Москва настолько велика, что в ней всё возможно. Даже такой двор. В центре многомиллионного города заросли клевера и репейника, остатки барбарисовых кустов, бузина и бурное разнотравье. А вокруг только глухие торцы кирпичных домов да многорядная дорога вдалеке. Сюда со всей округи сходятся собаки с болтающимися на поводках владельцами. Здесь можно провести выставку любого уровня, соревнования по любому виду дрессировки.
- Хам, сдохни! - раздается истошный вопль.
Хам послушно падает на землю, перекатывается на спину и замирает. Даже глаза закрыты.
- Ползи, падла!
Хам гибко переворачивается на живот и ползёт, вжимаясь в землю и не отводя ясно-карих влюблённых глаз от опухшего небритого лица своего хозяина.
- Сдохни! - команда, и пинок в рёбра переворачивают Хама на спину.
- Ползи! - новый пинок.
И результат достигнут! Хам ползёт животом кверху. Извиваясь, корчась, он продвигается вперёд.
- Во как надо! - удовлетворён хозяин.
Хам и его хозяин всем известны. И чувства к ним испытывают разные. Но к Хаму относятся намного лучше.
Возраст хозяина определить невозможно, его одутловатое лицо всегда неестественно бледное, или столь же неестественно красное, налитое кровью. Одежда неопрятна, а запахи застарелого перегара и грязного тела заставляют всех держаться на дистанции. Речь у него невнятная, обильно пересыпанная руганью. Без Хама его никто не встречал.
А Хам был бы настоящей овчаркой, если бы не висячие уши: тиская в припадке пьяной любви щенка, хозяин перемял ему ушные хрящи. И как-то на спор хозяин зажал ему хвост дверью пивнушки, и теперь только по нелепой загогулине можно представить, что бы это было. Но рост, сила, великолепные зубы - всё при Хаме.
Иногда приходящие во двор застают Хама лежащим возле кустов. Значит, там отсыпается его мертвецки пьяный хозяин. Ближе пяти метров Хам никого не подпустит, но и желающих проверить это нет.
Хам может всё. Ему бы только понять, что от него требуют, а там он уж ни перед чем не остановится. Он подбирает мелочь с асфальта и собирает бутылки, радостно отдавая добычу хозяину, может выломать дверь, если по пьянке потерян очередной ключ, и в любую погоду всегда и везде он рядом с хозяином. И что бы хозяин с ним не делал, Хам готов на всё. Вот долго и тщательно Хам обнюхивает корявый ствол, у которого "расписываются" все собаки, и решает внести свою лепту. И когда он стоит на трёх лапах, вскинув четвертую, и процесс уже начат, хозяин вдруг резко дёргает его за хвост, так что Хам с визгом падает и... и лежит, пока хозяин не разрешит встать. Из его рук Хам ест перец и густо намазанный горчицей хлеб и совершенно равнодушен к колбасе, сыру, печенью и прочим деликатесам, которыми потчуют других собак их владельцы.
- Во как надо! - поучает хозяин Хама других. - Вы со своими тютькаетесь, а надо... во как надо... Чтоб... собака была...!
Впрочем, понять его поучения трудно: пьяная невнятица и обилие ругани делают любую фразу длинной, непонятной и никому не нужной.
Потом Хам исчез. Хозяин перебрал и свалился, не дойдя до заветных кустов, прямо на улице. Хам, как всегда лёг рядом его охранять, бросаясь на каждого, кто ближе пяти метров. Прохожие вызвали милицию. После нескольких бесплодных подходов милиционеры застрелили Хама и увезли его хозяина в вытрезвитель.
Недавно, рассказывали во дворе, его видели. Он брёл, как всегда, пошатываясь и невнятно ругаясь, а за ним торопился на еще непослушных лапках щенок. Кажется, овчарка. Хозяин называл его Падлой.