Зубов Павел Валентинович :
другие произведения.
Мертвый Мститель
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Комментарии: 2, последний от 20/06/2009.
© Copyright
Зубов Павел Валентинович
(
zupaval@gmail.com
)
Размещен: 19/06/2009, изменен: 19/06/2009. 26k.
Статистика.
Статья
:
Фэнтези
Тэнширские истории
Скачать
FB2
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Черновик. Ожидает редактирования.
И пал тогда Жоффруа де Фай,
Но его душа не попала в край,
Где жизнь сладка и горя нет,
Где тьму рассеял божий свет.
Другую судьбу уготовили боги:
Страшную - покажется многим.
Сражен он был тремя стрелами,
Что с лесу пущены врагами.
Выронил меч он и наземь упал,
Отчаянно карету рукою хватал.
Колесо оной ему подвернулось,
Уцепился, и сознанье вернулось.
После обстрела стражи остались,
Щитами от стрел они защищались,
А также хранили своего господина,
В этом желанье они были едины.
Биться готовы до капли последней
Крови господина и хозяина ейной.
Прикрылись щитами и стали от стрел
Стражи словно ежи, в кольчуге своей.
Шевалье Жоффруа тогда прошептал,
Ослабевшей рукою меч он достал:
'Герцогиню нашу защитите,
А пуще дитя её оберегите!'.
Был тогда командир у стражей,
Что спасся от стрелы вражьей,
И конь вороной под ним
Остался цел и невредим.
А с ним еще в седле удержались
Два рыцаря, они славно сражались.
Махнул командир своею рукой,
Раздался в лесу клич боевой!
Помчались они в чащу непроглядную,
Откуда посыпали стрелы нещадные,
Когда шла карета в лесу по дороге
С господами и охраной немногой.
Тут глядь, обстрел прекратился,
Бандиты меж древ объявилися.
Все неистово и громко орали,
Оружием разным потрясали:
Кто дубиной, кто копьем,
А кто благородным мечом,
Что добыт еще в былых
Грабежах и разбоях лесных.
Врезались трое рыцарей смелых
В толпу разбойников умелых,
Рубили налево и направо их,
Поганых бандитов лихих.
Стражи были точно львы,
Не сносить врагам головы!
Но слишком их было много,
Боле дюжины уже на дороге!
Ступая трупами своих людей,
Ранили рыцарских лошадей.
Упали наземь воины благородные,
Тут и добрались до них негодные.
Вечная им память и слава,
Почет и честь за отвагу,
Хранившим герцогиню свою
И павших в неравном бою...
Прикончив рыцарей, бандиты,
Окружили карету и ее свиту.
Радовались они силе своей
И беспомощности стражей:
Размахивая оружием, закричали,
Пред лицами воинов захохотали.
Но вот на дорогу вышел бандит,
Что нападением руководит.
Высокого росту, богато одет,
С лентой на глазе, которого нет.
То был известный в тех местах,
На всякий люд наводящий страх,
Гроза лесов соседних стран -
Бандит Одноглазый Бертран.
Он раньше был дворянином,
В бытность свою господином,
Вел разгульное житье:
Искал дорогое шмотье,
Проводил турниры он часто,
Вино рекою - как в ненастье.
Деньги и злато кончились вместе,
И не спасло родное поместье.
Крестьяне изгнали его со земли,
Соседние бароны не помогли.
Бертран бежал лесной чащею
Со своей дружиной оставшею.
Стали там разбоем жить,
Пути-дороги сторожить.
Так вот, Бертран Одноглазый,
Руку поднял и стихнули сразу
Бандиты, что карету окружили,
Но сразу нападать не спешили.
К стражам Бертран подошел
И с ними беседу завел:
'Бросьте оружие и будете живы,
Дайте господ, которым служили'.
Но не поверили стражи ему,
Бандиту коварному, и по сему
Стиснули крепче мечи и щиты,
Плечом о плечо сомкнули ряды,
Решили до смерти стоять,
За дорого жизни продать.
На что Бертран усмехнулся,
К своим лихим повернулся,
И приказал всех убивать,
Живых людей не оставлять,
Кроме господ, что в карете,
Хотел видно выкуп за этих.
И началась сеча кровавая,
Трава вокруг стала алая,
Звенели щиты, топоры и мечи
Кровь текла, словно били ключи,
Много тогда легло народу,
У стражей, у лесного сброду.
И хоть щиты были крепчее,
И хоть мечи были скорее,
Отважные воины не уцелели,
Большим числом их одолели:
Одних за другим убивали
Тех, кто ранены и устали.
Последний воин побежденный,
К стене кареты пригвожденный
Копьями, дух испустил.
Народ лихой тут расступил,
Прошел к карете Одноглазый,
Но дверцу отворил не сразу:
Один из лежащих у колеса,
Резко вскочил. Вот, чудеса!
С криком кинулся он на Бертрана,
В руках сжимая меч от охраны.
Ловкий бандит отпрыгнул в сторону.
Эх, не клевать, труп его ворону,
Удар смертельный его не достал,
Ранил немного, кольчугу порвал.
Шевалье де Фай напавшим был,
Смертельного удара силы копил.
Бандиты, что рядом, опомнились,
На ожившего стража набросились.
Выбили меч из слабеющих рук,
Пал шевалье на тела своих слуг.
Поняв, что шанс упустил,
Главу бандитов не убил,
Что герцогинь не защитил,
За стражников не отомстил,
Жоффруа де Фай зарыдал.
Тут Бертран приказ отдал
Разбойникам, что хотели убить,
Дворянина лежащего добить,
Чтоб они остановились,
И перед ним расступились,
А сам, за рану ухватившись,
Сказал, к шевалье обратившись:
'Сэр Жоффруа! Я жизнь дарю тебе!'.
Не поверил ушам своим шевалье,
Поднял главу и глянул прямо,
В глаз единственный Бертрана.
Остальные бандиты взбесились,
На вождя своего покосились,
А он, продолжил, тяжело дыша:
'Да, Жоффруа, ты не ослышался,
Дарю жизнь, тебя не убьют,
Но... Лишь на пару минут,
Чтоб увидел, как с ребятами я,
Развлекусь с дамой и ее дитя!
Кажется не их ли ты,
Сопровождал до Мерби?'.
Все лихое войско бандитов,
Взорвалось хохотом диким,
По плечу похлопав Бертрана,
Забыв о том, что он ранен.
Но тот, ухмыляясь злорадно,
Опрокинул наземь нещадно,
Жоффруа пинком сапожища,
Как вшивого пса или нищего.
Потом к карете поспешил,
Засмеявшись, дверцу открыл.
Там жались друг к другу,
Побледневшие с испугу
Дама с дочкой благородные,
Красотой богов одаренные.
Закричал тогда голосом страшным,
Полным отчаянья гневом ужасным
Жоффруа, собрав последние силы:
'Будь проклят ты до самой могилы,
Вероломный бандит одноглазый,
Я клянусь, умрешь ты не сразу!
За честь и смерть благородных людей
Отомщу я тебе, коварный злодей!
Тебя я найду, с того света вернусь,
Всеми богами и бесами клянусь!'.
На что Бертран рукой махнул,
Сэру сказал, чтоб рот заткнул...
Когда разбойники ушли с дороги,
Оставив трупы кровавые многих,
Среди которых женщины
Истязаны и умерщвлены,
Тот шевалье живым оставался,
Упрямый дух его не сдавался,
Но быстро угасали силы
Вместе с лучами светила.
Виной тому была 'милость' Бертрана,
Что к стрелам добавил новую рану:
Правую руку по локоть отсёк,
Чтоб умер скорее - кровью истёк.