Этот тип достал меня основательно. Сначала я получал от него на почту сообщения весьма странного и туманного характера, наводившие на мысль, что человек увлечен конспирологией. Потом он стал настаивать на личной встрече и генетическом анализе своей ДНК. У меня небольшая лаборатория с весьма скромным оборудованием, я делаю диагностику и провожу молекулярно-генетический анализ, но не больше того. Он же убеждал меня провести дополнительный анализ на более глубоком уровне, если обычный тест ничего не покажет.
- Послушайте, - сказал я ему, когда он наконец возник на пороге моего кабинета в светло-бежевом, влажном от дождя, плаще, - заплатите в кассу, сдайте образец слюны и через две недели результаты анализа будут готовы. Если у вас есть какая-то предрасположенность к заболеваниям, анализ это выявит. Если вы сомневаетесь в своей родословной или в своих детях, он разрешит все ваши сомнения. Но делать анализ ядерной ДНК, это не в моей компетенции, и тем более не относится к делу.
Семен, так звали клиента, взъерошил свои коротко стриженые волосы и нетерпеливо потряс головой, словно отгонял назойливых мух.
- Доктор, я уже делал ДНК-тест, и он показал, что я обычный человек, русский по национальности, с русскими предками до седьмого колена, с риском заболевания сахарным диабетом, как и у моего отца. Никаких отклонений тест не выявил. Но я же чувствую! Я ведь не дурью маюсь... У меня есть свой серьезный бизнес. Был...
Он замолчал и задумался.
- Можно закурю? - он вытащил пачку сигарет и предварительно протянул ее мне.
- Курите, - обреченно сдался я, предчувствуя, что этот клиент так просто не оставит меня в покое. С таким случаем я столкнулся впервые. Сколько драм разыгралось на моих глазах в этом кабинете, когда результаты анализов определяли или не определяли отцовство, либо выявляли скрытые и неожиданные заболевания. Частичка тела неожиданно становилась источником жизненно-важной информации о прошлом, будущем и настоящем ее владельца и разрешала многие спорные вопросы. Этот человек, Семен, не производил впечатление психически нестабильного человека, вполне уравновешен и адекватен. Но вот то, что он утверждает...
Семен притушил сигарету и помахал руками перед собой, разгоняя дым, а потом проникновенно заговорил.
- Виктор Анатольевич, у вас никогда не возникало чувства, что вас подкинули вашим родителям?
- Нуу, - улыбнулся я, - в детстве часто возникают подобные фантазии, хочется оказаться потерявшимся принцем королевских кровей. Это нормально, лишь бы фантазии не заходили слишком далеко.
- Нет, это не фантазии, - медленно произнес Семен. - Я практичный человек и по большей части скептик. Прежде чем допустить какую-нибудь необычную мысль, я очень долго анализирую, рассматриваю все аспекты, и если не находится подтверждения в виде реальных фактов, то без сожалений ее отметаю. Вы думаете, я на ровном месте задумался о своих генах? Я перерыл кучу информации в интернете, пытаясь отыскать такие же случаи, когда человек чувствует себя не тем, кем он является в жизни. Я насмотрелся и на психов, возомнивших себя пришельцами с каких-то планет, и на других, которые в прошлых жизнях были жрецами и вельможами. Раньше я их считал ненормальными, но теперь не знаю, что и думать. Я просто очень хочу знать, что со мной не так, понимаете? Могу я хотеть этого или нет! Это не дает мне жить нормальной жизнью. Распалась моя семья, потому что жена перестала меня понимать. Осуждают родители, друзья, потому что я больше не соответствовую их ожиданиям. Я перестал быть таким, как они, перестал вписываться в их круг. Если бы я пил или баловался наркотиками, то нашел бы больше понимания с их стороны, чем сейчас. Но как выяснилось, я не имею права отличаться от них.
Он горько усмехнулся и замолчал.
- А с чего началось это ваше беспокойство? - попытался я ему помочь продолжить повествование.
- Да не было ничего такого особенного, что можно было бы принять за точку отсчета. Просто я постепенно начал смотреть на окружающих новыми глазами, замечать то, что раньше, может, и замечал, но не придавал никакого значения: все эти движухи приятелей в попытках обойти друг друга, завуалированная демонстрация своего превосходства при малейшем поводе, эти великодержавные мыслишки; все эти мелкие и жалкие ценности и глупые идеалы; маневры моей Иринки вытащить с меня лишние деньги, эти тещины примитивные интриги; безвольность моего отца под каблуком у своей жены; эти дачи и шашлыки по выходным, эти пьянки до свинского состояния. Меня тошнит от всего этого, тошнит уже настолько, что больше не могу скрывать своего состояния. Я имею чудовищные с человеческой точки зрения взгляды на жизнь и смерть. Это было бы еще полбеды, если бы я мог списать все на кризис среднего возраста. Но наряду с этим откуда-то из глубин памяти все чаще всплывает воспоминание о том, чего никогда не было в моей жизни, да и быть не могло. Воспоминания о другой жизни, о другом мире, намного лучшем, чем этот, воспоминания о своих близких, причем настолько четкие воспоминания, что я буквально ощущаю их. Из-за этого у меня полностью утерян интерес к нынешней жизни.
Он с надеждой посмотрел на меня, коренастый крепыш со здоровым румянцем на квадратных скулах. Даже не заподозришь его на первый взгляд в каких-то внутренних переживаниях.
- А что вы надеетесь узнать через ДНК-тест? Я думаю, гены здесь ни при чем. У вас духовная трансформация, только и всего.
- Вы думаете, я не размышлял над этим? Да, это многое бы объяснило - сдвиг сознания, духовное преображение и все такое. Но оно не объясняет, почему я испытываю такую ностальгию по Марсу.
- По Марсу? - Я был озадачен и, признаться, встревожился не на шутку, мысленно запаниковав, что теперь-то я точно напоролся на психа.
- Вот-вот, - проговорил Семен упавшим голосом. - Я не псих, томографию проходил и обследовался у психотерапевта. Никто не может объяснить мою неистребимую тягу к Марсу. Я вижу сны о Марсе, я помню людей с Марса. Умом понимаю, что это невозможно, но ничего не могу с собой поделать. Я помню города, помню жизнь на этой планете, помню близких и друзей, помню свою любимую...
У него заблестели глаза.
- Единственное, что согревает мне душу - память о той планете и моих близких оттуда. Вы думаете, я не считал себя уродом и психом, не найдя объяснений своим ощущениям? Много раз. Я предельно четко, каждой клеткой своего тела помню ту страшную катастрофу, что произошла на Марсе когда-то, помню, как нас разметало в разные стороны, помню такую неслыханную трагедию, от которой до сих пор выступают слезы. И тоска, понимаете, тоска...Беспредельная, неизлечимая, необъяснимая. Словно меня вырвали из моего родного дома на Марсе и зашвырнули на Землю, в эту семью, с которой у меня теперь нет ничего общего. Ни в какой культуре земли я не нахожу отклика, все кажется таким убогим и плоским, потому что в глубине души захоронена память о высоком уровне жизни, несравнимо высоком. И с такими воспоминаниями тяжело приспособиться к земной жизни с ее ипотеками, кредитами и конкуренцией.
Я зашевелился в своем кресле, приходя в себя.
- Ну что вам сказать, Семен. Даже не представляю, как вы сможете найти подтверждение своим домыслам.
- Это не домыслы, - ответил Семен спокойно и пристально посмотрел мне в глаза. - Я это знаю. Так же, как и любой человек, который когда-либо видел снег, знает, что он белого цвета. Я хочу только знать - как? Каким образом получилось так, что я очутился в русской семье в теле Семена? Как такое вообще возможно с точки зрения биологии и как такое осуществимо технически? У меня есть три версии, кем это могло быть сделано и зачем. Но вот как?.. Это не дает мне покоя.
Я поерзал на сиденье.
- Любопытно было бы послушать про ваши версии.
Семен внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь поймать на неискренности, но я был предельно искренен, мне и в самом деле хотелось знать все о его версиях.
- Первая версия, - начал Семен, - на Марсе и в самом деле когда-то существовала жизнь, у земного правительства оказались генетические образцы с этой планеты, и они захотели воспроизвести марсианина, вживив его ген в человеческое тело. Но в таком случае, после рождении ребенка изъяли бы из семьи и поместили в особую изолированную среду, чтобы наблюдать за ценным объектом. Вторая версия: марсиане самоуничтожились в результате катастрофы за исключением небольшой кучки их вида и, поскольку их технологии намного опережали земные, они сумели спастись и достичь нашей планеты и решили возродить свой вид в человеческом теле при помощи скрещивания генов. Но и здесь, как и в первой версии, логическая неувязочка - в таком случае генетического гибрида должны также поместить в особую среду, где прививались бы марсианская культура и навыки.
Семен замолчал и уставился в одну точку, а губы его напряженно зашевелились, словно он делал в уме сложные расчеты.
- А третья версия? - прервал я его умственные вычисления.
- А! - сказал он, очнувшись. - Третья версия. Чтобы без подозрений внедриться в человеческое общество, некая сверхцивилизация выводит гибриды людей и марсиан и размещает их в разных точках планеты с целью модифицировать или заменить существующую расу землян. Их раса вырождается биологически и они вынуждены скрещивать свой геноматериал с человеческим, чтобы возродить свою цивилизацию. И знаете, чего мне еще хочется больше всего на свете? Добраться до этих выродков и выбить из них ответ, зачем они поступили так жестоко со мной? Почему они решили, что вправе распоряжаться моей жизнью, почему устроили бесчеловечный эксперимент над живым человеком? Я ни там и ни здесь. Болтаюсь словно дерьмо в проруби - не выплываю и не тону.
Пока он говорил, добродушное выражение сползло с него, и давно подавляемая непроизвольная горечь исказила черты его лица, которую лучше всего выражали горящие глаза. Он уставился на меня, словно я мог быть посредником в этом деле.
Я развел руками и честно сознался.
- Не скажу, что вот так сразу поверю вам. Скорее всего, у вас психологические проблемы типа ложной памяти. Но я сделаю все возможное, задействую все свои связи, чтобы разобраться с вашими генами. Можете на меня положиться. Теперь мне и самому любопытно изучить вашу генетику.
Семен с облегчением выпрямился, словно до сих пор был под непомерно тяжелой ношей.
- Я понимаю, что все сказанное мной, выглядит, как бред. Но вы допускаете, что такое может быть?
- Знаете, сейчас такое время, столько всякого происходит каждый день. Было бы глупо априори отрицать какое-либо явление. Я лично сам займусь вашими анализами. Обещаю вам.
Семен покинул меня несколько воодушевленно. Его воодушевление продержится ровно две недели, пока я не представлю ему результаты анализов, где черным по белому будут указаны стандартные показатели среднестатистического землянина, человека с излишней психической возбудимостью и склонностью к галлюцинациям.
Он раньше всех добрался до понимания. Слишком рано. Нужно будет распорядиться, чтобы усилили наблюдение и контроль над ним, поприжали с налогами, чтобы он остыл и не начал ломать и крушить все вокруг. Он очень близко подобрался к разгадке своего жизненного ребуса, но все же, не настолько близко, чтобы узнать всю правду.