Аннотация: Один из моих первых рассказов, написанный несколько лет назад. Выкладываю его в первозданном виде, таким, как он был написан.
В окошко у пола проскользнула глиняная миска, наполненная зеленоватой кашей из лишайника, питательности которой хватало как раз на то, чтобы заключенные не поумирали с голоду, да и вкус у нее был соответствующий. Узник равнодушно смерил плошку взглядом и перевернулся было на другой бок, когда резь в желудке вновь дала о себе знать. Тело не обманешь. Заключенный сполз с той копны сена, что заменяла ему постель и принялся за еду. Ни о каких ложках и речи быть не могло. Кашу приходилось загребать руками и потом облизывать пальцы. Поначалу он брезговал, но быстро привык. А уж последний десяток лет и вовсе не задумывался об этом.
Вылизав остатки каши из миски, узник привычно смерил камеру шагами. Три на три. Уже двоим здесь было бы тесновато, учитывая, что один угол занимал лежак из сена, которое не меняли уже очень давно, а в другом находилась дыра для справления нужды. Но о сокамерниках беспокоиться не приходилось, ведь его обрекли на вечное одиночество. Узник посмотрел наверх, на потолок, висевший метрах в пяти над головой. В нем было большое окно, закрытое решеткой. Оно было единственным источником света и находилось довольно удачно, так что днем в камере всегда было достаточно светло. Близ окна жил ворон, ставший узнику верным другом. Хотя бы потому что он был единственным живым существом, кроме молчаливых охранников за дверью. А еще ворон помогал узнику. Возможно, крылатый даже не знал об этом, но человек давно убедил себя, что птица не случайно роняет в окно еду, вроде крыс и прочих мелких грызунов.
О, да. Крысы. Мыши. Иногда, пусть и очень редко ворон делал такие щедрые подарки. Как же хороши они были после этой ежедневной каши. Узник длинными ногтями срывал с тушек шкуру и впивался в мясо. Однажды он попытался расцарапать костями вены, но те были слишком хрупкие и лишь оставили длинные розовые следы на запястьях. Когда стражники заметили их, то пригрозили навсегда заложить окно камнем. Узник так испугался этого, что подобные мысли больше никогда не посещали его.
А сокровища? Ведь ворон приносил не только еду, он приносил целый мир... Заколки, иголки, кусочки ткани, цветные бумажки. Узник принимал такие подарки с еще большей благодарностью, чем еду, ведь без них он бы давно сошел с ума от одиночества. Он разгреб сено и вытащил на свет свое богатство. Улыбнулся, закрыв глаза. Ведь теперь он не был одинок.
Вот этот обломок расчески... Когда-то она была целая. Ею расчесывала свои длинные волосы молодая рыжая веснушчатая девчушка. Каждое утро она стоит перед зеркалом, лелея свои прекрасные локоны. Они огненным водопадом струятся по ее тонкой бледной шее, узким плечам... У нее дома пахнет выпечкой, пирогами с яблоками. Такими же, какие когда-то пекла бабушка. А еще в том доме всегда солнечно, ведь даже в дождливые дни рыжий водопад волос словно сам приносит свет. На девушке аккуратное легкое платье, но ногах башмачки, сделанные старым мастером, что живет на окраине деревни. А еще эта девчушка не ходит по улицам, она по ним парит легкой походкою и невозможно ею не залюбоваться. А теперь ее расческа здесь, в его камере. И иногда кажется, словно она еще пахнет яблочными пирогами и весной.
А это железное колечко? С ним работал могучий кузнец. В его кузнице всегда жарко и пылает огонь, дышат мехи и стучит инструмент, шипит вода и течет железо. Можно подумать, словно сам Сварог живет здесь. Кузнец же - огромный, крепкий парень, который кувалду держит так, словно это обычный молоток. На его могучие руки надеты кожаные перчатки - подарок жены. Она раз в день приносит ему из дому обед: кувшин парного молока и краюху свежего хлеба.
Кусочек плотной ткани от плаща. Его носил сам король, несомненно. Не тот, который посадил в темницу узника, о нет, ведь тот наверняка давно помер. Этот король совсем другой, он велик и справедлив. Каждое утро он проезжает по городу на карете, чтобы лично осмотреть свою столицу. Люди ликуют при виде его, а он кивает им в ответ и интересуется, хорошо ли им живется в его стране. Каждую просьбу он внимательно выслушает и попросит своего советника записать ее, а позже подумает, что с этим можно сделать. Честным людям под его руководством живется хорошо, нечестные же всегда получают свое. Все войны этот король выигрывает и при этом лично ведет армию в бой, раньше всех оказываясь в гуще врагов. Его меч не знает промаха, а мужественный взгляд обращает трусливых врагов в бегство.
Из мечтаний его вывел звон. Ворон вновь принес что-то. Узник взял подарок в руки... И заплакал. На этот раз ворон принес не просто мечту, он принес ключ, открывающий все двери, он принес свободу, запах моря и сладкую музыку. Он принес освобождение.
Узник с мокрыми от слез благодарности глазами осматривал свое маленькое богатство, которое он бы не променял ни на какую еду, и ни на какую постель. С нежностью он проводил дрожащими пальцами по предметам и каждый из них оказывался целой историей, а то и жизнью. На рыжей девушке он женился. Кузнец стал его лучшим другом. Король лично купил его картины. А ведь были еще и старый портной, и тот самый башмачник, и целый город!
Узник смеялся! Не было вокруг него больше гнетущих стен, не было вечной сырости, не было холодных дождей, которые заливали его камеру. Он ушел из этого мира, исчез, растворился! Темница рухнула под тяжестью собственной мрачности. Не было больше узника, вместо него на свет вновь вышел художник...
Охранники нашли его тело вечером. Бывший узник полусидел, оперевшись на стену. Обе его руки были порезаны, но не тупой крысиной костью, а маленьким бритвенно-острым лезвием, которое он все еще сжимал в руке. Перед ним на полу лежали какие-то вещицы: кольцо, шнурок, кусочек ткани...
- Отмучался. - проговорил один из стражей, присаживаясь перед мертвецом. - И хорошо. Ты это здорово придумал, с предметами.
- Да, - глухо отозвался второй, наклоняясь и собирая мусор, - неплохо.
- А почему ты сразу не скинул ему нож?
- Он убийца, ты же знаешь. Пусть даже он и не хотел убивать.
- И ты хотел, чтобы он все равно понес свое наказание?
- Вроде того, - охранник закончил собирать вещи и вложил в руку мертвеца острую кость вместо лезвия, - понимаешь, другой человек бы сошел с ума, и никакие наши подарки его не спасли. А этот... Не такой. У него душа есть. И теперь, когда он свое получил, незачем его держать тут дольше. А мы уж сделали все, что в наших силах, чтобы он не забывал, что он все же человек.
- И что теперь?
- А теперь наверх, - устало вздохнул часовой, - доложимся начальству о самоубийце. А потом надо про парня из пятой не забыть. Он заслужил немного крысятины на ужин.