Дверь открыл худощавый старик в футболке и джинсах.
- Вы - тот самый журналист? - спросил он.
- Блоггер, - уточнил Андрей.
Взгляд старика упал на сумку.
- Принесли то, о чем договаривались?
- Да.
Старик молча повернулся и по коридору пошел внутрь дома. Андрей воспринял его уход как приглашение и двинулся следом.
- Журналист, блоггер, какая разница? - донеся раздраженный голос. - Всем нужно одно и то же: сенсация! А вот думать никто не хочет!
Коридор привел в просторную комнату с широким окном. По его сторонам стояли два кресла, между ними - столик. На стене - памятная грамота под стеклом: "Роберту Гревсу от руководства Лаборатории Реактивного Движения. Сорок лет безупречной службы". Под потолком висели макеты автоматических станций: "Викинги", "Пионеры", "Кассини" и "Гюйгенс", советские аппараты серии "Венера" и "Марс". "Одиссей", конечно, занимал главное место в экспозиции - во всех деталях выполненные орбитальный модуль и спускаемый аппарат.
- Покажите, что у вас там.
Андрей открыл сумку: папки с бумагами, магнитофонные катушки, кассеты.
- Это лишь часть, - пояснил он, - в основном архив уже оцифрован, так что все данные в накопителе.
- Так, так... - Гревс напоминал коллекционера, увидевшего редкость. Он перебирал папки, бормотал названия: - Отчеты по "Марсу", телеметрия, рапорты...
- Вы знаете русский? - удивился Андрей.
- Немного.
Гревс с усилием оторвался от сумки.
- Хорошо, - сказал он, - вас интересует парадокс Вихрова, так?
- Да.
- А что сами думаете? Прав он или нет?
- Мы рассматриваем парадокс в цивилизационном контексте, - осторожно ответил Андрей. - С этой точки зрения ответ неоднозначен.
- Чушь! - воскликнул Гревс. - Полная ерунда! Есть только две возможности: либо Вихров прав, либо ошибается! Все остальное - уловки трусливых интеллектуалов, не желающих признать, что наши знания о Вселенной кончаются за орбитой Луны! Разумеется, проще болтать о цивилизационном контексте: жуйте, коровы, вашу жвачку...
Спорить с ним Андрей не собирался. Некоторое время Гревс вызывающе смотрел на него, ожидая возражений, потом его взгляд погас.
- Напрасная трата времени, - раздраженно проворчал Гревс, - но, раз уж я обещал...
Он подошел к макету станции, слегка тронул его; тот медленно закрутился.
- Не думайте, что я расскажу вам что-то новое, - пробурчал старик, - вы и так знаете все, что нужно. Ваша проблема в другом: вы не хотите думать.
Он усмехнулся.
- Увы, с этим я ничего поделать не могу. Нежелание думать - общее свойство вашего жалкого поколения.
- "Одиссей" стартовал к Сатурну и его спутнику Титану, - начал Гревс, усевшись в кресло и жестом указав собеседнику на соседнее. - Сначала все шло хорошо, а потом - где-то с орбиты Марса - начались проблемы. Неисправности появлялись одна за другой, так что инженеры сидели над телеметрией круглые сутки, ставили заплатки. Иногда возникало подозрение, что сообщения о сбоях ложные - их было слишком много, порой они противоречили друг другу. Тем не менее, "Одиссей" удалось удержать под контролем, и когда спускаемый аппарат начал передавать данные с поверхности Титана, все вздохнули с облегчением. "Одиссей" отработал весь положенный срок, и в НАСА рассматривали вопрос о продлении миссии. Большие шишки, как всегда, сомневались - стоит ли игра свеч? Мне поручили оценить надежность станции, и я привлек к этому Сергея Вихрова: он уже проявил себя как талантливый математик и программист. Сергей отнесся к работе серьезно, лично разбирался с телеметрией. Признаться, о проблемах уже подзабыли - или, вернее, им не придавали значения. Так что, когда Вихров сообщил свои выводы, моей первой реакцией было: "Полная чушь!"
Андрей подумал, что Гревс не пытается приукрасить историю. Что ж, это ему в плюс.
- Судите сами, - продолжил он, - мой сотрудник приходит и заявляет, что станция не работает уже полгода, а то и больше. "Кто же передает данные с Титана?" - спрашиваю я у молодого гения. Ответа, конечно, нет. В тот момент, - хмыкнул Гревс, - мне хотелось посоветовать ему не увлекаться фильмами вроде "Козерог-1"...
Через пару дней Вихров позвонил и попросил зайти в ангар, где стояла точная копия "Одиссея". "Я нашел решение", - заявил Вихров и показал на сплетение проводов в блоке питания станции. Три провода были маркированы красным. "Что это?" - спросил я. "Объяснение", - загадочно ответил он. - "Что именно вы хотите объяснить?" - "Все: показания телеметрии, постоянные сбои и то, что станция все-таки работает". - "И каким же образом?"
Тут мне показалось, что Вихров смутился. Он как будто колебался - стоит ли говорить.
"Все просто, - услышал я, - помеченные красным контакты заменили. Именно поэтому станция работает".
"Вы хотите сказать, если бы заменили контакты".
Вихров хмыкнул.
"В том-то дело, что без если, - ответил он, - их заменили. Это единственное решение".
Честно говоря, я испытал неприятное чувство: похоже, у одного из моих лучших сотрудников поехала крыша. Возможно, Вихров переутомился и попал под власть навязчивой идеи. Почему нет? Когда столько месяцев следишь за дальним космосом, всякое может случиться...
"Сергей, - спросил я, - кто, по-вашему, мог поменять контакты на станции, летящей на расстоянии в двести миллионов миль от Земли?"
Вихров посмотрел на меня, и, признаться, его взгляд немного меня озадачил. Сергей как будто понимал всю абсурдность своей идеи, но в то же время был убежден в своей правоте.
"Не знаю, - сказал он. - У меня никаких мыслей".
Вихров нервно рассмеялся.
"А у вас, Гревс? - спросил он с необычной для него развязностью. - А у вас есть, а? Надеюсь, что да, вы же начальник, а я всего лишь скромный инженер! Если мы нашли зеленых человечков, я готов уступить вам славу первооткрывателя!"
Гревс, погрузившись в воспоминания, замолчал. Андрей его не торопил - эту историю он знал едва ли не лучше рассказчика. От старика ему нужно было другое, и сейчас он слушал скорее не то, что Гревс ему рассказывает, акак он это делает. Пока Андрея все устраивало - несмотря на более чем семидесятилетний возраст, бывший замдиректора ЛРД, похоже, был в форме.
- Разумеется, - продолжил Гревс, - я не дал хода его рапорту: меня бы засмеяли. Времени оставалось мало, и мне пришлось сочинить что-то правдоподобное - вроде того, что станция в полном порядке и может работать еще несколько лет. Я чувствовал неловкость - впервые за всю карьеру мне пришлось соврать. Но что оставалось делать? Время пожимало, и я решил, что правдоподобная ложь - единственный выход.
- А Вихров, - спросил Андрей, - как он отреагировал?
- Никак, - ответил Гревс, - ему как будто было плевать. Сначала я не понимал его спокойствия, а потом до меня дошло: если это правда, если кто-то смог поменять контакты на станции, находящейся на орбите Сатурна, то есть ли разница, что там решит какая-то комиссия? Понимаете его логику? - Гревс уперся взглядом в Андрея. - Он верил в свою идею, действительно верил! Если на берег идет цунами - нужно ли чистить пляж от водорослей?
- Может, стоило рассказать это всем? Добиться публичного обсуждения?
- Возможно, но Вихров решил продолжить исследования в одиночку: наверное, его разочаровала моя реакция. Он рассудил, что такие случаи могли быть и раньше, до "Одиссея" - просто на них не обращали внимания: если все работает, что еще надо? Сергей попросил две-три недели, чтобы проверить свои выводы, и я согласился. Он думал, что найдет следы зеленых человечков не только в миссии "Одессея".
- Ему это удалось.
Гревс усмехнулся.
- Молодой человек, я пытаюсь ответить на этот вопрос уже двадцать лет. Могу сказать вот что: спустя месяц после нашего разговора Вихров прислал весьма впечатляющий отчет. Помимо анализа "Одиссея", там были выводы и по другим успешным миссиям: "Викингам", "Пионерам", "Оппортьюнити". Вихров утверждал, что практически все аппараты, которые достигли - или пересекли - орбиту Марса, имели признаки вмешательства в их работу. Честно говоря, в тот момент меня волновало другое - в отчете использовалась конфиденциальная информация, доступа к которой у Вихрова не было. Где он ее взял? Ситуация серьезная, учитывая его иностранное гражданство. Я попытался связаться с Сергеем, но мне это не удалось. Впрочем, - хмыкнул он, - не только мне. Через пару дней, когда обнаружились следы проникновения в базу данных НАСА, предназначенную для служебного пользования, к делу подключилось ФБР. Увы - Вихров исчез. Вероятно, к тому времени его уже не было в стране. Вы, кстати, не знаете, где он? Может, работает на каком-то секретном объекте в России, а?
- Ничего не могу сказать, - развел руками Андрей, мимоходом порадовавшись, что нашел удачную формулировку. - А что с отчетом?
- Я рассказал о нем: так или иначе, все бы открылось. Было бурное обсуждение, многие хотели замять дело. Да и дела-то никакого нет, говорили они, станция работает, что еще надо? - хмыкнул Гревс. - Официальная позиция свелась вот к чему: есть совершенно безосновательное утверждение, сделанное одним из уволенных сотрудников ЛРД, к тому иностранцем, к тому же находящимся в бегах. Руководство Лаборатории не считает необходимым комментировать слухи. Конечно, была опасность, что Вихров заговорит, но за двадцать лет он так и не объявился. Повезло, можно сказать.
- И поэтому парадокс Вихрова в одной корзине с теорией, что американцы никогда не были на Луне?
- Именно.
- А вы сами что думаете?
Гревс не торопился с ответом. "А что, если сказать ему правду, - подумал Андрей, - прямо сейчас, не откладывая?" Не поверит, решил он, и выгонит меня взашей. Не поверит, пока не увидит и не пощупает все сам.
- Посмотрите, - Гревс показал на грамоту, висящую на стене, - что, по-вашему, это значит?
- Благодарность за работу?
- Благодарность? - в голосе Гревса появился сарказм. - Леденец, чтобы подсластить пилюлю, вот что это такое! Вали из лаборатории и не мешай нам больше! Такой вот текст между строк, ясно?
Он словно погас - возбуждение от собственного рассказа оставило его, и теперь возраст Гревса стал очень заметен.
- Почему вам пришлось уйти?
- Я хотел разобраться, понять, в чем дело - но никому это не нужно, понимаете? Проще отмахнуться - ерунда, бредни сумасшедшего. Я полгода потратил на то, чтобы проверить выводы Вихрова - они оказались верными, в пределах той информации, что у него была. Еще полгода я ходил по кабинетам, пытаясь убедить начальство начать масштабную проверку. А потом терпение у директора лопнуло, и он открыто сказал: либо ты заткнешься, либо тебе придется уйти.
Видно было, что разговор утомил Гревса. Андрей встал: в принципе, он уже выяснил то, что хотел.
- Рука Бога, - сказал Гревс, провожая его, - так, кажется, это называют, да? Вихров считал, что обнаружил ее. Может, я найду ее в отчетах по "Марсу", как думаете?
- Обязательно сообщите, если найдете.
"Когда же это закончится, - раздраженно думал Андрей, - поскорее бы уж!" Охранник в камуфляже явно не торопился, переводя взгляд с фотографии в пропуске на оригинал. И это после проверок по сетчатке и отпечаткам пальцев! Впрочем, Андрей знал: возмущаться бесполезно, будет только хуже.
Наконец, его пропустили; Вихров выслушал доклад благосклонно.
- Рука Бога? - хмыкнул он. - Вообще-то "Самоорганизация сложных систем в экстремальных физических условиях" мне нравится больше.
- Журналисты, когда все раскопают, предпочтут вариант с рукой, - сказал Андрей. - Он нагляднее, короче и проще.
- Возможно. Так ты думаешь, Гревс все еще в форме?
- Полагаю, да. Вероятно, он смог бы консультировать аналитиков по аэрокосмическому направлению.
Вихров задумался.
- Там много работы, - проговорил он, - с "Боингами", "Аэробусами"... сколько было инцидентов за последний месяц?
- Где-то с десяток, два подтвержденных случая предаварийной самоорганизации, остальные на проверке.
- С десяток... А что, Гревс ни разу не обмолвился о самолетах?
- Нет. Думаю, он не догадывается.
- Поразительно! Умнейший человек, а не может посмотреть вокруг! Зациклился на своем космосе!
- Он задумался, а это не так уж и мало. Кстати, в свое время Гревс мог бы тебя сразу уволить, а вместо этого дал поработать, - напомнил Андрей.
- Похоже, старик тебя обаял, да? - подмигнул Вихров. - Ладно, посмотрим, что он сделает по "Марсам", а потом примем решение.
"Сколько мы еще сможем держать пар под крышкой, - подумал Андрей, - заметать следы, давать опровержения?" Садясь в свою "Мазду", он вспомнил, что месяц назад группа моделирования в очередной раз понизила уровень сложности механических систем, в которых не наблюдается самоорганизации - теперь он составлял десять тысяч условно простых деталей. Вероятно, "Мазда" какое-то время еще будет иметь статус устройства с пренебрежимо малой вероятностью самоорганизации, а потом придется пересесть на что-то попроще.