Ее можно встретить, в основном, в центральной черте города. Жирно подведенные до самых висков черной краской глаза и напомаженные кроваво-красные губы. Вот уже несколько лет, при виде нее меня терзает все один и тот же вопрос: "Откуда она достает свой макияж? И чем красит волосы?" Она никогда не появляется без своего жуткого макияжа и никогда не трясет своими седыми лохмами, хотя судя по возрасту, она уже давно должна быть седой.
Иногда она может показаться дряхлой старухой, иногда же еще не совсем старой женщиной. Я всегда предпочитаю держаться подальше, при виде ее и стараюсь не встречаться глазами с ее безумным взглядом. Стыдно в этом признаваться, но мне всегда почему-то кажется, что она очень агрессивная и вот-вот на меня набросится. Мое это подозрение подкрепляет палка, с которой она предпочитает не расставаться, хотя я никогда не видела, чтобы она на нее опиралась. Впрочем, как не видела, чтобы она ею размахивала... Иногда при виде нее у меня вдруг мелькает мысль, где она живет, которая тут же пропадает.
Чудесный осенний прозрачный день. Я останавливаюсь около книжного прилавка старых книг на площади Свободы и неторопливо, с грустью разглядываю подержаные издания. Эта щемящая грусть к людям, которые скорей всего расстаются с любимыми книгами из-за необходимости, чтобы не умереть с голоду, больше всего охватывает меня именно у таких книжных развалов. Кто-то рядом со мной осторожно любовно перебирает именно те книги, на которых я заостряю свое внимание. Вдруг вспоминаю, что "Куклу" Болеслава Пруса, кто-то мне так и не вернул и решаю ее купить, тем более, что уже чувствую раздраженный взгляд продавщицы в мою сторону. Вдруг чья-то неухоженная рука схватывает с прилавка книгу, которую я решила приобрести и протягивает продавщице какую-то мелочь, сколько эта книга явно не стоит. "Возьмите пока это, а остальное я потом занесу, вы же меня знаете, я не обману!" - звучит тихий просящий женский голос. Лицо продавщицы моментально добреет и она перестает метать в меня раздраженные взгляды. Я невольно поворачиваюсь к объекту столь неожиданной перемены уличной продавщицы и цепенею от неожиданности. Безумная, с жутко раскрашенным лицом, наводящая на меня при встрече такой ужас, счастливо прижимая к груди "Кукулу" Прусса и бормоча что-то нечленораздельное, отходит от книжного прилавка.
Я, сгорая от любопытства, терпеливо дожидаюсь, пока продавщица обслужит вдруг поваливших к книжному прилавку любителей книг и ничего не могу понять.
- Извините, она напрокат взяла у вас книгу и поэтому дала мелочь?
Продавщица испепеляет меня уничтожающим взглядом.
-С чего это вы взяли, что напрокат?! Она ее купила! Просто расплачиваться будет постепенно! Она не может расплачиваться сразу, и поэтому я разрешаю ей приносить деньги частями! - отрезает продавщица, всем своим видом показывая, что не настроена со мной общаться. Я несмотря на это, то ли хочу ей что-то объяснить, то ли услышать что-то еще:
- Надо же, а я думала, что она бездомная и безумная!
- Учительница она... Бывшая... - после продолжительной паузы дрогнувшим голосом отвечает продавщица и устремляет равнодушный взгляд на следующего покупателя подержаных книг...