Жизнь в первой спальне оказалась и легче, и сложнее. Здесь был свой, не менее строгий и мелочный, чем везде, Устав, которому поневоле пришлось подчиниться. И не сказать, что ему стало так уж намного хуже, а кое в чём и лучше. Кормили первую спальню не по общему распорядку, а когда придут, в маленькой на десятерых, не больше, отдельной столовой. Так что обед он получил. "Как в Дамхаре, в заведении - подумал Гаор, быстро хлебая суп, - там тоже всегда накормят и спать уложат". Но просто... просто в третьей спальне он был своим среди своих, а здесь... Его вынужденно, по хозяйскому приказу, терпели.
Причину перевода он узнал в тот же вечер, когда после тренировки, ведь было велено "сегодня как сам знаешь", спустился вниз и был встречен Вьюнком для препровождения в амбулаторию, выговаривал, кстати, Вьюнок это длинное сложное название вполне чисто. И вот там, осматривая его, Первушка как бы невзначай спросила:
- Ну, и как съездил?
- Нормально, - пожал плечами Гаор. - Вернулся целым, чего ещё?
Первушка кивнула и спросила уже с прежней ехидцей:
- Намахался? Отвёл душу?
Гаор насторожился, сообразив, что изменения в его жизни как-то связаны с событиями в питомнике.
- А ты что об этом знаешь? - спросил он впрямую.
Она так же прямо посмотрела ему в глаза.
- Знал, куда едешь?
- Нет, - ответил Гаор. - Ни куда, ни зачем... знал, что на сутки, взять паёк и смену белья, и всё.
Первушка дала ему пакет с колотым льдом захолодить синяки, хотя особо у него сегодня физиономия не пострадала, и Гаор понял, что предстоит разговор.
- С какого хрена меня в первую перевели? - открыто спросил он.
- А тебе не понравилось?
- Ещё не знаю, но мне и в третьей хорошо было.
Первушка вздохнула и села напротив него.
- Ты личный, телохранитель, тебе в первой положено.
И замолчала, будто ожидая его вопросов. Гаор решил подыграть.
- Кто велел?
Первушка молчала, разглаживая на колене халат.
- Ну, чего ты? - не выдержал Гаор. - Сама разговор затеяла, а теперь...
- Второй Старый, - наконец сказала Первушка. - Он хочет, чтобы тебе хорошо было.
Гаор сцепил зубы, глотая рвущуюся наружу ругань. А Первушка продолжала:
- Вчера к Самому прицепился, он редко вот так, но уж тогда сразу и за всё. Ну, и среди прочего и про тебя вспомнил. Ты же личный, полукровка, а тебе, - она усмехнулась, - положенного недодают. Ну... чего молчишь, Дамхарец?
Гаор протянул ей пакет со льдом.
- Держи, спасибо. А что я сказать должен?
Она пожала плечами.
- Ладно, ступай.
В спальне Гаор быстро переоделся и на ужин пошёл со всеми. Сел на своё обычное место, а после ужина специально пошёл в курилку. К его удовольствию, отношение к нему, во всяком случае, внешне не изменилось. Те же молчаливые кивки, скупые разговоры. И в ремонтной, где он привычно готовил себе на завтра форму, ничего нового ни во взглядах, ни в отношении к себе он не заметил. Что ж... как говорится? А вспомнил! "Сначала ты работаешь на репутацию, а потом репутация на тебя". И уже совсем спокойно, ни на кого не обращая внимания, он сходил в душ, разобрал постель и лёг. Вьюнок, как всегда бегавший за ним по пятам, тут же ловко нырнул к нему под одеяло, ткнулся головой к нему в подмышку.
- Повернись и спи давай, - строго сказал ему Гаор.
- Ага, - шепнул Вьюнок, но вместо того, чтобы лечь, как Гаор его уже приучил, спина к спине, ловко пополз вверх, пока не уткнулся губами в его ухо, и зашептал: - Я тебя ждал, ждал...
И Гаор не выдержал.
- Обижали тебя тут без меня? - спросил он шёпотом.
- Нет, - не сразу, но убеждённо ответил Вьюнок, - и не подкладывали ни под кого, я один спал, - и вздохнул.
И Гаор, не удержавшись, свободной рукой потрепал маленькую головку, взъерошив жёсткие прямые волосы, но сказал чуть строже.
- Всё, сползай и спи.
И решительно повернулся на бок спиной к Вьюнку.
За шкафом зазвенели пружины, и тоненько застонал, даже заскулил - не от удовольствия, от боли - мальчишка. "Вот мразь востроносая", - отчуждённо охарактеризовал невидимого соседа Гаор, окончательно засыпая.
Общего подъёма в первой спальне не было, и проснулся Гаор сам, но вовремя, по привычному намертво вбитому училищем распорядку.
Вместе с ним встало ещё несколько человек, многие спали, несколько кроватей опять разобрано под сон, суета, беготня. Гаор, твёрдо держась принятого вчера решения, никого и ничего не замечал. У него своя работа и свой распорядок.
Выезд на лимузине, значит, рестораны и бордели. Интересно, здесь его тоже с собой возьмут? Или всё-таки в машине оставят? А ведь хорошо было, чёрт возьми! И система вся его репродуктивная в порядке оказалась. Так что хрен вам, с вашими комплексными воздействиями, просто так вы меня не возьмёте, хрен вам в глотку и белы рученьки!
- В Аргат, - распорядился Фрегор, усаживаясь на заднее, как и положено в лимузине, сиденье.
- Да, хозяин, в Аргат! - гаркнул Гаор, захлопывая за хозяином дверцу и занимая своё место.
Приказа гнать не было, но ему такой и не нужен. Мощная отлаженная машина, ровная дорога, сухо, ясно, видимость отличная... Виденное, пережитое им в питомнике ушло куда-то вглубь, почти забылось.
Первая спальня жила своей жизнью. Гаор старался особо не вникать: противно. Но приходилось. Да и... рядом живёшь, поневоле и сталкиваешься, и разговариваешь. И не все сволочи, и нормальные попадаются. Те же Драбант с Третьяком. Здешний Старший, как и все черноволосый, черноглазый и остроносый, чистокровный дуггур и истинный Ардинайл с голубым кружком клейма выдал ему будильник, кратко объяснив:
- За подъёмом сам следи.
- Понял, Старший, - кивнул Гаор.
Старший внимательно оглядел его.
- Ты грамотный?
- Да, - кратко ответил Гаор.
- Когда проклеймили?
- Пять лет назад.
Гаор ждал вопроса о причине, но Старший снова кивнул:
- В спальне не шуметь и не курить. Трахаешь когда кого, остальным не мешай или в будуар иди. Правый для баб, левый для мальчиков. - Старший усмехнулся. - Нам всегда можно, занимаешь свободный и всё.
Гаор заставил себя молча выслушать инструкцию. И удовлетворённый его молчанием, Старший закончил инструктаж вполне доброжелательным и чуть ли не дружеским:
- Если проблемы какие, сразу ко мне, сам не рыпайся, - и подмигнув, - и к Самому тоже не лезь. Чего его по пустякам беспокоить?
Последнее было чем-то новым и требовало осмысления. Похоже, первая спальня относилась к Мажордому далеко не с тем уважением и страхом, что третья, или... или что-то и впрямь изменилось. Но расспросы и здесь не полагались, да и некого ему было расспрашивать. И незачем.
Потому что снова началась сумасшедшая гонка по обмёрзшим дорогам вокруг Аргата, перемежавшаяся многочасовыми сидениями в подземном гараже Дома-на-Холме, а после них... вот чёрт, ведь ничего нет, ну подумаешь, ну посидит он в машине, ну... а всякий раз рубашку хоть выжми и волосы в поту, противном холодном поту страха. Он боялся. Что в любой момент оживёт динамик и вызовет его к пятой двери, а за ней мешок на голову и всё заново. А второго раза ему не выдержать.
А что в первой спальне хорошо, так это перегородки между кроватями. Зашёл, разделся, лёг и никого не видишь. И накласть ему на них всех с их закидонами и приколами. По хрену ему их игры!
Но его заставляли в них участвовать. И так подводили, что отказаться он не мог...
Выезд утром, ресторан, Дом-на-Холме, "Парадиз", "Розочка", гонка по кольцу для протрезвления, "Охотничий" и в "Орлиное Гнездо", а сухого пайка ему теперь не дают, и он голодный и усталый как... и слова-то сразу не подберёшь. Сильно за полночь Гаор ввалился в рабскую казарму вполне готовый к тому, чтобы врезать первому встречному. Даже Вьюнку. Но его встретила та, в бордовом. Сейчас она была в расхожей тёмно-серой рубашке на голое тело и окликнула его из полуоткрытой двери будуара, когда он проходил в спальню.
- Дамхарец...
- Чего тебе? - буркнул он.
- Не ори, глотка лужёная. Зайди на дольку.
- Ошалела? - удивился Гаор. - Я с выезда. Не жрал ещё.
- Зайди. И поешь, - она усмехнулась, - и отдохнёшь, и удовольствие получишь.
Гаор невольно остановился, думая, как бы её отшить, но чтобы в будущем были варианты. Так откровенно его ещё здесь не зазывали, да и не хотел он с ней ссориться. Она бесцеремонно вышла в коридор, показав ему, что кроме рубашки на ней ничего нет, схватила его за рукав куртки и с неожиданной силой вдёрнула в будуар.
- Давай, сейчас и успокою тебя, и взбодрю. И поговорить мне с тобой надо.
- С одной задницей на всех ярмарках пляшешь? - усмехнулся Гаор, поддаваясь её рывку.
- Моей задницы, - рассмеялась она с насторожившей его готовностью, - на дюжину таких, как ты, хватит.
- Это ты загнула, - ответил Гаор, расстёгивая и снимая куртку.
Возле кровати стоял маленький переносной столик, а на нём... каша, кружка с чаем, хлеб... Она что, ждала его? Совсем интересно.
- Точно, дамхарец, - перехватила она его взгляд. - Иначе, думаю, тебя не заловить и не заманить. Вечно ты у хозяйской ноги.
- За левым плечом, - поправил её Гаор. - Я ж телохранитель, где мне ещё быть?
- А мне по хрену где ты у него. Мне важно, где ты со мной. Понял?
- Чего тут непонятного. И давно это с тобой?
- Тебя хочу? Давно. Да пока ты в третьей был, не с руки как-то. А сейчас, - она по-свойски подмигнула ему, - и по-семейному можно. Не чужой ты теперь.
Это было нечто новенькое и весьма интересное. Тем более, что под разговор он разделся, сел на кровать и принялся за еду.
- А зовут тебя как? - поинтересовался он между двумя ложками каши, густой, ещё тёплой и даже с каким-то приварком, чуть ли не мясо туда нарезано.
Она рассмеялась.
- Вербочка я.
- Хорошее имя, - вежливо одобрил Гаор. - Так о чём поговорить хотела?
- Потом, - отмахнулась она, внимательно и как-то выжидающе наблюдая за его трапезой.
- Потом не до разговора будет, - усмехнулся Гаор. - Ну?
- О Вьюнке.
Гаор сразу и удивился, и тут же, как ему показалось, сообразил.
- Он что, твой...?
- Ну да, - кивнула она.
- Ну, так чего? - не понял её озабоченности и даже тревоги Гаор. - Нормальный малец, не трогаю я его.
- В том-то и дело. Ту, Снежку вроде, ты тоже не трогал. Её и порвали сразу насмерть, как в серьёзную работу взяли. Вот и беспокоюсь я. Не готовишь ты его к серьёзной работе. Ну, рвать не надо, конечно, но постепенно-то, пальцем хоть, или скажем, у Милка стержни возьми, есть такие...
- Ты... - наконец справился с собой и перебил её Гаор. - Ты хоть понимаешь, о чём просишь меня? Чтоб я твоего сына насиловал?! Так... так какая ты мать после этого?!
- Нормальная! Он сын мне, хочу, чтоб он жил, а не в трупарне лежал. Как человека прошу.
- Как человека, - хмыкнул Гаор, вытряхивая в рот последние капли густого и сладкого до приторности чая. - Всё у вас не по-людски... Ладно, придумаю что-нибудь.
Сытная и достаточно вкусная еда привела его в благодушное состояние, и усталость куда-то прошла, и свет словно ярче стал. Он уже хотел попросить её выключить свет, а то глаза режет, как... как вдруг понял, что это не лампа, а он... это он как после "пойла". Откуда?! Гаор схватил кружку, быстро провёл пальцем по тёмному липкому налёту на дне, и увидел... еле заметный слабый - не обострись зрение, и не заметил бы - зеленоватый отблеск. "Пойло!" Эта стерва налила ему "пойла" в чай! И сахару пять ложек вбухала, чтоб он не заметил!
- Ты... ты чем напоила меня? - сдерживая себя, чтобы не заорать в полный голос, спросил Гаор.
- А что? - она то ли в самом деле не знала, то ли притворялась незнающей. - Оно усталость снимает, а ты после выезда...
- Ну... - у него тряслись, прыгали губы, мешая говорить, а где-то внутри снова вспухала, разрастаясь комом, чужая злобная, и к его ужасу, приятная даже долгожданная сила, - ну, сука, стерва, я с тобой как с человеком хотел, ты сама меня довела, ну так, получай.
- Ты чего? - даже испугалась она, увидев его внезапно посветлевшие, ставшие янтарно-жёлтыми глаза. - Да они все четверо глушат его, и мы все пьём, иначе ...
- Меня с голозадыми равняешь! - он ухватил её за волосы, скомкав, разрушив уложенный на макушке пучок и рывком не укладывая, бросая на постель. - Ну, так получи по полной!
Слепая, туманящая голову, сбивающая мысли ярость двигала им сейчас. Так грубо он ещё не брал ни одну женщину, никогда, даже тогда в полуразрушенном только что отбитом от аггров городке, когда он со своим отделением натолкнулся в подвале на прячущихся то ли девчонок, то ли женщин и они яростно с ходу оприходовали их, сбрасывая и злость недавнего боя, и радость, что выжили, и страх перед новой атакой. Даже там, под стоны и далёкий грохот рвущихся снарядов - аггры начали отбивать город - даже там он что-то помнил и сознавал себя, свою силу, и старался не увечить, а потом бой стал совсем близким, и они ушли, убежали, не оглядываясь и напрочь забыв о случившемся, да на войне и не такое бывает, но... но там он всё равно оставался человеком, а здесь, с ней... чёрт, она же нравилась ему, сам хотел с ней закрутить, ну, зачем она с ним так?
Он яростно, хрипя и рыча руганью, снова и снова брал её, по-всякому, а она стонала, билась и извивалась под ним и... и не отталкивала его, не пытаясь вырваться, уйти, впивалась в него ногтями, прикусывала ему кожу на плечах и груди... Так что, ей нравится? Чтоб её брали силой, злобно? Ну... ну так получи, шлюха, сука, падаль, подстилка господская!
Бушевавшее в нём белое холодное пламя не давало ему остановиться, хотя она уже лежала неподвижно и тихо просила его о чём-то. Но он не понимал и даже как будто не слышал.
Сколько так продолжалось, Гаор не помнил, но вдруг он очнулся. Лёжа рядом с ней на развороченной кровати, весь покрытый потом, с пересохшим горящим ртом. И первая мысль была: "Сволочь, напоила меня". Преодолевая тягучую даже не боль, не усталость, а онемение в мышцах, он сел, покосился на неё. Она лежала неподвижно, белая, как изломанная кукла - видел как-то в развалинах какого-то дома - с закрытыми глазами. Гаор отвернулся и встал. Его шатнуло и, выругавшись в голос, он оттолкнулся от спинки кровати, сгрёб в охапку свою одежду и вышел. Утро, день ли... накласть ему на всё и всех. А если Мажордом или другая какая сволочь ему сейчас попадётся... убьёт, а там пусть хоть запорют, хоть что...
Но коридор был пуст, и он вполне благополучно добрался до спальни, и даже свою кровать нашёл. Распихал выездную форму, натянул грязное бельё и шлёпки, взял мыло, мочалку и полотенце и пошёл в душ.
Он долго, тщательно мылся, сдирая с себя засохший противной коркой пот... совокупления. А как ещё это назовёшь? Вот сволочь баба, да на хрена ей? Разве бы он отказался? Как человека... Это человека "пойлом" подпоить, да... Сволочь, сына согласна подстилкой сделать. Она что, думала так его купить? Все бабы шлюхи. И стервы. Одно надо. Чтоб их оттрахали до потери пульса и ещё деньги заплатили. Мразь востроносая...
Когда он вышел из душа, в третьей женской спальне, судя по шуму, уже вставали. Гаор поправил обмотанное по бёдрам полотенце и, угрюмо глядя себе под ноги, пошёл спать. Сегодня выезда не будет, можно до обеда отоспаться, сволочь баба, если бы не она, он бы хоть немного в гараже со своими побыл, а теперь не получится - после обеда на тренировку.
Первая спальня как всегда - кто встаёт, кто ложится, а кто на смене, и никому ни до кого дела нет. Хотя бы с виду. Гаор вошёл в свой отсек, повесил, расправив, полотенце, убрал мыло и мочалку и лёг, едва не придавив Вьюнка. "Не повезло тебе, малец, с мамкой, - успел он подумать, засыпая, - у меня хоть только отец сволочь, а у тебя вся родня по всем линиям".
Встал он с тяжёлой, как после перепоя, головой, но всё же не натощак его "пойло" шарахнуло, успел поесть, да и... не впервой ему, так что к тренировке он оклемался. Почти. Рарг, конечно, заметил, недовольно поморщился и сам встал с ним в спарринг, так что после тренировки пришлось идти к Первушке.
- Опять нормальная тренировка? - встретила она его.
- Нормальная, - кивнул Гаор, снимая заляпанную его кровью футболку.
- Всё снимай, - скомандовала Первушка.
- Это ещё зачем? - насторожился Гаор.
- Больно интересные вещи о твоём хозяйстве рассказывают, - насмешливо улыбнулась она.
- А то ты раньше его не видела? Ты ж меня голяком всегда смотришь, - рассердился Гаор.
- А злишься чего? - спокойно поинтересовалась Первушка. - Неужто не понравилось?
- Я и получше пробовал, - отрезал Гаор. - И подпаивать меня незачем было.
- Вон ты о чём, - рассмеялась Первушка. - Это ты зря, питьё это особую сладость даёт. Ну, и силы, конечно. Ты ж с выезда был, заснул бы, не кончив.
Гаор хотел было сказать ей, что ещё даёт "пойло", но сдержался, вовремя сообразив, что нарвётся на вопрос об источнике этой информации, а Первушке только дай зацепку, живо размотает, где и как он "пойло" пробовал, и сколько вливали и как потом чистился. Поэтому он нехотя разделся уже полностью и дал себя осмотреть и ощупать. Чёрт с ней, пусть лапает, лишь бы не выспрашивала.
- Для Вьюнка ты и впрямь велик, - наконец вынесла решение Первушка. - Как ни берегись, а порвёшь.
- Ты что? - изумлённо уставился на неё Гаор. - И вправду решила, что я... на такое соглашусь?!
- Тебя как человека просили, - рассердилась и Первушка. - Или ты только по хозяйскому приказу умеешь и можешь?
- А ты по чьему приказу ко мне в душу лезешь? - вспылил Гаор. - Чего ты всё выспрашиваешь? Это тебе с какого боку нужно? Трахнуться со мной хочешь? Так и говори, - и позволил себе по-армейски нагло ухмыльнуться. - Может, и сговоримся, если в цене сойдёмся.
К его удивлению, Первушка не обиделась.
- С Вербочкой, значит, не хочешь больше, - деловито сказала она. - Ну ладно, подберём тебе. Но это ты зря, Вербочка умелая, и ты ей понравился.
- А пошла она...
Гаор сунул в руки Первушки пакет со льдом и стал одеваться.
- Ну, чего злишься, Дамхарец?
- Я из Аргата! - рявкнул он, натягивая футболку.
- А из семьи какой? - с показным равнодушием спросила Первушка.
- Сволочной!
Гаор бешено выругался и ушёл, хлопнув дверью.
Этим всё тогда и закончилось. Вьюнка ему оставили, и разговоров, чтобы он Вьюнка к "серьёзной работе" готовил, не заводили, видно, других учителей нашли, потому что случалось ему заставать Вьюнка зарёванным, но... ничем он тут мальцу не поможет. Не дадут помочь. А Вьюнок оказался с характером и ни разу ему ни на кого не пожаловался.
И снова день за днём. Поездки по Аргату, возвращения то к ужину, то чуть ли не под утро, то бешеная гонка, зачастую без адреса, по кольцу, то многочасовые сидения в подземном гараже Дома-на-Холме, после которых он как избитый. А бывало... всякое бывало....
...Выслушав очередной адрес, Гаор удивился, но, разумеется, не вслух и рванул легковушку с места. Этот квартал на границе Арботанга - скопище полулегальных притонов, весёлых кабачков, недорогих, но зачастую хороших ресторанчиков, мастерских, где могли что угодно починить и как угодно переделать, и дешёвых гостиниц, вернее борделей под вывеской гостиниц - был ему хорошо знаком еще по недолгой его дембельской свободе... "А ведь, так и есть, чёрт возьми!" - подумал Гаор, выворачивая руль на левом развороте. И впрямь это были два года свободы, когда его, правда, держал на привязи отец, но всё же... не козырял, не тянулся, ел не паёк, а чего сам спроворил, носил не табельное, а что сам купил, вставал и ложился, когда сам решил... Ни до, ни после у него такой свободы не было.
- Здесь останови и жди, - буркнул Фрегор за два дома до названного ранее адреса.
- Да, хозяин, ждать здесь, - откликнулся Гаор, без лишнего визга тормозя машину у неприметного многоквартирного дома.
Фрегор вылез из машины и скрылся за очередной дверью без вывески, но с врезанным глазком, а Гаор откинулся на спинку сиденья и расслабился, рассеянно глазея по сторонам.
Время предвечернее, и проститутки ещё стояли кучками, болтая о своих делах и хихикая, а не приставали к прохожим. Здоровались друг с другом сутенёры, тут же по-быстрому решая какие-то мелкие проблемы: для серьёзных разборок есть другое время и другие места... Лохматого раба за рулём неброской легковушки для них просто не существовало. Что Гаора вполне устраивало. Встретить знакомого он не рассчитывал, а если с какой из этих профессионалок он и общался раньше, пять лет назад, то узнать его они не могли, а если бы и узнали...
Узнал он. Не лицо, не фигуру - голос. Гортанный переливчатый смех. Смех тот же, тогда, на танцах, услышав его, он и потерял голову, и потом своим смехом она что угодно могла из него выбить. Слёз её он не терпел, хотя она плакала очень редко, была боевой и пробивной... была. А сейчас... скользнула безразличным взглядом по одной из многих машин и вернулась к разговору с товарками, не самая красивая, не самая удачливая, раз стоит на улице, а не ждёт клиента в хорошем отеле, обычная аргатская проститутка, Ясельга, его женщина. А ты чего ждал? У девчонки из Арботанга другой работы не бывает. Ты знал тогда, кто она, вернее, кем она станет, так чего теперь? И разве эта судьба хуже той, что ждала её, если бы ты успел оформить брачный контракт? Жена и дети бастарда собственность отца, так что её бы продали наравне с тобой, но другому хозяину, и кем бы она работала? А так...
- Спишь, Рыжий? Или загляделся на кого?
Гаор вздрогнул. У машины стоял Венн. Чёрт, опять этот тихушник подловил его!
- Да, господин, - растерянно выдохнул он.
Венн рассмеялся.
- Научился с открытыми глазами спать? Неплохо придумал. Или и раньше умел?
Вот чёрт, если сейчас выйдет Фрегор и Венн ему расскажет, как застал спящим за рулём его шофёра и телохранителя, то порка, а может что и похуже, обеспечено. Но... "Венн, может, и рассчитывал на его просьбу не говорить, не выдавать, может, и специально подстроил, подловил", - думал потом об этом случае Гаор. Венну он не доверял и готов был подозревать теперь во всём. И с радостью думал, что нет, не дождался гад его просьб. А тогда вскоре появился Фрегор. Приятели, радостно гогоча, побили друг друга по плечам, чем несколько заинтересовали проституток, уже собиравшихся предложить отметить радостную встречу в приятной компании. И Гаора в очередной раз обдало холодным потом от мысли, что Венн сейчас запросто снимет Ясельгу и повторится история с Жуком, но обошлось.
- Едем, - распорядился Фрегор, когда оба уселись на заднее сиденье легковушки. - В наш дом, Рыжий.
"Наш дом?"- мысленно удивился Гаор. Что-то новенькое. Но тут же он сообразил, что у Фрегора приступ осторожности, и он не хочет называть Дом-на-Холме.
- Да, хозяин, - внешне невозмутимо откликнулся он положенной формулой, срывая машину с места.
О чём говорили за его спиной, он не слушал, и потому приказ Фрегора застал его врасплох.
- Рыжий, за мной!
- Да, хозяин, - растерянно отозвался он, вылезая из машины и занимая положенное место.
Входили через третью дверь, мешка ему на голову не надели, ну и... уже хорошо. Недолгий марш по светлому пустому коридору с белыми безномерными дверями, и он следом за хозяином и Венном вошёл в безлично казённый кабинет, ничем не похожий на кабинет Фрегора, но и на камеру для допросов тоже. Чёрт, зачем он тут? Что эти сволочи сейчас с ним будут делать? А судя по короткому искоса взгляду Венна, что-то тот уже приготовил именно для него.
Занятый своими мыслями и опасениями, Гаор даже как-то не заметил, откуда на столе взялись бутылки с вином, водкой и пивом и лотки с мясной и рыбной нарезкой. Ни хрена себе, гуляночка походная!
Венн и Фрегор оживлённо ели, пили всё вперемешку и прямо из горлышек, не утруждая себя разливом, и болтали на своём жаргоне, в котором Гаор, стоя у дверей с каменным лицом, узнавал отдельные слова, не успевая уловить смысла.
- Да, - вдруг, будто только что вспомнив, сказал Венн, - дашь мне его на пару периодов?
- Конечно, друг! - тут же согласился Фрегор. - И не вздумай о деньгах, обижусь!
"Опять аренда?" - насторожился Гаор. И тут же получил подтверждение.
- Рыжий!
- Да, хозяин.
- Идёшь с Венном и выполняешь его приказы. Называешь... ты знаешь, как. Понял?
- Да, хозяин, - с максимальным равнодушием ответил Гаор и повторил полученный приказ.
Венн признательно хлопнул Фрегора по плечу и соскочил со стола, на котором сидел с непринуждённостью нерадивого курсанта.
- Рыжий, за мной!
- Да, мой господин, - угрюмо ответил Гаор, выходя следом за Венном в коридор.
Интересно, а эта сволочь как здесь ориентируется? Знает всё на память? Венн шёл быстро и явно целеустремлённо. Гаор еле успевал за ним, пытаясь заглушить нарастающий страх любыми, самыми идиотскими на данный момент мыслями.
Венн остановился так внезапно, что Гаор едва не налетел на него. Пришли?! Но за белой дверью оказался лифт, а после лифта - даже непонятно, вверх или вниз они ехали, кабина глухая и ход плавный - опять коридор, точно такой же. Ещё дверь, просторный практически пустой холл, неприятно напомнивший Гаору зал, в котором "прессовали" того спецурчика, снова дверь, маленький лифт, ещё коридор, такой же белый, но с ощутимым "больничным" запахом, ещё дверь...
Большой, заставленный каталками, стеклянными и металлическими шкафами, какой-то аппаратурой, но, несомненно, медицинский кабинет, и среди ослепительной белизны кафеля и сверкания металла и стекла врач в белом халате.
- Добрый день, доктор, - весело поздоровался Венн. - Вот он, целенький, здоровенький и активненький.
Врач кивнул, оглядывая замершего в уставной стойке высокого раба в кожаной шофёрской куртке. И по этому взгляду Гаор узнал его. Тот самый, смотревший его дважды на той квартире. И что теперь? Осмотр, сортировка? Или... исследование? Смертным холодом потянуло по спине. "Но... - попытался он успокоить себя - Венн отпрашивал его на пару периодов, так что..."
- Раздевайся, раб, - приказал врач.
- Да, господин, - ответил Гаор онемевшими как от удара губами и расстегнул куртку.
Последовавший за этим осмотр был бы повторением тех, памятных по той квартире, где он отлёживался, если бы не приборы. Ему измерили объём лёгких, рост, вес, ещё что-то... Суетились возникающие как из-под пола, вернее, из дверей то ли шкафов, то ли других помещений помощники врача в белых комбинезонах, резиновых перчатках, глухих не то шапочках, не то капюшонах и закрывавших пол-лица белых повязках-респираторах, так что не поймёшь ни возраста, ни пола. Подсоединяли и отсоединяли приборы, приклеивали ему на тело электроды и датчики, привязывали и отвязывали то к одному креслу, то к другому, то к каталке. Приказы помощникам врач отдавал отрывочными фразами из непонятных слов, а чаще жестами. А их голосов Гаор вообще не слышал. Боли не было, ну скажем так, особой боли, хотя и мяли, и нажимали, и проверяли крепость рубцов и шрамов, но голова у него пошла кругом, и он уже даже не пытался понять, кто и что с ним делает, тупо выполняя приказы лечь, встать, повернуться, поднять или опустить руку или ногу...
- Закрой глаза, - приказал врач.
Гаор с невольным облегчением - так страшно бил в глаза свет бестеневой лампы над столом, к которому он был привязан - опустил веки, и сразу ему завязали глаза плотной, но не режущей повязкой. И почти сразу ощутил, как чьи-то мягкие тёплые пальцы ощупывают, нет, ласкают ему половые органы. Страшные воспоминания о пресс-камере заставили его зарычать и рвануться.
- Нет! - хрипло закричал он, пытаясь порвать привязь.
- Молчать! - резко скомандовал над ним голос врача.
И он обессилено замер, ожидая наказания за неповиновение. Пусть убивают, пусть что угодно, но чтоб не это, чтоб...
- Когда поили? - ворвался в мозг голос врача и тут же лёгкая пощёчина, когда не бьют, а приводят в чувство.
- Три... дня... назад... - хрипло с паузами выдохнул он, уже вполне сознательно не добавив положенного обращения, чтобы, наконец, получить такой удар, от которого сможет потерять сознание.
Но его не ударили, а продолжили допрос:
- Гуща? Разбавленное?
- Разбавленное, - продолжал он нарываться.
- С чем смешали?
- С чаем.
- Пропорцию знаешь?
- Нет.
- Разрядка была?
- Да.
- А сейчас не хочешь? - насмешливо спросил врач. - Чего так, раб? Не хочется без "пойла"?
И снова те же вкрадчиво шарящие по его телу руки. И его безуспешные попытки вырваться, уйти. Снова сводит горло судорогой, превращая слова в хриплое невнятное рычание.
- Ты смотри, какой живчик, - весело удивляется кто-то над ним.
Это не врач и не Венн, их голоса он знает, кто это? Вроде он его слышал, где и когда... чужие руки, умелые и нестерпимо противные ласки не дают сосредоточиться...
- А ведь вы правы, весьма интересный экземпляр.
Нет, он не даст себя довести, нет...
- Конечно, система затронута и перспективы неясные.
- Но он сопротивляется воздействию.
- Да, и это самое интересное.
- Провести бы его по полному циклу.
- Да, получили бы цельную картину.
- Но...
- Вот именно.
- Возьмите пробы тканей и на этом пока остановимся.
Кто это говорит? О ком? Пробы тканей? Исследование перед утилизацией?
- Помассируй ему, я же не могу ввести катетер.
- Введите релаксант и не мучайтесь.
- И отключите его, он ещё нужен.
Гаор успел ощутить укол возле ключицы и наконец-то потерял сознание. Наступила чернота, чёрная пустота, и он стремительно падал в этой пустоте.
И так же внезапно пришёл в себя. Он голый, лежит на чём-то... Но ни разлёживаться, ни даже просто толком очухаться ему не дали.
- Рыжий, - позвал его голос Венна.
- Да, мой господин, - откликнулся он, не открывая глаз.
- Вставай и одевайся.
- Да, мой господин, - повторил он формулу повиновения, открыл глаза и сел.
Оказывается, лежал он на узкой больничной кушетке, застеленной белоснежной и даже накрахмаленной простыней. Рядом на стуле аккуратно сложена его одежда, внизу ботинки, а... кабинет другой. Маленький, обычный амбулаторный кабинет, с канцелярским столом, одним застеклённым шкафом, ростомером, весами, на стене таблицы для проверки зрения... Всё это он быстро разглядел, одеваясь. За столом сидит... Венн. А тот кабинет, с приборами? И что там с ним делали? Нигде вроде не болит, но...
- Давай, Рыжий, не копайся, всё у тебя цело, - рассмеялся Венн. И уточнил: - Пока.
"Сволочь тихушная, - про себя зло выругался Гаор, быстро зашнуровывая ботинки, - пошёл бы ты... со своими шуточками и приколами". На левой руке, в локтевом сгибе, след укола. Взяли кровь на анализ или что-то вкололи? Зудит под лопаткой. Опять же, как от укола. И катетеры ему, похоже, вставляли и спереди, и сзади. Зачем? Опять же... брали образцы тканей или что-то ввели? Сволочи.
Одевшись, он встал перед Венном в уставную стойку. Тот оглядел его с улыбкой, но очень серьёзными глазами и кивнул.
- Хорош. Сейчас верну тебя, - усмехнулся, - любимому хозяину в целости и сохранности, будто ничего и не было. Но учти, Рыжий. Распустишь язык, будет плохо. Тебе. И очень плохо. Всё, что раньше было, игрушками покажется. Понял?
- Да, мой господин, - с привычной бездумностью ответил Гаор.
Венн ещё раз очень внимательно оглядел его и кивнул.
- Ладно, поверю тебе на слово.
Венн встал и они оказались вплотную лицом к лицу. Гаор не отступил и не потупился, по армейской привычке глядя в переносицу начальства.
- Откупил бы я тебя, - вполне искренне сказал Венн, - но не по карману мне такие траты. Да и, - и улыбнулся совсем другой, насмешливой и злой улыбкой, - не продаст тебя твой хозяин.
Гаор невольно насторожился, но злоба и насмешка, похоже, относились не к нему. Во всяком случае, его не ударили, а скомандовали:
- Иди за мной.
Те же или другие коридоры, лифты, холлы, лестницы, снова лифты и... подземный гараж?! Вон и лимузин хозяйский стоит. Ну, ни хрена себе система!
- Всё, - сказал Венн, остановившись у машины. - Больше ты мне не нужен. Аренда закончена. Оставайся здесь и жди хозяина.
- Да, мой господин.
- Господин, - с той же злой усмешкой, но без удара поправил его Венн.
И ушёл.
Оставшись один, Гаор постарался перевести дыхание, достал тряпку и протёр ветровое стекло, открыл капот и немного покопался в моторе. Не так проверяя машину, как успокаивая себя движением, привычной и потому не требующей особого внимания работой.
Чёрт, что же это было? Врачебный осмотр? Да, тогда, он помнит, врач сказал, чтобы его ему показали через месяц, но... но почему Венн сделал это фактически в тайне от Фрегора и велел молчать? Чёрт, похоже, Венн против Фрегора. И что? У голозадых свои разборки, твоё какое дело? Но когда генералы ссорятся, солдаты ходят в атаку без огневого прикрытия. Пробовали, знаем. Но... нет, вмешиваться ему нельзя, незачем, да и... убьют, так убьют, хватит. Продать тебя не продадут, из "Орлиного Гнезда" только через печку выход, так что пусть Венн делает с Фрегором что ему нужно и хочется, твоё дело рабское.
Убрав тряпки и расхожие инструменты, Гаор сел в лимузин и приготовился к ожиданию.
Из гаража Венн прошёл в свой кабинет. Включил лесной весенний пейзаж за окном, достал бутылку лёгкого - под стать пейзажу - вина и расположился в кресле напротив окна.
Итак, подведём итоги. Операцию глубокой разведки Рабского Ведомства можно считать законченной. Теперь надо вывести разведчика из простреливаемой зоны и дать ему возможность спокойно подготовить, написать и сдать отчёт. Дамхар - самое подходящее место. Транспортное средство сбрасываем в утиль, пусть только довезёт разведчика до места. Жаль Фрегора... Но нет, он это давно, почти с самого начала знал. Нет постоянных друзей, нет постоянных врагов, есть постоянные интересы. Друг - это тот, кто предаёт тебя первым. Предай сам, пока не предали тебя. От Фрегора он взял всё возможное, а балласт надо сбрасывать. Но так, чтобы балласт этого не понял и не обиделся, вдруг понадобится. Да, как там со временем? Фрегора уже должны были обработать, пора пойти и подключиться, выполнить свою часть операции.
Венн быстро убрал бутылку и бокал, заменил пейзаж за окном на расстрельную стену и вышел из кабинета.
Как он и рассчитывал, к его приходу основная работа была сделана. Фрегор полулежал в кресле вполне готовый к формированию цепочки внушённых действий, где спусковыми сигналами будут условные не только и не столько слова, сколько ситуации..
- Всё готово, Мастер? - вежливо спросил Венн.
- Да, - Мастер внимательно посмотрел на него. - Вы предупреждены о возможных последствиях?
- А именно? - сразу заинтересовался Венн. - Мне кое-что говорили, но я же не специалист...
- Здесь не надо быть специалистом, - отрезал Мастер. - Такая сложная многоходовка будет слишком большой нагрузкой для мозга и по окончании неизбежно вызовет истощение нервной системы. А значит... - Мастер сделал выразительную паузу.
- Крыша не выдержит, - закончил за него Венн.
Мастер поморщился, но кивнул.
- Он и так в пограничном состоянии. Выброс возможен в любую сторону. И не делайте слишком много ходов, чтобы срыв не наступил до завершения всей цепочки.
- Мне нужен временной интервал в месяц, не меньше, - серьёзно сказал Венн.
- Тогда снимем часть тормозов, чтобы высвободить зоны. - Мастер улыбнулся. - Когда в набитый сейф нужно всунуть ещё несколько папок, то устаревшее и ненужное сдают в архив. Или на двойной разрыв. Вы поняли меня?
Венн кивнул.
- Вот формулы ввода и очистки. Я приду через полпериода сделать ложную память.
Мастер отдал Венну небольшой, густо исписанный мелким почерком листок и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Оставшись один, Венн быстро и очень внимательно прочитал инструкцию и негромко приказал самому себе: