Записка загадочной женщины не давала мисс Анет покоя уже несколько дней. Она чувствовала себя тигрицей, запертой в их с миссис Кенди комнате, словно в клетке. За окном беспрестанно бушевал мороз. И легкая поземка, несущаяся по пустынным улицам Доусона белыми волнами поднятого ею снега, казалась ей злобным стражником. Диким ужасающим драконом, охранявшим башню и не выпускавшим ее на свободу.
Мисс Анет металась из угла в угол, отмеряя шаги по скрипучим доскам и не находя себе место. Присаживалась на кровать. Брала в руки книгу, повинуясь невозмутимому взгляду миссис Кенди. Пыталась что-то прочесть. Но через несколько минут бросала ее на тумбочку и снова вскакивала. Подходила к окну и вглядывалась куда-то в белую пустыню. Постояв так несколько минут, отворачивалась, пряча глаза от матери, и выходила из проклятой комнаты. Но там было ничуть не лучше. Длинный темный коридор с несколькими дверями, за которыми кто-то храпел. Или шумел, громко смеясь. Или также как она, прохаживался в зад вперед, скрипя половицами и, возможно, мечтая, наконец, выбраться из заточения, в которое его определил вечный и беспощадный мороз Юкона.
Она быстрыми молодыми шагами, похожими на скользящую по небу птицу, спускалась вниз, выскакивала в залу бара, ища глазами огромную спину Боба. И молила Бога, чтобы не найти. Потому что видеть удивление и не понимание в его глазах было почти не выносимо. Он молчал. Значит, либо не передал ее просьбу. Либо та женщина не желала с ней встретится. Где-то в глубине души мисс Анет понимала ее. И даже прощала. Ведь выдать Француза было очень опасно. Это могло стоить ей жизни. Но Леверт! На другой чаше весов был ее жених. Та женщина знала настоящего Француза. Она могла указать на него. Она могла...
Но Боб молчал. И на ее расспросы отвечал однообразно, монотонно, словно мерный стук паровозного двигателя. Казалось, что эту глыбу невозможно расшевелить и уж тем более сдвинуть с места. Огромный, как скала, он возвышался над всеми в этом городе, скромно и смиренно взирая на людей откуда-то из-под потолка. И не было той силы, которая не разбивалась бы об его огромную широкую грудь. Подобно тому, как волна разбивается об каменную стену утеса, разбрасывая фонтаны брызг, а потом, пенясь и шипя, откатывается обратно в бесконечные просторы океана.
Время от времени к ним в комнату заглядывал мистер Смит. Все время улыбающийся, словно кот, наевшийся хозяйской сметаны. Самоуверенный, довольный. Господи, как он бесил ее. Мисс Анет с трудом сдерживала желание наброситься на этого напыщенного индюка. Расцарапать его самодовольную физиономию и выставить вон. Но миссис Кенди строго следила за ней. И ослушаться матери она не решалась. Поэтому молча давила в себе дикие, первобытные порывы, возникавшие в ее сердце. И утешала себя мыслью, что делает это для Леверта. Ведь мистер Смит может еще пригодиться. Он может спасти его от неминуемой виселицы.
Она тихо и молча слушала их с миссис Кенди щебетание. Наполненное взаимным уважением и под час переходящим в почти средневековое общение между благородным рыцарем и дамой из высшего общества. Подчеркнуто непринужденно и великолепно подобострастно с обоих сторон. Сжимала свое сердце и душу в состояние камня и старалась не вникать в разговор. К тому же обсуждение прекрасного вкуса хозяйки, приготовившей необычайно вкусные отбивные, или красоту возвышавшейся над городом горы ее совершенно не интересовало. В голове мисс Анет были лишь мысли о Леверте. Об их встречах под деревьями между полей в Техасе. Об его крепких руках и твердых, как сама сталь, глазах. Об уверенности и надежности, которую она чувствовала рядом с ним. И о той нежности, с которой он прикасался к ее ладоням. Мысли о том, что его могут казнить, приняв за этого Француза, она упорно отгоняла. Но все тщетно. Они отравляли ее, витая где-то вокруг и лишая покоя.
Иногда заходил молодой полицейский. Его смешная неуверенность и пылкость немного раздражали. Но все же выдавливали улыбку на ее лице. Наверно, он чувствовал холодность мисс Анет. И, как она предполагала, связывал ее с тем глупым порывом, которому он поддался в первую их встречу. Ее это забавляло и несколько отвлекало от терзавших мыслей. Было интересно наблюдать, как он будет выпутываться из расставляемых ею ловушек. Но без помощи у него почти никогда не получалось выскользнуть из сетей, собранных множеством слов. Он начинал запинаться, искать выход. И тогда приходилось подкидывать какую ни будь фразу, за которую тот мог зацепиться.
Его ухаживания казались ей довольно милыми, хотя и весьма наивными. Она позволила ему однажды сводить ее в театр Доусона. На проходившую тогда не очень интересную постановку. И не отказалась пару раз прогуляться с ним по улицам города. Когда он приглашал ее. Еще до наступления морозов. Но держала молодого полицейского на расстоянии, не дозволяя брать себя за руку и тем более выказывать слишком страстные проявления чувств. Ей было интересно слушать его рассказы про достопримечательности, коих в этом северном сосредоточии баров и казино было великое множество. И наблюдать, как он машет руками, указывая на очередной дом или в даль реки Юкон, повествуя о какой-то истории, связанной с этим местом. Но все же мысленно она была далеко. Там. В диких просторах Аляски. Среди белой снежной пустыни. Огромных волков, исподлобья смотрящих на случайных путников, что оказались в их владениях. И в поселениях столь же диких индейцев. Которые жили по каким-то своим, не ведомым законам. Древним, наверно, даже первобытным. И вместе с тем притягательным своей близостью к истокам.
Иногда она вспоминала странный сон, приснившийся ей в ту роковую для мистера Джефри ночь. Глаза пляшущих вокруг костра мужчин, вооруженных острыми копьями. Их глаза и взметающиеся к небу руки. Топот ног и грохот барабанов. Она с содроганием вспоминала огромный камень под ногами. Желтый. Тяжелый. Как это проклятое золото, за которым поехал Леверт. Прогоняла мысли прочь. Но сон возвращался. Особенно по ночам. Взгляд того молодого чернокожего индейца. Его улыбка. Такая же глупая, как улыбка этого полицейского. А потом все пропадало. Словно проваливаясь в глубокую темную пропасть. От куда не смогло бы выбраться ни одно существо на свете.
Время текло. Медленно, словно нехотя. Но все же дни сменялись темными ночами. А потом на несколько часов снова восходило мутное солнце, едва различимое на белом морозном небе. Мисс Анет снова вскакивала с кровати, спешно одевалась, принимала утренний туалет. И все повторялось, как в прошлый день. Тоже окно. Тот же коридор. Твердая, как камень, спина Боба. Молодой полицейский. Мистер Смит с его глупыми шутками. Иногда ей даже казалось, что так будет вечно. Что никогда не закончится. Словно весь мир вокруг бежит по заколдованному кругу, в который она угодила, подобно неосторожной птице. И теперь не может найти выход. И от этого ее бросало в дрожь. Как будто что-то холодное, липкое прикасалось к ее спине и цеплялось к черным блестящим волосам, струящимся по шее и худым плечам.
Но однажды, когда она в очередной раз поймала Боба в зале бара, он тихо отодвинул ее и едва заметно поманил в угол. Подальше от шумевших посетителей.
- Сегодня, мисс Анет, - тихо прошептал он. - В Клондайк-сити. Мари будет ждать, - он протянул ей свернутую бумажку. - Я нарисовал тут, как пройти. Постучите два раза и потом еще два. В четыре часа. До клиентов. И постарайтесь, чтобы вас никто не видел. Иначе..., - он вдруг умолк и посмотрел в сторону сидевшего в зале мужчины в черном котелке на голове и с револьвером на поясе. После чего громко выругался на какого-то мужика, очень громко обсуждавшего что-то со своим товарищем за одним из столиков. И быстро ушел, сотрясая своими огромными ногами все здание постоялого двора.
Долгожданное известие окрылило ее. Даже стены, казалось, стали больше и дальше. Словно Большой Боб своими огромными руками раздвинул их. Она почти с любовью проводила его широкую спину и мигом унеслась на верх. Взлетела по ступеням. С головой окунувшись в мечтания, что вот сейчас эта женщина укажет на Француза. А потом его можно будет схватить и тогда все закончится. В ее голове мелькали картины, как молодой полицейский с револьвером в руке поведет этого негодяя в тюрьму. И Леверту уже ничего не будет угрожать. Но потом, уже около самых дверей комнаты, ей пришло в голову, что было бы не плохо для начала все разведать. И уж потом сообщать правоохранителям. Вдруг эта женщина не захочет говорить при полицейском. И от первоначального плана заявиться туда с ухажером в форме, она решила отказаться. Но это не омрачило ее настроения. Она, отбросив дурные мысли, толкнула дверь, осветив улыбкой все помещение.
Весь день мисс Анет ходила необычайно веселая. Чем привлекала удивленные взгляды миссис Кенди. Дочь даже не делала скучающий вид в нарушение своего обыкновения, когда пришел мистер Смит проведать двух дам. И предложить спуститься вниз, чтобы отведать какое-то изысканное блюдо, которое сегодня должна была приготовить миссис Хлой. И миссис Кенди была крайней степени озадачена, когда мисс Анет на глупую шутку мистера Смита не надула губки, отвернувшись к окну. Как она делала обычно, а вдруг неожиданно улыбнулась. И впервые за много дней по их комнате разлился веселый смех молодой девушки.
Странные изменения, произошедшие в дочери, ее насторожили. И она, желая понять причину, попыталась несколько раз заговорить с ней. Но мисс Анет упорно молчала, не намериваясь ничего прояснять. А когда та вдруг после обеда начала собираться, тревога не на шутку завладела миссис Кенди.
- Ты куда это? - поинтересовалась она, словно невзначай.
- Да вот, решила прогуляться, - улыбнулась мисс Анет. - Сколько можно. Уже невмоготу сидеть здесь. Пойду свежим воздухом подышу.
- Да уж, от такого свежего воздуха можно и с горячкой слечь, - подняла бровь миссис Кенди.
- Ай, да нет, мам, - отмахнулась мисс Анет. - Я не долго.
- И что же ты? Одна пойдешь? - усмехнулась миссис Кенди. - Неужто господин полицейский на этот раз не будет сопровождать тебя?
- А вот и пойду, проведаю его, - в глазах мисс Анет заиграли огоньки. - Все-таки интересно, как они в своем форте время проводят.
- Не гоже приличной девушке одной по городу таскаться, - миссис Кенди отложила книгу и, встав, принялась шарить в шкафу, ища теплые вещи.
- Ты хочешь со мной прогуляться? - бросила настороженный взгляд на нее мисс Анет.
- Одной тебе шляться по городу нечего, - доставая кофту из собачьей шерсти, которую она купила еще в Сент-Майкле, проговорила миссис Кенди. - Да и я бы, пожалуй, прогулялась. А то и верно, хоть воздухом подышать.
Мисс Анет с сожалением посмотрела на мать. Но, зная ее характер, смирилась. Спорить с ней было бесполезно. Да и вдвоем все же спокойней.
- Я не гулять иду, - призналась она. - Та женщина, которая прислала записку, хочет встретиться.
- А от чего такая тайна? - насторожилась миссис Кенди.
- Об этом никто не должен знать. Боб просил меня, - пожала плечами мисс Анет.
- И где вы собираетесь встретится? - проговорила миссис Кенди после некоторого раздумья.
- В Клондайк-сити, - обреченно произнесла мисс Анет.
- Клондайк-сити? - воскликнула миссис Кенди. - В этом притоне?
- Да, - подтвердила ее опасения мисс Анет.
- Да там же, как рассказывают, бандит на бандите. И одни сплошные бордели! - воскликнула миссис Кенди.
- Да, бордели, - покачала головой мисс Анет.
- Ты с ума сошла! - подняла брови миссис Кенди.
- Если не хочешь, я пойду одна, - твердо заявила мисс Анет.
Миссис Кенди задумчиво посмотрела на дочь. И спустя несколько минут раздумья принялась одеваться, без конца причитая и приговаривая:
- Надеюсь, что эта дама искренне желает тебе добра.
Вскоре две женщины в теплых шубах выбрались на пронизывающий мороз, сковавший Доусон. И торопливо зашагали в сторону Форта Херчмер, где располагались казармы Северо-Западной конной полиции. А за ними - золотоносная река Клондайк, впадавшая в Юкон и отделявшая Доусон от поселка Клондайк-сити. Куда уставшие от тяжелой работы старатели захаживали в поисках продажной любви. А иной раз и бандитов, когда надо было разрешить какую ни будь щекотливую ситуацию, о которой посторонним людям знать не стоило.