Аннотация: Входит в "Цикл Древа", свободно читается в отрыве от других произведений, но содержит спойлеры к ориджиналу "Дни осквернения".
Королевская охота неслась, взрезая лес криками и звуками рогов. Впереди всех на взмыленном изящноногом коне несся принц Тристан, самый лихой и самый прекрасный юноша во всем Кмахе. На полшага от него отставал герцог Годфруа де Шарентон, лучший друг наследника престола. Вдалеке, испуганно оборачиваясь на преследователей, неслась олениха, опасливо поджимая задние ноги, дергая ушами в панике...
Ветка хлестнула принца по лицу, и он невольно дернул поводья коня, останавливая его. Минуту слуги и егеря обтекали наследника с обеих сторон, словно река - камень, высящийся с самого дна до поверхности, а потом Тристан пришел в себя и пришпорил скакуна, нагоняя друга-герцога. Олениха уже попала в ловушку ощерившихся собачьих пастей: гончие не дали бы ей уйти, лая и скалясь. Де Шарентон пнул ближайшего пса под брюхо, расчищая к себе проход, но подоспевший принц остановил его:
- Нет! Мы же условились, что это сделаю я.
Принц легко спрыгнул со спины коня на землю и подошел к другу, взял из его рук охотничий нож, усмехаясь. Взглянул на беспокойно мигавшую олениху. Глаза, как у женщины, которую ты оставляешь, подумал Тристан. И, растолкав собак, нанес прекрасному животному смертельный удар.
К обеду охотники вернулись в прекрасном расположении духа. Принц собственноручно вырезал у зверя сердце, и наслаждался запахом крови, теперь исходящим от его перчаток. Нерасторопный слуга у конюшни немного подпортил настроение Тристана, и тот был вынужден отругать мальчишку, поставив яростную точку в конце тирады тычком наследного кулака прямо под ребра бедолаге. Не то что б это повеселило принца, но все ж немного восстановило его воодушевленный настрой.
По ступеням дворца он взлетел, улыбаясь. Пока не увидел, что в сумраке коридора отливает золотом ливрея камердинера. Разговор с отцом! Как Тристан мог забыть? Неприятная, но необходимая процедура.
Старый слуга не успел ничего сказать, как принц оборвал его:
- Да помню я!
И двинулся по коридору к кабинету отца. Камердинер семенил следом, и это вновь нанало на Тристана раздражение.
В кабинете пребывали и король, и королева. Тристан, войдя, стянул перчатки (кровь на них засохла и ощущение стало неприятным), бросил их через плечо камердинеру. Хоть на что-то пусть сгодится, старый дурак, подумал принц. Но с родителями он поздоровался вежливо, скрывая чувства.
- Садись, - сказал король Сирил Третий, указывая на кресло рядом со своим столом.
Когда Тристан занял отведенное ему место, он оказался сидящим так, чтобы отец видел его правую сторону лица, а мать, расправлявшая юбки на кушетке у книжного шкафа, - левую.
- Мы уже не раз заводили с тобой этот разговор, сын. Я предупреждал тебя еще в прошлом месяце, и, надеюсь, ты понял всю ответственность предстоящей процедуры. Завтра состоится бал, на котором мы будем искать тебе подходящую партию.
Тристан закрыл глаза. Не будь его руки такими грязными, он потер бы виски. Родители только и делали, что трещали о грядущем приеме. Графиня такая-то, принцесса сякая-то, не разбрасыйвайся связями и все в том же духе.
- Я знаю, отец, после войны нам нелегко...
- Нам не просто нелегко, - король оперся ладонями на стол, чуть приподнимаясь. Движение, сигнализирующее об опасном моменте: любое слово могло вызвать гнев правителя, - это партия, которую мы не можем себе позволить проиграть. Один неверный выбор, и мы пропали. Кмах находится слишком глубоко в Межевых землях, учитывая, что покровительство Эльзила мы потеряли, связь с Пьидесо - тоже, можем отныне рассчитывать только на новый союз. Хотя бы и со старыми друзьями, это было бы лучше всего. И тем не менее, я хочу, чтобы ты понял, сын. Ты выбираешь не красотку себе в постель, а политическую союзницу. Будет хорошо, если она окажется неглупа, но единственное, что на самом деле требуется от твоей невесты - это хорошая кровь. Я послал указания де Шарентону...
Тристан едва слышно застонал, снова зажмуриваясь.
- Зачем приплетать к этому моего друга?
- Потому что сам ты мгновенно забудешь мои наставления, шалея от губочек-плечиков-носиков и всего прочего. Я не хочу, чтобы ты стал увиваться за богатой, но безродной девицей. Однако не пригласить тех, чьи дома пополняют нашу казну, я тоже не могу. Надеюсь, Шарентон будет тебя хотя бы чуть-чуть сдерживать.
Тристан сидел, как каменный. Сведенные в напряжении руки впились в подлокотники. Ни одно слово, произнесенное королем, не было для принца вновинку, он уже слышал все пожелания отца в течение минувшего месяца. И каждый раз они одинаково бесили юношу.
Скрипнула кушетка: королева поднялась и подошла к сыну.
- Ну-ну, милый, не воспринимай это как трагедию.
"И что ты мне пообещаешь, что я смогу втихаря иметь служанок, как и прежде?" - Гневно подумал Тристан, подняв на мать глаза.
- Я могу немного подсластить тебе горькую пилюлю, насколько это в моих силах, - Ее Величество достала из рукава искусно выполненный портрет и протянула его принцу, - в жизни она еще красивей, поверь.
С миниатюры смотрело ослепительно-красивое лицо. Пышные золотистые кудри. Черные брови. Лучистые глаза и обольстительные губки.
- Виконтесса Сюзель, будущая наследница Сааэшейского графства. Как она тебе?
Тристан не сразу ответил, лаская взглядом портрет.
- Великолепно.