Николай Сергеевич Звонарёв не был большим любителем кофе, но по утрам, проводив внучек в школу, последнюю неделю каждое утро заходил в одно и то же кафе на берегу Доуры. Он с удовольствием выпил бы чаю, но в Португальских кафе чай в почёте не был и напоминал пойло, которым поили учеников в школьных столовках во времена его детства. Приходилось заказывать кофе.
Вот уже месяц, как он приехал погостить к дочери и в свободное от родственников время в одиночестве наслаждался неспешным течением времени в солнечном Порто, раскинувшимся на берегу Атлантического океана.
Место утреннего перекура было выбрано не случайно. Из облюбованного им кафе открывалась красивейшая панорама. Пестрящие всеми цветами фавелы, облепившие противоположный берег, мосты, соединяющие высокие крутые берега, устье реки Доуры, по которой сновали прогулочные кораблики, и океан, со стоявшими на внешнем рейде огромными пароходами, как магнит, надолго притягивали взор приезжего человека.
Утренняя тишина в безлюдном кафе и чудный вид из окна успокаивали и приводили в чувство деда после бешеных сборов в школу вечно опаздывающих девчонок.
Однако на этот раз насладиться тишиной и видами просыпающегося города сквозь дым отечественных сигарет ему не дал ввалившийся в кафе мужик. Дядька явно был чем-то расстроен, так как на чистом русском устном костерил какого-то гуцула, который, согласно пламенной речи посетителя, был, мягко говоря, не очень порядочным человеком.
Но ни услышанная на чужбине родная речь, ни повышенные тона появившегося посетителя заставили насторожиться Николая. Ему вдруг показалось, что он слышит до жути знакомый тембр из далёкой юности. Николай обернулся. Его взору предстал рыжеволосый мужчина тех же лет, что и он сам, в потёртой джинсе. Ничего особенного, если не считать того, что дядька кого-то напоминал.
В какое-то мгновение их взгляды встретились, и глаза незнакомца округлились до невероятных размеров. Из его рук выпала чашка с только что налитым кофе, что вывело его из оцепенения.
- Колька?! Ты?!! - неуверенно произнёс он, оглядывая с интересом Николая.
- Вован?!! - Так же неуверенно чуть слышно произнёс Николай, с трудом узнавая в дядьке своего закадычного друга юности.
- Ты! Вот чёрт! - с нескрываемой радостью бросился к Николаю рыжий мужик, - Охренеть! Колька! Звонарёв! Это ты!
- Вован! Зазнобин! - перекрикивая рванувшего к нему Вована, заорал Николай.
После долгих объятий и рукопожатий немного успокоившись, мужики сели за столик и наперебой заваливали друг друга вопросами.
- Вот это встреча! - никак не мог придти в себя Николай, - Вован! Друган! Как я рад тебя видеть, чертяка! Ну, рассказывай, куда делся после института? Исчез бесследно. Ни слуху, ни духу! Мог бы лучшему другу хоть весточку отписать.
- Не мог, Колька! Поверь. История длинная и не интересная, - отмахнулся Зазнобин, - ты-то как? Здесь как очутился?
- Да, у меня всё нормально. Жена, дети, внуки. Здесь в отпуске. Дочь в Порто живёт, за местного замуж вышла, навестить приехал.
- Вот это здорово! Да ты уже дед! Время-то как летит. Ты ведь на Волге остался после распределения? - с интересом расспрашивал Владимир, - Мечта сбылась? Стал капитаном?
- Пятнадцать лет оттрубил, - нехотя ответил Николай, - потом в механики перешёл.
- Ты и в маслопупы! Вот в жизни бы не поверил! Что так?
- Тоже длинная история, - отхлёбывая остывший кофе, поморщился Звонарёв.
- Слушай! - прервал назревающую паузу Зазнобин, - Давай по бокалу жахнем что ли за встречу .
- Я в отпуске, до вечера свободен, - откликнулся Николай на предложение, - по маленькой за встречу можно!
В тот же момент, когда Николай произносил последнее "О", Вован уже окликнул бармена, назвав его "Хулио", и на португальском отдал тому короткий приказ. Бармен слегка удивился, что-то ответил и, наполнив два бокала вином, поднёс их к столику с единственными посетителями.
- Вот из всего тобой сказанного, - с иронией в голосе сказал Николай, - знакомо мне только одно слово "хулио"!
- Харэ прикалываться! - расплылся в улыбке Владимир, - Сам тащусь от их имён! Иной раз пар спустить надо, назовёшь такого вот парня по имени, и на душе сразу легче делается. Кстати, он сказал, что вино за счёт заведения. Мы первые, кто у него бухло заказали в такую рань!
- А ты откуда его знаешь? Знакомый?
- Я ему иногда рыбу поставляю, так сказать, неофициально, - тоном заговорщика пояснил Зазнобин и, переходя на смех, ляпнул, - Кстати! Коля, отгадай с трёх раз, как его сменщика зовут?!
- Судя по твоей расплывшейся морде, не иначе, как Педро?! - загоготав, предположил Звонарёв.
- Точно!!!
Мужики громко чокнулись. Разговор пошёл живее и непринуждённее, словно и не было этих тридцати лет со дня их последней встречи. Старые друзья с удовольствием вспоминали своё студенчество и старых друзей, дипломатично обходя нежелательные темы, на которые умудрились нарваться в первые мгновения неожиданной встречи.
Когда волны радости улеглись, Николай, всё-таки, не удержался и спросил Зазнобина, кого это он так разносил, появившись в кафе.
- А, ты про это, - нахмурился Вован, - я ведь, Николай Сергеевич, теперь являюсь мелким буржуем. На своей частной лохани ловлю рыбу и сдаю перекупщикам. Так вот мой механик, похоже, уже бывший, Петро вчера сбежал, даже документов не забрал, и мне не с кем выйти сегодня в работу. Дел всего часа на четыре. Выкинуть снасти вдоль берега. Потом приедет один человечек, но это только к вечеру будет... Подвёл меня землячок.
- Ты же, вроде бы, родом из сибири? - постарался отвлечь от грустных мыслей друга Николай, аккуратно уводя разговор в другую тему, - А землячёк твой, как я понял, с Молдавии будет!
- Эх, Коля! - горько вздохнул Вован, - Все мы здесь земляки - союзники без флага и родины. А знаешь, почему союзники? Потому что из Союза.
- Слушай! - вдруг встрепенулся Зазнобин, будто и не было у него никакой грусти, - Ты же механик! До вечера свободен! Выручи, Коль! Я бы нового человечка подождал бы, но прогноз дают штормовой на завтра. Если выставлюсь только вечером, собрать снасти могу не успеть. Считай и снасти и улов пропадёт. Убытки охренительные! А так - сейчас выставлюсь, вечером упакуюсь!
- Ты что это, Владимир Леонидович! Спятил что ли?! Раньше ты больше на грудь принимал, и то меньший бред нёс! - заортачился Звонарёв, - Чем я тебе там помогу?! Из меня рыбак, как из тебя балерина!
- Да, фигня, верь мне! Всё получится! Рулить ты умеешь. Кто это дело лучше речников знает! Я снасти выброшу. И назад! Четыре часа, и я проставляюсь! Это помимо того, что за это тебе ещё и кое-какие денежки причитаться будут! И домой успеешь, и время с пользой проведёшь!
- Смотрю, не меняет тебя время, Вова! Как был балбесом, так им и остался! - уже не так уверенно отнекивался Николай.
- Колян! Выручи! Христом Богом тебя прошу! - картинно наседал Зазнобин, чувствуя, что Звонарёв уже практически согласился на его авантюру, - Ну! Коля! Давай, как в юности - где наша не пропадала!
- Это точно, - пробурчал Звонарёв, - где она только не пропадала. Ладно. Вези меня на свой баркас, но учти, без робы работать не буду. У меня здесь одни джинсы на все случаи жизни!
- Замётано! Хотя, я тебе лучше вместо твоего секонд-хенда джинсовую троечку подгоню!- заорал Вован, вскакивая и протягивая руку Николаю, - Рванули! Сейчас мигом до баркаса домчу!
- Эх, седина в бороду... - пробубнил Николай Сергеевич, вставая из-за стола, - надеюсь, ты не за рулём? Не хватало ещё ментам с бокала вина с тобой вляпаться!
- Какие менты, Коля! Покажи мне тот дуб, откуда ты вниз башкой рухнул! Здесь страна культурная, за бокал вина права не отнимают! Поехали!
Настоящий португальский портвейн, всплывшие воспоминания о бурной молодости и встреча со старым товарищем делали своё дело - не первой молодости мужики, как и много лет назад, вновь рванули в поисках приключений на свои и без того многострадальные пятые точки.
Машина мчалась по гладкой дороге, оставляя позади вместе с пройденными километрами остатки сомнений и городские постройки.
Порто был уже далеко. Проскользив около получаса по автобану, авто свернуло в сторону океана. Дорога была уже не такая ровная и гладкая. Появившиеся ухабы и рытвины напоминали Николаю что-то до боли знакомое и родное.
- А говорят ещё, что в Европе дороги везде шикарные! - заваливаясь то и дело в разные стороны, проговорил Звонарёв, - Вот очухайся я с пьяну в этих местах, точно сказал бы, что мы в России!
- Колян! Да мы просто привыкли со времён совка восторгаться всем западным и хаять всё своё, - крутя рулём, как заправский тракторист, объезжая дорожные препятствия на своей не первой молодости малолитражке, отвечал на удивление друга Зазнобин, - Здесь косяков не меньше. Но, вот за что я их уважаю, так это за то, что свои задворки в жизни никому не покажут. Лыбятся суки и только глянец на всеобщее обозрение... сволочи!
Выложить, как на духу, все косяки загнивающего на своих задворках империализма Вован не успел. Машина неожиданно вырулила между маленькими одноэтажными строениями, больше похожими на сараи, чем на жилые дома, к самой кромке воды живописнейшей бухты, где у небольшого ветхого причальчика жались друг к другу небольшие рыбацкие судёнышки.
- Приехали, - буркнул Зазнобин, кряхтя выбираясь из своей таратайки, - Чё расселся, вылезай!
- Слушай, Вов! - продолжая сидеть и пялиться на залив, проговорил Николай, - Красота-то какая!
- Вылезай, говорю! - нарочито грубо повторил Вован, - Смотри! Не успеем выставиться, к своим опоздаешь!
- Типун тебе на язык! - сказал Николай и быстро, как уж, вынырнул из малолитражки.
Мужики потянулись, разминая затёкшие конечности и старые кости. Звонарёв перевёл взгляд с залива на чистенькие, но очень маленькие домики.
- Охренеть! - вырвалось у него, - Ты куда завёз меня, старый чёрт! Домики Тыквы... Нереально, как в сказке...
- Какая уж тут сказка, - перебил друга старый чёрт, возясь в багажнике с какой-то мелочью, - Потолки низкие, комнаты маленькие, сырость и холод. Одно слово - голь перекатная. Всё! Пошли!
Зазнобин вскинул на плечо вынутый из багажника вещмешок, закрыл машину и зашагал в сторону баркасов. Николай поспешил за ним.
- Вот, полюбуйся! - резко затормозив напротив одного из баркасов, важно сказал Владимир Леонидович, - Мой кормилец!
- Сочувствую, - съязвил в ответ как можно ехиднее Звонарёв, - Педалек-то много?
- Каких ещё педалек? - переспросил с ноткой ревности Вован.
- Которыми сотня китайцев винт должна крутить, или эта лайба на вёсельном ходу?! - продолжал издеваться Николай.
- Дурак ты, Колька, - совсем не обидевшись, добродушно отозвался на шутку друга Зазнобин и, подтолкнув Звонарёва в спину, добавил, - Иди аппарат принимай. Движок - зверь, работает, как часы, топливом Петро ещё позавчера под завязку заправился. Так что: заводи - поехали.
Не прошло и десяти минут, как видавший виды баркас резво выбежал из бухты и, важно раскачиваясь на волнах, почапал к месту лова примерно в полукилометре от берега.
Николай Сергеевич спустился в машинное отделение и первое время по привычке, выработавшейся у него годами, прислушивался к работе двигателя, попутно визуально изучая имеющиеся нехитрые механизмы.
Всё шло как нельзя лучше. Весеннее солнце, нагрев воздух, окончательно разогнало на пару с небольшим ветерком утреннюю дымку. Океан лениво гнал к берегу пологие длинные волны, не такие уж и маленькие, как казались на первый взгляд с акватории бухты.
- Ну, как впечатления?! - стоя у штурвала, спросил Владимир Леонидович новоиспечённого механика, когда тот появился в ходовой рубке.
- Да никак! - ответил Николай Сергеевич, вытирая руки ветошью, - Примерно, то же самое, что и на моём буксире. То же старьё, только иностранное. Вот никогда бы не подумал, что такая рухлядь ещё где-то есть кроме наших речек! А дизелёк, так вообще ровесник поповской собаки. Одно преимущество - без сервиса своими силами перебрать можно.
- Колян! Так в этом-то вся и суть! - оживился Зазнобин, - Знаешь, сколько ремонт в сервисе стоит?! Столько рыбы на всей Атлантике не водится! На-ка, порули лучше, я пойду катушку с сетями приготовлю.
Но не успел капитан баркаса выйти из рубки, как из машинного отделения вместо монотонного гула дизеля послышался глохнущий рык, после чего наступила непривычная тишина. Мужики, не сговариваясь, бросились в машину, где из всех имеющихся механизмов и приборов работала только одна чуть светящаяся лампочка аварийного освещения.
- Приплыли, - тихо констатировал практически свершившийся факт Вован.
- И чего? - вопросительно взглянув на Вована, пробурчал Николай.
- Чего - чего! Ты - механик! Чини!
- Та-ак... - протянул Звонарёв, осматривая заглохший двигатель, - с рыбалкой обманули, посмотрим, как с возвращением вовремя домой! Вован! Открути-ка топливную трубку от насоса!
Зазнобин повиновался приказу и, взяв ключ, быстро сбросил крепёжную гайку. Вместо солярки из неё хлынула вода.
- Думаешь, отстой? - неуверенно спросил Вован друга, неотрывно глядя на струю воды оттуда, где её не должно было быть в принципе, - вообще-то, сливаем постоянно.
- Не похоже на отстой, слишком много! - задумчиво ответил Колян, - А ну-ка, Вова, проверь цистерну. Сдаётся мне одно из двух: или у вас в ней дыра, или вместо солярки тебе водички набузгали!
- Дыры быть не может! - обиженно фыркнул Вован, - недавно корпус освидетельствование прошёл!
- Ну, тогда... Давай-ка цистерну на воду проверяй, а я топливную аппаратуру просмотрю, авось заклинить ещё не успела.
Мужики бросились в работу, ощущая, как волны всё сильнее раскачивают несопротивляющийся им баркас. Минут через двадцать поставленные задачи были выполнены и друзья, выделив себе на перекур немного времени, поднялись на палубу.
- Так, что мы имеем, - начал подытоживать Николай, - в дизель вместо топлива пошла вода. Слава Богу, плунжера в насосе живы, что нельзя сказать о распылителях в форсунках.
- В цистерне одна треть солярки, остальное - вода, - быстро выпалил Владимир.
- Уже радует! Если двигатель пустим, будет на чём домой вернуться! - Смачно затянувшись, протянул Звонарёв, - Далеко нас унести может?
- Ветер с берега, волна на берег... Чёрт его знает! - выпалил зло Зазнобин, - Сколько времени ремонт займёт?
- Это зависит от того, сколько у тебя новых распылителей в наличии имеется.
- А если нисколько, то тогда чего?
- Тогда бери рацию и вызывай подмогу.
- Нет рации! Дорого! Наши лайбы на полулегальном положении. Вошкаемся возле берега, числимся, как лодки...
- Ну, ни хрена себе! Душевно дело поставлено, - искренне удивился Николай, выплёвывая бычок за борт и звонко хлопая себя по ляжкам, - А я-то грешным делом думал, что это у нас полный бардак! Тогда доставай сотовый и названивай, кому хочешь, с криками: "Помогите, сос!".
Ответа Звонарёв не дождался, поэтому обернулся посмотреть на однокашника. Тот уже в пятый раз безрезультатно проверял свои карманы.
- Похоже, в кафе оставил, - буркнул Вован, и тут же бросив взгляд на Николая, успел произнести только, - А...
- Не надейся! - перебил товарища Николай, уловив ход его мыслей, - Я здесь телефон по утрам сознательно никогда не беру! - и, поймав на себе чуть насмешливый вопросительный взгляд старого кореша, продолжил, - Тишину по утрам люблю!
- Так наслаждайся! - присаживаясь на мокрую качающуюся палубу, сказал Зазнобин.
- И долго?
- Что?
- Наслаждаться! У тебя хоть ракетницы, фальшфейеры есть?
- Да была парочка, только я их спалил по пьяни. У меня по соседству семья многодетная живёт. Захотелось ребятишкам салют на новый год показать.
- Да-а-а... - то ли от досады, то ли от смеха протянул Николай, - как был дураком, так им и остался!
Закурив ещё одну сигарету, Звонарёв опустился на палубу рядом с товарищем. Глядя на собирающиеся над горизонтом тучи, ожидать чего-нибудь хорошего от спонтанного круиза было глупо. Кораблик хоть и не относило в открытый океан, всё-таки перемещало с ощутимой скоростью вдоль берега. Как пойдёт передвижение дальше зависело от многих факторов, о которых думать не хотелось. Николаю Сергеевичу так же не хотелось думать о том, что его ждёт после возвращения домой, когда осуществится это возвращение, а самое главное, как это возвращение может осуществиться и с чьей, если не с Божьей, помощью.
- Коль, что, вообще ничего сделать нельзя? - уперевшись собачьим взглядом в глаза Николая, вопрошал, Вован, - Ты же старый механик!
- А ты, значит, механик молодой?! - с издёвкой в голосе весело сказал Николай. И добавил уже серьёзнее, - Давай пробовать! Если распылители расходим, наверняка что-нибудь получится.
- А долго расхаживать?
- Это всё будет зависеть от того, насколько быстро будет работать португальский буржуй русского происхождения! Да, ещё шланг нужен, чтобы от цистерны до дизеля хватило. Мы его через верх цистерны затравим. Думаю, рассказывать, что солярка легче воды, тебе не надо?
- Ты уж, Коль, меня совсем за дурака держишь, - сделал обиженное выражение лица Вован.
- Нет, Вова! Это я дурак! Опять на твои уговоры поддался. Знал ведь, что ничего хорошего, как всегда, не будет! - вздохнул Звонарёв, - Пошли, горюшко моё! Нас дела заждались!
Николай Сергеевич юркнул в машинное отделение. За ним последовал Зазнобин. Работа по притирке распылителей обещала быть долгой и монотонной ввиду отсутствия нужных средств и приспособов. Единственно возможный в данной ситуации дедовский способ был хоть и верный, но трудоёмкий, поэтому в самом начале процесса, в стадии обучения, сопровождался со стороны Коляна по отношению к Вовану дружескими тычками с обязательными упоминаниями такой-то матери. Каждому из друзей необходимо было притереть по три распылителя.
Время завалило далеко за полдень, баркас продолжал дрейфовать вдоль берега на расстоянии уже чуть больше километра, а мужики притёрли только по одной игле.
- Пошли покурим, - устало произнёс Николай.
Кряхтя, оба поднялись со сланей и выползли на палубу. Качка стала намного ощутимее, чем была вначале. Облака уже не роились над горизонтом, а закрывали большими клочками всё небо, стараясь наглухо спрятать солнце. Волны стали не так ленивы и совсем не церемонились с небольшим корабликом, гоняя его по своим бокам.
- Далеко нас унесло? - с беспокойством в голосе спросил Николай.
- Да нет, - как можно спокойнее постарался ответить Вован, - если сейчас рвануть, то тебе можно ещё успеть остаться безнаказанным.
- Ну, на счёт наказания, я уже смирился, - не замечая иронии в голосе друга, проговорил Звонарёв после глубокой затяжки сигаретным дымом, - я имею ввиду, хватит ли нам времени на обратную дорогу? С погодой-то тебя, похоже, обманули. Кстати! Если у тебя рации нет, где ты прогноз получаешь?
- По интернету смотрю, - потупился Вован.
- С ума сойти! - не переставал удивляться Колян, - Так мы ещё и пользователи продвинутые! В интернете!! Вова! А зачем электричество на это дело тратить? Сразу бы у любой бабки на рынке про погоду спросил бы! Точность почти та же! Ну, так далеко нас подвинуло? Или у интернета уточнить надо бы?!!
- Надеюсь, что хватит, - уже серьёзно сквозь зубы процедил Зазнобин и, не дожидаясь товарища, полез в машину.
Работа закипела с ещё большей скоростью. Притирка распылителей не требовала каких либо особых усилий. Она отличалась монотонностью и отнимала не столько сил, сколько времени.
- Вован! - прервал молчание Николай, чтобы как-то отвлечься от наваливающихся невесёлых мыслей, - Давай колись, что у тебя после института произошло, а то втянул меня в историю, а сам от друга какие-то утайки держишь в секрете.
- Да какие утайки, Коль! - продолжая работу, отозвался Вован, - Обычная глупость перевернула всю жизнь, если вкратце.
- А если не вкратце? - настаивал Звонарёв
- А если не вкратце, то слушай...
По распределению меня направили в низовья Волги. Там в одном из затонов пароходства я попал на сухогруз, где командовал старый презерватив, с доски почёта не сползающий. Мы его за глаза Моней звали. Так у этого Мони на судне работала его жена. Ей до пенсии в то время год оставался, так чтобы ей по-больше пенсию сделать, Моня провёл её боцманом. Мало того, он отказался ещё от одного моториста, а деньги за недостающего на неё выписывал. Баба та, конечно, палец о палец не ударяла, даже палубу ни разу не прошвабрила, а вкалывали за неё пацаны.
Короче, на пароходе беспредел творился полный. Мне бы промолчать, всё-таки по осени в отделе кадров обещали на моряка переучиваться в Питер отправить. Но тут меня добило то, что эта жаба на плавмагазине всю тушёнку со сгущёнкой, что на весь экипаж причитались, себе прилюдно забирает. Мало того, за это в колпит ни копейки не возвращает, а с нас потом из зарплаты за это вычитается. Сам помнишь лучше меня, что такое сгущёнка и тушёнка в советское время были! Ну, тут меня и прорвало. Подал я голос в затонском профсоюзе, мол, граждане - товарищи! Что ж такое деется-то! А меня на собрании через месяц рабочего диплома лишили на год, позором заклеймили с формулировкой "за недостойное поведение, порочащее высокое звание штурмана советского речного флота" и перевели в такелажники судовые. Вот!
Сам понимаешь, перспективы все накрылись, у самого ни кола ни двора. Короче, рванул сиротинушка на заработанные деньги во Владик. Там умудрился документы матроса справить, сначала год в каботаже прокантовался, потом случайно на пароход попал, который за бугор лазить начал. Всё бы хорошо было бы, да случайно подслушал разговор капитана с партийцем из органов. Догнала меня волжская слава, как оказалось, и там. Списать по приходу хотели.
Так мне, Колян, что-то обидно стало, мочи не было! Ну, вот я и сбежал, когда в одном из портов Бразилии выгружались. А куда как не в Португалию из Бразилии?! Вот я в Порто и прибыл. Пока суть да дело, язык выучил, гражданство получил. Живу, небо копчу. Дерево не посадил, дом не построил, сына не родил. Раз женат был. С этим не повезло, больше не пробовал. Всем прынцев надо, а от меня вечно рыбой тащит!
- Да-а, дела, - протянул после долгого молчания Николай.
- Осуждаешь? - не поднимая глаз, спросил Зазнобин.
- Нет, не осуждаю. Пошли - покурим? Я ещё одну штуку притёр.
- У меня тоже притёрто! Всего четыре стало!
Мужики поднялись на палубу. Перекуривать решили в рубке, поскольку разгулявшиеся волны не давали никакой возможности прикурить на открытом месте.
- Тебя уже ищут, - посмотрев на часы, сказал Зазнобин, - скоро стемнеет...
- У тебя хоть карты есть? - с ноткой волнения спросил Николай, - Как в темноте добираться будем? Скоро берега не видно будет.
Вован молчал, делая большие затяжки.
- Ясно! - выдавил Звонарёв и, выдержав паузу, добавил, - Вечерок обещает быть весёленьким.
Докуривали молча под завывание путающегося в вантах ветра. Отправив очередной бычок за борт, Николай поволок Вована в машинное отделение.
- Короче, делаем четыре форсунки, две оставляем - как есть. Пробуем запустить движок. Получится - хорошо, нет... - Звонарёв сделал паузу, - ну, на нет и суда нет! Давай шланг через верх налаживай, а я форсунками займусь и систему соляркой прокачаю.
Через полчаса друзья уставшие, но довольные пробрались в ходовую рубку. Двигатель, как больной старый кот, урчал неровно, но сдаваться не собирался. Зазнобин стоял у штурвала, уверенно ведя кораблик домой. Звонарёв первое время то и дело бегал "навестить" своего подопечного, но, убедившись, что всё не так уж и плохо, то есть, больной скорее жив, чем мёртв, сел в рубке на небольшой диванчик.
- Не дрейфь, Колян! - обратился к товарищу повеселевший Владимир Леонидович, - На ходу нас не утопить! Часа три, и мы дома! Доставлю в лучшем виде!
Баркас уже колбасило не по-детски. Он то забирался на огромные горы воды, то летел с их вершины вниз, врезаясь носом в основание следующего солёного гиганта по самую рубку.
- У тебя хоть жилеты спасательные есть? - спросил Николай, ожидая уже любого с ног сшибательного ответа.
- Есть! - браво ответил Вован, - А зачем они тебе? Не бзди, малец! Я и не из таких передряг вылазил! Кстати! Теперь твоя очередь исповедоваться. Чего из капитанов рванул? Давай, рассказывай!
- Ну, слушай...
Слыхал, наверное, что у нас в России в девяностые творилось? Так вот на речке было всё куда хуже, чем в стране в целом. Нормальной работы не найти, пароходами стали владеть, мягко говоря, совершенно чуждые флоту элементы. В общем, или без работы сиди в разваливающемся пароходстве, или к частнику иди. У последних платили, но творился полный бардак. Хозяин, как говориться - барин. Захотел - дал зарплату, захотел - лишил. И хрен чего докажешь, зарплаты-то чёрным налом.
Короче, от безденежья попал я в одну такую контору на небольшой толкач с чисто речным районом плавания. Как мы его ремонтировали, это отдельная история. В общем, вышли в работу с горем пополам. А к октябрю у нас один двигатель наглухо из строя выходит. Думали, конец навигации, а нас на одном движке работать дальше заставили. Не хотите, останетесь без зарплаты, без отпускных и без отгульных. Вот тут -то нам и подфартило со знаком минус.
Подходим как-то к Белому озеру к полуночи, прогноз приняли. Волна шестьдесят - восемьдесят сантиметров, ветер в корму, переход через озеро на одном двигателе часов шесть - восемь. Всё в норме. Пошли. Я на вахту заступил. С мотористом сидим, треплемся. Пройдя, примерно полпути чувствуем, что пароходик наш уж больно с носа на корму раскачивается. Прожектор включил, мама дорогая! А нас такие волны догоняют, что на корму заваливаются и по бортам бегают! Назад не развернуться, точно завалит. Так вперёд и шлёпаем. Целюсь точно в речку, что из озера выходит.
Уже буи на заходе видны, а тут смена вахт подоспела. Приходит сменщик. Вахту сдаю, иду в каюту. Штурману сказал чтобы, чуть что, меня поднял. Только прилёг, закимарить ещё не успел, как чувствую, что лёжа в кровати то на ногах, то на голове стою. Ну, думаю, гадёныш на рейд самостоятельно встать решил, в узкость заходить в темноте побоялся. А как борт волне подставил, корабль защучило, и силёнок на одном двигателе вывернуться ему не хватает. Короче, началось. Голова - жопа! Всё кругом падает, двери хлопают! У меня телек в спальне был, так он на пол спрыгнул и давай мне по копытам бегать! А качка всё больше, в рубку практически по стенам забегал.
Наше корыто уже так раскачало, что оно в один не очень прекрасный момент накренилось на один борт и задумалось, куда ему: дальше в оверкиль или в обратную сторону метнуться, нам ещё синяков добавить. А штурманец шишку бросил, висит на локаторе и блажит сволочь, беду кликает. Как я до шишки допрыгнул, не знаю.
Врут, Вова, что в такие мгновения вся жизнь перед глазами пролетает. Мозги совсем в другую сторону крутятся. Я вот, например, весь экипаж посчитал, кто где находится, и у кого какие шансы с парохода сдриснуть. Вычислил, что мужики все более или менее в шоколаде - свалить шансы есть. А вот повариха в своей каюте наверняка пластом зелёная лежит и рыгает из последних сил.
Помнишь, Вова, как нам ещё в детском пароходстве прививали типа, береги честь с молоду? Вот тогда-то я с охренительным ужасом и понял, что точно не свалю с лохани, пока на ней кто-то остаётся. Башку наглухо переклинило, что с этим потом жить не смогу! Как умудрился рули на борт переложить, не помню. Только пароход выпрямился и в сторону захода свернул. Парни, что на палубе были, потом говорили, что мы уже между пеньков ехали за судовым ходом. Повезло.
А в речку зашли, и тихо сразу стало после первого же поворота. Народ в рубку потянулся. Доклады о наших потерях один другого краше. Двери с петель сорваны, шкафы опрокинуты, телевизор вдребезги. От посуды одни ложки да кастрюли! В рубке чайник электрический был, так на первый дэк сбежать умудрился.
Вот после этого меня и стало сомнение терзать. На хрена мне всё это надо? Ведь я про то, что дети без отца остаться могут ни на мгновение не задумался! Вова! Я про них тогда даже не вспомнил! Прикинь! А тут ещё сердце по окончании навигации прихватило. Вот я и решил: чем деньги на лекарство тратить, да зад за всех рвать, лучше спокойненько в маслопупах до пенсии протяну. И при деле, и в людях, как говорится!
Николай Сергеевич замолчал и снова достал из помятой пачки сигарету.
- Всё что ни делается, всё к лучшему, - после продолжительной паузы сказал Зазнобин, филосовствуя под бешеную пляску на волнах его маленького судёнышка, - вот Петро воды вместо солярки налил. Сволочь, конечно! Обманул, с деньгами свалил. А с другой стороны, не попади в солярку вода, выставили бы мы с тобой сети, а собрать бы уже не собрали! Прогнозик-то туфтовый! И рыба протухла бы, и снасти штормом коту под хвост!
- То есть, ты бы сейчас в море бы не вышел? - с некоторой иронией вперемешку с волнением спросил Николай Сергеевич.
- Коль! Я что, идиот! В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выпустит, и ты меня на рыбалку посылаешь! - весело ответил Владимир Леонидович.
- А это ничего, что мы уже здесь из-за твоей рыбалки колбасимся?! - переходя на смех, задал другу новый вопрос Николай.
- Это издержки профессии, - становясь серьёзным, буркнул Вован, вглядываясь через бинокль в ту сторону, где, по его мнению, должен был быть берег с местом захода в заветную бухту.
Сказать, что волны уже делали с баркасом то, что хотели - не сказать ничего! По выражению Зазнобина они просто его имели в самых извращённых формах. Становилось немного жутковато.
- Вова! Смотри вон туда! - толкнул в бок друга Николай, направляя луч прожектора во тьму, - Это не твоя дырка?!
- Она родимая! - радостно отозвался Зазнобин и направил баркас в то направление, куда не переставал светить прожектором Звонарёв.
Радио в автомобиле оповестило, что в Португалии время завалило за полночь. Зазнобин не спеша вёл машину в сторону Порто. Звонарёв опустошил сигаретную пачку, достав из неё последние две сигареты. Прикурив обе, одну он протянул Зазнобину.
В машине было тепло и сухо. Автомобильный уют действовал на друзей успокаивающе, приводя в порядок возбуждённые после неудавшейся рыбалки нервишки.
Николай с тревогой думал о том, как, наверное, волнуется дочь, как не спит вместе с внучками, обрывая телефоны больниц и моргов. А, может быть, тут всё по-другому? Позвонил куда надо, и сиди - жди, когда специальные органы всё разрулят? В любом случае его утренней независимости сегодня пришёл конец.
Зазнобин же просто чувствовал себя очень виноватым перед старым закадычным другом. Так опарафиниться в первый же день встречи после стольких лет разлуки! Правда, то, что нежданно - негаданно он снова обрёл старого верного товарища, радовало на много больше, чем удручал оконфузивший его косяк.
Пуская клубы едкого дыма, друзья молча смотрели в лобовое стекло на сияющие огни приближающегося большого города, прислушиваясь к доносящемуся со стороны океана набирающему обороты шторму.