Аннотация: Не забыто, но будет не скоро. Я все еще очень занят совсем другими делами История про эффективный менеджмент на фоне сюжетных линий Ферроны, которые обозначены, но не раскрыты в "Хорошей войне".
23.06.11. Первая глава. Почему-то получилась в основном в виде диалогов. Может быть, раскрою подробнее, а может и нет. Следующие главы будут в нормальном виде.
Дневник Марты Крафт. Начало.
В Ферроне все дамы ведут дневники. Не уверена, что это так уж интересно, но попробую тоже. Если все это делают, значит, в этом что-то есть. Дневник это такая книжечка, которая пишется только для себя, закрывается на замочек и прячется подальше, чтобы никто не увидел. Зачем это нужно, не знаю, но если так все делают, наверное, в этом что-то есть.
Наверное, дневник надо начинать с нашего приезда в Феррону. Нет, надо написать, почему мы сюда приехали. Нет, лучше с самого начала.
Мой отец - владелец литейной мастерской. Он отливает пушки. Когда пушки новые, они красивые, с круглыми блестящими боками, с рельефными зверушками и чудовищами. Зверушек для отливки рисует мама. Я пробовала, но у меня не получалось. Потом пушки ставят на лафеты, которые делает наш дядя, каретный мастер. А колеса для них он покупает у дедушки Ганса, потому что это лучшие колеса в округе.
Пока я не вышла замуж, я жила у папы. K нему постоянно приходили какие-нибудь гости. Часто это были другие литейщики, а еще чаще - военные. Литейщики были похожи на папу - солидные и богатые, но с тяжелыми мозолистыми руками. Военные были двух видов - интенданты и артиллеристы. Первые всегда были толстенькие и очень богатые. Они запирались в папой в кабинете и долго торговались. Часто с ними приходили солдаты, которые приносили золотые монеты в мешочках или серебряные в ящиках.
Артиллеристы бывали очень разные. От скромных 'мне бы мортирку подешевле' до позолоченных 'командиров личной Его Величества сигнальной пушечки'. Самыми уважаемыми были бухенмейстеры, у которых под началом было по десятку пушек или даже больше. Таких гостей папа встречал на крыльце, сразу сажал за стол и только после доброго обеда начинал разговор о делах.
Однажды к папе пришел странный офицер. Он был высокий и стройный, такую статную мужскую фигуру я никогда у пушкарей не видела. Чаще они широкоплечие и коренастые, потому что таскают много тяжелого железа. А голову втягивают в плечи, потому что у них привычка так делать при стрельбе. Я подумала, что гость должен быть красавцем, и ошиблась. У него не было левой половины лица, вместо нее был сплошной ожог. И он точно не был артиллеристом, потому что у них совсем другие профессиональные травмы.
Бывает такое, что пушка выбрасывает несгоревший порох из ствола или даже из запального отверстия. Или плохо сделанная пушка лопается во время выстрела. Если несчастный пушкарь окажется на пути этого выброса, у него все лицо и руки будут в сине-черных точках. Даже у аркебузиров такое бывает. Бывает, что пушка разлетается на куски. Это если она совсем уж плохо сделана и при литье остались раковины размером с кулак, как говорил папа. Или если пушкарь конченый дурак и переложил пороха. Тогда пушкарь может остаться не то, что без половины лица, а и без половины головы, но осколки сносят кожу напрочь, не оставляя страшных ожогов. Бывают ожоги от пожаров. Там где много пороха, фитилей и прочего сухого и горючего материала, часто что-нибудь загорается. Но ожог от пожара светлый и с рубцами, а не темный с неровной поверхностью.
Папа потом сказал, что это ожог от кипящего масла, а Маркус раньше был лейтенантом в простой пехоте и его полили маслом со стены при штурме какого-то города. Но Маркус все равно первым поднялся на стену и в одиночку расчистил там место для остальных солдат, которые забирались по той же лестнице. Город был взят благодаря ему. В награду Маркус попросил для себя должность с меньшей опасностью для оставшегося глаза. Полковник назначил его бухенмейстером, выдал денег и поручил закупить пушки и набрать пушкарей.
Маркус привез заказ на пять пушек и три мортиры. Он был крупный заказчик, поэтому отец предложил ему пожить у нас в гостевой комнате. Вскоре вся околопушечная общественность узнала, что у нас живет бухенмейстер, который набирает пушкарей, и к нам потянулись претенденты.
Папа сказал, что в артиллерию, в отличие от тупой пехоты, годится не каждый дурак. Мне стало интересно, какие именно дураки годятся в артиллерию, и я попросилась посидеть на собеседованиях. К тому времени Маркус еще сам не умел стрелять из пушки (по папиному мнению), но брался отличить хорошего пушкаря от плохого. В основном он задавал вопросы на тему аккуратности в быту и устного счета. Еще были вопросы, перед которыми он просил меня заткнуть уши. Но я подслушивала. Маркус спрашивал, насколько добросовестно претендент 'исполняет супружеский долг' и из этого делал вывод, насколько добросовестно он будет чистить пушку.
Еще Маркус ходил с папой на охоту. Папа охотился на кабанов и оленей из засады с ружьем. Иногда и я ходила с ними. Папа говорил, что Маркус прирожденный стрелок, он очень быстро заряжает, нутром чувствует ветер и упреждение и стреляет навскидку. Я с детства умела стрелять, но всегда долго целилась. Маркус однажды два раза успел перезарядить аркебузу, стреляя по бегущим к нам волкам, причем последний выстрел он сделал в упор, не сходя с места. Я к этому времени уже залезла на дерево. Потом я спрыгнула, и он меня поймал.
К тому времени, пока папа доделал две трети заказанных пушек, он был полностью очарован Маркусом. Мне в тот год исполнилось пятнадцать, и я тоже им увлеклась. Если не смотреть на левую половину лица, то он был во всех отношениях симпатичнее, чем ухажеры моих подруг.
Я еще тогда была одной из первых красавиц в городе, но к тому времени ни разу ни с кем не целовалась, в отличие от подруг, которые рассказывали про парней много интересного и смеялись надо мной. А парни только смотрели на меня и не решались подойти.
В нашем роду все мужчины были крупные и высокие и женились только на девушках себе под стать, иначе родители не давали благословения. Мои родственники занимались разными ремеслами и жили в разных местах города, но когда они все собирались по большим праздникам, наша колонна на крестном ходе выглядела как колонна великанов в городе карликов. Да, в городе было немного приличных мужчин ростом с меня. Если исключить многочисленных родствеников и Маркуса - почти нисколько.
Поэтому никто не решался подойти ко мне с серьезными намереньями, папа бы сразу отказал 'недомерку'. Никто не решался подойти и с несерьезными, потому что за мою честь вступились бы несколько десятков сильных мужчин.
В один прекрасный день Маркус пришел к папе при всем параде и попросил моей руки. Папа согласился, несмотря на то, что мама была недовольна. На свадьбу папа подарил нам 'трех поросят' - три пушки на одном лафете.
Если я буду писать так подробно, я никогда не доберусь до Ферроны. В общем, все началось после битвы при Мариньяно. Вы не были при Мариньяно?
Глава 1. Вводная.
Очередная серия Итальянских войн закончилась неожиданной, нелепой, кровавой и героической битвой при Мариньяно. Его светлость Джанфранко Фальконе, наследный владелец старинного города Ферроны и вассал Венеции, возвращался домой после двухлетнего участия в военных действиях. За последние два года Фальконе не раз и не два наведывался на короткое время домой, решал самые неотложные вопросы, забирал большую часть городской казны и возвращался к своему отряду.
В Ферроне и раньше пора было навести порядок, а за время отсутствия хозяина город совсем распустился. Настолько, что Джанфранко решил нанять специального человека для наведения порядка. Теперь этот человек ехал на вороном коне бок о бок с Фальконе и внимательно слушал вводные.
- Значит так, Маркус, никого в отдельности мне не жалко, но город в целом должен стать лучше, чем был.
- Легко, герр оберст.
- Легко? Ну-ну. Что тебе для этого потребуется? Денег не дам, ты должен будешь найти их в Ферроне.
- Мы зря не взяли моих ландскнехтов. Но еще не поздно послать за ними.
- Нет. Я не хочу, чтобы горожане говорили, что я привел оккупантов. Ты будешь работать один, а если понадобятся помощники, то в твоем распоряжении полный город людей.
- На кого я там могу рассчитывать?
- Не могу порекомендовать никого. Чего-то стоят только эти парни, которые воевали вместе со мной. Но у каждого в городе осталась семья. Итальянцам семейные интересы важнее государственных.
- Как будет называться моя должность и какие будут полномочия?
- Ты станешь капитаном городской стражи. Этого достаточно.
- Достаточно. Когда вы можете подписать мне патент на должность?
- Как только ты уберешь с нее теперешнего капитана. Он уважаемый в городе человек, и я не хочу вызывать чье-то недовольство, убирая его просто так. Найди за ним какие-то действительно серьезные преступления, чтобы горожане понимали, что я изгоняю его с должности за дело.
- Уберу. Кто сейчас в Ферроне за старшего?
- Алессандро Альфиери. Мой друг детства, так что не вздумай доставлять ему неудобства. Я человек войны, он человек мира. У меня солдаты, у него городская стража. Я приношу золото с войны, он собирает золото с города. Благодаря ему, город приносит хороший доход, но жесткие меры не его стихия, - Фальконе задумался и посмотрел вперед, на рыцаря, возглавлявшего колонну, - С таким характером Алессандро должен быть родиться младшим, а его брат Леон, который возвращается с нами - старшим. У Альфиери старший сын всегда шел по дороге меча, а младший по дороге креста.
- Мессир Леон славный рыцарь. Настоящий лев, - согласился Маркус.
- Мессир Леон вообще не рыцарь! Мессир Леон до сих пор был аббатом, а сейчас едет примерять митру, - поправил собеседника Фальконе.
- Кто заплатил за должность? Он сам или брат? - немного подумав, спросил Маркус.
- Их дед. Настоятель монастыря святого Мартина. Я еще пешком под стол ходил, когда он унаследовал эту должность. Держит в руках чуть не четверть земель вокруг города и десятину с моего города. Тот еще хитрец и ростовщик хуже жида. Если бы не Алессандро, он бы обобрал город до нитки.
- Старого епископа тоже он убрал? Я правильно понимаю, что монастыри подчиняются орденам, а епископы и кардиналы напрямую Папе?
- Правильно. У нас как везде. Старый епископ пошел на повышение, а отец-настоятель купил у него должность и уже третий год придерживает ее для сына, который выжал весь доход из своего аббатства, чтобы собраться на войну.
- То есть, надо быть аккуратнее с коммерсантами, чтобы не затронуть интересы отца-настоятеля?
- Да. Справишься?
- Легко, герр оберст. Кого еще нельзя трогать и кто может мне приказывать?
- Еще моя жена Аурелла и дочь Виолетта. Кто-нибудь может находиться под их покровительством. Какой-нибудь ювелир или галантерейщик, не больше. Лучше с дамами не спорить из-за пустяков, а то они иногда бывают такие нудные...
- Всё?
- Еще Витторио Сантальберти, у которого замок и три деревни на том берегу. Склочник, каких свет не видывал, но мой родственник. В его владениях право судить принадлежит ему, а не мне. Кстати, улица Богачей охраняется наемниками, а не городской стражей.
- Хорошо. Что мне следует знать о горожанах?
- Что они жадные, продажные, любят покричать о коррупции городских чиновников, но сами же устраивают эту коррупцию, когда попадают в ряды чиновников. Могут охотно подраться на улице, особенно, когда выпьют. Зато в солдаты не запишутся, сколько бы ни выпили. Этих-то с трудом набрал по окрестностям. Работать могут. Но не любят. Политической воли не имеют. Гильдии ремесленников сидят тихо, как мышь под веником. Есть две партии толстосумов, которые в узком кругу все за всех решают - партия Дожа и партия Папы. Первые держат морскую торговлю, которая идет через Венецию, и речной путь из Ломбардии в Адриатику. Вторые держат торговлю с Папской областью и германскими землями. Там и там сухопутная логистика. Обе партии желают не платить налогов, но чтобы их грузы и город кто-то защищал. Основной повод для конфликтов - паромная переправа. Пересечение морского и сухопутного пути. Принадлежит одним, а пользуются в основном другие.
- Задача смены менталитета входит в мой контракт?
- А ты можешь?
- Легко, герр оберст.
- Не надо. Если мои горожане будут сильно отличаться от ближайших соседей, проблем не оберешься.
- Тогда что конкретно я должен поправить?
- Во-первых, покончить с преступностью. Мне докладывают, что удалось обуздать преступность, но я вижу, что стражников становится все больше, а тюрьма иногда чуть не лопается от заключенных.
- Легко.
- Во-вторых, навести порядок в городской страже. В свой последний визит домой я посмотрел на стражников и прикинул их суммарный доход. Он однозначно выше части городского бюджета, выделенной на эти цели. Алессандро сказал, что это какая-то оптимизация расходов и внебюджетные фонды. Я точно не понял, но вроде как так и надо. Проверь, но аккуратно, чтобы Алессандро не обиделся, а то ты уедешь, а он останется.
- Легко.
- В-третьих, надо подобрать мне надежных людей для охраны замка и для войны. Пикинеров, алебардьеров, аркебузиров. И всадников. Провести ревизию арсенала, найти деньги на ремонт стен и ворот. Город должен быть готов к обороне от внешнего врага, а не как сейчас. Я бы взял его с ходу с сотней солдат и парой пушек. Алессандро говорит, что если бы мы кормили полноценную армию, то потеряли бы много денег, потому что на нас никто не нападал. Вроде он прав, но как узнать, когда враги на нас нападут, чтобы вовремя успеть подготовить армию. Да, на случай осады в городе должен быть подготовлен резерв из непрофессионалов. Надо озадачить этим вопросом гильдии, а то совсем распустились, думают только о ремесле и никакой заботы об общественных нуждах.
- Легко. Еще что-нибудь?
- Пока все. Это первоочередные задачи, которые видно даже отсюда. Когда я вернусь домой и приму хозяйство, тогда будем решать все остальное. У меня еще помолвка дочери на носу. Кстати, раз уж ты у нас человек временный, разберись с ее кругом общения. Чтобы она не злилась потом всю жизнь на меня или Алессандро. Увлечение охотой еще куда ни шло, но в науках даме делать нечего.
- Легко. Какие отношения у Вашей дочери с Вашей женой?
- Лучше бы ты не спрашивал.
- Считайте, что я не спрашивал.
- Все равно у кого-нибудь спросишь, тебе наврут с три короба. Жена ее никогда не любила. Даже имя дала с намеком. В церковной книге было написано не 'Виолетта', а 'Виолента'. Я потом исправил, но доченька не стала похожа на цветочек.
Глава 2. Управление ограничениями.
До Ферроны оставалось три дня пути. Джанфранко Фальконе проснулся, неспешно позавтракал и позвал слугу.
- Эй, ты! Приведи ко мне этого Маркуса!
- Не могу, Ваша светлость! - жалобно пискнул слуга, - он уехал ночью.
- Куда еще уехал, матерь божья его побери? Подать мне тогда капитана Уццано!
Общее руководство своим отрядом Фальконе проводил сам, а Франческо Уццано был непосредственным командиром в поле и заместителем по хозяйственным вопросам. Он, как и Маркус, не был уроженцем Ферроны, а был человеком ниоткуда, удачно встретившимся на пути Фальконе. Уццано умел организовать деятельность нескольких сотен солдат как на поле брани, так и в лагере. Вторым его достоинством было отсутствие карьерных и денежных амбиций, а третьим - умение сражаться пешим и конным, одинаково хорошо в строю и в поединке.
- Мессир Франческо уехал вместе с мессиром Маркусом.
- Куда это они вдвоем подались при луне? - удивился Фальконе, - К бабам?
- Не знаю, Ваша светлость, но они взяли с собой сто всадников и все три пушки.
- Тааак... - выдохнул Фальконе, готовясь набрать воздуха и выдать фонтан забористого итальянского богохульства.
- Ваша светлость! - окликнул его женский голос.
- Что?
К шатру подошла Марта, жена Маркуса. Увидев Марту, Фальконе понял, что исчезновение солдат и офицеров не является бунтом или дезертирством, и немного успокоился.
- Муж просил передать, что он отправится в Феррону немного пораньше, чтобы подготовить город к надлежащей встрече правителя. Просил Вас не беспокоиться, подождать тут мессира Алессандро и Вашу супругу и вместе с ними проследовать в Феррону, где Вас будет ожидать торжественный прием.
По совету Маркуса Фальконе вызвал из города жену и Альфиери, чтобы по пути обсудить наиболее важные вопросы. Естественно, Фальконе в письме не упомянул, что нанял специалиста по наведению порядка. Теперь оказалось, что Маркус не намерен был ничего обсуждать, и Фальконе должен будет сам придумывать, зачем ему понадобилось на пять-шесть дней оставить город без руководства.
- Он сошел с ума? Он думает, его без меня впустят в город и позволят что-то там организовывать? Без какой-то должности и каких-то прав? Если он рассчитывает командовать через Уццано, то сильно ошибается. Никто в городе не будет его слушаться. Ни моя дочь, ни капитан городской стражи, ни отец-настоятель. Я не давал ему пока еще никакой должности, с которой он бы имел права в моем городе! И не дай Бог он сам себя назначит! Самозванцев я не люблю!
- Он знал, что Вы так скажете. Поэтому просил передать, что никаких должностей без Вашего согласия занимать не намерен, а все, что будет сделано в городе, будет сделано горожанами без насильственного принуждения, добровольно и с песнями.
- То есть, он взял с собой Уццано, чтобы не командовать напрямую моими людьми? Это ему не поможет. Франческо толковый командир, но в Ферроне его не знают. А тебя он оставил заложницей, чтобы я не беспокоился, если что-то пойдет не так?
- Нет, Ваша светлость. Маркус никогда не планирует ситуацию, когда 'что-то пойдет не так'. Он поехал налегке и оставил меня присмотреть за обозом.
- Дааа...
Фальконе глубоко задумался. Что мог сделать этот немец в одиночку, без поддержки первого и второго человека в городе, где никто его не знал? Пограбить и убежать? Под присмотром верного Франческо Уццано? Оставив жену? Ерунда какая-то.
Двумя днями позже.
В надвратной башне собрались те, кто посчитал себя вправе что-то решать от имени осажденного города. Капитан городской стражи, богато одетый мужчина средних лет с изрядным брюшком. Отец-настоятель монастыря святого Мартина, почтенный старец с аккуратно подстриженной седой бородкой и слишком прямой спиной для своего возраста. Местный богач Перуцци от партии Папы. Местный богач Пескатори от партии дожа. Виолетта Фальконе, которая в свои двенадцать лет выглядела на все четырнадцать - 'возраст Джульетты'.
- 'Я, известный вам Маркус из Кельна, находясь во главе передового отряда из ста отборных ландскнехтов при пяти пушках, требую немедленной капитуляции Ферроны не для себя лично, а для своего господина, имя которого объявлю после вашей капитуляции'.
Капитан стражи, читавший послание, перевел дух. Какая все-таки наглость!
За стеной пушки дали очередной залп. Судя по грохоту, целый пласт стены обрушился в ров.
- Чего еще он хочет?
- Контрибуции. Пятьсот флоринов золотом или серебром, собранные с жителей, ни одного флорина с монастыря, ни одного флорина с семьи Фальконе и с семьи Альфиери.
- Еще?
- Город сдается ему, а через неделю присягает на верность некоему 'человеку благородного происхождения, имеющего несомненные права на обладания Ферроной и гарантирующему безопасность сеньорите Виолетте, с которой он находится в кровном родстве'. Солдаты не будут грабить город. Он гарантирует, что на территорию и собственность монастыря святого Мартина не будет никаких посягательств.
- Гарантии?
- Репутация Маркуса. Он не обманывает. То есть, говорят, что он не обманывает. То, есть, никто не видел живого человека, который бы мог сказать, что Маркус его обманул.
- Альтернатива?
- Если у них хватит ядер, стена развалится еще до завтра. Они угадали уязвимое место и стреляют очень точно. Далее они прорываются через пролом и захватывают город в течение дня. Замок может продержаться дольше. Если мы успеем в него отступить. Монастырю, как я понимаю, ничего не угрожает. Если замок падет, сеньориту Виолетту они будут охранять и передадут их господину.
- Сколько у нас человек?
- Около двухсот копий городской стражи. Если взять еще охрану замка, арсенала и тюрьмы, охрану улицы Богачей, будет больше трехсот.
- Классическое соотношение штурмующих к защитникам не менее, чем три к одному. У нас один к полутора. Как они смогут взять город за день? Как они вообще смогут взять город? - возмутилась Виолетта.
- Это Маркус из Кельна, Ваша светлость. И ландскнехты, - вздохнул капитан, - городская стража разбежится после первой удачной атаки.
- То есть, Вы отказываетесь нас защищать и рекомендуете сдаваться и платить контрибуцию? - возмущенно спросил Перуцци, - Зачем мы тогда платили вашей страже?
- Стража на жаловании не у вас, а у Его светлости, - парировал капитан.
- Но ваши люди берут деньги и с нас. С каждого торговца, с каждого проезда в ворота, да просто за каждый чих вы вымогаете деньги, а теперь оказывается, что вы не намерены их отрабатывать!
- Ваши добровольные пожертвования оплачивают работу стражи в мирное время. Наша служба опасна и трудна.
- И совершенно не видна! - вступил Пескатори, - Любой нищий не хуже вас умеет выпрашивать деньги в мирное время и капитулировать в военное!
- Вам-то о чем беспокоиться? - парировал представитель власти, - Вас вообще не спрашивают. Город принадлежит Фальконе. Как скажет сеньорита, так и будет, я поддержу любое ее решение.
- Кто такой Маркус из Кельна? - спросила Виолетта, - чем он так известен? Он здесь уже был?
- Он бывал в Италии с армией короля Франциска. И участвовал в нескольких частных войнах. Известен крайней решительностью и жестокостью. Однажды он был в отряде, который хитрым маневром захватил городок в Ломбардии. Для этого им пришлось сильно опередить свой обоз, и этот обоз попал в руки владельца городка. Там были жены и дети офицеров, в том числе и самого Маркуса. Сеньор потребовал вернуть ему город и пригрозил убить заложников. Маркус отказался. Сеньор приказал повесить одного обозного мужика, сапожника, и пообещал на следующий день казнить кого-нибудь из детей. К утру следующего дня Маркус вывесил на стене всех городских сапожников. Сеньор передумал насчет детей, отдал всех заложников и заплатил контрибуцию.
- А город?
- Город не пострадал. Но его жителей с тех пор кличут 'босоногими', напоминая про этот случай.
- Вы знаете эту историю и не попытаетесь отправить его в ад? - удивленно спросила Виолетта у капитана стражи.
- Но, Ваша светлость...
- Собирайте деньги. И проследите, чтобы стражники тоже скинулись. По флорину с носа.
- Ваша светлость! - взмолился капитан.
- Я скорее буду рада видеть свой город в руках дьявола, чем в руках труса!
- Виолетта! - возмутился настоятель.
- Не 'Виолетта', а 'Ваша светлость'.
- Дочь моя, уважайте старших.
- Я здесь старшая. Потому что я принимаю решения и я несу ответственность перед отцом и перед Богом. Работайте.
С этими словами Виолетте Фальконе покинула надвратную башню, не дав собеседникам возможности придумать достойный ответ.
Еще через два дня.
- Алессандро, ты начал ремонт стены? - удивился Фальконе на подступах к городу. Он отлично знал слабые места обороны и сразу обратил внимание на кипевшую работу.
- Ничего он не начал, - ответила Аурелла Фальконе, - А я ему напоминала.
Следующим предметом для удивления стали ворота. Ворота были новые, и Фальконе уставился на них как баран. Двадцать лет новые ворота были не актуальны, а теперь вдруг стали.
Сразу за воротами сеньора и свиту встретил ликующий народ. Народ аккуратно выстроился для ликования вдоль всего пути в замок. К удивлению Альфиери, он не увидел никого из своих стражников. С обоих сторон улицы толпу выравнивали солдаты с алебардами. Солдаты были одеты по-итальянски, но рукава и штанины у них были порезаны по моде ландскнехтов.
- Что это за посторонняя армия? - спросил он у Фальконе.
- Это мои. Те, кого взял с собой Уццано.
На первом же перекрестке процессию встретили трое всадников - Виолетта, настоятель и Маркус. У них за спиной возвышалась виселица, на которой болтались пять тел, по виду повешенных только вчера. В середине висел прошлый капитан стражи.
Виолетта с достоинством подъехала к родителям, объехала отца и продолжила путь между его рыцарским конем и кобылкой матери. Настоятель направил коня к братьям Альфиери, но не пожелал говорить со старшим, зато, не слезая с седла, обнял в знак приветствия младшего.
Процессия повернула к замку. Маркус пропустил семью Фальконе, пропустил настоятеля и аббата Леона и поравнялся с удивленным Алессандро Альфиери.
- Передаю Вам город в целости и сохранности.
- Что?!
- Мы тут поймали пару сотен преступников и повесили несколько предателей. А горожане скинулись на ремонт стены и ворот. В остальном все так, как было при Вас.
- Ты кто такой?!
- Мое имя вам известно. Должности у меня нет. Я всего лишь временно исполняю обязанности капитана стражи.
- Здесь я назначаю капитана стражи.
- Меня никто не назначал, поэтому я не занимаю никакой должности.
- Капитан стражи?
- Не капитан, а временно исполняющий обязанности. Я же их исполняю, не так ли? Временно. Не будучи капитаном стражи, как Вы любезно заметили.
- Почему так быстро повесили Вашего предшественника?
- За его отказ оборонять город по причине неготовности его подчиненных. Он признался в этом без пыток и при четырех свидетелях.
- Если и так, то кто ты такой, чтобы оспаривать мою привилегию судить и наказывать моих людей?
- Приговор вынесла сеньорита Виолетта Фальконе, а привел в исполнение палач. Он слишком маленький человек, чтобы спорить с сеньоритой.
- Ты уже втерся к ней в доверие?
- К сеньорите нельзя втереться в доверие, потому что она не доверяет никому.
- На все у тебя готов ответ. Я не дам тебе никакой должности в Ферроне.
- У меня и так нет никакой должности.
- Черт тебя побери!
Альфиери пришпорил коня и догнал настоятеля и брата.
- Дед, объясни мне, что происходит в городе? Ты же влиятельный человек. Ты наставник Виолетты. Как получилось, что этот выскочка вешает моих людей ее руками?
- Я предупреждал тебя, что Виолетта будет вспыльчива как отец и хитра как мать, - недовольно ответил настоятель, - Если ты в свое время проспал эту свадьбу, теперь еще долго будешь пожинать ее плоды. Все мои усилия по обучению ее закону Божьему, дипломатии и хорошим манерам пошли прахом после того, как она встретила этого дьявола во плоти.
- Так плесни на него святой водой или что там еще у вас положено делать, чтобы изгонять дьяволов.
- Пробовал. Не помогает.
- Фальконе был очень зол на него последние несколько дней. Если мы с тобой дадим оценку действиям Маркуса, Фальконе расторгнет контракт сегодня же.
- Не думаю. Послушай, о чем они говорят с Виолеттой.
Альфиери подъехал к Фальконе слева. Отец уже успел ответить на первые вопросы дочери и жены, а Виолетта высказала все эмоции и перешла к делу.
- Папа, я отлично руководила городом, пока тебя не было.
- Доча?
- Ты не поверишь, у нас в казне было почти пусто.
- Поверю. Алессандро говорил, что сейчас не лучшие времена.
- А я нашла больше пяти тысяч флоринов. Вот.
- Ты нашла? Где? Надеюсь, не у ростовщиков? И это не колдовские флорины из философского камня? Надеюсь, ты не увеличивала налоги? Это может привести к бунту.
- Ничего не угадал. В первый же день мы с Уццано перекрыли все ворота и улицы и поймали много преступников. Мы их посадили в тюрьму, а имущество конфисковали. Горожане нас очень благодарили.
- Тюрьма не лопнула? Она же последнее время была полная.
- Мы отпустили оттуда горожан, которые сидели за всякую ерунду. Они за это еще и заплатили, но это уже мои личные деньги.
- Ты сама решала, кто сидит за ерунду, а кто нет?
- Делать мне нечего! Я приказала твоему Маркусу. Раз он на тебя работает, пусть занимается делом.
- Велутти вы отпустили?
- Нет. Мы решили, что его можешь выпустить только ты. Ну или Алессандро.
- Хорошо. Но я не вижу, как у тебя набралось пять тысяч флоринов. Это большие деньги.
- Я повесила старого капитана стражи. Видел? И конфисковала в казну его имущество.
- Ты повесила? То есть, ты судила и вынесла приговор?
- Да, тут все очевидно. Правда, отец-настоятель просил его помиловать, но в кодексе написано, что предателей и трусов миловать нельзя.
- В каком еще кодексе? Я не писал никаких таких кодексов! Я сам выношу приговоры.
- Тебя не было. Люди разное говорят. А я хочу, чтобы был порядок. Я потребовала принести мне какую-нибудь книгу с законами, Маркус принес кодекс*.
- Почему все время Маркус?
- Потому что люди Алессандро меня не слушаются, а Франческо в книгах не разбирается.
- Ладно. Откуда остальные деньги?
- Я повесила казначея и конфисковала его имущество.
- Что-о-о?
- У него не сходился баланс. Сильно не в нашу пользу.
Альфиери побледнел. Баланс не сходился в пользу бюджета, потому что он сходился в пользу Альфиери. Если казначей начал болтать...
- Как получилось, что ты стала проверять баланс? - спросил он у Виолетты, - У нас же до сих пор не было никаких подозрений. А ты могла это обнаружить только после прибытия Маркуса, сдачи города и массы других дел. У тебя не было времени на проверку.
- Когда мы принесли деньги, их надо было пересчитать и оприходовать. Я попросила гроссбух, казначей отказался. Я возмутилась и ударила его плетью. Он перехватил плеть. Маркус его застрелил.
- Ты же сказала, что ты его повесила.
- А что с ним было делать? Не хоронить же его как порядочного человека. Мы взяли нового казначея, перекупили счетовода у Нанни, он провел ревизию и подтвердил, что у прошлого не сходился баланс. Я конфисковала и его имущество.
- Молодец, дочка, - похвалил ее удивленный отец, - Стена и ворота тоже твоя идея? Или Маркуса?
- Конечно, моя. Я приказала Маркусу восстановить стену и ворота, раз уж он их попортил. За его счет. У него как раз было пятьсот флоринов.
- Ладно, доча. Ты, конечно, молодец, но больше так не делай. Пора, наверное, тебя замуж выдавать. Совсем большая стала.
* речь идет о типовом уставе ландскнехтов, написанном под редакцией императора Максимилиана.