Николай Капитонович Шагалов всегда считался отъявленной сволочью и непревзойдённым гадом с тех пор, как только появился в посёлке. Земляки, мягко говоря, Николая Капитоновича не любили за его тупой однобокий максимализм, благодаря которому размеренная жизнь многих превратилась в фонтанирующий огненной лавой вулкан. Шагалов со своей принципиальностью был затычкой везде и во всём. Следуя букве закона с немецкой пунктуальностью, он за короткое время превратился среди взрослого населения из Шагалова в Шакалова, что стало, скорее, ему характеристикой, чем фамилией. Более же юное поколение к уже имеющимся прилагательным из русского устного языка в адрес дяди Коли добавило ещё и более ёмкое погоняло "фашист".
Конечно, на первый взгляд Шагалов выглядел неподкупным борцом за справедливость и сохранность социалистической собственности, но узнав его методы борьбы с нарушителями, данный индивидуум вызывал у подавляющего большинства только тошноту и брезгливость.
Николай собирал слухи и сплетни, подслушивал случайные обрывки разговоров в очередях, а потом, делая разные выводы, писал доносы "куда надо" или делал сигнал "кому нужно". "Кому нужно" вздыхали, но принимали меры или хотя бы делали вид, что их принимают, потому что в противном случае следовал донос уже на них "куда надо".
И если взрослые терпели Шагалова, как ниспосланное им свыше испытание, в сердцах юного поколения назревал бунт против жившей рядом с ними мерзости. Каплей переполненного пацанского терпения стал случай, когда доносчик, случайно подслушал разговор ребят о "налёте" на колхозный сад. Мальчишки и предположить не могли, что за сушившимися во дворе простынями притаились вражеские уши.
- Ну чо, пацаны, сегодня сторожем дед Макар, - подводил итоги переговоров Гриня, - он наверняка к десяти уже спать в сторожке будет. Собираемся в десять?
- Да уж, - поддержал друга Митяй, - Старый-то старый, а всё-таки ворошиловский стрелок. И из своей двустволки в аккурат в задницу попадает!
- Митяй знает, о чём говорит! - понизив голос до заговорщического шёпота, с сочувствием, замешенном на пацанском уважении, зачастил Ванятка, - Митяй! Покажи!
Митяй важно встал с доски, имитировавшую скамейку, и повернулся к подельникам задом. На штанах красовалась заплатка во всю пятую точку.
- Он двумя выстрелами в прошлый раз пятерым отсыпал! - добавил с важным видом Митяй.
- А я-то думаю, чо Лёху с Андрюхой мать вторую неделю из дому не пускает! - звонко ударив себя по ляжкам, взвился Гриня.
-Ага! Сам не пойдёшь и спрашивать не будешь, если тебя на учёт к участковому поставили! Вон, братанов Вована с Саньком родители вообще на всё лето куда-то к бабке на Урал увезли! - подвёл итог боевым потерям Митяй, - Не смотри, что соль! Из штанов сито делает, только в путь!
- Ладно, - согласился с товарищами Гриня, - давай в одиннадцать у разваленной церкви. Не забудьте предкам сказать, что с моим старшим брательником в ночное идём. Спички возьмите кто-нибудь. Яблок наберём, на наше место пойдём пеканить! И берём только "звёздочку". Она самая сладкая и к забору ближе всех!
- А сейчас, может, пойдём пацанов навестим пока мать у них на ферме? Всё равно делать нечего, - обратился с предложением к друзьям Ванятка, - Им отчим на свежую соль ещё и ремня добавил и матери штаны чинить запретил. Говорит, в таких ходить будут, пока участковый привод не снимет!
Уже в следующий момент мальчишки вскочили, как подорванные, и разом рванули по посёлку, сверкая босыми ногами.
Надо ли говорить, что нагретые вражеские уши принадлежали Шагалову, который тут же засеменил в сторону правления колхоза.
Не то, чтобы деду Макару было жалко несколько десятков яблок, которые всё равно пропадут осенью.
"Урожай выдался знатный. Дай, Бог, убрать бы половину того, что созревало на согнувшихся от наливающихся плодов яблоньках. Но ведь поломают по неразумению огольцы больше, чем сорвут. Опять же, порядок есть порядок! - думал про себя дед Макар, оправдываясь сам перед собой, - Да и что ж такое будет, ежели не пресечь хоть раз посягательство на общественную собственность?! Непорядок!"
Так под кипящую в голове борьбу противоречивых мыслей дед по приказу управляющего садом занимал позицию в пяти шагах от кучковашнейся у забора "звёздочки". Откуда надул ветер точные координаты ожидаемого "налёта", дед догадывался, но благодарности к облегчившему ему задачу по охране вверенного объекта не испытывал.
Устроившись в засаде, дед Макар чувствовал, как с наступлением темноты его одолевает всепоглощающая дрёма, но поделать с этим ничего не мог. По большому счёту он не больно-то и хотел оказывать сопротивление одолевающему его состоянию. Тёплый тихий вечер, запах созревающих яблок вперемешку с запахом окружающей травы действовали на старый организм сторожа магически, унося его в пришедших к нему снах далеко, далеко в дни его молодости.
От хруста ломающейся ветки дед вздрогнул. Сон улетучился. Было уже совсем темно, и только полная луна предательски освещала всё вокруг.
На яблонях копошились три малолетних воришки, набивающих за пазуху запретные плоды.
Дед ухмыльнулся, вспомнив только что развеянный сон, где он сам ребёнком с такими же пацанами - сверстниками, "зачищал" помещичий яблоневый сад. Дед Макар решил не портить пацанам ни их штаны, ни их репутацию в купе с их костлявыми задницами. Он задумал выстрелить в аккурат под яблоньку, на которой занимались сбором урожая ребятишки, чтобы спугнуть их, как стайку наглых воробьёв, ворующих у старух семечки прямо из-под носа. Но, по-стариковски заворочавшись в засаде, сам наделал немало шума, и когда сделал выстрелы по запланированной мишени, в аккурат в то место и в тот же момент приземлились горе-расхитители колхозного урожая.
Соль, засевшая под кожей, быстро начинала жечь злым горчичником то место, куда пришёлся заряд. По закону подлости, превосходящему по точности все законы физики вместе взятые, заряженный в ружьё помол лёг довольно кучно, застряв у всех троих малолетних любителей яблок между спиной и пятками.
Крика не было. Зато появилась сверхъестественная прыть, которая помогла воришкам преодолеть забор в один приём, не растеряв при этом добытые трофеи.
Выстрелы огласили всему посёлку, что очередные расхитители социалистической собственности были помечены дедом Макаром, и оставалось дело за малым, то бишь, по оставленным меткам на штанах найти виновных и заклеймить их не только позором, но и ремнём.
В то время, когда практически в каждом доме была в сердцах произнесена самая распространённая фраза среди родителей, имеющих пацанов старше тринадцати лет: "Ну, только приди домой, оболтус", по посёлку галопом промчались три примерно равные фигуры по направлению к шелестевшей под посёлком речушки. Поднятая ими пыль, ввиду долгого отсутствия дождей, тянулась за промчавшейся тройкой длинным шлейфом, нехотя оседая в ночной тишине.
- О-о-ох! - выдохнул наконец Гриня, плюхнувшись задом в холодную воду.
- У-у-у!!! - вторили Грине Ванятка и Митяй, погружаясь в реку по пояс.
К реке компанию направил Митяй. Будучи уже рецидивистом садового гоп-стопа, он не стал метаться, как в прошлый раз, по посёлку с подельниками, а целенаправленно рвался к спасительной реке, как к лазарету.
Боль оставляла облюбованные солью места долго и неохотно.
- А всё-таки здорово, что Митяй предложил штаны в камышах спрятать! - наконец-то, превозмогая боль, хриплым смешком прервал общее молчаливое сопение Ванятка.
- Заплатку на заплатке я бы не пережил! - откликнулся распираемый гордостью Митяй.
- Трусы всё равно жалко, - подвёл итог материальному ущербу Гриня, - мать обнаружит - убьёт.
- Трусы - не штаны, - протянул вступивший в полемику с другом Митяй, - трусы под штанами не видать.
Ребятишки несколько раз за ночь то вылезали из речки замёрзшие, то опять кидались в её воды от нестерпимого жара своих кормовых многострадальных частей тела. Уже забрезжил рассвет, а пацаны ещё сидели в реке, уже нехотя доедая добытый под выстрелами урожай.
- Уходить надо, - вновь подал голос Гриня, - не ровен час, кто застукает нас здесь.
- Попеканили яблочки, - протянул Митяй, вылезая из воды и подавая тем самым пример остальным.
Вся голозадая троица вышла на берег и, глядя друг на друга, залилась неудержимым хохотом.
Опухшие поражённые мишени были сине-лилового цвета и напоминали те же места приматов в зоопарке, которых парни наблюдали вместе с классом будучи на экскурсии.
Зато штаны были в целости и сохранности, что не могло не компенсировать неудачу ночной вылазки.
В посёлок возвращались той же дорогой, по которой прогарцевали ночью. К их удивлению все встречные - поперечные, завидев их издалека, почему-то старались разглядеть их штаны, и, не найдя ничего заветного, с огорчением шли дальше.
Друзья распрощавшись, разбрелись по своим сеновалам, договорившись после обеда встретиться на своём секретном месте.
Ванятка проснулся от того, что мать, перевернув его на живот, разглядывала его одежду.
- Мам, ну ты чего? Спать охота! - заныл Ванятка, вырываясь из цепких рук матери.
- Ты где шастал всю ночь?! - не обращая внимания на сопротивление, начала допрос мать.
- Как где! В ночное с братоном Грининым ходили, я ж тебе вчера докладал!
- Не докладал, а докладывал, двоечник окаянный, - поправила мать отпрыска уже более спокойным тоном, не найдя никаких изъянов на одежде последнего, - Я-то грешным делом подумала, что ночью дед Макар вашу троицу солью приголубил. Вон Шакалов участкового по всем дворам таскает. Ищут, у кого из мальчишек отметины на штанах солью оставлены! Ну, ладно, спи давай!
И мать по-отечески чуть хлопнула Ванятку по заднице.
Спать дальше не хотелось! Ванятка, едва сдержав слёзы от нахлынувшей с новой силой боли, слез с сеновала и побрёл на речку, прихватив удочки. На берегу на их секретном месте уже рыбачили Гриня и Митяй.
- Привет, - буркнул Ванятка.
- Привет, - почему-то без удивления поприветствовали товарища пацаны.
Рыбу ловили все исключительно стоя, хотя рядом лежало их заветное бревно.
- Вас тоже осматривали с пристрастием?! - то ли в шутку, то ли всерьёз спросил Ванятка.
- Угу, - промычали синхронно его подельники.
- А я знаю, почему нас сразу обнаружили, - попытался заинтриговать друзей запоздавший член "приступной группировки", - об этом фашист как-то узнал и сдал нас.
- То-то я думаю, знакомые башмаки под простынями стоят! - изменившись в лице, заорал Митяй, - вчера, когда договаривались о встрече, помните?! Я-то думал они просто стоят, а в них фашист нас подслушивал!
- Гринь, ты чего? - испугались за друга Митяй с Ваняткой, глядя на исказившееся от ненависти лицо Грини.
- Будем мстить! Кровь за кровь! - сжал кулаки Гриня.
- Соль за соль! - попытался вторить ему Митяй, но, поняв, что сморозил чушь, сконфузился.
На следующий день, когда не увенчавшиеся успехом страсти по поимке особо опасной яблочной шайки слегка улеглись, пацаны снова встретились в условленном месте.
- Во, глядите! - важно произнёс Гриня, доставая из-за пазухи какой-то кусок правильной формы, похожий на кусок мыла.
- И чо? - разочарованно произнёс Ванятка.
- А ничо, темнота! - начал учить уму-разуму Гриня отставших по его мнению в развитии друзей, - Это же дрожжи!
- Ну и чо? Вторил Ванятке Митяй.
- А то! Кинем фашисту в сортир, пусть повеселится! - зло ухмыляясь, понизил голос Гриня.
- А чо будет? - не унимался Митяй.
- Помнишь, твой сосед, дядя Вова, сарая чуть не лишился, когда у него брага долбанула?
- Ну?
- Помнишь, на чём он эту брагу ставил? То-то и оно, что не помнишь! На курином помёте! - сказал Гриня, и, выдержав многозначительную паузу, продолжил, - Если с помёта такая реакция, представляешь, что у него в сортире твориться будет?!
- Голова! Ну, Гриня, ты даёшь! - не переставал восхищаться другом Ванятка.
- Только одной пачки мало будет, - задумчиво огласил свои умственные подсчёты Митяй, - фашист - жмот. Он и на ассенизаторах экономит, яму выгребную сто лет не чистил. Представляешь, что можно будет замутить, если соотношение...
Договорить Митяю не дал Гриня:
- Я и так у бати пачку спёр. Если сопру три, мне точно хана будет. Давайте вы пошукайте у своих.
- Эх, быть мне поротым! - почему-то весело крикнул Ванятка и рванул в направлении своего дома.
- Я это... Тоже сейчас..., - выпалил Митяй и тоже исчез на несколько минут.
Гриня даже не успел нарисовать в придорожной пыли пяткой ровный круг, как его друзья уже были на прежних местах. Митяй важно похлопал себя по оттопыренным карманам.
- Вот! - важно сказал он.
- Подумаешь, - пренебрежительно посмотрел на карманы друга Ванятка и приподнял над головой сумку не самых маленьких размеров доверху набитую такими же пачками.
- Ну, ни фига себе! - только и смог выдохнуть Гриня, - Тебе за такое точно кранты!
- Пусть! - серьёзно ответил Ванятка, - У меня в войну деда фашисты убили. А я какого-то ремня испугаюсь?!
Через минут двадцать пацаны снова собрались на своём месте у берега реки, и уже у каждого была в руках своя сумка с одинаковым содержимым.
Этот день тянулся очень долго. Парни уже все извелись, а вечер всё ещё никак не наступал. А тут ещё дождик пошёл, как на зло.
- Ничего, - успокаивал всех Гриня и, подражая отцу, выдал его цитату, - браги без воды не бывает.
В узком кругу заговорщиков авторитет понимающего в браге толк соучастника сразу же вырос на два пункта.
- Хорошо, что у фашиста собаки нет, - прошептал Ванятка, продвигаясь к заветному сортиру за своими друзьями.
- У таких, как он, животные не приживаются, - не удержал смешок Митяй.
Операция по закладке бомбы замедленного действия в сортир неприятелю прошла быстро и без каких-либо эксцессов. Накрошенные кусочки дрожжей, попадая в благодатную почву, сразу же начинали шипеть и с бульканьем погружались в разбуженную пучину содержимого, что обещало минёрам полный и безоговорочный успех в их праведном деле.
К полудню следующего дня в посёлке чувствовалась некоторая раздражительность определённой части населения, вызванная вполне конкретным запахом. Амбре такого порядка не витало в воздухе над посёлком именно с тех времён, когда взорвалась бутыль у вышеупомянутого дяди Вовы, ставившего, как выяснилось тут же, брагу на куриных фекалиях. Это ноу-хау сразу стало секретом Полишинеля, так как его собутыльниками была раскрыта тайна ощущаемых во время возлияния вкусовых оттенков напитка при сравнении памятного вкуса и накрывшего большую часть посёлка запаха. Дядю Вову тогда немного побили, но шила в мешке не утаить! Аромат выливаемого от греха тем же вечером за дворы сырца известил поселковых дегустаторов о том, что не всё так безоблачно за душой у подавляющего большинства производителей фирменного огненного напитка.
Кстати, именно тогда баба Галя Авдотьева, убоявшись народного гнева справедливого, но беспощадного, растерявшись, вылила содержимое фляги не за двор, а в отхожее место. Последствия этой её ошибки и явились самым суровым наказанием старой самогонщице.
После спонтанно возникшей вакханалии по такому поводу в посёлке был принят всеми самогонщиками мораторий на использование запрещённого сырца, приравненного к химическому оружию.
И вот спустя столько лет кто-то нарушил этот мораторий, и в воздухе снова запахло непотребством.
К вечеру запах стал настолько сильным, что общественность, оставив попытки отыскать налётчиков на колхозный сад, начала проверки по дворам в поисках источника "веселящего газа".
Поиски были не такими долгими, как бы этого хотелось многим активисткам процессии. Профессионализм некоторых местных сомелье, всегда безошибочно определявших место изготовления наисвежайшего продукта, привели общественность к дому Шакалова.
И только тут все заметили, что среди них отсутствует Николай Капитонович, никогда не пропускающий ни одно поселковое шоу.
Раздражение народных масс стало на порядок выше, а угрозы намного весомее. Буквально через мгновение народное негодование распахнуло ворота на участок поселкового правдолюба и... тут же попятилось назад.
Селевой поток, медленно, но неотвратимо выползающий из-под "удобства во дворе" пожирал всё, что встречалось на его пути. Масса булькала и при этом брызгалась, весело шипя на всё, что оказывало ей сопротивление. Она уже съела все грядки и подступала к дому, а перемазанный с ног до головы капитулировавший перед стихией хозяин, бессильно опустив руки, тупо сидел с таким же, как и он, перемазанным ведром на крыльце и безвольно раскачивался из стороны в сторону.
- Это хорошо, что ветерок с посёлка, - прервал тишину дед Макар, - кабы наоборот, ох и худо ж нам было б!