Ну так вот, значит, - прищурился пожилой мужик, поправляя головешки в костре. - Давненько это было. Не помню в каком году. Тогда еще этот жив был - "ну понимаешь".
- Царь Борис? - по лицу Толика растянулась улыбка.
- Да не перебивай! - шикнул на него, сидевший около меня Витек, - дай Иваныча послушать.
- Ай, молодежь, что б вы понимали, - буркнул тот и зло сплюнул. - Какие там цари. Нынче без них обошлись. Так вот...
- Вот черт, - вскрикнул Толик, стряхивая с куртки, прилетевший от костра уголек, - надо же как стреляет. Ну блин, теперь дырка останется.
- Так кто же на рыбалку в синтетике ходит, - усмехнулся я. - Тут штормовку надо брезентовую.
- Да толку-то от нее, - отмахнулся Анатолий, - дождь пошел, и мокрый весь.
- Зато целая.
- Ага, целая и мокрая.
- В лес как ни одевайся, все равно мокрый да рваный ходить будешь, - унял нас Иваныч, - тут фешенебельных отелей не предусмотрено.
- Так чего дальше-то было? - Виктор почесал бороду, ожидая продолжения рассказа.
- А, да чего там старое поминать. Чего было уж прошло. Сейчас такого и не встретишь, - потянулся Иваныч, давая отдохнуть больной пояснице. - Эх, были годы. А природа-то какая была. Не то, что нынче. Чебаков, помню, с руку ловили. Вот такие здоровые, - показал он, - а сейчас если с ладошку попадется, и то хорошо. Да чего уж вам рассказывать-то, все-равно, не поверите.
- Ну расскажи Иваныч, какая же рыбалка без баек у костра? - заканючили мы втроем.
Лучшего рассказчика, чем старый не найдешь. Ох и любил он истории рассказывать. И ведь врет же, а все равно веришь.
- Ну ладно, ладно слушайте. Не отстанете ведь, - наигранно проворчал Иваныч, - ну так вот...
Поехали мы как-то раз с Коляном на рыбалку. Колян - это сосед мой тогдашний. Ох и пакостный мужичек был, вздохнул Иваныч. Вот все время что ни будь придумывал. И откуда только фантазия берется. И ладно бы чего путного, так нет же - пакость одна. Сколько раз из-за него огородами прятался. Как чего удумает... Я-то тогда в деревне жил. Там, под Свердловском. Сейчас и деревни-то уж нету. Уехали все. Как лесхоз ликвидировали, так и уехали. Работать-то негде. А жить не на что. Вот и подались в город. лучшей жизни искать. А тогда-то деревня большая была. Две улицы. Домов, наверно тысяча. Даже школа и больничка своя. До города, правда далече. Пока доберешься уж новый год наступит. Зато дорога крепкая, щебенкой посыпана. Не то, что у соседей. Там каждую весну колеи по колено. А у нас-то пожалуйте езжайте. Хоть зима, хоть лето. Эх, хорошая была деревня. И дом у меня такой был.... Рубленный, с наличниками да воротами резными. Нету теперь уж. В прошлом году сгорел. Когда пожары-то лесные бушевали. Теперь и съездишь на родину-то, как на могилу. Одна только яма, да печь остались. Эх, махнул он рукой. Да ладно, чего уж там старое-то поминать.
Ну так вот. Собрались мы, значит, как полагается, в четыре утра, еще солнце не встало. Дело то по осени было, в сентябре. Подъехал он ко мне на тарантасе своем. Урал у него был с коляской. Это мотоцикл такой. Вы то сейчас таких и не видели, наверно. И давай меня агитировать. Там, километрах в 15 от деревни озеро есть. Не большое, зато рыбное. Ему, дескать мужики-то рассказывали, что рыбину видали. То ли налим, толи еще кто. В общем, черт знает какая, но, наверняка вкусная. Ему и загорелось. А мне-то вообще хотелось на речку. За судаком. Я и живца приготовил. А этот все заладил: рыбина, рыбина... В общем убедил он меня. Поди переспорь его. Ох и пакостный мужик. Вот как послушаешь, обязательно в какую ни будь историю вляпаешься. Ну, значит, загрузились мы. Он за руль, я сзади. А спать охота, ужас просто. Я ж перед этим целый день на покосе провел. Сено кидал. Умаялся. В общем дорога то мне показалась вечной. Пока там по этим кочкам доползешь...
Иваныч ткнул палкой в толстую головешку. Костер ответил снопом искр. Уже смеркалось. Солнце медленно, но верно пряталось за верхушки деревьев на другой стороне реки. В воздухе стояло журчанье воды и жужжание комаров. Языки пламени плясали подобно маленьким чертикам какой-то дивный танец, кружась и щелкая дровами, а затем сливались в один огненный вихрь, уносящийся куда-то ввысь. Я оторвал взгляд от горящих углей и осмотрелся. Позади нас две палатки. Современные, китайские. Машина. У берега привязаны лодки. Мы не стали их вытаскивать. Какой смысл, все равно завтра утром поплывем. Рядом сидит Витек. Толстый, лысый мужик в очках и с бородой. Доктор наук. Там Толян на складном стуле. Высокий, сухой. Врач. На против меня Иваныч. В старых, еще советских времен, сапогах. Видавшей виды штормовке. С усами. Он чем-то походил на геолога. По крайней мере такими они мне запомнились с детства. Отсветы костра играли на его лице, от чего оно казалось каким-то призрачным и от того загадочным.
Ну, короче, - продолжил Иваныч, - худо-бедно, добрались мы-таки до места. Озерко то - так лужица. Продолговатое, в самом узком месте с километр, не больше. Заросшее. Все берега в осоке, да кустах. К воде-то не продерешься. Топко. Ну это, конечно, если тропок не знаешь. Мы-то знали. Есть там одно местечко. Прогальчик такой узенький между веток. Мимо пройдешь и не заметишь. Колян свой тарантас в аккурат возле него остановил. И слава богу. Вот еще бы маленько проехали, и я бы точно без причинного места остался. Чего смеетесь? буркнул он, на наши усмешки. Вот вам бы так на заднем сидении мотоцикла. Да по нашим-то дорогам. Это ж советская техника, не то, что нынче. Крепкая. Можно деревья валить. Это вам не китайский драндулет. Вот покатались бы для начала, а потом улыбались, если б получилось.
Остановились, значит, расчехлились. Колян лодку накачал. Пока он там зверей распугивал кряканьем своего насоса, я снастями занялся. Ну, короче подготовились. Кое как все это на воду стаскали. Особенно весело лодку тащить было. Она же большая, да тяжелая. Наверно не меньше пуда весит. Крепкая, еще советская. А там по тропиночке то ее протаскивать... Узко, ветки цепляются. Да скользко еще, того и гляди оступишься. Оно, конечно, не утонешь в трясине. Там ветки по всюду, да и за лодку уцепиться можно. Но, все ж таки не очень приятно в грязи-то барахтаться. Вот уж тоже, удовольствие-то. Вот такая она настоящая-то рыбалка. Не то, что сейчас, угрюмо пробасил Иваныч. В общем, вещи, снасти загрузили, сами забрались. Я там живцов отпустил. Чего им пропадать-то. Когда там на рыбалку-то еще. Передохнут ведь. А так глядишь, выживет кто. И рыбка в озере не переведется. Ну и отплыли. На самую середину озера ушли. Там глубина. И яма есть. В ней за всегда рыба кормится. Удочки забросили. Сидим. Ждем.
А вокруг красота. Лес весь желтый. Местами красные пятна рябины. Как будто художник какой рисовал. И не клюет. Чего только не пробовали, не клюет и все тут. Вода прозрачная, чистая. Не то, что волн, даже ряби нет. Смотришь, а там небо отражается. Тучки плавают. Птички поют. Еще бы комаров не было. А то за поплавком смотреть мешают. А поплавок-то такой как будто не в воде, а по воздуху летит. Красота. От вчерашнего покоса и след простыл. Поплавок не дергается, рыба спит. И у меня тоже глаза закрываться стали. Желтый лес шумел птичьими голосами. Колян тоже носом клевать начал. Ни жены тут нету, ни детей. Можно и выспаться наконец-то. И так хорошо стало. Спокойно. Как будто куда-то в другой мир попал. Под нами небо и над нами тоже. А мы с Коляном на лодочке где-то между облаков плывем. И поплавок не шевелится. И так спокойно. И выспаться можно...
Вдруг лодка качнулась. Что-то врезалось в нас. Колян как заорет. Я даже не понял по началу чего это с ним. Может спятил в конец? Видно все-таки сморило меня. Глаза-то приоткрыл, смотрю, а рядом с нами тень какая-то в воде. Огромная такая. Вот лодка метра три, наверно, а она еще больше. Сначала думал, что бревно какое. Пригляделся. Плавник, окраска такая серо-зеленая, хвост, башка щучья. Вот верьте, нет, а рыба. Щука, да огромная такая. Я таких не видел никогда. Слышал, что бывают, но думал врут. А тут вот вам. Прямо передо мной. Чувствую, по спине холодом обдало. А она стоит себе рядом с нами. А лодочка-то резиновая, ее пальцем ткни и сдулась. И да берега далеко. А пасть-то у щуки о-го-го. Там зубов-то с сотню, да острые такие. Тут щурёнок-то укусит - мало не покажется, а здесь вон какая. Целая акула. Скажу вам, жутко стало. Да этот еще, балбес, орет как оглашенный. Тут бы спрятаться куда, а он... А щука-то стоит себе, и уплывать не собирается. Глаза такие красные, красные, будто водки напилась. И на меня смотрит. Вроде как закусить хочет. Ну все думаю, каюк. Порыбачили. Вот тебе и рыбка. Не зря похоже мужики Коляну- то про нее рассказали. Ох и пакостный же он все-таки.
- Ну чего, - говорю, - это вот та, самая, твоя рыбина?
Колян стоит, глазами хлопает. Слова выдавить не может. Они с этой щукой как два брата. Оба зеленые и молчат.
- Ну и как ты ее вытаскивать собирался, - поинтересовался я, а у самого, чувствую, волосы на голове подниматься начали.
Колян не ответил. Вместо этого он схватил весло и как вдарил со всего маха по воде. До рыбины, конечно, не достал. Она ведь далеко от поверхности стояла. Зато весло сломалось. Осталось только деревянное веретено от него. Это та палка, которую в руках держишь. А пластиковая лопасть отломилась и медленно пошла на дно. Щука плавно, видимо никуда не торопясь, развернулась мордой к нам.
- Прицеливается, - констатировал Колян.
- Ну ты молодец. И как мы теперь грести от сюда будем? - спросил я, разглядывая палку в его руках.
- Не испугалась, - пробубнил он.
- Еще бы. До этого она думала, что мы бревно, а теперь думает, что мы пища.
- Я слышал, они даже на уток кидаются, - у Коляна округлились глаза.
- А чего она стоит и не нападает? - вырвалось у меня.
- Может передумала? - в его голосе мелькнула надежда.
Рыбина, тем временем начала медленно приближаться. Ей будто было интересно, что это за два не понятных субъекта на какой-то не понятной штуке. Она плыла спокойно, целенаправленно и уверенно, чувствуя себя полноправной хозяйкой этого озера. Ей торопиться было явно не куда. Время обеда еще не подошло. А с аперитивом можно и повременить.
Я вот вам мужики честно признаюсь, положа руку на сердце произнес Иваныч. Вот никогда бы не подумал, что во мне такое живет. Когда эта скотина плыла на нас, у меня в голове была только одна мысль: успею я доплыть до берега, пока она Коляна жрет, или нет. Вот честное слово. Что страх с человеком делает. Помню, я даже сапоги начал стягивать. Смотрю, и Колян тоже. Ох, и пакость же он все-таки, вздохнул Иваныч.
А рыбина подплыла и застыла у самой лодки. Как будто выбирала кто вкуснее. Колян-то тощий был. Кости да кожа. А вот мне не по себе стало. Тут я ему точно не соперник. Говорили же мне, - "Куда в тебя только лезет". А я все, - "Пирожки, пирожки".
- Кыш отсюда, - крикнул Колян. - Ну ка брысь. Мы не вкусные, - и он шлепнул палкой об воду.
Щука мотнула головой и медленно всплыла, высунув кончик носа из воды.
- Это она к тебе в гости пришла. Звал, говорит, ну и вот, - прошептал я, - вон какая морда. Жрать хочет.
- Меня нельзя, - заморгал глазами он, - я это. Я еще...
- Ты это ей объясни, - бросил я ему, - долбишь по воде, а она думает на обед приглашаешь.
Но Колян ведь будет не Колян, если пакость какую не сотворит. Чего толку ему говорить. Вместо того, чтобы замереть и не шевелиться, он ткнул своей палкой щуке по носу. Ну вот дурак, нет. Щука, видимо, подумала примерно так же. Но поскольку она была больше чем мы с Коляном и нашей лодкой, то ее это не просто озадачило. Она явна была возмущена такой наглостью. Поэтому, резким, почти мгновенным прыжком, рыбина высунула огромную голову из воды и схватила обломок весла. Но не тут-то было. Колян так просто не сдался. Он крепко вцепился в него, явно не желая делиться своей деревяшкой с какой-то там рыбой.
- Да брось ты ее к чертовой матери, - вскрикнул я. - Тебе жалко, что ли?
- Ага, сейчас, - пропыхтел этот балбес, - а чем отбиваться будем?
- Да черт с ним, у нас второе есть. Видишь рыбе палка понравилась? Отдай, пусть подавится.
- Еще чего, - возмутился Колян, - я человек, а она рыба. Пусть себе другую ищет.
А вот щуке, видимо понравилась такая игра. Она слегка тянула палку преткновения на дно, а человек в лодке кланялся чуть ли не до самой воды. Легкая лодочка болталась из стороны в сторону, грозясь перевернуться. Ох, мужики, покачал головой Иваныч, я такого страху с этим идиотом натерпелся. Вся жизнь перед глазами пролетела. Все, думаю, не видать мне больше жены своей да детишек. И ведь самое-то страшное, кто ж меня в этой рыбине-то искать будет. Даже похоронить по-человечески не похоронят. А этот, прости господи, в азарт вошел.
- Не отдам, - говорит, - мое.
- Брось ты его к черту, - кричу ему, - мне еще жить хочется.
- Ух ты какая. Ах ты так, ну мы тебя сейчас по-другому возьмем, - не унимался Колян.
Тоже мне стратег, чтоб ему пусто было. Рыбак в нем видетели проснулся.
- Колян брось ты ее, богом молю тебя, - заорал я, - оставь рыбу в покое. Мы ее на буксире не утащим.
Да ну где там, это же Колян. Ох и пакостный мужик. Не зря его в деревне все собаки укусить пытаются. Вот не поверите, как идет по улице, такой лай поднимается. Если слышишь, собаки тявкают, ну точно, Колян идет.
Наконец рыбине надоела игра. Она дернулась, вырывая палку из рук Коляна. А потом с победоносным видом медленно, никуда не торопясь, словно делая круг почета, проплыла вокруг лодки и грациозно удалилась, унося с собой трофейное бревно. Ох, мужики, я даже не помню, как мы до берега добрались. Очнулся только возле Коляновского тарантаса. Ох, страху-то натерпелся тогда. Вот так съездили на рыбалку. Все этот балбес. Вот как свяжешься с ним, так жди беды. Без приключений не останешься. Это как пить дать. Так и ушла рыбка-то. Весло, правда, нашли потом. На следующий год. Изгрызенное все. Только зуб один обломленный в нем остался. А щуку эту больше не видал никто. Может сдохла, а может прячется где. Она-то теперь умнее стала. Так больше не подойдет.
В костре мирно потрескивали дрова. Солнце уже почти село, и теперь давало о себе знать лишь мягким заревом за макушками деревьев. На лес опускалась темнота. Птички постепенно умолкали, готовясь ко сну. Лишь редкие кулики циркали и хоркали, пролетая над нами. И так приятно было сидеть возле теплого огня, мечтая о предстоящей рыбалке. Весь суетный мир города остался где-то там, далеко, далеко. И казался каким-то не реальным, не естественным. Легкий шелест листьев окружал нас, давая почувствовать все величие и красоту жизни. Свет яркого пламени мягко ложился на палатки и стоящие не в далеке сосны, отбрасывая загадочные тени. Казалось, что где-то там, в этих тенях, прячутся какие-нибудь снежные люди, или кикиморы. А может, даже, сам леший. А в нежно журчащей реке плещутся красивые русалки, время от времени хлопая рыбьими хвостами по воде. Иваныч умолк, и задумчиво смотрел на, переливавшиеся красным и оранжевым угольки. Не хотелось нарушать тихую симфонию леса. Где-то раздалось кряканье утки, возвращавшейся с дневного пастбища. И слабый звук рассекаемого крыльями воздуха. Почти сразу за ним раздалось два выстрела. А следом еще несколько, но уже где-то дальше от нас.
- Ну все, началось, - с какой-то горечью произнес Толян, - теперь эта канонада на долго затянется.
- Как бы в нас не прилетело, а то эти горе охотники и по кустам палить могут, - усмехнулся Иваныч.
- Интересно, как такая рыбина могла выжить в не большом озере, - словно спрашивая у самого себя, прошептал Виктор, - ведь там тесно для нее.
- Я слышал, бывают такие озера. У него одно дно из водорослей и ила, а под ним еще одно, настоящее. На самом деле они гораздо больше и глубже, чем кажутся, - поделился своими мыслями Анатолий.
- Все-таки, природа богата чудесами, - я посмотрел на мужиков. Толик, развалившись на своем стуле, пил чай, отхлебывая мелкими глотками из большой кружки. Витек чесал искусанную комарами лысину, при этом что-то бубня себе под нос. Иваныч смотрел в костер.
- Интересно, а сейчас такие водятся? - озвучил общую мысль Анатолий.
- Ну кто знает, всякое может быть, - ответил я.
- Да сейчас-то уж нет ничего. Откуда ж оно появится, коль не ложил никто. Нынче народ только и умеет, что брать. Умники на квадроциклах все изъездили. В самую глушь заберешься и то на какого ни будь напорешься. Шарахаются по лесу, будто города им мало. Мусор да окурки разбрасывают. Чтоб лес горел лучше, - плюнул с горечи Иваныч. - Что было то прошло. Теперь, видать, и не будет уже.
- А чего с Коляном-то? - поинтересовался Виктор.
- А чего с ним будет, с иродом, - улыбнулся Иваныч. - Через недельку опять на рыбалку собираемся. Поймает, наверно, свою рыбину. Дурак старый.
- Ту самую?
- Ту не ту. Какую ни будь да поймает. - Иваныч отвернулся. - Ладно, мужики, спать уж пора. Завтра вставать рано. Рыба ждет. Пойду ка я уже на боковую. Попробую уснуть. Хотя под такой аккомпанемент попробуй усни, - вздохнул он и встав, медленно, в раскачку, поплелся к палаткам, бормоча что-то не членораздельное себе в усы.
***
Утром я проснулся от громкого кряканья ножного насоса. Кто-то подкачивал лодку. В палатке назойливо жужжала муха. Она билась об крышу, безуспешно ища выход, и никак не хотела успокоиться. В теплом спальнике было так уютно, что совсем не хотелось выбираться в утреннюю прохладу. Хотелось еще поваляться, наслаждаясь свежим лесным воздухом. И звуками природы. Но мысли о предстоящей рыбалке заставляли отбросить негу и идти. Вспоминался вчерашний рассказ Иваныча. В голове витали мысли об великолепном трофее, который обязательно ждет меня в водах реки. Как можно будет потом сделать из него чучело и разместить на стене в гостиной. Как будут приходить гости и удивляться такому великолепному экземпляру. Наверняка будут спрашивать: "Вы это из Турции привезли". А жена с гордостью будет отвечать: "Нет, нет, что вы. Это мой Петенька поймал". Ну, а мне можно будет скромно опускать глаза и тихонько, как будто бы невзначай ронять: "Да это так, на рыбалку как-то ездили знаете". А потом с упоением рассказывать о том, как геройски сражался с огромной рыбиной. Как она качала ветхое суденышко. Как внезапно налетела буря, и огромная волна чуть не стала роковой. Окрыленный мечтами, я сбросил с себя спальный мешок, и одевшись выполз наружу.
Иваныч уже загружал снаряжение в надувную лодку. Витек возился с насосом, а Толик копался в удочках, чего-то там наматывая, перематывая, отмеряя и передвигая.
- Ну наконец-то, проснулся соня, - недовольно пробасил Иваныч, - я уж думал без тебя уплывать. Удочки-то приготовил?
- Да, вчера еще, - отозвался я. - И вам доброго утра.
- Здорово, - кивнули Витек и Толик.
Иваныч что-то пробурчал, потом махнул рукой и пошел к костру наливать чай в термос. Наспех умывшись, я закинул чехол с удочками и свою рыбацкую сумку в лодку. Да, это вам не советское резиновое изделие. Хорошая, китайская. Из ПВХ. Весла пластиковые, не то, что эти оглобли деревянные, как при совке. И сидеть приятно. Дощечки между бортами лежат, как скамейки. Все удобно, эргономично, продумано. В такой лодке никакие щуки не страшны.
- Ну все, мужики, мы поплыли, - крикнул Анатолий, отталкивая лодку с Витькой от берега, - не хвоста вам ни чешуи.
- К черту, и вам того же, - буркнул Иваныч.
- Ну чего Старый, тебя долго ждать-то, - крикнул я, махнув мужикам рукой в ответ. - Рыба ждет.
- Молодежь..., - усмехнулся тот, - садись давай.
Он подошел, и дождавшись, когда я заберусь, с силой толкнул лодку в реку.
- Веслом-то помогай, - проворчал мне, - да не так, елки палки. Придержи, я-то как залезу? Ох, блин, чему вас только в университетах учат. Штаны протирать и умеете.
Наконец мы отплыли. Я греб веслами, Иваныч вглядывался куда-то в даль реки. Солнце уже выбралось из-за макушек деревьев и яркими бликами слепило глаза. Виктор с Анатолием плыли чуть впереди и в стороне от нас, держа курс к левому берегу. Под ногами валялся перемотанный веревками булыжник - наш якорь. Рядом валялись удочки, рюкзак Иваныча и моя рыбацкая сумка. Так, крючки на месте, поплавки взял, грузила есть, что еще? Ничего не приходило на ум. А, леска же, точно. Тоже взял. Так, чего там? Удочки...
- Вот здесь правее бери, - указал рукой Иваныч на какой-то ориентир за моей спиной, - там коряга есть на дне. Вот туда.
- Ага, вот туда? - отозвался я.
- Ну да, вон на ту гору ориентируйся.
- А чего там такого? - заинтересовала меня добыча, которая могла сидеть под корягой.
- Рыба, - ответил он.
- А если там нет никого? Вдруг она уплыла? Может лучше с мужиками? У них-то эхолот, там точно рыба есть.
- Не уплыла, - вглядываясь, куда-то за мою спину проворчал Иваныч, - рыба-то она уют любит. Она всегда домой возвращается.
- Если хочешь поймать рыбу, ты должен думать, как рыба, - передразнил его я.
- Ай, молодежь, много-то вы понимаете, - буркнул он в ответ.
- Слушай, Иваныч, ну так, между нами. Признайся, ведь не было той рыбины. Ну, из вчерашней истории.
- Рыбины? - встрепенулся тот, - да нет, конечно, не было. Байки все это.
- Вот ты Иваныч, - расплылся я в улыбке, - вот так и знал. Откуда таким рыбинам появиться...
Он как-то странно поглядел на меня и отвернулся. Мы плыли, еще, наверно с полчаса. Течение помогало. Блики солнца отражались от мелкой ряби, от чего река казалась серебряной. Где-то в стороне от нас плескались рыбешки, громко плюхаясь об воду и оставляя большие круги на поверхности.
- Мелочь играет, - махнул рукой мой попутчик.
Я спорить не стал. Для Иваныча тут свои места. Мелочь, так мелочь. Хотя по мне, так там и ничего такие попадались. Хотя, конечно, бог его знает. По всплескам-то не поймешь. Иногда тащишь, как будто бегемота какого, а вытаскиваешь рыбешку - смотреть не на что. Постепенно всплески остались позади, а их сменила тихая, мутная, черная гладь. Иногда налетали порывы ветра, поднимая мелкие волны, и тут же стихали. Вокруг нас пищали и кружили комары, да мошка. Другой живности видно не было. Даже лес тут стал каким-то угрюмым и мрачным. Белые березки да рыжие сосны сменились темными зарослями густых кустов, свисавших над камышом. Птички, распевающие свои красивые, веселые песенки, куда-то исчезли. Вместо них над лесом раздавался какой-то скрежет и стук. Иногда где-то в глубине каркала ворона. Не вольно в голову лезли страшные рассказы об леших, оборотнях и друг нечисти. По всем преданиям, именно такие вот места и любили разные чудища.
- Ведьмин лес, - словно прочитав мои мысли вздохнул Иваныч. - Тут, было дело, и люди пропадали. Блудили, наверно. Болотистое здесь местечко. Вроде идешь по твердой земле, а под тобой жижа. А бывает ямы попадаются. Дерево какое выворотит, и вот вам. Так шагнешь не осторожно, и каюк. Ну в этом-то году нормально. Лето засушливое было, вода глубоко ушла. Ну чего, хорош, наверно. Вот здесь и пристанем. Суши весла рыбак, пора удочки закидывать.
Я вздохнул с облегчением. С непривычки от продолжительной гребли заболели руки. Да и спина давала о себе знать. Исполнив команду Иваныча, взял наш импровизированный якорь и аккуратно выкинул за борт. К моему удивлению веревка, к которой был привязан булыжник ушла под воду вся. А ведь там было метров пятнадцать, не меньше. И, судя по всему, до дна-то наш якорь не достал.
- Ого, - удивился я, - это сколько же здесь метров-то?
- А черт его знает, - отозвался мой попутчик, - глубоко.
- Зря мы, Иваныч, приплыли сюда. Дается мне, что нету здесь никого.
- Ай, - махнул рукой тот, разматывая снасти.
Мои мечты об улове таяли на глазах. Черные, безжизненные воды, окружавшие нас, убивали всю радость рыбалки. А черный, мрачный лес ну никак не притягивал к себе взгляд рыбака. Да еще эти чертовы комары, жужжавшие над нашими головами и норовившие то и дело залезть в глаза, или рот. Настроение медленно, но верно падало куда-то на самое дно Марианской впадины, где мы собирались долго и бессмысленно смотреть на мертвые поплавки в вечном ожидании поклевки.
- Вот черт, - выругался Иваныч, вертя в руках какую-то не понятную штуку, предназначенную, видимо, для крепления удочек к борту. - Китайские ремешки, мать их так и раз этак. Не уж то сложно дырочку проковырять лишнюю. Еще отдал за этот хлам столь денег.
Он достал какой-то странный предмет и начал ковырять дырку. Я присмотрелся. Деревянная рукоятка, а к ней приторочен желтый наконечник, похожий на зуб. Острый, как шило. Где-то я видел уже нечто похожее. И тут меня осенило. Это же щучий зуб, как пить дать. Только этот слишком большой. Почти с палец длинной. Таких не бывает. По спине пробежал холодный ветерок. Вдруг, вроде как тень мелькнула. Вот там, в глубине, слева от лодки. Огромная такая.
- Память, - заметив мой взгляд буркнул Иваныч, - А рыба-то будет. Трофейная, как вам нравится. Я тут как-то живца выпустил. Место тут тихое, хищников-то сроду не было. Лет двенадцать уж прошло. Теперь-то поди подрос.