Роберт получил приглашение три дня назад. За это время отдал вычистить костюм, выгладил рубашку, купил галстук, обдумал, какие туфли - удобные или более новые надеть. Каждый день утром, перед работой, и вечером доставал из конверта плотный маленький листок и читал дату, время, адрес и собственные имя и фамилию. Не было подписи организатора или хозяина, но Роберта так редко приглашали на подобные мероприятия (если признаться честно, то никогда), что он невероятно обрадовался и не думал о пустяках.
Как оказалось, о важных вещах тоже.
Только в тот день, который был указан в приглашении, сообразил, что не успевает вовремя, и попытался отпроситься пораньше с работы.
- Я думал, что вы сегодня останетесь и закончите расчёты, - удивился начальник отдела. - Вы обычно не спешите домой, я, как всегда, рассчитывал на вашу помощь.
- Но расчёты нужны к пятнице, ещё три дня, а я получил приглашение на банкет, не хотел бы опоздать. Я очень прошу вас, ведь завтра могу остаться надолго. - Роберт торопливо достал конверт, а из него приглашение.
- Нет-нет, пятница пятницей, а рабочий день никто не отменял. Банкет, говорите? Что за странный листок! Кто приглашает, зачем? Вам прислали непонятно что, а вы собираетесь бежать со всех ног, - запел один из телефонов, начальник потянулся к трубке, приглашение спланировало на пол, покрытый потёртым ковровым покрытием, Роберт чуть-чуть не успел схватить его. - Ох, простите... Слушаю. Да? А почему... Да. Хорошо, я буду... - Начальник принялся искать что-то на столе среди бумаг, положил три папки в портфель и поднялся из кресла. - Видите, данные могут потребовать даже раньше срока. Работайте, работайте.
Роберт почувствовал себя жестоко обиженным, как будто не картонный квадратик упал на затоптанный пол, а его самого сбили с ног безжалостным апперкотом. Работайте, работайте, говоришь? Ду-удки! Он почти бегом вернулся в свой закоулок возле архива, отправил расчёты в ящик стола, победоносно выключил дребезжащий компьютер и выскочил на мокрую улицу почти следом за начальником. Но у того таратайка редко заводилась с первого раза, и ему было не до окружающих.
Зато Роберту повезло, точнее, трамвай пришёл по расписанию, другое дело, что после окончания работы именно этот номер приходилось ждать почти двадцать минут. Так что времени хватило и спокойно принять душ, и одеться, не роняя вещи и не волнуясь. Он пригладил перед зеркалом волосы и нерешительно открыл коробочку с дорогим одеколоном, который ему подарила племянница со словами: "Хоть какое-то время ты будешь пахнуть не банальным мылом и пенкой для бритья". Тогда его почти ужаснула цена, когда из простого интереса поинтересовался, сколько может стоить такая изящная упаковочка с очень приятным и не резким запахом. Но теперь он понял, что бывают случаи... Ого, нужно поспешить.
Зонтик был очень неудобным, но дождь припустил, как из ведра, а Роберт хотел купить букет цветов. Из-за этого упустил нужный автобус, потом долго ждал следующий, хорошо ещё что возле остановки был ювелирный магазин, в котором гражданина просто глазеющего, но с цветами и ароматом хорошего парфюма вытерпели все четверть часа. На всякий случай он пару раз пробормотал: "Изумруд хорош... если бы качественное серебро... надо спросить её" и покинул магазин под сожалеющими взглядами продавщиц.
К счастью, дом номер тридцать пять был через площадь наискосок, а дверь в подъезд оказалась без замка. Тусклая лампочка освещала старомодный лифт с решеткой и затворяющейся решётчатой же дверью. Роберт видел такой когда-то в детстве, да и неизвестно было, на каком этаже находится шестнадцатая квартира. Он вдруг подумал, что она может быть в другом подъезде и оглянулся на входную дверь. Да нет же, вход в дом был один, разве что другой со двора, чего доброго придётся обходить целый квартал и...
Не придётся! Он упрямо тряхнул головой, поправил головки цветов и зашагал вверх по лестнице. Дверь в шестнадцатую квартиру оказалась прямо перед ним, когда он поднялся на второй этаж. Роберт опять поправил цветы и нажал большую кнопку звонка, как это делал то ли Стива Облонский, то ли полковник Редль - ручкой зонта.
2
Когда Роберт увидел этот старый дом с там и сям обвалившимися архитектурными излишествами, когда открыл дверь в подъезд, на которой не было даже и намёка на домофон или любой другой замок, когда вошёл в подъезд с тусклой лампочкой под потолком и старомодным лифтом...
Нет-нет, именно этот лифт чуточку уменьшил то неприятное впечатление, которое произвело на него местоположение банкета. Лифт был старомодный, но решётка симпатичная, а что Роберт не захотел им воспользоваться, потому что не знал, на каком этаже квартира и как пользоваться таким лифтом - так это Роберта проблемы. И подъезд был вполне чистым, не наблюдалось в нём вони, которая встречает тебя иногда при входе в самый новый дом. Пахло чем-то вроде краски или мастики, то есть запахами ухоженного жилья, а что лампочка тусклая, так и в элитных домах люстры висят в квартирах, а не на лестницах.
Именно эти впечатления и мысли помогли ему неуклюже закрыть зонт, решительно отшагать два пролёта и позвонить в квартиру номер шестнадцать. А когда дверь открыл человек в серо-синей форменной одежде и белых перчатках, держащий в руках маленький блестящий подносик, Роберт совсем воспрял духом и даже сообразил, что поднос полагается для визитных карточек или приглашений.
Но конверт с приглашением лежал в кармане пиджака, чтобы достать его, нужно было расстегнуть плащ, только вот в одной руке Роберт держал зонт, а в другой букет. Он попытался переложить букет в правую руку или зонт в левую, но зонт вдруг начал открываться, в такой ситуации не помешала бы ещё одна рука. И она вдруг появилась так предупредительно, что он даже вздрогнул. Правда, белая перчатка на ней тут же успокоила его: это встречающий его или портье или кто он там был протянул свободную руку, чтобы взять у него зонт. Роберт облегчённо вздохнул и положил приглашение на подносик, но опять дернулся, когда картонный прямоугольник взяла ещё одна рука. На ней не было перчатки, зато была белая манжета с запонкой, а между двумя пальцами торчал серебристый карандашик. Ну-да, ну-да, от обилия новых впечатлений Роберт не заметил рядом с портье проверяющего или гофмейстера или как там он ещё может называться...
- Так, да, есть, - сказал гофмейстер, заглянув в синюю книжку с серебряным тиснением на переплёте. - Добро пожаловать, милости просим, очень рады вашему приходу!
Подносик куда-то делся, а портье взял у Роберта букет и поставил в вазу на длинной тумбе, тянувшейся вдоль стены. Там уже было десятка два букетов, Роберт начал было сравнивать свои цветы с другими, но его настойчиво развернули к другой стене и освободили от зонта и плаща. Затем как бы между прочим кто-то провёл щёткой по его туфлям, затем развернул к третьей стене и открыл массивную дверь.
Его ослепил свет нескольких люстр, и он увидел торт.
Нет-нет, зал был очень просторный и высокий, он ярко освещался, за длинным, широким столом сидело множество людей, перед ними блестела посуда и пестрели блюда, вкусные запахи, разговоры и смех буквально нахлынули на него после аскетического подъезда - но Роберт не сводил глаз с торта.
Тот не казался слишком уж нарядным или дорогим или оригинальным: в пять разноцветных глазурированных "этажей", с кремовыми розочками, безейными птичками и вафельно-марципановыми башенками. Именно эта его кажущаяся простота и соблазняла больше всего, обещала настоящий бисквит и сливочный крем и глазури не из пугающих химреактивов и вафли на настоящем масле и начинку с настоящими орешками, а не надоевшим арахисом. Но портье уже громко представил его остальным гостям и повёл вдоль стола.
Кое-кто посмотрел на Роберта, некоторые кивнули ему и улыбнулись.
- Я очень опоздал?
- Не волнуйтесь, одни приходят, другие уходят. Вот сюда, вот сюда.
- Но они уже...
- Сейчас и вы присоединитесь к ним. Прошу вас, прошу.
Порте остановился и указал на пустой стул между полным мужчиной в сером костюме-тройке и женщиной средних лет с пепельным шиньоном и пушистым шарфом на плечах.
- Но здесь явно кто-то сидит.
Стул был пустой, только вот две тарелки заполнены объедками, бокал наполовину полон, рюмка с жирными пятнами на краях. Несколько пятен виднелись и на голубоватой с кружевами скатерти.
- Садитесь, садитесь, сейчас официант наведёт порядок.
Действительно, молодой человек в строгом костюме и с большим подносом забрал использованные предметы сервировки, накрыл запятнанную скатерть большой желтоватой салфеткой, а затем принёс чистые тарелки, бокал, рюмки и столовые приборы. Всё это время полный мужчина и женщина с шиньоном тихо переговаривались между собой, рассеянно улыбаясь в сторону Роберта.
- Прошу, садитесь и приятного аппетита и развлечений, - сказал портье.
Ничего не оставалось как подчиниться, хотя его соседи видимо собирались продолжать свой разговор через его голову или у него за спиной. Роберт сел, но тут же зацепился ногой обо что-то мягкое. Кошка, собака? Он приподнял край скатерти и замер: под столом на четвереньках сидел человек и мило улыбался ему, приложив палец к губам. Первое впечатление было, что это был гость с пустого стула, который зачем-то заполз под стол.
- Я сел на ваше место? - не выдержал Роберт.
- Здесь сидел мой муж, - женщина с шиньоном прервала своё бормотание на уровне его лопаток и мило улыбнулась. - Но ему уже достаточно, он ушёл на веранду.
Она указала на двустворчатую дверь, почти сливавшуюся по цвету с панелями. Ах да, в зале были не обои или штукатурка, а деревянные панели: до высоты человеческого роста более тёмные, а выше - золотистые и покрытые какими-то тёмными рисунками. Но Роберт не дал своим соседям продолжить разговор за его спиной:
- Если хотите, я могу пересесть, вам будет удобнее.
Они посмотрели на него изумлённо, широко раскрыв глаза.
- Вам будет удобнее разговаривать, - уточнил он.
- Что вы говорите? - пробормотала женщина с шиньоном. - Это удивительно любезно с вашей стороны, я не знаю что и сказать.
Пару минут они переставляли и перекладывали тарелки и прочие предметы, затем уселись в новом порядке. Мужчина и женщина продолжили свой негромкий разговор.
А Роберт вспомнил о торте.
Хотя он не ел с обеденного перерыва, да и тогда от волнения перед предстоящим банкетом еле втолкнул в себя чай с булочкой, но к аппетитным блюдам, которые теснились посередине стола, его почему-то тянуло. Он слегка привстал и начал крутить головой.
- Вам нужна горчица? Перец? - повернулась к нему женщина с шиньоном. - Это вон там.
- Хм... да? Спасибо, - кивнул Роберт и в этот момент наконец-то заметил торт. Собственно, было странно, что он его искал, ведь торт стоял прямо против входа и перед серединой стола, а Роберта усадили почти возле правого конца стола. Наверное, его сбили с толку гул голосов, смех, разговор соседей за его спиной, а потом ещё и пересаживание.
Зато теперь торт казался ещё более аппетитным, потому что при более подробном рассмотрении на нём оказались не только птички, розочки, глазурь, вафли и марципаны, но и ломтики свежих фруктов, медальончики кофейного крема и шоколадные украшения. И стоял он на столике с белоснежной скатертью, и выглядел он свежим, вкусным и...
- Если вы хотите кусочек птицы или ростбифа, то подзовите официанта, - опять перебила его мысли женщина с шиньоном. - А остальное можете брать самостоятельно, никого это не стеснит.
- Да-да, - сказал Роберт и покорно потянулся за салатом и каким-то мясом в соусе. Оказалось, что он всё же голодный, но особого восторга от еды не почувствовал: мясо было жестковатое, картофель водянистый, а салат слишком мокрый. После этого он не рискнул налить себе вина или другого напитка, а решил запивать блюда минеральной водой. Блюда? Но он не хочет ничего, ему вполне достаточно съеденного. А вот торт...
- Вы хотите подозвать официанта? - спросил его сосед с другой стороны, худой и веснушчатый блондин, на которого до сих пор Роберт не обращал никакого внимания. - Он разрезает окорок вон там, и вы...
- Тогда не буду ему пока мешать. Пусть разберётся с мясом, потому что хочу попросить кусочек торта.
- Торта? - веснушчатый оглядел стол и даже привстал. - Торт?
- Вон там, на отдельном столике, видите?
Веснушчатый в сомнении надул щёки.
- Но он вот именно стоит на отдельном столе.
- Ну и что. Он большущий и мешал бы на общем столе. И разрезать его пришлось бы, сильно перегибаясь через край.
В этот момент официант как раз оказался почти возле них.
- Эй, послушайте, - Роберт поднялся, - я хотел бы...
Официант подошёл.
- Слушаю вас.
- Вот тарелка, принесите мне, пожалуйста, кусочек торта.
- Торта? - официант оглядел их часть стола, потом посмотрел вдаль. - Торта? Я не...
- Да вот же он, стоит у входа.
- Ах да, - официант прищурился. - То есть нет. Он стоит отдельно, наверное, его нужно подавать отдельно.
Но Роберт заупрямился и повторил ему доводы, которые недавно приводил веснушчатому: о величине торта и неудобстве большого стола.
- Поэтому идите и отрежьте мне кусочек. На ваш вкус.
- Но я не...
- Ладно, отрежьте с правой стороны, где белая розочка и два ломтика фруктов.
- Я не уполномочен...
Роберт чуть не засмеялся:
- Вы что? Разве вы не обязаны обслуживать нас?
- Да, на этом столе, а насчёт того распоряжений не было.
- А кто вам даёт распоряжения? Портье? Гофмаршал?
- Маршал? - официант казался окончательно сбитым с толку. - Ну, не знаю, наверное, повар, - он присмотрелся к тарелкам перед Робертом. - Но вы же почти ничего не ели! Я могу предложить вам...
- Не нужно мне ничего предлагать, спасибо, я сыт и подожду, когда перейдём к сладкому.
- О... - официант опять прищурился на торт. - Я всё же проконсультируюсь с поваром.
Роберт вдруг смутился. Он же никогда не бывал на подобных мероприятиях, не знает... как это? а, этикета, и вдруг начинает требовать что-то особенное именно для себя. Он готов был извиниться и повторить, что подождёт, пока наступит пора десерта, но официант уже устремился куда-то вдаль. Он скрылся за ещё одной замаскированной, но уже одностворчатой дверью, и только тогда Роберт вдруг понял, что в зале стоит тишина. Не полная, кое-где позвякивали приборы и кое-кто разговаривал, но основная масса гостей если не смотрела на него, то явно прислушивалась к нему.
Он смущённо покосился по сторонам. И справа и слева от него, и на другой стороне стола тоже гости подвинули к себе чистые десертные тарелочки, хотя продолжали поедать прежние блюда.
"Ну и ну, - подумал Роберт, - а торт не такой уж и большой. Что если десерт будут раздавать с середины стола? Тогда мне может не достаться розочек и медальонов". Он украдкой приподнялся со стула - ответом были резкие и дружные скрип и стук.
3
- Вы ведёте себя будто капризная барышня. Это неприятно и раздражает. Почему бы вам ни есть то, что едят все? Вот ветчина, много видов сыра, жареное мясо.
Роберт сел и посмотрел на раздражённую даму с шиньоном. Из-за плеча её выглядывал собеседник в костюме-тройке и тоже укоризненно покачивал головой. Веснушчатый как будто был занят содержимым своей тарелки, зато сидящие напротив энергично жевали и смотрели на Роберта исподлобья. Но тут вернулся официант, и множество рук торопливо прикоснулись к десертным тарелкам.
Напрасно.
Следующие не меньше получаса прошли в переговорах Роберта с уклончивыми и не слишком довольными официантом, портье, поваром, который один раз всё же изволил появиться. В коротких перерывах, когда персонал, обслуживающий банкет, уходил, на Роберта с разными степенями укора и досады смотрели все гости, лица которых он мог видеть или хотя бы рассмотреть их выражение, а женщина с шиньоном что-то бурчала своему соседу. Когда портье опять сказал: "Скушайте желе из форели", чтобы в очередной увести разговор в сторону от торта, веснушчатый вдруг положил вилку и нож на тарелку.
- А не покурить ли на веранде? - произнёс он и поднялся.
Некоторые гости схватились за десертные тарелочки и тоже приподнялись, но когда он направился к двустворчатой двери, опять занялись едой.
"Действительно, не пойти ли подышать свежим воздухом, не везде же курят!" - обрадовался Роберт, вызвав своими энергичными движениями очередную панику среди державшихся за десертные тарелочки. Он чувствовал, как его спину сверлят взглядами, и с облегчением открыл дверную створку. Но сидящие за нею в креслах гости как видно подслушивали у дверей, а может у них были другие каналы информации, только встретили они Роберта взглядами ничуть не более тёплыми и приветливыми, чем люди за столом, разница была только в том, что у них не было ни десертных, ни каких других тарелок. Эти взгляды буквально вытолкали его дальше, за стеклянную дверь, и он оказался на открытом балконе с козырьком, который был очень кстати, потому что дождь не прекращался, хотя и сделался совсем мелким и похожим на изморось.
- Садитесь, тут тихо, хотя немного сыро, - сказал мужской голос из полумрака, а рука указала на плетёное кресло.
- Спасибо, - Роберт сел, перестал закрывать своим телом лампион у дверей и посмотрел на плечистого хозяина руки в хорошо пошитом костюме. - А мы здесь не промокнем?
- Я сижу здесь уже полчаса и жаловаться не собираюсь, да. Ветра нет и сегодня тепло, если бы не дождь... Впрочем, это чепуха. Вам не понравились блюда на столе?
- Я сыт, я не привык объедаться. А откуда вы знаете? - вопрос получился резким, но плечистый первый затронул эту тему.
- Я знаю, что вас посадили на моё место, но вы поменялись местами с моей женой. Я знаю, что вы почти ничего не ели из блюд на столе, но попросили отрезать вам торта. Вам отказали, да, а вы не решились это сделать сами и только спорили. Наконец это вам надоело, и вы ушли на веранду.
- А, вы смотрели в дверь, - сообразил Роберт.
Плечистый усмехнулся:
- Зачем? Мне это сообщили.
- Сообщили? Но официант и портье не заходили сюда... хотя я мог и...
- Они не заходили. И без них есть кому сообщать мне всё, да.
Он смотрел так самодовольно и загадочно, что Роберт вдруг вспомнил человека под столом. Он уже открыл рот, чтобы сказать о своей догадке, но плечистый разочарованно кивнул:
- Неужели вы кого-то из них заметили? Безобразие, никакого усердия и профессионализма!
- Но зачем вам это? Вы подслушиваете какие-то секреты?
Плечистый выпучил глаза:
- Секреты? Вы думаете, достаточно усадить людей за стол с двумя десятками блюд, и они начнут выкладывать вам всю свою подноготную? Да и зачем мне их тайны? Я только слежу за порядком в зале и перемещением гостей, да. Ведь вначале, когда мы пришли, вы не представляете, что здесь творилось, настоящий балаган. Шум, крики, пластиковая посуда на столе, какие-то слегка разогретые котлеты и слипшиеся пельмени! Вы когда-нибудь видели слипшиеся пельмени на званом вечере?
- Значит, вы хозяин?
Лицо плечистого расплылось в улыбке:
- Я похож на человека, который может подать гостям магазинные пельмени на пластиковой тарелке?!
Роберт покраснел:
- Нет-нет, просто вы как будто здесь распоряжаетесь, и я подумал...
- Что я хозяин? Да ничего подобного, да. Когда я увидел здесь весь этот балаган, то первым моим порывом было немедленно уйти. Мы с женой не посещаем подозрительные места, да! Но тут же мне пришло в голову, что о приглашении знают, нас здесь видели, и если мы уйдёт, то неизвестно, что здесь может произойти, а наше присутствие распишут самыми яркими и лживыми красками. Я понял, что должен навести здесь порядок, да. И я это сделал, да. Заставил найти сервировку и скатерти, заставил осмотреть все шкафы и буфеты, а нескольких человек персонала послал за продуктами. Пришлось потратить массу времени, мне было не до еды и разговоров, зато я навёл порядок и превратил балаган во вполне терпимый обед.
- А люди на четвереньках?
Плечистый рассмеялся:
- Они не все на четвереньках! Что поделать, не могут же они бродить за спинами гостей или стоять на цыпочках и осматриваться? Приходится соблюдать некий декорум, а как же, да.
- Но зачем им бродить и осматриваться?
- Я ведь говорил вам, что вначале здесь творилось нечто невообразимое, вы ведь должны знать по собственному опыту, что люди, предоставленные сами себе, начинают вести себя, как стадо. Если бы только как стадо.
- Но они выглядят вполне прилично...
- О, сейчас вполне прилично, да, когда за ними присматривают, и они это знают. Я не хочу сказать, что с самого начала среди них не было хорошо воспитанных людей. Да только хорошо воспитанные люди в массе своей беспомощны даже среди горсточки нахалов и, скажем так, слишком возбуждённых субъектов. Зато теперь я всё наладил, да.
Роберт одобрительно кивнул, решив, что пятна на скатерти и жёсткое мясо - это мелочи. Сам он ни за что не смог бы принять бесхозную толпу приглашённых, не говоря уже о командовании персоналом. Плечистый же, судя по его ничуть не усталому, а даже весёлому виду, проделал всё это, как говорят, играючи.
- Грандиозно! Великолепно! Замечательно! И теперь вы можете спокойно уйти, потому что банкет не дискредитирует вас.
- Зачем же мне ни с того ни с сего уходить, да, если тут всё в некотором роде наладилось? Я решил посидеть, отдохнуть и посмотреть, что из всего этого выйдет, - плечистый подмигнул. - Вы ведь тоже решили подождать?
- Это было прежде, ведь я думал, что мне придётся дожидаться, когда наступит время десерта, но теперь...
- Но теперь? - приподнял брови плечистый.
- Но мне не нужно ждать, теперь вы прикажете официанту отрезать мне кусочек торта.
- Я? - брови плечистого поднялись ещё выше. - Кусочек торта? Но зачем он вам?
Пришло время изумиться Роберту:
- Чтобы съесть. Очень аппетитно выглядит этот торт, я, честно говоря, с первой минуты хотел попробовать только его.
- Его? Торт?
- Ну да. Так вы прикажете? Я понимаю, что людей много, и как бы он ни был огромен, но на всех может не хватить. Мне достаточно совсем маленького кусочка. Просто чтобы попробовать.
Плечистый опять широко улыбнулся:
- О, что касается количества, то можно заказать ещё один торт, и ещё, и ещё. Это не проблема, и если вы думаете, что одного на всех не хватит, то я распоряжусь насчёт этого, не беспокойтесь, да, всё будет в порядке.
- Я и не беспокоюсь, банкет великолепно организован, всё замечательно! - опять восторженно сказал Роберт. - Так я, значит, могу передать официанту, что вы не возражаете, и он может отрезать кусочек. Я даже не буду указывать, он сам выберет место на торте, где это будет не так заметно.
- Что заметно?
- Отрезанный кусочек.
Плечистый раздражённо пожал плечами:
- А причём здесь я? Почему я обязан решать, что и когда вы собираетесь есть?
Роберт опешил:
- Нет, не вы это решаете, но дело в том, что официант не соглашается разрезать торт так сказать на свой страх и риск, и портье не может его заставить, и повар. Но раз вы ими руководите, то можете...
Плечистый вскочил с кресла и фыркнул:
- У вас какие-то странные фантазии. Да, я чуточку и кое-что здесь немножко наладил, подкрутил, так сказать, винтики и смазал болтики. Но я никакого отношения не имею к этому мероприятию и не вмешивайте меня пожалуйста в ваши нелепые авантюры, да, да, да!
Выпалив всё это почти единым духом, он стремительно выскочил с балкона, оставив Роберта сидеть в ошеломлённом оцепенении.
4
Но длилось оно недолго, сменившись вдруг смехом.
Сначала смех только растянул губы, потом заставил двигаться щёки, в конце концов добрался до горла и глаз. Роберт коротко хихикнул, неуверенно хохотнул, рассмеялся, расхохотался и, вытирая ладонью слёзы, вернулся в зал. Там почти наткнулся на портье, который вёл вдоль стола явно нового гостя.
- Возвращаетесь на своё место? - спросил портье, приостановившись.
- Нет.
- Вернётесь на веранду?
- Нет.
- Но куда же тогда? Вы можете идти или туда, или туда.
Новый гость то с удивлением смотрел на них, то с удовольствием на стол. Непонятно почему, но эти взгляды и слова портье словно подтолкнули Роберта в спину. Он почти подбежал к торту, отломил одну из марципаново-вафельных башенок и поднёс ко рту. Но не возмущённое бормотание приближающегося официанта заставило его поморщиться и воткнуть украшение на прежнее место: какой ужас, какая гадость! - башенка пахла не сладостью или миндалём или корицей, а буквально воняла дешёвым одеколоном... или может быть духами... чем-то настолько химическим и парфюмерным, что Роберта словно отбросило к стене возле входной двери. А официанта и портье, которые уже вдвоём спешили к нему, тоже отбросило, но от входной двери и на большой стол, так что они чуть не уселись на головы гостям. Поднялась суматоха, Роберт решил, что ему нужно покинуть банкет. Да, так было бы лучше всего.
Но оказалось, что официант и портье пятились не просто так, а из-за того, что входная дверь распахнула обе свои створки. Распахнула же она их не сама по себе, а с помощью нескольких человек, стоящих на четвереньках. Это о них говорил плечистый, это они обеспечивали порядок.
- Главный классификатор! Внимание, главный классификатор! - а вот и плечистый собственной персоной, это он кричал, указывая на входную дверь, через которую в зал входил очень дряхлый даже на первый взгляд человек с костылём, который поддерживал его руку до локтя. Двигался он мелкими шажками, можно сказать, тащился еле-еле, но и портье, и официант, и повар, и несколько обеспечивающих порядок выстроились по обе стороны от него, как свита или почётный караул. Гости замолчали, только кое-где раздавались разговоры не успевших сообразить, что происходит.
Тем временем следом за стариком быстро вошёл молодой человек в серой куртке из плащёвки и в похожих на брезентовые штанах, неся на голове перевёрнутое кожаное кресло. Он поставил кресло почти рядом тортом, щёлкнул пальцами и сказал:
- Ваша трибуна, прошу.
Сам же достал из кармана блокнот и раскрыл его, оглядел зал, кивнул.
- Сейчас будет проведена квалификация, - всё тем же криком сообщил плечистый. - Она необходима, чтобы банкет продолжался. За столом стало слишком тесно и шумно, гости стали агрессивными и невежливыми, персонал не успевает, может не хватить продуктов и напитков. Часть из присутствующих покинет зал, чтобы остальные могли с удовольствием продолжать обед и разговоры. Секретарь классификатора, - плечистый указал на молодого человека с блокнотом, - прочитает реквизиты покидающих нас, они же будут проходить вот к этой стене, по обе стороны от входной двери. Затем все сразу они выйдут, это сэкономит время на открывание и закрывание дверей.
Роберт никогда не бывал на банкетах, особенно на таких, как этот, но у него возникло сильнейшее желание уйти немедленно, например, через веранду, пусть даже ползком по стене и оставив здесь зонт и плащ. Вот только у всех дверей стояли на четвереньках обеспечивающие порядок, приходилось пока подчиниться. Пока... Всё же он не собирался усаживаться на прежнее место, поэтому придвинулся опять к торту, хотя тот и вызывал у него теперь только отвращение.
Но кое-кто за столом тоже не хотел безропотно подчиняться, эти люди вскочили, какая-то женщина возмутилась:
- Что за новости? В приглашении об этом ничего не было. Да где в конце концов хозяева этого приёма, где они?
- Они уполномочили классификатора, - зычно ответил плечистый. - Ведите себя прилично, вы же культурные люди.
Культурные люди смутились, кое-кто вернулся на свои места, некоторые остались стоять, только возмущавшаяся женщина подошла к Роберту и тихонько шепнула:
- Вот награда за глупое тщеславие. Я пришла как раз перед вами, я даже видела вас на другой стороне улицы, выходящим из автобуса. Зачем мы пришли неизвестно куда и непонятно к кому только потому, что нам прислали приглашение?
- Не нравится мне всё это, - пробормотал Роберт, - нужно попробовать уйти во время этой их классификации. Главный вход они наверняка хорошо охраняют, но веранда... Всего второй этаж, не высоко. Но придётся бежать, бросив вещи в прихожей...
- Прошу абсолютной тишины! - плечистый гаркнул во всю силу.
Оказалось, что классификатор добрался наконец до "трибуны", его заботливо усадили, а секретарь уткнулся в блокнот.
- Ну, начнём. Итак, обжоры и жадины... - и он внушительным тоном прочёл десяток имён и фамилий.
Никто не двинулся с места. Два голоса возмущённо сказали:
- Я обжора? Ел только салат и картофель.
- Я жадина? Брала только то, что стояло поблизости. Это оскорбление!
- Это классификация! - рявкнул плечистый. - Находящиеся в списке мешают проведению банкета! Если вы не покинете места, то в конце квалификации мы проведём перекличку и всё равно выявим вас.
Десять человек поднялись и, кто с гордым видом, кто расстроено и понуро прошли к стене у выходной двери. Классификатор не пошевелился, зато секретарь опять раскрыл блокнот и продолжил чтение.
5
Гости поднимались и шли к стене. Некоторые всё же бурчали:
- Жадину из меня сделали! Не согласен. Люблю жареное мясо, поэтому с блюда брал побольше.
- А я не успел перекусить, за целый день съел всего один бутерброд и поэтому...
Но плечистый начинал кричать: "Прошу абсолютной тишины!" и даже такие протесты замирали, гости шли к стене у входа. "Какой ужас", - шептала Роберту женщина, нервно теребя маленькую сумочку. - "Тс-с", - отвечал он, и они пытались незаметно двигаться к выходу на веранду.
- Список номер два: грязнули и разгильдяи! - повысил голос секретарь.
Лица у гостей заметно вытянулись. Роберт всегда считал слова "у него вытянулось лицо" книжной выдумкой, и однако же - вот.
- Ну и... - какой-то парень даже выругался. - Классификация! Сначала приглашают, а потом выгоняют. Это я-то разгильдяй? Это я сажаю гостей за грязный стол и подаю им кислое вино? Сами вы жадное старичьё!
Его окружили люди на четвереньках и выдернули из-под него стул, но идти к стене он отказался, стоял, сердито сжимая кулаки. Сидевшие возле него вдруг зашумели:
- Не задерживайте... Это же список... Так полагается...
- Кем полагается?
- Классификатором...
Парень вдруг усмехнулся:
- Я послушаю вас, когда назовут ваши имена. Эх вы...
Он махнул рукой и побрёл к стене.
Пользуясь замешательством, Роберт и женщина с сумочкой оказались возле выхода на веранду.
- Они уходят!
Это кричал не плечистый и не секретарь. И не портье, и не официант... В общем-то, беглецам некогда было разбираться, кто обнаружил их манёвр, они кинулись наутёк. Роберт успел заметить, как сердитый парень толкнул и повалил одного из "четвероногих", который прыгнул было в их сторону.
"Спасибо, дружище... - мелькнуло в голове. - Только бы дверь на балкон не закрыли..."
Не закрыли. Но возникла заминка с длинной юбкой женщины, которую она никак не могла задрать, чтобы перелезть через перила. А когда всё же перекинула через них одну ногу, то ойкнула и попыталась вернуться. Роберт начал было её уговаривать и толкать, она завизжала, но к счастью подоспел сердитый парень, который как-то отбился и оторвался от "четвероногих". Вдвоём они насильно перебросили через перила вторую ногу трусихи, а затем, помогая друг другу и ей, спустились вниз. Очень подсобили в этом ещё не обвалившиеся карниз и причудливые выступы и впадины на стенах, которые остались от того, что прежде украшало старый дом. "Четвероногие" теснились на балконе, лица их выглядывали между каменных балясин, но преследовать беглецов они не стали. Но те всё же припустили со всех ног, боясь погони, и чуть не налетели в дождевом полумраке на указатель.
- "Свалка", - машинально прочитал Роберт светящееся слово и кинулся дальше, но чуть не расшиб лицо обо что-то тёмное. Сердитый парень щёлкнул зажигалкой, и они обошли длинную плиту с серыми буквами в полметра высотой: "Сортировочная".
- Нужно было написать это в приглашении, - истерически всхлипнула женщина, и они побежали дальше.