Утром следующего дня нас посетило начальство в лице капитана Бойко в сопровождении корнета Астафьева, который и поделился радостными вестями о том, что "баронесса Вэльо" всю ночь пела, как соловей, да так, что еле успевали конспектировать.
- Мы, конечно, умеем развязывать языки, но в данном случае мадам была очень красноречива и без нашей помощи. Чем Вы могли ее так испугать, Денис Анатольевич? В обмен на свою откровенность она взяла с нас обещание, что Вы с ней никогда больше не встретитесь. Даже без зазрения совести сдала свою подругу Елену Невенгловскую, которая осуществляла аналогичную деятельность в Бобруйске. Мы уже отправили депешу тамошним коллегам.
- На прощанье всего лишь шепнул ей на ушко, что если будет врать, или молчать, у меня под рукой всегда есть больше сотни парней, готовых с ней пообщаться самым привычным для нее способом. - Делюсь секретом мастерства и тут же понимаю, что немного перегнул палку. - Не смотрите на меня так, Михаил Владимирович. Для меня она всего лишь источник информации и агент противника, у которой на совести много загубленных жизней наших солдат. И, предвосхищая Ваш вопрос, скажу, что если бы дело дошло до этого, своего решения менять бы не стал.
- Да нет, что Вы, просто... немного непривычно слышать такую откровенность. - Астафьев слегка отыгрывает назад. - Хотя, после того, что рассказали ее подручные, удивляться не стоит... Кого же Вы расстреляли у отхожего места, если не секрет?
- Одного из своих казаков... Разумеется, понарошку. Если они поверили, значит, спектакль удался.
- Да, более чем. Они поделились с нами своими впечатлениями... - Корнет заговорщецки улыбается. - Надеюсь, Вы не будете против, если мы будем применять это в своей практике?
- Нет, что Вы, лишь бы польза была. Если что, - обращайтесь, придумаем еще что-нибудь.
- Ну, что ж, от лица нашего ведомства мне поручено поблагодарить Вас за помощь. К сожалению, более ничем поощрить не можем...
- Не беспокойтесь, Михаил Владимирович, я, кажется, знаю, что будет достойной наградой Денису Анатольевичу. - С многозначительной улыбкой прорезается доселе молчавший капитан Бойко. Ох, как не нравится мне его тон!.. С таким выражением лица, наверное, объявляют приговоренному к смерти, что ужасный расстрел заменяется гуманным повешением.
- Тогда разрешите откланяться, господа. - Корнет, удивленно и польщенно улыбаясь, пожимает наши протянутые руки, и спешит на службу дальше бороться со злом и искоренять его огнем и мечом...
Проводив "смежника", вместе с Валерием Антоновичем идем в канцелярию. По пути пытаюсь вспомнить, какие косяки были у нас за последние дни... Вроде, все нормально, но а вдруг?..
Удобно расположившись за столом, Бойко закуривает, демократично разрешает мне последовать его примеру, затем издалека задает вопрос:
- Денис Анатольевич, скажите... Вы когда последний раз писали домой?.. В смысле, в Томск, родителям?..
Блин, вот проблема нарисовалась! Писал-то я только один раз, еще весной. Рассказал, что был контужен, поэтому пусть не обращают внимания на почерк и построение фраз, ну и прочее бла-бла-бла... Да и сам Валерий Антонович помогал упражняться в чистописании.
- Один раз. Да Вы были в курсе этого письма... А что такое?
- А то, господин подпоручик, что получено письмо от Вашей матушки, в котором она слезно умоляет сообщить ей судьбу сына, от которого нет весточки уже почти три месяца... Я, конечно же, отправил официальный ответ, что Вы находитесь в длительной командировке и непременно напишите домой, как только вернетесь... Денис Анатольевич, прокалываетесь на мелочах. Я понимаю, что голова постоянно занята другим, но ведь кому-то такое молчание может показаться странным и противоестественным. Не забывайте об этом...
Теперь следующий вопрос. На днях у нас был разговор о вооружении Вашего отряда. Было высказано много интересных идей, переведена кипа бумаги... А хоть один готовый чертеж Вы можете показать начальству, которого снедает простое человеческое любопытство? Или все это осталось приятной беседой под водочку?
Блин, да у меня что, двести рук и двадцать пять часов в сутках, что ли?.. Ну, не до этого было, шпиёнскими делами занимался, причем в компании господина капитана. И он это прекрасно знает... Или хочет наехать на моих студентов?.. Зачем?.. Кого-то в городе поймали за непотребством?..
- Валерий Антонович, Вы же знаете, какой в отряде напряженный распорядок дня. Тренировки, тренировки и тренировки, потом господа студиозусы еще и сами занятия проводят с бойцами. Начиная от подрывной подготовки, и заканчивая грамматикой с арифметикой. Свободной минутки нет иной раз... Некогда им чертежи рисовать, дайте срок, чуть позже все будет исполнено!..
- Да?.. А у меня тут появилась возможность кого-нибудь из офицеров в командировку отправить на предмет договоренности о мелкосерийном и опытном производстве тех штучек, о которых говорилось. В Гомельские железнодорожные мастерские, туда эвакуировали много оборудования, станков, да и до этого оснащение было неплохим... Ну, раз чертежи не готовы... Что ж, отложим этот вопрос на будущее.
Появляется ощущение, что пропустил хороший такой удар в ухо... Гомельские мастерские... Гомель... Гомель!.. ГОМЕЛЬ!!!... Там же Даша!!!... Валерий Антонович с ехидненькой такой улыбочкой, наверное, читает все мои мысли... Та-ак!.. Где эти оболтусы, тунеядцы, лентяи и лодыри?!... Целая вечность прошла после разговора, а у них не то, что конь, - слон не валялся!.. Сколько можно ждать!.. Сразу же после обмывания-вливания поставил задачу!.. Объяснил, попросил подумать, посоветоваться, проконсультироваться и выдать чертежи!.. До сих пор, наверное, думают, растекаются мыслию по древу мироздания!.. Ну, щас я им включу турборежим ошпаренной кошки!.. И не выключу, пока все не будет готово!..
- Денис Анатольевич, не надо делать такое зверское лицо, а то я начинаю опасаться за здоровье Ваших подчиненных. - Капитан Бойко переходит на серьезный тон. - На фронте относительно тихо, мы строим глубокоэшелонированную оборону. Вопросы вызывает только стык с 10-й армией. Хочу послать туда несколько групп в поиск и за "языками". Кого посоветуете?
- Любую "пятерку", все в хорошей форме... И, пользуясь случаем, можно наших новичков обкатать, Бера и Стефанова. Дать в подчинение по три-четыре группы, назначить участок километров в тридцать. Пусть разведданные обобщают и анализируют, заодно один-два раза на ту сторону сходят. Потренируются под присмотром более опытных товарищей. В случае крайней необходимости можно и Сергея Дмитриевича отправить, а на хозяйстве оставить штабс-капитана Волгина.
- Хорошо, я подумаю. Люди в отряде надежные, проверенные, думаю, должны справиться. - Начальство снова улыбается. - Поэтому могу отпустить Вас на три-четыре дня. Не считая дороги. Управитесь?
Это даже не вопрос, а команда к немедленному действию! Полный вперед и аллюр "три креста"!
- Да, Валерий Антонович... И - спасибо Вам огромное!.. Чертежи будут представлены вечером.
- Ну-с, хорошо, я буду у себя в штабе...
Проводив Валерия Антоновича, несусь обратно в казарму. Оконные стекла еще не прекратили дребезжать от командирского вопля, а дневальный на сверхзвуковой скорости уже умчался разыскивать господ вольноперов. Которые нарисовались через очень короткий промежуток времени, я даже папиросу докурить не успел.
- Ну, что, кузнечики, допрыгались?.. На поручения командира можно уже плевать через губу, да?.. Попросил сделать чертежи, и что?.. Где они?.. В ваших забитых неизвестно какими неприличными мыслями головах?..
- Денис Анатольевич, то, что можно было определить точно, мы в черновиках сделали. - Спокойно докладывает Илья Буртасов, уже почти штатный адвокат этой троицы. - Два типа взрывателей, болванки под детонаторы, даже хвостовики для мин под ориентировочный диаметр сделали. А остальное - еще додумывать и обсуждать надо. Те же лафеты, - их почти придумали, и с минометами вопросы остались.
Набираю побольше воздуха, чтобы на повышенной громкости раздраконить студиозусов, но потом сдуваюсь, как лопнувший шарик и тихо почти прошу:
- Братцы, мне очень нужны чертежи к пяти вечера. То, что пока неясно, делайте набросками. Освобождаю от всего, ну, естественно, кроме обеда... Справитесь?
Студенты дружно кивают головами и уходят, удивленные внезапной срочностью и непривычно-тихим поведением командира. Но теперь есть уверенность, что все будет выполнено в срок...
А нам пора подумать о другом. Ехать с пустыми руками - нельзя!!!... Вопрос первый: что купить в подарок? И тут же вопрос второй: сколько это все будет стоить?.. А на сладкое третий вопрос: кто может подсказать и посоветовать?.. Значит, что? Бежим к Дольскому за дружеским советом и помощью!
Анатоль, узнав о цели посещения, расплывается в улыбке, затем прочитывает целую лекцию о том, что прилично дарить барышням, а что - нет:
- Во-первых, Денис, ты должен определиться со статусом. В качестве кого ты собираешься что-то дарить... Насколько я понимаю, к мадмуазель Даше ты испытываешь самые серьезные чувства и намерения. Значит, тут возможны несколько вариантов. Для просто хорошей знакомой вполне могли бы подойти набор каких-нибудь открыток, или книга в подарочном издании. В свое время одной барышне подарил "Ботанику для молодых девушек" с изумительными гравюрами Гранвилля. Но нам, то есть тебе, это не подойдет... Идем дальше. Можно сделать полезный подарок. Кстати, у тебя он уже есть - маленький браунинг. Только его нужно отчистить от пудры там, или запаха духов...
- Знаю. Разберу, проверю, почищу, смажу. Единственное - не отстреляю. Патронов - всего четыре штуки.
- Ничего, калибр распространенный, найдем... Можно подарить отрез ткани, или какие-нибудь модные кружева... По лицу вижу - не хочешь.
- Это как-то... Ну, не знаю, слишком обыденно, просто. Да и где я сейчас это найду?
- Найти-то можно, но, вольному - воля... Да, твоя барышня, насколько помню очень любит кофе. Я недавно видел в одном месте довольно изящный эмалевый ларчик с вложенными коробочками для кофе, заварки, ну и тому подобному. Как тебе такая мысль?
- Мысль хорошая. Расскажешь, где купить?
- Не только расскажу, но и покажу. Сейчас вместе поедем... Подожди, я не закончил. Самый твой главный подарок должен явно подчеркивать твои намерения. - Дольский с важным видом поднимает вверх указательный палец, призывая к вниманию. - Ювелирные украшения. Но не любые. Согласно правил приличия незамужним девушкам носить что-то с бриллиантами - не комильфо.
- Ага, ты, друг мой, меня успокоил! Где ж я денег на них возьму?..
- Кстати, а у барышни часики есть?.. Не знаешь?
- Насколько я помню, - нет, никогда не видел...
- Вот, мы почти добрались до нужного предмета. Маленькие золотые часы на цепочке, носятся, как кулончик!
- Только обязательно с секундной стрелкой. Она же у меня - почти доктор. Время засечь, пульс посчитать, ну и так далее.
- Молодец, соображаешь!.. Теперь последний вопрос. У тебя намерения серьезные. Но насколько?...
- Ну, ты и вопросы задаешь, господин поручик! Самые-пресамые серьезные! Анатоль, - по секрету. Я ни на кого больше смотреть не могу. Никто глаз не цепляет... Так что, самые, что ни на есть серьезные.
- Тогда остается только одно. Кольцо для помолвки...
М-дя! Где же мне печатный станок для денег взять? Или пойти ограбить банк?.. Дольский читает мои мысли.
- Денис, сколько денег у тебя в наличии?
- Двести с хвостиком. Сэкономил в рейдах.
- Тогда беспокоиться нечего. Если ты так непреклонен в своем решении, будет у тебя кольцо. В приличном обществе принято, чтобы его стоимость составляла два-три месячных заработка жениха. Придется выложить где-то около ста пятидесяти целковых.
- А на остальное где денег набрать?
- А друзья у тебя на что? - Дольский удивленно-шутливо поднимает брови. - У меня три сотни в кубышке без дела лежат. Отдашь, когда сможешь... Только вот не надо лезть обниматься! Прибереги свой пыл для мадмуазель Даши!.. Ну, все, все, пусти!.. Медведь влюбленный, все ребра переломаешь!.. Собирайся давай, костолом, поедем к ювелиру...
Не скажу, что извозчик замучился катать нас по городу, - обещали с оплатой не поскупиться, но подходящее колечко нашли только в четвертом по счету магазинчике. Тоненькое, изящное, с жемчужинкой в обрамлении двух ладоней, как бы держащих маленький перламутровый шарик. Последние опасения развеял сам хозяин магазина:
- Таки если господин официер сумневаецца за размер, то пусть он глянет вот сюда. - Ювелир, закономерно гордясь своей сообразительностью, достает из-под прилавка гуттаперчевую женскую кисть и предлагает надеть кольцо на безымянный палец. - Неужели господин официер не помнит, какие пальчики у евонной дамы?
Помню, конечно, как не помнить. Вроде бы подходит... Но сомнения все же есть... Смотрю на Анатоля, тот разводит руками, мол, решай сам... Ну, хорошо...
- Хозяин, я его покупаю.
- Господин официер не будет разочарован за кольцо, это я Вам обещаю!..
Ювелир начинает "ездить по ушам", довольный состоявшейся продажей. Забираю бархатный футлярчик с колечком, отдаю деньги. Все, бумажник стал на сто пятьдесят четыре рублика легче... Да хватит кошмарить!.. Все будет хорошо, и только хорошо!.. И никак иначе!..
Дальше едем к часовщикам. Там почти сразу нахожу то, что надо. Маленькие, не больше двух с половиной сантиметров в диаметре, золотые часики. На крышечке гравировкой и васильково-голубой эмалью изображена летящая бабочка... Тоненькая фигурная золотая цепочка... В-общем, - то, что надо! Отдаю деньги, прячу еще одну бархатную коробочку в карман. Часовщик клянется своей мамой и остальным самым дорогим ему в этой жизни, что никаких проблем с механизмом не возникнет.
Через двадцать минут мы стоим уже перед небольшой лавкой с гордой вывеской "Колонiальные товары". Несмотря на миниатюрность заведение больше ассоциируется с магазином. Открытые стеллажи с ровными рядами самых разнообразных коробочек, пакетиков, баночек-жестяночек и прочей мелочи, ненавязчивый запах кофе, пряностей и еще чего-то неопределяемого, и от того еще более романтичного. Разыгравшаяся фантазия рисует в голове картину солнечного тропического берега, старинного парусника, стоящего на якоре неподалеку, и оживленного торга-обмена между загорелыми аборигенами какой-нибудь Южной Бамбукии и моряками, меняющими простенькие железные ножи и стеклянные бусы на стручки ванили, перца, трубочки корицы и прочие ароматные штуковины. Приходится даже помотать головой, чтобы отогнать яркое видение, тем более, что приказчик обслужил предыдущего покупателя и готов к общению с нами.
- Любезный, нам нужен вот такой красивый ларчик, как у вас здесь на витрине, с маленькими коробочками для кофе, ну и другой всячины. Вкупе с содержимым. Только все должно быть отличного качества и не поддельным. - По этому поводу беспокоиться не стоит, Анатолю адрес дал Астафьев, а господа жандармы-то уж знают, где затариваться. Но фраза должна быть произнесена. - А то тут слухи разные ходят.
- Ваше благородие, не извольте сомневаться. - Продавец не лебезит, держится с достоинством. - У нас в продаже только качественный товар. Вот-с, будьте любезны взглянуть. То, что Вы просили. Ларец луженой меди с замочком, в нем полдюжины коробочек того же материала с плотными крышечками. Снаружи расписаны миниатюрами на темы природы-с. Можно хранить самые различные продукты-с. Чай, кофе, сахар, разные пряности. Ежели желаете, можем-с подобрать по Вашему вкусу, какой больше нравится.
Еще бы знать свой кофе!.. Самый вкусный и любимый - заваренный Дашей, только вот как она его варила и что добавляла - самый большой ее секрет. Ладно, пойдем другим путем.
- Давайте сделаем так. Две баночки доверху наполняете арабикой в зернах. - Когда-то где-то слышал, что так кофе хранится лучше, чем молотый. - В остальные... Какие пряности для этого напитка у вас есть?
- Позвольте-с порекомендовать ваниль, корицу, гвоздику. Это - самые популярные. Есть еще имбирь, мускатный орех, бадьян и кардамон-с.
- Давайте все. Так, чтобы в остальную тару поместились... А там будем экспериментировать.
Продавец ловко наполняет пакетики из пергаментной бумаги всем вышеперечисленным и раскладывает по коробочкам. Две минуты, и набор готов. Дав время для проверки, по моему кивку закрывает волшебно пахнущую шкатулку и кладет маленький ключик на крышку.
- И сколько просите, милейший?
Тут же начинается игра "ловкость рук против остроты глаз", треск костяшек на счетах напоминает длинную очередь из станкача.
- Вот, извольте-с, господа! Двадцать два рублика семьдесят три копейки.
О как! По цене, - как родной наган. В довоенных ценах. Но кофе гораздо вкуснее!..
Пока возвращаемся на базу, Дольский негромко, чтобы не слышал водитель кобылы, продолжает лекцию:
- Вообще-то, ты - везунчик, Денис. Во-первых, нашел такую прекрасную девушку... Не ревнуй, я, как друг говорю... А то еще с кулаками сейчас полезешь!.. Во-вторых, еще несколько лет назад, чтобы жениться, ты должен был бы представить "реверс" - Видя мое непонимание тезиса, Анатоль поясняет. - Это - определенная сумма, необходимая для содержания семьи на должном уровне, поскольку считается, что офицер посвятил свою жизнь защите Отечества, а не зарабатыванию денег.
- И сколько же нужно было иметь пенензов?
- Десять тысяч рублей. Без них - о свадьбе даже и не помышляли. Разве что, жили в гражданском браке до двадцативосьмилетнего возраста, но дети только недавно стали считаться законнорожденными... Кроме того, для того, чтобы жениться, годовой доход офицера должен был составлять тысячу двести рублей. А наше жалование ты сам знаешь. Иные квалифицированные рабочие на заводах примерно так же зарабатывают... Так, о чем это я?.. Да, в-третьих, твоя Дарья Александровна из хорошей семьи, так что за решением офицерского собрания дело не станет.
- Не понял!.. Какое отношение к моей Даше имеет собрание господ офицеров?.. Нет, я уважаю боевых товарищей, но если они сочтут, что невеста недостойна стать моей женой, свадьбы не будет?..
- Угадал! Командир подписывает ходатайство о разрешении брака только на основании решения собрания.
- Так что, если стороны не сойдутся во мнениях...
- То офицер должен уволиться со службы, или перевестись в другой полк, но там может произойти то же самое...
Капитан Бойко, видимо, желая по-садистски поиздеваться над подчиненным, долго и нудно разбирал все представленные чертежи, время от времени требуя пояснений. Хотел, наверное, проверить мою компетентность в предстоящей поездке. Ну, так и мы не дураками здесь работаем. Все, что касалось технической стороны вопроса, было обсуждено еще днем с штабс-капитаном Волгиным, который возглавил "Особое техбюро" и студентами. Так что в данном вопросе лично у меня неясностей не было.
Закончив, наконец, с бумажной волокитой, Валерий Антонович быстренько провел предвыездной инструктаж:
- По прибытии в Гомель, остановитесь в гостинице, в "Савое", например, недавно открывшемся, в газетах пишут - со всеми возможными удобствами. Искать меблирашки времени, да я думаю, и желания у Вас не будет. Нанесете визит коменданту гарнизона и в жандармское управление, оставите там сведения, где Вас найти в экстренном случае. - Видя мою гримасу, поясняет. - Вполне возможно, придется срочно вызывать обратно. Днем циркулярно Ставка сообщила неприятные новости. По последним разведданным германцы накапливают силы против наших северных соседей - 5-й и 10-й армий. Не исключено, решатся наступать. И Вы, Денис Анатольевич, будете нужны мне здесь. Обратно отправитесь по броне тех самых господ-смежников, которых недолюбливаете, причем, совершенно зря. Кстати, туда поедете тоже не без их помощи, и не самым плохим манером. Завтра в восемь с чем-то поезд на Гомель через Бобруйск и Жлобин. Вы едете в миксте вторым классом. Потом скажете спасибо Астафьеву, - его заслуга.
- Валерий Антонович, я их не недолюбливаю. Просто, можно было бы делать свою работу немного эффективней, а они там сопли жуют... Хотя - это взгляд со стороны, могу многого и не знать.
- Вот-вот, господин подпоручик. Лучше займитесь полезной самокритикой, чем, как Вы говорите, "наезжать" на других... Далее, постарайтесь толково объяснить все начальнику мастерских, проявите гибкость и дипломатичность.... Предписание получите, но для путейцев оно - не более, чем бумажка. Особенно сейчас, когда Земгор подминает всех под себя. Поэтому не надо расстреливать, закапывать заживо в землю и ломать руки-ноги за одно неосторожное слово какого-нибудь коллежского регистратора. Пяти дней Вам, надеюсь, хватит для решения всех дел?.. И личных - тоже?.. Хорошо, жду Вас через неделю здесь с докладом.
Закончив с официальной частью, господин капитан многозначительно и хитро улыбается. Значит, сейчас начнется вторая серия опускания ниже плинтуса... М-да, я не ошибся. К сожалению...
- Кстати, о личных делах, Денис Анатольевич. Заранее прошу извинить, что вмешиваюсь, но,.. зная Вас и Ваше отношение к некоей барышне,.. могу предположить с большой долей вероятности, что Вам предстоит знакомство с ее родителями... Как Вы к этому относитесь?
- Валерий Антонович, отношусь к сему положительно, и даже с радостью. У Вас были сомнения на этот счет? По-моему, я не давал ни малейшего повода заподозрить себя в кобелизме.
- Вот этого я и опасался! - Капитан Бойко огорченно вздыхает. - Дело не в том, что я подозреваю Вас в некоторой легкомысленности по отношению к дамам, совсем нет. Просто есть некоторые правила, писанные и нет, которые необходимо соблюдать воспитанному человеку. И, боюсь, Вы их не совсем знаете и понимаете... В этом, собственно, большая часть вины - на мне... Надо было раньше подумать о Вашем просвещении в данном вопросе. Так что, прошу извинить...
Но вопрос сейчас в другом. Само собой, Вы уже приготовили подарки Вашей барышне. А как с ее родителями?.. Если возникнет ситуация, когда она захочет познакомить Вас с папой и мамой?.. Вы откажетесь, или пойдете с пустыми руками? А, господин подпоручик?..
М-да, поймал плюху во все ухо... Честно говоря, и не думал об этом. А вот надо было... И у того же Валерия Антоновича самому поспрашивать.
- Разумеется, пойду знакомиться, господин капитан. И перед этим постараюсь узнать у Даши какие подарки понравятся ее родителям... Что-то опять не так?
- Нет, Вы, конечно, можете поступить и таким способом... Но Гомель - все же не губернский город, как Минск с его возможностями... И еще вопрос: что Вы знаете о родителях сей барышни?
- Да ничего особенного. Об этом мы как-то не говорили...
- Отец - служащий железнодорожных мастерских... Не надо, господин поручик, на меня такими глазами смотреть... Я Вам не предлагаю ничего предосудительного, просто есть одна вещица, которая ему может очень понравиться. Если, конечно, до сих пор он ее не приобрел...
Капитан Бойко открывает сейф и достает оттуда небольшую, книгу толщиной в два-три пальца, в красном переплете. Передает ее мне, дабы я ознакомился с ценным раритетом. Берем и читаем: "DES INGENIEURS TASCHENBUCH HERAUSGEGEBEN VOM AKADEMISCHEN VEREIN HÜTTE, E. V.". Что в переводе на великий и могучий означает "Справочная книга для инженера", выпущена "Академическим обществом Хютте", восьмое издание.
- Валерий Антонович, Вы считаете это хорошим подарком? Тем более, здесь только второй том.
- Денис Анатольевич! - Господин капитан говорит с интонацией гувернера, который в тысячу неизвестно какой раз объясняет несмышленышу прописные истины. - Хютте - самый полный и точный справочник по всем существующим разделам физики и механики. Тут собраны абсолютно все формулы, графики, таблицы. Для инженера - незаменимая настольная книга... Так что настоятельно рекомендую для подарка. Даже если у господина путейца уже есть экземпляр, этот лишним не будет.
- Откуда она у Вас, Валерий Антонович?
- К ее появлению, между прочим, Вы, господин партизан, сами ручку приложили. - Довольный произведенным эффектом, Бойко объясняет. - Сия книжица была в портфеле одного небезызвестного Вам оберст-лойтнанта. Мы ее проверили на предмет тайнописи и принадлежности к шифровальным книгам, но ничего не обнаружили. А сам владелец объяснял ее появление просьбой какого-то инженера Лютвица из штаба, дабы тот мог получше рассчитывать нагрузку на железнодорожное полотно при переброске войск и имущества. Так что, берите, не пожалеете... А вот подарок для маман будете искать сами. Единственное, чем могу помочь, - сообщу, что дама играет на фортепиано и очень любит романсы. Кстати, очень неплохой букинистический магазинчик находится на Подгорной, в нескольких кварталах от штаба фронта. Учитывая близость фронта, многие уезжают и, возможно, распродают свои библиотеки.
- Господин капитан!..
- Идите,.. Ромео!.. Потом зайдете за командировочными.
Лечу к двери, но вдруг резко торможу и оборачиваюсь к Бойко.
- Валерий Антонович, разрешите последний вопрос... Откуда Вы знаете такие подробности о Дашиных родителях?
- Дело в том, Денис Анатольевич, что после того знаменательного разговора мы с доктором Голубевым решили получше узнать о тех, кто Вас окружает. Михаил Николаевич и рассказал все, что знал о родителях Даши с ее слов. Я удовлетворил Ваше любопытство?.. Тогда более не задерживаю, поторопитесь...
Пользуясь приказом-рекомендацией поторопиться, быстренько уматываю на лихаче в тот самый букинистический магазинчик, где практически сразу на глаза попадается сборник "Мой костер" за нынешний тысяча девятьсот пятнадцатый, с тремя десятками романсов и песен. Будем надеяться, что подарок хоть сразу не выкинут. Что-то мне подсказывает, что с будущей вероятной тещей будут некоторые трудности в общении... Ладно, поживем - увидим.
Повидавшись в третий раз с капитаном Бойко, получаю от него командировочные и "подкупные" для господ путейцев вместе с напутствием, что, мол, деньги из фонда разведотдела, строгой отчетности не подлежат, но все равно, Денис Анатольевич, постарайтесь уложиться в указанную сумму и добиться результата. В общем, добравшись до казармы, первым делом добавляю в бумажник к полученным купюрам еще пару тысяч из "секретного" фонда, выуженных из сейфа. Так, на всякий случай. Который, как известно, бывает разным. Затем начинаю собираться в путь-дорогу.
Пакуем чемодан. Хорошо, что он у меня не такой уж и большой, до "мечты оккупанта" не дотянул пока. Так, сначала всякая хурда, типа, дорожный набор джентельмена. Ну, там, переодеться- переобуться, помыться-побриться. Сверху - папочку с чертежами, справочник Хютте и сборник романсов... Бархатные коробочки поедут в потайном кармашке, забраться туда всяким посторонним карманникам будет ну очень опасно для жизни и здоровья... Что еще?.. Ларчик с кофейком и пряностями... Ага, вопрос дня! Что цепляем на ремень: наган, или люгер?.. Немец, конечно, выглядит солидней, да и рука к нему давно привыкла. Но есть вероятность нарваться на какого-нибудь ура-патриота с большими погонами и потом долго ему объяснять, что удобно, а что патриотично. Тем более, что издеваться над различными частями тела оппонента Валерий Антонович запретил... А мы возьмем и то, и другое. Парабеллум - на пояс, кобуру с наганом - в чемодан... Форма готова, сапоги надраены, чтобы с утра надеть их на свежую голову, осталось разобраться с пистолетиком. Где он у нас там?..
Отжимаем защелку, достаем магазин... И сразу имеем два сюрприза. Во-первых, он не на четыре, как наивно полагал, а на целых шесть патронов, просто двух не хватает. А во-вторых, не особо патрончики похожи на привычные мне мелкашечные. Чуть потолще будут на ощупь, капсюль центрального боя, и, главное, пульки-то - оболочечные, а не кусочки свинца... Интересненько!..
Далее следует небольшая логическая игра на тему разборки - сборки неизвестного девайса, причем, что особенно порадовало, лишних деталей после окончания цикла не осталось. Да, в принципе, операции - почти как с Макарычем, только скобу не оттягивать, затворную раму предохранителем на задержку поставить, ствол повернуть на девяносто, да ударник с пружиной не потерять... Ага, а вот и объяснение патрончикам. Сбоку на стволике "CAL.6 m/m35" выбито...
Еще раз разбираем, все тщательно чистим, смазываем, собираем... М-да, предыдущая владелица за своей игрушкой особо не следила. Носовой платок весь в черных пятнах после чистки. Ну, ничего, теперь у тебя, малыш, появится новая хозяйка, которая будет тебя беречь и содержать в чистоте. А ты будешь ее защищать, если твоих старших братьев Люгерыча, да Наганыча, да и сестрички Аннушки рядом не окажется...
Вечером, перед самым отбоем у меня появляются гости, точнее, один гость. В дверь тихонько скребутся, затем появляется хитрая мордашка Данилки, который, появившись полностью, вытягивается по строевой стойке и звенит своим голоском на полказармы:
- Дзяденьку Камандзир, дазвольце абратицца!
- Тише ты, не шуми, не на плацу... Что случилось?
- Тут гэта... Цётка Ганна прасила перадаць... - Мелкий исчезает за дверью и тут же вновь появляется, держа в руках корзинку, накрытую рушником. - Тут пиражки... З капустай... У дарогу...
Ох, и хитрая эта "цетка Ганна", знает, на чем меня подловить. Только куда я корзинку запихну? В чемодан, что ли?..
- Ну, давай сюда, ставь на стол.
Снимаю полотешко и с некоторым замешательством смотрю на чуть ли не тридцать румяных пирожков. Еще горячих, исходящих одуряющим запахом домашнего печева. Только вот с количеством что-то не то. Мне за глаза хватит... ну, максимум, полтора десятка. Больше не влезет!.. И что делать?.. Кажется, знаю!
- Данилка, иди сюда! Бери половину пирожков, беги к себе и на пару с Алесей лакомьтесь.
- Не, не можна, дзядечку Камандзир! Мы сваи уже зъели! Цётка Ганна не велела браць!..
- Не понял, воспитанник Данилка Адамкевич, кто отрядом командует? Я, или она?.. Считай, что это - приказ...
Мелкий мнется в нерешительности, потом тянет два пирожка и собирается убегать. М-да, главный, все-таки, не я, а повариха... Тогда сделаем по-другому.
- Данилка, беги на кухню, попроси самовар принести, он еще горячий, наверное. Сейчас сюда офицеры придут, заодно чаю попьем. И сам с сестренкой приходи.
Пацан рвет почти с низкого старта, в дверях чуть не сталкивается с Митяевым, ловко от него уворачивается, успевая даже козырнуть, и с затихающим топотом уносится выполнять распоряжение... Так, а что это мой подхорунжий какой-то непривычно-задумчивый?..
- Заходи, Михалыч, скоро чаевничать будем под пирожки. Ты по делу, или на огонек заскочил?
- Тут такое дело... Значицца вот... - Что-то казак мнется в нерешительности, мне аж страшно становится по поводу причины такого поведения. - Помнишь, мы впервой в рейд ходили, еропланы пожгли... Ну вот на-кась, держи, Командир...
Беру протянутый сверток, разворачиваю и слегка охреневаю. Несколько увесистых пачек денег, причем, не столько рубли, сколько марки и кроны не самых маленьких номиналов.
- Михалыч, а это богатство откуда? Ну-ка, расскажи, друг любезный, как разжился-то, а?
- Ну, дык, ешо когда у графа етова были, мы ж его в конюшню потащили, а Митяй в кабинете трофеи собирал, вот ящик-то железный и почистил... По старому казацкому обычаю... Потом продуванить промеж наших хотел.
- А ты знаешь, как это официально называется, а? Слово есть такое - "мародерство". И за него, между прочим, судят!..
- Не, ето не мародерство, а... как ево... слово-то такое... контрабация... аль контратрибуция... - Митяев испытующе смотрит мне в глаза, затем отвечает - Командир, а ежели б мы енти деньги не взяли, думаешь, они бы тама так и лежали? Холуи графские тут же бы стащили, а, все одно, нас бы повинили. А так, на дело пойдут. Тута слыхал, што ты едешь новые оружия заказывать, дык, возьми, пригодятся... Я станичникам сказал, што на благое дело пойдут, мож, кому и жисть спасут когда-нить.
- "Контрибуция" называется слово... А сразу сказать не мог? Теперь твои же станичники знают, что я могу разрешить мародерку... Спасибо, Михалыч, удружил!
- Да не, Командир! Я им сказал, - ты по должности своей не маешь правов разрешать такое, мол, надо делать так, что ты, вроде, и не знаешь ни о чем. Есть, мол, такое, што ты не можешь в громкую сказать.
Ну, в принципе, доля правды в его словах есть. Во всем в любом случае крайними сделали бы нас. Или уже давно сделали... А и хрен с ним!.. Обратно не побежим отдавать по-любому...
- Ладно, проехали... Только ты, Григорий Михалыч, на будущее предупреждай меня сразу что твои хлопцы натворят, чтобы неприятных сюрпризов не было...
Рано утром пробираюсь через толпу, штурмующую вагоны всех поездов во всех направлениях, пытаясь отыскать свой "экспресс" на Гомель. После недолгих мучений нахожу, старый дядька-проводник с вежливым достоинством подтверждает, что его желто-синий вагон следует именно в Гомель и проявляет непривычную мне либеральность:
- Так что, Вашбродь, по коридорчику пойдете, в седьмом купе любое место займайте. Тама ешо нихто не едеть, окромя вас. Трогаемся по графику, у восемь часов, четырнадцать минуток. Как отъедем от Минска, чайку принесу. Папироской побаловаться, ежели пожелаете, можно свободно, пока других пассажиров нету, в окошке фрамуга аккурат для ентого открывается и пепельница имеется в наличии.
- Скажи-ка мне, любезный, до Гомеля сколько ехать?
- Ну, часиков восемь будет, коль литерные ешелоны пути не займуть. Но в последние рейсы свободно доезжали...
В невысоком коридоре неярко горят лампы, окошки задернуты шторами, считаю седьмую по ходу дверь, которая открывается наружу, а не привычно съезжает вбок. Купе выглядит почти так же, как и в будущем, только откинутых верхних полок не наблюдается, и материалы - не пластик с кожзамом, а довольно приличный бархат на диванах и дубовые панели на стенах. Так, закидываем чемодан на антресоли и с трепетом ждем отправления... Сквозь шум толпы доносится перезвон станционного колокола, несильный рывок вперед, сопровождающийся лязгом буферов, в окошке перрон с вокзалом потихоньку проплывают мимо...
Через минут сорок, после ароматного горячего и очень вкусного чая с припасенными пирожками, и утренней папиросы, достаю папку с чертежами и, чтобы убить время, начинаю в очередной раз просматривать и продумывать нарисованные на бумаге мысли и фантазии. Не хочется перед господами путейцами, если, конечно, договоримся, выглядеть неучем, неспособным ответить на простые вопросы. И очень скоро в голову приходит очень занимательная и интересная по своему содержанию мысль... Ёжик ушастый, как можно было такое забыть!.. Ворона безмозглая!.. Выклянчивал у Валерия Антоновича гранаты Миллза, а что сделать с французскими лимонками только сейчас дотумкал!.. Их же, по достоверным данным, на складах - как у дурака махорки! Никто не берет из-за сложностей с активацией. Союзнички тоже молодцы, придумать такое! Снять колпачок с запала, стукнуть по какому-нибудь твердому предмету, типа, камню, прикладу, доске, и кидать. А если рядом этих предметов не наблюдается, что делать? О лоб колотить?.. Сама граната - нормальная, а вот взрыватель... А взрыватель ты, Денис Анатольевич, сам в прошлом будущем сколько раз переснаряжал? Тот самый, который УЗРГМ называется. И устройство его знаешь, так почему только сейчас в голову гениальная мысль залетела? По ошибке, или просто заблудилась? Берем чистый лист бумаги и начинаем срочно вспоминать и рисовать... Металлическая трубка, толстый короткий гвоздь, две шайбы, пружинка, прижимная скоба, чека... Вот, вроде и все, что надо. Запал можно оставить родной, или озадачить своих студентов на изобретение нового, а вдруг получится...
В Бобруйске в купе подсели две дамочки бальзаковского возраста, одна - в платье сестры милосердия, другая - в цивильном, но с синим крестиком знака Императорского Женского Патриотического Общества, оказавшиеся попутчицами до самого Гомеля, поскольку работали в одном из госпиталей. Озадачив проводника на предмет чая, они вывалили на стол кучу всяких вкусняшек, как фабричной, так и явно домашней выделки, после чего пришлось поддержать компанию, внеся в качестве своей доли оставшиеся пирожки. Каковые, несмотря на вчерашний срок изготовления, получили высочайшую оценку. Кокетливо постреливая глазками, дамочки "восхитились" мастерством моей жены, умеющей готовить такие шедевры. Тайные мотивы были насквозь видны, поскольку перед этим в прицел попала моя рука без какого-либо намека на кольцо. Когда подтвердил их подозрения в своей холостяцкой сущности, милые улыбки вызвали ассоциацию с торжествующим оскалом хищника перед решающим броском. Наверное, на примете у каждой из них есть племянница, младшая сестра, золовка, или какая-нибудь другая родственница, готовая осчастливить в качестве законной супруги еще неженатого, но уже геройского подпоручика.
Почему-то очень неуютно чувствовать себя жертвой, поэтому меняю тему и развлекаю собеседниц байками из "мемуаров" широко известного в узких кругах полководца и военачальника Анатолия Ивановича Дольского до самого Жлобина, оставляя на потом свои мозговые штурмы. Иногда возникает хулиганистая мысль протравить пару "горяченьких" анекдотов про поручика Ржевского, но в последний момент еле сдерживаюсь. Воспользовавшись остановкой, выскакиваю на перрон размять ноги и перекурить, а когда возвращаюсь, в нашем купе уже сидит четвертый пассажир. Достаточно объемный, бородатый а-ля Александр Третий и громогласный представитель Корпуса инженеров путей сообщения в черной тужурке с двумя рядами серебряных пуговиц, вовсю забалтывающий дам, которые внимают ему чуть ли не с благоговением. Вот умеет же человек светскую беседу поддержать. Дамочки хихикают, не переставая. Мне до него со своими казарменными шутками, как до генерала. От инфантерии. Завидев нового попутчика, путеец из вежливости привстает и, не чинясь, рокочет басом:
- Михаил Семенович Прозоров... С кем имею честь?..
- Денис Анатольевич Гуров. Очень приятно!..
Ого, а лапа у него тоже в Царя-Миротворца, чувствуется силушка немерянная.
- К нам в Гомель по какой надобности, если не секрет? Или Вы проездом?.. - Какой, однако, любознательный дядечка.
- Да нет, Михаил Семенович, в Гомель по казенной надобности, в командировку... И, вполне возможно, именно к Вам, если, конечно, имеете отношение к железнодорожным мастерским.
Какая-то веселая искорка вспыхивает в глазах инженера и тут же моментально гаснет.
- Имею, и самое непосредственное. Заведую котельным отделением. - Уловив непонимание, расплывается в улыбке и поясняет. - Не путать с флотскими кочегарами, пожалуйста. Мы ремонтируем паровозные котлы, да и вообще, делаем все, что связано с котельным железом и рессорами. А в чем Ваша нужда будет?
- Да мы тут с товарищами кое-какие усовершенствования понапридумывали. - Пытаюсь поделикатней, без конкретики, съехать с опасной темы. - Хотим воплотить их в железе, а у Вас, по слухам, очень хорошая база.
- Это - да, к нам эвакуировали завод Варшавского округа путей сообщения, да и мастерские из других городов тоже. Так что, тут не наврали. Можем почти все! Но лично я вряд ли буду Вам полезен, скорее всего, это - к Николаю Ефремовичу, он за механическую мастерскую отвечает, или к Александру Михайловичу, инструменталка - его епархия. Но все работы только с личного разрешения начальника Либаво-Роменских мастерских. Завтра утром подъезжайте в контору, поговорим. - Михаил Семенович хитро подмигивает. - А сейчас давайте развлекать наших дам, а то обидятся за невнимание к их прекрасным персонам...
В Гомель, как и было обещано, поезд прибывает в начале шестого. Михаил Семенович в ответ на мой наивный вопрос как добраться до "Савоя" громогласно отвечает, что приличным людям вовсе незачем появляться в рассаднике пошлости и разврата, где вольготно чувствуют себя только коммерсанты, жулики и гешефтмахеры, хотя, конечно, эти слова обозначают одно и то же. К услугам же нормальных homo sapiens есть множество хороших гостиниц, первую из которых под названием "Золотой якорь" я увижу, как только обернусь и посмотрю на противоположную сторону привокзальной площади. Затем, еще раз повторив для не совсем понятливых приезжих как добраться до мастерских и напомнив, что завтра утром непременно будет ждать, отбывает на извозчике домой.
Так, оформляемся в гостинице, сдаем наган в сейф управляющему на всякий случай, малыша-браунинга берем с собой и возвращаемся на вокзал к скучающему дежурному в отделении транспортной жандармерии и оставляем подробные инструкции на случай... ну, если не конца света, то срочного желания отыскать мою персону в этом "огромном" городе. Визит к коменданту гарнизона оставляем на завтра, а пока, с дрожью в коленках и бешено бьющимся сердцем, идем совершать прогулку по городу, в котором появлюсь на свет через хрен его знает сколько лет спустя. И в тщетной надежде совершенно случайно встретить на улице Самую Прекрасную Девушку На Свете. Которую зовут Даша...
Вот что означает армейское мышление, если, конечно, таковое существует, как понятие, а не как следствие прикола про единственную извилину, да и ту - от фуражки. Пока занимался конкретными делами, типа, добраться, расположиться, стать на учет, все было нормально. Но как только все сделано, логика отключается, и верх берут эмоции...
Мама моя родная!.. Если меня слышишь!.. Куда я попал, и что мне делать?!... Привокзальная площадь, до боли знакомая по прошлым воспоминаниям из будущего... Блин, хорошо звучит, почти, как в английской грамматике "future in past", или наоборот, но что означает - хрен поймешь... Площадь выглядит почти незнакомой. Здание вокзала - в один этаж, крыша по центру совсем другая, без купола... А ведь водили когда-то сопливую малышню в красных галстуках по местам революционной славы, ездили по ушам, мол в здании этого вокзала сам товарищ Калинин выступал перед народом, почему и не перестраивают... Справа должен быть монументальный ДК железнодорожников, слева - высотка отеля "Гомель", сейчас же тут какие-то халупообразные постройки... На месте магазина "Старт" - гостиница "Золотой якорь", где некий подпоручик Гуров снял номер на несколько дней...
Так, Денис Анатольевич, даем себе мысленно пару оплеух, чтобы прийти в чувство, глубоко дышим, чтобы провентилировать легкие и насытить кровь кислородом, а еще лучше... Вот, правильное решение!.. Достаем из портсигара папироску и закуриваем, может быть, никотин перебьет этот адреналиновый, или какой там еще, шок... Вот, хорошо... Панические мысли куда-то порскнули, как мыши, увидавшие кота, вышедшего на тропу войны. Руки уже не заходятся в мелкой и противной нервной дрожи. В голове прояснилось... И сидит там только одна ехидная мысля - имеем то, что имеем на данный момент. Одна тысяча девятьсот пятнадцатый год от Рождества Христова, город Гомель Гомельского же уезда Могилевской губернии. Вот отсюда и будем плясать... Двигаемся очень старым, испытанным еще в детстве, маршрутом. От вокзала по проспекту Ленина к одноименной площади. В смысле, по улице Замковой к... Как сейчас называется кусочек земли, примыкающий к дворцово-парковому ансамблю Паскевичей, не знаю. Но горю желанием это узнать...
Битым стеклом режет глаза несоответствие между детскими воспоминаниями, проснувшимися вдруг, и тем, что вижу наяву. Нет, если бы это был бы какой-нибудь другой город, наверняка, все было бы иначе. Воспринималось бы как должное. В конце концов, в Минске освоился и не кошмарил ни секунды. Но ведь это - Гомель... Мой Гомель, мой самый зеленый город Беларуси, место, где я вырос, где восторженным первоклашкой потопал в школу, где были изведаны-истоптаны все дорожки и тропинки и на крутом правом берегу, и за мостом вплоть до самого поворота Сожа у Мельникова Луга... И откуда в восемьдесят шестом пришлось срочно уезжать из-за ублюдков от науки, которые доэкспериментировались и рванули четвертый энергоблок Чернобыля, с-суки!..
Не торопясь шагаю по тротуару, огражденному от булыжной мостовой невысокими деревьями, мимо нарядных, в большинстве своем двухэтажных зданий с высокими стрельчатыми окнами и красивой лепниной на фасадах, украшенных различными вывесками. Из головы не идет ощущение того, что бреду по какому-то сказочному Зазеркалью, где все одновременно и знакомо, и неузнаваемо. Люди тоже кажутся какими-то нереальными, сказочными персонажами. Вот тот то ли хозяин магазинчика, то ли приказчик, закрывший дверь на массивный замок и с чувством выполненного долга пошлепавший домой... И этот пожилой капитан с "осиной" талией пятьдесят, наверное, восьмого размера и мясистым носом, цвет которого выдает принадлежность владельца к Всепланетному сообществу уничтожителей крепких спиртных напитков. Вяло отвечает на мое козыряние и провожает меня неприязненным взглядом, думая, что не замечу... И идущая навстречу семейная пара очень интеллигентной наружности в возрасте элегантности, совершающая променад перед вечерним чаем. С вежливыми улыбками кивающая подпоручику приятной, надеюсь, наружности. Улыбаюсь в ответ и снова бросаю руку к козырьку... Хотя, они-то и есть настоящие обитатели этого мира, а вот я - точно пришелец неизвестно откуда и когда...
Так, а вот здесь что-то новенькое, в смысле, - старенькое... Которого на моей "будущей" памяти не было... Там, где по моим прикидкам должен находиться Вечный Огонь и неизвестно чего строительный техникум, стоит большое каменное здание. Высокие окна, вход с колоннами, и огромный могендовид вверху арки. Наверное, синагога. Несколько колоритных фигур в традиционных длиннополых пальто и шляпах радикального черного цвета спорят о чем-то у входа, подтверждая мои догадки...
Впереди из-за крыш домов виднеется верх непонятного сооружения. Какая-то красная труба, что ли, со смотровой площадкой под крышей, чуть поодаль - еще одно культовое сооружение почти кубической формы. Виден красный купол и, вроде как, звонница рядом, - какой-нибудь собор, или церковь.
Площадь открывается неожиданно... Привычного ориентира в виде "свечки" Дома Связи нет. Как раз на этом месте и стоит загадочная постройка, скорее всего, являющаяся пожарным депо. Красивое, двухэтажное здание красного кирпича, внизу - гараж, судя по воротам, на шесть экипажей. А труба - не что иное, как каланча. Для своевременного углядывания дыма в городе.
Собор так собором и являлся, правда, - католическим. С двумя звонницами, лицом обращенными на Советс... нет, сейчас она называется по-другому... А вообще, площадь узнать можно с большим трудом. И с помощью гида, роль которого выполняет усатый, в летах, городовой. Почуяв во мне приезжего, на вопросы отвечает не торопясь, с уважением к офицеру и ревнивой гордостью за свой город. Я б тебе, старина, тоже мог бы такого про него рассказать, только б ахал!.. Если бы до этого не сдал меня в психушку...
Вместо драмтеатра стоит Гостинный двор с торговыми рядами, чем-то напоминающий древнюю крепость. Добротные каменные стены, выбеленные известкой, арочные ворота, закрывающиеся наглухо. Если бы не лавки и магазинчики в стенах, - вылитый детинец какого-нибудь князя, или воеводы.
А вот примерно на месте памятника самому хитрому из коммунистов сейчас красуется часовня Александра II, из-за деревьев виднеются купола собора Петра и Павла в дворцовом парке, их золотые кресты сверкают в начинающем садиться солнце... Страж правопорядка советует прогуляться налево по Румянцевской улице. Ага, вот как Советская называлась... Называется... Тьфу, совсем запутался!.. Действуем по-военному. Сказано что?.. Румянцевская?.. Вот так и есть, и никаких больше глупых сомнений!.. Типа, командир сказал - хорек, значит, - никаких сусликов!.. А вот вправо, дальше за костел, со слов блюстителя порядка, ходить приличной публике не нужно. Грязь, нищета, да и Кагальный ров с его уголовной шпаной неподалеку...
Благодарю старого служаку, который принимает маленький бумажный полтинник без малейшего признака подобострастия и желает удачно провести время. Иду по самой главной и самой родной улице города, оставляя справа здание Городской Думы, в которое потом сдуру запихнут типографскую фабрику. Еще один квартал... Сапоги, как будто, прирастают к тротуару... Перекресток Румянцевской с улицей барона Нолькена, слева - тот самый знаменитый "Савой" с небольшим столпотворением у входа, справа очень-очень знакомое здание Русско-Азиатского банка. А через улицу - трехэтажный красивый дом... Предшественник того, в который через каких-то шестьдесят лет меня привезут из роддома, что напротив Пионерского сквера, и поднимут на четвертый уже этаж... Дом, который я вижу сейчас не переживет этих лет, вместо него пленные немцы в сорок седьмом отстроят новый... Да, черт возьми, что же это такое?!!... Какая-то дикая фантасмагория и дежавю в одном флаконе, то бишь, голове!.. Хватит!!!...
Стараясь убежать от сводящих с ума видений, проскакиваю вниз к теперь уже городскому бульвару, прохожу еще немного, и меня вместо тридцатьчетверки на постаменте встречает небольшой парк. Благоустроенный, аккуратный, имеющий в наличии даже велотрек и летний театр, где сейчас идет какой-то спектакль, естественно, на патриотическую тему. Впечатлений - выше крыши, пора двигать обратно... Добравшись до своего номера, для более адекватного и полного восприятия полученных впечатлений принимаю из незаменимой фляжки сто грамм антишокового и вскоре заваливаюсь спать...
Утром, как ни странно, от вчерашнего настроения не осталось и следа. Проснувшись, как-то сразу почувствовал себя дома. Гомель принял меня, узнал во мне своего. И даже не стал замечать нестыковку во времени, а, может, подобная мелочь на фоне его собственного возраста кажется ему смешной и незначительной. А то, что пропали уродливые хрущобы и безликие, портящие весь вид однотипно-бетонные девятиэтажки, так это еще и лучше. Как будто красавица смыла с лица дешевую вульгарную косметику и от этого стала еще прекрасней...
Так, лирика, - это, конечно, хорошо! Но надо и делами заниматься... Подъем, пять минут на мини-разминку, затем мыться-бриться, и в небольшую кафешку при гостинице на завтрак. А затем, собрав всю силу воли в кулак, - быстренько в мастерские. Вчера, хоть и бродил в расстроенных чувствах, никого, подпадающего под определение "стройная, рыжеволосая, очень-очень красивая" не наблюдал. Невзирая на то, что на автопилоте следил за всеми, кто находился в пределах досягаемости. И с утра было огромное желание кинуть все к общеизвестной матери и, сломя голову, лететь на поиски своего ненаглядного медноволосого чуда. Тем более, что адрес я запомнил навсегда и найти Павловскую улицу никакого труда не составит...
Но, как говорят - "Noblesse oblige" [нобле́с обли́ж]. А это значит, что господин подпоручик сейчас же берет свою суперсекретную папочку с чертежами и уматывает к начальнику аж всех Либаво-Роменских мастерских, имея цель не только добиться аудиенции, но и получить "добро" на производство работ. Блин, кажется, легче пару десятков гансов в одиночку покрошить, чем убедить расейского чиновника сделать что-нибудь полезное... Ладно, будем посмотреть!..
Михаил Семенович уже ожидает у входа в контору, дымя папиросой и чему-то улыбаясь в свою роскошную бороду.
- Ну-с, молодой человек, пойдемте, коль не передумали. Сначала покажите свои придумки Николаю Ефремовичу, чтобы он со своими механиками оценил, так сказать, реальность замысла. Ежели он возражать не будет, тогда, считайте, дело сделано.
Главмех, в смысле, начальник механических мастерских, оказался тощим и долговязым брюнетом лет тридцати. В чертежи врубился быстро, позвал пару своих мастеров, и после недолгой дискуссии, взяв в руки первый лист, вынес вердикт:
- Здесь - задача несложная, справимся. Только вот ума не приложу, зачем Вам, Денис Анатольевич, эти трубки с крылышками?
- Мы каждую такую трубку будем приклепывать к снаряду,.. в смысле, - к обрезанной юбкой гильзе. И получим мину, которую можно выстреливать из... специального устройства.
Механик копается в чертежах, затем достает нужный лист.
- А это и есть Ваше "специальное устройство"? - Карандаш в руке указывает на эскиз стержневого миномета. - Интересная задумка... Кстати, как Вы его себе представляете?
- Самое простое - обрез охотничьего ружья, только без приклада и рукояти. Угол наведения фиксируется на вот этих секторах с помощью винта и барашковой гайки...
- Скажите, все это сами придумали?.. У Вас, простите великодушно, какое образование?
Ну, вы и вопросики задаете, господин хороший!.. Рассказать тебе про 3-й факультет Можайки, или отделаться общими фразами?
- По образованию - инженер-технолог, закончил прямо перед войной. Придумывал не один, у нас сложился... творческий коллектив: несколько офицеров и три студента-вольноопределяющихся. Вот, вместе и сподобились.
- Коллега, значит, в некотором роде. Ну, хорошо... А вот это что, не подскажете?..
- А это - взрыватели к этим же минам. Снарядные не подходят, на них усилие должно быть гораздо больше.
- Тут - точная работа потребуется. Это, скорее, не ко мне, а к Александру Михайловичу. Он инструментальной мастерской заведует, со всякими прецизионными механизмами имеет дело.
Михаил Семенович выглядывает за дверь, отлавливает кого-то в коридоре, и командует:
- Васька, смотайся живенько к Александру Михалычу, скажи, что я с Николаем Ефремовичем его в контору зовем. Срочно!..
Вскоре в дверях появляется невысокий, крепенький, как боровичок, дядька лет сорока пяти-пятидесяти с рыжей шевелюрой, уже тронутой сединой.
- Вот, Александр Михалыч, знакомься. Денис Анатольевич Гуров. Оч-чень интересный молодой человек! - Михаил Семенович широким жестом обводит мою персону, затем объявляет уже мне. - Александр Михайлович Филатов, заведующий инструментальной мастерской.
Обмениваемся рукопожатиями и дежурными фразами о том, что нам всем "очень приятно". Затем просмотр чертежей и задавание вопросов начинается по второму кругу. Чуть позже к любознательной парочке присоединяется Михаил Семенович, и мне приходится отбиваться уже от троих. Возникает чувство, что дипломный проект защищаю, блин!.. Но тема интересная, и заканчиваем научный диспут на тему "На фига оно нам надо и могём ли мы это сделать" уже ближе к обеду. И то, только потому, что господам путейцам нужно проверить работы, порученные с утра.
Все технические вопросы оговорены с теми, или иными поправками, режим секретности, насколько мог, не нарушил. Во весь рост встает вопрос об оплате. Сначала идем к бухгалтеру, который со слов инженеров считает объем работ по пробным образцам. Затем мне предлагаются два варианта: либо платить с коэффициентом за сверхурочные, так как основную работу с мастерских никто не снимет, либо брать штурмом Гомельское отделение Земгора и принуждать его к безоговорочному изменению своих планов в мою пользу. Можно и поштурмовать, но дал ведь Валерию Антоновичу слово, что никого трогать не буду. Поэтому выбираем первый, и, судя по довольным лицам собеседников, наиболее для них и для меня удачный.
Сделку закрепляем абсолютно трезвым дружеским обедом в той же гостиничной кафешке, где, как узнал по дороге, путейцы обычно и питаются. Едем туда на извозчике, по пути Александр Михалыч с сожалением сетует на реквизицию для нужд армии своего "Бенчика", в котором души не чаял, и на котором домчались бы гораздо быстрее. Ага, оказывается, товарищ принадлежит к первому поколению стритрейсеров. Продолжая разговор, нечаянно хвастаюсь, что "одолжил" у гансов в вечное пользование грузовичок, затевается оживленный разговор двух фанатов-автоманьяков, на который остальные смотрят со снисхождением, а господин Прозоров еще и многозначительно улыбается.
После обеда едем обратно, веселая троица представляет меня самому большому начальнику, который, накоротке выслушав своих подчиненных, дает зеленый свет моим прожектам. Не забыв, между делом, напомнить об оплате. Наверное, ему тоже хорошая копеечка накапает со сверхурочных работ. Ну, да ладно. В сумму, обозначенную Валерием Антоновичем, уложились, остальное - мелочи жизни. Договариваемся о встрече завтра утром, чтобы обсудить кое-какие детали, а затем мчусь в гостиницу, очень быстро и судорожно привожу себя в еще больший порядок и лечу искать извозчика, знающего все госпитали и лазареты Гомеля...
Ближайший, по мнению "таксиста", госпиталь находился на углу Замковой и Ирининской в здании глазной лечебницы. Красивое двухэтажное здание, обнесенное невысоким заборчиком, массивная двустворчатая дверь,.. за которой меня ждет "Большой Облом" в виде старого солдата-отставника, работающего здесь привратником, сторожем, дворником и, по совместительству, справочным бюро. Ни по внешнему виду, ни по имени-отчеству такой сестры милосердия здесь не наблюдается. Провожаемый его снисходительным взглядом, возвращаюсь к пролетке. Хозяин транспортного средства, пытаясь меня утешить, выдает глубокомысленную тираду о том, что осталось объехать еще целых восемь госпиталей... Ему-то хорошо, копейки капают, так бы возил и возил пассажира, а мне каково?..
Ну, что ж, восемь - не восемьдесят, двигаем дальше. Добираемся до базарной площади, поворачиваем направо, на Фельдмаршальскую. Проезжаем тот самый Кагальный ров, представляющий собой овраг, до отказа забитый лачугами, построенных по принципу "я его слепила из того, что было". Возница опасливо поглядывает направо, но ничего криминального не происходит. К счастью для обитателей здешних мест. Поворачиваем налево к реке и останавливаемся возле красивого здания, напоминающего боковыми флигелями - "башнями" сказочный замок. И которое по старому русскому обычаю огорожено забором. На воротах стоит почти такой же "секьюрити", как и тот, с которым недавно распрощались. Но вот информацией делиться не желает ни в какую. Максимум, чего от него добиваюсь, - разрешения нанести визит дежурному доктору. Шагаю к корпусу, краем глаза замечаю нескольких солдат в больничных халатах, спрятавшихся в укромном уголке и курящих исподтишка в кулак. Один из них, глядя на меня, улыбается, как будто супер-приз в лотерею выиграл, или клад нашел. Да и мордочка знакомая, только пока не припомню, где я его видел... Да и не важно сейчас это... Сейчас абсолютно ничего не важно!.. Потому, что из бокового входа появляется тоненькая фигурка сестры милосердия. Которая задерживается на секунду, ожидая чуть отставшую подругу, затем обе быстро исчезают среди кустарника, окружающего узенькую тропинку... Волосы закрыты белыми платками, но движения, походка!.. В голове появляется ниоткуда какое-то потаенное знание, что первая барышня - именно ОНА!..
Ноги моментально становятся ватными, сердце выдает, наверное, под сто двадцать ударов в минуту... Иду вслед, до холодящего ужаса боясь ошибиться... Мало ли что почудилось... Возле самого здания встречаю очень пожилую даму в черном платье и белом платке сестры милосердия. Вопросительно смотрит на меня через толстые стекла очков, держится спокойно и величественно, ни дать, ни взять, хозяйка этого "замка"... Блин, придется нарушить все правила приличия!.. Но другого выхода нет!!!
- Добрый вечер, сударыня! Прошу простить великодушно!.. Не могли бы Вы подсказать, есть ли у Вас в госпитале... Сестра милосердия, ее зовут... Дарья Александровна... - Чувствую, что начиная с ушей покрываюсь свекольно-бардовым цветом. - Она к Вам должна была недавно перевестись...
Дама, щурясь сквозь очки, оглядывает меня с ног до головы достаточно суровым взглядом, затем требует:
- Подойдите ближе! Представьтесь, молодой человек!
Блин, тормоз стояночный!.. Обращаться к незнакомой даме, и не назваться?.. Ужас!..
- Подпоручик Гуров,.. мадам... Денис Анатольевич... К Вашим услугам... Простите еще раз мое невежество...
Дама по-прежнему пронзительно смотрит на меня, затем вдруг улыбается:
- Дарья Александровна?.. Есть у нас такая. Только что, кажется, в Девичью беседку побежала... - Пытаясь как-то вывести меня из ступора, объясняет. - Тут недалеко беседка построена, где сестры в свободную минутку отдыхают... Хотите ее увидеть?..
В горле ком, который абсолютно не хочет проглатываться, не могу выдавить из себя ни звука, поэтому, сгорая от неловкости, только и могу, что утвердительно кивнуть. Дама подзывает пожилую санитарку, что-то шепчет ей на ухо, та семенит по тропинке и исчезает в зеленых ветвях. Тем временем, насилу прокашлявшись, сипло выдаю:
- Премного благодарю Вас, сударыня!..
Слышатся легкие торопливые шажки по утоптанной земле, поворачиваюсь... Даша!.. Моя Дашенька стоит на тропке и огромными глазищами, не отрываясь, смотрит на меня... Делает два нетвердых шага вперед, бросаюсь ей навстречу... Ее руки уже на моих плечах, глаза совсем-совсем близко, светятся радостью, обнимаю ее, отрываю легкую, как пушинку, от земли... Самые вкусные в мире губы касаются моих,.. и Время останавливается!.. Чтобы возобновить свой ход после негромкого нарочитого покашливания старой дамы... Окружающая действительность врывается в сознание, опускаю свою милую на землю. Смущенная и застеснявшаяся, в сверкающем медью ореоле рассыпавшихся из-под упавшей косынки непослушных локонов, она кажется еще прекраснее!..
- Извините, Ваша Светлость! - Виновато и счастливо звучит ее голос...
И только потом до меня доходит!.. Ваша Светлость!.. Обращение к светлейшему князю, или княгине!.. Которых в городе может быть... только одна! Княгиня Ирина Ивановна Паскевич!.. Вот это влип!.. Надо как-то выкручиваться...
- Еще раз приношу свои глубочайшие извинения, Ваша Светлость! - Теперь уже я, не знаю в какой раз покраснев, спешу извиниться. - Я не предполагал...
- Дашенька, ты выглядишь восхитительно, но, пожалуйста, приведи в порядок прическу... А Вам, молодой человек, следует запомнить, что русскому офицеру не пристало краснеть по таким пустякам. Хотя... Вы напоминаете мне одного персонажа романа господина Готье "Капитан Фракасс", барона де Сигоньяка, про которого говорили, что он был храбр с мужчинами и робок с женщинами, как все отважные люди.
Светлейшая княгиня улыбается, глядя на нас, затем выдает окончательный вердикт:
- Дарья Александровна, будьте добры, передайте доктору, что я попросила отпустить Вас на сегодня. - Ага, такая просьба равносильна приказу Главнокомандующего, попробуй не выполнить. Княгиня тем временем обращается ко мне. - Ваши извинения приняты, молодой человек. Более того, я благодарна за то, что Вы меня позабавили. Не каждый день увидишь Георгиевского кавалера, смущенного, как гимназистка... Простите, мне пора.
Кивнув на прощанье, светлейшая княгиня Ирина Ивановна Паскевич-Эриванская удаляется по своим делам, оставляя нас вдвоем. И снова мое сокровище в моих объятиях, и я забываю обо всем на свете... Потом маленькие ладошки упираются в грудь.
- Милый, подожди... Ну, Денис... Ну... Денис!.. Ну, подожди минуточку! - Даша выскальзывает из рук, глядя на меня сияющими от радости глазами, быстро убирает волосы под косынку. - Я только скажу Петру Никодимовичу, что Ее Светлость меня отпустила!.. Я - быстро!.. Я - сейчас!..
Совершенно по-детски чмокнув меня в щеку, она скрывается за дверью... Ну, что ж, стоим, ждем!.. А проснувшаяся наблюдательность замечает как минимум две пары любопытных глаз в кустах, и столько же - в окне второго этажа. Им, что, заняться больше нечем? Страдают тут, блин, вуайеризмом. Типа, сопереживают... Разогнать вас всех, что ли?..
Видимо, поняв, что ничего интересного больше не подсмотрится, на тропинке появляются две медсестрички. Ха, а одну я уже знаю! Дашина неразлучная подруга...
- Здравствуйте, Мария Егоровна!
- Добрый день, Денис Анатольевич! - "Мадмуазель Мари" одновременно со мной замечает появившуюся Дашу и начинает работать на публику. - Как хорошо, что Вы к нам пожаловали! А то одна барышня тут у нас постоянно пребывает в меланхолии, все плачет у подружки на плече, мол, и когда ж это я милого увижу?.. Весь запас валерьянки извела!..
- Маша!.. Что ты говоришь?!. Перестань сейчас же!..
- Она своим мрачным видом всех женихов тут перепугала, к нам-то они теперь и не заходят...
- Маша!!!...
- Что - Маша?.. У тебя вон какой замечательный Георгиевский кавалер, аж завидки берут!.. Кстати, Денис Анатольевич, расскажите, за что получили орден! Ну, прям, жутко интересно!..
Нет, понятно, что тут комедию вовсю ломают. Типа, - театр одного актера. Вот мы вам и подыграем маленько.
- Да, был тут случай... Иду я со своими станичниками как-то по германскому тылу. Иду, значит, иду, и вдруг чувствую, из кустов за мной кто-то наблюдает. Ну, почти, как только что две любопытные барышни... Запрыгиваю в кусты, хвать колбасника, в мешок его, дай, думаю, в ближайшем болоте утоплю. Там же речки поблизости, как здесь, не было. Да только он как заверещит на немецком, мол, не убивайте, сдаюсь, лопочет еще что-то. Тут мои казаки и говорят, надо, мол, его начальству показать, может, сгодится на что-нибудь. Вот и потащили мы его обратно. А потом уже оказалось, что это - б-а-альшой кайзеровский генерал с целым портфелем секретов. Вот так все и было...
Девушки хихикают, Даша награждает смешливым взглядом и почетным прозвищем:
- Скоморох!
- Ну да, есть немного. Хорошо, хоть не клоун. - Подыгрываю в меру сил, затем обращаюсь к зрительницам. - Покорнейше прошу простить, барышни, но мы с Дарьей Александровной сейчас совершим небольшую прогулку, во время которой она, надеюсь, объяснит, что именно в моем поведении ей не понравилось. А то только из окопов вылез, уже в работники кафешантанов записывают... Прошу Вас, мадмуазель!..
Даша берет меня под руку, и мы чинно, с чувством собственного достоинства, удаляемся к выходу, но на полпути не выдерживаем и почти одновременно прыскаем со смеху. Только за воротами вспоминаю об извозчике, который сидит, погрузившись в мечты о крупном заработке.
- Дашенька, мы пойдем, или поедем?
Она раздумывает долю секунды и объявляет:
- Конечно, пойдем. Я покажу тебе такие замечательные места, ты же ведь совсем не знаешь моего города.
А, ну да, конечно же, не знаю, но горю желанием ликвидировать досадный пробел в своем образовании. Особенно, если там будут укромные уголки, где никто нам не помешает... Подхожу к пролетке, водила с мрачным видом уже понимает, что дальше никто никуда не поедет. А хрен с тобой, золотая рыбка!.. Достаю синенькую, расплачиваюсь, говоря традиционное "Сдачи не надо", и мы, не торопясь, идем вдоль парковой ограды. Подходя к оврагу, чувствую, как напрягается ее ладошка на моем локте.
- Что-то случилось, любимая?
- Нет, просто... Просто здесь - опасное место. - Даша кивает на тропинку, ведущую в овраг. - Там живут всякие... темные личности. Мы здесь всегда вместе ходим, и в сопровождении доктора, или кого-нибудь из мужчин...
- Не бойся, моя хорошая... Ты теперь под защитой русской армии. - Применительно к обстоятельствам корректируем знаменитую фразу из "Небесных ласточек". - Никто тебя никогда не обидит, пока я жив. А жить я собираюсь вечно... К тому же, в помощь к Дэнио Гуро прибыл еще один боец, теперь уже из Европы.
- Денис, пожалуйста, не шути так легкомысленно о смерти. - Её взгляд становится испуганно-серьезным. - Этим ты можешь притянуть ее... И я останусь без тебя...
- Дашенька, не может такого случиться! И не случится никогда! Я всегда буду рядом с тобой... Пока не надоем своими глупыми шутками.
- Скоморох и болтун! Которого я готова слушать всю жизнь... - Она прижимается щекой к моему плечу, затем в голосе появляются веселые нотки. - Пойдемте, сударь, я буду показывать Вам наши достопримечательности...
Вход в дворцовый парк, оказывается, стоит двенадцать копеек с души, которые, по заверению билетера, идут на содержание вольно-пожарного общества города. Препятствие очень легко устраняется, и мы, немного пройдя влево, стоим перед собором Петра и Павла. Даша осеняет себя знамением и с некоторым удивлением смотрит на меня. Спохватившись, стягиваю фуражку и обмахиваюсь крестом, делая вид, что просто дожидался своей очереди.
- Красиво, правда? Его строили около ста лет назад. А как замечательно он смотрится с того берега, особенно, когда ясная погода, ты не представляешь! - Моя барышня мечтательно прикрывает глаза.
Нет, ну почему же? Очень даже хорошо представляю, благо, есть, что вспомнить из детства... И чуть не прокалываюсь, желая сообщить, что сам постоянно бегал сюда в планетарий в основном для того, чтобы посмотреть электрифицированный "рассвет над Гомелем"!.. Вместо этого задаю первый пришедший на ум вопрос:
- А что там, на том берегу?
- Одно из предместий, называется Новая Белица. Там есть лазареты, мы иногда помогаем раненым, которые в них лежат. А еще по этой дороге мы ездим на дачу, в Чёнки. Это такая небольшая деревенька на берегу Сожа. Места очень красивые! Папа с дядей Мишей любят там охотиться... Ты моему папе обязательно понравишься, он - такой же любитель оружия, как и ты. У нас дома даже коллекция ружей есть. Правда, небольшая... Чему ты улыбаешься?
- Да я просто опасаюсь, что как только он узнает, что у его доченьки появился какой-то там ухажер, будет гонять меня по городу солью из обоих стволов своего любимого ружья.
- Нет, что ты! Папа у меня очень хороший!.. И мама - тоже. Только... Нет, не будем сейчас об этом!.. Пойдем, я покажу тебе часовню. Она стоит возле усыпальницы на самом-самом краю...
Полюбовавшись красотами, открывавшимися с того места, идем по дорожке вдоль высокого берега-обрыва, проходим мимо громадины дворца, огромные окна которого отражают вечереющее небо стеклами своих витражей. И, огибая башню с часами, внезапно зависаем в пространстве, точнее, я торможу, после чего и Даше приходится остановиться. Загораживая добрую треть прохода, на массивном постаменте обнаруживается статуя. Бронзовый мужик в прикиде римского всадника, в два, а то и в три раза больше нормального человека, сидит на таком же здоровом Буцефале и гордо смотрит вперед. Моя медсестричка рассказывает мне, что данный персонаж - не кто иной, как князь Юзеф Понятовский, родственник польского короля. И что он, интересно, здесь делает? Заблудился, что ли?
- Мадмуазель, Вы, случайно, не знаете, каким ветром его сюда надуло? Или он во дворце жилье снимает?
Даша звонко смеется, но потом серьезнеет и посвящает меня в "дела давно минувших лет, преданья старины глубокой":
- Эту статую создал датский скульптор Торвальдсен по заказу польских магнатов Браницких еще в 1826 году. Но после польского восстания ее конфисковали, а потом, спустя несколько лет, император Николай I приказал было ее разбить и переплавить, но генерал-фельдмаршал Иван Федорович Паскевич упросил царя отдать скульптуру ему и поставил здесь, в парке, у дворца.
- Они, что, были друзьями? Насколько я помню историю, какой-то Понятовский собрал в Польше корпус и вместе с Наполеоном пошел на Русь.
- Да, и они не раз сражались друг с другом в Отечественную войну. Но, уважая достойного противника, князь Паскевич сохранил его скульптуру от уничтожения, что было, несомненно, благородным поступком... А вот те две пушки позади статуи были привезены из самого Карса после Турецкой войны...