Зулейка Грин : другие произведения.

Драконы не люди. 1 часть

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Старая, как индийская мелодрама, история о мальчике, волей трагических обстоятельств оторванного от родного дома и близких и отданного на воспитание мудрому и всеведающему старцу. В то же время за мальчиком охотится другой не менее крутой старик, жрец и маг, который имеет свои виды на наследника некогда высокого рода.

  Худощавый смуглый спутник с изрезанным морщинами лицом, завернувшись в универсальный плащ цвета дорожной пыли, шел размеренным шагом по малолюдной протоптанной тропинке. Время от времени он останавливался, доставал дискообразный прибор размером с ладонь и внимательно всматривался в него. Пробормотав что-то невнятное обветренными иссохшими губами, он прятал медный диск назад в складки запылившегося плаща. Не смотря на весь его потрепанный и изношенный вид, ярко-синие глаза выдавали в нем жреца, лируанца, представителя древнейшей и могущественной когда-то расы, ушедшей ныне в забвение.
   Неожиданно прямо перед ним возникли, словно высыпанные горошины, круглые и румяные беренята. Они окружили жреца, заливаясь тоненьким смехом, и стали шнырять под ногами.
   - Пошли прочь, подземные отродья! - замахнулся на них путник своим высоким резным посохом.
   Беренята галдели, не переставая.
   - Злой колдун, злой колдун! Жабу съел, осмелел!
   Жрец остановился и пронзил взглядом особо надоедливого берененка. Тот замер, как вкопанный. Увидев неподвижным своего братца, беренята в ужасе разбежались, а откуда-то из-под земли появился взрослый береник в войлочной шляпе и с седыми пышными усами.
   - Э-эх! Не стыдно тебе с детьми тягаться!
   Он обиженно покачал головой, дотронулся до застывшего берененка. Тот ожил. Захлопал глазами, приходя в себя, и заревел во весь свой писклявый голос.
   - Вот тебе! - шлепнул его по макушке рассерженный родитель. - Будешь знать, как к незнакомцам приставать!
   Непоседа заревел еще больше и пустился наутек.
   - Держи своих отпрысков при себе! - процедил сквозь зубы жрец и двинулся дальше.
   Береник провожал его взглядом настороженных глаз до тех пор, пока тот не скрылся из виду.
   Солнце уже почти скрывалось за горизонтом, когда высокий силуэт жреца показался вблизи поселения, состоящего из множества раскиданных по живописной долине домов.
   Жрец опять достал свой прибор, и, сверившись с ним, направился вглубь поселения. Возвышающиеся у обочин фонари, украшенные резными завитушками, стали медленно разгораться. Нагретый за день воздух, напоенный ароматами многих цветов и трав, медленно остывал, отчего благоухание становилось все более явственным. Появились ночные обитатели долины, рыжие сеймухи, которые бесшумно разрезая воздух длинными перепончатыми крыльями, высматривали в кустарниках свою добычу.
   Лируанец, подошел к близлежащему дому, небольшому приземистому строению с круглыми пузатыми окошками, украшенными вьющимися цветами, и постучал посохом в толстую дубовую дверь. В окнах зажегся свет, за порогом послышалось шлепанье босых ног, и дверь отворил старик в светлой холщовой рубахе. Он подслеповато щурился на гостя, пытаясь различить его силуэт в стремительно наступающих сумерках.
   - Мне нужен ночлег, - прозвучал низкий голос лируанца, и он решительно шагнул за порог.
   Старик посторонился, пропуская гостя в дом. Затворил за ним дверь и мелким шагом поспешил на кухню. Загремел плошками, мисками. Через некоторое время на столе появились скромные блюда из дичи и трав. Жрец уже сидел на скамье, вытирая полотенцем влажное после мытья лицо.
   - Да, скромно ты живешь, - глянул он исподлобья на старика, который разливал из кувшина по чашам какой-то густой напиток.
   - Так ведь один живу, мне разве много нужно? - виновато произнес тот.
   Затем присел и пригубил из чаши.
   - Не часто здесь таких, как ты, встретишь. Не балуете вы нас своим визитом. Даже не упомню, когда в последний раз разговаривал с лируанцем.
   Предвидя его дальнейшие любопытные расспросы, жрец поспешил объяснить, какая причина заставила его оказаться здесь. Он искал школу наставника Иллиюма, поскольку был наслышан о ней и хотел поближе познакомиться с этим замечательным наставником, чтоб в дальнейшем набрать себе для храма способных и многообещающих учеников. Выродилась молодежь, пожаловался он, сплошь лентяи да бездари. Приходится в поисках подходящего ученика совершать такой длинный путь.
   - Ишь ты, - подивился старик, вытирая сморщенный рот рукавом рубахи, - плохо твое дело, раз в такую даль забрался. Видно, совсем там у вас таланты перевелись.
   - Так и есть, - кивнул жрец.
   - Иллиюм хороший человек, мудрец, ученый. Только учеников у него мало в последнее время, говорят, нет желающих. Живет с ним один парнишка, смышленый малый, шустрый, но безалаберный, ученик его. Давно уже на учении, с самого детства, а должного прилежания, какое обычно бывает у учеников, у него и в помине нет. Сдается мне, что он не совсем подходит для твоего храма. Впрочем, ты и сам сможешь в этом убедиться завтра.
   - Выходит, ты хорошо знаком с Иллиюмом и его учеником, раз знаешь такие подробности?
   - А как же! Я ведь коз пасу постоянно недалеко от их обители. Частенько встречаю и Иллиюма, и его ученика. Иллиюм, бывает, отлучается из дома, а Арринтур целый день в траве валяется или по лесу гоняется за дичью. Шкодник тот еще... то на мою козу лавровый венок оденет, то колокольчик на дерево перевесит. Сил уже нет его шутки терпеть.
   Жрец отодвинул от себя миску и откинулся на спинку скамьи.
   - Откуда этот мальчик? - лениво спросил он, и лишь на мгновение сверкнули глаза под полуприкрытыми веками.
   - Говорит, что не помнит своих родителей. Привезли его давно, ребенком еще, с самого Астерхума. А ты знаешь, какие высокородные жители там обитали. Обитали... Даа, славный был город! На множество миров не было такого роскошного, процветающего места. Какие диковинки оттуда привозили еще мои родители! Каким чудом казалось, хоть однажды посетить этот удивительный город. Могущественный род...даа...утратил свое могущество и былое величие. Не осталось и следа от его славы, силы, мощи. А мы, простые самуряне, как жили всю жизнь, радуясь солнышку да хорошему урожаю, так и радуемся до сих пор. А мне так и не удалось туда попасть. Жаль, не успел! Теперь только и осталась одна радость - мои козы да нектар.
   - Ладно, старик, утро дает новые силы. Постели-ка ты мне где-нибудь, хочу отдохнуть после долгой дороги.
   - А как же, а как же! - поспешно согласился старик. - Постелю тебе ложе из толстолистиков. Уснешь как убитый.
   Он вскочил с неожиданной для его возраста проворностью и мелкой трусцой засеменил на другую половину дома.
   Лируанец пошарил у себя в необъятных складках плаща и вытащил на свет небольшую пузатую бутыль с темноватой жидкостью. Со стуком поставил ее на стол.
   Старик вернулся:
   - Постелено!
   Увидав пузырек на столе, радостно сверкнул глазами.
   - Прими, старик, наш лируанский нектар! - Лируанец кивком головы указал на бутыль.
   - Ух, ты! - старик взял бутыль и стал разглядывать ее содержимое на свет ночника. - Густой! Лируанский я еще ни разу не пробовал! Благодарствую! Этого мне надолго хватит!
   Радость его была неподдельной.
  
   Утро встретило Арринтура, как всегда, радостно, солнечно и зазывающе. Он не стал дожидаться, когда его наставник Иллиюм хриплым голосом попросит приготовить чай и пожарить перепелиных яиц. Быстро справился с завтраком, в великом нетерпении ожидая появления Иллиюма после утренней молитвы. Вчерашняя ловушка для куниц настоятельно требовала его присутствия. Сработала ли она? Попался ли в нее меховой зверек с узким длинным телом и глазами-бусинками? Все его мысли были заняты этой ловушкой, и он даже не заметил, когда из-за полога тихо вышел и подошел к столу Иллиюм - глубокий старик с седой бородой, весь испещренный морщинами, но с ясными живыми глазами.
   - Что задумал, шкет?
   Аррринтур подскочил на месте.
   - Ничего, наставник.
   Иллиюм задержал на нем проницательный взгляд и затем опустился на скамью.
   - Мою одежду вычистил?
   - Да, наставник.
   - Сапоги приготовил?
   - Да, наставник.
   - Да, наставник, - неожиданно передразнил его Иллиюм, вытянув лицо.
  - Скажите, пожалуйста, какой паинька! Поди, опять в лес собрался, сорванец.
   - Только, чтобы выполнить уроки.
   Арринтур старательно разливал из кувшина разбавленный нектар. Разлил по двум кубкам и уселся за стол. Иллиюм взялся за кубок, собираясь отпить из него, и, вспомнив что-то, поставил назад.
   - Какое было третье задание? - внезапно спросил он.
   Арринтур оторвался от кубка с нектаром и, невинно хлопая глазами с белесыми длинными ресницами, ответил:
   - Определить к какому виду относится ершик пахучий. Изучить корни, стебли, листья. Определить полезные и вредные свойства.
   Иллиюм окинул ученика долгим взглядом, потом придвинул к себе кубок.
   - Неужто за ум взялся, а, шкет?
   - Я всегда стараюсь, наставник, только ты меня не понимаешь.
   - Поглядите-ка на него! Я его не понимаю! Может, мне еще пожалеть тебя?
   Арринтур, опустив голову, что-то пробормотал.
   - Что ты там бурчишь себе под нос?
   - Ничего, наставник.
   - Что бурчишь, спрашиваю! - повысил голос Иллиюм.
   - Эх... - вздохнул Арринтур, - сиротинушка я несчастная, родителей своих не помню, и никто меня понять не хочет.
   - Поплачь еще мне! - с напускной строгостью проворчал Иллиюм. - Ты своих родителей, будь они у тебя, раньше времени отправил бы на встречу с загробными стражами.
   Арринтур громко шмыгнул носом и принял такой неподдельно несчастный вид, что сердце старого наставника дрогнуло, и он замолчал.
   Много лет назад в его скромную обитель постучался исполин с ярко-голубыми лучистыми глазами, который держал в руках сверток из дорогого полотна. Это был воин с могучими плечами и суровым взглядом. Все черты его благородного лица были словно вырезаны из мрамора, а высокая, стройная и сильная фигура бросалась в глаза и выдавала в нем представителя династии Астератов. Иллиюм склонился перед ним в благоговейном трепете, и, увидев сочащуюся кровь, кинулся осматривать повязку, обмотанную вокруг упругих мышц на предплечье. Исполин мягко отстранил его и протянул свой сверток. Иллиюм, взяв из его рук тяжелый сверток, обнаружил, что сверток шевелится и, развернув, увидел упитанного малыша с ясными живыми глазками.
   - Иллиюм, мы знаем тебя, как преданного и верного служителя астератов, твоя честность и благородство всегда ценились нами. У нас к тебе просьба, возможна последняя. Нас осталось совсем мало, в нескончаемых раздорах мы уничтожили себя сами. Сохрани этого малыша, и если никто из нас не явится за ним, значит он последний астерат, тогда воспитай его как своего и дай ему все знания, какими обладаешь сам, и только тогда ты будешь вправе дать ему ключ от Астерхума.
   Столько лет прошло, а благородный воин до сих пор стоит перед глазами, как живой, и его мелодичный голос все еще звучит в ушах. Он тогда и представить не мог, что видит его в последний раз. Даже не допускал, что династия астератов может вся до последнего погибнуть, кроме этого мальчика. С затуманившимся взглядом он вернулся из своих воспоминаний и мягко посмотрел на Арринтура.
   - Ну, неси мою одежду!
   Арринтур стремглав унесся прочь и вернулся с ворохом одежды. Иллиюм слегка поморщился от такой готовности ученика поскорей спровадить его. Вздохнув, он стал натягивать высокие сапоги из оленьей кожи с ажурными голенищами и пружинящим каблуком. Арринтур суетливо подавал то одну вещь, то другую. Иллиюм наконец облачился в свою дорожную одежду и выжидающе застыл. Арринтур какое-то время глядел на него недоуменно, потом стукнул себя по лбу и помчался в покои наставника.
   Подставив стул, полез на верхнюю полку за деревянной тяжелой шкатулкой. Осторожно снял ее, пыхтя и отдуваясь, соскочил со стула и поставил на стол. Откинув крышку из потемневшего от времени тусклого дерева с резьбой по самому краю, достал с бархатного мягкого ложа толстую продолговатую трубку из астерхумского хрусталя, бесполезную вещь, по мнению Арринтура. И чего старик так над ней трясется, непонятно. Ну да, светится трубка в руках старика, как только в руки ее возьмет, и вся польза. Но повсюду с собой таскает, зажмет трубку в своей ладони и замирает с закрытыми глазами. Арринтур, конечно, не удержался однажды, когда старик отлучился ненадолго из дома. Взял хрустальную трубку в ладонь, и так зажимал, и этак, даже дул на нее, и на свет сквозь нее глядел - никакого толку. Это, должно быть, одна из тех вещичек, вроде молитвы, когда старик закроется в своей комнате, закроет глаза и превращается в неподвижный столб. Да еще и его заставляет: "молись, Арринтур, молись, загляни внутрь себя, тебе много чего откроется". Ничего там нет. Темно и пусто, да еще и скукотища страшная. Голову морочит старик.
   Взяв трубку обеими руками, он понес ее старику и прежде чем поднять полог, придал лицу почтительный и кроткий вид. Иллиюм спрятал трубку в одном из бесчисленных карманов широкого плаща с накидкой. Направился к двери, достал из-за порога толстый посох. Критически оглядел его.
   - Совсем растрескался, - сказал он недовольно. - Новый надо выточить. Слышь-ка, шкет, - повернулся он внезапно.
   Арринтур, следующий за ним по пятам, чуть не налетел на него.
  - Пойдешь изучать ершик, поищи афцелию и сруби подходящий сук.
   - Да, наставник.
   Иллиюм широким шагом спустился к тропинке, ведущей из леса к большому тракту. Арринтур, вытянув шею, следил за ним, пока фигура наставника в широком плаще не скрылась в зарослях. Выждал еще некоторое время и затем помчался в мастерскую. Белка на дереве, что росло рядом с домом, спустилась по темной коре совсем низко, поводила крохотной мордочкой вслед Иллиюму, принюхиваясь, словно провожала его.
   Арринтур спешно собирался. В лесную сумку были уложены бутыль с водой в кожаном мешочке, гречневые лепешки, кусочек сыра. Туда же уместились ножик, моток веревки и самодельный сачок из рыболовной сетки. Натянул на ноги мягкие сандалии, сумку перекинул через плечо и шагнул за дверь. Задвижка на двери защелкнулась за ним, словно ставя точку в приготовлениях.
   Лес он знал, как свои пять пальцев. И это не удивительно - сколько себя помнит, с самого детства обитал в нем. Знал наперечет все деревья, в которые попала молния, все тропинки, звериные и людские. Знал, где собираются ручейки в маленький пруд с кристально чистой водой. Там иногда можно было поймать на мотылька маленькую юркую плотвичку, очистить и зажарить на углях. Знал, в какой стороне находится волчье логово, хотя близко подобраться пока еще не осмелился. Воровал яйца с птичьих гнезд и устраивал великую неразбериху, подкидывая их то в одни гнезда, то другие. Знал, где живет подземный маленький народ береник. И сколько не высматривал, так и не смог найти вход в их поселение. Игры с беренятами уже давно приелись и наскучили, и ему больше не доставляло прежнего удовольствия играть с ними в прятки. Они всегда выигрывали. Еще бы, такие мелкие, что мураши, они могли укрыться за любым листиком. Вот, легки на помине. Только подумал о них, уже выскочили неизвестно откуда, стоят, хихикают, радуясь неизвестно чему. Стараясь не замечать их, свернул на другую тропинку. Но не тут-то было. Они неожиданно вырастали перед ним в своих войлочных шляпках, как грибы после дождя.
   - Не уйдешь, не уйдешь! - заверещали они.
   - Это еще мы посмотрим! - огрызнулся Арринтур и во всю прыть помчался сквозь кустарники и хлещущие по лицу ветки. Они восприняли это как новую игру и помчались за ним. Он убегал долго, петляя и кружа, стараясь запутать след, и остановился только тогда, когда уверился, что оторвался от надоедливых беренят. Долго отдышивался, жадно хватая воздух ртом, затем достал из сумки кожаный мешочек и глотнул воды.
   Ловушка, сплетенная из прутьев лозняка и рыболовной сети, была пуста, и приманку никто не трогал. Он отыскал укромное местечко за ближайшим кустом, устроил удобный пункт для наблюдения, предварительно закусив лепешкой с сыром. Долгие часы ожидания очень утомили, тело начало затекать и чесаться. Он выбрался из своего укрытия и еще раз проверил приманку. Кусочек вяленого мяса был весь покрыт муравьями. Он осторожно добавил к этой приманке еще и кусочек сыра. Затем решил скоротать время, бродя по окрестностям.
   Тропинка вывела его на испещренную оврагами окраину леса, переходящую в холмистую местность. В одном из глубоких ущелий бежал ручеек с прозрачной водой. Место оказалось неожиданно тихим - ни птиц, ни зверя - только ветер проносился, шелестя травой. Склон ущелья, по которому пришлось спуститься, выглядел очень крутым. Цепляясь за ветки кустарников и поскальзываясь на круглых камешках, которые сорвавшись из-под его ног, подпрыгивая, стремительно катились вниз, он добрался до дна ущелья. Прозрачная вода в ручье неслась по самому дну, огибая валежник и обдавая прохладой. Два огромных валуна загораживали проход вверх по ручью. Обойти их было невозможно, а для того, чтобы перелезть, они были слишком гладкими и круглыми. Он передохнул и собирался уже подниматься наверх, как вдруг какая-то тень накрыла его. Подняв голову, он увидел огромных размеров птицу, которая кружила высоко над ним. Он прижался к камню и затаился. Птица сделала несколько кругов и стала снижаться. Когда она подлетела к самому ущелью, Арринтур увидел, что у птицы широкие перепончатые крылья, мускулистое тело и зубастый гребень, отливающий изумрудом. Сомнений больше не оставалось - это был дракон. Эти существа избегали людей и местом своего обитания, как правило, выбирали глухие и труднодоступные места вдали от людских поселений. Увидеть дракона было неслыханной удачей. Но что дракон делает здесь?
   Дракон опустился в верхней части ущелья. Арринтур мог видеть его в щель между валунами, за которыми продолжал прятаться. Дракон попил воды из ручья и, балансируя крыльями, стал куда-то взбираться, а потом внезапно исчез. Стоявшие на пути валуны загораживали обзор и мешали рассмотреть то место, куда полез дракон. Арринтур в отчаянии огляделся вокруг, пытаясь разглядеть проход на другую сторону. Сделав усилие, зацепился за верхушку гладкого валуна и безуспешно попытался подтянуться. Поняв тщетность своих усилий, натаскал булыжников к валуну, составил из них что-то наподобие подножия, только после этого удалось перебраться через валун.
   Придерживаясь редких кустов и стараясь не шуметь, он осторожно стал красться вдоль ручья по дну ущелья. Дракон появился словно ниоткуда. Развернув темные крылья, он плавно взлетел, сделал круг над ущельем и поднялся высоко в небо, пока не превратился в маленькую точку.
   Арринтур поспешно направился к месту появления дракона. Внимательно исследовал скалистый склон и заметил за одной из каменных глыб темное отверстие. Поднявшись к нему, увидел, что это вход в небольшую пещеру. Залезать в нее было страшновато, так как было неизвестно, кто или что в ней таилось. Он осторожно бросил сначала один камешек, потом другой... Тишина. Выждал немного, и решился влезть в черное горло пещеры. Пещера оказалась просторной, насколько позволяло увидеть скудное освещение. В глубине пещеры царил непроницаемый мрак. Когда глаза привыкли к темноте, стали различаться очертания предметов, которые были скрыты мраком.
  Обнаружилось, что одна сторона пещеры покрыта длинноволокнистым мхом, а в углу сложены камни, образуя замысловатый закуток. Он, напрягая зрение, заглянул в него и различил контуры чего-то светлого и круглого, похожего на белые булыжники. Но для булыжников они были слишком гладкими и ровными. И слишком одинаковыми. Протянув руки, он ощупал их. Они были теплыми. Скинув с себя сумку, он вытащил один из этих круглых предметов на свет. Драконье яйцо! Он наткнулся на драконье гнездо! Вот так удача! Осторожно положив яйцо на пол, он пошел осматривать другие.
  Оставшихся яиц оказалось три, они смутно белели в своем закутке из камней. Арринтур вернулся к своему яйцу. Открыл сумку, достал оттуда все вещи и попытался запихнуть яйцо в сумку. Не влезло, сумка была слишком мала для такого огромного яйца. Тогда он взял сачок из сетки и одел его на яйцо, сачок оказался в самый раз. Так, нужно уходить, да поскорей. Он привязал сачок с яйцом к сумке и осторожно выглянул наружу - никого. Спустившись к ручью, разулся, взял сандалии в руки и пошел прямо по воде на тот случай, если вдруг дракон умеет брать след по запаху.
   Выбравшись из ручья, он обулся, осторожно закинул свою поклажу на плечо и стал подниматься в лес. У него будет свой дракон! Личный. Нужно позаботиться о яйце, спрятать в укромном местечке. Интересно, как появляются драконята на свет? Как птенчики? И через какое время? А чем их кормить? Ну, ничего, он разберется со всем этим. Надо будет наставника потихоньку расспросить, он все знает. Должен и про драконов знать.
   Когда добрался до дома, уже вечерело. Он сразу же направился в мастерскую. Отвязал сачок с яйцом, выволок из дальнего угла деревянный ящик для инструментов, освободил его от всех многочисленных предметов, застелил пучками засушенных трав и аккуратно переложил на них свою драгоценную находку. Плотно закрыл крышку на ящике, а инструменты, чтоб не бросались в глаза, сложил в мешок и оттащил в угол. Подобрал свою сумку и спохватился: ножика и веревки не было. Вот зараза! Наверное, оставил в пещере. Но уже не оставалось времени на выяснение этого неприятного момента, нужно было поторапливаться и успеть к приходу наставника выучить хотя бы несколько заданий.
   Он прилежно сидел за потрепанной толстой Книгой Знаний при моргающем свете ночника, когда за дверью раздались тяжелые шаги и стук посоха. Он соскочил и выбежал отворять дверь. Иллиюм выглядел утомленным и уставшим. Он снял с себя заплечный мешок, передал его Арринтуру, тяжело опустился на скамью. Арринтур отнес мешок в обеденную и стал стаскивать со старика сапоги. Старик, освободив ноги, с наслаждением вытянулся на скамье:
   - Хорошо!
   - Слышь-ка, Арринтур, достань из моего мешка сыр. И каравай тоже. Поешь, сынок, тебе много пищи требуется, чтоб вырасти сильным и умным. Эх...Видел я Астерхум. То, что от него осталось. Какой удивительный мир ушел в небытие! Даже память о нем и то стирается, скоро даже упоминаний никаких не останется. Вся надежда на тебя, сынок. Если научишься всему, чему я тебя учу, сможешь возродить твой Город. Только ты один и остался.
   Арринтур захлопал глазами.
   - А как же, наставник, ты меня тупицей постоянно обзываешь, и лоботрясом...
   - Потому и обзываю, - строго оборвал его Иллиюм, - хочу, чтоб ты за ум взялся, который у тебя есть. Хочу, чтоб проявил прилежание и усердие.
   - Я стараюсь, наставник. Но я не понимаю, зачем мне зубрить эти пестики и тычинки? Не лезут они мне в голову.
   - Все это нужно знать, сынок. Я не по простой прихоти своей, старческой, заставляю тебя все это учить. Ты должен очень хорошо знать и разбираться в окружающем тебя мире, должен научиться ценить жизнь каждого живого существа, ценить существование каждого растения, камня, ручья. Ты должен глубоко проникнуть в законы Мира и Вселенной, чтобы ненароком не нарушить их. Незнание Закона очень дорого обходится. Без этих знаний я не могу передать тебе ключ к Духу.
   - К Духу? Какому Духу?
   - Великому Духу! Духу, который прежде обитал в Астерхуме.
   Арринтур весь извелся от любопытства и непонимания и тщетно напрягал лоб в усилиях понять слова старика.
   - Наставник, а где он теперь? У тебя есть ключ к нему?
   - Да, сынок, ключ у меня есть, но пользоваться им сможешь только ты. Ну, хватит разговоров. Утомился я за весь день. Ты задания выполнил?
   - Да, наставник.
   - Афцелию нашел?
   - Нет, наставник, я сидел с книгой, не выходил сегодня в лес.
   - Что ж, завтра сам пойду, поищу. Старый посох-то мой весь разваливается уже, как и я сам, - затрясся он в хриплом смехе, скорее похожем на карканье, чем на смех.
   Он тяжело поднялся, позволил снять с себя плащ и отправился в свои покои.
   Глубокой ночью Арринтур сквозь сон ощутил какой-то толчок и содрогание. Землетрясение, подумал он, вслушиваясь, с трудом разлепив веки. Наступила тишина, и веки начали слипаться. Но толчок повторился, а потом еще и еще. Он вскочил и побежал в покои наставника. Иллиюм уже зажег светильник, и с тревогой выглядывал в окно, за которым был непроницаемый мрак. Толчки прекратились, и он взглянул на испуганного Арринтура.
   - Что это, наставник? Землетрясение?
   - Не похоже, - задумчиво ответил Иллиюм, напряженно о чем-то думая. - Ну, все, прекратилось, иди-ка ты спать, завтра совсем рано вставать, в лес отправимся.
   Арринтур поудобней пристраивал свою подушку, когда раздался чудовищный толчок, и дом начал содрогаться. Арринтур замер, парализованный ужасом от неизвестной и неведомой опасности, которая подстерегала их одинокий домик в этом лесу. Он зажмурил глаза и накрылся с головой, чтобы не видеть это ужасное нечто. Толчки все продолжались, и сквозь грохот, производимый падающими предметами в доме, до его ушей донесся жуткий звук, похожий на смесь шипения и воя, словно исполинские волки и змеи вместе атаковали их дом. Это было просто невыносимо. Он зажал свои уши.
   Внезапно совсем рядом он услышал голос наставника.
   - Вставай, сынок! Достань мою трубку!
   О какой трубке говорит этот старик в такую минуту? Совсем из ума выжил! Он высунулся из-под покрывала и увидел склонившегося над ним наставника без колпака, с растрепанными седыми волосами.
   - Ничего не бойся, сынок. Принеси только мою трубку.
   Арринтур, лязгая зубами, полез за шкатулкой. Что он с ней собирается делать? Хочет с ее помощью отогнать опасность?
   За окном вдобавок к вою и шипению появились сполохи огня, словно кто-то водил факелом вдоль окон. Арринтур, зажав трубку в руке, кинулся к наставнику и вцепился в его хламиду. Иллиюм с трудом разжал пальцы ученика и высвободил хрустальную трубку. Дом продолжал содрогаться сквозь грозный вой, шипение и сполохи огня.
   - Успокойся, Аринтур, это всего лишь дракон.
   - Дракон!! - зажмуренный глаз Арринтура приоткрылся. - Какой дракон? Ведь они же никогда к нам не...
   Он осекся, сраженный догадкой.
   - А вот мы и выясним, чем мы ему не угодили, - проговорил Иллиюм, встал в середину комнаты, взял обеими руками трубку и застыл. Трубка вспыхнула чистым кристальным светом и озарила седые космы старика. Он стоял с закрытыми глазами безмолвно, неподвижно, веки его подрагивали, а глазные яблоки совершали бешеные движения.
   Арринтур сел в углу с подтянутыми к груди коленями, обхватил их руками и исподлобья наблюдал весь этот ужас вокруг. Вот проклятье, неужели дракон унюхал, кто стащил его яйцо? О, Творящий, что же делать, как же быть? Если я расскажу наставнику, от него здорово влетит, а если не расскажу, то этот дракон так и будет всю ночь на дом кидаться. О, ужас! Он изо всех сил сжал колени руками и уткнулся в них головой. Не слышать, не видеть и не думать! Зажмурив глаза, он закачался от невыносимых, терзающих душу мук.
   - Ах, ты, негодник! - вывел его из себя грозный окрик.
   Он вздрогнул и открыл глаза. Наставник нависал над ним, гневно сведя густые седые брови, и глаза его метали молнии. Арринтур почувствовал, как все силы покидают его.
   - Где яйцо, засранец? Отвечай, где яйцо?
   Арринтур лязгнул зубами и еле выдавил из себя, заикаясь:
   - Ттам! - и махнул рукой в сторону двора.
   - Где там? Ну-ка пошли!
   Иллиюм схватил его не по-старчески могучей хваткой и потащил во двор, прихватив светильник.
   - Не надо, наставник! - завопил Арринтур, пытаясь вырваться из его рук. - Не надо, там дракон!
   - Ах, вот как! Дракона, значит, боишься! А яйца красть не побоялся? Показывай, где яйцо, иначе, клянусь своей бородой, отдам тебя дракону вместо яйца.
   Он поволок завывающего Арринтура во двор сквозь шум, треск, грохот и шипение. За порогом их ослепил свет полыхнувшего огня, а затем в темноте они увидел огромный силуэт дракона, который вытянув шею, злобно шипел, совсем как бешеный гусь. Он готов был накинуться на них и угрожающе распростер свои широкие крылья.
   Старик прикрыв собой Арринтура, бесстрашно выставил вперед посох, и, перекрикивая грохот и шипение, громко прокричал свирепому гостю:
   - Успокойся! Это ребенок стащил твое яйцо по незнанию. А виноват я! Не уследил, не научил! Я прошу простить меня! Мы вернем твое яйцо!
   Дракон шипел, изрыгал огонь и бил крыльями, но старик даже не дрогнул и стоял непоколебимо, загородив собой Арринтура. Седые волосы развевались от ветра, поднимаемого бешеным взмахом крыльев, огонь едва не спалил его лицо. Повыв и пошипев, и выразив весь свой неистовый гнев, дракон, наконец, утихомирился, словно потерявшая силу стихия.
   Старик медленно зашагал к мастерской с вцепившимся в него Арринтуром. Дойдя до двери, Арринтур юркнул за порог и быстро отыскал ящик с драконьим яйцом. Трясущимися руками он передал яйцо наставнику.
   - Ты оставил его в запертом ящике!? - голос наставник зазвенел от возмущения. - Да знаешь ли ты, что он может задохнуться без воздуха, олух! Ох, и молись же, чтобы с птенцом ничего не случилось!
   Арринтур взвыл. Иллиюм осторожно понес яйцо наружу и аккуратно положил на землю. Дракон подлетел молниеносно и чуть не сбил старика с ног, который заблаговременно отошел назад. Дракон склонился над яйцом, потыкал его мордой с раздутыми ноздрями и что-то затрещал, совсем как родитель, успокаивающий своего малыша. Затем обхватил свою драгоценную ношу передними лапами, оттолкнулся от земли сильными задними конечностями и, поднявшись в воздух, улетел прочь.
   Наставник обернулся к Арринтуру и грозно спросил:
  - Так, значит, ты весь день занимался? Никуда не выходил? Отвечай, негодник! Что еще ты натворил?
   - Ничего, наставник! Больше ничего! - захныкал нерадивый ученик.
   - Отправляйся немедленно в постель, завтра я еще разберусь с тобой! Какого лжеца я воспитал! Какой позор на мою седую голову! Какой позор!
   Арринтур, не дожидаясь повторного приказа, пущенной стрелой помчался в свою кровать. Накрывшись с головой, он долго не мог уснуть от пережитого ужаса, ломая голову над тем, каким образом смог узнать наставник, зачем явился дракон и кто является виновником пропажи яйца. Он долго вертелся и вздыхал, пока сон наконец не сморил его и не избавил от тягостных дум.
  
   Жрец храма Ориона исколесил и истоптал множество дорог в разных мирах, разыскивая ребенка, которого вывезли много лет назад с Астерхума в малоизвестный и ничем непримечательный край. Наконец-то долгие годы его изнурительных поисков увенчались успехом. Он нашел того, кого так долго и настойчиво искал. Полдела решено.
   Он хорошо помнил мир Астерхума, его храмы с хрустальными шпилями, пронзавшими небо и отражавшими свет, который причудливо преломляясь, расцвечивал пространство в немыслимо волшебные цвета. Помнил, как испытал бесконечное благоговение и трепет, когда впервые был допущен в Верховный храм звезды Астератус. Висячие сады с самополивом по всему городу с растениями со всех уголков вселенной. Бесконечные сады, которые наполняли воздух неповторимым благоуханием и ароматами тысяч и тысяч цветов. Пестрый, яркий, многоцветный мир, место изобилия и процветания, чьи несметные богатства, казалось, не имеют ни конца, ни края. И вот, кто бы мог подумать, что из-за войн и катастроф он придет в полный упадок и разрушение. Так им и надо, астерхумцам! Уж слишком они задирали нос, слишком долго оставались на самой верхней ступени могущества, кичились своими знаниями и богатством. А кончили, как самые обыкновенные заитяне, которых и след простыл во времени, и никто о них больше не вспоминает.
   Все секреты и знания астерхумцы унесли с собой, все ушло в небытие, кроме единственного последыша, в котором остался мир его предков, правителей древнего и могущественного рода. Этот мальчик скрывал в себе многие тайны и чудеса Астерхума, ключ от могущества канувшей в забвение цивилизации.
   Подделки под астерхумские украшения, замороженные цветы и летающие доски все еще ценятся во всех уголках вселенной. Мошенники еще не отучились делать качественные копии с когда-то существовавших предметов быта и искусства Астерхума. Вот только никогда не научатся делать вечные светильники, всевидящие очки, разумные растения и серебристых единорогов. Подлинные артефакты, оставшиеся от осколков Астерхума, бесценны, очень редки и мало кому доступны. Настоящие подлинники растерялись во времени и пространстве только лишь из-за того, что попали не в те руки, и было совершенно непонятно назначение этих вещей, а без знания они, конечно же, не представляли никакой практической пользы, и могли сохраниться лишь в качестве сувенира или реликвии.
   Он без труда нашел их домик и расположился неподалеку за густыми листьями кустарника. Отсюда хорошо просматривалось их место обитания, он даже был свидетелем инцидента с драконом. Нужно хорошенько изучить Иллиюма и его ученика, прежде чем приступить к осуществлению плана. Темный плащ хорошо маскировал его среди веток, и можно было безбоязненно наблюдать за их жизнью.
   Наломав мягких веток, он соорудил из них ложе прямо на земле, устроился на нем, оперся спиной о ствол молодого деревца, укрылся плащом и сомкнул веки. Разбудил его стук двери. Заспанный мальчик с ослепительно белыми волосами в тканой светлой рубахе вышел из дома с бадьей для воды и спустился к ручью, что протекал неподалеку от дома. Набрав воды, он пошел назад, расплескивая воду прямо на свои сандалии, и скрылся за дверью.
  Прошло достаточно времени. Жрец все так же наблюдал, подкрепившись козьим сыром и нектаром. Затем дверь отворилась, показался Иллиюм, облаченный в широкую хламиду, и вслед за ним мальчик с походной сумкой на боку.
   Иллиюм шагал широким шагом, опираясь на посох, Арринтур держался сзади. После ночного происшествия он старался лишний раз не мозолить глаз старику. Они направились вглубь леса. Все в природе проснулось, пташки носились, как оголтелые, бабочки порхали бесшумно от цветка к цветку, жужжали пчелы, унося нектар, где-то высоко с деревьев раздавался стрекот стукача. Лесная многоликая и шумная жизнь бурлила со всей энергией, которая была отпущена Всетворящим.
   Старик указал посохом на куст ярко-желтых цветов с темной сердцевиной.
   - Что ты видишь? - обернулся он к Арринтуру.
   - Это черноглазка.
   - И это все, что ты можешь сказать?
   - Ну, это многолетний цветок... Цветет сорок дней... новые цветки рождаются после опыления...
   - Ты не по писанному отвечай. Что ты ощущаешь, когда видишь этот цветок? Разве он не красив?
   - Ну, красив...
   - И что ты чувствуешь, глядя на него?
   Арринтур наморщил лоб.
   - Цветок как цветок, желтый, как солнышко... настой помогает от простуды...
   - Ты не из головы отвечай, а в сердце свое загляни, есть там что-нибудь?
   Арринтур напрягся в мучительном усилии понять смысл вопроса старика.
   - Радует тебя черноглазка? - подсказал старик.
   - А от чего мне радоваться? - захлопал глазами Арринтур.
  Иллиюм вздохнул.
   - Что ж, не проснулось твое сердечко еще, значит. Если бы ты мог видеть сердцем, видел бы красоту во многих вещах, и пил бы ты эту красоту без конца.
   Арринтур заморгал, вовсе теряясь от непонятных слов наставника.
   - Пить красоту? Это как? Как нектар что ли?
   - Не через глотку пьют красоту, а через сердце. И не желудок ты ею наполняешь, а душу, и становишься от этого мудрее, сильнее, выше.
   Поглядев на тоскливый вид ученика, Иллиюм велел отправляться дальше. Они пошли через густую чащу, продираясь сквозь ветки, норовившие стянуть с головы Иллиюма колпак. Старик шагал уверенно по каким-то одному ему известным приметам, и вскоре они оказались у молодого крепкого деревца, устремившегося своей густой зеленой кроной ввысь.
   - Вот она, афцелия, - любовно похлопал старик по стволу дерева. - Не бойся, милая, я только веточку у тебя позаимствую для своего посоха.
   - Ну-ка, Арринтур, полезай на дерево и срежь мне подходящий сук. Вот для чего пригодились-то твои молодые ножки. Куда мне, старику, угнаться за ними.
   Арринтур, скинув с себя сумку и зажав в зубах пильный нож, проворно вскарабкался на дерево по гладкому стволу, цепко обхватывая его своими конечностями. Взобравшись повыше, он запилил по дереву, и вскоре к ногам старика упала добротный прямой сук..
   - Ишь, сорванец, какой хороший нашел, - одобрительно покачал он головой.
   Он достал из сумки с инструментами поделочный нож, удобно устроился на ближайшем пеньке и собрался очищать сук от коры и веток. Но прежде посмотрел наверх:
   - Слышь, сорванец, осторожней слезай, не вздумай с верхушки прыгать!
   - Хорошо, наставник, - послушно откликнулся сорванец и прилежно слез с дерева без своих обычных выкрутасов.
   - Подойди сюда, сядь, - велел Иллиюм, не отрываясь от своего занятия.
  Арринтур с нехорошим предчувствием приблизился к нему и уселся прямо на траву.
   - Что ты собирался делать с драконовым яйцом?
   Арринтур понурив голову, стал рвать листья на траве под собой.
   - Хотел вывести дракона и приручить, а потом летать на нем... - ответил он нехотя.
   Иллиюм неожиданно разразился каркающим смехом. Прекратив водить ножом по дереву, он так сотрясался от смеха, что слезы выступили на глазах.
   - Эх-хе-хе! Такое только тебе и могло прийти в голову! Приручить дракона, чтобы летать!
   Он прекратил смеяться и сказал строго:
   - Да будет тебе известно, что драконье потомство выводится чрезвычайно редко, и ты рисковал не только своей глупой головой, но и моей старой. Драконы готовы сражаться до последней капли крови за свое потомство, и если бы что-нибудь случилось с яйцом, мы бы с тобой сейчас здесь не сидели.
   От одной только мысли, какой опасности они подвергались, Арринтур покрылся холодным потом и почувствовал озноб.
   - Дурья твоя голова, - продолжал старик, - ты думал, дракон не сумеет найти похитителя яйца? Да они на тысячу расстояний чуют и видят все, что хотят видеть.
   - Наставник, а как ты узнал, что дракон прилетел за яйцом?
   - С помощью моей трубки. Она помогает мне видеть. А вот ты, шкет, можешь видеть и без трубки.
   - Но я ничего не вижу!
   - И хорошо, что не видишь! Еще не настало твое время, сынок, иначе натворил бы ты дел. Прежде нужно выучиться, понять, что к чему, различать, где черное, где белое. И самое главное...
   Иллиюм замолчал и испытующе посмотрел на ученика. Арринтур с широко распахнутыми глазами внимал наставлениям старика.
   - ...самое главное, - продолжил старик, - вовремя понять, когда черное превращается в белое, а белое в черное. И всегда быть готовым к таким изменениям. Мир никогда не стоит на месте, запомни это хорошенько.
   Закончив с посохом, они двинулись дальше по лесу. Иллиюм рассказывал ученику о растениях, росших вдоль тропинки, о деревьях, о грызунах и птицах. Среди густой травы его взгляд зацепился за какой-то предмет, и он торопливо направился к нему. В ловушке из рыболовной сети сидел обессиленный затравленный зверек с окровавленной мордочкой.
   - Твоя работа? - гневно обернулся Иллиюм к ученику, который предпочел оказаться на безопасном расстоянии от наставника и стоял, опасливо косясь на его новый посох. - Отвечай, негодник!
   Не дождавшись ответа, который, впрочем, был и так очевиден, рассерженный старик стал высвобождать зверька из клетки.
   - Что же ты собирался с куницей делать? Разве я не говорил тебе, без нужды не смей охотиться на зверюшек и птиц? Из-за твоего самоуправства чуть не погиб невинный зверек мучительной смертью!
   Гневный голос Иллиюма грохотал поверх кустарников и трав. Арринтур был готов провалиться сквозь землю. Старик, одной рукой потрясая разорванной клеткой, другой бережно прижимая к себе зверька, двинулся к нему. Нервы Арринтура не выдержали, и он пустился наутек, не разбирая дороги, перескакивая через кусты и сучья, задыхаясь от бешеного бега и страха получить взбучку.
   - Вернись, окаянный! - гремел голос за спиной.
  Бегство закончилось тем, что он оказался в укромном местечке у ручья, рядом с пригорком, который скрывал его от посторонних глаз. Утолив жажду и остыв после долгого бега, он, пригорюнившись, уставился невидящими глазами на бегущий прозрачный ручеек. Злой старик, думал он, житья от него нет! То одно ему не так, то другое. Ни шагнуть, ни продохнуть без его ведома. И зачем только меня ему отдали!
   - Что случилось, юноша? - неожиданно раздался за спиной незнакомый голос.
   Арринтур вздрогнул и обернулся. На пригорке стоял худой и смуглый, словно высушенный солнцем, старик в темном плаще с накидкой.
   - Почему ты плачешь? Кто тебя обидел?
   Незнакомец спустился с пригорка, стуча своим посохом о землю, и приблизился.
   - Никто, - пробурчал Арринтур.
   Незнакомец развязал плащ и опустился рядом с мальчиком.
   - Что, здорово тебе влетело из-за дракона?
   - А ты откуда знаешь? - тут же живо поинтересовался Арринтур.
   - Я не один год на свете живу, парень. Многое повидал, многое знаю, - неопределенно сказал старик своим низким голосом. - А хорошая была идея - приручить дракона!
   - Правда? - недоверчиво спросил Арринтур.
   - Правда. Верхом на драконе можно преодолеть любые расстояния. Летающие доски разве сравнишь с ними?
   - А ты летал на доске? - в глазах мальчика зажглось жгучее любопытство.
   - Конечно, летал. Своенравные они, доски-то. Не угадаешь, куда свернет, и когда вздумает упасть. А вот на драконе другое дело. Главное, выучить его хорошенько.
   Он поглядел на мальчика, тот молчал, опустив голову.
   - Давно ты здесь живешь, в лесу-то?
   - Давно.
   - Родители есть у тебя?
   Мальчик не ответил.
   - Да ты, должно быть, проголодался!
   Старик полез в складки своего плаща и вытащил маленькие круглые сладости, медовики.
   - На, вот, возьми, угощайся! Бери, бери!
   Арринтур взял из протянутой руки медовики и сразу же засунул их в рот. Они приятно таяли во рту, а сладкий вкус и вовсе заставил забыть недавнее горе. Арринтур оживился и стал рассказывать незнакомцу про свою жизнь в лесу, про наставника, про учение. Старик слушал внимательно, всем своим видом показывая самое живое участие в судьбе мальчика.
   - Как звать-то тебя?
   - Арринтур.
   - Арринтур...хорошее имя. Ты слышал когда-нибудь про лируанцев?
   - Нет, никогда.
   - Так вот. Я жрец главного храма с Лируана. Ты можешь называть меня просто жрец.
   - Хорошо, жрец.
   - Я могу помочь тебе приручить дракона.
   Глаза мальчика сначала загорелись, но затем потухли.
   - Старик не разрешит, - сказал он уныло.
   - А мы ничего и не будем ему говорить.
   - Тогда он еще больше рассердится, если узнает!
   - Он не узнает.
   - Но у него есть хрустальная трубка, через нее он все видит!
   Глаза жреца хищно сверкнули.
   - Трубка, говоришь? У меня тоже есть кое-что.
   Он опустил руки в складки плаща и достал оттуда медный диск, весь потускневший от времени и испещренный черными непонятными символами. От центра диска тянулся какой-то тонкий стержень.
   - Я тебе кое-что покажу.
   Он взял свой посох и дотронулся до него диском, а затем передвинул стержень, вглядываясь в символы. Раздался щелчок, и вдруг прямо на глазах деревянный посох стал превращаться в медный. Арринтур зачарованно смотрел на это волшебное превращение, не веря своим глазам. Он схватил уже медный посох и внимательно осмотрел его. Он вертел его и так и этак, сомнений не оставалось, посох был из чистой меди.
   Старик опять дотронулся до посоха своим медным диском и вернул его в первоначальный вид. Изумлению Арринтура не было предела.
   - Вот, - проговорил жрец, засовывая назад в карман свой чудесный прибор, - эта штука многое может. Поможет и в том, чтоб стать невидимым для хрустальной трубки. Ты все еще хочешь приручить дракона?
   Арринтур задумался на мгновение, потом решительно ответил:
   - Да!
  
   День, когда они выбрались к гнезду дракона, оказался благоприятным. Наставник опять отлучился в свое очередное путешествие, так что не составило труда спокойно собраться и отправиться в ущелье. И дракона тоже не оказалось на месте. Арринтур хорошо помнил атаку дракона на их дом, и поэтому с опаской и тревогой взбирался вслед за жрецом в темную пещеру. В пещере все было точно так же, как в прошлый раз: волокнистый мох по одну сторону пещеры, каменный закуток в углу, и четыре больших яйца в нем. Жрец достал два яйца, одно передал Арринтуру, а второе оставил у себя, которое завернул в свой плащ. А затем они быстро покинули пещеру, выбрались из ущелья и отправились по незнакомой Арринтуру тропинке. Все время, что они шли, жрец держал в своей ладони медный диск.
   Наконец, они оказались у полуразрушенной деревянной хижины в осиновой роще. В этом месте почему-то стелился густой туман и скрывал развалины хижины. Жрец переступил покосившийся порог с ссохшейся деревянной дверью и облепленный густой паутиной. Посохом прокладывая путь через многочисленные обломки и раскиданные предметы, он добрался до целой части хижины, Арринтур следовал за ним. Там они выложили яйца в темный угол под деревянную лавку, а сверху накидали ветоши, которая в избытке валялась кругом.
   - Будем здесь их выхаживать? - озадаченно спросил мальчик.
   Жрец ничего не ответил, только накинул свой плащ, завязал его покрепче и коротко велел:
   - Поторапливайся, нам нужно возвращаться.
   Арринтур покорно последовал за ним, и через некоторое время с удивлением обнаружил, что они направляются в сторону ущелья, а не дома в лесу, как он подумал.
   - Жрец, мы не в ту сторону идем! - сказал он, приостановившись.
   - В ту, в ту, - усмехнулся жрец, не замедляя своего шага. - Мы возвращаемся в драконье логово.
   Арринтур похолодел от ужаса.
   - Но... Там ведь...!
   - Не останавливайся, парень, следуй за мной, я знаю, как укрощать взрослых драконов!
   Арринтур стоял, хлопая глазами, потом побежал вслед за удаляющимся стариком.
   Они уже были у ручья недалеко от логова, когда появился дракон, изрыгая пламя и злобно шипя. Он со всей скоростью полетел на них, и вот уже почти был рядом, когда внезапно остановился с распростертыми крыльями, словно налетел на невидимое препятствие. Он бил крыльями, завывал, пытаясь добраться до них, но какая-то сила сдерживала его, не позволяя подобраться к ним.
   Жрец хладнокровно наблюдал за беснующимся и летающим вокруг них драконом. Потом поднял руку с диском в ладони и прокричал:
   - Твои птенцы у меня и запрятаны в укромном месте. Я верну их тебе при одном условии! Ты перенесешь нас к окну междумирья!
   Дракон еще больше рассвирепел, его красные глазки засверкали злобным огнем, и он стал носиться вокруг, полыхая огнем и завывая, еще быстрей. Он кружил вокруг, казалось, бесконечно. Арринтур дрожал от страха, проклиная в душе свою страсть к птичьим яйцам. Вой дракона перешел в рычание, от которого волосы вставали дыбом, и закладывало уши. А жрец даже не дрогнул. Он невозмутимо и хладнокровно наблюдал за яростью дракона, терпеливо выжидая, когда дракон наконец выбьется из сил и успокоится.
   Так и произошло. Прошло немного времени, и дракон лежал у их ног обессиленный и присмиревший. Жрец сдвинулся со своего места и медленно приблизился к дракону.
   - Ты отнесешь нас к окну, и я скажу тебе, где находятся твои детеныши!
   Дракон покорно склонил голову, словно приглашая взобраться на него. Жрец кивнул Арринтуру, указывая на могучую шею дракона, покрытую ороговевшими пластинами изумрудного цвета и разделенную толстым гребнем. Арринтур оробел. Летать на взрослом свирепом драконе ему расхотелось.
   - Ну же, давай, - подтолкнул его жрец, - лезь первый, я за тобой.
   Все еще дрожа от волнения и страха, Арринтур с опаской приблизился к дракону и очень осторожно стал карабкаться ему на шею между головой и крыльями. Дракон неожиданно всхрапнул, и Арринтур чуть не полетел вниз, но следивший за ним жрец, подхватил его и не дал упасть. Затем взобрался сам и пристроился сзади мальчика.
   Дракон был горячим и уставшим. После того, как похитители взобрались на него, он апатично полежал некоторое время, затем поднял голову, поднялся на ноги, расправил крылья и взлетел. Арринтур почувствовал, что душа вот-вот покинет его, и зажмурил глаза. Потом душа, передумав, вернулась на место, и он осмелился открыть глаза. Зрелище, открывшееся ему, заставило позабыть о пережитом страхе и волнениях, наполнило душу ликованием и восхищением. Лес, долина, и овраги стремительно уменьшались в размерах, а облака, наоборот, увеличивались и становились ближе.
   - Я лечу! Я лечу! - закричал он восторженно.
   Сидеть на гребне дракона было неудобно, из-за гладких пластин тело его съезжало и норовило выпасть, но жрец, устроившийся сзади, держал цепко и не позволял скользить. Но Арринтур почти не замечал этого неудобства. Сердце его замирало от восторга и открывшейся красоты с высоты полета.
   - Э-гей! Я лечу!
   Дракон набирал высоту, без устали махая крыльями, словно и не нес на себе никакой груз, и вскоре темно-зеленый треугольник леса стал с трудом различаться внизу, а потом и вовсе исчез. Они летели сквозь облака, и Арринтур с удивлением обнаружил, что наставник был прав, когда объяснял, что облака состоят из мельчайших капелек воды, а не ваты, как он предполагал. Здесь, на высоте, ветер усилился, и стало очень холодно. Они уже летели продолжительное время, и у Арринтура зуб на зуб не попадал от все более усиливающегося холодного ветра, который грозил сорвать их со спины дракона.
   Арринтур окончательно закоченел, когда дракон стал снижаться, и внизу проступила незнакомая местность. Это было какое-то поселение, судя по множеству квадратиков черепичных крыш. Но дракон и не думал приземляться в этом поселении, он полетел дальше. Арринтур заерзал в цепких объятиях жреца, который за все время полета не вымолвил ни слова.
   Дракон под ними начал поворачивать и делать круг, словно что-то высматривая внизу. Они кружили над скалой причудливой формы, которая одиноко возвышалась на пустынной местности без всякой растительности.
  Дракон, судя по всему, нашел свой ориентир и стал снижаться недалеко от скалы. Он коснулся земли задними конечностями, отчего его наездники подскочили на своих местах, и опять жрец удержал Арринтура от падения.
   Арринтур одеревеневшими ногами последовал за жрецом, который уверенно зашагал к скале. Дракон сзади взвыл. Жрец, не обращая ни малейшего внимания на этот звук, взял Арринтура за руку и ускорил шаг. Воздух перед ними заколыхался, словно повеяло бесшумным ветром, и очертания окружающего мира стали какими-то расплывчатыми и размытыми.
  Дракон взвыл еще громче, и на этот раз в его крике было столько боли и отчаяния, что Арринтур невольно оглянулся и остановился, как вкопанный, увидев жалкий и несчастный вид дракона. Дракон, положив морду на землю, скулил, как раненный зверь.
   Жрец дернул Арринтура за руку и поволок за собой в неожиданно сгустившийся туман. Они шагнули в него и очутились на мгновение в пространстве без звука, формы и цвета. Затем какая-то пелена опустилась на глаза Арринтура, и последнее, что он услышал, был жалобный жуткий вой.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"