куда угодно в пределах временного промежутка, однако место это изменяется по изгибам пространства. В общем, это Дверь...
   - Что?! Дверь?! Но наши боги отказались от неё! Мне же самой пришлось пользоваться помощью славянской богини, чтобы уйти отсюда! - Сфинкс только старательно пожал плечами, одновременно не в силах заставить свои уши не прижиматься трусливо к голове, что его выдало с потрохами. - Ты знал, да? Ты знал и ничего мне не сказал, я ведь хорошо вижу?
   - О да, моя госпожа, - еле-еле прошептал полулев, видимо, впечатлившись моими засверкавшими глазами. - Я ведь не слепец, я и вправду величайший щелкунчик загадок...
   - Посмотрим, на кого ты будешь похож, когда я выцарапаю тебе глаза и оторву уши! Какой ты будешь тогда, величайшим или как?!
   - Извини, что перебиваю, - вмешался Роман, крайне рискуя самим собой,- но мне здесь не нравится, тут пахнет воском и смолой, и наша с Марселлой голова уже кружится! Правда, Марселла?- кошка недоумевающее на него посмотрела, однако уже через секунду округлила глаза по двум монетам и зашаталась, прислоняясь к стене, подумала и даже мяукнула жалобно. Я тут же "оттаяла" (знал ведь, чем меня остановить! Видела, что Марселла притворяется, но эта извечная любовь к детям моим!) и согласно кивнула; Сфинкс постарался удалиться незаметно, по стеночке и превратиться в тень на полу.
   - Если всё так, как сказал Сфинкс, то мы вполне можем попасть совсем не в тот Египет, к которому я привыкла, нам может быть трудно. Но я не собираюсь сидеть здесь и чего-то ждать. Идёмте, только держитесь меня.
   Роман подхватил ещё один факел, тоже запалил его и последовал за мной, мне же оставалось взять на руки Марселлу и направиться к следующей двери. С трудом отыскав оную, я нашла скрытый механизм и нажала на него, лёгкое беспокойство ощутив только после этого. Письмена на двери вспыхнули ярким светом, едва не ослепив нас, я схватила за руку Романа и отвернулась, отгородившись от подувшего ниоткуда ветра полупрозрачной стеной. "Держись!"- выдохнула я ему в лицо, и в этот момент всё стихло. Пламя в треножнике перестало колыхаться с столь же отчаянно, освещение снова стало неровным, но неизменным, нас вновь окутала полутьма, вот только дверь не открылась, что мне очень не понравилось. Я обернулась к ней и хотела снова попробовать нажать на рычаг, чего мне не удалось: с поверхности двери словно отслоилась тоненькая плёнка и полетела на нас. Произошло это в считанные доли секунды, у нас даже не было возможности что-либо сделать. Плёнка окутала каждого, и всё тело пронзило такой болью, что почти не было сил стиснуть зубы, чтобы легче было терпеть!
   И вдруг всё кончилось.
   Не было больше боли, зато невероятный свет стал слепить глаза, заставив их слезиться от рези. Так плохо я себя не чувствовала даже тогда, когда ко мне впервые пришёл гонец от Ра и сказал, что я больше не имею отношения к богам... Роман зашевелился, проталкивая меня вперёд, и глухо застонал, ему, видимо, тоже было не сладко... Вот бы сейчас узнать, куда мы попали и во что нам это выльется!
   - О, боги! - хрипло выдохнул грубый мужской голос, заставляя меня вздрогнуть и, несмотря на резь и слёзы, открыть глаза; к реальности мы возвращались медленно и с трудом.
   - Что вы здесь делаете?! Как посмели войти в шатёр к величайшему торговцу Верхнего и Нижнего Египта?! Кто вы?!
   - А кого вам надо?- устало поинтересовался Роман, выступая вперёд и щурясь, чтобы было лучше видно; Сфинкс нервно хихикнул и, споткнувшись, налетел на меня.
   Если кого-то торговец и рассчитывал увидеть, то уж точно не нас. Это стало понятно в тот момент, когда его можно было более-менее сносно разглядеть сквозь слёзы из-за выжигающего солнца. Смуглый толстый египтянин с подведёнными глазами напомнил мне о старых временах, хотя всё же было что-то странное во всей его фигуре: словно бы я видела всю жизнь египтян, а подобного типа встречала впервые в жизни. Уже одно это позволило судить о том, что забросило нас через Дверь не в мой родной мир, а лишь в его отражение. Это несколько успокоило, однако и заставило задуматься, а что же нам здесь делать! На лице Романа то же выражение было запечатлено вперемешку с интересом при разглядывании настоящего египтянина из Древнего мира, я понимала его любопытство, но у нас не было времени на экскурсии, надо было срочно действовать!
   - Объяви меня,- шепнула я таксисту, пихнув его локтем в бок. Роман недоумевающе уставился на меня.- Объяви меня, глупец - жить будешь! - он только пожал плечами, всё ещё не понимая меня, и... мне пришлось впервые в жизни поклониться, впрочем, так уж по этому поводу переживать не стоит - я всегда хотела быть актрисой, а кошке присуще приспосабливаться...
   - О, господин, прости, что нарушила твой покой непокорная, но не для себя стараюсь, а для господина моего и повелителя, великого воина римского Романа, - я ещё раз склонилась (уже с большим энтузиазмом!) и указала вежливо на слегка опешившего таксиста.
   - Что же тогда твой хозяин нарушил мой покой?! - уже более уверенно прорычал торговец, тоже входя в свою привычную роль. - Неужто не мог предупредить меня, величайшего?! - пришлось мне ещё ниже поклониться и, подойдя ближе к нему, опуститься коленями на подушки и прижать скрещённые руки к груди. Спиной я почувствовала на себе негодующий взгляд Романа и злорадно про себя усмехнулась. - Хорошо, я прощу ему эту оплошность, - с лёгкой самодовольной хрипотцой произнёс торговец, но прикасаться ко мне он пока не посмел, не узнав больше о посетителе. - Я дозволяю ему пройти ко мне и поведать о себе. Почему сей воин путешествует один, без отряда? - торговец откинулся на подушках и хлопнул в ладоши, вызывая слуг. Я выпрямилась, разогнув колени, всё ещё не поднимая на торговца глаза, и подтолкнула к торговцу не понимающего до конца Романа. Ему пришлось пройти неуверенной походкой к подушкам, но постепенно и он смог войти в роль и выпрямился, не пожелав вести себя скромно, как полагалось гостю египтянина. Развалился на подушках, спокойно выдерживая взгляд чёрных, слегка прищуренных глаз торговца.
   - Прошу меня простить, что без гонцов и объявлений, но так уж получилось, - пожал плечами Роман, чувствуя себя спокойно и, кажется, даже уверенно. Чтобы подтвердить его авторитет, я попросила мысленно Марселлу, чтобы она помогла хозяину. Кошка прошла к нему вальяжной походкой и свернулась калачиком у него на коленях. В этот момент наконец-то вошли двое слуг, поклонились господину и, привычно посмотрев на господина, воззрились на нас четверых с удивлением. Торговец поднял на них глаза и лениво произнёс:
   - Угощения моему гостю! - слуги, по-прежнему недоумевая, всё же не решились перечить воле хозяина и с некоторой поспешностью удалились. Торговец же подвинул к себе тарелочку с финиками и, взяв один толстыми пальцами, поднёс к губам, продолжая испытующе смотреть на Романа.
   - Позволь мне спросить, доблестный воин, что заставило тебя прийти ко мне?
   - Жара и пустыня, купец. Но не только! Удовольствие видеть хозяина пустыни не могло не заставить меня выбрать именно твой караван. Я странствую в поисках работы, обременяя себя лишь рабыней и любимыми животными, коим благословение дала сама египетская Бастет. Реши сам, что мне делать, я могу уйти... а могу и остаться...
   - Ты предлагаешь себя в качестве наёмника?
   - Нет, я предлагаю свои услуги, великий купец, - вежливо ответил Роман и лучезарно улыбнулся. Откуда в простом таксисте такие способности, я понятия не имею, но даже Сфинкс, морда которого поначалу выражало полное недоумение, начал наслаждаться игрой "театра одного актёра". Марселла вовсе разомлела, решив про себя, что ей на коленях хозяина и самой нравится!
   Внесли угощение, молча поставили перед торговцем и так же молча удалились. Египтянин задумчиво взял в руку кубок с вином и указал на поднос Роману. Тот посмотрел на меня, я едва заметно кивнула, и он потянулся за своим кубком и лепёшкой. Когда он наклонялся - о, ужас! - из-за его пояса показалась рукоять пистолета! В первый момент мне показалось, что нам конец, однако торговец равнодушно мазнул по пистолету глазами, глотнул из кубка и расплылся в улыбке:
   - Договорились! Ты, воин, будешь оберегать меня до Фив, где мы с тобой расстанемся, и я очень надеюсь, что навсегда,- он расхохотался:- Ты очень дорожишь честью, это мне нравится.
   - А мне это понравится только тогда, когда мы оговорим условия, - с деловой хваткой подошёл к делу Роман и улыбнулся:- Однако у меня уже сейчас уверенность, что мы договоримся, - они расхохотались и посмотрели друг на друга оценивающе. Я тоже посмотрела на Романа подобным образом: он меня удивляет! И не только меня: Сфинкс также восхищённо глядел на него, поводя усами от зависти.
   Я пристроилась у входа и выглянула наружу. Первое, что я увидела, было солнце, жаркое, палящее солнце, белое и сияющее. Оно, казалось, закрывало всё небо, тоже блёклое и прозрачное. Куда там питерскому небу, меняющемуся каждые пять минут, хотя и оно никогда не было похоже на пустынное, моё родное, но такое далёкое!.. Караван торговца длился вереницей, растянувшись на несколько барханов, до самого горизонта. Вокруг важной походкой расхаживали воины с кривыми мечами в руках и плётками на поясах, они лениво покрикивали на рабов и солдат и ещё более лениво отвязывали от поясов плети и стегали ими провинившихся. Жара портит даже самых лучших воинов, однако и они знали своё дело, ибо были профессионалами. Неподалёку стоял ещё один шатёр, хорошо охраняемый смуглыми силачами, тоже вооружёнными плётками (при виде моего любимого кнута у меня даже зубы заныли, так хотелось ощутить в ладони тугую рукоять!), видимо, там поселили либо рабынь, либо наложниц торговца, есть ведь такие сумасшедшие, которые возят с собой свои любимые наслаждения. Хотя, вполне могло было быть, что эти особы выполняли две роли одновременно, есть и такие... В основном, караван был самым обыкновенным, только мне не совсем понятно было, почему торговец не нанял корабль, чтобы добраться до столицы по реке, а отправился пешком по барханам, хотя это было не так дёшево. Оставалось только удивляться...
   Примерно через час Роман и его новый наниматель были на короткой ноге, как говорят в такой далёкой отсюда России. Я посчитала, что могу больше не мозолить глаза обоим, и незаметно выскользнула из шатра. Марселла осталась с Романом, а вот Сфинкс, всё ещё маскируясь под "любимого кота", увязался за мной.
   - Что-то собираешься разведать, Плеть?
   - Да, хочу узнать, в каком бархане не смогут отыскать закопанного реликтового мурзика с хвостом, - серьёзно ответила я, Сфинкс понятливо протянул "а-а-а" и, сообразив, о ком я говорила, надулся, и дальше мы шли молча. Каждому, что смотрел в мою сторону, я "отводила" глаза и шла дальше, не испытывая на себе излишнего внимания, хотя после одного подобного "отвода" я почувствовала, что мои усилия ушли в пустоту. Оглянувшись, я окинула взором окрестности и пригляделась к каждому лицу, вот только поняла одно: того, кто за мной наблюдает, либо здесь нет, либо он сам мне отводит глаза, а это может только близкий мне по крови.
   - Выглядываешь себе новую жертву? - ехидно донеслось снизу; я равнодушно посмотрела на полульва и мило ему улыбнулась, он тут же снова надулся, словно я его оскорбила. Вот неженка: госпоже улыбнуться нельзя, сразу за изверга принимают!
   - А я уже выбрала, - ответила я, опустилась на корточки и погладила его по спине. Сфинкс громко сглотнул и прижал уши к голове:
   - Я буду жаловаться в милицию, - прохрипел он, - это нападение на животного, занесённого в "Красную книгу"!
   - А откуда же ты, только сегодня явившийся в этот мир, знаешь про милицию и "Красную книгу"?- ласково поинтересовалась я, снова его погладив, однако в этот раз выпустив когти.
   - А-а-а... мне Марселла рассказала!
   - Ну, конечно! А кто спорит?! Я просто хочу попросить тебя сделать одну маленькую вещь - сходить вон в тот шатёр и выяснить, кто там находится. Ты ведь не откажешь мне в такой мелочи?
   - Что ты, моя госпожа, - окончательно потеряв голос, просипел Сфинкс и, осторожно выскользнув из-под моей руки, обратился тенью и скользнул к шатру. Вот за это его и люблю: с ним всегда можно договориться, причём совершенно бесплатно!
   Вернувшись к шатру торговца, я поместилась при входе и немного расслабилась, откинув голову. По меркам Питера сейчас уже было два часа ночи, а я хоть и богиня, но не железная. Поспать мне так и не удалось, помешал тот же странный взор, словно приковавшийся ко мне с того момента, как я проходила мимо... мимо рабов! Не поднимаясь, я взглянула из-под ресниц и пробежалась взглядом по каравану; чуяло моё сердце, что этот "кто-то" на меня уже так когда-то смотрел. Вот только это самое "когда-то" было столь давно, что я успела обо всём позабыть. Словно это было в прошлой жизни!.. К сожалению, среди измотанных жарой, побоями и жаждой косматых рабов я не нашла настолько достойного, чтобы приписать ему этот взор. Что ж, я не люблю отступать! Явился Сфинкс, его слегка покачивало, лапы заплетались, а язык покачивался, свесившись из пасти. В общем, мне он не понравился, и я предпочла вопросительно выгнуть бровь и сурово на него посмотреть. Сфинкс завалился на мои колени, совершенно игнорируя мой взгляд, и протянул блаженным голосом:
   - Как давно я не был в женском обществе! Какие у них ручки! А ножки! А глазки! А... не при детях...- он посмотрел на меня и вскочил на ноги, мгновенно опомнившись. - Докладываю! В сём шатре находятся наложницы торговца!
   Я молча кивнула: прекрасно, значит, сегодня я пойду на аудиенцию к египтянину.
   Роман из шатра явился на закате. Находился он в приподнятом настроении, видимо, головокружение от успехов всё-таки произошло, и это событие не прошло для него даром. Торговец, тоже чем-то довольный, вышел почти вслед за таксистом и громогласно объявил, что Роман отныне является его личным телохранителем, а посему, к нему должно проявлять необходимое уважение. После чего поинтересовался, есть ли недовольные и, получив отрицательный ответ, со спокойным и несколько умиротворённым видом вернулся обратно. Я схватила Романа за рукав и пристально посмотрела ему в глаза:
   - Только не обольщайся. Чем скорее мы прибудем в Фивы, тем больше у тебя шансов не нажить врагов: здесь не любят наёмников, которые отнимают чужой хлеб.
   - Да ладно тебе, Эстел, всё ведь хорошо, что ты переживаешь! Кстати, этот Джатис оказался нормальным мужиком! Я тут с ним так хорошо пообщался, и он мне подсказал даже, где я могу устроиться в столице! Говорит, сейчас там наёмникам раздолье, их фараон, И его фамилия, благосклонно к ним относится, там сейчас даже клуб наёмников образовали по его повелению!
   - Фараон И?- переспросил снизу Сфинкс. - Юноша, сколь много ты выпил и как долго ты был потом на солнце? Чтобы фараонам приходило в голову оказывать покровительство наёмникам?!
   - Ты с кем так разговариваешь, хвостатое? Джатис, между прочим, разрешил мне организовать отряд для защиты его персоны, я здесь имею право голоса, а что имеешь ты?
   - Вот, Плеть, ты видишь, как ненадёжны люди! Говорил я тебе, чтобы бросила его и шла ко мне!
   - Мы с тобой потом поговорим на эту тему в более интимной обстановке, а сейчас мне пора...- я развернулась к шатру, но Роман схватил меня за локоть:
   - Ты куда? - выдохнул он.
   - Руку не трогай, парень, я тебе не давала такого права. И потом, в твоей стране не принято задавать вопрос "куда", это может плохо кончиться, - я высвободилась из его хватки и, не обращая внимания на его взгляд, вошла в шатёр. Торговец лениво поднял на меня глаза и улыбнулся. Я поклонилась сегодняшнему господину и поманила его пальцем, заставляя раствориться в янтарном свете глаз... Вот что значит власть...
  
   Посреди ночи лагерь пробудился от дикого женского визга. Я сама, успевшая уже привыкнуть к восьмилетнему затишью, резко открыла глаза и вгляделась в тени, копошащиеся за тканью шатра. Небольшой перерыв в звуках тут же заполнился шипением, топотом и звуками шлепков, потом на всю пустыню раздался срывающийся крик: "Мама, больно же!!!" и снова всё стихло, лишь изредка по подушкам, на которых я лежала, и по материи шатра пробегали тени, напоминающие несколько тонких женских фигурок, с увлечением размахивающих какими-то тряпками, словно они пытались передавить стаю тараканов, которая от них с не меньшим увлечением удирала...
   Глаза закрылись сами собой, и стало немного легче от сознания, что хоть у кого-то этой ночью было занятие.
  
   Рассвет едва обагрил песок, заставив переливаться блёстками расшитые золотом подушки под моей рукой, когда я неожиданно, и для самой себя тоже, очнулась от забытья и поняла, что это утро чем-то напоминает мне утро в Питере месяцев пять назад. Лениво оглядевшись воспалёнными от нехватки отдыха глазами, я остановилась взором на задней стенке шатра и поняла, в чём дело. Ткань была настолько прозрачна на солнечных лучах, что можно было различить за ней силуэт человека, от которого струится дымок. Этот человек курил, курил нервно, пытаясь успокоиться, и это напомнило мне моего муженька ещё в то время, когда мы были вместе. Осторожно встав на ноги, я шагнула за пределы обиталища торговца и потянулась, испытывая на себе пустынный утренний холодок. Поприветствовав солнце, я улыбнулась сама себе и направилась к человеку.
   Роман сидел на бархане, устремив взор куда-то вдаль и затягиваясь сигаретой. Пользуясь всеобщим затишьем, он решил сделать себе послабление, если я правильно поняла его состояние, хотя, возможно, я в чём-то и ошибаюсь.
   - А где же твой отряд?
   Роман обернулся, окинул меня почти равнодушным усталым взглядом и стряхнул пепел:
   - Отпустил в увольнение! Не будут же они караулить хозяина, когда у него ночное свидание!- раздражённо ответил он.
   - Двойка тебе за стратегию! Именно в такие моменты враги и нападают, чувствуя беззащитность жертвы! Считай, что теоретически ты лишился нанимателя!
   - Тебе не надоело надо мной издеваться, а? Тебе это доставляет удовольствие, или как?!- бросив недокуренную сигарету на песок, гневно поинтересовался таксист и посмотрел на меня в упор. В другой раз я бы с удовольствием дала ему оплеуху, но сейчас просто лень было тратить силы на простого смертного. Поэтому я склонила набок голову и неотрывно посмотрела ему в глаза, не отпуская их до тех пор, пока он сам не отвернулся. После чего хмыкнула:
   - В тебе проснулся собственник. Это ты зря. Кошку нельзя приручить, - он ответил мне ещё более гневным взглядом и еле сдержался, а я продолжила: - К тому же, ты должен понимать, что даже такой взбалмошной, как я, не нравятся жирные обезьяноподобные мужики, от которых пахнет потом и воском. Даже за деньги. Даже, если мы вдвоём в целой пустыне. И в особенности, если женщина сама в состоянии купить хоть весь Египет, - я неожиданно отвернулась и потёрла лоб: не ослышалась ли я? Я что, оправдываюсь перед смертным?! Ого, это что-то новенькое! Надо непременно записать этот случай в историю!..
   - Эстела, ты...
   - Ш-ш-ш, - я жестом попросила его молчать и прислушалась: неподалёку кто-то заинтересованно дышит! Так... Роман понял меня с полуслова и бесшумно приблизился к тому краю шатра, который поворачивал в сторону каравана. Притаившись, он прижался к стенке и, сделав неожиданный выпад в том направлении, вытащил на свет шпиона. В руке его, схваченный за загривок, болтался сосиской Сфинкс.
   - ... аю... ать...- прокряхтел полулев, и таксист разжал пальцы:
   - Ах, как нехорошо при дамах выражаться,- с каким-то удовольствием покачал головой Роман и погрозил ему пальцем, а я нагнулась к нему и вгляделась в живописно украшенную морду: с левой стороны под глазом синяк, с правой - следы от кошачьих когтей:
   - Похоже, нашему агенту 007 это уже объяснили, причём сами дамы...
   - Ну что ж ты так неосторожно-то, друг хвостатый, к особам женского пола надо деликатно, с комплиментами, с цветами, а ты, небось, сразу приступил к решительным действиям?
   - Я не шражу, - прошамкал Сфинкс, как бы извиняясь, - я так и шкажал: не хотите ли пожнакомитша с ощаровательным мущиной? А они шражу крищать, это ше неприятно! Я попыталщя найти поттершку у Маршеллы, но и она меня не поняла! Так опидно...
   Из-за изгиба шатра показалась мордочка Марселлы, кошка фыркнула на него, гордо прошествовала к Роману и устроилась у его ног, изображая статую богини Бастет на гробнице. Сфинкс проводил её скучающим взглядом и тяжко вздохнул, трогая лапкой челюсть в том месте, где зияла дырка от выбитого зуба. Мы с Романом давились рядом от беззвучного смеха, всерьёз боясь перебудить всех в караване...
   Мой ночной визит за сведениями к Джатису не принёс почти никаких результатов, не считая самой малости: переправление по Нилу стоило бы ему не только дорого, но и могло вылиться в конфликт с хозяином самого Нила. Больше ничего в его пустой голове не было, кроме информации, связанной с товарами, ценами и базарами. Пришлось мне оставить его в покое и заняться остальными. Я проходила много раз мимо то одного, то другого, чтобы вытянуть из него хоть что-то, подключила к этому Марселлу и полульва (Сфинкс получил хороший бесплатный урок и теперь был вдвойне осторожен, на "задания" отправляясь только в облике скользящей тени). Роман постепенно сблизился с ребятами из отряда, который собрал, и тоже пытался вносить свою посильную лепту в сборе информации об этом мире и об обратной Двери в частности. Однако, несмотря на то, что мы действовали слаженно и организованно, меня не покидало ощущение, что за мной неустанно следят те самые глаза, и именно они мешают нам в большей степени. По-прежнему, будучи не в состоянии определить этого хама, я большие надежды возлагала на Фивы, где легче затеряться и где можно всё увидеть своими глазами. И всё же, пока мы ещё были не в столице, мы продолжали свою шпионскую деятельность, а Роман однажды так увлёкся, что я обнаружила его за шатром наложниц торговца беседующим с одной из знойных красавиц. Она прислонилась спиной к стенке шатра, оба смеялись и курили одни и те же сигареты. Я деликатно кашлянула как раз в тот момент, когда рука красавицы потянулась к плечу счастливого Романа. Наложница (звали её, кажется, Туйя, хотя мне на это было начхать) тут же спаслась бегством, а Роман от неожиданности выронил сигарету, и тут, откуда ни возьмись, явился Сфинкс и язвительно заметил:
   - Не шути его штрого, Плеть, он всего лишь добывал информашию в шоответштвии с прикажанием, - Роман мрачно посмотрел на него, и предусмотрительный полулев поспешил удалиться, дабы избежать гнева грозного таксиста. Я только усмехнулась и пожала плечами:
   - Извини, что испортила тебе процесс допроса...
   Роман попытался и на меня зарычать, но у меня опыт скрывания от правосудия был больше, чем у Сфинкса, и от меня к тому времени и запаха не осталось.
   Пытаясь следить за всем сразу, мои провожатые не замечали самого главного: мелочей, а ведь они могли подсказать нам о многом и до прибытия нашего в Фивы. Но мы были растеряны и, более того, потеряны, внезапно оказавшись в своём, вроде бы, мире и в то же время в таком чужом. В принципе, оправдывать себя любит всякий, ну а я, как уже было сказано, любила заниматься подобным в особенной мере, так как не было для меня ничего хуже, чем искать причину неудач в самой себе...
  
   - Рашшкажи мне шка-ажку!! - в который раз взвыл Сфинкс, спрятав морду в поле куртки Романа, чтобы его голос не было слышно, и тут же нырнул за спину таксиста, пытаясь спастись от моего возможного возмездия. Не зря, кстати, прятался, я его уже несколько раз пыталась достать, дабы поучить хорошенько должному обращению с великой богиней, но эта блохастая гадость после получения определённой степени опыта в самый важный момент неожиданно обращалась в плоскую тень и ускользала от правосудия. На этот раз я не стала тянуться к нему руками, а просто откинулась назад, облокотившись спиной о прочный полог, и сделала вид, что оглохла. Не знаю, поразила или огорчила полульва эта досадная неприятность, но уже через несколько минут он всё-таки высунул наружу нос, осторожно протянул ко мне лапу (и всё это Марселла сопровождала взглядом единственного открытого глаза и только хитро щурилась). Роман уже успешно давился от смеха, пару раз закашлялся, однако сделал вид, что просто немного простудился, пусть даже на дворе стояла такая жара, что тапочки дымились. Меж тем полулев с пятой попытки коснулся-таки моей ноги кончиком лапы, тут же отдёрнул её и спрятался обратно за надёжную спину таксиста (цвет лица Романа с красного медленно стал приближаться к баклажанному, надеюсь, мне тоже будет весело!). Выглянув оттуда, Сфинкс окончательно обалдел и теперь уже с блаженной физиономией высунулся до половины и смело потрогал мня лапой, подмигивая кошке "во какой я шмелый!", и снова открыл рот:
   - А-а-а вшё-таки, гошпожа, давай-ка нам шкажку, што ли! А то мы тута шовщем...
   Что они там "шовщем", я дослушивать не стала, улучила момент, когда он полностью обнаглел и вышел из укрытия, готовый в любой момент юркнуть обратно и убеждённый в полной своей безнаказанности, и просто щёлкнула легонько пальцами (люблю спецэффекты!), а он... В общем, внезапно даже для него из-под песка вокруг выскочили многочисленные колючки вперемешку с кактусами, а его густая выцветшая на солнце шерсть встала дыбом, всё это так гармонично перемешалось, что у меня живо проснулась гордость за себя любимую!
   - Ма-а-а!! - прорвало наконец-то Романа, он согнулся пополам и едва не проглотил сигарету, которую только-только закурил. Я не взглянула на него, дабы оказать посильную помощь, пока не задохнулся, а вместо этого немного отодвинулась назад и с некоторым сомнением залюбовалась творением рук своих: да, мир ещё не видел таких икебан! С глазами!..
   - Ну вот, я так и жнал, - прошамкал Сфинкс, выплёвывая изо рта колючку, и укоризненно скосился на меня возмущённым глазом: - Шадиштка! Гте тут товарищешткий шуд?!
   - И тебе не стыдно? - изобразила я болезненное изумление. - Подумай сам: теперь ты ещё и научишься жить в кактусах, твой опыт не ограничится одной бутылкой. Теперь-то уж точно ты будешь ни с чем не сравнимой индивидуальностью, гордись! Тем более тебе давно пора побриться! Хочешь, в знак примирения это сделает... э-э, Роман!
   - А что сразу я? - смех разом застрял у бедного таксиста в горле, и бездна изумления выглядывала на меня уже из его серых глаз. Я невинно пожала плечами, возведя глазки к небу. Сфинкс же скроил такую физиономию, глядя на Романа единственным глазом, что бедный таксист даже проверил, не порвалось ли у него что... Марселла прохаживалась вокруг нового экспоната и качала головой со знанием дела как кандидат наук по составлению букетов из сфинксов.
   - Как это, что сразу ты? Кто из нас нанимался сопровождающим великой богини?..
   Роман хотел было ответить мне, кто, но ему не позволили. Приближающиеся шаги мы услышали только сейчас, зато смогли сориентироваться довольно быстро. Таксист схватился за пистолет, который теперь не вытаскивал из-за пояса брюк, Марселла присела на передние лапы, спрятавшись на всякий случай за Сфинксом-икебаной, а я моргнула, и мои зрачки выпрямились в две узенькие полоски. Правда, так же быстро я успокоилась: шаги были мне вполне знакомы, так что бояться было нечего, и я поспешила склонить голову, снова вживаясь в уже порядком поднадоевшую роль рабыни при таком господине.
   Через минуту из-за изгиба шатра выскользнула хрупкая фигурка, каждый шаг которой сопровождался (теперь это ясно слышалось) звоном монеток, бусинок, цепочек и браслетов. Туйя.
   - О! Вот ты где, господин! - изобразила она крайнюю радость от встречи с Романом, даже почтительно скрестила руки на груди и поклонилась. Надо же, каким уважением к нему прониклись! К чему бы это?..
   - Что-то случилось? - тут же подобрался бравый спаситель египетских купцов, чем заставил Марселлу покачать головой, а Сфинкса мстительно на меня скоситься. Я-то тут причём?..
   - Нет-нет, что ты, господин! - старательно игнорируя моё присутствие (вот ведь чернь! И сама была не выше меня, разве что имела право делать пока что всё, что захочет, но, в сущности, она оставалась такой же рабыней! О-ох, куда же мы попали?), поспешила уверить его наложница и мягко улыбнулась, глядя на Романа из-под густых длинных ресниц: - Разве что самая малость...
   - Ну, от малости ещё никто не умирал, говори, - дозволил Роман. Туйя благодарно поклонилась, не убирая с лица прежней улыбки, чем ещё раз подчеркнула своё надо мной превосходство.
   - Если ты дозволишь?.. - её красивые ресницы взмахнули в мою сторону, я едва сдержала удивлённый взгляд: - Видишь ли, господин, наш хозяин, Джатис, пожелал видеть сегодня у себя лучшую танцовщицу из нас. Для нас большая честь это, но... у нас появилась небольшая проблема, что для нас весьма прискорбно, ибо мы не можем представить себе, что не сможем угодить своему господину, - она скромно пожала плечами и присела на колени, поджав ноги под себя. - Да хранит небо и покровитель священных Фив нашего хозяина, но его лучшая танцовщица нуждается в массаже, чтобы втереть в тело масла и сделать кожу мягкой и... Ох, - она изобразила ещё большее смущение: - Прости, что утомляю тебя этими мелочами... Мы подумали, что твоя рабыня точно должна уметь делать массаж, и я пришла просить, чтобы ты отдал нам её на какое-то время... Прости, что побеспокоила! - склонила она голову, уже не глядя на него. Роман поднял на меня удивлённые глаза, и я ответила ему мутным взором, на дне которого понемногу начали скапливаться яркие искорки - будущие грозовые раскаты, а руки сами собой скрестились на груди.
   - Ну что ты, не стоит... - Роман, сделав независимое лицо, осторожным движением поднял пальцами за подбородок лицо наложницы, и продолжил: - Я с удовольствием помогу... купцу Джатису, это и мой долг тоже...
   Мы вскинулись одновременно: Туйя вскочила с коленей, сверкая в полутьме ночи счастливыми глазами и служебным рвением, я - поражённая коварным предательством и наглостью одновременно, а Сфинкс, невероятным образом вырвавшись из "пут", где до того сидел молчаливой копилкой, с размаху рыбкой ушёл под песок, воображая, что последует за словами таксиста. Я же и вообразить себе не могла, что я с ним сделаю!.. Точнее, так было до того, как гнев открыл моё сознание, и я коснулась им ауры египтянки. Меня буквально хлестнуло по нервам знакомым морозцем, хлынувшим с кожи Туйи. Я поняла, что сегодня мне придётся сделать всё так, как велит мой "господин", потому что мой "отвод глаз" непременно почувствует, нет, не сама Туйя, а та, кто часто находится слишком близко от неё, чтобы напитать её этой самой морозной силой, что теперь нещадно холодила меня, хлеща по невольно открывшемуся сознанию.
   - Ты слышала, что я сказал? - поднял брови Роман, предчувствуя повод для издевательства. Ну вот, нашёл, чем мне отомстить, таксист несчастный!
   - Да, мой... господин, - едва ли не сквозь зубы выдавила я и развернулась к Туйе, предварительно опустив ресницы, чтобы она не заметила, как полыхают мои глаза. Не успела я сделать за ней и шагу, как сзади послышался ехидный хохот Сфинкса, приглушённый песком, из которого он, как страус, до сих пор ещё не вытащил голову, застряв задом кверху, чтобы удостоить меня этого проявления своей радости. Я это почувствовала даже спиной и, не сдержавшись, всё-таки щёлкнула пальцами. Надеюсь, на этот раз колючка не поранила милое животное где-нибудь...
   - У-у-у-а-а-а-у!!!
   ... Поранила... Ну, что ж делать, такова, видно, судьба... Роман сопроводил всё произошедшее громовым хохотом, который еле смог сдержать, зажав руками рот. Ничего, мой милый, как говорит Ра, "и за искренний смех тоже приходится платить богам"...
   - Не отставай, - через плечо, не оборачиваясь и не особенно заботясь о вежливости тона, бросила мерзавка. - Надеюсь, у тебя руки приставлены Хнумом на нужное место? Иначе будешь иметь дело не только со своим господином.
   - Слушаюсь, - покорно кивнула я, улучила момент, когда нас никто не мог видеть, и сделала в её направлении молниеносное, не заметное человеческому глазу движение, и Туйя с лёгким вскриком рухнула в песок носом, проехавшись там вдобавок с полметра и пропахав внушительную борозду. Я сдержанно кхэкнула, переступая через неё:
   - Над твоими же ногами Хнум, кажется, не особо постарался, госпожа, - невинно заморгала я ресницами: - А у тебя в предках не было пахарей? У тебя так хорошо получается...
   - Ах, ты... - рыкнула она, вскидывая лицо с прилипшими к нему песчинками, но я уже проворно приподняла полог самого красивого в караване шатра и проскользнула туда, аккуратно опуская его за собой, для чего повернулась к нему лицом.
   В этот-то момент меня и толкнула в спину такая волна силы, что я едва удержалась, чтобы не качнуться вперёд. Ого! Это уже не лёгкий морозец, которым веяло от кожи Туйи! Боги мои...
   - Где Туйя? - осведомился из-за моей спины густой низкий голос, такой красивый, что я мигом очнулась (привычка: всегда обращаю особое внимание на что-то очень красивое, это уже профессиональное) и медленно развернулась на голос. Шатёр состоял из нескольких секций, отгороженных друг от друга лёгкими занавесями, прикрепленными к потолку и оттого слегка прогибающиеся к полу в самом верху. Блистало золотом и бисером даже в полутьме огня горящих треножников, переливалась вышивка на подушках и тканях, а на небольшом столике, укрытом мягкими тканями, возлежала обнажённая красавица. Именно ей принадлежал тот самый голос и не только. Во-первых, она была нубийкой, с очень тёмной, прямо-таки шоколадной кожей, длинными мелко вьющимися чёрными, как вороново крыло, волосами, длиной почти до середины бедра; во-вторых, она была очень красива: широкие скулы, пухлые большие губы, бархатные глаза с тёмными ресницами, густыми и длинными, идеальная фигура... ну и в-последних, силой веяло, да нет, буквально затапливало дикой волной, именно от неё. Боги, куда же нас всё-таки занесло?!..
   - Ты что, окаменела, рабыня? - надменно подняла она изогнутую бровь, и девушки, растиравшие её тело мягкими губками, отчего в шатре стоял запах лаванды и благовоний, захихикали. Они в этом караване находились на таких же правах, как и Туйя, как и эта нубийка, как и я, и всё же невольно выделяли её, считая едва ли не госпожой! Если её силы только на это и хватает, то тогда что же у меня под кожей зудит, словно песок, въевшийся туда, чувствовал чьё-то приближение?!
   - Где Туйя? - сделав нажим на свою фразу, повторила красавица, хорошо хотя бы, что она меня не чувствует, а, значит...
   - Не беспокойся за неё, танцовщица Джатиса, я её не отдала на съедение шакалам, - сделала я пробный выпад. Нубийка проглотила его не моргнув и только обнажила в улыбке крупные жемчужины зубов, а я сочла за лучшее поклониться и сделать к ней ещё один шаг.
   - Дайте ей масла и оставьте нас, - велела нубийка наложницам, - и не пускайте сюда Туйю, иначе эта неряха опять что-нибудь разобьёт, - она дождалась, пока нас оставят наедине, проводив взором девушек, и только потом повернулась ко мне лицом, расслабившись и закрыв глаза. Я без лишних слов принялась за работу (фу, какое противное слово, кому же мне быть благодарной за то, что я его опять слышу от себя самой?..).
   Закончила я массаж через полчаса, когда в шатёр просунулась физиономия одного из воинов Романа и сообщила, что хозяин уже заждался. Нубийка медленно поднялась, выныривая из-под моих рук и совершенно не обращая внимания на отвисшую челюсть египтянина. Зайдя за тканевую занавесь, она зазвенела одеждами и драгоценностями, потом вышла ко мне уже одетая и готовая к тому, чтобы доставить своим танцем максимальное удовольствие Джатису. На меня она не обращала внимания так же, как и на того воина до тех самых пор, пока не подошла к пологу и вдруг не замерла.
   - Меня зовут Нгуни, рабыня. Если тебе понадобится защита от своего господина, скажи мне, - воздух над её головой рассекло что-то блестящее, упавшее мне прямо в ладонь, а когда я подняла на неё глаза, её и след простыл, лишь полог, слегка приоткрытый, ещё волновался от пустынного ночного ветра. Я взглянула на свою ладонь и поморщилась: на ней лежала маленькая квадратная монетка (ещё одно нововведение этого изгиба Неба - это их деньги, хес, для меня они были неизвестны, впрочем, скорее всего, как и для современных Роману археологов) из тускло блестящего золота. Вот тут-то я и поняла, что просто так мы с ней не расстанемся.
   - Ну как? - радостно оскалились при виде меня Сфинкс и Роман. Марселла, приветствуя меня, помахала в воздухе ухом и свернулась калачиком рядом, когда я прилегла возле шатра. В ответ на их вопрос я подкинула вверх монетку и пробурчала:
   - Это тебе. За то, что обзавёлся такой талантливой рабыней.
   - Спасибо, - сделал вид, что польщён, Роман и запихнул куда-то монетку (естественно, я и не подумала следить, куда именно, чтобы потом логично стребовать больше), - я уже убедился в этом, когда увидел эту... Н-гуни, тьфу ты, ёлы-палы, дал же Бог имечко! Она кто вообще?
   - По национальности она нубийка, - вяло ответила я, уже откровенно зевая, - а вот касательно остального...
   - О, поги! Такщишт, поверь моему опыту: ешли она так говорит, то жаранее рой шепе ямку поклубже! Мурка моя, окажи инвалиду пощильную помощь, - состроил он глазки Марселле и получил от неё ответ в довольно грубой форме - лапой по голове.
   - А касательно остального, - невозмутимо продолжила я, - нам прочитают лекцию в самом ближайшем времени, - я ещё раз зевнула и погрузилась в мягкие объятия ночи под мерный звон всевозможных украшений, ещё доносившийся из шатра купца какое-то время.
  
   Когда-то, не столь уж давно, когда люди только-только начали испытывать на себе прямое влияние богов египетских и ещё не узнали от них, что такое египетские казни, многие пренебрегали храмами и почётом, а некоторые даже отрекались от богов, дескать, что они могут сделать нам, когда мы здесь, внизу, а они там, выше по течению отца-Нила. Они были глупы, как и все, в сущности, люди, которые ставят себя выше своей же головы или как те, кто знает слишком мало. Но так же далеки от мудрости были и сами боги. Какими же они могли быть мудрецами, если не могли показать людям их глупость и уберечь их от этого? Но и они сами тогда ещё не знали об этом, а потом ещё долго учились на своих же ошибках, впрочем, тут же забывая, на каких именно, пусть даже и обретая должный опыт. И всё же кто-то всё-таки не забыл об этих ошибках, и этот кто-то в нужный момент всякий раз держал своё знание про запас, дабы не упустить этого самого момента. Самого сладостного момента...
   - Эй, Ахтой, иди сюда, скорее! - их было двое: только он, Тэ, шедший в столицу, чтобы поступить в услужение царю, и его друг. И они гордились тем, что именно сейчас, ещё не дойдя до своей цели, смогли всё-таки исполнить данное друг другу обещание ещё там, в селении, о том, что найдут приключения даже раньше, чем достигнут конечной цели своего пути.
   - Эй, что ты там застрял? Скорее, вдруг она исчезнет!
   - Не исчезнет, - самоуверенно заверил его Ахтой, про себя уже предвкушая забаву. - Разве от таких воинов, как мы, можно далеко уйти?
   - А если она всё-таки мираж? - не сдавался Тэ, и его лицо приняло умоляющее выражение.
   - Дурак! От неё тень на воде, сам посмотри, - снисходительно покачал головой Ахтой и приблизился к спутнику, бесшумно раздвигая руками заросли тростника, и тут же невольно подумал: "Как хорошо, что я взял его с собой!"
   Девушка снова и снова выныривала из сверкающей на солнце воды, отфыркиваясь и чему-то улыбаясь. Какая же она была красивая! Наверное, богиня!.. Ну да, конечно, богиня! Только она может быть такой совершенной, если это не мираж!.. Богиня, похоже, окончательно закончила плескаться и наконец-то ступила на песчаный берег, разметав резким движением по плечам курчавые ярко-красные волосы, которые тут же легли живописным водопадом, словно бы и не были спутанными и мокрыми.
   - Ух, ты! - счастливо выдохнул на ухо Ахтою Тэ. - Она богиня!
   - Точно! И поэтому мне кажется, что одни мы с тобой с ней прекрасно справимся, - зашептал ему в ответ второй будущий воин, и Тэ, услышав его слова, невольно оглянулся назад, туда, где за барханом отдыхали остальные, те, кого они встретили по дороге и кто послал их разведать, что творится там, в оазисе, который показался им миражом. Но у Ахтоя глаз был намётан, он прекрасно знал, где мираж, а где настоящая природа, вот и не подвело его врождённое чувство! А этим вовсе необязательно знать, что именно они тут нашли. Точнее, кого...
   - Ну что, пошли? - дождавшись, когда богиня расположиться на песке, дабы понежиться на свете ласкового в эту пору солнышка, шепнул спутнику Тэ; Ахтой кивнул и заметил, как заблестели, словно в лихорадке, глаза будущего воина.
   "А, может, и плохо, что я его взял... Впрочем, богини настолько непредсказуемы, что тут не угадаешь, как с оазисом... Да ладно, благословение нашему царю, да будет он вечно носить красную корону, что я хотя бы не дурак..."
   - Пошли, - кивнул Ахтой, стараясь не выдавать своей излишней заинтересованности, и они, уже почти не скрываясь, продрались сквозь заросли тростника и вышли на берег небольшого почти прозрачного озерца, где нежилась красавица-богиня. Она уже давно слышала чьи-то голоса, но почему-то, скорее из гордости, её вечной гордости, решила, что уж к ней-то это никак не отнесётся... Впрочем, ей не показалось странным то, что эти двое всё же решились выйти из своего "укрытия": она была ещё очень молода и только узнавала мужское внимание к своей красоте, а потому ей это ещё не претило, а по-прежнему льстило. И только по этой причине она приподнялась на локтях при приближении будущих воинов и, подняв лицо, внимательно посмотрела на них. А ребята почему-то вдруг взяли и замерли, как будто не ожидали, что она так быстро их заметит. Уже одно это ей перестало нравится в них. Богиня поднялась во весь рост и надменно вскинула подбородок, выгнув чёрную, точно надломленную пополам, бровь:
   - Что вам здесь нужно?
   - Извини, красавица, - протянул Тэ, подстрекаемый Ахтоем, пока тот кусал губы, гадая, что можно ожидать теперь, - но нам казалось, что оазис этот никому не принадлежит, кроме нашего царя.
   - Вашему царю и половина Нила не принадлежит, а я нахожусь на земле, которую подняли из ничего мои предки, - был надменный ответ. Богиня уже начала раздражаться, что разозлило готового в любой момент отступить Тэ, и он теперь готов был довести начатое до конца: что она себе позволяет, эта девка? Таких у них в селении быстро выдавали замуж, чтобы не скалилась!.. - Так что оставьте меня наедине с самой собой, пока не...
   - И ты ещё смеешь угрожать нам, будущим воинам царя?! Да мы тебя сейчас...
   - Тэ, стой, - попытался образумить его Ахтой, но спутник, похоже, и не думал прекращать шум, на который, кстати говоря (это слышал не только он, Ахтой, но и богиня, это было видно по стремительно меняющемуся цвету её янтарных глаз), уже начали подтягиваться и остальные, те, кто отдыхали внизу. Вскоре их неосторожные шаги и хруст ломающегося тростника были более чем слышны, что ещё больше подзадорило Тэ.
   - Ты слышишь, девка! Это наши люди, наши воины, которым глубоко наплевать на то, кто твои предки и что они откуда подняли!.. Эй! - обернулся он к появлявшимся мужчинам и юношам. - Скорее! Глядите, кого мы в этом мираже нашли! Прямо оазис со всем необходимым для приятного отдыха таких достойных мужей, как мы!.. - египтяне с шумом и смехом приближались, откровенно разглядывая мокрую красавицу с необычными волосами и глазами. Похоже, в их голове зароились те же самые мысли, что и в тупой вазе на плечах этого Тэ! Боги, простите, думал в этот миг Ахтой, он не мог отвести взора от невероятных глаз этой красивой, нечеловечески прекрасной девушки, и это заставляло его разум помутиться и думать только об одном: простите, боги, простите!..
   - Сюда! - зазывал радостный Тэ, уже не замечая Ахтоя, с открытым ртом не отрывавшего взора от богини. - Сюда, не то пропустите самое интересное! Сюда!..
   А глаза всё наполнялись мутной водой, накрывшей изумрудную зелень очей, и это было страшно, и хотелось неотрывно смотреть в эти глаза и хотелось бежать от них, бежать к ним, бежать, бежать, не замечая преград, бежать, пока...
   - Сюда! Скорее! Сюда! Ско...
  
   - Шлушай, а штрашно-то как... Хорошо ишшо, што она не шоглащилашь рашшкажать шкажку, а то бы шомщем... О-о-ой, меня щейщаш штошнит!
   - Ну и что, нам разойтись в разные стороны? Или отвернуться?
   - О, какой ты жештокий, такщишт! Нет бы, штобы помочь в тяжёлую минуту ближкому! О-о-ой!
   - Боюсь, крови много будет...
   - О-о-о-оййй!!
   - Надеюсь, ты умер, - внесла и я свою лепту, пробуждаясь от тяжкого забытья и переворачиваясь на спину, чтобы их увидеть. Вместо того чтобы тут же наткнуться взглядом на звёздное небо, которое, по идее, должно было освещать нашу ночь, я чуть было не вскрикнула от обиды, когда углядела у себя над головой... зелень пальм! Конечно, пальмы были финиковыми, моими любимыми, но... как-то разом расхотелось не то что есть, но и вообще их видеть.
   - Ну, и где мы? - резко приняв вертикальное положение, поинтересовалась я. Роман, сидевший здесь же, меланхолично пожал плечами и едва заметно вздохнул:
   - Мы надеялись, что ты нам ответишь... Когда меня разбудило это хвостато-волосатое, мы уже были в этом месте... Надеюсь, что это мираж?.. - я с состраданием глянула на него, и он мгновенно помрачнел: - Значит, не мираж... ты знаешь, что это за место?
   - Честно сказать, - я поморщилась, - что-то мне напоминает этот живописный пейзаж, вот только память подпихивает одни неприличные картинки...
   - Похапные, што ли? - тут же оживился наш многострадалец. Я сначала одарила его соответствующим взором, таким, что он даже уши прижал и предварительно спрятался за Марселлу, а потом уже ответила:
   - И это тоже...
   - Потом как-нибудь расскажешь, - совершенно серьёзно заказал мне очередную "страшную сказку" Роман и поднялся на ноги: - В настоящий момент меня интересует, что нам ждать от природы... Как думаешь, это опять твой рыжий-бесстыжий?
   В ответ я метнула быстрый взор в сторону шатра Джатиса. Темно. Вот это-то мне и начинает не нравится. Да нет, я могла бы предположить, что купец уже изволит почивать на мягких подушках, однако темнота это была не простая - она была полная! То есть, говоря человеческим языком... живая... Я вскочила на ноги, оттеснив с пути Романа, и стремительно вышла из-за шатра, тонувшего в кустах акаций, таксист сначала даже не понял, что я хочу сделать, а когда сообразил, я уже прошмыгнула мимо двух воинов, мирно посапывавших возле входа внутрь, и быстрым движением откинула полог.
   - Эстела, ты с ума сошла? - зашипел вслед мне Роман, собираясь протиснуться следом, чтобы не дать мне сделать непоправимое, и, естественно, разбудил стражей. Пока они схватили его за руки, удерживая снаружи, дабы выяснить, кто он такой, я бесшумной тенью скользнула дальше, за второй полог, скрывавший внутренние "покои", и...
   - Мамощки, да тут шелое похабное кино! - радостно взвыл Сфинкс, плоской тенью просачиваясь внутрь под стенкой, возле которой мы и спали, и зажмурился, прячась за треножник, видимо, углядел стремительно взметнувшееся пламя в моих зрачках.
   А этот свет мгновенно осветил для меня одной внутренность этой части шатра, и я отчётливо увидела блестящие вышивкой подушки, поднос с лежащим на боку пустым кувшином вина и недоеденными финиками и виноградинами, толстую блаженную физиономию Джатиса, его смуглые руки, обнимающие не менее смуглые плечи стройной танцовщицы... Вот только не настолько смуглой, чтобы можно было принять её за...
   Я шагнула назад, не спуская глаз с купца и девушки. Её волосы были светло-каштанового цвета...
   - Эй! - вскрикнул один из воинов, стоявших у входа, когда едва не наткнулся на меня (Роман, хмурый, но со всеми разобравшийся, стоял рядом и сурово взирал на мои действия, скрестив руки на груди). - Эй, ты это...
   Я так резко к нему повернулась, что он отскочил в сторону, ухватившись для верности, дабы не упасть, за руку таксиста. Второй стражник тоже отступил, невольно дав мне дорогу, и я оказалась на довольно открытом пятачке земли возле шатра, на самом виду, напротив вереницы рабов, тоже уже разбуженных наделанным нами шумом... "Эй!.."
   - Эстела, - робко позвал меня Роман, но я на него даже не оглянулась, продолжая вонзать взор в сплошную стену зелени на том берегу озерца, где вповалку после длительного перехода спали рабы. Таксисту пришлось тоже повернуться в ту сторону лицом, а стражники последовали его примеру.
   - Тихо как-то... - почему-то шёпотом произнёс тот, кто от меня отшатнулся; я даже не глянула в его сторону и решительно шагнула вперёд. "Эй!.." Потом седлала ещё один шаг, и...
   - Эй!..
   Резкий разворот, и в воздух взлетает взметнувшаяся из-под моих ступней вереница белёсых песчинок. Ещё в их сиянии я вижу стройную фигуру совсем рядом, гораздо ближе, чем может показаться человеческому глазу. Но я-то не человек, зачем об этом напоминать?.. Вереница плавно осыпается к моим ногам, и глазам нашим предстаёт стоящая среди зелени кустарников под пологом из пальмовых ветвей бронзово-блестящая под лунными лучами тёмная фигура. Стоит ли говорить о том, что её смуглость была более чем достаточной?..
   - Ты не меня ищешь? - едва открываются, чтобы произнести фразу, пухлые розовые губы, взмах ресниц, и я не собираюсь отступать, просто повожу в воздухе ладонью, и песчаная стена, уже нацелившаяся, чтобы накрыть меня с головой, так же живописно оседает у моих ног.
   - Именно тебя, - слегка наклонила я на бок голову и раздвинула уголки губ в усмешке: - И долго ты меня ждала здесь? Надеюсь, я не особо тебя разочаровала?..
   - Ты не можешь разочаровывать, богиня, ты не для этого рождена, - мягко, даже с какой-то грустью, улыбнулась Нгуни, и я окончательно поняла, что мы просто так не разойдёмся. - Ты научилась быть такой, какая ты сейчас... А вот кем ты была, когда тебе было от силы двадцать десятков?! Ты не помнишь?! Конечно, не помнишь, ваша, богов, память слишком коротка, чтобы помнить такие мелочи!
   - Не забывайся! - позволила я себе повысить голос: - Я - богиня, и именно поэтому я не обязана помнить о мелочах, для этого есть люди и такие как ты!
   - О да, богиня, о да... - с каким-то садистским удовольствием согласилась нубийка; я отступила назад и одним взором заставила стражей отойти подальше от шатра. Да нет, вовсе я о них не беспокоилась, просто они могли помешать мне, принявшись соваться под руку без разбора. Единственными, кто остался рядом (тоже по неизвестным мне причинам, ибо кошки всегда чувствуют беду и стараются спасти шкуру, чего уж говорить о таксисте, который, кажется, чего только не повидал рядом со мной), оказались мои спутники. Ну ладно...
   - Убирайтесь, это не для вас...
   - А кто она такая? - нахально проигнорировал мои слова Роман, и на меня снизу воззрились ещё две пары заинтересованных глаз. - То, что не простая девушка, ясно и без паспорта...
   - Идиоты, - вынесла я вердикт и почти без перехода продолжила: - Эта, по-твоему, девушка, есть самая настоящая баньши, слышал когда-нибудь о таком? Если нет, то тебя ждёт незабываемое зрелище, потому что если к концу она не выкачает из меня все соки, я вполне смогу сойти за приличную мумию. Как думаешь, мне пойдёт?..
   - И щего мне тома не щителошь? - логично заключил Сфинкс и... вдруг героически взлетел на уровень плеча таксиста и засверкал в темноте решительным взором: - Ну, кто там шамый штрашный, выходи, потлый труш!.. Нет, не потный, а потлый! Н-не перепивайте меня, я и шам шопьющь!..
   - Не перепивать тебя, ты сам сопьёшься? - уточнил Роман, и я невольно улыбнулась, когда Сфинкс только глухо зарычал и опустился обратно, вот разве что улыбка получилась каким-то оскалом... - Так, и что мы теперь собираемся делать?.. А... где она?
   - Я здесь! - прокричал откуда-то с той стороны озерца густой красивый голос. - Точнее, мы здесь, если вы не против, конечно... А если и против, то это уже не имеет значения, потому что...
   И тут началось как раз то, чего я больше всего не хотела, когда была в оазисе впервые. В общем, я начинала пожинать плоды своей деятельности. В том смысле, что... оазис вокруг нас, точнее, пальмы, пусть и некоторые отдельные, но в большом количестве, ожили. И, естественно, стали приближаться ко мне. И самым страшным было то, что по мере их приближения казалось бы обыкновенные деревья местной флоры стали принимать человеческие очертания. Появлялись руки, ноги, лица, большинством изуродованные, какого-то зелёного оттенка, искажённые слепой ненавистью и... болью! Они становились всё больше похожими на людей, разве что огромного роста, не свойственного бывшим мужчинам и юношам их возраста. И у всех у них были претензии ко мне лично, они вполне собирались их мне прямо сейчас высказать в самой нелицеприятной форме, а над всем этим гордо возвышалась красавица-нубийка. Я даже не была уверена, что Нгуни - это её настоящее имя. Баньши в моей земле имеют обыкновение настоящие имена скрывать, потому что иначе их было бы слишком легко поработить, подчинить себе, а без свободы они не смогли бы творить все те гадости, для которых, собственно говоря, и жили...
   - Слушай! - крикнул мне в самое ухо Роман, когда земля в очередной раз едва не ушла у него из-под ног: - У меня иногда создаётся впечатление, что в вашем Египте одни мутанты собрались!
   Следующим движением разобидевшиеся на такое сравнение ближайшие к нам "пальмы" так наподдали ему, что он перелетел через головы тех, кто нас окружал, и был погребён где-то в песках возле кустов тростника и акаций.
   Я осталась практически одна в этом сумасшедшем круговороте, и это ребят, кажется, даже порадовало. А в следующие мгновения ко мне потянулись сотни скрюченных цепких пальцев, и их лица показались в опасной близости от моих глаз. Мне вдруг стало так мерзко на них смотреть, что я готова была выть от безысходности, потому что действовать-то я действовала, вот только эта мерзавка, Нгуни или как там её, тянула из меня столько силы посредством требовавших немедленного восстановления справедливости деревьев, что, казалось, нубийка сама сейчас лопнет от переизбытка, а я... упаду...
   Да нет, я, конечно, использовала все свои возможности на полную, как говорят в современном Роману времени, катушку: я посрезала своими дисками цвета кошачьего глаза половину реликтовых растений, я могла бы считать себя вполне приличным дровосеком, будет ещё одна профессия, если... вот эти всякие "если" меня всегда так сильно угнетали, что я просто терялась! Ну не могу же я проиграть какой-то баньши, пусть даже я не знаю, чем провинилась перед ней!.. И всё же факт остаётся фактом, и мне оставалось только с досады глухо рычать, когда перерезанные моими усилиями "стволы" снова срастались, как ни в чём не бывало! Злоба, раздражение застилали мне глаза настолько, что я уже, казалось, не видела дальше собственного носа, это я - великая египетская богиня разрушения! Это я - главнейшая для смертных в их последний час!..
   А потом я всё-таки упала.
   Нет, больно не было. Было обидно, очень обидно, даже злоба вылетела из меня, когда я налетела на густые кусты акации и погнула их своим телом, не в силах уже подняться. По рядам моих противников пробежал торжествующий рокот. Я уже ощущала на себе их жадные прикосновения, они восполняли тот пробел, который я им не дала восполнить когда-то очень, очень давно, так давно, что моя память уже не воспроизводила... Зато с лихвой воспроизводила чья-то другая память, я даже, кажется, знала, чья...
   - Каково тебе теперь, великая богиня, быть распростёртой на земле своей же собственной силой? - тонко захохотала Нгуни, и парни нехотя раздвинулись, пропуская её ко мне. Я не пожелала удостоить её ответа, ей он, в принципе, был не нужен, так пускай выговорится!.. А я пока полежу. - Каково тебе чувствовать себя униженной какими-то смертными? Каково, а? Я хочу знать? - она приблизилась и склонилась ко мне. Её лицо оказалось к моему совсем близко, и я только немного прищурилась, не желая отвечать ей прямым взором: ещё чего не хватало!.. - Ответь мне, пожалуйста... Я давно хотела увидеть, как это произойдёт, как ты будешь ощущать себя... на их месте! Они ведь были в таком же положении, как и ты!
   - Да что ты? Я, например, не собиралась использовать их в качестве подстилки... А ты как будто этого не знала? - мягко, даже с состраданием улыбнулась я: боги всегда должны сочувствовать. - А мне вот интересно, кто же из них обещал тебе хранить верность, да так правдоподобно, что ты стала баньши ради этой любви? Хочешь, ткни мне в него пальцем. Я всегда снисходительно относилась к приходящим в мой храм за поддержкой, тем более за любовной - уж я-то знаю, насколько бывает занята Хатор, что иногда до неё даже не докричишься, бывает ведь...
   Нгуни медленно распрямилась, не спуская с меня тяжёлого взора, который стремительно наливался ярко-алым цветом... Тварь. Даже без уважения. Тварь... Она молча раздвинула губы в самодовольной улыбке сытой кошки и неожиданно распрямила плечи:
   - Ты очень сильная. Тобой можно хорошо насытиться. Хоть какая-то от вас, богов, польза, - она притворно тяжко вздохнула: - Знаешь, вами даже приятнее питаться. Не перейти ли мне на эту пищу? Как ты к этому относишься? Неужели отрицательно? И ты даже не подумаешь о своём долге перед нами, простыми смертными? - она покачала головой с той же издевательской укоризной и снова нагнулась ко мне, с наслаждением прошептав: - Когда я тебя выпью, богиня, я вырежу на твоей груди его имя, - она распрямилась и картинно вскинула руки: - как думаешь, будет красиво?! - она запрокинула назад голову и захохотала, показывая прекрасные зубы, особо ослепительно белыми казавшиеся на фоне шоколадной кожи. Я бы даже взяла её жрицей в свой храм, пусть люди знают, что богиня красоты заботится о своём авторитете...
   - Ну что ж! А теперь! - она протянула ко мне руку с раздвинутыми пальцами, и её тело мгновенно покрылось уродливой чешуёй, а красные глаза запылали яркими рубинами. - А теперь приступим!
   - Я тоже так думаю, - прохрипела я, уже ощущая, как из меня медленно, но верно начала вытекать оставшаяся энергия, ещё немного, и мой мир, то есть моё видение заполнится совершенно посторонними картинками, а стоит ещё немного подождать, и я в них так и останусь... - Хочешь воскреснуть из мёртвых? - снова прохрипела я. В алых глазах мелькнули знакомые огоньки оживления, которые, впрочем, практически тут же исчезли. - Я помогу тебе...
   Она вскинула брови, изумляясь моей глупости, и тут за её спиной раздались душераздирающие крики, а затем треск, и ввысь взметнулось яркое пламя, осветив её в нереальном свете...
   - Тавай, пащаны, жапаливай их к Анубишу! То-то путет коштерок! - взметнулось над нашими головами с той стороны озерца, и в нашу сторону полетели стрелы с зажжёнными наконечниками.
   - Ещё! - слышались чёткие приказания Романа. - Добавьте огня! По левому флангу, зарядом - пли!
   В воздух взметнулся новый град горящих стрел. Сфинкс, обидевшийся на то, что от него, редкого говорящего животного, шарахались даже родные, казалось бы, привыкшие ко всему египтяне, и он под чутким руководством Марселлы совершал диверсионные вылазки (точнее, вылеты, с факелом в зубах) в тыл врага. Слева ряды "парней" уже так полыхали, что им не помог бы и разлив Нила.
   - Ахтой! - в отчаянии крикнула Нгуни, резко принимая свой обычный вид, и оглянулась назад. Зря. Зря для неё, конечно. Потому что у меня-то глаза как раз на месте...
   - Не спеши, - выдохнула я и, с усилием потянувшись вперёд, схватила запястье её руки и сжала его так крепко, что ногти впились в шоколадную кожу и по пальцам потекли торопливые ручейки.
   - Не-е-ет!! - выгнулась назад баньши, на мне замерли полные отчаяния её глаза. Ещё через секунду она уже стояла передо мной на коленях, а я возвышалась перед ней в полный рост. Каких неимоверных усилий мне это стоило, знаю только я одна. Но не престало мне стоять на оном уровне с этой...
   - Нет! Прошу тебя! - побелевшими за самый короткий срок губами молила Нгуни, и по мере того как она опускалась всё ниже и ниже к моим ногам, менялся и её облик - облик черного нубийского алмаза, украшения в любой короне. Тускнела её кожа, менялись формы, она стала тощей некрасивой девчонкой, казавшейся сейчас рахитичным подростком, впрочем, такой она и родилась, точнее сказать, такой путь она себе выбрала, когда отдавала душу мстительным тварям, превратившим её в баньши - вечную скиталицу, питающуюся чужой энергией и предрекающей смерть. Так ей и не удалось спеть для меня свою песнь, она оставила её для того, ради кого и искала случая встретиться с великой богиней Египта.
   - Прости... меня... любимый... я не... - она едва не захлебнулась кровью, хлынувшей к горлу, но продолжила, уже опустившись на песок: - Я не... смогла отомстить за тебя... Прости! Арг-а... - она вздрогнула всем телом и обмякла. Через секунду в песке остался один лишь тёмный силуэт, смутно напоминающий очертания человека... Я глухо застонала и тяжело рухнула на колени...
   - Дура!.. Какая же она дура!.. - пронеслось у меня в мозгу, и я вскинула глаза вверх: вокруг меня, на опасной близости, догорали останки "стволов", а мне чудились в этом пламени полные презрения к погибшей баньши глаза Ахтоя...
   - Эстела!! Эстела!! - Роман, ловко перепрыгивая через пламя и не выпуская из руки чей-то кривой египетский меч, в сопровождении сурового Сфинкса и Марселлы мчался ко мне. - Эстела!! Ты в порядке?! Эй! Эй!.. Ты меня слышишь?!
   - Если ты перестанешь кричать, то и ты меня услышишь, - невозмутимо ответила я, разом перекрывая поток его красноречия. Роман на секунду запнулся.
   - Тогда выбираемся отсюда! Здесь сейчас всё сгорит! Или ты собираешься сочинять стихи, любуясь пожаром, как император Нерон?
   Я с удовольствием предоставила ему свои руки, и он буквально потащил меня прочь. Сфинкс на удивление был молчалив, сурово взирая на дело своих и чужих рук. Думаю, позже его всё-таки прорвёт, и он выскажется, а пока можно не мешать его мыслительному процессу. Повсюду творилась полная суматоха, воины, исполняя приказания Романа и Джатиса, спасали товар, подключив к этому делу и рабов, для чего их пришлось освободить, вот только у меня, как и у остальных, была уверенность, что они не сбегут, не до того будет, когда выберемся отсюда. Повсеместно слышались взвизги наложниц, они на удивление быстро позабыли о своей "предводительнице", переключившись на спасение исключительно своих собственных шкур...
   Спустя некоторое время, когда всё было сделано и предусмотрено, я попросила Романа вывести меня на вершину бархана, за который мы перебрались. Здесь отлично был виден и сам догорающий оазис, и наш караван. Я обратила взор к последнему, принципиально игнорируя первый. Роман хотел было поинтересоваться, что я собираюсь теперь делать. Но я не дала ему возможности даже рта открыть: просто подняла всё ещё тяжёлую руку на уровне груди и провела ладонью поверх виднеющегося внизу каравана.
   - Всё.
   - Хочешь сказать, что они теперь ничего не вспомнят? И даже эту... как её... всё время язык заплетается... Да?
   Я не ответила. Только посмотрела на него усталыми глазами и... упала в обморок...
  
   Мы остановились через полтора дня пути неподалёку от неприлично маленького поселения, где по заказу Джатиса, индивидуальному, но крайне выгодному (его он сделал, когда проходил мимо поселения в пути за новым товаром, а теперь, по дороге обратно, ему оставалось его только забрать), для него делал драгоценности местный ювелир. Почему этот ремесленник, довольно известный, кстати сказать, в высших кругах знати, проживал здесь, в принципе, достаточно далеко от столицы, мне было неизвестно, пусть и вполне понятно. У меня тоже имелась целая куча своих причуд, которые не все понимали, однако с которыми соглашались, кто вынужденно, а кто и охотно: у самих в глазу было по связке брёвен, причём в каждом.
   Сам караван на недолгий отдых расположился неподалёку от первых глиняных домиков простых египтян. Солнце стремительно клонилось к закату, окрашивая всё пережившие тростниковые крыши каким-то зловещим багряным цветом, смешиваясь с оттенком пыли, грязи и песка, за несколько лет осевших на тростниковых листьях. Крестьяне возвращались с полей, гнали обратно быков и зажигали одинокие огоньки в жилищах, чтобы совершить вечернюю трапезу и отравиться на отдых. Женщины несли в дома воду в глиняных кувшинах, детишки суетились вокруг них, кто-то с натугой тащил огромную корзину рыбы. В общем, жизнь в вечерних сумерках была самая обыкновенная, разве что нашему купцу здесь, среди простого народа, было крайне неуютно, поэтому его личный телохранитель в сопровождении двоих воинов из своего отряда и, соответственно, нас троих, сопровождали его вплоть до самой мастерской ремесленника, располагавшейся почти в центре поселения. Мы со Сфинксом и Марселлой старались прогуливаться где-то в стороне, чтобы не казаться излишне навязчивыми, но буквально тут же подошли к Роману, как только он остался снаружи домика, а Джатис и двое других воинов, вставших у входа с той стороны, вошли внутрь.
   - Здесь классно! - восторженно выдохнул Роман. - Прямо как на картинках по истории Древнего мира для пятого класса. Погулять бы здесь часок-другой, на поля их сходить, каналами, шадуфами всякими полюбоваться...
   - На быках вшкапать шотку-тругую, - ласково подсказал Сфинкс и ловко увернулся от карающей десницы разомлевшего в вечерней прохладе после тяжкого жаркого дня таксиста.
   Я подняла на руки Марселлу и прислонилась плечом к стенке дома, тоже чувствуя себя самым благоприятным образом. Кошка заурчала, ткнулась носом в мою ладонь и лизнула её. Я мягко улыбнулась и опустила на неё глаза. Роман вёл мирную перепалку со Сфинксом на причину пригодности таких реликтовых животных как полулев в распашке полей, они на нас не обращали никакого внимания, и мне это было даже выгодно. Наверное, я точно старею: меня неожиданно бросило в сентиментализм, и если сейчас появится хотя бы Сет, то ещё неизвестно, как бы я его встретила. Ну, в крайнем случае, сгодился бы и Роман...
   - Здравствовать тебе... моя слабость...
   Мы дружно оглянулись на голос: вот только Роман недоверчиво нахмурился, протянув руку к оружию, Сфинкс застонал, как будто ему наступили на любимую мозоль, Марселла округлила глаза, устраиваясь на моих руках так, что любому идиоту стало бы понятно: она мои объятия оккупировала и никуда деваться из них не собирается. А вот я...
   - Привет, - несколько вызывающе откликнулся Роман и демонстративно положил руку на рукоять пистолета. Мужчина - смуглый, черноволосый, красивый своеобразной красотой египтянин - мягко улыбнулся краешком губ, и я поспешила убрать руку Романа от оружия, улыбнувшись ему в свою очередь, вот только так, как я одна умела - по-кошачьи.
   - Лунной вам ночи, да будут к вам благосклонны боги, - поклонился он нам, как следовало кланяться человеку его положения в обществе, вот только в его поклонах ко мне я уже давно разучилась различать должное почтение перед великой богиней. Впрочем, я к этому уже успела привыкнуть, тоже давно и, боюсь, навсегда. В том мире, в моём, я имею в виду, я не видела его достаточно, чтобы смочь...
   - И тебе тоже не кашлять, - кивнул Роман, снова вмешиваясь. Я молча протянула ему руку, и он рассмеялся. Кажется, таксиста он не замечал, причём делал это с такой непринуждённостью, что у меня в висках сладко заныло. - Эй! - кажется, уже в который раз позвал меня таксист, и я соизволила оглянуться на него. - Ты мне можешь объяснить, кто это такой?
   - Ты уже научилась отчитываться не только перед отцом? - усмехнулся мужчина и поспешил склонить голову, улыбаясь самым непочтительным образом. Ох, как же всё не вовремя! - Я наслышан о твоём возвращении. Решил посмотреть на тебя...
   - И что? - влез ехидный Роман.
   - Посмотрел, - подыгрывая ему, кивнул мужчина и, повернувшись ко мне боком (в этой реальности он тоже не дурак, знает, что ко мне лучше спиной не поворачиваться, кто бы ты ни был - всё-таки южная кровь!), сделал шаг, но вдруг замер, склонив голову и улыбнувшись как бы про себя: - Посмотрел на тебя... моя слабость... - и стремительно скрылся за ближайшими домиками.
   - Что это такое было? - повернулся ко мне бравый таксист, я и не собиралась отвечать, но получилось это как бы не нарочно: из домика в сопровождении двух воинов показался Джатис, с виду чем-то крайне недовольный:
   - Нет, великие боги, это не похоже на благословлённую вами торговлю!
   - Что у тебя произошло, торговец? - незамедлительно перешёл на местный "сленг" наш главный актёр, делая вид, что меня игнорирует. На самом же деле я очень хорошо различала тоненькую сеточку досады, исходившую от него.
   - Придётся остаться здесь ещё на день! - недовольно откликнулся Джатис. - Этот сын смертных песков умудрился не закончить работу в положенный ему срок! Как будто ему легче было бы работать на строительстве гробницы фараона, да даруют ему боги вечную власть! Я мог бы ему это устроить, но эта моя вечная жалость... - он махнул рукой, повелевая идти следом, и только недовольно покачал головой. На самом же деле он был рад случившемуся, во-первых, из-за скидки, которую ему сделал действительно перепуганный его гневом ремесленник, а во-вторых, неожиданным отдыхом, пусть даже "не по собственной воле".
   Я же на секунду задержалась на месте и обратила задумчивый взор к яркому полукругу солнца, которое стремительно пряталось за горизонт, увозимое прекрасной ладьёй Ра. Кому как, а мне и ночи хватит...
   По неведомому ему самому предчувствию Роман не хотел засыпать вплоть до полуночи, а мне не хотелось усыплять его своими чарами, у меня это плохо получалось, да и лень было. А Сфинкс, всё это время заговорщически на него косившийся, вполне мог сделать таксисту одну маленькую услугу и разбудить его. Благо, в этом предательском лагере у меня был надёжный союзник: Марселла по одному моему жаркому взору поняла, что от неё требуется, и оккупировала внимание полульва, кажется, пригласив его на ночную прогулку. Роман, потеряв негласного союзника, довольно быстро прекратил борьбу со сном, сделал последний обход, сменив стражу у шатра Джатиса, и вскоре уснул, да так сладко, что мне на какое-то время показалось, что он симулирует. Посидев возле него ещё какое-то время, я молча поднялась с песка, бросила ещё один взор на спящий караван и исчезла в ночной тишине.
   Селение уже давно молчало. Домики походили на серые сгустки ночной тьмы, на тени от причудливых растений. Здесь господствовал сон. Но мне сюда и не надо было. Я выбрала себе большой камень рядом с вырытым возле довольно обычного сада шадуфом и опустилась на него, повинуясь желанию ветерка. На теле коровы-неба Нут её дети-звёзды горели и переливались, точно совершая свой еженощный хоровод, спеша возрадоваться жизни до тех пор, пока поутру Нут не поглотит их, лишив этого величайшего дара, который отпустили всему окружающему боги. Разумеется, как и всё на этой земле, не безвозмездно...
   - Ты бессмертна, зачем думать о таких глупостях? - я не подвинулась на довольно обширной поверхности камня, и он опустился на колени возле моих ног. Ему было не привыкать.
   - Я не бессмертна. Я просто живу, - тоже в привычной для себя манере ответила я и, опустив вниз глаза, провела рукой по его густым жёстким волосам: - Как ты здесь оказался?
   - Я тебе уже объяснил, разве теперь тебе мало моих слов?
   - Мне всегда было мало тебя, остальное глупости, - улыбнулась я. Схотепабр какое-то время просто сидел, снизу глядя мне в глаза, потом плавно поднялся и протянул мне руку:
   - У тебя такой взгляд, богиня, как будто ты пришла сюда, чтобы я читал тебе стихи, - наглым тоном заявил он, и я громко расхохоталась, поспешив вложить свою ладонь в его, он вдруг легко вскинул меня на руки и понёс прочь отсюда, навстречу опрокинутому небу и изумрудам зелени. О боги мои, кто бы сейчас видел богиню разрушения, которая улыбается, словно девчонка, впервые дождавшаяся, когда романтика обычного для смертных чувства впервые проснулась и в её душе!..
  
   - Юноша! Эй ты, такщишт который, ты шпишь ишчё? Ну так прошнишь! Ну, ты! Такщишт!.. Оглох, бедняжка, от коря... - вот тут Роман промолчать не смог. Ему показалось на удивление интересно, от какого именно горя и почему именно оглох, а не ослеп или что-то в этом роде.
   - Ну? - лениво перевалившись на спину, открыл он один глаз: - И почему же это я такой инвалид?
   - Как?! - поразился его непроходимой тупости Сфинкс и, с сожалением глянув на Марселлу, постучал лапой по лбу и вздохнул, мол, горе было слишком большим для его психики.
   - А если я тоже тебе по лбу постучу? - мрачно поинтересовался таксист, и полулев немедленно прикусил язык. Правда, ненадолго.
   - А мне-то жа што? - до крайности удивился он. - Я тепе пытаюшь помощ, а ты...
   - Ладно, не задыхайся. Разрешаю выдохнуть. Так что там у тебя?
   - Это у тепя! Тощнее, у наш... А ты ражве не жаметил, как мы ш Маршеллой шкорпим?! Бешшертещный! Вот пощему она тепя прошила...
   - Что сделала? - переспросил Роман и резко огляделся по сторонам: - Слушай, ископаемое, а где Эстела? А? - он, наконец, перевёл метущийся взор на Сфинкса, и тот просиял, сложив лапы в молебном жесте. До Романа доходило быстро: - Она ушла с этим... который весь ослабел?
   - Ну... - замялся Сфинкс, - я пы не шкажал, што он так уж шлаб, ешли она вшё-таки ушла, но раж тепе так польше нравитшя... - он встретился с ним взглядом и прижал уши: - А, может, и не нравитша, кто ваш, такшиштов, жнает... Его жовут Шхотепапр, и она его до дикошти люпила... ну, когта ичё жила там, в нашем Екипте... наверное, и шейчаш тоже люпит...
   - И что из этого? Я теперь как честный человек должен вызвать его на дуэль? Не дождётся! - и он решительно повернулся на бок, с головой укрывшись курткой.
   - Я тепя вполне понимаю, юноша, - важно закивал Сфинкс, невозмутимо обращаясь к его спине. - Вот только в том, нашем, мире, наша Эштела щуть было не оттала ему швою божештвенношть, дабы он жил вещно, - закончил он каким-то снисходительно-профессорским тоном. Роман ошалело оглянулся. - Та-та, как это не пришкорбно! Помешал её жделать этот ужашающий поштупок шам Шет, который прошто убил Шхотепапра во время отного из привыщных нападений на непольшие шеления (он не жнал, што она хотела штелать, инаще, конещно, не штал бы поштупать так опрометщиво, а пожволил бы ей шделать такую ошибку)... Погиня ему проштила и это... правда, проштила ли на шамом деле...
   - А этот мир очень милостиво предоставил ей второй шанс? - проворно догадался Роман. Марселла, всё это время переводившая взор со Сфинкса на хозяина, отчаянно закивала и оскалилась, призывая к действиям, а сам полулев только жеманно пожал плечами. - Так! - резко вскочил на ноги Роман, поспешно натягивая куртку и зачем-то оглядываясь: - Как, ты говоришь, его зовут?.. Ну, должен же я знать, кого вызывать на дуэль!..
   ... Я провела пальцами по корешкам привычных мне шкатулок, в которых он хранил свои папирусы, и мельком, как бы во сне, отметила, что рука слегка подрагивает. Самую малость, вот только и этого хватает, чтобы великой богине найти себе повод, над которым можно было бы задуматься. А потом я оглянулась на него, встретилась с его глазами, в которых отражалось беспокойное пламя треножника, стоявшего у двери, и обо всём забыла. Он улыбнулся... Я сходила с ума, я, великая кошка, я... сейчас просто женщина...
   - Дай мне руку, - тихо произнёс он, протягивая мне ладонь. Я сделала к нему шаг и ощутила, как бежит по его венам кровь. Охранница души, она была мне сейчас ближе его кожи, ближе его дыхания. Посмотрите на влюблённую богиню! Небывалый аттракцион!..
   - Ты всё время думаешь не о том, моя слабость, ты как будто не рада тому, что я вернулся.
   - А что за ответ ты хочешь от меня услышать? - неожиданно даже для самой себя огрызнулась я, и из головы тут же вылетело что-то, за что только что в его словах зацепилась моя мысль. Он покачал головой.
   - Я хочу услышать, что ты меня любишь. Пусть даже ты не скажешь мне это вслух...
   Я оттолкнулась от него и пристально посмотрела в глаза. Что-то мне в нём не нравится! Я полюбила его когда-то не за эту философию! Я просто полюбила! Может быть, в этом отражении моего мира он совсем другой?..
   - Ты опять думаешь о ерунде! Я не из другого мира! Я из этого! Я с тобой! И я хочу, - злые искорки в его глазах промелькнули и тут же погасли, - я хочу, чтобы ты забыла о том, что нас разъединило, - я усмехнулась, и он приложил палец к моим губам, укоризненно качая головой. Потом сам отошёл от меня, опустил голову, точно о чём-то задумался и внезапно обернулся ко мне и громко расхохотался. Негодяй! Никому ещё не позволено так играть с богиней!.. А с другой стороны... Я откинула голову назад и тоже расхохоталась от души... с другой стороны, ему, кажется, когда-то было дозволено всё. Точнее, в тот день, когда я его полюбила...
   Ночная тишина наполнилась запахом акаций...
   - Тише ты! Не закрывай мне обзор крыльями! Мне не видно, я говорю!
   - А што мне шделать? - тем же тоном зашипел в ответ Сфинкс, свешивая голову вниз, вперившись в глаза Романа. - Ты, как жаядлый шадишт, прикажешь мне их отштричь?
   - Учти, ты сам это предложил, - совершенно серьёзно ответил таксист, и полулев, сопровождаемый фосфорическим светом горящих Марселлиных глаз, поспешил занять стратегическую позицию у него под ногами, правда, встал немного левее, чтобы не мешать Роману идти. Тот в темноте самодовольно хмыкнул и шагнул к дверям небольшого глиняного домика, надёжно скрытого в тени орошаемого шадуфами сада. И вправду, если бы не нюх Сфинкса и чутьё Марселлы, находившей любимую хозяйку практически везде, они бы никогда не наткнулись на это жилище возлюбленного Эстелы. Только вот уж очень тихо тут. Не промахнулись бы они помещением. А вдруг их и нет здесь вовсе? Например, решили прогуляться по ночному селению? Роману это казалось почему-то вполне вероятным, поэтому он проявлял излишнее беспокойство, пока не решаясь попытаться попасть внутрь и только прислушиваясь.
   - И щего ты жтёшь? - возмущённо зашипел на него Сфинкс, когда они просто так простояли без дела возле двери минут десять, а то и больше. - Того, што она шама тепе дверь откроет?!
   Не успел Роман возмутиться, как дверь резко распахнулась, обдав их сквозняком, и на пороге показалась... я. Правда, когда я их увидела, они изобразили архитектурный ансамбль "ой, а мы и не знали!", причём участвовали в этом все, даже моя любимая Марселла. Я сдвинула брови и, уперевшись рукой в дверной косяк, спокойно поинтересовалась, какого шакала они здесь забыли.
   - А... ну, мы это... Мы же это... Того... Дуэль! - маловразумительно выдал Роман.
   - Та! - гордо вякнул снизу Сфинкс. - Мы того!
   - Я вижу, - мрачно подтвердила я их самостоятельный диагноз. - Больше не хочу. Ни видеть, ни... - я усмехнулась, - ни "того" тоже не хочу. Creah! - и захлопнула дверь, с трудом сдержав себя от резких движений в их сторону, пока правда чего не того не сделала...
   - Идиот, - выдохнул Роман, поспешно отступая от порога и горящими глазами зыркнул на полульва: - И ты тоже! Как я мог тебя послушать! Не иначе как солнечный удар схлопотал статуэткой по затылку!
   - А прищём тут я, сопственно? Я тебя толкал на это непогоуготное тело?
   - Вот я ей и передам, что ты о её теле думаешь, - мстительно прищурился таксист и из вредности подхватил Марселлу на руки. Та не выказала совершенно никакого неудовольствия, наоборот, повозившись немного, устроилась как следует и закрыла глаза, недвусмысленно намекая на дальнейшие действия. Роману её поведение показалось сейчас на редкость правильным, а посему он ещё раз (мысленно, чтобы не терять авторитет хотя бы вслух) назвал себя тем, кем себе и представлялся в настоящее время, и решил последовать примеру кошки, повернув в сторону каравана. Сфинкс обиженно вскинул подбородок, демонстративно повернувшись к ним спиной. Уговаривать его никто не собирался, а одному мёрзнуть в египетской ночи было как-то скучно, поэтому он поспешил развернуться вслед уходившим, и...
   Стёкла из окон вылетели окончательно. По крайней мере, так показалось на первый весьма поверхностный взгляд. А другого бы просто не получилось по той простой причине, что присутствовавшим поблизости очень явственно показалось, что маленький домик взорвало напрочь. Яркий свет полыхнул в разные стороны рваными языками пламени, которые, впрочем, практически тут же исчезли, растворившись в бархате ночи. И в тот самый момент, когда всё это произошло, наши герои банально попадали на землю, дабы спасти хотя бы самое дорогое, что у них было, - себя. Поэтому точно того, что произошло и что именно полыхнуло, не мог бы назвать ни один из них. Разве что всем троим резко стало так плохо, что свои ощущения они могли описать довольно красочно... Роман как раз этим и занялся, когда крыша несчастного домишки выгнулась наружу, дрогнула пару раз, а потом и вовсе раскрылась как диковинный цветок, сильно напомнив им раскуроченную землю кладбища перед тем, как они попали в этот мир. Из образовавшегося пролома вырвался наружу яркий свет едкого зеленоватого оттенка, в котором, словно в тумане, возник тот, кого Сфинкс называл "Шхотепапб". Повинуясь малейшему волнению световых лучей, трепыхались его тончайшие многослойные одежды, а в руке его полыхал камнями в довершении тонкий золотисто-зеленоватый посох.
   - Это что? - почему-то писклявым голосом поинтересовался Сфинкс и поспешил прокашляться.
   - Вот и случилось! - словно бы в ответ захохотал Схотепабр, восхищённо озирая собственные руки, и вдруг резко вскинул вверх посох, не менее любовно воззрившись на него: - Я стал сильным, как боги! Теперь я сам бог! Я бог!
   - Ну и что так орать о своей болезни? - прокряхтел Роман; он с трудом опёрся на руки и почти тут же взвыл от боли в локтевом суставе. Кажется, вывих.
   - Я теперь величайший! Я теперь смогу сделать всё, что только в силах высших, ибо я сам отныне принадлежу к Небесным! Берегись, Осирис! Ты счёл меня глупцом, когда я попал в твоё мёртвое царство! Но теперь-то я смогу доказать тебе, как ты был не прав! - он захохотал, потрясая прозрачными в свете сияния руками, сжал их в кулаки и медленно опустил глаза куда-то себе под ноги: - Милая моя! Моя любовь, спасибо тебе за этот дар, спасибо! Я ещё вернусь за тобой, я приду, чтобы забрать тебя, моя слабость, моя сила, моя жизнь! Я вернусь! И тогда ты сама станешь новой Исидой! Сама! - он снова разразился счастливым хохотом и осыпался серебристым порошком прямо в воздухе, в ярком сиянии. Марево это задрожало, и вкрапления, ненадолго возникшие в чёрном бархате ночи, погасли, исчезнув, казалось, вместе с остальными звуками. Так, по крайней мере, первоначально показалось тем, кто ещё оставался в пределах досягаемости домика. А потом эта давящая тишина точно треснула по швам, разбавляясь звуком женских рыданий. Плакала богиня. Та, кто с этого дня стала обыкновенным смертным существом. Та, кто слишком ото всех отличалась, и за это заплатила сполна, даже слишком дорого...
   - Эстела? Эй, Эстела... Эстелочка, Эстел, ну не плач, а? Не плач...
   - Не трогай меня! - я так неожиданно вскинулась, скидывая его руки со своих плеч, что отшатнулись чуть ли не на метр все, вплоть до Марселлы. - Зачем, зачем вы помешали?! Я же могла держать его сознание, я могла! Зачем вы меня отвлекли, да как вы посмели?! Как вы могли?!
   - Что ты имеешь в виду? - растерянно из-за моей истерики пискнул Роман и почти сразу же прокашлялся: - Ты что, хочешь сказать, что знала?..
   - Да! Я знала, что он появился в этом мире не только потому, что страстно желал меня увидеть! Да! Но я могла...
   - Что?! - неожиданно не только для меня, но, кажется, и для себя самого взвыл таксист, вскакивая на ноги и глядя на меня уже сверху вниз: - Что?! И ты обвиняешь в чём-то нас?! Ты, великая и непобедимая мудрейшая богиня?! Так?!.. Да пошла ты, знаешь куда... - он едва не задохнулся от гнева, буквально душившего его, прожёг меня испепеляющим взором и развернулся к дверям. Я отвернулась от укоризненных глаз Сфинкса и Марселлы, боги с ними, они этого не заслужили... Шакалы их возьми, да неужели виновата я?! Если да, то почему мне самой так не кажется?! А-арр!
   - Роман! - нарычавшись вдоволь, крикнула я. Сфинкс, перепуганный скорее по привычке, потому что без моей божественной силы я уже не могла ему сделать ничего существенного, выглянул из-за тонюсенького треножника, за который успешно спрятался, и не менее испуганно метнул взгляд на дверь. Роман не откликнулся. Демоны, не привыкла ведь повторять дважды! - Роман!! Роман, вернись! Роман!.. Вернись, пожалуйста... вернись... я всё прощу...
   - Ну ты и зараза, - раздалось прямо из-за двери: вот мерзавец, он никуда не ушёл! Боги, как же ужасно быть человеком, бр-р! - Скажи мне, какое дело ты не сможешь повернуть в свою сторону? Ты даже без божественности выкручиваешься...
   - Да! Я больше не богиня! Да... Но и без "божественности" я смогу так с тобой поговорить... М-м, прости, я говорю не то, - с трудом выдавила я и едва заставила себя снова разжать зубы: - Я. Прошу. Прощения. Слышишь?
   Роман вздохнул. Потом ещё раз. А потом в проёме двери показалась его физиономия. Я взглянула на него... и поняла, что Схотепабр был очередной блажью: таксист не смотрел на меня с состраданием! Я ему была благодарна хотя бы за это... для начала...
   - Ладно, - ещё раз тяжко вздохнув, кивнул Роман и появился в комнате в полный рост со скрещёнными на груди руками, - ладно. Я помогу тебе. Ведь как я могу отказать тебе, когда ты так просишь, вот только...
   - Прекрасно! Я всегда знала, что на тебя можно рассчитывать! - решительно подскочила с пола я, взяла на руки кошку и гордо прошествовала мимо него. - Знаешь, нам придётся немного попотеть.
   - Што ты хощешь шкажать? - вякнул снизу наконец сообразивший, что всё произошедшее не сон, Сфинкс. - Не шобираешьшя же ты...
   - В царство мёртвых! - торжественно закончила я, прерывая напряжённое молчание. - Именно туда мы и пойдём! Подумай сам, Сфинкс, если он сможет добиться своей цели, то скорее всего Осирис не оставит от него даже тела для засушки на память. А тогда прости-прощай моя божественность. А вместе с ней прости-прощай стремление Романа ещё раз посмотреть в прекрасные глаза Любы Бочансковой. Кому что нравится?!
   - Шантажистка! - с уважением в голосе протянул таксист, его глаза уже сейчас, при обещании поближе познакомиться с Любой, лихорадочно заблестели (ой, как тут всё запущено! И как всё это удивительно мне на руку!), оказывается, всё не так безнадёжно, как казалось. Я и без своей силы осталась всё той же кошкой. - Ну ладно, поможем тебе. Вот только как именно мы попадём в это самое царство? У тебя там налажены связи или поплывём через какой-нибудь Стикс, но тогда будут нужны монетки, чтобы оплатить проезд Харону, или кто там у вас?
   Я споткнулась. Нет, правда, здесь, в сумерках парка, мои вполне человеческие глаза не различали многочисленных препятствий, так недолго и нос расшибить...
   - Ммм, - протянула я, страдальчески закусив губу и встретившись глазами с Марселлой. Сфинкс снизу ехидно хихикнул, за что и получил "нечаянно, по забывчивости" сандалией под хвост. Роману моё загадочное мычание не понравилось, однако я не дала ему раскрыть рта, чтобы не почувствовать себя ещё "лучше", и выпалила всё разом: - А никакой реки и нет, с чего ты взял подобную глупость? Нам придётся попадать туда естественным путём, в смысле... туда попадут наши души, а вот мы сами...
   - А-а-а-а-а-а-а-а!!!!
   Я молча, с некоторыми зачатками сострадания вежливо положила ему на голову не думавшую пока протестовать Марселлу. Крик сначала заглох, а потом и вовсе прекратился. М, зря я его прервала, пусть бы покричал немного, стал бы лучше соображать, а так...
   - А по-другому никак нельзя? - взмолился он. Едва удивлённая моим предательством кошка медленно сползла с его лица на его же плечо. Я решительно мотнула головой. - Ну и ладно. Обойдёмся без твоего божественного начала, ты мне такой больше нравишься...
   - Замечательно! - заверила его я и подтвердила свои слова искренне улыбкой. Мудрый Сфинкс тут же почувствовал подвох и заранее стал заготавливать сочувствующую речь больным на голову в лице меня и Романа. А вот таксист просиял, пока ещё робко, но уже более решительно. - Вот только если Схотепабр убьёт Осириса, то можешь на меня не пенять, когда, во-первых, тебе придётся прожить в этом мире всю жизнь, пока Сет там, в твоём мире, может быть, уже радостно носится по благословенному Питеру. Кроме того... - глубоко вдохнула я воздух для следующей реплики, но уже понявший всё Роман старательно замахал перед моим носом руками, поморщившись:
   - Всё! Понял! Осознал! Тебе бы вымогательницей быть, потрясающий талант! Я согласен с тобой, пусть ты и немного того... - он выразительно покрутил пальцем у виска (Сфинкс удовлетворённо закивал, за что и получил свою кару в виде отдавленной невзначай лапы), и я ответила мрачным взглядом: - И не смотри на меня так! А ты что думала, что только за эти самые красивые глазки ради возвращения тебя в ранг предков тут все костьми лягут? Нет, матушка, не угадала! А вот подумай, пожалуйста, что же мы будем делать там, где нас тем более не ждут, и как мы собираемся бороться с этим твоим... умным-красивым? Вот он нас возьмёт, на ладонь положит и плюнет, да так, что затопит с ушами. Или хочешь сказать, что он плюнет - утрёмся, а мы плюнем - захлебнётся? Уважаю твой героизм, обещаю заказать тебе красивую панихиду. Надеюсь, твои родственники сбросятся тебе на пирамидку с рюшечками и узорчиками по бокам?..
   - То есть, ты отказываешься? - прищурилась я.
   - Нет! Я просто уступаю место даме! - весело огрызнулся он. Я равнодушно пожала плечами и скрестила руки на груди, привалившись спиной к стволу ближайшего дерева. Проверять, остались ли у меня навыки в соблазнении противоположного пола, было как-то лень, впрочем, как и всегда. Мы, кошки, на редкость ленивые существа... Роман остановился напротив, тоже хмурый, тоже не в лучшем настроении, тоже ленивый до жути! До рассвета оставалось совсем немного. Надо было что-то решать.
   - Эээ... Ижвините, пожалуйшта, но мы тут пошоветовалищь с Маршеллой и хотим внешти какое-то конштруктивное предложение... У меня на эту тему ешть такая жагадка - закачаешьшя и упатёшь! Во-от... И вообще, што мы её шлушаем? Она, кажетшя, уже и не погиня? В мешок её и на закорки, пушть потрепыхаетшя, птищка... Ой! Што-то меня жанешло... Люди! Какау-ул... Вот... - он виновато взглянул сначала на меня, ожидая чего-нибудь агрессивного, потом на Романа - соответственно подозревая в нём что-то решительное, однако мы с таксистом так и стояли, молча глядя друг на друга и не шевелясь.
   - Пожалуйста, - неожиданно произнесла я твёрдым голосом. - Пожалуйста... господин...
   - Зараза! - сплюнул Роман и добавил ещё кое-что красочное; явно тон, которым я это сказала, оказался не раболепным, как хотелось бы... впрочем, утешала та мысль, что хотелось этого не ему. - Только не спрашивай меня, кто именно! Ты даже в таком состоянии остаёшься надменной... - вот тут он замолчал, видимо, мысленно считая до десяти, чтобы не оскорбить мой слух грязной бранью, а потом после выдоха продолжил: - Сволочь ты, одним словом, но... не могу я! Не могу! Наверное, я тоже заразился! В башку что-то стукнуло, решил ещё приключений нажить на свою задницу!.. Короче, я...
   - А-а-а-а-а!!!! - заорал теперь уже Сфинкс и ударился лбом о камни шадуфа, после чего стал методично ударяться о них, только звук был натурально дубовый, как будто по чему-то пустому внутри ударяли, как по глиняному горшку. Марселла сочувственно глянула на него, погладила лапой по его голове, и полулев потихоньку угомонился, тут же найдя себе благодарного слушателя: - Што ж я делать-то теперь путу?! Кто меня такого вожьмёт теперь к шебе?!
   - Да, - задумчиво промычала я, - после того, как и сколько раз ты ударился, ты вряд ли кому-то понадобишься, думаю, такое уже не лечится. Хотя, может быть, ты зря переживаешь, судя по звуку, особым потрясением для твоего мозга это не оказалось...
   - Штопы я ишчё когта-нипуть швяжывалщя с погами! - покачал головой категоричный наш. - И воопще, я шопираюсь напишать великое проижведение современношти, где хорошенько пропишу про вше твои жлодеяния, ненавиштница животных! Пушть вше жнают, какая ты топрая, отживчивая! - мстительно зашипел он, но я никак не отреагировала на его слова, он мне ещё слишком нужен кое для чего. Он, справедливо ожидая подвоха, поспешно обернулся тенью у наших ног и скользнул под Марселлу. Кошка не столько испуганно, сколько с негодованием зашипела и отпрыгнула в сторону. Но я продолжала стоять на месте. Сфинкс осторожненько материализовался и снизу заглянул мне в глаза: - Эй, ты щего, а? - похоже, подвох всё-таки почувствовал, решил уточнить. Ну-ну...
   - Ты что-то сказал, мой милый котик? - мурлыкнула я, опускаясь на корточки и протягивая к его голове руку. Он пригнулся к самой земле и завопил:
   - Ой, не надо! Лучше ждоровая погиня, щем польная, но щеловек! Может, ишчё не вшё потеряно?
   - Конечно, мой дорогой, именно об этом я и хотела поговорить. Кому-то же надо посодействовать нам в отправлении в гости к великому Осирису? - продолжала мурлыкать я, но руку убрала.
   - Вот и шлава погам, ты не такая уж польная, - счастливо вздохнул он, и вдруг до него дошло: - Что-о-о-о?!!!
   В общем, мне пришлось ещё немного постараться, чтобы уговорить и это жуткое существо быть хоть немного послушным. Заодно настроила Марселлу. Она должна быть страховщицей наших душ в этом мире, поэтому от неё тоже требовались определённые усилия. Надёжным местом для ритуала был единогласно признан домик Схотепабра: парень всегда был до крайности скрытным. А уж в этом отражении нашего мира, когда он сбежал из подлинного Египта, причём умудрился улизнуть из-под носа самого Осириса, я не думаю, что он не позаботился о том, чтобы его жилище нельзя было бы найти даже при дневном свете с факелами. Мы оказались правы. Давно уже Ра на своей ладье совершил по небу каждодневную поездку, меняя ночь на день; сады начали стремительно заполняться местными жителями, однако на скромный глиняный домик не обращали ровным счётом никакого внимания, даже когда путь их лежал мимо.
   Пока Роман под чутким руководством Сфинкса устанавливал в правильном порядке треножники в комнате, мы с Марселлой надёжно заперли все окна, дабы сюда не проникал солнечный свет, и нашли хотя бы приблизительно соответствовавшие белым саванам ткани. Думаю, Схотепабр не особо обидится, если мы немного подкорректируем вид его рубах. Ничего, он теперь парень влиятельный, насчёт этого у него претензий быть не должно. Похоже, претензии пока были только у меня. Когда всё было готово и таксист запалил огонь в треножниках зажигалкой, перекочевавшей в этот мир в его многострадальных штанах (я мстительно порвала на "растопку" несколько папирусов, стоявших на полках египтянина), мы кое-как облачились в "саваны" и улеглись соответствующим образом. Закрыв глаза (странно, но сердце билось как-то по-особенному, наверное, это человеческое, например, страх), я молча выпрямилась и приготовилась. Сфинкс принялся читать речитативом что-то вроде отповеди, кто-то назвал бы это заклинанием, я же предпочитала никак это не называть, потому как половины его слов вообще не понимала и предпочла не портить психику. Просто расслабилась и приготовилась к посещению царства мёртвых не в качестве одной из стражниц при входе... А потом внезапно вспыхнули треножники, обжигая своим светом веки, голос Сфинкса возвысился до завываний, и Роман неожиданно крепко сжал пальцами мою ладонь...
   - Faiye, uahaser mi faros arjen! I kaeu marade djat! Marade itu...
   Больно. Нет, не там, на поверхности. А здесь, вот здесь, в самом сердце...
   - Marade itu.
   Больно не просто за себя, а так, потому что помню... потому что знаю... потому что...
   - Marade itu! Hatare tar... thautham!
   Ну всё, готовься... мой милый... это...
   Я выгнулась всем телом вперёд, словно бы пытаясь до чего-то дотянуться, будто для меня это жизненно важно, а я не могу! Тело пронзили сотни раскалённых игл, меня точно с ног до головы облили горячей лавой... и внезапно подо мной разверзлась пустота... и стало так хорошо, так свободно, так сладко, как в объятиях любимого или рядом с матерью. Я летела вниз. Я падала. И единственным успокоением могло оставаться только то, что меня за руку держал тот, кого я хотела когда-то видеть рядом. Всегда. Вот только когда это было, не помню... да и не всё ли равно? Мы летим туда, где нас рассудят и без нашего участия. Может быть, там мы и найдём ответы на наши вопросы, разве что жаль, что мы летим туда не за этим... Хотя... а жаль ли?..
  
   - Эстела... Эстел...
   Я резко подскочила на ноги и вцепилась когтями в кадык того, кто осмелился меня пробудить от такого долгожданного сна. В тусклом свете я не увидела поначалу лица своего обидчика, однако услышала, как он захрипел, и в этот момент тень пламени качнулась в нашу сторону, и я разглядела Романа. Хотя нет, прежде мне попались его глаза, полные изумления и даже испуга. Поспешно разжав пальцы, я отшатнулась назад и выдохнула: "Извини..."
   - На твоё счастье я уже мёртв, - просипел в ответ таксист и демонстративно потёр горло. Я нахмурилась, всерьёз подумывая о том, чтобы попросить у него прощения, или на крайний случай справиться о состоянии здоровья, но он и без меня совладал с чувствами и прекратил претворяться: - Ладно, - смилостивился он, - не так уж мне и больно, скорее не ожидал.
   Я никак не отреагировала на его слова, что для моей натуры было достаточно странным, и всё же это объяснялось довольно просто: мы сейчас находились в царстве сна. Разве что сон этот был вечным, поэтому и состояние было соответствующим. Я огляделась. Человеческими глазами, надо сказать, вообще очень мало видно, а здесь, кажется, и вовсе позабыли об освещении. Странно, обычно здесь, при входе в главный зал, не так светло, но всегда горели огни в треножниках, да и зеркала, обеспечивавшие рассредоточение света по всему помещению.
   - Холодно, - выразил Роман мои мысли, тоже не с особенным удовольствием оглядываясь по сторонам. Я зябко поёжилась и посильнее запахнула на себе те лохмотья, что мы скромно назвали саваном. - М-да, надеюсь, в нашем православном загробном мире не так... пусто... Пошли, что ли? Может, кого встретим, мне жуть как интересно увидеть настоящие египетские души!
   Я молча с ним согласилась и шагнула, скорее подчиняясь по инерции движениям тела, в нужную сторону. Роман оглянулся на меня и тоже сделал шаг. А, сделав второй, заспешил и уже оказался возле особой двери, ведшей в главный зал, когда я только подходила к нему, всё ещё не в силах понять, что мне здесь так не нравится.
   - Подожди, - остановила я Романа, прежде чем он протянул руку к рычагу возле двери. Таксист оглянулся на меня с какой-то ленцой в глазах и движениях, видимо, смерть уже начала овладевать и его душой, но это было обычным делом, мне лично было не привыкать, и он привыкнет. - Отойди, - продолжала я раздавать чёткие команды. Роман повиновался, и я смогла заняться скрытым механизмом. Вообще-то для бога его устройство было крайне простым, но так уж получилось, что именно сейчас, когда мне это больше всего необходимо, я не могу просто провести рукой поверх рычага и узнать всю его "подноготную". Поэтому я приняла простое решение первой коснуться его, чтобы не подвергать Романову душу опасности.
   Механизм дрогнул, но поддался без всяких посторонних звуков. Дверь отошла в сторону, и я ступила на платформу, ведущую к лестнице вниз. Первым же и вполне естественным порывом было посмотреть влево, где по идее должен был находиться Анубис, встречающий души после моего поцелуя. Его там не было. Зато статуя одной из богинь-охранниц (честно говоря, привезла её сюда я, позаимствовав в чьей-то гробнице только на основании того, что она мне понравилась; Осирис долго противился моему предложению "оживить интерьер", и всё же мне удалось его уговорить при естественном содействии Исиды, которую он любит безумно) была повалена на пол и деформирована, кажется, у неё отвалилась рука, мне было по-прежнему очень плохо видно. Люди! Бе-е...
   - Ну, что там? - высунулся в поле моего зрения Роман. Я пожала плечами:
   - Вандализм налицо - рушат статуи, - меланхолично откликнулась я и прошла дальше, к вырезанным из цельного куска золота, ступеням. Внизу была главная зала. В центре стояли огромные весы, полукругом с дальней стороны окружённые бассейном. На одну чашу весов ложилось сердце человека, а на другую садилась Маат или, в случае её отсутствия, ложилось страусиное перо. Если чаша оставалась в равновесии, то человек при жизни был хорошим, а если было хоть немного наоборот, его душу безжалостно разжёвывало вечно живущее в бассейне существо с телом льва и головой крокодила. Мы все звали его Мэр, что значит "мотыга", и очень его жалели, так как бедняжке иногда приходилось есть такое-е!.. У дальней стены стоял трон Осириса, где бог вершил так называемый суд над душами, а позади него вечно находилась его обожаемая Исида. Вот действительно Великая богиня, с большой, даже громадной буквы, потому что это настоящая женщина - так любить мужа, причём иметь такое терпение дано не каждой, она должна была стать для нас примером, её любили все, я за этим лично следила...
   - А где все? - вывел меня из состояния задумчивости несколько бесцветный голос Романа, и я с ним согласилась: такого запустения, которое было здесь сейчас, я ещё не видела... Я шагнула с лестницы, и под моей сандалией что-то жалобно хрустнуло. По звуку я узнала стекло, и тут же мне на глаза попались поваленные кое-как, даже погнутые и поломанные треножники, разбитые стёкла, обеспечивавшие освещение. Лишь в некоторых не перевернувшихся чашах ещё теплился огонёк, и он был единственным светом в этом помещении, помогавшим увидеть иероглифы и рисунки на стенах... Неужели мы опоздали?
   - Слушай, мне здесь не нравится. Напоминает вольную интерпретацию на тему "приходил Серёжка, поиграли мы немножко", только в египетском стиле, - заворчал у меня над ухом Роман, и я задумчиво кивнула, особо не вслушиваясь. - И вообще, даже как-то неприлично, мы вроде бы пришли сражаться за твою божественность, в крайнем случае, в гости, а тут как после Мамаева побоища... Где ваше хвалёное гостеприимство? Может, тут вообще никого нет? Как ты думаешь?
   - Мне приятно, что ты наконец-то дал себе объективную оценку, слово "никто" звучало как музыка, - невесело заявила я. - Вот только...
   - Что? - подавляя зевок, поинтересовался Роман. Я молча потыкала пальцем в воздух за его спиной:
   - Ты действительно уверен, что здесь, кроме меня, конечно, находишься только ты?
   Зевок так и замер на стадии открытого рта, дальше челюсть не двигалась. Почерневшая вода в бассейне Мэр у поверхности пошла кругами, потом забурлила, и под конец оттуда начали один за другим выходить призрачные субстанции, отдалённо очертаниями напоминавшие людей, одетые в длинные рубахи из одного куска материи с прорезью только для горла.
   - Ой, мама! - неожиданно, наверное, даже для самого себя вскрикнул Роман и полез за пистолетом. Жалко, что в царство мёртвых нельзя было взять с собой земного оружия. Поняв это, таксист как-то разом сник, скривив губы. А потом, видимо, сообразил, что уже и так мёртв, дальше некуда, и несколько воспрянул духом. "Несколько" потому что быть мёртвым особого удовольствия тоже как-то не доставляло.
   - Не спеши, - вяло успокоила его я, мысленно готовясь к продолжению действа, и оказалась права.
   Души выползли наружу из бассейна, чёрная плёнка с них сползла, оголяя пепельный цвет их субстанций, после чего они по порядку встали напротив трона, по обе стороны от него, если быть точнее, и замерли. Роман почувствовал новый прилив сил и тоже выпрямился, делая вид, что это не он испугался, а это был тактический манёвр, удачно завершившийся. Да, пожалуй, он прав. А меж тем воздух над троном сгустился, и в нём самом материализовался из сероватых всполохов сам... величественный бог Осирис! Вот уж кого увидеть ну никак не ожидала! Как это он? Я имею в виду, что он делает в этом загоне для рабов?! Неужели нельзя было прибраться, хотя бы относительно?! И, кроме того, как он вообще позволил всё это тут устроить?! Куда Исида смотрит?! Я только собралась обрушиться на него всеми этими вопросами, когда под сводами залы загрохотал его не с чем не сравнимый голос:
   - Склонитесь пред величайшим из владык всего подземного, если вы не жалкие невежды, которые не знавали никогда даже имени Осириса, царя мёртвых! Склонитесь, чтобы я видел ваше почтение и тогда смог мудростью своей рассудить вас по правде и справедливости.
   - Он всегда был хвастун, - буркнула я.
   - А что нам делать? Может, поклонимся? - почему-то шёпотом поинтересовался Роман.
   - Как смеете вы, недостойные, говорить меж собой, когда сидящий перед вами бог не давал вам права слова?! - мгновенно отреагировал Осирис, оно и правильно, я бы тоже разозлилась. С той лишь разницей, что возмущаться бы не стала, а просто повернулась и...
   - Осирис! Прими моё почтение! - я скрестила на груди руки и опустила голову перед старшим: - Это я, Бастет, дочь Собека, прошу у тебя снисхождения! - вот что всегда умела, так это уважать старших и более мудрых.
   - Бастет? - недоверчиво переспросил Осирис, и его пальцы, с силой сжавшие знаки царского отличия, побелели, а сам он подался вперёд, по-прежнему прямой и гордый. Вглядевшись в меня бесцветными глазами, он откинулся назад и только после этого расхохотался.
   - По-моему, нам пора, - прошипел мне на ухо Роман, я тряхнула головой, как будто отмахивалась от назойливой мухи, и нахмурилась. Не знаю, почему моё чутьё не проснулось именно сейчас: то ли интересно мне вдруг стало, что его так развеселило, то ли просто не хотела так сразу сдаваться, пусть даже потеряла всё, что было, но я только нахмурилась и едва не сдержалась от того, чтобы закусить губу от обиды. Старший, конечно, но я всегда была девчонкой и терпеть такое после тысячелетий полного повиновения... В общем, мудрого совета я не послушалась...
   - Бастет? - ещё раз повторил Осирис, не повысив голоса, но он прозвучал так, что эхом отдался в ушах как удар в гонг, если к нему приложить это самое ухо. - А где тогда мощь твоя, мощь великой богини?! Я не чую, не вижу её!! И ты ещё смеешь утверждать...
   - А что ей ещё остаётся делать, если всю силу у неё вежливо, но спёрли?! - не выдержал Роман, я слегка пригнула голову, ожидая, что сейчас же накроет чем-нибудь вроде огненного дождя, уж я Осириса знаю, после случая с Сетом у него уже рефлекс... И какого же мне было видеть, как вместо молний его глаза заметали... отчаяние, что ли?.. Таксист прищурился, похоже, углядев то же самое, и даже растерялся: - Ой, а что такого я сказал?
   В ответ Осирис попытался нахмуриться, но вместо этого только сморщился и... Я захохотала! Я хохотала долго, если бы я всё ещё была тем, кем меня создали, то, наверное, нам на головы посыпались бы письмена с потолка, но я была теперь всего лишь человеком, таким же, как и мой любимый бог. М-да, родство наше на лицо - мозги поражают степенью схожести! И как же это его-то угораздило?..
   - И нет ничего смешного, - обиженно заявил Осирис совершенно нормальным голосом, без всяких усилительных эффектов, отчего слова его прозвучали словно издалека. Я мгновенно прекратила:
   - Извини, великий, сама такая, - Роман наконец-то сообразил, в чём, собственно, дело и громогласно хлопнул себя по лбу ладонью. Осирис покраснел от гнева и от стыда одновременно:
   - И не смей надо мной смеяться, смертный!
   - От такого же слышу, - буркнул Роман. - У вас что тут, эпидемия отупения? Ты-то как попался?
   - Я тебе не ровня, чтобы так со мной обращаться! Кроме того, я по-прежнему могу повелевать... кое-чем... в особо отдельных случаях... и поэтому!.. - он встретился взором со мной, я упёрла руку в бок, и бог поник: - Поэтому это не умоляет моей глупости в произошедшем, - он грустно вздохнул и откинулся назад. Мы с Романом переглянулись и направились к нему поближе. - Я не меньший дурак, Плеть, чем ты. Я не знаю, каким образом ты потеряла свою силу, но, должно быть, ты не менее коришь себя, чем теперь уже бывший всемогущий бог. А ведь я мог этого избежать, если бы не... - он опустил глаза и тихо произнёс: - Он преклонился передо мной, и я протянул ему руку в знак того, что он признаёт мою власть. Это была гордость, тщеславие, это всё долгие годы наблюдения за тем, как тебе безропотно поклоняются, и мысли самой не допуская, чтобы тебе хоть чем-то возразить... Если бы тут была Исида, она бы смогла распознать опасность, она бы предупредила... но её нет! Нет!.. И меня теперь тоже нет... он придёт теперь за мной и сможет сделать то, что пообещал завершить перед тем, как полностью овладеет моим миром...
   - То есть, ты имеешь в виду, что это он тут похозяйничал, устроив полный разгром? - уточнил таксист. - Ремонт, что ли, затеял перед тем, как вступить на новую должность?.. А!
   Я пихнула его локтем и показала зубы: идиот! ему и без того плохо, а ты... Вот негодяй! Схотепабр, не боишься ли ты того, что я ещё тебя встречу?!! Видимо, не боится, это не тот случай, чтобы расценивать молчание как согласие... Я протянула к Осирису руку и провела ладонью поверх его лица. Вечно мертвенно бледные губы его дрогнули в подобии улыбки, разве что была она такой грустной, что я... тут же вспомнила: Исида!
   - Осирис! А где же в таком случае Исида?! Что он сделал с ней?!
   - Ни единым словом он её не тронул, - растерянно покачал головой бог, вскинув на меня безнадёжно бесцветные глаза. Как это? Как это не он? А кто же тог...
   В залу ворвался такой силы ветер, что высоко висящие почти под потолком единственные не тронутые в этом помещении ткани затрещали, взмыв куда-то ещё выше, а дверь, ведущая на платформу перед лестницей, загудела неровно и, покрывшись мельчайшей сеточкой трещин, прахом влетела внутрь помещения, серым пеплом осев на золотые ступени.
   - Ого! - только и успел ошалело выдохнуть Роман, едва ветер достиг нас и закружил его по кругу на месте: - О-о-о! - протянул он и, совершив несколько неровных, но красивых кругов, как балерина в питерской опере, ухнул в зловонно пахнущую чёрную воду бассейна. Я успела вовремя ухватиться за плечо Осириса, а тот по-прежнему продолжил сжимать побелевшими ещё больше его изначальной бледности пальцами, почему мы и остались почти незатронутыми. Я только меланхолично проследила за тем, как, воодушевившись заразительным примером таксиста, в бассейн один за другим, а кто и по несколько сразу, души нырнули вслед за ним.
   - Ай! Ай! Да не тяните вы меня книзу, я уже накупался-а-а!! Ёлы-палы, а! Ну... - дальше ряд практически непереводимых на бумагу выражений.
   Так, начало неплохое. Громкое начало. Главное действующее лицо ещё не появилось, а у нас уже кричат. Я тяжко вздохнула, прекрасно понимая, что этим дело не кончится, что вот сейчас... Он появился и без моих представлений. Просто в центре помещения вспыхнул огромный огненный шар, который лопнул, разлетевшись в разные стороны мельчайшими искрами, и на месте его оказался уже знакомый и вполне ожидаемый нами новоявленный бог. Я оскалилась, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не зарычать по привычке... Искорки ударились в стены по сторонам от Схотепабра, и вся зала озарилась ярким ослепительным светом. М-да, если это всё, на что он стал способен...
   - Я вернулся! - громогласно заявил новоявленный бог, грозно сверкнув глазами в направлении Осириса, совершенно, причём, игнорируя и меня, и выныривающего то и дело из чёрной воды Романа. Просто вздёрнул вверх подбородок и обозрел пространство, после чего довольно неприглядно ухмыльнулся: - Что ж, бывший бог, я крайне рад тому, что ты не стал призывать себе на подмогу остальных своих сородичей, это разумно. Вот только никак не возьму в толк, сделал ли ты это из боязни, что узнают о твоём позоре, или же ты и вправду так же благороден?! - он рассмеялся, видя реакцию Осириса, точнее, её полнейшее отсутствие, и только мне было видно, как сильно побледнели пальцы, сжавшие подлокотники. - Надеюсь, твоё разумное молчание означает, что ты согласен добровольно отдать мне этот трон?
   - Ты - мразь. Пыль человеческая под моими стопами, - почти спокойно ответил на его вопрос бог, чем вновь насмешил Схотепабра. Мне начало нравиться этот человеческое отродье...
   Словно услышав мои мысли, новоявленный родственник внезапно остановил взгляд на мне, и глаза его неожиданно потеплели. Роман, видимо, заметив, как изменилось моё лицо, негодующе забулькал, чем на долю секунды отвлёк Схотепабра на себя, и за это короткое время я успела всё понять. Всё - это очень многое, пусть даже это говорят уста бывшей богини. И когда Схотепабр вновь возвратил мне своё внимание, я уже ответила ему тем взглядом, которого он заслуживал. Он улыбнулся в ответ и протянул мне руку.
   - Иди ко мне, моя принцесса, моя слабость...
   - Ты что, пойдёшь?! - взвыл из своего бассейна таксист, когда я сделала первый шаг. Я даже не взглянула на него, носком ноги швырнула в него кусок ткани, валявшийся рядом (кажется, она накрыла его с головой, потому что ещё какое-то время после этого слышался плеск воды), и продолжила путь.
   - Ты - моя жизнь! - восхищённо выдохнул Схотепабр и расхохотался, когда я скрестила почтительно руки на груди и согнула перед ним спину. Конечно, мой милый, это так. И если кто-то думал, что я поступлю иначе, то он глубоко ошибался: мы, кошки, любим комфорт. А что мне может дать жалкий таксист, который этому миру и не принадлежит-то вовсе.
   - Я пришла сюда к тебе, чтобы проверить, как ты справишься. Мне ведь не нужно, чтобы в самый неподходящий момент Осирис с его жёнушкой объявились здесь и затребовали обратно то, что якобы им принадлежало...
   - За это можешь не волноваться, моя слабость, - поспешил заверить меня он и сурово глянул на Осириса, - это уже не в их власти. Это уже в нашей власти, - он обнял меня за талию, притянув к себе, и внезапно глубоко заглянул в мои глаза. Надо же, он что, не подозревает даже, что я - всего лишь тень?! Он не сумел выучить даже элементарных азов, которым учатся с малого детства, с момента первого ощущения своей силы!.. Я отстранилась от него:
   - Не надо, - он удивлённо вскинул брови, а зрачки наискосок перерезали молнии. - Не надо, - твёрдо повторила я. - Я боюсь, что ты ещё не можешь достаточно контролировать свою силу, чтобы твой поцелуй не стал для меня даром смерти...
   - Ты предлагаешь это проверить на ком-то другом?
   - Да, - решительно кивнула я. - Твой дар - смерть, это самый страшный и самый дорогой после дара жизни подарок. Я хочу, чтобы ты опробовал его на нём, - я кивнула на Романа, - всё равно его тоже придётся убивать, если, конечно, тебе не нужен безмозглый раб.
   - Ты этого и вправду хочешь? - захохотал Схотепабр. Я тонко улыбнулась и склонилась перед ним, так же скрестив руки на груди. Осирис выпрямился в кресле, когда Схотепабр, отпуская меня, поднялся над полом по привычке бога подземного мира (его способности, а я всегда умела только падать, вот летать как-то не доводилось). Я же опустилась на колени в знак того, что смиренно приклоняю голову перед тем, кто всего лишь смилостивился перед моим ничтожным желанием.
   - Поднимись из тлена, мерзкое существо, - подражая неизвестно кому (уж точно не мне, я при нём старалась с людьми нормально обращаться, чтобы не попортить свой авторитет) произнёс с патетикой в голосе Схотепабр, взлетев над бассейном. Роман как раз только закончил борьбу с намокшей тряпкой в свою пользу, и посему неожиданный взлёт из довольно неприятной жидкости оказался для него внезапным. Он раскашлялся, пару раз чихнул, глядя на Схотепабра сверкающими из-под нависших над бровями локонов, которые он не в состоянии был убрать, так как конечности неожиданно онемели.
   - Спустись пониже к воде, бог, она ничего не сделает тебе, но быстро заберёт от тебя его душу, - напутствовала я его, насмешливо улыбаясь, Схотепабр узнал во мне прежнюю меня и послушно опустил слегка кончики пальцев. По одному мановению его руки подбородок Романа сам собой поднялся немного вверх, и египтянин едва раздвинул губы в презрительной улыбке:
   - Гордись, ничтожный, ты покажешь сейчас бывшему величайшему богу Египта его божественную слабость. Это, надеюсь, станет тебе утешением, ведь погибнешь ты во имя моего процветания... впрочем, меня не огорчит и то, если ты расстроишься. Для нас это уже не будет иметь значения...
   - Не... - рот таксиста тут же захлопнулся с такой прытью, что он, кажется, прикусил язык, хотя от этого особо и не поморщился: сказывалось действие близко находящегося пристанища душ, я его отчаянно понимала, у самой ноги уже отнимались. И всё же я ведь...
   Я ещё могу повелевать... кое-чем... в особо важных случаях... Я покорно склонила голову, не обращая внимания на отчаянный призыв о помощи в глазах Романа, и всё произошло быстро...
   - Прощай, - прошипел ему в лицо Схотепабр, приблизившись к нему, и внезапно глаза Романа ещё больше расширились, а потом его губы сами собой разлепились, несмотря на волю новоявленного бога, и он заорал с оглушающим уши отчаянием:
   - А-а-а-а-а-а-а-а!!!!
   - Что-о?!! - взревел в тон ему Схотепабр и не успел перегруппироваться, когда из чёрной воды бассейна полезли призрачные серые субстанции, чтобы обрушить на непокорных всю полученную мощь двух обессиливших богов. А тени, прекрасно знавшие своё дело и молча внимавшие повелениям всё ещё не утратившего возможность общаться с ними господина, за доли минуты обвили его своими "сетями" и потащили к себе, вот только не полностью - тело им не было нужно, - а единственно душу.
   Я вскочила на ноги и помчалась к нему что было сил, умоляя вставших теперь выше меня богов только о том, чтобы успеть в самый последний момент, пусть он и будет последним... ну не для меня же!.. Я обхватила тело Схотепабра за ноги, точно безродная рабыня, умолявшая своего господина, и с силой дёрнула их на себя. Душа уже почти вышла из тела египтянина - он, бог, не смог сделать элементарного: удержать душу в теле! - но глаза его ещё выражали изумление и даже гнев. Я успела заглянуть в них (всё-таки успела!), и моя душа наполнилась презрением. Неужели я когда-то готова была добровольно пожертвовать для него своей силой?!!! Боги!!!..
   - Спаси! Спаси... меня...
   - С удовольствием... мой господин... - прошептала я ему в лицо и прижалась губами к его губам...
   - А-а-а-а-а-а-а-а!!!!..
   - Боги мои, да замолкнет он или нет?! Мне хватает и звона в ушах! - взвыла я в праведном гневе, когда мир вокруг окрасился привычными звуками, слишком громкими, чтобы к ним можно было привыкнуть после загробной тишины. Мигом взлетев на уровень Романа (он всё ещё висел над бассейном, а я решила нелегально воспользоваться хотя бы один раз возможностями Осириса), я размахнулась и с удовольствием влепила ему такую оплеуху, что он только хлопнул глазами и замолк. - Вот теперь ты мне даже нравишься, - решила сделать ему комплимент (надо же когда-то учиться!) и, счастливая, оглянулась на Осириса. Он по-прежнему сидел на троне, только теперь лицо его было неестественно бледно, а выражение его - задумчиво. Видимо, старательно решал, что же скажет Исиде, когда та вернётся домой и застанет всё это... - Осирис? - я мягко улыбнулась ему и протянула в его сторону руку. С пальцев сорвалась едва заметная тоненькая нить, посеребрённая напряжённой Силой, и когда он поднял ко мне лицо, втянулась в его глаза, как плот в водяную воронку, и только едва сверкнула, устраиваясь на положенном месте. Раздвинув губы в скупой улыбке (он давно уже разучился улыбаться нормально, его в этом никто не упрекал), он кивнул мне и растворился в воздухе.
   - Ну что ж, возвращаемся, - выдохнула я, разворачиваясь ко всё ещё потрясённому такой резкой сменой событий Роману, обняла его и крепко поцеловала.
   По периметру залы вспыхнули даже те треножники, что лежали на полу с покорёженными чашами. Висящие под потолком ткани ещё очень долго не будут колеблемы ничем...
   - Ya tuvey, ya tuvey, ya tuvey!..
   - Ну, наконеш-то! - обрадовано возвёл глаза к потолку всплывший у меня перед взором Сфинкс. К сожалению, он оказался первым, кого я увидела, когда открыла глаза. Перед лицом Романа всплыла более приятная во всех отношениях мордочка Марселлы. Везёт же некоторым! Так плохо ещё не начиналась ни одна из моих кошачьих жизней...
   С трудом преодолев желание тут же сотворить какую-нибудь пакость, я покачала головой и выдохнула в потолок:
   - Benhap te...
   - А мне? - обиделся Сфинкс, я совсем уже собралась показать, что ему полагается, когда вдруг Роман соскочил со своей лежанки и... тут же с грохотом повалился на пол, запутавшись в своём же саване. Выражения, которыми он окрасил в цвета это едва занимавшееся, до сих пор не вошедшее в силу, утро, я воспроизводить не стану. Лень.
   - Ешли это вщя твоя благотарношть, - поджал губы Сфинкс, - то я от ваш ухожу. Вот. И не тержите меня - это бешполежно! - он развернулся на выход и, гордо вскинув голову, прошествовал в том направлении. Мы молча проводили его равнодушными взглядами: вот нужный товар - его уже никто не держит, зачем он такой шепелявый нужен снова великой богине? Узнает кто из наших - засмеёт!.. Меж тем полулев внезапно вздрогнул и, остановившись, таким же дрогнувшим голосом произнёс: - Да! Я ушёл! Но это не ожначает, што меня не нужно оштанавливать!.. - мы с Романом переглянулись, и я опустилась, чтобы помочь ему выбраться из пут, обрёкших его на такое речеиспускание. Марселла зубами выгрызала блох, которых нахваталась в караване, и Сфинкс снова остался без заслуженного, по его мнению, внимания. И тогда, как истинно мстительное существо, он решил сделать нам пакость, для чего принял соответствующую позу (ступив за порог одной лапой, а другой ещё как бы напоминая нам про нашу невежливость) и трагически, с надрывом произнёс: - А раз так... то я ещё вернушь!
   - Тьфу на тебя! - в досаде откликнулся Роман, с треском вылезая из ткани, и вежливо поднял меня: - А я-то думал, опять куда-нибудь заставишь переться! А у меня это уже вот здесь вот всё! - он указал на свой кадык ребром ладони. - Так что пошли отсюда, пока ещё кто-нибудь не вылез! Вообще в этом вашем Египте одни сплошные радости - штанов на них не напасёшься! - он подхватил под мышку Марселлу и широким шагом направился на выход, минуя и меня, и Сфинкса. Проходя мимо дверного косяка, я неуклюже задела треножник...
   - А-а-а-а-а-а-а-а!!!! Это дишкриминащия! Я пуду жаловатьшя в... куда там надо! Опять иштяжают бедное животное!
   - Эй, хвостатое! Когда пойдёшь жаловаться, черкани мне, какое твоё последнее желание, ага?
   - Во-первых, я хощу, штопы Ра штанцевал для меня штриптиж на гропнице, а потом...
   - Можешь не продолжать, думаю, обойдёмся без венка на могилке, хватит заметки на папирусе "Пропал без вести"... А ты вообще какие венки больше предпочитаешь, с ленточкой или с бюстгальтером Хатор поперёк?..
   А я-то думала, что моё настроение на это утро безнадёжно испорчено...
   Караван встретил нас сонными лицами и тем самым взглядом, что, боюсь, будет преследовать меня до самых Фив. Если только в столице всё кончится. А если нет... то он будет преследовать меня до самого... конца... каким бы он ни был...
  
   - Между прочим, ты так и не рашшкажала мне шкажку!..
   - Между прочим, - опасно прищурилась я, - ты забываешь, с кем разговариваешь, животное. Я тебе что, бесплатное телевидение - сказки рассказывать? Или Шахерезада из "Тысяча и одной ночи"?!
   - Во-первых, пощему бешплатно? - вскинул ко мне мордочку Сфинкс, предварительно компактно разместившись на коленях Романа. - Мы, шущештва жемные, платим вам, погам, швоей любовью и пощётом. А во-вторых... што, разве ешть вожможношть того, что ишчё и Шахерезада?..
   К моему великому позору, я промахнулась, а таксист был слишком занят разглядыванием открывшихся на горизонте видов, чтобы отомстить за меня этому негодяю. Пришлось пойти на мелкую пакость и использовать своё могущество, устроив в районе южной оконечности полульва маленькую непогоду в виде грозы с молнией. А что, между прочим, его хвост очень даже ничего выглядел торчащим из песчаного холмика... Кроме того, это опять-таки с моей стороны забота о своих почитателях: я помогу ему обрести равномерный загар во всех местах...
   - М-да, красиво, - промычал себе под нос восхищённый Роман, и я согласно кивнула, наблюдая за тем, как Марселла зубами за хвост выдёргивает из песка своё главное сокровище, - умели же ваши строить...
   - Что? Ах, ты об этом, - я спрыгнула рядом с его верблюдом, и он поспешил сделать то же самое, убедившись, что караван обосновывается здесь для стоянки. - Да, место живописное. Египтяне вообще умеют красиво умирать...
   - Тьфу! - в досаде сплюнул таксист, а ныне начальник стражи при египетском купце. - Умеешь же ты всё испортить этой своей философией! Да у вас тут, судя по всему, только этим и занимались!
   Я пожала плечами, про себя улыбаясь, и мы вместе направились к шатру Джатиса, откуда тот уже успел появиться и принялся, прищурившись, выглядывать нас.
   Через несколько минут разговоров они договорились о стоянке, и мы последовали дальше к горизонту, туда, где взмывали вверх колоссы гробницы Рамсеса второго, в Абидос. Честно сказать, здесь я бывала не один, а даже очень много раз, уже не помню сколько, но это было в том, моём мире, и теперь я не знаю, что происходит тут, в этом городе, где с середины четвёртого века до начала новой эры почитались боги загробного мира. Здесь находится самый, наверное, любимый мной храм Осириса, я его просто обожаю и не представляю (по крайней мере, так было в моём настоящем мире) себе даже недели без него. Надеюсь, этот изгиб Неба не особо его изменил, иначе мне будет очень обидно: быть в Египте и не посетить храм Осириса!..
   Роман на мою маету внимания не обращал: как впервые увидевший новогоднюю ёлку, он крутил головой по сторонам, слегка приоткрыв рот и совершенно, кажется, позабыв, что пришёл сюда исключительно потому, что сопровождал нанимателя, в данный момент требовавшего защиты своей жизни. И совсем уж забыл о том, что пришли мы сюда тоже исключительно по воле Джатиса, обещавшего жрецам привести ткани для храма и золото для статуэток. И тем более было обидно, что об этом помнил сам купец, кажется, уже давно пресытившийся красотами Абидоса и посему интересующийся исключительно своей прямой деятельностью. Я его понимала. В том смысле, что за выгодой следить надо, но когти почему-то так и чесались выцарапать ему глаз-другой за такое отношение к родным святыням.
   Роман вертел головой с таким энтузиазмом, что я всерьёз начала беспокоиться, не открутится ли она у него в следующее мгновение. Сфинкс проводил индивидуальную экскурсию по городу для Марселлы, время от времени намекая на то, что ночью здесь особенно красиво. Сей факт кошка принципиально игнорировала, видимо, мысль о близком соседстве упокоенных владык Верхнего и Нижнего Египта ей прекрасной не казалась. Меня, кстати говоря, этот зверь вообще старался не замечать, неистово виляя передо мной всё ещё дымящимся хвостом всякий раз, когда проходил мимо (боги мои, такая мишень, а я медлю!), поэтому для любопытного таксиста мне приходилось устраивать персональные лекции. И оказалось, что рассказывать об Абидосе мне было даже в удовольствие, я к своему последовавшему позднее за этим изумлению с увлечением продолжала рассказ, едва снова видела блестящие глаза Романа! Боги мои, это и вправду старость! Надо бы поискать зеркало, посмотреть, нет ли ещё седых волос!..
   - Не спеши так, римский воин, дальше путь закрыт, - насмешливо оборвали меня, и мы с таксистом одновременно обнаружили, что он уже с минуту упорно наступает на пятки Джатиса, пытаясь пройти дальше. Вначале я даже зашипела, молниеносно занеся руку с блеснувшими когтями (перебивать увлёкшуюся богиню?!), когда вдруг Сфинкс и Марселла в единый голос так взвыли, что я опомнилась и поспешила снова опустить голову, изображая сейчас ненавистную мне роль. Однако здесь, в моём любимом городе, который, мало кто знал, напрямую связывался с жилищем богов египетских, я должна была меньше всего высовываться со своей и без того хлещущей за край силой. Я от избытка чувств так сильно впилась в локоть Романа, что он айкнул и укоризненно посмотрел на меня, после чего наконец-то и сам очнулся от прелести Абидоса и заметил, что мы застопорились на месте. Вмиг позабыв о разгневанной богине рядом, он вытянул шею, пытаясь определить причину нашей внеплановой остановки. Мне, понятное дело, стало обидно, точнее, я мгновенно вспыхнула справедливой, по моему мнению, яростью (а раз я так думаю, то так должно и думаться остальным!), но тут же почувствовала себя одинокой в этом чувстве, и моё кошачье любопытство разумно победило. Нагловато оперевшись на плечо "господина", я поднялась на цыпочки и вгляделась вперёд. Столпотворение было как раз перед входом в храм Осириса, я немного прищурилась, принципиально не замечая возмущённого мычания недовольного ролью подставки Романа, и смогла разглядеть причину всеобщей заинтересованности. Определив её, я мгновенно разочаровалась, и резко опустилась на полные ступни, скучно вздохнув: люди одинаковы во все времена, боятся ли они смерти или считают её всего лишь переходом, они всё равно делают из неё представление... Скучно. Скучно, Хнум, зачем такие сложности?..
   - Што там? А што там? - подпрыгивал наш самый заинтересованный, не решаясь пренебрегать своей ролью и взлететь, чтобы удовлетворить любопытство. - Ну шкажите же мне, жештокие! Вам оттуда хорошо видно, а кто шмилоштивитшя ради бедного животного! Ну шкажите же мне, вы, шадишты! Я шейщаш умру, и моя шмерть будет на вашей шовешти! - вот тут мы опустили на него глаза, правда, исключительно ради того, чтобы полюбоваться, наконец, этим несравненным зрелищем. Сфинкс, заметив наше внимание, изобразил дохлый номер "машите, машите на меня" и картинно повалился на бок, на всякий случай оттопырив хвост и возложив на лоб лапу. Марселла вежливо похлопала. Мы отвернулись.
   - А правда, Эстела, что там такое, с наших мест для поцелуев только лысина какого-то парня в золотом видна?
   - Это не парень, это жрец, - снизошла я до его бесплодных попыток утолить любопытство.
   - А что, есть различия? - нахмурился Роман; оно и понятно, жара, мозги плавятся...
   - Ещё какое, - хмыкнула я, - именно поэтому в моём храме не было мужчин: терпеть не могу полупротивоположный пол. Вот ты бы подошёл, - оглядела я его с ног до головы, а Сфинкс громогласно хлопнул себя по лбу и попытался закрыть почему-то глаза, а не уши Марселлы.
   - Спасибо, конечно, - нахмурился таксист, - только могла бы без примеров, и так понял...
   - Вот видишь, а задаёшь глупые вопросы, - кивнула я, поведя плечами. Какой-то парень сбоку тут же нашёл себе занятие поинтереснее, нежели разглядывание макушек впереди. Ну вот, опять я дома... - А там ничего интересного, жрица ночью закололась, из-за любви, теперь её тело поспешно убирают с порожек храма, где его утром нашли, а народ наблюдает за тем, как смывают кровь с камней, обычное дело, понятия не имею, что в этом такого интересного...
   - Нищего шебе, "опыщное дело"! - тут же полез в полемику главный по загадкам. - На моей памяти такое шлущилошь только пять раж, и в трёх шлущаях жрицы были пошмертно прокляты! А ты как вшегда лежешь шо швоими шадиштскими штущками!
   - Прокляты? - оглянулся на меня Роман. - Это ещё за что?
   - Ну, как же, юноша, ты не жнаешь элементарного! - лекторским тоном возмутился полулев, мне так и показалось, что он сейчас поправит на носу невидимые очки. - Эту жрицу жвали... - он замер, прислушиваясь к чужим мыслям: - Её жвали Хетепхерес, она была дощерью богатого вельможи, шлужила в храме Ошириша, где... однажды гуляла по шаду и вштретила прекрашного юношу... Они вштрещалишь, были близки, а нешколько дней нажад она ужнала, што он на шамом деле тоже был жрецом, как и она, только он - и это была его тайна - оштавалшя, как наша Эштела говорит, полноценным противоположным полом. В отщаянии... ну да, так они говорят, в отщаянии она поконщила ш шобой... Ох, как это груштно, когда молодошть вот так прошто рашштаётшя с жижнью. Не дай поги тебе, юноша, на швоём пути...
   - Ну ладно, хватит! Поняли уже! - я мельком скосилась на Романа и ослепительно улыбнулась: - Не порть мне контингент...
   Таксист открыл было рот, когда какой-то парень сбоку толкнул его, сделав в мою сторону шаг. Роман недовольно оглянулся на него, а я поспешила принять покаянный вид, опустив глаза в землю и изобразив на лице любимое выражение полной отстранённости от мира сего. Когда таксист вновь обратил на меня свой полыхающий взор, я достигла такой отстранённости в лице, что он даже пригляделся ко мне - я ли это, или меня уже успели подменить. Конечно, это была я, а посему я резко вскинула на мгновение на него ресницы, и он едва не задохнулся. Поджав губы, он пробормотал: "Пора в жрецы, пока совсем из-за этой женщины не съехал", - и обратился к Джатису со вполне закономерным в этом случаем вопросом, что же нам теперь делать. Тот разумно пожал плечами и едва заметным жестом пухлой смуглой руки с блестящей жирной кожей подал знак солдатам из так называемой "гвардии Романа". У меня под ложечкой заныло, когда они слаженно, словно современные Роману роботы, выхватили мечи и стали расчищать купцу путь. Надо же, никогда не думала, что буду скучать по тем временам, когда вот таких же жестов, только творимых мной, слушались рабы.
   Роман, наконец, вспомнил о своих прямых обязанностях, ради которых и нанимался на службу, и встал сбоку от охраняемого объекта. Я заняла место у него за спиной, слегка опустив голову в знак принадлежности господину, и мельком подмигивала надувшемуся в очередной раз Сфинксу. Мы упорно продвигались вперёд, пока одна невзначай брошенная фраза заставила меня едва ли не споткнуться о хвост Марселлы и сбиться с шага. Я метнула недоумевающий взгляд в бок, и шёпот тут же раздался с другой стороны:
   - Ты богиня Бастет... Ты ведь она, так? - прошептал человек, я заглянула внутренним взглядом под капюшон его плаща и обнаружила, что он ещё совсем юный паренёк. Марселла зашипела, заметавшись под ногами у Романа, и тот оглянулся, глаза его расширились, едва наткнулись на предмет моего интереса, из-за чего он тоже сбился с шага, однако тут же восстановил его и только пробормотал себе под нос, полагая, что мой кошачий слух слова не уловит: "Совсем уже, мужиков клеит прямо на улице..." Он отвернулся и продолжил путь, гордо вздёрнув подбородок.
   - Ты Бастет? - снова шепнул мне юноша, и я, невольно скользнув внутренним взором по его сознанию, чуть было не отшатнулась от него, однако вовремя вспомнила, что я всего лишь рабыня (не стоит всем подряд знать о том, кто я есть на самом деле). - Почему ты молчишь, Великая?
   - Рабыню называть "Великой"? - мягко улыбнулась я, ниже опуская голову. - Что ты, господин...
   - Не ври мне, прошу тебя! - стиснув зубы, взвыл египтянин, я опять-таки мягко улыбнулась и повела плечами, делая от него шаг в сторону. - Подожди же! - он резко выбросил вперёд руки и схватил меня за локоть, повалившись передо мной на колени. Огромным усилием воли я смогла заставить себя не расцарапать ему лицо, и это, пожалуй, спасло нас обоих. - Стой! Помоги, ты должна помочь мне! - я всё же не удержалась и, не разжимая зубов, простонала, стон как-то незаметно совершенно перешёл в визг дикой кошки, и на меня, наконец, обратили внимание. Грозный Роман, резко оглянувшись, ещё больше нахмурился, скосился на купца, а тот, только мазнув по мне взором, кивнул и направился дальше с частью воинов. Остальным таксист, развернувшись в нашу сторону, резко махнул рукой, и они слаженно окружили юношу и, схватив его под локти, с трудом потащили в сторону от центральной улицы. "С трудом" потому, что он оказался не так прост, видимо, не привык к такому обращению со стороны простой стражи: то отчаяние, с которым он пытался вырваться из сильных рук, делало его интересным даже для меня, интересным в том плане, что некоторые его манёвры я, наверное, возьму на вооружение...
   - Постойте! - кричал он, из последних сил извиваясь в руках стражей. - Стойте, пустите, я вам говорю!.. Постой! Не уходи, прекраснейшая! Смилуйся! Смилуйся, неужели ты никогда не любила?! Прошу тебя!..
   - И не штытно тепе? - сурово осведомился снизу Сфинкс, чуть приподнимаясь на крылышках, пока была возможность, и никто не обращал на него внимания.
   Я молча повернула взор на Романа, тот ответил мрачным выражением и медленно отвернулся, теряясь на секунду в толпе спешащих... ты почти прав, Сфинкс... мне вообще плевать...
   Маленькие светильни, которые устраивали у стен храма Осириса египтяне из года в год, теперь были плотно ограждены насаждениями акаций и сикоморы. Давно предлагала Осирису вырастить здесь жасмин, но он всё как-то отговаривался от меня тем, что, мол, он теперь не бог природы, у него теперь другая специализация... в общем, ему было лень. Мне тоже было лень, иначе я бы уже давно поддалась тому желанию, которое у меня возникает всякий раз, как я вижу это место, - явилась бы во сне или наяву, желательно ночью, для большего эффекта, главному жрецу с советом об оздоровительных насаждениях в садах.
   Ненавижу трагедии. Так как подобная смерть для каждого египтянина является трагедией, то, значит, я ненавижу такие смерти. В подобных случаях всё не так, теряются даже привычные краски окружающего мира! И если я замечу хотя бы отблеск такой же печати на челе главного жреца...
   - А тепя не пуштят, - показал мне язык Сфинкс, вслед за Романом и купцом ступая на первую ступень храмовой постройки. Я пожала плечами - будь я рабыней, так бы и случилось, но я, кажется, ещё не продавалась на базаре?.. Я молча взяла на руки Марселлу и сделала первые шаги вверх. На меня не осмелился обратить внимание ни один из тех, кому я отвела глаза. Полулев открыл было ротик, но понял неизбежность, и решил её принять, ускорив для пущей уверенности шаг.
   И тут я оглянулась. Это было для меня словно ожидаемым: я занесла ногу над последней ступенью и повернулась назад, скользнув беспомощным взором по толпе, точно жена, давно ждущая из похода своего супруга. И мне ответили. Ответили таким пристальным взглядом, что я едва не споткнулась, дрогнув. Вот нахал! Если я его не найду, то я его зауважаю...
   - Могучие боги, что это?.. - глухо охнули впереди, и я отвлеклась, тут же потеряв ощущения чего-то, толкающего в спину.
   - Это кошка, сам не видишь? - прошипел, наклонившись к нему, второй страж, неуверенно сжимая руками оружие и морщась при одном взгляде на Сфинкса. Полулев возмущённо упёр крылья в бока, глядя на стражей снизу вверх с таким суровым выражением лица... что меня разобрал смех.
   - Нельжя шмеятшя над больными лютьми, - наставительно нахмурился Сфинкс, хотя я всей кожей ощущала, как ему сейчас хочется высказаться. - Нато ш ними обращатьшя шнишхотительно, ибо... - вот тут я не выдержала надолго. Надо было видеть вытянувшиеся вслед за посыпавшимися из него откровениями лица стражей! Боги мои, у них, наверное, уже давно не было такого ужасно насыщенного дня!.. И кому же тут надо быть снисходительным?
   - Пасер, ты что-нибудь слышал? - скосился на первого и без того слегка окосевший страж.
   - А что? Мало ли сейчас богами ниспослано родов этих... как их... гы-гы...
   - Милая киска, - в один голос решили стражи, пропуская Сфинкса в двери с полупоклоном. Теперь перекосило уже самого "киску". Определённо, у него есть подход к людям.
   - И нещего так на меня шмеятшя! Я тепе не фокушник!
   - Ну что ты, киска, ты себя принижаешь: мало кто сочетает в себе так много талантов сразу... - я прижала к груди Марселлу и перешагнула порог вслед за ним.
   Джатис и Роман стояли в глубине двора, а перед ними горделиво возвышался нынешний жрец Осириса, довольно красивый мужчина, ещё молодой, видимо, только недавно отправленный фараоном справлять здесь службу. У него ещё не было того характерного лоснящегося брюшка, как у большинства услужников моего брата, зато с лихвой оправдывала это лоснящаяся смуглая голова, лишённая волос. Он держал в руке посох, который сиял на свете яркого солнца, и снисходительно рассматривал товар, привезённый ему купцом. Красивые ткани и золото тут же уносились шустрыми младшими жрицами, исчезавшими в двери слева. Они не обращали на меня ровным счётом никакого внимания, впрочем, как и купец со своим начальником охраны (не хотелось мне, чтобы недовольная физиономия Романа портила мне настроение), однако они старательно огибали меня, сами, естественно, не понимая этого. Я огляделась по сторонам, вдоволь налюбовавшись на жреца, а потом и на суровую морду полульва, на которой было написано всё, что он обо мне думал, точнее, осуждение за то, что я снова пытаюсь кого-то "подцепить" без его согласия. Да, сколько я здесь не была, а тут почти ничто не изменилось. Истинно, в этом мире вечны только боги и небо над головой...
   Когда я через несколько минут ожогом ощутила на себе чей-то пристальный взор, я едва не зашипела: такая наглость достойна только богов!..
   - Не штоит так гневатьшя, великая погиня, - язвительно прервал мои мысли Сфинкс, - иначе твой взор прожжёт ценного шотрутника на шлужбе Ощириша, будет проижводственная травма, притётшя тратитьшя на лекарштва, а потом ишчё запрошят молоко жа вретношть...
   - Что? - от удивления я даже забыла, как мне стоит сейчас поступить с этим гадом у ног бога, и невольно остановила глаза на лице жреца... ага...
   - Что с тобой, Сенухет? - донёсся до меня удивлённый с нотками подобострастия голос Джатиса.
   - Со мной... всё в порядке, - едва уловимо для глаза тряхнув головой, поспешил ответить степенный юнец и снова помимо воли зыркнул в мою сторону.
   Заинтересовавшись, оглянулся назад и Роман, долго вглядывался в мои черты, потом слегка пожал плечами, поджав губы, и повернулся обратно. "Ощёнь шмешно издеватьшя над шмертными", - пробурчал себе под нос Сфинкс, и я решила отпустить на пол Марселлу, чтобы она избавила меня от его лекторского тона, а сама улыбнулась краешком губ и шагнула навстречу Сенухету. Он уже почти не спускал с меня лучащегося взора, я явственно чувствовала, как он всем телом тянется ко мне, но остаётся на месте, вынужденный выполнять свою роль на отлично. Что ж, я подожду...
   - Джатис, ты очень помог моему храму, да благословит тебя за это Осирис. А я окажу тебе честь отобедать в храмовой постройке вместе со жрицами, пока я проведу обряд у статуи великого и нетленного, - он кивнул купцу, когда тот, немного обалдев, принялся раскланиваться и пятиться в сторону уже явившихся, чтобы сопроводить его и Романа, жриц. Роман тоже пару раз поклонился, едва не наступил, пятясь, на лапу Сфинкса, заметил его, и только что-то пробурчал сквозь зубы, старательно оглядываясь на вход, видимо, выглядывая меня. Я же ни разу не повернула в его сторону голову, едва они исчезли за дверьми, как я шагнула навстречу Сенухету. Сбоку слышалось приглушённое "пушти меня, вечная потружка этой кошки, мне же тоже интерешно, как она его шейщаш охмурять буде-е-ет!". Догадливый жрец, не оборачиваясь, повернулся влево, где находился вход в дворик перед наосом Осириса. Открыв двери, он почтительно задержался, пропуская вперёд меня, и только после этого вошёл следом и надёжно запер двери, дабы нам не смогли помешать. Я подождала, пока для меня учтиво откроют двери наоса (я так давно не ощущала этого сладостного вкуса власти, что чувствовала себя просто обязанной оказать этому милому юнцу такую честь!), однако, похоже, делать этого никто и не собирался. Меня слегка передёрнуло, но я решила, что всего лишь настолько смутила парня своим "живым" видом, что он не в силах был даже вспомнить об элементарных приличиях. Что ж, я всегда считала своим долгом наставлять на путь истинный таких милых заблудших...
   - Встань, - разрешила я подобающим случаю голосом и грациозно выпрямилась, едва заметно улыбнувшись, и медленно проявляясь из "отвода".
   - Как я смею... - прошептал жрец, кажется, он даже покраснел... вот только от чего?
   - Моё появление смущает тебя, смертный маг?
   - Я... Мне... Прости, госпожа! - побледневшими губами внезапно взвыл он и рухнул мне в ноги. Я нахмурилась. Не думала, что моя красота может вызывать ещё и такую реакцию... Я шагнула к нему навстречу. Он не двинулся с места. Странно, вообще-то должен был бы либо отползти назад, либо подняться, а этот... М-м-м, когда я поняла, что является причиной его "смущения", честно говоря, меня разобрал смех со здоровой долей раздражения. Боги мои, что же это за мир такой, если профессиональный жрец моего брата Осириса не может отличить, что за богиня перед ним.
   - М... Да прибудет с тобой моё благословение и да коснётся тебя мой поцелуй как можно позднее, - милостиво сделала я тонкий намёк на толстые обстоятельства и тут же отшатнулась назад, спасаясь от его прыти, так он радостно вскочил на ноги. Про себя облегчённо вздохнув, я снова обратила к нему взор и чуть было не зарычала: вот люди, а (Хнум, это ты их распустил!), ему и этого мало, всё равно изволит портить окружающий пейзаж зеленцой своей физиономии!!.. Как не стыдно заставлять богиню выражаться?..
   - Что такое? Мало того, что я проявила благосклонность, так ты ещё от радости забыл, как надо обращаться с дочерьми Нила?
   - Прости меня, госпожа Бастет, я сам не ведаю, что творит моё тело, не отвечающее за мои действия! Смогу ли я снискать для себя прощения у красивейшей из женщин? - бледный парнишка уже, кажется, зачислил себя первым в очередь за поцелуем. А это ещё почему? Не рождаются ли эти люди с мыслью предстать перед судом господина, дабы начать новую жизнь там?.. Значит, он боится не самого суда, а именно Осириса?
   - Пожалуй, сможешь, - милостиво решила я, замечая, как в тон моим мыслям меняется выражение его глаз. Ого, если это действительно так, то какой же силой обладает маг, способный читать мысли богини? Определённо, он всё сможет, этот парень... -... И ты даже заешь, как...
   - Да, моя госпожа, - хладнокровно склонился Сенухет и поднял на меня лихорадочно блестящий взор: - Ты воистину мудра, госпожа Бастет, только мысли твои немного не верны. Да, я боюсь. Но боюсь я не гнева Осириса и не его самого, а гнева одной из его охранниц, Уаджет, богини-змеи... - он почему-то мигом загорелся каким-то болезненным румянцем, а я нахмурилась: ещё заразиться не хватало, находясь с ним в замкнутом помещении... - Ты вошла в священный город и, должно быть, уже наслышана о смерти одной из жриц, имя ей было Хетепхерес, и она была дочерью Уаджет и умершего фараона... её доверили храму и мне, а я... потерял её...
   - Мне необходимо поговорить с Осирисом, - решительно развернулась я к дверям в наос, но - словно порыв ветра, прорычавшего мимо, и моя юбка даже вздулась на манер платья Мэрилин Монро - шустрый жрец совершил удивительное и успел оказаться на коленях возле дверей в священную часть храма (в ней находилась статуя, здесь же могли проводиться ритуалы общения с богом, а заходить сюда могли лишь жрецы). Ого...
   - Как ты смеешь...
   - Убей меня на месте, госпожа Бастет, но я не позволю тебе появиться в этом проклятом месте, пока душа моя ещё в теле! - снова здорово, это уже серьёзнее слезливой истории про Уаджет!
   - Кем проклята? - коротко поинтересовалась я и уже знала ответ. Опять этот рыжеволосый братец с энтузиазмом, прущим напропалую из ослиных ушей, деликатно прикрытых золотыми локонами! Решил поссорить Уаджет с Осирисом, мол, это в твоём храме убили мою любимую дочь, а ты и ухом не чешешь в объятиях своей Исиды! Мило, оч-чень мило, за душу так и пробирает...
   - Каждая жрица, что посещает хотя бы раз наос, попадает под власть мне неизвестных чар. Всё происходит как по плану: она теряет сознание, затем через некоторое время приходит в себя, а после этого, по прошествии дня или двух, встречает юношу, узнаёт о нём что-либо ужасное и кончает собой. Хетепхерес выпустила душу из сосуда тела на ступенях в храм... Раньше мы могли следить за тем, чтобы всё шло по-старому, чтобы никто из приходящих не знал о добровольных смертях в этом храме, но теперь...
   Я взглянула на него. В его молодых чертах уже проглядывались следы того умудрённого страдания, которое так сильно отличало людей, близких к нам, богам, от обыкновенных, ничем не примечательных. Обычно именно таких и выбирали богини для любви, но не думаю, что он теперь на это когда-нибудь пойдёт, а это означает, что ему на всю жизнь остаться без покровительства жизненной силы, не удивлюсь, если в один прекрасный день его магия начнёт приносить ему только страдания... Хотя, пока я здесь, я постараюсь, чтобы этот день настал поближе к его старости. Другой вопрос, как долго я здесь...
   - Тебе нужна моя помощь?
   - Я не могу вызвать ни одного бога, чтобы получить достойный мудрости совет, это...
   - Хорошо, я постараюсь, - задумавшись, кивнула я и крепко приложила ладонь к дверям. Вот тут он не осмелился сделать в мою сторону ни одного движения: ну, по крайней мере, он знает, чем грозит даже непроизвольное (особенно непроизвольное!) касание дитя Нила, отлично... Я плотно прижала ладонь к нагретой солнцем двери и... едва не задохнулась от той волны, что хлынула в меня, затягивая с головой всё ниже и ниже, в сиреневую пустоту с множеством ультрафиолетовых звёзд, как россыпь драгоценных белых камней... Неужели такая красота могла когда-то обойти стороной меня?! Неужели...
   - Эстела! - возмущённо донеслось от дверей. - А я-то сижу над лепёшками и жалею, что ты голодная! Хорошо хоть мохнатое меня просветил насчёт кое-кого, не буду тыкать пальцем! Может, всё-таки ткнуть, а? Из мужской солидарности!..
   - Да как ты... - Сенухет развернулся к нему так резко, что всё же коснулся меня краем одежд, и я, точно в спину ударенная, пролетела вперёд, открыв рукой двери и оказавшись...
   Не знаю, что подействовало на меня сильнее в первые мгновения: здоровое раздражение и нарастающий гнев или ослепительный свет, ударивший в глаза. Наверное, всё-таки не то и не другое, а нечто третье, точнее, кровь, которая потоком ударила в виски и принялась пульсировать там, а обзор затмила розоватая пелена в красных крапинках. После этого было что-то удушающее, а затем ослепительный свет, отражающийся от золотой статуи Осириса в мои глаза, и провал во что-то неприятное и липкое...
   Когда я снова обрела себя на этой земле, я поняла, что позорно полусижу на полу в объятиях Романа и рыдаю в три ручья. Слёзы лились настолько неуправляемым потоком, что я поначалу по инерции продолжила это нелюбимое мною занятие (нелюбимое в основном из-за того, что у моей обожаемой Исиды бурное слёзоотделение привело к появлению Нила). А потом я внезапно наткнулась на лицо стоящего перед нами на коленях жреца, а затем и на умилённую физиономию Сфинкса, и вздрогнула...
   - Ну вот, только истерики мне и не хватало, - беззлобно вздохнул таксист, обнимая меня крепче.
   - Не смей так говорить о высшем существе, не нам решать, что ими делается неправильно, - пробурчал Сенухет, и Роман оглянулся на него с неприязнью скорее по привычке: видимо, за время моего практического отсутствия жрец уже успел надоесть ему со своими нравоучениями, которые, кстати сказать, никого тут не трогали, включая, по-моему, самого Сенухета.
   - Тише вы - опашная шитуация - я вижу в её глажах ошмышленношть проишходящего! - прошипел на них полулев, торопливо прижимая уши к голове и отползая подальше, тоже на всякий случай. Он, видимо, тоже уже порядком поднадоел со своим паникёрством, поэтому на него просто не обратили внимания. Я уже собралась было обрушиться на них со всей своей величественностью (и желательно, по темечку!), когда выглянувшая из-за спины Сенухета Марселла, потянувшись, придвинулась ко мне и потёрлась мордой о щиколотки. Мои губы дрогнули в улыбке, выдав всю конспирацию, а умненькая кошечка быстренько подлезла под локтем таксиста и уютно устроилась у меня на коленях.
   - Ой, - как-то непонятно для меня высказался жрец, ухая лбом в плиты у моих ног, а недовольный Роман отполз от меня с такой ленью в движениях, что я его чуть было не испепелила на месте!
   - Вы что, испугались? - на всякий случай уточнила я, слизывая с губы последнюю слезинку - солёная!.. - Это кого, меня, богиню красоты?
   - Начинается, - пробурчал себе под нос Роман, Сенухет как-то сразу после его слов стал ниже ростом, а я оглянулась на него с презрительной холодностью. - И можешь так не напрягаться, Эстела, пока ты тут рыдала в мою жилетку, любезно, кстати, предоставленную, товарищ жрец рассказал мне всё, посчитав меня твоим... лицом... доверенным... - выдавил он. Я поморщилась, а он махнул рукой: - Тебя давно пора скомпрометировать!.. Короче, общими усилиями мы решили, что лучше нам остаться здесь, попробовать что-то сделать. Столица подождёт, ничего с ней не случится (надеюсь на это), а вот этот... как его, Абидос, памятник, короче, архитектуры вашей, сметут подчистую, так что...
   - Как чувствуешь ты себя, моя госпожа? Может, принести тебе вина?
   - Нет, - милостиво решила я, отводя взор от замолкшего с открытым ртом Романа, и резко поднялась на ноги... Боги! Лучше бы я сидела в позе кошки, в крайнем случае, в позе йога, закинувшего ногу за ухо, чем так резко вставала! Сенухет бросился ко мне, уже без всякого страха подставляя руки, чтобы я опёрлась о них. Сфинкс взревел пожарной сиреной, мол, спасайте, кто может, светоч египтян; Марселла тоже внесла свою лепту. И только Роман с удивлённым выдохом хлопнулся к моим ногам, так и не заметив до последнего момента, что шнурки от двух кроссовок связаны вместе...
   - Тебе плохо, моя госпожа?! - вскрикнул бледный жрец... как приятно, когда тебя так любят...
   - Убью, - клятвенно пообещал с пола Роман, и я искренне ответила:
   - Теперь гораздо лучше...
   - Она ишчё и мажохиштка, - в ужасе прозрел Сфинкс и повалился на Марселлу, пока та отвлеклась и не успела капитулировать. Пожалуй, над словом "плохо" всё же стоит поразмыслить...
   Купец Джатис просто не знал, куда девать своё жирное тело от счастья, когда узнал, что жрец самого Осириса из Абидоса позволил ему несколько дней провести в храме, изредка молясь могучему богу о благополучии перед дверьми наоса его храма. Не сомневаюсь, что на уме у него было только то, сколько товара теперь купят у него, торговца, удостоившегося такой чести, но, по сути дела, именно это нам и было необходимо: главное, что он отвлёкся от главной идеи - от того, за какие это заслуги он удостоился такой чести...
   ...Пламя свечи покачивалось, убаюкивая и умиротворяя одновременно, Роман со Сфинксом и Марселлой, свернувшимися калачиком у ног таксиста, давно уже сопели во сколько там у них было ноздрей... не то что считать - даже думать не хотелось в этом родном мне с детства месте. Собек с самого начала приучал меня любить умиротворённость храмов, так как только тут, говорил он, я могу почувствовать себя не богиней, а смертной, а это в нашей жизни играет немаловажную роль... Правда, сейчас мне почему-то не думалось ни о чём подобном. Почему-то в мозгу стояла информация о том, что в соседней комнате спит Джатис под надёжной охраной храмовых стражей, а отсюда как бы само собой вытекало, что мне в этом помещении душно. Странно, никогда не обращала внимания на такие мелочи! Или я изменилась, или изменилось во мне что-то внутреннее... что-то, что окутано розовой пеленой...
   - Боги, - пробормотала я, поднимаясь с лавки, шёлк, заструившись с полочки неподалёку, осторожно втёк в мою ладонь, напоминая мне о внешней уличной прохладе, и я мысленно поспешила согласиться с собой, шагнув к двери.
   Единственное моё движение тут же было замечено. Марселла и её мохнатый воздыхатель дружно подняли вверх по левому уху каждый и задвигали ими в моём направлении. Никакой личной жизни... Сделав вид, что ничего не замечаю, я следующим шагом поднялась над полом и бесшумно после второго оказалась возле двери. Роман поморщился, почему-то подняв лицо в мою сторону, потом тяжко вздохнул и перевернулся на другой бок. Не стоит, таксист, я всегда возвращаюсь туда, куда хочу...
   В коридоре было темно и пустынно. Я без проблем и без звука прошла его до половины и достигла ответвления. Где-то здесь была комната Сенухета, симпатичный молодой жрец, интересный маг; кто же он такой?..
   - Тише, Тамариск, не пролей воду!.. - жарко зашептал почти у меня в ушах голос. Я поморщилась и покосилась на приоткрытую дверь в помещение жреца. Хоть бы запирались, ходи тут, вздыхай завистливо... М-м-м, что это со мной? Это я завидую?! Да я хоть сейчас войду туда, и эта Тамариск с её подругой полетят через соседнюю щёлку!.. Вместо этого я оттолкнулась ладонью от стены, о которую зачем-то облокотилась, и шагнула вперёд, словно выдохнула воздух. Не успела я пройти и десяти шагов, как перед глазами снова всё поплыло в розоватой теперь уже с примесью сиреневого пелене, и я едва успела опереться о ближайшую нишу в стене... Ventadg! Ещё когда-нибудь стоять в опасной близости от смертного, чтобы всякие там толкали меня под руки...
   Одинокой мыслью, уже когда я пришла в себя, была надежда, что там, в коридоре, я ничего не разбила. Там - потому что пришла я в себя стоящей у закрытых дверей, ведущих во внутренний двор с бассейном, цветущим даже сейчас кувшинками и ароматным тростником. Обожаю его запах, особенно когда перед тобой сидит любимый тобой человек, а ты танцуешь для него, облачившись в кажущееся в этот момент самой драгоценной одеждой платье простолюдинки. Я подняла вверх глаза. Оттуда на меня смотрело опрокинутое небо, спиралью закручивавшееся в сиренево-чёрном цвете в хороводе звёзд и туманностей. Они тянулись как нити седых волос, усыпанных блестками, и казались воплотившимся ароматом витавшего в воздухе наслаждения жизнью. Лунный диск настолько напоминал мне бубен, что тело заныло от невысказанности, молчании тела о движениях, рвущихся с пальцев. Жаль, очень жаль, что так никто и не увидит в эту прекрасную ночь...
   В воде бассейна что-то блеснуло, привлекая моё внимание. Кошки, кстати сказать, не менее любопытны, чем представители птичьего семейства! Я поспешно, почему-то внутренним зрением обозрев окрестности, подошла к одной из кувшинок и протянула к ней руку. Она сама оторвалась от стебля и прибилась едва заметной волной к бортику бассейна. Коснулась рукой лепестков, и они заискрились, открывая моему взору красивую золотую коробочку с орнаментом Сехмет на крышке. Интересно, причём тут...
   - Кто ты? - раздалось от меня в нескольких шагах, и я почему-то едва не выронила из пальцев коробочку. Правда, довольно скоро опомнилась и встретила крайне заинтересованный взор, блеснувший из-под капюшона плаща, прямо и надменно.
   - Я могу задать тебе тот же вопрос: это ты чужой здесь, в стенах жилища Осириса...
   - Да, но... Кто ты такая? Я видел, как ты... - он попытался невразумительно объяснить мне, что же я такого сделала, от резкого движения капюшон с его головы упал на спину, и я только выгнула брови: макушка его была гладко выбрита, как и полагалось истинному жрецу. Замечательно, жрецы сегодня на меня просто сыпятся без разбору!..
   - Ты волшебница? - внезапно даже, наверное, для себя самого, прозрел он, а меня слегка затрясло: что же это за мир такой, в котором не знают своих собственных богов?!.. - Ты сердишься на меня? - с удивительной прозорливостью поинтересовался парень. Если я сегодня не убью кого-нибудь... - Нет, не стоит сердиться на меня, я этого не достоин...
   - Да уж, - не стала я спорить. Его глаза вспыхнули желтоватым отливом на чёрном бархате, и он внимательно нахмурился:
   - Я мешаю тебе?..
   - Я должна отвечать?
   - Прости... я... о, боги! - он метнулся от меня в сторону, оглянувшись куда-то на дверь храма, судорожно трясущимися пальцами накинул капюшон на голову и стремительно скрылся в ночи, бросив на меня такой взгляд напоследок, что я покачнулась, словно ударенная в грудь. Что-то сегодня не то происходит, я просто сама себя теряю!..
   И тут весь дворик озарился резким до того ярким светом, что я прикрыла глаза руками, отступив на шаг и оказавшись на самом краю бассейна. Едва не оступившись, я грациозно выгнулась, восстанавливая равновесие, и... ткнулась носом в чью-то смуглую широкую грудь, блестящую в пляшущем свете факелов. Сверху на меня в упор смотрели почти равнодушные глаза, подведённые чёрным карандашом. Парик до плеч, чёлка, бородка, а в руке - меч...
   - Это она! - сурово выкрикнул кто-то рядом, и стражник напротив крепко стиснул мои запястья в пальцах одной руки. Я взвыла.
   - Не смей меня трогать!.. - властно выкрикнула я, но прежде чем в его глазах зажёгся огонёк полного повиновения, меня грубо ударили по правому боку, туда, где почки, и я захлебнулась собственной тёплой волной, от неосторожного движения хлынувшей через край и расплескавшейся. Неужели это я - и я до сих пор ничего не сделала!!
   - Молчать, сумасшедшая! Ты убила одну из жриц самого Осириса - Хетепхерес, ты обвиняешься и в убийстве ещё трёх жриц, а только что ты встречалась тут со своим пособником, претворяющимся магом из заброшенного храма Бастет!
   - Заброшенного храма?.. - из всего потока слов я смогла уловить только эти. Так вот оно что...
   - Я сказал, молчи, убийца! И не смей двигаться, ибо ты в обители самого Осириса, бога подземного мира, не хочешь же ты предстать перед ним...
   - Пошёл прочь! - огрызнулась я, оскалившись, но сделать ничего не смогла - мои силы, уже бушевавшие через край, не повиновались мне, словно неумелой целительнице, впервые взявшейся за чаши с лекарствами! - я едва успела сориентироваться и увернуться от следующего тычка!.. Впрочем, только для того, чтобы получить ещё один, но уже с другого бока, а вдобавок ещё и под колени. Услужливый молодой жрец могучего Осириса Сенухет вернул посох в прежнее положение, выпрямившись рядом...
   - Так это ты... - прошипела во мне разъярённая кошка, вздыбившая шерсть...
   - Не стоит её больше трогать, Джеху, - поведя в воздухе рукой, мирно произнёс он, со всепрощающей добротой глядя мне в глаза, - она ещё очень многое должна рассказать... - он слегка нагнул голову - взгляд стал пронзительнее - и пронзительнее стал огонь, вмиг после его движения охвативший мою голову. Ещё одно движение - всё. Я не могла теперь пошевелить даже веками, чтобы закрыть глаза, уже замутнённые розоватой дымкой...
   - Да, Сенухет, ты прав, - склонил голову послушно страж города и вытащил из моих сжатых пальцев золотую коробочку: - Ей ещё придётся объяснить вот это. Это, кажется, яд кобры, которым она затуманивала мысли бедных жриц, влюблявшихся без памяти в её пособника?
   - Да, - почти беспечно пожал плечами Сенухет, - мы называем его ядом Уаджет... Не так ли? - обратился он ко мне, и я вдруг поняла всё (ну, почти всё: например, то, что я полная дура, я не признаю никогда - на этом моё понимание заканчивается, такая уж я...). Так же ясно, как и он понял, что на меня, богиню, его привычные методы не подействуют; в том смысле, что других гипнозом он и приводил в полное повиновение, а вот со мной получилось нечто иначе: зверёк попался немного отличающихся от всех, кого он называл про себя подопытными крысами - я просто впала в паралич. И уж я-то на все составляющие уверена, что это продлится не так долго. Впрочем, любое в этом мире продлится не дольше, чем та смерть, на которую я его обреку своей десницей, как только...
   - Не так ли?! - уже чуть ли не в панике взвыл жрец, наверняка заставив призадуматься окружающих стражей. Я не смогла ответить ему красноречивым взором, но зато ответила не менее лицеприятно: пользуясь опытом предыдущего мира, просто собрала всю силу в кулак и отогнула на онемевшей руке средний палец, демонстрируя ему. Надеюсь, вопросов он больше не имеет?..
   - Да как ты... - хотел было высказать своё мнение Сенухет, но вовремя вспомнил, с кем имеет дело, и закрыл рот, испепелив меня таким очаровательным взглядом...
   - Сенухет, в чём дело? - уже начал беспокоиться Джеху. Остальные тоже проявляли признаки недоумения, причём не столько связанного с ним, сколько со мной: что я такого ему сказала...
   Жрец мельком посмотрел на него сумрачными тёмными глазами и плавно повёл в воздухе рукой в горизонтальной плоскости. Я и моргнуть не успела, как всё вокруг (включая незадачливых чересчур любопытных стражников), покрылось инеем и льдом, а с деревьев протянулись вниз серебристо-голубоватыми конусами остроконечные сталактиты. Я ощутила, как потяжелели мои веки, отягощённые длинными заиндевевшими ресницами, и почти меланхолично проследила за тем, как воздух, выдохнутый мной, принялся закручиваться в витиеватые узоры. Меня даже не интересовало, когда Роман со своими "животными" проснётся, меня занимали только то, какими вежливыми словами я буду после этого знаменательного события их благодарить...
   - Мне сказали, что с тобой трудно, но ты превзошла все мои ожидания...
   Я ответила прежним взглядом: паралич уже потихоньку начал проходить, а вид посиневших статуй, в которых обратились арестовавшие меня, придавал мне двойные силы: просто радоваться чужому счастью в застывшем состоянии было неуютно...
   - Всемогущий Красный Сет доверился мне, я не могу его подвести, а ты мне мешаешь!
   - Ничем... не могу... помочь, - едва разлепив губы, прошептала я, но с него и этого хватит: не тот он, чтобы я ему ещё и говорила в полный голос! - Надеюсь, ты не хочешь... чтобы я перед тобой извинялась? Просто дело в том... что я этого не хочу...
   - Проклятая кошка! Ты думаешь, что сможешь противостоять мне?! Да я тебя...
   - Эстела!! - слаженным хором взвыли мои провожатые, коллективно высыпав во дворик.
   - Мя-а-а-у-у-у!!! - поддержала их Марселла и выгнула спину, ощетинившись, как дикобраз: ещё секунда, и бросится на обидевшего любимую хозяйку!
   - Что?! - в бешенстве оглянулся на них Сенухет.
   - То! - нагло ответил Роман, недоумевающе выпучив глаза: - Без нас начинать не надо было новогоднюю вечеринку, вот что!.. Ёлы-палы, снег! Прям как дома...
   - Презренный раб! - прошипел ему в лицо жрец. Я уже сейчас чувствовала, как нечто внутри него просыпается, стремясь наружу, чтобы разобраться с каждым, кто только посмел ответить не в тон его господину... Да, рыжий ужас по-прежнему верен своим традициям: иногда я просто уверена, что в нём погиб великий коллекционер экзотических редкостей... впрочем, глядя на ту компанию, которую я сама подобрала, я ещё больше убеждаюсь, что мы всё-таки родственники... Ох, что это я - неужели начала с самокритики? Это точно влияние этого снежного человека - пора заканчивать - заигрались!
   Роман невольно отступил назад, когда человеческие пальцы Сенухета внезапно начали вытягиваться в его сторону корявыми ледяными когтями, а лицо жреца исказила нечеловеческая злоба сквозь потрескавшуюся снежную серебряную маску. Из его рта повеяло подземным холодом вперемешку с освежающей прохладой, а в глазах заколыхались сиреневые языки мороза. Сфинкс попытался слиться бледностью с окружающим пейзажем и незаметно смыться, и даже Марселла поджала лапы, боясь стоять на одной земле с этим монстром, и... Тогда мне надоело ждать, и я выпрямилась за спиной бывшего жреца, ныне контрастного слугу моего братика. Не знаю, что со мной в тот момент случилось, видимо, я поспешила с резкими движениями, но мир почему-то на миг затянуло едва розовевшей завесой, а потом внутри себя я ощутила такой обжигающий холод, точно выпила залпом кружку кипятка...
   -...Эстела-а-а!!! - пробился в моё сознание крик ужаса и отчаяния, и я разглядела чётко прямо перед собой оскаленное испепеляющей ненавистью лицо в серебряной дымке инея... Я невольно скользнула широко до предела открывшимися глазами вниз и криво улыбнулась: Красный Сет без последствий не оказывается рядом, даже негласно... Пять острых длинных игл, в которые преобразились пальцы жреца, слились в один тонкий плоский кривой кинжал, кончик которого мне, к сожалению или к счастью, виден не был...
   Уже угасающим сознанием я успела отметить про себя, что долго я так не продержусь, упаду, как проткнутая туша со штыря, а на острие кинжала останется... что же там останется, если я и своё сердце-то не помню стучащим... Впрочем, мне всё равно этого уже не узнать...
   ...Безвольное тело соскользнуло с острия, плавно оседая к ногам непонятного существа, всего с ног до головы покрытого инеем, и только раскрасневшийся несмотря на мороз молодой мужчина успел сделать последний шаг, чтобы подхватить его. Опустившись с девушкой, бережно удерживаемой на руках, на землю, он пристально всмотрелся в её прекрасные черты и внезапно вскинул на стоявшего рядом почти прозрачные глаза...
  
   ...Звёзды в небе казались какими-то невероятно большими, стоило только поднять глаза вверх, и тебя затягивало тут же в образовавшуюся воронку, которая уходила к своему центру сиреневой дымкой грёз. Я и вправду подняла вверх глаза, и внезапно небо завесилось тонкими покрывалами, как при входе в зал Осириса, и я поняла, что уже на правильном пути... а потом всё вдруг заволновалось, точно бурные накатами волны на Ниле в непогоду, и меня с ног до головы захлестнуло тугой волной с растворёнными в ней золотистыми скарабеями. Вода хлынула в нос, уши, в рот, я хотела кричать, но вместо этого глубоко вдохнула и захлебнулась...
   - ... Да грызи, грызи ты, без халтуры - обеда лишу!.. Господи, да скорее ты, хвостатое, закрой глаза, войди в транс, представь, что ты бобёр, в конце-то концов, что у тебя, разом фантазия кончилась, загадочный наш?!..
   - Попрошу беж ошкорблений, инаще я вообще откажываюшь помогать!
   - Ещё одно такое слово, и я отказываюсь навеки переводить твои "словеса" народу! А обедом тебе будет вот эта милая верёвочка!.. Да скорее ты! Эстела там, наверное, задохнулась уже, пока ты тут... А! Готово уже?! Вот умница - получи воспитательный подзатыльник авансом!.. - в комнате явственно послышался хруст разминаемых костей и постанывания таксиста. Погнувшись в разные стороны с громким скрипом суставов, он наконец-то прошествовал к огромному наскоро сделанному саркофагу, стоящему на небольшом возвышении там же, в золотом ковчеге, где они и находились, и с большой потугой открыл крышку и со стоном приподнял её, оперев на один бок. Из темноты саркофага на него блеснули возмущённые глаза...
   - С добрым утром, страна... а... - не успел он опомниться, как цепкая ручка с мгновенно удлинившимися ноготками вцепилась ему в кадык, и сухие, но всё ещё полные жизни едва розовые губки прошептали:
   - Я тебя сейчас прямо на месте египетской казни подвергну, спаситель сетов!.. - она так же резко отпустила его горло, а вместо её гнева на его голову вполне чувствительно упала та же крышка, гулко стукнув его по макушке:
   - У-у-у!! Вот так мы страдаем за правду! - прохрипел таксист, схватившись за ушибленный лоб, а деятельная "покойница" с силой откинула окончательно на пол крышку и грациозно выскочила из гроба, бесшумно установившись ступнями на тёплый пол.
   - Это вшё он виноват! - встретившись со мной взором, поспешил раскрыть мне "тайны заговора коварного таксиста" Сфинкс, безапелляционно ткнув острым когтем в Романа. Я глянула на него так, что он предпочёл распластаться на полу блёклой тенью, сливаясь с тенью Марселлы, а Роман показал ему кулак, тут же улыбнувшись до ушей, едва я повернулась к нему.
   - Только попробуй, - предупреждающе отодвинулся он, когда я замахнулась для пощёчины, и я позволила себе удивление: боги мои, ну и реакция у человека - обычно мои движения молниеносны и не замечаются смертными...
   Пользуясь общим замешательством, моя любимая кошка с радостным урчанием одним прыжком оказалась у меня на руках и уютно устроилась там, ластясь ко мне. Таксист смотрел на неё с тайной завистью в глазах... Ну ладно, сегодня прощу их всех, так и быть...
   - Негодяй, - почти спокойно произнесла я, улыбаясь на ласки Марселлы, - он даже не мог похоронить меня по-человечески...
   - Ражве это похороны? - поддержал меня Сфинкс, на долю секунды восставая из пепла и тут же возвращаясь обратно. К чести своей сказать, я успела первой... - Упийца! - обиженно откашлялся дымом охрипший, к тому же ещё и облезший после моей мелкой молнии. - Я вшего-то хотел шкажать, что он к тепе отнёшшя не как щеловек... Это не похороны - это временное укрытие от тебя!..
   - Что это он хочет сказать? - оглянулся на меня Роман. - Он имеет в виду, что ты всё-таки была мертва?.. Но... я думал, что ты богиня, ты бессмертна... Это что я, совсем ещё зелёный?
   - Ты не понимаешь, смертный. Всё более тонко, чем тебе может показаться с высоты твоего роста. Он меня не убил. Он меня обезвредил. На время. На то время, которого бы ему хватило, чтобы успеть убежать...
   - А зачем же он нас сюда...
   - Rahantah, - повела я рукой, закрыв ему рот. В другой момент эта же самая ручка описала бы круг для того, чтобы дать ему пощёчину, пусть даже я и привыкла сдерживать себя в его мире. Повинуясь моему жесту, Роман замолчал. Я медленно обвела взглядом ковчег, он - поспешно огляделся по сторонам, мешая мне своим мельтешением. Сфинкс и Марселла присели рядком у наших ног, навострив уши и синхронно поворачивая их то в одну сторону, то другую. Я старалась прислушаться ко всем звукам сразу, хотя кошачий слух почему-то выделял прерывистое дыхание Романа из многих звуков, точно здесь и не было больше никого, а если и были, то... так много, что я их просто не могла различить из огромного густого гула издаваемых признаков жизни... Ох ты... Ворвавшийся в один момент в залу ветер затеребил тонкие ткани и заколыхал беспрерывно горящий в треножниках огонь. Мы медленно, ещё сами не понимая, но уже ощущая чем-то внутренним, обернулись в одну сторону. А мгновением позже...
   - Шкарабеи-и-и-и!!! - в полном ужасе завопил Сфинкс, подняв дыбом шерсть на загривке. В следующий миг его голос потонул в противном, точно скрипящем на зубах, непрерывном стрекоте крылышек маленьких плотоядных жучков, которых боялись не только люди, но и все остальные живые существа, включая богов, а нас, как известно, незнакомое не пугает...
   - Я бою-ю-ю-юшь!!! - в исступлении завизжал полулев, безуспешно пытаясь найти спасение своей шкуре, и я пристально посмотрела в глаза таксиста, прекрасно понимая, чем всё это кончится. Не знаю уж, каким местом и при каких обстоятельствах понял всё это же он. И всё же когда Сфинкс, встав на задние лапы и раскинув крылья, закричал изо всех сил, превращая одним только взором всё движущееся в радиусе видения в каменные статуи разной степени паршивости с присутствием зачатков искусства, мы так синхронно прыгнули на стоявший позади саркофаг, что даже странно. Причём Роман балансировал на носочках на самом краешке крышки с такой кошачьей грацией, что эта картина меня умилила...
   - А... а... мамощка... - кое-как пришёл в себя Сфинкс, больным взором обозревая сотни и сотни маленьких каменных фигурок вокруг. Не спорю, при одном взгляде на них и у меня просыпались довольно противоречивые чувства, выступавшие на коже противными пупырышками... Роман, схватившись за поясницу, спрыгнул вниз, сморщившись, когда под его ботинками заскрипели раздавленные фигурки. Справившись с собой, он наклонился, чтобы доброжелательно похлопать по спине нашего эмоционального спасителя, и так и замер в неприличной, к тому же ещё и неудобной позе, вытаращив куда-то до невозможности глаза. Я хотела было посоветовать ему придержать их, пока не выпали из орбит, когда и мой взор наткнулся на то, что их с полульвом так заинтересовало, вот тогда...
   - Ой-ёй-ёй, мало ишчё пожил я на швете египетшком... может, вшё-таки отшрочим мои похороны?
   - Поминать нас будут вместе, - успокоил его Роман, протягивая руку к самой прекрасной из окружающего статуе - к моей... Марселле!!!!
   - Убью!!! - что есть сил закричала я, моё лицо исказила дикая ярость, я уже чувствовала, как трансформация в кошку рвётся из меня, когда таксист, перекрестившись, закрыл мой рот горячим поцелуем, склонив меня на ту же многострадальную крышку... М-м-мррр...
   - Боги мои, наконец-то понял я преднажнащение этого странного юноши, што пошлали вы нам на головы, жадаща его - шпашать вшех наш от гнева Небешной Кошки, - сквозь пелену удовольствия расслышала я слабенький голосок полульва. - Вшё, мой юный отрок, ты шпаш наш, оштавь же её и обернишь, дабы получить мою благодарношть, да благошловят тебя бо... Эй! Вшё уже - ты её оштановил! Эй! Юноша... Да хватит вам! Я же тут... а... о... Я тоже хощу быть такшиштом!!..
   Плевать мы на его хотелки готовы! Пусть не мешает, разве не видно, что мы увлеклись?! Нахал какой, а... А! Ещё и камешками в нас кидается! Гад! Да я ему... Ай!..
   - Ай! - вскрикнул Роман, хватаясь за шею, в которую в очередной раз угодил маленький осколок. Я готова была и его прибить за то, что отнял свои губы от моих против своего желания, но что-то и вправду было не так. А вот когда стало понятно, что именно...
   - Берегись! - испуганно взвыл Роман, секунду назад вскинув глаза на потолок, и бросился со мной в объятиях на пол, совершив несколько горизонтальных поворотов по крышке саркофага. Мы больно ударились боками о противные фигурки, усыпавшие весь пол, а мгновением позже на то место, где мы только что... выясняли отношения, грохнулся невероятных размеров каменных кусок, с силой ударился о крышку гроба (ого, всё-таки Сенухет не совсем потерял остатки уважения к высшим, если его угораздило выделить мне такой прочный саркофаг) и разлетелся в разные стороны мельчайшими осколками, накрыв нас всех известковой пылью...
   - Вот... кха-кха... чёрт, - откашлялся Роман, со скрипом принимая более-менее вертикальное положение, и глаза поднял к потолку... точнее, к той дыре в бывшем потолке, через которую теперь можно было видеть пронзительно-чёрное звёздное небо. - М-да, а ещё говорят, кхэ-кхэ, что самые убийственные голосовые связки у Монсерратт Кобалье... Это сколько же на тебя денег для ремонта уходит, когда ты дома скандалить начинаешь?
   - Обычно мои скандалы измеряются человеческими жертвами, - честно признала я, презрительно отряхивая с кудрей пыль. - Так что у тебя ещё всё впереди...
   Ему пришлось подсаживать меня, чтобы помочь залезть наверх, так как у меня всё ещё всё тело ныло при каждом движении: всё-таки знакомство со жрецом моего любимого Осириса не прошло для меня даром. Впрочем, судя по довольной физиономии Романа, это не доставило ему ни одной неприятной секунды. Пока я стояла на одном месте, с сомнением оглядываясь по сторонам, таксист вытащил статую моей любимицы, потом за крыло подцепил всё ещё переживающего по какому-то очередному поводу Сфинкса и сам встал рядом.
   - Итак, куда мы идём?
   - В ад, - страдальчески закатил глаза полулев, обозрев пространство, и непроизвольно икнул, скосившись вокруг. - Помнитьшя, такой поготы на нашем веку ни один жрец не предшкажывал.
   - Что ж, я давно хотела научиться кататься на лыжах, а для Египта это неплохой способ ещё больше прославиться - Абидос будет первым лыжным курортом, в любом случае я горда этим городом!.. А сейчас... - я шмыгнула носом, с ног до головы оглядела Романа и безапелляционно стащила с него лёгкую курточку. Он попытался открыть рот с чем-то протестующим, но я грациозно выгнулась, гордо вскинув подбородок: - И как же вы, смертные, иногда наглеете - богиня сама предложила ему поносить тяжёлую ношу, на которую он, помнится, жаловался, что она только обуза в нашем "пекле", а он нос воротит... ай-ай, нехорошо...
   - Да? А ты свидетелей давай, факты мне, факты! Когда это я так говорил?
   - Да вот ещё утром, когда мы выходили из каравана, - ослепительно улыбнулась я и опустила глаза вниз: - Правда ведь? - Сфинкс тоже оскалился, только у него получилось как-то глупо, и отчаянно закивал. Молодец. Попробовал бы он мне сейчас возразить...
   Роман поёжился, натягивая на ладони рукава рубашки, и тяжко вздохнул.
   Снаружи нас встретила зима. Не знаю, как в Сибири, но у нас это смотрелось потрясающе. Особенно мне понравилось, как перекосило под толстым слоем снега физиономию у статуи Анубиса... Но это лишь мелкие радости. Нас поместили в какой-то наспех вырытый тоннель, спустив туда ковчеги и гроб с моим несравненным телом в красивой позе (мои спутники почти не считаются). Тем более мне польстил тот факт, что вырыли этот "бункер" в месте, находящемся в нескольких метрах от захоронения Осириса. Дыра, позволившая нам выйти наружу, как раз находилась практически перед позолоченными дверьми - выходом из внутреннего дворика. Бассейна тут не было, зато в большом количестве росли деревья, парили птички (я имею в виду, раньше парили, так как сегодня, вероятно, им не оставалось ничего, как позорно улететь на "зимовку" куда-нибудь ещё южнее), кроме того, дворик был обнесён надёжной стеной, а при входе покой бога сторожили мои статуи. Одна из дверей была приоткрыта, точно только что сюда кто-то заходил или кто-то отсюда вышел. Сфинкс изобразил из себя поискового Мухтара, трусцой пробежав туда и принюхавшись к чему-то у подножия одной из статуй. Роман вспомнил молодость, подпрыгнув, уцепился за край стены и подтянулся, выглянув наружу. Не удержавшись на скользком камне, он грохнулся в сугроб, взметнув вверх тучу маленьких комочков, и уже оттуда протяжно свистнул. Ах, как же весело быть богиней...
   - Здравствуй, - прошептала я, замёрзшими покрасневшими пальцами убрала снег с лица своей статуи (точнее, с морды, потому что меня ваяли только с головой кошки, как, например, Сехмет - с головой львицы) и вгляделась в него. Статуя наверняка долго стояла здесь, а, значит, успела настолько сильно впитать в себя тепло лучей солнца, создавшее моего отца, что поделиться частичкой своей силы для неё не составило бы особого труда... Улыбка тронула мои уста, потрескавшиеся и неприятные на ощупь языком, и я плавно потянула к лицу статуи пальцы. Они уже загорелись привычным мне изумрудным свечением, осветившим тёмный гранит, когда...
   - Не трогай его! - завопил изо всех сил Сфинкс, вскидывая на меня невероятно большие глаза. Конечно же, я не дрогнула, просто замерла, зато...
   - Ого, - присвистнул чему-то радующийся Роман из своего сугроба, и я невольно зашипела: потрох шакала! Будь он проклят, хотя я и не бросаюсь такими словами!.. Я увидела, как гранитное лицо моего прототипа под пальцами принялось осыпаться чёрной серебрящейся пылью, улетая куда-то мне под ноги и одновременно обнажая довольный оскал шакальей морды.
   - Сгинь! - выкрикнула я, как всегда вспыхивая совершенно адекватной реакцией, в запале махнула рукой, и статуя изнутри взорвалась, разлетевшись в разные стороны осколками...
   - Сволочь! - достаточно решительно высказался таксист, вовремя повалив меня на снег, спасая от неминуемой гибели из-за собственного же запала, и посмотрел на меня осовелыми огромными глазами: - Ты не чокнулась тут уже случайно из-за любви к этому рыженькому?! Между прочим, я спасаю тебя уже во второй раз за день! И этому тоже есть свидетели, да, представь! А где благодарность?!..
   Я пристально вгляделась в его зрачки и невинно захлопала глазами:
   - То, что ты вверху, а не внизу - уже благодарность...
   - А... ну... ты... чтобы я ещё когда-нибудь...
   - Очень страшно, - серьёзно кивнула я и скинула его с себя. Сфинкс старательно делал вид, что он тут чисто случайно, зашёл вообще-то почтить память Осириса и вообще... разве что-то не так?.. - Помоги мне подняться, и давай поскорее попытаемся закончить со всем этим. Что ты там увидел?
   - Это лучше видеть своими собственными глазами, - пожал он плечами, подал мне руку и поднял в вертикальное положение. - А вот что там такое нашёл наш хвостатый разведчик, что он даже определил грозящую тебе опасность?..
   - Нищего ошобенного, - важно кивнул нам полулев, сделав вид, что он тут не причём, - это вполне обыщно, што я первым жаметил это, веть я... - я прищурила один глаз и посмотрела на него: кто ты там? - Я... ээ... всего лишь раб швоей вещной гошпожи, - пискнул он, прижав уши, но стараясь выглядеть как можно достойнее. У него это даже получилось. Почти. - Вот, - едва заметно вздохнул он, пододвигая нам лапой плётку в миниатюре, золотую, как носят в качестве знака власти фараоны моей земли, только эта была гораздо меньше в размерах, сантиметров десять, переводя на язык Романа, в длину. Вот только была там одна особенность: на навершии рукоятки плети был маленький кошачий скелет из золотых проволок...
   - Вот осёл... козёл и косолапый мишка...
   Я была согласна с Романом не до конца. В том смысле, что ещё что-нибудь бы добавила. Значит, моя власть уже давно погребена, да, братик?.. Я двумя пальчиками подняла эту мерзость и, тряхнув её в воздухе, как можно осторожнее ударила ей по каменной статуе моей любимицы. На этот раз от разлетевшихся осколков я успела отскочить и сама. А довольная Марселла потянулась всем телом, выгнув спину и сладко зевнув.
   - Мурка моя! - радостно взвыл мохнатый предатель, сделал было широкий прыжок в сторону Марселлы и тут же буквально завис в воздухе, пойманный за крылья.
   - А теперь полетишь в разведку, - просветил его Роман, шире распахнул створку двери и зашвырнул нашего диверсанта в тыл врагу. Протяжный вой нашего агента 007 был наипервейшим сигналом к тому, что дольше нам во дворе Осириса оставаться даже он не советует.
   Честно говоря, не знаю точно, что именно я ожидала увидеть, выйдя за толщину стен. Всё-таки, наверное, что-то было... но уж точно не то, что я в действительности увидела. Нет, больше поразил меня не пейзаж заснеженного Абидоса, не какая-то его сонность под гнётом снега и льда и серо-сизого нависшего чересчур низко небосвода. Поражение было в той толпе, что собралась в каких-то десятках метров от нас и заполнила собой не только улицу, но и крыши ближайший построек и насквозь заиндевевшие пальмы. Поначалу меня немного затрясло... а потом на ум пришло, что вон та пальма, слева, самая крайняя, это пальма... финиковая-а-а!! Тот взор, которым я обдала тех, кто лишь мгновение назад, похоже, готовы были нас разорвать... в общем, мы друг друга поняли, и переговоры начались...
   - Эй, ты там! - выкрикнул кто-то особо смелый из толпы.
   - Это к тебе обращаются, - просветил меня Роман, по ходу дела вытягивая за хвост из сугроба упирающегося Сфинкса. Тот делал вид, что застрял уж точно намертво, а понесло его туда исключительно из-за интереса археологических раскопок.
   - Не мешай мне, глупый отрок, ты прошто не предштавляешь, какую штаринную кладку я ждешь разрыл, - глухо доносилось из толщи снега.
   - Эй!.. - повторил всё тот же счастливчик (а как же: так разговаривать с богиней, и ещё оставаться в живых, да вдобавок целым кусочком, а не составляющими). - Ты... там... того...
   - Кого? - мрачно поинтересовалась я. Снова тишина. А ещё умный народ! Уф...
   - Да она колдунья, что с ней говорить! Отвести её на суд милостивого Сенухета, да будет к нему благосклонен вечный, как Нил, Осирис!.. Вырвалась из-под охраны подземного владыки, несчастная! В верёвки её - на постройку гробницы благословенному фараону!.. Поймаем её - она убивала наших жриц! Она убила Хетепхерес!.. - понеслось со всех сторон. Я слушала их, мысленно успокаивая себя и взывая к Хнуму: почему, гад, не озаботился тем, чтобы у людей ещё и мозги были?!..
   Обстановка между тем нагнеталась. Откуда ни возьмись, в толпе начали мелькать уже знакомые мне стражи, во главе которых, как я определила, стоял уже не Джеху, а какой-то другой египтянин в гладком парике, явно создававшем ему неудобства, так как под ним он был совершенно... лысый?!! Надо же, я ведь и не подумала почему-то про него сразу! Страж, ну конечно же страж! Естественно!.. Нет, я не скажу, что раньше была дурой, я лучше скажу, что я вообще гениальна!
   - Она колдунья - на суд её к мудрейшему Сенухету!.. - выкрикнула какая-то особо голосистая, и я попыталась запомнить её лицо. Толпа одобрительно загудела; Роман к тому времени уже закончил мучить себя добыванием из-под снега новоявленного археолога и выпрямился рядом со мной, с интересом наблюдая за происходящим. Мне тоже стало интересно.
   - И что дальше? - с лёгкой улыбкой осведомилась я. В повисшей за секунду до этого тишине даже мой тихий голос прозвучал громом среди ясного неба.
   А потом началось что-то невыразимое. В том смысле, что эти глупцы, собравшиеся здесь все сразу и скопом, бросились в мою сторону с явно недоброжелательными намерениями. Наученный горьким опытом предыдущих погонь за нами, Роман немедленно отреагировал, выхватив из-за пояса пистолет и поспешно проверяя, насколько хватит патронов. Сфинкс, воспользовавшись тем, что его оставили в покое, залез в сугроб полностью, только кончик хвоста оставил, и стыдящаяся за него Марселла присела рядом, шипя и изредка трогая коготками этот самый кончик. Не думаю, что это хоть кому-нибудь поможет, но у всех свои методы снятия стресса.
   Мне же неожиданно стало до того весело, что я едва не пропустила тот момент, когда наилучшим способом было бы перекинуться в чёрную огромную кошку, дабы сразу же поразить умы общественности и не забивать себе голову заботами об их глупости. В конце концов, это не мои проблемы, а опять-таки, судя по Дарвину, вина эволюции. К тому моменту, когда я всё-таки дала выход наружу своей сути, мой грозный вид уже не мог остановить никого - их распалило! Народная забава в виде поимки вредной общественности колдуньи началась не менее весело, чем катание на коньках всё той же всем известной коровы. Когда первый из "преследователей" уже был на достаточном расстоянии, чтобы достать до нас, он вдруг напружинил ноги и сделал такой головокружительный прыжок в мою сторону, что Роман от неожиданности забыл про свой пистолет и просто замахнулся на него пяткой, а я мирно щёлкнула клыками у самого носа смельчака. Но ни мне, ни Роману, ни самому смельчаку не повезло... я, кажется, даже не успела заметить, что именно случилось: просто его ноги в какой-то момент пришли в соприкосновение с почвой (так я земную поверхность называю чисто теоретически, потому что в тот миг до почвы было ещё ой как далеко), он выпучил глаза, неуклюже, точно птенчик ибиса, впервые решившего взлететь, взмахнул руками и полетел назад. Да что там, не только полетел, но и захватил с собой по дороге практически весь первый ряд "наступающих", свалив их на второй, а те, в свою очередь, на нисходящих. В общем, веселье пошло по второму кругу, но уже в удвоенной форме. Граждане, отъехав на достаточное расстояние и безуспешно по ходу дела выясняя, кто, собственно, затеял первым эту забаву, доехали до начальной точки своего отправления, не нашли виновника (ну вот, чем-то Хнум их всё-таки не обделил - есть хотя бы инстинкт самосохранения, загнавший "счастливого" на самое дно образовавшейся "горки") и дружно решили, что это всё мои происки, и снова стали подниматься на ноги, ещё сильнее пылая праведным желанием страшной мести. Нет, скажите, при чём тут скромная богиня красоты и разрушения? Я вроде бы чёрная кошка, а не рыжая...
   - Не понял, - недоумевающе высказал своё мнение Роман, обратившись ко мне. Я слегка оскалила верхнюю челюсть, отказываясь от комментариев. Таксист перевёл взор на то место, где в снегу отпечатался след колеи от пятки египтянина, и даже нагнулся, вероятно, таким образом решив что-то увидеть. Не нашёл ничего, перевёл взгляд ниже, для чего даже сделал шаг и... с выдохом описав пяткой полукруг в воздухе, с такой силой грохнулся оземь, что позвоночник затрещал.
   - О-о-о-о!.. По-онял, - хрипло протянул, страдальчески скривившись, и с трудом перекатился на другой бок. - Вот теперь-то ты видишь, как сильно я за тебя страдаю и как сильно нуждаюсь в надбавке.
   - Сейчас добавлю, - милостиво решила я, подняв для наглядности лапу над его лбом, и - о, чудо! - он вскочил с такой прытью, словно ничего и не было.
   - Свои люди - сочтёмся, - несколько величественно кивнул таксист и снова вооружился пистолетом. Граждане к тому времени уже опомнились и пошли на второй приступ.
   Направлял их, если мне не изменяет зрение, всё тот же самый парень, который заменил для стражей Джеху. Кстати, я заметила, что воины Сенухета не особенно вмешивались во всеобщее веселье, находились в сторонке и только делали вид, что поддерживают общественный пыл. Марселла к тому времени настолько увлеклась раскопками своего драгоценного полульва, что сама зарылась с лапами, но я это про себя поощрила - меньше для неё опасности, не хватало ей попасть под гнев радостной обретённой свободой толпы. Я перекинулась обратно. Снова обретя привычный для окружающих облик, я гордо выпрямилась рядом с Романом, одарив тех, кто только раз посмотрел на меня, такой ослепительной улыбкой, что... в общем, надеюсь, что в третьем приступе они уже меня не так рьяно будут оскорблять подозрениями... На третьем приступе мы уже были подкованы во всеоружии. Марселла наконец-то вытащила из снега Сфинкса и вместе с ним стала расчищать лёд из-под снежного наста, делая наш погост ещё менее доступным, чем можно предположить. Крутясь задним местом на холодном льду, полулев одаривал меня такими кровожадными взорами, что я и вправду подумала о своём садистском настрое. В том смысле, что всё-таки близкое мне существо, а я с ним так обращаюсь!.. Но, прикинув хорошенько, решила, что это с моей стороны ещё не плохое обращение, потому что когда я плохо обращаюсь... кстати, уже давно пора перестать играть в игрушки и сделать что-то показательно-красивое. До этого казалось, что я смогу что-то сделать с этой безмозглой толпой и без вмешательства со стороны моей непосредственной Силы любую гадость, но время показало, что сохранить город брата в целости и сохранности, как я надеялась, не удастся. Надеюсь, сейчас он слишком занят и не станет на меня особо сердиться...
   - Эстела... - осторожно позвал меня Роман, в его глазах отразилось нешуточное беспокойство, окутывавшее в отражении мои руки. - А... ты что собралась делать?.. М?
   - Што телать, што телать, - заворчал Сфинкс, с трудом поднимаясь со льда и кивая Марселле: - Пошли! Жря только иж-пот шнега вылежали, а я тепе, моя Мурка, ишчё не покажал там такую прелешть!.. - он мельком взглянул на меня и буркнул себе под нос: - И теперь вряд ли покажу... Ешли только вешной и у тепя на родине...
   - Это что, он правду сказал? - нахмурился Роман. Я растянула губы в улыбке и пожала плечами.
   -Всё-таки иногда полезно слушать его болтовню. Что-то интересное оттуда всё равно можно когда-нибудь вытянуть, - невинно хлопнула я ресницами, а про себя сплюнула: он ещё будет обсуждать мои решения...
   - В следующий раз предупреждай заранее, чтобы нормальные люди успели залезть на дерево или ещё в какое-нибудь подходящее место, - пробурчал таксист и, устроив на своём плече Марселлу, подхватил на всякий случай Сфинкса и отошёл к воротам.
   - А среди людей есть и такие? - холодно поинтересовалась я и обернулась к толпе: - Я в последний раз предупреждаю вас о том, что с богами спорить лучше в беспамятстве, чтобы не обидно было что-либо терять! Тот, кто меня услышал, поймёт, - улыбнулась я и скосилась в сторону полульва: пусть теперь хоть попробует назвать меня садисткой, гад блохастый!..
   Толпа загудела. Правда, не в ту сторону, в которую мне хотелось бы... Впрочем, мне всё равно, людям для того и голову давали, чтобы никто не жаловался, что у него на плечах такой вот штуковины нет. У каждого своя, граждане Египта! У меня так вообще уникальная, так почему я должна вам уступать?!.. "Вот гад", - выдохнул за моим плечом Роман, прищурившись, чтобы лучше видеть. Я тоже оглянулась и заметила то же, что и он. А в частности, убегающий отряд Джеху. Вот, я же говорила про голову!.. Я усмехнулась и выставила вперёд сложенные вплотную друг к другу ладони. Подняв их медленно до уровня груди, я начала плавно раздвигать их, подняв лицо с закрытыми глазами к небу. Отец мой, Солнце, ты видишь, они глупы, помоги своей неразумной пред тобой дочерью... Мимолётный порыв ветра коснулся нежно моих век, и я ощутила меж своих ладоней упругую силу, которая сама расталкивала руки в противоположные стороны. Я только сдерживала её, не позволяя вырваться наружу, и она заревела порывом ветра, сметая там, внизу, тех, кто никак не мог понять силу того, с кем связался. А потом начала расползаться земля. Она трескалась очень причудливо, отодвигая в одну сторону всю толпу и как бы отгораживая её от нас, как на острове. Послышались крики, проклятия в мою сторону... "Колдунья!.. Колдунья!.." Разве я колдунья? Разве я беру Силу? Нет, я ей просто пользуюсь! Потому что имею на это право, и не вам меня судить!..
   - Эстела, - тихо позвал сзади Роман, я в его голосе уловила жалость и только поморщилась... в другой момент я бы развернулась и влепила бы ему пощёчину, да такую, чтобы след от когтей остался на щеке, но не сейчас... Слишком огромная сила таилась меж моих ладоней, чтобы безропотно выпускать её наружу, это понимала даже моя кошачья суть...
   Да, он прав, пора заканчивать... Сила в руках потихоньку всё набирала и набирала воли из моих же ладоней и начала грозить в любой момент выйти наружу. И тогда я её отпустила. Отпустила за простор неба, чтобы она гуляла там, высоко, где только звёзды, и она не сможет никому повредить. "Спасибо, отец..."
   - Всё? - поинтересовался таксист, выглядывая из-за моего плеча.
   - А ты чего ждал, жертвы и МЧС с сиреной? - насмешливо оглянулась я.
   - Ну... хотя бы... - неуверенно протянул он, косясь в мою сторону.
   - Молчи, турак, а то ишчё пошлушает шовета!
   - Нет, отчего же, - чуть наклонила я вбок голову, - мне всегда приятно послушать мнение умных людей о проделываемой мной работе. Итак?..
   - Да ну тебя! - отмахнулся Роман, запихнул понадёжнее за пояс свой пистолет и стал спускаться вниз с нашего холма, аккуратно обходя по кромке расчищенный Сфинксом и Марселлой лёд. Я пожала плечами (ну вот, только пойдёшь на открытый контакт с массами, как от тебя начинают отмахиваться и почему-то бегут прочь) и, сделав широкий прыжок, во время которого я на секунду обратилась в кошку, оказалась на той стороне страшно поблёскивающего участка земли. Думаю, эти дурни, отправляясь на "взятие нашей крепости", не расчистили по дороге своими задними частями этот кошмар? Если да, то, пожалуй, я исполню желание общественности, и без жертв тут не обойдёшься...
   - Ты уже тут? - хмуро глянул на меня Роман, преодолев опасный участок: - Нигде от тебя не скроешься... Так вот почему говорят, что боги вездесущи! Угораздило же испробовать это на своей шкуре... Эй, ты в какую сторону? - он рванул с места и на ходу уцепил меня под руку.
   - Вот, што жнащит шпорить ш богом! - наставительно поднял лапу вверх полулев, остановившись прямо напротив толпы, что была надёжно отделена от него проломом в земле. - Эй вы, неущи! Жнайте, што виликий Шфиинкш вон ш той крашивой девушкой! Бойтешь меня, бойтешь! Яшно вам?! Яшно... Ой! - не подумав о том, что после такого отпора от "колдуньи" благословенным египтянам было уже далеко всё равно, что там за зверь разговаривает, Сфинкс едва не стал жертвой брошенного со злости булыжника. Не успел он дёрнуться в одну сторону, как два таких же полетели в него с другой стороны, и послышались издевательские выкрики. - Ну, вы! Шмотрите, куда... Мама!.. Маршелла (ой!), скорее уходим! Наш тут не понимают. Ай!.. Я ишчё верну-у-ушь!!!.. Потом, попожже, ешли жахощу... Мама!
   - Слава богам, её тут нет. Иначе бы умерла со стыда, глядя на своё чадо...
   - Как ты жештока! Нет, штобы пожалеть, утешить... Эй, вы куда?.. - полулев замахал в воздухе крылышками, нагоняя нас. Марселла вслед за ним бежала широкими прыжками.
   Через некоторое время мы вышли на главную улицу, ведущую как раз в сторону храма Осириса. Ещё издалека я услышала надсадный собачий лай, изредка перемежавшийся с противным кашляющим смехом гиен, и у меня мурашки пошли по телу от этих звуков. Всё-таки сильно тогда Сет проник в меня, если я и сейчас ощущаю, как...
   - Дяденька! Дяденька, дайте монетку на хлеб, а, дяденька!.. - послышался откуда-то снизу нежный девчоночий голосок. Я, только опустив голову, смогла понять, откуда он доносится: прямо перед таксистом, умело преграждая ему дорогу, скакала маленькая девчонка, едва мне до пояса ростом, смуглая, черноволосая, с выгоревшей макушкой и такими огромными жёлто-карими глазами, что в них, казалось, Мир мог поместиться!.. Попрошайка?.. Роман безуспешно пытался обойти её, чтобы никаким образом не обидеть лишним движением, но ловкая бродяжка всякий раз оказывалась как раз там, куда хотел ступить Роман, сопровождая свои действия непрестанным нытьём: - Дяденька, ну пожалуйста, ну дай монетку, ну что тебе, жалко, да? Ну дай! Всего-то одну монетку сироте на хлеб! Дяденька, всю жизнь за тебя Осириса молить буду!..
   - Да нет, нет у меня монетки, шпана малолетняя, нет! И нечего меня за штаны хватать - у самого единственные! Да моли ты хоть Хари Кришну, только за кого-нибудь другого! Да что же это такое, я её сейчас укушу! - безуспешно пытался проскочить мимо несчастный Роман, покраснев от негодования. Я его понимала: сама в его Питере сколько раз попадала...
   - Дяденька, не обманывай сироту! Дай монетку, иначе не отстану! Дай монетку!
   - Ах, так ты уже условия ставишь, шантажистка без порток?! Щаз-з, ага, последнее сниму и отдам!
   - Поги мои, какая же она хорошенькая, шкажи, Маршелла! Эштела, а давай её ш шобой вожмём?
   - Бери. Только сам понесёшь её в кармане - мне тяжести вредны, даже если они состоят из кожи и костей, - задумчиво промычала я, оглядывая тоненькую фигурку в непомерно большой рубахе. - Помнится, раньше эти кости были длиннее, да и волосы не такие грязные... Неужели все нормальные образы к твоему времени уже разобрали, обделили бедную? - Сфинкс и Марселла в недоумении уставились на босоногую девчонку, силясь обнаружить в ней то, что смогла углядеть я. Роман подпрыгнул ещё раз, заметил нашу общую заинтересованность и тоже воззрился на бродяжку. Та прекратила свои выкрутасы, встала на месте, широко улыбаясь и упирая кулачки в щуплые бока, а потом обвела нас взглядом и залилась таким счастливым смехом, что мне даже завидно стало. Я покачала головой, поражаясь своей догадке, а потом оглядела себя с ног до головы и залилась смехом на пару с ней.
   - Спелись, - констатировал Роман, тоже уперев руки в бока, и закивал каким-то своим мыслям.
   - Не говори, - нахмурился по-прежнему не понимающий причины нашей обоюдной радости Сфинкс; Марселла с интересом приблизилась к новому существу в нашей и без того сумасшедшей компании и принюхалась к подолу её запылённой рубахи. Сделав один вдох, она моментально отскочила от девчонки в мою сторону и вздыбила шерсть.
   - Хм, ну вот, опять, - сдвинула бровки бродяжка и хмуро взглянула на меня: - Они почему-то всегда только тебя любили, я для них вечно была чем-то вредным для пищеварения... Послушай, а что если нам с тобой поменяться могуществом, это поможет?
   - Не думаю, что тебе это так необходимо, - пожала я плечами, - хотя я могу похлопотать у Исиды, она должна быть в курсе. А если тебя интересует моё мнение, то это тебе и не нужно: у них блохи, и от них много шерсти остаётся на одежде, а я знаю, как сильно ты любишь всё гладкое и чистое.
   - Эй-эй, Плеть, потише, иначе я пройдусь по твоим привычкам, а это гораздо страшнее, не боишься кого-нибудь привести в шоковое состояние, когда душа из тела незапланированно выйдет?.. К тому же, я здесь совершенно не за этим, ты знаешь...
   - Знаю, - мгновенно посерьёзнела я. - Hetepheres pheu tuvey asijo minufaroj, Wadjet...
   - Nai, ghin mejonu pheu tu, Ajar... - вскинув глаза на меня, откликнулась богиня из своего сосуда.
   - Уаджет?! - вытаращил на меня глаза Сфинкс и схватился за сердце: - А пошимпатишнее облик она могла выпрать?! Я же говорил, што она так и оштанетшя на вшю жижнь бошоногой пигалицей! Поги мои, поги, кому рашшкажать - не поверят...
   - Ты это имела в виду? - нахмурилась Уаджет, мазнула взором по полульву и едва уловимо мотнула в воздухе пальцем. Из воздуха позади Сфинкса в один миг выросла очковая кобра, вставшая в половину роста перед ним и раздувшая с шипением капюшон. Сфинкс медленно оглянулся назад, совершенно отчётливо икнул и, глупо оскалившись, с такой прытью рванул в воздух, что прыгнувшая следом кобра, даже распластавшись во весь рост, так и не смогла до него дотянуться. - М-да, иногда ты тоже права, Плеть, чтобы потом после твоего дара мне каждая такая тварь высказывала прямо в глаза...
   - Извините, может, я чего-то не совсем понимаю - это от перегрева на жаре вашей родины, - ехидно заметил Роман, - но у вас все боги вот так побираются по городам или отдельные индивиды?
   - Кто твой мужчина? - с интересом оглядев его, девчушка с далеко не детской искоркой в глазах обратилась ко мне. - Я его не знаю, но узнаю ещё...
   - И не штыдно тепе, Уаджет! - укоризненно покачал головой Сфинкс, зависая на безопасном расстоянии от богини-змеи. - У тепя уже, кажетшя, дощь, и, кажетшя, не одна... А ты вшё зашматриваешься на чужих молодых людей...
   - Кажется, тебе, разговорчивая ошибка Исиды, я слова не давала, - предупреждающе сверкнула я кошачьими глазами. - Тем более, у тебя уже устаревшие сведения: не только дочь, но и сын...
   - Спасибо, Плеть, за заботу, но я и сама могу справиться, - благодарно кивнула Уаджет и сделала одно неуловимое движение в воздухе пальцами. - Я как раз разработала новую модель защитников, и мне крайне необходимо было её проверить хоть на ком-то. Очень рада, что доброволец всё-таки есть, - она выразительно подняла брови, и полулев, точно хвостом чуя, взмыл выше над нашими головами, с подозрением скосившись в нашу сторону. Правда, продолжения он ждал зря: Уаджет, довольная собой, заложила руки за спину, широко улыбаясь ему, а мы уже могли лицезреть кару хвостатого сказочника. Сфинкс обратил на наши взоры внимание и медленно, никуда не торопясь, повернул голову немного влево. Прямо за его спиной, извиваясь в воздухе кольцами, висела, кажется, та же самая очковая кобра, неторопливо вспарывая воздух тоненькими разноцветными крылышками. Кровожадно оскалив зубы, милое создание показало полульву язык и... сорвалось с места с такой прытью, что у меня голова закружилась от резкой смены положений в пространстве!
   - Вше вы шадишты!!! И шемья ваша шадиштская, и папа, и мама, и... ой-ёй-ёй, мама, это же моё польное мешто!!! Только не тута-а-а!!! - гулко донеслось из поднебесья. Ну вот, теперь таиться не имеет смысла: если Сенухет до какого-то времени ещё питал надежду нас больше никогда не увидеть, то теперь уже, вполне возможно, готовит новый план по нашему устранению... И ещё потом некоторые говорят, что вредители-то как раз боги и есть!.. Хм, а мне чуть было не стало его жалко... Такой момент испортил, несчастный!..
   - Так как всё-таки зовут твоего нового мужчину? - продолжила веселье богиня.
   - Меня зовут дядя Роман, деточка, и я давно уже не практиковался в совращении несовершеннолетних, так что ты уж не спеши, да и я тоже подожду того дня, когда ты станешь взрослой, - поспешил отделаться от неё таксист и, покачав головой, подхватил Марселлу на руки.
   - Хорошеньки-и-ий, - пискляво протянула Уаджет и обратилась ко мне с горящим взглядом: - Одолжишь бедной женщине на денёк, всего-то на один?
   - Пожалуй, зажму его для себя, иначе иностранный гость окончательно убедится в мысли, что у нас в Египте сплошь и рядом одни маньячки, он и без того не в себе из-за моей близости.
   - С чем не поспоришь, - вздохнула сестричка. Я не стала обращать внимания на её интонацию, а она не стала оглядывать меня с ног до головы, как это обычно бывало при наших встречах. Можно даже сказать, что на это практически не было времени: ни мне, ни ей не хотелось затягивать жизнь продажного жреца так надолго: это негуманно по отношению к нему...
   Центральная улица встретила нас полной пустынностью и прекрасным обзором всех сторон этой части Абидоса. Видимо, я действительно так напугала местных горожан своей загадочной натурой и предполагаемыми убийствами, которые успешно и безо всяких зазрений совести на меня скинули, что местные собрались на мою поимку все вместе. Интересно, куда в таком случае делись бывшие стражники Джеху... впрочем, если они присоединились в своём стремлении к компании Сенухета, то мне будет только легче: все мышки в одной мышеловке: и мы, и они...
   К моему удивлению, храм Осириса стоял на том же месте, что и всегда, в первозданном виде. В том смысле, что он не был даже художественно припорошен блестящим снежком, что, по моему мнению, придало бы ему больше шарма. Хм, по крайней мере, гораздо больше, чем ему придало то ярко-алое марево, что полыхало над крышей, точно здание горело изнутри. Но изнутри оно было в порядке - уж я бы почувствовала, если бы с ним что-то случилось. А не я, так Уаджет, она ведь тоже священная охранница нашего Осириса, работаем все на четверть ставки за чисто символическую плату: право называться охранницами Осириса. Дело, безусловно, престижное, место, правда, не под солнцем, но уже до того надоело слышать от окружающих, как сильно они уважают ту, что с мечом наизготовку должна защищать благословенного Осириса, что хоть царапайся направо и налево. Тем более что нашу истинную сущность люди имеют особенность забывать. А потеря памяти рядом живущими людьми - прямой путь к незнанию вообще потомков.
   - Что он там, костёр жжёт - греется, что ли? - усмехнулся при виде такой красоты Роман.
   - Надеюсь, топку он производит не Священными Папирусами, - промычала себе под нос Уаджет и подмигнула мне: - Слушай, он мне определённо нравится...
   - Кто, опять я? - тяжко вздохнул таксист.
   - Нет, во-о-н тот молодой человек, что уже некоторую часть пути неотступно следует за нами, - безапелляционно ткнула я пальцем назад, деревьев через несколько от нас. Снег так причудливо повис на ветвях, образуя природные арки, что преследователь неотступно шёл по нашим следам, успешно (как ему самому, наверное, казалось) пока прикрываясь белыми нависшими низко над землёй ветвями. Я поморщилась, подняв лицо в небо: оно живо напомнило мне о том, как иногда несовершенно бывает одеяние небосвода-Нут, точно эти сизые лохмотья до самого пола она нацепила специально, чтобы хоть раз шокировать проезжающего каждый день по небу Ра. Интересно, долго эти противного цвета тучи будут давить сверху, разогнать бы их...
   - Не поступай неразумно, Плеть, - остановила мою руку разумница Уаджет, - не стоит так уж явно выдавать своё близкое присутствие. Тем более кровавое марево так гармонично сочетается с моим любимым серым цветом... я даже готова наградить этого доблестного мужа за создание подобной красоты. Правда, пока не знаю, чем... Может, самого его так раскрасить?
   - После разберёмся, - махнул рукой Роман и только тут заметил, что рядом кого-то не хватает: - Эй, а где Эстела? Надеюсь, она не из женской солидарности оставила нас наедине?
   - Аа-а-а-а-а!!! - из ближайшего пролома между стенами прямо навстречу таксисту вылетело нечто совершенно обезумевшее, и, точно ничего не замечая, пролетело дальше и в самый последний момент обогнуло замершего в недоумении Романа. Не знаю, что именно случилось со мной: возможно, прицел сбился вследствие резко подскочившего уровня адреналина в крови (кто не знает чувства Охоты, меня может и не понять), а, может, просто выдохлась - но я курса сменить не успела и на полном ходу врезалась в таксиста и, повалившись вместе в ним на землю, оказалась сидящей у него на груди.
   - А! - выдохнул Роман, высунув язык: - И ты на меня запала!
   - Пока что только упала, - невозмутимо поправила я. - Но если тебе так противно, то я...
   - Можете не спешить, - перебила меня Уаджет; мы повернули головы, чтобы узреть довольно радующую в сложившихся обстоятельствах картину: лежащего пластом подбородком в снегу нашего провожатого, руки, ноги и даже рот которого до боли стягивали красно-чёрные гадюки. - Мы и без вас пока справимся... правда, мерзость земная?
   - Мм-м, - жалобно промычал парень, и гадюка, обеспокоенная его движением, зашевелилась.
   - Вот и отлично: спорить с богами даже я не рекомендую, - милостиво кивнула Уаджет, повела в воздухе рукой, и сжимавшая рот гадюка медленно сползла на снег и до половины поднялась вертикально над землёй, покачиваясь, как кобра, и наблюдая сверху вниз за пленником. - Итак, мы тебя внимательно слушаем... Начни, пожалуй, со своего имени...
   - Меня зовут... Амхор, - запнувшись, ответил тот с большой неохотой. Он бы и рад промолчать, но пристальный взгляд ядовитейшей гадюки даже я не всегда выдерживаю. Впрочем, какая ему теперь была разница: после того, как он назвал своё имя, Уаджет могла бы его и не мучить: теперь она могла просто загипнотизировать его, другое дело, что она была не так милостива. - Меня послали следить за вами... проводить... проследить, чтобы вы пошли прямо к храму Осириса, нигде не задерживаясь.
   - Эй, раб, так Сенухет уже знает о моём воскрешении? - не стала я поднимать брови в удивлении.
   - А разве ты умерла? - поднял на меня глаза египтянин, и в них я увидела такую насмешливую искорку, что едва сдержалась: наверное, таксист просто почувствовал и удержал меня на месте.
   - Ой, ну ладно, тебе ещё жить да жить - зачем заранее портить твои нервы, - вздохнула Уаджет и в один миг поймала взгляд Амхора: тот дёрнулся было под светом вертикальных щёлочек, раскрывшихся в зрачках богини-змеи, но уже был пойман на крючок: - Смотри и отвечай, не понимая и не думая! Обращаю тебя в камень волей своей! Кто твой господин?
   - Моего господина зовут Сетухотеп, он был жрецом при каменном храме Сета, что находился в песках пустыни в Нубии, единственного там храма. После смерти старого жреца он заменил его, притворившись для этого моложе, чем был, войдя в доверие к фараону и приняв на себя заботу по его дочери Хетепхерес, - бесцветным голосом ответил послушно новый раб египетских богов и уставился в одну точку: туда, куда нам, богам, выдастся попасть ещё нескоро... - Его великий хозяин, красноголовый Сет, приказал ему сделать так, чтобы Осирис поссорился с Уаджет, ему не нужен был действенным бог подземного царства. А когда в Египте появилась богиня, Сет приказал ему не какое-то время отвлечь её от храма, чтобы Сет смог что-то возродить из Горящего Песка, на время вселившись в тело Сетухотепа...
   - Песчаные женщины-шакалы, - прошептала я, едва раздвигая губы: у них тоже очень хороших слух, а, судя по всему, они уже здесь, раз этот олух следил за нами... Кстати, зачем он следил за нами?
   - Зачем твой хозяин послал тебя следить за нами? - точно прочитав мои мысли, произнесла Уаджет, сдвинув брови (а, может, и вправду прочитала - она это делать научилась, в отличие от меня, неуча), выглядело это слегка комично, если вспомнить её "сосуд".
   - Он хотел, чтобы я попался вам на глаза и направил точно в храм. Он там ждёт.
   - А точнее, они, - вздохнула я и подняла ресницы на Уаджет: - Ты его возьмёшь себе?
   - А что, ты хочешь пополнить свои запасы? - насмешливо подняла на меня взор богиня. - Брось, Плеть, не зря же рядом с тобой этот мужчина - ты постоянно пополняешь свои запасы энергии...
   - Это как это? - захлопал огромными глазищами Роман. - Я что...
   Он не успел закончить фразу (впрочем, это я выставляю это в таком свете: фразу-то он закончил, но я сделала вид, что для моего слуха его голос потонул в глухом звуке падения), когда воздух рассекло нечто тяжёлое и с протяжным стоном упало к нашим ногам. По синим крыльям, раскинувшимся в разные стороны, и торчащему вверх хвосту в неведомом существе был распознан наш скиталец и вечно страдающий за правду мохнатый друг. Простонав что-то несущественное, ровно как и неразборчивое, хвостатое существо ткнулось мордой в снег и замерло там, глубоко вдыхая, видимо, долгожданный воздух.
   - Ты откуда, хвостатое, в таком разбитом состоянии - Марселла интересуется! - поднял бровь Роман, выпуская на землю кошку. Сфинкс приподнял морду, снова в бессилии уронил её и, промычав ответ, кисточкой хвоста указал в сторону храма. Мы плавно, с достоинством подняли туда головы и замерли. - Ого, - присвистнул таксист.
   - И я даже знаю, кто это сделал, - прищурилась я и передёрнула плечами: старые шрамы, мой друг, всегда ноют в предчувствии опасности, а мои шрамы у меня же под кожей... Как глубоко он смог в меня проникнуть, что я чувствую приближение даже его рабов... Шакал!
   - Ты её знаешь? - скосилась на меня Уаджет, её губы, раскрывшись при произнесении вопроса, дали возможность увидеть тонкий раздвоенный язык, точно тонкий язык пламени. Не дай боги кому-нибудь в нём гореть... - Тогда ты нас познакомишь...
   - А кто там? - вытянул шею Роман. Он хотел было проявить благородство, под укоризненным взором Марселлы наклонившись к её любимому существу и осторожно взявшись за края его крыльев. Полулев немедленно почувствовал свою выгоду и застонал, молчаливо призывая быть "аккуратнее". Таксист поморщился, отдёрнув руки, и Сфинкс снова оказался носом в снегу. - Так кто это, м? - я ответила ему более чем красноречивым взором, и он, издав протяжный стон сожаления, сжал кулаки.
   - Так вас тут много знакомых! - неизвестно чему обрадовалась Уаджет, и в её глазах мелькнули недобрые искорки. Так кто там на кого охотится?..
   Алое, точно капли драгоценной крови богов, пламя, полыхавшее над крышей храма, взметнулось ввысь так стремительно, что снег под нашими ногами точно обагрился этой кровью по локоть. Красный отсвет упал на наши лица, раскрасив их точно красками, как маска аборигенов; столб нереального пламени в одно мгновение свился в тонкую вертикальную спираль, вытянувшись ввысь ещё сильнее, качнулся, точно подрубленное деревце, и, резко выгнувшись дугой, своим навершием канул вниз, упав на чью-то едва видневшуюся фигуру, стоявшую на ступенях храма. Свет вспыхнул ещё ярче, взметнувшись на этот раз рыжими языками-иглами, и пламя погасло, оставляя от себя только скромное упоминание - маленькие огоньки, запылавшие на вытянутых ладонях той, об чьё имя мне вообще не хотелось марать язык.
   - Люба, - фыркнул Роман, и в тот же миг маленькие огоньки на ладонях девушки сверкнули в нашем направлении и протянулись тонкими нитями в нашу сторону, при приближении обросшие толстым слоем энергии. Ещё миг: мы резко стремимся в разные стороны, уходя от удара, я в последний момент вспоминаю о Романе, и краем глаза успеваю заметить, как он ловко уворачивается и падает в снег. Надо же, не многим людям удаётся уйти от "подарка Сета", а этот... Уже в следующее мгновение над нашими головами раздаётся злобный смех, и мы одним единым махом оказываемся близ ступеней храма.
   - Плеть! - хрипло кричит девчушка-Уаджет, я резко вскидываю голову, протягивая руку, и с наслаждением ощущаю в своей ладони тугую рукоять любимого оружия. Наконец-то хоть кто-то действенный! А если эта мохнатая макака с крыльями...
   - Эй вы, богини, хорошо ли вам двоим на одного Ромочку?! Может, ему помочь?
   - Я тебе сейчас сам помогу, припадочная... - сквозь зубы прорычал Роман, и в ответ услышал только искренний девичий смех. А после этого что-то со свистом рассекло воздух над нашими головами, и Роман вынужденно пригнул голову, обхватив её руками для лучшей защиты. Когда он снова поднял лицо на ступени, где буквально только что стояла любимая на это время игрушка рыжеволосого ужаса, глазам его предстал только огромный пульсирующий шар, который таял в морозной вязи перед храмом, а из недр его доносился всё больше угасающий хохот.
   - Не очень-то она общительная, - скептически покачала головой Уаджет, упирая по-детски маленькие кулачки в бока, а уже в следующий момент её грязная рубаха попрошайки преобразилась в позолоченные чёрные доспехи, похожие на змеиную шкуру, но личину бродяжки она не скинула, видимо, рассчитывая на снисхождение... Ха, самой смешно - снисхождение от дочерей Сета? Это всё влияние Питера - культурной столицы России - я научилась шутить! Кто бы знал: богиня разрушения стала ещё и шутницей - не слишком ли опасное сочетание?..
   - Да и вообще этот ваш Сену... как его там, негостеприимный какой-то хам! Где цветы под ноги двум великим богиням-охранницам?!
   - Наш господин Сетухотеп наоборот оказывает вам честь... - весенним ветерком донесло до нас шелест слов на древнем песчаном наречии шакалов, и из-за статуи Сехмет у входа на вершине каменной лестницы выскользнула очень тонкая грациозная фигурка белой женщины с волосами льняного цвета. Хен...
   - ... он бросит вам под ноги нечто более ценное, - пустынным говором произнесла та женщина, что спрыгнула со стены, окружавшей нас с противоположных сторон. Её от первой можно было отличить только цветом волос - у Сакх они были кипельно-белые, точно седые... впрочем, её красотой, как и красотой её сестры-тройняшки, прельщаться стоило только когда они трое в клетке. - Он подарит вам лепестки крови богов, это так красиво...
   - О, поги великие, - в немом восхищении пожирая глазами то одну, то вторую красавицу, выдохнул Сфинкс: - Таже не жнаешь, какую иж них выбрать - такой шоблажн с двух шторон...
   - Ну, почему же с двух - с трёх, - Роман резко оглянулся на девушку, обнявшую его сзади за плечи и вышедшую плавно вперёд. Таи улыбнулась ему, продемонстрировав блеснувшие на остриях клыки, и полулев разом растерял весь свой энтузиазм в отношении этой троицы одинаковых практически во всех отношениях девушек, предусмотрительно спрятавшись за спину храбро выпятившей грудь Марселлы. Кошка внезапно выгнула спину, вздыбив шерсть, и зашипела так отчаянно, что мне мигом захотелось её поддержать... всё-таки трое... Нет, я вовсе не боялась их, как не боится бессмертный смерти, но эти трое были действительно дочерьми Сета - его кровными созданиями, матерью которым была Великая Пустыня. Единственное, что они умели при рождении - блокировать магические проявления силы сыновей и дочерей Солнца. Позже отец научил их и другому не менее ценимому в нашем мире умению - убивать без угрызений совести, чисто и быстро. Если не получалось быстро, то картина всё равно выглядела довольно печально...
   - Здравствуйте, тёти, - хором пропела троица, встав внизу ступеней лестницы и расположившись в самых непринуждённых позах - да, от отца им досталась ещё и любовь к показному...
   - Тёти? - скривился Роман, косясь на нас. - Что ж вы их в зародыше не задушили, тёти? Насколько бы уберегли от разложения благодарное вам за это общество...
   - Этот языкастый - мой, - ткнула в него пальцем Сакх, и в следующий момент мы потеряли её из виду, на месте красивой девушки остались лишь мельчайшие золотистые песчинки, казавшиеся на белом снегу ступеней драгоценными. Рядом со мной раздался негодующий вскрик Романа, поваленного на спину резвой женщиной-шакалом, но мне уже было не до этого: у меня появилась собственная противница, не скажу, чтобы самая сильная из всех, боровшихся со мной. Но я совершенно определённо могу сказать, что из всей троицы эта "племянница" была самой нелюбимой лично у меня. Ко мне милая девушка испытывала совершенно аналогичные чувства, чем, видимо, и объяснялся её к моей скромной персоне постоянный интерес: что бы я ни делала - в том, своём Египте, а не в это жалкой пародии - она каким-то непостижимым образом оказывалась где-то поблизости, всегда готовая подставить мне руку. Разве что только для того, чтобы посильнее мокнуть меня в ту лужу, в которую я имела несчастье попасть...
   - Долгих тебе лет и послушных рабов, Вечная Кошка, - мило улыбнулась Таи, и в следующий момент я едва не оказалась на земле, что и случилось бы, пропусти я её удар. Однако моя плеть пела громче её длинных узких мечей-когтей.
   - А тебе хороших травматологов, племянница, - оскалилась я и, распластавшись в воздухе, совершила в процессе полёта в горизонтальном положении несколько оборотов, распорола её плечо, угодив как раз в промежуток между налокотниками и наплечниками её панциря.
   Таи глухо зарычала, отвлекая меня от непосредственных действий, за что моя плата оказалась не меньшей: едва только мои лапы - лапы огромной кошки - соприкоснулись с утоптанным снегом у ступеней, как острая боль обожгла плечо, и откуда-то слева из-под моего брюха выскочил с диким мяуканьем Сфинкс, стрелой исчезнувший где-то наверху. Мои глаза соприкоснулись с глазами Хен. Шакал подмигнула мне, но и сама оказалась под ударом своей сестрички. Прочные, достаточно пластичные доспехи Уаджет, точно сраставшиеся с её кожей, защитили её от удара "звезды" Хен - достаточно крупного шара, полностью состоящего из десятка скреплённых по середине одинаковых лезвий. Хен отскочила в сторону Таи, довольно быстро пришедшей в себя, а Уаджет была сшиблена с ног стремительным броском вперёд Сакх. Я только успела ответить на два следующих удара, полетевших на меня с разных сторон, и краем глаза заметила бездыханное тело таксиста, распластавшееся у самых ступеней лицом вниз. "Марселла!" - отреагировал мой мозг быстрее меня, и возле Романа буквально из ничего выпрыгнула моя кошка, тащившая в зубах шкирку упирающегося полульва. "Не хощу, не хощу, не хощу-у-у-у!" - надсадно выл он, но было уже поздно: мы, кошки, не имеем привычки отпускать свою добычу. На какое-то время за моего провожатого можно было не волноваться...
   У меня оказалось время единственно на то, чтобы подумать об этом. А потом меня захлестнул с хвостом тот водоворот тел, что образовался здесь, у самого подножия храма вечности, веками восславлявшего имя Осириса. Наверное, издалека мы пятеро напоминали крепко перепутавшийся и постоянно копошащийся клубок змей. Но издалека мы этого не видели - нам хватало того, что мы видели прямо перед носом: ненависть и смерть на остриях оружия. Да, боги тоже умирают, и тогда у меня был реальный шанс в этом убедиться. А я не люблю, когда на меня смотрят не с обожанием в очах!.. "Если мы выберемся, - прошептала у меня в мозгу Уаджет, с протяжным стоном выгадывая и нанося свой очередной удар, - я поцелую в место пониже спины у статуи Анубиса..." Я громогласно расхохоталась, заставив отшатнуться от неожиданности слишком близко подобравшуюся ко мне Таи. В довершении эффекта я щёлкнула у неё прямо перед носом зубами и получила сильный толчок в бок. Именно в тот момент наш так старательно перепутанный клубок распался, а я, в свою очередь, больно ударилась спиной о ступени, от этой боли, мгновенно захлестнувшей с головой, обратившись обратно в женщину и замерев ненадолго. На меня с двух сторон надвигались Сакх и Таи, выбравшие меня первой в очереди на выбывание. Не годится - я ещё не всех соблазнила - придётся царапать глаза...
   - Плеть, берегись! - выкрикнула довольно ясным голосом Уаджет, точно и не её секунду назад с наслаждением валяли по разворошённому снегу, нанося удар за ударом.
   А потом прогремел выстрел. Не знаю, что заставило меня так оцепенеть, но я замерла напрочь, тупо глядя на отскочивших в разные стороны шакалов.
   - Так их, так! Ошопенно вон ту, рыжую, она мне на хвошт наштупила, когда я хотел было кошнутьшя её ножки, штобы... Маршелла, а што ты так шмотришь?! Кошнутьшя - штобы отодвинуть её в шторону, а не то, што ты тумаешь там шебе...
   - Всем оставаться на своих местах! - охрипшим, скорее от волнения, голосом выкрикнул Роман, не меняя своего выгодного положения лёжа на животе, и снова прицелился в не менее чем я, оцепеневших тройняшек. - Стоять, я сказал - давно не стрелял, могу не попасть!
   - Да я из него кишки выверну... - кинулась было к нему Сакх, но Хен предусмотрительно удержала её за локоть, истинно животным чутьём понимая, что пистолет в руках таксиста, даже если она сделает хоть несколько движений, всё равно попадёт по цели.
   - И это всё, на что способны великие богини - защищаться спинами своих рабов? - прорычала Таи, до сих пор с трудом веря в своё поражение. Мы с Уаджет переглянулись, и я ответила:
   - Ты забыла, милая племянница (не помню, правда, какая из многочисленных), что боги для того и боги, чтобы делать свои дела руками чужих... Роман! - я оглянулась на таксиста, одновременно не упуская из виду и троицу шакалов, и медленно сжимая в ладони рукоять любимой плети.
   - Одну секунду, мой генерал, - хмуро ответил Роман, и взгляд его в тот момент не обещал совершенно ничего хорошего тому, кто был у него на прицеле...
   - Уходим, - тихо, но внятно произнесла Хен, обращаясь ко всё ещё пышущей гневом Сакх, и спустя какую-то долю секунды после этого снова прогремел выстрел.
   Не знаю, чего вдруг так испугались эти трое шакалов, но когда оглушающий отзвук утих, на месте девиц мы обнаружили только три зависшие в воздухе пули, намертво вмёрзшие в тоненькую, но довольно прочную пластину, выросшую на их пути.
   - Довольно! - раздался над нашими головами гулкий голос Сетухотепа, точно он говорил, поднеся к губам керамическую трубу. Над ступенями храма возник конусовидный вихрь, в какой-то момент резко остановившийся и переросший в красивую в широких белоснежных одеждах фигуру жреца Сета. - Никому нельзя доверять, всё нужно делать самому, как будто у меня других забот нет...
   - А какие у тебя могут быть заботы, раб, поливать миртовым маслом статую Сета? - скривила тонкие чётко очерченные губы маленькая бродяжка, и в этом движении было столько от той, кто сейчас был заключён в эту жалкую оболочку, что это оскорбило Сетухотепа не меньше, чем если бы слова эти были произнесены устами самого фараона. Жрец даже не заметил меня, по-прежнему возлежащую на лопатках практически у его ног, и обратил на Уаджет полыхнувший ярко синим взор. Вот и прекрасно, я им мешать не собираюсь, лень...
   - Эстела! - прошипели в удивительном единодушии в один голос Роман и Сфинкс, по-пластунски продвигаясь в мою сторону. Вряд ли с целью почтительно поднять меня на ноги. Я закатила глаза, невольно думая о том, что они, пожалуй, чересчур много собираются возложить на плечи такой довольно хрупкой девушки, как я. Ай-ай, в саркофаге, по крайней мере, меня не мотали из стороны в сторону. Вернуться, что ли, к Осирису вниз?..
   - Эстела! Ты уснула, что ли? - недовольно раздалось у меня над ухом, и я лениво подняла на таксиста ресницы. Он нахмурился: - Слушай, ну не смотри ты так на меня, я себя чудовищем чувствую... Хотя ладно, смотри, говорят, что женщинам нужно иногда давать делать то, что она хочет, и она станет такой покладистой... Кхэм, - кашлянул он, скосившись на меня и мысленно, вероятно, примерив свои слова к моей персоне...
   - Шмотри-шмотри, - поддакнул полулев, подталкивая в бок Романа, - только шнащала отполжи в шторону, пока наш не жадели нещаянно, ага?
   - Сейчас я тебя за них задену нечаянно, хвостатое, чтобы не лез под руку, - шикнул на него Роман и обратил на меня умоляющей взор: - Как у тебя насчёт отползти, а? Ну, не думается у меня, когда над головой этот садист-холодильник!
   - Мне казалось, что тот, кто взялся сопровождать меня, должен уметь делать всё в любых обстоятельствах, - дрогнула я бровями, насмешливо улыбнувшись. Спевшаяся парочка дружно открыла рты, чтобы ответить, когда воздух в один миг пронзили сотни тоненьких чёрточек, нарисовавших вокруг нас какой-то непонятный кружевной узор. Станцевав свой непонятный танец, они в какой-то миг объединились в сотни маленьких льдистых осколков, метнувшихся в дружном порыве в сторону Уаджет. Похоже, до чего-то они всё-таки договорились, пока я отвлеклась на этих двоих...
   - Ёлы-палы, говорил же, - проскулил Роман, закрывая меня собой, и насильно оттолкнул меня от порожков в сторону предусмотрительно отскочившего Сфинкса.
   - Ventadg, - презрительно выплюнула в лицо Сетухотепу моя сестричка, и в один миг воздух заполнило шипение сотен и сотен змей. Вот тут я бы с Романом спорить бы не стала, даже если бы он ничего и не предложил: может быть, с Уаджет у нас и достаточно дружелюбные отношения, но с её питомцами мне даже она сама не рекомендует встречаться. И ведь причина-то совершенно не во мне - хрупкой девушке, вся вина которой состоит в том, что она является в своём роде богиней красоты со всеми вытекающими отсюда последствиями. И виновата была вовсе не я: история эта вела свои корни ещё со времён войны Сета и Осириса, когда Гор, сын подземного судьи, принял облик кошки, чтобы уничтожить Сета, одевшего тогда личину змеи. Вот так от этого рыжего камешка в моей сандалии страдаю именно я, причём совершенно незаконно: своего разрешения я на эксплуатацию своего образа не давала...
   - Я поняла, что иногда устами младенца всё-таки глаголет истина, - поспешно пробормотала я, хватая под локоть таксиста и пригибая его как можно ниже к земле.
   Слегка опешивший Роман успел подхватить под пузо Марселлу и, подчиняясь моему молчаливому повелению, поднялся на ноги и такой же, как я, трусцой стал перемещаться в сторону каменной статуи сфинкса сбоку ступеней. Догадливый в экстренных случаях полулев успел заскочить под куртку Романа и претвориться излишне неровной складкой на одежде.
   - Мы куда? - умудрился спросить меня Роман, прежде чем мы укрылись в спасительной тени статуи; я не ответила ему, широко раскрыв глаза, вглядываясь в метущиеся на площадке на небольшом отдалении от нас фигуры и выжидая наиболее подходящего момента... Да, я люблю адреналин в крови... но я люблю ещё и ощущать его, а для этого нужно иметь телесную оболочку, которая, в случае моей смерти, мне окажется не нужна.
   - Приготовься, - шепнула я Роману, и тот поморщился, видимо, предчувствуя то, что последует за моими словами, но только крепко прижал к своей груди Марселлу, дико выпучившую глаза от такого проявления ласки. Сфинкс под курткой таксиста зашевелился, не решаясь пока словесно выражать своего раздражения, а я напрягла до предела мышцы, готовясь... Сейчас... вот сейчас... ещё немного терпения, силы на пределе - и... Наверное, это был самый лучший из моих прыжков! Я утащила за собой по цепочке всех своих провожатых, испытав при этом колоссальное удовольствие... Разве что теперь мне месяца три не понадобится никакого адреналина...
   - А! Получилось! - шумно выдохнула я, и резким движение втолкнула Романа под своды храмовой постройки. Дверь за моей спиной практически бесшумно закрылась, и из сероватой тени, пролёгшей от хмурого пасмурного неба на заиндевевшие камни внутреннего дворика, на меня воззрились возмущённые серые глаза:
   - А! Что получилось?! - выкрикнул Роман и поспешно огляделся: - Чего ещё я не знаю о забавах великих египетских богов? Может, ты мне самому крылья приделаешь, и я смогу без твоей помощи по ветру летать?! Боже ты мой, и чего мне в Питере не сиделось - в этом мире и постоять-то по-человечески не возможно! Что?! Что ещё?! - гаркнул он командирским голосом на робко вылезшего из-под куртки Сфинкса: - Ты что мне хочешь сказать, антиквариат с хвостом?! А?!
   - Мм, - протянула я, взглянув на него сбоку: - В тебе определённо что-то есть, таксист, ведь знала же, что Уаджет не ошибается, но чтобы так...
   - Да иди ты! Ещё тебя не хватало! - отмахнулся Роман. Сфинкс поспешил спрятаться обратно, снаружи предпочтя почему-то оставить только хвост. И, между прочим, правильно сделал. Правда, зря. Мне было слишком некогда, чтобы развернуться и хорошенько испробовать на нём свой давненько не обновлявшийся маникюр. Впрочем, у меня ещё будет время. Потом...
   - Ладно, идём, - строго заявила я, цепко хватая его за руку. Таксист вначале даже отшатнулся от меня (я всё-таки не удержалась - поморщилась, хотя на большее всё ещё не было времени), но я так резко взяла с места старт, что он невольно придвинулся ближе ко мне, дабы не упасть, споткнувшись, и не запахать коленками о неприятно холодные плиты двора.
   По пути, как я и предполагала, нам не встретился ни один самоубийца. Если кто-то из бывших воинов Джеху и был здесь, то он предпочёл разумно не высовываться на пути у великой и не менее разъярённой богини. А мне до них не было совершенно никакого дела: каждый должен отвечать за свои обязанности. Мои все при мне... Мы пробежали несколько коридоров, здесь полностью погружённых во мрак, не горел не один треножник, что вполне можно было объяснить тем невыносимым холодом, которым веяло от стен и пола. Впрочем, на темноту никто из нас не жаловался: Сфинксу забивала рот ткань куртки, Роман был сосредоточен на том, как бы в такой темноте не наткнуться на что-нибудь, а Марселла и без того вечно молчала, чтобы сейчас неожиданно заговорить. Мои мысли тем более были где-то не здесь. Надеюсь, мы успеем... Невдалеке впереди показался едва обозначившийся вход в зал Осириса. Там находился другой путь в священное жилище, парадный, через который статуя Осириса выносилась в золотой ладье жрецами для праздничного шествия до вод Нила. По прибытии на место ладья спускалась на палубу корабля и везлась ниже по течению, чтобы каждый мог увидеть бога в его обличии и порадоваться вместе с солнцем окружающему счастью. В зале треножники горели - их было немного, но они позволяли мне увидеть всё необходимое, даже то, чего мне здесь видеть не хотелось бы.
   - А как же Уаджет? - Роман, обнаружив долгожданный свет и почувствовав себя более уверенно, снова вспомнил о своей способности задавать вопросы. - Ты ей не поможешь?
   - Я - нет. Но у тебя есть возможность отличиться перед змеиной богиней, и, может быть, она возьмёт тебя в свою пресмыкающуюся свиту, - кивнула я.
   - Это была очередная подколка? Очень смешно. Ладно, что мы тут делаем?..
   - Хороший вопрос, учитывая обстоятельства, - милостиво кивнула я, снисходительно ему улыбнувшись. Роман поморщился, точно съел что-то горькое, а я обратилась к его куртке: - Сфинкс, как ты думаешь, что мы можем ответить на вопрос страждущего?
   - Это ты кому шейщаш шкажала? Мне, што ли? - до глубины души удивился полулев, тут же выныривая, и с подозрением огляделся по сторонам: - Это што, вмешто моей кажни? Или это был вопрош ш подвохом? Богиня, ты не гуманна! Хватит мущить проштой народ швоими выходками!
   - Вот видишь, - обратилась я к таксисту: - А ты ещё чего-то хочешь от меня. Раз наш знаменитый знаток древностей не разбирается в происходящем, то что могу ответить я, простая богиня?..
   - Штойте! Я понял! - возопил Сфинкс, не гнушаясь даже тем, чтобы перебить меня. В последний момент понял, что натворил, но, скосившись на меня, не заметил надвигающейся бури и приободрился: - Я жнаю! Прошто у дверей в швященное жилище штоит какая-то щужая штатуя!.. Правда, отшюда ощень плохо видно, щья именно, но...
   - Так я тебе помогу! - щедро предложила я и живо щёлкнула пальцами, не дав полульву и рта раскрыть с протестующей речью. Ярко вспыхнула масло в треножниках, и зала разом озарилась десятками пляшущих по стенам среди многочисленной яркой росписи и иероглифов теней, а главное, осветилась та самая статуя, что и стала предметом тяжких раздумий нашего искусствоведа. Марселла, прежде опущенная на пол и ещё тогда жавшаяся к ногам хозяина, вздыбила шерсть и, выпустив когти, так сильно впилась ими в ногу таксиста, что тот взвыл, отдёргивая её и шарахаясь в сторону. Только тот факт, что за его спиной оказалась прочная стена, не дал ему получить ещё какого-либо увечия после удара после падения о пол.
   - Лучше б молчал, ей-богу, - взвыл он, отцепляя от штанин когти кошки и опасаясь дотрагиваться до ран. Наверняка сильно разодрала ему кожу, если он так морщится... Роман поджал губы, недовольно взглянув на нас со Сфинксом, и только тогда всё же поинтересовался: - Ну и что же это за чудо, ради которого я страдаю?
   - А ты... ишчё не понял? - немного заикаясь, осведомился полулев и, не выдержав накала, юркнул снова под защиту куртки. Взгляд таксиста обратился ко мне.
   - Это Сет, - пожала я плечами. Меня и саму обдало тем холодом, который сквозил в моих словах, но таксист, видимо, уже привык, раз просто кивнул мне и, оперевшись о стену, принял вертикальное положение. Я покачала головой и протянула к его лбу руку. Не ожидавший подобного Роман поначалу отшатнулся, но тут же понял, что деваться тут некуда, и остался стоять на месте. Я коснулась центра его лба пальцами, надавила и резко отпустила. Таксист качнулся, но устоял на ногах, а через мгновение уже взирал на меня чуть ли не с благоговением:
   - Классно, - выдохнул он, приободрившись: - Слушай, у меня гениальная идея: когда вернёмся в Питер, откроем частную клинику - будешь там лечить людей за секунду - это такие деньги!..
   - Вернёшьщя ли ты, неражумный отрок, коли шуда явитша шам Шет! - глухо донеслось из-под куртки, и мы невольно повернули головы в сторону статуи. С ослиного лица, с которым изображался Сет, на нас взирали красные камни его глаз, казалось, сиявшие каким-то внутренним светом, точно кровью тех, кто, по его милости, оказался перед троном Осириса, и даже мне стало не по себе... В конце концов, я для этого и заживила его раны, чтобы у нас была возможность сделать всё нужное без потерь в нашем небольшом отряде. Что ж...
   - Нам надо поспешить, - интонацией, которая подчёркивала только то, что я ставлю их в известность, а не собираюсь корректировать свой план, произнесла я и поспешным шагом направилась к прямоугольникам полок, сделанных в стену. Насчёт миртового масла Уаджет была крайне прозорлива. С теми же знаниями, что есть у меня, мне составить куда более взрывоопасную смесь не составит труда: - Скорее! - я подтолкнула Романа к соседней полке, а сама, сделав небрежный жест поверх пола почти в центре зала, бросилась к другим дверцам. - Поспеши, таксист! Открывай полку и бери оттуда вон те баночки - быстрей же, не испытывай терпение богов! Бери их и неси к статуе - надеюсь, ты не боишься спящих изваяний...
   - Представь себе, нет, - хмуро откликнулся Роман и ткнул пальцем в баночку: - Какую, вот эту?
   - Да нет, неражумный отрок, шошеднюю, - поспешил к нему Сфинкс и ткнул кончиком кисточки хвоста в нужную баночку, после чего тяжко вздохнул: - Вот видишь, Маршелла, меня не шенят шреди этих людей, но я могу быть полежнее иного шущештва! Натеюшь, мне это зачтётся...
   - Эй, говорилка мохнатая, ты идёшь? - окликнул его таксист, подхватил баночки и требовательно воззрился на полульва. Тот отрицательно покачал головой и на всякий случай отлетел в сторону:
   - Ни жа што!.. В шмышле, мне ишчё жижнь дорога, потому как шам я ишчё молод, а ты, хотя и молод тоже, но так глуп, што твоя потеря не будет шущештвенной для общештва...
   Он с готовностью обернулся в сторону выхода и едва на налетел на меня. Пришлось мило оскалиться, чтобы, если не переубедить его, так заставить убраться с дороги. Он убрался.
   Роман к этому времени уже размещал у подножия статуи добытые баночки, неуклюже присев на корточки. Я разместилась как можно ближе к нему, чтобы иметь всё нужное под рукой, и перестала обращать на таксиста внимание. Роман выпрямился, уперев руки в бока, и с хмурым недоумением наблюдал за моими действиями. Хм, он что, и вправду думает, что так сможет хоть что-то понять? О, Хнум, к тебе вопрошаю... м-да... Я поспешно сняла крышечку с первой баночки и осторожно коснулась масла. Мир мгновенно отдалился на второй план со всеми его заботами и праздными мыслями, и я перестала ощущать своё тело в пространстве и времени... Всё. Тишина. Тишина и покой. И звёздное, звёздное небо вокруг, везде, в тягучей тишине, в воздухе, во времени. Оно словно замерло для меня, и сердце, казалось, перестало биться в тот момент, когда кончики моих пальцев, окунаясь в мягкую массу, что заполняла плошку под руками, засветились, распушая на шлейфе свою паутинку... Воздух начал вырисовывать невероятные узоры, равные по красоте творению Исиды, и в эти узоры, точно золотая нить, стали вплетаться нити, сотканные мной, моей силой. Моим небом. Моими звёздами.
   - А-х, - выдохнула я, точно прозрачными глазами взирая на растворённые в смеси масел, что запели под моими пальцами, силуэты и образы, мгновенно сменявшие друг друга на поверхности массы. - Если сейчас я не достану до него, то можно сказать, что он оброс тройным слоем крокодильей кожи, и его защиту пробьёт только Собек...
   - Что ты имеешь в виду? - подозрительно скосился в мою сторону таксист. Я загадочно улыбнулась и так прочно вцепилась в его руку, что он вскрикнул, когда мои когти поцарапали его кожу пальцев. Ничего - это была куда меньшая рана, чем могли бы ему нанести в случае...
   - Шакалы!! - не своим голосом взвыл Сфинкс, кидаясь под спасительное прикрытие наших спин, и поспешно занял насиженное место под курткой Романа.
   - Опять? - скривился таксист, завидев три стройные фигурки, что выступили в нашем направлении из полутьмы угла позади статуи.
   - Мы не закончили наш разговор, богиня! - гневно выкрикнула Таи, и я оскалилась:
   - Да, богиня, и только боги в состоянии решать сами, закончили ли они свои разговоры или какие-либо другие дела, или они всё ещё имеют смысл! Так вот, вы смысла не имеете - прощайте! - крикнула я и за руку потянула таксиста к тем дверям, через которые мы и проникали в эту залу.
   - Ты что, убегаешь от нас?! - взвизгнула в крайнем бешенстве Сакх, бросаясь за нами вслед, и мы с Романом, не сговариваясь, невольно прибавили ходу. Вот уличные девки: как посмели они буквально дышать в сторону великой богини?!
   - Мы что, правда убегаем? - выдохнул мне в лицо таксист, не останавливаясь.
   - Как ты иногда проницателен, смертный, - меланхолично ответила я, и в тот момент пол завибрировал под нашими ногами, и я поняла, что мы не успеем. Что ж, пусть это для смертных будет днём сюрпризов: великая кошка сама спасает им жизни, унося на своей шкуре...
   - Аа-а-а-а-а!!! - в самый пиковый момент пола куртки Романа взмыла вверх, обнажая его спину, а, главное, того, кто за ней притаился; взор Сфинкса оказался направлен точно в сторону статуи Сета, и его реакция на это зрелище стала понятна не только мне в тот самый момент, когда расколовшийся по центру пол выпустил из недр своих сплошную стену пламени, в рёве которой потонули истошные крики тройняшек.
   - Аа-а-а-а-а!!!- ещё шире открывая рот, завопил полулев, и в этот момент Роман тяжело опустился рядом со мной на камни пола, расшибив коленки от такого падения, и полулев, ударившись головой о стену уже за пределами залы, вынужден был замолчать. На несколько секунд воцарилась благоговейная тишина, но это мохнатое чучело не было бы самим собой, если бы не принялось "подбадривать" нас немедленно своими претензиями: - О, неражумная дощ шолншеподобного родителя швоего Шобека! Ты быштрее не могла - пламя прошто уже лижало мои ш такщиштом пятки!
   - У вас они одни на двоих? - с уже нарастающей агрессией в голосе прорычала я, и Сфинкс, прижав уши к черепу и прильнув к самому полу, плавно растёкся в бесформенную тень, что тут же скрылась в зале, протиснувшись в щель под дверьми. Марселла нагнула мордочку к каменным плитам и попыталась разглядеть там что-нибудь. Не удовлетворившись этим, она выпустила коготки и, как кошки вытаскивают что-то из сосуда или откуда-либо ещё, попыталась до чего-то дотянуться под дверью. Мы всё это время наблюдали за ней, пока меня словно что-то не подтолкнуло в спину, и я, дёрнувшись вперёд, поняла, что та стена огня была не последней. Ээ, а как же этот остолоп за дверьми?.. Что ж, во имя спасения своей собственной жизни приходится иногда чем-то да жертвовать!..
   - Что ты так на меня смотришь? - нахмурился Роман, когда я поймала его взор. Я невинно захлопала глазами, и в следующее мгновение мы общими усилиями налегли на двери, когда в них с той стороны что-то ударило с такой силой, что наши руки и спины буквально обожгло, и мы сквозь толщу дверей смогли ощутить на себе жар преисподней Анубиса...
   - Ты что-то сказала? - выдохнул мне в лицо Роман, когда напор с той стороны прекратился, и мы, уставшие, но живые, тяжело дыша, прислонились к противоположным стенам по бокам от дверей, дабы остудить себя хоть немного...
   - Да, - откликнулась я, переводя дыхание, - надеюсь, что Осирис не выставит нам счёт за свой любимый храм, потому что денег у нас не так уж и много, да и на те ты мне взглянуть не даёшь...
   - Я же тебе говорил, что зарплата у меня только по доставлению Джатиса в Фивы, ясно тебе? И, кроме того, чего ты раньше молчала? Мы теперь успеем отсюда смыться, пока хозяин не заявился с проверкой?! - я пожала плечами и едва успела подхватить на руки кошку, когда таксист, поспешно подскочив на ноги, схватил меня за локоть и потащил по коридору обратно.
   Расстояние до главных ворот мы преодолели, наверное, в несколько раз быстрее, чем бежали оттуда. По пути от глаз моих не скрылось, что всякие следы инея, что встречались мне то и дело по углам коридора или на стенах, на полу, напрочь исчезли. Значит, до чего-то с Сетухотепом Уаджет всё же договорились? Жаль, меня не было при скреплении договора торжественным рукопожатием... Впрочем, едва только мы ступили на порог перед главными дверьми, как моя жалость вся улетучилась обратно в зал "божественных откровений". Не знаю, до чего, собственно, они там договорились, но только мы вышли, как ноздри неприятно резанул запах множества змей, а в ушах буквально зазвенело шуршание тел по песку и шипение. Судя по тому, как наморщил нос Роман, ему этот аромат тоже райским не показался. Что уж говорить обо мне...
   - Это что, всё, что от них осталось? - не переставая морщиться, поинтересовался таксист.
   - Змееногая богиня совершила свою месть, отдав долг жрецу Сета, - пожала плечами я. - Чего ты ещё хочешь, команду Знатоков на месте преступления? Какой ты кровожадный стал, однако, воин...
   - Да ладно тебе! - отмахнулся Роман. - Слава богу, живы ещё остались, хотя после такого дня я вообще не уверен, что смогу когда-либо спать нормально. Так что берегись, во сне буду пинаться!
   - А зачем ты мне нужен спящий? - удивилась я. - Ты мне нужен в здравом уме, пока ты отвечаешь за свои действия. Кстати, о действиях, - мы с Марселлой переглянулись, и я неожиданно прильнула к плечу таксиста, прижавшись к его боку всем телом и пристально заглянув в его глаза: - Ты ведь не заставишь только что пережившую такой стресс богиню идти пешком среди тварей моей сестры? - я чуть приоткрыла губы, поглядев на него из-под ресниц самым томным взором: зачем нам кнут, когда мы и без того можем добиться того, чего захотим?.. - Мм?
   - А... ага, - криво улыбнулся Роман, широко раскрыв глаза. Не успел он и оглянуться, как я уже оказалась у него на руках, обняв за шею.
   - Только осторожнее, мой милый, у меня такое ощущение, что всё тело болит... - мурлыкнула я, и таксист кивнул с такой готовностью, что не оставалось никаких сомнений: до тех пор пока его никто не отвлечёт от созерцания моей божественной красоты, он безраздельно мой... Я опустила глаза на довольно свернувшуюся клубочком у меня на коленях Марселлу... Ну, пожалуй, и моей кошки тоже, совсем чуть-чуть, немного, пусть видит, как великодушна её госпожа...
   - Эстела... - робко позвал Роман, не замечая кишащих под ногами в таком количестве змей, что они казались движущимся сплошным ковром. Пришлось им замечать таксиста, что своими наглыми ступнями всё норовил наступить кому-нибудь на хвост, и расступаться перед ним с негодующим шипением... А ещё говорят, что красота не творит чудес...
   - Не отвлекайся, моя прелесть, нам ещё далеко до каравана Джатиса...
   - А-ну штоять!!! - если бы это бешеное по своей силе восклицание не было таковым по сумасшествию, то я, пожалуй, наконец-то забыла бы и о своей лени, и о том, что под ногами кишат эти мерзкие твари, и показала бы мохнатому наглецу, что такое есть египетская богиня. Потому как какое право эта блохастая циновка имеет останавливать без моего ведома моего возничего, да ещё и таким тоном?! - Штоять, я шкажал!! Штоять!!! - это взъерошенное чудо свалилось нам под ноги буквально камнем с небес. У меня сразу же сформировался вопрос, как он посмел представать передо мной в таком далеко не отрадном виде? Лохматый, чумазый, точно только что вылез из печи гончара, хвост торчит дыбом, и в воздухе жалко болтается опалённая кисточка, похожая на сильно облезшую мочалку низкого качества, одно ухо намертво прилипло к голове, на половину закрывая глаз, а второе то и дело крутится в разные стороны, как тарелочная антенна на каком-нибудь закрытом предприятии из мира Романа. Фу, в общем, мерзость! А туда же, лезет под ноги носильщику великой богини!..
   - Вот! Так и штойте, убийшы реликтовых животных! Вщё рашшкажу моему повелителю Амон-Ра! Не будет вам пощады, не будет прощения, когда ужнает он, как хотели вы от меня ижбавитьша, от меня, - от велищайшего мудреца шовременношти! А вот и фигу вам - вот он я, живой и... - он почему-то пристально вгляделся в моё лицо, пискнул что-то нечленораздельное на прощание, подумал, что это его утверждение чисто относительно и молча зарылся носом в песок.
   - А теперь можешь продолжать, мудрейший, мы тебя внимательно слушаем...
  
   Фивы встретили нас на закате серо-песочными камнями ворот и стены, окрашенными солнцем в яркий розовый цвет. Ещё издалека был слышен гул городской жизни, свист плетей стражников и солдат и покрикивания хозяев на рабов. Город начинал свой привычный вечер спешкой по домам на отдых и поздний ужин, точнее, спешили те, кому было куда спешить, а таких в Фивах было три четверти с лишним. У самых ворот нас остановили, и пока Джатис улаживал свои дела, а Роман с открытым ртом провожал в ворота города колесницу со жрецом в ней и по совместительству слушал рассказы о местных средствах передвижения в исполнении полульва, я с большим удивлением смотрела на две статуи по сторонам от деревянных створок. Эти статуи изображали Анубиса и поганца Сета! Вот уж от чего простая египетская богиня может в исступлении зашипеть на людях и позорно выпустить когти! Этот И оказался тем ещё типом, если не сказать больше!..
   - Не загораживай пути, рабыня! - грубо вернули меня к действительности тычком в спину, я резко оглянулась и впитала в себя энергию мерзавца. Это оказался начальник охраны рабов у Джатиса, правда, выглядел он таковым недолго: глухо охнул и упал на одно колено под тяжестью вмиг ослабевшего собственного тела. Вот тут-то мне и стукнуло в голову: раб! тот самый раб, что когда-то... м-м-м, как же я могла о нём забыть?! Впрочем, чему я удивляюсь, я никогда не обращала внимания на такие мелочи...
   - Ты что творишь? - шикнул на меня Роман, имея в виду начальника. Я не обратила на него снимания и только принялась жадно вглядываться в немытую, грязную от песка и пота толпу рабов, вытянувшуюся в одну вереницу на пути к воротам. Конечно же, я не узнала его сразу, что и не удивительно, и вовремя успела отвести взор, пока он не заметил моего интереса.
   - Если ты ищешь меня, то я не терялся, - ядовито заметил Роман, поворачивая меня за подбородок к себе, и отправился вслед за хозяином в ворота благословенных Фив.
   - Не к добру ты пришёл повечеру, Джатис,- пробурчал им вслед один из стражей у ворот и покосился на статую Сета, - чтоб ему всю жизнь снился мой отец-крокодил с русской Чебурашкой на пару! Сфинкс, услышав мои мысли, сдержанно хихикнул и тут же сделал вид, что это был не он, а Марселла. Кошку я для успокоения подхватила на руки и со странно похолодевшим сердцем вступила в родной город, многое мне подаривший в прошлой жизни и обещавший ещё что-то в этой, новой. Вот знать бы заранее, что...
   На первый взгляд здесь ничего не изменилось: те же дома, те же площади с глиняными колодцами, те же статуи и вдалеке храм. Но... Вот это самое "но" стало видно лишь тогда, когда неожиданно открылось одно из окон и женщина с чёрными разметавшимися волосами позвала сына и дочь: открыла-то она не привычную деревянную ставню, а настоящее стекло в белой выкрашенной раме, какие я часто видела в Питере! Поначалу не в силах поверить, я перевела взгляд на другое окно и окончательно уверилась, что у меня солнечный удар: оно было точно таким же! "Мама, у меня галюшинашии, говорила же она, штопы я не швяживался с поками, от них вше беты!"- позабыв про то, что он обыкновенное животное, простонал снизу Сфинкс, и моя Марселла в подтверждение зашипела. Роман впереди обеспокоено ко мне обернулся и одними губами спросил: "У вас тут тоже окна в моде?" Я выразительно покрутила пальцем у виска и скорбно посмотрела на следующее окно: о боги, боги, куда мы попали! Сфинкс у моих ног одиноко поскуливал, Марселла крутила по сторонам головой, даже Роман был при деле, а вот я... Я просто смотрела по сторонам, не в силах поверить, что в какой-то параллели мой мир может настолько измениться! Интересно, как выглядят дома изнутри, если снаружи такое безобразие? И ещё более любопытно, как выглядят здешние боги?
   - Эстела? - позвали меня, таксист неожиданно оказался рядом с кошкой на руках и оттопырившимся карманом. Я вопросительно на него посмотрела, всё ещё находясь под впечатлением. - Ты не поняла? Джатис меня отпустил, заплатив за работу! Он отправляется в свой особняк на окраине возле базара, а там у него есть охрана, поэтому я не нужен! В общем, мы свободны и можем наслаждаться здешними видами! А в столице и вправду любопытно: современные стеклопакеты на окнах! Вот, значит, она какая, эта параллель!
   - Ну и што тут может быть интерешного? - недовольно осведомился снизу полулев, по ходу подмигивая Марселле. - Мы, например, не понимаем теперь, што ждешь телать! Как вообще ш лютьми ражговаривать, што ишкать?!
   - Тебе, хвостатое, вообще-то положено молчать, - ехидно заметил Роман, - или ты собираешься и здесь пугать товарищей своим неповторимым слогом? Не боишься, что ещё пару зубов выбьют?
   - Хватит, - прервала я мигом их пререкания и подняла задумчивый взор на проходивших мимо серо-жёлтой цепочкой рабов и неожиданно наткнулась на сиявшие чёрными провалами глаза, которые, впрочем, тут же скрылись в толпе. Я его снова упустила...
   - Ты кого-то увидела? У тебя странное лицо...
   - Запомни раз и навсегда: богине красоты нельзя говорить хоть что-либо про лицо, кроме как слов восхищения, - сурово ответила ему я и, перехватив из его рук Марселлу, которая уже скалилась на старательные подмигивания Сфинкса, направилась вдоль по улице, в сторону, противоположную базару, по направлению к которому и скрылся весь караван.
   - Плешь, ты кута? - Полетел мне вслед обеспокоенный голос Сфинкса. Я на секунду замерла, а потом резко повернулась и увидела нахмурившегося полульва и давящегося от смеха Романа. Последний моментально сделал вид, что он ничего не слышал и его очень занимает пятно на куртке, а вот первый только под моим взглядом понял, какую мерзость сморозил.
   - Мы направляемся к одному вельможе. Когда мы здесь бывали, постоянно останавливались у него. Он пока не возражал.
   - А ты его вообще спрашивала? - усмехнулся Роман, но тут же посерьёзнел и поспешил сравнять со мной шаг: - Идём, я тоже устал всё время тащиться по песку. У меня уже такое впечатление, что я весь от него чешусь, я им только и завтракаю, постоянно на зубах, как жвачка...
   Единственное, что, пожалуй, сохранилось в этом городе неизменным, это было расположение улиц, по-прежнему серых в морозных вечерних сумерках. На окнах с внутренней стороны были тёмные шторы, поэтому ничего не было видно, а ведь так хотелось как раньше, девять лет назад, запросто войти в любой дом и видеть, как они меня боятся или попросту не замечают, когда я вхожу к ним незаметной солнечной тенью. Но нельзя! Где-то здесь Любовь Бочанскова, я просто чую её терпкий запах, запах песка перед бурей!..
   Нас ждало очередное разочарование: едва мы приблизились к когда-то роскошному саду, окружавшему дом вельможи, как стало ясно, что здесь нас может и ожидает отдых и еда, но только не безвозмездно. На деревянных воротах с резко контрастировавшей с досками позолоченной резной ручкой сияла фосфорическим светом гигантская вывеска с надписью "Вакх у нас в гостях". При чём здесь римский бог веселья, понятно стало только тогда, когда до нас донеслись запахи жареного мяса и лепёшек из глубины сада вкупе с завораживающей музыкой, которую обычно играют танцовщицам фараона. Меня даже покоробило при мысли о том, что эта музыка доступна простым смертным! Куда же мы попали, боги мои?! Кто так резко изменил параллель прекрасного мира?!
   - Так и будем стоять или войдём? У меня, знаешь ли, уже на километр слышится кваканье из желудка! - недовольно заворчал за моей спиной Роман и толкнул меня вместе с воротами вперёд. Прежде, чем я развернулась и за такое обращение влепила ему оплеуху, он подхватил меня под локоть и едва не столкнулся с толстой женщиной, спешившей с подносом в руках ко входу в здание бывшего дома вельможи. Она глухо охнула, чуть было не растеряв по неуклюжести всё, что стояло на подносе, однако ловкий таксист поддержал поднос под дно, за что получил широченную улыбку и взгляд густо подкрашенных карандашом глаз.
   - Добро пожаловать, - произнесла она, кокетливо поводя засиявшими глазками. - Проходите, пожалуйте, всегда рады приветствовать.
   - Тебя долго учили голодных посетителей держать у входа своей фигурой? - гневно поинтересовалась я, не смея притрагиваться к ней руками.
   - А тебя долго учили хамить старшим? - нагло парировала толстуха, поворачиваясь к входу и поводя перед глазами Романа на этот раз плечами. Я промолчала, но только она подступила к краю бассейна вельможи, как пискнула и повалилась туда вместе с подносом.
   - Сначала научись ходить, простолюдинка, а потом языком сотрясай воздух, - не смотря на этот позор рода человеческого, откликнулась я на её базарные ругательства. - И ещё, на будущее, захочешь поговорить так с высшим, убедись, что в город не явились его хозяева! Или боги тебя не учили быть почтительной с другими перед встречей с Осирисом на подземном суде? - толстуха мгновенно притихла, огромными, чёрными от потёкшей туши глазами пожирая меня. Кажется, её губы шептали что-то вроде: "Вернулась... Она вернулась... Великая кошка..."
   - Не знал, что ты так кичишься своим происхождением...
   - А вот я не подозревала, что у тебя такой своеобразный вкус на габаритные фигуры! И потом, каждый должен знать своё место, так всегда было в Египте, и не тебе менять это.
   - Да что ты, - не понятно чему усмехнулся Роман и последовал за мной в здание.
   Ещё издалека можно было почувствовать запахи мяса, от одного духа которого можно было истечь слюной! Сфинкс тихо облизывался и торопил нас, забегая вперёд. Пришлось ему уступить, так как мы и сами были не прочь поторопиться. Большой передний зал был заставлен по периметру столиками с белой скатертью и стульями по краям. Большинство было уже занято, но и на нашу долю нашёлся один, у окна, неподалёку от входа, мы как-то выбрали его одновременно и направились к нему, не сговариваясь. Едва мы заняли стулья, как возле столика материализовался очень худой представительный мужчина средних лет, чья лучезарная улыбка заслоняла блёклый в свете заходящего солнца огонь треножников:
   - Да будут к вам благосклонны боги и покровители нашего города, благословенных Фив! Рады, что вы остановили свой выбор именно на нашем заведении, ведь, как я вижу, вы впервые в нашем городе?
   - В этом городе мы действительно впервые, тем более мы прибыли совсем недавно и очень голодны, - взял нить разговора в свои руки Роман, довольно быстро освоившийся с местными обычаями и речью. - Если тебя не затруднит, попробуй сначала нас накормить, ну, а потом мы поговорим о деле.
   - Слушаюсь, господин, - с неунывающей улыбкой поклонился ему египтянин, разобрав, кто из нас хозяин (хотя меня и посчитали просто прибавкой к его кошельку, но у меня ещё была возможность проявить себя, так как в Египте женщины всегда имели права на свободу выбора). Развернувшись к входу в следующий зал, он направился туда, а я пока с уважением посмотрела на таксиста: растёт прямо на глазах!
   - Это он у меня наущился! - счастливо прошепелявил Сфинкс, мордой поднимая скатерть снизу и забираясь ко мне на колени. Я брезгливо скинула его на пол, тогда он потрусил по направлению к Роману. Там его тоже ждала неудача в виде ревнивой Марселлы, с шипением попытавшейся отмахнуться от него острыми коготками. Наученный горьким опытом, полулев вовремя пригнулся и, соскользнув вниз, обиженно устроился где-то сбоку.
   Через минуту на том месте, где недавно стоял египтянин, бывший, видимо, хозяином сего заведения, материализовалась как по волшебству стройная египтянка с красивыми карими глазами и папочками из папируса в руках. Поклонившись нам, она протянула каждому по папочке и молча встала рядом. Папочки, к нашему великому удивлению, оказались элементарным меню! Только вот блюда здешние отличались от питерских своей скудностью (хоть что-то сохранилось в неизменном виде!). Хорошенько изучив список, я посмотрела на Романа, который с сомнением разглядывал что-то, и перехватила его взгляд: "Что такое?"
   - Послушай, - обратился он к девушке, секунду оценивающе посмотрел на неё и продолжил: - Скажи, милая девушка, как дорого в вашем городе ценятся ваши деньги? - она непонимающе на него воззрилась, однако потом сообразила и кивнула сама себе:
   - Корова стоит пяти хес.
   - Корова - это много? - перевёл на меня взор Роман, я глазами ответила, что очень много, и он расслабился, а на лице появилось выражение умиротворённости: - Очень хорошо! Тогда принимай заказ, красавица: мясо жареное с подливкой и салатом из крабов и пиво, самое лучшее.
   - Всё исполнится, - почему-то хмуро откликнулась египтянка, острой тростинкой нацарапав его заказ египетскими иероглифами, и добавила: - Меня зовут Нхемсут, - сразу стала понятна её внезапная суровость: клиентам нельзя позволять с собой фривольно обращаться, а не то обнаглеют! Роман тоже это смекнул, поэтому её фразу просто принял к сведению.
   - Красную рыбу в соусе, салат бобовый и финики. Какой у вас кофе?
   - Какой пожелаешь, госпожа! Арабский чёрный, сирийский, индийский, кофе на молоке...
   - Капуччино? - с надеждой воскликнула я, девушка, бывшая не в силах вспомнить название кофе, счастливо кивнула. - Тогда капуччино! - Нхемсут поклонилась мне и исчезла в свете разгоравшихся треножников.
   - Хороша дивчина, - протянул Роман ей вслед, и Сфинкс из-под стола заугукал с энтузиазмом. Я их удовольствие не разделяла, так как мне было всё равно, как выглядела наша разносчица. - Ты что-то хотела сказать насчёт того, что мы будем делать в Фивах...
   - Мы будем искать Любу. Мы должны сделать это прежде, чем Люба доберётся до нас, это в наших же интересах. Я уверена в том, что если она сумела нас сюда привести, то она нас отсюда и выведёт.
   - Ты считаешь, что она добровольно вернёт нас обратно? А тебя не мучил вопрос о том, зачем вообще она нас сюда завела?
   - Как видишь, нет! Я всё поняла ещё в тот момент, когда мы подошли к воротам благословенного города. Ты ведь обратил внимание на то, что по бокам от них стоят статуи Анубиса и Сета? Вот почему Люба привела нас именно в столицу: в этом мире Сет почитается как покровитель, следовательно, его сила здесь больше.
   - Ты хощешь скажать, што он жив?! - взвыл Сфинкс из-под стола с такой силой, что его голос сорвался на визг и привлёк к нашему столику внимание. Полулев очень выразительно икнул, прижал кисточку хвоста к сердцу и повалился на пол, изобразив глубокий обморок. Я хотела было пнуть его ногой, однако рядом с лапой тунеядца показалась смуглая ножка, изящная, в сандалии, и мне пришлось отложить экзекуцию на потом.
   - Кто осмелился в нашем благословенном городе посягнуть на кошку? - потрясённо вопросила Нхемсут, и почему-то взор её тут же опустился на меня.
   - Ты что-то хочешь сказать? - поинтересовалась я, и Марселла зашипела и попыталась когтями достать до ноги разносчицы. Та испуганно отшатнулась и непонимающе посмотрела на меня. Я молча ждала ответа.
   - Нет, госпожа, я прошу прощения, - опустила она глаза и принялась расставлять перед нами блюда. Роман с аппетитным причмокиванием принялся вгрызаться в мясо, потом поднял глаза на Нхемсут и подмигнул ей. Девушка слабо улыбнулась, встав неподалёку у колонны, а у меня, наверное, сработал рефлекс: моя нога непроизвольно дёрнулась и пнула таксиста под коленную чашечку. Роман едва не подавился, накренившись вперёд, но вовремя взял себя в руки и прожёг меня взором волчьих глаз. Я широко улыбнулась и взялась за бобы в лепёшечном листе. Из-под стола крякающе захихикал Сфинкс, ага, очнулся...
   - Нхемсут, ты почему стоишь статуей? - обратился к девушке таксист. - Хозяин просил что-то передать? - девушка выступила вперёд и кивнула:
   - Атор просил передать гостям благословенного города, что я отныне буду вашим гидом по Фивам. Я должна вам разъяснить те вопросы, которые у вас могут возникнуть. Я в полном вашем распоряжении и своим долгом считаю порекомендовать вам в качестве гостиницы нашу обитель.
   Роман, уже навострившийся распознавать в этом мире любые намёки, которые так любили египтяне, быстро понял: нам вежливо, но настойчиво предлагают поселиться именно здесь, иначе Нхемсут уже не будет столь же гостеприимна. Он посмотрел на меня, и я еле заметно кивнула: всё-таки проводник нам не помешает, а поселяться всё равно где-то придётся.
   - Мы с радостью воспользуемся вашим гостеприимством, - важно кивнул Роман и отпил пива.
   - Нхемсут, скажи, не случалось ли в последние дни в столице что-либо странное?
   - Буквально вчера вечером на кладбище кошек был разгромлен храм Бастет, об этом писали все газеты! Фараон, да снизойдёт на него благословение Ра, очень расстроился, ведь завтра будет великий праздник, когда из храма вынесут ладью, и народ сможет увидеть повелителя вместе с невестой! Великий И не хочет, чтобы у принцессы сложилось предвзятое мнение о столице в первые дни пребывания в Египте!
   - Принцесса не из рода фараона? - удивилась я, мигом забыв о почти остывшей рыбе. Нхемсут возвела глаза в потолку, но поджала губы, не решаясь что-либо высказать по этому поводу. Что ж, кажется, народ тоже не столь доволен нововведениями фараона. В принципе, это меня не столько сейчас волновало - главное то, что эта ничтожная подкладка в сандалиях Сета решила подобраться ко мне изнутри, через кладбище! Если она уничтожит мой храм, я не смогу обратиться за помощью к кому бы то ни было из богов! Да, рыжий ужас приготовил достойную смену, чувствую, что он всё спланировал заранее, и теперь от того, выберемся ли мы отсюда, зависит судьба мира Романа! Значит, он решил убить одним выстрелом двух зайцев?!
   - Не шходи ш ума, П... Эштела, ты же не отправишша опяч на кладбише? - зашипел из временного укрытия форменный паразит, я в ответ едва заметно усмехнулась и принялась за бобы: богине не пристало гоняться за простолюдинкой, она сама за мной придёт, и ожидание не будет таким долгим, как могут предположить некоторые.
   Нхемсут с любопытством скосилась под стол, посмотрела немного на скатерть и потёрла лоб, при этом подумав: "Нужно бросать эту работу, совсем так никудышной стану..." Роман между тем доедал своё мясо, тоже порядком поостывшее. Однако доесть спокойно нам так и не дали, что, впрочем, неудивительно: нас, казалось, в этом мире уже ничто не может удивить... Из помещения выходили очередные посетители, крайне довольные трапезой и обслуживанием, как раз в этот момент путь им преградила тёмная в вечерних сумерках фигура. Вот только одним затором у дверей не ограничилось: фигура неожиданно разрослась, приближаясь, и стремительно влетела внутрь помещения, втолкнув посетителей обратно и едва не повалив на пол обоих. Конечно же, мы отвлеклись от пищи насущной и воззрились на спешившего в здание, даже Сфинкс высунулся наружу, чтобы разглядеть невысокого худощавого мужчину в странной чёрной одежде, в плаще, широкополой шляпе и маске, закрывавшей глаза и не дававшей понять, сколько ему лет. Увидев необычного человека, наша девушка только возвела к потолку глаза и тяжко с глухим стоном вздохнула. Тем временем, очень деятельный незнакомец выскочил на середину зала и громогласным, но срывающимся голосом произнёс: "О, жители благословенного города Фив! Пришёл я, ваш спаситель, который сможет помочь вам избавиться от мук, налагаемых на вас проклятыми тиранами сего города! Я - их ночной кошмар и ваше спасение! Внемлите же мне! - половина посетителей устремила на него сытые и не очень взоры и буквально тут же отвернулась, продолжив прерванные трапезы и беседы. Молодой человек (а, судя по голосу, он был одного возраста с Романом) подождал ещё немного, продолжая держать вытянутые вверх руки в таком положении и обводя зал горящим взором, а потом разочарованно опустил руки по швам и повесил голову: - Опять никто не слушает... А как же у него получалось?"
   - Это ещё что за аттракцион? - выдавил из себя кривую улыбку таксист, выражая общее мнение.
   - А это наш местный Зорро, насмотрелся телевизора, а теперь ходит по заведениям и требует, чтобы его прятали добрые люди в случае, если он пострадает от властей, от которых он нас, якобы, защищает, и которые за это преследуют его.
   Из всей её тирады мы смогли уловить только одно слово, которое и выкрикнули стройным трио: "Телевизор?" Нхемсут снова странно посмотрела на скатерть, а потом, помотав головой, ответила:
   - Ах, я и забыла, что вы приезжие! Телевизор - это ящик, который по воле Гора показывает нам картинки! В других странах такого нет, а вот в Фивах с началом правления великого И появилось большое количество подобных божественных предметов. Они дарованы нам самим первым фараоном Гором, который и заставляет их работать! - всё сильнее увлекаясь, восторгалась девушка. По мере её повествования полулев и Марселла вылезли на свет и уселись друг рядом с другом, во все глаза глядя на неё. Когда девушка закончила, они медленно переглянулись и одновременно схватились лапами за лбы. Мы с Романом тоже воззрились друг на друга и, кажется, мысли у нас текли в том же направлении: этот загадочный И - приспешник Сета, который уже давно имеет доступ в современный Роману мир и снабжает им своего ставленника; вот откуда статуи у ворот, стёкла в окнах, курящие девушки и прочие прелести! Вот только любопытно, куда же в этом случае смотрят боги?! Ответ только один - Анубис. Собакоголовый сообщник Сета создал роду Амон-Ра такие проблемы, что они ничем больше и заниматься не могут, скорее всего, они даже не подозревают ничего о том, что твориться в Нижнем Египте! Получается, что Сет превосходно знал, где я находилась все эти восемь лет, вот только не трогал меня потому, что был занят устранением остальных! А вот теперь, когда он почти победил, настал мой час... Значит, мы увидимся куда скорее, чем я предполагала...
   Меж тем, Зорро в египетском варианте продолжил свой путь до главного стола, за которым тоже принимали заказы, вяло начертил там что-то кончиком кривого египетского меча и стремительно побежал вон из здания. Его можно понять: никто не любит, когда его стол портят разными знаками, а тут из соседнего помещения появился тот самый хозяин этого заведения и устало поглядел в сторону убегавшего, затем его взор упал на наш столик, и через минуту египтянина уже не было в зале. Нхемсут перевела взгляд на нас и извинилась за этот инцидент.
   - Ничего страшного, - обольстительно улыбнулся ей русский соблазнитель, не оставив прежних попыток, и залпом допил пиво из кружки. - Я устал, а ты?
   - Я тоже не железная, - ответила я и обратилась к Нхемсут: - Могут нам подготовить комнату?
   - Конечно, госпожа, - поклонилась девушка, жестом подозвала к себе шустрого мальчишку и прошептала ему что-то на ухо, чуть к нему нагнувшись. Мальчишка убежал, но через мгновение вернулся и кивнул девушке, а потом снова исчез. Нхемсут же поклонилась нам и попросила жестом идти за собой.
   Вышедший наружу хозяин заведения проводил нас довольным взором и поклонился, интересно, как бы он на нас смотрел при случае, если бы узнал, что мы - главные противники покровителей этого города? Хотя в моей ситуации глупо ещё больше усугублять положение... Мы поднимались по уже знакомой мне лестнице к залам бывших хозяев, вельможи и его жены, здесь они проводили своё свободное время, сюда не было доступа дворовым и рабам, кроме уборщиков и личных рабынь хозяйки, и здесь я впервые опробовала свои чары на высокопоставленных особах. Нхемсут выделила нам комнату, которая на самом деле была гораздо протяжённее, но сейчас, видимо, была разделена на несколько помещений, поменяв квалификацию. Вместо привычных лёгких тканей на дверном проёме нас ждали вполне приличные двери двадцатого века, которые вовсю рекламировались там по телевидению. Открыв замок ключом с длинной кисточкой в кольце, наша провожатая надавила на резную позолоченную ручку и пропустила нас внутрь. "Спокойной вам ночи, да даруют боги вам приятные сны", - напутствовала нас девушка и наконец-то улыбнулась ещё робкой улыбкой на взгляд Романа. Я пропихнула подметившего это таксиста вперёд и кивнула разносчице:
   - Почему нас поселили в одной опочивальне?
   - Вы попали в наше заведение как раз перед праздником, и большинство номеров занято постояльцами, - извиняющееся затараторила Нхемсут, я молча прервала её речевой поток ещё одним кивком и оставила девушку за дверью.
   - Ах-х-х, какая тевушка... - выдохнул счастливый Сфинкс и вовремя пригнулся от лапы Марселлы, которая тут же отвернулась и, фыркнув, направилась поближе к Роману. - Э-э-э... я хошел скажать, што она не такая уж плохая с фасата! Ой, то ешть, я...
   Марселла гордо вскинула мордочку и обхватила лапами ногу Романа в знак полной с ним солидарности. Пока таксист пытался скинуть её с ноги, я прошла дальше к широкому балкону, в который продолжалась и без того обширная комната, и повернула ручку балконной двери. В лицо пахнуло вечерней прохладой города пустыни, вот, чем встретил меня благословенный город, за который я отдала когда-то свободу... Горьким речным миндалем пахло средь фиванских улиц...
  
   ... Горьким речным миндалём пахнет средь фиванских улиц...
   Они, дети пустыни, ненавидели вечера, потому что вечера давали прохладу и спасение уморённым за день жителям Египта. Ненавидели за то, что всякий раз, когда наступала прохлада, они боялись, что потеряют своё влияние. Оно распространилось на этих усталых вечных узников жары, которые пусть и привыкли к зною и вечному палящему солнцу, но всё же продолжали изнывать от них и молча вытирать пот со взмокших лбов.
   Но сегодня они не боялись прохлады, так как в эти несколько дивных часов средь опустевших улиц они ощущали свою власть и не хотели отдавать привилегию на эту ночь вечернему спасению. У них было задание. Они собрались не в полном количестве, их было не семьдесят два, как раньше, и они стремились к серевшему в черноте сада зданию ещё и для того, чтобы отомстить за гибель одного из них. Они не спешили, хотя и любили спешить, любили налетать ураганом и уничтожать всё на своём пути. Но сегодня золотоволосая посланница господина, опасная, ядовитая изнутри, но манящая к себе Анчар приказала не торопиться, чтобы задание было исполнено как следует, чтобы господин был доволен и продолжал давать им возможность заниматься любимым делом - сеять безумие и уничтожение в хрупкие как тростник города. А ведь ради этого они и существовали!
   И они стремительно ползли к цели, похожие на ядовитых пустынных кобр и бесчисленные искрящиеся щупальца Нила...
  
   Если в любой другой день меня попробовали бы разбудить не важно, каким способом, я бы долго не размышляла. Однако сейчас меня разбудила та, чья жизнь для меня гораздо дороже кого бы то ни было на свете: Марселла! Я мгновенно села на кровати, оперевшись на вытянутые руки и вгляделась в ночную мглу комнаты, ища глазами кошку. Поначалу трудно было определить её среди серой пелены вокруг, они для меня сливались, но я смогла определить её по тому, как завизжал испуганно Сфинкс у треножника противоположной стены: "Мама! Он допралша то меня, шпащте, я всё прощу!!" Потом был глухой звук удара и тот же удовлетворенный голос: "Фу, это вшо ротные литша, а я уж ишпугалщ..."
   Я мысленно попросила Марселлу, чтобы она помогла ему закрыть клювик, когда услышала тихий шорох снизу. Он приближался. "Ух, ты, - выдохнул сзади Роман, и я резко повернулась к нему. - У тебя уши зашевелились, как у кошки", - с некоторым даже восхищением произнёс таксист, криво улыбаясь; я хотела попросить его тоже немного подержать язык за зубами, как вдруг тело глубоко под кожей буквально загорелось страшной болью, покалывания мгновенно достигли самого мозга и впились в виски тонкими иголочками. Я не заметила, как кровать под нами заходила ходуном и в мгновение ока взлетела вверх, подкидывая нас в воздух. Что-либо ещё ощутить кроме жутчайшего зуда я смогла только тогда, когда больно ударилась об пол, и тут же на глаза мне попала та самая кровать, подлетевшая под потолок и теперь летевшая обратно. Я даже очнуться не смогла, а Роман обхватил меня руками за плечи и откатился вместе со мной в сторону. Кровать страшно приземлилась совсем близко от нас и в тот же миг брызнула острыми тоненькими осколками, разлетевшимися в разные стороны. Роман прижал меня к себе, укрывая собой, а потом крепко встряхнул меня за плечи, прошипев в лицо: "Да очнись ты! Эстела! Давай же, некогда сейчас уходить от мира, без того хреново!.." Меня из оцепенения вывело дикое испуганное шипение кошки и Сфинкса, который вторил ей не менее профессионально, и тут из темноты вокруг нас четверых начали прямо из пола вырастать почти бесформенные глыбы, в которых с трудом угадывались человеческие очертания: голова, руки, а дальше туловище просто переходило в неровную горку. Роман сквозь зубы обрисовал происходящее с нами в цветистых выражениях, которые удивительным образом моментально перевелись на египетский язык в его исполнении, и полулев еле прорывавшимся голосом с таксистом согласился.
   - Мы пришли за тобой... Ты больше не спрячешься... Бойся, как боятся простые смертные, тебя уже нет... - голосом пустыни шипели со всех сторон нелюди из песка, перетекая ближе и смыкая круг.
   - Ещё чего, сволочи, - глухо выдохнул Роман, продолжая одной рукой держать меня за плечи, и полез другой рукой за пояс. Самое обидное было в том, что штаны свои он оставил на диване, когда ложился спать, а пистолет (он всё же остался при хозяине после того, как мы оказались по эту сторону Двери) был в них. Таксист чертыхнулся и засопел. В это-то время рядом с моим бедром и упал чёрный тускло блеснувший предмет, гулко стукнувший по каменному полу. Я мысленно поблагодарила Марселлу, а Роман схватил любимую игрушку и, мгновенно найдя цель, выстрелил.
   - Сфинкс, помощь! - отрывисто крикнула я полульву, пользуясь выигранным мгновением.
   - Ну, чё, получил?! - радостно проорал мне в ухо счастливый Роман и осёкся на полуслове: после выстрела (таксист даже лёжа не потерял сноровки) во лбу ближайшего к нам великана образовалась внушительная дырка, через неё даже можно было увидеть пронзительное тёмно-фиолетовое небо за лёгкой тканью балкона; какого же было удивление этого стрелка, когда практически через полминуты дыра эта начала сама собой затягиваться и только послышался шёпот песка в наступившей оглушающей тишине.
   - Не понял, - растерянно выдавил из себя таксист, и я поняла, что настало моё время.
   - Сфинкс! - выкрикнула я и протянула в его сторону руку. Полулев испустил гортанное рычание, и в моём направлении полетело туго свёрнутое кольцо. Один из более поворотливых песчаных великанов попробовал, было, его поймать, но мигом сориентировавшийся Роман прытко вскочил на ноги и бросился на него, подражая, видимо, рычанию Сфинкса. Я же гибко выгнулась и, поймав кольцо, ощутила в руке шершавую тугую рукоятку плети. Вот мы и снова вместе!
   - Эштела! - хрипло предупредил меня о нападении полулев, и тут же был накрыт с головой горой песка. Марселла прыгнула к нему и тоже была накрыта проклятым детищем пустынь.
   - Hayta! - выдохнула я, усиливая удар дыханием подземного мира Осириса, и плеть описала в воздухе со свистом круговую дугу. - Hayta tah! Я вас предупредила! - мой голос усилился в сотню раз, словно я была в пещере, и комната озарилась янтарным блеском разлетевшихся искр. - Hayta tah neru! Смотрите, как танцует та, кто гуляет сама по себе!
   Стон стоял сплошной стеной после моих ударов, песчаные глыбы осыпались мелким порошком под ноги, и приходилось ступать по нему. Но мои следы останутся там навечно, эта мысль заставляла кровь в венах вскипать и разливаться по всему телу, как после получения изрядной доли адреналина. Богиня разрушений выполняет свою работу, медленно перетёкшую в удовольствие... Кто сказал, что богам не положено лепить из песка куличики пусть даже на полу комнаты в гостинице?!..
   Плеть свистела вокруг меня, напевая свою песню. Роман всё ещё пыхтел рядом, пытаясь треножником отбиться от наступавших песчаных великанов, притеснявших его к выходу на балкон. Сфинкс задом наперёд выполз из очередного куличика и теперь пытался вытащить оттуда же Марселлу. Пора было заканчивать: ночь длилась не вечно, шум уже, скорее всего, перебудил половину, если не больше, гостиницы, а мой негласный помощник медленно, но верно лишался сил. Я ещё один раз, изо всех сил взмахнула плетью и направилась к Роману, мысленно извиняясь перед любимицей за такую спешку. Таксист отчаянно отступал, с какими-то хриплыми выдохами размахивая треножником, в принципе, бесполезным против могущественных песчаных великанов. Ещё пара взмахов, ещё один ослепительный круг окутывавшего разошедшуюся богиню сияния, и я подхватила под локоть почти падавшего от дикой усталости таксиста.
   - Господи... - выдохнул он. - Знаешь... я как-то отвык... драться с великанами... всё как-то некогда: всё с машиной... да с машиной... как-то даже неловко...
   - Шутки потом, сопровождающий богиню, сейчас мы спешно отступаем с целью сохранения моей ценной жизни!
   - Конечно же, моя жизнь... в расчёт не идёт... все вы, боги, такие... Стой! А зачем нам уходить? - он глазами указал на усыпанный сплошь песком пол, словно на берегу Нила. - Они ведь... Едрит вашу ма-а-ать через амортизатор! - потрясённо выдохнул он, когда из сплошного слоя песчинок начали медленно расти горки, приобретающие псевдочеловеческие очертания. Да, как мало народ далёкой России знаком с египетскими жителями и нежителями.
   - Пошли! - я дёрнула его за рукав по направлению к перилам балкона, Роман, сообразив, куда мы направляемся, мигом забыл обо всех великанах и упёрся всеми конечностями:
   - Ты с ума сошла?! Почему мы не можем, как нормальные люди выйти через дверь?! Я, по-твоему, Бэтмен - вход и выход строго через окно?!
   - Хорошо, я оставляю тебя здесь, - расслабила руки я и одна последовала к перилам, Роман тут же выдохнул, но в этот момент я хлестнула в его направлении плетью, та обвила его торс прочной хваткой удава, и мы полетели вниз. Я вцепилась в таксиста изо всех сил, освободив плеть, и поспешила смягчить падение, захлестнув хлыстом толстую ветку дерева, росшего прямо под окном, и мы повисли, словно на лиане.
   - Эштела, берегищ!! - рыкнул с какими-то визгливыми нотками в голосе Сфинкс, тёмной, почти бесформенной глыбой возникший на перилах, однако было уже слишком поздно что-либо менять: внизу нас ждала засада из подстраховщиков, и мы на полном ходу угодили в самую гущу призрачных теней в плащах. Плеть из моей руки немедленно была вырвана, и Романа оттащили от меня с каким-то довольным урчанием. В кожу впились острые когти, потянуло со всех сторон затхлостью вперемешку с благовониями из гробницы, и стало понятно, в чьи "объятия" мы попали. О, боги, боги, никогда не якшалась с ними, и вот, довелось встретиться.
   - Huntayta ta veti ma... Мы не оставим тебя... Куда бы ты не убежала... Мы страшнее, чем песок - мы живы... - звеняще скрипящими голосами взвыло со всех сторон, о, как они меня ненавидели!
   - Это временное ваше состояние, к тому же, вас обманули в сведениях: вы все мертвы! Иначе вам надо чаще совершать омовения, - обессилено прохрипела я в ответ, отчаянно пытаясь отбиться от цепких холодных и омерзительно склизких рук. Они пытались проникнуть везде, вот-вот меня должны были начать раздирать на части, это было невыносимо противно, но никак не страшно!
   - Убери лапы, сволочь! - возмущённо вопил неподалёку Роман, тоже борясь из последних человеческих сил. - Что это за гадость такая?!
   - Местные упыри! - сочла нужным откликнуться я и заехала особо любопытному пяткой по лицу. Они озверели ещё больше и усилили напор, как бы не сильна я была, всё равно не смогла проследить все удары, и в первое же мгновение острые когти распороли бедро от середины до колена, продрав ещё и ткань. Дикая боль напомнила о том, что я, богиня, ещё могу пережить этот упыриный след, а вот таксист в случае подобного удара непременно получил бы заражение крови, тогда обращение неизбежно. Этого нельзя было допустить, он ещё был нужен!
   В этот момент в бой вступили наши "домашние животные". Марселла с диким воплем вцепилась в голову того, что грозил мне новым наивероятнейшим порезом или укусом, и надолго вывела его из действия. Сфинкс, воодушевившись её примером, тоже набросился на свою жертву, выбранную наугад (хотя он и постарался выбрать эту самую жертву из "окружения" Романа). Дикий визг "жертвы" через секунду смешался с возмущённым визгом самого спасителя таксистов, который, не выпуская упыря, прокричал Марселле: "Как ты это терпишь?! Тьфу, гатошть какая, бе! Я укушил его в потную шею, фу-у-у!!" И снова взялся за потерпевшего.
   Тем временем, некоторые из упырей бросились отрывать кошек от сородичей. Я на их беду получила секундное послабление и немедленно воспользовалась этим: сжавшись в комок, я неожиданно для упырей выгнулась и вылетела из их цепких лап, подлетев высоко в воздух. Не успели противники опомниться, как я опустилась обратно уже разъярённой огромной, с крокодила, чёрной кошкой. Первым делом я показала свой голос и прорычала на всю округу ужасающим мяуканьем доведённой до отчаяния, а потом бросилась на несчастных, что попались мне под лапы. Где-то совсем неподалёку кричал Сфинкс о том, какая я молодец, что придумала, что делать, и о том, что он не замечал раньше того, что я с фасада тоже очень милая киска. Улучив момент, я хорошенько наподдала ему как бы под горячую руку хвостом, и он нашёл своих слушателей в кустах неподалёку, куда до этого упорхнули некоторые несчастные, попавшиеся мне на пути. Романа я вытащила из самой гущи. Он с дикими от ужаса и остервенения глазами отбивался от напиравших на него со всех сторон и уже не кричал, а только открывал рот, из которого не выходило ни звука. Я поняла, что ещё мгновение, и я бы потеряла его навсегда, значит, сейчас надо поспешить в особенности. Я посмотрела пристально ему в глаза и мысленно заставила его залезть ко мне на спину и держаться крепче, ничего, он ещё успеет опомниться, пока мы будем удирать. Таксист, сам не понимая, что делает, вцепился в меня мёртвой хваткой, только его дыхание шумело у меня над ухом. Ещё громче зарычав, я разогнала последними ударами упырей и рванула прочь из сада вперёд, к улицам. Нечисть опомнилась довольно быстро и кинулась следом, над чем я повелела поработать полульву, правда, повелела Марселле, но, думаю, они разберутся с приказаниями сами. И вправду, не прошло и двух минут, как упыри дико взвыли позади и стали потихоньку отставать. Я широкими прыжками преодолевала пространство, и путь мне освещали зажигавшиеся по ходу моего бега окна домов. Уже слышались испуганные крики, и торопливо выскакивал кто-то на порог, а кто-то спешил запереть все двери и ставни, их можно было понять, это всего лишь были люди. Не знаю, сколько времени прошло, однако мне показалось, что окончилась целая вечность, когда мышцы почти одеревенели от быстрого бега, и я остановилась в каком-то закоулке, где не могла почти разглядеть своих рук на отдалении, а ведь у меня кошачье зрение. Значит, мы оказались в нищенском квартале, это-то и надо было сейчас нам в нашем положении! Я опустилась у шершавой стены, облокотившись об неё спиной, и замерла...
   - Эстела... Эстелочка... - протянул хриплым шёпотом Роман, всё ещё боясь пошевелиться. - Ради Бога, скажи, мы ещё живы или это уже чистилище, раз так темно, а? - я не ответила. Я даже не пошевелилась. Разве он не видит, что я исчерпала свой лимит?! - Эстел, ты сама-то жива или как? - он зашевелился рядом и подполз ко мне поближе, после чего осторожно коснулся меня. Как назло, его дрожащие пальцы пришлись как раз по располосованному бедру, которое ещё жутко горело. Я резко дёрнулась и откинула его руку, зашипев от внезапно усилившейся боли:
   - Если ты хочешь меня окончательно добить, предварительно сообщи об этом рыжему ужасу и его собакоголовому другу, они заплатят тебе за это, чтобы не пропадал даром труд! Ещё раз коснешься моего бедра, я тебя располосую.
   - Слава тебе Господи, жива... Ну ты даёшь, клёво у тебя получилось, я-то думал, мне конец!.. Перепугался к чёртовой матери, а тут ты... Слушь, а где мы? Не верится что-то, что они от нас отстали...
   - Они и не отстали, они нас всё равно найдут, по запаху... - я оборвала свою речь и резко вскинула руку, запрещая что-либо говорить Роману, тот нахмурился, что ему закрывают рот, но послушался и напрягся, слегка повернув голову в сторону входа в подворотню. Однако держу пари, он не смог бы услышать то, что услышала я, хотя и догадался чисто интуитивно: упыри приближались, и теперь нас могло спасти только чудо.
   И тут случилось нечто, что никак нельзя было ожидать, в особенности здесь, в этом мире: внезапно зазвенело что-то, очень похожее на звонок мобильного телефона! Мы с Романом переглянулись, поймав себя на том, что смотрим друг на друга совершенно сумасшедшими глазами. А между тем телефон звенел, звенел настойчиво, хотя и не сразу стало понятно, что мобильник звенел именно у таксиста. Он оглядел себя, и взгляд его упали на кармашек футболки. Я выхватила звеневшую мерзость из его кармана и, всё ещё не понимая, что делаю, включила его:
   - Да?
   - Опять это твоё "да"! Я тебя просила отвечать как-нибудь по-другому, ты меня с ума сведёшь своим упрямством!
   - Инга? - сдавленно выдавила я в настоящем ужасе: ничего себе действуют эти всякие телефонные компании! Просто через века!
   - А ты кого ждала, милочка? От тебя уже неделю ни слуха, ни духа, ты как испарилась! Я с ума схожу, не могу понять, то ли он тебя там убил, закопал и надпись написал, то ли у вас уже затяжной медовый месяц! Почему ты не отвечала, а?! Молчишь! Конечно, тебе там хорошо, ты отдыхаешь, веселишься с классным парнем, а я тут прозябаю со своим обсерваторским! - о да, я действительно отдыхаю и веселюсь, особенно весело скакать по ночному городу с таксистом на шее, такой аттракцион, любой позавидует! Что б ты вечно так веселилась, дорогая подруга!
   - Послушай, Инга...
   - Нет-нет, я ничего не хочу даже слышать сейчас, ты приедешь и всё мне сама расскажешь! Ой, какая же ты счастливая! Я просто за тебя рада!.. Ой, мой олух явился, ну всё, пока, увидимся...
   - Она нашла меня даже здесь, - потрясённо произнесла я и покачала головой: - Ну, подруга...
   - Ничего себе, - в свою очередь возмутился Роман. - И как это он попал в мой карман? Я ведь не брал его с собой, зачем он мне, это ведь твой мобильник!
   И тут мы замолчали, снова прислушавшись к осторожному шороху, послышавшемуся со стороны входа в подворотню. Нас всё-таки нашли, что не удивляет: телефон так трезвонил, что в этой мёртвой тишине даже мумия бы проснулась. Не успели мы как следует оглядеться и прислушаться, как в поле нашего зрения попала тёмная фигура, возникшая в опасной близости. Таксист дёрнулся вперёд с героическими намерениями, попытавшись закрыть меня собой, и как-то страшно зарычал, сам готовясь к прыжку, однако я не смогла оценить его самоотверженности: прыгнула вперёд первой и...
   - Hun amer taah... - прошелестел упырь, прежде чем мягко упасть к моим ногам смятым плащом, и затих без движения, после чего ткань совсем опала, и только ветер немедленно подхватил серебристый пепел и понёс его в ладонях дальше.
   - Ты его... поцеловала? - ужаснулся не знакомый с малоизвестными особенностями моего назначения Роман и мгновенно перевёл разговор на другую тему: - Что он сказал?
   - Я не делал зла, - автоматически повторила я, - так начинается клятва покойного перед судом Осириса. "Я не делал зла, я не крал, я не лгал, я не был причиной слёз, я не завидовал, я не говорил дурного о царе, я не пренебрегал богами". Египетская "Книга мёртвых".
   - Ого, - не понятно почему произнёс Роман, помогая мне подняться. - Только вот ты мне одно объясни: почему я говорю и слышу русские слова, а иногда слышу почему-то египетские?
   - Этот вопрос не ко мне, - отсюда было прекрасно видно небо, и можно было отлично рассмотреть, как медленно тают на чёрном теле коровы Нут яркие звёзды - её дети, - а вместо них начинает свой ежедневный путь на ладье Ра, за которым тянется розово-сиренево-жёлтый шлейф одеяния. Наступает утро, значит, мы можем беспрепятственно вернуться в гостиницу и встретить день там, никого пока что не страшась.
   - А вот мне кажется, что это всё Дверь виновата, чтоб её... Мы, видите ли, можем понимать, что они тут говорят, а иногда, в случаях с египетским, что-то там у неё даёт сбои... или мы даём сбои... Тебе что больше нравится?
   - Мне больше нравится, когда меня осторожно поддерживают за талию, а не распространяются по неизвестно каким местам - больно же!
   - Извини... Не рассчитал... Это я от избытка чувств...
   Мы шли прямиком сквозь взволнованную неизвестным шумом толпу (пришлось ещё немного выжать из себя и отвести им всем глаза), вокруг нас бегали перепуганные мужчины, громко выясняя, что бы это могло так шуметь под утро, а женщины, так же пугливо выглядывая на улицу, прятали за своими спинами любопытных детишек. Мелкие существа. Мелкие интересы. Хнум, услышав мою оценку (которую он от меня слышал довольно часто ещё тогда... в прошлом), наверняка обиделся бы снова, но его не было, и я могла высказывать своё мнение, мнение взбалмошной кошки... Почти около ворот мы натолкнулись на Сфинкса и Марселлу, оба были измотанные, уставшие, но выглядывали нас из-за каждого поворота, не теряя надежды. Не помню уже, как мы вернулись в сад, как взобрались на балкон и завалились на кровать все четверо, с неимоверным восторгом проваливаясь в сон под беспокойное гудение проснувшейся из-за шума гостиницы. Впрочем, это не так важно, не так ли?..
  
   В её больших янтарного цвета глазах каждый раз появляются чёртики, когда она хочет схитрить или улыбнуться. Ещё они часто становятся болотного цвета, когда она смотрит на небеса и, кажется, ждёт чего-то особенного, что должно непременно случиться в её жизни!
   Но берегись тот, кто взглянет в её глаза, когда она в ярости! Берегись, ибо ты рискуешь утонуть в круговороте двух омутов, на дне которых вскипает мутная буря! Берегись, ибо никто не знает, что тогда придёт ей в голову!
   Никто не знает, как никто не знает, что может сделать та, кто гуляет сама по себе...
   И я боюсь её тогда, я тоже смертен...
  
   Я подскочила на постели столь стремительно, что едва не задела Сфинкса, который склонился надо мной, видимо для того, чтобы разбудить. Отлетев от меня на приличное расстояние, он пригнулся и забормотал что-то о том, что за благие намерения он всегда страдает, а я ему чуть было не выбила ещё один зуб.
   - Жалко, что не два, - хмуро ответила я и показала ему язык. Роман, взглянув на меня, покачал головой и молча указал на тазик с тёплой водой, которой он умывался. Я нехотя сползла босыми ступнями на пол и направилась первым делом к балкону, чтобы поприветствовать солнце. Судя по его высоте и по жаре, царившей вокруг, я определила, что было около двенадцати часов. Что ж, на начало празднества с вынесением ладьи со статуей бога из храма мы уже опоздали, но можем ещё успеть на торжественный спуск ладьи на воды Нила. Если, конечно, постараемся...
   - Нхемсут уже приходила, спрашивала, когда мы пойдём завтракать, так как без нас не может уйти на праздник, а он уже начался... Эстела, а что это за праздник? - по ходу дела интересовался Роман, натягивая одежду. - Как думаешь, куртку одевать? Думаю, не стоит, раз такая жарень на улице... Кстати, я разрешил ей нас не дожидаться, мало ли, когда ты проснёшься...
   - Глупец, она всего лишь проводница, простолюдинка, не стоит давать ей так много воли, - сурово ответила я, грозно сверкнув глазами. - В следующий раз не делай того, о чём ничего не понимаешь!
   - Это ты заруби себя на курносом носу, богиня зажравшаяся, что тебе не стоит со мной так разговаривать, ясно?! Меня вовсе не впечатляют твои штучки с когтями и прочей ерундой! И только то, что ты старше меня и знаешь этот мир лучше, ещё не даёт тебе права издеваться над живыми людьми! А Нхемсут, как и все остальные, живой человек!
   - Ой-ой, - зажмурился Сфинкс, попытавшись спрятаться за спину Марселлы. И правильно сделал, потому что в противном случае ему бы тоже досталось от меня, разъярившейся в одно мгновение. Я резко развернулась к нахалу и проехалась по его щеке острыми когтями, правда, поцарапала я его лишь слегка: он неожиданно ловко перехватил мою руку и завернул её за спину, заставив меня зашипеть от поспешной боли, пронзившей плечевой сустав. Нет, боль была не сильная, скорее даже ничтожная, вот только его расторопность настолько удивила меня, что я не сдержалась. Однако тело отреагировало быстрее: невероятно выгнувшись в его руках, я угодила ему таки по шее, да так, что у него на мгновение перехватило дыхание, и он отпустил меня, согнувшись и держась за горло. Я встала рядом, медленно выравнивая дыхание, и посмотрела на него тем же взором, что и он на меня, когда дыхание пробилось обратно, - с уважением:
   - Ну и мерзавка...
   - Ещё хочешь получить? - я оделась до конца и приподняла бровь, не оборачиваясь к нему.
   - Ладно... кошка... давай придём к компромиссу... Ты не трогаешь людей - я не трогаю тебя, и мы живём душа в душу, ОК?
   - Вот за что всегда любила людей, так это за то, что вы всегда оказываетесь умнее и сами предлагаете то, на что не решится женская гордость: компромисс...
   - Хочешь сказать, что у мужчин нет гордости?!
   Сфинкс высунулся из-за спины Марселлы и уже более спокойно посмотрел на нас, однако при последних словах Романа опять юркнул под надёжное крыло Марселлы и затаился, претворившись солнечным бликом. Но это он напрасно: мы уже пришли к соглашению, тем более, в дверь постучались, и девичий голосок робко поинтересовался:
   - Господин, госпожа уже проснулась? Я хочу вам передать, что завтрак давно ожидает вас...
   - Мы спускаемся, - сообщила я ей и с укором посмотрела на таксиста.
   - Я всего лишь сказал, что отпустил её, но ведь я не сказал, что она и вправду ушла...
   Позавтракали мы без особого аппетита (сказалась жара, нараставшая именно в это время суток, и ночные потрясения, отлично подействовавшие на желудочную активность), хотя Нхемсут расстаралась, пытаясь напотчевать нас на весь день, на протяжении которого будет длиться праздник. После трапезы мы захватили мешочек с хес, который Сфинкс заговорил от уличных воров (эта зараза распространилась в Египте с арабских кораблей, приплывавших сюда торговать), и направились сразу на центральную площадь, через которую как раз должны были проносить ладью и где нас ждала долгожданная возможность увидеть фараона с его избранницей (принцесса должна была ехать позади трона И, но имелась естественная возможность её увидеть даже сквозь ткань на царских носилках). Нхемсут по пути поведала нам, что свадьбу жрецы намечают на праздник урожая как раз через неделю после этого празднества, однако по Фивам ползут слухи, что И постоянно всех торопит и может даже ускорить воссоединение с избранницей, несмотря на то, что его свадьба противоречит всем мыслимым традициям. Однако фараон на то и бог на земле бренного Египта, чтобы исполнять всё по своему пожеланию.
   На площади уже было столпотворение, всем хотелось поприветствовать бога, чью статую пронесут до самых вод Нила, хотя, подозреваю, что большинство хотело всё же попробовать лицезреть принцессу, которая так сильно пленила сердце фараона, что тот даже позабыл обо всех мыслимых законах своего государства и пошёл наперекор предкам. Тем более, невеста ещё не разу не показывалась на глаза жаждущему народу благословенных Фив.
   Мы оказались практически в самой гуще народа столицы, что вылилось в некоторые неудобства, так как на улице и без того была жара, а тут она ощущалась куда сильнее по причине столпотворения. Роман, когда его совсем было затолкали, принялся ворчать что-то вроде "как во времена застоя в очереди за колбасой, Господи, никогда не думал, что встречусь с советскими временами в столь отдалённом месте". Сфинкс ему поддакивал, как будто что-то понимал, а Нхемсут только удивлённо и даже как-то благоговейно поглядывала на него поверх моего плеча. Я старательно оглядывалась по сторонам, поэтому-то и не обращала на них особого внимания: что-то меня начало беспокоить как раз в тот момент, когда издалека, из глубины улицы, послышались приветственные крики толпы. Таксист мигом позабыл обо всех "временах" и, вытянув шею, стал жадно всматриваться в то, что приближалось к нам, сияя на солнце золотыми бликами и источая на большое пространство невероятный свет. Роман охнул, присвистнул и ещё и цокнул языком, разглядев, наконец, огромную статую в такой же золотой ладье, которую на руках несли изнывающие, но довольные будущим празднеством жрецы храма. Я не разделяла его энтузиазма, так как видела это сотни тысяч раз с той только разницей, что каждый раз это происходило в разной компании. Дело было в том, что я снова ощутила на себе тот самый настойчивый взор, который меня оставил ещё вчера вместе с караваном Джатиса, нет, я не боюсь его, просто хочу выяснить, кто из смертных посмел на меня так откровенно и притязательно смотреть!..
   - Ой, - пискнула рядом Нхемсут, попытавшись приподняться на носочки, чтобы разглядеть почти приблизившееся шествие, однако у неё ничего не получилось, и головы впереди стоящих по-прежнему мешали ей хоть что-либо увидеть. Роман, сочувственно глянув на неё, а потом кинув на меня быстрый красноречивый взгляд, подвинулся к девушке.
   - Дай-ка я помогу тебе, - выдохнул он и, обхватив её талию, приподнял слегка над толпой. Нхемсут сначала немного опешила, но вырываться не стала, а только благодарно посмотрела на счастливого таксиста и улыбнулась, робко и в то же время с какой-то озорной ноткой.
   - А ты ещё говорыла, што это я приштаю к женщинам, - пожаловался снизу с укором в голосе Сфинкс и исподтишка завистливо вздохнул, оглянувшись на довольного собой и открывающимися видами Романа. Я только криво улыбнулась, прерывая свой осмотр окрестностей толпы, однако никак не стала обозначать словесно своё отношение к произошедшему.
   Толпа вокруг волновалась и рокотала, издали наверняка походя на накатывающие на скалы волны во время шторма. Ладью медленно, с трудом проносили мимо, позволяя насладиться в полной мере открывающимся потрясающим зрелищем золотой статуи... мгновение, чья это статуя?!.. Сет?! Это статуя Сета?! Или я устарела, или этот мир и вправду такой сумасшедший, как говорила нам Нхемсут!.. И тут толпу, не спешившую смыкаться за проплывшей ладьёй, начали оттеснять сильнее к стенам домов, расчищая путь эскорту фараона. Суровые загорелые воины, пользуясь копьями и покрикивая на нерасторопных жителей благословенной столицы, мелькали то тут, то там, сверкали на солнце золочёными шлемами в виде волчьих голов не хуже только что проплывшей ладьи. Они споро расчистили пространство, и вслед за этим грянули отзвуки приближающейся музыки. Ну вот, пришёл час... народ взвыл разными голосами, вверх полетели приветственные крики, поголовно все кланялись приближающемуся золотому трону, который тащили рабы, даже Нхемсут соскочила вниз, чтобы согнуть свою спину перед правителем, и потянула за собой не собиравшегося следовать её примеру Романа. Уже показались танцовщицы и красавцы-рабы, предшествовавшие появлению фараона, полетели на пыльную дорогу лепестки цветов, засияла подставка медленно выползавшего на площадь из улицы возвышения для трона. Зрелище было потрясающее! Даже я вынуждена была признать, что подобного не видела ещё ни у одного правителя, этот И переплюнул своих предшественников не только роскошью, но и выдумкой! Я отвлеклась от своих поисков и тоже обратила к нему взор, стараясь разглядеть лицо... и в то же мгновение поняла, что поисков я своих не оставила, а, наоборот, нашла то, что так упорно искала: с прекрасного, просто идеального лица на толпу спокойно взирали те самые глаза, подведенные чёрными стрелками! Вот только как он попал сюда, если я чувствовала его взгляд на себе всю дорогу до столицы?! Или он вовсе не покидал Фив, вот тогда всё получается... О, как мне знакомо его лицо, надменное сейчас, золотое от отсвета головного убора и одежд! Оно когда-то бледнело от моих взглядов и моего с ним обращения, а сейчас, в этот самый момент... Я слишком пристально посмотрела на него и не успела вовремя отвести взора, когда он обратил свои глаза на меня. Мы встретились, на этот раз открыто, он никак не выразил этого, хотя меня овеяло такой всепоглощающей ненавистью, что даже на жаре стало зябко, а кожу покрыли мурашки... раньше он так не смотрел на меня, теперь я это превосходно помню! И он тоже помнил, он помнил об этом все эти годы, а я даже не подозревала! Боги мои, как же мстительны люди, а ведь я относилась к нему точно так же, как и ко всем остальным, ничего личного в моих словах и действиях не было!..
   "Я тебя достану", - в лёгкой полуулыбке приоткрылись его губы, и я подтвердила его намерение согласным кивком: дерзай, смертный, всё равно ты просто колючка в моей сандалии, гарантирующая мне спасение от скуки!..
   А следом за троном фараона (странно мне так называть бывшего голодранца!), мерно покачиваясь, перемещались по площади носилки, накрытые дорогими легчайшими тканями. Несли её на плечах стройные загорелые рабы, тоже с раскрашенными лицами, в позолоченной одежде и париках до плеч. Я отпустила нахальный взор И и пригляделась к ещё одному действующему лицу этой то ли комедии, то ли трагедии. Обратившись мысленно к Сфинксу, я повелела ему приоткрыть полог и хорошенько вгляделась в замелькавшее в проёме личико будущей царицы Египта; можно было себе представить, что и тут меня ждало не особенно большое потрясение. С выкрашенного золотой краской лица на толпу взирали мутновато-синие глаза, с поволокой, манящие и в то же время отталкивавшие от себя, хоть и не надолго. Марселла внизу зашипела, привлекая внимание близстоящих, которые вовсю старались разглядеть принцессу, а Роман сбоку даже уронил Нхемсут и злобно взвизгнул: "Ага, вот она, стервь такая", - протянул таксист, ещё не совсем соображая, что говорит и что видит, и обратил на меня обезумевший от привалившего счастья взор.
   - Господин мой, что ты сказал? - пискнула рядом девушка, заметив горожан, которые уже возмущённо оборачивались к нам и искали того, кто так словесно позорит будущую вечную госпожу царицу.
   - А что? - растерялся Роман, наконец осознав, что произнесли его подневольные губы, и зажмурился: вот-вот, помнить надо, где находишься! - Эстел, я что-то не то ляпнул?
   - Ну, тура-а-ак, - протянул снизу Сфинкс и, тоже привлекая к себе изумлённые на этот раз взоры, поспешил претвориться, что с энтузиазмом вылавливает из шерсти блоху, оказавшуюся слишком шустрой.
   - Ты просто обратил гнев этих благородных людей на себя, - пожала я плечами и, не скрываясь поведя в воздухе рукой, отвела от нас интерес египтян. - Ничего страшного, ты больше так не будешь...
   - Ещё бы! - согласился Роман и снова принялся разыскивать знакомое лицо впереди. Сфинкс меж тем так увлёкся своей имитацией настоящего энтузиазма, что свернул шею до такой степени, что его заклинило какой-то абстрактной фигурой в одном положении. Моя кошка, презрительно фыркнув в усы, пихнула его лапой под зад, и он покатился как шарик, а она, ещё раз фыркнув, соизволила спуститься до уровня этого недотёпы и принялась распутывать его обратно. В результате они оба до того запутались, что покатились шариком уже вместе. Нхемсут уже тихо поскуливала, глядя на этот волшебный матерящийся по-египетски клубок, ей, кажется, всё ещё трудно было привыкнуть к тому, что мы не совсем обычная четвёрка. Это несколько разочаровало меня: она что, выросла в каком-то другом мире, раз изображает такое возмущение?!
   - Вот и вправду стервь - она ж исчезла! - возмущенно выдавил из себя Роман и, не раздумывая, кинулся сквозь толпу вслед за удаляющимся кортежем фараона и его невесты.
   - Господин! - не менее возмущённо позвала его Нхемсут и тоже принялась расталкивать толпу с таким энтузиазмом и скоростью, словно всю жизнь это делала! Я слегка склонила набок голову, с мгновение понаблюдав за ними, а потом спокойно направилась следом. Двигалась я, никуда не спеша, однако расстояние само собой сокращалось, что меня уже не удивляло: в своё время я смогла выпросить подобную способность у отца, который мог перемещаться, вообще покрывая расстояние в километры за секунду. Сфинкс и Марселла как-то покатились следом, всё ещё пребывая в виде компактного шарика.
   Бежал Роман к берегу Нила, куда и направилась вся процессия, а за ним, не подозревая этого, продвигались жители благословенного города, спешившие на самую торжественную часть празднества: спуск статуи на воду. Я, всё то время, пока передвигалась, думала, что же могло подвигнуть таксиста с таким энтузиазмом преследовать принцессу-девчонку. Зная Сета, я могла бы сказать, что это он подстроил, но рыжего ужаса здесь не было, хотя, если задуматься...
   Романа я настигла только на самом берегу в опасной близости от процессии фараона. Застала я не его одного - Нхемсут в неприличной для простой девушки позе стояла рядом с ним на коленях, охватив его ноги руками и что-то ему втолковывая с воодушевлением, подняв вверх заплаканное лицо. Сфинкс-Марселла налетели на мои ноги и разлетелись в разные стороны с шипением и матерщиной, полетевших на меня с двух противоположных сторон (с той лишь разницей, что полулев матерился вполне понятным человеческой речью). Не обратив на них внимания, я продолжила путь к таксисту и его поклоннице, одновременно одним глазом следя за передвижением фараона и его невесты из далёкого будущего. Статую под восторженные крики со стороны толпы спускали на воду, с удовольствием снимая с плеч такую тяжесть. Фараон поднялся над толпой, простирая к водной глади свою десницу и собираясь что-то сказать. Роман рвался из смуглых и хрупких, но сильных ручек Нхемсут к цели своего шествия, а Сфинкс и Марселла наконец-то разглядели песок вокруг и большое столпотворение, уже затем заметив таксиста и девушку-проводницу. Возмущённо рыкнув, полулев завистливо вздохнул и уткнулся в песок лбом, чтобы не видеть происходящего, что, несомненно, не касалось его личности. А ведь так хотелось!..
   В одно мгновение меня швырнуло вперёд, словно кто-то толкнул в спину, и я крикнула помимо воли: "Роман! Оглянись, русский олух!" Таксист меня не расслышал, мой голос заглушил собой рёв толпы, когда статую в ладье окончательно поместили на волны, однако мой крик привлёк его внимание, и он только пожал плечами, выражая этим, что не понимает меня. Я зло сверкнула глазами (терпеть не могу повторять дважды), и... не успела ничего сделать...
   Первым с песка подкинуло Сфинкса, который зашипел не хуже Марселлы, вскочившей секундой позже, они вместе принялись дико оглядываться по сторонам и метаться на месте, пока не сели там же, непонимающе глядя друг на друга большими глазами и судорожно вздыхая. Только потом проснулось моё чутье, кошачье предчувствие, которое подсказало, что сейчас...
   "Боги!!!" - раздалось визгливо на самой высокой ноте с берега, и ладья со статуей, взлетев с водной глади и описав в воздухе огромную дугу, не свойственную такой громаде, упала прямо в реку, забрызгав всех стоявших поблизости. Перепуганные горожане понеслись прочь с этого места, толкая друг друга и стараясь избежать первым "наказания богов". Кого-то во всеобщей толчее придавило, кто-то потерял то ли сына, то ли дочь, то ли возлюбленную; повсеместно слышались крики, визг, а жрецы на берегу, оценив свои жизни дороже всего остального, бросились вслед за основными массами. Лишь один вспомнил о своём назначении и, упав на колени, принялся возносить молитвы всем известным богам, в основном, богу Нила. А над всем этим на вершине возвышения стоял И, равнодушно взирающий на происходящее подведёнными чёрными глазами, чётко выделявшимися на позолоченном лице. Первое, что мне захотелось сделать - перегрызть ему глотку, - но я поступила лучше: послала в его сторону янтарный тончайший светящийся диск. Но я не успела заметить, что с ним произошло. В это время случилось то, что можно было вполне ожидать, но к чему ни один не был готов - водная гладь ещё раз взбугрилась на том месте, где только что поглотила статую с ладьёй, и на свет солнца вынырнул из светящихся брызг, разлетавшихся в разные стороны, огромный крокодил, сам похожий на высеченную из камня трёхметровую статую. Вначале я замерла, а Сфинкс закричал изо всех сил тонким фальцетом и попытался зарыть в песок хотя бы ценную половину себя, за что получил от вздыбившей шерсть Марселлы по загривку. Однако попыток не прекратил, тем более что аккомпанемент со стороны толпы только усилился.
   - Эстела, это кто?! - сквозь разразившуюся потрясённую тишину пробился ко мне голос Романа. Его любознательность была вполне понятна, но не своевременна, о чём я не смогла ему сказать, прокричав по направлению к возникшей громаде:
   - Отец! - этот возглас привлёк ко мне сотни потрясённых явлением бога взоров, что меня, в принципе, не волновало.
   - Шкажи ему, што я тут не прищём! - тут же нашёл свою выгоду во всём этом полулев и получил такую оплеуху, которая вогнала его без особых усилий в песок до половины.
   - Отец, твоя блудная дочь вернулась! - повторила я и покорно скрестила на груди руки, прижав ладони к плечам; перед отцом я всегда робела, подчиняясь ему беспрекословно: в нашем роду привыкли почитать старших. Крокодил медленно повернул ко мне морду.
   - Кошка... Это Великая Кошка... - зашелестело по толпе (они смогли меня заметить даже сквозь отвод глаз?!), и я почувствовала в этих словах ненависть собаки к кошке.
   - Видишь, как тебя любят, Плеть, видишь? Не очень ли ты спешишь? Не спеши, подожди меня, я скоро прибуду... - с наслаждением зашептал песок под ногами, заставив меня брезгливо встать на цыпочки и отступить, хотя шёпот и приближался ко мне с упрямством засухи. Боги! Это говорит Сет устами И! Не думала я, что это случиться так скоро... Я мельком глянула на Романа, который с большим беспокойством взирал на всё происходившее и готов был броситься в бой в любую минуту даже с Нхемсут, намертво вцепившейся в его коленки.
   - Пле... то ешть, Эштела, это што ж это делается в... Ой, мамочка, смотри! - неожиданно взвыл полулев совершенно чистейшим произношением и обомлело застыл, изо всех сил вперив взгляд в таксиста. Я поспешила обернуться снова к нему, вполне ожидая какой-нибудь катастрофы, и узрела с возмущением у ног этого жаждущего мести рядового водителя с улиц Питера вместо хрупкой Нхемсут не менее хрупкую, но менее приятную... Любу!
   - Что? - удивился нашим лицам резвый мститель и тоже опустил заинтересованную физиономию вниз. Какого же было его удивление, когда он узрел объект своих несчастий и злоключений, который вдобавок ещё и ухмылялся с противным огоньком в глазах, отдававшим мертвечиной. Сзади расхохотался И (мой диск не нанёс ему лишних увечий, лишь ещё больше разозлил), а Люба озвучила этот смех словами:
   - Давно не виделись, Ромочка, не скучал по своей девочке? Ничего, скоро ты вообще не будешь скучать: великий Анубис говорит, что в мире тьмы и проклятых душ не соскучишься...
   - Чего-о-о?! Ты мне ещё грубить будешь, стервь такая?! - прорвало, наконец, Романа, над его челом тут же сгустились тучи, и он с преступным энтузиазмом бросился душить это "стервозное существо", которое ещё и кусаться умеет, оказывается! Я не стала любоваться тем, на какое расстояние покатился этот дуэт в партерной борьбе, а мысленно поручила Марселле не выпускать из виду И и обратилась снова к отцу, старательно не замечая бросаемые на меня со стороны толпы взоры:
   - Отец, прости неразумную, нам вечно кто-то мешает...
   - Бастет? - прорычало трёхметровое чудище, направив на меня красные блестящие глаза (о, наконец-то я услышала своё имя применительно к себе!), однако, прежде чем он смог что-либо предпринять, я резко поднесла к лицу руку, коснулась губами кончиков пальцев и послала свой знаменитый поцелуй на диске огромных размеров по направлению к И.
   Наслаждаться его диким визгом мне было некогда, хотя это принесло бы мне несомненное успокоение, так как пришлось обратиться по второму кругу к крокодилу и закрываться от его солнечных ударов, тут же практически полетевших в меня. Не рассчитав немного, я не успела сориентироваться и упала на песок, закрывая свою голову руками и пытаясь уйти из-под обстрела. - Какого... - Роман сам не заметил, как ослабил хватку, и вёрткая Люба вынырнула из его смертоносных объятий, змеёй обвив его ноги и повалив его на песок рядом с собой, а потом навалившись на него всем телом и потянувшись к нему губами. "Хочешь забрать мою привилегию?!" - неистово прошипела я, вне себя от ярости и, позабыв об интересном отношении ко мне отца, ударила по земле ногой и обратилась в огромную чёрную кошку. Прыгнув в её направлении, я когтями вцепилась в её плечо и рванула его на себя, отрывая Бочанскову от таксиста. В это мгновение меня саму отнесло влево неизвестной силой, из-за чего я потеряла хорошенько пораненную девчонку, а в то место, где мы только что были, грянул удар ужасающей силы. Представив себя вполне реально в виде кошачьего фарша, я услышала совершенно нормальный голос Сфинкса:
   - А ну, не трогать мою госпожу, рожа крокодилья!!.. Ой, а я опять штал польшой, поги мои, шпашибо...
   - Ни фига себе, - хрипло присвистнул Роман, почему-то ухватившись за мою лапу (она тут же преобразовалась в человеческую руку, как и я сама приняла свою настоящую оболочку) мёртвой хваткой. Он устремил огромные, но довольные глаза на Сфинкса, который прежним великаном возвышался посреди разом измельчавшего размерами берега (я с удовольствием отметила, как разбегаются в ужасе людишки, а яростно шипящая от боли Люба отползает подальше). Правда, при его невероятном росте было странно и даже смешно слышать его так и не исправившееся шепелявение, однако, похоже, для большинства присутствовавших здесь это большой роли не играло, если вовсе не замечалось...
   - Оставь меня с дочерью, старейший из смертных, это моё дело, - пророкотал Собек, игнорируя крики разбегавшихся. Отец, что я слышу, как ты позволил им себя поработить?!
   - Ну уж нет, великий, я швою гошпожу в обиду не там! - гордо выпятил грудь полулев, явно красуясь перед Марселлой, ошалевшей от привалившего счастья.
   - Что ж, ты мог и дальше загадывать свои загадочки, а теперь...
   Сфинкс соображал куда лучше, чем мог знать мой отец, он в мгновение ока лёгенькой тенью переместился вплотную к Собеку и ударил раньше. Брызги разлетелись в разные стороны, заливая берег, бушевала волна, сопровождая битву двух гигантов, на которую в ужасе взирали издалека египтяне. Я отцепила от себя руку Романа, уже наверняка оставившую след на запястье, не отрывая взора от разыгравшейся битвы, я ведь даже не знала, как может она кончиться, мне были дороги оба... И я уткнулась сверкающими глазами в глаза Романа. На миг мир вокруг замер...
   - Обалдела? Не смей из меня выкачивать энергию!
   Его щёку обожгла обиженная молчаливая пощёчина. Не хочу даже тратить на него мысли...
   Отвлёк меня от мрачных мыслей дикий крик Сфинкса и шипение Марселлы. Мы метнулись в разные стороны и только тогда позволили себя оглядеться: Люба старательно пыталась помочь своему "жениху" снова обрести возможность передавать мне голос Сета или вообще способность двигаться, что у неё никак не получалось, а наш неудачливый полулев в то же время пытался обрести вертикальное положение. Собек (называть его своим отцом у меня язык не поворачивался) пока пробирался в моём направлении, сметая всё по пути и оставляя глубокую борозду в песке. Зрелище это было жуткое, не удивительно, что доведенные, наконец, египтяне окончательно разбежались, оставив богам право разбираться самим, фараона они тоже считали богом, поэтому особо не страшились за его самочувствие в нашем обществе. Роман тихонько поскуливал, сожалея, видимо, о бесцельно прожитых годах, а вот мне выбирать не приходилось: надо было решать, как выбираться, так как силы слишком не равны. Да, я терпеть не могу отступать, но сейчас надо было запихнуть всё своё самолюбие поглубже...
   - Отец, остановись! - я поднялась на ноги, видя, что наша артиллерия в виде Сфинкса терпит потери (всё же бог был сильнее, чем какой-то обветшалый загадыватель головоломок из бутылки вина), и тут же почувствовала, как таксист за руку тянет меня зачем-то снова вниз.
   - Ты с ума сошла, он прёт на автостопе!
   - По-моему, здесь нет ни одной машины... - недовольно ответила я, слегка скосившись на него, и, конечно же, увидела Любу, которая в исступлении заламывала себе руки и кусала губы, в свою очередь испепеляя взором меня.
   - Ну, ты и стерва, - прошипела эта негодяйка, и в следующее мгновение мир вокруг меня померк, взорвавшись сотнями искорок и кружочков, завертевшихся в своём бешеном танце по овалу и почти ослепивших меня. Я инстинктивно подняла к лицу руку, закрывая глаза, после чего почувствовала, как тело, рассекая пространство, начало с не менее бешеной скоростью снижаться всё ниже и ниже, пока, наконец, не ощутила дикую боль при падении на что-то твёрдое. Рядом послышался такой же звук удара о землю, который сопроводила длинная матерная рулада, затем почти в одно и тоже время по земле ещё два раза что-то глухо хлопнуло, и шепелявый голос произнёс: "Так не чешно! Не хощу опять пыть маленким!" И я поняла, что в ещё одном мире я не одинока, и открыла глаза.
   Не знаю, чему я больше удивилась: тому, что мы были уже не на берегу в страшной опасности, или тому, что мы относительно спокойно лежали себе на кладбищенской земле под вечерним небом неподалёку от могил. В общем, удивления с лихвой хватило на сто лет вперёд, главным же вопросом было: нас обманывают или действительно так легко отпустили?! На Сета не похоже, тем более, они выигрывали!..
   - Мать... - не решившись на то, чью маму, свою или рыжего ужаса, помянуть добрым словом, Роман пропустил этот кусок своей речи, сразу перепрыгнув дальше: - Мы что, опять в Питере, или это очередные штучки этой гадости с глазами?!
   - Ратовалишь бы, што шивы воопще ошталишь, - внёс свою лепту Сфинкс и с трудом зашевелил лапами, проверяя, всё ли у него цело. - Шпашибо, поги мои, вроте ничщего не переломал... Мурка моя, ты как там, лапку не ушипла?
   Марселла сочла возможным не отвечать, и я её поняла: у самой почему-то не проходило ощущение, что по мне рабы провезли каменную глыбу для гробницы.
  
   Мы без приключений выбрались с кладбища, не найдя ни тех парней, что здесь оставляли, ни даже знакомого сторожа. На месте его уже сидел другой, более молодой и вовсе не насторожившийся при виде столь поздно покидающих эту местность посетителей, точнее даже он лишь мазнул по нам равнодушным взором и снова воззрился в книгу перед носом. Если учитывать, что мы всё-таки провели в Египте какое-то время, вполне справедливо предположить, что в последнюю нашу встречу мы так напугали прежнего сторожа, что его мог заменить совершенно другой, менее впечатлительный, а те парни вряд ли будут возвращаться сюда каждый день только для того, чтобы вспомнить, какой страх тут испытали. Именно поэтому, в принципе, нас так удивил тот факт, что драгоценный автомобиль Романа, его только недавно отремонтированный "Рено", как ни в чём ни бывало, стоял на месте, даже не запачканный и не разворованный на запчасти! Поначалу Роман только открыл рот, не в силах поверить глазам своим, а потом бросился с машиной чуть не обниматься, говоря что-то о том, что "его малыш его не бросил". Мы не вполне разделили его счастье, вяло порадовавшись тому единственно, что не придётся идти до Невского пешком, а ведь именно туда мы и собирались, раз больше нам делать здесь нечего, а враги ещё не лезли изо всех дыр, жаждая нас поскорее убить. Когда мы добрались до дома, было уже далеко за полночь, как нас известил какой-то субъект, проходивший по улице с колотушкой и оравший во всё горло. Некоторые граждане весьма бурно реагировали на его появление под своими окнами: неожиданно появлялись в них и выливали что-нибудь ему на голову или рекомендовали ему конкретный адрес, где ему было бы неплохо с этой самой колотушкой побывать. Насколько уж мы устали от всех переживаний за день, но не смогли удержаться от того, чтобы не проводить несчастного незнакомца слегка ошалелыми взглядами: это ещё что такое?!
   - Неужели началось? - высказал всеобщее мнение Роман, провожая глазами воду, которая по параболе совершила полёт по направлению к голове мужчины. - Это как называется, "в Багдаде всё спокойно", что ли?
   - Юноша, какой Пагтат? Мы ражве не в Петерпурге? - Сфинкс положил на сидение водителя лапы и вгляделся в дорогу через лобовое стекло, будто это могло ответить на его вопрос. Я только пожала плечами, понятия не имея, что на этот раз здесь происходит. То, что мы в Питере, не поддаётся никаким сомнениям. Таким же сомнениям не поддаётся и то, что мы находимся в том же временном промежутке, какой и покинули, только с разницей в несколько дней, проведённых нами в Египте. Но всё равно что-то...
   - Ни фига себе! - прервал мои мысли таксист, громко присвистнув, и невольно затормозил перед голосовавшим на тротуаре человеком. Я тоже повернула вправо голову и прильнула к стеклу в то же мгновение: на тротуаре стоял сам Иван Грозный! По крайней мере, насколько я помню учебники по истории России (в своё время я проштудировала всю мировую историю от корки до корки, благо, Сешат вместе с любовью к науке привила мне и способность воспринимать и запоминать всё практически моментально), он был очень похож, просто поразительно!
   - До палат царских домчишь государя? - поинтересовался суровый правитель, грозно глядя на Романа одним глазом, а вторым фривольно разглядывая меня.
   - Ваши палаты же в Москве!.. То есть... я сейчас не могу, я в таксопарк!.. - совсем запутался таксист, зачем-то склонил голову перед давно почившим царём и рванул с места, что было сил: - Господи, спаси и сохрани, так не в таксопарк, а в сумасшедший дом прямиком! Никогда не буду возить высокопоставленных особ!.. Слушай, Эстел, а, может, это праздник какой? Ну, вроде карнавала в Бразилии или где ещё? Может, в честь трёхсотлетия Петербурга?
   - По-моему, празднества по этому поводу уже давно кончились, хотя... от России можно ожидать чего угодно, я это уже уразумела...
   - О вашем Египте я могу сказать то же самое!
   Вслед нам летели угрозы так и не взятого в машину грозного правителя всея Руси...
   В квартиру Роман входил на цыпочках, то и дело ожидая со всех сторон коварного нападения. Даже доводы нашей троицы семейства кошачьих (облачённые в звуковую оболочку у меня и Сфинкса и молчаливые Марселлы) не успокоили его и не заставили отбросить все страхи. Несмотря на них, в квартире никого не оказалось, что позволило несколько расслабиться и развалиться по разным углам в живописных позах. Мы с Романом немного поссорились насчёт того, кто пойдёт на кухню, после того, как у всех четверых проснулся зверский аппетит, и, в конечном счёте, не желая друг другу уступать, сделали вид, что уснули и затихли, а потом тайком из вредности прокрадывались к холодильнику, стараясь не чавкать. Уснули мы около двух часов ночи, уже сытые и довольные сами собой: я - в спальне, таксист - на диване в зале...
  
   Утро началось со скандала. Роман обнаружил, что ночью испарились все запасы его анчоусов, и обвинил в этом меня, мол, это я под покровом темноты произвела на морепродукты коварное нападение, лишила его любимого блюда и теперь должна возместить его потери походом в магазин, пока он отправится зарабатывать деньги. Я такого пренебрежения выдержать не смогла. Поэтому высказала ему всё, что думаю о нём лично и в частности, а потом подошла к окошку и вежливо показала на его машину, сопроводив свой жест словами, что если он не извинится сию же минуту, я соберу в его дворик всех кошек округи, и они по моему приказанию...
   - Я только помыл её, издеваешься, что ли?! - взвыл обиженный Роман, и мои глаза заискрились:
   - В том-то всё и дело...
   - Ну, ладно, ладно, я прошу прощения! Извини меня, пожалуйста, грозная богиня, я больше так не буду... А за анчоусами ты всё-таки сходи, ага?
   - Только ради твоих неотразимых глаз.
   В доме мы оставили Сфинкса; он старательно изображал ужасную усталость и неспособность соображать после всего пережитого, завалился на Романов диван и протяжно стонал, требуя мокрое полотенце на лоб. Нам это было даже выгодно, однако Марселлу я ему не оставила, взяв её с собой в магазин. Вернуться я рассчитывала быстро, так как не купить то, что было нужно, на Невском было верхом неприличия или признаком привередливого вкуса: на Невском было всё! Вооружившись сумочкой и пакетом, мы отправились в сторону автострады и вошли в мой любимый магазин. Марселла по запаху определила нужный нам отдел и поспешила туда, бодро труся впереди меня. Правда, не менее бодро она выскочила обратно и, чуть было не налетев на меня, вцепилась в мои ноги, затравленно озираясь и прижимая к голове уши. Ого, интересно, что могло так напугать мою любимицу? Я с ещё большей решимостью направилась в отдел и едва не полетела обратно к дверям магазина, потому как из помещения мне навстречу буквально по воздуху вылетело неизвестное существо, чуть не сбившее меня с ног. Оно кубарем прокатилось по полу и, стукнувшись о стену, оказалось взъерошенным донельзя напуганным мужчиной в дорогом костюме, явно не рядовым работником. Теперь уж я просто обязана была посмотреть, что же такое там твориться, это уже было делом чести, хотя я и не уверена, что она у меня есть.
   Ещё на входе мой кошачий слух уловил яростные крики, однако кричало так много человек, что ничего разобрать нельзя было даже мне! А вот при непосредственном наблюдении...
   - ... Товагищи, этот субъект у меня активно вызывает самые агхипготивогечивые чувства! - старательно картавил один из тех, что стоял в центре внимания очереди к прилавку с морепродуктами. - Этот бугжуй, пгошу пгощения, из всего пголетагиата соки тянет! И ещё хочет, чтобы мы ему очегедь уступали?! Категогически нет, товагищи! - он мне живо напомнил вождя пролетариата, который в данный момент вообще-то должен был находиться совсем в ином месте!.. Но меня отвлекла новая персона, тоже колоритная, с властным голосом, немецким акцентом, да и к тому же в одеждах самой русской императрицы (я подобное видела в Эрмитаже или в Царском селе, не помню точно)! Меня это всё начинало жутко беспокоить.
   - Ощень прафильно фы коворите, этих бунтофшчиков натопно давить ф зародыще, ипо не фетают они, что могут натфорит за ничтожное фремя... Лично я пы такоко не просто ф батога, а сразу ф Себир.
   - Правильно! Правильно! Так их, бизнесменов проклятых, так! - одобрительно гудела очередь. Мои глаза медленно ползли вверх. Видимо, я настолько привыкла ощущать себя частью этого мира, что не могла спокойно принимать любое отклонение от нормы данного временного пространства. Однако и Ленин, и императрица Екатерина Вторая были ничем по сравнению с тем, что показалось после! Поначалу я не поняла, кого так старательно скрывает толпа и вокруг кого толкает такие речи, но вот когда поняла...
   - Молодец, прямо так сразу копытом ему в лоб, очень правильно сделал!
   - Ты что, с ума сошёл, как тебе не стыдно его ноги копытами обзывать?! - зашипела на ухо мужу красавица с рыжими волосами, слышен же её шёпот был на весь отдел.
   - Да ему не обидно! А как ещё штуки его обзывать?!
   - Не волнуйся, о доблестный муж, я вовсе не обидчив на твои слова, потому как они - правда, - густым басом разнеслось по отделу, и очам моим предстал огромный, под два с половиной метра ростом, кентавр! Боги мои, что этот негодяй делает?!
   - Всем стоять, милиция! - этот новый голос практически потонул в одобрительном гуле, но не остался незамеченным, потихоньку все угомонились и посмотрели на новое действующее лицо. У меня тоже первый шок прошёл, и я отступила в сторонку, чтобы полюбоваться продолжением действия.
   - Милиция! - ещё раз весомо повторил хмурый мужчина в кителе и обвёл взором пространство. - Хулиганим, значит? Порядок не соблюдаем, так? А ну, кто из вас избил гражданина Власова?! Признавайтесь, ведь всё равно хуже будет! Мы вчера приняли на службу Илью Муромца, так что сопротивление бесполезно! Ну! Говорить будем, или всех в отделение забираем?!
   Не менее хмурая толпа молча сомкнулась, закрывая собой героя дня.
   - Значит, молчим? Так, неподчинение государственным органам правопорядка...
   - Да какой от вас порядок, сволочей этих защищаете! - выкрикнул кто-то смелый и тут же юркнул за спины остальных.
   - А, по-вашему, раз бизнесмен, значит, не человек, так? Ну а если мы не станем его забирать, так это что же получится, он нам весь город переколотит? Ну нет, так тоже не пойдёт! Давайте, граждане, не сопротивляйтесь.
   - И фсё же, голупчик, фы поступаете кута как плохо перед косударыней...
   - И пегед пголетагиатом тоже!
   Увидев Ленина и Екатерину в одной паре, милиционер несколько обалдел и почесал под фуражкой голову, прикидывая, что делать. А тем временем кентавр, почувствовав свою вину, отправился с повинной:
   - Пропустите меня, добрые люди этого города, моя в том вина, так не пристало мне прятаться за ваши спины, - он раздвинул толпу и доверчиво протянул руки милиционеру. Тот задумался ещё больше, что же делать с этой-то громадой, да ещё и нерусской национальности!
   В общем, я ещё немного задержалась, чтобы посмотреть на то, как кентавра будут запихивать в милицейский бобик, насмеялась вдоволь, только потом купила, наконец, анчоусы и отправилась домой. Дверь оказалась незапертой, что меня тут же заставило напрячь слух, и то, что я услышала, меня несколько... не знаю, скорее не насторожило, а огорчило, что ли... А услышала я мелодичный смех, от которого что-то внутри дрогнуло и заставило меня нерешительно шагнуть к залу, но не входить пока, прислушиваясь. И мой слух моментально подтвердил мою догадку: в зале были Роман и его воздыхательница, Нхемсут, во плоти! На секунду я замерла на месте, пытаясь сообразить, что мне делать дальше, и за меня как всегда решил случай: требовательно в моей сумочке затрезвонил мобильник, и хохочущая парочка разом замолкла, увидев меня в проёме двери. Вначале оба так же замерли, как я минуту назад, а вот потом, не переглядываясь, как застигнутые на месте преступления ревнивой женой, разом закусили губы. А Нхемсут ещё и на колени передо мной бухнулась, скрестив на груди руки в знак страха и почтения перед богиней. Я молча вошла в комнату и указала бровью на скорчившееся на полу существо:
   - Что она здесь делает?
   - А ты сразу проявлять свои амбиции, да? Не пугай дивчину, она тебе не дочь, чтобы на неё рычать!
   - И хвала богам, что не дочь, иначе я бы из неё вяленую рыбу сделала. Я спросила, что она здесь делает, ты знаешь, я не люблю повторять дважды.
   - Ничего с тобой не случится, если повторишь! - нахмурился таксист, Нхемсут попыталась снизу образумить его, утверждая, что с богами так не говорят, но он и не подумал сменить тон: - И вообще, не надо так на неё смотреть! Я возвращался невесть в каком виде домой, а она сидела на половике у двери, что, по-твоему, мне надо было её оставить там же?
   - Да я и без того знаю, что ты в дом вечно тащишь какую-нибудь гадость! - усмехнулась я и, прошествовав к дивану, села нога на ногу и только тогда позволила жестом Нхемсут встать с коленей. Девушка радостно улыбнулась и побежала закрывать на замок дверь, о которой я, конечно же, забыла. Роман продолжал пронзать меня взором, а я ему улыбаться. - Кстати, что это у тебя с головой, производственная травма?
   - Зараза, - без всякого умысла парировал Роман, поначалу не обратив внимания на смысл моих слов, а потом мельком глянул на себя в зеркало и с неистовой силой принялся приглаживать вставшие дыбом волосы: - Тьфу, совсем забыл... Что смешного?! Это всё этот свихнувшийся город! Я вышел как всегда на работу, одного отвёз по адресу, а потом мне на пути попался... тот самый Иван Грозный... Я чуть было не чокнулся, а он меня узнал и стал мне расписывать, что он со мной сделает за то, что я ослушался царя-батюшку! Еле от него отделался, а потом напоролся на Илью Муромца в полной амуниции с лошадью боевой! Он мне втирал что-то о том, что спешит на службу, видите ли, у него первый день на новой работе, а он уже опаздывает. И полез в такси прямо вместе с лошадью!! Хотел сказать, что города он почти не знает, а я всё-таки тут работаю... Вот так я чуть было не свихнулся сам, жуть что творится! Слушай, если это твой рыжий парень, прошу тебя, давай поскорее с ним разберёмся, а то так не долго в жёлтом доме оказаться!
   - Так и будет, я тебя уверяю, - успокоила я его. Нхемсут вернулась с кухни с разобранным пакетом и с расчёской в руке, она подошла к Роману и снова стала приводить в порядок его волосы. Я какое-то время молча приглядывалась к ней: что-то в ней было не то, к чему я привыкла в Египте. Проследив взором, как Марселла тащит в зубах мокрую тряпку для симулянта с крылышками и хвостом, а потом медленно произнесла: - Как ты тут оказалась? - Нхемсут вздрогнула и покосилась на меня скорее не с благоговением в глазах, а со страхом, причём явным.
   - Я не помню, госпожа... Был сначала берег Нила, а потом всё померкло, и я оказалась на пороге дома Романа, вот и всё, больше ничего не помню, - она врала. Врала, прекрасно зная, что я это пойму, но, видимо, то, что там было, её пугало гораздо больше, чем гнев богини разрушения.
   Я ещё немного помучила её своим взглядом, а потом всё же вытащила из сумочки мобильник, который уже минут двадцать беспрерывно трезвонил, пока я не обращала на него внимания.
   - Эстела!!! - услышала я, не успев сказать привычное "да". - Эстела, ответь, ради Бога, а то я свихнусь тут совсем!!!
   - Зачем ты так кричишь, Инга, что-то случилось?
   - Она ещё спрашивает, Кинг-Конгша бесчувственная!.. У тебя на курорте телевизора, что ли, нет?! У нас в Питере чёрт знает что творится! Ещё три дня назад всё в порядке было, я даже на работу вернулась (шеф плюнул на старое здание и арендовал новое, так что всё отлично), а потом началось не понять что! Сначала меня на дороге тормознул какой-то мужик на коне, спросил, где тут у нас какие-то городские дружины набирают. Я его, ясное дело, послала куда подальше и продолжила путь. На обеде в кафешке Елена на меня набросилась с просьбой отвести её к психиатру, так как, она сказала, за столиком у неё сидит товарищ Сталин и требует всех расстрелять за такое обслуживание! Я-то, дура, сначала не поверила, а потом оказалось правда! И началось: то Ленин в магазине, то Сперанский в ресторане, то опять этот Илья Муромец спрашивает, как проехать к ближайшему отделению милиции! У меня ум за разум зашёл, а мой обсерваторский бегает, радуется, мол, наконец-то я напишу натуральную диссертацию относительно существования особой теории Джордано Бруно, с которым он познакомился в ближайшей пивнушке! Эстела, прошу тебя, спаси меня из этого ада!! Я думала, что это у меня только шарики за ролики заехали, думала, тоже пора на отдых, а-то работаю, как лошадь, но ведь не я одна эти штуки вижу! Слушай, а, может, это правительство наше какой эксперимент проводит? Я уж и не знаю, что делать-то?
   - Сидеть дома и не соваться, куда не следует, - строго ответила я, охлаждая её пыл.
   - Ты думаешь? - робко поинтересовалась Инга.
   - Я тебе с уверенностью заявляю. И лучше всего возьми работу на дом или выпиши бюллетень по болезни, чтобы шеф не примотался. Ты меня поняла?
   - Да, но, Эстелочка, тебе хорошо говорить, когда ты далёко...
   - Не так уж я и далеко, как тебе кажется... И не смей паниковать, тебе-то уж это ни к чему...
   - Правда?.. Слушай, у нас в городе богатей появился, о нём все газеты, журналы трубят, вроде как он собирается в Петергофе что-то вроде бал-маскарада устроить, может, мне сходить?
   - Ни в коем случае, там наверняка будут все эти люди, тебе только хуже станет.
   - Да, ты права... Слушай, а как у тебя там с твоей неземной любовью?..
   Инга в любой обстановке всё-таки оставалась сама собой, что бы не случилось, вот и теперь пришлось мне удовлетворить её любопытство, прежде чем она отстала от меня. После этого я ещё попросила её поберечь себя и только тогда положила трубку и посмотрела на Романа и его поклонницу, которая уже почти справилась с его шевелюрой.
   - Што штрашного она тепе шкажала? - поинтересовался Сфинкс, приподнимаясь на локтях и выглядывая одним глазом из-под мокрой тряпки на лбу.
   - Она поведала очень интересную вещь, - спокойно откликнулась я и передала всю историю в подробностях. Таксист её переваривал не долго, тут же отреагировал:
   - Значит, это всё же твой чудик в плаще на босу грудь! Я так и знал! И что же получается, он нас с тобой подставил, увёл нас из Питера, а сам тут натворил дел, я правильно понял?
   - Именно так. Он нагло нас подставил, вывел из опасной зоны, а сам расстарался вволю. Именно поэтому я и уверена, что из Египта нас переправили сюда не его подручные, а кто-то совсем другой. Например, Исида, она всегда испытывала ко мне дружественные чувства. Но тогда получается, что Анубис и Сет не справились с остальными до конца, а только сделали большой шаг к этому. Значит, здесь нам не будут особо досаждать первое время, чтобы постараться как можно быстрее разобраться с оставшимися в Египте, а для этого придётся отправить туда лучшие отряды...
   - И тшаршкую охрану тоже? - с надеждой приподнял тряпочку полулев. Мы с Романом синхронно кивнули, после чего таксист задумчиво изрёк:
   - А что нам делать теперь? Опять ждать?
   - Нет. Мы напросимся к братцу в гости, - ответила я, Роман глухо застонал, причитая, что снова полезем в пасть тигра, Нхемсут попыталась успокоить его тем, что не стоит отчаиваться, ведь с ним рядом могучая богиня. Таксист злобно усмехнулся, сощурившись на меня, я же только пожала плечами и поднялась, собираясь отправиться в ближайший киоск за газетами, где можно было поподробнее разузнать о маскараде в царском пригороде.
   На этот раз со мной на прогулку отправилась не только Марселла, но и её хвостатый воздыхатель, ехидно намекавший мне на то, что не хочет мешать двум обретшим друг друга молодым людям. Я не удостоила его даже взглядом, однако на первом же повороте слегка заспешила вперёд и с большим наслаждением наступила ему на хвост. И где только он набрался стольких ругательств?..
   Поиски киоска вывели меня к Екатерининскому каналу, где я постояла перед перилами, любуясь на воду в ожидании, пока рассосётся толпа у необходимого мне объекта. Сфинкс всё это время изображал из себя глубоко обиженного судьбой и хозяйкой, а Марселла лапой сосредоточенно водила в воздухе, пытаясь поймать хоть одну из летавших рядом бабочек. Когда я переходила дорогу к киоску, неожиданно резко затормозив и взвизгнув по этому поводу тормозами, путь мне преградила серебристая "Тойота", откуда выглянула пухлая довольная физиономия:
   - Эй, красавица, поехали кататься? - прямо нараспев произнёс мужчина, из-за его плеча выглянула ещё более мерзкая, но тоже чем-то довольная рожа. Я мельком оглядела обоих:
   - А ты уверен, что прогуляться хочешь именно со мной? А то твой друг, по-моему, больше склонен к немного другому варианту, - пристальный взор прямо в зрачки, и расплывшийся в счастливой улыбке парень поворачивается к дружку и смачно чмокает его в щёчку:
   - Это правда?
   Правда это или нет, я дослушивать не стала, а обогнула машину спереди и поспешила к намеченной цели. Марселла, так и не поймав бабочку, большими прыжками поспешила следом.
   - Опять шопираешь жатву иж жертв, гошпожа? - не удержался от ехидства Сфинкс.
   - А ты что, тоже хочешь поучаствовать? Из вас бы вышла симпатичная пара!
   - Ешли это великая погиня, то плюньте мне на хвошт...
   Я посмотрела в окошко на продавщицу киоска и поинтересовалась статьями о заезжем богаче и маскараде в Петергофе. Женщина ответила, что информацию об этом я смогу получить в любой городской газете, даже в московских, хотя им-то какое до этого дело. Я взяла все публичные издания, в которых было хотя бы слово об этом, запихнула толстую стопку в пакет и с лёгким сердцем встала чуть в стороне от киоска, любуясь на творение глаз своих, то есть на "Тойоту", которая всё ещё стояла на месте и, судя по тому, как мельтешили внутри неё тени, можно было понять, какие жаркие военные действия там сейчас происходят, прямо как завоевание Тутмосом городов в долине реки Евфрат. Неотрывно сверлящий мой лоб взгляд я определила слишком поздно: я знала, насколько я привлекательна, поэтому на такие взгляды не обращала внимания, иначе тратила бы на это слишком много времени. А вот на обладателе этого взора я просто сфокусировала невольно зрение, когда наблюдала за машиной, ибо существо находилось как раз напротив меня, только по ту сторону от канала... Определить, кто бы это мог быть, я не успела, потому как отвлёк меня чей-то короткий взвизг, после чего я уже ничего не соображала - за меня действовало тело. Не смогла я сориентироваться, как больно ударилась об тротуарный асфальт коленками и локтями (пакет слегка смягчил падение) и неизвестно зачем покатилась подальше от киоска. Всё это произошло за сотую долю секунды, а потом в то место, где я только что стояла, ударил жуткий грозовой разряд, заставивший меня инстинктивно прижать колени к подбородку и превратиться в комок, сжавшийся в три погибели. Послышались дикие крики, за ними грянул раскат по небу, а потом в землю ударил ещё один разряд. На этот раз меня спасло то, что я вовремя догадалась перевоплотиться, и на три метра от эпицентра удара отпрыгнула (или отлетела, тогда это было практически одно и тоже) огромная чёрная кошка с пакетом в зубах. Упала я удачно прямо под колёса отлетевшей назад "Волги", которая стукнулась о перила бампером и задымилась, а я пропахала боком по раскалившемуся асфальту немного влево и замерла у противоположного тротуара, не в силах даже ругаться из-за дикой боли, прожигавшей расцарапанный бок.
   - Эштела!! - где-то далеко от меня прокричал Сфинкс, выхватывая меня из пелены боли и забвения. Я не спешила снова обращаться в человека, чтобы иметь возможность сделать ещё одну попытку спасти себе жизнь, если понадобится.
   Но опасность явилась на этот раз не с неба, а из дыма, столбом валившего от раскуроченного асфальта, где только что стояли киоск и машина. Из него вышла сгорбившаяся старушка и направилась прямо ко мне:
   - Деточка, не шевелись, милай, я счас подойду, уж как-нибудь с тобой управимся вместе-то...
   Первым моим порывом было сказать ей, чтобы уходила, а иначе попадёт в эпицентр... но потом я разглядела её глаза...то есть, его глаза... и не сдержалась:
   - Isirian, ventadg... - ответила я охрипшим голосом. Сешат, некогда боровшаяся и за мой словарный запас тоже, сейчас бы покраснела до корней волос и взвыла бы сама дурным голосом (а все-таки египетские ругательства иногда бывают похлеще, чем русский мат, а уж я расстаралась!).
   - Я не оставлю тебя... - прошипела старуха в ответ, и внезапно вместо неё я увидела бывшего фараона И, хотя, скорее, я почувствовала его взгляд и ужаснулась: правая половина его лица была изуродована моим последним диском, она выглядела так жутко, словно на неё вылили кипяток из раскалённого чана! Не знаю, что со мной случилось, что я так этим впечатлилась, наверное, от боли потеряла всё своё равнодушие к любого рода увечьям, тем более на лицах простых людей... И вдруг его глаза, в которых было столько ненависти, закрыли мне всё: и небо, и серое солнце, и землю, я начала понимать, что с ума сойду, если кто-нибудь не прекратит немедленно всё это!
   - Убирайся, чернь...
   - Ты всегда была стервой, поэтому я последую за тобой хоть на край света, лишь бы ты помнила, как ты издевалась надо мной!
   - Ах... какие мы нежные... Неужели в Египте все мужчины перевелись? - я сделала слабую попытку усмехнуться, но боль въелась в затылок и не желала отпускать сведённые мышцы.
   И я поняла, что сейчас смогу только ждать.
   Бывший фараон нагнулся ко мне и больно с силой сжал в кулаке горсть моих волос, кажется, эта процедура ему чрезвычайно нравилась, но я его радости не разделяла, а поэтому приготовилась к ответным действиям, сделав вид, что страдаю от жуткой нечеловеческой боли. Это было почти правдой, вот почему мне это не составило особого труда.
   - Что, Плеть, ты больше не такая гибкая и терпеливая? Где твоя спесь, стерва? - с наслаждением прошептал И, он нагнулся к моему лицу так низко, что наши дыхания смешивались, и я с трудом удерживалась от того, чтобы брезгливо не поморщится... Сила уже почти была полностью в моём кулаке, когда сизый дым над нашими головами не раздвинулся, и оттуда не вылетел на своих крыльях Сфинкс, весь в пыли и кое-где в ссадинах, его хвост развивался сзади как флаг иноземного корабля по ветру, а за него держалась изо всех сил серьёзная донельзя Марселла. Оба с высоты прыгнули на спину негодяя и угодили как раз на намеченное место, так как фараон не успел развернуться, лишь слегка оглянулся назад. Мои питомцы с такой силой повалились на И, что он накренился вперёд и упал на меня.
   - А ну, отпуштил мою гошпожу, фараонишка, кому шкажал!.. - радостно взвыл Сфинкс, вцепившись предварительно зубами в ухо И, и только тут смог разглядеть наконец-то лицо фараона, которое заставило его усомниться в своих действиях: - Ой, а кому я шкажал? Может, мы ошиблишь?
   - Ты ещё паспорт у него попроси, - прохрипела я, не раскрывая глаз, чтобы не видеть разъярённого И. - Лучше не отвлекайся...
   - Решила, что ты умнее?! - простонал фараон, успешно справляясь с моими спасителями.
   - Да, - искренне ответила я и, выбрав наилучший момент, потянулась к нему и постаралась получить удовольствие, чтобы всё получилось. Я поцеловала его в губы и отвернулась, чтобы не видеть его глаз, прижавшись лопатками к асфальту. И жутко захрипел и мигом потяжелел, ещё сильнее вжимая меня в разгорячённую дорогу.
   - Не получится... - прошептал он мне на ухо. Я ему поверила, собрала теперь уже телесные силы в другой кулак и откинула его в сторону. Сама же бросилась к покорёженной решётке, прогнувшейся в сторону канала, и успела перелететь через неё за секунду до того, как небеса собрались в грозовые тяжёлые тучи, как будто на Фивы надвигалась песчаная буря, и хлынули на без того раскуроченый асфальт потоком сверкающих молний.
   Упругое столкновение с водной гладью порядком протухшего канала на время оглушило, но я смогла действовать буквально в то же время и заработала руками, уходя как можно глубже вниз. Грозовые раскаты отдавались здесь какими-то глухими отзвуками, лишь периодически освещали пространство вокруг меня зеленовато-золотым цветом. Я почти ничего не видела в грязной воде и вся содрогалась от боли, скрёбшей по боку когтистой лапой, и омерзения. Прежде всего, омерзения к самой себе, потому что не смогла заметить ничего, увлеклась абсолютно посторонними вещами и пропустила главный удар, а ведь мой наречённый братик не так уж и глуп, как хочет казаться! Что же он из меня делает?! Зачем он вытащил этого парня из Египта, неужели и впрямь надеялся, что бывший влюблённый сможет побороть меня из чувства мести?!.. Нет, он хотел показать ещё что-то, что-то, в чём я сама себе не признаюсь, а он всё это чувствует...
   ... Я вынырнула из ненавистной воды через огромный промежуток времени. Меня трясло, а в голове роились мысли о том, что я задумалась о чём-то лишнем, кажется, о погибших невинных людях... Так я вовсе вскоре чёрт-те в кого превращусь, если этот мир или рыжий ужас прежде не уничтожат меня!.. Так. Где я сейчас?..
   Знакомые хлопки крыльев заставили меня нырнуть под укрытие тёмной арки, ведшей в подворотню. Боги с ними, они отлично видят и в темноте, а снаружи настоящий ливень и суматоха, уже воют сирены всех трёх служебных машин: "скорой помощи", милиции и пожарной службы, - а у меня голова и без того пухнет не только от мыслей, но и от жуткого шума и визга. Хлопки послышались мимо меня, затем замерли и вернулись обратно, после чего у моих ног ещё два раза хлопнуло, и Сфинкс взвыл писклявым севшим голосом, вцепившись в мою коленку:
   - Моя гошпожа, как я ишпугалша, я щуть было крылья не отброшил, когда ты ишщежла!
   - Ну да, наверное... Марселла заставила лезть за мной в воду... вот ты и перетрусил...
   - Как ты могла потумать обо мне такое?! Я што, похож на вруна?! - я не стала уточнять, на кого он похож, вместо этого, морщась от боли, нагнулась к Марселле, которая в зубах тащила чью-то лёгонькую курточку. Я взяла её, натянула на себя и взяла пакет с газетами, после чего повернула к дому, он, кажется, был проходным, если я не ошибаюсь в этой неразберихе. Честно говоря, не очень мне хотелось встречаться с хозяином (уже бывшим хозяином) вещицы. Мало ли, может, он нервно больной, а у меня сейчас настроение не такое, чтобы заниматься разговорами с подобными людьми. Ведь просто-напросто заставлю его думать, что он ящерица, а потом полулев будет меня обзывать садисткой или ещё чем-нибудь в этом роде...
   Дверь я открыла прикосновением, чтобы не ждать долго, пока Роман поднимется с дивана и подойдёт (совсем позабыла о Нхемсут, что, впрочем, неудивительно). Сфинкс захлопнул за мной дверь, а Марселла протрусила чуть вперёд, озираясь на меня обеспокоенными глазищами. Я хотела что-то сказать... кажется... вот только сил хватило только на то, чтобы удивиться подозрительной тишине в квартире и пройти в зал с сумкой в руках. С громким хлопком пакет упал на кресло, не удержался там и соскользнул вниз, а из него выехали с шуршанием газеты и журналы. Сама я опёрлась о дверной косяк рукой, поднесла к глазам ладонь, отнятую от бока, и посмотрела на кровь на пальцах... А я-то думала, она у меня скорее чёрная, чем алая...
   -Эс... Эстела... Эстела, это ты? - как не странно, таксист оторвался от губ Нхемсут и ошалело воззрился на меня огромными глазами.
   - Моя госпожа... - испуганно пискнула девчонка, медленно оседая на пол, я окинула их мутным взором, махнула рукой и направилась в ванную.
   - Эстела!! - Роман сорвался с места, явно собираясь поддержать меня, когда я почти вваливалась в ванную, но я ловко избежала соприкосновения с ним и заперла дверь на крючок. С той стороны послышались удары рукой по ней, но они быстро были заглушены шумом горячей воды, потоком хлынувшей в ванну вперемешку с холодной. Кажется, таксиста спешно начал "успокаивать" полулев, повествуя о моих приключениях и постоянно сверяясь с Марселлой. Кошка, конечно, ничего ему не отвечала, но он этого не замечал, стараясь изо всех сил. Наконец, Роман понемногу отошёл и присел под дверью (я почувствовала это обострившемся от боли чувством), я выключила воду, погрузившись в ванную, и закрыла глаза.
   - Тебе можно как-то помочь? - тихо спросил таксист, а голос его звучал как неживой.
   - А как можно помочь вампирше, которая, к тому же, божественных кровей? Найдёшь мне такой аккумулятор?
   - Я его убью, - старательно игнорируя мои слова, поведал мне Роман.
   - Отлично. Сделай так, чтобы боевой пыл не исчезал до самого бал-маскарада. А сейчас уходи...
   Вид в зеркале меня не порадовал. Нхемсут, присутствовавшая тут же, бросилась заваривать снадобья из того, что смог ей предоставить Сфинкс, под чутким его руководством. Это меня несколько успокоило: с моей способностью к заживлению ран и магией полульва я избавлюсь от жутких рубцов за рекордно короткий срок, останутся только розоватые раны, которые сойдут уже через полтора месяца. Хвала богам, лицо пострадало не особо. Отделалась синяками и маленьким шрамом на виске, при помощи моих способностей я смогу заживить их за ночь, а шрамика и след пропадёт. Это не тот, что пересекает мою бровь: тут всё заключается совсем в другом, здесь телесные раны не при чём, об этом мне напоминать тоже не советую... Роман всё то время, пока я находилась в спальне в компании Сфинкса и Нхемсут, сидел на диване и тупо протирал полы взором, свесив кисти рук меж колен. Вышла я в халате, мельком посмотрела на него, на не тронутые журналы и газеты и присела неподалёку в излюбленной позе египетских скульпторов, большей частью изображавших меня сидящей чёрной кошкой.
   - Ты издеваешься? Хочешь помочь Сету тем, что бездействуешь? - ответом мне был тяжёлый взгляд исподлобья:
   - Он тебя чуть было не убил!
   - Теперь уже поздно об этом думать, я, конечно, уверена, что Сет лично следил за происходящим, но ему не удалось этого сделать, так что следующий шаг должен быть наш.
   - Да, но я... - Роман не договорил, во все глаза воззрившись на Марселлу, которая зубами схватила два журнала и потащила их по полу к ногам своего хозяина. Тут подоспела Нхемсут, она тоже взяла целый ворох публикаций и уселась по привычке на полу, разглядывая их. Таксисту пришлось смириться, с тяжким вздохом он взялся за газеты и принялся их лихорадочно листать. Я соизволила присоединиться к общественному делу.
   - Да, кстати, ты мне должен три сотни вот за эту прелесть: я ведь безработная, а ты мужчина и должен обеспечивать такую гостью.
   Роман молча швырнул в меня журнал.
  
   С публикациями мы провозились до глубокого вечера, зато остались досконально проинформированными по всем вопросам: рыжий пёс задумал маскарад как раз на завтрашний день, причём разрешил приходить без приглашения, зато обязательно в маскарадном костюме и на машине. Обещал салют и прочие прелести, а в конце вечера какой-то сюрприз, наверняка, придумал очередную гадость, главное, чтобы без крови, а то я в последнее время ну о-очень нервная... В основном в журналах и газетах писалось о его бесконечном великодушии и прочей чуши, в которую мне не верилось. И вообще узнали мы крайне мало, несмотря на то, что в каждой публикации вопросу приезжего богача уделялось чуть не по три листа в формате А4! Недаром Инга так заинтересовалась загадочной особой, о нём буквально трубили на каждом шагу! Это мне и не понравилось: значит, задумывает, негодяй песчаный, что-то грандиозное!..
   В общем, спать мы легли далеко за полночь, заняв это время рассуждениями на тему, идти ли вообще и если идти, то в чём и как. Нхемсут то и дело бегала на кухню, чтобы обеспечивать нас чаем и моим любимым кофе, которые мы норовили вылить друг на друга, а попадали всё время куда-то в сторону, в основном на Сфинкса. С трудом оторвавшись от столь увлекательного занятия, мы разошлись по комнатам, совершенно позабыв о том, где же будет спать девчонка. Впрочем, у меня откуда-то была уверенность, что она и без нашей помощи разберется. Мне было очень плохо, всё ещё ныли кости, бок жгло из-за целительной мази при каждом движении или вообще без повода, поэтому я посчитала даром небес то, что уснула почти сразу же и перестала стискивать зубы, когда неожиданно всё тело пронзала дикая боль.
   ... Мне здесь хорошо, не беспокойся. Я вот только скучаю по бликам в твоих прозрачных на солнце глазах, да ещё по прикосновениям... Я боюсь за тебя и боюсь, что ты снова попадёшь к нему в мечты, тогда-то он точно сможет исполнить задуманное... Поберегись его, не доверяй тому, что уже вызвало твои молчаливые вопросы, иначе...
   - Осирис, забери его... - я огляделась по сторонам: ночь ещё глядела в окно серповидным месяцем, окружённым звёздами, у моих ног лежала как и прежде Марселла, вот только она проснулась, почувствовав, как внезапно прервался мой сон, и я подскочила на постели. - Всё тихо, - успокоила я её и неожиданно для себя самой напряглась как змея перед прыжком: что это? Кошка тоже замерла, напряжённо поводя в воздухе ушами и прислушиваясь, да, да, что-то тут, несомненно...
   Лёгкое шипение из зала прозвучало громом небесным и заставило меня опустить на пол ноги и бесшумно скользнуть к двери. Звук повторился, только на этот раз ему вторил глухой выкрик Романа, а потом...
   - Успокойся, мой хороший, а то ещё разбудишь нашу киску, а нам ведь и без неё хорошо, правда?
   - Вот... стервь, а?.. Пусти, ты! Ё-моё, я пошутил! Не надо понимать всё так буквально!.. Чёрт!
   - А ты что хотел, Ромочка?.. Думал, бедная девочка просто так за вами сюда пришла? За всё надо платить... И как только тебе не стыдно! Если бы ты не пытался её соблазнить, она бы осталась такой, какой её на свет произвели, не стала бы безвольной куклой, Ромочка...
   Я успела прыгнуть быстрее, чем она почуяла меня. Я вцепилась кошачьими когтями в её плечи, отдирая её от полуживого Романа и одновременно поваливая её на пол. Плотно прижав Нхемсут к ковру, я натолкнулась на безумный взор мутновато-голубых глаз и всё тут же поняла...
   - Iera tah? - прошипела я ей в лицо и втянула в подушечки когти, ибо уже серьёзно поранила бедную девочку, из которой сделали куклу по своей прихоти. Решили взять нас изнутри измором?! Не получится!
   - Моя госпожа, что ты! Моя госпожа, я не хотела ничего плохого, прости! Я бы... никогда не осмелилась... госпожа! - жалобно залепетала Нхемсут, снова возвращаясь в своё тело и смотря на меня в поисках хоть какого-то сострадания во мне самой... к сожалению, я ещё не настолько мертва, чтобы думать об одном, забывая о многих. Поэтому я хорошенько встряхнула её и покрепче прижала к полу:
   - Не заставляй меня повторять вопрос...
   - Прошу, госпожа... - пролепетала девчонка, по её щеке скользнула слеза, а мигом пришедший в себя Роман на диване зашевелился и вознамерился прийти ей на помощь. Мне в голову пришла та же самая мысль: ей надо помочь, вот только в некотором другом плане. И я нагнулась к ней, к самому лицу, посмотрев в зрачки. В моей голове понеслись слова, медленно приобретшие звуковую окраску: - Мерзавка... Ну ты и мерзавка...
   - Только что была госпожой. Протри глаза, может, поможет... Что ты здесь делаешь?!
   - А ты ещё не догадалась, такая умная, независимая... Ты гуляешь сама по себе! Вот только пока ты гуляешь, твоими мужчинами занимаются другие! И я не исключение, знаешь, не прочь подобрать то, что осталось от великой богини! Ха-ха-ха...
   - Не забывай, что я всегда возвращаюсь...
   - Возвращаешься?! К чему, к развалинам?! О да, это в твоих обычаях, я верю...
   Она собиралась меня позлить. Ей это удалось, и она была рада. Я внезапно вздрогнула при её последних словах и чуть было не отвлеклась на таксиста. А она продолжила:
   - Да посмотри на себя! В кого ты превратилась, великая! Нет, уже бывшая великая, кто теперь тебя помнит, киска?.. Ромочка? А ты разве не заметила, что только ты удалилась, как он занялся ей, думаешь, он это не специально? Случайно всё получилось, да? Споткнулся, наверное, угодил нечаянно...
   - А кто их, мужчин, знает? - посмеялась я вместе с ней и ударила под дых.
   - Зачем?.. - в глазах девчонки снова замелькали искорки боли, и она обратилась к таксисту хриплым от боли и страха голосом: - Помоги мне, господин... О боги, что я сделала?..
   Я всё-таки не выдержала и обхватила преобразившимися ладонями её виски и прикрыла веки, ну вот, совсем немного, ей должно помочь, если ничто не помешает (я всегда умела выводить из состояния подсознательной подчинённости братцу, особенно когда мне это было выгодно...). Нхемсут дёрнулась ещё раз, глухо простонала и обмякла подо мной, ну же, ещё чуть-чуть...
   - Отпусти её!! - с диким криком Роман кинулся ко мне и оторвал мои руки от висков девчонки, со всей возможной силой дёрнув меня назад. Связь с Нхемсут прервалась так внезапно, что это оглушило и меня, и её, а сознание поплыло перед мысленным взором разноцветными искорками. Красиво, конечно, но... А вот Люба в сознании девчонки не проспала, её это не коснулось, и она рванулась из-под меня, отшвырнула в сторону и прыгнула к таксисту, замершему в нерешительности неподалёку от нас.
   - Я ещё не закончила с тобой, Ромочка, а ты такой сладкий, что я тебя не могу пропустить... - она схватила его мёртвой хваткой и кинулась к балконной двери. В другой момент я бы хохотала, уж мне-то известно, как таксист любит такие способы покидать дома, разве что в это время меня не было с ним рядом, хотя...
   - Сфинкс!!
   Полулев понял меня сразу же, несмотря на то, что всё это время находился в лёгкой прострации, плавно переходившей в забытье. Он рванул ко мне из-под стола в сопровождении Марселлы, и я в тот же момент почувствовала в своей вспотевшей ладони плотную шершавую рукоять плети. Одним немыслимым прыжком я оказалась на ногах на метр от двери и размахнулась. Кнут захлестнул Романа за талию, и я вцепилась в него чуть ли не когтями. Он, будучи куда тяжелее, немедленно потянул меня за собой вниз, пришлось собрать в кулак всю силу и постараться не спасовать. Рядом материализовался полулев и тоже вцепился в кнут, старательно рассекая воздух крыльями и пыхтя. Через секунду или две, длившиеся вечность, таксист схватился за свою жизнь руками и ногами и подтянулся, едва не погнув старые перила балкона. Я втащила его в комнату, и мы повалились без сил на пол, вцепившись на этот раз друг в друга и не желая ни за что на свете друг друга не отпускать. Я уткнулась в его плечо носом и часто задышала, молчаливо морщась от боли, сотнями иголочек пронзившей тело. Романа мелко трясло, и он боялся дышать, отлично всё это происходит, слов нет, одни эпитеты...
   - Прости меня... - прошептал он мне на ухо, наконец, оживая. - Я с ума сошёл...
   - Ты не отин такой, - прошамкал рядом Сфинкс, встретился с взглядом Марселлы и прижал уши к голове: - Вшё-вшё, уталяюшь...
   - Эстел... - я вздохнула, от чего бок зажгло с ещё большей силой, и прижалась к нему покрепче, ни за что не собираясь отвечать, пусть хоть эта мерзавка вернётся и воспарит над балконом... Я больше не могу, честно!.. - Эстела...
  
   С самого утра начались наши проблемы. Роман никак не хотел из своего "Рено" делать респектабельную машину, то есть не хотел сдирать с неё наклейки, говорившие о том, что его машина - это такси, а я на этом категорически настаивала. В конце концов, таксист на всё согласился при условии, что я потом всё лично наклею и пришпандорю обратно. Я не возражала особо, тем более что была занята своим туалетом, то есть макияжем, париком и платьем. Мы с Марселлой выбирали мне туалет под стать, а Сфинкс на пару с Романом занимались машиной, а потом ездили за вечерним костюмом, галстуком и туфлями. В общем, все были заняты до такой степени, что не замечали друг друга до самого заветного часа, до пяти часов вечера, когда нам надо было уже выезжать в Петергоф на маскарад. Полульву лично пришлось подниматься за мной в квартиру, чтобы сообщить, что меня ждут уже давно, а я опаздываю. Я пожала плечами, совершенно спокойно отреагировав на то, до каких пор у Сфинкса отвисла челюсть и заблестели глаза. Марселла выбежала впереди меня, следом вышла я, а за мной вылетел безвольно парящий на крылышках полулев с неземным блаженством в глазах. Роман стоял, прислонившись к бамперу отчищенного "Рено" и засунув руки в карманы чёрного пиджака. Надо сказать, выглядел он потрясающе, я про себя отметила, что не ошиблась, мой вкус по-прежнему мне верен, и направилась к нему. На мне самой было синее платье на бретельках, атласное, с вышитой сеточкой сверху, внизу же, под юбкой и верхней частью был корсет и брюки, тоже на всякий случай. Никаких украшений не было, кроме посеребрённой змеи, обвивавшей мою правую руку от запястья до ключицы (мне хотелось иметь кнут под рукой, так как-то спокойнее). Свои волосы я спрятала под тёмно-каштановый парик гладких волос, ниспадавших тускло блестящим водопадом ниже лопаток. Лёгкий, почти незаметный макияж, никаких чёрных подводок, пришлось от них отказаться хотя бы на один вечер, раз уж мы договорились соблюдать конспирацию. В общем, я совершенно не была на себя похожа, даже отец не обратил бы на меня внимания, однако это не означало, что я потеряла свою привлекательность, наоборот, она стала какой-то совершенно иной, я не напоминала египтянку, восточную девушку, а превратилась в типично европейскую особу с кучей поклонников в запасе. Увидев меня, Роман сначала нахмурился, видимо, соображая, кто бы это мог быть, затем выгнул бровь и протянул мне руку:
   - Вы очаровательны, сударыня, могу ли я надеяться на то, что мне будет дозволено вас сопровождать? - медленно произнёс он. Я приняла его руку и прижалась к нему, смотря прямо в глаза:
   - Вы нахал, сударь, но раз уж нет другой кандидатуры, то вот вам моё дозволение.
   - Зараза, - улыбнулся Роман и открыл мне дверцу "Рено", мне даже понравилась эта машина после преображения, и я позволила себе улыбнуться. Таксист занял водительское место и, ещё раз бросив на меня взор, сорвался с места.
   Вслед нам с лавочек смотрели открывшие рот бабульки, роняя на бюсты семечки.
   Первые минуты мы старательно делали вид, что всё идёт отлично, Роман морщился, но молчал, изображая светского льва. Я оглядывалась по сторонам, не собираясь на него отвлекаться. Однако меня заставили: на перекрёстке мы остановились, пережидая, когда снова дадут зелёный свет, и мы с удивительным единодушием скосились вправо на фонарный столб, за которым тут же скрылась беззвучно тень, едва блеснув на солнце. Отлично...
   - Я тебе хотел сказать, что когда я чуть не упал, я и не заметил, куда она делась, а потом... потом, сама знаешь, не получилось проверить... К-хем, в общем, мы с хвостатым её видели, когда в магазине костюм выбирали. Она выдала себя за продавщицу, то есть... я повернулся что-то спросить, а вместо той девчонки на меня она смотрит. Я головой помотал, а она засмеялась и исчезла, а на её месте снова та девчонка появилась... - он замялся, краем глаза следя за тем, как я морщусь, недовольная затронутой темой. Ему явно ещё что-то хотелось сказать, вот только он не решался, а мне лень было, да и не хотелось лезть в его мысли за этим вопросом, надо ему, сам спросит. Сфинкс и Марселла с удивительным единодушием положили лапы на наши сидения, ожидая продолжения, но тоже не желая вмешиваться. Я принялась барабанить по ручке дверцы ногтями, с трудом сдерживая зевок. - Слушай, я всё хотел спросить... А она, в смысле Нхемсут...она когда-нибудь сможет стать такой же или так и останется, как эта Любочка, чтоб её, а? - жалостливо продолжил Роман. Две пары глаз обратились в мою сторону.
   - Хочешь правду, Роман? Нет, она никогда больше не станет прежней, это свершилось так же благодаря тебе, когда ты так резко прервал мою с ней связь. В её сломанном сознании всё могло ещё больше помутиться, а то и вовсе оборваться, а я не спец по восстановлению испорченных кукол обратно в нормальных хозяев. Я ответила на твой вопрос?
   - Лучше бы ты промолчала... Получается, я сам во всём виноват?.. И ты уже ничем ей не поможешь, совсем ничем? А если постараешься?
   - Если постараюсь... то, может, что-нибудь смогу... мне, знаешь ли, очень на пользу пошло одно событие, я прямо почти до конца восстановила силы... А некоторые меня этим методом попрекали... - я только усмехнулась, глядя на то, как мои откровения подействовали на парня. Главное, он получил надежду, а там посмотрим, что можно сделать...
   Около семи часов мы были на месте. Осталось последнее приготовление: спрятать свои особы под масками, которые нам "одолжил" из магазина наш неподражаемый Сфинкс. После мы их, конечно же, вернём, если с ними ничего не случится на обратном пути на прилавок... Я закрепила на глазах маску из синего атласа, дождалась, пока кошачий янтарь моего взгляда не сменит мягкая кофейная гуща, и повернулась к Роману, который управился гораздо раньше:
   - Готов, сударь?
   - Ты даже цвет глаз сменила! - как-то завистливо пожаловался мне же таксист и поправил перед зеркалом заднего видения бабочку: - Слушай, а что мы будем там искать?
   - Уж точно не свою погибель. Присмотримся к рыжему ужасу, по возможности не привлекая к себе внимание, знаешь, у него есть одна особенность: он любит рассказывать о своих планах совершенно незнакомым людям, сопровождая всё это каким-нибудь лихим представлением, которое заставит особо разговорчивых надолго потерять дар речи.
   - Оригинальный способ, надо так попробовать секреты кому-нибудь доверять. Причём после откровения надо бы непременно кого-нибудь пришить, чтобы у собеседника челюсть отлетела, и он бы не смог ничего никому передать.
   - Именно так! Ты зришь в самый корень! Пошли, - я взялась за ручку дверцы и собралась выходить, когда Роман впился в мой локоть, развернул к себе и нежно поцеловал. - Это что?
   - Проявление чувств, если тебе это о чём-нибудь говорит, - пожал он плечами.
   - Зря, - откровенно откликнулась я и тут же пожалела, что вчера не сдержалась; да, он теперь отдаст за меня жизнь, это вполне вероятно, но мне-то он нужен живым больше, чем мёртвым. А ведь мои поцелуи дарят именно встречу с Осирисом, что так нежелательно сейчас... Неужели придётся повоевать и с моим покровителем тоже?!..
   - Пошли, ты знаешь, я не люблю дважды повторять, - холодно ответила я и почувствовала внутри пустоту, когда он досадливо отвернулся и вышел. Сзади кто-то возмущённо вздохнул, и я повернулась к Сфинксу и Марселле, о которых совершенно забыла: - Вам придётся посидеть здесь, причём делать это как можно незаметнее, затем выбрать момент и выскользнуть наружу. Ты, - я показала на полульва, - пройдёшь по Верхнему саду, а Марселла - по Нижнему. Если ничего странного не заметишь, то можешь спуститься к ней, но при первом же подозрении ты зовёшь меня. Ясно? - животные старательно кивнули. - Связь держим через Марселлу. Всё.
   - Сударыня, ну сколько можно? - Роман, изображая прежнюю галантность, подставил мне руку и помог выбраться наружу. У меня же перед мысленным взором стоял немного чертовской огонёк в его глазах. Ну вот, с кем поведёшься...
   Все подступы к Петергофу были заняты многочисленными машинами и гостями, толпившимися у входа. Мы не спеша подходили к дверям, из-за которых доносились звуки старинного вальса, вероятнее всего, времён Петра Первого. Изредка вверх взлетали фейерверки, лопавшиеся разноцветными шарами над крышей дворца и летевшие вниз мириадами светящихся искр, в самих садах тоже искрили петарды и круговые фейерверки, слышался смех и шум водопадов на фонтанах. У дверей стояли вооружённые кривыми мечами египетские стражи в шлемах в виде волчьих голов. Никого такой сервис не пугал, потому как это всё-таки был маскарад, в костюмах не было ничего особенного. Мы сами с таксистом стояли в очереди сразу за парой, состоящей из знатной французской дамы шестнадцатого века и её кавалера, кажется, индейца Виннету. Однако и наши наряды в глаза не бросались: на бал многие мужчины и женщины приехали в вечерних костюмах вполне современного фасона, правда, в гораздо более дорогих, а на дамах переливались всеми цветами радуги нешуточные драгоценности. Если бы не моё врождённое отвращение к золоту и прочим штучкам, которые меня окружали с самого детства, я бы измучалась комплексом неполноценности и повернула бы обратно, потому как не люблю, когда меня превосходят пусть даже в таких мелочах. К счастью, на меня и без того обращали внимания гораздо больше, чем на какую-нибудь "бриллиантово-изумрудную" тётку. Роману такое внимание, кажется, даже льстило, и под конец очереди он совсем освоился и почувствовал себя увереннее, рука его не отпускала моей, и он раздаривал направо и налево улыбки ближайшим красавицам; в общем, мы смотрелись на редкость подходящей парой, словно были созданы друг для друга...
   - Могу я узнать ваши имена? - с плохо скрываемым акцентом поинтересовался стражник, слегка склоняя голову. Таксист в беспокойстве оглянулся на меня, а я невозмутимо ответила:
   - Марек и Стефана Гржевские, мы подданные польской короны, - тоже с акцентом, только немного другим. Страж этим удовлетворился и простёр руку в сторону двора. Мы величественно прошествовали внутрь, только тогда Роман позволил себе выдохнуть:
   - Лихо ты его... - последовал за этим восхищённый взгляд, - а у меня вся фантазия разом кончилась, думал, он пронюхал обо всём...
   - О чём, проше пана? - невинно поинтересовалась я с прежним акцентом, и в глазах Романа опять зажглись огоньки авантюризма.
   - Ну, что, пошли, найдём, где этот пся крев, - я рассмеялась вместе с ним, видимо, не одна я люблю детективы пани Хмелевской, заодно нашла единомышленника!
   Мы не стали пока входить во дворец, а постарались смешаться с толпой, потоком плывшей куда-то вглубь Верхнего сада, откуда доносились звуки вальса. Наслаждаясь неземными видами статуй и фонтанов, мы следили за окружающими в надежде обнаружить кого-нибудь знакомого, хоть и не совсем приятного. На поляне стояли так называемые шведские столы с многочисленными угощениями, в том числе и фруктами, включая мои обожаемые финики. От своих пристрастий пришлось отказаться: если за нами следят, то меня тут же смогут определить именно по этой моей страсти. Поэтому пришлось ограничиться шампанским в бокалах, которое на подносах разносили египетские девушки в минимуме одежды, но зато обильно раскрашенные золотой и чёрной краской. Роман сначала счастливо оглядывался на них, однако очень скоро его энтузиазм спал, наверное, вспомнил, чем кончилось его предыдущее увлечение такой же восточной прелестницей.
   - Мы с тобой постоим немного или так и будем нахаживать круги?
   - Постоим, когда что-нибудь найдём или когда обойдём ещё и Нижний сад.
   - А нельзя обойтись информацией только от хвостатого с подругой?.. Эстел, у меня ботинки ноги жмут! Почему нельзя было просто так надеть старые? Обязательно надо было...
   - Мадам танцует? - поначалу я не поняла, к кому это обращаются, полностью увлечённая разглядыванием жалостливой физиономии таксиста, однако почти сразу же заметила, как изменились глаза Романа, обращённые куда-то мне за спину, и оглянулась. - Мадам танцует? - вежливо повторил молодой красивый человек с длинными белокурыми волосами, сзади прихваченными в хвостик, и голубым бриллиантом в ухе. Одет он был подстать акценту и обращению - в костюм дворянина времён Людовика пятнадцатого.
   - С удовольствием, - ответила я, подыгрывая ему и тоже возвращаясь к польскому акценту. Даже не взглянув на Романа (этого мне делать не было необходимости, так как он и без того прожёг мне затылок таким взглядом, что дальше некуда), я подала кавалеру руку, а он плавно обнял меня за талию и закружил под звуки вальса. "Марек" остался стоять соляным столбом, обдавая меня таким вниманием, что я всерьёз забеспокоилась, как бы его маска по краям не оплавилась.
   - И как же мадам величают?
   - Пани Гржевская, Стефана, - с кошачьей улыбкой ответила я. И замолчала.
   - Отлично, - акцент плавно переплыл с западного направления на восточный, значит, мы перестали скрываться. Так даже проще. - Зачем пани пришла, она ведь не предполагала, что её здесь совершенно пропустят мимо внимания? Опять играешь? Никак тебе хвост не опалят эти игры с огнём?.. Стефана... - я улыбнулась шире, и выпущенные когти заскребли по замше наряда.
   - Нет, ты прав. Вот только вместо разговора со мной мог бы сначала предупредить его... если он не знает, конечно... Я ведь могу и ошибаться? - он замолчал, плавно кружа меня по кругу. Я уже и без того всё поняла: - Он что, тебя выгнал? Или ты не выдержал жестокости и сам ушёл?
   - Всё-таки правильно я помог тебя вытащить из Египта, а я-то думал, кто же змей постоянно ядом снабжает, а вот оно, оказывается, что!.. - он расхохотался, и мне почудилось в его смехе собачее завывание, впрочем, как всегда. Он смерил внимательно-насмешливым взором моего "мужа": - Это и есть твоя новая жертва? Чем он отличается от остальных, мм? Чем?.. Ах да, он же из моей стаи, глаза-то какие, серые, да?
   - Ты не хуже меня видишь в темноте, зачем спрашиваешь?.. - когти чуть выдвинулись, входя в ткань как нож в масло. Ответом мне послужили не менее острые кинжалы, впившиеся в талию с не меньшей силой.
   - Прекрати... Стефана... я не собираюсь тебя сдавать, - он усмехнулся, - я сам здесь нелегально, так что понимаешь... Знаю, ты подозревала меня в прямо противоположном, но вынужден тебя разочаровать: да, я помогал ему на первых порах, вот только пора эта кончилась, так сказать, собственные же боги не были ко мне милосердны в снисходительности, вот я и скитаюсь, как неприкаянный. Он ведь и тебя тоже здесь заставил остаться, хотя у меня есть сведения, что тебя хотели навсегда заключить в опустошённой земле Египта? Я прав? Но ведь тебе помогла Исида, насколько мне известно, она молодчина, просто душка!
   - Почему наш Египет "опустошённый"? - он знал о моей нетерпимости к повторам вопросов, однако замолчал не для того, чтобы оскорбить, а просто задумался.
   - А ты и вправду не знаешь? Не догадалась?.. Стефаночка, ты провела там неделю и ничего не поняла?! Я тебе просто поражаюсь, это ведь так элементарно, как финики на пальме! Ну?
   - Где он их заточил? - я терпеть не могла раздумывать над своими проблемами, но тут пришлось.
   - Ну вот, стоило лишь пораскинуть мозгами, которые у нас имеются, я-то знаю!.. Они в храме Собека, твой отец любезно предоставил ему свой камень Солнца, чтобы боги обрели временное пристанище... Почему временное? Он сейчас занят поисками Грааля, способного разрушить Камень, чтобы навсегда освободиться от этой проблемы. Он находится здесь, в этом мире, в этом городе, вот его и беспокоит твоё присутствие, а в особенности в том отношении, что ты сможешь отыскать того, кто сможет воспользоваться Граалем в обход нашего дорогого рыженького... Хорошо для наших то, что они с течением времени получают всё больше возможностей вырваться из Камня. Они за последнее время приблизились к освобождению на год, вот и используют свою силу, не находясь в непосредственной близости от объекта помощи. Ты будешь смеяться, но им осталось ещё терпеть заточение в столь тесном семейном кругу (могу себе представить, как они там уживаются друг с другом, если даже при свободе смотреть друг на друга не могли, а тут, надо же, чужая пятка маячит в опасной близости от носа!)... Так вот, - его глаза смеялись с куда большим озорством, чем губы, - им осталась самая малость - триста пятьдесят шесть лет, что это такое для вечных богов, не так ли?
   - А как же ты? Что ты здесь делаешь, живой да ещё такой осведомлённый?
   - А меня здесь нет, мадам... о чём вы говорили, забыл? - снова своё место занял иностранный акцент, хотя в глазах всё ещё плясали чёртики. - Ах, мадам Гржевская, кажется, ваш муж очень волнуется? Что это с ним?
   Оборачиваться было не надо, я это прекрасно понимала, но решила поиграть ещё немного по его правилам, раз уж он так разоткровенничался. С Романом было всё в порядке, правда, по-прежнему стоял на своём месте, да глаза сияли двумя фарами от "Рено". А когда я оглянулась назад, галантного кавалера уже не было на месте. Я направилась к таксисту.
   - А... куда это он делся? - недоумевающе осведомился Роман и в то же мгновения нахмурился: - Опять встретила знакомого, а мне ни слова? Кто это был? - я слегка промочила губы в шампанском и, нагнувшись к нему, прошептала на ухо имя собеседника. Выпрямившись, я смогла лицезреть безграничное удивление на его перекошенной физиономии. Роман не скоро ещё смог обрести дар речи: - Ты что... издеваешься над больным и без того человеком?!.. Нет?!.. Тогда с чего это он вдруг оказался блондином? Это ненатуральный цвет, что ли?
   - К сожалению, он блондинистее, чем можно предположить, я ему всегда завидовала в этом плане. А если ты имеешь в виду то, что на стенах гробниц его рисовали совсем не таким, то там и вовсе он в шлеме собаки: ни волос, ни глаз, ни лица, так что...
   - Он сказал что-то конкретное?
   - Больше! Он ответил на все мои вопросы без всяких загадок, не то что это наше крылатое существо с нетипичным для египтян греческим именем... - и тут меня буквально парализовало от дикого крика, пронзившего мозг; от неожиданности я уронила бокал на ногу Романа и вцепилась в его запястье, вдобавок ещё и выпустив когти. А через мгновение бессвязная вязь на египетском обрела вполне словесные очертания, а непонятный голос окрасился в знакомый баритон, только очень взволнованный и прерывающийся:
   - Плеть, то есть, Эстела, я сейчас с ума сойду от волнения!! Он стоит прямо надо мной, только одет как все эти чокнутые в чёрном, а ботинки у него, хоть и из лакированного крокодила (это Марселла меня в этом уверяет, лично я лизать их не решился, не до того), но золотые! И шнурки золотые! Он тут совсем уже... Стоит он, значит, с этой своей разговаривает, она его хозяином называет, тоже вся разодетая, в золоте, раскрашенная, мне снизу всё отлично видно; говорит, что что-то ощущает в воздухе такое, знакомое что-то (слышно снизу не так хорошо), думает, что ты где-то близко!.. А...а он говорит, что... что в опасной близости... Мама-а-а-а!! - и всё смолкло на целое мгновение, за время которого я смогла прийти в себя и осознать, что это не землетрясение случилось, а просто олух Сфинкс так прочно соединился с моим сознанием, что мне показалось как раз наоборот. Я только обрела способность шевелить языком, как в сознание, только на этот раз в более лёгкой форме, снова кто-то проник:
   - Плеть... Зря ты его не слушаешь, а я ведь и вправду гораздо ближе, чем ты можешь предположить! Хочешь узнать, насколько?
   - Не очень, - охотно ответила я и силой заставила себя выйти из его мыслей - истинно паразит! Отобрал у меня мои запасные глаза, уши и хвост (ах да, ещё крылья), да ещё и теперь сможет свободно отыскать меня по тоненькой нити, которую я, конечно же, разорвала, но вот до конца ли?..
   - Эстела... с тобой всё хорошо? - Роман участливо пригляделся ко мне и мягко отцепил мою руку от рукава своего пиджака. - Что это было?
   - Что? - рассеянно ответила я мутным взором и скользнула по нему глазами, так и не поняв, кто это передо мной, какой-то размытый силуэт... Ну, Сфинкс, если останешься жив при рыжем ужасе, тогда... Мысли замерли сами собой, остановившись на таксисте: стоп, это что...
   - Какая прелесть! - взвизгнул кто-то в опасной для него самого близости, и я увидела перед носом протянутую руку, указывавшую в небо, где как раз в данный момент взрывался искрящийся фейерверк, принявший в вышине форму закрутившегося спиралью песчаного вихря. Послышались восторженные крики со всех сторон, началась совершенно непонятная толкотня и суета, ещё больше усилившаяся после того, как "столб" превратился в профиль осла с рыжими волосами и человеческими плечами и шеей. Кто-то кого-то толкнул, я тут же потеряла из виду таксиста и ощутила в затылке острую иголочку предчувствия, когда его силуэт замелькал в трёх шагах от меня.
   - Эстела! - с обидой позвал он, протянув ко мне руку, а вот меня словно под локоть толкнуло в совершенно противоположную сторону, как от... - Эстела... Эстела... Плеть!! - окружающие на долю мгновения скрыли его от меня, а когда я его снова смогла лицезреть, он прыгнул в моём направлении как разъярённый шакал, взвившись довольно высоко над землёй, а в процессе полёта он превратился в хрупкую девчонку, глаза которой зловеще мерцали туманным голубоватым светом... Ох, Люба...
   Я успела увернуться прежде, чем меня толкнула дёрнувшаяся от страха куда-то влево расфуфыренная женщина, и послала навстречу негодяйке мерцающий зелёным диск. Сама же я приняла личину кошки и пригнулась почти совсем к земле, припав на передние лапы. Ещё сильнее завизжавшая рядом тётка упала на землю где-то неподалёку и принялась неистово креститься, что-то бормоча себе под нос. Я грозно рыкнула, не представляя совершенно, куда могла податься в плотно сжавшейся вокруг меня толпе, а меж тем иголочка всё глубже врезалась в затылок, медленно расплываясь вокруг головы обручем. И опасность не замедлила появиться: из густо поросшей травой земли поползли наружу костлявые высохшие руки, мерцающие зелёным. Я от злости заурчала, понимая, что никуда не смогу деться, придётся действовать прямо сейчас, хотя прекрасно понятно, что вскорости могут объявиться и хозяева этих милых завидных оконечностей, а уж они-то найдут, как ответить мне на мои попытки спасти шкуру...
   - Когти выпустила, тварь? Ты меня чуть не задела!! - завизжала почти над ухом разъярённая белокурая бестия, неожиданно оказываясь сбоку и пытаясь пнуть меня по почкам. Очень удачно она появилась, я даже хотела её поблагодарить, но решила не мешкать и воспользоваться её дуростью. Кувыркнувшись от цепких рук в сторону (они уже пару раз успели схватить меня за лапы, намереваясь удержать на месте, но мне пришлось ответить на их многочисленные предложения отказами), я подставила под захваты ноги Любы, вдобавок умудрившись зацепить её когтями. Взревев скорее от негодования и бешенства, чем от боли, Бочанскова увернулась из одного "капкана" и моментально угодила в другой, надолго увязнув в собственных же путах. Это дало мне секунду на действия, и я её не потеряла, взмыв по случаю в небо и перелетев через головы мечущихся без толку гостей столь знаменательного события. Пока летела, успела мимоходом задать себе вопрос, куда мог деться Роман, ясно ведь, что не по собственной воле его подменили, да и подмена была "чистой", без проникновения в сознание, а просто сменой его. Значит, раз его подмена здесь, то сам он где-то в полностью противоположном месте, получается, что... рядом с Сетом?!..
   Приземление не получилось. Я упала как раз на подбежавшего туда уже немолодого человека в дорогом фраке и маске, сбившейся на шею. Повалив его на землю, я запуталась, однако смогла довольно быстро опомниться и, оттолкнувшись от груди гостя, прыгнула в другую сторону. Не знаю, что, но вдруг меня заставили остановиться, я замерла на месте, как статуя и после секундного замешательства резко обернулась назад: так и есть - Роман! Он стоял как раз посреди тоже замершей толпы, а рядом с ним находился мой любимый кошмар, тот, кто заставил меня почувствовать страх, причём не единожды, что уже делало его самым необычным существом в моём личном мире. Ещё немного моего оцепенения, и Сет, по-прежнему ухмыляясь, сделал молниеносное движение в мою сторону, и мою шею обвила прочная нить, похожая на блестящую ленту чувств, только эти чувства не были взаимны.
   - Кис-кис, - произнёс со стоическим спокойствием рыжий ужас и потянул "ленту" на себя. Я захрипела, тут же приходя в себя, и преобразилась в свою обычную форму - в женщину. Это почему-то порадовало Сета до невозможности, что он выразил диким хохотом, похожим на шум песчаной бури в самый разгар засухи. Я ответила грозным взором и схватилась в "ленту", одновременно освобождая руку от плети с явным намерением использовать её по назначению. Я действовала ничуть не медленнее, чем он, поэтому Сет и опомниться не успел, как я уже освободилась от капкана, а он, повинуясь какому-то предчувствию, отступив немного влево, увернулся от моего удара, зато плеть рассекла ткань на плече его обожаемой приспешницы, оставив глубокий рубец. Будь у меня время, я бы тоже порадовалась её невероятной везучести. Но времени не было, надо было спасать свою ценную жизнь, на ценность которой мне открыл глаза этим невероятным вечером самый тёмный из покровителей, Анубис.
   - Плеть! Стой!
   Я фыркнула в ответ и прыгнула дальше снова дикой чёрной кошкой, когда воздух вокруг зазолотился мельчайшими песчинками (у меня уже аллергия на песок!), и в мгновение ока путь мне преградила невероятная по высоте и толщине фигура, соткавшаяся на моих глазах из тех самых песчинок за доли секунды. Честно говоря, к настоятельным требованиям Сета лично я была перпендикулярна, но вот мощная глыба, выросшая на дороге, была куда более ощутима! Я столкнулась с ней на полном лету и надолго увязла в её "груди" лапами, конечно же, немедленно приобретя свой настоящий вид. Внезапно меня пронзила по всему мозгу дикая ярость, я стиснула зубы, чувствуя, как она рвётся наружу, а руки, всё ещё находящиеся внутри громады по самый локоть, засияли ослепительным светом, который довольно быстро окутал фигуру, и она взорвалась, осыпав окрестности теми самыми песчинками. Песок забился в ноздри, заставил чихнуть, только потом я сплюнула его в досаде и великом негодовании и повернулась к рыжему ужасу:
   - Ну что, дорогая моя любовь, единственная и неповторимая, довёл женщину?!
   - О да, я долго ждал этого момента!.. Точнее, - он положил руку на плечо спокойно стоявшего рядом таксиста, - точнее, Плеть, мы ждали... Просто потрясающая пара, не правда ли?! А ты что, думала, он ради тебя бросался во все тяжкие?! Ведь он же мужчина! Кто, как не ты, олицетворение женщины, лучше всех можешь его знать?!! Опомнись, Плеть, ты проиграла, тебе не исполнить пророчества, как теперь не дерись и не старайся!! Я уничтожил всех, кто тебе был в этом нужен, а одна ты мне противостоять не сможешь!! Да и ради чего ты сражаешься, Плеть, ведь ты никогда не принадлежала никому, тебе не за что бороться!! Принимай меня, Плеть, принимай, моя великая Бастет, тогда только ты обретёшь то, что хочешь!!.. - он мерзко усмехнулся (на протяжении всей его тирады я краем глаза наблюдала за тем, как меняются отдельные представители гостей, прямо на глазах трансформируясь в его вечных спутников и помощников - их стало меньше, я могу гордиться; - их вид производил достойное впечатление на настоящих гостей, вот только вскоре они все собрались вокруг меня, и особо возникавшие в толпе наконец-то благоразумно притихли). -... Ты можешь получить даже его... если пожелаешь... Хотя зачем тебе он, когда рядом снова окажусь я, а, Бастет?!! И что тогда?!!
   - И тогда мне снова придётся мыться по сто раз на день, чтобы отмыться от тебя... - искренне и тихо вздохнула я, глядя куда-то в сторону; негодяй всё прекрасно расслышал и вскинул руку. Я взмахнула плетью, успев только заметить, как что-то блеснуло в его пальцах, и...
   Упругая волна толкнула меня в грудь, и я полетела назад спиной.
   ... И тут же дикие крики и испуганный визг превратились в моих ушах в радостный хохот, а сама я, с разметавшимися волосами, в белой до пят рубахе, еле держащейся на одном плече, но зато с длинными широкими рукавами, летела назад, прямо в длинную узкую кадушку с мутной противной жижей. Я больно ткнулась коленями и лопатками о бортики кадушки, когда новый взрыв хохота вновь оглушил меня, и в лицо мне полетели из деревянного ведра помои, окатившие меня с ног до головы. Я медленно открыла глаза и ещё какое-то время привыкала к так резко сменившейся ночи, которая уступила место белёсому пасмурному дню. Потом были незнакомые лица, красные, веселящиеся, а затем ощущение себя в самом униженном состоянии, которое усугубилось радостным хриплым криком:
   - Не захотела к свинье, так теперь сама свиньёй стала! Не велика барыня, чтобы мне отказывать!..
   Наверняка он бы потом пожалел о своих словах... Но я была в таком состоянии, что не могла дожидаться этого смутного "потом" и, конечно же, вскинула на несчастного зелёные глаза, в которых зажглись огоньки будущего удовольствия:
   - Ты что-то сказал? Может, я ослышалась? Вряд ли...
   Короткий взмах ресниц, и меня поднимает из жижи, а янтарное свечение, плотно облегавшее тело, отделилось от меня вместе с остатками помоев и другой грязи. Тряхнув головой, я проследила падение ошмётков на грязь и, довольная, скинула невидимую песчинку со снова белоснежной рубахи. Наверное, я всё-таки была права... А незнакомые, но уже ненавистные люди (я ведь говорила, что все проблемы от них? А Хнум не соглашался!) молча стояли вокруг и взирали на меня с суеверным ужасом в глазах. Наконец, кто-то осмелился подать голос:
   - Ведьма... Она ж ведьма!.. - и это странное для меня слово зашелестело по кругу вокруг меня, не оскорбляя слух, однако и не радуя, хотя... нет, оно мне даже немного подходит?..
   - Ведьма, прости Господи!.. До сих пор Бог миловал, и вот, явилась... Будь ты проклята, поганая! - особо резвая из высказывавшихся вышла вперёд без страха и упрёка и плюнула в моё лицо. Я спокойно повела рукой, и плевок вернулся к ней в тройном размере: - Ой, люди!! Что она сделала, мерзавка такая?!! Не вижу-у-у, помогите-е-е!!
   - Мирра, успокойся, ты глаза-то вытри, вот и увидишь... - посоветовал кто-то самый умный и спокойный, толстый мужик в добротной одежде и кузнечном фартуке; он поглядел на меня и вынес вердикт: - Вот что, вы успокойтесь, то, что ведьма она, так ничего страшного... Хотя хозяин наш уже упокоился, миледи дозволила выполнять распоряжение его величества, значит, мы её и сожжём, не будем ждать милорда...
   - Хозяин возвращается! - долетел до этого уголка двора радостный голос с крепостной стены за секунду до того, как загремели трубы за воротами, после чего они открылись, и мои "судьи", покаянно опустив головы, отвлеклись от созерцания моей персоны и обратили взоры к настежь открывшимся в сторону двора воротам. Я из интереса тоже перевела туда взгляд и ещё долго щурилась, не в силах поверить, что у меня не ухудшение зрения: в составе огромного эскорта, впереди которого бежали охотничьи борзые, на чистопородном скакуне величаво въезжал таксист, голова которого так же была опущена то ли в задумчивости, то ли из грусти.
   - Милорд! Милорд! - моментально загалдели люди на разные голоса: - Милорд! - вперёд выступил тот самый кузнец и низко поклонился Роману, почти не обратившему на него внимания: - Милорд! Бог милостив, милорд! Он послал нам сегодня испытание, достойное истинных верующих! К нам в руки попала грязная ведьма, исчадие ада, милорд! Взгляните!
   Роман молча поднял глаза от луки седла и окаменел. И никакая я вовсе не грязная, моя сила достаточна, чтобы обеспечить меня такой малостью, как чистота, к тому же ещё не известно, кто в чьи руки попал, если правильны мои предположения насчёт этого человека с волчьими глазами. А они наполовину правильны, судя по его реакции. Реакция ведь была!
   - Ну, слава Богу, ты... - Роман вздохнул так, словно с его плеч свалилась вся тяжесть мира, а по земле побежали мельчайшие частички праха бывших помоев. Я слегка склонила на бок голову, мрачно разглядывая его, так, посмотрим... - Ты почему так долго, я уже волноваться начал? Почему ты висишь в воздухе, в ночнушке, на холоде! - я взглядом показала на босые ступни и разлепила губы:
   - А ты только и жаждешь, чтобы я замёрзла, стоя ногами на грязи. Оригинально, вполне в твоём стиле, правильно сказал, значит, Сет.
   - Чего? После того, как я исчез, он про меня ещё что-то говорил? Вот... - он на секунду замер, но потом всё-таки слез с лошади и молча направился ко мне, стягивая с плеч тяжёлый чёрный плащ. Я так и думала, он опять мной попользовался, точнее, тем, что я была в бешенстве и могла принять фальшивую куклу за настоящего человека! Неужели он и вправду знает меня лучше меня самой, я ведь только что не убила таксиста, благо, его мысли для меня были открыты!.. А Роман подошёл ко мне, прищурив один глаз, посмотрел вверх: - А снизу ты тоже ничего смотришься! - и постелил под моими ногами свой великолепный плащ прямо на грязь. Я спустилась туда, всё ещё брезгливо морщась (и всё это происходило под неповторимый аккомпанемент: потрясённое гробовое молчание всех, кто был рядом и мог видеть эту сцену!). - Он тебя там, небось, помурыжил без меня, да? А я тут за две недели, видишь, без своего ведома милордом стал, какой-то там барон знаменитый у них тут, а ты...
   - А меня не мешало бы тебе поднять на руки, раз уж произошла такая триумфальная наша встреча, и ты так жутко рад! - начала сердиться я.
   - Не могу, - напряжённо признался Роман, сцепив зубы и как-то сразу поникнув головой (моментом раньше в ворота въехала белоснежная кобыла с единственным чёрным пятнышком на лбу, всадницей на которой была гордо выпрямившаяся красавица с немного резкими чертами лица, однако составлявшими идеальную пропорцию, тяжёлыми иссиня-чёрными локонами, поднятыми в какую-то замысловатую причёску, и надменными большими карими глазами. Она остановила кобылу неподалёку и подозвала к себе молчаливым жестом какую-то девчонку, к которой наклонилась из седла. Крошка ей что-то коротко, но эмоционально пояснила, кося на нас с таксистом, я прочитала по губам и несколько озадачилась, не совсем понимая смысла). - Только не при всех... Они мне не простят: я женат! - выпалил он, наконец, тайну, терзавшую его столько времени, и я расхохоталась, закинув подбородок: боги, нашёл, о чём печалится! Женат! - И она хозяйка этого замка, они за неё горой! - обиженно добавил Роман, а я только сильнее залилась смехом, теперь уже облокотившись на него, чтобы не упасть. - Перестань хохотать, иначе я не смогу за тебя попросить, и ты не останешься в замке, а снаружи с тобой обязательно что-нибудь сделают! - его шипение прозвучало с такой отчаянной мольбой, что я резко сменила тактику поведения и посмотрела в его лицо:
   - И кем ты меня представишь своей хозяйке? Ведьмой?
   - Вот именно! Я часто о тебе заикался, она заинтересовалась, так пришлось сказать, что ты была личной ворожеей у моей покойной матушки! Вот я и придумал ещё тогда, что якобы жду тебя со дня на день! Видишь, я не ошибся!
   - Это всё влияние Сфинкса, он ведь у нас по ясновидению, вот ты и перенял... Кстати, где он и Марселла? Они ведь с тобой попали сюда? - поначалу, при первом упоминании о полульве, Роман поморщился, сам не понимая того, что в точности повторяет мою излюбленную мину, однако при упоминании о занятиях этого хвостатого как-то даже засветился мстительной ухмылкой, и я поняла, что мне ужасно хочется в замок, узнать, что же там такое делает Сфинкс...
   - Милорд! По-вашему, я тоже достойна только отсутствия внимания ко мне с вашей стороны?! - нетерпеливо донеслось позади; мы как-то позабыли о том, где находимся, поэтому обернулись с удивлением, недоумевая, кто мог нас потревожить. Роман опомнился первым.
   - Простите, Кендра, я не мог просто перестроиться так сразу, ведь не видел эту миледи вот уже... не знаю сколько дней! Я просто был шокирован её появлением!
   - Ну так представьте меня этой миледи, и тогда мы сможем предаться воспоминаниям вместе в более приятной обстановке замка! Вы что, от радости не заметили, что дева замерзает на ветру в одной единственной рубашке?! Не предполагала, что вы так бессердечны!
   Сразу было видно, стервозная девчонка взяла слишком много воли, что у Романа засело в печёнках ещё неделю назад, а, может, и сразу после бракосочетания. Поэтому, под моим насмешливым взором, он сквозь зубы вздохнул и повернулся к миледи с уже более благоприятным выражением лица, однако говорил он по-прежнему как-то странно, словно у него болели зубы, и он не хотел их разнимать.
   - Позвольте представить вас, Кендра, миледи Эстеле, ворожее моей матери. Эстела, эта миледи - моя жена, - Кендра удостоила меня снисходительным кивком, я же её даже не стала смерять взглядом, хватит с неё того, что я на неё полюбовалась пару минут. Больше не хочу. - А теперь всех прошу в замок... Господи, никогда не женюсь! Чтобы потом ещё всем хвастаться, что моя жена - ведьма! Упаси боги! Все подряд...
  
   Благодетельная миледи сделала для меня исключение и немного подождала меня, отложив ужин, до тех пор, пока я не переоделась. Хозяйка и сама времени не теряла даром и поспешила преобразиться, пока я не выбрала себе наряд. Внизу, в столовой за длинным дубовым столом, она уже гордо восседала рядом с поникшим таксистом в ошеломляющем бордовом платье, тёмном до черноты, а в волосах её сиял жемчуг с кровавыми рубинами. Я явилась во всём ярко-красном, в платье с вызывающим декольте, плавно переходившим в вырез до талии, стянутым шнуровкой. Из украшений ничего не взяла, я и без того была украшением, хотя Кендра тоже сияла своей красотой. Однако же меня больше интересовал Роман, который в одежде богатого средневекового барона выглядел так заманчиво для меня, как финики на тарелке!.. Трапеза началась в тишине. За столом кроме нас троих присутствовали сквайры, два рыцаря и сокольничий, смуглый суровый человек со шрамом от когтей на лице. Чем-то неуловимым он напомнил мне отца, когда он в обличии человека, и я прониклась к нему симпатией и настороженностью, как относилась к Собеку в последнее время. Он ответил на мой испытующий взгляд полным равнодушием, так смотрел на меня тоже только отец - другие мужчины не могли позволить себе подобной реакции... Кендра, заметив наши взоры, чему-то злорадно порадовалась, видимо, тому, что нашёлся-таки человек, никак не отреагировавший на мою внешность, ну и пусть с ней...
   - Я не могу понять причину нашего ожидания, - после десятиминутного сидения за пустым столом медленно произнесла женщина, посмотрела на Романа так, будто он во всём виноват, но не получила в ответ никакой реакции (таксист исподлобья не спускал с меня какого-то встревоженного взора) и только сильнее нахмурилась, после чего хлопнула в ладоши, и по всему залу раздался её могучий голос: - Витар! Что случилось?! Почему я до сих пор не вижу перед собой ужина?!.. - ответом ей послужила громовая тишина, оглушившая после её могучего выкрика, разве что где-то далеко что-то звякнуло и кто-то крикнул. - Нет, это невозможно, их что, всех василиск обратил в камень?! - сердито продолжила склочница, собираясь подниматься из-за стола, однако я опередила её, нечаянно перехватив мстительный, даже какой-то садистский взгляд Романа.
   - Позволь мне, миледи, я гостья и должна соблюдать приличия, - поднялась я.
   - Что?.. - недоумение в её взоре сменилось на презрение. - Что ж, если вы привыкли помогать по дому в замке моего мужа, то я с удовольствием передам вам эту привилегию, - она величаво опустилась обратно в кресло с толстой резной спинкой и выпрямилась. Я ответила ей насмешливой полуулыбкой, никого не стесняясь, и невольно заметила мимолётный взор, брошенный на меня сокольничим, этот взор был... удивлённым?..
   Кухню я нашла по запаху, оттуда сильно несло гарью и чем-то жареным, я не смогла разобрать даже при моём обонянии, потому что там смешалось никак не меньше тридцати запахов. С трудом открыв толстенную дубовую дверь на железных петлях, я оказалась в огромном закопченном помещении, где почти ничего не было видно и слышно из-за дыма коромыслом и гула многочисленных голосов. Люди носились по кухне от одного чана к другому, от кастрюли к кастрюле, от сковородки к сковородке, а одна полненькая девушка с испугом взирала куда-то вверх, одновременно что-то споласкивая в корыте с водой. А над всей этой прелестью разносился знакомый шепелявый голос:
   - Вше вы швиньи! И были ими ещё токта, кокта ваш мама ш папой в планах не имели!! Шгною вшех в погрепе с крышами, у которых вот такенные хвошты!! И тепя в первую ощереть, крашавиша моя толшто... ненаклятная!! Внимание, я нащинаю шильно кневатшся, шпашайша, кто может!! - я с улыбкой следила за всей этой "веселухой", а ко мне тут же присоединилась Марселла, которая взирала на всё творившееся с полки рядом со мной и молча давилась от фырканий. Наконец, Сфинкс немного спустился пониже (я прыснула со смеху, завидев на его макушке поварской колпак, возвышавшийся меж ушей, а на хвосте нечто вроде нарукавника) и увидел меня. Сначала он прослезился, после чего замолкла вся толкотня, а потом с умилением произнёс: - Моя кошпожа... А мы тут тепе финики моем... вшей кухней, тумаем, как пы наша любимая не околотала... - и указал лапой на целое корыто фиников, да, теперь уж я точно не оголодаю...
   По дороге из кухни я выяснила, что Сфинкс попал сюда вместе с Марселлой и Романом. Попали они удачно, по дороге успели проголодаться, а угодили прямо за праздничный стол. Их это несколько успокоило ("ну, хоть тут наш не упьют шражу"), они принялись за еду, только тогда выяснилось, что попали ребята на свадьбу к Роману, что так удручило счастливого новобрачного, что он окаменел на продолжительное время, да ещё и кусок застрял в горле, а тут невеста полезла с поцелуями. Хвала богам, гости были настолько пьяны, что не удивились тому, что "чёрт", появившийся рядом, крылатый, да вдобавок и задаёт глупые вопросы. Мол, где это они все, кто такой жених, кто невеста, а когда наутро опомнились, оказалось, что "чёрт" никуда не делся, даже раскомандовался. В общем, таким нехитрым методом мои сопровождающие всё разузнали и нашли Сфинксу местечко "при дворе" (где были так напуганы его криками и уверенностью в своей власти, что позабыли задаться вопросом, почему это он, собственно, разговаривает). Нельзя сказать, что таксист так уж обрадовался новому амплуа, однако богатого выбора не было, а героически покидать замок, где вполне могла появиться я в любой момент (да и тепло тут было, кормили отлично, зачем искушать судьбу?), не хотелось, хоть ты тресни, вот и решили пожить пока так, подождать моего появления. Так и прожили две с лишним недели, пообтесались здесь и перестали даже роптать на рок, а вот теперь я явилась, значит, смогу что-нибудь придумать, "ведь ты же придумаешь? мы на тебя очень рассчитываем, а как же иначе?! кто же нам ещё поможет, как не великая богиня?!" Я не ответила, не люблю давать обещаний, а то потом тебя же ещё обвиняют в том, что это всё ты виноват, это ты не выполнил обещания!.. Проходя весёлой компанией мимо входной двери, такой же массивной и тяжёлой, как дверь на кухню, я только краем глаза отметила, как напряглась Марселла, причём на её внешнем виде это никак не отразилось, случилось это где-то в глубине её сознания. Я слегка протянула в сторону двери пальцы правой руки и... чуть было не захлебнулась в волне, нахлынувшей на меня и, казалось, вознамерившейся меня втянуть с головой!! Широко открыв глаза, я с силой втянула в ноздри воздух и постаралась прийти в себя после короткого прозрения: нам отсюда вряд ли дадут выйти!.. Ну и ну, как в старой книге о средневековых ведьмах!.. Вот только, кажется, в роли ведьмы в этот раз выступаю как раз таки я...
   Кендра уже нетерпеливо постукивала пальцами по столу, когда вошла наша торжественная процессия. Под бдительным руководством Сфинкса слуги споро сервировали стол, и ужин, наконец, начался. В меня почему-то кусок не лез, хотя я всегда отличалась завидным аппетитом и способностью есть практически в любой обстановке. Что ж, едва попав в замок, я вовсе не ожидала, что Сет отправил нас сюда только из любви ко мне... но слишком уж нетипично всё это началось, нахлынуло, как настоящая волна!.. Я угрюмо ковырялась в любимой жареной форели, пока не бросила её и не принялась один за другим съедать финики, так и не отведав ни кусочка...
   - Истинная леди должна есть вдоволь, чтобы выглядеть цветущей и привлекать своими формами мужчин, - ни с того ни с сего заметила хозяйка, довольно выразительно взглянув на меня, и отложила длинную двузубую вилку.
   - Ты, наверное, не имеешь от них отбоя, - равнодушно ответила я и, кинув на Романа взгляд, поднялась из-за стола: - Я могу быть свободна? - поинтересовалась я и, не собираясь дожидаться ответа, сделала шаг в сторону, однако меня остановил неожиданный в тишине голос одного из рыцарей, внезапно поднявший голову от своей тарелки с огромным жирным куском мяса:
   - Постойте, не покидайте нас, покуда не изведали всей сладости голоса нашей хозяйки! Вам было бы непростительно пропустить такое! Готов поклясться на мече, вы не слышали в жизни ничего подобного! Голос её подобен самому опьяняющему вину, что держат в погребах нашего короля Лоуренса! - Кендра, пребывавшая не в лучшем виде от моего "оскорбления", которым её унизила "грязная ведьма", явно оживилась и даже разрумянилась немного сквозь потрясающую бледность. Кстати сказать, не только она одна восприняла идею своего рыцаря с восторгом, головы подняли все, а в мигом раскрывшихся широко глазах таксиста из уголка в угол полетели искорки. Я вернулась на место только поэтому: такое оживление в его душе я видела нечасто, и то когда он смотрел на меня... в отдельные ситуации... а тут... кажется, он не был в восторге от того, в какие условия неожиданно попал? Или я ошибаюсь?
   - Если вы настаиваете, лорды, то дама всегда готова подчиниться, особенно если эта просьба исходит от мужа и господина этой дамы, - и Кендра бросила на Романа такой взор, что я поняла, почему сегодня днём он не поднял меня на руки, несмотря на полное отсутствие предрассудков.
   - Прощим-прощим, милети! Я прошто от ваш в окне корю, кокта вы поёте! - разразился аплодисментами эмоциональный элемент "Красной книги". Причём умудрился хлопать не только всеми четырьмя лапами, но и хвостом, в результате чего запутался сам в себе и полетел под стол, откуда после непродолжительной возни и отправлении туда Марселлы. Снова полились звуки приветствия, не смолкавшие даже тогда, когда кошка за шкирку выволакивала его на свет свечей и факелов.
   Кендра (до того наш слух ещё услаждали различные мелодии местных музыкантов, хотя, признаюсь, слушать их было не очень приятно после моего знакомства с современной музыкой и искренней приверженности к моей обожаемой египетской "вязи") подошла к слугам, взяла лютню у одного из них и присела в кресло без спинки, с подушкой на сидении. Мне в голову почему-то пришла мысль произвести эксперимент над моим провожатым, я незаметно (все взоры были устремлены на миледи) пересела поближе к Роману и, визуально наметив его под столом, хорошенько наподдала носком ноги его по голени. Если бы он никак не прореагировал, это ещё не настолько удивило бы меня, как то, чем одарил он меня после моего эксперимента; нет, это не был взгляд, я не могла его так назвать, это были две иглы, две змеи, пронзившие меня насквозь на мгновение и снова вернувшиеся в логово! Весело тут, а я не хотела ехать!..
   - Что вам сыграть? - настроив лютню, как бы робко спросила Кендра, и со всех сторон на неё полетели выкрики-пожелания, которые для меня слились в один сплошной звук, который я не разобрала. Хотя нет, я всё-таки смогла понять одно слово (потому что его кричал явно отличающийся от остальных звуков голос моего дорогого Сфинкса, он просил спеть "Роксану", которую я довольно легко смогла разгадать даже в его произношении). Наконец, необычайная певица решилась на что-то, было видно, как ей приятно слышать все эти уговоры, даже на меня снова свысока стала смотреть, как было да моего "ужасного ответа". Я приготовилась узнать, что же таится за словами рыцаря... и тут она запела...
   Я не слышала в жизни ничего подобного! Наверное, это моментально отразилось на моём лице, потому что хозяйка замка мстительно усмехнулась, не прерывая чудесных звуков, равным которым ещё не было создано природой. Понятно теперь, что так привлекло в ней Романа. Он ведь не женился, видно, ждал кого-то вроде меня, не такого как все, кажется, его тоже тянет на экзотику. Нет, я вовсе не завидую, я-то опомнилась достаточно быстро, с присущей мне трезвостью и мимолётностью чувств, когда я сначала не могу прийти в себя, но зато очень быстро остываю и обретаю способность смотреть на вещи не в розовом цвете. Всегда нравилась себе за это качество, не надо подвергаться излишней чувствительности... А вот остальные, похоже, пребывали в полной эйфории, раз не замечали того, что оказались под влиянием сильного гипноза. Я из-под ресниц наблюдала за тем, как замирают в разных позах жители замка и ревностно следуют малейшему движению руки этой средневековой "сирены". Лично я вижу подобную структуру существ впервые. Мой прототип в славянской мифологии, Лада, говорила мне о подобных полуженщинах, в обилии водившихся в водоёмах славянских просторов. Лично мне на них смотреть не очень хотелось, наверное, просто было лень, а, может, и по другой причине, хотя вот теперь я об этом сожалею, наблюдая за этой прелестницей. Так мне и надо, говорила ведь Сешат, что надо быть любознательной, а вот теперь я гляжу на Кендру и не знаю, чем бы таким её...
   - ... гляди же, моя любовь, мы снова будем вместе, ты уже близко, я тебя ощущаю кожей, сердце! - внезапно резко сменила мотив девица, что осталось совершенно незамеченным со стороны общественности (я не в счёт, меня тут нет, по крайней мере, мысленно); изменилась не только направленность её пения, но и всё вокруг, вплоть до её одежды. Вместо роскошного бархата на ней оказалось не менее потрясающее, нет, не платье, что вроде обрывков водорослей вперемешку с солнечными бликами и морской зеленью, волосы, лицо, босые ступни - всё явно указывало на род её занятий вне замковых забот. Наши удобные кресла превратились в коряги, оплетённые мхом и чем-то ещё, тоже зелёным и сине-голубым, рябившим в глазах. Да и всё остальное тоже покрылось этим противным цветом, потолок, и без того терявшийся где-то в тёмной высоте, вовсе стал неразличим в поросли болотных деревьев, местность меж кочек, занимаемых нашими "креслами", заполнилась болотной жижей и так далее по полной программе... Одним словом, как говорится, "всё стало вокруг голубым и зелёным", как же точно когда-то сказал неизвестный мне господин из времени таксиста. Тому, кстати говоря, в данный момент вообще было глубоко всё равно, если бы он сам зарос мхом и водорослями, он бы и не заметил, ещё бы, перед ним было зрелище, заслуживавшее большего внимания - его собственная полуголая жена! Сфинкс продолжал оптимистично висеть в воздухе, не отрывая от хозяйки восхищённого взора. Сто ж, он и при меньших потрясениях замирал, так что это было ему вполне простительно. А при известном воображении его можно было принять за огромного комара, которых, говорят, полно в подобного вида местностях. Уж я-то знаю, ибо вот уже восемь лет живу на самом красивом болоте мира - в Питере. В общем, восторгам моим не было предела, а голосистая красавица меж тем продолжала агитацию невидимого и неизвестного пока общественности объекта, естественно, не обращая на слишком резвую богиню внимания, даже не обидно!..
   - ... слышишь ли меня, сердце?! Всё готово к твоему приходу, я приготовила тебе отличную встречу, моя любовь! Жизнь моя, ну где же ты?!..
   Ага, а вот и главное действующее лицо этого действа.
   Прямо из центра болотной лужи, разлившейся между нашими креслами, медленно возникло какое-то существо огромных размеров. Верхняя часть его была полностью схожа с человеческой, а нижняя... вообще ни на что не походила, то ли гидра, то ли осьминог, не разобрать, потому что пришлось бы гадать только по половине, а я и в целых плохо разбираюсь. Меня его вид не привёл в содрогание (что это такое по сравнению с египетскими богами, которых если поставить в ряд в их обычных ипостасях, в качестве которых их и изображают земные умельцы, можно было бы выставлять в Кунсткамере). Однако Кендра его появлением настолько счастливилась, что пришлось невольно приглядеться к нему ещё раз внимательнее.
   - Я здесь, - прогрохотал равнодушный голос из-под позолоченного шлема, и существо сняло головной убор, одновременно уменьшаясь на целую голову и окутываясь призрачным видом человеческого тела, вполне нормального, даже в чём-то идеального.
   - Ты ждала меня? Ты звала меня? Я пришёл по твоему зову, как прихожу каждый месяц, ибо я люблю тебя, только я люблю тебя по-настоящему! - он говорил, а сам тем временем оглядывал нас оставшихся оценивающим немного голодным взором. Конечно же, у каждой дамы свои вкусы... - Ведь ты знаешь, как я люблю тебя, моя Сирена, я только из-за тебя покидаю владения свои и выхожу на свет, ибо нет любви большей!.. А это твой теперешний муж?
   - О да, сердце, он долго не хотел признавать меня, но я постаралась, я ведь знала, что только моя любовь поможет нам воссоединиться вместе!
   - Ах, любимая, если бы я мог приходить к тебе, не требуя за это плату, такую для тебя непомерную! Я бы всё отдал, но судьба распорядилась иначе! Давай же покончим с этим поскорее, дабы поскорее предаться объятиям друг друга, чего жаждем, я верю, мы оба...
   О да, она посмотрела на него глазами, полными немого обожания. Что ж, даже нечисть подвергается чарам, если эти чары исходят от нежити выше рангом... А таких я знаю немало, они, как и я, умеют получать удовольствие от пользы, как например, вот этот... не знаю, как его и назвать... короче, существо. Вот оно получает еду от данной особы, добавляя к этой жизненной необходимости другую, не такую обязательную, но не менее приятную... В общем, его взор обратился к моему Роману, равно как и его руки, за которыми с упоением наблюдала Кендра карими глазами в жёлтую крапинку, изредка пробегая язычком по выступившим в верхней челюсти клыкам. В прозрачных очах незнакомца маячили голодные огоньки, пересекавшие зрачки крест-накрест, что выдавало все его намерения. Ещё немного, и загипнотизированная физиономия таксиста могла бы покрыться вечной бледностью (боюсь, я не успела бы спасти его тела для бальзамирования), однако это никак не входило в мои планы. Честно говоря, я никогда понятия не имела об этике боя. Поэтому напасть со спины мне было раз плюнуть, чем я и воспользовалась, молниеносно сдув с ладони диск такого диаметра, что не оставил бы песка от храма Ра или Собека, не говоря уж о гробнице Хеопса. Диск описал головокружительный круг и, столкнувшись с незнакомцем, окутал всю его фигуру. Не знаю, кто завизжал сильнее: сирена или её возлюбленный - но когда ошарашенные взоры и того и другой обратились в мою сторону, я уже сидела в каменном кресле (любовь у меня ко всему, что связано с Египтом, что поделаешь) в своём излюбленном платье и нетерпеливо постукивала по подлокотнику острыми коготками, смотря на парочку из-под ресниц с насмешкой.
   - Что... Что это?.. - прохрипел незнакомец; надо сказать, он оказался сверхсильным, раз смог выдержать мой удар, вот разве что весь его "образ" осыпался, обнажив опалённую малопривлекательную внешность. Кендра попыталась что-то сказать, беспомощно открывая ротик, но существо её опередило: - Ведьма!! - и обрушило на меня волну такой длинны и силы, что меня снесло из кресла, и я по пояс оказалась в болотной жиже, а вслед за первой волной последовала вторая, не менее сильная, но уже ожидаемая, правда не настолько, чтобы я смогла отгородиться от неё. Третья волна могла пройти для меня даром, однако в этот самый момент мои ноги обвило внизу что-то склизкое и толстое, потянувшее меня молниеносно вниз.
   - Что ж, довольствуюсь ведьмой на завтрак, а затем приступлю к обеду! - басовито расхохоталось существо где-то у меня над головой, и ему вторил радостный визг сирены. Правда, хохот первого оборвался почти тут же, сам незнакомец замер с широко открытыми глазами и приоткрытым ртом, после чего кончился визг и его "любви".
   - Сердце? - неуверенно позвала Кендра, сползая с коряги и протягивая к нему руку, тот никак не отреагировал, продолжая изображать статую посреди своего болота. И в этот момент из буро-зелёной жижи вылетела огромная мокрая и грязная с морды до лап чёрная кошка. Она грациозно выгнулась, разворачиваясь, и с рычанием набросилась на сирену. - Любовь моя!! - завизжала Кендра, пытаясь уклониться от моих лап и когтей, я и сама бы не стала её трогать - слишком брезгливая я для этого, - сирена пригнулась, а я пролетела мимо и приземлилась на лапы.
   - Сердце? - снова упустив меня из виду, пролепетала сирена, оборачиваясь к желанному, но того к этому времени и след простыл в болотной жиже, наверху окрасившейся в буро-коричневый цвет. - Сердце... - последнее, что мы увидели, было несколько пузырьков, лопнувших на поверхности, затем картинка окуталась пеленой и померкла, обнажив серые камни замковой столовой с огромным столом посередине.
   - Родные пенаты, - проворчала я, обращаясь в более удобную форму и медленно распрямляясь и поднимая взор на истеричную хозяйку замка. Правда, пришлось тут же изогнуться назад и сделать в сторону "колесо", потому что разъярённая женщина помчалась прямо на меня с каким-то грудным рычанием и обнажёнными клыками:
   - Ах ты, ведьма! Решила лишить меня главного в моей жизни, тварь?!
   Я не стала даже ей отвечать, боялась запачкаться. Люди... Прыгнув назад через голову, я приземлилась на ступни (в процессе полёта я скинула ненавистные средневековые тапки, кажется, они попали прямо по назначению, судя по возмущённому визгу) и, крутанувшись вокруг своей оси, хорошенько врезала ей по физиономии пяткой. Извиняться было некогда, ибо за спиной у сирены, в красоту и голос которой сейчас с трудом верилось по причине её дикого вида и длинных клыков, оказались полупрозрачные тоненькие крылышки, изрезанные блекло-зелёными жилами. Вследствие этого она удержалась в относительном равновесии после моего порядочного удара и прыгнула на меня, подрезав ноги вполне профессионально.
   - Я тебя уничтожу, - прорычала красавица мне в лицо, и изо рта её с клыков капнули отнюдь не капли лечебного эликсира: я чудом рефлекторно прижала плечо, и слюна пришлась на пол, где с характерным шипением прожгла там изрядную дыру. Немного этого "чуда" попало и мне на предплечье, отчего кожа там немного обуглилась и дико засаднила, обнажая красную ранку. - Ах, так?! - взревела особа, имея в виду мою увёртливость (ну не могла я действовать, когда такая внезапная боль пронзила и сковала обручем руку, тем более, некоторые мои привычные методы на неё почему-то не действовали, словно у мерзавки иммунитет!) и впилась когтями в мои плечи, одновременно пытаясь достать до артерии ещё увеличившимися клыками. - Не надо мне его, я сама из тебя всё высосу, проклятая! - рыкнула она повторно, но уже более громогласно.
   - Сделай одолжение, только ничем меня не зарази, я имею в виду, ты хоть иногда клыки спиртом протираешь или тебе не известны простейшие правила личной гигиены? - не выдержала моя сторона-шутница такого накала страстей, следствием чего стала ещё большая разъярённость средневековой красавицы. И в этот момент за спиной с нетерпеливо трепыхавшимися крыльями выросла тёмная фигура. Пожалуй, я дозволю на этот раз себя спасти, всё хоть какая-то польза от них... Не знаю, каким образом эта дама почуяла опасность, наверное, спиной, но хватку она не ослабила, несмотря на то, что назад-таки повернулась и попыталась ещё порычать. Правда, ей это мало чем помогло, ибо на дело пошли мои "животные", уже спевшиеся в качестве криминального дуэта. Сфинкс вцепился в то место, на которое упал, а возмущённая его "точным попаданием" Марселла, с двойным удовлетворением вгрызлась зубами в крылья, всё ещё выписывавшие какие-то кренделя. Кендра затрепыхалась, не зная, на что решиться первым делом: на спасение своей неземной красоты или на страшную месть - в конце концов, победило последнее, однако победило достаточно поздно - на затылок "пташке" обрушилось что-то тяжёлое вроде огромного кулака, что вывело женщину из состояния дееспособности. Сирена обмякла на моей груди, и я с большим удовольствием скинула её с себя одним брезгливым движением: люди!..
   - Вставай, - прохрипел надо мной голос сокольничего, и его большая тёплая рука одним рывком подняла меня в вертикальное положение, хмурый взор быстро вытряхнул меня обратно в действительность. - Жива хоть?
   - К тому же ещё и здорова, - ответила я и огляделась по сторонам в поисках главного героя действия, того, чьё тело было приготовлено на съедение во имя неземной любви. Конечно же, он не замедлил появиться, только с мечом в руках, явно неуклюже смотревшемся в его привыкшей к "баранке" ладони. Занимался же он тем, что с трудом отбивался от сквайра и двух рыцарей (третий, тот, что нахваливал голос хозяйки, по-прежнему сидел в кресле и смотрел куда-то вдаль сквозь пол, а второй сквайр вовсе исчез). Видимо, они пробивались к миледи, только вот вряд ли с намерением помочь мне, как это сделал странный сокольничий. Я хотела было разозлиться или сделать вид, однако мне помешали: едва я повернулась полностью к сражающимся, в огромной прихожей замка послышалось оживлённое движение, стук упавшего столика и истерические, кое-когда проявлявшиеся, повизгивания служанки. Всё это сопровождал взволнованный густой бас кузнеца и не прекращающееся ни на секунду странное шуршание. Потом послышался скрежет открываемой двери, и после этого всё стихло настолько, что шёпот тишины напомнил мне шёпот пустыни, сквозь который было слышно даже отдалённое ржание лошадей в конюшне и квохтанье домашней птицы. Ворвавшийся в столовую моментальный порыв ветра всколыхнул гобелены на стенах и огладил мою обнажённую кожу, вызывая пощипывания в ране. Так-так...
   - Rahantah, - я небрежно повела рукой в сторону сражающихся, и они опустили мечи независимо от своего желания, ну, надоело мне их мельтешение перед глазами.
   - Эстела? - вопросительно посмотрел на меня Роман, словно впервые увидел, я одарила его лучшим из своих взоров, а сокольничий заговорил так же, без интонации, взирая на лежащую без движения миледи:
   - Милорд, вам бы узнать, что там. Я думаю, это Раджастам.
   - Кто-кто? - переспросил хозяин замка, в недоумении ища поддержки в лице Сфинкса.
   Полулев пожал плечами и поспешил за Марселлой, которая бодро потрусила к выходу в прихожую. Однако не прошло и минуты, как кошка вернулась обратно, дико вздыбив шерсть и шипя, а следом за ней влетел невысоко над полом Сфинкс, ошалело качая головой и пытаясь что-то сказать. Услышав неизвестное нам имя, третий рыцарь подскочил со стула и принялся метаться по зале, хватаясь за всё подряд, его взор тоже выражал полнейшее отчаяние, как и взоры остальных обитателей замка.
   - Господи милостивый, - горестно пробормотал он, так ничего подходящего для себя и не обнаружив, и помчался прочь из столовой, совершенно позабыв про входящих сюда животных. Конечно же, он сбил с ног полульва, который вслед ему погрозил кулаком и вяло пообещал:
   - Выпорю веть, пошажу... кута там нато шажать...
   - Господи! - выдохнул рыцарь и в самых дверях столкнулся с огромной тёмной фигурой, выросшей там буквально из темноты. Новое действующее лицо появилось под доносившиеся из-за его спины причитания той же служанки "зачем же его пустили, окаянного". Свет выхватил из тьмы рослую сильную фигуру с широкими плечами, в чёрных доспехах с резьбой, сапогах, окованных железом, фиолетово-сером от пыли плаще, плоском позолоченном шлеме, из-под которого спускалась подкладка, огибавшая сильный подбородок и прятавшаяся в воротнике. Он тут же презрительно скривился, отчего его суровое лицо стало ещё менее привлекательным, а тускло блестящие прищуренные глаза стали чёрными, без зрачков. Рыцарь при одном взгляде на него отлетел в сторону, споткнувшись о воздух, и опёрся руками о дубовый комод, в ужасе глядя на Раджастама.
   - О-о-ого-го, - дрожащим голосом протянул Сфинкс, забывая о том, что может превратиться в тень под дверью и пятясь почему-то передом к великану за пределы столовой: - Я, пожалуй, пойту прикотовлю холотные жакушки...
   Однако и его попытка покинуть поле боя закончилась столкновением. На этот раз в залу вошёл молодой человек в коричневой замшевой куртке, из-за воротника которой выглядывала красно-зелёно-белая кофта, облегающих штанах и коротких сапожках. Его голова была тщательно выбрита, а на приятном лице красовались две чёрных стрелки, пересекавшие глаза ровно посередине, и широкая улыбка сумасшедшего. Полулев от страха всё же вспомнил всё о своих способностях и медленно растёкся в пепельную тонюсенькую тень, скользнувшую в мою сторону и исчезшую среди серых камней. Пополнила пёструю компанию Раджастама особа женского пола. Она была выше меня на полголовы, но высокие золотые каблуки поднимали её ещё выше; торс стягивала курточка без верха и рукавов, стянутая спереди шнуровкой, талия - затянута широким поясом, а на ногах - высокие сапоги выше колен. Кисть её сковывал кастет, а запястья - кожаные наручи до локтей. С совершенно бледного лица глядели непонятного цвета глаза, а на плечи ниспадали седые длинные локоны. Когда же кончится этот день?..
   - Что случилось? Кто вы? - приняв, как ему казалось, соответствующую моменту позу, осведомился таксист, возвращая меч в ножны и пронзая угловатым взором незнакомца. - Чем могу служить?
   - Очень многим, милорд, - ответил Раджастам, в свою очередь тоже пронзая своим ужасным взором Романа, и даже не поклонился. - Я вижу, вы уже поужинали. Жаль, что миледи не способна меня принять, с ней было бы проще.
   - Ничего, сойдёмся как-нибудь, - небрежно откликнулся таксист, и я поняла, как восхитительно он выглядит сейчас, в этом месте, в этой одежде, в этой роли. Он даже вида не подал, когда весёлый спутник Раджастама захихикал, вслед за господином глядя на находящуюся не вполне приличном виде хозяйку дома (меж тем, Кендра уже начала приходить в себя, чему поспособствовал сквайр, поднёсший к ней кувшин с вином и побрызгавший на неё). - Проходите, прошу располагаться.
   - Благодарю, думаю, самое время, мы надолго, - ответил великан (из-за дверей высунулась служанка и горестно всхлипнула, заслышав его последние слова), проследовал за Романом до кресел у камина и опустился в одно из них. Весельчак уселся у его ног, поставив одну согнутую в колене ногу и положив на неё руку, женщина встала за спинкой кресла. Таксист, нет, уже хозяин замка, опустился напротив в гордом одиночестве, жена, долженствовавшая занимать это место, окончательно проснувшись, разглядела гостей и поспешила занять место за его креслом с подобающим случаю видом. Я заняла стул с высокой спинкой напротив камина и просто не спускала с них взора; Марселла одним прыжком вскочила мне на колени и свернулась там калачиком, прищурив на гостей глазищи и поджав лапы под себя; я принялась медленно перебирать её шерсть пальцами.
   - Итак, чем обязан вашему посещению моего скромного замка? - выдержав паузу, поинтересовался Роман и в упор поглядел на незнакомца.
   - Ничем особенным. Если посмотреть, милорд, то вы вовсе мне не обязаны, наоборот, обязан вам буду я, когда вы выполните мою маленькую просьбу, - ответил человек без интонации, и моим кошачьим зрением я уловила то, что было не доступно остальным по причине полутьмы возле камина - я увидела, как резко побледнела Кендра, сравнявшись в чём-то даже с бледностью загадочной спутницы Раджастама. Таксист этого тоже не увидел, но как-то инстинктивно почувствовал, потому что слегка повернул голову в сторону жены.
   - Что же это за просьба? - осторожно поинтересовался он.
   - О, сущая безделица, милорд, я всего лишь набираю армию для его величества короля Лоуренса. И я знаю, что совсем недавно в вашем благородном замке появился как раз такой человек, чья служба была бы бесценна для государя, - весельчак у его ног снова чему-то улыбнулся. - Это ведьма, попавшая намедни в замок милорда. Я прошу всего лишь выдать мне ведьму, разве это много для такого могущественного воина, как милорд? - впервые подобие улыбки коснулось и его израненного лица, только мне от этой улыбки стало не по себе: отправил же братец в мир - кругом одни маньяки! Марселла на моих коленях напряглась, пришлось посильнее сжать её загривок и мысленно приказать ей успокоиться. В этот-то момент я и уловила краем глаза лёгкое движение женщины, бросившей мимолётный взор на меня, словно она что-то смогла услышать, и немедленно же вернувшейся в прежнюю позу. Ого, занятная компания, мгновение от мгновения интереснее! Под моим стулом послышались горестные причитания Сфинкса о том, что тут уж его точно съедят, вот и сбылась мечта идиота...
   - Вы молчите, милорд? - вроде бы удивился Раджастам. - Такой ничтожный вопрос занимает в вашем уме на много времени? Не разочаровывайте меня, прошу вас...
   - Не говорите ерунды! Я просто размышлял, кто мог сказать вам такую чушь насчёт ведьмы в моём городе? Разве я, по-вашему, смог настолько прогневить Господа, что он послал такую напасть на мой замок?.. Кроме того, я вынужден признать, что в этот час соображаю довольно плохо, поскольку уже глубокий вечер, я бы предпочёл отдых после дневной охоты.
   - Я так и предполагал, милорд, - милостиво кивнул Раджастам, и весельчак у его ног снова захихикал. - Поэтому я не стану вас задерживать. Прошу лишь предоставить мне и моим людям ночлег, и я оставлю вас до завтра отдыхать. Ведь все люди всего лишь люди...
   Как он был прав, этот неизвестный, но такой занимательный человек! А, может, не человек?..
   - Прошу вас считать этот замок домом, лорд Раджастам, - впервые за столь продолжительное время открыла рот Кендра, надо признать, она умела владеть собой - голос звучал ровно, словно ничего и не произошло. - Я распоряжусь подготовить вам те же покои, что и в прошлый раз, вы, кажется, говорили, что вам они пришлись по вкусу? А сейчас не хотите ли отужинать?
   - Благодарю, - Раджастам больше ничего не сказал, но нам и без того стало понятно, что от предложения хозяйки он отказался. Тогда Кендра кивнула ему с присущим ей величием и хлопнула в ладоши. Перепуганной служанке, всё ещё что-то бормотавшей себе под нос, она сделала молчаливый жест, и та, проклиная всё и вся и заламывая руки, повела всю троицу за собой. Лишь когда шаги гостей и женщины затерялись далеко наверху, присутствовавшие здесь позволили себе перевести дыхание, а Роман вообще откинулся в кресле и рявкнул, не обращаясь конкретно ни к кому, но имея в виду всех:
   - Что это за сволочь такая, в собственном доме мне не позволяют говорить то, что хочу?! Что за образина, я спрашиваю?!
   - Это лорд Раджастам, милорд, - незамедлительно откликнулся сокольничий, пока остальные сохраняли потрясённое молчание. - Он знаменит, как наниматель в войско его величества Лоуренса. Он ходит по городам и вытаскивает оттуда магов и ведьм, тех, кто причастен к магии. Объясняет он это тем, что государю нужны наёмники. На самом же деле он сам является мощным ведьмаком, который высасывает магические способности других. После этого они умирают в муках и выбрасываются в ров на пропитание Священным крокодилам, якобы охраняющим покой короля. В прошлый раз - это было при первом нашем милорде - он забрал отсюда при полном покровительстве ничего не знавшей миледи её племянницу, Эллиру... Мы ещё ничего не знали, а он обещал златые горы и достойную жизнь необычной девочке... Эллира пропала месяц спустя, когда от неё пришло последнее восторженное письмо...
   - И вы не попытались что-то сделать? - наивно осведомился Роман, слегка тоже сойдя с лица.
   - А что я могла против него сделать с моей дурацкой магией?! Запеть его до смерти?! Или изжечь кислотной слюной?! Я ведь тоже изгой, я способна только на то, чтобы женить на себе сильных воинов, которых потом отдаю в жертву за одну ночь с любимым! Что из этого вы предлагаете мне сделать, милорд?!
   - Для начала тебе стоит помолчать, - резко оборвала её я, поморщившись от сильного эха в ушах. Домочадцы, все, за небольшим исключением, и без того смотрели на миледи как на временно помешавшуюся, на которую нашло затмение, и она стала говорить глупости. Да, хорошим гипнозом она обладает, раз они до сих пор не заметили происходящего у них же под носом, ведь, наверное, уже и не знали, на что списывать внезапное умирание одного за другим милордов, видимо, очень уж печальным было лицо "вдовы".
   - Сумасшедший дом, - схватился за голову Роман, потёр лоб и скосился на жену: - И что нам теперь делать? У кого есть предложения по поводу выведения из замка этой обезьяны? - ответом на его призыв было пустынное молчание. Я только усмехнулась (не за себя же мне волноваться!). Таксист горестно поморщился: - Ясно... "Кац всегда предлагал сдаться"... Эстел?
   - А? - невозмутимо откликнулась я, полностью занятая "поминанием" Сета: и здесь, негодяй, сунул свой красивый нос, и сюда принёс кусочек моего мира - папиных крокодилов! Наверное, очень ему не хочется, чтобы я чувствовала себя здесь одинокой! Поблагодарю за заботу потом... - Я лично предлагаю пойти на ночлег, как до этого сделали эти милые люди...
   - И ради этого я тебя не выдала, мерзкая ведьма, чтобы ты тут спала?!
   - Ты не выдала меня, потому что сама тряслась от страха! Что тебе может быть обо мне известно?! - резко ответила я и замолчала, спокойно выдерживая на себе многочисленные злобные взоры её слуг, пусть любуются, мне не жалко, я для этого родилась... В наступившей тишине явственно послышалась нарастающая икота Сфинкса, доносившаяся из-под моего стула. Марселла зацепилась лапами за край сидения и свесила к нему мордочку.
   - Поки мои, у коко-нипуть ешть вотищка? Гм-к...
   ... Если бы не моя безграничная лень и нежелание поднимать на недостойную руки, я бы давно выцарапала ей глаза, но я была не лишена хитрости. А потому не стала создавать ещё больший разгром в наших без того не стройных рядах. И хотя я была уверена, что при первой же возможности миледи выдаст меня, а Раджастам и без её слов знает, кто в этом замке настоящая ведьма, та, кто ему нужен, я не хотела подливать масла в греческий огонь - и без того полыхает...
   Все наши комнаты находились так или иначе в одном крыле, вот почему, когда мы отправились наконец-то ночевать, мы смогли ещё раз созерцать мерзкую ухмылку весельчака "гостя" - он сидел как раз перед дверью в покои хозяина и с откровенным интересом принялся наблюдать за нами, едва мы появились. Взгляд его насмешливых глаз ощупал всю мою фигуру, а затем моё лицо, что меня, наверное, должно было возмутить, но даже не затронуло. Привыкла уже. А вот Романа это возмутило. Наверное, поэтому он чуть было не пошёл в мою комнату вслед за мной, однако, вовремя опомнился и повернул вслед за женой под открытое хихиканье весельчака. Такого он вынести тем более не смог, резко повернулся к парню и одарил его таким взором... Его вовремя сдержала Кендра, которая, ещё больше побледнев, схватила его обеими руками за запястье и умоляюще сдвинула брови. Роман с достоинством выпрямился:
   - Вы разве не знаете, что сидение на голом полу помогает развитию аденомы простаты? Я просто предупреждаю, как мужик мужика... - и удалился, сопровождаемый блестящим взором и ещё более широкой улыбкой. Думаю, если появится такая возможность, весельчак возьмёт голову Романа на себя.
   А о таксисте всё-таки правду говорил Анубис...
  
   Я не проснулась. Меня разбудили мягкие прикосновения к моей коже чьих-то холодных пальцев, которые ощупывали поверхность, но залезали в душу. Я вскинулась на кровати, пытаясь поймать призрак, но рядом никого не было, кроме Марселлы, привычно свернувшейся калачиком у меня в ногах, и упившегося молока от икоты сладко посапывавшего в кресле неподалёку Сфинкса. Не знаю почему, но мне уже не показалось странным то, что ни один из них не почуял моего внезапного пробуждения и не поднял голову с сонными глазами. Так-так. "Tuveya sivea ae tiyae?..." - как-то раз спросила меня одна царица моего мира. "Theu...", - не задумываясь, ответила я. Через полтора дня она погибла. Интересно, сказала бы она мне сейчас то же самое? Ответ не нужен?..
   Тяжело опустившись обратно на подушки, я потёрла виски и окончательно проснулась, только после этого бесшумно спрыгнула в воздух (во время прыжка моя рубаха преобразовалась в одежду египетских воительниц) и поспешила к двери. Путь мой вился независимо от меня, я понятия не имела, куда выйду... Совершенно машинально отметила, что весельчака у двери Раджастама нет, и продолжила поход. Я передвигалась по воздуху, не касаясь пола, и это помогло мне преодолеть дорогу совершенно бесшумно, задерживая дыхание, как кошка перед прыжком. И меня наградили за терпение: едва я подступила к входу в столовую, как остановилась и увидела из засады женщину, сидящую в кресле у камина и старательно раскладывавшую большие карты таро на низеньком столике. Ventadg... Да, тут не до выбора выражений, когда она...
   - Я гостья в этом доме, однако, я не стесняюсь ходить там, где хочу, - донеслось до меня из залы, и я медленно вошла внутрь, всё ещё не касаясь пола босыми стопами. Голос этой странной женщины мне совсем не нравился. - Меня зовут не "странная женщина", а Аильё, - недовольно продолжила свой монолог незнакомка с седыми волосами, хотя в её голосе и в лице этого недовольства простому человеку уловить было бы невозможно. Но вот последнее её слово заставило меня на секунду замереть на месте и сжать зубы. В принципе, чего-то в этом роде я и ожидала, причём давно ожидала, это было для меня даже радостным событием в некотором роде, особенно если не копаться внутри, где-то очень глубоко. Женщина повернулась ко мне и даже не попыталась скрыть насмешки в чуть прищуренных глазах: - Ты меня тоже радуешь, - и засмеялась.
   - Смех без причины? - на всякий случай уточнила я (ну, надо же знать, нет ли у неё диагноза, а так, может, я ошиблась?); насмешка тут же сменилась лихорадочным блеском глаз, и Аильё, как она себя звала, выпрямилась в кресле как струна, мягко положив на одну из карт пальцы с длинными ухоженными ногтями:
   - Хочешь узнать, шутница, что о твоей дальнейшей судьбе говорят карты? - я пожала плечами: чем бы дитя ни тешилось... - Они говорят о том, что недолго тебе ещё осталось веселиться!
   - Это не по моей части, кажется, твой спутник с этим справляется не хуже меня?
   Вместо ответа женщина оскалилась и швырнула в мою сторону карты со столика. Каким-то непостижимым образом они полетели именно мне в лицо, словно на них действовала сила притяжения! М-да, а кто-то ещё говорил о дешёвых шутках... Я отвела их в сторону рукой, и знаменитые таро полетели обратно по адресату отправителя: извините, но вы ошиблись адресом! Аильё зарычала, уворачиваясь, и в следующее мгновение она уже стояла за моей спиной, а в обеих её руках было по длинному серповидному кинжалу, острия обоих плотно прижимались к моему горлу, а сама воительница прошептала: "Ya haragara nafani ta..."
   - Чего ты боишься? - переспросила я; резкое движение в сторону, мои когти, не менее отточенные, но гораздо более острые, оставляют пару следов в разрезе её юбочки, и я затылком довершаю дело, угодив ей по носу: - Ты боишься поцарапать моё личико, тварь? Тогда что же я наделала? Как нехорошо я поступила: ты только боялась, а я немного опередила тебя в действиях...
   - Меньше слов, детка, - прошипела Аильё и метнулась словно невидимка в мою сторону. Я бы её и не заметила... будь я обыкновенным человеком... Мой кнут просвистел в воздухе на самой высокой ноте, даже взвизгнуло стекло в зеркале напротив, и Аильё замерла на месте, растеряв свои кинжалы по разным углам. - И кто из нас тварь? - осведомилась она, резким движением вытирая из-под носа кровь. Выпрямившись, она протянула ладони в разные стороны, и кинжалы с лёгким бряцаньем влетели в её пальцы.
   - Я ведь ничего не отрицаю, - пожала я плечами. Аильё хмыкнула, прокрутила в руках рукоятки и встала в стойку, подмигивая мне. Я даже приподняла брови: неужели игрушки кончались, мы теперь поговорим как нормальные женщины? Посмотрим на её доводы.
   То, что происходило в дальнейшие двадцать минут, нельзя было назвать никак иначе, кроме как танцем. Наконец-то я утолила свою жажду в отличном противнике и смогла размять немного кости, ибо, во-первых, Аильё была отменным воином, а во-вторых, она кроме навыков боя имела и другие навыки, весьма полезные ей при выбранной ею же профессии, - она с лёгкостью читала мои мысли (которые я, кстати говоря, и не пыталась скрыть, хотя, признаюсь, никогда этого и не умела). А ещё у неё был голос, способный ввести в настоящий паралич или повергнуть в необъяснимый ужас (последнее в отношении менее защищённого разума человека), ну и, конечно, её ядовитое прикосновение губ. Правда, на себе я его так и не испытала, не очень-то ей хотелось меня целовать, однако мне и без того пришлось несладко. Невероятные кульбиты в воздухе, шпагат, "колесо" и "цветок" в моём исполнении и стремительное неуловимое движение вкупе с повышенной прыгучестью - с её составили самое незабываемое зрелище, которым нужно было любоваться со стороны, чего мы были лишены, занятые полностью собой. Я могла бы её уничтожить своим диском, если бы эта женщина дала бы мне хоть одну секунду, но она вцепилась в меня отточенными ноготками и не желала упускать. В свою очередь я награждала её всё новыми шрамами и ссадинами, снова ощущая внутри клокочущую радость охоты за одним зверем на пару с заклятым врагом. Сладко это было чувствовать, и я веселилась, а моя плеть пела мне дифирамбы, благодаря за долгожданную битву. Но эта собачья дочь исхитрилась-таки и поранила мою руку как раз в том месте, где только вечером этого дня появилась выжженная ссадина. На этом мне она перестала нравиться, а её доводы показались мне не столь убедительными. И я перестала с ней церемониться. Я обернулась вокруг своей оси, при этом моя плеть скользнула по её щеке, оставив рубец, довольно быстро вспухший пронзительно алым цветом, и змеёй обернулась вокруг талии, приятно охладив кожу живота, а я довершила вращение подсечкой, настолько стремительной и мощной, что противница не успела ничего сделать, чтобы её предотвратить. Я глухо выдохнула и кувыркнулась в воздухе вперёд, приземлившись на Аильё таким образом, что одна моя ступня твёрдо упёрлась в её щёку, прижав к полу вторую, а другая встала как раз в ложбинку между грудей, причинив огромную боль, но не дав ей потерять сознание. "Стерва", - на этот раз не стала радовать меня своим знанием египетского эта седая жертва, и даже не смогла восстановить голос, чтобы прокричать мне что-нибудь соответствующим образом, чтобы у меня всё отнялось минут на десять. Я понимала, даже слишком хорошо понимала её положение; я понимала, что сейчас у неё только один выход... которым она и не замедлила воспользоваться. Аильё, собрав в кулаки последние силы, сжала кинжалы и дёрнулась в сторону. Я уже ожидала это и приготовилась к прыжку, который мне очень хорошо удался: я ибисом взмыла в воздух и завертелась там горизонтально, следуя за автоматическим движением женщины, попытавшейся перекатиться по полу. Моя плеть уже просилась в ладонь, предчувствуя окончание, и тут случилось что-то... В воздухе за мгновение до кульминации запахло чем-то странным, и я не успела предотвратить удара молнии, направленной прямо на меня. Она коснулась моего живота и скользнула мимо, а поймала её моя плеть, выскользнув змеёй из ладони и приняв на себя удар, подобно громоотводу. Я даже забыла про острую боль сбоку, с ужасом наблюдая за тем, как моё любимое оружие, бывшее мне дороже, чем всё на свете, тяжело упало на камни пола и при соприкосновении превратилось в пепел, зазмеившейся серой тонкой струйкой. Мне словно кто отвёл глаза, я буквально ничего не видела, кроме... Я упала вниз и приземлилась на корточки, больно ударив коленку, и вдруг поняла, что не для этого моя плеть пожертвовала собой, что она не хотела, чтобы я так погибла... В этот-то момент меня и повалил на спину мощный толчок в бок, и над моей головой пронёсся тот самый запах, окончательно отрезвивший меня...
   - Пусти меня, щенок, я из неё сделаю мумию при жизни, думаю, ей это тоже понравится... - прошипела я в лицо перепуганному Роману, смотревшему на меня осовелыми, но отчасти заспанными глазами.
   - Ты что, с цепи сорвалась, чего ты к ней пристала?! - взревел он, как будто взывал к богам, бывшим от него далеко, и кинул меня ещё подальше, укрывая собой от новой атаки.
   - Её зовут Аильё!.. На твой язык это можно перевести как "Любовь"!
   - Чего-о-о-о?!! - взревел враз прозревший таксист, и теперь уже мне пришлось пригибать его голову, чтобы молния не угодила в неё: - Эта ... - новый раскат, - и сюда, ... - ещё один, - пробралась... - в последний момент ничего не последовало, и я смогла своими ушами насладиться нескончаемым русским фольклором. - Да я из неё...
   - Попробуй! - визгливо раздалось над нашими головами, и Аильё открыла рот, чтобы исполнить один из своих концертов на бис. Я молча заткнула её сияющим диском и скинула с себя Романа, одним гневным прыжком вскочила на ноги и оценила поле боя. Раджастама в зале не было, зато вечно весёлый его слуга, так же широко улыбаясь, блестящими глазами глядел на нас, точнее, на таксиста, довольно уютно устроившись на полке камина на корточках. Я помахала ему пальчиками, и он разразился злобным хихиканьем, резко взмахнув рукой, за чем последовал новый разряд. Я легко от него увернулась, в два прыжка сократив между нами расстояние до нескольких шагов, но весельчак, так же захихикав, обезьяной прыгнул в сторону, слегка оттолкнувшись от стены и приземлившись на столешницу обеденного стола. Я что, должна за ним гоняться?!..
   - Эстела! - прокряхтел откуда-то сбоку Роман, и я внутренним взором увидела, что его прижимает лопатками к полу дико рычащая Аильё, тянущаяся к его лицу. - Она меня пытается поцеловать!.. Это нормально?.. А то я лежу тут и не знаю... - он усилил напор и двинул ей в челюсть, позабыв, наконец, что она женщина, и оттолкнул её на порядочное расстояние. Я хотела было ему поаплодировать, однако неугомонная прихлебательница Сета прыгнула на него, а я в этот момент заметила, что в проёме двери мелькнуло несколько знакомых фигур, в которых я после некоторого замешательства смогла признать Раджастама и сокольничего, отчаянно сражающихся на мечах.
   - Товарищи! Не наштупите, рати погов, на моё щенное тело! - крутился у них под ногами Сфинкс, изредка проскакивая мимо Марселлы, которая невозмутимо сидела чуть в стороне и при каждом подобном случае пыталась отловить его когтем левой лапы. - Ну тайте, тайте мне пошмотречь! О-о-о, кто так бьёт, а? Твойка тепе... и тепе, пожалуй, тоже...
   Раджастам с остервенением размахивал мечом, пытаясь попасть в противника, а сокольничий отвечал ему спокойными точными ударами, в результате которых лорд уже был трижды ранен, а он не получил пока ни царапины. Я так не могла, у меня по бою на мечах по меркам богов всегда были тройки, но вот мой отец в такой ситуации сражался бы так же... причём тоже успевал бы наподдать вечно мешающемуся Сфинксу носком сапога! О, боги, что-то слишком много совпадений в моей жизни в последнее время!..
   - Плеть! - вывел меня из оцепенения глухой выдох в ухо, и я сделала резкую стойку на руки назад, пропуская дальше новый разряд... Так, этот парень начинает мне надоедать! Я, конечно, люблю весёлых мужчин, но... не до такой же степени!!
   - Плохой мальчик, - погрозила я ему пальцем, весельчак в ответ снова захихикал и тоже помахал мне пальчиками, только на концах их заметались беспокойные искорки заряда, которые в этот же миг полетели в меня, так же весело, как и он, искрясь. Это момент я использовала для любимого манёвра в игре кошки-мышки: приготовилась прыгать в его сторону, но в процессе полёта резко сменила направление вслед за ним и приземлилась вплотную к нему.
   - Ой, - вырвалось у него, я улыбнулась кошачьим оскалом и стала самой собой, обхватив его рукой за шею: думаю, в мире Осириса тебе тоже будет весело, парень...
   - Тебя долго учить, Плеть?! - гневно крикнули в моём мозгу, я и подумать не успела ничего об этих словах, как что-то тяжёлое садануло меня под лопатку, откинув от весельчака на порядочное расстояние. Я с грохотом свалилась рядом со столом и одарила косым взором ликующую Аильё, за спиной которой в неприличной позе возлежал её противник.
   - Ты на кого лапы подымаешь, стервь такая?! - сквозь зубы прорычал Роман и повалил обидчицу на пол, с энтузиазмом вцепившись в её шею и принявшись её душить. Весельчак к этому времени уже отпрыгнул от меня на порядочное расстояние, да так шустро, что шакалы бы зашлись завистью. Да, действительно, меня долго надо учить, как жизнь не бьёт по темечку, я никак не научусь отличать её от пустынного дождичка, вот и набиваю шишки...
   Я молча поднялась на ноги и отряхнула ладони. Весельчак почуял что-то неладное, чёрной пред буревой тучей нависшее над лысой головой, ого, он ещё и обладает даром предвидения?! Ну просто раритет!... Ну вот! В следующую минуту достаточно крепкие стены замка Кендры сотряс такой разряд, что камни затряслись и кое-где потрескались, как треснувшая чашка из далёкой восточной страны. Я попала. Правда, немного переусердствовала со своей кошачьей вспыльчивостью... и после моей "казни египетской" рухнула вместе с разом испепелённым весельчаком и та стена, возле которой он озирался минуту назад в поисках спасения от богини разрушения. Она сначала потрескалась по периметру, а потом слегка покачнулась вперёд, назад и, на секунду замерев в накренённом состоянии, повалилась на грязный двор с той стороны, подняв вокруг себя клубы пыли и брызги придорожной слякоти. На время в обоих залах разразилась оглушающая тишина: все пришли посмотреть на то, как вершит суд грозная "ведьма"...
   - Растёшь буквально на глазах, - произнёс в голове тот самый голос, и я благодарно прижала в груди скрещённые руки, едва склонив голову.
   - Ах ты, ведьма проклятая-а-а!!! - кажется мне, хозяйка замка о моих способностях была несколько иного мнения... - Да что ж ты, басурманка, делаешь?! Как мне теперь тут жить, гостей я, по-твоему, как буду принимать?! Да они у меня тут простынут все поголовно, такой сквозняк!!
   - Милети, ушпокойтешь, вшё не так плохо, как вам кажетшя: гоштей можно принимать и днями, а днями тут ощень таже тепло... летом... Тем более, ремонт никокта не мешал памятникам культуры!
   Пинок, которым благородная леди наградила "домоправителя", вызвал зависть даже у меня. Как он летел, а! Мы проследили его полёт одновременно и, конечно же, не избежали того, что взоры наши вернулись к нашим врагам. Их осталось только двое, так неужели?..
   Раджастам оказался умнее Аильё и побежал как раз в образовавшийся моими стараниями разлом, чуть было не выбросив меч. Но, видимо, предметы элементарной рыцарской чести не были ему чужды, поэтому он только не заметил того, как с его головы слетел шлем, издав при падении о каменные плиты звук упавшей железной кастрюли. Она покатилась к ногам Кендры, и девушка опомнилась:
   - Держи его, щенячье отродье! Тому, кто будет первым, дарую свой поцелуй!
   За лордом в провал кинулись даже вылезшие неизвестно откуда рыцари, сквайры и прочие домочадцы. И все огромной толпой повалили в тот же самый пролом. Кажется, кто-то из сквайров наступил на слишком шаткий камень в кладке и провалился в образовавшуюся дыру, надолго увязнув ногой. Я на это почти не обратила внимания: наконец-то мы все четверо оказались наедине с главной зачинщицей, теперь принявшей имя Аильё.
   - И это удел великой богини, которой поклоняются сотни смертных глупцов - разбираться с врагами только при помощи такого стечения народа? - самоуверенно усмехнулась женщина, прекрасно зная мою вспыльчивость, и насмешливо с примесью презрения посмотрела на меня.
   - Кажется, девочка, ты забыла, с кем я имела честь общаться очень долгие годы задолго до твоего появления, - равнодушно ответила я, приглядевшись к маникюру на руках, - знаешь, я ведь тоже кое-чему от него научилась! О да, это так приятно наблюдать, как с тем, кто мешается тебе, как камешек в сандалии, разбираются совершено другие люди, а ты лишь выполняешь второстепенную роль страховки... на всякий случай, конечно, а как же без него! Ты ведь познала и эту власть, ты ведь со мной согласна?
   - Та! - вякнул из своего угла под шкафом Сфинкс.
   И вот в глазах этой девчонки, этой куклы, возомнившей себя наравне с интересами богов, торопливыми искорками пробежал страх, гнездившийся глубоко в зрачке, тоже затянутом поволокой, как и сами голубые глаза. А я впервые в своей огромной как Нил жизни почувствовала, что не испытываю сейчас, вот в этот момент, прилива наслаждения. Мне вовсе не приятно ощущать кошачьими рецепторами её медленный ужас, мелкими шажками разбежавшийся по всей поверхностной коже и впитавшийся в воздух вокруг неё. Плохо. Очень плохо...
   - Ну, так что, я её беру на себя? - с каким-то кровожадным энтузиазмом поинтересовался Роман, я махнула ему рукой и соединила ладони, слегка потерев их друг об друга. Марселла зашипела и попятилась от меня в сторону запрятавшегося поглубже под шкаф полульва. Таксист хотел запротестовать, но поймал зеленоватую искорку моего взора и только вооружился мечом, чтобы не выглядеть совсем уж ничего не могущим.
   - Ты не посмеешь... мой господин защитит меня... - залепетала Аильё, отступая к стене, и я ещё больше уверилась в своём решении: не стоит подвергать её всем казням египетским, всё же она не государственная преступница, чтобы их терпеть, облегчим-ка себе дело...
   - А он что, закроет тебя собой, что ли? - усмехнулась я; Аильё споткнулась о ножку свалившегося стула и неуклюже налетела на стену спиной, вжалась в неё всем телом и попыталась схватиться в неё широко расставленными пальцами, одновременно изредка резко поворачивая в стороны голову, отчего седые локоны то и дело хлестали её по щекам и плечам и цеплялись за шершавости стены позади. Смотрела она так затравленно, что Роман робко скосился на меня и сглотнул. Люди... Всегда отступают, когда их что-то волнует или не нравится! Но ведь я не такая?!..
   - И-и-и-и-и-и-и-и-и!!! - дикий визг снаружи заставил меня едва дрогнуть, и моя кара сорвалась с кончиков пальцев и грянула об пол у ног девчонки. - Это крокодил!! Господи и Пресвятая Богородица дева Мария!! Крокодил!!!
   - Крокодил? - переспросил Роман, скользя по сжавшейся у стены фигурке рассеянным взором: она была жива... - Откель крокодил в моём замке, а?! Эстел, а... А! - он сорвался на подворье следом за мной и так заспешил, что не рассчитал и наткнулся на мою спину снаружи, протолкнув меня дальше, в центр кольца, состоявшего из домочадцев замка, замерших вокруг огромного колодца в немом ужасе. Колодец, бывший радиусом почти полтора метра, был вырыт как раз у ворот и был действующим, хотя и не столь уж новым. Из него до сих пор брали воду, и ничего сверхъестественного за ним ранее не водилось, вот почему жителей замка Кендры (равно как и всех остальных) так потряс факт появления прямо из его недр огромного египетского крокодила, который едва помещался в нём и, чуть только появившись, накинулся на лорда Раджастама, успешно отбившегося при помощи меча и магии от неотёсанных домочадцев и почти добравшегося до ворот, когда из колодца появилось зубастое чудище и расправилось с ним в один заход, а вот теперь лежало, перевалившись через бортик колодца, и тяжело дышало и шипело, клацая зубами, на тех, кто пытался сделать шаг в его сторону.
   Я стояла напротив него и чувствовала, как из него медленно, но верно вытекает жизнь, уже старая и порядком потрёпанная, но так мной любимая и так мне нужная... Он поднял на меня тяжёлые, налившиеся от страдания кровью глаза и всё высказал мне этим взором... Прости меня... Прости меня!!.. Прости...
   - Ты куда, сумасшедшая? - попытался схватить меня за руку сердобольный сквайр, я и не заметила его, подбежала к чудовищу и упала перед ним на колени, обняв изо всех сил... Он дёрнулся последний раз и стал потихоньку таять в моих руках... И со мной это наконец-то случилось, а я ведь даже не успела поцеловать его на прощенье! Я не успела...
   - Эстела, ты чего?.. Эстела, это что, он?.. - Роман выглядел так несчастно, что стало не по себе...
   - Ну что, получила, стерва?! - хрипло расхохоталась Аильё из глубины залы, всё ещё продолжая сжиматься там маленьким комочком на полу. - И каково тебе теперь?! Не стоило великому Собеку нарушать условия и принимать истинное своё обличие, ты тоже так думаешь, а?! Если бы он не геройствовал на старости лет, ты бы сейчас не размазывала сопли во вселенской скорби, а, дрянь?! Ха-ха-ха-ха...
   Я молча подняла на проём глаза. "Эстела... Эстел, не стоит..." - заметив выражение моих глаз, попытался остановить меня Роман, но Сфинкс с глухим стоном вцепился в его штанины и удержал на месте, бормоча что-то о том, что он "итиот, кута лежет, эти такщишты ешли не жаражное, то уж тощно турацкое". "Вы не имеете права вершить самосуд, госпожа ведьма!" - встрял на моём пути радетель за справедливость, местный конюх, я так же невозмутимо улыбнулась ему кошачьим оскалом и продолжила идти. Оставаться и смотреть за тем, как он упал в обморок к ногам миледи, у меня желания не было. Когда я босой ступнёй ступила на камни кладки отвалившегося куска стены, одновременно не спуская глаз с дрожащей и по-прежнему смеющейся девчонки, которая сидела, сжавшись в комок у стены, а на губах её выступила белая пена, рядом с пальцами ноги очутилась Марселла. Кошка подняла на меня огромные зелёные глаза, с мгновение не спускала их с меня, а потом первая проникла в дом. "Эй, ведьма!.." - полетело мне вслед от Кендры, но я уже оказалась внутри, и стена за моей спиной со стуком восстановилась в общей кладке замка. Аильё хихикнула и подняла на меня глаза, полные сумасшествия и мольбы прекратить всё это поскорее. Да, Сет сделал на этот раз на редкость удачную куклу, полную куклу, которую никому уже не удастся починить...
  
   Город действительно поражал ещё издалека своей претенциозностью на столицу, совсем такую, какую мог себе представить путешественник во времени, впервые попавший в Средневековье. Но мы не были просто путешественниками. Мы были - точнее сказать, теперь были, теперь, когда мы окончательно осознали, что Роман и есть тот самый человек, который сможет взять в руки Грааль и не поплатиться за это чем-нибудь вроде глупой головы - искателями одного из чудес Мироздания, священного Грааля, которому при создании были даны силы освобождать страждущих. Причём нас отличало ещё и то, что мы спешили. Ну, некогда нам было любоваться мрачными красотами здешних мест, да и лень было. М-да, никогда не думала, что тем, кто будет находиться рядом со мной достаточно длительное время, неожиданно передастся эта одна из любимых, пусть и вредных, черт.
   И всё же мы увлеклись созерцанием. Прежде всего, нас привлек ров, окружавший и без того достаточно неприступный город. Никогда бы не смогла предположить, что мой рыжий братец - авангардист. А по-другому, хотя и можно его назвать, но это слово отражает его местную деятельность наиболее точно в том плане, что... ну нельзя священными крокодилами, которым веками поклонялись люди моей страны, моей родной страны, которым на пальцы надевали золотые кольца и которых почитали как настоящих божеств, - одним словом, нельзя их помещать в обыкновенные рвы, как каких-то сторожевых псов в будки! К тому же, над водой стояла такая ужасающая трупная вонь, перемежающаяся с вонью гнилой тины, что оставалось только благодарить богов за ветер, дующий не в сторону замковой стены! Мне представшая картина больше напоминала мерзкие виды из замка, когда свиньи с самодовольным повизгиванием возились в смрадных грязевых лужах... Ради чего же тогда существовавшие боги прививали любовь к этим животным? Только ли лишь для того, чтобы их не забывали, когда начинали кого-то восхвалять и прославлять?! Или для того, чтобы привить им чувство меры, красоты, понимания, наконец?!.. Я вздрогнула, когда моего плеча коснулись тёплые пальцы. Роман смотрел на меня с сожалением.
   - Мне правда жаль, что ты это испытала... Если они напоминают тебе о...
   - Нам вшё равно притётшя гте-нипуть оштанавливатьшя - я уже и беж того опух от голода!
   - Ты опух оттого, что заглотил последнюю оставшуюся булку, а всего их съел... просто не хочу тебе напоминать о том, что в мире есть ещё угрызения совести...
   - Я думала вовсе не о том, что показалось тебе, - спокойно ответила я и мысленно добавила: "Потому что боги просто не должны жить одним днём". - Я подумала о том, что любой египтянин из моего мира, застав такую картину, просто повесился бы на ближайшем дереве на собственной робе, пусть даже она была последняя, и её жалко было рвать...
   - Неужели всё настолько серьёзно?
   - Всё просто отвратительно. Разве ещё не заметно по моей физиономии? - не преминула удивиться я, всегда полагая, что моё лицо с рождения настолько богато мимикой, что выражает любые мои чувства и без слов. Точно старею... Сфинкс, услышав мои мысли, довольно улыбнулся и поспешил укрыться от моего гнева за Марселлой. Кстати, я и не собиралась делать в его сторону лишних телодвижений, его жеребец (ему даровали верные почитатели этого строптивого коня ещё в замке, видимо, чтобы откупиться побыстрее, дабы он никогда больше не возвращался. Церемонию водружения Сфинкса в седло скакуна надо было видеть собственными глазами) как-то неожиданно дёрнулся куда-то в сторону. Счастливый полулев не менее счастливо скатился по гладкой коже и, завывая на одной ноте, принялся колбаской болтаться у луки, успев зацепиться за неё когтем и теперь не в состоянии подняться обратно.
   - Это тебя покарало божественное провидение, - наставительно поднял палец Роман, и я невесело улыбнулась.
   Мы как раз въезжали в ворота, и нам моя неожиданная улыбка помогла беспрепятственно проникнуть за замковую стену. Ошалевшие привратники забыли взять с нас пошлину, глупо улыбаясь и сопровождая нас долгими взглядами. Пока они были заняты, ещё несколько особо проворных проникли в город бесплатно, воспользовавшись случаем. Это глубоко их проблемы: боги не в ответе за всех дураков...
   Внутри город выглядел не лучше, чем мне привиделось снаружи. Безусловно, большая часть зданий здесь была построена из камня, что неуловимо напоминало мне крупные города моего мира, но на этом сходство заканчивалось. Странно, но здешний временной промежуток мне больше напоминал Питер с его дворами-колодцами, похожими на высоченного попрошайку с протянутой рукой и ужасным обликом. Мы ехали по центральной улице, ведшей к площади, тоже центральной, от которой дороги, мощёные порядком поистёршимися булыжниками, расходились в самые разные концы этого места, окружённого рвом и стенами. Жаль, что от проникновения сюда обычных человеческих пороков они не спасают... О, кажется, я занялась крайне опасным для себя занятием: начала говорить умными длинными фразами! Это всё Сфинкс! При случае исцарапаю его, чтобы хоть немного легче стало... Меж тем этот негодяй, весь зелёный, но старательно держащий осанку на своём скакуне, мутными глазками свысока оглядывал окрестности... впрочем, он мало что сейчас понимал, и это успокаивало... В общем, я вернулась к изучению улицы. Только сейчас мне в голову пришла мысль, что она удивительно похожа на Нил в тот момент, когда по Египту путешествует фараон - для развлечения или по государственным делам, - а по берегам толпятся люди, спешащие увидеть и поприветствовать своё Солнце, Сына богов, владыку обоих земель. Они машут в воздухе пальмовыми ветками, платками, кидают в воду венки или прыгают сами, стремясь как можно ближе оказаться к кораблю владыки, что разглядеть его божественные черты.
   Так же и здесь: Нил - это мощёная дорога; фараон - любой странник, решивший на свою голову проехать по этим местам; все остальные - это разнообразные торговки с пронзительными голосами, зазывалы, яркие вывески, попрошайки, старательно перекрикивающие друг друга на разные голоса, а ещё гостиницы, трактиры, магазины и прочие заведения, которые, словно пальмовыми ветвями и платками, машут яркими вывесками, то и дело взмывающими ввысь от резких порывов ветра и грозящими зазевавшемуся путнику шишкой на темечке. Я вздрогнула, представив себе это, и поморщилась. А вот Роман понял этот мой жест по-своему: именно та вывеска, на которой я остановила свой взгляд, показалась ему наиболее приемлемой, и он хотел уже было спешиваться, когда заметил выражение моего лица, выгнул бровь, приглядевшись к вывеске попристальней, потом что-то словно сравнил с моей миной и, пожав плечами, снова тронул коня пятками, пуская в путь. Сфинкс издал душераздирающий вой, выражая тем самым всё своё отношение к произошедшему, обозвал меня чем-то в своём духе и безнадёжно уткнулся носом в седло, бормоча, что гробницу заказывать надо было ещё будучи в Египте, а теперь это бесполезно. "Да, - совершенно серьёзно подтвердила я, - поэтому придётся тебе довольствоваться простой вонючей сточной канавой. Или, на худой конец, сбросим тебя с городской стены к крокодилам - всё-таки близкие по родине существа, да и о могиле заботиться не надо будет..." Марселла на моих руках фыркнула, одним глазом наблюдая за полульвом. А Сфинкс как раз в этот момент перекатился на бок, издав ещё более оглушительный стон, услышав который отшатнулась назад проходившая мимо женщина, выронившая из рук корзину с бельём. С другого бока от него шарахнулись, встав на дыбы, лошади, вёзшие в упряжке телегу с толстым напыщенным мужиком, похожим на купца Джатиса. Моя кошка, будучи, по сути своей, очень мирным и ласковым существом, живо перепрыгнула на седло к Сфинксу и принялась ластиться к нему, урчанием прося прощения за всех нас. Мы с Романом переглянулись и с любопытством воззрились на эту потрясающую по своей способности вышибать слезу сцену. В том, что Сфинкс немедленно углядит в своём положении выгоду, сомневаться не приходилось, что он и поспешил оправдать. Приготовившись к выступлению в своём театре одного актёра, полулев откинулся назад, прижал лапку ко лбу и только после этого, зажмурив страдальчески глаза, загнусавил: "О! Я жнал, што только ты меня понимаешь, прекрашная Маршелла! Приди же в объятия мои и подари мне ушпокоение, ибо только рядом ш тобой я щаштлив!.."
   - Предупреждать надо, что фильм из категории "детям до 16", - хмыкнул таксист и подбадривающе похлопал Сфинкса по спине. Полулев оказался буквально расплющен таким проявлением хозяйской ласки и почему-то залился такой сильной краской, что это стало видно даже сквозь шерсть. Надо же, а я и не замечала раньше...
   - Довольно, Роман, не вгоняй несчастного в краску: он и сам о себе не подозревал того, что ты о нём подумал, - докончила начатое таксистом я, и Сфинкс оказался полностью раздавленный такой двухсторонней "поддержкой"... А весело тут! Мне пока что нравится...
   - Эй, милорд! - хрипло раздалось за нашими спинами. Роман обернулся с такой готовностью, точно всю свою жизнь только и слышал такое к себе обращение. Я же, так как обращались не ко мне, не стала так уж особо спешить и оборачивалась гораздо медленнее. Впрочем, взглянув на обладателя самого голоса, я подумала, что вообще могла бы не оглядываться, однако...
   - Милорд! Простите мою дерзость, милорд, - обладатель голоса и той самой телеги, которая едва не завалилась на бок от резкого движения запряженных в неё лошадей, поспешил выразить своё почтение поклоном. Он до такой степени напомнил нам обоим купца Джатиса, что таксист поначалу даже смешался, наверное, вспомнив о том, что купцу он сам должен был бы по статусу кланяться... Слава богам, опомнился он довольно быстро и не успел развеять предположения смертного о себе. - Милорд! Я вижу, вы добрый человек, это заметно с первого взгляда, милорд! И тем более мне неприятно говорить вам о том, что я сказать собираюсь...
   - Ну, так не тяни, чтобы дальше об этом не задумываться! - усмехнулся Роман, мгновенно вживаясь в роль богатого лорда, хозяина целого поместья в окружении собственных земель.
   - Так и быть, милорд, перейду сразу к делу, - качнул он своей облысевшей макушкой в обрамлении свалявшихся жидких волос, видимо, бывших когда-то жгучего чёрного цвета, точнее восстановить по фрагментам мне не удаётся. - Так вот, я ещё издалека заметил вас и вашу спутницу, милорд, у вас трое коней в компании, и вы, вероятно, скакали не один день без передышки. Вот те, кто нуждается в моих услугах, подумал я и решил подъехать к вам с предложением! И тут как назло мои лошади встали на дыбы, чёрт бы побрал этих тупых кобыл! Тележка моя едва не опрокинулась, рассыпав по дороге всё добро, что я приобрёл только что на базаре, представьте себе, в какие убытки это ввело бы меня!..
   - Ты мне начинаешь надоедать уже своей болтливостью! Давай поживее, - сурово прикрикнул на него таксист, и я невольно вскинула бровь, реагируя на его неотразимость в этот момент. Даже Сфинкс притих, прекратив свои нудные стоны, только привлекавшие к нам настороженное внимание этого лысого увальня. Мне начинает здесь нравиться всё больше и больше...
   - Да, мой господин, слушаю! - с ноткой уважения в голосе ещё раз согнул перед ним спину наш новый знакомый. - Я всего лишь хотел попросить у вас помощи в восстановлении на колёса моей телеги, да к тому всё ещё хочу предложить к вашим услугам свою гостиницу, одну из лучших в этом городе, в чём вы сами убедитесь, как только шагнёте за порог здания. Там не самое плохое вино и ветчина, кроме того, и вам, и вашей даме, и лошадям вашим будет отдых - всё лучше, чем трястись дальше по городу, когда моя гостиница не так уж и далеко! - он неопределённо махнул рукой, что, видимо, должно было нас успокоить, и уставился на нас молящими глазами, продолжая мять в руках свою широкополую шляпу с тонкими полями и мятой макушкой. Мы переглянулись. Роман поднял брови, молчаливо спрашивая меня моё мнение, и я милостиво пожала плечами.
   - Что ж, по рукам, - решил Роман, обращаясь к хозяину постоялого двора и уже хотел спускаться, как вдруг, точно только что вспомнив, добавил: - И вот ещё что. За мою сейчас тебе помощь ты этот день не будешь вписывать в оплату за проживание...
   - Хорошо, милорд! - раздумав секунду, согласился он и подобострастно улыбнулся: - Только тогда милорд пообещает мне, что не покинет мою гостиницу на следующий же день?
   - Благодари Господа, что я ещё не разочаровался в заключение сделок с простолюдинами, - с достоинством ответил ему Роман и только тогда, милостиво не обращая внимания на новый поклон хозяина гостиницы, спешился и наконец-то помог ему восстановить равновесие телеги. Подпруга перестала тянуть набок, лошади закусили удила и сами собой сделали несколько шагов вперёд, показывая готовность к дальнейшему пути. Их господин, поблагодарив таксиста, вскарабкался на телегу, прикрикнул на животных и хлопнул по боку одного из них ладонью покрепче, подгоняя вперёд.
   - Направляйте своих жеребцов вслед за моей повозкой, милорд! - крикнул он нам, повернув голову в сторону плеча, и уютнее устроился среди мешков. Роман взлетел в седло и, сделав церемонный жест, приглашая тем самым меня в дорогу, сжал пятками бока скакуна.
   - Роман, - серьёзно обратилась я к нему: - Будь добр, дабы тебе не пришлось и меня поднимать, как телегу, постарайся впредь не выглядеть так сногсшибательно.
   - Если ты серьёзно, то я, так уж и быть, повременю до тех пор, пока мы не окажемся наедине, - язвительно кивнул мне этот милорд-рыцарь. Я открыла было рот с достойным богини ответом, однако уши таксиста уже занял наш вечно контуженный:
   - И как же не штыдно тебе, прелюбодей, вытворять такое на глажах у людей при живой-то жене!
   - Если ты, Сфинкс, решил теперь начинать осваивать роль священника местной церкви, - невзначай заметила я, - то стоило начинать с выбривания тонзуры на твоей макушке. Думаю, меч Романа будет к твоим услугам немедленно, как только мы переступим порог нашего нового пристанища...
   - А о тепе я вообще уже молщу! Вше шлова давно конщилищь! - хмуро огрызнулся полулев и затих. Таксист с уважением скосился в мою сторону, и я вскинула брови, молчаливо принимая его благодарность. Напрасно он радуется, это ненадолго...
   На первый критический взгляд "одна из лучших гостиниц в этом городе" ничем не отличалась от всех остальных зданий. Разве что конюшня да и само здание были значительно выше остальных подобных сооружений в этом городе, а, кроме того, площадка с входом уходила в глубь двора на несколько метров, образовывая своеобразный подход к зданию, неизменно увенчанный громадной разноцветной, пусть уже поблёкшей, вывеской с надписью "Зависть богов". Нахал. Он мне сразу не понравился. Знал бы он, что если бы я, богиня, стала завидовать ему по поводу этого заведения, то нравиться перестала бы я сама себе. Однако, как возмущённо не полыхали мои глаза, их пришлось опустить в землю, так как мы собирались здесь на какое-то время остановиться, а раз на то пошло, то придётся держать себя в руках... Единственное, что порадовало меня во всём увиденном, так это язвительная усмешка Сфинкса, спрятанная в длинных его усах: видимо, относилась она как раз к привлёкшему меня названию. Ну, хвала богам, он хозяином нашей гостиницы не является, а значит...
   - Прошу вас! Прошу вас, милорд! - хозяин этого чуда довольно проворно сполз с телеги на землю, и, обратившись в сторону конюшни, громогласно крикнул: - Джон, сюда иди, безмозглый конюх! Быстро! Не заставляй меня ждать! Ну! - мы все четверо с интересом воззрились в сторону крытого навеса, откуда доносились лошадиный храп и перестук копыт, а вслед за зовом трактирщика явился проворный долговязый молодой мужчина в широких подвёрнутых почти до колен штанах, рубахе с закатанными по локоть рукавами и длинном замызганном фартуке. Он был очень худым, но, несмотря на это, довольно жилистым, что сразу выдавало в нём труженика, добросовестно выполняющего свою работу. Я невольно улыбнулась, разглядев на его носу веснушки, и краем глаза смогла увидеть, как недовольно скосился на меня Роман.
   - Что, хозяин? - кивнул толстяку Джон, поспешно вытирая фартуком грязные руки.
   - Бог внезапно лишил тебя глаз, Джон, разве сам ты не видишь "что"? - упёр руки в бока хозяин. - Немедленно помоги милорду и миледи слезть со скакунов и отведи их в конюшню, остолоп!
   - Кого в конюшню, милорда и миледи? - хитро прищурив глаза, уточнил парень. Толстяк поначалу даже и не заметил его издевательского тона, и только когда таксист закатился громким смехом, а я довольно улыбнулась, тупо оглянулся на конюха и, разглядев его физиономию, сообразил. Естественно, понимание ему удовольствия не доставило...
   - Ах ты, гнусная скотина, негодяй, пререкаться ещё со мной вздумал? - зашипел в ответ толстяк, и принялся надвигаться на Джона, но Роман успел вовремя вмешаться: он просто соскочил с седла, помог слезть мне и перепоручил поводья парню:
   - Позаботься о лошадях, а о миледи я и сам позабочусь, - произнёс он, сразу же перекрывая всякий поток негодования со стороны хозяина гостиницы, взял меня под руку, заставив толстяка посторониться, и направился к входу в здание. Сфинкс, плотно прижав крылья к туловищу, прошествовал вслед за нами бок о бок с Марселлой, а хозяин и его конюх остались снаружи.
   - Я бы лучше позаботился о миледи, чем о лошадях... - разочаровано произнёс за нашими спинами Джон и, кажется, получил затрещину от толстяка:
   - Я тебе покажу, как заглядываться на благородных леди, остолоп! Бездельник! Немедленно отправляйся работать, пока я не вышвырнул тебя из гостиницы, и ты не отправился обратно в свою деревню разгребать вилами навоз! - произнеся практически на одном дыхании эту тираду, хозяин постоялого двора, переваливаясь как медведь из мультфильма, вбежал вслед за нами, проскочил вперёд и умудрился поклониться, церемонным жестом предложив пройти в помещение.
   Надо сказать, что здесь мне понравилось ещё меньше. Судя по тому, какой звук издал наш загадочный, ему это место тоже не показалось фиванской гостиницей. Чего не скажешь о Романе, который, судя по его лицу, был согласен даже на одну комнату со своей бывшей женой из серого мрачного замка, лишь бы можно было спокойно отоспаться, а не чувствовать, как под тобой трясётся седло в такт движениям скакуна. Марселла была на стороне хозяина, и таким образом голоса разделились. А так как выбирать больше было не из чего, Роман отправился вслед за толстяком, чтобы отметить в книге наши имена и всё, что ещё полагалось по стандартам. Мы остались в самом переднем зале, левая часть которого была полностью отведена под трапезную, а правая служила стойкой и местом, где находился постоянно сам хозяин гостиницы. Левая часть зала располагалась на двух ярусах: нижний нависал над верхним вторым этажом, пол которого был одновременно потолком для первого этажа и покрывал столики, выдвигаясь к центру трапезной. На второй этаж вела одна-единственная лестница сбоку, как раз напротив входа в само здание, и отсюда были прекрасно видны двери многочисленных комнат, в которых поселяли постояльцев. Здесь же, внизу, несмотря на ранний день (где-то около полудня), стояли невыносимый шум и дым коромыслом, исходивший из огромного очага, в котором жарилось нечто съестное в необъятном котелке (правда, съестное ли. Хотя уточнять это мне как-то не хотелось).
   - Ну, так мы шайтем или нет? - зашипел на меня полулев, поднимая свои глазищи и незаметно теребя подол моей юбки. Я взглянула на Марселлу, которая, смежив веки, сидела копилкой на одном месте, неизвестно каким образом не заваливаясь на бок, и решила смилостивиться над своей любимицей... ну, и заодно над этим вот...
   Я выбрала наиболее удобно расположенный в помещении столик с двумя лавками, одна из которых стояла прямо у стены, и я - не скажу, чтобы с удовольствием, но всё же - расположилась на этой самой лавке, откинувшись назад. Устроив на своих коленях Марселлу, я одним мимолётным взглядом рассеяла надежды Сфинкса на расположение его шкуры там же, по соседству с кошкой, и прикрыла веки, расслабившись на тёплом солнечном свете, лившимся в лицо со стороны улицы из бокового окна...
   - Леди будет что-нибудь заказывать?
   М... ну вот. Убила бы, если бы не было так лень поднять руку. Поднять получилось только ресницы, из-под которых я оглядела типичную деревенскую девку лет двадцати пяти, полную, но фигуристую, одетую по местной трактирной моде, с круглым, с бортиками, подносом в руке (видимо, только что кому-то принесла заказ). Больше ни на что у меня фантазии не хватило, и я, почувствовав, что начинаю деградировать, потому что извилинами лень пошевелить, снова закрыла глаза, сделав ленивый жест, отгоняя девицу, точно муху.
   - Хм, подумаешь... - отойдя на некоторое расстояние, фыркнула девка. Видимо, она рассчитывала, что я не услышу, а, может, ей было глубоко всё равно, а вот мне-то...
   - Эстела, этот Вильям был бы просто идиот, если бы он не был держателем постоялого двора! - радостно объявил у меня над ухом таксист, выныривая с той стороны, откуда мы вошли в зал, я от неожиданности отпустила взором девку, и та, так и не получив достойного наказания, просто пару раз споткнулась и добрела в целости и сохранности до двери, откуда и доносились практически все стоявшие в этом помещении запахи. - Упс, я, кажется, опять не вовремя... кого я помешал подвергать экзекуции на этот раз?
   - Молщи, неражумный отрок, иначе на шебе ишпытаешь! - зашипел на него полулев и, бросив на меня беспомощный взгляд, накрылся на всякий случай лапами, дабы не навлечь на себя моего высочайшего гнева. Молодец, быстро соображает, видимо, учиться никогда не поздно, раз он всё-таки освоил эту нехитрую премудрость не вякать, когда я в гневе.
   - Что, правда всё так серьёзно, или опять кому-то не понравился цвет твоих глаз? - насмешливо поинтересовался Роман и уселся на лавку напротив, махнув в сторону кухонной двери рукой. Сфинкс поспешил превратиться в тень от оконной рамы на лавке и плавно сполз на пол, моментально где-то испарившись. Марселла на моих коленях оживилась, сразу же забыв про сон и вспомнив о том, что хозяйка давно не чесала её за ухом. Я приняла это как должное, однако, совершенно передумав сердиться, таксист же и не подумал пересмотреть свой тон, и мне пришлось всё-таки заняться его воспитанием. Я сняла с колен и отложила на всякий случай в сторону от себя кошку и медленно подняла на Романа ресницы. Такого взгляда он от меня, видимо, не ожидал, потому что застыл как вкопанный на той противоположной лавке и, наверное, ещё долго не смог бы опомниться, если бы над столом не прозвенел голос, от звука которого я едва не подпрыгнула, зашипев!..
   - Что закажете, милорд? - растянув на протяжении всей и без того не хилой физиономии улыбку, склонилась перед таксистом девица так низко, что своим бюстом загородила Роману весь обзор на мою персону. Это тут же способствовало тому, что он отвлёкся от моих глаз и вернулся в действительность, которая ему предстала в виде... В общем, не знаю, как ему, а мне не очень...
   - А?.. Ч-что, прости? - осведомился, умудряясь даже в этой коротенькой фразе спотыкаться о слова, Роман, и я поняла, что до него дошло, что именно застило ему обзор. Дозрел, милый...
   - Я спрашиваю, милорд, что будете заказывать? - елейным голоском прощебетала "синичка", сильнее выгибаясь в поясе. - У нас сегодня замечательная баранина, милорд, не желаете ли?..
   - А-а... ну... так... - откликнулся на её призыв местный оратор. Ох, ну как тут было не прийти на помощь бедному человеку? Хнум, зачти мне это как проявление любви к смертным!!..
   - Не желает, - ответила я как можно более уверенным тоном. - Баранина слишком жирна и вредит здоровью, - пояснила я, выглядывая из-за бюста на таксиста. Но девица не удостоила меня даже взглядом, вскинула подбородок и презрительно откликнулась:
   - Это, может быть, у вас в городе вредит здоровью, поэтому у вас и вид такой, словно вас телегой расплющило, и остались одни кожа да кости. А у нас все только здоровьем и пышут...
   - А! Так вот почему очень часто всех пышущих здоровьем в вашем городе почему-то путают с бурёнками! Кстати, когда дойка? Очень хочется свежего молочка...
   - Своё надо иметь! - рявкнула неожиданно девица, всей своей мощной фигурой нависнув надо мной и, заметив мой насмешливый взгляд, фыркнула, повернувшись на сто восемьдесят градусов, и, раскачивая, как волна бедную лодочку, бёдрами, удалилась от нас в гордое изгнание.
   Я повернулась к Роману и только пожала плечами на его помрачневший взгляд:
   - Ты что-то хочешь сказать? - невинно поинтересовалась я.
   - Да нет, что ты, - ядовито вздёрнул брови таксист, - я ведь умненький, понимаю, что когда женщина, тем более такая, ревнует, нужно просто до потолка от счастья прыгать... Вот только кормить ты сама меня будешь? Интересно чем!
   - Что ты хочешь сказать, что я лишила тебя законного молока за вредность? - презрительно скривилась я и собралась уже подниматься с лавки, когда меня точно током пронзило, и я, потрясённая, повалилась обратно, тупо расширившимися глазами смотря вперёд себя.
   - Ну и кому нужно молоко за вредность? - усмехнулся Роман, поднимаясь мне навстречу и заходя ко мне сбоку: - Ты уже от слабости подняться на ноги не можешь, а ещё...
   Я резко оттолкнула его в сторону и воззрилась в ту сторону, в которой исчезла эта... девица... Почтение к моему вниманию закончилось только захлопнувшейся у меня на глазах дверью на кухню... Я откинулась назад, всё ещё не в состоянии восстановить дыхание и прижав ладонь к животу. О том, на кого я сейчас была похожа с выпученными глазами и открытым ртом, я уже не думала. Мои мысли занимал кое-кто другой... Вот стерва, да я из неё...
   - Эштела, не шпеши, - пожалуй, шепелявый голос Сфинкса охладил меня в этот момент лучше целой кадушки ледяной воды, вылитой на голову. Он высунулся из-под стола, положив лапы на лавку возле моих ног и хлопая самыми серьёзными глазами: - Ты пошпешишь, и мы воопще не шможем ни отдохнуть, ни шпокойно допратьша до Грааля...
   - М... - я сглотнула и медленно восстановила дыхание: - Ты прав... на этот раз...
   - Да что такое случилось, вы можете мне объяснить? - нахмурился Роман, уперев руки в бока и взирая на нас сверху вниз. Полулев деликатно сделал вид, что тут не причём, а я подумала немного и, подняв вверх лицо, вымученно улыбнулась:
   - Я, пожалуй, и вправду устала... Отведи меня в нашу комнату и принеси что-нибудь поесть, хорошо? - я позволила взять себя под руку, и Роман, бережно приняв её, поддержал меня за талию и повёл в сторону лестницы на второй этаж:
   - Да я даже твои заскоки смогу вытерпеть, лишь бы с тобой всё в порядке было, а ты...
   В общем, я позволила отвести себя в скудно обставленную комнату в лучшей гостинице этого города, разрешила уложить себя на узкую, впрочем, довольно прочно срубленную, постель и кивнула на уточнение о том, нести ли что-нибудь поесть. Едва за Романом, которого отправилась проводить по моей негласной просьбе до кухни и обязательно обратно Марселла, закрылась дверь, как на постель возле меня вспрыгнул Сфинкс, и я с такой готовностью приподнялась к нему поближе, что он отшатнулся в сторону, выпучив на меня глаза:
   - Ты это што? - он, не возвращаясь в прежнее положение, поднял левую лапку, прижав её к груди и пристально за мной наблюдая. Я поморщилась, но он оглядел меня с ног до головы, высунул язык и всё-таки произнёс: - Так ты... вшё-таки его... - я исподлобья ответила ему гневным взором, и он, схватившись за сердце, повалился на спину: - Што же мне ш вами, погинями, телать? Как же быштро вы влюпляетешь в проштых...
   - Перестань, животное! Он не простой! - рявкнула я, и у него челюсть отпала:
   - Мама моя, так ты под жавяжку! О-о-о-о, вежёт же некоторы-ым!..
   - Это ты обо мне? - прищурилась я. Полулев издалека посмотрел на меня, наморщил мордочку и махнул рукой, видимо, признав, что я уже безнадёжна не только для медицины. Я усмехнулась, окинув его взором, и повалилась обратно на постель: - Хорошо, что ты не дал мне сделать из неё отбивную на месте: будет, чем позабавиться, пока мы живём в этом блошатнике...
   - Я шлышу в твоём голоше жнакомые нотки одноко рыжеволошого ротштвенника...
   - Вот и послушай, чтобы при встрече ни с кем не спутать, - прищурилась я, не став подниматься: и сам осознает свою ошибку и исправится. - Нам надо как-то избавиться от неё. Девица не так проста, как могло поначалу показаться, я готова пожертвовать драгоценными изумрудами на пользу фиванского храма, что она почуяла меня и теперь попробует убрать со своей территории, тем более что ей понравился мой мужчина. С ней хлопот не будет, это не Хен или Таи, но вопрос в том, что перед своим... уходом в царство Осириса она может наделать шуму, и тогда мы сможем распрощаться со спокойным походом за Граалем...
   - Тогта тепе штоит не говорить ни о щём такщишту, - разумно пожал плечами Сфинкс. Я подняла брови, соглашаясь с его разумностью, когда услышала тихие шаги и ещё более тихий голос Романа за дверью: "Благодарю тебя за помощь, Кэти..."
   - Всегда к вашим услугам, милорд, - таким же неуловимым, как шелест души, шёпотом откликнулась его провожатая, и я едва удержалась от того, чтобы не взвыть в голос. Вместо этого я проворно вскочила на ноги - полулев с шипением соскочил на пол и затерялся под кроватью - и, тяжело дыша и представляя, как низко пришлось этой бурёнке наклониться к нему, чтобы он мог расслышать её лепет, встала прямо перед дверью и прищурилась...
   Роман дождался, пока тихие, лично мне казавшиеся грохающими по наковальне молотами, шажки девицы стихли на лестнице, сам потопал громче, видимо, чтобы мне было хорошо слышно, только после этого открыл дверь и... замер на пороге, воззрившись на меня.
   - А... ты уже выздоровела? - поинтересовался Роман, быстрым взглядом скользнув по мне, потом взглянул на сияющие из-под кровати глаза Сфинкса и нахмурился.
   Я только фыркнула в ответ на его растерянность и, размахнувшись от плеча, влепила пощёчину, выпустив когти. Повернулась к нему спиной, пытаясь смирить бушующие внутри страсти и чувствуя, что получается не очень. Роман меж тем, едва не выронив свой поднос, поставил его с грохотом на кровать и, кажется, зарычал от обиды:
   - Так я опять не угодил светлейшей богине? - с нехорошей лаской в голосе осведомился он, и я не выдержала: развернулась и, прыгнув, с шипением повалила его на пол, в тщетных попытках расцарапать ему на веки вечные лицо, чтобы не задавался. Потому что я и вправду богиня, и я не позволю какому-то... В общем, мы позорно подрались, собрав всю пыль с недавно помытых полов, напрочь перепугали Марселлу, которая забилась под кровать под защиту своего любимого полульва, и на нас теперь сияли из-под одеяла две пары глаз. Не знаю, сколько мы так сражались, стараясь доказать каждый свою правоту, но в конечном счёте победил закон подлости: мы оба выдохлись и повалились в бессилии друг возле друга, тяжело дыша и демонстративно отвернувшись. Я бы и дальше так дулась на него, восстанавливая силы для ещё одной попытки, но мне неожиданно стало холодно на полу, да и Роман так затрясся, что у меня мурашки пошли по коже, когда я представила, как сильно он сам продрог. А потом он вдруг захохотал в голос, и я поняла, что за дрожь его пробирала... Вот негодяй, мерзавец, недостойный сын шакала: смеяться над богиней?! Да я из него... И уже через минуту я, корчась на полу, хохотала вместе с ним, держась за живот в страхе, что он сейчас лопнет от натуги... Кончилось всё тем, что Марселла, имевшая остатки деликатности, зубами схватила за шкирку Сфинкса и вытащила его на улицу через открытое окно. Ещё долго его разгневанный визг слышался снизу, пока резко не оборвался, заглушённый кошачьим шипением.
   К ужину мы всё-таки почтили трапезную своим присутствием. Кэти поначалу пыталась привлечь внимание Романа, вытворяя такое, что ей с этими номерами впору было в кабаре идти выступать. Однако пристальный взор таксиста был прикован исключительно ко мне, и я охотно его поддерживала, запихнув подальше самолюбие, хотя бы на сегодня, пока мы не уехали отсюда. На самом деле, будь моя воля, мы бы покинули это заведение прямо сейчас, но тут вставал вопрос о чести благородного лорда, который обещал держателю гостиницы, что мы не уедем этим днём. Поэтому приходилось ждать до завтрашней глубокой ночи, дабы и волки были сыты, и овцы целы. Ни Марселла, ни Сфинкс так и не явились, поэтому ужин мы провели практически наедине, если не коситься по сторонам. Правда, в конце ужина наше уединение было нарушено появлением в радиусе обозрения лоснящейся физиономии сэра Вильяма. Я разумно примолкла, исподтишка мило улыбаясь с целью сбить его с мыслей и заставить выдать всё в том виде, в котором это находится в хозяйственной голове, и он, не успев пожелать нам прекрасного вечера, тут же выпалил, сам того не поняв:
   - А не прогуляться ли вам по городу? - заявил он, расплывшись в улыбке, и замер, сообразив, что сморозил, бросил быстрый взгляд в сторону Романа и поспешно исправился: - Такая ночь, такая луна светит, на небе ну ни облачка... ээ, ветерок, прохлада...
   - Да, - выглядывая за окно, протянул Роман, снова беря инициативу в свои руки: - Луна действительно прекрасная, круглая, ущербная. В такие полнолуния только и время для оборотней! В моём имении я лично пристрелил серебряными болтами двоих! А в вашем городе оборотней не водится? - оглянулся он на Вильяма, тот резко распрямился, точно получил пинок сзади, и неистово принялся креститься, торопливо бормоча "чур меня, чур меня":
   - Да что вы! Упаси нас Господь, милорд, от такой напасти! Что вы, никаких оборотней, что вы! - и закончил с какой-то даже гордостью: - Можете спокойно гулять, наслаждаясь нашим городом!
   Мы переглянулись, я вполне невинно пожала плечиком, и Роман промычал, что "подумает над его предложением". С ужином управились в рекордно короткие сроки, таксист помог мне вылезти из-за стола и отправился во двор, сопровождаемый умилительным взором владельца гостиницы. У входа Роман очень похоже скорчил гримасу Вильяма, и я рассмеялась, когда наш дружный смех внезапно перешёл в напряжённую тишину, и мы оба уставились в темноту, устроившуюся у угла фасада здания, со стороны конюшни. Роман, кажется, схватился за меч, но я положила свою руку поверх его ладони и покачала головой.
   - Ну, извини, - поспешно шепнул таксист, повинуясь моей молчаливой просьбе не поубивать всех раньше времени, - я в темноте пока ещё не научился видеть...
   - Доброго вам вечера, милорд, миледи! - радостно донеслось из темноты, и на свет, падающий из окон сверху, вышел наш недавний знакомый конюх, не помню, как его зовут, мне больше в мужчинах запоминается их внешность и первые слова, которые либо производят, либо не производят на меня впечатление. Этот произвёл... лихо поклонившись нам, он скользнул по мне откровенным взглядом и обратился к Роману: - Я слышал, вы тут собираетесь прогуляться по нашему достославному городу? Что ж, он у нас не такой уж и плохой... когда днём... кгэм, - кашлянул он, не заметив с нашей стороны особой заинтересованности: - Так вот, я и сам не против, особенно когда под рукой арбалет с огромными болтами, а так...
   - Так ты что-то хочешь нам посоветовать, Джон? - поинтересовался Роман. Ах, ну да, Джон!..
   - Так я бы и молчал, недостойный... если бы не ваша миледи... то есть, - спохватился он, - если бы не ваша честь, милорд!.. Ну и миледи тоже...
   - Значит, ты нам не советуешь? - усмехнулся Роман, когда я сжала его руку, улыбнувшись.
   - Да что вы, если мой хозяин узнает, что я вам советовал... Но я вам советую! У нас ведьм по городу шастает пруд пруди, хоть сиди вечером на крыльце и коллекционируй! Но не все, бывает, добровольно даются в руки, мало ли, в какую лягушку превратят... а миледи у вас хорошая...
   - И сам знаю, - злобно улыбнулся таксист, и я закусила губу, стараясь не рассмеяться. Джон, видимо, соображал не хуже, чем умел советовать, потому что поспешил откланяться со всем возможным почтением и снова исчезнуть в той же самой темноте с глаз долой. Роман взял меня под локоть и взглянул в моё лицо: - Ты не улыбайся, это он тебя ещё вблизи не знает...
   - У меня всегда есть возможность исправить это досадное упущение, милорд...
   - Так, может, мне одному на прогулку отправиться? - я пожала плечами, намекая, что в этом мире всё возможно, и, взяв под руку, прижалась к нему и повела в сторону улицы.
   Несмотря на довольно ранний час (не знаю, может быть, это для меня, кошки, он ранний, но, судя по расположению звёзд на небе, было не больше восьми вечера, так что оказалось, что ночная темнота сгущалась в этом городе гораздо раньше, чем, например, у нас в Египте), на улице уже почти не было прохожих, не считая парочки, торопливо спешившей куда-то, матери, которая старательно трясла за ухо непослушного сынишку, и оборванных попрошаек, которые уже снимались со своих дневных мест работы, и ещё кого-то столь же незначительного. Причём все, кто нам попадался, провожали нас такими взглядами, точно мы с Романом были форменными самоубийцами. "Приезжие, наверное", - пробормотал себе под нос один из оборванцев и, не медля, брякнулся обратно на камни мостовой и, прянув в нашу сторону, затянул заунывным голосом свою рабочую песню. Таксист милостиво швырнул ему медную монетку и отвернулся, давая понять, что это всё, что нищий сдерёт с него. "Дай вам Господь любви, милорд!.. Чтоб ты на ведьму наткнулся..."
   - Этот город и вправду стоил того, чтобы им полюбоваться, - скосилась я на Романа, когда он, подняв бровь, покачал головой. Он прекрасно услышал слова благодарности, но в своём мире уже настолько привык к босякам всех мастей, что обращать внимание на этого...
   - Не расстраивайся, Эстел, я так чувствую, что твоя скука с лихвой компенсируется, едва только мы всё-таки натолкнёмся на ведьму. Хоть будет о чём вспомнить дома...
   - Ну, так запоминай! - вскрикнула темнота моста перед нами, и вслед за этим раздался мелодичный довольный смех. Мы замерли скорее от неожиданности, чем от страха, и прислушались. В один миг смолкли все ещё жившие в этом городе звуки: где-то хлопнули закрываемые ставни, скрипнула в последний раз вывеска, раскачиваемая мимолётным, тоже утихшим сейчас, ветром, замолчали брехавшие псы, и мы остались в полном одиночестве, не считая ущербной луны и многочисленных звёздочек. Мы переглянулись.
   - Дождалась? - с какой-то гордостью в голосе поинтересовался Роман. Я невинно улыбнулась и повела плечиками. - Надо было заранее им рассказать, кто недавно лишил этот город его главного заступника - лорда Раджастама сотоварищи... может, отстали бы во веки...
   - Давай сначала хотя бы поздороваемся, может, сможем о чём-то договориться?
   - Сможем! - тут же довольно донеслось теперь уже откуда-то сверху (все мелкие твари хоть с какими-то зачатками к колдовству тут же заражаются любовью к спецэффектам, - вот пример). - Только наедине! - добавила невидимая пока ведьма и, явившись напротив в ярком сиянии вспышки, снова исчезла в ней же, а меня в бок неожиданно толкнуло нечто с такой силой, что я отлетела от Романа на полметра и. ударившись головой о мостовую, затихла.
   - Эстела... - растерянно оглянулся на меня таксист, видимо, недоумевая, что это со мной такое, может, полежать решила, отдохнуть. Но ведь холодно же!.. - Эстела, ты... Эстела!
   - Многое бы отдала, милорд, чтобы вы с такой же нежностью обращались ко мне...
   - Ну так стукнись головой о камни и ложись рядом!.. - резко оглянувшись назад, прорычал Роман и замер, разглядев, наконец, ведьму: - Кэти? Ты, что ли?
   - Да, мой лорд, - присела она в глубоком поклоне: - Я, - и столб света, вырвавшийся из её глаз, когда она резко распахнула свои ресницы, оказался такой силы, что Роман, покачнувшись, рухнул на колени, а сияние теперь охватило его с ног до головы, заключив в оболочку. Кэти, весьма довольная своей удачей, гордо выпрямилась и не спеша приблизилась к таксисту, посмеиваясь: - Какой отличный у меня сегодня улов... Слушайте меня, милорд, вы отныне не знаете эту женщину и не имеете с ней никаких общих дел! Отныне вы мой лорд и на веки веков мой раб... по крайней мере, до тех пор, пока не появится кто-то более подходящий... Посмеешь ослушаться, сэр рыцарь, я тебя раздавлю как таракана на кухне, ясно? Ясно?! - бездвижимый под напором магии таксист и не подумал ослушаться и ничего не придумал лучше, чем кивнуть. - Вот и молодец. Молодец, любимый, а теперь поднимайся и идём: всё-таки на мостовой холодно, а ты мне нужен здоровым и сильным... Идём же, идём...
   - А вот никута вы не пойтёте! - отважно разнеслось над мостовой. Ведьма замерла, поморщившись, и медленно оглянулась назад, собираясь выяснить, кто это: просто дурак или конкурент чокнутый - и по возможности обрушить на его голову гнев сильный или не особо... и застыла на месте статуей, потому что прямо на неё из темноты над головой летело нечто невообразимое в двумя хвостами, крылатое, способное одновременно шепеляво выкрикивать угрозы и оглушающе шипеть. Даже меня, великую богиню, это ввело бы в суеверный трепет, а что творилось с несчастной деревенской провинциалкой в этот момент, было далеко не секретом. От неожиданности и из-за охватившей её паники она вдруг присела, опустив голову и напрочь позабыв о том, что куда-то только что собиралась идти. А тут ещё неведомое чудище достигло, наконец, своей цели, и рухнуло на спину неудавшейся ведьмы с такой силой, что она упала на колени и заверещала, прикрывая голову руками и одновременно пытаясь отмахиваться от непонятного существа.
   Неизвестные, но так вовремя напавшие, вошли во вкус и принялись драть колдунью в разные стороны, пока она не завыла в голос: "Люди! Помогите! Ой, помогите, убивают!!" - Роман не вовремя напомнил о себе, бессознательным мешком повалившись на мостовую, и Кэти опомнилась, видимо, сообразив, где родилась и кем на самом деле является (пусть даже ей это только кажется...). Неожиданно прекратив вопли (что уже ни на секунду не взволновало ни одно существо, ни другое, которые, увлёкшись, уже не замечали ничего вокруг), она выждала момент и, резко встряхнувшись, резво подскочила на ноги. Не ожидавшие подобной прыти существа разлетелись в разные стороны, затерявшись где-то поблизости.
   - Ах вы, мерзкие твари! - тонко взвизгнула Кэти, разворачиваясь к ним и закатывая рукава. Урчание притихло, а потом и вовсе оборвалось, когда оба существа, охваченные яркой сияющей сферой, точно пинком, оказались подкинуты вверх. - Я из вас, исчадия тьмы, сделаю... - она задумалась, почему-то растеряв мигом своё красноречие, и сфера зависла на одном месте, дожидаясь решения своей хозяйки. Повисло тягостное молчание. В это время Роман, голова которого ещё до того пришла в неприятное соприкосновение с камнями мостовой, очнулся и мутный взором воззрился на мощную фигуру колдуньи. Простонав что-то невразумительное, он схватился за голову и, оглянувшись назад, замер, словно неудавшаяся ведьма...
   - Я из вас... я из вас... да я из вас...
   - Неужели заклинило? - с любопытством поинтересовалась я, выглядывая из-за её плеча.
   - Ты?! Опять?! - прошипела Кэти и неосторожно обернулась, чем сама себе подписала новый приговор. Увидев мои ноги, которые почему-то не касались мостовой, подняв меня ещё выше над ведьмой, она захлебнулась мигом испёкшимися великими фразами и спустя секунду получила звонкую пощёчину, которая, повинуясь каким-то непонятным законам природы, оставила поперёк щеки тонкую ранку, мигом налившуюся кровью. Она тонкой струйкой стекла к подбородку. Кэти, не спеша тратить время на то, чтобы очнуться, с размаху кинулась на меня, видимо, после такой потери окончательно растеряв веру в свои феноменальные способности. Я, взвизгнув, как кошка, брезгливо отскочила немного назад, взмывая высоко над её головой, и зависла там, презрительно свысока глядя на неудавшуюся доярку.
   - Ах, ты... - вскинула она на меня горящий взор.
   - Ах, теперь я? - гневно прищурилась я, уперев руки в бока и уже позабыв всё то, что хотела ей высказать вначале. Вот и пришлась мне под руку вовремя мысль о доярке, засиделась провинциалка в городе у тётушки, - домой пора!..
   - Эстела, - попытался откуда-то снизу вразумить меня Роман. С укоризной, между прочим, в голосе!
   - Сидите тихо, милорд, в своей луже, и вами займёмся, - сквозь зубы процедила я, не спуская с девицы гневного взора. Надеюсь, Марселла сообразит скрыться из эпицентра событий?.. Подняв глаза ввысь, я резко, точно порывая с чем-то, соединила ладони перед собой и рывком послала силу вперёд. Эффектных вспышек не было. Волна просто-напросто снесла с прежнего места мечту любой бурёнки, и визг её, перебудив, наверное, половину города, через которую она, собственно говоря, и пролетела, стих где-то в чарующей дали, за тёмными громадами городских стен. Я отряхнула руки и медленно опустилась на мостовую, величественной обворожительной богиней встав возле своего странствующего Воина. Он, скользнув взором от моих сапог к лицу, невольно выпрямился и нахмурился с укоризной.
   - И тебе, естественно, не стыдно из-за того, что сделала с несчастной девушкой?
   - Ещё одно такое о ней слово, и я выцарапаю тебе глаза, - невозмутимо откликнулась я и протянула ему руку. Роман с кривой улыбкой принял её, галантно склонившись:
   - В таком случае мне лучше побыть умным и молчаливым, - усмехнулся он, беря меня под локоть и как ни в чём не бывало направляясь к мосту: - Идёмте, миледи, так уж и быть, проведу вас по улицам этого города, раз уж с разбойниками вы и своими силами, как-то без меня. Прошу вас, не споткнитесь: здесь камушек выступает из мостовой... - он обезоруживающе улыбнулся, предупреждая выполнение обещанного, и оглянулся на кошку: - Марселла, не отставай, а то твоя хозяйка, случись что, и не вспомнит о былой ревности, запульнёт меня на Луну для начала, а потом сокрушаться начнёт, что, мол, хороший всё-таки был парень из Питера... А, кстати, а где наше вечно увечное с хвостом? Опять под кустом каким-нибудь прячется?
   Я пространно пожала плечами, уже пригревшись, прислонившись к его плечу, и оставила этот вопрос вечности...
   - Странно, а мне казалось, что я его видел с Марселлой, - задумчиво промычал таксист, снова отвлекаясь от меня. - Ну и Бог с ним, - решил он, махнув рукой, и повернулся ко мне: - Кстати, Эстел, ты тоже слышала, что эта... хм, дама, когда летела обратно в свою Тьмутаракань, визжала на два голоса, мужским и женским?
   - Всякое бывает, - опять-таки пожала я плечами. - Мне, например, послышалось, что второй голос пытался кричать даже что-то членораздельное, только вот вряд ли у него это получилось, иначе я бы расслышала его слова...
   - М-да? Ну, тогда и я спокоен. Стоит ли портить такой вечер какими-то мелочами?..
  
   Сфинкс трясся в седле с ошалевшими глазами и намертво вцепившись в шею могучего вороного коня, который то и дело издавал возмущённое ржание и внезапно припускал резко вперёд и мчался до тех пор, пока главный повар не ослаблял когти и не втягивал их в подушечки. После чего, устав изображать из себя борца с этой тупой скотиной за право выставлять себя величавым наездником, вновь принимался от страха клацать зубами и повизгивать, правда, уже не так громко. Марселла тихонько фыркала, глядя на него, а Роман вообще так заливался хохотом, что чуть было сам не вывалился из седла.
   - Какой дурак придумал посадить на лошадь собаку... с крыльями? - смеялся он.
   - Турак, - бледный, но гордый, отвечал ему полулев, подняв мордочку: - Это дань уважения моему кению! Верные люти вожвышили своё люпимое пожештво!
   - А, ну раз "кению" и "пожештву", то тогда ладно, - фыркал таксист и подмигивал мне.
   - Ты точно сможешь найти этот фамильный склеп?
   - Я тут совершенно не при чём, - отвечала я, не поднимая на него глаз. - Если ты хочешь, чтобы мы прибыли туда, то больше внимания уделяй своему внутреннему чувству, оно скажет тебе, когда мы окажемся рядом.
   - Так мы будем до скончания века скитаться по этим болотам! Нельзя ли как-нибудь быстрее? Что-то мне не светит тут кататься ещё года три, пока мы отыщем этот Грааль. Кстати, с чего это ты решила, что именно я тот самый избранный?
   - Не обольщайся, вовсе не из-за твоих трицепсов и бицепсов, и не нарывайся на комплимент! Ещё чего... Просто так и должно было быть... - перед глазами снова встали мои ладони, все в капельках чужого пота, немного подрагивавшие в слабом свете догоравших свечей, и черты лица, медленно менявшиеся, терявшие былую резкость и приобретая гладкую плавность, свойственную её лицу. Потом она до конца обмякает, ещё больше сжимаясь в комочек, и засыпает. Может быть, завтра её назовут блаженной... ну а нам пора... я вытащила из неё слишком много... - Тем более, у нас есть собственная система оповещения, этот гад блохастый тоже имеет огромное чувство на всякие штучки вроде Грааля, так что ты не один на этом свете!
   - Спасибо, ты меня утешила, я всегда ощущал твою заботу...
   - Мама-а-а!! - система оповещения в который раз дала сбой и полетела на знакомство с местной фауной в ближайшие кусты. Довольный жеребец выгнул грудь колесом и лёгкой трусцой прошествовал мимо торчащей к небу южной оконечностью с хвостом.
   Мы ехали по болотистой местности так осторожно, насколько могли позволить себе наши кони. Зеленоватый туман, явление, безусловно, красивое, поднимался над вонючей жижей вместе с испарениями, создававшими атмосферу не такую уж и приятную. Повсеместно вокруг лопались пузыри, а под ноги еле ступавшим лошадям вдруг выпрыгивали лягушки, увлечённые погоней за очередным комаром. Ко мне эти насекомые, изобиловавшие здесь в достатке, больше не прикасались с тех пор, как один из них рискнул жизнью и лопнул по малейшему мановению моей руки на глазах у сородичей, а вот Роман ощущал на своей шкуре всю полноту их ненависти. Сфинкса уже к этому времени мутило от ядовитых испарений, чего не скажешь о его бойкой лошадке, и зелень его кожи проступала даже сквозь густую шерсть, а глаза были мутными, как после бутыли отменного вина. Его состояние было вполне понятно: существо, привыкшее к жаре пустыни, внезапно попадает в стабильную сырость, не имея возможности выбраться отсюда в течение долгого времени. Первые две ночи он вообще чихал, не переставая, кутался в мой плед и прижимался к Марселле, однако тварь божья ко всему привыкает, и он не оказался исключением. Хотя меня больше волновало не его состояние, а самочувствие Романа, которому предстояло забрать Грааль, чтобы открыть Дверь обратно в наш мир, а я пока за ним такой силы не чувствовала, хотя, я вполне могу ошибаться, это был бы первый случай, когда я этим была бы довольна... Взглянув на то, как легко он дышит даже в этой зловонной обстановке, я подумала, что женитьба определённо не красит человека, и в очередной раз вознесла хвалу богам за то, что мы умудрились каким-то чудом отделаться от Кендры и оставить её в замке. Тем более что генеральный ремонт требует оч-чень много времени...
   - А пощему ждешь так тихо, а? - прогундосил Сфинкс, поднимая морду от седла и ища ответа почему-то в глазах кошки. Не думаю, что она была специалистом по болотистым местностям.
   - Это тебе не гробница и не гранд-отель - всё как у людей в нормальных болотах, - усмехнулся в ответ таксист, и кивком головы указал на очередной вздувавшийся впереди по курсу пузырь.
   - Точно, что у людей? - поинтересовалась я совершенно спокойно и тоже указала на тот же пузырь: он всё вздувался, разрастаясь и вширь и ввысь и наполняясь зелёновато-жёлтым дымом, а через мгновение ему начал вторить какой-то непонятный чавкающий звук, глухие стоны и шевеление кочек, усеянных камышами.
   Наши кони отреагировали вполне ожидаемо: тревожно заржали, забили копытами, а смирный, казалось бы, жеребец Романа внезапно встал на дыбы и скинул хозяина, который был совершенно не готов к такому повороту событий и, разбрызгивая вокруг себя зловонную жижу болота, упал близ кочки, на которой и находился. Не успел он опомниться, как из жидкости резко вынырнули когтистые лапы, увитые зелёными крепкими лианами, и схватились в него, вдесятером потащив вниз. Таксист от неожиданности широко открыл рот, барахтаясь и сопротивляясь, и наглотался жижи, едва не задохнувшись и продолжая разбрызгивать тину вокруг себя. Мне своим конём пришлось пожертвовать. В том смысле, что я немедленно ввела его в гипнотическое состояние, и теперь он ничего не боялся и полностью повиновался мне. Опасность для него состояла в том, что я понятия не имею, как долго продлиться всё это, и, значит, у меня нет никаких гарантий насчёт того, как долго он будет в моей власти, а, следовательно, его мозг может полностью разрушиться...
   - Роман! - коротко крикнула я, резко повернув коня в его сторону и заставив его копытами отдавить пару когтистых лап. Жеребца таксиста к тому времени уже не было на месте, он сорвался с кочки вперёд и исчез где-то далеко в поднимавшемся от жижи тумане, поэтому опомнившемуся немного Роману я кинула свой меч, а сама вооружилась новой плетью, которую предусмотрительно выпросила у Сфинкса ещё до похода.
   - О-о-о, ёлы-палы!! - взвыл таксист, едва смог выть, и принялся кромсать лапы направо и налево.
   Меж тем мой конь тоже подвергся нападению, пришлось немного поработать и погнать его на ближайшие кочки, выискивая более надёжный путь к отступлению. Полулев, наконец, довёл своего жеребца, и тот с диким ржанием помчал не менее громко визжавшего Сфинкса по периметру всё ещё вздувавшегося пузыря. Издали они составляли очень красивую картину, обязательно полюбовалась бы ими, если бы не десятый или пятнадцатый гад, делавший попытки до меня достать. Роман ещё возился со своими почти невидимыми противниками, время от времени принимая вертикальное положение, но затем снова заваливаясь в болото. Я гоняла коня по кочкам, помогая ему плетью и дисками в истреблении существ. Вскоре натиск на нас стал затихать, а примерно через несколько минут, в течение которых пузырь всё ещё разрастался, уже возвышаясь над нашими головами и приняв форму скорее неправильного конуса с круглым верхом, лапы и вовсе исчезли с поля зрения.
   - Вот скоты, а... - глухо выдохнул Роман, с трудом поднимаясь, поскользнулся, снова с брызгами погрузился в жижу и добавил ещё пару красочных выражений, удивительно совмещавших в нескольких словах столько информации и смысла. Я очутилась поблизости с ним и вгляделась во всё разраставшийся пузырь: так вот зачем эти невидимые твари нападали на нас - подстраховывали своего господина, который как раз должен был подоспеть, а заодно пытались ослабить наши возможности! У меня такое чувство, что эти меры предосторожности были приняты не с бухты-барахты, а согласно приобретённому когда-то опыту... Мы что, знакомы?..
   - Что это ты так смотришь на этот пузырь, словно вы знакомы? - осведомился Роман, одновременно не спуская взора с необычного конуса; интересно, как он догадался?
   - Да, ты прав, - ответила я как-то отрешённо, - хотя знать его по идее должен ты, так как он твой потенциальный соперник за руку миледи Кендры...
   - Чего? - немного опешил Роман, скорчив горестную мину... и тут пузырь наконец-то лопнул, забрызгав нас с ног до головы мерзопакостной слизью противного тошнотворно зелёно-жёлтого цвета, зато мы смогли любоваться противником не через сомнительную призму пузыря. Да, это был он... - Это вот с этим уродом она хотела мне наставить рога?! - в голосе таксиста послышалась нешуточная мужская обида. - Нет, я протестую! Она что, лучше никого не могла найти, мерзавка?! У-у, ведьма!
   Я не до конца разделяла его убеждения насчёт своей жены, потому как была полностью увлечена разглядыванием существа, заметив в его облике существенные изменения. "О, поги мои! Что за щутище новое, мама-а-а!!" - дико прокричав, пронёсся мимо Сфинкс, и я полностью согласилась с его мнением. После нашей встречи с ним он заметно сдал: во-первых, он уже не закрывал истинной личины под призрачной оболочкой, зато открылись многочисленные раны, оставленные моим диском. Это он что, хотел меня пристыдить этим?!.. Во всяком случае, не думаю, что сирена теперь посмотрит на него с прежним вожделением...
   - Эстела, так это что же получается? Это мы тебе обязаны тем, что он появился на нашем пути? - повернулся ко мне нахальный тип. Я не хотела отвечать, но сработал многовековой рефлекс: молниеносный взмах, и он сморщился от резкой боли, обжёгшей щеку - его ещё благо, что я занята! Роман хмуро на меня воззрился и произнёс: - Зараза.
   - Ты!! - загрохотал голос над болотом: - Ты, ведьма!!
   - Эштела, это он тепе?! - долетело до нас откуда-то слева. - Да штой ты, лошать!!
   - Ты!! Ты уничтожила мою любовь!! Ты лишила меня пищи!! Теперь я лишу тебя жизни, мерзкая тварь!! - лаконично продолжило существо, разворачиваясь в мою сторону и морщась от напряжения и боли от ожогов. Как же удивительно быстро я врезаюсь в чужую память...
   - Кто?! Ну, ты, одну мою женщину хотел забрать, теперь вторую?! Может, я сам тебе дорогу перешёл в детстве?!
   - Не мешайся, человек, уходи, ты тут не нужен, я дарую тебе жизнь!.. Тем более, на болотах и без того мало пищи, - криво усмехнулось чудище, с трудом изобразив эту самую ухмылку.
   - А не подавишься, чудо природы?! - тоже хмыкнул Роман, только у него получилось куда убедительнее, и мой меч в его руке засверкал лезвием сквозь слизь и ошмётки тины.
   - Ну, раз так... - сделал попытку рассмеяться монстр, раскинул в стороны руки и... ловко увернулся от моего диска, одновременно оказавшись в двух местах: напротив меня и напротив таксиста. Только потом я поняла, что он раздвоился...
   - Ого, - сглотнул Роман, не ожидавший такого коварства, и пригнулся от толстого хвоста существа, который он с грохотом и брызгами опустил на противника, хохоча, как сумасшедший.
   Мне же пришлось соскользнуть из седла, ещё больше запачкав сандалии (я их предусмотрительно не стала делать позолоченными, несмотря на потерю имиджа в глазах окружающих), и раскрутила над головой плеть. Она мигом по одному моему молчаливому желанию обвила торс существа и вытянула его с безопасной кочки прямо в болото, глубже и ближе ко мне. Чудище заворчало и попробовало схватиться за кнут, это ему удалось, зато когда он потянул меня к себе, плеть ударила его мощным разрядом и выскользнула из его склизкой ладони. Он был слишком неуклюж по сравнению со мной, маленькой и вёрткой, поэтому он прибег к новой хитрости: я и заметить не успела, как на мою кочку проворно вспрыгнул мужчина, пусть со странной кожей и весь в жиже, но зато гибкий, удобно одетый и вооружённый. Я коснулась мимоходом его сознания и поняла, что это не иллюзия, а одна из его ипостасей, так вот на что позарилась Кендра!.. Пары взмахов плетью мне хватило на то, чтобы понять: драться придётся грязно, без применения дисков и молний, причём вряд ли мне удастся преобразиться в кошку - он меня тут же достанет... Да, не думала я, что с течением времени наземным существам придёт возможность приобрести иммунитет против сил воздуха! Значит, правильным было то, что египетские боги ушли в небытие?..
   Роман старался изо всех сил, но у него практически не было опыта в сражениях, он не мог продержаться долго. Сфинкс всё ещё продолжал разъезжать на своём неугомонном жеребце, напрочь позабыв о том, что умеет летать, поэтому проку от него не было совершенно никакого. Мне пришлось пожертвовать своим конём ещё раз, дав ему последний приказ защищать всячески таксиста от незапланированных нападений противника. Однако я совершенно не обольщалась на этот счёт и не думала, что несчастный жеребец в одиночку сможет защитить таксиста. Я старалась не обращать на него внимания, все силы убивая на уничтожение нового существа, куда более опасного, и всё же я не смогла удержаться от того, чтобы не оглянуться, когда гнетущую тишину болота прорезал испуганный крик Романа, а затем громкий всплеск. Я лишь немного скосилась в его сторону. Я сделала ошибку и расплатилась за это с лихвой: тоненький свист едва послышался возле уха, и моя рука с недавней раной, нанесённой мне кислотной слюной хозяйки замка, потеплела от хлынувшей к локтю и ниже крови. Плечо пронзила острая мгновенная боль, через секунду повторившаяся вспышкой, и мне пришлось откатиться кувырком влево, чтобы получить возможность перебросить рукоять плети в другую руку. Противник поспешил за мной, окрылённый первой удачей, сулившей многое. Кровь почти сразу прекратилась, зато края раны задымились, и она раскрылась сильнее, что сопровождалось тут же новым потоком крови и острой болью накатами. Битва продолжилась на соседней кочке, только теперь существо теснило меня к болоту, нанося всё более решительные нетерпеливые удары. За Романа я переживала зря: он как-то очень быстро сориентировался, нырнул под воду и проплыл незамеченным, полоснув там же, в жидкости, чудище клинком. Наверное, я всё-таки старею... Это, впрочем, никак не отразилось на моих боеспособностях, о чём мой противник, разумеется, не догадывался. За что и поплатился, продолжая теснить меня к зловонной жиже и молча упиваясь моим ослабеванием.
   - Что, ведьма, - наконец, произнёс он знакомым голосом и одним мощным ударом подсёк мои ноги и повалил меня на кочку, а рука моя по локоть, измазанный в крови, с плеском погрузилась в жижу. Я попыталась удержаться, уперевшись ею в дно, но она оказалась ненадёжной опорой, так как тут же принялась больше погружаться в тину и прочую мерзость. - Ну что, ведьма, ты теперь понимаешь, кто хозяин жизни в этом мире? Ну же, такие как ты всегда просят пощады, давай же! Я давно подумывал сменить надоевшую сирену с опасной слюной на другую "любовь"!
   - С удовольствием, парень, я ещё не пробовала экзотических мужчин! Правда, от незнакомых блюд меня часто тошнит... но тебе-то к этому не привыкать, как я вижу! - не стала я переубеждать его в том, что я просто дерзкая ведьма, не думаю, что ему стало бы легче, знай он, что пытался взять себе в женщины древнюю богиню...
   - Мразь... - выдохнул он, прыжком оказавшись совсем вплотную и... Я выгнулась, помогая телу подняться руками, и свернула ему шею одним слаженным ударом обеих ног. Кувыркнуться пришлось через голову назад, чтобы не быть придавленной безжизненным телом, поэтому я ещё больше замаралась, зато жидкость охладила меня, и я вынырнула опомнившейся от боли и чувства отвращения к окружающему - хм, египетские казни страшнее!..
   Теперь дело стояло за Романом. Что он там мешкает? У него уже неплохо получается, так что же он постоянно валится с ног?.. Ах, после гибели второй половины, сила существа вновь сосредоточилась в жутком чудище, получеловеке! Что ж, придётся немного побаловаться со своими молниями, тут болото, на порчу интерьера никто жаловаться не будет!.. Только как же подобраться к таксисту, если существо держит в поле зрения и действия огромное пространство вокруг себя? Отвлекать его на себя слишком рискованно, значит...
   - Пле-е-ешь!! Шпашай швою ценную жи-и-ижнь!!
   - Идиот, - только и выдохнула я, вовремя сворачиваясь и пригибая голову; надо мной на небольшой высоте пролетела лошадь Сфинкса с ним в седле, едва не задев мою голову брюхом, и врезалась мощной шеей прямо в торс замахнувшегося существа! Вот оно, то самое непредвиденное обстоятельство, оно иногда бывает как раз вовремя!
   Нельзя было терять драгоценных мгновений! Я вскочила на ноги и помчалась к своему жеребцу, всё ещё старательно выполнявшему моё приказание. В процессе прыжка на миг преобразившись в кошку, я преодолела пространство, разделявшее нас, одним скачком и взгромоздилась в седле, поспешно дав новое приказание.
   - Эстела...
   - Не сейчас, - сквозь зубы прорычала я, обхватила Романа за локоть ладонью и втянула в седло позади себя. Жеребец сорвался с кочки, вспомнив мой приказ, и мне оставалось только слегка повернуть голову, точно вычисляя месторасположение чудища, после чего мой взор снова обратился прямо вперёд, а назад я лишь повернула ладонь, обратив её к плечу и резко разжав, словно что-то с силой выбрасывая. Таксист предусмотрительно (или рефлекторно, что тоже возможно) отклонился в сторону и в испуге посмотрел на меня:
   -Это что было?
   Ответом ему была мощная вспышка, за которой последовал взрыв такой силы, что снесло половину болота вместе со всеми его обитателями и существом...
   - А-а, понятно... Знаешь что, я вот тут подумал, что больше никогда не буду подвозить понравившуюся мне девушку, иначе так раньше времени заработаю гангрену конечностей и атеросклероз. Пусть это будет хоть Нефертити, хоть царица Савская!
   - О-о-о! Тогда у тебя много шансов выполнить своё обещание, потому что не думаю, что твоё такси приглянётся хоть одной из них! Я уже не говорю о тебе самом! Никакого сравнения с Эхнатоном и царём Соломоном, их мужьями соответственно...
   - Да? А что же ты обратила на меня внимание, такая красивая и независимая?
   - А что, есть ещё кандидатуры? - скосилась я на него и погладила по голове Марселлу, которая как раз высунула мордочку из пастушьей сумки, притороченной к седлу.
   - Ну, зараза, - сквозь зубы произнёс Роман. - Нет бы, чтобы пожалеть человека...
   - Я... тебя пожалею... потом... - ответила я и улыбнулась.
  
   Сфинкс на своём спасителе-жеребце носился по округе ещё до глубокого вечера. Иногда его физиономия мелькала в кустах, буйно росших вокруг поляны, на которой мы устроили ночлег, иногда до нас долетал его жалобный крик о помощи (а, может, и ещё о чём, издалека его неподражаемая манера речи была ещё менее понимаема). Марселла сначала пыталась его догнать, таскала еду от костра, ещё зачем-то пропадала в том направлении, куда его понёс конь, однако вскоре и кошка выдохлась и мирно устроилась у меня на коленях, уставившись одним прищуренным глазом на луну, еле проглядывавшую из-за пушистых туч. Оставалось нам только удивляться, каким же образом умудрялся жеребец полульва быть таким выносливым!
   И всё же предел наступил и его возможностям. Бурное возвращение блудного сына произошло в самом начале ночи, когда мы уже уснули, но сон продлился пока недолго. Жеребец, весь взмыленный, влетел на поляну и резко остановился как вкопанный, после чего моментально уснул, а вот слетевший с его шеи Сфинкс угодил как раз в Романа. Таксист, подскочив, обнаружил его в совершенно невменяемом состоянии, снял его с себя за хвост, бросив рядом на подстилку, а сам с тяжким вздохом повалился на другой бок. Я проснулась и ещё долго лежала, прислушиваясь к его беспокойному дыханию, пока Роман, ещё раз вздохнув и повернувшись на другой бок, не поднялся, сел, а потом и вовсе осторожно встал на ноги и, отойдя чуть в сторонку, опустился там, поставив согнутые ноги и подняв лицо к небу.
   - Что, Апофиз не даровал тебе спокойного сна? - я встала рядом, предоставив волосы и лицо ночному ветерку, и прикрыла глаза. - В таких случаях египтяне говорили, что ты не сделал что-то, чего хотели от тебя боги, значит, вставай и иди делать, раз всё равно не спится.
   - Народная мудрость, что ли? - как-то без особого энтузиазма поинтересовался Роман и немного подвинулся, освобождая мне место на своём плаще.
   - Не знаю, но мне нравится... Было интересно смотреть, как те, у кого вечная бессонница, выходят ночью из дома и куда-то идут, - Роман засмеялся вместе со мной, но тут же снова стал серьёзен:
   - Как я понял, этот чудик напал на нас, потому что ты ему хвост подпалила, так? Только вот откуда у меня уверенность, что, кроме таких вот вполне ожидаемых противников, по наши души должны прийти ещё охотники, из тех, кто не хочет, чтобы мы добрались?
   - Ты думаешь о Сете?
   - Да! Если эта стервь пробралась сюда, то почему бы и другим не хлынуть? Не думаю, что твой рыжий так быстро смирится со своим поражением!
   - О каком поражении ты говоришь? Он уверен, что мы и без его помощи будем скитаться по этим нескончаемым болотам! Он далеко не такой дурак, как кажется! Сам подумай, зачем выбрасывать на нас подчинённых, которые нужны ему там, если мы сами себе помогаем тут сгинуть, совершая сам факт поиска Грааля!
   - Замечательно! А что же здесь делает Люба? Она не его подчинённая, или что?
   - А это мне надо у тебя спросить, мой милый, что ты такое натворил, если она за тобой сюда прибежала!
   - Меня?! А причём тут я?! - до глубины души возмутился Роман (благо, он не видел чёртиков в моих глазах, я смотрела впереди себя, а то мало ли чем всё могло кончиться!..). - Я вообще тут никаким боком! Я, знаешь ли, за последний месяц не одного аморального поступка не совершил!.. А ты что, ревнуешь, что ли? - он слегка толкнул меня локтём, а в голосе послышалось неподдельное удовольствие. - Ревнуешь, да?
   - Было бы что ревновать, - махнула я рукой, с трудом сдерживаясь от смеха.
   - Да что вы говорите! - язвительно отозвался он и, неожиданно резко развернув меня к себе, порывисто поцеловал. Только тут он увидел мои глаза и зло покачал головой: - Издеваешься опять, да? - что делать, пришлось отплатить ему той же монетой, должны же боги хотя бы иногда поощрять своих почитателей, а, в противном случае, они перестают это делать... тем более что богу это самое поощрение доставляет такое удовольствие... вот только на этот раз всё как-то затянулось... Правда, ненадолго...
   - Эстел, а... что это?.. - немного хрипловатым голосом поинтересовался таксист, отводя взор от меня куда-то вдаль. Я с неохотой повернула голову в том же направлении и немедленно вскочила на ноги, оттолкнув его от себя. - Эстела-а...
   - Прекрати, - огрызнулась я, - сама не знаю, - и шагнула навстречу неизвестному, однако Роман задержал меня, схватив за щиколотку:
   - Куда! Я с тобой... - он проворно поднялся на ноги, и мы бок о бок продолжили путь.
   Честно говоря, я уже предполагала приблизительно, что мы нашли, только вот хотела убедиться собственными глазами, что медленно проявляющееся сквозь туман огромное строение непонятного цвета, отливающее розовым и тёмно-золотым в свете еле показавшегося из-за горизонта солнца, является тем, что нам надо. Наша стоянка находилась на берегу протекавшей мимо неглубокой речушки, немного мутноватой из-за близости болота и толстого слоя белёсого песка на дне. Течение это было довольно спокойным, но воды были холодными, хотя это нас ни на секунду не побеспокоило, когда мы исцарапанными после дневного приключения ногами, пусть даже обутыми, пустились в путь к мелькавшему призрачной дымкой строению. Оно словно само клубилось, как предутренний туман, и, подёргиваясь, то взлетало над поверхностью, на которой стояло, то снова опускалось и почти исчезало. Со всех сторон постройку окружали густые заросли осоки и камышей, а на заднем фоне росли раскидистые плакучие ивы; всё это вместе с выползающим из-за зарослей солнцем, появлявшемся откуда-то слева, создавало такое невероятное зрелище, что вовсе не удивительно, что мы напрочь позабыли обо всём остальном, в том числе о возможном противнике, который, несомненно, здесь обретался в том случае, если моё предположения верно. Эта мысль казалась даже кощунственной, едва возникала в мозгу!
   - Это то, о чём я думаю? - шёпотом поинтересовался Роман. Мне тоже захотелось ответить шёпотом, ибо видение было соткано из такой тонкой материи, что страшно было вздохнуть!
   Я не ответила, поражённая невероятной прелестью, открывшейся сразу после этого: дымка стала едва заметно опадать, как легчайший шёлк, заструившись к подножью, и открыла, наконец, само здание. Это был Храм. Это был храм Красоты и Величия, всего земного доброго, всего не сочетаемого, но что получало возможность стоять в этом месте рука об руку, как дождь и засуха, как нижайший египтянин-раб и знаменитейший из фараонов-господ. Монолиты его были высечены из нежно-розового камня, невероятные узоры испещряли стены и портал над входом, переплетаясь с едва зеленевшими молодыми листьями дикого жасмина, картины были настолько реальны, что думалось - вот сейчас на ступеньки спустится вот эта красивейшая женщина и возьмёт под руку печального в своём величии мужчину! Первое здание сохранилось в первозданном виде, но вот постройка сбоку, невысокая башенка с невероятной лепниной на балкончике и под крышей, сильно накренилась в бок, отчего навалилась на само здание храма, как уставший путник на бортик колодца... О да, здесь надо было молчать и восхищаться, а я внезапно вздрогнула и резко опустила глаза на открывшийся вход в здание... никого... И всё равно взор возвращался туда, упрямо, не слушая хозяйку, отчего мои руки задрожали мелкой дрожью и неосторожно коснулись запястья Романа; он тут же повернулся ко мне и осуждающе покачал головой:
   - Ты что, дрожишь? Не мешай приобщаться к прекрасному...
   - Извини, - произнесла я то слово, которое от себя-то уж никак не ожидала! - Просто за каждым углом мерещатся... - я замолчала на середине фразы и прищурилась, вглядываясь во мглу провала входа: она чуть подёрнулась дымкой... или опять?.. Сама не понимая, что делаю, я сделала шаг вперёд и...
   ... волна настолько мощная, что могла бы снести этот храм и рассеять его прах по всем уголкам мира, ударила в меня и повалила назад, отозвавшись дикой болью во всём теле. В груди словно завозились жуки-охранники скарабеи из проклятой гробницы... Я чувствовала, что сейчас закричу, но заставила себя этого не делать и только приоткрыла рот. Я и понятия не имела, что я своим криком подняла на ноги всё болото и серевший далеко позади лес, даже не подозревая, что просто ничего не слышу... Я не почувствовала, как Роман схватил меня под мышки и потащил к берегу, но споткнулся и упал рядом, задев меня локтём, отчего все ощущения снова вернулись ко мне... Первым, что я услышала, был сонный голос Сфинкса откуда-то слева:
   - Што жа крики шпожаранку? А-а-а, вы купаетешь! Так нещего было так от шашьтья горланить... Ой, а што это жа ждание такое?! Мурка, ити шуда! Кута это наш ш тобой занешли эти шадишты?.. Ух ты, Маат вшемокущая! А... - боковым зрением я видела, как его мохнатая челюсть резко ухнула вниз, и он не закончил речь, устремив взор куда-то в сторону строения. Глаза - это единственный орган, каким я могла двигать, но и каждый поворот глазных яблок приносил ни с чем не сравнимую боль, а уж о том, чтобы говорить, не было и речи! Видимо, я прикоснулась к той тайной силе, которая была могущественнее нас, богов, и ещё чудо, что я осталась жива!.. Но... куда же тогда смотрят эти два негодяя?!!
   - Эстела... Эстела, ты меня слышишь? Эстела... - сдавленно зашептал Роман, не отводя взора от чего-то на том берегу. - Эстела, кто это?.. Эстела...
   - Ой... - дополнил его Сфинкс и застыл статуей, а мне наконец-то удалось скоситься туда и увидеть тоненький силуэт, едва проступавший из-за предрассветного тумана. Пришлось до предела напрячь зрение, чтобы разглядеть... Боги! На ступеньках храма, приподнятых над водой корнями деревьев, сидела неземной красоты девушка в тончайших одеждах, словно сотканных из тех же розовато-золотистых лучей, при каждом её движении эта невесомая материя блестела и переливалась, то и дело меняя цвет. Она сидела, подняв одну согнутую ногу на лестницу, а другой болтая в воде, весело поглядывая на солнце и покачивая серебристыми волосами, казавшимися то совсем седыми, то глубокого лунного цвета. Заметив внимание, которое было обращено на неё, девушка засмеялась, словно зазвенели при танце наложницы фараона тончайшие браслеты, и вскочила на ноги одним лёгким движением. Конечно, это была не та опытная грациозность, которой славились жрицы моего храма, и всё же от неё веяло первозданной чистотой лесных эльфов и речных нимф. Или я не знаю мужчин, или сейчас Роман...
   - Боже, какая красота... - выдохнул таксист, поднимаясь на выдохе с берега и мигом забывая обо мне. Я сжала всю силу в кулак и потянулась к нему, попробовав остановить, однако он меня даже не заметил, сделал сначала один робкий шаг, а затем эта болотная тень поманила его пальцем и со смехом поднялась вверх по ступенькам. Снова обернулась и обдала Романа такой волной очарования, что он не смог устоять и смело зашагал к храму.
   - Эй... - обиженно выдохнул способный сейчас только на междометия Сфинкс и слегка присел, намереваясь одним прыжком преодолеть расстояние до цели. Но на самом старте столкнулся грудью с Марселлой, которая скалой встала у него на пути и, едва он сделал тщетную попытку быть первым по дороге к прекрасной незнакомке, дала ему хорошую затрещину лапой. Чуть не свернула челюсть и оставила глубокие порезы от когтей, зато полулев вышел из состояния очарования.
   - Ты щего? - недоумённо протянул он, выставив на кошку огромные от неожиданности глаза. Марселла фыркнула и повернулась в мою сторону, высоко задрав нос и выпрямившись. Молодец, он сейчас моя единственная надежда! - Ой, што-то колова моя кружитшя... Ги-и-и! Эштела, мурка, этот итиот веть ей поверил! Што ты лежишь?! А!.. - я одарила его настолько красноречивым взглядом, что он даже отступил и прижал уши к голове. Однако он не был бы самим собой, если бы не пришёл тут же в себя и не нашёл бы в этом всём свою выгоду: - Понял, моя кошпожа! Только я моку шпашти щейчаш этот мешок с глупоштями! Натейся на меня, я не пответу!.. Мурка, - он посмотрел горестно в глаза Марселлы, - помни меня. Нажови швоего первенца в мою чешть!.. Ну, всё, пошёл...
   Точно! Только не пошёл, а полетел, чему я вполне поспособствовала, истратив на это почти всю силу, за это время вернувшуюся ко мне. Я с удовольствием чувствовала, как вода реки отдаёт мне, дочери Нила, свою энергию, постепенно пополняя мой запас... Боги мои, только бы ещё не было поздно!..
  
   Светлокожая девица, словно сотканная из лучей и слёз Красоты, влекла его к себе, как будто привязала или действовала на него магнитом! Роман откуда-то понимал внутренним сознанием, что с этой красавицей ему иметь дело крайне опасно, но... "Заткнись", - устало огрызнулся на своё сознание таксист, и оно от страха забилось куда-то очень глубоко, освободив хозяину дорогу к желанной цели. И Роман не замедлил этим воспользоваться, ибо незнакомка была действительно хороша, она того стоила, тем более... она даже манила его к себе, значит, не он один желал знакомства! Оно того стоило, в этом не было сомнения! А имя можно было узнать и потом...
   - Постой, прекрасная! - "Ого, пребывание в замке жёнушки не прошло даром!" - Позволь лишь узнать твоё имя! Больше мне ничего не требуется!
   - Ничего? - голос незнакомки зажурчал ручейком, когда она обернулась к нему, Роману даже показалось, что ему послышалась разочарованность в её интонации... Ничего себе нравы у этих эфемерных девиц!... Хотя, Роману даже нравилось это, он невольно подумал о том, что эта гордая богиня, Эстела, столько дней крутила его за нос, чтобы потом снова отталкивать... Ради чего? Не стесняется же она его объятий, как воспитанница института благородных девиц, да и он далеко не так плох, да что там! Он мужчина! И эта зараза знала об этом, он же чувствовал! Что же тогда?!..
   - Ты где-то далеко... - укоризненно прожурчал голос незнакомки, и Роман посмотрел в её враз потемневшие от обиды глаза. - Я не могу разговаривать с тем, кто не слышит или не хочет слышать, уходи... - она повернулась так резко, что её волосы и искры, ореолом окружавшие её, взметнулись и заискрились.
   - Что ты! Что ты! Прости меня! Подожди! - Роман и сам не мог понять, почему вдруг стал таким покладистым, но он бросился вслед за прекрасной нимфой и чуть было не упал перед ней на колени: - Прости меня! Постой! Я знаю, что даже не достоин знать твоё имя!
   - Камыши и речная вода называют меня Ирис, - с улыбкой повернулась к нему девушка, и на душе у таксиста прояснилось, он тоже стал счастлив одним лишь сознанием её близости:
   - Ирис, - эхом повторил он, и блестящими глазами проследил за тем, как нежные руки нимфы заскользили по его плечам.
   - Мне нравятся такие, как вы, милорд, вы сильный, а какая женщина не хочет быть рядом с сильным человеком, который сможет защитить её ото всех ненастий? - прошептала девушка, и её губы робко коснулись его губ, а ладони заскользили по плечам. Даже сквозь грубую ткань холщовой рубашки Роман почувствовал, как холодны её руки, но не посмел даже вздохнуть или оскорбить это неземное существо своим прикосновением. В следующую секунду он с головой погрузился в охватившую его сладкую боль и отключился от реальности.
   Если бы он смог увидеть себя со стороны, то заметил бы, как невесомость и нереальность этой девушки постепенно меняются на суровые действительные черты. Как она приобретает оттенок всего обыденного и земного, настолько реального, что хотелось отвернуться и запомнить её такой, какой она показалась в первые мгновения... Сжатый кулак девушки скользнул по его предплечью и резко разжался на плече. Роман даже не предал значения тому, что когда Ирис откинула чуть назад голову, чтобы посмотреть в его глаза, меж её жемчужных зубов промелькнул раздвоенный язык. Краем глаза он успел заметить, как матово блеснул на большом пальце её руки острый ноготь из чёрного металла, и снова погрузился в её мир, созданный одним её голосом и прикосновениями. "Потерпи ещё немного, знай, что я ты получил сегодня то, чего я не давала почти некому... но ты этого достоин, ибо ты единственный... единственный, кто может вытащить меня из стен этого склепа... прости, но любовь конечна, а я нет..." За что она просит прощения, подумал Роман затуманенным сознанием, она ведь не сделал ничего опрометчивого!..
   Ирис засмеялась, ещё раз заглянув в его глаза, и погладила его волосы рукой, коснувшись его виска холодным металлом. "Нет", - хотел было сказать Роман, но её губы закрыли его в таком жарком поцелуе, словно они прощались надолго или... навсегда?!.. Таксист неосторожно обхватил её локти, пытаясь сделать хоть что-нибудь, но в этот момент его сознание угасло, вспыхнув напоследок ярким светом неземного наслаждения, какого не давал ему ещё никто!.. А нимфы тоже женщины! - почему-то подумал Роман, и его блаженство оборвалось на высокой ноте; внезапно внутренним сознанием увидел ужасную картину: неземной красоты девушка рассекает ладонь острым чёрным когтем и прикладывает её к рассечённому виску мужчины, которого она продолжила жарко целовать, опускаясь с ним всё ниже и ниже. По лицу его скатилась первая капелька крови, а Ирис улыбнулась, и ладонь её засветилась, набирая всё больше силы, и тут... Он так и не понял, когда это произошло, но неожиданно совсем рядом, позади девушки выросла гибкая фигура, и Ирис, издав громкий предсмертный крик, мигом сползла к его ногам, тут же затихнув... С ужасом смотрел Роман на её изменения, на то, как вспышками гаснет ореол вокруг неё, а нежные черты лица приобретают враждебную резкость. Даже хрупкая рука с когтем на большом пальце, которой Ирис ещё цеплялась за него, из молочно-белой стала тёмной, словно обуглившейся, хотя и не потеряла своей формы... И тут его щёку обожгла резкая, но такая знакомая и родная боль...
   - Да очнись ты, тупица! - прохрипела я ещё слабым голосом, и с удовольствием влепила бы ему ещё одну оплеуху, но он уже выполнил мою настойчивую просьбу, поднял от этой мерзавки глаза и глянул на меня так жалобно, что я его чуть было не пожалела! - Что, не будешь больше заглядываться на богинь, да, пища для песчаных жуков? - ехидно осведомилась я, опуская вниз руку с окровавленным мечом.
   - А... это что... была богиня? - сдавленно произнёс он, полагаю, только для того, чтобы хоть что-то сказать. Я не посчитала нужным ответить и молча огляделась по сторонам в поисках желанной цели: в том, что это и есть храм Грааля, у меня теперь не было совершенно никаких сомнений, а это значит, что здесь должен быть алтарь, который поможет мне хоть относительно восстановить силы. Роман меж тем испуганно коснулся рассечённого виска, из ранки на котором струилась багровая бороздка уже высохшей крови, и воззрился на меня, как на демона из подземного мира: - Она что...?
   - Будь спокоен, твоей девичьей чести не было нанесено никакого урона, - усмехнулась я и взмахнула рукой с мечом, проверяя, насколько впереди проходима атмосфера - ничего, терпимо... - Она просто хотела высосать из тебя всю кровь, чтобы освободиться от плена храма, который держит её при себе, как хранительницу, и постоянно снабжает пищей... вроде тебя... Но вот только ты кардинально отличаешься от её предыдущих овец на заклании - в тебе кровь воина, способного владеть Граалем. Думаю, эта тварь настолько увлеклась своей личной выгодой, что напрочь забыла представиться...
   - Её зовут Ирис, - отсутствующим голосом сообщил мне таксист, и я резко обернулась назад, едва не выронив меч от стремительности: к сожалению, она уже стояла позади Романа, и вид её был далеко не самым доброжелательным... как же я такое упустила?!!
   - Эстела, - жалобно позвал Роман, боясь оборачиваться, - почему ты смотришь на меня так, словно у меня на голове рога выросли?
   - Уж лущше пы рока, - пискнул снизу Сфинкс, до того хранивший грозное молчание (я не дала ему отличиться, первым бросившись в бой, успев вовремя набрать побольше силы и взять в руку меч; теперь я уже не была так уверена в своих силах, как до этого...). Роман медленно повернул голову и, узрев позади себя нечто, лишь отдалённо напоминавшее хрупкую красавицу телом и лицом, но уж никак не огромными нетопыриными крыльями, длинными клыками и змеями, извивавшимися на руках. Пробормотав что-то невнятно, он застыл на месте как статуя, а полулев добавил: - И ты её ещё шеловал?!
   - Не стоит грубить Бесконечности, - рыкнула-выдохнула Ирис и оскалилась совсем недобрым оскалом: - Ты что, вообразила себе, что сможешь что-то сделать прародительнице несчастий?! Тогда ты глупа, как все те, что жили с тобой бок о бок! Ты, наверное, думала, что выше вас, богов, никого уже и нет?! Что ж, я могу тебе сказать только одно: ты ошиблась! - вместе с её огненным дыханием на нас лились потоки несмываемой грязи, не видимой снаружи, но прочно оседающей внутри, словно выедающей душу и чувства, воистину, она могла не прибегать к помощи магии, - она и без того уничтожит нас одним мановением руки! Теперь я точно попала в крупную неприятность, ох, какую крупную!..
   Ирис засмеялась хрипло, с самодовольством, и меч в моих руках рассыпался в мелкий прах, а сама она медленно расставила в стороны руки, вместе с ними расправив и крылья, и пространство вокруг неё взорвалось ядовито-золотистым цветом испарений, немедленно распространившихся по залу. Роман проявил удивительную прыть, прыгнув назад и накрыв меня своим телом, но и это не спасло нас от меткого удара Королевы Несчастий, испарения осели на теле, рубаха таксиста обуглилась, оголив спину и плечи, а у меня открылась старая рана, тут же начав кровоточить... Этого мне только не хватало!.. Испуганно шипевшая Марселла забилась под алтарь, рядом с которым как подстреленная птица свалился глухо застонавший Сфинкс, которому сильно обожгло крылья.
   - Ха-ха-ха!! - летело над нашими головами.
   - Вот мерзавка, - выдохнула я, резко отталкивая Романа в сторону, он что-то выкрикнул, предостерегая меня, но я уже сорвалась с места и распласталась в высоком прыжке чёрной кошкой, метя прямо в сердце богине.
   - Ого! - снова захохотала та. - Это уже становится интересным! - мне в лицо ударила резкая удушающая волна, и я упала пластом на пол, ощущая во всём теле дикую боль, - ... впрочем, не очень... Ничтожество, - только и успела выдохнуть она, когда я, пылая яростью, вновь взмыла в воздух, обнажив острые клыки и выпустив стальные когти. И снова она ответила мне волной своей силы, вот только сзади в неё ударили-таки два моих сильнейших диска, яркие разряды расползлись по всему тёмному телу, заставив её содрогаться до корней волос и повалив её со мной рядом на колени. Пришла моя очередь мрачно смеяться, вот только сил на новый бросок не оказалось, слишком сильным был первый её удар...
   - Эстела!!! - разнёсся под потолком дикий крик Роман, и он бросился на готовую разорвать меня в клочья очень быстро очухавшуюся очнувшуюся Ирис. Мощным ударом сбив её с ног, он покатился с ней по полу, ударяя с таким расчётом, чтобы она не успела прийти в себя и что-то предпринять.
   "Ну же, Эстела... - раздался в мозгу его еле переводящий дух голос, - давай, я не смогу её долго удерживать!" Чего он от меня ждал, было не мудрено понять, я лишь на секунду замешкалась, удивившись тому, что наша связь достигла того уровня, когда мы стали даже слышать мысли друг друга, и примерилась к Ирис взором. Сил почти не было, суставы жутко ныли, я с великим трудом смогла приподняться на руках, уперев ладони в пол, и воззрилась на богиню со всем возможным вниманием, чтобы не пропустить момент. И он настал. Роман едва не вывихнул ей челюсть ловким ударом ноги, когда он подпрыгнул и на секунду завис в воздухе, и я послала Ирис "подарок", достойный самих богов - свой поцелуй... Я так и не смогла понять до конца, что же произошло в этот роковой момент, однако богиня выгнулась каким-то немыслимым образом и поднырнула под руку таксиста, слегка подталкивая его вперёд... О боги мои, я никогда не забуду его взгляда в тот момент, когда его коснулся мой поцелуй, поцелуй Привратницы подземного мира... Всё кончено... Теперь мне даже не за что драться, я оказалась слишком самоуверенна, я слишком горда!!..
   Роман медленно опустился на колени и с болью в глазах посмотрел на меня, после чего с громким хлопком мешком рухнул на пол. Над ним величаво возвышалась оскалившаяся хохочущая богиня, похожая на ангела смерти, который теперь поживится и моей душой... Полулев героически пискнул и вместе с Марселлой подполз ко мне, устроившись у меня в ногах и не сводя с меня наполненных ужасом глаз... Что же я за богиня, если не смогла сделать элементарных вещей?!
   - Отныне тебе всё понятно, ничтожество, грязь у моих ступней? - хохотала Ирис, расправив крылья и медленно окутывая тело Романа испарениями, прибредшими уже ядовито-фиолетовый цвет. - Я получила то, что хотела, как происходит всегда, когда я пожелаю! Да, пожалуй, я оставлю его на десерт, кровь из него не вытечет, ты позаботилась об этом, это очень благородно с твоей стороны, но, видишь ли, я умею ценить только своё благородство...
   - А оно у тебя есть, тварь? По-моему, всё, что тебе дано, тебе дал этот храм, ты ведь без него ничто, так что мы на равных... Королева Несчастий? Не своих ли собственных?
   - Ты пытаешься меня разозлить, маленькая богиня? - прошипела она.
   - Зачем, по-моему, ты и без того кипишь, ты ведь самостоятельная, зачем тебе чья-то помощь, удивляюсь, как лягушки не разбежались ещё из того болота, в котором тебе, кстати, и место! Ты ведь завидуешь мне, не так ли? Я ведь свободна, я красива, у меня есть любой мужчина, какого я захочу, не прибегая к магии! А что есть у тебя? Мимолётное удовольствие от зыбкого морока? Опомнись, кто у чьих ног валяется грязью?
   Я медленно поднялась, усмехаясь из последних сил. Да, у неё в голове уже были подобные мысли, если я и погибну, то вовсе нет никакой гарантии, что её голова останется в союзе со всем остальным, у меня были хорошие учителя... у меня получались отличные куклы...
   - Мразь, - скривившись, выдохнула в ярости Ирис и резко распахнула свои объятия. Моё тело подхватила неведомая сила, подбросившая меня с пола и сжавшая словно в тисках; уже через мгновение я почувствовала, как всё тело наливается мерзким запахом испарений смерти, проникавшем в каждую клеточку и отравлявшим кровь. Ещё немного, и я уже не могла ничего понимать, всё перемешалось в моей голове, растолклось и словно взорвалось напоследок, заставив меня закричать от нечеловеческой боли... и всё кончилось...
   Я обрела себя на полу, вся сжавшаяся в комочек боли, пронзавшей всё тело, даже когда я дышала, не говоря уж о том, чтобы открыть глаза. Но постепенно всё это уходило куда-то вдаль, а я наполнялась теплотой от того сияния, которое разливалось надо мной.
   - Не может быть, - в дикой смеси страха и восхищения прошипела Ирис где-то далеко, хотя я чувствовала её дыхание на себе... скорее бы царство Осириса...
   - Почему же не может? Разве не для этого я пришёл сюда? - заговоривший голос был мне не знаком, и в то же время напомнил о чём-то нежном и долгожданном. Надо мной стоял Воин в белых одеждах, сжимавший в руке тонкой работы посох неземной красоты так легко, словно это была лишь игрушка в его пальцах, впрочем, кажется, так оно и было... И Ирис это знала, оттого я начала потихоньку приходить в себя, питаясь липкими ниточками её страха.
   Какое-то время они стояли друг против друга, сохраняя молчание. А потом он неожиданно легко взвился в воздух так, что его одежды разметались как крылья, а она метнулась в сторону, но не успела, он настиг её раньше и прекратил навсегда страдания так легко и красиво, как может только он, Воин. Хвала богам, я больше не нужна...
   - Эй, с ума не сходи! - меня встряхнули так бесцеремонно, что я разом передумала падать в зовущую пропасть, разверзшуюся под ногами, и открыла глаза, чтобы вернуться и показать негодяю, чего стоит такое со мной обращение.
   - Ты куда это собралась, зараза, решила меня бросить после всего, что со мной случилось? Только попробуй! Я тебя и на том свете достану, поняла? - серьёзные волчьи глаза Романа вторглись в моё сознание вместе с ощущениями мира, и я не сдержалась и застонала от боли, не желая больше ничего слышать. - Эстела! Проснись! - он обхватил ладонями моё лицо и вгляделся в него: - Только попробуй, слышишь?! Я теперь тебя не отпущу, ты мне нужна! Слышишь? Ты мне нужна, я без тебя ничего не смогу... - вкрадчиво произнёс он, я с минуту смотрела в его глаза... а потом послала всё к Анубису и вернулась окончательно:
   - Тогда подними меня с холодного пола... Может, мысленно ты меня и не отпускаешь, но физически я этого почему-то не ощущаю...
   - Зараза, - счастливо засмеялся Роман и бережно вскинул меня на руки, поднявшись на ноги и направившись к порталу-Двери, открывшейся прямо в воздухе: - Как ты думаешь, дома горячую воду не отключили? Ужасно хочется оказаться в ванной, а то у меня такое ощущение, что клещи на мне шалаш устроили... если что, потрёшь мне спинку?
   Я молча уткнулась лбом в его плечо и вознамерилась сказать ему то, что он и без меня знал... Только вот я настолько расслабилась на его руках, что мне стало лень, и я только заурчала, как кошка, от удовольствия... Сам поймёт, если надо... "Да я всё понял, не глупее некоторых..."
   Следом за нами Сфинкс и Марселла в зубах торжественно несли Грааль, вышагивая впервые за знакомство в одну лапу...
  
   Роман стоял на балконе и курил, задумчиво устремив взор куда-то вдаль. Я пристроилась рядом на перилах, двумя ладонями обхватив кружку и тоже повернув голову к небу, медленно меркнувшему в темноте наступающего вечера. Интересно, о чём он сейчас думает?.. Несмотря на всю привлекательность картины небесного тела, моё внимание то и дело возвращалось к таксисту и там и задерживалось. Я кожей ощущала произошедшие с ним изменения, и от этого меня постоянно тянуло к нему, может быть, потому, что у меня ни разу ещё не было настоящего Воина, всё какая-то непонятная халтура... Я усмехнулась своим мыслям и вдохнула прохладный аромат вечера...
   Мы вернулись домой ещё вчера, и вчера же совершили по городу прогулку, выясняя, что смог натворить за время нашего отсутствия любимый "рыжик". Увиденное нас не порадовало: за те несколько дней он, видимо обрадовавшись нашему исчезновению, смог натворить больше, чем Господь Бог за семь дней сотворения мира. Он превратил бывшую столицу родины Романа в некое абстрактное подобие Фив: он убрал машины, которые заменил колесницами в несколько усовершенствованном виде, облицевал здания на подобие каменных домов и гробниц, а людей вырядил в привычные любому древнему египтянину белые рубахи, платья и парики. К тому же он сразу выдели среди общего потока представителей любого сословия - от раба до вельможи и жреца. Храмы были засыпаны вездесущим песком, образовывая причудливые пирамиды, имевшие форму детских пирамидок, которые малыши сооружают в песочницах. Самым же примечательным оказались статуи, расставленные повсеместно вместо придорожных щитов и тумб для объявлений. В театрах шли совершенно неожиданные постановки, вплоть до мифа об Осирисе, только здесь он приобрёл несколько иной вид, в том смысле, что не бог подземного мира всё-таки победил брата при помощи своего сына Гора, а Сет уничтожил обоих, став в последствии верховным богом, а Ра препоручив заведовать подземным миром. Такое хамство поразило даже меня!.. Хотя... вот чего он не потерял из-за гордыни своей, так это любви к роскоши: поселился братец не где-нибудь, а в самом Зимнем дворце, сделав Царское село и Петергоф своими загородными резиденциями, проще говоря, дачами, только в несравнимо больших размерах. Мы слышали, что Сет даже повелел запустить в каналы крокодилов, но у него ничего не вышло - священные животные сдохли, не выдержав убийственной среды "водоёмов". Обряды в его личных храмах проводились как обычно, с жертвами и дарами. А вот ещё нам удалось узнать, что сам Питер стараниями бога был окутан туманом невидимости, теперь ни кто-либо из жителей не мог отсюда выбраться, ни любой желающий сюда пробраться. А, зная рыжего ужаса, я могу с уверенностью сказать, что это не надолго: как только он укрепит здесь свою и без того почти безграничную власть, он двинет свои стопы дальше, в глубь страны... вот тогда-то мы не сможем его остановить, тогда будет поздно... поэтому стоит поторопиться сейчас, причём очень постараться при этом...
   - Я так больше не могу, - вздохнул Роман, прерывая мои и без того невесёлые думы, и резко отбросил окурок, шагнув к перилам и облокотившись на них вытянутыми руками. Я повернулась и с минуту смотрела, как он тревожно дышит, опустив голову.
   - Нужно что-то делать, не сидеть на месте, но я понимаю, что вчетвером мы ничего путного не сделаем... В то же время я ж живой человек, что я, не понимаю, что ли, что что-то делать всё-таки надо!.. Что ты молчишь, а? Ты всё время молчишь с тех пор, как мы вернулись! Тебя правда там так сильно тряхнуло, что ты язык прикусила, так, что ли? - я насмешливо посмотрела на него и улыбнулась краешком губ:
   - Ты мне предлагаешь броситься на него с кулаками и покусать? Или подать в суд по российским законам? Ты сам только что сказал, что мы не можем ничего только вдвоём (потому что их двоих - я кивнула в сторону зала, где наши животные делали перестановку, зубами перетаскивая ковёр в другой угол комнаты - в расчёт можно не брать)... поэтому тебе придётся немного потерпеть... Потерпи, слышишь? - я положила руку ему на плечо и провела ладонью по воздуху поверх его щеки. - Ты слишком торопишься, а торопливость - прямой путь на жертвенник храма...
   - Я не дурак, соображаю... но вот понимаешь, шило у меня, что ли, в одном месте застряло, когда я этот Грааль вытащил из алтаря, не могу стоять тут и ждать неизвестно чего!
   - Я тебе помогу... - шепнула я и провела по воздуху уже двумя ладонями...
   ...- О! Опять! Мурка моя, отвернишь, не шмотри на эту порнографию... шовщем штыд потеряли, прямо пошреди балкона обнимаютшя!.. Эй, ну отойти! Не витно же, што они там... О-о-о!!
   - Я его убью.
   - Я сама. Потом. Пусть сначала ослепнет.
  
   На ночь пришлось таки дать Роману снотворное, чтобы он не мучил ни меня, ни себя. Только после этого и я смогла уснуть, перебравшись в зал на диван. Сфинкс, не будь дураком, примостился у меня в ногах, подлизывается, животное; Марселла растянулась на спинке, свесив вниз лапы и хвост, который изредка попадал мне на лицо, отчего я старательно уворачивалась и ворочалась с боку на бок. С улицы неслись до того привычные звуки, знакомые и уже порядком поднадоевшие мне за несколько тысячелетий, что я не вслушивалась, не отличая их от тишины и шума ветра, запутавшегося в ветвях вязов под окном. Надо сказать, что вместе со всем остальным Сет перенёс в бедную вторую столицу и климат, в основном засушливый, что в этой местности приобрело отчего-то несколько иной оттенок. Здешние ночи оказались не холодными, как в Египте, а до того душными, что не было никакой возможности дышать, приходилось открывать окно, чтобы окончательно не задохнуться в этой общей огромной гробнице. Я сквозь ресницы наблюдала за тем, как подрагивает балконная дверь от ветерка, совершенно не освежавшего, а приносившего духоту, пока не погрузилась в полную тягучую пустоту, тут же наполнившуюся чуждыми этому миру звуками... Ох, что-то уж слишком уличные звуки слились со всем остальным!
   - М... - я поднялась с постели резко, даже не успев ещё прийти в себя, и прошипела злобно: - Iera?! Iera tah? - может быть, мой голос спросонья звучал не так грозно, как обычно и как он должен звучать, но на незваных гостей, нарушивших мой сон, это всё же произвело впечатление, они даже отшатнулись, что значительно подняло меня в моих же глазах, впрочем... куда уж дальше...
   - Простите, наша госпожа, мы пришли...
   - Raatah, ventadg... - грубо оборвала я его и с кривой усмешкой добавила: - Если бы я была твоей госпожой, мерзавец, ты бы валялся в пыли у моих ног, а не стоял бы, гордо выпрямившись перед великой богиней!
   - Великой, - тоже усмехнулся жрец, и я поймала взором его взор сквозь прорези в маске, изображавшей голову кобры... чёрт, типичный знак Ра! Или Сет решил сделать из меня посмешище... или я уже им стала, когда поверила, что он привлёк на свою сторону только Анубиса, с которым, впрочем, впоследствии разделался и без моей помощи. Жрец не смог выдержать моего взгляда, поспешно отведя глаза и порывистым жестом сняв маску.
   - Ты что, с ума сошёл? - зашипел на него предводитель (этого можно было отличить по золоту и бритой голове, которую я видела даже сквозь маску). - Хозяин приказал не слушать и не подчиняться ей, надень немедленно!..
   - Ты его послушаешь? - как бы между делом поинтересовалась я, жрец поднял на меня полные ненависти глаза, в глубине которых промелькнула дикая надежда на что-то ("Эштела... Я пошторожу Романа... ш ним ничего не шлущится... натеюсь... Ты тут тержишь..."), я с болью посмотрела на него, и он с силой сжал в руке маску. - Aeutu! Tuvey iakuaey tuu...
   - Хватайте её!!
   Если бы я рассказала кому-нибудь из своих учителей, что я делала в эту ночь... точнее, как я делала, то есть, как я сражалась, они бы уничтожили меня одними презрительными взглядами...
   Впрочем, не все, Хнум бы похвалил бы меня за человечность... но это не польстило бы мне, как бы не сделало только хуже... В общем, я позорно сдавалась им в руки, вот только они не спешили этим воспользоваться: позор, кого набирает себе в солдаты этот негодяй?! Они не могли организовать нормальной атаки, я даже смогла с огромной лёгкостью вывести из строя двоих из семерых, проникших сюда тайно (!), через балкон (!), с оружием, вполне способным уничтожить даже меня (!)... В общем, что говорить, они меня разочаровали, хотя после того, как я слегка ослабила хватку и притворилась жутко уставшей, пятеро оставшихся наконец-то повязали меня и стали выводить наружу такими же окольными путями, как и ворвались сюда... остолопы... На улицах было удивительно тихо, исчезли привычные мне звуки, что очень порадовало, в смысле: никто не увидит моего позора. Одежду я себе раздобыла путём силы, радея не за свой приличный вид (я уже давно забыла про это слово, а Исиды, постоянно напоминавшей мне когда-то об этом, рядом не было), а просто потому, что не хотелось мне идти вот в таком виде, а я привыкла считаться со своими желаниями...
   - Она всё же может применять свою силу! - испуганно прошипел главному жрецу один из его помощников, косясь на меня сквозь прорези в маске (вняли-таки моему совету, не стали их снимать, когда я рядом). Я жалостливо на него посмотрела и поспешила отвести взор (я ведь тут как бы в предобморочном состоянии?); жрец оказался не менее жалостлив и покрутил пальцем у виска:
   - Она же богиня, а не эльф какой-нибудь или Горлум из "Властелина колец", чтобы силу терять, когда связана верёвкой!
   - Но... это же необычная верёвка, хозяин сам сказал, - как-то робко заметил тот жрец, что снял передо мной маску. Его начальник и тут ответил презрительной насмешкой:
   - Хозяин сказал, что верёвка поможет, если мы нанесём ей определённое количество ран, вот тогда она потеряет силу, как её придурки-родственники, которых он заточил в камень... ну, тот самый, который он поставил в Зимнем как экспонат в витрину с сигнализацией...
   - Так давайте её порежем, может, она ослабеет! - тут же радостно предложил всё время хихикавший парень (ещё один весельчак?), и они дружно загоготали, но идею свою воплощать в жизнь не стали, наверное, испугались, что меня на себе тащить придётся...
   - А почему великий ужас не приказал поймать и её хахаля? - обеспокоено продолжал добиваться от жреца парень без маски (буду звать его так, надо же как-то различать их, безликих).
   - Ты же сам знаешь, что мы его не нашли, - удивился его вопросу жрец и вгляделся в его позолоченное лицо не менее обеспокоенным взором: - Ты какой-то странный с недавних пор...
   Жрецы дружно замолчали и каждый одарил его недоверчивым взглядом. Парень ненавидяще воззрился на меня, в то же время внутренне изнывая от боли "что ты со мной сделала?!"... ага, так я тебе и ответила со связанным ртом! "Ты не достоин меня, смертный..." Так, кажется, пришло время... Жрец посмотрел на парня ещё раз так же искоса и, неожиданно остановившись, сделал жест прекратить шествие:
   - Ты что, попал под её чары, да? Идиот, она ничего тебе не даст, зачем ей ты, когда у неё таких дураков по горло в любом городе?! - он надвинулся на несчастного горой и заставил прижаться спиной к стене дома. - Ну, что смотришь? Придётся о тебе доложить господину, когда доберёмся!
   - Если доберётесь, - тихо, не внятно, ответил парень, однако я его прекрасно расслышала и предельно напряглась, напустив в глаза как можно больше боли. Остальные, понятное дело, его не расслышали, и жрец даже нагнулся к нему, прислушиваясь...
   Прошла, наверное, секунда, если не меньше, но для нас пролетело огромное количество времени, за которое мы успели услышать даже, как плывут по небу облака, а из окна того дома, возле которого мы остановились, доносится тихий голос мужчины, шёпотом спрашивавший у кого-то, не слышал ли тот какие-нибудь звуки с улицы; где-то раздался лай собак, нараставший со всё большей силой и почти тут же потухнувший, скрипнула дверь подъезда в подворотне... а из моих провожатых способным на какие-либо действия остались только главарь жрецов и мой спаситель, искренне этого не желавший. Я выпрямилась, медленно, с наслаждением, и, прыгнув в воздух, прокрутилась вокруг своей оси и поставила ногу на спину жреца, второй ногой прижав его вывихнутую руку к его лопатке.
   - Тебе нравится мой подарок, смертный? - почти прошептала ему на ухо я: - Я говорила тебе, что я богиня, не надо было пытаться меня разубеждать, это для всех чревато... Ладно, я дарую тебе возможность реабилитироваться перед госпожой, - я нагнулась к нему совсем низко: - Где сейчас твой господин, тот, кого ты зовёшь хозяином, где он?
   - Так я тебе и ответил, мерзкая тва... а-а-а!
   - Тише, здесь люди спят, - я устало вздохнула и развернулась к тому, кто мне очень помог и за это пострадал, правда, чисто морально... но это проходит.
   - Ты и меня уничтожишь? - исподлобья глядя на меня, осведомился парень. Я молча сделала к нему шаг и нагнулась, взяв его за подбородок:
   - Он сказал тебе неправду, у меня нет таких, как ты, в каждом городе... - он с недоумением посмотрел на меня, - знаешь ли, это было бы очень для меня накладно, - он как-то нелепо оскалился, а я подняла его лицо за подбородок к себе и поцеловала тем поцелуем, которого достойны не все, лишь очень немногие (надо же как-то парня поощрить за то, что не стал закрывать от меня сознание, хотя и мог это сделать), и исчезла из его жизни, надеюсь, что навсегда, потому что мои поклонники имеют особенность предъявлять на меня какие-то претензии, не сразу, конечно, но всё же... а это, согласитесь, не всегда доставляет радость...
   По крышам я умела перемещаться с раннего детства, пожалуй, это даже было положено мне по рангу, раз уж я зовусь соответствующе. Питерские крыши были не особенно удобны для перемещения, но не мне сейчас привередничать, надо бы это слово на время засунуть подальше. Куда я мчалась ночью, по крышам, вприпрыжку, издалека, наверняка, похожая на белку-летягу, ответить не трудно: я возвращалась к прошлой жизни, то есть попробую найти убежище у Инги, как бы тяжко ей не было вставать так рано, а придётся, раньше я её никогда таким образом не беспокоила, а так хочется разнообразия! Как назло, телефоны с улиц "обновлённого" города исчезли вместе с машинами, что меня нервировало, так как Роман... нет, я не сомневаюсь, что Сфинкс спрятал его, раз уж жрецы его не нашли, и всё же! Представляю, какими вопросами он завалил полульва и что тот ему ответил...
   Я любила входить так, как мне заблагорассудится, однако не стоило шокировать подругу так сразу, тем более, я понятия не имела, кто является новым кавалером Инги, мало ли, я свалюсь им на балкон, а он решит, что это муж из командировки, и я разрушу счастье, "которое было так близко". И в конечном итоге я вошла в подъезд и позвонила в дверь. На площадке у неё в очередной раз разбили лампочку, и было до того темно, что темнота казалась осязаемой, лишь тусклый свет едва зародившегося месяца пробивался в окно сбоку. Послышались шаги, уверенные, почти бесшумные. Открылась дверь, и на пороге показался силуэт мужчины. Что это именно мужчина, я смогла понять чисто по очертаниям фигуры, потому как (странно, конечно) я не могла разглядеть его даже своим кошачьим зрением.
   - Доброй ночи, - по спине быстро стекла липкая струйка пота, оставив ощутимую бороздку. - Извините, что я так поздно, но... мне нужна Инга... - мужчина посторонился почти сразу и дал мне пройти. К тому времени я уже могла понять, куда попала, вот только теперь уж менять что-либо было поздно, и я со вздохом обернулась к нему, как только он закрыл дверь. Он вышел на свет, струившийся сюда из зала, и ухмыльнулся:
   - Что, ночь перестала казаться доброй? Или для тебя она всегда радость? Проходи, что стоишь, как неродная, все уже в сборе, давай поговорим, - я ему ослепительно улыбнулась. - Не надо, Плеть, не стоит показывать коготки раньше времени, - он заглянул через моё плечо в комнату: - Правда?
   - Конечно! - радостно ответили ему, словно случилось что-то счастливое: - Что вы там стоите? Заходите же, я сделала капуччино, как она любит, всё сейчас остынет!
   Пришлось войти; Сет шёл за мной по пятам, видимо, боялся, что я опять расхочу вести с ним задушевные беседы - уж слишком душевны они в последнее время. Мой взор тут же упал на женщину, сидевшую в кожаном кресле возле столика. Честно говоря, я ожидала её увидеть здесь, когда входила, я ведь за этим и пришла... но... вот это вечное "но" постоянно застревает в горле и не даёт развивать мысль, что ж, попробую переступить через себя.
   - Инга, милая, укажи Эстеле на её чашку, а то она ещё перепутает ненароком...
   - Инга? - презрительно переспросила я, и женщина захохотала:
   - Да! Инга! - она закинула ногу на ногу и, чуть откинув голову, с наслаждением прикрыла глаза: - Инга! А ещё Нхемсут, Туйя, старушка с набережной... и богиня! Да, богиня! - она весело расхохоталась, откинувшись, и её собранные в пучок волосы распрямились по плечам, украшаясь золотыми кольцами и трубочками и перекрашиваясь сами собой в чёрный глубокий цвет, отливающий синевой, как тело небесной коровы Нут. Похожая волна пробежалась и по её телу, уничтожая все неровности простой русской женщины и возвращая ей небесные формы богини, и поменяла атласный халат на золотые одежды египетской дочери Нила Хатор. Что ж, пришлось и мне позаботиться о наряде, раз уж я в компании таких (не скажу "людей", обидятся) существ, и присесть, наконец, не заставлять же их всё время ждать...
   - Итак, все дееспособные боги в сборе, я рад такому стечению обстоятельств! Знаешь, Плеть, тебя всё равно бы привели именно сюда, куда же ещё, но ты всегда обожала самостоятельность, за что тебя и люблю, - Сет прошёл немного вперёд, я повернула к нему лицо, и он незамедлительно воспользовался случаем и, взяв меня за подбородок, поцеловал: - Рад тебя видеть, наконец...
   - Какой ты самонадеянный осёл, - ответила я совершенно серьёзно, и он поморщился, а Хатор расхохоталась. Рыжий ужас сел напротив и придвинул мне чашку с ароматным капуччино.
   - Неужели ты не догадывалась, что со мной, то есть с твоей подругой, что-то не так?
   - Конечно, догадывалась, вернее даже, знала, я ведь не совсем растеряла остатки разума в этом мире, да и ты уж слишком переигрывала, - искренне ответила я, оба переглянулись и улыбнулись, наверное, я сказала что-то смешное? Отхлебнув немного чудесного напитка, я понаблюдала за ними и поставила чашку на стол: - Вы что, оба с ума сошли? Почему вам не сиделось в нашем мире? Там нам были все возможные почести, которые только могли придумать люди, захватывали бы тот мир, раз уж так хочется мирового господства!
   - Ты что, издеваешься? - не хуже меня прошипела новоявленная сообщница Сета, а я глянула на неё поверх чашки и обезоруживающе улыбнулась. - Ну ты и дрянь, Плеть, я не думала... Хотя, ты вся в своего родственника, в Ра...
   - Ра и твой родственник!
   - Вероятно, он об этом забыл, когда брал меня ещё сопливой девчонкой в жёны! Ты никогда не думала, как мне противно было даже находиться с ним в одной комнате, ты никогда не думала, что мне хотелось от него родительской ласки, а не мужской?! Он забыл о том, что он мой отец! МОЙ ОТЕЦ! Кто в этом мире сделает хоть что-нибудь подобное?!!
   - Замолчи, - тихо, но твёрдо, попросил Сет, и она захлебнулась в своих обвинениях. Я смотрела на неё с усмешкой, хотя в глубине души сама ненавидела Ра за его, мне даже трудно назвать это "поступком", боюсь язык прикусить... - Послушай, Плеть, я понимаю, ты встретилась с Хатор после стольких лет разлуки, вам хочется поболтать... но я этого не просил делать в моём присутствии! Ваш Ра давно никто, покоится с миром в камне, и никто не спешит его спасать!.. Вот как раз о спасении я и хочу с тобой поговорить... - он перегнулся ко мне через столик, не замечая гневного от обиды взора Хатор, и посмотрел мне снизу в глаза: - Мне, честно говоря, совершенно наплевать на тебя с твоими причудами, ты мне нужна для других целей, но сейчас речь идёт о твоём мужчине, вот кто мне нужен...
   - И? Я должна на это что-то сказать? - приподняла брови я, Сет с довольной ухмылкой откинулся обратно и взял руку Хатор в свою ладонь:
   - Посмотри, милая, вот эта женщина считает нас с тобой за идиотов! - он снова перегнулся ко мне, но теперь в его голосе не было спокойствия, а был всененавидящий шум надвигающейся пустынной бури: - Идиотов, моя киска, хватает и в этом мире, так же, как и продажных людей, ты думала, что я один с этим справился? Да нет, хозяева этого города очень милы, они готовы продать жену и детей и память предков за их любимые бумажки, вот с ними было очень просто... И с тобой будет просто, это ты с виду такая сильная, гордая... А вот ты не забыла, случайно, что твой титул Танцующей На Углях имеет и второй смысл? - с гадкой усмешкой этот бог, которого я когда-то любила всем сердцем, уже не помню, за что, да это и не важно, откинулся снова назад и принялся наблюдать с непередаваемым насаждением за моей реакцией. Я молчала.
   - Что ты нашёл? - наконец спросила я, и голос мой мне показался на удивление спокойным, что не могло не удивить. Сет выдержал паузу, а Хатор громко рассмеялась, не выдержав.
   - Какая же ты умная, мне даже тебя становится жаль! Просто изнемогаю! Да, ты права, ты тысячу раз права! Я нашёл в этой земле то, что поможет мне править миром! Надеюсь, ты ещё не совсем забыла, в каком мире мы жили? В мире кочевников! В мире скифов! Боги, как же ты не догадалась?! Ты ходила по этой земле восемь лет, долгих восемь лет и не могла ничего учуять?! А я, тот, кто оказался здесь совсем недавно, чуть позже Хатор, тут же почувствовал под ногами огромную силу! Спящую силу, мне только оставалось её разбудить! И поможешь мне в этом ты... Это будет последнее, что ты сделаешь в жизни...
   - Зачем тогда было меня убивать?
   - А никто и не собирался тебя убивать! Мне было нужно уничтожить твоего настырного парня, твоего Воина, а ты с удивительной регулярностью попадалась и всё время путалась мне под ногами! Но теперь всё, Плеть. Теперь я поймаю в клетку обоих птичек, а ты немного поработаешь на меня перед смертью (ведь даже если ты выживешь, пробуждая Вождя скифов, сомневаюсь, что от тебя останется хоть что-то приличное после твоего танца, так что придётся тебя прибить из милосердия). А твой парень, даже если мои стражи его всё же не поймают, непременно примчится тебя спасать! Он ведь любит тебя... А полюбить богиню никогда нельзя безвозмездно, вспомни хотя бы того раба, египтянина, И... - он говорил что-то ещё, а я, не отрываясь, смотрела в глаза Хатор, которые медленно наполнялись то ли паникой, то ли ненавистью, но какой-то странной, и казались стеклянными на прекрасном лице.
   - И ты до сих пор не понял, что мы уже прошлое? - мой вопрос прозвучал так неожиданно, что Сет даже не сразу остановил своё увлекательное, как ему казалось, повествование, а когда запнулся на полуслове, у меня появилось такое впечатление, что он меня сейчас пришибёт чем-нибудь тяжёлым... Но меня спасла Хатор! Она громко рассмеялась и с сожалением посмотрела на меня:
   - Глупая! Мы, может быть, и прошлое... но он, - она выразительно погладила плоский живот, - но вот он - наше будущее, он вырастет здесь, на стыке двух миров, он будет совершенен! Он будет править этим миром под нашим руководством!
   Я нахмурилась, не понимая до конца... вернее, не желая понимать до конца... Они сошли с ума!.. Нет, это я сошла с ума... Сет умнее меня во сто раз! Он, таким образом, устроил своё будущее... А мне... боюсь, мне всё же придётся исполнить свой последний в жизни танец...
   - Хватит, - резко оборвал хотевшую было что-то сказать Хатор рыжий ужас и поднялся с кресла, посмотрев на меня не прежними глазами, а какими-то двумя огромными очагами, в которых плясали огни, кажется, греческие... хотя нет, погасить их вполне можно было, но только с помощью меня, точнее, того, что я должна была сделать... - Вперёд. Поднимайся!.. сестричка... Тебе пора! - мне на плечи легли тяжёлые смуглые руки, откуда я знала, что они не отцепятся ни за что на свете?!.. Пришлось подняться на ноги под суровым взором Сета и даже сделать несколько шагов в сторону двери, только сделать их спиной вперёд, так как... ну очень трудно было уставшей женщине, то есть мне, быть крайне поворотливой в столь узком пространстве!
   - Да шевелись ты! - разозлился окончательно Сет.
   - Как пожелаешь, мой господин...
   - Сет, - позвала его сзади шёпотом Хатор, для чего-то поднявшись из кресла, рыжий ужас отмахнулся, на секунду скосившись в его сторону... В следующее мгновение он уже видел Хатор вплотную, так как завалился прямо на неё, а я сделала кульбит назад через голову, увлекая за собой и тех парней, кто старательно держал меня. Кувыркнулась я с таким расчётом, что уселась как раз на спину одного из стражей братца и оглушила его одновременным ударом ладоней по ушам. Потом ловко прокатилась почти под ногами второго, по ходу дела выпрямившись и пятками заехав ему в пах и повалив на пол, затем кувыркнулась ещё раз, уже по нему, сделала боковое "колесо" и нырнула на открытый балкон. В этот-то момент далеко впереди словно прогремел взрыв, мои глаза на какое-то время потеряли способность видеть... а потом была глухая тишина...
  
   - С какого боку надо вообще подходить... Слышь, ты, хвостатое, не мешайся под ногами, а! - Роман еле успел слегка подпрыгнуть в воздух и только чудом не споткнулся о Сфинкса, когда тот в очередной раз обегал стеклянную колбу по кругу, в сторону, обратную направлению таксиста. - Сгинь, кому сказал, сдам в питомник!
   - Я вшекта говорил, што ты ижверг, убийша шивотных!.. Короще, не отвлекайшя!
   - Ты мне ещё командовать будешь! Если бы ты не превратил меня не понятно во что, я бы успел спасти Эстелу, а не отлёживаться в канаве под мостом!.. Тогда она бы сама открывала бы эту хренотень, а я бы не мучился соображениями, что похож в настоящий момент на расхитителя социалистической собственности... Видела бы меня моя мама, мало того, что я таксист, так я ещё и ворую в национальных музеях!
   - Мя-а-а-ауу! - выразительно высказала своё мнение о них двоих Марселла, которой мельтешение в глазах уже давно надоело, да и бегали оба вокруг колбы с Камнем совершенно без дела. Роман и полулев остановились на месте и посмотрели на кошку как по команде.
   - Ты права, - устало подтвердил таксист и вздохнул, воззрившись на серую глыбу внутри колбы: - Надо же, обыкновенный камень, а может спасти мир... Ладно, что-нибудь придумаем... Слышь, хвостатое, а этого парня, ну того, что привёл нас сюда, его можно спросить, как эта штука открывается?
   - Я ш топой не ражговариваю! Ты шадишт, меня это не уштраивает... - Сфинкс уселся в гордой позе, задрав кверху нос, но подоспевшая вовремя Марселла дала ему хорошенький подзатыльник, и он опомнился, косясь с подозрением на кошку и потирая лапой затылок: - Потумай шам, откута он жнает. Тем полее, я таже не уверен, ждет ли он ещё, мы можем ему верить только до времени, пока на него тейштвуют щары Эштелы...
   - Чары, - недовольно буркнул Роман. - Она у вас часто всех подряд соблазняет...
   - Они здесь! - все трое резко повернулись на крик из соседнего зала, приготовившись к бою, и только позже поняли, что нет никакой опасности. В помещение влетел перепуганный парень, державший маску в руке. Он резко остановился, словно наткнулся на невидимую стену, и выдохнул совсем тихо: - Они здесь... Богиня с ними...
   - Что? - с какой-то болью в глазах посмотрел на него Роман и шагнул к нему, парень внезапно увидел, как стали развеваться светящиеся ткани, секунду назад бывшие простой одеждой, а лицо, самое обыкновенное, засветилось от света Грааля в его руке. Жрец, подверженный минутному чувству страха, вжался в стену. - Ты же сказал, что вытащил её...
   - Клянусь, господин, я говорил правду! Клянусь вам! - он смотрел такими испуганными глазами, что Роман сам себе показался жутким чудовищем и мгновенно остыл. - Я вытащил её, я клянусь! Я не знаю, как она оказалась с хозяином! Клянусь...
   - Ладно, - немного замялся таксист, и сияние моментально погасло. - Ты там... того, не бойся... это я так... Короче, клясться будешь перед алтарём в вечной любви, а сейчас пошли...
   - Нищего сепе "так", - пробурчал Сфинкс, жалуясь Марселле. Роман его прекрасно расслышал:
   - Что, обрадовался, да? А ты, хвостатое, останешься здесь и откроешь эту колбу, чтобы, когда мы с Эстелой вернулись, камешек уже был очищен от вековой паутины, ясно? - полулев только открыл рот, но Роман посмотрел на него таким уставшим взором, что он покаянно кивнул и вздохнул украдкой, скосившись на Камень в колбе. - Марселла, проследи за ним, чтобы без работы не простаивал... А ты, - он обратился ко всё ещё переживавшему недавние минуты парню, и тот невольно вздрогнул, - мы с тобой пойдём на разведку, поглядим, что там, можно ли Эстелку быстро вытащить и смотать, ага?
   - Что?.. А, да, конечно, - поспешно закивал жрец и первым шагнул в соседний зал, однако был тут же остановлен таксистом:
   -Ты что, в армии не служил, что ли?.. Ох, боже, и чего мне дома не сиделось... - в его руке Грааль мгновенно собрался до размеров небольшой удобной палочки, которую Роман сунул за пояс и, прижимая рукой парня к стене, осторожно выглянул и крадучись по стеночке, где было меньше света, стал пробираться к коридору. Жрец как-то сразу вспомнил, где находится, и взял себя в руки, последовав за Романом.
   Громкие шаги армии Сета, возвращавшегося в свой "дом", гулко отдавались от стен, натыкаясь на них, и летели дальше, достигая каждого угла и приобретая какой-то смелый хозяйственный оттенок, словно не великие цари России здесь жили когда-то, а сам дворец был построен для них одних. Сет и Хатор, тревожно к чему-то прислушивавшаяся, шли впереди, а богиню Бастет несли следом за ними на руках, связанную по рукам и ногам, на голове её, с левой стороны, и без того красные волосы слиплись от обильной крови, повиснув сосульками. Роман запомнил почему-то довольное лицо Сета с горящими глазами, светившимися двумя полыхающими очагами и обеспокоенное бледное лицо красавицы рядом с ним.
   - Кто такая эта женщина рядом с твоим хозяином? - шепнул он парнишке.
   - Это великая богиня Хатор, избранница и помощница хозяин, - быстро ответил тот, - она следила за богиней, перевоплотившись в её подругу, к которой мы и должны были привести богиню...
   Роман молча кивнул, в его голове уже всё встало на места: и как его женщина оказалась вместе с Сетом, и как он нашёл её в первый день своего приезда в Питер. Так, становится всё интереснее...
   - Слушай, здесь коридоры все ведут по кругу, пойдёшь сейчас в левый, не шуми там, действуй быстро, мне кажется, он ведёт её вниз, в Египетский зал, дойдёшь и будешь ждать меня. Только не высовывайся и в драки не лезь, там и встретимся.
   Жрец кивнул, во все глаза наблюдая за Романом, и поспешил по назначенному ходу. Роман осторожно принялся пробираться в противоположном направлении, чувствуя себе рьяным партизаном или Рембо в лесных дебрях. Если уж он решил с ним поиграть, то будем выполнять все правила, Эстела всегда так делала...
   ... Пробуждение было не из самых красивых - меня просто свалили на грубый пол бесформенной кучей и вылили на голову с размаху ведро воды. Естественно, я очнулась. В первую очередь из-за дикой боли, бритвой резанувшей по виску с той стороны, где меня, кажется, ещё на балконе Инги ударили... Инги... Эта стерва ещё так старательно притворялась! Фу-х, что это со мной, я разозлилась на Хатор?! Я и вправду старею, ну тогда надо уж сразу замуж!
   - Ну, ты, - меня немилосердно ткнули в бок чем-то острым, и я открыла один глаз, лениво повернувшись на спину. - Так и будешь вытирать собой полы, Плеть? Мало тебе того, что уже искупалась в дерме по уши?
   - Ошибаешься, это я просто близко к тебе подошла и испачкалась...
   - Хватит, я сказал, твои остроты никого здесь не трогают, вставай! - разозлился Сет, ещё раз замахнувшись, но (ах так, никого, значит?) его остановил неожиданный приглушённый смешок троих парней из охраны. Он резко обернулся к ним, прожигая взором испуганные физиономии, ну давай же, дорогой, доставь мне удовольствие... хоть раз в жизни от тебя его получить! Но противный братец и тут нашёл на меня управу, мгновенно взмахнул рукой, и ребята оказались не способны даже рта раскрыть, не то, что смеяться. Они какое-то время жалостливо глядели на хозяина, то и дело пытаясь открыть рты, что у них никак не получалось, но, по-видимому, доставляло рыжему ужасу удовольствие. Ну, хоть кто-то из нас его получит...
   - Довольна? - с ухмылкой повернулся ко мне Сет, не дождался моего ответа и, резко ко мне наклонившись, рывком поставил на ноги. Я продолжила раздражать его, повиснув на плече небоеспособной ракетницей, но он никогда не отличался хорошим обращением с женщинами, а посему грубо встряхнул меня и отошёл, дав мне возможность освоиться на ногах в вертикальном положении. - Получила, царица шуток?
   - А я всегда знала, что ждать от тебя поклонов и вежливости можно только хорошенько повалявшись в пыли у твоих ног!
   - Ты, тварь, решила мне испортить такой день?! - Сет немыслимым образом оказался вплотную ко мне и наотмашь ударил по лицу, да так, что я еле успела пригнуться, чем смягчила удар - ноги уже почти не держали, а негодяй замахнулся во второй раз. Его руку задержала Хатор, неожиданно шагнув к нему и встав между нами:
   - Хватит... ночь не бесконечна, пора начинать, - грубо ответила она на его всененавидящий взор.
   - Вот за что тебя люблю, так за то, что всегда говоришь вовремя, - хрипло вздохнул Сет и снова вцепился в мою руку клещами: - Живо поднимайся! Приготовься, сейчас будет твой номер, - он оставил меня в покое, привалив как статую к колонне, и щёлкнул пальцами. Зажёгшиеся разом сотни треножников до такой степени ослепили, что способность видеть вернулась не сразу. А когда вернулась, я предпочла бы ослепнуть навеки...
   Прямо под моими ногами, на большом протяжении от той колонны, возле которой я стояла, разверзлась огромная дыра, обрыв, напомнивший тёмный провал глотки огромного животного. Где-то внизу, настолько глубоко, что только мой кошачий глаз мог различить, мерцало слабое сияние, иногда, если сильно приглядеться, принимавшее форму неправильного прямоугольника с неровными, словно закруглёнными краями, однако это видение держалось недолго, так как даже у меня от перенапряжения начинали слезиться глаза, и влага мешала видеть нормально. Когда я смотрела невольно в эту зовущую пустоту, мне почему-то не приходило в голову, что оттуда пойдёт моя гибель, во мне рождался интерес перед этой древностью, равной по летам только нам, богам дальности веков. Он, этот давно умерший Вождь, покоился там тысячелетиями, и те, кто ходил ногами по этой земле, об этом понятия не имели! Они практически каждый день попирали своими стопами такую огромную силу, что трудно представить! Боги, и я теперь должна его пробудить, я должна... Неужели? Неужели не правы мудрецы, и красота не спасёт мир, а его уничтожит?!
   - Тебе страшно? - с каким-то садистским наслаждением поинтересовался Сет. Вот же она, чума XX века, а они борются с чем-то почти не существующим! Вот же он, он есть, и я его вижу!.. - Что за глупости лезут тебе в голову, Плеть, ты правда, что ли, рехнулась из-за этих переживаний? Не стоит... Хотя, о чём это я, тебе очень скоро будет совершенно всё равно!.. Что ты молчишь? Всё ещё надеешься выбраться? Не получится, милая, не выйдет... - он сделал широкий жест рукой, проведя ладонью по верху разлома. Вслед за движением его руки на уровне пола прошла дорожка, весело заискрившаяся красненькими и оранжевыми огоньками. Может, некоторым и покажется это красивым, но только не мне. И если ещё совсем недавно я надеялась на спасение, то именно сейчас я отчётливо поняла, что пропала. Меня с такой непреодолимой силой потянуло ступить на эти огоньки, что я еле держалась от того, чтобы не побежать! Вот он, мой рок, моя страсть, которой меня наградили при рождении: я всегда обожала чувство опасности, и танец на горящих углях вполне отвечал подобным требованиям, вот только немногие выживали после нескольких минут подобного танца... а вот я могла, я вполне могла, и меня постоянно тянуло сделать это. Когда-то, ещё восемнадцатилетней девчонкой, я впервые исполнила подобный танец, за что и получила свой титул, ставший роком на всю мою жизнь. Отец тогда едва не убил меня, ибо на роду мне было написано, что мой танец на углях оживляет мёртвых, если я танцую над их могилой... Я тогда не поверила... но послушала... и больше не прикасалась к этому тайному искусству, я и без того была большим оригиналом! Надо же, какие шутки иногда играет с нами жизнь: тогда я не погибла, однако у меня вполне есть возможность исправить эту досадную ошибку прямо сейчас, прямо здесь, над зовущей пропастью... и я не смогу отступить, ни за что, никогда... в противном случае у меня появится ощущение, что я предала саму себя! И я сделал шаг... потом ещё один, это оказалось совсем нетрудно, раз уж меня подталкивала собственная дурость. Я до конца вступила на этот путь, и только сейчас всей кожей наконец-то ощутила свою невероятную усталость, которая мигом вылилась в головокружительный танец над пропастью на углях. Нет, я вовсе не мазохистка, как кто-то может себе вообразить, мне и самой мало удовольствия выделывать танцевальные па на раскалённых головешках... и всё же, что-то ведь заставляет меня делать это! Не желание же выпустить это чудище из глубин, где оно себе счастливо пребывало, не желание видеть восхищение даже в глазах заклятых врагов, не желание слышать от какого-то парнишки, как я прекрасна... Что это? Он же в слух ничего не говорил! Ах, вот оно что!.. Боль оказалась настолько острой, что я даже могла слышать мысли, все, без разбора, не исключая мыслей моих уважаемых родственников! Интересно... Хоть перед концом своим послушаю! "Она с ума сошла! Что она делает, Господи!" Так. А это кто? Уж точно не Сет, иначе я бы решила, что у него не всё в порядке или с глазами, или с головой, ну, либо у меня проблемы со слухом. Ого, да меня, похоже, не оставили всё-таки! Роман?! Идиот! Что ты здесь делаешь?! Зачем?!.. Я повернулась немного вбок, прогнувшись, и только засмеялась, глядя в испуганные глаза. "Точно сошла с ума! Уж лучше бы она сошла с углей!" Я снова засмеялась, и это не укрылось от Сета. Как бы занят он не был, всё равно отвёл от меня глаза и прищурился на небольшой балкончик немного выше... как он туда забрался, если мы не видели, как он проходил мимо? Мы прошли через Египетский зал и снова поднялись наверх... а, он обошёл по кругу. Что ж, это он зря...
   - Господин Воин! - прозвучал голос Сета в моих ушах так глухо, словно он говорил, уткнувшись лицом в подушку, или погрузился в густую среду, в которой даже звуки с трудом проходили. - Как мы рады, что вы всё же посетили нас! А что же вы стоит там, наверху? Вакантные места?
   - Точно! - отрывисто ответил Роман, ого, да он вне себя от ярости! Опять буду я виновата. - А у тебя на них денег не хватило, поганец? Хочешь, я тебе займу до твоей первой получки?
   - Deha va, - указал на него своим ребятам рыжий ужас небрежным жестом и скрестил руки на груди, передвинувшись поближе к бледной как смерть Хатор. Держу пари, в случае чего, у него найдётся, чем прикрыться.
   Меж тем мне становилось всё хуже. Танец уже так не затягивал, зато тянула вниз огромная дыра под ногами. С каждым шагом у меня появлялось ощущение, что я всё больше падаю вниз и вот-вот сорвусь, но какая-то сила магнитом держала меня на дорожке, заставляя делать всё новые и новые движения... Я больше не могу... Я уже не обращала внимания на то, что творится вокруг, на злорадный хохот Сета; на перетекавший в моих ушах в победный - Романа: кажется, он успешно справился со стражами, а рядом с ним то и дело появлялся какой-то юноша, я его уже видела... Ум-м, вот если бы мне немного влаги, прохлады, даже холода, любого, такого, как там, внизу, в пещере-кургане Вождя, где тело его сохранилось в первозданном виде только благодаря этому! Внизу... внизу... Хм... "Эстела!!!"...
  
   - Эстела!!! Эстела, постой! Эстела!! - Роман так сильно толкнул в грудь первого попавшегося под руку стража, секунду назад нанёсшего ему серьёзную рану и показавшемуся ему неодолимым врагом, что тот оступился и, тяжело перевалившись через перила, полетел на пол. Мгновением позже за ним последовал и сам Воин, перемахнув через перила и приземлившись как раз на ноги. Пнув хорошенько бывшего противника, Роман подбежал к разверзшейся пропасти, которая только что поглотила его женщину, его богиню, ту, что могла спасти всё, оказав ему помощь!
   - Стерва, она всегда ни во что меня не ставила! - прорычал на противоположной стороне Сет, плюнув в бездну: - Она всегда старалась сделать мне всё наперекосяк!.. впрочем, так даже лучше, её кровь попадёт прямо по назначению, - тут он заметил дикий взор Хатор, которая не сводила с него глаз, в них явно читалось сожаление о том, что она вообще с ним связалась... И всё равно она ничего не могла ему сделать, и он это знал: - Что смотришь на меня?! Не нравлюсь?! Придётся терпеть!
   - Но недолго, - выдохнул Роман, резко вскидывая на бога пылающий взор, и выбросил вперёд кулак, с разных сторон которого немедленно выскочили два длинных тонких стержня, оказавшихся единым целым. Ещё секунда, и яркий столб нестерпимого света мгновенной вспышкой озарил всё вокруг, пролившись, словно карательный огонь на головы непослушных. Стражи Сета, да и жрец, помогавший Роману, ощутили такую нечеловеческую боль, что наиболее слабые бездыханно повалились на пол там, где находились, а те, кто посильнее, закрыли ладонями уши и упали на колени, в любой момент ожидая, что их разорвёт изнутри та сила, что сейчас господствовала вокруг.
   А потом всё неожиданно кончилось. Роман почувствовал себя полностью опустошённым, когда Грааль погас, и сам он тяжело опустился на пол, удивительно, но первой его мыслью было - жив ли я, а не жив ли тот, ради кого был устроен этот фейерверк! А вот Сет оказался жив, но не только жив, а даже и серьёзно не ранен, в чём таксист смог тут же убедиться, едва поднял мутный взор на противоположную сторону разлома. Бог песчаных бурь стоял как ни в чём не бывало там же, где и стоял, вот только со скрещёнными на груди руками и ожогом на них и на одежде. Одарив Романа своим любимым презрительным взглядом, он медленно опустил руки:
   - И ты, ничтожество, думал, что сможешь меня этим достать? Ты думал, что застал меня врасплох, так? Тогда ты ничего не понимаешь в великих богах!! Теперь ты ослаблен, ты опустошён, не говоря уж о том, что ты смешон! Как ты думаешь, за какое время восполняется резерв такого, как ты? Ты еле прошёл посвящение в Воины и уже растратил всю свою мощь, нехорошо, - Сет покачал головой, слегка улыбнувшись краешками губ: - И как же мне тебя наказать за это? А? Не знаешь? Или просто молчишь? О, да тут вдобавок и неуважение к великим? Что ж, за такое в моём мире только одно наказание - казнь! Ты знаешь, что такое египетская казнь? Нет? Ну что же ты так! Но не волнуйся, я сейчас тебе покажу...
   Роман лишь успел поднять на него еле вспыхивавший искрами жизни взор и увидеть, как разительно меняется лицо Сета, постепенно теряя свои черты - черты красивого мужчины, и приобретая опасные, хищные нотки в своём облике... Если она уже на небесах, подумал таксист, я её ещё успею встретить на входе; и уже в следующее мгновение на той стороне разлома начала стремительно закручиваться и расти тускло-рыжая песчаная воронка, которая незамедлительно сорвалась с того края и захлестнула эту сторону, втянув в себя Романа, как тряпичную куклу. У Воина всё в голове смешалось в одну большую болтанку и закипело, как яичница на сковородке, ещё бы немного, и всё из него полилось бы наружу: и мысли, и чувства, и, что самое обидное, жизнь!
   - Что? Каково тебе, Воин? - презрительно себе под нос пробормотал Сет, с самодовольством наблюдая за происходящим. - А теперь внимание: мой коронный номер - кульминация! - бог резко вскинул вверх поднятую напряжённую ладонь с расставленными пальцами и стал медленно поднимать её всё выше, а вместе с ней поднималась и сама воронка. В неё уже давно затянуло и его стражей, и того жреца, что освободил богиню, рядом с Сетом стояла в оцепенении только Хатор, с ужасом наблюдавшая за тем, как внутри воронки, как в миксере, размешиваются только недавно пришедшие в себя от пережитого потрясения и теперь кричащие от дикого ужаса люди. Однако это всё мало заботило рыжего шакала, слишком уж сильно было его желание уничтожить того, кто может помешать его планам и в корне разрушить их. Разве это не стоило нескольких человеческих жизней? Ведь это всего лишь люди, их на земле как мусора, что станет, если погибнут кое-какие отдельные особи? Но богине весны и красоты было не всё равно, она сама носила в себе жизнь и теперь только поняла, как дорого она стоит, несмотря ни на что. И Хатор сделала то, что никогда бы не сделал раньше, хотя пятью минутами до этого до отвращения возненавидела названного мужа; определить это можно было как угодно, даже блажью будущей матери - и всё же она кинулась вперёд и повалила на пол своего недавнего союзника, не дав ему провести завершающую стадию.
   В это же самое время, находясь внутри воронки на гране жизни и смерти, Роман неожиданно прислушался к вытекавшим из него воспоминаниям и едва не получил ими же по лбу. Не прав был Сет, не такой уж он и неуч и дурак, как ему показалось, он умел очень многое, и вот теперь как раз пришло время вспомнить о том, что он не простой человек - а необыкновенный! Она ведь говорила ему об этом, а он не слушал, пропускал мимо ушей, вот теперь и едва за это не расплатился!.. "Ой, дура-ак", - протянул про себя Роман, умудрившись покачать головой в этой круговерти, и почувствовал, как сила воронки отпускает его, что она над ним больше не властна, и он сам может двигаться! И Роман собрал в кулак всю силу, сжал покрепче Грааль и нырнул в самую сердцевину адской круговерти, туда, где виднелось зыбкое подобие лица его противника. "Египетские казни только для египтян", - пробормотал он себе под нос, и...
   - Отпусти меня, мерзкая тварь! Ты такая же, как и твоя сестра! И за это я тебя уничтожу! - хрипло выдыхал Сет, борясь на полу с хрупкой женщиной, оказавшийся на проверку не такой уж слабой. Эта красавица очень ловко выкручивала ему руки, мешая сделать то, что покончило бы раз и навсегда с занозой в его ладони - с Воином. А с этой вёрткой тварью давно пора было разобраться... и он ещё раз покрепче ударил Хатор так, что она на время обмякла, затихнув рядом, но и этого затишья хватило бы богу для того, чтобы примерно её наказать. Сет провёл по бархатистой коже щеки Хатор тыльной стороной ладони, притворно вздохнув, и на его пальцах засеребрились тоненькие веточки разрядов. Открывшая к тому времени глаза богиня не смогла толком ничего сделать, почувствовав, что сейчас случится непоправимое, как... Сет рядом внезапно напрягся как струна, выгнулся, посмотрев на неё широко открытыми глазами, в которых был дикий ужас, и повалился на пол бездыханным. Хатор, протянувшая было к нему мелко дрожащую руку, резко отпрянула и испуганно воззрилась на воронку, которая, пульсируя где-то изнутри вспышками, вдруг взорвалась ярким светом, заставив богиню прикрыть глаза рукой. И погасла, оставив на земле только семь еле подрагивавших тел, над которыми гордо возвышалась фигура человека в белых одеяниях с сияющим на верхушке Граалем в крепко сжатых пальцах. Хатор глухо простонала и уткнулась лицом в согнутый локоть. Всё кончено...
  
   - Туртом! Маршелла, ты шлышишь?! Это какой-то туртом! Я уже понятия не имею, как топратьщя до этого Камня! - Сфинкс под суровым взглядом своей красавицы-мурки в очередной раз обежал колбу и даже встал на задние лапы, уперевшись передними в стекло: - Я щейщаш тут в тень превращушь, штобы, когда притёт этот шатишт, меня он не нашёл! - полулев упал на пол и впрямь превратился в пёструю тень, которая тут же поднырнула под стеклянной стенкой колбы и оказалась внутри. Со всего размаху уперевшись лбом в Камень, Сфинкс осел на пол теперь по эту сторону стекла и недоумённо потряс ушибленной головой: - Нато же, полущилошь!
   Марселла хотела было мурлыкнуть ему что-то одобрительное, однако её перебили: внезапно по полу, стенам и потолку пробежала мелкая дрожь. Оба они буквально оказались прижаты к плиткам под ногами, в ушах зашумело, а глаза заслезились от нестерпимого света, струившегося как раз из того коридора, где должны были быть сейчас их хозяева. Обоих угнетала такая тоска и боль, что трудно было сказать, живы они или уже там, где надо держать последний самый правдивый ответ. А потом внезапно всё кончилось... Перед глазами всё закружилось разноцветными пятнами, на миг погасло и снова вспыхнуло ярким светом, только каким-то неуловимо другим, словно не из тебя вытекало что-то доброе и счастливое, а какая-то новая сила обретала старые очертания, возвращаясь из...
   - Мама! - взвыл, сообразив, что происходит, полулев дурным голосом, влепившись всем телом в стенку колбы и скребя по ней когтями, совершенно позабыв о том, что может как свободно войти, так и свободно выйти из этого "заточения". Марселла попыталась ему что-то сказать, и он обиженно заметил: - Што ты коворишь там, разве не витишь, што я в иштерике?! Ааааааааа!!!
   - Что это?.. Совсем уже видеть перестал после каменного плена, братец? Это же Сфинкс!.. Сфинкс?! Он здесь?! Прекрасно! Будет, на ком сорвать зло, как удобно!.. - полулев, испуганно икая и прижимая к груди лапу, в ужасе наблюдал за тем, как из расколовшегося камня, источавшего ослепительное сияние, медленно, величаво выплывают зыбкие тени богов в драгоценных одеждах. - Стой, верховный! Не стоит спешить с выводами. Ты как-то совсем забыл, что мы не в своём мире и не можем здесь ходить без оболочек, нам нужно телесное выражение, которого нас лишил этот ослоголовый мерзавец!.. А ты права, Мать Исида... - и на Сфинкса, побледневшего даже сквозь густую шерсть, воззрились несколько десятков глаз... "Ааааааа!!"...
   - Што-то я щебя не ощень щувштвую, што за некащественную оболощку нам потшунули?
   - Ты ещё путешь привереднищать, Ра, что ешть, то ешть, - философски ответил вечный добряк Хнум, и Сфинкс под напором всех тех, кто, толкаясь, вместился в него и теперь ещё и недоволен, обратился в тень и просочился обратно из колбы.
   - Ох, как же хорошо! Мы шнова живы, вот што главное!
   - Да тепе, Хнум, вщё нравитшя, профешщия такая, а по мне, так лущше потратьщя на шлаву! Где тут этот претатель?! Эй, ты, шущештво, мы што, без тепя должны двигать, а?
   Марселла подставила своему "нагружённому" другу плечо, и они, качаясь, побрели в том направлении, откуда ещё слышались какие-то крики и шум.
   Прибыли они в залу уже тогда, когда Хатор без движения лежала на полу, а на противоположном конце громадного разлома, стоял тот, кто какое-то время назад освободил их всех из долгого изматывающего плена. Теперь это уже был настоящий Воин, а не что-то эфемерное, над чем смеялся рыжий ужас.
   - Эй, вы што, уже вщё? А как же мы? - обиделся Сфинкс-хранитель богов, недовольно воззрившись на Романа. Хатор, заслышав этот до боли знакомый голос, вскочила на колени и протянула руку к ничего не соображавшему животному:
   - Ты! Ты... Это ты во всём виноват! Это ты!
   - Хатор?.. Хатор? Et amy ta tah?
   - Ты что, дурак? - неожиданно повернулся к нему таксист. - Какая тебе теперь разница, кто к ней прикасался? Того, кто это делал, уже нет, а вот тебе пора бы спросить самого себя, что ты сотворил, раз она позволила кому-то это сделать?
   - Да как ты смеешь, человек, судить богов?! Думаешь, что получил Грааль и теперь волен говорить, что пожелаешь?! - Сфинкс даже сам почувствовал, как вскипел гнев в груди одного из тех, кто в нём находился, поэтому постыдился шепелявить, что было только на руку грозному Ра. Однако Роман не заметил той перемены, что случилась в его хвостатом друге, он лишь грустно улыбнулся, развернулся на выход и пошёл прочь из этого зала - пусть сами разбираются! Марселла, гордо тряхнув хвостом, направилась вальяжной походкой за своим хозяином, на что всё существо полульва откликнулось совершенно однозначно: он плюнул на заморочки богов и последовал за любимой кошкой. Хотя, его практически тут же остановили:
   - Ты кута это шобралшя?! - грозно взревел внутри него бог солнца. - Нашёл, кого любить, мы тепе друкую найтём, полущше! Штоять! Не позорь моё пожештвенное доштоинштво!
   - Роман! Роман, подождите! - очнувшийся совсем недавно от двойного потрясения парнишка-жрец покрутил по сторонам головой, оценил обстановку и сорвался с места, бегом догоняя таксиста: - Роман! Не оставляйте меня здесь, я с вами! - усталый Воин хотел повернуться к нему и выяснить раз и навсегда, что не он бог, а те, кто временно вынужден тесниться в хилом тельце Сфинкса, он же лишь исполнил кое-какое пророчество, так что... - Боже мой... - парень так резко замер на месте, что по инерции покачнулся вперёд, расставив в разные стороны руки, словно боялся упасть. - Боже мой, вы слышали?.. Слышали?.. Там что-то гудит! Земля трясётся!
   - Что? - наконец повернулся к нему Роман, только с другими намерениями. На какое-то время воцарилась тишина, каждый прислушивался, боясь вздохнуть или пошевелиться... Тишина...
   - Кого вы шлушаете?! Привотите шумашшедших, которые отравляют амошферу рядом ш великими погами! - снова возмутился верховный бог Египта, только на этот раз его не стали терпеть даже свои: - Да жаткнишь ты!!
   Крик множества голосов гулко отразился от каждой стены и уголка и вернулся обратно тихим эхом, которое в то же мгновение потонуло в другом гуле, более страшном и ужасающем - исходившем из-под земли! Пол и вправду явственно завибрировал, мелкие камешки посыпались вниз с краёв разлома, что-то внутри, там, глубоко, просыпалось и теперь поворачивалось с одного бока на другой, собираясь то ли окончательно подниматься на ноги, то ли снова уснуть. А потом раздался взрыв. Он пришёл из глубины вместе с очередным толчком, и вместе с ним вздыбились вокруг разлома глыбы, бывшие когда-то единым целым полом. В ярко-красном свете, исходившем теперь из глубины разлома, они казались краями безобразной рваной раны на теле живого существа, только вот мало кто обратил на это внимание, ибо этот взрыв раскидал тех, кто был здесь по разным углам, а некоторые соскользнули прямо туда, вниз, в ожившую бездну. Сфинкс успел подкатиться к Марселле и крепко обхватить её, прежде чем повис в воздухе, не нащупывая под лапами только что бывшей там опоры. А каменная глыба, на которой секунду назад стояли кошка и её хозяин, полетела вниз, едва не утащив за собой и тех, кто там были. "Едва", потому что за ту же секунду до этого Романа, всё ещё крепко сжимавшего в руке Грааль, какая-то неведомая сила ударила в плечо и повалила на безопасном расстоянии от разлома.
   - Эстела? - жалостливо спросил Роман у тени, пристроившейся у его плеча, и получил отрезвляющую пощёчину:
   - Не жена, а уже хоронишь раньше времени?..
   - Помогите!! А!.. Помогите!.. Ра! - Хатор, находясь на грани и всё больше соскальзывая, в последней отчаянной надежде протянула руку в сторону Сфинкса, скребя ногтями по камню.
   - Будь ты проклята, изменница! - словно не сказал, а выплюнул ей в лицо едва дышащий от презрения Амон-Ра. - Ты сдохнешь, как смертная, потому что предала меня! Я не помогу тебе!
   - Самодовольный козёл, - прорычала я, отталкиваясь от Романа, и, несмотря на жуткую боль в кровоточившем плече, кошкой прыгнула за Хатор на её глыбу, еле державшуюся на краю разлома. Я успела вовремя и ухватила богиню за руку: - Держись, Хатор, держись, только держись... - богиня снизу смотрела на меня испуганными огромными глазами и морщилась от боли, видимо, потянула плечевой сустав. Уже в следующее мгновение я ощутила на своей талии руки Романа; он рванул меня на себя, и я успешно вытянула Хатор почти до половины. И тут прогремел ещё один взрыв, мы вздрогнули всем телом, и скользкие вмиг похолодевшие пальцы Хатор вынырнули из моих... Боги, глаза, её глаза...
   - Эстела, давай, - выдохнул Воин и рывком вытянул меня с опасного уступа, о который я упиралась ладонями, и который образовался на месте ухнувшего вниз шершавого камня... Боги...
   - Эстела! Эстела, очнись! Эстела, всё кончилось, её... - Роман тряхнул меня хорошенько, я заглянула в его лицо и дёрнулась в сторону, увлекая таксиста за собой. Мы успели откатиться как раз в то время, когда грянул из глубин разлома новый взрыв, глыбы брызнули в разные стороны, раскрываясь, как лепестки каменного цветка, и оттуда уже показалась тёмная гигантская фигура, объятая сиянием. Вождь проснулся и теперь пытался окончательно выйти наружу, уничтожая то малое, что его держало. Да, Сет умер, но отомстил нам и из мира Осириса!
   - Что делать-то? - поинтересовался донельзя взволнованный Роман, и я поспешила закрыть его от очередного толчка. И тут сияние заполнило всю залу...
   - Настал великий час! - прогрохотал густой тягучий голос под сводами помещения. - Я проснулся ото сна, и теперь весь мир покорится мне! Где мои слуги, что разбудили меня?! Я не привык ждать и повторять дважды!
   - Та же проблема, что и у меня, - вздохнула я, резко вскинула на него лицо и ударила мощной волной своего света. Искры полетели во все стороны, и я нечаянно поймала взор Сфинкса, горящий чёрным бархатом. Да-да, великий Амон-Ра, я вас нагло подставляю, теперь вам придётся постараться, чтобы уничтожить эту новую угрозу, я знаю, что вам всё равно, что стало бы с этим миром, вам важно лишь то, что погиб рыжий ужас, но... опять моё своевольство, пардон...
   - Ты за это ответишь, дрянная кошка, - прошипел в моём мозгу гневный голос верховного бога Нила, я пожала плечами, почувствовав, как же хорошо иногда напакостить этому индюку, и покрепче схватилась в Романа (уж кто-кто, а Ра слов на ветер бросать не любит!).
   - Кто вызвал меня, отвечай?! - грохотал Вождь. - Выходи! - его взор упал на выплывшего из темноты остального зала Сфинкса: - Ты ли это, мелкая сошка?!
   - Как смеешь ты говорить такое величайшему?! - тут же взвился Ра, как всегда - остальные помалкивают! Я прижалась к Роману всем телом: сейчас начнут выяснять, кто круче, а достанется как всегда простому таксисту!.. - Смотри же на мою мощь! Ибо не знаешь ты ещё моего гнева, как не знаешь, что место твоё там, откуда ты вышел!
   Мягкая волна подхватила Романа и подняла его высоко в воздух вместе со мной, обнимавшей его изо всех оставшихся сил. Вмиг разлом окружил плотный круг из зыбких теней, имевших совершенно определённые очертания моих вечных родственников, Сфинкс повалился где-то среди развалин, бездыханный после такой бесцеремонности, а нас вынесло прямо в центр круга, напротив заурчавшего от недовольства великана.
   - Эстела, что они хотят сделать? Мне... как-то не очень хорошо... - окончательно побледнел храбрый Воин, смотря на меня немного ошалевшими глазами.
   - Не бойся, я тебя удержу, - ответила я как можно убедительнее, беспокойно сглотнув.
   - Tuvey rah kunadey raka a amautis!! - разом грянули со всех сторон несколько десятков разных голосов, в которых явно главенствовал Ра, и Роман дёрнулся в моих руках, резко откинул назад голову, а когда снова посмотрел прямо, вместо глаз его сияли двумя яркими провалами глазницы, устремлённые на Вождя. Протянув в его сторону руку с горящим в довершении Граалем, он чуть приоткрыл рот и начал повторять певучие слова вслед за богами, всё ускоряя темп и произнося их громче и отрывистее. И закрыла глаза, прижавшись к нему всем телом и уткнувшись лицом ему в плечо, и тоже принялась повторять заветные слова, спиной ощущая, как противится их произношению пробудившийся от спячки Вождь, испуская в ответ на сияние нашей общей силы свою...Я чувствовала, как бьётся сердце Романа, быстро, отрывисто, как слова... как хорошо, что оно бьётся... не позволю им, нет...
   - Minuat! Lininu!.. Только держись...
   Сердце Воина заколотилось со страшной силой, еле удерживаемое мной, и вдруг взорвалось такой мощной волной, что могла бы снести целые города и страны вместе со всем, что было на земле, только сейчас эта сила уничтожила то, что могло бы погубить эту землю и без неё...
  
   -... Нин! Нина!! Нин Петровна-а!! Нин!! Ты посмотри, что делают, а?! Совсем обнаглели люди!!
   - Где?! - неведомая Нина подскочила к сослуживице и опустила глаза туда же, только её лицо, не то что недовольная мина подруги, расплылось в широкой улыбке: - Ой, и правда!..
   - Чё делать-то будем, а? Может, милицию вызвать, ты как думаешь?! - Нина, не отрываясь, смотрела всё туда же, совершенно не обращая внимания на старания подруги. Однако та была полна решимости сделать всё, что казалось ей жизненно важным. Она потянулась к кроссовку парня и пошевелила его носком ноги, а потом, уже осмелев, схватилась в его плечо и с силой потрясла: - Эй, эй ты, алкаш, вставай, утро уж на дворе, а ты всё валяешься!! И как только в этот зал-то пролезли, сволочи, а? Ещё и девку притащил с собой, негодяй, в музей! Вставай!
   - Извините, - парень медленно открыл глаза, увидел над собой нависающую грузную тётку и с силой потёр лицо. Углядев, где находится, он вскинулся, шёпотом выругавшись, и потеребил лежавшую рядом девушку: - Эстел, слышь, мы спим!
   - Ты что... больной?.. Где спим?..
   - Где! В Эрмитаже! - хохотнул парень и огляделся ещё раз кругом. Девушка приоткрыла один глаз, оглядела пространство, потом открыла второй, широко зевнула и потянулась. Только затем соизволив лениво перевалиться на другой бок и подняться на ноги, в руках поднимая растянувшуюся рядом кошку и легонько пиная босыми пальцами ноги второе животное.
   - Батюшки! Они и животных с собой пронести умудрились! - ахнула всё та же тётка.
   - А они что, не живые, им не охота приобщаться к культуре, что ли? - неожиданно повернулась к ней девушка, и в её янтарных глазах заплясали чёртики.
   - Да-да, конечно, - поспешила закивать тётка и неожиданно закрыла сама себе рот ладонями, глядя на нахалку большими испуганными глазами. Нина, ещё не пришедшая в себя, схватила её за локоть и заглянула в лицо недоумённым взором.
   - Эстела, - устало-укоризненно протянул парень. Я пожала плечами с самым невинным выражением глаз, покрепче прижала к себе Марселлу и направилась вслед за ним и за очень быстро очнувшемся Сфинксом прочь из залы по направлению к выходу.
   Внизу, перед главными дверьми, я остановилась и краем глаза скосилась в сторону колонн, точнее, на одну из них, где сидел красивый мужчина со светлыми волосами. Помахав мне пальчиками руки, он улыбнулся, показав клыки волка, которым его всегда и изображают, и важно кивнул мне, а потом рассеялся как дым.
   - Что такое? - Роман едва не вывернул шею, выглядывая того, на ком я остановила внимание, но, как ни старался, ничего у него не выходило. Оно и понятно, мой милый собакоголовый родственник вряд ли хочет, чтобы его узнали после того, что он сделал для Воина, бывшего в тот момент на краю гибели. Не помог богам, зато помог мне...
   - Ничего особенного, - ответила я, и голос мой оказался безмятежным до неприличности.
   - А, - разочарованно протянул таксист, пихнул Сфинкса в двери и придержал их мне. На пороге музея я неожиданно замерла, не в силах оторвать взор от сине-серого неба, на котором собирались дождевые тучи, и внезапно поняла, что... я теперь свободна! Надо же... Роман едва не наткнулся на мою спину, но вовремя затормозил и вежливо пропихнул меня дальше: - Ну что, ко мне?
   - Езжай. Тебе ещё надо приготовиться к встрече с родителями, кажется, они вечером возвращаются?
   - А при чём тут они? - несколько опешил Роман. - Погоди, ты что, их стесняешься?! - я криво улыбнулась в ответ и приподняла брови. - А, ну да, глупый вопрос... А что тогда? А-а, ты меня бросить решила?
   - Я тебя предупреждала! Я говорила, что я...
   - Да-да, ты - та, кто гуляет сама по себе! Я помню, склероз в моём возрасте не редкость, но и не данность. Вот только кое-что у тебя на этот раз не получается!
   - Да? И что же? - Роман как-то странно усмехнулся и опустил вниз глаза, я последовала его примеру и слегка вздрогнула: моя рука вполне по-хозяйски лежала на его предплечье и, кажется, не особо хотела его отпускать... Нет, я точно старею, если уж даже собственные руки против моих решений!.. Так, и что же делать?
   - А ты не догадываешься? - усмехнулся Роман, я тоже хмыкнула и стала стремительно спускаться вниз:
   - Ладно, для начала ты зашьёшь мне куртку, не всё же мне скотч переводить, а у тебя это очень неплохо получается.
   - К-хэ-к, - закашлялся парень, остановившись, что-то прикинул в уме и, подхватив на руки одиноко водящего по сторонам глазами Сфинкса, догнал меня: - Бартерный обмен! Ты готовишь салат из анчоусов и прочей дребедени, договорились?
   Он посмотрел на полульва, и я, засмеявшись, кивнула, наконец-то ухватив его под локоть.
   На небе собирались уже не шуточные тучи, надо было спешить...
   - Я так и жнал, што меня вшё-таки шъетят...
  
  
   Март-январь 2004-2005 гг.
  
  
  
  
  

  

Мифологический словарь:

   Анубис - бог тьмы, изображается с волчьей головой.
   Амон-Ра - верховный бог Египта, бог Солнца, изображается с головой сокола.
   Апофиз - ночной бог.
   Бастет - богиня-покровительница женщин и красоты, а также мести и разрушения, изображается чаще всего в виде сидящей кошки или, более редко, красивой женщиной с головой кошки.
   Гор - бог земли, сын Осириса, убивший Сэта и считающийся первым фараоном, а, значит, их покровителем.
   Исида - богиня, олицетворяющая брак, богиня ветра, воды, жена Осириса, из её слёз вытек Нил.
   Маат - богиня правды
   Нут - богиня неба, по поверьям была огромной коровой, которая каждую ночь рожала детей (звёзды на небе), а утром их пожирала.
   Осирис - изначально был богом плодородия, а затем, после смерти, стал править подземным миром.
   Селкит - одна из семи богинь-охранниц.
   Сехмет- богиня здоровья и болезней, изображается с головой львицы.
   Сешат - богиня-покровительница науки (письма и счёта).
   Собек - бог Солнца, отец Бастет, изображается с головой крокодила.
   Сэт - бог пустыни, песчаных бурь, изображается с головой осла с рыжими волосами.
   Хатор - богиня любви, весны, плодородия, дочь и жена Ра.
   Хнум - творитель людей, их покровитель.
   Примечание: 72 приспешника Сэта коварно помогли своему господину избавить благословенный Египет от его братца, Осириса. Как вы думаете, почему последний так отчаянно жаждал встречи с первыми в своём подземном царстве?
  
   Nefer (древнеегипетск.) - красавица (здесь и далее прим. автора)
   Harme at nam (древнеегипестск.) - наконец-то мы встретились.
  
   Creah (древнеегипетск.) - египетское прощание
   Benhap te (древнеегипетск.) - спасибо тебе
   Ventadg (древнеегипетск.) - очень неприличное, но весьма распространённое ругательство
   Rahantah (древнеегипетск.) - надоели
   Hetepheres pheu tuvey asijo minufaroj, Wadjet (древнеегипетск.) - Хетепхерес взывает тебя о мести, я знаю, Уаджет.
   Nai, ghin mejonu pheu tu, Ajar (древнеегипетск.) - Нет, о мести взову я, один раз, Плеть.
  
   Hayta tah neru (древнеегипетск.) - боевой клич Танцующей На Углях, в повседневной жизни почти не употребляется, потому что тоже очень может обидеть, не хуже ругательства.
   Huntayta ta veti ma (древнеегипетск.) - мы не оставим тебя
   Isirian - неприличный посыл в египетском стиле
   Iera tah? (древнеегипетск.) - Что вы здесь делаете?
   Tuveya sivea ae tiyae (древнеегипетск.)- я должна быть настороже
   Theu (древнеегипетск.) - да
   Ailiyo (древнеегипетск.) - любовь
   Ya haragara nafany ta (древнеегипетск.) - я боюсь поцарапать твоё личико
   Aeutu (древнеегипетск.) - надень маску
   Tuvey yakuaey tuu (древнеегипетск.) - у меня для тебя есть подарок.
  
   Deha va (древнеегипетск.) убить их
   Et amy ta tah? (древнеегипетск.) - Кто прикасался к тебе?
  
   Tuvey rah kunadey rakа a amautis (древнеегипетск.) - да прибудет с нами сила богов.
   Minuat (древнеегипетск.) - потерпи
   Lininu (древнеегипетск.) - я помогу
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   109
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"