За окном шёл дождь. Она сидела, прислонившись головой к стеклу. За окном уже ночь, в небе висит полная луна, затмевая свет звёзд. Она обернулась. Остальные уже спали. Семь человек в комнате - это ещё мало, в других по двадцать, ей ещё повезло. Она вздохнула и тихо встала. Прокравшись мимо спящих, вышла на улицу. Под дождём прошла на мост и остановилась, облокотившись на перила. Посмотрела на воду, где капли дождя оставляли круги на черной воде. Вздохнула и углубилась в воспоминания.
Вот она, десятилетняя, выбирается из горящей машины и, едва успев отползти, раздаётся взрыв. Она лишилась родителей... Вот ей двенадцать. Она лежит на кровати и незнакомец смотрит на нее. Позже она узнает, что он спас ее от неминуемой гибели. Тринадцать. Она сбежала и оказалась здесь. Ей уже семнадцать, и она решила снова бежать.
Волосы от дождя намокли, но уже всё равно. Четыре года она была апатична ко всему здесь, но сегодня ночью она как будто проснулась, будто вышла из транса. И решила - бежать. Скоро утро, нужно успеть до восхода солнца. Бежать, но куда? Она сама не знала. Детдом не плохое место, но все же...
Быстро собрав вещи, стала выходить, но тут проснулся Игрек. Ему, так же как и ей, семнадцать. Почему он проснулся? Вот угораздило.
- Ты куда собралась? - парень приподнялся на локтях.
Она промолчала.
- Пелагея, ты что, оглохла?
- Я... я... - заикаясь, она не могла ничего сказать. Но потом собралась с силами и сказала. - Я ухожу.
- Одну я тебя никуда не пущу. Подожди, я соберусь.
Парень встал с кровати и стал собираться.
Она стояла, не шевелясь, и молча смотрела в пустоту.
А всё-таки он хороший парень, Игрек. Это прозвище, на самом деле его зовут Игорь, но все привыкли звать его так - Игрек.
- Пошли.
Парень уже вышел из комнаты, девушка его догнала, перехватила сумку в другую руку и пошла рядом с ним.
На улицах города забрезжил рассвет, и луна поблекла. Они шагали уже час, но за это время она не произнесла ни слова, да и он не горел желанием говорить. Каждый шел и думал о своём. Он посмотрел на нее. Она шла, опустив голову, и темные пряди её волос до пояса колыхались при каждом шаге.
Парень произнёс тихо:
- Пелагея...
Она подняла голову.
- Да? - устремила она свой печальный взгляд на него.
- Куда пойдём?
-Куда-нибудь... Выйдем за город - решим...
Она отвела взгляд и снова, наклонив голову, стала идти и смотреть на асфальт. Он вздохнул и посмотрел вперёд. Прохожих ещё нет, но в ближайшие полчаса спешащие на работу люди заполонят улицу. Парень прибавил шаг. Если их заметит кто-нибудь, за побег от директора влетит. Или еще что-нибудь похуже...
Через десять минут они вышли за город. Вдали всеми красками играло озеро и мокрая от дождя лужайка. Солнце уже приподнялась из-за горизонта и сверкало всеми красками в каплях дождя на траве. Она вдохнула воздух всей грудью и сказала:
- Как красиво!
Они шли довольно долго по мокрой траве, пока на горизонте Игрек не увидел дом. Подойдя ближе, он смог рассмотреть его получше. Дом деревянный, немного обветшавший, но для жилья был бы вполне пригоден. Если он не занят, можно будет жить в нем. Он поставил свою сумку в траву и сказал ей:
- Жди здесь.
Он зашел в дом, остановился и прислушался. Вроде никого нет. Открыл дверь (странно, что она не заперта) , заглянул. Комната, обставленная простой мебелью: кровать, стол, шкаф и часы, явно неработающие. Игрек зашёл и увидел вход в другую комнату, закрытую занавеской. Он резко отдернул её и увидел кровать, на этот раз двухъярусную, и низкий, вероятно, журнальный, столик рядом. Потом обошел все остальные помещения и даже заглянул на чердак. Никого. Вернулся на поляну за Пелагеей. Она уселась на свою сумку и плела венок из мокрых цветов, едва раскрывшихся утром. Увидав его, оставила занятие и, взяв сумки, пошла навстречу. Он перехватил их и понес в дом. Ребята заняли комнату с двухъярусной кроватью, она меньше размером, да и вдвоем не так страшно. Вечером, когда совсем стемнело, они, наконец, улеглись. Весь Игрек чинил часы и ремонтировал кровать, казавшуюся такой старой, что коснешься ее - разлетится в пыль или на мелкие, колючие щепки. Пелагея чистила дом от паутины и пыли, и почти весь день её чихи разлетались по дому. Во время уборки в одном из ящиков на шкафу (в основном пустых) она нашла документ, по всей видимости, письмо. Она прислонилась к столу, подвинув его ближе к свету, и углубилась в чтение. Почерк был строгим, и, похоже, мужским. Начало письма, видимо, утеряно, и ей достался лишь обрывок.
"Старое обветшавшее здание, находящееся невдалеке от города, имеет тайник, и, надеюсь, ты помнишь, где это. Любимая, прошу, никому и никогда не рассказывай о том, что знаешь. Если тебе на жизненном пути попадется человек высокого роста с желто-серыми глазами и колючим взглядом, скулы широкие и на запястье странный шрам, знай - он очень опасен. Шрам имеет форму змеи, очень смахивающий на кобру, на правой руке. Он будет пытаться любым способом, от ласки до угрозы, узнать от тебя расположение тайника, ведь там хранится наша семейная реликвия - нож, у края рукояти которого, ближе к лезвию, находятся четыре вставки, похожих на лезвия. На самом верху рукояти, конусообразной формы, вставлен рубин, издали очень похожий на искусно вставленное стекло.
Никому не говори о местонахождении ни дома, ни тайника. Гажеев быстро его найдет, пусть даже по малейшему намёку, перевернёт всё вверх дном, лишь бы найти нож. Любимая, лучше тебе спрятаться., стать незаметной для окружающих. Дом брошен, никому не нужен. Но Гажеев... "
Письма целиком нет, однако Пелагея мгновенно поняла, в чем дело, но Игреку говорить не стала. Стряхнула пыль и убрала обрывок письма. Протерла пыль и проветрила дом.
Она проснулась от странного грохота на кухне. Перегнулась со второго яруса и увидела, что Игрека нет на месте. Она тихонько спрыгнула на пол, и снова на кухне загремело. Оглянувшись в темноте, пошла туда. Вдруг кто-то схватил её за запястье и шепотом сказал:
- Пелагея, ты?
Игрек.
На кухне зажегся свет, и неизвестный человек вошел в комнату. Они едва успели вжаться в стену, но он их заметил. Схватил Пелагею за руку и выдернул на освещенную, но уже порядком разгромленную кухню. Его глаза горели яростью.
- Где? Где? - вдруг почти закричал он. Краем глаза девушка заметила шрам на руке. На ПРАВОЙ руке. Несмотря на нелепость ситуации, в памяти девушки всплыло - обрывок.
- Что где? Вы о чем? - не понимала она, стараясь вырваться из его цепких рук.
- Где? Где тайник?
Пелагея не сразу осознала, что перед ней - Гажеев. В это время в темной комнатушке раздался легкий рык - это схватили Игрека.
- Я ничего не знаю о нем, - полушепотом сказала Пелагея.
- Врешь! - Гажеев дернул девчонку за руку что есть силы.
- Да не знаю я ничего ни о тайнике, ни о ноже! - выпалила она и тут же ойкнула, поняв, что проговорилась. Гажеев тоже все понял.
- Иди, оденься, - тихим, но холодным, как сталь, голосом произнес он. - Твой дружок останется здесь, в качестве заложника. А ты иди, неси нож. Не принесешь - ему конец.
Гажеев весьма выразительно провел большим пальцем по шее.
Пелагея брела по ночному, темному городу. Магазины в этот поздний час, как ни странно, были открыты. Вдруг ей на глаза попалась вывеска: "Ювелирная мастерская". Пелагея остановилась. Она вдруг ясно поняла - если нож такой эксклюзивный, та "любимая" из письма наверняка носила его на оценку, а уж оценщик-то нож точно запомнил. Когда она зашла, колокольчик над дверью тихонько звякнул.
- Кого к нам занесло в столь поздний час? - старичок за прилавком поднял голову.
Она не знала, с чего начать. Подошла к прилавку и спросила:
-Скажите, вам не приносили на оценку нож... Она достала обрывок письма из кармана и прочитала описание. Она уже и не надеялась, что столь старенький оценщик что-нибудь вспомнит. Но он сказал:
- Да, подобный нож приносила одна женщина около двух недель назад. Я на всякий случай взял ее адрес, мало ли что... А зачем тебе?
Пелагея, не особо умевшая врать, рассказала ему о Гажееве и ситуации с Игреком. Но, не будь совсем глупой, о побеге она не обмолвилась ни словом. Ушей у городских стен хватает.
Оценщик ее внимательно выслушал и сказал:
- Ну что ж, раз так, держи адрес. Здесь недалеко, всего пару кварталов.
- Спасибо.
Девушка взяла адрес и вышла из ювелирной мастерской.
Дверь ей открыла женщина средних лет, с удивлением глядя на семнадцатилетнюю девушку, стоящую на пороге. Пелагея кашлянула:
- Извините за визит в столь поздний час, но у меня к вам разговор.
Женщина подозрительно глянула на нее, но в квартиру пустила. Девушка повторила рассказ, что и в мастерской, но побег опустила.
- Чем докажешь? - женщина явно чего-то боялась и смотрела подозрительно.
Пелагея достала обрывок и показала его женщине. Вдруг ее глаза наполнились слезами и она, всхлипывая, пробормотала:
- Андрей... Это почерк Андрея... МОЕГО Андрея...
Рассказ женщины был бессвязным и прерывался плачами, но Пелагея уловила суть: когда-то давно Гажеев пытался украсть нож, стоивший бешеных денег, потом пытался выкупить, в общем, перебрал все способы, чтобы его заполучить. Нож - семейная реликвия Андрея, переходившая из поколения в поколение, и он не собирался его никому отдавать.
- Я устала все время жить в страхе, забери, прошу...
Женщина ушла вглубь квартиры и принесла нож.
На обратном пути девушка заглянула в ту же мастерскую и о чем-то долго разговаривала с оценщиком. В дом на окраине она пришла около девяти утра, когда уже давно рассвело. Гажеев встретил ее весьма нелюбезно и, едва она отдала ему нож, он выпихнул Игрека с вещами из дома и выставил вокруг здания охрану. Игрек был не выспавшийся, но, оказавшись на улице, всю сонливость с него как ветром сдуло. Набежали тучи, собирался дождь. Когда друзья дошли до центра города, где располагалась ювелирная мастерская, дождь уже лил как из ведра.
Та женщина уже была там. Пелагея вытащила нож из-за пазухи и отдала его даме со словами:
- Теперь можете не бояться. Если Гажеев догадается о подделке, то он будет искать меня, а не вас. А мы с Игреком будем уже далеко, там, куда его мохнатая лапа не дотянется. Прощайте.
Пелагея развернулась и, звякнув дверным колокольчиком, ушла, потянув за руку Игрека.